Рассказ первый. Потерянная Родина.
Вечерний час. Он сидел в кресле своего гостиничного номера на одной из центральных улиц небольшого Португальского города. В номере звенящая тишина. Здесь для него все было привычное: кресло, стол, на нем шахматная доска с шахматной армадой готовой ринуться в бой, рядом телеграмма… Он сидел глубоко задумавшись. Тишина раздражала его, сегодня ему хотелось бы слышать голос собеседника, но- увы… На вид, он выглядел моложе своих пятидесяти четырех лет. Крупное спокойное лицо, сохранило цвет молодости, сегодня оно было сосредоточено, а глаза: то загорались мыслью, то становились задумчиво мечтательными, то смотрели с какой-то неподдельной грустью и усталостью. Возле глаз собиралось множество мелких морщинок- знак времени и опыта, а в аккуратной стрижке, на висках, серебрились белые снежинки. На его лице можно было прочесть спокойную уверенность в себе и понимание других. Этот человек много испытавший, конечно же знал- что такое жизнь. Такие люди относятся к разряду особых, высоких натур.
Он подошел к окну. Там за окном текла обычная, вечерняя городская жизнь, но его глаза ничего не видели перед собой, они смотрели куда-то вдаль. В своих мыслях он был далек от этих мест. На дворе март месяц; где-то далеко, далеко там- на востоке, в эти дни, на проталинах полей появляются первые посланцы весны-грачи… Невольно вспоминаются грустные слова Петра Лещенко: Здесь, под небом чужим, я как гость нежеланный,
Слышу крик журавлей, улетающих в даль,
Так скажите же мне из какого вы края… Он задумался, перебирая старые уснувшие воспоминания.
В семье, он был третьим сыном. Жили они в Никольском переулке Москвы, в большом уютном особняке. Он вспоминает, как будучи маленьким мальчиком гонялся за братьями, бегая по комнатам, играя в догонялки или прятки. В летнее время семьей, они отправлялись в свое имение в Воронежской губернии. С какой радостью и восторгом, они ехали по дороге, ведущей к усадьбе. С обеих сторон дороги росли громадные липы, создававшие: тень для туристов, приятный запах и уют.
За аллейками и прогулочными дорожками двухэтажного дома, начинал тянуться огромный пруд, берега которого были густо обсажены соснами, разросшимися в огромные деревья. Они, вместе с домом, отражаясь в тенистой, непрозрачной воде, делали пруд похожим на пропасть. Вдоль пруда располагался парк. Боже, сколько проведено здесь дней и вечеров в затейливых играх и слушании приятной трели соловья. Здесь, в имении он получил первые навыки верховой езды. Ну, разве можно такое забыть!
Его мать- Анисья Ивановна, дочь богатого текстильного фабриканта Прохорова, владельца «трехгорной мануфактуры». Умная, образованная дама, в свободное время увлекалась шахматами. С семилетнего возраста она увлекла сына в мир древней игры. Зимними вечерами Александр часто проводил время с братом Алексеем за шахматной игрой. Эту идею активно поддерживал отец являвшийся одним из руководителей семейного бизнеса, позднее- предводитель дворянства в уезде, затем Воронежской губернии. Учась в известной Московской гимназии Поливанова, Александр закреплял свои знания.
В тысяча девятьсот втором году, Москву посетил американский маэстро Гарри Пильсбери. В шахматном клубе, он провел сеанс одновременной игры на двадцати дух досках. Александр сыграл с ним вничью. Юный игрок был поражен и заражен игрой знаменитого спортсмена. В его жизни произошли крутые перемены. Он начал серьезно заниматься шахматами и в тысяча девятьсот восьмом году стал чемпионом Москвы. А спустя год, семнадцатилетний юноша, получил звание «маэстро». Ну, а дальше- участие в международных турнирах.
Были победы, но самая ценная для него -третье место в международном турнире проходившем в Санкт-Петербурге в тысяча девятьсот четырнадцатом году. Здесь собралась практически вся шахматная элита мира. Александр был третьим, впереди только Ласкер и Капабланка. После турнира, он заявил, что будет готовиться к матчу на первенство мира с Капабланкой. Почему? Спрашивали его, чемпионом мира являлся Ласкер. Александр уверенно заявлял, что Капабланка сменит Ласкера. Но его надежды не оправдались. Началась: мировая война, затем революция. Миллионы людей и множество стран оказались участниками и жертвами этой мясорубки… Эта трагедия не минула его.
Трудно сказать, сколько прошло времени, за окном густая темнота. На горизонте плыли темные облака и только где-то высоко над головой слабо мерцали звезды. Отряхнувшись от воспоминаний, он вслушивался в тишину ночи, внимательно всматриваясь в темноту. Ничего не видя и не слыша, тяжело вздохнув, он вновь сел в кресло. Сегодня он долго не заснет… Руки невольно потянулись к телеграмме. И вновь поток воспоминаний нахлынул на его. К тому времени, он имел французское гражданство и удачную защиту докторской диссертации в Сорбонне.
Сражаясь в поединках за шахматную корону на всех континентах мира, судьба занесла его в Буэнос -Айрес. Осенью тысяча девятьсот двадцать седьмого года, здесь состоялся его матч с третьим чемпионом мира кубинцем Хосе Рауль Капабланкой. «Мыслящая машина», вернее- «шахматный автомат в образе человека»- так говорили о нем. Он с какой-то затаенной грустью вспоминает, как большинство болельщиков и специалистов считали, что матч для него будет проигран. Безусловно, фаворитом считался Капабланка, его турнирные успехи выглядели гораздо внушительнее. Он никогда не выигрывал у чемпиона.
Условия матча были жесткие: чистая победа, ничьи не считались Турнир продолжался два с половиной месяца, сыграно тридцать две партии. Во время матча, у него появилась необъяснимая зубная боль. При обследовании обнаружено-воспаление надкостницы. Боль невероятная, невозможно о чем-то кроме боли думать. Нужна медицинская помощь и тайм – аут. Что бы устранить боль, он убедительно просит доктора удалить шесть зубов. Просьба была оперативно исполнена. Боль прекратилась, игра продолжилась без перерыва.
Тридцать четвертая партия, счет: шесть -три в его пользу. Партия отложена с преимуществом претендента в две пешки. На доигрывание Капабланка не явился. Он передал письмо, в котором признал свое поражение и принес поздравление победителю. Александр закурил, он очень хорошо помнит все происходившее. Восторженные болельщики несли его на руках до отеля.
Ну, а дальше- турниры в разных странах, игры, игры и игры вслепую. Хотелось победителем вернуться на Родину, проведать родных, близких, всех кто сохранился. Но, океанский корабль принес его к берегам Франции. А здесь масса поклонников. В русском клубе белоэмигранты в его честь устроили банкет. Было множество тостов, говорил и он, с бокалом шампанского в руках, делился своей долгожданной победой над непобедимым чемпионом, сказав, что был рад развеять миф о непобедимости чемпиона, возможно что-то сказал лишнее. Журналисты, а их было немало, отредактировав и дополнив его выступление опубликовали в газете… И так, отношения с Родиной окончательно были испорчены… Это его огорчало. Тоска по родине не давала покоя. С большим чувством грусти, вспоминает он, те далекие годы и милые сердцу места.
Будучи студентом, в зимние дни, он с друзьями гулял по тихим московским улицам. Всюду, куда не падал взгляд, лежал белый снег. Нежные, легкие как пух, снежинки медленно опускались на одежду и лица гуляющих, высвечиваясь волшебным бисером. На мгновение, задержавшись на ресницах, они превращались в слезинки счастья. Это были золотые деньки…
Он рылся в глубинах своей памяти, и смутно дорылся до того ужасного момента в своей жизни, когда его контуженного и раненого тянула с поля боя юная курсистка. В этот ужасный момент, когда над полем боя летели снаряды и пули, она- маленькая слабенькая девчушка, давясь слезами и размазывая их по грязному личику, прикрывала его от всех неприятностей. Фигурка этой юной девушки все явственнее оживала в его памяти. Где она, как ее найти, где ее лазарет? Он не знал. Время и обстоятельства были сложными…
Познакомившись со швейцарской журналисткой Анной – Лизой, он в тысяча девятьсот двадцать первом году легально выезжает из Советской России, для участия в турнире. После рождения сына, вновь оставшись в одиночестве, он с головой ушел в мир королей и ферзей… Турниры, турниры, сеансы одновременной игры, в том числе в слепую, не могли принести радости чемпиону, несмотря на то, что рядом с ним была его жена Грей Висхар- гражданка США и Англии. Горечь обиды, невозможность наладить отношение с Родиной вылились в новое увлечение. Он начал пить. В таком состоянии он встретился на матче мира с Голландским чемпионом Эйве и проиграл ему. Для него, это было страшным потрясением. Он замкнулся, отказывался принимать участие в турнирах… Это был человек характера. Пересмотрев свое положение в обществе, он изменил отношение к… и, через два года в тысяча девятьсот тридцать седьмом году в матч- реванше, вернул звание чемпиона мира с намерением -больше его никому не отдавать… Это был вновь-прежний шахматный боец: кумир публики, спокойный, расчетливы и уверенный в себе.
Он с грустью вспоминал свою жену и бесконечные разговоры о жизни. -Ты можешь,- говорила она воскресным утром, -ну. хотя бы сегодня, забыть о шахматах с тем, чтобы мы вдвоем могли куда нибудь пойти, или просто погулять по городу? Он готовился к предстоящему турниру. -Дорогая , я не могу, я слишком занят, пойди погуляй со своими друзьями. Ты не любишь древнюю игру, не понимаешь ее красоты, что же мне с этим делать? Если у нас один не понимает музыку, Другой живопись, третий- шахматы: это какая-то недоразвитость своего рода. -Да, вот именно- своего рода,- она закурила, – оставим этот разговор. Я не понимаю твоих шахмат и ты вправе меня назвать невежей; но всякий по своему может насладится: музыкой, картиной и живой красотой женщины, ну что же, будь при своем мнении. Только не забывай, что ты живешь на обитаемом острове. А время работало без устали, заканчивались тридцатые годы, впереди его ожидали новые испытания- война.
Он сидел погруженный в свои грустных мысли., Выезд в другую страну невозможен. Франция оккупирована фашистами. Чтобы сохранить разграбленное имение жены, да и ее- американку, еврейского происхождения, он вынужден участвовать в турнирах, проводимых немцами, писать статьи. В этот период он заболел скарлатиной. Тяжело больной чемпион, доктор наук оказался никому не нужным.
Он просит разрешения на выезд в Испанию для участия в турнире. Разрешение дано, но, при одном условии – его победа в сеансе одновременной игры с шахматистами Германии. Выбора не было, и он согласился. Шахматы, это его стихия, он любил остросюжетные моменты, а здесь на кону находилась нечто большее. Быть, или не быть?..
Желающих принять участие в матче оказалось тридцать два человека в том числе, один генерал. Трудно сказать что чувствовал наш чемпион, глядя на эту публику в погонах. Возможно в эту минуту вспомнил далекую и не доступную Родину и себя бегающим по дому мальчишкой. Или он вспомнил свою маму, сидящую с ним за шахматной доской… Он стоял погруженный в свои мысли. Противники, видя его состояние, решили по – своему – растерян, испуган… Проверив карманы, Александр обращается к организатору матча. – Я забыл очки, поэтому предлагаю игру вслепую. Немцы собрались вокруг генерала, советуются. – Конечно ждать, когда привезут ему очки, мы не намерены, – говорит генерал,- надо было думать раньше об этом. – Да, а если?.. Не может быть! А вдруг? Это невозможно!… – Хорошо!, – Говорит генерал, – Мы, согласны с вашим предложением. Приступаем к игре!
Александр сидел в соседней комнате на стуле, перед ним стол, на столе пепельница и папиросы. Напротив, небрежно сидел немецкий офицер. Игра была напряженная и длительная. Ему приносили информацию о ходах противника, подумав, он передавал свои хода. И так, спустя какое-то время, а это не один час и не два, за столом сидел один генерал, все остальные были в качестве советников. Генерал передает, Александру, что через три хода на четвертый ему мат. Все в окружении генерала довольные, улыбаются, – вот так чемпиона!!! Когда приносят информацию от Александра, через два хода генералу мат! -Как? – слышится возмущенный голос генерала. Он внимательно рассматривает все хода с обеих сторон. – Да, – молвил генерал, – в этой ситуации проиграл бы и сам Алехин. Арбитр передает Александру сказанное генералом. Алехин предложил генералу – повернуть шахматную доску на сто восемьдесят градусов. – Как, – воскликнул генерал, – а если проиграете? -Быть по сему, – слышат немцы ответ чемпиона. Дважды генерал поворачивал доску и… проигрывал. Да! Да!… Был слышен общий вздох удивления игроков, пораженных гениальной игрой Александра…. Уставший чемпион сидел на стуле, а на столе гора пепла и окурков.
Вот и все. Жене визу не дали… Проведя турнир в Испании в тысяча девятьсот сорок третьем, он не вернулся в Германию. Со временем судьба занесла его в небольшой город Португалии Эшториле. Жил он в бедности, изредка участвуя в турнирах, давая Частные уроки тринадцатилетнему вундеркинду. В тысяча девятьсот сорок пятом, его не пригласили на турнир, проводимый в Англии. Его обвинили в сотрудничестве с фашисткой Германией. Что же делать? Как объяснить людям свою невиновность? Он не находил себе места. И в это время приходит телеграмма от Михаила Ботвинника, предлагавшего провести турнир за звание чемпиона мира в любое время, в любой стране мира.
Если бы вы могли видеть его. От радости, от избытка эмоциональных чувств, он не находил себе места. Его далекая Родина, прощает все его ошибки, признавая как бывшего соотечественника и чемпиона мира, протягивает руку спасения в самую трудную минуту жизни. Он вновь читает телеграмму. Конечно же да! И конечно же в России. С дрожью в руках, непонятно откуда появившейся, он вновь читает телеграмму…
Утром, работники отеля нашли Алекандра Александровича Алехина мертвым, сидящим в кресле. Он умер непобежденным чемпионом. Его скромно похоронили на кладбище в Эшториле.
В тысяча девятьсот пятьдесят шестом году, вдова чемпиона, настояла на переносе останков в Париж, на кладбище Монпарнас. На надгробии надпись: Шахматному гению России и Франции.