Холод.
(Рассказ)
Зима выдалась морозная и снежная. Деревья, кустарники, засохшие осенние цветы укутаны белыми снежными шалями причудливых форм – добротными, теплыми, чтобы до самой весны было под ними тепло и уютно. Снеговики почти у каждого двора. Дети наконец-то оторвались от телевизоров, компьютеров, телефонов и вышли на горку кататься на санках. Им мороз нипочем. Красота! Новогодние каникулы в разгаре. Страна отдыхает уже пятый день.
Марина наблюдала всю эту картину из окна своей комнаты. Кашель разрушил все её планы на эти праздничные выходные. А ведь собирались с друзьями в горы на недельку…
Температура тем временем не переставала прыгать, а кашель всё усиливался.
– Так дело не пойдет. Поехали в больницу, пусть дежурный врач посмотрит. Выходные, конечно, но кто-то же там есть,- решительно сказала мама.
Марина поняла, что спорить бесполезно. Отец быстро собрался, завел машину, и семейство отправилось в городскую больницу.
– Вот холодина… Давно такой зимы не было. Дороги посыпать, конечно, некому. Мы же отдыхаем, – возмущалась мама, глядя в окно машины, скользящей по укатанному снегу.
Городская больница работала в “каникулярном” режиме: один терапевт на несколько отделений.
– Доктор, что же так долго? Здравствуйте.
– А вы думаете, у меня пропеллер на спине? На часах – обеденное время, а я утренний кофе никак не выпью, – устало и словно с упреком ответил доктор, только что спустившийся по лестнице с энного этажа девятиэтажной больницы. – Добрый день, если он добрый. Что там у вас?
– Марина, заходи. Вот, дочь болеет уже три дня. Температура не падает, кашель усиливается…
– Так, мамаша, подождите-ка в коридоре. Дочь у вас, вижу, взросленькая. Давай паспорт, полис, – доктор повернулся к Марине. Кажется, и мыслей в голове у него уже никаких не было. Усталость проявлялась явно.
В коридоре – значит в коридоре. Надя вышла из кабинета дежурного врача, прислонилась к стене (присесть-то было не на что) и устроилась ждать.
Санитарка ходила туда-сюда со шваброй и бурчала себе под нос: “И что им всем дома не сидится?..”
Надя глянула на санитарку, но промолчала. Что тут сказать? В помещение откуда-то явно поступал холод. Надежда прошла по коридору и увидела, что входная дверь приоткрыта. Закрыла ее и пошла к кабинету дежурного врача. Слева по коридору стояла каталка. На ней лежала женщина. Лежала неподвижно. “Странно, как я не заметила ее сразу?”- подумала Надя и подошла поближе. На железной каталке лежала старая женщина. Руки и ноги ее были связаны. Глаза смотрели в потолок. Потом на Надю. Снова в потолок. Женщина лежала на тонкой простыне в одной ночной рубашке.
Невообразимый холод пронзил Надино тело. Как же так? Оцепенение сковало её на мгновение. Сознание отказывалось воспринимать увиденное. Надежда подошла к санитарке, озабоченной следами на полу, и сказала:
– Там женщина на каталке лежит. Вы её укройте. Давайте каталку к батарее перевезём.
– Это из дома престарелых, – не поднимая глаз, ответила санитарка.
– И что? Какая разница, откуда она? Укрыть-то можно!
– Ишь ты, какая умная! Вот сними свою шубу и укрой! Ходят тут, умничают. Нет у меня одеяла, понимаешь, нет!
А старая женщина лежала, молча смотрела в потолок. Господи, ведь она же чья-то дочь, чья-то мать, чья-то бабушка! Когда-то радовались её первому шагу, первому слову. Когда-то и она боготворила своих детей, а потом и внуков. А сейчас… Сейчас для неё всё это осталось в той, другой жизни, такой от неё уже далекой и безвозвратной.
– Женщина, у вас мать есть? – дрожащим от волнения голосом сказала санитарке Надя. Подошла к старушке, взялась за каталку и попыталась сдвинуть ее с места.
– Дай, я сама,- буркнула санитарка и, ловко управляясь, перевезла каталку в тупичок, поставила у батареи.
Совесть – подруга жёсткая. Частенько спит где-то глубоко и очень долго, но уж если проснётся или напомнит о себе… Недовольная и озабоченная, санитарка зашла в какой-то кабинет и через минуту вышла оттуда с теплым халатом. Укрыла женщину, которой, казалось, было уже все равно.
– Одеяла нет, – повернувшись к Надежде, с упреком и оправданием одновременно, сказала санитарка. – Где я его возьму? Из дома престарелых привезли с одеялом, а потом свое барахло забрали. А у нас еще не оформили. Значит – еще не положено одеяло-то. За такую зарплату и все не так…
– Главное, чтобы в душе было все так, – не скрывая возмущения и непонимания, ответила Надя.
Из смотрового кабинета вышел врач, за ним – Марина.
– Вот, мамаша, держите назначение. Воспаления легких нет. Лечитесь и выздоравливайте.
– Спасибо большое.
– Ну и денек. Люди отдыхают, а тут… Пойду хоть чайку выпью. Выздоравливайте! И одевайтесь потеплее!
Надя взяла листок с назначенным лечением, еще раз поблагодарила и сказала:
– Доктор, у вас тут женщина лежит, одним халатом укрытая, а в коридоре так холодно, зима ведь.
Врач глянул на Надежду скользящим взглядом, потом на каталку, снова на Надежду.
– Это больница, женщина, просто больница.
Надя с дочкой вышли на улицу. И тут слезы просто хлынули из глаз матери.
– Мама, что с тобой? Все же нормально, вроде.
Надя рыдала. Она не могла сказать ни слова. Просто плакала – и все тут. Они шли к машине.
– Мама, застегивайся, холодно, – одевая шапку, сказала Марина.
Надежда остановилась на минуту, достала платок, вытерла слезы и твердым, спокойным голосом сказала:
– Не тот холод, что на улице, а тот, что в душах человеческих. И шубой тут не поможешь. Посерьезнее овчина нужна.