Океанами стали разливается серый город,
Великанами высятся голые мокрые стены.
В километрах, часах от тебя тот, кто очень дорог,
И не греет ни плед, ни холодный сугроб постели.
Засыпаешь. Слова и в наушниках старые песни.
Ты устал. По щекам заструились ручейки чистой боли.
Разве можно поверить в спасение измученной веры?
Разве можно кому-то поведать немалое горе?
Сколько много углов, топиков, лезвий ржаво-железных.
Острый город вгрызается в лёгкие привкусом пыли.
Может всё оттого, что на нашей безумной планете
Мы кого-то просто однажды недолюбили?
Просыпаясь, мы жили. Смеялись, обиды скрывая.
Только люди не те, что вокруг говорят без умолку.
Мне не нужен был весь этот шум и его заглушало,
Заглушал голос твой, разбиваясь на сотни осколков.
Может просто однажды мы что-то недосказали?
И теперь мы, несчастные, не знаем наполнить чем душу.
Наполняем вагоны метро. Оболочки со шрамом,
Кто-то вынул из нас то, что больше всего было нужно.
Мне противно от фальши, что как яд достигает сердца.
Голубые глаза стали точно, как будто темнее.
Мы забыли, что значит обычное слово “согреться”
От того, кто, к несчастью, на свете всего нужнее.
Хватит! Хватит! Довольно! Мне надоело.
Этот фарс я уж больше… Больше терпеть не в силах.
Я пишу, заглушив непокорное, слабое тело.
Я пишу для того, кого просто недолюбила.
Я пишу для того, кому много недосказала.
Недообнят кто был, недослушан и недопонят.
И приставка мне эта порядком уже достала.
Я пишу беззаветно… Истекая к тебе любовью.
Добавить комментарий