ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

 РОМАН

 ЛИЧНОСТИ И ЛИЧИНКИ

 (театральное ревю)

                                   Парафраз:

“Театр – яблоко. А мы в нём – червячки .”

(театр: вид изнутри)
Действующие лица и исполнители:

Я: “вся такая неземная, вся возвышенная я”.

ОНИ: тролли, ангелы и насекомые,
падшие и парящие,
рыцари и швейцары,
принцы и нищие,
упыри и вурдалаки, личности и
личинки.

Глава I

/ ПРЕДТЕЧА /

ДВЕ МАЛЕНЬКИЕ БОЖЬИ КОРОВКИ

 По сути, я ведь моделировала ситуации…И они же воплощались…

Например, отправляясь в Сибирь, почти на год, иду в конце процессии.Вереница провожающих, как в последний путь… Люди идут обречённо.   Гуськом …   Окидываю взором (невероятно разношерстная толпа), и вопрошаю рядом идущую:

-Как ты думаешь, что объединяет всех этих людей?

Она тоже окинула. Пожала плечами:

-Даже не знаю…

-Мои вещи.

И, вначале славных дел, садясь с поезда в такси, говорю:

-Вот и началась моя ссылка.

В задницу пьяный таксист засмеялся, обернулся:

-К нам в ссылку не ссылали. К нам-на каторгу,- и пошло- поехало!

-Тем более. А вы на дорогу-то поглядывайте.

И вот, чуть было не оказалось дословно-каторгой. Приезжаю на практику,- а с ужасом замечаю – последние-то вести с фронта сюда не дошли. И они до сих пор работают в режиме: тыл – фронту. Так – никакого здоровья не хватит…

Огородила себе кусочек воображения. И каждую ночь перед сном, строила НЕКУЮ ФАНТАЗИЮ.

Там было всё, ещё не думая, в каком именно качестве, но точно знаю  – буду работать именно в этом театре, вижу его внутренности  – всё закулисье, все дверцы и ходы…Вижу тёмные улицы,  трамвай, остановку,  ЕГО, своего тогдашнего  кумира, и он – мне, а не я – ему,- дарит цветы…Работа над ситуацией продолжалась. Фэнтези выстраивалось четче и чётче.И вот – ВСЁ ОДИН  В ОДИН,- только остановка – не та!…И я одна, стою в ночи, с огромною охапкою белоснежных цветов невесты; трамвай открылся – и закрылся,- а я стою… не успев переключиться…С этого момента, воплотясь, мечта утратилась. Надо было работать над новой.

А “мечт” – не было…

С ним же: дважды за лето вдруг совпадает, иду из гостей, после ванны, закоулками, переулками, волосы сушатся на ходу, через все буераки и проулки выхожу к остановке, а там он. С собакой. Черной, кудлатой . Непонятной породы.

Смотрю:- Как зовут?

-Меня- то?! 

-Его!

-Боб.

-В честь Гребенщикова, что ль?

-Нет,- смеется:- Он просится на улицу в час ночи так: подходит к двери и говорит: боб-боб-боб…

И, через время:- Ой, что это у тебя?- и начинает копошиться в моих шикарных волосах,- и достает божью коровку…

Месяца три спустя , иду с соседкой. Доходим до той же остановки  – они с Бобом.

-А вот сейчас я вас и познакомлю,- называю имя – отчество:- И Боб.

-Бобик,- уточняет он.

-Как-то есть? – возмущаюсь:- Для кого-то бобик,- а для меня – Боб?!

Смеётся. Выясняется, бобик-пудель, не стриженный только. Слово за слово …

И вдруг:

-Ой, что это у тебя?! – и начинает путаться в волосах.

Внутренне напрягаюсь, внешне – злюсь: не терплю фамильярности при посторонних… А он – достает… божью коровку. И смотрит темненькими глазками, весь рыжий и такой же кудряво – лохматый, как я… И такое удивление в глазёнках. И я смотрю, всё еще вспушенная, но уже примирительно: такая вот законченная сю­жетная линия. Хоть на глаза не попадайся: что-нибудь, да достанет…

***

В другой раз говорю: – У вас глаза, цветом кофейных зёрен.

Он, секунду помешкав, засмеялся: – Да -а! В большо-ом дефиците!

К чести сказать, за все годы работы в театре, я соблюла дистанцию, как бы и к кому трепетно ни относилась. А вот его, своими бесконечными розами, поставила-таки под удар: обо мне поползли чудовищные слухи.

Немного яда:люди талантливые не интригуют, поскольку работают, как лошади. Людям бездарным ничего не остается, только интриговать.Чем больше актер, тем меньше у него времени на глупости.Но вот обслуга… Та, что стирает носочки…Эти питаются исключительно слухами.Даже точнее будет: создают их, выращивают и ими же питаются.

Слава Богу, по истечении первого же сезона, мне преподали мастер-класс гастролирующие питерцы.Менеджеры оказались чудесными психологами; никогда ни до, ни после не довелось видеть больших интеллигентов.Зритель ещё только- только подходил к входной афише, а они: – Этот будет скандалить; сразу. А эта киска – не знает, чего хочет, советоваться будет.

И ведь – скандалили. И ведь советовались!

Но самые памятные,- уроки как себя вести с актерами.

– С ними лучше не вступать в панибратство и держать от себя подальше. Конечно, они дети. Но в самых худших своих проявлениях. Никогда не говорите с ними по душам, и упаси вас Бог с ними откровенничать. Сейчас они с вами любезны,- вышли,- и забыли о вашем существовании. И ещё – они ужасные сплетники. Мне, если надо, чтоб весь театр знал новость,- не нужно собирать всех вместе. Достаточно СЛУЧАЙНО столкнуться с определенным типом в коридоре и по ВЕЛИЧАЙШЕМУ СЕКРЕТУ, доверительно, сказать, что мы едем в Гамбург. И – обязательно тихо попросить его НИКОМУ НЕ ГОВОРИТЬ,- ни-ко-му.  Всё. Через два часа знает весь театр, от вахтера до гардеробщика. Включая и тех, кто вечером не занят.

Помню, как они опекали мою персону оба месяца. Никаких недовольств, сплошное благорасположение.

Однажды, в перерыве, оказываюсь в центре города, жара, хожу по рядам, покупаю  обед:  огромные эдемские яблоки, после, по этой духоте, направляюсь к остановке и вижу,  что спешить-то, собственно, некуда: плюс – минус полчаса,- уже опоздала! И вдруг сзади голоса:

-Надо же, идёт ведь,- и не торопится. А обед пятнадцать минут, как закончился.

А они-втроём шли за мной так же не спеша по всему рынку, наблюдали!

-А по – чём яблоки взяли? По двадцать? Да вы продешевили! Надо было поторговаться, за двадцать пять уступили б!

Один раз смотрю на приближающуюся к окошечку девицу и роняю:

– Какие ножки…

-Ба! Да у вас мужской критерий оценки!- диву даются питерцы.

Другой раз, уже вот-вот премьера завтра. И один из них приходит ко мне с миссией:

-Завтра у нас праздник такой… Открытие гастролей..,-и не знает, как бы поделикатнее:- Вы бы, что ль, глазки подкрасили…

 Bo-на…А у меня принципиально, ВООБЩЕ  нет косметики…

И с утречка пилю через город и пополняю запасы: тушь черная, синяя, коричневая, зелёная. Тени итальянские, пудра французская…

***

Они заходят,- я сижу. Обомлевают.

И, незадолго до отъезда, идёт он же, …с миссией:

-А давай те – ка с нами, в Питер… Что вам тут делать? Работать будете так же… Жить в театральном общежитии… Прописку как- нибудь сделаем. Всё-таки, наш-то город получше, вашего.

Но я же – патриот. Всея руси. Куда я? без своего-то театра!

-А вы подумайте. Приедете в отпуск к нам. Встретим. Гостиница за наш счет. Повозим вас по музеям. А там всё само собой и решится…

Не судьбец. Глупость одерживает верх.Ну.., и патриотизм тоже…

Глава II

…ХОРОШО БЫТЬ КАМНЕМ…

Но уроки не прошли даром. Стала несколько трезвее смотреть вокруг.

И убивало-то как раз то, о чём предупреждали. Стоит немного припоздниться, мчишься ноздря в ноздрю,- времени лишь вставить ключ в замок,- и именно в этот момент, из-за угла, из сумерков кулис, в курилке,- где угодно,-выворачивает на тебя некая дама, всегда одна и та же, и с хода, будто и не видит, что пар из ушей, начинает – с вечно-натянутой улыбкой,-причем, ей кажется, что она хорошая актриса и может казаться искренней,- интересоваться делами, настроением, здоровьем и прочая, и прочая… Хотя ей-то никакого дела нет ни до дел твоих, ни до мировоззрений,- за два метра видно! Но – время идёт неумолимо, и вот уже не успеваешь во время вставить ключ…снять шубу…привестись в порядок…подкрасить реснички…И, наконец, она подводит к цели:  ^“На сегодня, контрамарочку, на двоих”…

Этот кошмар – с настроением, с самочувствием и контрамарками в день её эпизодических ролик под конец, повторялся от раза к разу, из года в год …  И пока мною правили интеллигенты, можно было кое-как переносить. Но стоило подуть ветру перемен и верх взять хамам,- я тоже покончила со своим интеллигентным прошлым.

В тысячный раз, мчась во мраке и натыкаясь всё на ту же даму, и замечая порыв, торопливо опережаю:- Да, да. На сегодня. Контрамарка. На двоих.

Насколько помню, после этого она ко мне более не обращалась…

Но. Касаемо больших величин.

Пензенский в то время актёр, доверительно:

-Особенно мне у вас одна актриса нравится,- и называет.

Я удивилась – он знает наши кадры поименно. Но после выясняется – она его жена.

И вот в один прекрасный момент заходит, вся, как всегда, неземная и загадочно-отрешенная, видит,- я не в духе и спрашивает: – Что – нибудь произошло?

-С другом.

Она:- Вы счастливая,- у вас есть друзья. А у меня нет друзей. Одни любовники. Постарайтесь подольше не взрослеть. И не показывать мужчинам, что вы повзрослели…

И ещё:- Слова мальчика из фильма: хорошо быть камнем. Лежать тысячу лет. Всё видеть, всё слышать,- и ничего не чувствовать.

В момент произнесения я так не думала.Но позже, значительно позже (когда повзрослела) дошло.Когда человека часто и сильно обижают, или обманывают, когда он устал смертельно ото всего… и боится предстоящей неизвестности,- а вдруг опять боль, обида, обман,- наступает смертельная апатия.Умирать – страшновато. А жить – не-вы-но-си -мо. И хочется, чтоб ЭТО происходило,- но без затраты душевных сил, безболезненно…Хорошо быть камнем…

Но была женщина, чьё присутствие особенно радовало.Огромные глаза, просто не бывает, не реально, где они умещаются? А сама вся истончённа, хрупка – настоящая булгаковская Маргарита.

Внезапно возьми – и скажи ей.А она, будто от удара… Тихо… Пауза…Глаза бездонны и безбрежны :

-А знаешь, меня ведь сюда на эту роль пригласили…

Ужас. Поманили – обманули. Ужас.

****

Вижу её, выпорхнувшей к старинному трюмо на проходную, в некоем массовочном коричневом костюме, под средние века. Выпорхнула, глянула – огромное зеркало в тяжеленной дубовой раме:

-Ах, хорошая какая. Неужели я помру? – и мимо, мимо, в дверь. Бабулька-вахтер:

-Да что же ты говоришь-то такое! Кошмар…

Шикарная фраза. Шика – арная… Всё в ней.

Следующий момент: на ней отрываются, заставляют форсировать голос уже на читках, к генеральным – голос сорван. И так – бесконечно, методично…

Заходит…

…А надо сказать, все странно заходили. Почему-то толкали дверь, а нужно тянуть. Всё стеклянное, стекло толстенное. И вначале легкий удар, люди, словно птицы, бьются и лишь со второй попытки открывают. Всегда – этот лёгкий шорох мотылька на свет. Кругом темнотища,-а в конце, в бордовом тупике, еле -заметный свет.

Так вот, вначале удар, поднимаю глаза: в свинцовой раме, в полный рост – человек на черном фоне. Будто призраки. Таинственно и жутко. Портрет, потемневший от времени…

…Заходит…Горло закутано и обе руки на нем. И эти НЕВОЗМОЖНЫЕ глаза…

-Болит..? – чудовищно щемит. Такая актрисище,- а за толстыми задами не пробиться…

Кивает. Хрипит:- Сорвала…

Садится. А завтра премьера…

-И что делать?

Она:- Сейчас бы коньяку, грамм тридцать…

Я:- Коньяку?!

-Согреть связки…

-Открывай шкаф.

Изумлённо:- Серьёзно?

-Открывай.

-У тебя?!

Открывает, ещё более опешив, поднимает глазищи:

-Она не открыта…

-Открой.

Колеблется:- Она закупорена.

-Откупорь.

-Серьезно?- а после:- А куда?

-Вот. А чашка только одна.

Уходит. Возвращается с граненым стаканом. Наливает, недоумевая самим фактом, у меня-то как раз не ожидала…Обхватывает двумя руками свои тридцать грамм… Смотрит…, словно не коньяк в ладошках,- а жизнь ей возвращают… И удаляется, не веря. 

                                              третий сюжет.

 

Её-таки выперли. После самой оглушительной премьеры, какую здесь только видела. Он нахамил. Она – подала заявление. Всё.

И ни одна живая душа, как всегда, не заступилась. А ведь чьи-то голоса – весьма решающи. Нет.Актерской солидарности нет вообще. Женской –в  частности.Оживляется второй состав. Оживляются вышедшие в тираж,- у всех реальный шанс доносить чьи-то роли…

Иду из церкви. Несу медальон владимирской богоматери, эмаль в мельхиоре…

“…фиолетовые руки на эмалевой стене…”Только что куплен. Рисую, как подарю его самому-самому красивому мэну театра: блондин, косая сажень во всех местах, за два метра ростом… С ним тоже связан анекдот, но позже…

…А сейчас: промозглость, снег грязной чайной содой. Транспорт стоит. Нос краснеет. Всегда так: белые щеки и совершенно по-утиному красный клюв! Вида не прибавляет…И вдруг, в этом же месте, в это же время,- бежит она. Окликаю.И внезапно говорю:

– Правильно всё. Зачем душу уродовать.

Невообразимые глаза:

– Знаешь… только ты так сказала… остальные уговаривают вернуться…А – зачем…Только ты меня –поняла…

Отдаю ей медальон. На её замешательство:- Он только что из церкви.Взяла, держит… И переполняет её, переполняет…Больше никогда не встретились.

Глава III

 

ТАКИХ – НЕ ДЕЛАЮТ!

Анекдотическое:

С блондином. Вот такой вышины, вот такой красоты.

Вернулась из ссылки – одичавшая, не знала, кто и где играет, особливо новых.

Этот – заходил раз в месяц, по своим спектаклям. За контрамаркой. Обомлеваю в первый раз: с ума сойти и не вернуться – ТАКИХ – НЕ ДЕЛАЮТ! Платиновые  локоны, невероятные глазища:в серебряной ложке-вода, пронизанная солнцем…Он удаляется, скользя грациозно, сколь и появился… После его ухода, на старом, прокрашенном маслом паркете,-несколько длинных, белоснежных перьев из оперенья крыл…(Как позже сказала его жена…’’идёт по жизни, левой ногой двери открывая. А кому – это понравится?”)Вот так и ко мне. И со мной. Левой ногой. Открыл бы. Да в другую сторону!Мягкий шлепок о стекло – и стоит… Невероятный красавец.По телевидению видела. А так чтобы… никогда… Даже не знаю – КТО ЭТО…Ну, немыслимо красив. Похож на ангела – хранителя.Он – (нулями на мой немой восторг):

-Как, много билетов на сегодня?

Поднимаю кипу:- Никто не берет.

Хамка… Иду в зал,- и вижу его – в главной роли.

У – ужас…

Но забавно… Начинаю смеяться, представив его, такого победительного -в свете этакой оценки… Кому хочешь крылышки пооборвет…

Ритуальное пришествие небесного воинства повторяется в определенные дни. И,- главное, со всеми уже как-то пообтесалось, все здороваются, – но этот! Будто микроба встречает,- не видит. Ладно … Ужо я   вас…

Сидим с какой-то девчонкой. Вечер. СМЕРКАЛОСЬ. Лампа на столе. И ни единого проблеска кроме. Полнейший мрак. И просветом нутряным лишь мой закуток.Удар о стекло. Пришел. Ни здрасте, ни до свиданья:

-Приглашение, на два лица,- и на выход.

И тут я проделываю невероятную вещь. Вспомнив сразу два фильма юности,- где девица просит купить коробку конфет: “Ахмат, купите мне коробку”, и – ”Здрасте, я ваша тётя!”Здесь надо с именем! Без него – никак.Он уже уходит. А я быстренько подмигнув девчонке, выгибаю этак спинку по-кошачьи,ставлю локотки на стол,кладу лицо на сплетённые пальчики и самым елейным и сексуальным голосом,вкрадчиво мурлычу,с придыханьем так, томлённо:

-Алексей…

Он резко встает и медленно, не веря ушам, разворачивается на интонацию, медлен – но! как в рапиде… И глаза его округляются при виде той позы, мною занятой и, главное, от тех речей, что он от меня слышит.

-Алек-сей- й,- продолжаю мурлыкать я, и делаю такие дымные, с поволокой очи… и так закусываю губку:

-ВЫ – Та- акой мужчина – а … это ПРОСТО ЧТО-ТО…

От неожиданности и возмущения он открывает рот,хватает – и давится воздухом. И так закашлялся! И покраснел!И пулей вон!А мы как грохнем вслед! Только раскаты эха…И он удрал от этого смеха ошпарено, без оглядки.

-Есть!- в полном восторге я. Никогда не видела его вышедшим из амплуа.

Вечером смотрю на него (не пропускала ни разу)- и смеюсь, и резвлюсь от удовольствия, так сама себе нравлюсь.

А утром…

Тихо пробираюсь по сцене. Идёт монтаж. И я иду. Всем сказала “здрасте”,- и краешком,краешком,глазки долу…И вдруг от толпы монтировщиков отделяется мощная фигура и,-сам!он… герцог… надвигается на меня,настигает-нет выхода!-и лицо его ухмыляется,-и не предвещает!Я – бочком, бочком, вдоль стеночки, сердце,- ёк…

А он:- Ну, ЗДРАВСТВУЙТЕ!- и имя мое произносит с ТАКИМ сексуальным ударением,- господи,провалиться б на месте!

Теперь ошпарено улепётываю я.Но с тех пор, при встрече, мы глядим и заранее улыбаемся, вспоминая все шалости и словечки.Оттаял! Потеплело!

По этому поводу, да и по другим тоже, говорю о себе:-Я – как та собачка Габа…

Справка:

Габа – Габриэль фон (блин-хрен-выговоришь) -черный средний пудель у девочки с радио,что интервьюировала меня по великим праздникам.Как полагается, для случки, собачке Габе приводят карликовых пуделей. Она их забрёхивает. И женихи,вжавшись во входную дверь,ждут,дрожа,своих хозяев. Проходит три,пять лет,а Габа ведёт себя не лучшим образом.Зато!Стоит ей на улице, в парке,- да где угодно,встретить огромного дога,как она тут же готова отдаться и тоскливо повизгивая,сворачивает шею с поводка в его сторону…

Вот и я,как та собачка Габа…

Что же касается блондина…По выходным, истинный аристократ,герцог грузит собак в авто и едет на охоту.”На корову”. Или”на свинью”. (Кстати, в его домашнем интерьере с потолка до пола свисает мишкина шкура с оскаленной мордой…)

Две. Охотничьих псины. По мне без особой разницы -борзые или гончие…Вот,кто-то из них.Во всем барчук. Даже в собаках…

По его фактуре – ролей в театре нет…  О“хреновеньком мужичке с хреновинкой”,-с его пера.Только очень шикарный мужчина может отозваться иронично о своем племени!Здесь высокомерие оправдано  – он знает себе истинную цену. Гораздо хуже,коль надменность ни на чем не базируется и ничем не подкреплена. Тогда – недоуменно пожмешь плечами.  В конкретном случае – всё гармония, всё восторг.

Авторские моноспектакли на телевидении – куда интереснее того, что дают играть на сцене…В одном теле-эпизоде появляется безмолвная хищная девица, обнимает ножкой контрабас.Говорю ему: сцена с контрабасом весьма эротична…Да и вообще… Много авторских находок.Он – циник страшный…

…И в образе герцога,допустим,появляется в платиновых коконах,кожаных штанцах,ботфортах и в кружевной сорочке.Целиком его стиль,ни убавить,ни прибавить.Начинает медленно,искушая, по пояс раздеваться…такой торс…Боже ж ты мой…Женская половина зрителей делает глубокий громкий вдох…А он,негод­ник,знает о производимом впечатлении…Подается этак любвеобильно к героине…И женская часть зала делает громкий выдох… И откидывается в изнеможении в кресла…

Эпизод:

…Он выходит на плаху, такой огромный – и беззащитный. В лайковых штанах.И белоснежной рубашке.А на втором плане,будто гигантский нож гильотины,-уже идет железный противопожарный занавес…

Конец.

Дамочка из предыдущего ряда встает, пожимает плечами и хмыкает:

-Хм, и не понятно совсем, отрубили ему голову, или нет.

А сзади:- А вы хотите, чтоб за три рубля вам голова покатилась?

В телеспектаклях, где он и драматург, и режиссёр,и исполнитель, -концентрация цинизма предельна. Он обаятелен сверх меры…А на подмостках получает ролику:выводить под уздцы белого коня с главным персонажем верхом.В какой-то момент пособляет тому взобраться,- аж едва ни опрокидывает через седло,- да и коня с места столкнул,  силища. И мордаха при этом – до-овольная…

Персонаж, после премьеры:-Ну,как я?-самолюбование ещё то,- первый парень на деревне. Был… До герцога. А этот-то,- и в плечиках пошире, и на голову повыше!И -блондин,блондин…

-Здорово!- восторгаюсь:- Особенно, когда Алёша помогает залезть на Секстанта,- и роняет. И вас. И коня…

Мрачневеет:- Ну… допустим… Коня-то он не свалил…

Вечером сажусь в такси,-и вдруг в снежном мраке прискакал белый всадник на белом коне. Делают круг вкруг машины…Останавливаемся… Чуть тронемся,- снова кружат…А счётчик щелкает…И так,- на протяжении всего выезда из парка.Коняга сверху заглядывает черным глазом в лобовое стекло, фыркает паром… По стеклам – марево тумана от конского дыхания…Когда наконец, оставляют в покое, берут с места в галоп,-и шмотки снега комьями летят в стекла…Оказалось, герцог резвился…

У главного-то героя катастрофически не сложились отношения с жеребцом. Тот и бьет его копытом, и зубами рвет воротник, и кусается……(стоит – и методично бьёт копытом прямёхонько в колено…раз, другой, третий…после  где – то десятого удара герой не выдержал – и хлестнул коня по морде уздечкой…Тот – на дыбы… Говорят, колено – в хлам…Или – с остервенением, просто – таки по – собачьи мутузит ворот рубахи, пока герой читает монолог…).А с блондином – белый конь душа в душу. И герцог вызвался моционить конягу своим ходом после спектакля, ночью, через весь город,до конюшен…

Провели АНОНИМНОЕ анкетирование…Анонимное!Вопрос Национальность?Ответы: Белорус… или литовец…Вопрос: сколько лет работаете в театре?Ответы:28-мь..,30-ть…Более  всех порезвились студенты, им-то терять нечего,все в один год поступили. На вопрос: Ваш любимый, современный драматург?- хором назвали его фамилию.

Поставленные в условия подрабатывать, часть актёров дополнительно монтируют… И вот,улуча такой момент,когда герцог в холщовой робе грузит декорации, маэстро,походя ехидно говорит:-А-а,любимый драматург всей труппы?…

Говорят, лицо было… желваки прошлись по скулам…Ещё бы… Он – и в этом рубище…не своим  делом занят…В то время,как в других городах идут его пьесы…

(Сюда же: зима. У крыльца – птичка Додо,- большеглазая ОНА, со снеговой лопатищей.

-Привет..,-безмолвно спрашиваю, что сие значит?

Она, лихо ,нарочито залихватски,утирает нос рукавичищей и говорит,напирая на лопату:-У нас каждая дворничиха может управлять государством!…)

Мне, наверное,повезло,что на некий,пусть микроскопически- малый срок,прошла возле людей искрометных и деятельных, дико работоспособных. Людей – творцов.Любить стоит лишь людей талантливых. Талантливых по большому счёту.Другим как-то нет места в душе…

                    ГЛАВА IV

                   ДЕМИУРГИЯ И ДРАМАТУРГИЯ.

Итак:

Передо мною блюдо клубники. Или малины.

Пальцы перепачканы соком,под ногтями -затёки. Следовательно: все билеты и квиточки перепачканы розовым.

Лето. Жара.

Жизнь как-то благорасположена и развернулась анфас. Я наивна, глупа, если не сказать больше. Мои глаза распахнуты огромно и я люблю весь мир и всех по отдельности взятых. Точно знаю – меня просто нельзя обидеть, обмануть,  или причинить боль: этого не может быть по-определению, ибо: мир так прекрасен…

А я столь бесхитростна.

В поле моего зрения не появился и никак ещё не проявился ни один из “учителей”. Мне кажется, я уже слишком претерпела, перенесла и намучилась,- и теперь-то предо мною лишь солнце, море, пальмы…

Ей – так казалось…

С таким мироощущением долго не живут…

Моё излюбленное место и время – закуток за шторой бельэтажа, в протяжении репетиции.

Где-то, далеко-далеко внизу, разворачивается ДЕЙСТВО. Актеры – крошечные, будто игрушки, не более спичечного коробка.Маленькие, беззащитные в потоке бушующего света, от ослепляющих софитов контуры людей обведены белым абрисом.Ощущение НАД,- схоже с ощущениями демиурга,- смотрящего с небес – на землю, на беготню и страсти.

Когда появляется любимец (условно: тролль) – прилив нежности. Хочется взять его – и спрятать за пазуху.

Но и некое кошачье, ретивое присутствует во мне. Мысленно столько раз по-тигриному спрыгивала вниз. Первый удар – лапы передние, второй-лапы задние…Стою за серыми складками шелка часами. ВСЁ ВИЖУ И ВСЁ ЗНАЮ. То, что сотворяется на моих глазах сродни чуду…

Присутствие при сотворении вообще – таинство.

Хотя сама – не люблю и не допускаю постороннего в момент работы. Пробовала – не получается! чего бы это ни касалось (когда же творчество, как таковое, иссякло, таинство перенеслось на приготовление пищи. И – чтоб ни единой души, кроме моей, на кухне.)

Но пока, пока, в этом ВОЗЗРЕНИИ сверху вниз и, чтоб не засекли, тихое отклонение вглубь, за шелковые складки мышиного цвета.

…вбираю каждый звук, вбираю каждый цвет, вбираю эту суть, как будущий сюжет…

патриотизм родному театру обуславливается ещё и тем, что во всех театрах одинаковое время и выходные. Маленький зазор — пересмотреть чужие репертуары – остается лишь в момент гастролей. Но – зато! Какой отрыв! Какая полная палитра!Только летом возможны сравнительные анализы. Когда бессрочный отпуск и “ноль” в кармане.

Маэстро желал, чтоб спектакли создавались, и актеры в них порхали, вопреки законам физики.Один раз по ходу репетиции,он лёгким мановением руки повелел соорудить эстакаду из прислоненных друг к другу,ни чем не закрепленных,нескольких деревянных лестниц.

Эстакада вмиг возвелась.

По его задумке, актер должен был ЛЕГКО И НЕПРИНУЖДЕННО взбежать, подобно эквилибристу или канатоходцу по лестницам на самый верх. Хотя, ТЕОРЕТИЧЕСКИ, со стороны было очевидным,- сей трюк немыслим и актеры толпились, поглядывая в нескрываемом смятении.

Вспорхнуть надлежало именно троллю. Но он стоял и не торопился расстаться с жизнью.

На понукания маэстро ответил, де, он не камикадзе, или что -то в этом роде.

Тогда, уже начиная раздражаться, маленький деспот предложил кому-либо ИЗ МОЛОДЫХ сделать триумфальное восхождение. Но добровольца не нашлось.

И здесь тролль делает гениальный поворот – предложил самому маэстро продемонстрировать, опробировать, показать пример, сделав жест руками,  как бы приглашающий на плаху, мол,сделайте милость,прошу -в сторону сооружения…И остальные актеры так же воздели руки в том же направлении.

Маэстро ступил на первую рейку (всё заходило ходуном, заскрипело, затрещало угрожающе) мгновенно осознал степень безумия и немыслимости собственной затеи, но не отступил,- и будто в последний путь,ползком,с грехом пополам,добрался до середины вавилона,им же и сооруженного.Да он и сам понимал, что эстетичного в том мало и осторожно, при общей поддержке, полез назад. Несколько озадаченно ФИЗИЧЕСКОЙ НЕВЫПОЛНИМОСТЬЮ прожекта…Спустясь с небес на землю, он отказался от задумки, хотя видно было,- находка-то ему понравилась…

Он вообще любил эпатировать трюкачеством и злился, коли на поверку актрисы на шпильках лазили по станкам не столь изящно, как ему бы хотелось. Кажется, временами он ПОЗАБЫВАЛ,что имеет дело не с оперной   труппой,не с балетными и уж точно,не с цирковыми …

Если ему хотелось получить ЭФФЕКТНОЕ  ЗРЕЛИЩЕ в ущерб чьему-то здоровью,- это делалось.

Подобно капризному баловню, он ломал свои любимые игрушки,а после злился,что в них больше не сыграешь…

Его метод работы с живым материалом, напоминал мне художника – экспрессиониста. Нещадно выдавливающего без остатка какой-нибудь один тюбик,- и безжалостно выбрасывающего выжатый досуха туб.

При нещадной эксплуатации в коробке первыми заканчиваются белила. Как правило.Но в коробке каждого художника есть ещё парочка красок,опустошающихся  до конца. В моей-это краплак и умбра.

В коробке нашего гения первой заканчивалась сажа.

 

О мертворожденных спектаклях.

 

…Чего я более всего боялась, так это длиннот и заунывных монологов… Где на 20 минуте люди начинают ёрзать, подкашливать,а на 40-ой – встают и уходят.

Не всякий зритель мог долететь до середины спектакля… Гармоничных, на одном дыхании, спектаклей-3-4.

И иногда на премьере сидишь и думаешь: ну, слава Богу, пронесло ! живой спектакль.

А во втором акте – бац! – и начнут размазывать киселём да по блюду,да от середины к краю,да ложкой,да с приволокой…

В такие моменты  жутко и стыдно. Перед рядом сидящими.

Но этим он грешил постоянно. Какая-то страсть мазохистская: расковырять самое слабое место, дотереть до дыры, чтоб сквозь неё разглядывать несуществующий пейзаж.

Есть во всем этом нечто недужное…

 

МАСТЕР

 

Его вседозволенность и капризы граничат порой с самодурством.

Например: он мог позволить себе роскошь выписывать столичного актёра, раз в месяц, на роль мастера. Сюда входили командировочные, самолёт,- двухсуточные,проживание и т.д..

Так вот, ОН МОГ СЕБЕ ПОЗВОЛИТЬ    ПРИХОТЬ,  по приезду актера,ЗАМЕНИТЬ ЕГО ДУБЛЕРОМ,чтобы показать КАК НАДО играть…

Стыдоба… И актер,оторванный от работы,от съемок,недоуменно сидит возле него в зале,-и не попишешъ:кто платит,тот и заказывает зрелище.

Однажды,где—то за месяц до этого позорища,Мастера каким-то ветром занесло на мою половину.Он ходил по театру в поисках живой души и единственно,кого застал на месте -была я.Кажется,он искал телефон или ещё что-то. Разговорились.

Час или полтора…Точнее, говорил он, а я поддерживала горение. Параллельно СЛИЧАЯ то, что о нем знала, с тем,что сейчас видела…И,главное,одно с другим не входило в диссонанс:всё совпадало!

Он говорил с первопопавшей  незнакомой девчонкой, и того не знал,что она когда-то бросилась защищать его перед согруппозниками…

История не стоила выеденного и заключалась в нижеследующем: в  далеком сибирском городке, под-группа коллективно посмотрела жутко патриотический фильм С НИМ в главной роли.И стали обсуждать, мол людей с таким волевым характером в жизни не бывает и т.д.,и т.п,.

И, хоть я не вступала до сего с одноклеточными в полемики, тем не менее, сказала:ОН И В ЖИЗНИ ТОЧНО ТАКОЙ  ЖЕ.

Ибо знала о ситуации, произошедшей с ним в стенах нашего театра, где он проявил себя жестко и бескомпромиссно,хотя с обывательской точки зрения -и аномально…Прилетев на спектакль, он после первого вечера,- после первой части,- получает вести из дома – там насмерть сбило его сына…Он мог улететь – и все бы поняли…но он – остался доигрывать…

Конечно, я не распространялась,- не считала нужным. Но и этой одной фразы было довольно: куры подпрыгнули, гуси загоготали и стадо набросилось на меня, как на инакомыслящую, не меньше…

И вот, поди ж ты… Прошло каких-нибудь два-три года…И он сидит передо мною,по ту сторону настоль­ной лампы,-протяни руку…

И вальяжно рассуждает о том и сем… А глаза – синие-синие и холодные-холодные…И строение подбородка подразумевает, что лет через 30-ть,он превратится в очень желчного старца..

…В числе прочего,он говорит,что играть на сцене,вечно погруженной во мрак,где не видно ни лиц партнеров,ни лиц актеров вообще -абсурдно…(Не он один,о том же сетовала та, с камнем…)

А я просто вслушиваюсь и всматриваюсь. Этот столичный лоск и респектабле прёт из него со страшной силой И думается мне: со стороны-то, видимо,всё смотрится,как якобы,столичная штучка фанфаронит перед провинциальной матроной…

И внезапно, он сделал паузу, будто ощутил момент и говорит:

-Вот я сейчас разговариваю с вами. Нас только двое,- и больше ни-ко-го. (“никого“-это мало сказано: никого в половине здания! ):

-Но,- (всё это с богатейшей жестикуляцией):- Подсознательно,-(и он прокручивает рукой около головы):-Я веду себя так,будто вот здесь. Или,- переносит ракурс:-Вот здесь,-стоит камера. То есть, да,я безусловно, общаясь с вами,в то же время работаю на камеру.

Боже ж мой, насколько же прозрачна и читабельна моя головенка!

Так мы общаемся до определенного момента. Потом он смотрит на часы. Шесть.Галантно встает,кланяется:

-А сейчас я вас покину. Пойду играть в анти –  условиях…

И,надо же,во время спектакля,я уже как-то по-родственному рассматриваю его лицо. Мне он уже понятен и дорог…

(То есть, подразумевается, что там, в холодном,сыром Питере,он может оставить родных и близких в жутком для всех положении и,во что бы-то ни стало,прилететь,- и отыграть…И,как выяснится позднее, его жертвенность ни в коем разе не оправдана,ибо нельзя жертвовать людям,заранее неблагодарным. Которые моментально перестроят ряды и не имея за душой ничего святого,учинят на алтаре буйство и вакханалию.)

А на следующий раз он вновь приходит… (причем, шеф в поисках, обнаруживает его у меня,заглядывает:-А!Вот вы где!Уже звонок прозвенел,идемте в зал!)

Маэстро уже решил показать столичной штучке, КАК НАДО и ввел на роль доморощенного “мастера”,- маленького, щупленького,убогонького мужичка с дьяконской бороденкой,зашуганного и запуганного…

Ничего, кроме жалости, даже ЖАЛКОСТИ,не вызывающего…Хотя, Мастер и должен быть надломлен…По- идее…Но!не расплющен же,кишками наружу!

Если трактовать связь меж героями, как:”она его за муки полюбила” – то,да.Но тогда ни как личность, талант и прочая…А просто -униженного и оскорбленного,хронического неудачника…

Мы видим полнейшую развалину личности,-и не можем воссоздать на этих руинах образ авторского героя,-его,героя,просто нет. И сколько бы, по-тексту,о нем ни говорилось,вместо ожидаемого- вдруг выходит НЕЧТОЕ,и первая мысль:”Так..,а это кто?”

(Поразившая в юности фраза одной девушки: “Если б я была Офелией, Гамлет бы не умер”.

Я творчески переосмыслила и в моем прочтении это звучало:

“ЕСЛИ Б Я БЫЛА ОФЕЛИЕЙ, ГАМЛЕТ ВСЁ РАВНО БЫ УМЕР”)

Так вот, будучи Маргаритой, мои печальные глаза даже в великой депрессии,не остановились бы на данном типаже.

Он напоминал масенького, тщедушного,старого воробья рядом с огромной совершенно, дебелой героиней.

В принципе, вернув на место синеглазого Мастера и дополнив его ТОЙ,НАСТОЯЩЕЙ,большеглазой Марго,-я бы утолила эстетический голод.

Он- такой большой и сильный.

Она- такая невесомая и хрупкая, внеземного происхождения.

Моя бы душенька была спокойна.

Но, отнюдь!

Фактически, введя мастерка,маэстро подмахнул спектаклю смертный приговор.

 

ЯВЛЕНИЕ ЧЕРКЕССКИ

 

Входя в конфликт с каким-либо актером, исполнителем главных партий, Маэстро срывал с него роль, как срывают одежду, кожу,- и бросал вторым,третьим,статистам…Не хотя мириться с личностью, кроме собственной, он наносил ущерб спектаклю,-но не шел на попятную.

Так он содрал шкурку, вместе с черкесской, с герцога,репетировавшего Шервинского,и предложил одному выпускнику.

Но тот отверг…

Тогда маэстро стал предлагать роль, завидный кусок,по кругу.

Но самые достойные, из чувства солидарности с блондином,достойно отказывались.

И вот, когда исход борьбы был очевиден, ещё чуть-чуть,и метр, обнося по кругу,вернулся бы к Шервинскому “номер один”,-… поносить роль,из небытия,из массовки,вызвался штрейкбрехер,в чьем исполнении роль выглядела б карикатурой на самоё себя..

Актер настолько давно простился с идеалами, иллюзиями, моральными кодексами, самокритикой,…и жизнь его порядком поизносила и потерла,что только с великого ума или отчаянья,-всё равно не дали б!-он мог ПРЕТЕНДНУТЬ  на роль героя-любовника.

Все ахнули подобной наглости. И – произошло то, чего никто никак не ожидал…

Маэстро швырнул ему шкурку Шервинского… хотя и сам ужаснулся креатуре.

Общий шок.  Булгаков    перевернулся…

Царские обноски буквально и переносно.

Цеха бросились ушивать, ужимать, утягивать Черкесску с исполина под штыбзика.

И назавтра была премьера…

И вышла Черкесска, а в ней, выпятив из последних силенок грудь -топорщилось нечтое… Создавалось впечатление, будто костюм вышел и живет сам по себе,независимо от начинки…Всё б ,наверно,носило окрас мистически-жуткого,если б не было смешно…Швы сильно морщили,размерчик явно не соответствовал,будто на военнопленном -шинель-с-чужого-плеча…

Но как же пыжился бедняга, задирая голову -жёлтые волосики под бриолином,головёшка с кулачишко…Он пытался изобразить ДОСТОИНСТВО и оттого держал спину колом,неестественно,даже шея не поворачивалась,словно его скрутило. И при всём этом,- какое-то внутреннее злорадство звенело и перло из него, такой вызов всем,- за неудавшуюся жизнь…

И на словах главной героини: Красив, как Бог,- её аж повело в голосе, ибо персонаж не тянул даже на не очень страшненького. ..

А учесть, что по сюжету, она так молилась и то, и сё…И вдруг. …ей явили…Насколько же надо не любить героиню,чтоб сотворить ТАКОГО партнера…

А играла-то она мощно, с надрывом( большеглазая додо)и ей нельзя было не верить…Но взоры переводились на того,о ком она говорила,-и зрелище столь разяще не вязалось с канвой спектакля в целом и по отдельности…Даже с великой безысходности сильная,умная женщина не может пасть столь низко…

А тут ещё, как на грех, по тексту,он должен был петь. Басом…

В общем, занавес, чтоб всех не мчать,следовало дать ещё там,в первый момент:

действие такое-то. Явление Черкесски. Занавес.

 

НАШИ В ГОРОДЕ

А в ночь перед этой премьерой, группа особо-каскадёрски настроенных актёров, во главе с троллем, при помощи альпинистской связки,взбираются на крышу театра и устанавливают на шпиле огромнейший триколор,чтоб утром окрестные горожане смогли оценить размах предстоящей премьеры…

И горожане оценили…

Часиков в восемь в многоэтажке напротив, подошел позевнуть к окошку затвердевший коммунистический дедок. Глянул в окно…

И рот его, думаю, не закрылся. Он бросился звонить КУДА НАДО, и настучать, и узнать заодно, заняли ли белые за ночь город… ОТКУДА НАДО позвонили в театр и повелели снять НЕМЕДЛЕННО это безобразие…

…Снимать тролль не полез. Лазили монтировщики.

А месяца этак через три, СЛУЧИСЬ ПЕРЕВОРОТУ…

И с какой же радостью все покарабкались опять, вешать разноцветный стяг…

 

ЗВУЧУ!

 

Понять логику архитектора, проектировавшего здание – труд напрасный. Эта громадина и махина расположена таким образом, что сцена – основная транспортная развязка. Лишь через неё и сквозь неё сообщаются все пути и коммуникации.

Во время репетиции или спектакля, попасть из одной половины здания в другую – не реально. Части практически параличны, относительно друг друга…

И люди ищут окольные пути, наматывая за день километры лестниц.

Моя ходка в один конец -12-этажный дом насквозь. А учесть туда-сюда-обратно,- то 56 этажей…

Особенно глумились над новенькими… Спускаясь в подвал, они, как правило, там и оставались,блуждая и голося,пока за ними кого-либо ни посылали,на помощь…

Не избежала и я…

Месяца два  я, поздоровавшись   с вахтером, спускалась в подземелье, ходила по лабиринту и, через полчасика вдруг появлялась на той же вахте. Ничего не оставалось, как вновь поприветствовать – и затем снова нырять в недра…

Однажды, вот так тычась от одной лестницы к другой, сворачивая в мрачных, тускло освещенных сводах, и запутываясь ещё больше,-а для колорита добавить сюда – боковые задраенные, железные двери с винтовыми ручками по центру,- и вообще, полная автономия,как на подводной лодке…Столько раз прикидывала,какой шикарный ужастик здесь можно отснять,даже декорации не потребуются…Эти серые,сквозные туннели,с эхом,овальные дверищи полуметровой толщины…

…и вдруг, слышу …- пение, аж рулады, резонирует всё.

“Эк его разбирает-то”,- подумалось.

Эхо и резонанс приближаются… Даже остановилась, не зная, чего и ожидать-то. И вот,- выходит навстречу молодой мужчина, размерами не соответствующий собственным голосовым связкам. Увидев во мраке меня и круглые глаза, горящие фосфорицидно, улыбнулся, взял ещё несколько “ля” и артистично поводя рукой: – ЗВУЧУ!- так же напевая,удалился.

…А я, как дурак, осталась столбеть, ругая себя, что не спросила,где выход.

Хоть мне настолько совестно признать, что Я БЛУЖДАЮ…

И на вопрос: – Вам помочь?-

-Что вы, что вы,- поспешно.

А они, иронически:- Ну, ну.

( Было: звонит на вахту руководство и вопрошает: Пришла? – “Пришла”,-“Давно?”-“Давно”-А где ж она?”-В подвале .”-“Что она там делает?!”-с удивлением восклицает вышестоящее.”Блуждает ,”меланхолично ответствует бабуля.)

И вот, уже освоившись, иду торной тропой, ПО ОСОБЫМ МЕТКАМ (кстати, хорошая мысль, ставить крестики мелом),и опять пение. Но! На этот раз я в себе уверена,- правильным курсом идёте, товарищ,- и, поравнявшись, говорю одобряюще: –  Здорово.

А он:- А то! А как я звучу утром, в ванне!Представляешь, акусти- ка!Особенно..,-и уточняет,от какой именно сантехники его голос особенно удачно резонирует.

В то время я ещё краснела…

 

 

               ПРО НИЧЕГО СВЯТОГО

 

Маэстро, например, расправившись с очередным инакомыслящим, мог устроить пляску, буквально на костях.

После ругани и брани, старый актёр-правдоруб, выскакивает от шефа, садится в авто, разбивается вдребезги на кольцевой.

И тут происходит нечто дьявольское: в день похорон, иду краешками, слышу, – вовсю репетиции,разгул,недоумеваю,как же так, следовательно,  все уже с кладбища вернулись -и веселятся? Распахиваю дверь с балкона… и упираюсь в стоящий гроб с останками погибшего… Первоначально – шок. Захлопываю дверь, ибо панически боюсь мертвецов.

И остаюсь в таком безобразном положении: слева от меня, за дверью,-небутафорный гроб,-а справа,-идёт репетиция вечернего спектакля…

И я тихо, задом, возвращаюсь в кулуары, обхожу тысячными пролетами лестниц, только чтоб где-то выйти из боковых дверей…

Но, казалось бы… Ан, нет…

Демиургия имеет послесловие. Когда все актеры, продрогнув, вернулись с  похорон, то послали за шефом,не хоронившим, так хоть помянуть новопреставленного.

Шеф из кабинета прислал отказ присоединиться,- и распоряжение: ВОДОЧКУ СЮДА ПРИНЕСТИ…

ЗАНАВЕС…

ГЛАВА V.

 

ПОДМАСТЕРЬЕ  И  МАРГАРИТИЩА

 

Маргарита…

…О, это кошмар моей жизни…

Трудно совместить внутренний образ,- с постановочным воплощением.

Недопустимо, коль  тридцатилетнюю, двадцатилетнюю героиню играет особа на двадцать лет не совпадающая по возрасту…

И если бы хоть внешние данные… Но и визуально,- не то…

Согласна, некоторые отцветшие дамы в летах, могут дать фору и не царапать эстетический вкус… Но – здесь,- всё от обратного.

Её голос груб и резок, слова отрывистые и каркающие. Её лицо бесцветно и потерто эластиком, всё в пятнах,с белёсенькими ресничками. Но,как бы её не ретушировали и не накладывали волосы,- вид манекена из паноптикума восковых фигур…

Но когда дело доходит до откровенно-обнаженных сцен… Вот где весь ужас, весь кошмар…

Напрашивается портосовское: “Я уважаю старость… но не в раздетом же виде”.

И -главное -все всё понимают…

Пока в первой части играет основной состав, то библейский сюжет затмевает все несовпадения остальных персонажей…

О Маргарите как-то и не вспоминаешь, примиряешься, закрываешь на неё глаза… Сильная часть спектакля забивает все шероховатости.

Но стоило поменять библейских героев на дублеров, где не на чем остановиться взору – и из всех щелей поперла она, с каркающим голосом циничная и отталкивающая.

Она во всей роли будто усмотрела только ведьму, причем, ведьму в плохом смысле слова: бабу-ягу-в-ступе,- и трансформирует её грубо,вульгарно,подглуповато, надменно.

Мне стыдно и совестно смотреть, я опускаю глаза… А в ушах стоит этот жуткий ор визгливой стервозинки.

(…Понравилось из юности… Рассуждение дамы,проводящей сравнительный анализ французского варианта”Олеси”- с советским,не в пользу последнего:”Насколько там изящная героиня. И наша. 30-летняя бабища.На суку повисла”.

Ёмко. И метко).

1000 раз вспомнишь к месту: Булгаковскую 20-летнюю героиню на метле.

И сценический образ под 50,в ступе. С указанием грузоподъемности.

Образы, образа и образины…

Одно – дело, коль играешь простую,деревенскую бабу,в переднике,косынке, со снопом…Кто ж спорит,-да за ради Бога.!

Но – особу королевской крови… а сноп всё равно в руках,- это перебор.

Впрочем, и её иногда посещали сомнения…

Трудно сказать, было ли то рисовкой или истинными ДУМАМИ 0 ПЕРЕЖИТОМ…

Другой спектакль, другая роль:

-Ну, какая из меня королева? – задумчиво,но вслух,молвит она.

И партнер тут же, в лёт подхватил:

-Не боись! Короля играет свита! Я так сыграю страсть,что у зрителя на тебя слюнки потекут!

Остряк.

И ведь сыграл!

…И всю королевскую свиту, и конницу, и рать…

Но один момент запечатлелся особенно…

Чествовали юного актёра, поздравляли тесным кругом, меж репетициями, с днём рождения. В закутках, в закулисье… И вот очередь дошла до неё. Какие-то слова… А после впивается, облепляет мальчика своим прокрашенным ртом… (а мы с ним, на беду, однолетки…)

(Заметила однажды, как награждая и вручая балетному конкурсанту диплом, целовала его юные уста дряхлая примадонна.

…Почему-то старушенции носят либо морковные, либо поросячьи – розоватые губы… И – обязательно тени едко-голубым, мимо глаз, будто мимы…И вот прима вытягивает губы, сморщив их куриной гузкой, и лобызает, сощурившись и разомлевая, будто вытягивает пару лет жизни себе из жертвы).

Но здесь… чем дольше длился непристойный поцелуй, тем всё большую неловкость ощущали присутствующие. Сначала все стали смущенно отводить глаза, после-переглядываться иронически… Некоторые,ближе к дверям -улизывать и улепетывать.

А я, ПОИЗУЧАВ  доски пола, вдруг посмотрела на её лицо…

Никогда не забуду сластолюбивого, порочно-развратного выражения,-несомненно,в мечтах она уже отдавалась,где-нибудь в гамбургском борделе… Пять, десять минут… Вечность… Кто-то прошептал: горько. А кто-то закашлялся.

В конце – концов, вдоволь над всеми поглумившись, она отлепилась…

…И вид актера… если б он мог, он бы провалился сквозь землю ,и куда бы не метнулись его карии глазёнки,-кругом натыкались на сочувствие и соболезнования.

…Чего не скажешь о Маргаритище. Она самодостаточно распрямила богатырские плечи, подобрала черный подол – и отправилась репетировать…

(Раньше думала, а с чем же совпадает мое ощущение Булгаровской героини… Да с Тереховой только… Если б ей в свое время предложили роль….)

И – последний эпизод.

Я – то в зале, а остальные за кулисами слушают трансляцию… (как всегда жалела, что в моем аквариуме нет прямого включения! столько приятных моментов, тонкие нюансы и находки…)

Но в этот раз : спектакль, бал сатаны, висельники целуют неслабое колено королевы,она отшатывается,по сценарию,в кресле, -и…Сверзается вместе с креслом за мостки с диким,душераздирающим визгом.

Секундное замешательство: торчат ножки трона и белые туфли примадонны. А она продолжает истошно вопить… Потом невозмутимый мужской состав (тролль и еще кто-то), водворяют кресло с героиней на место…  Но,право,лучше бы они этого не делали: красная от прилива крови, волосы,те самые,накладные,дыбом,вид…-убит и перепуган. Она, уже не развалясь, а на краешке трона, досиживает бал… (и позднее, во всех спектаклях будет осторожно ощупывать_; проверяя перед посадкой,правильно ли установили кресло монтировщики,или вновь поглумились.)

Но! за сценой,в цехах,где транслирование как фон и все привыкли, и только сверяют фразы с выходом,-от этого крика все изумленно оторвались каждый от своего дела,столь натурально вдруг завопила Маргаритище,будто впрямь увидела душегуба.

-Ведь может орать естественно!- резюмируют все.

И – еще пару фраз о полете души:

 

О СПОСОБАХ И МЕТОДАХ ВОЗДУХОПЛАВАНИЯ:

Однажды Анхель, дабы поддержать новоиспеченного “мастера” морально, попросила передать ему подборку своих стихов. Осведомившись, что адресат уже в театре, я написала сопроводительную записочку и оставила покет на вахте…

По чести говоря, в течение вечера смутно и трепетно ожидала его визита или звонка, ибо стихи того стоили… Но.

….Вечером, уходя, поинтересовалась на проходной и, получив утвердительный ответ, ТЕМ БОЛЕЕ НЕДОУМЕВАЯ, почла миссию выполненной. И вот, ровно через месяц, коль скоро я стала позабывать эту историю, но именно в день, когда мне особо пакостно и муторно,-я разбита,  растерзана и апатична,-  “мастер” нагоняет меня на остановке,(а ведь не попадись на глаза -и с концами…), и в каком-то СУЕТНОМ ВОСТОРГЕ начинает живописать СОБСТВЕННЫЕ ЧУВСТВА относительно прочитанного.

Он буквально едва ни хватает меня за руки,- но те заняты. И всё как-то ЧЕРЕСЧУР утрированно, гротесково.

И чем больше он суетится и машет ручонками, тем более замыкаюсь и отстраняюсь я. Взрослые люди так, обычно, не восторгаются…

А я меланхолично стою и молча слушаю, о чувствах, его переполняющих, ибо уже прочувствовала и знаю… А он:

-Так неожиданно, – за грубостью манер, ВДРУГ такая тонкая душа… Вы ей обяза­тельно передайте,что она талант!- ему хочется быть великодушным…

-Да она знает,- отвечаю я. Что не свойственно Ан.,- так это суетливость. А ты, оценщик в городском ломбарде, за грубостью манер и сигаретой,  души-то и не предполагал…

-Да?!- удивляется он. Надо же, а он-то метил в первооткрыватели:

-Тогда вы ей скажите, что ей обязательно нужно печататься! Издаваться! Обязательно!

-Да? А зачем?- столь же апатично реагирую я, уже зная позицию Анн на сей счёт…

-То есть, как это – зачем?!- подскакивает и суетится пуще прежнего он:-

-Каждому человеку свойственно тщеславие и желание прославиться!

-Да будто бы? А может ей тщеславие-то как раз и несвойственно.

-Да вы не понимаете!- восклицает он:-Вы просто не понимаете!

Теперь он с такой же легкостью отказывает в душе мне. И дальше, жестикулируя, начинает показывать якобы воображаемое:

-Как это приятно, держать в руках СВОЮ книгу!И читать на ней СВОЮ ФАМИЛИЮ!

Достаточно. Достаточно сказать,что я чего-то не понимаю,и что я глупее паровоза,- и я вяло всплескиваюсь:

-Да?

-Конечно! ЕСЛИ Б ВЫ ЗНАЛИ, ВЫ БЫ ПОНИМАЛИ,О ЧЕМ Я ГОВОРЮ!

Да где уж, нам уж…

Усмехаюсь:

-Я печаталась. И уверяв вас,никакого особого восторга фамилия на обложке не вызывает.

-Вы?!- он осекся.

А я довешиваю:

-И уж если б она хотела, то уж наверное, издавалась бы. В издательстве работая… Просто ей – ЭТОГО не надо.

И, о! спасительный трамвай…

Он стоит, несколько обескураженный…

Но теперь-то мы знаем, что движет солнце и светила. Тщеславие. И фамилия на обложке.

А точнее – на афишке.

Я-то стояла и сравнивала: галантность,достоинство -ТОГО Мастера,с лакейской суетливостью этого…

Резюме: глядя то на “Шервинского”,то на “Маргариту” ,то на”мастера”-Булгаков замучался переворачиваться…

 

ГЛАВА VI.

 

                                      ^“СО МНОЮ СНОВА ОН”…

  

Родом из детства же.

Вижу фильм, а там Пушкин… – не может быть просто, “И с вами снова я…”

Поначалу смущает: фильм не костюмный. Но, пояснила другая преподаватель словесности- “это не обязательно. Очень тонко переданы взаимоотношения: Пушкин – Жуковский; Пушкин – Гончарова; Пушкин – Николай…”

Смотрю всякий раз-и всякий раз убеждаюсь: другим он и не был, – а именно с этой улыбкой, с голосом этим…Просто невероятное попадание -Этого Пушкина,- с моим внутренним Пушкиным.

И – как он уходит. По снегу – в свет,в небытиё. И свет его поглощает… Шли годы.

И вдруг…

Вот я уже здесь, в этом пространстве и временном промежутке,- и приезжает “Эрмитаж”…

Со спектаклем “Нищий, Или смерть Занда”.

Невообразимо.

Смотрю репетицию. Смотрю спектакль,вновь репетицию,смотрю съемку…Где провинциальные киношники попытались втереть режиссеру,КАК,КУДА и что нужно передвинуть из реквизита,чтоб кадр прошел…Режиссер их очень внимательно выслушивает. Со вниманием дает возможность подвигать мебеля, – Так,- и ставит на места:- Спектакль ломать не будем. Либо так,- либо никак…

Ужас состоит в том, что вижу-то я Пушкина с 17-го ряда.

Где абрис света расслаивает контур… Злая ирония судьбы.

У меня за спиною крылья, вскруженная головенка,- опять влюблена, как и десять лет назад…

Уговариваю вамп отнести ему розовый куст – целый розовый куст,а не отдельно взятые розы, и шепнуть: ”Спасибо за Пушкина”. – А при чем тут Пушкин?- не въезжает девица.

-Ты скажи. А он поймет…

Позднее разведка доложила: после спектакля заходит растерянный, с кустом, за кулисы и говорит удивленно и нежно:

-Ребята, а меня здесь как Пушкина помнят…- и полная абстракция…

Сижу, вся в крыльях. Заходит зам. директора. Видит и крылья, розовые,и амура за левым ухом…

-А что не стали съемку досматривать?

-А толку?- тоскливо замечаю:- Приехал любимый актер,- а я его не вижу!

И видимо, такое отчаянье просквозило…

Посидели. Поговорили… У них вообще весь административный состав доброжелательный…

…А из зала – музыка… И – душою-то я там… А он после съемки – в аэропорт.

И все мироощущения читабельны на лице…

-А хотите, автограф у него возьму?- предлагает зам.

-Хочу.

Хотя по росчеркам пера не загоняюсь,  не фанатею.

Он приносит на афишке завиточек-виньетку… Смотрит, непонятно даже, как…Только потом понимаю,КАК…

Сижу в одиночестве. Крылья потихоньку подвядают…

И вдруг доходит: ни до, ни после не увижу ничего подобного. Настолько спектакль соткан из солнца… С его синим блюдцем…Шиманской… и вообще…

Внезапно – удар о стекло, поднимаю глаза… -ОН! Пушкин!

Стоит, весь в солнечных лучиках,- и не знает, как открыть… Заходит,- а у меня… голова кругом, сухость на губах,- и ни одной целой мысли.

-А меня к вам зам прислал (имя-отчество), чтоб такси вызвали,- сказал, что вы знаете, КАК,- говорит он. А сам,- ничуть не изменился с тех пор, НИ – ЧУТЬ!

Смотрю круглыми глазами ( о, хитрец,мой благодетель!прогнать вдребезги уставшего, из края в край опустошенного Занда через весь театр, хотя – повсюду телефоны!)

А мой, мой Пушкин и в самом деле, НИКАКОЙ, сполз на стул,- и нет его здесь, весь остался на подмостках…

Набираю номер, а сама – во все глаза (Эти шикарные,тугие кудри; плечи неимоверно широкие,сам просто огромный,еще больше,чем на сцене )..И его глаза-такие…такие…

Но, наверное, вид у меня слишком взвинчен,- делает знак вопроса,что мол,не так?

А я пожимаю плечами и говорю де-мо-ра-ли-зо-ван-но:- Ничего…просто…Ангел… спустился…

Он шарахается смущенно:- Да что вы, в самом деле!

А о Пушкине-то и не сказала,- уже не было места.

А такси за десять минут не приходит…

-Жаль…- НИЧЕМ НЕ МОГУ БЫТЬ ЕМУ ПОЛЕЗНОЙ!- а здесь не далеко, две остановки… Можно пешком… – и в процессе говорения, понимаю. Какая же дура: он не то, чтоб – две остановки… он смертельно устал: за сутки – четыре спектакля по четыре часа…

Да и в чужом городе…

Посмотрел… начинает подниматься… Двухметровый, в кудрях… А я,всеми фибрами,-его запоминаю…

Ушёл,- а внутри… звенит и поёт…

Заходит зам… Видит и звон, и пение, и разворот крыла с новой силой…

-Только он мог явиться в аэропорт, к трапу, без паспорта,- кипятится он:-И приходится отправлять за десять минут-поездом!Но он ведь и на поезд опоздает!

А я мыслю –  продюсеры должны суетиться. От актера, если он за два дня вжахал четыре раза такую махину, как  “Занд”,-физически ничего не остается.

 ГЛАВА VII.

        ТЕАТР, КАК ОН ЕСТЬ.

 

В те времена театральная команда по травматизму напоминала сборную по хоккею.

А по численности аварий, пожарищ и ”ЧП”,- экстремальное шоу.

Иду во время монтажа через сцену, (а надо доложить, проход этот стоил определенных моральных усилий… Ибо:я русский бы выучил только за то,что мат в нем уж больно ядрёный… А я краснею и уши горят,-я-то ещё не вошла в ткань реальной жизни..)

….И рядом ахает нечтое. Шаг вперед,- и мы бы неминуемо встретились:

-Ужас какой, – бормочу – и иду далее…

На утро, на проходной, уже сидит инженер по технике безопасности, манит  пальцем, дает на подпись кипу листов:каждый отдельно подписать. Подписываюсь.

-А что это?

-А это,- собирает листочки ехидный дядька:- Чтоб, как вчера, если убьет,никто не отвечает. Понятно?

-Понятно.

И пошла. Через сцену. Во время монтажа: другого пути нет.

(Причём,  дядька довольно причудоковатый… Если не больше.

Однажды-лето, смоталась в центр, на рынок, купила малины, сижу, наслаждаюсь. И вдруг:с каким – то липковато-студенисто-маслянистыми глазками, заходит дядя:

– К вам можно?

-Можно,- но сама, конечно,в недоумке. С чего ради?

Сел, слюнит меня глазами, аж гадко, потом слащавенько так показывает: -А малинку можно попробовать?

-Попробуйте,- а сама опять в непонятке: со своей надо приходить.

И вот этот хмырь, ягодка за ягодкой, начинает поедать мой килограмм,не меняя при этом скользкого обличья,и спрашивает:-А у вас дача?

-У меня нет дачи,- тонко намекаю я,мол,пасть прикрой.

-Садовый участок?

-И участка нет.

-А малинка откуда?- так же без остановки наяривая, и с тем же мерзким выражением, любопытствует дядя.

-С базара!- уже без намеков заявляю я.-

-Да? – у-див-ля-ется. Но продолжает нагло жрать и строить глазки.

“Ба,- думаю,- а он того…” И ведь не скажешь: возмести ущерб… Наконец и нажравшись, и наманерничавшись, (хотя надо видеть эту пропитую рожу с красной шкуркой!), он с ужимками и прыжками идет вон.

Но – само ощущение…  Бр-р!

“Да-а…- подумалось мне:- Я, конечно, люблю контрасты… Но-не до такой же!”

***

B другой раз ,не глядя,монтировщики сбрасывают с колосников на ВМС(ведущий мастер сцены) тюк в 800 кг.Бабахнуло мощно.Он залетает весь в дыму,кашляет.А только что уходил из реквизиторского цеха – нормальный…  Оказывается,- не дым,- пыль.

А тюк с колосников – бархатный черный занавес с “Мастера и Маргариты”.

Вот вам. Но кота Бегемота этим не зашибить! Слишком уж…Бегемот… (Которого валили с конем.)

 ***

Но.

Кто мне положительно нравится, так это директор. Тонкий и удлиненный интеллигент с шикарным профилем. В клетчатых штанишках и джемперах крупной вязки, он представляется мне таким… домовитым и одомашненными,     и обвязанным…

Чаще всего встречаемся, когда он носит ведра воды наверх и поливает “зеленый уголок”. Так неспешна поливает, обстоятельно… Может,для него это- релаксация, своего рода. А скорее- уборщицы уж очень занятой народ. Не всякая уборщица долетит до середины театра…

Так же спокойно и обстоятельно перетаскивает репертуарные стенды… монтировщики тоже весьма занятый народ, пока трезвы…

 Он же вешает шторы…

Может, затем, чтоб никому ничего не объяснять в сотый раз.И не напоминать о прямых обязанностях. По-интеллигентности… А скорее – потому, что хозяин. А кто лучше хозяина сделает?..

Питерцы сказали: он вас опекает.

Я – удивилась. Настолько боюсь его, когда меня отчитывает. И прямого телефона боюсь. Вздрагиваю при звонке. Пыталась звук убавить – тщетно.

Потом начинаю сопоставлять: и впрямь. Опекает. Сам грызет -но другим в обиду не даст,сразу пресечет.

(Когда же и его слопали,- ощутила в полной мере.)

Выбранивал за посторонних. Что бы никого, ни ногой. Материально ответственна… А в кабинете- вечная толкучка…

После очередного нагоняя вижу – опять идут… Как завоплю:

-Не заходите! У меня испанка!

На утро, на проходной:- Говорят, вы чем-то серьезно заболели?..

После премьер он приходил ИСПРАШИВАТЬ моё мнение… По-моему, его это забавляло. Ему  вообще нравилось   шокировать замечаниями, типа:

-А что это у вас тут за порнография висит?- заходя внезапно.

У меня испуганные глаза и предобморочное состояние от одного только слова: “порно”.

А он, оказывается, имел ввиду полинявшие от времени шторы, сто лет тут до меня провисевшие.

Или:

Молвя несколько слов с людьми из школы жокеев, я знала наверняка, что полное имя Сеньки-коня звучит как “СекСтант”,- от навигационного прибора.

В театре же его называли: “Сектантом”. И, услыша мой вариант произношения, директор тихо улыбнулся и говорит:

-Не секСтант, а сектант. Что-то вас всё время на секс тянет…

А я – задыхаюсь, вспыхиваю, как дура,- и лишаюсь дара речи…

После премьеры, где коняга откровенно поднял хвост и стал под седоком делать свои конские неотложные дела, да так, что триумфального выезда, в белой бурке,да в белой папахе,да на белом-то коне у Бегемота не получилось…Он зашел и спросил:

-Как вам?

Я ответила, касаемо взаимоотношений белокурого юноши с белым жеребцом…И о взаимоотношении того же коня с главным персонажем.  Увы!

Он улыбнулся:

-Да,что-то у них не сложилось.А(Герцог)и Сеня друг друга поняли.Как конь -коня…

(Там фигурировало иное определение… И я вспыхнула,аки маков цвет…)

После вчерашней премьеры “опасных связей”:

-Ну,как вам?

(Художественная вольность,это одно.Но нельзя грешить против этикета.Ну,не мог виконт бегать босиком по парку,то бишь,по никогда не мытой,а только подметаемой сцене.Тем паче -при даме…)

-С бельэтажа были видны только его черные пятки, – ответствую я.

(Как позже заметили пензенские коллеги:

-Де’Вальмон – ко– бё– ли-но!А у вас,-щенок.)

 

            О ТОМ, КАК ОН ПОЛЕЗ ВЕШАТЬ ШТОРУ,А ПОПАЛ В

                             БЕЗВЫХОДНОЕ  ПОЛОЖЕНИЕ:

 

Явясь наводить порядок, он ловко со стула переместился на шкаф и закрепил злополучный зажим. Где-то на пятиметровой высоте, на пирамиде из шкафа и стула.

Но когда глянул вниз, то понял: в пылу хозяйствования загнал себя в весьма сомнительную позицию. Причем, до того, они с помощником недолго рядились,кто полезет. И он сказал:

-Я повыше, я и полезу…

А вот эстетично слезть со шкафа, сохранив при этом лицо перед подчиненными,- было задачей невыполнимой.

И вот он ходил по шкафу, прикидывая и так, и этак…

А подчиненный подобострастно гнулся, предлагая наступить себе…на спину.

-Отойдите, отойдите!- отмахивался от назойливого хозяин,но!к какому бы краю ни подошел,-кругом видел согбенную спину подобострастья.

История, прям-скажем, комическая.

Я прятала улыбку. Но глазенки лукаво поблескивали. И меня чрезвычайно мучал вопрос: если сейчас подойдут зрители,то КАК объяснить присутствие НА МОЕМ ШКАФУ-МУЖЧИНЫ?

Тут инженер допустил бестактность: предложив сбегать за подмогой и, совместными усилиями,снять ВЫШЕСТОЯЩЕГО со шкафа…н-да-а…более глупого совета он и не мог дать…

Слава Богу! никто в этот процесс не вмешался, и хозяин благополучно умудрился покинуть нашест;жутко недовольный поведением помощника,столь дискредитировавшего его в моих глазах…

Но! Честное слово! как хорошо он смотрелся на моем шкафу!

В клетчатых штанцах и римским профилем! просто монумент нерукотворный.

…После этого, он долго не посещал и не звонил…

А у меня так долго ещё вызывало улыбку воспоминание… о хождении под потолком туда-сюда…

Но были два момента, о коих и вспоминать-то страшно…

Первый: стихия, бедствие,    каскад грязной,ледяной воды,с горы  несутся потоки, пути размыло и транспорт не ходит.Пытаюсь вброд ли,вплавь ли выбраться к трассе,но,промокнув до нитки,вновь и вновь возвращаюсь переодеваться. Наконец,перемочив  и перешлепав в таз весь гардероб,ничего не остается,как выплывать,по колено в воде на торные тропы…

И, наконец, пешком, до нитки,добираюсь-таки до работы…

На проходной – звукооператор-весельчак, осмотрев слипшуюся фигурку и мокрый след, за мною селящийся,вопрошает:

-Никак, дождик на дворе?

(Зарисовка на ходу:

Звукооператор – отдельная глава: кудлато – бородатый, в обрамлении, в облаке седины,пышный и монументальный. Его колоритная и КАЛОРИЙНАЯ внешность жутко напоминала эмблему театра:оттиск на всех билетах и афишах:бунтарская,львиная голова могучего Маркса.

Понятное дело,-на гастролях,стоя в вестибюлях театров,он принимал поздравления и благодарности от зрителей,ибо те видели во внушительной фигурище директора,не меньше.Но. Выслушав приветствия,он медлительно отсылал их в сторону,к настоящему руководству:-Это не ко мне.Это вон к тем.

….Но шутки его носили бесцеремонный и подчас жестокий окрас.)

***

…Так вот, захожу,- и тут же раздается звонок:

-Вы почему сегодня опоздали?

Выливая воду из ушей, отвечаю:

-А вы сами КАК думаете?- то есть, вопрос кажется настолько неуместным,  нелепым,в сравнении со стихией,что гробовая пауза возникшая в трубке, заставляет объяснить:

-Транспорт не ходит.

И, уже объясняя, понимаю: они там совершенно на другом континенте и из их окошка – только лужицы немножко…

И второй момент.

Режим работы, с утра до ночи, без отпуска и выходных,уже через полтора месяца заставляет отказаться от обеденного перерыва и,вместо того,чтоб лакомиться ягодами и фруктами с базара,- никуда не езжу,а просто отключаю на час все телефоны, ухожу в темную администраторскую,-и сплю в кресле.

(А в гардеробной, на банкетках, прикорнули бабули…)

После очередного тихого часа, включив связь,- вдруг тут же звонок и тихий,деликатный голос с заданием на вечер. С оговоркой по-Фрейду:

-У вас телефоны не отвечали…

И я понимаю, в чем дело: он просто, не дозвонившись, спустился, по-обыкновению,-и наткнулся на меня,спящую,свернувшись в закутке калачиком…И,главное,не стал будить,вернулся к себе и дождался конца обеденного перерыва….

Его замом в то время был тоже остроумный шутник. Респектабельный, полный мэн с профессорской бородкой и ученой степенью в обличьи. Лет тридцати пяти, но тогда он казался мне чуть ли ни отечески взрослым…

Если я сетовала, что бордовые шторы выглядели куда как лучше, нежели серые, и что театр потерял в цвете, то он со вздохом отвечал:

-Ну, что вы хотите (имя-отчество).У нас ведь серый театр.

Если я недоумевала, отчего в афишах печатают подзаголовок спектакля “Христос и мы”, хотя Христом там и не пахнет, он пояснял:

-Это значит: Христос -….(режиссер) и мы…

то есть, подразумевая, шеф,весь из себя распятый ,и мы,хрюкающие и ничегошеньки не смыслящие.(Не слышащие за собственным хрюканьем зова свыше).

То есть, он нас воспитывает, воспитывает, а мы –никак!

***

Я успела отработать каких-нибудь два-три месяца, как выпал снег, упал мороз… (у щенка на темной спинке тают крупные дензнаки…)И мои ВЫЕЗДЫ И РАЗЪЕЗДЫ стали всем очевидны.

И вот мчусь, со свистком, с сигнальными огнями, залетаю в проходной дежурный кабинет,-и внезапно,со свету да в темень,- замечаю в креслах вальяжную профессорскую бородку и пристальные очки.

Он всегда обращался по имени-отчеству, добавляя ^”маленькая^”, ибо была еще^”большая”,с такими же инициалами.

И вот, обращаясь, молвит:

-А позвольте задать вам один нескромный вопрос…

-Да-да,- ободряюще, с готовностью киваю я,мол,не стесняйтесь,удовлетворю любое ваше любопытство, слишком вы миляга и джентльмен.

А миляга – душка продолжает:

-Вы ведь сейчас на такси приехала?

-Да,- понимая, куда клонится,во фрунт,куражно отвечаю я.

-И с работы на такси поедите?

-Конечно.

-А теперь нескромный вопрос: а откуда у вас такие деньги?

Я – у-див-ля-юсь:- Так ведь я же работаю!- и глазищи так артистично недоуменны.

Он оценил, как актер актерку, и захохотал. Настолько ему понравился и ответ, и моя рожа при этом. Действительно, остроумнее не ответишь. (Учитывая минималку и!- подоходный налог с ея!)

Это было пять. И,- ай, браво…

….А стоило мне на следующий день явиться, раздеться, усесться,- тут же,-бац,-раздается звоночек. Поднимаю трубку – его голос,по имени-отчеству:

-Поднимитесь в бухгалтерию.Там вам премия за прошлый месяц полагается…

Невероятно.Тоньше и деликатнее не придумаешь!предложить вспоможение… Ай,да дядька!

Но однажды он же разыгрывает меня по-черному.

Городской телефон. И голос одновременно похожий на все голоса всех любимых мужчин мира. Без имени-отчества,по-простому, чуть ли ни на “ты”:

-Узнаешь?

Кровь к голове, голос такой баритональный, сексуальный,а я столь давно отчаялась дождаться ИМЕННО  ТОГО САМОГО ЗВОНКА, что моментально ведусь:

-Н-нет…,-а сердечко,-сплошной кульбит…

-А ты подумай хорошенько….

-Боюсь поверить..,-лепечу я и-едва ни называю этот голос именем…Как вдруг тембр меняется и,по имени-отчеству:  -А теперь к делу:достаньте-ка из сейфа бронь на сегодня,места такие-то и такие…

И я – … Оглушена. И, Господи, как   же хорошо,что не успела назвать  тайное имя! Ну, миляга, ну,артист!Жутко стыдно…

… Когда зритель волновался,желая попасть на премьеру,а билетов уже не было…Он говаривал,высовываясь из моего окошечка: -А вы придите перед спектаклем,билеты будут.

-А откуда же будут, если все продано?-недоумевает дама.

-Один-то всегда найдем.

-А два?

-И два. Обязательно, кто-нибудь да не придет.

-Да как же,- не придет?!

-Ну, кто опоздает, кто под трамвай попадет…

-Да что вы!- пугается женщина,но уже успокаивается такой перспективой, веселеет…

И вот, свершив круг,перетруся все роли,маэстро дает ему Берлиоза…

И он приходит поинтересоваться:

-Как я вам?

-Честно?

-Конечно, честно.

-Вас не надо было пристраивать под трамвай. Вас еще можно было перевоспитать.

Он ошарашен и огорчен:- Спа-асибо…,-сидит на стульчике напротив растерянно:

-Вы единственная сказали правду. Остальные так хвалили…

Правду говорить легко и приятно…

…А остальные – все его подчиненные…

Я бы закусила губу от досады на собственный язык. Но он и впрямь… – слишком интеллигентен и мягкотел для берлиоза.

(И с какой же радостью и вдруг увидела его в каком-то сериале,­спустя – ндцать лет! Ещё более располневшего… Если тогда,в юности, он казался взрослым,солидным дядей,то теперь – всё еще молодым мужчиной,средних лет…)

ГЛАВА VIII.

 

                       ТЕАТР, КАК ОН ЕСТЬ

                          (продолжение).

 

                  ПРАВДУ ГОВОРИТЬ ЛЕГКО И ПРИЯТНО…

 

Правду говорить легко и приятно…

Но как объяснить зрителю, почему отменен вечерний спектакль?…

А правда-то заключается в том, что маэстро репетирует новый спектакль и ему так понравилась утренняя репетиция,что он четвертый день не велит разбирать декорации…

Так и репетирует с утра до ночи, так и репетирует…

Вы, конечно,приходите завтра…Только вся беда в том,ЧТО НИКТО НЕ ЗНАЕТ(…настанет ли завтра…) и будет ли завтра спектакль, заявленный в репертуаре…

Глупые нерпы.

Понятное дело, когда перед глазами постоянно живые образцы мужской красоты и достоинств, талантов и разносторонности, -трудно совместить картинки с реальной   жизнью.

Пытаюсь! Но мои ожидания не совпадают с действительностью…

Я отвожу свой взор со сцены,- и упираюсь в псевдо-героев, псевдо-мэнов, псевдо-гомо…

Но!…Вся беда глупых, перешедших из разряда поклонниц в разряд обслуги -они ищут идеалы там,где их нет,по определению…

Один большой театр застилает маленький мир.

Не знаю… Что я любила больше: себя в театре. Или театр в себе.

Но постепенно актерское ретивое и кураж, и игровой момент распространились на все пласты и напластования.

Что бы я ни делала – я куражилась.

 

                        ТЕАТР  ЗИМОЙ.

 

Это лёд и стужа.

По всем пролётам, во всех направлениях дуют ветры. Сцена -роза ветров.

В зале – воздух аж скрипит от стужи.

Все ходят скукоженные и закутанные.

Греются,- кто чем может. Актёр-важняк,-коньячком. Для маэстро варят кофе и,пока чашку несут по пролетам лестниц,из неё успевают отхлебнуть все хористки,сбегающие сверху.Причем,вначале вопрос:-Для кого кофеёк?- мальчик-на-побегушках отвечает,пытаясь грозной фамилией защитить содержимое,но девчонки на бегу отпивают и проносятся далее. А разносчик балансирует на лестницах, с кофейной парой, дабы не расплескать остатки.

Остальные,- кто чаем, кто растворимым…Кипятильники бурлят по всем  гримерным.

Я-не исключение. Кажется, кофе и чай непереводимы в недрах шкафа.Порой, обслуживаешь зрителя,а сама взираешь тоскливо на выкипающий стакан…

Горячий желудок резко контрастирует с паром дыханья.

Но. Если укутаюсь я-а..-это отпугнет теплолюбивого зрителя.И  сижу,изо-льда,при плюс четырех…

Пока,наконец,шея,хрустнув,перестает шевелиться. Любая попытка сдвинуть её сопровождается электрошоком.

Две недели хожу_, под стать деревянной черкеске, не видя пути,по коему ступаю…

И вот, отправляясь на службу, на одном дыхании пересекаю строй курящих на парадном,-на глубоком вдохе – и выдох за пределами смрада смердящего…Как вдруг слышу в свой адрес,в спину:-А рожу-то можно и попроще…

О, моя негнущаяся шея… Сколь гордый взор имею я при ней…

 

                                              ТЕАТР ЛЕТОМ.

В моем кубическом, стеклянном аквариуме нечем дышать.

Ноль движения воздушных масс. Но стоит приоткрыть прозрачную дверь,-и немыслимая тяга,вихревой поток,сносящий всё на своем пути:мои кудри трепещут,бумаги шуршат,дензнаки врываются,-и пролетают мимо,под шкаф,под настил…И я прошу каждого встречного:

-Не отпускайте деньги.

А после вопрошаю, глядя на денежный вихрь:

-А сколько там было?- верю на слово и сдаю сдачу…

Иные насыпают сверху бумажки горстку мелочи, для груза,-и она картечью влетает в прогал,осыпаясь под пол…

(Монтировые говорят, что всякий раз поднимая доски, находят там достаточно для пива и закуски…)

И вот.

Молодой человек. В сотый раз предупреждаю о сквозняках.

Он, НАГЛО прижимает денежку пальчиком. Она вибрирует,- и он ея отпускает. Денежка с шелестом проносится мимо моего носа; нагибаюсь, изгибаюсь под стул, комментируя:

-Не кладите деньги, я возьму,- выпрямляюсь,- а он НАХАЛЬНО поднимает указательный пальчик,-и вторая денежка шуршит мимо,- я лезу где-то в область под-стола,-но не успеваю вернуться,-третья свистит. И тут я опускаю взор… и с УЖАСОМ ПОНИМАЮ, что наклоняясь, в вырез обозрима до пупа…

Вскидываю глаза. Паршивец нагло ждет продолжения аттракциона…

-Сколько там было?

Он нахально пожимает плечами, в глазах..,- змеиное, победительное.

Перетягиваю декольте на спину и, придерживая край зубами, ныряю под стол в третий раз…

***

Премьера…

Давка, шум,люди тискаются,нервничают и треплют нервы.

Первым пришел солдатик, срочник, надоедливый,как не знаю что,все время тарабанит по стеклу.

Первые полчаса знаками показываю: будь человеком,-не мешай.

Но по мере людского притока ,он все более и более,чаще и чаще барабанит,напоминает,что первый.(А я -сбиваюсь в счете, начинаю считать заново и деньжища,и билеты,кипы накладных, и опять сбиваюсь,и снова пересчитываю. И так тридцать три раза… Самообладание помалу покидает…)

А этот раздолбай, скрежеща по стеклам, пытается острить.

Его притиснуло вплотную. Он играет перед толпой роль паяца,- …хохмочки,в общем и целом,казарма сильно прет,наверное, даже и не подозревает, насколько смешон и ставит меня в неловкое положение.

Наконец, задергиваю штору. Общая паника. Тарабанит нервически. Царапается, царапается… Чувствую: закипаю…

Раздвигаю шторы:

-Молодой человек, возьмите же себя в руки. Все же ждут.

-А вы помните, что я первый пришел?

-И что?

-Чтоб не забыли.

-У меня хорошая память, не стучите больше.

-А можно с вами познакомиться?

Игра на публику…

-Не стоит. Я не люблю военных.

-А зря!  Между прочим, пока вы спите, я – ваш сон охраняю!

-Когда я сплю, меня другой охраняет.

Общее ликование. Зашториваюсь. А он стоит-и царапается…

До звонка – четверть часа,- и вот долгожданные входные.

Стекло отодвигается,- и первым – неугомонный солдатик.

Но я-то!

холодно и садистски, за все неудобства, им мне доставленные:

-А вот вы у меня, за плохое поведение,ничего не получите,-в сторону!

Он обомлевает,его оттесняют,и вторые,третьи,четвертые руки получают долгожданные билетики.Толпа засмеялась в едином порыве_,смотрят на него иронично.И проходят в фойе.А он,- сразу жалкий,сбоку,с испуганными глазенками.И каждый,каждый!проходя,фыркает ему в лицо.

Правда,мучаю не долго:он меня -полтора часа,я его -десять минут.Но- каких!Когда же он отчаялся и понял,что не попадает в зал,подманиваю пальчиком.Он тих и пришиблен,берет билетик без шуточек,без прибауточек и смотрит по-собачьи.

-….и больше так не делайте,- нравоучаю я.

***

Отмены.

Всех сдувает ветром – ни одного дежурного. Выслушивать мнения разъяренных зрителей – охотников нет.А я -так за всегда пожалуйста!

Сижу,-впотьмах,-и в однова отдуваюсь.Приказ:назад билеты не прини – мать.Переносить,уговаривать на другой день,на другой спектакль,-но не брать!

А представить:вот я иду на одно,а попадаю на иное…или вообще ни на что не попадаю…а планов на вечер -более никаких…то и подавно-ужас…

А если человек,к тому же,уже трижды,четырежды отмененный,а всё ходит маниакально,-с тысячу раз просроченным билетиком,- и всё      ещё     пытается попасть. Исчерпывая кредит доверия…

Подходит гость с юга. Уже слышал мои уговоры предыдущих злобных зрителей, понял, в чем фишка. Бросает билет в морду, и кратко:- Дэнги хочу.

-А в другой день хотите придти? По этому же билету?

-Нэ хочу.

-Завтра, например,очень хороший спектакль…

-Дэнги дай, а?

-Вы получите массу удовольствия, ну о-очень хороший спектакль!

-Нэт. Дэнги хочу.

-Посмотрите репертуар, вы можете выбрать любой спектакль… (Со стороны, наверное, выглядит, диалогом с глухим, или с тупым:  она смотрит на него наивным взором,-и –“ не понимайт русский говорит”.)

-Э-э, слюшай, я тэбэ русский язык говорю? Нз хочу.

-Тогда давай те – ка завтра…

-Завтра я домой улэтаю.

-Куда?

-В Баку,

-Залив, огни, тепло…Утром улетаете?

-Нэт. Вечером.

-А во сколько?

-В одыннадцат.

(Это его тактический промах!)

-Тем более! Посмотрите спектакль, и с чистой совестью, да и с хорошим настроением,массой впечатлений,-с чемоданами,-прямехонько  в аэропорт.   Давайте, а?-у меня кураж,-столько окучивать,а оно,-ни вкакую!

-Честно,не пожалеете. Я даже ваши чемоданы постерегу!

Смотрит уже залюбопыченно, разглядывает и говорит:

-Э-э, я – понал! Ты – артыстка.

-Я – а?! Да что вы! Нет.

-Да, да. Артыстка,- убежденно приговорил гость:- Самый главный артыстка тут. Тэбя наказал, суда посадыл. Дэнги давай, а?

То есть, концовка такова: основная мысль,-

Премьера – все радостные, довольные, друг друга поздравляют, общее оживление!

Отмены: все смываются,никого нет..,люки задраены кладбищенская тишь…

Чуть позднее, джентльмен в красных носочках:-“Зачем вообще в театр ходить?достаточно тут постоять с часок”.

….Конечно..,и в лицах, и вприсядку,и впритруску,и вприглядку,и вприкуску,и в интонациях к тому же…

Этакая этуаль.

***

ГЛАВА IX.

                                                  БЫЛ ЧУДНЫЙ ДЕНЬ,СТОЯЛО ЛЕТО…

 

Еду в троллейбусе. Год где-то 89-91…

Лето,жара. Не продохнуть.

Салон полупуст. Количество пассажиров равно количеству кресел. Не час пик. Тихо,просторно и солнечно:троллейбус поворачивает к солнечной стороне то один,то другой бок.Солнце всюду.Полное умиротворение и нега…

Слышно только,как два гостя с юга задирают очень пожилого, седовласого гражданина.Ведут себя нагло,просто вызывающе.

И,как обычно водится,-ни гу-гу,-все тут же с любопытством уставились в окна.

Наконец за старичка вступается менее пожилая дама в панаме:

-Молодые люди! Да как же вам не стыдно ! Привязались к старому человеку!Бессовестные!

Они только того и ждали:

–Э-э! Молчи,старый дур,да?-и ещё более и более нагло начинают нецензурно браниться,смеясь и любуясь собой.

-А!- задыхается от возмущения старушка,-и общая тишина,-никто не заступится.

И вдруг.

На два ряда впереди них сидящий юноша, с интеллигентной мордочкой,в тонких изящных очочках без оправы и длинных, художественных кудряшках, оборачивается:

-А ну-ка немедленно извинитесь перед женщиной!

-Чито?! – обрадовалась горцы,- наконец-то им запахло кровью и потасовкой(мясом и шашлыками) ,-брань усилилась.

В этот момент встаю на выход и вижу всю панораму: трясущийся старичок с тросточкой.Раскрасневшаяся,в слезах,дама,их,- вовсе не таких уж и молодых,по тридцатнику точно,-и -ЕГО, их новую жертву.

С этого места во мне проснулась заинтересованность: начинаю догадываться –  и предвкушаю развязку.

Но они-то пока видят тоненькие стёклышки, белокурую голову,- и глумятся.

Один уже вскочил и сейчас ринется в бой, машет ручонками.

И тут начинает происходить НЕЧТОЕ, чего они никак не ожидали:

-Что ты сказал?! Я сейчас устрою вам второй Карабах!-наконец взорвался и интеллигентный мальчик,-и начинает подниматься с места. (Тут, пожалуйста, замедленная съемка).

Он всё встает и встает,встает и встает,распрямляясь во весь рост.Гость оказывается далеко внизу,а юноша всё еще растёт,заполняя собой всю высоту,наконец и его голова,и плечи,согбясъ,ложатся на потолок,но он ещё продолжает распрямляться и похож на джина из кувшина.И эти,откуда ни возьмись, плечищи и бицепсы…Он заполнил собою ВСЁ пространство.

Тут испуганно вскакивает и второй, оба-маленькие карапузы на фоне этакого монстра.

-Э-з.. друг…брат,подожды…подожды..,-начинает лопотать тип:

-Извины,он пошутыл!

-Я сейчас тоже пошучу!

-Э-э—слюшай, брат, подожды,он пиросто очэн горячий!

-Я тоже очень горячий!

Распахнулась дверь,- оба(можно сказать – счастливо обделались)- выскакивают вон. И,к сожалению,я тоже.

Вижу, как в отъезжающем троллике-басике опять укладывается и усаживается на сидение мальчик-трансформер. Он не умещается в транспорте стоя!

Сноска: просто это был выпускник театрального,-и работал в театре…

…Но в продолжение дня вспомню,- и улыбаюсь от удовольствия.

ГЛАВА X.

         О НОГТЯХ.И НЕ ТОЛЬКО.

 …В мою адвентистскую бытность, помнится,- (а я примеряла и эти одежды!),-как человек,впервые попавший в костюмерную, -глаза разбегаются,хочется померить и это,и это,и вот это,- всё!А всё такое дорогое,шикарное,на корсетах,в стразах,и страусовые перья на шляпах,и испанские веера…,

(причём и завлёк – то меня туда бывший актёр вверенного заведения, – так красочно и увлечённо вещая о райских кущах, в театральном парке, на скамеечке…подле пересохшего сто лет назад фонтана…-за всё время – ни разу не видела водоём в деле -…а я, начиная испытывать беспокойство по мере наступления сумерек… а  коль скоро легла ночь – и вовсе внутренне запаниковала – уж полночь близится …- а финиша всё нет!…наконец, стала успокаивать себя, что он – де точно уж меня проводит в мою тьму- таракань – окраину без фонарей и асфальта…  Как она ошибалась…)

ТАК ВОТ, в ту самую бытность,в перевалочном пункте останавливаюсь попить чаю,чтоб к какому-то там часу явиться в секту и отсидеть срок…

Давнишняя знакомая возмущается за стеной, рассказывает дочери:

-А эта! пришла в та-а-каком декольте! Кошмар!

Потом выходит,- а мы ничего не слышали,-и идём на кухоньку.Потолки за три метра. Неуют и пустыня.

Пьем чай.

-И куда ты в таком виде?!

-ТУДА.

-А чем от тебя пахнет?!

как чем, развратнейшим “Пуазоном”.Наиразвратнейшим!Да-с…

-В таком декольте! И так пахнешь! А люди,между прочим, молиться пришли!

-И? что же им помешает?

-Ты! Ты рядом сидеть будешь!

-Ну,Магдалина тоже,будь здоров,кра-асиво каялась. Одна грудь открыта,тоже декольте…Своего рода…

(В рисованном фильме о Пушкине есть:за поэтом от царя примчался фельдъегерь.Пушкин посылает за пистолетами. И,с футляром под мышкой, усажива- ется в арестантскую карету.На озадаченное бормотание конвоира:-А вот это никак нельзя… Мне ваши пистолеты очень-с обеспокоительны…

Пушкин отвечает:

-А мне – какое дело? М-м?

Так вот: а мне – какое?)

Она считает себя людоведом. Утончённым, мудрым, всё понимающим .

Мы столько лет знакомы…

…что, впрочем, не мешает ей пересчитывать серебряные ложки после моего ухода. И, не веря, что я  -пишу,высказывать сомнения,-не поворовываю ли я,часом,стихи у Анхен. Я – у Анхен…

(Я, как новобрачная, делюсь с нею, что послужила почтовым голубем меж Ан. и  новоиспечённым”мастером”…но – не успеваю изложить сути ,она, вдруг:

-Но ты – сказала, что это – её стихи ,  а не твои?-

И смотрит поверх очков в бо – ольшом сомнении…

Однако…чудны дела твои…

.. .(за моей спиной – она занимается интенсивным сбором информации… да – а…уж и не знаю – в какой именно  части я сложна для её понимания…что б ей легче спалось –оставляю сумочку на входе с буквально вывороченными наизнанку кишками – что б, мимоходом, она могла сравнить, всё ли в её доме на месте…Так, человек наверно приходит к мысли –уж лучше грешным быть, чем слыть… Впрочем, забегая вперёд, эта дружба, за разницею в тридцать лет, прекратилась сама собой – вне стен театра – я перестала быть сколь – нибудь интересной и полезной…Точнее – самоценности из себя – ни какой художественной ценности,я не представляла – и – предпочтя миру иллюзий – мир реальный – тем самым вычеркнула себя из её жизни. Навсегда(сие надо произнести особенно трагически).

(И тем не менее, она же:”ты живешь в слезах,вынырнешь,улыбнешься -и опять в слёзы.)

Ну, да Бог с ним, со всем…

И вот – иду. А все женщины ТАМ в глухо застёгнутых воротниках, верх – строго белый, низ – строго черный. Одна,при моем появлении,кидается растерянно навстречу, глаза- огромные от ужаса. Она не знает,что делать.И пытается натянуть мне один рукав на плечо.А толку?тут же сползает второй!

И вот она, ни о чем не говоря,просто стоит и АУТИЧЕСКИ поправляет на мне по очереди рукава…Стоит – и поправляет…

А мои же глаза выражают наиполнейший наив и непонимание:сама невинность.Да.

(Отступление от темы:

Что касается плеч,-самое шикарное во мне,-так это плечи,вернее -кожа,их текстура.Осознав,ношу декольте глубочайшее.Чей-то муж,впервые и вдруг увидев меня в новом имидже:

-Что деется. Что деется…

Даже так: вначале он внезапно и вдруг увидел ДЕКОЛЬТЕ, а после,в нем,-меня.Погладить и потрогать тянет всех. В т.ч.и дам…лесбийской наклонности…Собственно,именно женщина и подсказала,что достоинства нужно обнажать…

Понятное дело, я стала злостно спекулировать ПЛЕЧЬМИ.

Декольте стало неотъемлемой частью образа.И- облако рыжеватых волос.И- вампирские ногти.

За перегородкой голос дочки дежурного администратора:

-Мама! Я такой-же лак хочу, как у неё!

Мама заходит, якобы с контрамарками .Выходит:

-Как у мертвеца…

-Ну, что ты,мам!Как лунные камни!)

Второй момент:

На одной из явочных квартир у хозяйки жил супер- наглый попугай.Он терроризировал собачонку, пикируя на неё, а та скулила и визжала,   переворачиваясь на спину.

Звонок в дверь – и входящий получал удар прямёхонько в лоб, промеж глаз,-этот наглец бил в лёт.

Но со мною сей номер не прошел…

Тогда, усевшись на плечо,он выдергивает из головы по волоску: один,другой,третий…Чудовищно больно,аж в носу щиплет. Хозяйка любезно:

-А ты ему язык покажи.

Я, с дуру, и покажи. Птах ка-ак клюнул…- искры из глаз.

Все хохочут. Пуще всех развеселилась хозяйка. Общее оживление. Больше всего на свете не люблю оказываться в жалком,или смешном положении. Ну-тес…      .

Высовываю язык ещё раз,нахал только клевать,-я а я схлопываю рот. Не зубы,разумеется,а накрепко обжимаю его голову губами.

Секунду попугай мертвеет,птичий паралич,через секунду осознает, что жив и лихорадочно пытается вытащить головку- тщетно ! 0н поднатуживается. Не тут-то!Тогда он упирается лапами мне в морду,-упирается,рвется. Но и это пустое.

Общая гробовая пауза. Все в шоке.Хозяйка…Конец света… Наконец разжимаю хватку. Попка пробкой вылетает.Взмывает под потолок и забивается нa карниз,за шторы.

Общая тишина.Без комментарий.

Зато в последующие сходки при виде моей персоны,Кеша-Гоша,- пулей на карниз и косится оттуда черненькими бусинками. Что он может теперь себе позволить,-так это передразнивать интонации присутствующих.

Так мы перевоспитали попугая.

Так, собственно, мы перевоспитывали и кошек.

Если кошка кусает меня,- я кусаю кошку. Более кусаться- не хоч – ся.

Позабывая,она не прочь бы…но слышит зловещее щелканье зубов,сверяет наши исходные,и всё понимает. . .

Единственное неудобство: гадливое осязание пыльных перьев в первом случае. И шерсти – во втором.

 

Эпизод третий:

Жена пастора, после службы:

– А вы на работу?Сейчас вас сын подвезёт,-и кличет 17-летнего мальчишку,очень полного блондина. Я,опять же,с дуру,-и согласись, -времени впритык,а пилить через весь город…

Сажусь,- и  краем глаза на лобовом стекле вижу открыточку с изображением Христа.

Меня это чуть кольнуло, но подавила интуицию.

А пасторский сынок,-с места,-и в карьер!Страшно заложило уши и вдавило в сиденье.Мчались так,что тормознув у пункта назначения,чуть лбом в стекло не влепилась.

Не нашла слов благодарности… Он весело помчался назад…

В следующий раз, услышав елейное:- А вот сейчас вас сынок…

Я дико заорала:

-Нет!Не надо!Я сама!!!-они-то все святые,им не страшно,-и давай бог ноги! -причем,выскочила не в тот проулок, и запетляла,и заблудилась…

Так продолжалось несколько суббот: огородами,крюками,по тылам, в обход…

Пока,наконец, как после описывала сюжет в устной речи,-на меня надвинулась пасторша и цепь захвата.

Она была очень расстроена моими бегствами огородами и заявила:

-Так   вести   себя    нельзя! Не     мешайте       делать людям добро!

( Далее последовала потрясающая по простоте и проникновенности формулировка: “Не мешайте человеку делать вам добро. Может,у него не будет больше времени на это. И человеку не чем будет отчитаться перед Богом”)

С этими словами меня вяжут по рукам и ногам, кляп,- и закладывают в авто…

…мельком вижу открытку с Христом,мысленно читаю “отче наш” -и этот маленький негодник то-очно так же рвёт с места в галоп.И опять мажущей лентой за окном урбанистический пейзаж… И страшно,аж не продохнуть..  Закрываю глаза,-но так еще страшнее!

Больше молитв я не знаю…

С сыном пастора мы бьем-таки папино авто: не вписались в бордюр. Он-дикий лихач, сверхзвуковой. А тут,как на грех,по авторадио:Лоза,плот…

-Руль держите!- где там. Шарах!

-И – как вы теперь?

-Ничего, папа новую купит,- не очень огорчился дитятя.

Комендант общежития, зло:

-С таким грохотом подъехать только ты можешь!

(Подразумевая: это наша лягушонка в коробчонке приехала…)

Момент-четвертый:

Однажды к ним из Польши приехал брат, на авто.

Гонщику было уже 14-ть … И он всё крутился возле,- но ему не разрешали сесть за руль.

Наконец, выждав момент, когда все обедали, он тихо, что называется ”свел^и машинку со двора: сел -и помчал. Это было так здорово ! В иномарке – по городу, в те-то времена! правда, он превышал,- но не настолько… как вдруг, гаишник свистнул  к показал жезлом остановиться.

А ему,-14- ть, а он – без прав, а он в чужой машине, а брат  обедает, правда, наверно уже не обедает, но точно,- машину  категорически не разрешал..,и …- что скажет папа..,- все это прокрутилось у него молниеносно,- и он дал газ.

Гаишник, видя иностранные номера и неподчинение,- тоже дал газ и погнался, думая видимо, что ЩАС настигнет опасного шпиона. Мальчик еще газанул,- и ушел в полнейший отрыв. А гаишник запросил по рации,-и теперь за иномаркой гнались две постовые машины…

А у мальчишки был полный бак, и – импортная модель. Он дал ещё газ. Тут постовых машин прибавилось. И они гоняли его по всему городу.

Поняв, что МОЖЕТ БЫТЬ объявили общегородскую, ему совсем стало плохо. А предстоящие брату неприятности,-подогревали во что бы то ни стало уйти.

Помотав их часа три с небольшим, он всё же скрылся, попет­лял ещё немного, заметая следы, и тихонько подкатил к дому. Единственно, что его беспокоило,- смогут ли те идентифицировать номера…

А дома, понятно, его пожурили: первое,- взял без спроса, второе,- за испорченный обед, третье,-

-А если бы с тобой что случилось? А если бы тебя гаишники остановили?

-Меня?- буркнул угонщик:-Не остановили б..,-и тяжело вздохнул.

Но самое страшное в его положении,- ожидание,что вот сейчас, СЕЙЧАС к ним придут…

И тайное станет явным!

Всю неделю, пока гостил брат,гонщик ходил в воду опущенным.

И всякий день ждал…

Глядя на его понурый вид, родители даже жалели, что сильно поругали,-ведь обошлось…

А его мучал вопрос: сумели идентифицировать,-или нет?А вдруг неприятности подстерегают брата на границе?Рассказать -или нет..?

Брат уехал. НИЧЕГО НЕ ПРОИЗОШЛО.

Следующим летом они поехали в гости.

И там брат сам предложил покататься, только не долго, и не в городе.

Но! при виде КОНКРЕТНО ЭТОЙ машины, всё настолько всколыхнулось что меньшенький сынулька вскричал:-Нет!Нет!Не надо!

В след. раз сЫна зашёл за мной,дабы подбросить на молодежное собрание  ..

Сидим… Ла-ла…За нами посылают. Сидим втроем.Проходит время… Все понимают, что надо вставать и идти на партсобрание.Но никому не хош-ся!

За нами посылают. Сидим вчетвером…

…В тот день никто так и не попал по назначению… Представляю, что закатил папка-поляк,- сыну- раздолбаю!

Но после этого, папа-пастор – смотрит на меня зверем.

Сын – обходит верстой.

Перед тем, как сорвать “молодёжное собрание”,сынок пасторский провел глазами по книгам:

-Пушкин… это хорошо,- и берет следующие книги:- А Лермонтов,- лучше!

-Это возрастное,- даже не возражаю, а констатирую:-Юношеское. Повзрослеете, будет Пушкин.

-Да никогда!

-Будет, будет,- тихо улыбается подруга:- Несколько лет назад я тоже ей так отвечала…  А вот теперь,- так не думаю.

И всё же…

Всё же не могу понять МЕХАНИКИ. КАК?!

Объясняю: как это – из вполне нормального гражданина своего отечества,например,48-летней женщины- врача,из благополучной семьи,или – студентки-микробиолога,- может получиться законченное зомбированное существо.Тогда суббота считалась рабочим днем, а это не совпадало с их святой субботой. И все – ПОГОЛОВНО – бросали высококвалифицированную работу,-и шли в дворники.

Шеренга дворников, ать-два!Только метлы пылят…

Узнав, что прелестная блондинка,по внешности новгородская княжна, Рагнеда, Рагнедь,специализируется по микробам ,спрашиваю:

-Ну,и как?

-Что – как?

-Микробы?

-Что – микробы?

-Отличаются чем-нибудь от людей?

-А вы-то сами, как думаете?

-Размерами.

-И всё?

-И всё.

-Да – а?…вы так считаете?

-Считаю.

Думает. Смотрит изумленно.А я-то -блефую и только.

Ночью идем в компании, с ней же,смотрим на звезды. И вдруг, она:

-Во второе пришествие Христос придет из Петли Ориона. Это – некие врата между мирами.

Неожиданность.

Они базируют свою конфессию на Евангелии, а ветхий завет,- по-стольку-поскольку,-мягко говоря,игнорируют,-просто ИСТОРИЧЕСКАЯ справка…И – ничего-то романтического, никакого шага влево- вправо,никаких допусков,что ЗА рамками евангелия. Только то,что вошло,легенды – по боку.

И вдруг… Сказала бы она такое ТАМ, ИМ…

То есть, каждый изначально приходит с неким своим видением ситуации,на каком-то едином,юношеском порыве. А после…

После. Только специальная литература,суррогаты святого писания в переложении и переосмыслении их лекторов.Тотальный духовный контроль.

А на выходе,- железная дисциплина,в рай,-всё   той же шеренгой(правда,без метел).

Как выразился бы один типус по Генри:  0,-опять у дровяного склада сторожа забыли поставить.

 

                О ногтях:”…А в кустах притаился маньяк”.

 

Возвращаюсь с вечеринки.

Ночью. Слегка подшофе. С одною розою в руках,- и звенящей радостью в душе.

Трамвай свирепо мчит почти без остановок. Пои резком торможении люди падают, возмущаются громко:

-Безобразие! Хоть бы остановки объявляли!-

трамвайщица рявкает в ответ, срывает в галоп, люди падают в противоположную сторону.

Мне весело смотреть на катающихся по полу пассажиров.

Весело слушать рявканье водителя – молодой девчушки.

В руках моих роза, в груди моей счастье,- я люблю весь мир. Наконец, моя остановка. Подхожу к дверце водителя и барабаню по стеклу. Она рычит и не открывает.

Наконец распахнула резко, готова броситься и растерзать,- а я ей,- розу!

С улыбкой от уха до уха. Секунду она медлит, после берет  розу,- и улыбается в ответ…

Я спокойно,не торопясь,выхожу в ночь,во мрак и темень. И слышу,каким небесным голосом девушка объявляет следующую остановку,как плавно закрывает дверцы и столь же плавно уплывает во мрак…

Ведь может..! когда захочет…

Мне хорошо и всё переполняет.

…Из ночи, из потемок, из кустов набрасывается маньяк.

-Да вы маньяк?!-удивленно восклицаю я,оказывая бешенное сопротивление. Все когти вонзились в его рожу. Он с воплем и когтями убегает в одну сторону,я – в другую.

 …И в пылу сражения, залетая к себе, что вижу?

Цепочка на часах – сорвана, “Аурум”,между прочим. И – ни одного ногтя!Заливаю кровоточащие лунки йодом, сижу, плачу и морщусь , обрезая остатки…  Утром, глядя на запекшиеся лунки, маникюрша не находит слов,- ведь только что от неё…

-Ну,…ты даешь… Да здесь же ничего нельзя сделать!И где это ты так?

-Да,так…вчера…С молодым человеком познакомилась…

-Ну, приходи…недельки через две…Только больше ни с кем не знакомься!

Тороплюсь к адвентистам. Транспорт не ходит. Ловлю беленький жигуленок. Сажусь. Отъезжаем..,хорошо,-два квартала,-и прямехонько на нас,из-за  поворота,из-за деревьев,вылетает мотоциклист.

Справа,- трамвай,- наконец-то!,- слева мотоциклист. И, летя в лобовое стекло, я на всякий случай теряю сознание, ненадолго, на секунду,-резкая боль в шейном отделе,и всё…И тишина…

Я – умерла…

Медленно возвращаюсь…Картинка:водитель,прервав полет, резко вдавливает меня правой рукой в спинку сиденья, левой -справляется с рулем. Трамвай благополучно с нами разминулся. Мотоциклиста с мотоциклом – след простыл.Все живы и здоровы.

Только мы стоим в перекошенной позе на крутой обочине дороги…

И тут спаситель, возвращаясь из первоначального шока, начинает ужасно материться.

Вскидываю руки к глазам и радостно:

-Фух! Слава Богу! Ногти целы!!!

Он осекся, вспомнил о моем существовании, перестал держать железной хваткой за горло,и, от неожиданности засмеялся,глядя на такую наивность.

Тронулись. Дальше ехали в хорошем настроении. Он, правда,силищи не рассчитал,и шею ломило, аж жуть. Но! Каков, а?Реакция-что надо.Если бы ни это – размозжилась бы о стекло. Он – подставил под мотоциклиста свою сторону, вот что…Просто знаю другой случай, когда в подобной ситуации, молодожён подставил свою юную жену… В медовый месяц.

Всё на подкорочке пронеслось. Подъехали. Даже неловко,но:

-Сколько я вам должна?

-Да вы что!- покрутил головой:- Шутите?!

То есть, ощущение почти интима: только что были в довольно щекотливом положении, оба,вместе,в одно и то же время. Общность некоего совместного акта во – спасение.

Представляю, как после он рассказывал анекдот об этом возгласе:”Слава Богу!”подразумевалось:какое счастье,что мы целы,а на поверку: ногти…

***

R.S.

                                                                                    

Да,кстати,а чем там,собственно,закончилась я,как вольная слушательница  у адвентистов?

Некий ,последний эпизод,довесок,после коего стыдно глаза поднять:

Однажды пастор взял слово ,гневное и пылкое,со своей лекторской трибунки-с-крестом…Крест на трибунке выглядел, по-ассоциации,крестом на надгробьи,меня сие всегда напрягало …(как рефлекторно отвращал человеческий череп,со всеми прожилками от бывших кроветоков,пользуемый в спектакле”Мастер и Маргарита” за остатки Берлиоза…При виде черепа, темный ,инстинктивный ужас поднимался из желудка, забрасывая пищу в пищевод…)

В этот раз пастор обрушился на БОГОМАЗОВ, творящих кумиров на досках и им поклоняющимся.

Суть, вкратце, состояла в нижеследующем:в одной из миссионерских провинциальных точек,убили миссионера.(Грубо, бруталь­но ,топором.)И дело подавалось таковым образом,будто бы он, своими проповедями”не сотвори себе кумира”, мешал БИЗНЕСУ НА ИКОНАХ.

И вот,- роковой топор,- “но нас не запугать!”…и так далее… Голос все усиливался, вдруг раздался всхлип,- я вздрогнула и подняла на оратора глаза..,этот всхлип и одна-единственная скупая мужская слеза…и как будто он тут же взял себя в руки,как могло показаться прихожанам(неискушённому зрителю),- а далее,-голос был обычным,как всегда,будничным,без интонации ,без эпатажа…

Боже ж мой… И ЗДЕСЬ ТЕАТР… только рангом ниже…

Стало жутко неудобно. За пастора. То есть,эти,всевозвышающиеся тона,дошедшие до кульминации,после ,-один всхлип,одна слезинка,тучка пронеслась, небо просветлело…И будто не было ничего.

Ни до, ни после не слышала ,чтоб он нападал на православную церковь. Но мне-то хватило. Да и другим,полагаю,тоже.

Точечное укалыванье, искусная инъекция…доза пошла…

…а сколько подобных ,осторожных впрыскиваний было на самом деле,без меня,до и после?

Фальш и актерам-то не простительна.

А священнику…

Больше мне здесь нечего было делать. Что называется, прокололся .

 

               Таинство омовения. И таинство свадьбы.

Какими бы семью пядями во всех местах ни обладать ,на некоем этапе,     внезапно ловишься на мысли,что процентов на 80% начинаешь ДОВЕРЯТЬ ПРОИСХОДЯЩЕМУ…

И, словно предостережение,тут же происходит уморительный эпизод,расставляющий всё по местам и выравнивающий линию.

Наблюдения за данным сообществом,оставили с пяток впечатлений,в их числе,-обряд омовения ног…Нечтое…

Паственное стадо поделили по родам на две кучки,- и развели по разным коморкам.

Нас,не присоединившихся,осталось трое,сидящих в молельне и потихоньку обменивающихся соображениями. Это соответственно, ваш слуга покорный,девочка,бывшая ученица моей же сотрудницы(тесен,тесен мирок!)и некий Принц Датский,гордой горской национальности.

Возня за перегородками продолжалась, суета нарастала, таинство бурлило.

И вот – апофеоз: через нас понесли ведра после омовения… Взор упал в содержимое двух “вёдр”…-и некое изумление на секунду лишило речи…

Ощущение, будто в этой воде прихожане перемыли всю обувь,но никак не ноги…Сверяю свое – с ощущениями близ сидящих,- морды вытянуты у всех,не возжелавших свершить обряд…

Но и,- точно такое же личико у несущего ёмкости поэта.

Наши с ним глазюли встречаются и он уморительно и смущенно морщит нос.

***

….Или – разлюляйская – кампотно – вегетарианская свадьба.

Тоже, надо доложить…

… .И, внезапно,- заинтересовываюсь:сюда же стеченьем обстоятельств,в эти же декорации,столешницы и пиршество,попало несколько молодых актеров,пришедших поздравить отпочковавшегося однокурсника.

С одним из них,- голубоглазым снобом,- работаем вместе. Но, каждый день сталкиваясь в коридорах, в закулисье, в переходах,-за много лет не перебросились ни словом. Знаю только, он забабахал таинственную выставку картин, при свечах…

А в репертуаре,- “кушать подано”,- ничем не засветился, так, чтоб запомнилось,заинтересовало,остановило внимание…

Даже так: на сцене он играет не то, чтоб”кушать подано!”,- а скорее:”кушать нечего!”.

Он… видит ВСЁ ЭТО… затем,ко всему плюсом,-ещё и меня среди ЭТОГО, -и обескуражен нашим здесь присутствием.

ВСЁ БЫ ЭТО легче пережилось им без заинтересованного свидетеля. Да-с. …

Но,- забавно его поведение.Будь он опытным актером,в мастерстве ранжиром повыше выпускника,-он бы закамуфлировал свое отношение к пандемониуму. Но!В том-то и дело,-где ведущий мастер обыграл бы предлагаемые обстоятельства,-он не в своей тарелке и не в силах скрыть факта.

Совершеннейшее деморалитэ. А уж мне-то становится как весело!  потихоньку, боковым зрением,отслеживаю его,-НАБЛЮДАЮ, за мимикрированием по чашке Петри…

Столы то и дело обносят вегетарианскими блюдами и компотом. Подслащенные напитки распаляют жажду,а посему,из ничего,выбираю стакан кипяченой воды. И мучное.Много мучного.

И на следующее предложение,- опять,-стакашек водицы и мучное. После 3-4-го стакана, тот, кто разносит (занимающий видную должность в секте),тихо, но чтоб вся часть стола слышала,с улыбкой,но таинственно,обращается как бы ко мне,но вроде бы в третьем лице”она”,и вроде бы спрашивает,но утвердительно:

-А что же(она)ничего,кроме воды,не пьет?Боится,что МЫ её отравим?(точка.).

Даже и не думалось на тему наркоты в стакане.

Вскидываю удивленно-круглые глаза: однако…

ГЛАВА XI.

                  ЛИНИИ ОСТАТОЧНОГО НАПРЯЖЕНИЯ.

 Извратить можно любую идею.

Главное,- взяться за это с умом.

Еду в троллейбусе по кольцевой.

И,в сиюминутно-меняющемся ракурсе на,почти английском,лужке, -владелец выгуливает овчарку. Пес сидит,будто вкопанный, ушки топориком,и созерцает НЕЧТОЕ,лишь одному ему занимательное.

Мы плавно объезжаем по кругу: сочно-зеленую лужайку хозяина,пограничного пса…

Все,не сговариваясь,смотрят именно на пейзаж со псиной… ….Так вот. Облетаю,фланирую предыдущий коллаж.Позднейшие выкладки и закладки,   коие в то,время действия,не занимали в мозгу ни единицы хранения,ни файла.

И-так.

Следом за поэтом, бежавшим от железной дисциплины, прихватившим заодно

и чужую, адвентистскую жену,- посещаю другую секту(как,- чуть ниже.)

Позднее, на её же базе, поэт-со -товарищем организовали СВОЮ “церковь”(как это у них принято именовать).

А ещё позднее, меня опять отловили, приводят,-а он УЖЕ-В-ВИШНЕВОМ ПИДЖАКЕ (с карманАми). И …- аж покривился,-кого менее хотел бы видеть,так это -меня… (Даже так:^”А он  -уже в МАЛИНОВОМ ПИДЖАКЕ!-и мое присутствие вовсе не обязательно!^”) .

Кажется, как поэты, мы понимаем лажу. Но он-то – здесь заправляет!    Правит бал… Он-то развернулся вовсю,-и вдохновенно самовыражается.

Адвентизм душил его артистическую натуру,понюхавшую и поэтических вечеров,своих же,на телевидении. И запретного плода.И то,и се…

Помнится, с юмором отзывался о том,как у старообрядцев отращивал окладистую бороду,ещё у кого-то-ещё что-то…

Здесь, в данной…агрегации,он отрастил недюжинное самолюбование. И моё присутствие слегка напрягало его, как напрягает всякий свидетель чему-то неприглядному в твоей предшествующей жизни…

Если перевернуть адвентистов кверху ногами,добавить канкана,плясок святого Витта,изгнания бесов,вудических тамтамов и ударных, и шаманского бормотания на тарабарском,диком и бессмысленном наречии -вот приблизительно,что у них с -сотоварищем получилось.

Правда, ГРЕЗЯЩИЙ приятель лыко не вязал в косноязычии своем,и”проповеди” лепил -ужаснее бреда в психбольнице. Но вот    слово брал поэт, и,резвясь,обзывал свою паству баранами: “бе-е,бе-е”,-и чрезвычайно веселился,бекая.

Говорил он весьма бойко и красноречиво…

Следовательно… и ему ЧЕГО-ТО не хватало в этой жизни!

Ему нужна была своя, безропотная,благодарная,всеядищая аудитория,-и он ея создал.

О поэте:

…Причем,если на первых сеансах космической связи,поэта забавляли в будущем компаньоне его оговорки”по-Фрейду”,- типа “фимим^” и “Фока неверующий”(соответственно,вместо “фимиам” и Фомы),и он глумился откровенно. То вскоре,он по -видимому,понял:именно невежда способен поддержать прожект об отпочковании с созданием междусобойчика.

Кому из них пришла идея лепить из косноязычного заикающегося профана чуть ли ни апостола (одноименного),грезящего и видящего воочию Христа,спускающегося к нему,и благословляющего на создание очередной независимой ни от кого“церкви”,но план сработал…

И тут, годка через два,вновь появляюсь я,пойманная вдохновенной адепткой по пути на автобус. Ну, внешность такая,притягивать доброхотов и маньяков!-

Неуместная стеснительность отказать (и тем,и другим…хм…) уже трижды повергает меня всё в то же,всё в то же,но УПАКОВАННОЕ  “ПО-ИНАЧЕ” .

Жутчайшее состояние, передавшееся друг от друга,стоило взглянуть друг другу в глаза… Секундное замешательство с обеих сторон.

Причём, мне по пути описывают чуть ли ни белые священные одежды…  (по аналогии с апостолом Павлом),на поверку оказывающиеся малиновым пиджаком…

Но! в его глазах смущение быстро мимикрирует в нечто обратное:раз я тот самый свидетель всех его похождений,бунтов и перевоплощений, и,раз всё-таки он был способен увести “треть ангелов” из одной паствы в иную, то…ему ли не управиться с одной,всё ёщё блуждающей овечкой…

И вот, подобного рода срезки мелькают во взоре его,и начало некоей мысли вновь копошится в пиитической голове…

 

АПОФЕОЗ:

И вот, в очередное наше с ним пересечение, они на общей сходке порешили, для начала:

а)ИЗГНАТЬ ИЗ МЕНЯ,ни много,ни мало, БЕСОВ.

(Я уже имела счастье лицезреть их в процессе, когда общими усилиями, трясло и колотило эпилептиков).

И, что самое интересное и непостижимое, не оказав должного сопротивления, всё свое ношу в себе!- я им это позволяю! чума на оба ваши дома…

И сия орава, с дюжину человек, не меньше, обступает  меня, маленькую, плотным кругом,вздымают руки к моей головушке и начинают галдеть и халдеть,кто во что горазд.

Доложить надо, анализируя в тот момент ощущения,- в считанные секунды они выдышали вкруг меня весь кислород(а учесть жару,пекло,лето и крохотное пространство комнатушки),могу признать,-будь на моем месте человек с тонкоорганизован­ной психикой,черепным давлением, гипертензией или чем-то подобным,-одним своим углекислым газом они  бы вогнали его в бешенство.

По мере накала страстей, галдеж всё более и более нарастал.

И вдруг…

…ощущаю, в этакий-то наплыв чужой, враждебной мне энергетики, -где лишь треск от электронов не стоял,-нечто странное; волнообразное тепло позади себя…Спинным мозгом чувствую энергию,но …далеко не благочестивую,а напротив,-разгул сексуального либидо…

“интересно …кто же это такой?”-пытаюсь боковым зрением определить,кто из них втесался не   С ТЕМИ МЫСЛЯМИ в сплоченный круг единоверцев.

В протяжение всего пандемониума,меня    интересовало только это.­И ничего более…ПОКАЖИТЕ МНЕ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА!

….Наконец, поорав и попрыгав, вспотев,но не добившись искомых результатов,они как-то обескураженно стали поутихать.

И тут поворачиваю голову с птичьими, черненькими глазками в сторону сексуального потока,- ба!

Поэт! Однако…

С минуту смотрим друг на друга,- он,-выдохшийся,распаренный ,смущенный.  Я – вопросительно-недоуменная, вот,мол, чем мы занимаемся в свободное от работы время,под видом ЭКЗОРЦИЗМА..

 

                                   Секта, как таковая.

                                                                 Многие из веры делают костыль,

                                                                 подпирающий их немощи.

                                                                 Не некое стремление развития

                                                                 духовного и умственного,

                                                                 расширение границы бытия,

                                                                  а бытовое терпеливое

                                                                  переношение неурядиц.

                                                                                      Автор.

Сектанизм, (о, конёк, о кормушка!),как явление (факт, феномен…)уникален разнообразием и ВСЕВОЗМОЖНОСТЬЮ ВАРЬЯЦИИ, предположительно адепту предоставляемых.

Люди разны полюсно: кто-то любит погорячее, кто попроще, соответственно, и секты отличаются либо тоталитарностью,либо детсадовским оптимизмом,нелепостью нарядов,или же аскезой(черное, белое).Ибо.Человек изначально не может уместить в своей маленькой, крошечной душе ЦЕЛОГО Бога, а разместить Его как-то надо, хотя бы в малых дозах,хотя бы часть,хотя бы кого-либо из его воинства,хотя бы фетиш. Оттого каждый подбирает ПОД СЕБЯ подходящее снаряжение, облачение, догмы и постулаты, видимую символику и атрибутику,внешнее оформление.

(Если те празднуют воскресенье, эти будут праздновать субботу, если у тех ветхий завет, мы исходим от евангелий и т.д.)

Бегство из общества людей, в чем-то не устроивших, чем-то оттолкнувших, с кем не нашлось общей темы,- в некое реалити-пространство, населенное людьми,объединенными ОБЩЕЙ ТЕМОЙ.

С теми, мирскими,- не нашлось соприкасания. А говорить о чем-то  надо. И, главное, хочется.

Все секты, (во всяком случае- по которым  слуга покорный прошвырнулся…) в общем и целом,строятся по единому принципу(общий план застройки):они берут(опять же) НЕКОЕ ЗЕРНО РАЗУМНОГО, горчичное зернышко,и на его основе выстраивают СВОЁ видение СИТУАЦИИ и своё учение, коее , разрастаясь вширь  и вкось, в итоге застит самое зерно; но при желании, методом сечения и отлущивания всего лишнего, можно до него докопаться и рассмотреть..,

…если, конечно, его к тому времени не слопает мимо проползавший червяк. (у меня не было ни сил, ни – главное – желания заниматься раскопками…)

Основной постулат, вынесенный ОТТУДА –  конец света наступит, когда последнему грешнику будет преподано  Евангелие…  Ни больше, ни меньше…

Мы( и с нами хренова прорва ИХ) живем в тысячелетие грешников и оно идёт к концу. Посему,в отдельно-взятых сатанинских сектах и ведутся мессы и молебны(?),дабы конца не произошло. Ибо…будет уловлен и посажен на цепь и со всеми присными опять отправлен в бездну.

А сие столь некстати, учитывая что антипод родился… Спросите любого,только умненького и адекватного сатаниста(да и любого “иста^») и он подтвердит вышеизложенное.

(вопрос, причем ребром… и на ребре ещё остатки жаркого…)

-а они бывают адекватными-то… ответ: – Бывают!

как правило в сектах, как и в любом ином институте, макушка всегда адекватна(всегда точно знает,что,сколько,зачем и почём ей нужно). Пляшут и фанатеют заштатные члены-корреспонденты.

А макушка всегда бдит:куда какие линии пойдут, какие точки пересекут и в каком пункте встретятся.

***

И опять о дуальности веры:в Бога(вера ни к чему не обзывающая,а оттого удобная,очень,и поголовная. Кого ни спроси!- все     верующие.) (Существует НЕЧТОЕ, Я в ЭТО верю -и достаточно).

И – доверие Богу,как создателю и ответственному по должности за произошедшее происходящее и произойдущее. Я верю, что всё устроенное им чудесно, справедливо,прекрасно,и всё происходящее со мною и вокруг меня -верх блаженства и совершенства,что все живущие погружены в наслаждение от самого процесса жития,от самого факта бытия,от осознания его высшего смысла,и не ропщут,ибо не должны…(почти буддизм).

Просто мне ХОТЕЛОСЬ БЫ (всё-таки ,по случаю,мимоходом,ненароком,за исключением из правил…)увидеть(потрогать, удостовериться… )таких людей,кто искренне ТАК думает,-и соотнести их в % содержании со всеми прочими.

Но мы-то лишь играем, играем в Его Сценарии пьесу под НАЗВАНИЕМ   “ЖИЗНЬ НА ЗЕМЛЕ»…

И, как актеры у режиссера не должны испрашивать о целесообразности и приемах выразительности, а просто следовать Его творческому замыслу…(после -выйти к рампе,откланяться, получить кому что:цветы или томатный фейс,-и разойтись по гримеркам.)

Режиссера, с которым не поспоришь, а то хуже будет -я уже видела. ..

 

 

ЭПИЛОГ:

 

И, спустя многие лета, еду в тех из автобусов,где гибкое чрево и два сегмента вращаются при повороте.

Лбом- о стекло. Смотрю на встречное движение асфальта,на мелкие камушки под колесами…(любимое,бесцельное занятие в дороге),

И ко мне подсаживается малолетняя мужская особь и начинает ВТИРАТЬ о Божественном. Мне.Ну,думаю,ладно,втирай.

…И что церковь их собирается в “Звездном” (день недели,час и т.д.),и всё такое…

-Типа адвентистов? Или харизматов?-вяло реагирую я,поскольку уже не отмолчаться.

-Нет, у нас совершенно новая,ИСТИННАЯ вера,-и называет то ли “возрождение”,то ли “восхождение”,то ли “восседание”.

А я вяло внимаю…

-А зачем ещё церкви, если есть православная?На Руси вера должна быть православная,а власть-самодержавная…

….Наконец, он настолько услужлив,что готов и встретить,и проводить,и сумочку донести…

-И вы, небось, так же прыгаете под музыку и вопите?-продолжаю убивать к себе интерес я.

Но он уже окучивал меня, как будущего кандидата остановок пять и готов ещё по окучивать…

.. .И, наконец, за комплиментарностью личного плана(ох, чего я не люблю,так не люблю..),добавляет:

-Я ВИЖУ, что вы сейчас нуждаетесь в слове Божьем…

Иди ж ты, видит…Мрачно поднимаю взгляд(причем,тяжелый,полновесный,будто и ресницы по пол-кило каждая), и реку:

-Да откуда вам знать?

Он делает паузу и заинтересованно хлопает глазёнками.

-Откуда вам знать? Может я и есть,- пауза  -и усиление интереса:-Самая что ни наесть,-пауза и жуткое внимание:-Сатанистка?

Это было пять… Он как-то сполз с сиденья, и как-то бочком- бочком по -направился подале.

Здесь, по сценарию, должен был бы быть сатанинский громовой хохот с моей стороны и алый пламень зрачковой…

Но я обошлась без спецэффектов.

 

 

                      НЕБОЖИТЕЛИ И НЕБОЖИЛКИ.

                                                                                                 /сон/

 

Сюжет для небольшой бессонницы.

Утро. Отслужили.Расходятся прихожане.

Из церкви идет мужичок с младенцем на руках.

Но странен тот младенец: лет двух, в  белых одеждах и крылах. Ангелок.

Рядом с мужичком столь же простоватый сотоварищ. Шаг их неспешен.

И вдруг крылья ангела встают топориком и начинают трепетать, и рваться ввысь.

Но вместо того, чтоб отпустить младенца, рвущегося вон, мужик покрепче обхватывает и прижимает его к себе,как если бы гуся или курицу.

И тогда,во взмахе и рывке,ангелок начинает медленно подниматься, несмотря ,  что ноги его охвачены и несвободны. Вместе с ним поднимается и мужичок.Медленно.

И вот, ловя значимость момента, когда те уж поднимаются от бренной земли,за сотоварища ухватывается и приятель,оборвав разговор на полуслове.

                              ЗАНАВЕС

ГЛАВА XII.

     ТЕАТРАЛЬНЫЕ ФИШКИ.

 

Театр. Жара. Стекло. Удушье.

За стеной – распевка. Через полтора часа в дверь заглядывает молодой актёр. Распаренный, мокрый,обезвоженный и обессиленный.Светлые волосики слиплись, будто у только что вылупившегося цыпленка:

-У вас водички можно попить?

Пьет.

-А ещё-можно?

-Да сколько угодно.

И по тому, как он пьёт, я, с пониманием (иду в народ),и сочувствием замечаю:

-Сейчас бы бокал холодного шампанского…

Он прекращает пить. Изумленно смотрит:

-Да что вы! Сейчас бы пивка, холодненького!

***

….А еще через полтора часа, ещё более разомлевший и умиротворенный, нежель при входе:

-Мне кажется, вы меня гипнотизируете…

…Была бы охота.

***

Или, другой:

-А почему у тебя черно-белые рисунки?

О графике…

Не скажешь же: жизнь такая…

-Так я ж дальтоник,- отвечаю, лишь бы не распространяться всерьёз…

Слух завершает виток:

-Говорят, у вас большие проблемы со зрением?

***

-Зачем ты сама о себе слухи распускаешь?!- залетает та же,с кем оборжали герцога. Вампирёза.

-А что опять?

-Не опять! А постоянно!

Ужас… Сидишь, никого не трогаешь… Вроде бы.

***

Очередная гастролирующая леди – босс, глядя на часы:

-А ты, оказывается, любишь дорогие вещи…?

Было б странно наоборот. Кто же не любит…

***

В ссылке свело с девочкой, одногодкою. Фамилия-нечто феерическое(аж – Герц – Добровольская…!) А лицо… Иконопись… Не выдерживаю:

-Лицо у тебя породистое.

-А мой прадед – граф, ссыльный.

А её престарелая, дряхлая, чудаковатая тётка до сих пор сохранила повадку: средства не позволяют ей содержать и одевать себя достойно титулу. Но – у неё всегда – шикарные туфли и безумно дорогие духи. Хотя – и древняя старушка…

***

-Но ты же,- советская девушка!- та же босс в порыве полемики.

-Я – не советская!- ощетинилась я.

Она, секундная пауз:

-Не советская, говоришь? А что тогда здесь живешь?

***

Анекдотическое:

Звонок. Молоденький голос:

-Здравствуйте! Вам звонят из дома престарелых. Мы хотим предложить вам  своих бабушек для эротического шоу…

Позднее выяснилось – дипломники разыгрывают по чёрному… но – доложу я вам…глаза мои вылезли…

***

Анекдотическое же:

-Ну, и где вы Новый Год встречали?

-В компании спелеологов.

-Да?! И о чём же вы с ними говорили?!

-Как о чем? Об альпинистах.

***

(отступление: Однажды позвонили,я сказала обычное: добрый день,-спросили информацию,ответила,попрощались-пожелала всего доброго.Положила трубку-звонок. Подняла- добрый день,- спросили ту же информацию тем же голосом, ответила, попрощались- пожелала всего доброго… Кладу трубку,-да что ты будешь делать!опять звонок.

– Добрый день,- и тот же голос спросил всё то же самое! Ответила. Попрощались. Пожелала всего доброго. Но трубку не положили. Молодой нахал спросил: -Девушка, а вы-автоответчик?

-Что?!- возмутилась было я…

Засмеялся… хотелось поболтать.

-Всего доброго!- попрощалась я.

Но рассказывала этот эпизод иначе. Всё-то же самое,но в конце-посылаю сленгом.Впечатляло.

***

Пригласила чопорная дамочка (та, что из ребра обезьяны) к себе . Заходим в подъезд. Вызываем лифт. Распахнуло. Как пахнуло… -Это -туалет по вызову?!-получаю злой тычок в бок. Квартира малогабаритка. В санузле НЕЧТОЕ, непонятное, ни разу до сего не виденное:

-А это – что?- удивляюсь при виде.

Злится:- Не видишь? Сидячая ванна!

-А-а, я думала,- лежачий унитаз…

***

Ночью, после спектакля,с людоведкой садимся в такси .Справа по курсу немыслимо ярко стоит Кассиопея:

-Как сегодня хорошо видно Кассиопею, – говорю.

-Да – а? А ты ориентируешься в звездах?-всё ещё удивляется мне дама.

-Я когда в такси сажусь, только по звездам и ориентируюсь…

***

Дамище, что ловит в кулуарах и покрывающая меня беглой шрапнелью по пристрелянным точкам, заглядывает в пакет,а там… мясные деликатесы,в баночках…(А кругом глад и талоны на кур…)До встречи с котом,я была убежденной вегетарианкой, чему он ожесточенно сопротивлялся. И, если теперь меня засту­кивали с мясом, чувствовала панику и жуткое неудобство: вегетарьянка,-а что себе позволяет,-полный пакет мяска!

-Это не мне! Это кошке!- тут же опережаю я.

-Хотела бы я быть вашей киской!- восклицает дама.

…Сто двадцать килограмм    живого веса… Не фига себе…

…Смотрю в ужасе, и на лице моем: Не дай мне Бог!Такую кису!

И тем не менее, именно она советует кому-то снимать депрессию покупкой вещи: побалуй себя, и стресс-как рукой.

Решаю воспользоваться. Покупаю юбку…

Не греет…

Через день покупаю к ней блузку…

Не греет…

И вот ахаю немерено трех зарплатный эквивалент,- и добываю через тех, других,пятых,-дорогущие-не-знай-какущие духи…

И постигаю смысл: Конечно не до душевных мук, ежели жрать нечего… –

 

КИСА И ХЛЕБ.

 Кто никак не хотел мириться с экономическим кризисом в стране -так это кошки.Ночую у людоведки. И поутру слышу с кухни требовательный тон кота.

Голос:- Кис-кис,на.

Минутная тишина и вновь требовательный кошачий рев.И комментарий  хозяина:- Что, киска,не хочешь хлебца?А пора бы.

***

В кулуарах.

Сталкиваемся с неким озабоченным журналистом. Меня ему представляют.  Он, прямо видно, молниеносно что-то раскладывает в мозгу, тут подчеркнул, здесь вычеркнул:

-Так вы – график?

-В какой-то степени…

-А что рисуете?

-Гротеск.

Нахлобучивается, прикидывает,всё у него сходится:

-А мы тут журнальчик затеяли…

-Вряд ли, я не рисую на заказ.

-…да вы не спешите отказываться…Детский,типа”Мурзилки“… -Мурзилка.Я с живой иронией состыковываю – бородача,­детский журнальчик,-и мои…гротески. Надо же,опустил- и не заметил…

-Да вы же моих работ не видели!

-А я вам верю…

-Ваши детки со страха обкакаются.

-Да – а вы-ы что-о? Так страшно?

****

Люблю красиво завершенные истории.

Например, если кто-то на ком-то забывает жениться, и сынишка,- как-то есть,а вроде б и нет…И папашка весь из себя такой, метр-с-кепкой,но неза-ависимый,и весь из себя единственный экземпляр,после потопа. И вдруг: её семья эмигрирует, внезапно для неё самой. И он -сразу же-   не  прочь бы жениться…

…А – фигушки. Уезжают все. Кроме тебя. А ты остаешься, грязя месить.

***

Или: народному артисту устраивают выволочку. И он – с инфарктом. И долго болеет.Вернулся,-а фиг ,тебе уже ролей нет,зарплата – вполовину,-и вообще,борец за справедливость,иди-ка ты… Уходит.Такие,собственно,интеллигенты первые под ударом. Уходит…В Министерство культуры!И -на новый же спектакль денег просить,-куда?-к нему!

А он выдерживает обидчика в приемной, за занятостью. А после того, как тот дозрел,-принимает,и -денег нет.

Говорят,примчался шеф,аки лев рыкающий. Чуть было гнездовье родное не разнес в щепки.

Кра-асиво…

Сразу же воздалось. Не стало ждаться до судного дня.

 ГЛАВАXIII.

“…И ТО,ЧТО НЕЛЬЗЯ”…

                                                                         …В детстве полагала за редкость-зелёный цвет глаз.                                                                   Каково же было удивление со временем обнаружить,что                                                                            зеленоглазых людей подавляющее большинство.

                                                                  ~*~

                                                                  Цвет:листья,похожие на тонко нарезанный зеленый                                                                                                                 мармелад…

 

 

Передо мною, вечер от вечера, месяц за месяцем, на директорскую бронь,садится невероятный по колоритности персонаж,- студент -второкурсник артфака.

Немыслимая внешность: длинные, узкие, зеленые глаза, хитрые и опасные,великолепная лепка черепа.(“Глаз корейский,череп арийский,профиль еврейский”,как после он сам даст себе словесный портрет).

И вот эту гремучую смесь обрамляют спущенные вдоль лица крыла густых, темных, длинных ,прямых волос-каре…

Шея обнажена. А у длинного,растянутого и растасканного вязанного джемпера нет ворота,-и эта мощная шея,вырастающая из мощнейших плеч,-открыта,с нежной,детской кожей,- и ВСЁ ЭТО,-сидит впотьмах передо мной – сплошная эроген­ная зона.

Не могу смотреть спектакли…

На десятый или пятнадцатый вечер ловлюсь на желании сзади обнять эту шею,- и поцеловать под волосами. Было бы лихо. И дико…

…хоть я и не ем маленьких мальчиков.

Его внешность обращает на себя внимание всех.Что за роль можно получить, имея такую экзотику? Маугли? Тарзана? Рахметушку?

Нет аналога.

Ранняя теплая осень, открытие сезона.

Иду с троллейбуса и вижу ЕГО возле дома быта. Стоит, запрокинув голову, и самозабвенно читает вывеску на уровне второго этажа.   Кадычок торчит под прямым углом.

Хочется подойти и сзади попридержать затылок.

Джемпер тот же.

Открываюсь. И – первым заходит он.Не успел рта раскрыть.

Я:- На Гребенщикова?

Удивляется, ребенок:- А-а… как вы догадались?

Конечно, сложно догадаться, что привело студента – ко мне, если у них беспрепятственный пропуск на все спектакли.

Билеты безумно дороги. Он огорчается.

-У вас же пропуск,- напоминаю я.

-А нам сказали, что не пустят.

-Но есть же вахта,- ищите лазейки…

-Вы думаете?

-Думаю. Не в зале, так за кулисами.

Поболтали о том – сём. В т.ч.,^– возле прачки он ожидал истечение двух часов,- самообслуживание…

Ещё и хозяйственный…

Вдруг в один прекрасный вечер – идёт! – ударяется о стекло.

-А я – через проходную!здравствуйте.

Топчется, большой, но ребёнок.

У него огромные ладони. Чайная чашка в них выглядит кофейной.

И – пишет стихи.

И-поёт их под гитару,- но мне не дано было услышать. А вот читать,-слава Богу,довелось,-обменялись стихами.

Он приносит свои, скатанные трубочкой. Перепечатываю их той же ночью. Ждала,когда же придёт,заберет. А когда протянула назад,он крутит в ручонках свиток,удивляется:

-Это я вам.

-А я уже. В смысле перепечатала.

Разные люди по разному самоутверждаются. Одни – в подпитии ночью, разбивают стеклянные остановки…

А этот – пешком шел из Москвы в Питер. Один. День и ночь.(”Думал:дойду или нет?Дошел!”).

…ночевал в пролесках. Сходя с обочины…

В нем такая притягательная мощь…

Начинаю узнавать о нем, говорят: самый перспективный мальчик на курсе,очень талантлив и незаурядная личность…

…А после приезжает Гребенщиков…

Если на меня всё увиденное и услышанное, и то биополище, подействовало оглушающе,то на Маугли -роковым образом.

(-Если вы – приглядитесь,то заметите,что точка между ”Б”’ и “Г” в виде маленького кружочка. БоГ. Он- всегда так подписывается…)

На следующее после концерта утро, он зашёл ко мне поделиться. Мы посмотрели друг на друга -оба с соотнесенными башнями,и  все-то поняли.Просто сидели,-и было хорошо в единомышлии, единоверии,в единовосприятии…

Так было все четыре вечера, какое-то неизъяснимое осознание,- что ради этого,собственно,стоило жить…

И вдруг.

К нам заходит вульгарный постановщик света. При его появлении, мы с Маугли, как по команде, замолчали и тягостно ожидали,когда же дядька поймет,-и выйдет вон. Но дядя, отню-юдь.

Был как раз из тех, кто поймет,- и помучает. Поймет,-и постарается опошлить.

-Захожу,а он сидит один,-бутылка коньяка и во-от такая рюмочка ,-показывает он:-Говорю,мужик,ты чё?стакана не нашел? -Не нашел,-отвечает.-Щас найду, пошарил по гримерке,нашел, вытряхнул карандаши,дунул в него,обтер слегка,ставит.

Тот наливает ему полный граненый стакан. Осветитель, по-мужичьи крякнув,залпом выпивает,утирается и говорит:-Ну,а ты чё?

-Спасибо. А я уж так…

Чувствую,как мы одинаково с Маугли сжимаемся,он рядышком, на банкетке,внутренне съеживается,-и я…-не знаю,куда провалиться….перед нами прокручивается вся эта жуткая сцена… и как серпом по идеалу. Как дальше жить?Мы оба молчим,как- то враждебно и выжидающе. Сомкнули мысленно ряды.Дядька смотрит, понимает, что его выпирают, но разглагольствует дальше.

Моя мина выражает откровенное: п-шёл вон, пошляк.

Наконец, помолчав,он встает,в гробовой тишине направляется на выход и у двери довешивает:

-Нет, ребята,всё же,скучный мужик,этот ваш Гребенщиков.

Сидим, нахохлившись…

(В первую ходку передаю Б. с продюсером Евангелие и цветочки.

А продюсер,- умереть не встать,-ТОТ САМЫЙ,что и Понтий Пилат в “Мастере” ,a позже диктор в “Гран-Мишель”…А я-то,в свое время,сколько ему цветов перебросала…А теперь он у меня, вроде-ка,посыльный?Ужас…

Тесен ,ох уж тесен мир!)

(В канун концерта, Понтий Пилат ходит по театру и собирает со всех дань – обогреватели, чтоб гастролёр не окочурился на нашей сцене от холода…Заглядывает ко мне – хищно смотрит на  рефлектор и изъясняет суть дела…Но! если бы раньше – я тебе всё отдала и безвозмездно, то теперь – всё – но только не камелёк! без него- мне  карбышевская смерть…

-Не дам,- говорю,

-Для Гребенщикова?! И – не дадите?!А если он замёрзнет?!Голос потеряет?!Охрипнет?

– Не охрипнет,у него глотка луженая…

-Это – у него – то – лужёная?! – опешивши и не ожидая отпора, удивлённо смотрит, не узнавая, Пилат:

– Да у него нежный голосочек!

-Не дам.!)

С Маугли – передаю стихи. И карандашный рисунок другим днём. Но рисунку было не суждено,- не состыковалось…

***

-А ведь в чём-то он прав,- неожиданно,после отбытия мужика и нависшей паузы,тихо роняет Маугли:-Гребенщиков действительно может показаться скучным…

….и общая мысль, одна на две головы: философского склада человек и не должен ломать коленца, в присядку,на потребу публики.

И всякий раз, прощаясь, Маугли,- поклон головой, воображаемое щелканье шпорами…

Но сегодня – последний вечер.И сие ощущалось в воздухе…Все как-то находились в приподнято-романтическом,подвешенном,отнесённым от реальности состоянии. Все были как-то по-особенному… взаимовежливы,- и любили весь мир…

А после…

После вернулась в своё чистенькое, выкрашенное и выбеленное жилище, с кружащимися по стенам цветными бликами настольного фонаря…

И постигла истину: это-конец. Всё. Больше ничего не будет. Больше ловить рыбку в стенах театра не придется,- рыба ушла…

И было столь тошно и одиноко!

Хорошо, соседка ночевала вне дома.

Бросила сумочку на стул. Села. Над постелью плакат с автографом,-(а ведь, действительно,БоГ!)-и как-то опустошенно и неуютно сделалось в целом мире. Мне необходимы были: музыка, слова,голос… ВСЁ ЭТО. Я – ПРИУЧИЛАСЬ к этому за четыре вечера. Подсела, вот что…

И такое вселенское скорбенье, такая тоска… Большe ЭТОГО не повториться! По мере крайней,в моей жизни,-ни-ког- да…

Открыла холодильник… И налила… полный фужер… коньяку!

Залпом выпила,- и,- понеслась: следом за скользящими цветными пятнами,-закружились стены,потолок,-и я исчезла.

До утра.

А утром: всё осталось тем же самым. Только чуть сдвинулись акценты.

Еду на службу. Тот же самый пейзаж урбанистический, тот же раскисший чайной содой грязный снег…И ничего не произошло…Но ощущение радости угасло…Те же лица,речи те же…но разница несопоставимая.Если ДО этого фильм снимался на плёнку  “кодак“,то ПОСЛЕ этого,-на плёнку”свема”… О-пус-то-ше-ни-е…

Приходит Маугли…

Ещё раньше попросила у него фотографию .Принес, кипу ВГИК-овских   фотопроб. Качественные,шикарные портреты…Выбираю одно,где совершенно не похож на себя:лирический,вдумчиво – отрешённый.  Гамлет,только раф добавить!

–Эту!

Но.

Он перетасовал и выбрал задиристо-лукавую, с ухмылочкой и хитрющими глазами,ерническую…

…А жаль.

И вот пришёл:-А я зашел проститься.

-?!

-Уезжаю. В Питер.

-?!

-Я понял, что театр уже мёртв…А роки- н-ролл,-прищелкнул языком:-Всё-таки,жив…

-А как же училище?!

-А я уже заявление написал.

-Как?!

-Знаете…Я ведь своей спиной им дорогу загораживаю. Честнее  уйти.Я -то смогу без этого.У меня есть рок.А они -не могут.

То есть, он -всё это время знал!что талантливее всех их,вместе  взятых…Реально знал реальность,вот что…

Шок.

И, будь не в подавленническом состоянии после отъезда Б.Г., -наверно,иначе отреагировала,стала бы отговаривать…Отговорила… Попыталась БЫ отговорить…Да хоть что-нибудь!

Но – не сказала и не сделала ровным счетом ни-че-го.

В тот момент мы с ним одинаково чувствовали, ощущали разницу, и для него,и для меня это решение показалось правильным…

Если конечно, после он не растворил свой талантище в толпе мальчиков-на -побегушках,бегунках за пивом.

Горько было б осознать, что он – канул. В общей массе,завернутых в водоворот энергетищей кумира…

***

….(Позже дали послушать плёнку,записанную во время занятия  тибетского монаха,ламы профессора и проч.,Перевод синхронный,дик.Но дело в другом:на моменте,где он,по часовой стрелке,собирает энергию ”ци”,отчетливо слышен всенарастающий вращательный гул,будто запускают турбину.Вначале тихо, а после чётче,мощнее раз от раза.Спросила,был ли ощутим и слышен этот круговорот в зале,во время сеанса.

Вроде бы, нет…А – записало!

То есть, тонкую материю можно иной раз запечатлеть на плён­ку, вполне материально.)

Нечто похожее творилось и на гастролях… Только вcё  физичес­ки ощущалось, перетекало,переливалось…Имело взвесь.

И – с небес об землю:

В первое утро после Б.Г. выяснилось,- тем же вечером у гастролёров попятили дорогущую,японскую,серебряную флейту.Флейтист,-чуть не плакал,просил вернуть,-впереди целый тур по Волге-матушке,а как же он-без инструмента?… А Б.Г. улыбнулся тихо:-Пошла на сувениры.

Пост – фактум…

Гребенщиков, как некий свет, растворял в себе и собой сонмы. Перефразируя какого-то поэта: “и жадно шли их стада напиться из его прохлады…”

Но некоторых, что растворились?(см.выше),мне жаль…

Маугли как-то попросил его написать что-либо для младшего братишки, подсевшего на травку.

Все дружно подписались под воззванием Б.Г., мол,туда-сюда, нехорошо и прочая…

Все. Кроме бас-гитариста:”-ну, против травы я ничего писать не буду…”

Последнее впечатление о пребывании.

Второй-третий вечер: стою на проходной и взираю на телефон, ожидая звонка такси. Мучительно долго в этот раз…Не едут. Невыносимо.И внезапно распахиваются тяжеленные, оббитые железом врата, (…”с прозрачными воротами…”) и со сцены гуськом направ­ляется процессия.

Каждый здоровается и тут же прощается с бабулькой-вахтером, (попутно и со мной)… Взор мой поднят под угол,соответствующий двух-метровым верзилам.И,где-то на установленной отметке ,ожидаю ЕГО,последнего,   главного…

И вдруг,-на тебе,глобалистка, гигантоманка,-выходит маленькое и щупленькое,с неимоверно-синими глазами.Такое ощущение, будто сквозь них видно февральское или майское небо…

То есть,буквально,-НА ПРОСВЕТ…

Невероятное ощущение…

ГЛАВА XIV

  СУХОЙ ОСТАТОК

 

Принимаются за огульное охаивание пропуски или замалчивание причины неприязни.Все проблемы в мире-от недосказанности. Думаешь,человек не дурак и сам всё поймет.

А человек окажется как раз дураком и не поймет ничего.И будет считать себя неуязвимо-правым,и наматывать лишние километры недопонимания,   строя на нём иллюзию собственного правомочия. Главное,за собственным голосом, он и не расслышит аргументов стороны противной.Да ежели когда нибудь и расслышит под конец жизни,то и опять вряд ли что поймет.

     А причина  неприязни была…

Перед тем,как меня выпустить,вначале отключался весь свет, так уж заведено,в фойе,в вестибюле…(И ради того,чтоб в потьмах не разбился насмерть один-разъединственный кассир,- никто бы не стал менять устоявшиеся порядки…

Но и мало кто из новичков подозревал о присутствии во мраке стороннего.. Так очевидно ,рождаются легенды о ПОТУстороннем.)

И-так:сразу полнейшая темь,-и идёшь впотьмах,на ощупь. Страшно не было…-ощущение сюреальности.

Одним таким непроглядным вечером,успела только-только дойти до бельэтажа,-и свет померк.Пробую дверь-заперта.И – некая подвешенность:позади -мрак,впереди- замок.Ничего не остаёт­ся, –  облокотясь о перилла,жду пожарного.

Свет чуть-чуть пробивает с улицы.Слегка сероватый оттенок верхней панорамы.И, контрастируя,-узкая полоска внизу, из женских комнат…

Мучительно долго никто не приходит меня вызволять.Посещает мысль:забыли.Караулю балконную дверь,из которой  явится старичок-спаситель.

И вдруг…

Среди полнейшего мрака и одиночества,вообразите,раздается некий звук,будто трут донными частями фарфоровых тарелок,там где обод без глазури…

В то время я не страшилась потёмок,ибо ещё не заигрывала с темными силами и являлась материалистом….

Потому,отметая глюки,попыталась установить характер и источник звука.

Нет,ну представьте:три замерзших,прозрачных этажа,в пролете темноты и лестниц,-и мерзкое шорканье,некий скрежет зубовный,адовый…

Спускаюсь на две ступени-перевешиваюсь через буковые перил­ла,и- что вижу?Как из освещенной туалетной комнаты!освети­тель!  Тот самый,с цыганской внешностью,любитель халявных, дорогих коньяков!-прёт,нагло, в ночи!коробки с кафелем… Представляю…, что сказали утром плиточники,-пришли,-а рабо­тать нечем…

А судя по долгострою,-нырял ворюга за плиткой часто и регулярно.

Так вот кто таскал мои плюшки!

А точнее,-из смежного ,никогда не запираемого кабинета,-оба телефонных аппарата,-с корнями!

И,мнится,вот кто свинтил все бронзовые,в виде львиных голов, ручки с дверей в обеих крыльях:начальство утром пришло,-а попасть в кабинеты не может,-не за что зацепиться!И-паника,и бросание на стены,-а иди ж ты!открывать все равно нечем…Стою…-и смотрю на активацию его деятельности….в неосвещенное время суток,..

По счастью,дверца в бельэтаж распахнулась,меня выпустили,и с двойственным ощущением гадливости сопричастности,я пребывала весь вечер…

Что с этим делать?

Каждый раз,встречая его после означенного,пристально всматриваюсь,ища бегающие глазки,суетливо прячущиеся в карманы руки,-не тут-то!Ни признака,ни полунамека…Скорее,у самой глаза начнут бегать…

А ведь могла в тот момент либо завыть потустороннем голосом, либо рявкнуть типичное:“брось,а то уронишь!”То есть, поглумиться ,проявиться,   поставить перед фактом и отбить охоту расхищать добро.

…. ан,нет.Промолчала.

 

 ГЛАВА XV

   кАричневый кот васька.

 

Из главных художников,а не из подмастерий,как художнику нравились двое.

(Каждый в своё время.)

Один написал к “Дилетантам” мчащийся по хлябям,по раздрызганной ухабистой дороге фаэтон…И вдали,за церквами,садящееся багровое солнце.

Чёрно-белое…  лужи…лошади…А карета..,-невероятно… Выхожу в фойе время от времени,-и стою,смотрю…Как дурак…Стою-и смотрю…

Другой глав.художник,похож на испанского гранда по стилю,с полотен Эль-Греко….Забрал фрамугу к новой премьере,-и я затосковала…

Стенда не было долго.И вдруг.Двое из монтажки,несут,прогибаясь …

…А у него рука не поднялась,как это до селе было принято в цеху,заново загрунтовать и все закрасить,-он ПЕРЕТЯНУЛ полотном наизнанку,- и теперь мне не надо выходить в фойе,-картина находится теперь здесь,в кабинете,у меня над головой. 3X4 метра…Плюс-минус.

-Как это,другой рисовал,а я -уничтожу,-пояснил позже,когда зашла речь.

Восхитилась.Чисто с этической стороны…Порядочность -она и в мелочах порядочна…

И – ему приходится начальствовать над грымзами, отбрехиваю­щимися от текущей работы.Такому порядочному.

И он,такой огромный и неповоротливый,-идёт к Гребенщико­ву с плакатом,-для меня,автограф.

Тот:

-Чем писать?

Он принес баночку белил и колонковую кисточку(Гребенщикову,как художнику,сие понравилось.)

(Плакат и чудесная,огромная фотография сверху наколота,-долго висели…)

Гранд испанский,говорят,пишет крутой сюр…Жаль,но ни разу не поднялась в его мастерскую…

Даже дело зашло о портрете(начало 92-го),-а ноги не идут в цеха…

Общение вообще,как и дружба,и любовь,таинство двоих…Лишние люди-сковывают.

-Я фон нашла.Почти благородно,-привожу на свое рабочее место, показываю бордовые гардины.

-Почти!Не почти,а благородно!-восклицает он.

 Мне хочется такую вещичку…искрометную,а-ля-принцесса,но почему-то брякаю:

-Чтоб не стыдно было понести за гробом…

Две недели по два часа.Барьер как-то сам по себе исчез, кокетую, балагурю,витийствую…

-Мне сделали замечание,что моё кокетство уместно было б во времена Пушкина.А сейчас люди воспринимают иначе….

Он,кистью о полотно:

-Умный человек поймёт,как надо.

Заметил на рабочем столе обрывки бумаг с зарисовками…

-И что,всё вот в таком состоянии?-ужасается:-Да вы преступно относитесь к таланту.Так нельзя же!

Ба!

Впервые от художника,серьезного мастера,-такое….Задумываюсь… Запасаюсь картоном…

В последние два-три сеанса такой помолодевший,оживленный и осеянный! Обновленный.

-Не знаю,от вас столько энергии…Так себя чувствую…Даже жаль,что закончили.

Дарю ему шикарное издание“Библии* и такое же“Евангелие”. Черное.С золотом.(Закупила у адвентистов по случаю,и распространяла по домам,где обреталась.Надо заметить:до того в тех домах библии не было.Её вообще, нигде ещё не было…)

В процессе сеансов рассказала ему:в детстве пошли классом на выставку.И там меня поразила одна огромная картина: распахнутое окно,на подоконнике стеклянный,дутый,сверкающий кувшин ,крюшонник, до половины с водой;белая,ослепительная салфетка ,крахмальная ,жесткая ,слегка скомканная,-а там,напротив, -стена дома,и- мажущие бликами троллейбусные провода.Режущие глаза вспышки….

Стояла…и всё…

А после ещё и ещё приходила…И ещё…

А после,спустя годы,по телевидению увидела эту картину в спектакле драмтеатра…

А фамилия художника врезалась: Ионайтис.

Он обрадовался страшно:-Мы с ним вместе учились!

Законченная сюжетная линия.Родом из детства…

Если картина висит,то в пятом акте…

После него- художников в театре не было. Конъюнктурщики,пожалуй.А муза -ушла.

  И спустя,-вижу его рисунок…в доме адвентистки!Портрет карандашный внука её…

Стиль -ни с чем не спутать.Он подрабатывал на проспекте.Несколько раз находила его там за работой…

Но!сколь приятно увидеть нечто знакомое в чужом жилище…

Прислушалась-таки….

Рабочее время трачу на себя.В ход идёт всё:оборотные стороны афиш тоже.

У меня хорошо оборудовано место:стол,лампа с левой стороны, одиночество.

Какое-тс время спустя захожу за подругой,-а её нет дома. Частный сектор,окруженный высотками.Входишь в глубь дворов,- и оказываешься в деревне.

Она-приносила Борхеса…

Выбираюсь из двориков и вижу:на скамеечке неординарную личность. С лонгреновской бородкой,и..-без носков…Такой чистюлька,только что из ванны будто б.Одет с иголочки.

Сопоставляю факты и,проходя мимо,вдруг утвердительно называю его фамилию:

-Да,-удивляется он.

Садимся и ждем вместо….

Ещё раньше,иная девушка говорила о его картинах,-пишет все виды смерти и назвала его некрофилом…

Не могу судить.

Я ,проста- ая :

-Говорят,вы – некрофил?

Смущается,пауза:-Скорее,некрофоб…

Она застает нас,оживленно болтающими и офигевает,но сдерживает негатив.

Грянула гроза…Шквал.

Прячемся в домике н пьем чай.

Домик крошечный,-и весь завален книгами,книгами,богатыми книгами.  Беженцы.Она спит на циновке,уступая мне постель. Подводит разговор о том,что и я,мол,из их братии.

-Покажите?-оживляется художник.

Захожу в театр,ночью,-выношу.

Ночь.Улица.

Фонари.Раскладывает на бордюре пересохшего фонтана.Смотрит молча.И вдруг:

-У меня скоро выставка.Давайте объединимся?

Как все просто.И неожиданно.

Но.Померкнуть сразу же,на выходе,в свете его шедевров,- подобное не по мне.Всё произойдет,не чуть позже.Не сейчас.

А пока,-просто благодарна ,-одному, что первым пожурил.

Другому,-что предложил.Без них бы никогда не тронулась с места.

Несмотря на предельную холодность к высокомерие, сопредельное, я бы сказала,с долей фригидности относительно жизни вообще,с нею связано два,довольно живых,сюжета.

И она -рак.И,замечая за мною местами бесконтрольные позы,говорит:

-Не королевствуй. Когда Ахматова,тоже рак,задумавшись,становилась надменной,ее дочь говаривала:- “Мамочка,не королевствуй, пожалуйста.”

Сама,впрочем,тоже частенько “королевствует”(покупает совер­шенно   царскую шубу,с невероятным,королевского кроя воротником,и три месяца опосля сидит на одной грече,без масла…)

И второе:на одном из гаражей в её дворике мелом написано большими буквами:-“КАричневый кот васька”,.

–   Именно”кАричневый”, представляешь?Утром идешь на рабо­ту, холодно , плохое настроение.Посмотришь,-а тут – кАричневый кот Васька,-и становится так хорошо-хорошо.А после гараж перекрасили.,-и надписи не стало….Словно опустело…

Тоска….Идешь,-и ни-че-го не радует.

И тогда ночью,тихо выходит во двор,и огромными белыми  бук­вами

пишет:Коричневый кот Васька.

Она же:-Когда нибудь я растолстею и буду бюргершей…

С кружкой пива,надо полагать…Домовитой и сытой.А что, в определенном смысле и возрасте,-это может как раз то,чего теперь мне не хватает:   толстоты,равнодушия и бюргерства. Самодовольного,свинячьего счастья.

ГЛАВА XVI.

 

“ДА,МЫ ПТИЦЫ,И НАС ПОДСТРЕЛЯТ”.

 

Анхен… её стихи,- нечто большее, чем мои.В своё время, она почему-то путалась и именовала меня- Гончаровой.Помню несколько сюжетов, с нею связанных:Она у стекла моей конторки, говорим…Приходит озабоченный дядька и начинает узнавать:

-А на сегодня есть билеты?

-Есть.

-А на завтра?

-Есть.

-А на послезавтра?

-Есть.

-А если я приду завтра, билеты будут?

-Будут.

-А вы— будете?

-Буду.

-А вдруг я приду, а билетов не будет?

-Будут.

-А если я приду, а вас не будет?

-Буду. Я здесь одна.

-А вдруг,- я приду,а вас нет и билетов нет?

-Вы придете, и я буду,и билеты будут.

-А если сегодня купить?

-Покупайте сегодня.

-То есть, на завтра может и не быть?

-Нет,не может,Я вам отложу.

-Ага! Значит,я приду завтра-и спокойно куплю билет?

-Да.Спокойно купите.

-ВЫ мне отложите?

-Да.

-А вдруг, вы мне отложите, я приду,а вас- нет?

И тут нервы подруги сдают, она твердо говорит:

-Да, её завтра не будет.

Мужичонка подпрыгнул:

-А! вот видите! Не будет!-И поворачиваясь ко мне:–А где вы будете?!

-Она завтра в Париж, улетает,-продолжает  Анхен.

-В Париж…,- у него перехватывает в зобу:- Девушка!-кидается в    мою сторону:-Можно,я за   вами чемоданы понесу?!?!

-За ней не носят чемоданы,- так же спокойно,выпуская струйку дыма,щурится Ан.,-За нею носят шлейф.

Дядька …- полностью деморализован.

***

Или: стоит у конторки, облокотясь о буковые перилла, курит, щурясь от дыма…  с совершенно серьёзным видом изучает мои рукописные листочки…переворачивает странички с таким характерным прищуром..Тишина..только шелест страниц…

И я вдруг говорю ей:- Мы с тобой,Ан,птицы…

(имелся, наверное ввиду какой –то  редкий, вымирающий вид…)

-Да, мы птицы,- утвердительно говорит она,дымя сигаретой:-И нас когда-нибудь подстрелят,

-Я. возьму у тебя эту строчку,- говорю я.

Она кивает самодостаточно:- Бери.

…да, мы птицы,и нас подстрелят, дым лиловой изнанкою  стелит…

А может, и не лиловый вовсе,не помню….

***

Ан. – заядлая театралка, на этой почве и сошлись…всегда – с розами…Изящная платиновая блондинка с  породистым точёным носом, зелёными глазами и срощенной мочкой уха…Первый раз, что называется, отоваривая её , заметила вскользь:- По совокупности примет– Вас бы в средние века сожгли на костре…

Как ей польстило! Слово за слово…

***

Однажды она,в свою очередь,со своей подругой Эм, двигали мебеля в моей комнатушке,во время моего отсутствия,ибо я обсуживала вот таких вот, жаждущих зрелищ,как упомянуто выше…

И вот, перетаскивая шкаф,в самый ответственный момент,что называется НА КАРАЧКАХ,она вдруг взглянула на Эм из-за мебелей и говорит:-

-Вот свезло нам, так свезло!

Шкаф затрясся от хохота…

…Она писала стихи…Страшные.:”знаешь,Солнце,я тебя ненавижу. В моем парке наступает утро…”

И тискала в малотиражках  мои,- чтоб сделать приятное..,а я злилась,- и не разговаривала с ней….(Не мой формат…)

***

И вот-я звоню,- а её,- нет. Сгорела в частном доме…(28-го сентября, выяснилось позже).

Сутки блуждала, думала.,- и позвонила тому самому редакто­ру, где когда-то  она работала ,и чей телефон оставила для аварийной связи…

….И спросила, как же так…

То – ничего не знала об этом, но:

-А вы знаете…я чувствовала… Что что-то такое произошло… Она – не давала о себе знать.

Редактора вдруг потянуло на те же места, где та любила бывать одна…

-Конечно, она была человеком мистическим…

-То есть?- не поняла я.

-Ну, Булгаков, доведенный до крайности… Что-то такое она знала о себе… Потому что за девять лет до этого, когда я ей:

– Что же ты с собой  делаешь, со своим талантом!

А она: Мне надо многое  успеть, я в 29 ухожу.

И вся её жизнь же,- сплошней экстрим.

-Не понимаю,- обескураженно, ибо со мной она ни о чем таком не говорила. Да и как! Если я: это глупости, это пройдет…Это детство, скоро закончится….

-Ну, экстремальный человек… Что-то такое и должно было с ней произойти,страшное…

 

ГЛАВА  XVII

        НЕМНОЖЕЧКО

    О ТЕАТР

  (байки)

Кураж присутствовал во всех:можно встретить на подступах к театру парочку монтировщиков,одетых в хлам,в рванину,в обноски:драные во всех местах  тельняшки,бескозырки,проби­тые шинели,на манер анархистов.

И не то,чтоб демарш.

Просто люди направляются в близлежащий гастроном…

***

“Там чудеса,там Лёша  бродит”.

Или же,в час пик,в давку,в толчею непроточную,герцог,отбывая до дому отобедать,мог войти в трамвай с совершенно равнодушным видом и автоматом Калашникова на плече.

Моментально вкруг него образовывалась полоса отчуждения, свободная зона,прослойка кислорода.

Он молча стоял всю дорогу.Вокруг него все напряженно молчали….Никто же не станет всматриваться в просверленный ствол.

Он так же спокойно выходил на конечной.

И не ясно,а что сие было?

***

Или же,на проходной,вижу его вкупе рабочих сцены,одетым, соответственно ,в робу.(Два метра,платиновые кудри… вздох умиленья…)

Поворачивается по направлению к сцене,-а на спине,поверх куртки масляной краской написано:“Лёха”.

Следом разворачивает бригадир,а от плеча к плечу выведено: “Ельцин сын”.

С непривычки шалею.

***

Человек-оркестр,что по утру звучит особо,может внезапно,в общественном же  транспорте, прикинуться слепым и начать шарить руками по чужим физиономиям,к полнейшему стыду провожаемой девушки.

Поначалу всеобщая эпатажность удивляет.Но постепенно постигаю:театр вынимает человека из комплексов,раскрепощает внешне и внутренне.

Чего как раз не наблюдалось в окружающей,враждебной среде.

В данной оси координат,люди постепенно становились самими собою,-обретали,совмещая и выравнивая собственные внутренние и внешние границы.

Вот отчего,уходя,но поболтавшись в общей месильне и давиль­не,они вновь возвращались в театр:НЕ МЫСЛИЛИ себя ЗА его пределами.Ибо вне – всегда зона особого напряжения,строгого режима,жесткого реагирования,особого хамства.

То есть,в данный момент внутри,как бы ни банально звучало – островок спасения,оазис, особенный микроклимат и атмосфера праздника  жизни,за безусловной и безоговорочной ненормированностью труда.

Пусть на данной территории не действует    кодекс о труде,-НО и другие кодексы,-так же отсутствуют.

Исключительно  все заняты любимым занятием,а не отбыванием некой обязательной повинности.

Весь механизм работает,но как-то весело.

И нигде ничего не сбоит.

***

                                    Зойкина квартира

 

Один из тех искромётных спектаклей, где не убавить, не прибавить.

На кругу выезжает группа манекенщиц – среди них, у одной – сногсшибательные ноги в умопомрачительном мини…фактурные ножки…Выясняется – и то и другое принадлежит…   азазелло…(он же тролль)…

Ускользающая натура…Отчего бы ему не сыграть тётку Чарлея?

Будь моя воля…

***

Главный герой(аметистов, он же бегемот,он же всадник – в – белой – бурке…)-играет за пределами добра и зла…

Это – его бенефис – каскад импровизации,острот, превозносящихся из ниоткуда и вживляющихся в последующие спектакли…

Зрительницы. Обмениваются репликами на выходе:

-Какой перспективный молодой человек…

Но! Не дай вам боже попасть на тот просмотр, что по времени совпадает с чемпионатом кубка по футболу…

Я, увы, попала…спектакль несся к финишу, как ламборджини на скоростной трассе – едва вписываясь в повороты, – никто из партнёров не успевал слово вставить, с укоризной пытаясь его приструнить:молодой человек!…Но – бегемота  не остановить!-он укладывался по времени к началу игры, если даст по газам – и гори оно синим пламенем…

***

                                   Метёлкин, не пересаливай!

 Будучи на пике куража – прямо  по ходу «багрового острова» – он творчески переосмыслил фамилии главных персонажей и в его трактовке это звучало уже как:лорд и леди Гленервань(вместо Гленерван), месье ПагАнель(вместо Паганеля)…надо было видеть их лица, впервые услышав подобную интерБредацию…

***

                                  Трудности перевода:

…Каким – то ветром в театр занесло двух молодых господ – немца с переводчиком.Именно на этот спектакль.И переводчик бойко переводил все нюансы…

Пока наконец, получив  затрещину от леди гленерван, главный герой (условно – тролль…) вскричал:

-Сколько раз говорил себе – не связывайся с ледЯми!

Переводчик закатился и –на нетерпеливые тормошения спутника – лишь показывал рукой, мол, сейчас…Видимо ,по ходу обдумывая – и как же сие перевести?

***

“вас там, наверху, вытошнит а нам внизу – расхлёбывай…”

Додо…видимо –лебединая песня маэстро…Если я чего – то и ждала в стенах вверенного мне…ради чего ВСЁ это и затеивалось – так ради этого…

То ли гений режиссёра предложил новый, совершенно киношный ракурс к восприятию действительности –но назвать спектакль иначе, как триумфом его таланта –язык не повернётся.

Их – трое – но хороши все, безумно трогательные птички…Совершенно новый разворот крыла у юноши (зацелованного  до смерти маргаритищей)-впрочем, он и везде – то хорош –гротесковый актёр…Циничная Чайка в его исполнении – кладезь мудрости…а как он,слега матерясь, учит неповоротливых птах летать!-

-Поймал струю(мля) – и никаких хлоп – хлоп!

Просто – руководство к действию…

А вот сама Додо…Наверное –это компенсация с лихвой всем несбывшимся в стенах этого театра надеждам и годам,годам !ожидания…

Тот самый мажущей скоростной лентой, по кругу, проносятся:море,чайки, пальмы…Любовь двух маленьких птиц перед фактом наиполнейшего небытия…Любовь на грани вымиранья…

За один этот спектакль маэстро можно отпустить все грехи и великовозрастное чудачество, в двух словах:гений, блин!

***

                                  “Шаркающей,кавалерийской походкой…”

 

Не спеша, чуть вразвалочку,нехотя к остановке ступает Пилат…С занятой мною точки виден и он,и за три квартала выворачивающий из-за угла трамвай.Утро.

Если Понтий Пилат (шикарный,молодой,с ореховыми длинными волосами и безумно породистым носом),чуть-чуть прибавит шаг,-то успевает с запасом.Но!

В том-то и дело!

Трамвай неумолимо приближается,а Пилат – дефилирует прогулочной походкой,не реагируя на данность.

Даже ежели сейчас поднажмет,-то ещё успеет.Но он вял,апатичен,   самодостаточен и ни на граммулечку не поспешает. Трамвай какое-то время ждет,ибо более желающих на остановке нет.Затем полагает,-это не его клиент,-и отъезжает.И через четыре размеренных шага на место,по мизансцене  мысленно помеченной крестиком,встает сногсшибательно красивый прокуратор.

Теперь он ожидает следующего.

Да-а…Однако…

Ни на йоту не отошел от имиджа.Ну,не хочет суетиться. Царственно совершенно.

 

 

                                          Коровьев.

Если на премьерных спектаклях,поворачиваясь спиною к зрителям,он шокирует дыркой на ягодице.То по ходу сезона,дырочка становится ОТЧЕГО-ТО всё более и более….И нежная розо­вая кожица выглядит всё более задиристо и вызывающе.

Наконец,на второй-третий сезон,помилуйте!-это уже не прореха, а отваленный шмат ткани,на манер овечьего хвоста.

И Коровьев крепит его к телу пластырем.

….А причина ошеломляет.

Пьем чай в реквизиторской.Заходит оный персонаж(в образе),-и…  девчонки,бросая чаепитие,устремляют с десяток рук- дернуть рванину.Регент отбивается,-но не тут-то!Дырище увеличивается на глазах.То ли -дотронуться,то ли оторвать кусочек,то ли озорство. Визг,хохот.

Но.Теперь-то мы знаем,ОТЧЕГО в ближайшем времени Фагот может остаться и вовсе без штанов…

 

 

Не всё так мило…

 

Но однажды…

В общей толпе зрителей,после спектакля, ожидаем трамвая в ночи.

Фонари,тёмная майская теплынь.Хорошо-то как!

От театра отъезжает белый “жигулёк”,проносится мимо,потом вдруг резко разворачивается,фланирует по встречной к остановка притормаживает…

Из него,ЯКОБЫ легко выпархивает эпизодулька,та самая,центнер,но с мечтою быть кисой,и ЛЕГКО(якобы),повизгивая,всей массой бросается несколько раз на капот…Затем,похохатывая, ИГРИВО,отбегает,делает “па” ножкой,вот этак,залезает в авто, разворачиваются,-и быстро исчезают…

Общая отвисшая челюсть…

Стыдобища…

Видимо,потуга изобразить блондинку из “Берегись автомобиля”.

…Н-да…

Слава всевышнему,зрители достаточно деликатно не комментируют бомбардировку.

Дело вкуса…Но …видела б она себя со стороны…

Дорисуем:прогнутый капот,бабахнувшие шины. Ударная волна разметывает нечаянную публику.

Занавес.

 

 

 

ГЛАВА XVIII

 

                РОНЯЯ ГРОБ,ПРОЦЕССИЯ ПРОШЛА

 

 

 

е