Глава 8
Jack Garratt- Remnants
Высокая, статная женщина с коротко подстриженными платиновыми волосами вышла на середину сцены. Зал аплодировал. Директор Сьюзан Аткинс, как всегда с ее неподражаемой доброй улыбкой готовилась выступить перед учениками с речью.
Эта женщина являлась символом не только школы, но и, пожалуй, всего города. Она, казалось, была рождена для своей должности, настолько замечательно она умела не только управлять внутренними школьными делами, но и следить за отношениями учеников между собой и учителями. Пожалуй, в школе не было другого более понимающего и умного человека; она была сильным, строгим руководителем, но в то же самое время замечательным психологом и, практически, матерью для всех учащихся и учителей.
К миссис Аткинс приходили с разными вопросами- девушки спрашивали у нее совета в отношениях с парнями, парни изливали душу и посвящали ее в те тайны, которых не знали даже самые близкие друзья. Не было нужды сомневаться в миссис Аткинс- она умела хранить секреты как никто другой, и каждый ученик школы города Сейдона, который имел хоть немного человечности, безмерно любил и уважал ее.
Но были и те, кто мечтали об ее уходе, в том числе, Кайра Тимбелл, Эндрю Йорд и прочий сумасбродный народ. Сьюзан Аткинс не могла мириться с бездельем и подлостью; она одним взглядом могла загнать ученика в краску, но никому не отказывала в помощи в поисках истинного пути. Решение всегда оставалось за учеником, продолжать ему идти за своими дикими инстинктами, или прислушаться к советам более опытного, глубокого и благородного человека. Миссис Аткинс делала из школы не просто место, где дают знания- она превратила ее в школу становления личности для всех, кто там учился. Но, к сожалению, далеко не все поддавались воспитанию.
– Миссис Аткинс на нашей стороне,- шепнула Стейси Кейт.- Я встретила ее в коридоре на прошлой перемене. Заручилась ее поддержкой, но, сама понимаешь, если она хотя бы слово замолвит за нас перед учениками, Тимбелл обернет все так, словно директор нас продвигает, и тогда точно пиши: пропало. Не только для нас, но и для миссис Аткинс.
Кейт не могла похвастаться такими уж полюбовными отношениями с миссис Аткинс, как Стейси. Они часто конфликтовали из-за своенравия Китти, но, тем не менее, уважали и всегда принимали точки зрения друг друга.
Директор кивнула ученикам. По залу пронесся быстрый шепоток- те, кто еще не успел докончить фразы, проглотили концовку, и в зале воцарилась удивительно мелодичная тишина, в которой спокойный и звучный голос директоразвучал стройно и ясно, подобно музыкальному инструменту в руках маэстро.
– Добрый день, уважаемые ученики! Приветствую Вас от имени всего педагогического состава. Новый учебный год подходит к концу…
В этот момент Стейси почувствовала, как кто-то легонько коснулся ее руки сзади. Она обернулась и увидела знакомую белозубую улыбку.
– Джо? Ты же должен был быть…
Он приложил палец к губам.
– Спокойно. Просто хотел предупредить, что сейчас будет сюрприз от миссис Аткинс.
– Хватит нам сюрпризов,- Кейт сложила руки на груди.- Тимбелл вон уже как обрадовала.
– Поверь, тебе понравится,- он подмигнул Робинсон и, обняв Стейси сзади за талию, подобно всем ученикам устремил взгляд на сцену.
-… но, рассмотрев список подавших заявки, мы с учителями пришли к выводу, что пора изменить ход проведения выборов на пост организатора концерта. Чтобы избежать возможных стычек и опасной конкуренции, а также с целью сплотить, а не разобщить учеников, было принято решение: отныне выборы на место главного организатора официально отменяются.
– Охренеть,- выдохнули Кейт и Стейси в один голос. Джо усмехнулся.
По залу прошел гул. Знакомый рыжевато-каштановый хвостик взлетел вверх.
– Это произвол! Это происки Кейт Робинсон!- завопила, что было мочи, Тимбелл. Китти сощурилась.
Миссис Аткинс наклонилась поближе к микрофону и крайне миролюбиво предложила Кайре успокоиться и не отчаиваться, ведь она еще не закончила своей речи, но Тимбелл будто с цепи сорвалась. Она металась на своем месте, выкрикивая проклятия в адрес Кейт. Робинсон не опустилась до такого животного уровня, хотя ей страстно хотелось перебраться через сиденья и влепить стервепощечину.
– Ну я же говорил, будет сюрприз,- Джо поцеловал Стейси в волосы. Вильямс повернулась к нему, что было тяжело сделать в забитом людьми проходе.
– Погоди-ка… а не приложил ли ты руку к происходящему?- она внимательно вгляделась в его улыбающиеся глаза. Джо покачал головой, опустив взгляд.
– Ну… на самом деле, пока Джейсон метался по школе, раздумывая, как разом переубедить весь класс голосовать за Кейт, я отправился к директору. Миссис Аткинссогласилась, что не все подавшие заявки могут достойно участвовать в выборах. И тогда я предложил ей альтернативу.
– И в чем же она заключается?
– Отныне главным организатором будет считаться сама миссис Аткинс, а ученики, занимающиеся всей подготовкой- не иначе, как ее помощниками.
– То есть, присутствие Тимбелл нам все же придется устранять своими руками?
– Боюсь, что так. Но, по крайней мере, командовать всем ей не дадут.
Буквально в двух метрах от них Рита Саммерс, погруженная в свои мысли, казалось, не слышала даже речи директора. Она видела Хьюста на обеденной перемене, около двух часов назад, но его запах, его голос еще были с ней, волновали ее, заставляли сердце биться быстрее. А после-этот колкий взгляд шерифа. Он обо всем догадался. Значит, папа тоже скоро будет знать.
Версия о том, что Хьюста подставили, казалась более чем правдоподобной. Все выглядело так странно- этот внезапный арест, быстро сфабрикованное дело, куча обвинений, тут же- множество свидетелей, которых не было до этого. Рита верила в невиновность Рейеса, но было и маленькое «но», что точило ее уверенность.
Его прошлое. Его таинственное исчезновение на вечеринке.
Да, у нынешнего Хьюста, которого она знала порядком двух месяцев, мотива не было. Нынешний Хьюст имел проблемы с шерифом из-за мелких краж, драк, езды в пьяном виде, дебоширстве- словом, хулиганстве. Но чтобы поджигать дом? Хьюст, которого знала она, никогда бы не стал этого делать. Зачем ему такое? Он ведь добр, честен и порядочен.
Но вместе с тем Рита не могла закрыть глаза на то, что существовал и другой Хьюст Рейес. Хьюст Рейес из прошлого, тот самый, которого она никогда не знала. Тот самый, о котором они никогда не говорили. Некое таинственное лицо в маске, которое никогда не показывалось перед ней.
Это самое лицо в ночь вечеринки у Анны Льюис загадочным образом исчезло. Бросило Риту одну и не отвечало на звонки. Это лицо вновь проскользнуло в другом лице, мужественном, волевом, таком любимом.
Рита нервно гнула пальцы. Детская привычка, когда она начинала сильно волноваться, то казалось, будто она вознамерилась вывернуть себе все суставы.
Когда директор Аткинс под бурные аплодисменты покинула сцену, а школьникам было позволено расходиться, Рита попала не в тот поток учеников, которые направлялись к выходу. Вместо этого движущаяся шумная толпа вывела ее к главному месту действий.
Кайра Тимбелл, красная от слез и злости, сидела на полу. Две другие девушки, одна с кудрявыми черными волосами,с ней встречался Джо, Стейси, а другая- ее Рита тоже знала, это была Кейт Робинсон,- стояли тут же рядом, сложив руки на груди. Сквозь собственные громкие рыдания и стоны Тимбелл пыталась выкрикивать проклятия и оскорбления в сторону Кейт, но та в итоге попросту перешагнула прямо через обидчицу. Тогда Кайра, казалось, окончательно потеряла контроль над собой- окружающая толпа прерывисто вздохнула, кто-то из девушек завизжал, когда Тимбелл вцепилась сзади Робинсон в волосы. Рита попыталась прорваться вперед, чтобы их разнять, но рядом внезапно появился Джо и толкнул ее обратно в толпу.
– Мама уже приехала, Рита, уходи,- он грубо развернул ее за плечо. Рита успела лишь увидеть, как все три девушки повалились на пол.
Драка была неизбежна, дать сдачи Тимбелл- делом чести, и Кейт, недолго думая, заломила ее руку назад и буквально швырнула в стену. Одобрительный гул зажег в ней дикий огонь.
Она много раз дралась с девушками в школе и никогда не считала это позорным или отвратительным. Многие люди просто не понимают по-другому, и поставить их на место словами не представляется возможным. В тот самый момент, когда этот ужас в короткой юбке возомнил себя крутым рестрелером и попытался ее, Кейт Робинсон, завалить на пол, исход сражения был определен. Бить и ни за что не думать, как ты выглядишь со стороны.
Стейси попыталась было остановить Китти, но она вырвалась из рук подруги и налетела сверху на Тимбелл. По вздохам и выкрикам в толпе Кейт поняла, что, видимо, происходящее выглядит уже не просто как типичная девчачья драка с хватанием за волосы и царапанием. Возможно потому, что Робинсон никогда не использовала эти глупые приемы- она всегда била прямо по лицу.
Когда Джо рванул ее на себя, у Кайры Тимбелл все лицо было выпачкано кровью. Красная струйка текла из носа, заливая ее пухлый мерзкий рот и излишне обнаженное декольте. Люди вокруг снимали, вели прямые трансляции, улюлюкали и одобряли. Зрелище удалось на славу.
Кейт посмотрела на свою правую руку- костяшки пальцев были вымазаны кровью. Ее стертые костяшки пальцев, ведь это была далеко не первая и явно не последняя драка в жизни Кейт. Подруги подняли Кайру на ноги, пока она безуспешно пыталась остановить кровь. В этот момент с одного края толпы народ стал с пугающей скоростью редеть. Стейси толкнула Джо в плечо- она встретилась глазами с суровым взглядом миссис Аткинс.
– Уходим! Скорее!- Джо подхватил обеих девушек под руки, и они рванули в самую гущу толпы.
– Черт бы тебя побрал, Робинсон!- завопила Стейси, едва они оказались на улице. Ученики, выходящие из здания, бурно обсуждали произошедшее, в красках рассказывая, как миловидная Кейт Робинсон профессионально оседлала Кайру Тимбелл и наносила ей сокрушительные удары по лицу, пока их не растащили.
– Сука получила по заслугам,- прорычала Кейт, раздраженно вытирая руку влажной салфеткой. Джо стоял рядом, запустив пальцы обеих рук в волосы.
– По заслугам? Китти, ты ей лицо разбила,- Стейси, все еще пребывая в состоянии глубокого шока, развела руки в стороны. Робинсон внимательно посмотрела ей в глаза, и Вильямс невольно отвела взгляд.
– Я в курсе. Что ж, когда главная шлюха школы кричит тебе в спину и хватает тебя за волосы, совсем не грех напомнить ей, что ее место на полу.
– У тебя теперь могут быть проблемы, Робинсон,- Джо покачал головой.- И не забывай, что место организа…
– Да нахер все это,- Кейт бросила сумку на землю. Шоколадные глаза метали молнии. Она не жалела о своих поступках- это было попросту не в ее правилах. Она почти никогда не извинялась и всегда делала то, что хотела, и такие мелкие рыбешки, как Кайра Тимбелл никогда не были препятствием для нее.
В голове стоял странный шум. Кейт казалось, будто она все еще сидит сверху на Тимбелл и бьет ее по лицу. Каштановые волосы соперницы отливали рыжим; она бьет ее сильнее, только потому, что люто ненавидит этот цвет. Она знает, что поговорка «У рыжих нет души»- чистая правда. Она знает это на собственном опыте, потому что ее собственная «рыжая история» не дает ей спокойно смотреть на свое лицо в зеркале, когда она подавлена или плачет.
– Осуждаешь меня?- она подошла вплотную к Вильямс. Стейси тяжело вздохнула.
– Да. Это было необдуманно Кейт. Не потому, что мне жалко Тимбелл, ты знаешь, я бы сама с радостью начистила ей рожу, но ты же понимаешь, такие вопросы не закрывают просто так…
Кейт коротко кивнула, схватила свою сумку и, ни слова больше не сказав, пошла прочь.
– У нее такое бывает,- пояснила Стейси для Джо. Тот пожал плечами.
Рита запрыгнула на заднее сиденье к матери. Валери Саммерс обняла дочь.
– Рита, солнышко… ты что-то совсем не своя. Что стряслось?
Рите, впрочем, не пришлось объяснять- из школы вышла Кайра Тимбелл с залитым слезами и кровью лицом. Валери Саммерс ахнула, увидев, куда смотрит ее дочь.
– Боже мой, Рита, что с этой девочкой?
– Там только что была драка, мам,- Рита вздохнула. Она заметила Джо, обнимающего за плечи Стейси. От них стремительным шагом удалялась Кейт Робинсон, чье лицо отражало всю злобу и ненависть мира. Рита показала через стекло на нее матери.- Они подрались вот с этой девушкой. Я слышала, там какая-то темная история, они вообще давно не дружат, и все потому, что та, с волосами посветлее-Кайра Тимбелл- она, ну как бы… дружит со всеми мальчиками.
Мисс Саммерс вдруг заинтересованно подалась вперед.
– Ты хочешь сказать… спит?
– Да. И ей все это в удовольствие. Она знает, что у нее репутация блудницы, но ее это все устраивает. А у другой, Кейт, у нее очень жесткие принципы, вот они и сталкиваются постоянно.
Валери Саммерс кивнула. Она долгим взглядом проводила Кайру Тимбелл и, казалось, оставила заметочку на полях в голове.
Хьюст уронил голову на руки. Всё понимающий взгляд шерифа не давал ему покоя. Он буквально видел, как тот набирает номер мэра и выдает ему всю правду. В конце концов, Томпсон- такая же пешка Саммерсов, как и все остальные.
Визит Риты вывел Хьюста из апатии. Он впервые осознал, что его хотят бросить за решетку- и на неопределенный срок. Вскоре до него стал доходить масштаб жуткой несправедливости. Его посадили из-за какой-то сигареты, ничего не объяснив, ничего не рассказав, просто затолкали в эту камеру и закрыли рот коронной фразой-«все, что ты сейчас скажешь, будет использовано в суде против тебя».
«Что ж, браво, шериф Томпсон,- размышлял Хьюст.- Очень ловко Вы все обставили. Парень бандитской наружности, неоднократно попадавшийся на мелком хулиганстве- Ваш абсолютный вариант. Вот только я не виновен, но кого это интересует?..»
Хьюст подошел к решетке. Он, насколько мог, высунул лицо между прутьев и крикнул дежурному за столом:
– Хэй, парень!.. Где Томпсон сам?
Юноша поднял длинное узкое лицо и противным, скрипучим голосом ответил:
– Уехал. На рейд. Какие-то вопросы?
– Да до хрена вопросов. Например, какого я тут сижу, если я не поджигал дом Льюисов?
Дежурный, не дослушав, вновь уткнулся в бумаги. Хьюст ударил тыльной стороной ладони по металлу.
– Я тебя спрашиваю, э, Скридвард!- Хьюст попытался расшатать решетку, но она была намертво спаяна. Один мужчина из камеры напротив усмехнулся, лежа на нарах.
– Смешной ты, парень. Никто тебя не будет слушать. Тут каждый говорит, что он невиновен.
– И что мне теперь, за чужие грехи срок отбывать?
Мужчина не ответил, продолжив созерцать потолок с крайне удовлетворенным и спокойным видом.
Хьюст отошел от решетки. Тревога и злость возрастали с каждой секундой; до этого все происходящее казалось таким нереалистичным и несерьезным, как будто его попросили сняться в очень примитивной детективной сцене. Но чем дольше он находился в камере, тем острее ощущал, что все идет совсем не лучшим для него образом. Парень растерянно опустился на койку, и она скрипнула под его весом, коротко и жалобно.
Его подставили. Кто-то очень сильно захотел, чтобы Хьюст оказался за решеткой. Много ли было у него на подозрении? Возможно, все, кроме Риты и Бобра. Тут Хьюст вдруг вспомнил, как Бобер странно себя повел во время задержания. Для его друга было необычно не появляться с визитом так долго, но Рейес объяснял себе это тем, что Бобер решил пока не светить своей личностью, чтобы его тоже не взяли. Но почему он ничего тогда не передал через Риту?..
У Хьюста что-то запекло в груди. Он погладил ключицу большой, шершавой ладонью. В этот момент кто-то зашел в помещение. Хьюст подскочил к решетке, в надежде, что это шериф Томпсон- до него докричаться было бы куда проще,- но стоявший возле регистратуры человек был вовсе не шерифом, хоть и тоже был хорошо знаком Хьюсту. Точнее, была.
Кейт потерла ладонь. Все же последствия драки были ощутимы- пальцы подрагивали и плохо сгибались. Она в сотый раз перечитала табличку, гласящую, что данное здание является государственной собственностью. Впрочем, такую неказистую и старомодную постройку вряд ли кто бы захотел присвоить себе.
Полицейский участок представлял собой квадратную коробку, выкрашенную в бледно-желтый цвет, с каким-то нелепым орнаментом в виде резных колонн. К темному подъезду, спрятанному как будто в углублении, вели широкие пыльные ступени. Зато над головой стоявшего на крыльце всегда, в любую погоду и в любое время года гордо развевался на ветру американский флаг. Эта картина была насквозь пропитана эдакой мелочной гордостью, высокопарными и пустыми речами о доблести и верности закону.
Китти крепко зажмурилась. Сердце колотилось, как ненормальное. Она знала, что результат будет нулевым; знала, что он никогда не станет ее слушать, потому что главные слова она уже произнесла. Она сама вынесла себе приговор в виновности. И что куда более страшно- она и правда была виновна.
Металл дверной ручки обжег холодом нежную кожу ладоней. Ей было очень холодно, хотя на улице стояла прекрасная погода, и даже самые заботливые матери выпускали своих деток гулять в шортах и легких футболках. Кейт толкнула дверь вперед, и на нее обрушился волной запах бумаги и пота.
– Добрый вечер, мисс. Что у Вас случилось?- проскрипел паренек-дежурный. У Китти перехватило дыхание.
– Я… вообще, я пришла кое-кого навестить.
Она уже чувствовала на себе его зверский взгляд. Он этим взглядом как будто дыры в ней выжигал, сверлил, разрывал, смотрел, что у нее внутри, выворачивал каждый орган наизнанку, медленно и с удовольствием маньяка, чтобы она дольше мучилась и молила о смерти. Кейт заскрипела зубами; парень недовольно задрал нос, услышав имя нового заключенного, но пропустил ее к камере.
Хьюст Рейес, высунув обе руки между прутьев, не мигая смотрел ей между бровями, как будто целился из винтовки ей прямо в лоб. Мужчины в соседних камерах оживились, кто-то свистнул Кейт вслед, но она, казалось, никого больше не видит, кроме того, к кому пришла.
– Я не собираюсь тебя слушать,- рявкнул Рейес, едва Китти поравнялась с его камерой.- Если ты здесь не за тем, чтобы сказать, что меня выпускают- скатертью тебе дорожка, Робинсон.
– К черту этого ублюдка, зайди лучше ко мне!- крикнул кто-то из дальнего конца коридора. Хьюст многозначительно повел бровями, словно говоря, что для Кейт это хорошее предложение, и грех его упускать.
Робинсон наконец-то подняла взгляд. Она крепко сжала ручку сумки, и боль в пальцах раненой руки растеклась до самого локтя. Кейт выпрямила спину и подняла подбородок, хотя от ненавистного взгляда Рейеса все ее тело словно стремилось сжаться, скомкаться.
Они смотрели так некоторое время глаза в глаза, и события прошлого лета со скоростью кадров киноленты сменяли друг друга. Воспоминания тысячью змей обвивались вокруг их душ, готовые в любой момент затянуть свой смертельный узел, выдавить из них все те же самые эмоции, эту боль и непонимание, отчаяние и страх, это мерзкое чувство обманутых надежд и разрушенных отношений.
Хьюст старался думать о Рите, но прямой и гордый взгляд Робинсон разносили его сознание в пух и прах. Он отчетливо вспомнил брелок со стриптизершей в красном белье, и тут же картинка этого демонического отродья с таким поистине адски привлекательным телом в красном кружеве всплыла перед глазами.
– А я не собираюсь в сотый раз рассказывать правду,- прошипела Кейт, опуская голову. Взгляд из-под угольно-черных бровей был всего лишь еще одним приемом из ее широкого арсенала по устрашению- но он всегда работал.
Хьюст просунул руки обратно. Напряжение немного спало.
– Тогда, зачем же ты здесь?- он пожал плечами. Вся ненависть к этой девушке выплеснулась в первом, самом долгом взгляде, и теперь на душе осталась лишь горечь и наивное желание услышать из ее уст еще раз такую глупую и неправдоподобную версию.
– Я пришла сказать, что, во-первых, ты тут не из-за меня.
Хьюст усмехнулся. В голове эхом отдавался голосом Томпсона, произносящий «При активном содействии Кейт…».
– Понятно. Знаешь, мне, по правде говоря, плевать, почему я здесь,- он равнодушно пожал плечами.- Я одного хочу, чтобы Томпсон раскрыл уши и выслушал меня.
Кейт коротко кивнула.
– Во-вторых, я хочу сказать, что мои показания могут помочь тебе выйти отсюда.
Рейес пару секунд смотрел на нее, как на идиотку, а потом засмеялся, грубо, лающе, саркастично- на случай встречи с Кейт Робинсон у него всегда были припасены эти унижающие приемы, испытать действие которых она вполне заслужила.
– Да что ты говоришь? Ну это просто вау, Робинсон. Ты решила очистить себе карму? Думаешь, что если вытащишь второго несправедливо обвиненного, твоя сучья сущность трансформируется в ангельское нутро?- Хьюст сплюнул на пол, и злоба наполнила ядом стрелы, что он метал глазами в Кейт.- Я знаю, кто ты, Кейт Робинсон, и я сыт по горло тобой и твоими темными делами. Мне от тебя не нужно помощи, так и знай. Вали отсюда, Китти, на все четыре стороны.
Робинсон закрыла глаза. Она пыталась не слушать его, как никогда не прислушивалась к чужим обвинениям, но слова пронзали ее насквозь, впивались в плоть, разрывали на части изнутри. Ей казалось, что с каждой новой сказанной фразой ее кровь все больше превращается в раскаленную лаву, что она плавится от нее изнутри.
Он не хотел ее слушать. Никогда. Он, возможно, сам от этого страдал, но был какой-то барьер в нем, что препятствовал правде. И вполне вероятно, что этот барьер выстроила сама Кейт.
– Я не буду предлагать дважды, Хьюст,- Китти сделала шаг назад. Он все же среагировал на это движение, невольно дернувшись всем телом вперед, словно что-то в нем просило ее не уходить. Но это что-то, разумеется, было куда слабее и меньше его внутренней ненависти к ней.- Я знаю, что твоя гордость не позволит тебе согласиться, но я все же попытаюсь воззвать к твоему разуму. Я- единственный человек, который знает, куда ты сорвался тут же после нашего разговора. Без этих сведений шерифу Томпсону будет куда сложнее поверить в то, что ты и правда не поджигал дом Льюисов.
Хьюст вновь усмехнулся, опустил голову и медленно ею покачал. Кейт сделала глубокий вдох, готовясь к новым нападкам с его стороны. Они даже не замечали добрую дюжину любопытных ушей, прижавшихся к решеткам.
– Знаешь, Робинсон, я доставлю тебе удовольствие. Я лучше сяду на пожизненное, но не стану никому ничего доказывать. Это моя жизнь, и тебе давно пора это понять. Так что не вмешивайся,- он сжал руки в кулаки.
Перед ним стояла, возможно, последняя надежда на оправдание. Другая надежда никогда бы не дала показания в его пользу, он это знал. Человек, к которому Хьюст в бешенстве ездил в ночь поджога дома Льюисов, будет только рад, если Рейеса бросят за решетку. А Робинсон, напротив, вроде как хотела помочь. Вроде как- потому что ее Хьюст знал как человека беспринципного, способного на холодный расчет и самые отвратительные поступки. Хьюст помнил ее прошлое, помнил хорошо, что было между ними, и этот факт стеной вставал между ним и его некогда такой горячо любимой женщиной.
Кейт пожала плечами. Она достаточно эмоций показала сегодня- настало время вернуть себе былое равнодушие. И пусть та самая Робинсон, что никогда не забывала, ради кого она пошла на тот страшный поступок, плакала и скреблась у нее в душе, жизнь продолжалась- с Хьюстом Рейесом, или без него.
Она развернулась на каблуках и с гордостью прошествовала мимо высунувших свои мерзкие рожи осужденных. Обернувшись напоследок от столика регистратуры и встретив все те же голодные взгляды, Кейт презрительно фыркнула.
– Слюни подберите, онанисты проклятые,- даже голос ее зазвучал совсем иначе. Этот голос был знаком многим, а вот тот, которым она разговаривала с Хьюстом- только ему одному.