Короче, когда весной 86-го, Вадька Провоторов вернулся из армии, его Надюха была на сносях. На месяце пятом. Но не замужем. Папочку Вадька вычислил быстро и, не снимая десантской «парадки», заявился на автобазу. Дождался, пока рослый веснушчатый парень в синей спецовке, улыбаясь, отделится от группы работяг, и мощным хуком уронил его на разноцветный масляными пятнами асфальт. Мужики кинулись было на Вадьку, но увидев на армейском кителе орден «Красной Звезды» и медаль «За Отвагу», остановились. А Вадька поймал такси, взял в охапку плачущую Надюху, и машина рванула к ЗАГСу. Как ни странно, молодых расписали сразу. В тот же день и без очереди. Свидетелями послужили водила такси и продавщица кваса в киоске.
Отец Вадьки посмотрел на беременную жену сына и ничего не сказал, а мать перекрестилась. Впрочем, вечером заявились родители Надюхи и старший брат. Вадька ловко натянул тельняшку и прикрыл дверь в комнату.
– Да она ж с другим спала! – забрызгал слюной мрачный, долговязый юноша. –
Она ж – опозоренная!
– Позор – это когда на задаче струсил….– тихо сказал Вадька. – Пацанов подвёл… А дитя зачать – не позор… А – счастье…Родим этого, других наделаем…
Вадька помолчал.
– Позор нашли… Вот обмылка того, что дитя заделал да слинял, позорьте… А Надьку на трогайте… Рожать ей скоро…
Вадька глянул на молчавших мужчину и женщину.
– Здесь будем жить… Пока – не родит… И ничего нам от вас не надо…
А вечером на кухню протиснулся Вадькин отец.
– Ты это, сын… – мужчина закурил. – Не хотел ворошить прошлое… Но знать тебе надо… Короче… Ну, словом, не один Колька с автобазы у жёнки твоей был…
– Батя… – заговорил Вадька. – Ну, чего поминать? Что было, то про…
– А вот не прошло! – мужчина с силой забычковал сигарету. – Раз гуляла без тебя, значит, и при муже гулять будет! Я тебе не напраслину толкую! Почитай, с десяток парней твою Надьку имели! Вот родит и пойдёт сызнова гулять! Не проходит такое! Уразумей мозгой своей!
– Жена она – мне! – Вадька открыл форточку. – Жена, батя! Все – не без греха! Родит – образумится! Я, что ли, – святой?! Да на мне – такое, что никаких попов не хватит замолить…
– Ты Родине служил, сынок… – мужчина тяжело поднялся с табурета. – Кровь свою проливал… Твоё – дело, парень… Локотки себе потом кусать станешь… Да поздно будет… Когда – ребяток настругаете… Э-эх…
Отец Вадьки остановился в дверях кухни.
– Мог бы себе такую кралю найти… Вон… Сотни бегают…И у нас, на стройке… И – кругом… Молодые, задорные, без дитёв… Дурень – ты, Вадька… Хоть и воевал… Как есть – дурень…
– Мне не надо – сотни… – парень помолчал. – Мне нужна – одна… Одна – на всю жизнь…
– Я эту «одну» хорошо знаю… – мужчина вновь закурил. – Пока ты служил, в продмаге работала… За углом… На – Вишневского…
Отец Вадьки присел на табурет и понизил голос.
– Так вот: попёрли её оттудова… То ли – недостача, то ли – намухлевала что… Я слыхал, что дело даже сшили… Подсудное… Хотели срок впаять за мухлёж… Но, вроде, откупилась от ментов… Натурой… А потом…
– Ну, как вам не стыдно, Михал Вадимович?! – прозвенел вдруг девичий голос.
Мужчины обернулись. На пороге кухни в красной маечке стояла босая Надюха.
– Зачем же напраслину на меня возводить? – девушка помолчала. – Ну, да… Работала я в бакалее… Три месяца… До – училища… Когда – работы никакой не было… А когда в текстильное на очное поступила, ушла… На стипуху мизерную… А потом в ателье нашем заработала… Закройщицей… До сих пор работала… Пока – в декрет не отправили… Да вы же у нас сами костюм шили! Забыли? Синий! Двубортный! На – три пуговицы!
Девушка переступила босыми ножками, потрогала живот и улыбнулась.
– Ой, опять детка пихается … Сильно так пихается…
Вадька встал из-за стола.
– Надюха… Ты это… Не стой на сквозняке… Босая… Иди, ложись… Я – сейчас…
– И не недостача в магазине была, Михал Вадимович… – обернулась в дверях кухни Надюха. – А по накладным неправильным товар получили… Дирекция наша что-то там нахимичила… Потому и ревизия была…
Девушка помолчала.
– И не надо, Михал Вадимович… Не надо нас с Вадичкой сорить… Не надо, дядя Миша… Вы же – хороший… И жена ваша, Мария Владимировна, – хорошая… Вы же мне, как – родные…
Надюшка глянула на мужа
– Вы не бойтесь, Михал Вадимович… Мы скоро съедем… Вадичке на работе квартиру обещали… Сразу обещали… Как – герою… Не новую – конечно… Но – свою…
– Да Господи! – развёл руки мужчина. – Живите! Хоть – сто лет! Кто ж вас гонит?! Не хоромы, но поместимся! И дитя поместится! На сорока квадратах-то! Мы с матерью, значит, – в гостиной, а вы – в спальне. Или – как?! Наоборот? Вы с дитём – в большой? Дочка!
Вскоре Вадька устроился охранником. И, действительно, получил квартиру. Панельную «однушку», правда. Через три месяца Надюха родила. Миленькую рыженькую девочку. А когда в торговом центре, который охранял Вадька, случился пожар, никто, в общем-то, и не понял толком – почему рухнули бетонные перекрытия первого этажа: то ли строители напортачили, то ли бетон был не той марки, то ли сдетонировали бочки с краской, которыми было забито под завязку всё правое крыло подвального помещения здания.
Надюшка же… Всплакнула на похоронах над тем, что осталось от Вадьки. И укатила из города. Через месяц после трагедии. С миленькой девочкой и рослым веснушчатым механиком с автобазы. А куда – неизвестно…