Алые аллеи
мелодрама (16+)
сценарий телевизионного фильма
25-я серия
ИНТ. ОРДИНАТОРСКАЯ КЛИНИКИ – ДЕНЬ
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(смеётся)
Как – рак?! Что это такое ты городишь, Валентин Петрович?!
Врач, пожевав губами, вылезает из-за громадного, красного полированного дерева, стола. Открывает пластиковую зелёную папку. Достаёт два целлулоидных разноцветных листа.
И, включив яркий белый свет за прямоугольной настенной панелью, аккуратно засовывает листы под маленькие зажимы.
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ
Смотри, Георгий Иванович…
(смотрит на снимки магнитно-резонансного томографа)
Вот…
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ медленно поднимается со светло-коричневого кожаного дивана.
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ
(тихо)
Вот…
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ концом гелевой ручки обводит большое округлое светлое пятно в средней части серого цвета мозга.
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ
(тихо)
Очевидно – анапластическая астроцитома… Быстро растущая злокачественная глиома… А вот – и метастазы… Вот – они…
(конец ручки снова скользит по снимку)
Видишь, Георгий Иванович? Вот – они, милые…
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(покачав головой, тихо)
Ничего не понимаю… Какие – метастазы? Ты о чём это мне говоришь? А? Что за – бредятина собачья?
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ
(тихо)
Впрочем…
(поднимает смолистые, с лёгкой проседью, брови)
Чтобы окончательно установить тип опухоли и решить, является ли она злокачественной, надо сделать биопсию…
(смотрит на Георгия Ивановича)
То есть, взять кусочка ткани и исследовать его под микроскопом… Иногда злокачественные клетки выявляют при микроскопическом исследовании цереброспинальной жидкости, полученной при люмбальной пункции… Однако…
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
Да ты…
(задохнувшись)
Ты толком мне можешь сказать?! Ты по-человечески мне можешь сказать?!
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ, похлопав по карману халата, вытягивает из него пачку «Marlboro». Вытряхивает из пачки сигарету и, быстро щёлкнув зажигалкой, прикуривает.
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ
(медленно выпускает сизый дым, тихо)
Однако, у тебя… У тебя есть подозрение на значительное увеличение внутричерепного давления… А резкое изменение давления может вызвать вклинение – осложнение опухоли мозга… Опасное осложнение… При вклинении…
Внезапно дверь ординаторской широко распахивается. Высокая молодая женщина в белом халате замирает на пороге.
ЖЕНЩИНА
Валентин Петрович… Вы не забыли, что…
(страшным шёпотом)
Валентин Петрович, вы курите? Ну, Валентин Петрович… Есть у вас совесть? Вы хотите, чтобы наше отделение опять полоскали у начмеда? Он же – зверь! Вы же знаете, что есть приказ министра здравоохранения, который категорически запреща…
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ
(не поворачиваясь к двери, гневно)
Закрой дверь, Зина! Ты не видишь: у меня – человек?! Ты не видишь, что я занят?!
ЗИНА
(оторопев, тихо)
Но я хотела…
(смотрит на неподвижного Георгия Ивановича)
Я хотела только…
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ
(не поворачиваясь к двери, гневно)
Вон отсюда!
ЗИНА тихо закрывает дверь.
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ
Так вот…
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ, крякнув, приседает и подбирает с каштанового ламината горстку табачного пепла.
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ
Так вот… А увеличение давления в полости черепа приводит…
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ выпускает последнюю струю сизого дыма и вминает окурок во влажную землю горшка с молодым фикусом.
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ
(тихо)
Приводит к вдавлению мозговой ткани в отверстие… В отверстие, расположенное в основании черепа… Понимаешь, Георгий Иванович? И, как следствие, – к сжатию нижней части головного мозга… Ствола…. В результате нарушаются управляемые стволом жизненно важные функции: дыхание, сердечные сокращения и артериальное давление… Если вовремя не диагностировать и не начать лечить это состояние… Короче, оно постепенно… Постепенно, но неизбежно приводит к развитию комы… И – к смерти…
(помолчав, тихо)
Такие вот – пироги, Жорик… С капустой…
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ медленно оседает на светло-коричневый кожаный диван.
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(едва слышно)
У меня… Что? Рак? Валя? У меня – рак? Да? Скажи честно… Валя?
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ выключает настенную панель. Открывает пластиковое окно. И, разгоняя табачный дым, машет рукой.
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ
(тихо)
Самое неприятное, Жора, – то, что опухоль не достать… Больно глубоко сидит… Сидит, гадина… И метастазами душит…
(снова закуривает, тихо)
Я полагаю, что ты, Жорочка, имеешь право знать… Знать всю правду…
(медленно выпускает густой клуб дыма, тихо)
В нашей медицине как-то не принято… Вот так… Как обухом – по лицу…
(смотрит на Георгия Ивановича, тихо)
А я считаю, что человек должен знать всю правду о себе… Какой бы горькой она не была… Чтобы – смог подготовиться… К неизбежному… Дела свои закрыть… Попрощаться по-человечески… С родными… Близкими… А – не так: скрывать, таить, врать… А потом уже к полутрупу на больничной койке людей водить… Хорошо, если человек ещё в сознании будет… Облик человеческий иметь… А то ведь бывает…
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
Валя…
(помолчав, тихо)
Ты хочешь сказать… Ты хочешь сказать, что я… Что я скоро… Скоро умру?
(помолчав)
Когда? Когда?! Я хочу знать! Когда?!
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ
Не кричи, дорогой…
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ выбрасывает сигарету в окно и быстро подходит к бежевого дерева горке.
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ
(тихо)
Сейчас, Жорочка… Сейчас…
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ открывает дверцу шкафа, достаёт пузатую бутылку коньяка и набулькивает немного янтарной жидкости в низкий пузатый бокал.
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ
На-ка, Жора…
(суёт бокал под нос Георгия Ивановича)
Выпей… Давай… Без разговоров… Пей!
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ машинально выпивает коньяк. ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ смотрит на ГЕОРГИЯ ИВАНОВИЧА и наливает ещё четверть бокала.
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ
И залакируй… Сверху… Хлоп?! Давай! Залпом!
(Георгий Иванович выпивает коньяк)
Молодец! Закуски – нет… Сигаретку хочешь? А, ты ж не куришь… Здоровье бережёшь…
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(замерев)
Валя… Ты хочешь сказать… Что – ничего нельзя сделать? Ничего?
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ
(тихо)
Когда начались первые проблемы с координацией? Когда – не проходящие головные боли? Почему ты ждал? Почему сразу ко мне не пришёл? Почем не позвонил?
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
Не знаю…
(пожимает плечами)
Месяца три назад… Качать стало… Ни с того ни с сего… И – в глазах двоиться… Думал: от усталости… У нас же запарка на фирме была… Поставщики подвели… Надо финнам заказ сдавать… На сто с лишним тысяч евриков… А лес не прибыл… Потом…
(помолчав, смотрит на Валентина Петровича)
Валя… Что – ничего нельзя сделать? Уже – поздно?
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ
Жора…
(наливает в два бокала коньяку)
У тебя – быстро растущая злокачественная глиома… Опухоль… Понимаешь? Третья степень злокачественности… Неоперабельная… Есть, правда, Кибер Нож… Мощный поток гамма лучей размером, не превышающим одного миллиметра… Уничтожает злокачественные клетки, метастазы… Но у нас этой системы нет… А полную резекцию глиобластомы затрудняет инфильтративность характера её роста… Отдельные части опухоли настолько сливаются с отёчностью…
(залпом выпивает коньяк)
Настолько сливаются с отёчностью здоровых тканей, что даже опытный нейрохирург… Даже при помощи микроскопа не сможет чётко определить её границы…
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(медленно выпивает коньяк, тихо)
Сколько… Сколько мне осталось?
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ
(трёт морщинистый лоб)
Опухоль уже давит на черепную коробку… Растёт стремительно… Если мы немедленно начнём «химию» и облучение…
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(кричит шёпотом)
Сколько мне осталось?!
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ
(помолчав, тихо)
Год…
(помолчав, тихо)
В лучшем случае… Если – немедленно начнём терапию… А так… Месяц… От силы – два… Жора, послушай меня… Да, сядь ты!
(с силой усаживает Георгия Ивановича на диван)
Сядь… И послушай меня… Даю тебе три дня… Чтоб – дела свои мог перекинуть… С бумажками разобраться… Жену подготовить… И так далее… А в четверг ты ложишься… Мы сразу начинаем работать… Темодал… С радиотерапией… Да, «химия» – не леденцы… Тошнить будет… Волосы полезут… Но другого выхода нет, Жора…
(пытается поймать взгляд Георгия Ивановича)
Пойми, наконец! Если ничего не делать, через пару недель шатать тебя будет… Как – пьяного… Зрение потеряешь… Ложку в руках не удержишь… Ты понимаешь меня? Жора? Ты слышишь меня?! Тогда появится хоть какой-то шанс! Продлить жизнь… Вернуться к жизни… Пусть – на год, два, три… Но – жить, Жора! Жить, понимаешь?!
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(вдруг, тихо)
А я Юльке айфон обещал…
(помолчав, тихо)
У всех её подруг – айфоны… Сказал, что если девятый нормально закончит, куплю… Она хоть – и шебутная, но – умница… В математике сечёт… На – раз… Все пацаны из класса у неё списывают… А хочет на «журналистику» поступать… В универ… Думает – поступит и её сразу по Первому каналу показывать будут… А Галка Египтом бредит… Пирамиды эти… Верблюды… Я ей говорю…
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ
(тихо)
Жора, так мы договорились?
(присаживается на подлокотник дивана, тихо)
В четверг… Как – штык… К восьми утра… Я подготовлю тебе палату… А Галке своей лучше сразу скажи… Не надо врать… Пусть она знает… Хорошая жена тоже ведь… Силы даёт… Дай Бог, вместе справимся… Купи своей дочухе телефон этот… И приезжай… Понял меня?
(усмехается)
Айфон… Я со своей китайской мобилой лет семь уже хожу… Звонит – и ладно… А сейчас – айфоны, смартфоны… Планшетники эти… Лишь бы деньги из народа тянуть… Сколько он стоит-то? Айфон – тот… Небось – всю мою зарплату?
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(пожав плечами)
Не знаю… Под – тысячу где-то… Рублей…
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ
(удивлённо)
Тысячу?! Всего-то?! Или – в кредит какой?
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(смотрит на Валентина Петровича)
Американских рублей, Валя… Не наших, конечно…
(помолчав, тихо)
Да и какая нынче – разница? Зачем мне уже деньги?
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ
(вдруг, возмущённо)
Деньги ему не надо! Тоже мне – Рокфеллер! А – жена?! А – дочь?! И себя нечего раньше времени хоронить! Мы поборемся ещё! Будь мужиком, наконец! Выпьешь ещё?
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(качает головой, тихо)
Нет…
(помолчав, тихо)
Я ж – за рулём, Валя…
ВАЛЕНТИН ПЕТРОВИЧ
За каким рулём?!
(быстро наливает коньяк в оба бокала)
Коньяка накушался! И – за руль?! Очумел, Жора?! Если тебе на себя плевать, то о других подумай! Угробить кого-нибудь приспичило?! Мало тебе приключений?!
(суёт бокал в руку Георгия Ивановича)
Давай… На – посошок… А потом я вызову такси… На нашей стоянке с твоим «лексусом» ничего не случится… Если только птичка сверху какнет…
ГОЛОС СЕРГЕЯ
Стоп.
(помолчав)
Снято.
(помолчав)
Готовим камеру и свет на средние планы.
НАТ. УЛИЦА ПЕТЕРБУРГА – ВЕЧЕР
Чёрная BMW X6 аккуратно катит по запруженной проезжей части проспекта.
ИНТ. САЛОН BMW X6 – ВЕЧЕР
СЕРГЕЙ
(глядя на дорогу, про себя, тихо)
Да… Быстро растущая злокачественная глиома… Упаси Господи, конечно… Знать, что неизбежно помрёшь… Через – три месяца… Или – год… Знать, что приговор тебе уже вынесен… И – что костлявая уже ковыляет к тебе… И ничего с этим нельзя поделать… Остаётся только знать это и ждать… Ждать и знать…
(помолчав, про себя, тихо)
Ей-богу, лучше уж – сразу… Хрясь – и нет тебя.
(помолчав, про себя, тихо)
А знать, что тебя изнутри поедает какая-то зловещая дрянь… Знать это и ничего не в состоянии изменить… Только пролить эту муку… Продлить боль… Агонию…
(вдруг, вслух)
Оп-паньки… Чуть не забыл…
НАТ. ДОРОГА ПЕТЕРБУРГА – ВЕЧЕР
Чёрная BMW X6 резво перестраивается через две полосы и ловко паркуется в узком пространстве между белой «Маздой»- седаном и красным «мерседовским» микроавтобусом. Из джипа вылезает СЕРГЕЙ, квакает сигнализацией машины и быстро заходит в салон сотовой связи.
ИНТ. КУХНЯ КВАРТИРЫ СЕРГЕЯ – ВЕЧЕР
ЖАСМИНКА
(со следами муки на лбу и подбородке)
Так…
(смотрит на кухонный стол)
Муку просеяла… Четыреста грамм… Чайную ложку дрожжей в тёплой воде развела… Сахар, муку, растопленное сливочное масло, соль добавила… Яйцо взбила… Замесила всё… Выложила в миску… Салфеткой накрыла… На батарею поставила…
(смотрит на круглые настенные кухонные часы)
Так. Три часа прошло…
(помолчав, тихо)
Ой… А вдруг не получилось? Вдруг тесто не поднялось?
(осторожно приподнимает салфетку на миске, восторженно)
Вау! Поднялось! Выше краёв поднялось!
(утирает вспотевший лоб)
Та-а-ак… Для начинки мяско нарезано… Обжарено… Пропущено через мясорубку… Яйцо варёное нарезано… Добавлено… Всё посолено, поперчено…
ЖАСМИНКА снимает миску с батареи, снимает салфетку, аккуратно достаёт большое, пухлое тесто и мягко плюхает его на стол. Раскатывает тесто в толстый жгут. Высунув алый кончик языка, разрезает жгут на полтора десятка кусочков. Из каждого кусочка ловко скатывает шарик.
ЖАСМИНКА
(тихо)
Та-а-ак… Теперь надо шарики оставить… На – минуток десять…
НАТ. УЛИЦА ПЕТЕРБУРГА – ВЕЧЕР
СЕРГЕЙ медленно выходит из салона сотовой связи. Остановившись, закуривает. Выдыхает сизый табачный дым. И, подняв голову, смотрит на угасающее фиолетово-серое небо.
СЕРГЕЙ
(про себя, тихо)
Нет, нормально отснялись… Без – сантиментов, соплей, игрищ и прочих нагромождений… Всё – конкретно, по делу… И актёры – хороши… Ей-богу, в какой-то момент поймал себя на мысли, что за реальным раковым и настоящим онкологом подглядываю… Прожили, словом, ситуацию ребята… Толково прожили… Каждый из пяти дублей прожили… Как – свою жизнь…
ИНТ. КУХНЯ КВАРТИРЫ СЕРГЕЯ – ВЕЧЕР
ЖАСМИНКА, высунув кончик языка, на каждую плоскую лепёшку выкладывает скатанную в шарик начинку. После, загнув края лепёшки к центру расстегая и оставив середину открытой, соединяет их. Аккуратно прижимает пальцами. Выкладывает расстегаи на смазанный маслом противень, смазывает их взбитым яйцом и, открыв духовку, засовывает противень внутрь плиты. Закрывает духовку.
ЖАСМИНКА
(осторожно крутит ручку таймера духовки, тихо)
Та-а-ак… Запекать пятнадцать минуточек…
(осторожно крутит ручку температуры духовки, тихо)
При температуре двести градусов… Вот… Двести…
НАТ. УЛИЦА ПЕТЕРБУРГА – ВЕЧЕР
СЕРГЕЙ квакает сигнализацией чёрной BMW X6 и, открыв водительскую дверцу, медленно залезает в салон джипа. Автомобиль, глухо зарычав, задним ходом выезжает из пространства между белой «Маздой»-седаном и красным микроавтобусом «Мерседес».
ИНТ. САЛОН BMW X6 – ВЕЧЕР
СЕРГЕЙ
(глядя на дорогу, про себя, тихо)
Так. Завтра – интерьерная смена… Сложная смена… Для – главных героев, конечно… Юльку эту Жасминка сделает… Сегодня ещё репетнём чуть… Увижу восприятие, оценку, пристройки… Не игровые – конечно… Натуральные… Хотя в этом дивном чуде диапазон человеческий и женский – октавы три, не меньше… От ярчайшей ярости – как в хате Димыча однажды было… До – еле слышного урчания нежности… Нет, не урчания – мурчания… Тихого-тихого… Где-то – в самой глубине животика…
(глядя на дорогу, помолчав, про себя, тихо)
А если ещё научится – как роль строить… Как – одновременно чувствовать камеру и не замечать её… Как – мгновенно впрыгивать в действие и так же быстро выпрыгивать из него… Как не тянуть за собой – в дом, семью, сон и прочее – шлейф только что отыгранной роли… Как – свою психофихику организовывать… Не тратить впустую на всякие игрища, то… Точно может классной акриской стать…
(улыбается, про себя, тихо)
Этого мне ещё не хватало… Первая жена – актриса… Вторая – балерина… И третья – туда же… В лицедейство…
НАТ. УЛИЦЫ ПЕТЕРБУРГА – ВЕЧЕР
BMW X6 ныряет в тёмную арку дома, выкатывает из неё и, тихо проехав по двору, останавливается.
ИНТ. КВАРТИРА СЕРГЕЯ – ВЕЧЕР
ЖАСМИНКА, услышав шелест машины, бросается к окну. Смотрит – как СЕРГЕЙ медленно выбирается из джипа. Босиком бежит в спальню. Останавливается перед зеркальной плоскостью большого купейного платяного шкафа. Быстро вылезает из короткой бордовой майки. Смотрит на своё отражение. Повернувшись к шкафу боком, проводит руками по округлившейся светло-бронзовой грудке и чуть выпуклому животу. Улыбается. Отодвигает зеркальную плоскость шкафа. Несколько секунд смотрит на полки и вешалки с одеждой. Наконец, аккуратно снимает с перекладины длинную светлую джинсовую рубашку СЕРГЕЯ.
ИНТ. ЛЕСТНИЧНАЯ ПЛОЩАДКА – ВЕЧЕР
Лифт, гулко охнув, останавливается, и СЕРГЕЙ мягко выходит на вспыхнувшую ровным жёлтым светом лестничную площадку. Достаёт из кармана тёмно-рыжей кожаной куртки связку ключей и, едва подносит один из них к скважине нижнего замка, дверь квартиры широко распахивается.
ЖАСМИНКА
(в дверном проёме, тихо)
Я по тебе так соскучилась… Так соскучилась, родной, что… Что дышать не можется…
Свет на лестничной площадке гаснет. СЕРГЕЙ отводит левую руку за спину и медленно переступает дверной порог.
ИНТ. КВАРТИРА СЕРГЕЯ – ВЕЧЕР
ЖАСМИНКА
(обнимая Сергея, шёпотом)
Так соскучилась, родненький… Ужасно соскучилась…
(улыбается, тихо)
Наша детка чуть поворочалась в моём животике… И уснула, наверно… Что ещё в животике делать? Ни погуляешь, не поиграешься, не побегаешь… Знай себе – плавай и спаткай… И жди, когда родишься…
(помолчав, тихо)
Ты устал, родненький? Конечно, устал… Целый день работал… Мы сейчас с тобой покушаем… Я такого вкусненького наготовила… Мы покушаем… И ты…
(пытается заглянуть за спину Сергея)
А что… Что ты там прячешь? Ты тоже что-то вкусненькое принёс? И прячешь, чтобы я сразу не снямала? Чтобы я…
СЕРГЕЙ
(улыбаясь, тихо)
Очень вкусненькое…
(достаёт из-за спины белую плоскую коробку)
Такой – пойдёт, душа моя?
ЖАСМИНКА
(отпуская шею Сергея, издаёт пронзительный вопль)
Ва-а-а-ау! Айфоничик! Новенький! Восьмой!
СЕРГЕЙ
(улыбаясь, тихо)
Во, как ты здоровски отыграла восприятие… На – весь дом наш… Запомни этот восторг… Он тебе завтра пригодится…
(помолчав)
Надеюсь, этот красненький ты не сразу расколотишь о стенку? Поживёт он у тебя с недельку-другую?
ЖАСМИНКА
(переводит дыхание)
Ой…
(кропит быстрыми поцелуями лицо Сергея, тихо)
Спасибочки, родненький… Конечно… Конечно, поживёт… Долго поживёт… Долго-долго-долго… Я же не специально… Не нарочно тот расколотила… Просто нашло на меня что-то… Дурь какая-то нашла… Из – ревности, наверно…
(смеётся, тихо)
Столько уже живём… Сто лет с тобой живём, а я всё ревную… Как – не нормальная…
(крепко обнимает Сергея)
Господи… Как же я тебя люблю, родненький… Думала, что сильнее уже нельзя любить… Оказывается – можно… Очень даже можно… Потому что… Наверно – потому, что у любви нет предела… Как у космоса нет конца, так и любовь становится всё больше и больше… До бесконечности больше…
(смотрит полными слёз глазами на Сергея)
Я просто задыхаюсь от любви, родной… Такой огромной, такой горячей, такой волшебной…
(замирает)
Ой. Расстегайчики мои…
(целует Сергея, быстро)
Раздевайся, родненький, мой руки и садись… В гостиной садись… Я – быстренько…
(бежит по коридору, обернувшись)
Я – скоренько…
СЕРГЕЙ, улыбнувшись, вылезает из кожаной куртки. Снимает коричневые полусапожки. Проходя по коридору, заглядывает в гостиную и замирает: низкий красного дерева стол накрыт светло-бежевой скатертью, а салатового колера тарелки и высокие прозрачные стаканы озарены горящими свечами.
ГОЛОС ЖАСМИНКИ
(из кухни, громко)
Серёжик! Мой руки и садись! Я – сейчас!
ИНТ. КУХНЯ КВАРТИРЫ СЕРГЕЯ – ВЕЧЕР
ЖАСМИНКА
(осторожно выкладывая расстегаи на большое блюдо, тихо)
Вроде, готовы… Запеклись… Румяненькие – такие…
(улыбается, тихо)
А па-а-а-ахнут… Расстегайчики мои…
В каждый расстегай ЖАСМИНКА кладёт кусочек масла и наливает немного куриного бульона.
ЖАСМИНКА
(улыбаясь, смотрит на блюдо)
Ну, всё… Готово.
ИНТ. ГОСТИНАЯ КВАРТИРЫ СЕРГЕЯ – ВЕЧЕР
В гостиную – с большим блюдом расстегаев – медленно вплывает ЖАСМИНКА.
СЕРГЕЙ
(с озарённым светом свечей лицом, улыбаясь)
У кого-то нынче здесь – романтическое свидание?
ЖАСМИНКА
(осторожно ставит блюдо на стол, тихо)
У нас – с тобой, родной…
(тихо улыбается)
У нас с тобой здесь – романтическое свидание…
СЕРГЕЙ
(улыбаясь, смотрит на блюдо с расстегаями)
Моя прелесть пирожков напекла?
ЖАСМИНКА
(выкладывает на тарелку Сергея три расстегая, тихо)
Какие ж это – пирожки? Это – не пирожки… Совсем – не пирожки…
(улыбается, тихо)
Это – расстегайчики… Самые что ни на есть – русские расстегайчики… По – старым русским рецептам…
(помолчав, улыбается, тихо)
Это я у твоего Чехова вычитала… В рассказах – его… Там все расстегаи кушают… И кулебяку какую-то кушают… И – ботвинью… И – ещё какие-то кушанья… Я все названия из Чехова себе на листочек выписала… Потом в инете рецепт расстегайчиков нашла…
(помолчав, улыбается, тихо)
И вот… Приготовила…
(помолчав, тихо)
Даже не знаю – что получилось… Не хотела без тебя пробовать… Хотела, что мы вместе попробовали…
СЕРГЕЙ
(улыбаясь, тихо)
Пахнет очень вкусно…
ЖАСМИНКА
(улыбаясь)
Во-о-о-от… Это – потому что я от души готовила… Для – своего родненького Серёженьки… Поэтому и пахнет вкусненько…
(разливает по высоким стаканам сок, тихо)
Ты думал, что я только бутрики и салатики умею готовить? Не-е-ет, родной… Я всё умею готовить… Жена же должна всё уметь готовить… Чтобы – муж не голодал… Чтобы – не похудел…
(помолчав)
Ну? Что же – ты? Пробуй. Пробуй мои расстегайчики. А то остынут… И будут не вкусненькие… Только – аккуратненько… Не переворачивай их… А то бульон выльется…
СЕРГЕЙ осторожно надкусывает один из расстегаев и медленно жуёт.
ЖАСМИНКА
(замерев, тихо)
Ну, как?
(помолчав, тихо)
Вкусно?
(помолчав, тихо)
Или не вкусно?
СЕРГЕЙ
(жуя, тихо)
Обалдеть.
(качает головой, тихо)
Божественно… Прямо во рту тают…
(улыбается, тихо)
Твои расстегайчики…
ЖАСМИНКА
(просияв)
Правда? Правда, родненький? Тебе понравилось? Точно понравилось?
СЕРГЕЙ
(отпивая апельсиновый сок, улыбается)
Правда, родная. Очень вкусно. Выпечка – замечательная… И начинка – обалденная… И бульончик очень кстати пришёлся…
(помолчав, улыбается)
Три – в одном… Бульон, мяско и выпечка…
(улыбается, тихо)
У Антона Палыча и прочих сочинителей да купцов девятнадцатого, начала двадцатого века губа была – не дура… Такие яства вкушать…
ЖАСМИНКА
(медленно выдыхает, тихо)
Ой… А я боялась… Что – перепутала, может… Одно – с другим… Не доложила… Пересолила… И – прочее…
(надкусывает расстегай, удивлённо)
И, правда, – вкусно… Очень вкусно получилось… Только их надо горячими кушать… Обязательно – горячими… А то, когда остынут, будет не вкусно… Да, родной?
СЕРГЕЙ
(жуя, улыбается, тихо)
Вот наловчишься так же обалденно готовить и ботвинью, и кулебяку, и окрошку – можно будет ресторацию в Питере открывать… С истинно русской кухней… Со – сбитнем, медовухой, самоваром…
(помолчав, улыбается, тихо)
Ты будешь руководить процессом… Повара стряпать… А я – приезжать кушать ваши яства…
ЖАСМИНКА
(тихо)
Не, руководить не хочу… И готовить для всех не хочу…
(помолчав, улыбается, тихо)
Только для тебя, родной, хочу готовить… Для тебя – одного…
(пожимает плечами)
Что мне – все? Я этих всех не знаю… Какое мне дело до всех?
(помолчав, тихо)
Только – для тебя, родненький… Всегда только – для тебя… Всё – для тебя…
(помолчав, улыбается, тихо)
Для – тебя и детки нашей… И больше – ни для кого…
(помолчав, тихо)
А что вы сегодня снимали? Вы же что-то снимали? Про мужчину снимали, которого… Который заболел? То, что я читала, снимали? Хорошо поснимали? Всё у вас получилось?
(помолчав, тихо)
Конечно, получилось… У тебя не может на получиться… Или плохо получиться… Ты же – гений… Такие истории сочиняешь… Аж сердечко плакает…
СЕРГЕЙ
(прожевав, тихо)
Да, родная. Про – мужчину. В клинике снимали. Настоящей клинике. Я со одним своим знакомым в Питере созвонился… Главврачом госпиталя военного… И он нам свой кабинет под ординаторскую выделил… Большой, просторный кабинет… Чтобы – мы могли с техником развернуться: рельсами, тележкой, камерой, светом, плейбеком…
ЖАСМИНКА
(помолчав, тихо)
Так – страшно… За этого человека стало… В самом расцвете сил… Работа у него – любимая… Семья… Жена, дочка большая… Впереди – так много интересного: поездки, друзья, планы всякие… И вдруг – оп. Всё должно закончиться. Скоро закончиться. Ужасно закончиться.
(помолчав, тихо)
Серёж? А почему он не сказал? Жене своей не сказал, что болен. Дочке не сказал. Эта Юля его ведь – большая уже… Школу заканчивает… В институт хочет поступать… Почему он им не сказал? Испугался? Чего? Что – жалеть его начнут? Бегать вокруг него будут? Или – чего? Я не поняла…
(помолчав, тихо)
Зачем он захотел, чтобы жена его изменником считала? Зачем он ей наврал? Ты-то знаешь это. Ты же всё это сочинил…
СЕРГЕЙ
(вытирает салфеткой губы, тихо)
Видишь ли, родная… Говорить правду, не говорить правду и говорить неправду – три больших разницы…
(помолчав, тихо)
А почему наш Георгий Иванович не обрадовал своим диагнозом жену с дочкой?
(помолчав, тихо)
Наверно, не хотел, чтобы они…
ЖАСМИНКА
(вдруг)
Стой. Не говори. Я поняла. Сама поняла. Он захотел, что жена его возненавидела. Так? И тогда… Когда его возненавидят, он как бы… Как бы будет свободен… От – семьи, от – жены… Останется один, да? И сможет сам… Только сам распорядиться своей жизнью… Сам сможет решить – что с ней делать дальше…
(помолчав, тихо)
Поэтому и наврал жене… Про – любовницу какую-то… Никаких же любовниц у него не было, так? Он свою жену любил, дочь любил и не хотел… Не хотел, чтобы они с ним, больным, мучились… Долго мучились… Если бы – лечить стали… И много бы денег на всё это лечение ушло… Он бы болел… Не работал… А деньги бы уходили… Много бы денег уходило… Зря уходило бы… Потому что всё равно вылечить его было уже нельзя…
(помолчав, тихо)
Он это понимал… И не хотел, чтобы его семья страдала… Мучилась бы из-за него… Тратила бы большие деньги… Когда – всё равно уже ничего нельзя поделать…
(помолчав, тихо)
И он просто решил уйти… Уйти из жизни… Да, Серёж? Я правильно поняла? Правильно?
СЕРГЕЙ
(тихо)
Правильно, родная.
(помолчав, тихо)
Иногда в жизни приходится делать такой выбор: доживать последний месяцы, недели, дни в муках, немощи, распаде или… Или уйти раньше, чем наступит весь этот кошмар…
(помолчав, тихо)
Даже не сама болезнь – страшна, душа моя… А – то, что, в данном случае, ты, ещё молодой, полный сил мужик, скоро станешь немощным, стонущим, никаким… Не сможешь любить жену… Не будешь в состоянии работать… Обеспечивать семью… Да, ты – права, не работать и знать при этом, что на тебя семья тратит большие деньги, что ты… Что ты невольно стал для своей семьи обузой… Дорогостоящей обузой… Обузой и препятствием в их жизни… Что ради тебя твои жена и дочь не могут делать того, что хотят… А то, что им не нравится, вынуждены делать…
Словом…
(помолчав, тихо)
Словом, что ты своей болезнью разрушаешь жизни близких тебе людей…
ЖАСМИНКА
Но ведь…
(помолчав, тихо)
Я не понимаю… Они ведь на то и – близкие, чтобы друг другу помогать… Как же тогда…
(помолчав, тихо)
А если помочь уже нельзя… Нельзя вылечить… Можно только продлить… Тогда… Но всё равно…
(помолчав, тихо)
Да, я, наверно, пока не могу всего этого понять… Как так можно? И нужно ли так поступать? Со своими близкими, с собой… А вдруг бы…
(помолчав, тихо)
Вдруг бы появилось какое-нибудь лекарство… Или – новое лечение… Или бы та опухоль сама ушла бы… Ведь такое бывает? Бывает, Серёж?
СЕРГЕЙ
(тихо)
Не знаю, родная. Может, быва-о-о…
(проглатывает зевок, тихо)
Пошли байкать? Завтра – весёлый денёк…
(улыбается, тихо)
Твой – дебют в кино, к тому же… Надо хорошенько отдохнуть… Чтобы – в кадре не быть сонной да квёлой… Да, родная?
ЖАСМИНКА
(тихо)
Да.
(помолчав, тихо)
Дебют. Ой…
(помолчав, тихо)
И хочется… Сыграть… Хотя бы эту девочку сыграть… Так сыграть, чтобы всё получилось… Чтобы получилась эта девочка… Именно – эта… А не – я, Жасминка беременная… И хочется этого…
(помолчав, тихо)
И страшно… Нет, не людей вокруг страшно… Я же видела – как твои актёры людей вокруг себя не замечают… И – дедуля тот… Фронтовик… И – девушка с отцом… И – училка математики…
(помолчав, тихо)
Ну, да… Они уже – актёры… Учили их этому… Учили играть и не замечать никого вокруг… А я…
(помолчав, тихо)
А я не училась… Ничему не училась… Нигде…
(помолчав, тихо)
Ты ведь мне поможешь, Серёж? Поможешь? Чтобы – я полной дурой не выглядела… Вдруг как начну бояться… Или – тупить…
СЕРГЕЙ
(улыбаясь)
Конечно, помогу, родная. Всё будет хорошо. Не волнуйся. Ты всё прекрасно сделаешь. Я тебе обещаю.
(помолчав, тихо)
А теперь – в душик. И – байкать.
(поднимается и целует Жасминку в макушку)
Спасибо – тебе, родная. Расстегайчики были волшебные…
ИНТ. КВАРТИРА – ДЕНЬ
Силуэт мужчины медленно переступает порог квартиры. Закрывает дверь за собой дверь и спустя пару секунд коридор вспыхивает ровным жёлтым светом. ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ, щурясь, смотрит на свет и осторожно опускается на чёрный кожаный пуф. В начале коридора появляется заплаканная женщина.
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(не шевелясь, тихо)
Галя, не надо ничего говорить…
ГАЛИНА
(растерянно)
Гошенька…
(помолчав, тихо)
Где ты был? Гошенька… Я чуть с ума не сошла… Телефон твой молчит… На работе никто ничего не знает… Говорят: уехал… Куда, спрашиваю… Не знают…
ГАЛИНА медленно проходит по коридору и касается плеча ГЕОРГИЯ ИВАНОВИЧА.
ГАЛИНА
(растерянно, тихо)
Где ты был? Я уже хотела в полицию звонить… В больницы… В морги… Почему ты – не бритый? Мятый – весь… Гошенька… Ну, не молчи…
(трясёт плечо Георгия Ивановича)
Ты можешь сказать что-нибудь? В конце концов!
В начале коридора медленно появляется хрупкая, не высокая девушка.
ГАЛИНА
(обернувшись)
Юль! Ну, хоть ты скажу отцу, что так посту…
ЮЛЯ
(тихо)
Пап…
(смотрит на Галину, тихо)
Ну, ты даёшь… Ей-богу… Мать всю ночь с ума сходит… Я не спала… Напился, что ли? Загулял? Так можно ж было набрать? Сказать, что ты…
ГАЛИНА
(вдруг, громко)
Да не молчи ты, Гошка!
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ медленно встаёт с пуфа. Молча переобувается в тапочки. Расстёгивает тёмно-рыжий кожаный портфель. Вытягивает из его нутра небольшую плоскую коробку.
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(протягивая коробку Юле)
Ты – такой хотела?
ЮЛЯ
(вдруг, восторженно)
Вау! Папка! Айфон! Последний! Мам! Папка! Спасибочки – тебе!
(бросается на шею отца)
Спасибочки!
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
Опять – курила?
(слегка отстраняется от поцелуев дочери)
Вот всыпать бы тебе по попке…
ЮЛЯ
(захлёбываясь)
Пап! Ну, пап! Ну, что ты – снова?! Я же – понарошку!
(поворачивается к Галине, восторженно)
Мам, смотри! Новенький! Восьмой! Наши все от зависти усохнут! Сейчас «симку» вставлю! И вас наберу! И фоток наделаю!
ЮЛЯ выбегает из коридора. ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ медленно вылезает из длинной чёрной кожаной куртки и напяливает её на плечики металлической вешалки.
ГАЛИНА
(устало, тихо)
Гоша, где ты был? Ты можешь по-человечески сказать? С дружками, да? Выпивали? Пахнет от тебя…
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(тихо)
Я есть хочу…
(помолчав, тихо)
Можно что-нибудь поесть, Галь?
ГАЛИНА
(тихо)
Да…
(помолчав)
Мой руки… И садись… Борщ будешь?
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(кивая, тихо)
Буду…
(приобнимает Галину)
Прости, Галь… Нужно срочно было отъехать… А телефон вырубился… Пока с делами разобрался, уже – ночь… Что, думаю, звонить-будить? А потом, да… Выпил… И задремал… Очнулся – уже утро… Ты же знаешь: я всегда звоню… Если – задерживаюсь… А тут… Не знаю… Устал просто… Ну, не дуйся, Галь…
(прикасается губами к белой шее женщины)
Да?
ГАЛИНА
(тихо)
Садись…
(помолчав, тихо)
Мой руки… И садись…
В кармане брюк ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ гулко играет Моцарт.
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(прикладывает смартфон к уху)
Юлька?
(улыбается)
Ну, не балуйся, котёнок… Слышу, слышу… Хорошо слышу…
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ выключает в прихожей свет и медленно проходит в гостиную.
ЮЛЯ
(влетая в гостиную)
Пап! Смотри: какой – класс! Вай-фай чумовой! Камеры конкретные! С кучей пикселей!
(громко)
Мам, к Томке сгоняю! А потом на инглиш заскочу! Скажу, что поправилась! Утром же наврала, что заболела! Мам, слышишь меня?!
ГОЛОС ГАЛИНЫ
(из кухни, громко)
Юлька, поешь что-нибудь! Голодная же!
ЮЛЯ
(громко)
Я кофе пила! С шоколадкой!
(обнимает отца, тихо)
Пап…
(помолчав, тихо)
Тебе – такие спасибочки… Такие спасибочки… Ты – самый лучший папка на свете… Только ты звони, когда пропадаешь, да? А то мы так изнервничались… Места себе не находили… Ну, я побежала, да?
(целует отца в не бритую щеку)
Колю-ю-ю-ю-ючий…
ЮЛЯ выбегает из гостиной, и тут же в комнату с подносом, на котором – тарелка дымящегося борща, несколько кусков порезанного хлеба и пара стеклянных баночек – медленно входит ГАЛИНА.
ГАЛИНА
(осторожно опускает поднос на стол)
Представляешь, Гошка… Моя «мазда» заглохла вчера… Ну, и Светка Марьянова, из бухгалтерии, говорит: давай подвезу… Помнишь Светку? На дачку как-то к нам сваливалась… Помнишь: в том году на шашлычки собирались? Лохматенькая такая… Рыженькая… Не помнишь? Ты с майонезом будешь? Или – со сметанкой?
Гулко хлопает входная дверь.
ГАЛИНА
(улыбаясь)
О, улетела наша стрекоза…
(помолчав, улыбается)
Балуешь ты её… Такие – подарки…
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(присаживаясь за стол, тихо)
С майонезом…
ГАЛИНА выставляет тарелку с борщом на убранный бежевой скатертью стол.
ГАЛИНА
(кладёт в борщ столовую ложку майонеза)
А что ты пиджак не снимешь, Гош? Жарко же… Так вот…
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ осторожно размешивает в борще майонез.
ГАЛИНА
(пожав плечами)
Ну, я прыгнула в её «фордик»… Поехали… А на Гагарина она вдруг через… Гошечка, ну кушай, пожалуйста… Остынет же… Кушай…
(Георгий Иванович не шевелится)
А на Гагарина Светка ни с того ни с сего вдруг – через двойную сплошную! Чуть под «маршрутку» не угодили! Я ей кричу: ты чего – сдурела?! А она хохочет: в офисе колготки забыла! Купила утром и забыла! И тут…
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(вдруг, тихо)
Галя, у меня – другая женщина…
ГАЛИНА
(хохочет)
И тут, откуда ни возьмись, – гаишники! Гибэдэдэшники, то есть. Как из-под земли выросли! Светка, дурочка, чуть в их «опель» не въехала! Как дала по тормозам! У меня из сумочки всё посыпалось! Пудра, помада, ключи…
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(красными, воспалёнными глазами смотрит на Галину, тихо)
Галя, ты слышала – что я тебе сказал?
ГАЛИНА
(хохоча)
И тут чую, что несёт от Светки! Спиртным! Ты что – пила, спрашиваю?! Какое – пила, отвечает. Всего два бокала шампанского… А гаишники вылезли уже… Из – «Опеля» своего… Подходят… И тут Светка – прыг из машины… И – бегом… Через – поток… Между – машин… Как – сумасшедшая… А я, как дурочка, сижу…
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
Вот здесь…
(вытягивает из внутреннего кармана пиджака прозрачные файлы, тихо)
Здесь – документы… Квартиру я переписал на тебя… Генеральная доверенность на машину…
(роется в правом кармане пиджака, тихо)
Вот – ключи от машины… Карточки… Около – ста двадцати тысяч… Евро… Пин-коды – в конверте… «Мазду» твою пусть посмотрит Олег Петрович… Позвони ему… Вот – его визитка…
(достаёт из портмоне визитную карточку)
И Юльке потом её отдай… Через два года права получит… Пусть катается… Нечего ей по автобусам давиться… Да «бомбил» кавказских ловить…
ГАЛИНА
(вскакивает)
Ой… Жаркое горит! Божечки!
(выбегая из гостиной)
Сейчас угольки будут…
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(громко)
Галя!
ГОЛОС СЕРГЕЯ
(громко)
Стоп!
(помолчав, тише)
Снято.
(помолчав)
Готовим камеру и свет на следующий план. На кухне выставляем.
ЖАСМИНКА
(возникая за спиной Сергея, тихо)
Ну – как, Серёжа?
(помолчав, тихо)
У меня получилось?
(помолчав, тихо)
Я старалась…
(помолчав, тихо)
Я всё правильно играла?
СЕРГЕЙ
(качает головой, тихо)
Ты не играла, душа моя…
ЖАСМИНКА
(оторопев, тихо)
Как – не играла? А что я делала? Я так старалась… Так старалась, чтобы…
СЕРГЕЙ
(улыбаясь, тихо)
Ты не играла. Потому что ещё не умеешь играть.
(помолчав, тихо)
Ты жила. Жила жизнью этой девочки. Просто прожила кусочек её жизни. В прихожей прожила… Искренне… Ярко… Волнительно… Потом – в гостиной…
(помолчав, тихо)
У меня аж дыхание перехватило – так это было искренне и неожиданно…
ЖАСМИНКА
(помолчав, тихо)
Я не поняла, Серёж… Это – хорошо? Это – хорошо было? Или не надо было так делать? Надо было как-то по-другому делать?
СЕРГЕЙ
(осторожно целует Жасминку в висок, тихо)
Я, честно говоря, не понял – как ты всё делала… Ни – швов, ни – стыков, ни – заподлицо… Но сделала всё замечательно… Просто – прекрасно, родная… На – одном дыхании… Со всеми действенными и атмосферными переходами… Мгновенными эмоциональными переходами…
(улыбается, тихо)
Где так наловчилась? Или это – твоя природная органичность?
(помолчав, улыбается, тихо)
Вот чему, спрашивается, тебя учить в театральных институтах? Каким – системам? Зачем? Когда ты и так всё умеешь…
ЖАСМИНКА
(тихо)
Умею? Ты не дуришь меня?
(помолчав, тихо)
Ой, Серёжа…
(медленно выдыхает, тихо)
А я боялась… Ужасно боялась… Так боялась, что… Нет, не боялась… Волновалась… Да, волновалась… Очень…
(улыбается, тихо)
Наверно, от того, что волновалась, и получилось что-то… Я… Я сейчас…
(пожимает плечами, тихо)
Я сейчас даже не помню – что делала… Как делала… Просто делала… Как чувствовала, так и делала…
СЕРГЕЙ
(улыбаясь, тихо)
Вот и – умничка.
(целует Жасминку в висок)
И жить так же надо. Как – чувствуешь. Не головой жить, а – сердцем…
ДЕВУШКА
(входя в гостиную)
Сергей Александрович…
(смотрит на Жасминку)
Всё выставлено… Вас ждём…
СЕРГЕЙ
Да, Ирочка, иду… Сейчас иду.
(помолчав, тихо)
Подожди меня, родная, да? Здесь подожди. Мы сделаем планы на кухне. И на сегодня закончим. И домой пое…
ЖАСМИНКА
(тихо)
А мне нельзя… Мне нельзя посмотреть? Я – тихонько. Как – мышка. Буду сидеть тихонько и никому не…
СЕРГЕЙ
(качает головой, тихо)
Не получится, родная. На тех двадцати кухонных метрах только штативы со светом, два актёра и опер-пост с камерой поместятся… Даже я не влезу… Буду с плейбеком в коридоре сидеть…
(улыбается, тихо)
Я потом тебе всё покажу… Домой приедем… Перекусим… Примем душик… И я тебе всё отснятое покажу…
(помолчав, тихо)
А ребятам-актёрам ты очень понравилась… Очень…
ЖАСМИНКА
(замерев, тихо)
Да? Точно? Откуда ты знаешь? Они же… Они же ничего не говорили… Кто тебе сказал? Кто сказал, что я им понравилась? Или ты придумал? Придумал, да? Что я… Чтобы меня…
СЕРГЕЙ
(улыбается, тихо)
Не сказали. Просто лица их видел. И – Володи. И – Люды. Ошарашенные чуток лица. Совсем – чуть-чуть. По ролям своим ребята всё точно делали и в то же время… Каким-то пятым планом удивлялись… Тебе удивлялись, душа моя… Удивлялись и не могли понять – что за такая дивная актриса с ними в кадре работает… Вроде – работает, а работы актёрской – нет… Есть сиюсекундное органичное существование…
ЖАСМИНКА
(замерев, тихо)
Да?
СЕРГЕЙ
(тихо)
Да. Нормально себя чувствуешь? Голова не кружится? Детка не пихается?
(Жасминка отрицательно машет головой)
Вот и посиди тихонько здесь… Мы скоро закончим…
ИНТ. КУХНЯ КВАРТИРЫ – ДЕНЬ
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ медленно заходит на кухню. ГАЛИНА недвижимо стоит лицом к окну.
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(тихо)
Галя…
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ трогает женщину за плечи. ГАЛИНА резко дёргается.
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(тихо)
Галочка…
ГАЛИНА
(не оборачиваясь, тихо)
Кто – она?
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(тихо)
Какая разница?
(помолчав, тихо)
Прости… Прости меня…
ГАЛИНА
(резко поворачиваясь)
Эта – ваша?! Элеонора?! Сисястая – которая?! Она?! Да?!
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(тихо)
Нет. Ты её не знаешь…
(помолчав, тихо)
Я оставил документы на столе, Галя…
ГАЛИНА
(вдруг, гневно)
А ты о нас подумал?! Обо – мне! О – Юльке! Она же души в тебе не чает! Всем своим подружкам трезвонит: папка у меня – такой! Всем папкам – папка! Думаешь откупиться?! Машиной?! Еврами – этими?! Телефоном – этим чёртовым?! Юлька же узнает – возненавидит тебя! Никогда тебя не простит! Что – ты её отца лишил…
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(тихо)
Галя, не надо…
По лицу ГАЛИНЫ двумя аккуратными ручьями текут блестящие слёзы.
ГАЛИНА
Нет, ты послушай, Гошечка… Я тебе когда-нибудь кобелить мешала? Хоть слово тебе сказала, когда ты из своих командировок возвращался и спать заваливался? Думал: душ принял и чужой бабы дух отмыл? Конечно, какая – жена, когда неделю разных сучек имел?!
(переводит дух)
Ладно, думаю… Все мужики – такие… Домой приходит, дочь любит и – ладно… А теперь, значит, уйти решил?!
(улыбается)
Влюбился, может, Гоша? Без – памяти… Молоденькую себе нашёл?! Правильно – зачем нужна сорокалетняя баба? Сколько – ей? Двадцать? Восемнадцать?! Школу уже закончила? Аттестат зрелости получила?
(помолчав, тихо)
Эх ты, Гошечка…
ИНТ. КОРИДОР КВАРТИРЫ – ДЕНЬ
СЕРГЕЙ
(глядя в плейбек, громко)
Стоп! Снято!
(оборачивается)
Проход делаем. Из кухни – в коридор. Из коридора – в спальню.
(помолчав)
Одним средним планом делаем. Без – остановки. Сначала – фронтально. После – обратная точка.
(помолчав)
Сцену в спальне пишем отдельно.
ИНТ. ГОСТИНАЯ – ДЕНЬ
ЖАСМИНКА
(вдруг, тихо)
Ой…
(прикладывает руку к животу и оседает на стул)
Оё-ёй…
(глубоко дышит, тихо)
Моя девочка проснулась?
(помолчав, тихо)
Сейчас… Сейчас, родненькая… Сейчас выйдем… Подышать выйдем…
ИНТ. КВАРТИРА – ДЕНЬ
ЖАСМИНКА тихо выглядывает из гостиной в коридор, смотрит на спину СЕРГЕЯ и осторожно пробирается в прихожую. Приоткрывает дверь входную и прислушивается к звукам квартиры.
ИНТ. ПОДЪЕЗД – ДЕНЬ
ЖАСМИНКА выскальзывает на лестничную площадку. Прикрывает дверь квартиры. Медленно выдыхает. И медленно, держась за перила, спускается по лестнице.
ЖАСМИНКА
(поглаживая левой рукой живот, тихо)
Не волнуйся, детка… Сейчас спустимся… Подышим чуток… Стало жарко тебе там? Конечно, жарко… Столько людей ходит… Все дышат… Штуки эти яркие горят… А все форточки закрыты… Дышать трудно… Как они там все дышат? Чем дышат?
(толкает правой рукой дверь подъезда)
Ой… Воздух…
НАТ. ДВОР ДОМА – ДЕНЬ
ЖАСМИНКА, ёжась, медленно выходит из подъезда. Смотрит на усыпанный жёлто-багровой листвой клёнов двор; на тускло-серое осеннее небо; на тёмно-рыжего с алым высунутым языком сеттера, выгуливающего по лужам пухленькую, маленькую девицу.
ЖАСМИНКА
(зябко поводит плечами, тихо)
Нет, девочка моя… Так мы с тобой замёрзнем… Я чихать стану… И тебя, не дай Богу, чихом заражу… А нам нельзя простужаться… Нам надо с тобой здоровенькими быть…
(помолчав, тихо)
Пошли-ка обратно, детка… Потом оденемся нормально и погуляем…
(помолчав, тихо)
Подышали и будет…
ИНТ. КВАРТИРА – ДЕНЬ
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ тихо заходит в спальню и вытягивает из зеркального шкафа-купе дорожную сумку. Еле сдерживая закипающие слёзы, открывает нижний ящик тёмно-коричневого комода и кидает в открытую сумку несколько пар носков. Из среднего ящика достаёт синий спортивный «адидасовский» костюм и три белых тенниски.
ГАЛИНА
(врываясь в спальню)
Гошечка!
(падает на колени)
Я тебя умоляю: не уходи! Не уходи от нас, Гошечка! Не бросай нас! Миленький мой! Ненаглядный! Любимый! Не уходи! Богом тебя заклинаю: не уходи!
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
А где – носовые платки?
(смотрит в открытый ящик комода)
Были же – здесь…
ГАЛИНА левой рукой резко выдвигает верхний ящик комода, правой выхватывает из него стопку носовых платков и с силой швыряет их в лицо ГЕОРГИЯ ИВАНОВИЧА.
ГАЛИНА
(яростно)
Платки тебе надо?! Вот – твои платки! Забирай! И катись! К чёртовой матери! Будешь своей сучке сопли подтирать! Двадцать лет ему отдала! А он платки потерял! Гад какой! Катись! И чтоб я тебя больше не видела! И не слышала! И не смей к моей дочери приближаться! Понял?! Живи со своей сучкой! И забудь о нас! Понял, кобель?!
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ, нагнувшись, поднимает со светлого паркета разбросанные носовые платки, засовывает их в чрево сумки и медленно застёгивает длинную золотистую «молнию».
ИНТ. ПОДЪЕЗД – ДЕНЬ
ЖАСМИНКА, отдуваясь, медленно забирается на лестничную площадку.
ЖАСМИНКА
(тяжело дыша, тихо)
Ой… Еле долезла… А всего… Уф-ф-ф… Всего – третий этаж…
(помолчав, тихо)
И лифта нет… А если… Уф-ф-ф… А если – мамочка какая? С коляской… Или – старушка больная? Как заберутся? И – не на третий этаж… На – пятый, например… Вот – дурни, которые строили…
ИНТ. СПАЛЬНЯ КВАРТИРЫ – ДЕНЬ
СЕРГЕЙ
(тихо)
Людочка, всё – замечательно, умничка… А теперь давай сделаем резкий переход: от шёпота – к ярости… Шёпота задыхающегося… Почти – скороговорочного… Умоляющего… Эта Галя вдруг осознала: всё. Муж уходит. Навсегда. И его никогда больше не будет рядом. Это… Это даже – не отчаянье… А – приступ ужаса… Животного ужаса… Но этот ужас – не в себя, не вовнутрь, а – наружу. Мужу. Вдруг одумается? Да?
ЛЮДА
(кивая)
Я поняла. Я сделаю, Сергей Александро…
СЕРГЕЙ
(тихо)
Скороговори… Точнее – скорошепчи… А последних двух фразах начни целовать ему ноги… Да, для неё – это унижение… Но в данную секунду унижение – ничто по сравнению с уходом мужа… А вдруг одумается? А вдруг останется?
ЛЮДА
(тихо)
Да. Может быть. Хорошо. Я сделаю, Сергей Александрович…
СЕРГЕЙ
(смотрит на Георгия Ивановича, тихо)
Володя, да, тяни сквозное действие… Иначе у меня купе не смонтируется… Тебя как бы здесь уже нет… Ты – там… На – пути в другое измерение… Надо просто пройти промежуточные этапы: расставание с женой, всем материальным, купе поезда и улёт с этой грешной земли… Помнишь, как – у Пастернака: но продуман распорядок действий, и неотвратим конец пути, я – один, всё тонет в фарисействе, жизнь прожить – не поле перейти?
(помолчав, тихо)
Поэтому всё здесь, в квартире, – чуть механически, чуть – на автопилоте… Уже ничего изменить нельзя… Нервничать, напрягаться, суетиться нет смысла… Просто нет смысла… Осталось сесть в поезд… Попрощаться с дочерью… И улететь…
(помолчав, тихо)
Словом, этот Георгий Иванович одной ногой – здесь, другой уже – там… Жена-то ничего не увидела… У ней нынче – другие заботы… А вот зритель увидит, Володя… Что герой – и в нынешнем, и в будущем… Да, сразу всего не поймёт, но должен это увидеть… Если – актёр это сделает… Да, Володя? Отстранись чуть от ситуации… Впереди – дела поважнее…
ВОЛОДЯ
(помолчав, тихо)
Да.
(пожимает плечами, тихо)
Я эту ситуацию на себя примерил… Так аж жуть пробрала… Тьфу, тьфу, тьфу… Не дай Бог такому случиться… А ведь такое и случается… Как обухом – по лицу…
(помолчав, тихо)
Хорошо, я протяну сквозное… Уже знаю – как… Вы – правы: его здесь, по большому счёту, уже нет…
ИНТ. ПОДЪЕЗД ДОМА – ДЕНЬ
ЖАСМИНКА нажимает на ручку двери квартиры и вдруг замирает.
ГОЛОС ГЕОРГИЯ ИВАНОВИЧА
(из-за двери, приглушённо)
Здесь… Короче… Ты отныне… Ты отныне являешься совладелицей нашей фирмы. Ничего делать тебе не надо. Каждый месяц на твой счёт будет переводиться десять процентов от прибыли. Это примерно – сорок-пятьдесят тысяч евро. Дела идут хорошо. Тебе надо сейчас подписать две бумажки…
ИНТ. ПРИХОЖАЯ КВАРТИРЫ – ДЕНЬ
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(достаёт из прозрачного файла листы бумаги)
Вот – здесь. Подпиши, пожалуйста, Галя. Возьми ручку и…
ГАЛИНА
(устало, тихо)
Какая же ты всё-таки – сволочь, Георгий Ива…
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(гневно)
Подпиши, я сказал!
ИНТ. ПОДЪЕЗД ДОМА – ДЕНЬ
ЖАСМИНКА вздрагивает всем телом и пятится от двери.
ИНТ. ПРИХОЖАЯ КВАРТИРЫ – ДЕНЬ
ГАЛИНА
(быстро черкнув шариковой ручкой по бумагам, тихо)
Идиот… Ещё орёт…
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ засовывает один лист в прозрачный файл и прячет в портфель.
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(тихо)
Второй экземпляр документа – твой. Со следующего месяца ты начнёшь получать деньги. Прощай. Прости.
(открывает дверь квартиры)
Юльке ничего не говори. Я сам скажу. Позже.
ИНТ. ПОДЪЕЗД ДОМА – ДЕНЬ
Не обращая внимания на оцепеневшую ЖАСМИНКУ, из квартиры выходит ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ и начинает быстро спускаться по лестнице.
ИНТ. ПРИХОЖАЯ КВАРТИРЫ – ДЕНЬ
ГАЛИНА прикрывает глаза и по стенке медленно опускается на пол.
СЕРГЕЙ
(глядя в плейбек, не громко)
Стоп.
(помолчав, тихо)
Снято.
(помолчав, громче)
Смена окончена. Всем – спасибо.
Внезапно дверь квартиры медленно открывается, и на пороге возникает ЖАСМИНКА.
СЕРГЕЙ
(опешив, тихо)
Оп-паньки. Явление Христа народу.
(улыбается, тихо)
Вы – откуда, Жасмин Владиславовна? Где вы были? С кем? Зачем?
ЖАСМИНКА
(пожимает плечами, тихо)
Там…
НАТ. УЛИЦЫ ПЕТЕРБУРГА – ДЕНЬ
Чёрная BMW X6, не спеша, катит вдоль набережной Невы.
ИНТ. САЛОН BMW X6 – ДЕНЬ
ЖАСМИНКА
(глядя в правое боковое окошко джипа, тихо)
Какой сегодня день был… Странный…
(помолчав, тихо)
Я в кино снялась… В настоящем кино… С настоящими артистами… Очень хорошими артистами…
(помолчав, тихо)
С артистами и деткой нашей… Мы с ней вместе снялись…
(улыбается, тихо)
Она даже не знает, что вместе с мамочкой в кино снялась… В очень хорошем кино…
(улыбается, тихо)
Потому что наш папочка… Наш гениальный папочка и придумал это кино, и снимал его сам…
СЕРГЕЙ
(глядя на дорогу, улыбается)
Вы прекрасно снялись, мои родные… У вас обоих был сегодня дебют… Первый съёмочный день в ваших жизнях…
(быстро смотрит на Жасминку, улыбаясь)
Твоей и нашей малышки…
ЖАСМИНКА
(улыбаясь, тихо)
Да, родной… И ты нас обоих снял…
(помолчав, тихо)
А то, что… То, что там потом будет… Ну – в поезде… Вы когда будете снимать? Скоро?
СЕРГЕЙ
(глядя на дорогу)
Всё уже отснято, родная. И – все планы в поезде. И графику уже сделали: когда наш бедный Георгий Иваныч в окошко купе улетает… В небо… К звёздам… Осталось только всё смонтировать…
ИНТ. КУПЕ ПОЕЗДА – ВЕЧЕР
Едва ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ откидывается на спинку просторного места СВ-купе, дверь тихо отъезжает. Худенькая, смуглая проводница, улыбаясь, застывает в дверном проёме.
ПРОВОДНИЦА
Вам что-нибудь нужно? Чай, кофе, печенье?
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(не глядя на проводницу, тихо)
Нет. То есть, да…
(помолчав)
Коньяк… И – пару бутербродов… С сыром…
ПРОВОДНИЦА
(шёпотом)
Что – вы?!
(делает страшные глаза)
Нам категорически запрещено провозить… Даже в вагоне-ресторане запретили… Если поймают, сразу выгонят… Без – разговоров… Вы знаете, что вышел приказ министра путей сообще…
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ вытягивает из бумажника стодолларовую купюру.
ПРОВОДНИЦА
(глядя на купюру, тихо)
Ну… Разве что… В виде исключения… Вы, я вижу, мужчина – приличный… А у нас только – армянский… Пять звёздочек… Будете?
(Георгий Иванович кивает)
А сыр – подсохший… Старенький… Давайте я вам лучше лимончик порежу? И салями у меня есть… Да?
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(кивает, тихо)
Да…
(улыбается, тихо)
Порежь, милая… И кофе – ещё… Покрепче…
ПРОВОДНИЦА
Хорошо…
(осторожно берёт деньги)
Только у меня сдачи не будет… Вот через полчаса – станция… Стоянка – пятнадцать минут… Я быстренько разменяю…
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(тихо)
Не надо – сдачи…
(улыбается)
Неси коньяк… А то у меня сейчас сердце лопнет… Неси, милая…
ПРОВОДНИЦА
(замирает, тихо)
Ой… То-то я смотрю: бледный – вы какой… Плохо вам? Сердце болит? Может, на станцию «скорую» вызвать? Мы один раз вызывали… Роженица ехала… И – бах: рожать стала… Воды даже отошли…
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(смеётся)
Нет… Я не буду рожать, не волнуйся… Просто устал… Работы было много… Ты коньячок-то принесёшь? Или мы с тобой до ночи толковать будем?
ПРОВОДНИЦА
(кивает, тихо)
Ага… Несу… Сейчас… Лимончик помою… Порежу… Колбаски – ещё… Отдыхайте пожалуйста… Я – скоренько…
Дверь купе задвигается в стену. ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ достаёт из кармана пиджака смартфон. И мягко стукает большим пальцем по мультитачной клавиатуре.
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(набирая эсэмэску, про себя, тихо)
Милая моя Юлечка. Дорогая моя девочка. Мне надо уехать. Надолго. Прости меня, доченька. Я тебя очень люблю. Ты – самый дорогой…
Дверь купе отъезжает.
ПРОВОДНИЦА
(шёпотом)
Вот… Коньячок ваш…
(осторожно опускает поднос на столик купе, тихо)
Лимончик я порезала вам… Колбаски… Бокальчик – вот… Свой вам даю… Не разбейте… Не из пластмассы же коньячок пить? Кушайте на здоровье… А кофе подождать надо… Пока кипяточек нагреется… Да? Я вам не порошок, а настоящий, молотый, заварю… Чтоб культурненько всё было…
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(сухо)
Спасибо. Я подожду.
ПРОВОДНИЦА тихо задвигает дверь в стену купе. ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ наливает полный бокал коньяку, залпом выпивает, суёт в рот кружочек лимона, берёт смартфон и снова прикасается большим пальцем к дисплею.
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(набирая эсэмэску, про себя, тихо)
Человечек. Люби маму. Мама тебя очень любит. Хорошо учись. Ты – умничка. У тебя всё будет хорошо. Крепко тебя целую. Твой папа.
На дисплее смартфона сообщение тихо улетает в эфир. ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ снимает крышку смартфона, цепляет ногтем батарею, с третьей попытки достаёт «симку» и ломает её надвое. Наливает бокал коньяку. Выпивает. Привстав, дёргает окно купе. В узкое, тесное пространство тут же врывается шипящий ветер и грохочущий перестук колёс. ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ швыряет смартфон в бегущие кусты и щелчком пальцев выстреливает поломанную «симку». Снимает пиджак и, упруго оттолкнувшись от дрожащего пола, вылетает из купе.
ИНТ. КВАРТИРА СЕРГЕЯ – ВЕЧЕР
ЖАСМИНКА – с лицом, озарённым мерцающим бликами экрана «плазмы» – замирает.
ЖАСМИНКА
(тихо)
Ой… Божечки… Серёжа…
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ – на экране большой, полуметровой «плазмы» – зависает в сумеречном вечернем воздухе. Улыбаясь, смотрит, как зелёный удав поезда стремительно несётся под гору. И, блаженно раскинув руки, взмывает ввысь. Стая стрижей резко шарахается от человека. Воздух становится прозрачнее и вдруг стремительно наливается фиолетовой синевой.
ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ
(летя, улыбается)
Боже, как же – хорошо…
Фиолетовая синева густеет чернильным крепом, тусклые звёзды миллиардами разноцветных алмазов ярко вспыхивают в упоительной замшевой темноте. ГЕОРГИЙ ИВАНОВИЧ оборачивается, и Земля маленьким цветным шариком быстро удаляется в глубину зияющей чёрной бездны.
ИНТ. КУПЕ ПОЕЗДА – ВЕЧЕР
ПРОВОДНИЦА
(отодвигая дверь купе, тихо)
А вот – и ваш ко…
(застывает в дверном проёме купе)
Мужчина? Вы – где? Чёрти что… Зачем окно открыли? Ну, вот…
(ставит чашку с блюдцем на столик)
Назаказывают… Окна – настежь… Вещи побросают… А сами шляются… По составу… А таким приличным казался… Портфель – дорогущий… Баксами сорит…
ПРОВОДНИЦА поднимает с пола пиджак ГЕОРГИЯ ИВАНОВИЧА. Несколько секунд смотрит на торчащее из внутреннего кармана портмоне. Аккуратно вешает пиджак на пластмассовые «плечики». И, скорчив страшную рожицу, с силой захлопывает окно купе. Сразу становится очень тихо.
ПРОВОДНИЦА
Ну, вот где его теперь искать?
(присаживается на бордовый диванчик)
Почти весь коньяк выдул… За – десять минут… Может, буйный какой… Бегает по составу… А мне потом шею намылят… Вот народ пошёл… Сплошные – психи… А косят под приличных… А, может, он с поезда сиганул?!
(вскакивает)
На – полном ходу! Бли-и-и-ин… Что делать-то?! Мамочки мои! Точно! Коньяку нажрался и – в окно! Сидел такой белый… С работы, может, попёрли… Или баба выгнала… Чёрт… Меня же потом по стенке размажут! На молекулы разберут! Статью ещё пришьют! Господи… Что делать-то?!
ТИТРЫ
Конец двадцать пятой серии