После жизни
драма
сценарий телевизионного фильма
25-я серия
На фоне нарезок предыдущих серий звучит лейтмотив фильма.
КАТЯ вдруг соскакивает с полка и вылетает из парной.
ИРИНА
Ты думай, что несёшь!
(хватает Чуму за волосы)
При ребёнке! Отец у нас есть! Поняла?! А с кем я спала – не твоё дело! Ясно?!
ЧУМА
(оторопев)
Поняла… Да поняла я… Пусти… Пусти, тебе говорю…
ИРИНА
(убирает руку)
И при ребёнке больше не заикайся… О том – кто с кем спит… Дошло? Сама можешь хоть миллион мужиков иметь… А меня своими толками не марай… Муж у меня есть… Муж… Поняла: муж?! И, кроме него, у меня никого никогда не было! И не будет! Ясно?!
Титры: ИРИНА КРУГЛОВА – АКТРИСА Х
КАТЯ
Дядя Витя…
(с натугой сглатывает комок в горле)
Ну что ты такие кошмары рассказываешь? Меня тоже сейчас стошнит… Жуть какая…
ВИТАЛИЙ
А война, детка…
(оглядывает всех)
Война, ребятки, и есть тошниловка… Пот… Грязь… Кровь… Вонь… Это только в кино комиссар кричит «За Родину!» и пистолетом сотню фрицев косит… Вы вот чуть по горам поползали и едва живые в кроватки попадали… А мы с пацанами сопливыми в рейдах по десятков пять вёрст отпахивали… Четвертак – туда… По скалам ледяным, ущельям, перевалам… Четвертак – обратно… Кто целый остался… Потому что стрёмно было летунам иногда себя под стингеры «духовские» подставлять…
Титры: ВИТАЛИЙ ПЕРЕВЕРЗЕВ – АКТЁР Y
КАТЯ
Нет, ты со мной ложись…
(обнимает Сашу за бедро)
Я тебя никуда не отпущу… Я к тебе головку на грудь покладу… И усну… Чтобы ты всегда со мной был… Мне всё равно – что будет… Главное, чтобы ты всегда со мной был… Всегда-всегда… Я без тебя жить не могу…
САША
Ну, маленький…
(проглатывает комок в горле)
Мы всегда будем вместе… Я тебя никогда не оставлю…
Титры: КАТЯ КРУГЛОВА – АКТРИСА Z в фильме…
ВИТАЛИЙ влипает лицом в густой влажный мох и сильно дёргает левой рукой с намотанной на ладонь сырой верёвкой.
В метрах трёх от вертолёта, среди камней, вспыхивает небольшой огонёк и через секунду – один за другим – пять мощных взрывов сотрясают речную долину. Недалеко от головы ВИТАЛИЯ гулко грохается покорёженный кусок дюралюминия. Сверху сыплются мокрые ветки. И сразу становится очень тихо. Только быстрая горная река, глухо урча, спотыкается на острых пенных порогах. ВИТАЛИЙ зажимает правой ладонью побагровевшую ткань куртки. Ссыпая с лица мелкие ветки и сморщенные чёрные листья, мотает головой. Медленно, опираясь здоровым плечом о ствол вяза, встаёт на ноги и смотрит на речку. На маленьком прибрежном пятачке зияет пять тёмных ям, среди которых валяются развороченные части «крокодила».
ВИТАЛИЙ
(тихо)
Ну? С отставкой тебя, товарищ генерал… Был человеком, а сдох сукой… Это тебе – за Кольку… И – за Катьку с Иришкой… И – от меня лично…
ТИТРЫ
ПОСЛЕ ЖИЗНИ
(двадцать пятая серия)
НАТ. ДВОР ИРАКЛИЯ – ДЕНЬ
Дом ИРАКЛИЯ отчаянно пылает. ВИТАЛИЙ издали, из зарослей густых кустов, некоторое время смотрит на пожар. Из-за завесы густого белого дыма быстро выходит трое крепких, одетых в одинаковую светло-серую пятнистую форму людей.
ВИТАЛИЙ
(почти про себя)
Значит, два «борта» было… Десантировались, гады, пока я химичил на речке… Или «крокодил» их скинул на подлёте?
Люди бегут прямо в сторону кустов. ВИТАЛИЙ, поморщившись, достаёт пистолет. Прицеливается. И несколько раз стреляет. Люди падают.
ВИТАЛИЙ
Чёрт…
(мотает головой, тихо)
Какой-то бред творится… Со своими воюю… Скольких уже положил… И ничего во мне не колышется… Ни одна кишка не зудит…
В горящем доме что-то оглушительно трещит, и пламя, раздуваемое ветром, несёт горящие и тлеющие ошмётки пожара прямо на кусты. ВИТАЛИЙ суёт оружие на пояс джинсов. Пригибаясь, обходит пылающий дом. Медленно осматривается. И, придерживая рукой раненое плечо, бежит по узкой каменной гряде к призрачным в сизой дымке дня горам.
ИНТ. ГРОТ В СКАЛЕ – ДЕНЬ
ИРАКЛИЙ, ИРИНА, КАТЯ, САША, ЧУМА сидят в маленьком, звенящим ветром гроте и молча смотрят на лежащее тело МАКСИМА.
ИРАКЛИЙ
(тихо)
Такой молодой был… Как попал камни? Отец его – тоже? Учёный?
(Ирина, дрожа, кивает)
Вай…
(вздыхает)
Отец беда пришла… Сын не стал… Надо раньше, чтобы отец не стал… А сын отца…
ИРИНА
(вдруг)
Витя?! Витенька! Живой! Мы – здесь! И мы – живы! Витя!
ВИТАЛИЙ на несколько секунд закрывает собою свет в узком отверстии грота и, шурша камешками, спускается в нишу.
ИРАКЛИЙ
Беда, воин…
(помолчав)
Побил камень учёный… Много камень… Голова разбил…
ВИТАЛИЙ, придерживая плечо, нагибается над телом МАКСИМА.
ВИТАЛИЙ
(тихо)
Что случилось? Обвал? Камни пошли? И этот дурак влез?
КАТЯ
(брызгая слезами)
Не влез он! Никуда он не влез! Он меня собой закрыл! Упал на меня, когда камни посыпались! И лежал! Меня бы этими булыжниками расплющило! А он меня спас! Он из-за меня умер! Понял?!
ЧУМА
(тихо)
Короче… Нас Ираклий нормально довёл до подъёма… Мы лезть стали… Ну, кто как мог… Я с Иркой вверху была… А парень этот с Катькой и Сашкой – ниже… То ли мы ковырнули какой камень… То ли сам он откололся… В общем, сначала один покатился… А потом – с десяток… Ираклий орёт… Типа: «ложись!» А куда на скале упасть? Я оглянулась – смотрю: вот такие валуны вниз летят… И Катька, как статуя, стоит… Столбиком… Тут этот парень на неё – прыг… И повалил… И весь камень на него пришёлся… Затылок – в кашу… Позвонки, видно, – тоже…
ИРИНА вдруг отчаянно рыдает.
КАТЯ
(гневно)
Не реви! Хватит реветь!
(испуганно)
Ой, мамочка, миленькая… Прости меня… Я тоже так перепугалась… До сих пор коленки дрожат…
ЧУМА
Сразу погиб…
(смотрит на тело Максима)
Не мучился… А мы его трусом обложили… Думали – ботаник тепличный… Никуда не годный… Слинять хочет… От страстей наших… В город… А он, видишь, по-мужицки себя повёл… Собой Катюху накрыл… Ещё бы секунда и её бы – в лепёшку…
ИРАКЛИЙ
Да-а-а…
(вытирает влажные глаза)
Отец герой воспитал… Плакать будет отец… Но отец гордиться надо… За сын…
ВИТАЛИЙ
(вылезает из рукава куртки)
Помоги, Оксана…
ЧУМА тянет другой рукав. ВИТАЛИЙ сквозь зубы рычит.
ЧУМА
(видит большое бурое пятно на плече Виталия)
Бли-и-ин… Да ты ж опять – подстреленный… Сколько же в тебе дырок?! Чё, не можешь, чтоб не дырявиться?!
ВИТАЛИЙ
Все – мои…
ВИТАЛИЙ одной рукой накидывает куртку на лицо МАКСИМА.
ЧУМА
И ничего нет…
(беззвучно матюгается)
Ни бинтов, ни инструментов… Ни хрена…
ИРАКЛИЙ
Как – нет?
(вытягивает из темноты рюкзак)
Огонь есть… Нож есть… Аптечка с собой взял… Чача есть… Что надо давать?
ЧУМА
Всё надо давать!
(нахмуривается)
Слышь, Витя? Пуля-то не вышла… В тебе застряла… Доставать будем…
ВИТАЛИЙ
Доставай…
ВИТАЛИЙ опускается на камень и опирается спиной о влажную стену грота.
ВИТАЛИЙ
Саша, пару патронов из «рожка» выбей… Достань пули… Высыпи аккуратно порох… Чтоб не замочить…
САША
(отщёлкивает от автомата «рожок»)
Зачем, Виталий Степанович?
ВИТАЛИЙ
Затем… Где застряла, Оксана? Глубоко?
ЧУМА
А я знаю?
(оглядывается)
Нож мне дайте! И свет нужен! Вода! Огонь!
ИРАКЛИЙ
Огонь будем сейчас…
(суетливо)
Я немного дрова взял… Нож – вот… Сейчас свет будем… Я боялся свет… Вдруг эти придёт? А там что – бух, бух, бух? Твой придумка? Который канистра закапал?
ИРИНА
Оксана…
(поднимается)
Что-то надо помочь? Что мне делать? Скажи…
ИРАКЛИЙ
Э-э…
(цокает языком)
Дом надо… Дом лекарства много… Очаг… А здесь…
ВИТАЛИЙ
(тихо)
Нет больше твоего дома, генацвале…
ИРАКЛИЙ
(замирает)
Как – дом нет? Куда дом ушёл?
ВИТАЛИЙ
Пожгли…
(прикрывает глаза)
Уроды – те… Дотла… Дом… Гараж… Всё…
ИРАКЛИЙ
Дом пожёг?
(привстаёт)
Дом пожёг… Гараж… Какой шакал…
ЧУМА
Ирка, светить будешь…
(разрезает на плече свитер и майку Виталия)
У-у-у… Кровищи сколько… Может, сосуд какой порвало… Много крови потерял, дядечка… Сейчас чинить тебя станем… Свет сделают, наконец?! Я ни хрена не вижу!
САША
Вот – порох, Виталий Степанович!
(протягивает ладонь)
Куда – его?
ВИТАЛИЙ
Держи…
(открывает глаза)
Не мочи только…
ЧУМА
Ираклий! Очнись! Огонь давай! Новый дом построишь! Лучше!
ИРАКЛИЙ медленно чиркает большой толстой спичкой. Поджигает несколько коротких щеп. Ждёт, пока пламя займётся, и кладёт в огонь два расколотых берёзовых сука.
ИРАКЛИЙ
Вай…
(хлопает себя по лбу и снова ныряет в рюкзак)
Дура – я… Есть огонь… Вот – огонь!
КАТЯ
Давайте я буду светить?
(тянется к фонарю)
Можно? Куда надо светить?
ЧУМА
Сюда свети! На плечо! Не видишь, что ли? Ираклий, возьми нож. Прокали его. И подай мне бинты. И чачу свою давай… Сейчас больно будет, Виталя…
(смотрит на Виталия)
Потерпишь? Потерпеть надо… Может, чачи глотнёшь? Буду резать тебя щас… И пулю выковыривать… По – живому… Слышишь?
ВИТАЛИЙ
(тихо)
Давай… Что телишься? Только голову мне не оттяпай… И – всё остальное…
ЧУМА
Свети, не тряси руками!
ЧУМА аккуратно протирает марлей кровь вокруг раны. Берёт нож.
ЧУМА
Ну, дядечка… Можешь материться… Всяко… Мы поймём…
Небольшой костёр разгорается, и мягкие тени людей начинают плясать по своду и стенам грота. ЧУМА омывает руки чачей. Делает небольшой надрез на плече ВИТАЛИЯ и запускает туда указательный палец. На лбу ВИТАЛИЯ выступают крупные капли пота.
ЧУМА
У-у, сучка… Так не достать… Под лопаткой застряла… Кровь стирай, Ирка! Не спи! Сейчас мы тебя ещё чуть почикаем, Виталичка… Потерпи, миленький… Знаю – больно… Надо же её, гадюку, вынуть…
ВИТАЛИЙ скрипит зубами и закрывает глаза.
ИРИНА
(тихо)
Может, надо как-то…
ЧУМА
Помолчи! Не молоти под руку! Вот – она, тварь маленькая… Щас… Чуток ещё потерпи, парень… Вот!
(поднимает маленький окровавленный кусочек металла)
Она, сучка, думала, что я её не найду… От какая кроха злобная… Виталь, ты – живой вообще? А?
ЧУМА хлопает ВИТАЛИЯ по щеке. ВИТАЛИЙ приоткрывает глаза.
ЧУМА
Живой наш герой… Сто лет жить будет… Коли опять… Катька, ручками не шебурши! Свети нормально! Чачу мне – сюда!
ИРАКЛИЙ протягивает фляжку. ЧУМА быстро омывает жидкостью руки и протирает куском бинта.
ЧУМА
Так… Витенька? Виталичка, ты меня слышишь?
ВИТАЛИЙ
(тихо)
Слышу… Всё?
ЧУМА
Почти…
(оглядывается)
Чекан, порох – мне! Аккуратно, не просыпь! Витечка, щас надо кровь остановить… Иначе ёкнешься… Сосуды крупные, вроде, не задеты… Но прижечь надо… Потерпишь ещё? Чуток…
ВИТАЛИЙ
(кивает)
Давай… Работай, девка…
ЧУМА
Девка!
(утирает рукавом куртки мокрый лоб)
Нашёл девку! Была я девкой! В пятом классе! Так…
(смотрит на Сашу)
Приляг чуть, Витечка… Чекан, держи главного генерала… Больно щас будет, Вить… Слышь? По – самое не могу… Терпи… Ираклий, огонь – мне!
ИРАКЛИЙ
Огонь…
(вытягивает из небольшого костра горящую щепу)
Опять – огонь… Вот – огонь… Держи огонь…
ЧУМА
(не оборачиваясь, протягивает руку)
Так…
(замирает)
Ир, как я скажу, стирай кровь с раны… Одним махом… Быстро, поняла?
(Ирина кивает)
Малая, а ты свети! Не дёргай свет!
КАТЯ
(шёпотом)
Я светю… Я…
ЧУМА
(хохотнув)
Чёрт! Я тебе коленом там в штанах ничего не отдавила, Витечка? А то, как оклемаешься, фальцетом заголосишь!
ВИТАЛИЙ
Ничего… Они у меня – закалённые…
ЧУМА
(Ирине, шёпотом)
Вытирай кровь… Быстро. Вот так…
ЧУМА сыплет в рану из ладони немного пороха и прикасается к нему горящей лучиной. Порох пыхает зеленоватым огнём.
ВИТАЛИЙ молча дёргается.
ЧУМА
(Саше)
Держи его! Крепко! Молодцом, Витечка…
ИРАКЛИЙ
(шёпотом)
Вай, какой больно… У меня аж заболел…
ЧУМА
(звонко хлопает Виталия по щеке)
Слышь, парень?! Просыпайся! Терпи! Ну-ка, глянь на меня! Слышь?! Глаза открой! Глаза открой, я сказала! Ну!
ВИТАЛИЙ
(открывая глаза)
Ну, ты… Девка… Точно – чумовая…
ЧУМА
(ржёт)
А то! Ещё – какая!
КАТЯ
А я в ковбойских фильмах видела…
(смотрит на Сашу)
Там они тоже… Когда – рана, порох туда сыплют… И сигарой толстой подпаливают… А потом – хоть бы хны… Виски пьют… И снова на лошадках скачут… Как ни в чём не бывало…
ЧУМА
Так…
(утирает запястьем пот над бровями)
Держим нашего генерала, Чекан… Чёрт, опять закровило…
(быстро смотрит на Сашу)
Чекан, держи, чтоб не завалился! Удержишь?! А то затылком о скалу тюкнется! Будем ещё башку чинить!
(Виталию, тихо)
Ещё потерпи, генерал… Надо потерпеть, Виталичка…
САША
(со вздутыми на лбу венами)
Да держу я! Работай давай! Не трепись!
ЧУМА
Ирка, кровь!
Куском марли ИРИНА быстро стирает кровь с плеча ВИТАЛИЯ. Порох снова коротко полыхает. ВИТАЛИЙ медленно валится набок.
ЧУМА
Держи его! Мать вашу!
ИРИНА
(шёпотом)
Что? Он… Что?
ЧУМА
Вырубился!
(поднимает веко Виталия)
Что! Шок болевой! Сознание потерял… Вить?! А, Виталичка?! Ну-ка, очнись! Нашатырь есть в аптечке?! Ираклий?!
ИРАКЛИЙ
Шатырь?
(поднимает брови)
Какой шатырь?
ЧУМА
Аммиак, дурила!
(несколько раз хлопает Виталия по щеке)
Просыпайся давай, Витечка! Бинтовать надо! Мы ж тебя не повернём, медведя!
ВИТАЛИЙ шевелится.
ЧУМА
Во!
(целует Виталия в мокрый висок)
Молодцом, солдат… Приходи в себя… Давай-давай… Как? Не тошнит?
ВИТАЛИЙ
(помолчав)
Нормально…
(открывает глаза)
Ничего… Всё – путём…
ЧУМА
Ну, всё – путём у тебя будет через недельки две…
(разрывает бумажную упаковку бинта)
Давай-ка тебя забинтуем… И перекурим это дело… А то я с тобой, парень, замаялась нонче… Пуще бани пропотела… Держи его, Саня!
Забинтованного бледного ВИТАЛИЯ прислоняют к бугристой стене грота. ЧУМА смотрит на раненого, снимает с себя короткую, с чёрной опушкой, куртку и аккуратно накрывает грудь ВИТАЛИЯ.
ИРИНА
А – сама-то?
(смотрит на Чуму)
Мороз – ведь… Околеешь…
ЧУМА
А у меня кровь греет! И кастрик пышет… Переночуем…
ЧУМА вытягивает из заднего кармана джинсов помятую пачку сигарет и, быстро схватив из костра огненную головешку, прикуривает. Делает пару затяжек и суёт сигарету в губы ВИТАЛИЯ. ВИТАЛИЙ кивает. В тишине мягко потрескивает костёр. В овальном проёме грота, на фоне потемневшего неба, кружатся крупные снежные хлопья.
ИРИНА
(смотрит на тело Максима, тихо)
И что мы теперь будем делать?
ЧУМА достаёт сигарету из губ ВИТАЛИЯ, ещё раз затягивается и стреляет окурком в костёр.
ЧУМА
Спать будем делать… Ползём к огню… Друг – к дружке… И спать… Спать… Всем – спать…
ИНТ. ГРОТ В СКАЛЕ – РАННЕЕ УТРО
КАТЯ открывает глаза. Костёр тихо тлеет багровыми, с алой прожелтью, углями. Лёгкие, крупные снежинки в голубом овале выхода из грота внезапно загораются золотым утренним солнцем. КАТЯ осторожно выбирается из-под руки спящего САШИ. Переступает громадное бедро ИРАКЛИЯ. Смотрит на лицо ИРИНЫ. Медленно подходит к проёму грота. Протягивает руку. Несколько снежинок мягко касаются ладони КАТИ. По лицу девочки скользит тень. КАТЯ опускает голову и видит, как внизу, словно игрушечные кубики, громадные камни, плавно отрываясь от предгорья, невесомо паря, складываются в один большой дольменный монолит; сооружение, на лету обрастая гранитной плотью, взмывает вверх, и вот уже – совсем рядом отполированное, блестящее каменное чудище.
МАКСИМ
(за спиной Кати, тихо)
А я говорил, что они – живые… Они нам помогут… Они всегда нам помогают…
КАТЯ
(оборачивается)
Ты же… Тебя же убило… Тебя же – нет…
МАКСИМ
(смеётся)
Это меня там убило… В той жизни… А здесь я есть… Неужели ты ещё не поняла: жизней – много… Очень много… Бесчисленное количество… Как и – Вселенных… Бесконечно много… И если ты умираешь в – одной, появляешься в – другой… Пятой… Миллионной… Так устроено мироздание… Жизнь никогда не закончится…
Дольмен, висящий в воздухе перед самым гротом, становится полупрозрачным; лёгкое красное сияние камня сменяется зеленоватым, бирюзовым, бежевым. Верхняя плита неведомого существа вдруг ползёт в сторону, и наружу, как из люка танка, улыбаясь, вылезет человек.
ИНТ. КАМЕНИСТЫЙ УСТУП СКАЛЫ – РАННЕЕ УТРО
КАТЯ медленно выходит из грота.
КАТЯ
(тихо)
Папка… Папочка…
МАКСИМ
(рядом с Катей)
Видишь: а ты не верила…
(улыбается)
Смерти – нет… Твои родные всегда – с тобой… Они никогда тебя не оставят одну… Пока ты будешь их любить… О них помнить…
Человек – в люке дольмена – машет КАТЕ рукой.
МАКСИМ
(шёпотом)
Ну, иди же… Иди к отцу… Он тебя зовёт…
КАТЯ делает несколько шажков по каменистому уступу скалы. Оборачивается.
МАКСИМ
Иди…
(кивает)
Не бойся… Просто иди…
КАТЯ заносит ножку над обрывом.
ЧУМА
(позади Кати)
Куда ты, ё…
ЧУМА хватает КАТЮ за полог куртки и тут же, поскользнувшись на мокром камне, опрокидывается вниз, с уступа. КАТЯ безмолвно, словно тряпичная кукла, болтается над пропастью.
ЧУМА
Саня! Са… Саня-а-а-а-а-а!
И почти сразу волосатая рука ИРАКЛИЯ сжимает предплечье ЧУМЫ и тянет вверх. Другая – заграбастывает ворот свитера. И тут же ещё две руки хватают ЧУМУ за плечо и руку. Едва ЧУМА, дрожа от напряжения, переваливается за край уступа, показывается бледное, безжизненное лицо КАТИ.
ИРАКЛИЙ одним рывком поднимает девочку на скалу.
ИРИНА
(появляется в чёрном проёме грота)
Что?! Что случилось?!
ЧУМА, отдуваясь, молча лежит на спине и смотрит в белёсое небо.
ИРАКЛИЙ
Отдай…
(пытается разжать пальцы Чумы)
Отдай ребёнок… Не могу… Не могу палец девушка…
ИРИНА
(бросается к Кате)
Катюшенька… Миленькая моя… Что случилось? Божечки… Котёночек…
ЧУМА
Не навернулся чуть твой котё…
(переводит дыхание)
Еле успе… Смотрю… Блин… А она уже… Кувырк…
КАТЯ
(вдруг глупо улыбается)
А за мной папка прилетал… На этом… Из камней…
САША
(тяжело дыша, смотрит на Катю)
Катюх… Ты – что?
КАТЯ
С собой звал…
(улыбается)
Там люк такой был… А сам… Этот… Такой – красивенький… Весь переливается… Огоньками…
ИРИНА
(качает головой, испуганно)
Катюшенька… Что это ты такое говоришь? Кто прилетал? Господи…
КАТЯ
Папка…
(оборачивается)
Вот… Уже – нет его… Улетел… Вы его напугали…
ЧУМА резко бьёт КАТЮ по лицу. И – ещё раз. И – ещё. КАТЯ часто-часто моргает.
ЧУМА
(сильно трясёт Катю)
Кто – я?! Ты меня узнаёшь?! Знаешь – кто я такая?! Отвечай! Отвечай немедленно! Как тебя зовут?! Помнишь?!
У КАТИ по щекам льются маленькие ручейки. И через секунду девочка заходится в бурных рыданиях.
ЧУМА
Вот, маленькая…
(обнимая Катю, гладит её волосы)
Вот и ладненько… Поплачь, миленькая… Поплачь…
ИРАКЛИЙ
(тихо)
Вах… Такой маленький девочка… А в пропасть прыгать…
КАТЯ
(вдруг, брызгая слезами)
А этот сказал! Который погиб! Что смерти – нет! Что папка – жив! Что…
КАТЯ захлёбывается плачем. ЧУМА резко хватает девочку за шиворот и волочёт к гроту.
ИНТ. ГРОТ В СКАЛЕ – РАННЕЕ УТРО
ЧУМА
Вот, видишь?!
(сдирает с лица лежащего Максима куртку)
Мертвый – он! Видишь?! Мёртвый! Нет его! Ты видишь?!
ЧУМА тыкает КАТЮ лицом в побелевший подбородок трупа. КАТЯ застывает. Медленно поднимает голову.
КАТЯ
(оглядываясь)
Мама?
ИРИНА
Я – здесь, доченька…
(сзади крепко обнимает Катю)
Я – с тобой, котёночек… Это – я… Твоя мамочка… Господи…
ЧУМА
(внимательно смотрит в глаза Кати)
Проходит… Сейчас пройдёт… Подержи её ещё… Не отпускай… Сейчас отпустят бесы… Говори с ней, говори… Всё, что угодно говори… Не молчи только…
ИРИНА
(глядя на Чуму)
Мы сейчас костёрчик распалим… Сейчас тёпленько станет… Намёрзлась за ночку? А-а-а-а-а… Намёрзлась… А дядя Ираклий сейчас дровишек подкинет, и костёрчик снова большой будет… Согреется моя девочка… Согреется моя маленькая… Мой котёночек… И с горки спускаться будем… Осторожненько… Тихонько… Да?
КАТЯ
(вдруг, спокойно)
Мама, я писать хочу… Пусти меня… Где тут можно пописать?
ИРИНА
Где можно пописать?
(чуть улыбается)
А вот мы сейчас с тобой пойдём и поищем, да? У камешка какого присядешь и пописаешь… Пошли, моя хорошая… Пошли, солнышко…
(берёт Катю за руку)
Ну? Пошли же…
КАТЯ и ИРИНА выходят из грота.
ЧУМА
(шёпотом)
Виталик, да не смотри ты так… Не чокнулась Катька… Так… Крышу слегка приподняло… И опустило на место… Ей в школу ходить надо… С подружками тусоваться… В сетях всяких виснуть… С Сашиком любиться… В кинульки бегать… А не со жмуриками ночевать в яме этой…
(смотрит на Виталия)
Ты сам-то – как? Оклемался после возни моей?
ВИТАЛИЙ
Нормально…
(чуть привстаёт)
Пить только хочется…
ИРАКЛИЙ
Чача будешь? Чача немного… Есть…
ЧУМА
Я тебе сейчас снежка наберу…
(оглядывается)
Только вот – во что?
ИРАКЛИЙ
Фляга… Вот…
(протягивает армейскую фляжку)
Там – немного чача… Снег сыпай… Вода растопим… Чай будет… С чача…
НАТ. ГОРЫ – УТРО
Белёсое небо там и сям прорезывается бирюзовой синевой, а дальние отроги гор вспыхивают под лучами капризного зимнего солнца.
ИРАКЛИЙ
(медленно выходя из грота)
Камень засыпал герой… Чтобы зверь не сможет… Чтобы птица не сможет… Отец скажу потом – где сын… Отец придёт… Сын найдёт… Герой похоронит… На Родина…
ВИТАЛИЙ
Значит, так…
(поправляет повязку на плече)
Ираклий ведёт… За ним – ты, Ирина… За тобой – Оксана… Я – за ней… За мной – Катька… Сашка – замыкающий… Идём медленно… Аккуратно… Смотрим – куда ноги ставим… Не кричать… Не суетиться… Ираклий поднимает руку – все стоят… Ждут… Всем всё понятно?
САША
Ну, как – ты, Катюшик?
(подтягивает «молнию» на куртке Кати)
Нормально? Ничего не болит? Головушка не кружится? Мыслей дурных нет?
КАТЯ
(хлюпает носом)
Ага… Зябко – только… Скорей бы – в тёплую постельку… В душик горячий…
САША
Ну!
(улыбается)
И похавать бы – неплохо! Я бы сейчас весь мангал бы с шашлыками уговорил! С лавашом! С сулугуни! А? Во-о-о-т… Уже Катюшка моя прояснилась… Тучки ушли… Да?
КАТЯ
(тихо)
Я – твоя? Ты меня ещё лю?
САША
Ещё как – лю!
(приобнимает Катю)
Ты потерпи малость, да? В долину выйдем… А там… Рукой подать до людей… Ираклий знает – куда идти… Он сызмала – в этих местах… И мы с тобой в душик завалимся…
ИРАКЛИЙ
По скала идти!
(оборачивается)
Идём… Снег – на камень… Верёвка нет… Связка нет… Долина пойдём… Долина – очаг… Долина – человек…
ИРИНА
Витенька, как – ты?
(смотрит на Виталия)
Сильно болит? Дойдёшь?
ВИТАЛИЙ
(улыбается)
А как же? И ты дойдёшь, и – Катюшка, и – Саня… Все дойдут… Не Эверест… Камень только – мокрый, скользкий… Поэтому осторожно, медленно иди… Руками равновесие держи… Стены держись… Поняла?
ИРИНА
(помолчав)
Жалко парня этого… Мы уходим… Бросаем его… Как будто избавляемся… От ноши…
ВИТАЛИЙ
Ириш, Ириш…
(трогает руку Ирины)
Успокойся… Никто его не бросает… Ираклий заложил тело камнями… Хорошо заложил… Никакие звери, никакие падальщики не достанут… А мы его с собой взять не можем, понимаешь? Кто понесёт? Ираклий? Ты? Сашка? Мы же – не в рейде боевом, когда всех пацанов… И убитых, и раненных с собой тащили… Чтобы «духам» на глумление не оставлять… И то, если кто в пропасть летел… Кто ж полезет?
ИРИНА
(тихо)
Да. Да…
ВИТАЛИЙ
А выйдем к людям, сообщим отцу его… Археологам этим… Так, мол, и так… Спасатели поднимутся… Со снаряжением… Аккуратно снимут его… Парень, действительно, – геройский… И похоронить его должны, как героя…
ИРАКЛИЙ
Пошёл…
(оборачивается)
Не стой… Пошёл… Все пошёл…
НАТ. ГОРЫ – ДЕНЬ
На громадном заснеженном плато показываются маленькие чёрные фигурки людей. Солнце вновь пронизывает молочную облачность, и снег ослепительно вспыхивает искрящимся, голубоватым светом.
НАТ. ГОРНОЕ ПЛАТО – ДЕНЬ
ИРИНА
Ой, не могу больше…
(тяжело дыша, опускается на колени)
Не могу… Давайте… Чуть…
Все останавливаются. ИРИКЛИЙ, прикрыв ладонью глаза, смотрит на небольшую, далёкую, пухлую, серую тучку.
ВИТАЛИЙ
(не громко)
Пять минут… Отдыхаем… Идём дальше…
ИРАКЛИЙ
Видишь…
(смотрит на Виталия)
Плохо… С гора идёт… Большой скоро будет… Большой вьюга… Плохо идём… Медленно…
ЧУМА делает шаг в сторону и вдруг проваливается в снег по грудь.
ЧУМА
Ё-о-о-о-о… Люди, блин…
ВИТАЛИЙ
Не шевелись… Может, расщелина – внизу… Метров сто… Никому не шевелиться…
САША осторожно распластывается по снегу и медленно подползает к ЧУМЕ.
САША
Руку давай… Ну? Не дёргайся только…
ЧУМА
Да я и не дёр…
(вытаскивает из снега белую руку)
Бли-и-ин… Точно – ласты висят…
САША
Тихо, тихо…
САША прихватывает мокрое узкое запястье ЧУМЫ, оглядывается и тянет девушку из трещины.
САША
Ты только не… Щас… Я тебя держу… Не бойся… Щас…
ЧУМА
Уф-ф…
(загребая подбородком снег, ползёт по рыхлой каше)
Сашок… Блин… Молоток – ты… Чекан…
САША ещё немного протягивает ЧУМУ по насту и отпускает руку. ЧУМА переворачивается на спину и хохочет.
ЧУМА
(хохоча)
Ёшкин кот! Песец – полный!
ИРАКЛИЙ
Вставай… Пошёл, пошёл… С гора – туча… Давай пошёл… Плохой туча…
ЧУМА
(отряхивая снег, встаёт)
Ну, Чекан… С меня причитается… А то бы… Висела бы, как дура… Как – кура мороженная… В щелях этих чёртовых…
ВИТАЛИЙ осторожно смотрит на склон, плавно уходящий вниз, в искрящуюся снежную даль.
ВИТАЛИЙ
Ираклий…
(Ираклий оборачивается)
А давай-ка…
(улыбается)
Давай-ка с пеха на попы пересядем…
ИРАКЛИЙ
Попа – что? Какой – пеха?
ВИТАЛИЙ
Вон, смотри…
(показывает рукой)
Склон как хорошо идёт… Под снегом – ледник… Камней, вроде, не должно быть… Давай-ка…
(оглядывается)
Так, бойцы… Слушай боевую задачу… В детстве с горки катались? На задницах? А?
ИРИНА
Катались…
(хохотнув)
Ещё как катались! Мы с девчонками вместо школы…
ВИТАЛИЙ
Так вот…
(улыбается)
Сейчас… Как стоим… Цепью… Садимся на попки… Руки – в стороны… Ногами тормозим… Чтобы не разогнаться по самое не могу…
КАТЯ
Мы будем с горки кататься?!
(смотрит на Сашу)
Правда?!
ВИТАЛИЙ
Головы не опускать…
(смотрит на всех)
Чтоб затылками не треснуться… И смотрим – куда летим… И ногами тормозим, тормозим по-тихому…
ИРАКЛИЙ
(разводит руками)
Вах… Кататься горка…
ЧУМА
(хохочет)
Не бойся, Ираклик! Смотри: вот так!
ЧУМА садится на край склона, отталкивается ладонями от снега и с диким визгом несётся вниз.
НАТ. СНЕЖНЫЙ СКЛОН – ДЕНЬ
Зимнее солнце, ослепительно мигнув пару раз, прячется в густой облачности. По внезапно потемневшему снежному склону стремительно летят маленькие фигурки людей.
НАТ. ЗАСНЕЖЕННОЕ ПЛАТО – ДЕНЬ
ИРИНА
(вся – в снегу – останавливается)
Ой…
(утирает мокрое лицо)
Как мчались… Как – сумасшедшие… Катюшик, как – ты?! Кать?! Ты – где?!
КАТЯ
(звонко)
Здесь! Какая горка! Я ещё хочу! Мам, давай – ещё?!
ИРАКЛИЙ, огромный, тоже весь – оснеженный, тяжело поднимается на ноги.
ИРАКЛИЙ
Вах… Какой гора… Большой… Холодный…
ЧУМА
Ну?!
(ржёт)
Все – живы?! Отпад – просто! Да, Катюх?!
КАТЯ
(смеётся)
Ага! Здорово! Правда, Сашик?! У нас дома таких горок нет… Наверно, час мчались!
ИРИНА
Витя, с тобой всё – нормально?
(смотрит на лежащего Виталия)
Не побился? Что ты лежишь так? А?
ВИТАЛИЙ
Нормально…
(помолчав)
Плечо немного растряс… Сейчас пройдёт…
ИРАКЛИЙ
Давай, дорогой…
(медленно проходит по снегу)
Вставай… Туча – не хороший… Долина – там…
САША ладонями отряхивает с одежды КАТИ снег.
КАТЯ
Я, как…
(хохотнув)
Как – эта… Снегурка… У тебя тоже… Все волосики – в снегу…
Небо уже надувается свинцовой, тяжёлой мглой. Падают крупные снежные хлопья. ИРАКЛИЙ тревожно оглядывается.
ИРАКЛИЙ
О…
(разводит руками)
Пурга пошёл… Сильный пурга будет… Воин? Солдат?!
ВИТАЛИЯ, в нескольких метрах от ИРАКЛИЯ, уже плохо видно.
ИРИНА
Витя?! Ты – где?! Я тебя не вижу!
ВИТАЛИЙ
Здесь! Здесь, Ира! Идите все на мой голос! Слышите?! Саша?! Катя?!
ГОЛОС КАТИ
(из вьюжной пелены)
Я! Мы – тут! Мы идём, дядя Витя!
ГОЛОС ИРАКЛИЯ
(из вьюжной пелены)
Копать надо! Пурга сильный! Берлога копать надо!
ГОЛОС ИРИНЫ
(из вьюжной пелены)
Боже! Доченька! Родная! Слава богу!
ГОЛОС КАТИ
(из вьюжной пелены)
Мы – тут! Сашик! Держи меня! Не отпускай!
ГОЛОС ИРАКЛИЯ
(из вьюжной пелены)
Берлога надо! Большой берлога!
ХОХОТ КАТИ
(из вьюжной пелены)
Берлога? Мы что – медведи?!
В снежном вихре показывается большое пятно ИРАКЛИЯ.
ИРАКЛИЙ
Мальчик! Саша! Помогай копай! Берлога копать будем! Надо! С девушка – давай!
ЧУМА
(возникает рядом с Ираклием)
О, ё…
(отирает залепленное снегом лицо)
Прикол – за приколом… Не видать ни черта! Чекан?!
ИРАКЛИЙ
Все в снег копать! Глубоко снег! Копать!
Сильная метель превращается в бешеную пургу. ИРАКЛИЙ достаёт из «спинки» рюкзака пластмассовую пластину и, отдуваясь, начинает рыть снежную целину. САША, упав рядом на колени, по-собачьи, быстрыми движениями выбрасывает из-под себя снежные комья.
ИРАКЛИЙ
Копай, копай!
(медленно погружается вглубь белых пластов)
Под ветра! Ветер с гора – сюда! Мы – в берлога! Сильно копай! Жив будем… Не копай – смерть будем!
ЧУМА
(вдруг хохочет)
Блин, вспомнила! Как мы, малые, зарывались! В песок! На пляже!
ИРАКЛИЙ
Копай, девушка!
(оборачивается)
Потом – помнила! Берлога надо!
ЧУМА
Да я копаю, копаю!
(дёргает Катю за рукав куртки)
А ты что стоишь, чудо?! На всё готовенькое – хошь?! Паши давай! Околеешь!
ИРАКЛИЙ
Уф-ф-ф…
(останавливается)
Девочка… Лопата… На…
(подаёт Кате пластину от рюкзака)
В берлога лезай… Ты – маленький… Копай в берлога…
КАТЯ на четвереньках забирается внутрь небольшой снежной пещеры.
ЧУМА
(ржёт)
Мы, малые… Обрыв песчаный копали… Под Геледжи… Блин, Катька! Ты мне в фэйс снег-то не мечи, слышь?! Копали-копали… И вдруг – ба-бах! Черепушка из песка вывалилась… Человечья… Белая вся… Потом – ещё…
КАТЯ
(из пещеры)
Сашик! Лезь ко мне! Сашка!
ИРАКЛИЙ
Лезай, лезай…
(тяжело дыша, оборачивается)
Два – быстро… Четыре рука… Молодой рука…
САША дышит на замёрзшие ладони и протискивается в белую дыру.
ЧУМА
А потом ещё – черепушка… Мы от страха чуть не обос… Катька! Ну, блин! Опять мне залепила! Смотри – куда кидаешь!
Снег из пещеры летит с удвоенной силой.
ИРАКЛИЙ
Лепи кома!
(смотрит на Ирину)
Такой кома… Кирпич лепи… Берлога закрывать… Не стой – давай…
САША
Чума!
(высовывает из пещеры голову)
Хватит трёпа! Лезь помогать!
ИРИНА
(показывает Ираклию небольшой снежный кирпич)
Так лепить?!
ИРАКЛИЙ
(оборачивается)
Так! Давай – не стой! Кирпич берлога закрывать! Много кирпич надо! Много! Давай!
ИНТ. СНЕЖНАЯ ПЕЩЕРА – ДЕНЬ
В темноте вспыхивает и трепещет маленький огонёк. ЧУМА, прикрыв ладонью пламя, осторожно ведёт зажигалкой. Тусклый свет слегка озаряет бледные лица людей.
ЧУМА
Блин…
(хохотнув)
Как – мишки…
ИРАКЛИЙ
Вьюга ждём…
(шевелится)
Вьюга в берлога не придёт… Потом живой будем… Из берлога уйдём… Только надо ступенька делать… Холод – туда…
(тыкает указательным пальцем вниз)
А тепло – туда…
Все смотрят на покрытый крупной капелью потолок убежища.
ИРАКЛИЙ
На нас – тепло… А холод – туда…
ВИТАЛИЙ
(тихо)
Саня… Давай-ка с Катюшкой… Ручками… Отполируйте крышу нашу… А то надышим сейчас… И через полчаса, как под душем, будем… Снег на головой растопим… И как потечёт…
САША
Ага…
(дышит на ладони и медленно гладит руками снежный свод)
Чума, помогай давай… Со своей стороны…
КАТЯ
Мам, отпусти меня…
(высвобождается из рук Ирины)
Я тоже буду помогать… Нельзя, сидя, сидеть… Совсем замёрзнем! Надо шевелиться! Делать что-нибудь! Да, Сашик?
ИРИНА
О, Господи…
(смотрит на огонёк зажигалки)
Как – в могиле…
ИРАКЛИЙ
Какой – могила?!
(поворачивается и задевает локтем Виталия)
Прощай, дорогой… Тебе ударил, вах… Какой такой – могила?!
КАТЯ
Это – берлога!
(переводит дыхание)
Как – у мишек! Они же всю зиму в ней сидят! Спят в ней! И в ус не дуют! Мам!
Сверху вдруг глухо рокочет. Все замирают и поднимают головы.
ИРАКЛИЙ
(тихо)
Лавина пошёл… Большой лавина… Гора – бах! И – лавина…
ВИТАЛИЙ
Нас не накроет, генацвале?
(прислушивается)
Вроде – близко пошла… Нет?
ИРИНА
(шёпотом)
Боже, боже… Не одно, так – другое… Не другое, так – третье…
КАТЯ
Мам, ну хватит тебе причитать! В самом деле! И так всем – страшно! И ты ещё пугаешь! Смотри: все спрятались! А надышим – тёпленько будет! Да, Сашик?!
ИРАКЛИЙ
Лавина – страшный стихия…
(помолчав)
Гора – большой… Снег – много…
КАТЯ
Я видела по телику, как тури…
(чихает)
Ой… Туристов засыпает и тут же… Мам, ну не надо меня так сжимать! Ты меня задушишь! А потом их собачки находят! В снегу… Собачки чуют… А люди откапывают туристов… Спасатели всякие… А если есть маячки специальные, то…
Глухой грохот новой волной проходит над головами людей.
КАТЯ
То…
(замирает)
То… Сашик? Что – это? Гром?
Огонёк зажигалки потухает.
ГОЛОС ВИТАЛИЯ
(в темноте, тихо)
Всем – спать… Силы будут нужны… Спать…
ГОЛОС ИРИНЫ
Ага, спать…
(помолчав)
Мне, например, в туалет надо… По-маленькому… Куда пойти? А?
ГОЛОС ИРАКЛИЯ
(в темноте)
Сюда пойти…
(раздаётся стук по металлической фляжке)
Фляга иди… Потом фляга – в куртка… Тепло в куртка будет…
ГОЛОС ИРИНЫ
(возмущённый, в темноте)
В какой – куртка?! Мне что: здесь писать?! При – всех?!
ГОЛОС ЧУМА
(ржущий, в темноте)
Нет, мы тебе сейчас биотолчок построим! Персональный! Сдурела, Ирка?! Кто тебя видит?!
ГОЛОС КАТИ
(в темноте)
Мам! Ну?! Что ты?! Писай здесь!
ГОЛОС ИРИНЫ
(с хохотком, в темноте)
Господи… Как будто не со мной происходит… Словно – в кино каком…
ГОЛОС КАТИ
(в темноте)
Ага, мам! Как – в триллере! Да, Сашик?!
ГОЛОС ЧУМЫ
(ворчливый, в темноте)
Кино, блин! Только этот… Который всё это напридумал, конкретно – чокнутый! И который наснимал, – звезданутый! Видала я в гробу такое кино…
ГОЛОС САШИ
(в темноте)
Да уж…
(глухой чих)
Кино… Что дальше-то будет? В кино этом…
Сверху вновь, будто кто-то сыпанул крупную дробь по жести, гулко грохочет.
ИНТ. КОРИДОР ЗДАНИЯ – ДЕНЬ
По длинному, ярко освещённому коридору быстро идёт двое мужчин. Один из них, сухопарый, с блестящей от недавнего ожога правой щекой, приоткрывает массивную, обитую чёрным дерматином дверь.
ИНТ. СЛУЖЕБНЫЙ КАБИНЕТ – ДЕНЬ
МУЖЧИНА
(входя в кабинет)
Здравия желаю, Святослав Иль…
СВЯТОСЛАВ ИЛЬИЧ
Быстро, быстро проходим, Аркадий Александрович… Марк Натанович, прикрой, будь добр, двери…
МАРК НАТАНОВИЧ, маленький, плотный, с загорелой лысиной – среди русых кучерявых волос – аккуратно прикрывает дверь кабинета.
АРКАДИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
Товарищ полковник, разрешите доло…
СВЯТОСЛАВ ИЛЬИЧ
Отставить.
(тыкает указательным пальцем на громадный дубовый стол)
Уже доложили. Сам – Верховный. Коротко. И внятно. По пунктам. Поэтому…
(указывает на стулья)
Сесть… И вникать… И будем вместе думать: каким макаром из всего этого дерьма, что заварилось, вылезать… Садимся, садимся, товарищи офицеры… А я уж похожу, с вашего позволения… Что-то мне опять в спину вступило… Осколок этот проклятый «духовский», видать, очнулся… Как, кстати, – лицо твоё, Аркаша? Заживает, вижу?
АРКАДИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
Нормально, Святослав Ильич… Заживает помаленьку… Чешется больно только…
Мужчины медленно рассаживаются по стульям.
СВЯТОСЛАВ ИЛЬИЧ
(тихо)
Значит, так… Ситуация – такая: сначала – исчезновение Круглова… Без нашего ведома… После – слив всех этих помоев на наши головы… Между прочим, десятки людей наших попали под раздачу… И попадут ещё… Верховный это дело на тормозах не спустит… Уж будьте спокойны…
МАРК НАТАНОВИЧ
(привстаёт)
Товарищ пол…
СВЯТОСЛАВ ИЛЬИЧ
Тебе кто-то слово давал, Марк?
(останавливается у стола)
Нет? Так сядь и слушай.
МАРК НАТАНОВИЧ медленно опускается на стул.
СВЯТОСЛАВ ИЛЬИЧ
Дальше…
(закуривает и кидает зажигалку на стол)
Целый ряд потерь… Ну, доблестных ментов я не считаю… А среди наших десятка три наберётся… С лихвой… Дом Переверзева… Городишки все эти… Трассы… Остановки… Наша дачка служебная… Кладбище то… Где «цинк» рванул… «Вертушки»… Одна… Другая… Турбаза… Горы… А теперь и до генералов дело дошло… Глядишь, скоро сюда, в здание, ворвутся… И всех нас на фарш пустят…
МАРК НАТАНОВИЧ
(привстаёт)
Свято…
СВЯТОСЛАВ ИЛЬИЧ
Сядь, я сказал! Я тебе дам слово, Марк Натанович! Только ты подумай сперва! Прежде, чем говорить! Я тоже молчал, пока меня Верховный, как пацана какого, сегодня строил… Словно я вчера погоны свои нацепил… Будто четверть века не…
(сминает сигарету в пепельнице)
Одним словом… После гибели Афанасьева всё это дерьмо на нас легло… Вот таким пластом…
(широко разводит ладони)
Я хорошо знал Бориса… Бориса Петровича… Хотя напрямую мы с ним не работали… И если он с таким опытом работы… С таким нюхом… С такой головой сам попал в капкан, значит, работал по нему спец из спецов… Иначе быть не может… Я, конечно, попытался Верховного успокоить: мол, возможна, и случайность… Мало ли – кто против кого что затевает… Бывает: стреляешь в одного – попадаешь в другого… А Верховный так на меня посмотрел, что осколок мой в хребте шарахнулся…
АРКАДИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ поднимается.
СВЯТОСЛАВ ИЛЬИЧ
Говори, Аркаша…
(смотрит на Аркадия Александровича)
Только – по делу. Без воды и соплей. Что – по Афанасьеву? Выяснили?
АРКАДИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
Так точно.
(выпрямляется)
Самый примитивный фугас. Бочки и канистры с бензином. Самодельные детонаторы. Но сделано всё было толково. Грамотно. Очень чистая работа. Подрыв – ручной. Просто дёрнули за верёвочку. Потом группу прикрытия положили. Быстро. Без эмоций. С метров тридцати. И ушли.
СВЯТОСЛАВ ИЛЬИЧ
(помолчав)
Кто? Переверзев? Круглов? Ещё – кто-то?
Из-за дальнего края стола осторожно поднимается маленький, до сих пор молчавший человек.
ЧЕЛОВЕК
Разрешите, Святослав Ильич?
СВЯТОСЛАВ ИЛЬИЧ
(кивая)
Говори, Фёдор Алексеевич…
ФЁДОР АЛЕСЕЕВИЧ
(медленно и тихо)
Задачи Афанасьевым… Задачи по Круглову Афанасьевым, на первый взгляд, были поставлены правильно… Внятно… И конкретно… Дискредитировать его… В глазах руководства… И – Верховного… Взять жену с ребёнком… Заставить проявить себя… Пойти на контакт… Это – на первый взгляд… Однако, не было или недостаточно было учтено, что Переверзев имеет солидный боевой опыт… Диверсионную подготовку… Солидную материальную базу… Связи по всей стране и за рубежом… Несмотря на то, что уже много лет – в отставке… К тому же, они с Кругловым не просто вместе воевали, а – давние дружки… Ещё – с Рязанского училища… И семья Круглова Переверзеву – далеко не чужая… И будет он за неё биться до конца… В итоге мы получили то, что получили: кучу трупов и ноль результата… Круглова выманить не удалось… Переверзев с женщиной и ребёнком – неизвестно где… От грязи этой с документами будем отмываться ещё долго… Помимо этого…
СВЯТОСЛАВ ИЛЬИЧ
Ясно. Не продолжай…
СВЯТОСЛАВ ИЛЬИЧ проходит по кабинету.
АРКАДИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
Мы сразу…
(смотрит на Святослава Ильича)
Мы сразу, как получили материалы, начали разработку. Всех связей. Переверзева. Бывших. Нынешних. Здесь. Это – около ста человек. Все – на прослушке. Круглосуточный внешний контроль. И – за границей. А это – и Германия, и Италия, и Греция, и…
СВЯТОСЛАВ ИЛЬИЧ
Ясно, ясно, майор!
(останавливается)
Начали. Взяли. Это – ясно. Каковы – результаты?! Пока – ноль?
ФЁДОР АЛЕСЕЕВИЧ
Это – пока, товарищ полковник.
(достаёт сигарету)
Разрешите?
СВЯТОСЛАВ ИЛЬИЧ
Кури…
(трогает рукой спину)
Вот, зараза… Режет-то как… Хотели ведь удалить… Ещё – в 87-м… А потом перетрухали… Позвоночник, дескать… Спинной мозг… И – прочее… Вы уверены…
(смотрит на офицеров)
Вы можете мне дать гарантию того, что Круглов – не здесь? Что всё это – не его работа? Что каким-то образом не докумекал он про планы-затеи Афанасьева с кампанией? И очень сильно огорчился на начальников своих… А посему косит людишек направо и налево… А сам за спину дружка своего, Переверзева, прячется… Мол, вы с ним воюйте… За ним с моими девками гоняйтесь по всей стране… Так сказать – по всем фронтам… А я свои операции мастерить буду… Параллельно… Точечно… Как тень… Откуда никто не ждёт… Ба-бах – и отвалил… И с другого бока примеряется… Пошустрил и снова – в кусты… А мы, как дурачки, за его бабами носимся… На блюдечке с голубой каёмочкой себя ему преподносим… А? Подумали об этом, друзья мои? Что молчим?
АРКАДИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
(тихо)
Вы полагаете, что…
СВЯТОСЛАВ ИЛЬИЧ
Да! Полагаю.
(останавливается и поворачивается к окну)
И полагать-то тут нечего. Так оно есть. По-другому и быть не может. Сопоставьте факты, товарищи офицеры. Если отдельные стычки-драчки ещё можно как-то списать на Переверзева, то по остальным у него – кишка тонка. Несмотря ни на что. Явная рука грамотного спеца. А – не майора в отставке. Здесь – Круглов… Где-то рядом ходит… Я это копчиком чую… Подумаешь: в Каире его видели… Курицу какую-то нашу завалил… Значит, так ей и надо, курице этой… А границы ему все эти перейти – раз плюнуть… Что – легально… Что – тропами… Изменил внешность, паспортов разных набрал… И дуй – куда угодно… Вон…
(подходит к окну)
Быть может, сейчас сидит на какой-нибудь скамеечке… Здесь… И в ус не дует… Или – вокруг дружка своего с бабами своими… Кружит… Нас опять ждёт… Чтобы ещё кого грохнуть… За милую душу…
НАТ. ГОРНАЯ ДОЛИНА – УТРО
Из-за дальнего, тёмно-синего отрога полыхает ярко-розовым светом, и, спустя мгновение, вся долина вспыхивает алыми утренними лучами солнца. Под снегом глухо гремит, и несколько быстрых снежных фонтанчиков взвиваются над пропоротым настом.
ИНТ. СНЕЖНАЯ ПЕЩЕРА – ДЕНЬ
ИРИНА
Нечем дышать, господи…
(дёргает ворот свитера)
Витя, дышать нечем!
ИРАКЛИЙ
Давай, давай…
(подставляет плечо под ногу Саши)
Лезай, Шура… Лезай давай!
ВИТАЛИЙ
(опускает автомат)
Руками-ногами работай, Саша… Быстро работай… Вылезешь – на ноги не становись… Провалишься… На брюхе лежи… И снег – в стороны… Понял?
САША
Ага…
САША набирает воздуха и сильно отталкивается ногой от плеча ИРАКЛИЯ. КАТЯ сильно сопит.
ЧУМА
(держит горящую зажигалку)
Сейчас Чекан нас…
(помолчав)
Точно… Как – в камере газовой… Блин…
ВИТАЛИЙ
Потерпи, Ириш…
(утирает мокрое лицо)
Сейчас… Сейчас будет легче…
НАТ. ГОРНАЯ ДОЛИНА – УТРО
Снежная целина вдруг слегка набухает, и через секунду белая голова САШИ с хрустом пробивает тонкую ледяную корку.
САША
Ух…
(жадно хватает широко открытым ртом воздух)
Уф-ф-ф-ф… Чёрт…
Внезапный ветер орошает лицо САШИ колкой морозной пылью.
САША широко расставляет руки, подтягивается и вытаскивает из снежной ямы туловище. Немного отползает. Поворачивается на насте. Наклоняется над провалом.
САША
Давайте! Давайте Катьку!
Из-под снега вдруг показывается выбеленное лицо ИРИНЫ.
ИРИНА
(выдыхает)
Ха-а-а-а-а… Ых… Хо…
САША
Где – Катька?!
(упёршись ботинками в наст, тянет Ирину за плечи)
Давайте! Ползите! Сами!
ИРИНА
(работая локтями)
Хо-о-о-о… Воздух… Боже… Как – хорошо… Там… Я чуть… Ох… Не могу…
САША
(в пещеру)
Катька! Давай! Ползи!
Внезапно чьи-то сильные руки выкидывают КАТЮ на поверхность.
КАТЯ
Ай!
(падает лицом в снег)
Мамочки! Ой… Сашик…
САША
(шёпотом)
Лежи тихонько… Не вопи…
ГОЛОС ИРАКЛИЯ
(из пещеры, глухо)
Девушка держи! Хватай девушка!
ЧУМА, извиваясь, как ящерица, выбирается на воздух и валится на спину.
ЧУМА
(тяжело дыша)
Бли-и-и-и-ин… Небо… Точно… Словно в могиле, побыва… Ух-х-х-х…
ГОЛОС ИРАКЛИЯ
(из пещеры, глухо)
Воин принимай! Воин – тяжело… Тяни сам… Слышишь?! Я – низ буду… А ты там тяни!
САША
Тянем!
(оглядывается)
Помогайте мне все! Я один не вытащу! Хватаем за руки! За куртку! И тянем! Поняли?!
ЧУМА
Да поняли, поняли…
(утирает мокрое лицо)
Вытащим Виталика… Куда он денется? Не – слон… Слышишь, Витечка?!
Снизу глухой голос что-то бормочет.
ЧУМА
(хохотнув)
Слышит, значит! Давай-ка, бабоньки! Мужика нашего драгоценного вытянем! А?! Хватит силёнок?!
КАТЯ
Хватит! Правда, Сашик?!
САША
(в дыру снежной пещеры)
Виталий Степанович! Мы – готовы! Давайте!
ГОЛОС ИРАКЛИЯ
(из пещеры, глухой)
Давай! Лезай давай… Да… Вай…
Из-под снега показывается рука ВИТАЛИЙ. САША быстро подставляет запястье. ЧУМА хватает ВИТАЛИЯ за рукав и упирается ногами.
ИРИНА
Лезь, Витечка, лезь! Лезь, дорогой! Ну?! Ещё – чуть-чуть!
ВИТАЛИЯ, как бы немного приподнимает, и на поверхность выныривает большая оснеженная голова. ИРИНА тут же хватает ВИТАЛИЯ за ворот куртки.
ИРИНА
Молодчинка! Мы тебя держим! Ползи, Витька! Ползи, родной!
ВИТАЛИЙ, морщась, опирается предплечьями о край провала.
КАТЯ
Дядя Витя! Ещё – чуточку! Ещё – немножечко!
ВИТАЛИЙ слегка рычит и медленно вытаскивает могучее тело из снежного плена.
ЧУМА
Виталь!
(рушится на спину)
Ну, ты… Блин… Центнера полтора – в тебе?! Нет, слон – всё-таки! Думала: грабли оторвёт!
ВИТАЛИЙ
(глубоко дыша, улыбается)
А наши девки… Сестрички санбатовские… Таких, как я… И – почище даже… Бугаёв конкретных… Сами тягали… Когда санитаров не было… Ручками своими девичьими… Кто грыжу себе нажил… У кого по женскому нутру всякое потом было… А кто будет тягать? Как налетит после рейдов… «Вертушек» десять с бойцами побитыми… Тут тебе некогда думать… В самой – кило под пятьдесят… А парня – втрое больше волочёт…
ИРИНА
(смахивает снег с волос Виталия)
Так то – война…
КАТЯ
(вдруг вскидывается)
А у нас что – не война?! Не война, мама?! Когда и я вся – пораненная! И – дядя Витя! И Сашик натерпелся! И Оксанку чуть камнями не прибило! Не война?!
ЧУМА
Да уж…
(звонко чихает)
Не прибило же…
КАТЯ
Мы все – на войне!
(садится на коленки)
И я буду с ними воевать, пока… Пока…
ИРИНА
Пока – что?! Пока тебя саму не убьют?! Да?! Да, дурочка?!
КАТЯ
(гневно)
Пока я им всем не отомщу! За папку! За всех нас! За тех! С турбазы той! Пока их всех дядя Витя не укокошит! До одного! Чтобы не было их никогда! Ясно?! И я их не боюсь! Пусть меня убивают! Я никого не боюсь!
ГОЛОС ИРАКЛИЯ
(из снежной пещеры, глухо)
Э-э-э-э! Кого убивать?! Зачем убивать?! Мне кто доставать?! Я здесь – жить?! В берлога этот?! Девочка – такой крик… Чёрный море слышит…
НАТ. ГОРЫ – ДЕНЬ
Ослепительное солнце прячется в пепельной туче, и становится видно, как заснеженное плато прорезают клыкастые обледенелые скалы.
НАТ. ГОРНОЕ ПЛАТО – ДЕНЬ
ИРАКЛИЙ
Вах…
(смотрит вверх)
Гора какой…
ИРИНА
Снова – гора!
(рушится на снег)
Опять – гора! Господи, когда же всё это закончится?!
КАТЯ
Мама!
(обнимает Ирину за шею)
Ну, не кричи… Ты устала… Все устали… Сейчас чуток… Сейчас подышим… И пойдём… Я не хочу опять в берлоге спать… Никто не хочет… Да, Сашик? Пойдём?
Снег снова ослепительно полыхает под лучами рдяного вымороженного солнца.
ВИТАЛИЙ
Ираклий…
(ладонью прикрывает глаза)
Чёрт, слепит как…
(смотрит вдаль)
А там – что? Вроде – чернеет? Там… Видишь? Катька, ты – глазастая! Глянь-ка…
ИРАКЛИЙ поворачивает большую голову.
КАТЯ
(поднимает ладошку к бровям)
Да, дядя Витя! Что-то есть! Трещинка, может… Или – тропинка…
ИРАКЛИЙ
(кивает)
Да! Между скала пойдём! Не надо – гора… Между скала… Только огонь надо… Без огонь – плохо… А дрова нет… Никакой дерево нет…
ЧУМА
Чекан…
(подходит к Саше)
Слышь?
(помолчав)
Ты давай… Это… За Катюхой смотри… Хорошенько… Чтоб не прыгнула куда… Такие дела, как в гроте том были… Короче, не сразу проходят… Пока, вроде, отпустило её… Мозгишки на место встали… Но может ещё коротнуть… Ни с того ни с сего… Так что поглядывай за пичужкой…
(Саша кивает)
А я уже за Виталиком пригляжу… Чтобы – не расклеился… Крови он – дай боже – потерял… Без сознания был… С такими ранами ему в больничке надо загорать… С месячишко… А не по горам бегать…
САША
(смотрит на Чуму)
Только ты это, Ксюха… Не – особенно его… К нему… Поняла?
ЧУМА
Чего – поняла?
САША
Дурочку из себя не строй…
(смотрит в карие глаза Чумы)
Я же – не слепой… И – не дурак… Вижу, как ты на Виталия Степановича… А, между прочим, он Катюхе – как отец, въехала? И для Ирины Викторовны тоже…
ЧУМА
(шёпотом, быстро)
Между прочим… Между прочим, она мне чуть глаза не выцарапала, когда я в баньке про мужика её заговорила… Орала, что муж у неё есть… А у Катьки – отец… Обе орали… Как – чокнутые какие… Чуть не пришибли меня там… Это – как, Чекан? И Виталик, значицца, – её? И – муж ещё какой-то? А, может, и другие есть? Пятые… Десятые… Это, конечно, любой девке – катит… Когда у тебя мужиков – полный лифчик… Никакая баба не откажется… Ты что: думаешь…
(ещё тише)
Я по дури бабьей за Катькой твоей в пропасть сиганула, когда её переклинило конкретно? Да?
САША
Ничего я не ду…
ЧУМА
(очень тихо)
Так вот ты думай, Чекан… Хотя бы – иногда… Я же тоже – баба… И видела, что я для тебя – так… Подружка пляжная… Не более… А на кутёнка этого ты надышаться не можешь… Саня, ты же мне – не чужой, ей-богу… Ну, не любишь… Значит, не любишь… И – все дела… Сердце силком не повяжешь… Случилась у вас с Катькой любовь-морковь – любитесь… Я что – против? А Виталика уж мне оставьте… Не думала, не гадала, а что-то…
(хлопает себя по груди)
Жжёт вот здесь… Запала на него, видно… И у Иринки отобью Виталичку… Нечего ей мужиков собирать… В гербарий свой бабский…
САША
(усмехается)
Ну, ты даёшь… Торчим – на волоске… А ты – отбивать…
ЧУМА
Ну, торчим…
(помолчав)
Может, всю жизнь торчать будем… Так что: мне теперь хоронить себя? Сердце запереть? Или ты меня за последнюю сучку держишь? Не годную для Виталика вашего? Для мужиков прочих? А?
САША
А – он?
(смотрит на Виталия)
Он – как?
ЧУМА
Что – он?
САША
Он-то знает про твои… Ну… Чувства… И – прочее… Или ты на него потом обрушишься? Холодным душем… Или – как?
ЧУМА
Да ни черта он не знает…
(хлопает по карманам куртки)
Чёрт… Ни сигарет нет, ни… Знает… Откуда ему знать? Я же держу себя… В голос не кричу на весь шарик… Так, постебались чуть… У Ираклия в доме… Я говорю: бери, коли – пришлась… Так излюблю, что… А он: я – из другого теста… Типа, мол, старый – для тебя… Как будто, я – писюха-школьница… А он – перечник древний… Но, сердцем чую, ёкнуло у него что-то… На меня… Ещё в купальне той, у Олежека, почуяла… Когда он меня голую, пошкрябанную всю, на руках нёс… Когда смотрел потом… В водичке той – с пузырьками… Не как кобель смотрел, которому только надо поиметь… Как мужик нормальный смотрел… На бабу, которая нравится… Такие дела нельзя не просечь… Вон, Катюха на тебя как смотрит… Аж глазки её лучатся… От счастья… А ты ещё не допёр – чего я за ней со скал прыгнула… Тебя – ради, дурака… Ради – вас с Катькой… Эх, ты…
САША
Слышь, Ксюха…
(улыбается)
Может, ты Ираклием займёшься? Тоже ведь мужик ещё…
ЧУМА
Ага!
(ржёт)
Он меня – в берлога! Копай берлога! И – в спячка! И – лапа сосать!
ИРАКЛИЙ
Вставай!
(поднимает руки)
Все вставай! Пойти надо! Потом – сидеть! Вставай!
ЧУМА
Опять – вставай…
(утирает слезящиеся глаза)
Медведь… Только медведя мне не хватало… С берлога…
Титры.
МУЗЫКАЛЬНАЯ ТЕМА
(за кадром титров)
Горы цвета халвы.
Да ослиные визги.
Я родился, увы,
после жизни.
Кроет сумерек мглу
звёздным крепом…
Что отдать я могу,
кроме неба?
Припев:
Нет – не слёзы.
Лишь дождь
слепо косит.
Нам родиться пришлось
жизни после.
Время пущено вспять.
Поздно мыслить.
Нам пришлось жить опять.
После жизни…
Голоса – ни гу-гу
павших…
Знаете –
что отдать я могу,
кроме памяти?
И морозной
опять
веет свежестью…
Что могу я отдать,
кроме нежности?
Припев
Нынче снова кровать –
крапом крови…
Что могу я отдать,
жизни кроме?
Горы – в алом снегу.
Солнца брызги.
Что отдать я могу,
кроме жизни?
Припев
ТИТРЫ
Конец двадцать пятой серии