Алые аллеи
мелодрама (16+)
сценарий телевизионного фильма
14-я серия
ИНТ. КАФЕ КИНОСТУДИИ – ДЕНЬ
Ярко-рыжая, каракулевая девица вдруг распахивает карие, с поволокой, очи и хлопает СЕРГЕЯ по руке.
ДЕВИЦА
А я на той неделе права, блин, получила! Папашка ещё летом, к «днюхе» «мерина» подогнал! А гонять не даёт! Права, грит, получи! И гоняй! Запарилась вся! На курсах этих! Блии-и-и-и-ин… Слава те, Господи! Отмучилась!
СЕРГЕЙ
Ну, и…
(лукаво)
Чем отличается обгон от опережения? А, Кристина Евгеньевна?
КРИСТИНА
Та-а-а-ак…
(ставит на блюдце чашечку с выпачканным алой помадой краем)
Обгон… Это… Когда – быстро! Вжи-и-ик! Да? А опережение – ме-е-е-едленно…
СЕРГЕЙ
Ага.
(кивает)
Молодчинка. Мо-лод-чин-ка!
КРИСТИНА
А – что?
(пожимает острыми плечами)
Чё-то – не так? Эта падэдэ, ва-а-а-абче… Такая – хрень… Несусветная… Слышь, Серёжик… Я тебя зачем вызвонила-то…
(отпивает кофе)
Блин, кофе у них какой-то… Левый… Ничё толком сварить не могут… И пирожко – недельное… Глянь: безе всё – каменное… Как скорлупа яичная, крошится… Руки им надо за такое пирожко оторвать… Нацыянальная киностудия, блии-и-ин… Анальная, а не национальная! Буфет нормальный не могут забабахать! Чёрти что людям суют!
СЕРГЕЙ
Кристина…
(смотрит на лиловый пыльный квадрат настенных часов)
У меня через пятнадцать минут – озвучка… Я тебе зачем понадоби…
КРИСТИНА
Серёжка!
(хохотнув)
Ну, в самом деле?! Что ты здесь паришься?! В геморрое этом! Тебя же в столичку звали! Дядьки эти всякие… Как – их? Продюсеры, да? Сериалы снимать… На сто тыщ серий… А – ты? Всё похерил… Бабло тебе не надо?! Купил бы хатку в столичке! Я бы к тебе падала иногда!
(Сергей промокает салфеткой губы и встаёт)
Да сядь ты!
(тянет Сергея за рукав чёрной джинсовой куртки)
Не то болтаю? Ну, звиняй… Сядь ты, Серёжка! В конце концов! Не висни над темечком! Знаешь ведь, что не люблю! Когда висят надо мной! Сядь, блин!
СЕРГЕЙ опускается на край белого пластикового стула.
КРИСТИНА
(шёпотом)
Я тебе… Я тебе совсем – по фигу, да? Любовь-морковь завяла? А ведь как классно нам с тобой было! Ну? Нет? Я после тебя ва-а-а-абче-е-е потом целый день… Раскорякой ползала… Никогда таких мужиков, как ты…
СЕРГЕЙ
Кристина…
(утирает ладонью лицо)
Я тебя умоляю… Какого чёрта всё ворошить… Я – женат… Ты, я слышал, замуж собра…
КРИСТИНА
Замуж!
(звонко хохочет)
Ага! Замуж!
Из-за громадной, блестящей кофеварки выглядывает грудастая белобрысая барменша.
СЕРГЕЙ
Не ори ты…
(улыбается барменше)
Что вопишь на весь мир?
КРИСТИНА
Да не ору я…
(шёпотом)
Просто прёт из меня… Счастье… Мать его… Ну, собралась… Что – с того? Нормальный дядька… Богатенький… Лысый, правда… Но – домик в Майями! Пентхаус – в Париже! Короче, бабла – немерено…
СЕРГЕЙ
Ну, так…
(улыбается)
Совет да любовь…
КРИСТИНА
(фыркает)
Гонишь?! Любовь, блии-и-и-ин! Достал он меня своими любовями! Прикинь: я с утра, конкретно, – никакушка! А Карен проснётся, блин! Ни – свет, ни – заря! И – ко мне! Давай, мол! Передок подставляй! Стояк – у него! И ничего мужика не колышет!
СЕРГЕЙ
(глубоко вздыхает)
Кристина…
КРИСТИНА
Ой…
(часто моргает)
И чего я тебя гружу своим, бабьим?
Под столиком кафе гремит леди Гага. КРИСТИНА запускает руку в белый кожаный кофрик.
КРИСТИНА
Каренчик?!
(весело смотрит на Сергея)
Ми-и-и-иленький мой… Я? Я Иришку жду! Я ж тебе говорила, Каренчик! Щас Иришка подкатит… И мы в спа рванём! Ну! Чего?! Не-е-е-е… Каренчик, сладенький мой, пожуй без меня, да?! Ой, Каренчик, вспомнила: шла Саша по шоссе и сосала суши!
(хохочет)
Это – скороговорка такая! Скороговорка, говорю! Чтоб язык за зубы не цеплялся! Ты же хотел по-русски бегло базарить?! Так вот: повторяй! Вслух! Часто-часто! Быстро-быстро! Шла Саша по шоссе и сосала суши! Окей?
(опускает телефон и, округлив карие очи, смотрит на Сергея, шёпотом)
Конкретно, достал уже… Богатый, а тупой…
(прикладывает телефон к розовому, с золотой «серёжкой», ушку)
Каренчик… Каренчик? Ты меня понял? Скороговорочку скороговори… Я вечером проверю: как ты научился…
(хохочет)
А то будешь на диванчике спаткать! Один! И я – тебя, мой умничка! Буськаю, буськаю, буськаю! Всюду, всюду, всюду!
В кафе влетает маленькая растрёпанная джинсовая девушка.
КРИСТИНА
Тьфу!
(суёт телефон в кофрик)
Кобель чёртов! И волосатый – весь! Как – обезьян!
ДЖИНСОВАЯ ДЕВУШКА
Сергей Александрович!
(испуганно)
Актрисы нет! Я уже полчаса её набираю, набираю, набираю! И всё – без толку! Длинные гудки! А потом – короткие! А после снова – длинные! И опять – короткие! Я ничего не пойму! Она что: отвечать не хочет?! Смена у нас заказана! Оплачена! А актрисы нет! Кто будет «звучать»?! Я?!
СЕРГЕЙ
Ты!
(поднимает брови)
Знала ведь, что актриска эта – взбрёханная?! Что дурдом у ней – в голове! Хотя голос – дай Боже… Нельзя было с репетиции её подхватить?! У театра! На «тачку» денег нет?! Или всё разжёвывать надо?! В каждую мелочь самому вникать?! Быстро ищи эту Сизову! Где – хочешь! И в павильон – её! Я сейчас иду! Поняла, Лиза?!
ЛИЗА
(кивает)
Поняла. А если она…
СЕРГЕЙ
Никаких – «если»!
(вынимает из внутреннего кармана куртки играющий Моцартом телефон)
У меня через два часа – монтаж. Быстро найти актрису.
ЛИЗА
Ага…
(смотрит на Кристину)
Хорошо, Сергей Александрович…
СЕРГЕЙ
(в телефон)
Да, Миша.
(смотрит на Лизу)
Лизка, ты ещё – здесь?
ЛИЗА выбегает из кафе.
КРИСТИНА
Сергей Александрович!
(хохотнув)
Какой, блин, ва-а-а-а-ажный стал…
СЕРГЕЙ
(в телефон)
Мишенька?
(крутит кофейную чашечку)
Стедикам когда будет? Когда?! Ты что: рехнулся?! У нас в пятницу – две смены! Техника заказана! Транспорт заказан! Люди заряжены!
В телефоне СЕРГЕЯ, словно муха – в кулаке, жужжит голос МИШИ.
СЕРГЕЙ
(в телефон)
Короче, не парь меня, Мишенька…
(смотрит на размытый тусклым светом окна профиль Кристины, в телефон)
У кого хочешь доставай… Тебе за это деньги платят… Чтобы в четверг стедикам в комплекте был… С ассистентом… Со всеми делами… Ясненько?
Дверь кафе приоткрывается, и в длинной тёмной полосе появляется растрёпанная голова ЖАСМИНКИ.
КРИСТИНА
(тихо)
Слышь, Серёжик?
(смотрит на Жасминку)
А что, если нам с тобой… Давай мы с тобой вечерком… В гостиничку свалимся? К Ольке Добронравовой? Люкс – не люкс, но номерок отдельный Олька нам устроит… А? Сергей Александрович? Что ты на меня так уставился?
(улыбается)
Стервоза, да? Ну, что с нас, баб, возьмёшь? Сегодня мы – одни… Завтра – другие…
ЖАСМИНКА медленно просачивается в кафе и замирает у стойки бара.
КРИСТИНА
(тихо)
А так, как с тобой, у меня никогда ни с кем не было… Правда… Я не гоню… Чёрт с ним, с Кареном этим… С замужеством проклятым… Очень надо мне это замужество, блин!
(хохотнув)
Этот Карен конкретно меня достал: мой нэвэста, мой нэвэста… Свадиба, говорит, играт нада…
(пожимает плечами)
Ну, богатый… Так что? Мало на земле – мужиков богатых? Ты тоже, небось, нормально заколачиваешь… С клипами-тёлками своими! Я видела как-то по телику клип твой, с девкой такой сисястой… Классный клип! А девка та откуда взялась? Дочуха – чья-то? Папика какого богатенького? Что-то раньше её не видала… Голоса-то особого нет… Ну, молодая кобылка… Смазливая, вроде…
(помолчав)
А, Серёжик?
(помолчав)
Так я заеду? Когда ты заканчиваешь? Съёмки все свои… После одиннадцати? Я Ольку наберу… Чтоб – в курсах была…
СЕРГЕЙ
(медленно закуривает)
Тебе этот цвет не идёт… Зачем, как клоун, покрасилась? И «химия» сто лет не нужна… Ты же – натуральная брюнетка. Природная. Ещё бы блондинкой стала. Делать нечего?
КРИСТИНА
Да?
(наклоняется к Сергею, тихо)
Тебе нравилось? Мои прежние волосы нравились? Правда?
(Сергей кивает)
А помнишь?
(ближе придвигается к Сергею)
Помнишь, как ты меня брил однажды? Там… «Жиллетом» своим… Я в твоей ванне сто раз кончила… А ты так серьёзно, блин, мне меж ног голову засунул… И давай меня шкрябать… Мы, правда, с тобой тогда чуть выпившие были… «Токая», помнишь, глотнули? Серёжик? Ну, что ты такой хмурной сидишь? Не выспался, что ли?
СЕРГЕЙ
(отводит глаза)
Ты в свои спа не опоздаешь?
КРИСТИНА
Да какие, на фиг, – спа?!
(выдёргивает из пальцев Сергея сигарету и затягивается)
Это я спецом для Карена наплела! Чтоб – отстал он! Не догнал? Эх, ты! А ещё – режиссюга, блин!
(хохотнув)
Ревнует он меня – ужо-о-о-о-ос! Сто раз на день звонит! Проверяет, чёрт: где – я, с кем – я, когда буду… Отелло, блин!
(помолчав)
А у тебя… Помимо жены… Есть кто?
СЕРГЕЙ
(улыбаясь)
В смысле?
КРИСТИНА
Ну, не знаю…
(медленно тушит окурок в кофейной гуще)
Подруга какая… Баба, одним словом… Жена – женой, а ты ж… Чёрти где – всегда… То – в Праге, то – в Крыму, то – в Питере, то…
СЕРГЕЙ
А то.
(улыбается)
Как – у моряка. В каждом порту – подруга…
КРИСТИНА
(тихо)
И кто – она? Жёнушка твоя…
(пристально смотрит на Сергея)
Я её знаю? Из – актрисок твоих? Молоденькая? Ты ж…
(хохотнув)
Старушек не признаёшь. Зачем тебе – старушки? Когда ты –
такой мужик, что… Пальчики оближешь… Здоровый, красивый, богатый…
(помолчав)
А эта… Твоя молоденькая… Хоть ждёт тебя? Со – съёмок твоих… Как они называются-то? Ну, когда – ночью? Или дрыхнет? Без лап задних…
СЕРГЕЙ
Режимные…
(вздыхает)
Кристин…
КРИСТИНА
Ага, режимные… Ты – не Кристинкай…
(улыбается)
Я же вижу: тебе и хочется, и колется… Думаешь: я, как –
прежде? Шалава беспробудная? Что у меня – одно на уме? По югам да заграницам фестивалить? Да мужиков богатеньких на бабки разводить?
(осторожно трогает ладонью щетинистую щеку Сергея)
На бритьё забил… Бородой зарос… Правильно… Для кого бриться? Хотя тебе идёт… Но старит чуть… Глаза-то вон – какие красные… Не высыпаешься? Работки много? Так всю работку не переделаешь… Все «бабки» на загребёшь… Зачем же себя-то гробить, Серёжик? А? И похудел за это время… Что мы не виделись… Ешь – где попало… Да? Пиццу эту чёртову? Никто тебе борща нормального сварить не может? А на кой ты тогда жену завёл? Безрукая – она, что ли? Ты её любишь? Или – так: чтоб одному век свой не доживать? Чтоб ночью грелка была…
СЕРГЕЙ
(хохочет)
Кристинка, ну какое тебе дело до моей жены? Ревнуешь, что ли? Ты выходишь замуж? Так выходи!
Барменша опускает полную грудь на полированную красную стойку и, подперев пухлой ладошкой подбородки, весело смотрит на СЕРГЕЯ.
КРИСТИНА
(резко поворачивается)
Ну, а мы что вылупились?!
(смотрит на барменшу)
Зенки проглядишь! Ишь, выменем растеклась! И лыбится стоит!
В кафе, нежно улыбаясь мобильному телефону, входит высокий пожилой человек.
КРИСТИНА
Ой… Бли-и-и-и-ин… Я ж его…
(морщит лоб)
Я ж его видела где-то… Точно… Он по телику какие-то шоколадки народу втюхивал… Или – конфеты… Вроде, нормальный мужик был… В рекламе той… А по жизни – ста-а-а-а-ренький такой… Ты его знаешь?
СЕРГЕЙ
Кристин…
(закуривает)
Давай не будем в жизни друг друга лезть, да? У тебя нынче – своя жизнь… У меня – своя… А то, что было у нас, так… В – прошлой жизни… И нечего об этом языком молоть…
(аккуратно стряхивает столбик пепла)
Я – женат. На женщине, которую люблю. И которая меня любит. Да и ты давно – не та девочка, какой была… К чему друг другу нервы трепать? Переспать, что ли, тебе не с кем? Извини. Ничем не могу по…
КРИСТИНА
(вдруг, тихо)
Ну, и сволочь – ты, Сергей Александрович…
(помолчав)
Переспать мне не с кем… Как такое ляпнуть мог? Блядь я – тебе, что ли? Или – уродина какая? Что сама в постель к мужику просится? Умоляет его… А он кобенится… Сделать одолжение бабе несчастной, никому не нужной… Или – послать… К такой-то матушке…
СЕРГЕЙ
Кристина…
(затягивается и сминает окурок в пепельнице)
Ты просто не так меня по…
КРИСТИНА
Так, Серёжик, так… Так тебя поняла… Не дура, небось… Сказал бы по-русски: пошла вон… Видеть тебя не хочу… Катись к своему Карену волосатому… И – все дела…
СЕРГЕЙ
Между прочим…
(улыбается)
Между прочим, это ты… Это я… В один прекрасный день… Проснулся один… В пустой постели… А тебя уже – и след простыл… Как – не было… Только щётка зубная – в ванной… Забытая… А я, как идиот, потом весь город обзванивал… По всем знакомым бегал… Пока до меня не дошло… Что бросила ты меня… Просто бросила… Без объяснений… Без истерик… Без ничего… Просто бросила… Как – вещь надоевшую… Не нужную больше… Поимела меня… По полной… И покатила других иметь… Таких же дураков… Как – я…
КРИСТИНА
(тихо)
Серёжик…
СЕРГЕЙ
Я ведь не на Луне живу…
(помолчав)
Слышал эхо… То ты – с колбасным королём каким-то… То под адвоката гремучего легла… То с хоккеистом закрутила… То…
КРИСТИНА
(тихо)
Я тебя прошу, Серё…
СЕРГЕЙ
А сейчас что решила?
(улыбается)
Поразвлечься перед свадьбой с Кареном своим? Он-то точно тебе не даст крутить на стороне… С двумя-тремя – сразу… Цыц, скажет… А то и на цепь посадит… Золотую… Если – налево зарулишь… Васточны мужчын – вай, рэвэнывы мужчын… Будешь гулять – зарэжэт…
Пожилой актёр украдкой наклоняет блестящую металлическую фляжку над чашечкой с кофе. Размешивает белой пластмассовой ложечкой коричневую жидкость. Оглядывается на барменшу. И, вытянув трубочкой бескровные губы, делает маленький глоток.
КРИСТИНА
Нет…
(помолчав, шёпотом)
Нет… Прости меня, ради Бога… Я даже не хотела тебе ничего говорить… Как-то само собой вышло, что…
(всхлипывает)
Прости меня, Серё…
СЕРГЕЙ
Вот только рыдать здесь не надо…
(подаёт Кристине клетчатый носовой платок)
Раньше надо было плакать… А теперь уже – поздно… Поезд ушёл…
КРИСТИНА
Ага, ушёл!
(улыбается сквозь слёзы)
И Бог – с ним! Другой придёт! Правда, ведь?! А не придёт, так мы самолётиком полетим! Самолётиком – быстрее! Да?!
ЛИЗА
Сергей Александрович!
(распахивает дверь кафе)
Нашли! Слава Богу! В ресторане трескала! Везут уже! Через пять минут будет! Пойдёмте! Сергей Александрович!
СЕРГЕЙ
Иду!
(комкает салфетку)
Слышь, Лиза? Сама актрису встреть! У – входа! И прямиком – в тон-ателье! Никакой болтовни по коридорам! Никаких кофеёв! Сразу – работаем!
ЛИЗА кивает.
СЕРГЕЙ
Прости, Кристина. Труба зовёт.
КРИСТИНА
Ой…
(вскакивает)
Серёж… Чего я тебя выдернула-то… Совсем дурная стала. Одна подруга… Короче, клипик она хочет снять… Я сразу о тебе вспомнила… Она по телику на твоих певуний поглядела… Говорит: клёво! Давай, гово…
СЕРГЕЙ
(кивает)
Ну, дай ей телефоны мои… Пусть продюсер её перезвонит… Саунд-трек подгонит… Подумаем – что можно сделать…
КРИСТИНА
В смысле: о чём она поёт – надо?
(хлопает длинными чёрными ресницами)
Или – что? Я не поняла…
СЕРГЕЙ
Да, да… Саунд-трек… Фонограмма, то есть… Или по мэйлу пусть закинут… Как звать-то твою подругу певучую? Где-то крутилась она уже? По радио? В инете?
КРИСТИНА
(растерянно)
Звать? А, она себе псевдоним придумала… Мэри! Вот… Красиво, правда? Такой же ещё нет? Мэри. Или уже есть?
СЕРГЕЙ
(встаёт, пожимая плечами)
А Бог его знает… Вроде, не слышал… Кристина, меня ждут…
КРИСТИНА
(вдруг ныряет рукой в кофрик)
Господи! Совсем дурная стала! Она же мне диск дала! Я и забыла с тобой! Пока ругались мы… Вот.
(протягивает Сергею пластмассовый квадратик)
Вот. Там только – одна песенка. Я слушала. Классная песенка. И стишки – классные. Простые, но самое – то. Тебе понравится. А сколько всё это будет стоить? Много? Тысяч пять баксов? Десять? Больше?
СЕРГЕЙ
Понятия не имею…
(суёт диск в карман куртки)
Как снимать? Чем? Натура? Павильон? Нужен ли хромакей? Спецэффекты? Графика? Краны? И – прочее… Пусть продюсер через недельку мне перезвонит. Я послушаю. Прикину. Поняла?
КРИСТИНА
Поняла, поняла…
(улыбается)
Спасибочки – тебе, Серёжик… Я скажу… Только ты обязательно послушай. Да? Тебе понравится. Мне понравилось…
СЕРГЕЙ кивает, поворачивается и замечает у стойки бара ЖАСМИНКУ.
КРИСТИНА
Ну, я побежала, Серёж…
(целует Сергея в щёку)
Спасибочки – тебе.
ЖАСМИНКА провожает КРИСТИНУ взглядом и, не смотря на СЕРГЕЯ, отлепляется от стойки бара.
СЕРГЕЙ
(тихо)
Родная…
(ловит локоть Жасминки)
Погоди…
ЖАСМИНКА
(не глядя на Сергея, тихо)
Пусти меня.
(помолчав, тихо)
Пусти, пожалуйста.
СЕРГЕЙ
(отпуская руку Жасминки)
Родная… Это… Просто – знакомая… Старая знакомая… Слышишь?
ЖАСМИНКА тихо выходит из кафе.
СЕРГЕЙ
(тихо)
Чёрт…
ИНТ. ПРИХОЖАЯ КВАРТИРЫ СЕРГЕЯ – ВЕЧЕР
Тяжёлая металлическая дверь глухо скрипит петлями. В прихожей вспыхивает мягкий оранжевый свет. СЕРГЕЙ широко зевает. На вишнёвую тумбу гардероба рыжей тенью прыгает кот.
СЕРГЕЙ
Ма-а-а-асика…
(проводит ладонью по спине кота)
Не спи-и-и-ишь… Карау-у-у-улишь… Умничка мой… Пошли…
ИНТ. ГОСТИНАЯ КВАРТИРЫ СЕРГЕЯ – ВЕЧЕР
Тёмно-вишнёвый кожаный портфель падает в глубокое чёрное кресло. СЕРГЕЙ большим пальцем трёт переносицу, бухается на диван и прикрывает глаза.
СЕРГЕЙ
(про себя, тихо)
Чёрти что, короче…
(помолчав, про себя, тихо)
Вот как она оказалась в студийной кафешке? Что за – заявы? Следить, что ли, за мной стала? Этого ещё не хватало…
Тёмные настенные часы внезапно кашляют, скрипят неведомыми органами и пробивают одиннадцать раз. Звук чуть колышется в пространстве большой светло-бежевой комнаты и затихает.
СЕРГЕЙ
(про себя, тихо)
И вот – где это ревнивое чудо?
СЕРГЕЙ достаёт из кармана куртки смартфон, несколько раз проводит по экрану большим пальцем и прикладывает аппарат к уху.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС
(металлический, из телефона)
Телефон абонента отключён или находится вне зоны доступа…
СЕРГЕЙ
(тихо)
Отключилась, что ли?
(помолчав)
Вот, дурочка… Знает же… Что никого и никогда, кроме неё, у меня не будет… Никого и никогда…
(усмехается)
К Кристинке меня ревновать…
(помолчав)
Да нет, это уже – не ревность… Банальная… Собственническая…
(помолчав)
Это ещё – не принятие моей жизни до конца… Той жизни, которую Жасминка и приняла, как свою, как нашу общую, но с которой до сих пор не может смириться…
Кот мягко прыгает на колени СЕРГЕЯ. Смотрит на лицо СЕРГЕЯ и правой лапкой слегка касается его груди.
СЕРГЕЙ
(бросает смартфон на диван)
Ага…
(зевает)
Сейчас, масичка… Сейчас пойдём кушать…
СЕРГЕЙ снимает с себя чёрную джинсовую куртку. Из внутреннего кармана куртки выпадает плоская квадратная пластмассовая коробочка.
СЕРГЕЙ
(усмехается)
Мэри… Поппинс… До свидания… Объявилась же… Зараза… Десять лет спустя… Как – ни в чём не бывало… Чертовка… Здрастье… Любите нас и жалуйте…
Кот – у правой ноги СЕРГЕЯ – вдруг хватает лапами чёрную джинсовую штанину.
СЕРГЕЙ
Погоди-ка, масик…
(кот недовольно ворчит)
Это – что за дела?
(смотрит на кота)
Кто это тут рычит? А если я зарычу? Пусти-ка меня… Слышь? Отцепи лапу…
Кот нехотя втягивает когти. СЕРГЕЙ проходит к бару, наливает в большой пузатый бокал коньяку и делает глоток.
СЕРГЕЙ
(про себя, тихо)
Вот где ночью бегает? Вырубила телефон и…
СЕРГЕЙ смотрит на пластмассовый квадратик. Отпивает ещё коньяку. Ставит бокал на маленький, красного дерева, столик.
СЕРГЕЙ
(смотрит на смартфон, про себя, тихо)
Нет, не надо звонить… Отключилась и – ладно. Пусть Кристину переживёт…
(помолчав, про себя, тихо)
Мне что: всех своих подруг столетней давности передушить? Нет, ну… Кристина, конечно, – конкретная содержанка… И – нимфоманка, к тому ж… Сколько у ней мужиков было? Тыщи – видать… Никакой арифметики не хватит – подсчитать…
(помолчав, про себя, тихо)
А это чудо… А женщина – в ней, да… Не просто вновь заревновала… А – оскорбилась… Да, оскорбилась…
(помолчав, про себя, тихо)
Стояла рядышком… И всё слышала… Все – наши с Кристинкой мемуары… Из – начала нулевых…
В прихожей звякает, скрипит, стукает и затихает.
СЕРГЕЙ
(про себя, улыбаясь, тихо)
Появилось… Чудо моё…
(делает глоток коньяку, про себя, тихо)
Нет, никаких выяснений… Прогулялась… В душик… Чай – с мятой… И – байкать…
В прихожей – тишина.
СЕРГЕЙ
(про себя, тихо)
Уснула, что ли? Присела на банкетку и забайкала? Жасминка может… Мгновенно уснуть… Где – угодно… В кресле гостиницы… За столиком кафе… На правом переднем сиденье машины… Босыми загорелыми ножками – на рулевой колонке… На моём плече… На плече пухлой торговки увядшими от жары розами…
ИНТ. ПРИХОЖАЯ КВАРТИРЫ СЕРГЕЯ – ВЕЧЕР
СЕРГЕЙ осторожно заходит в прихожую и видит ЖАСМИНКУ, которая недвижимо сидит на банкетке и невидящими глазами смотрит на оранжевую от потолочного света стену.
СЕРГЕЙ
(тихо)
Хорошо погуляла?
ЖАСМИНКА
(не шевелясь, тихо)
Вот ты мне скажи, Серёжа…
(помолчав, не шевелясь, тихо)
У нас теперь всегда так будет?
СЕРГЕЙ
(тихо)
Как – так, родная?
ЖАСМИНКА
(не шевелясь, тихо)
Вот – так будет…
(помолчав, не шевелясь, тихо)
То – одна… То – другая… То – пятая… Десятая… Сотая…
(помолчав, не шевелясь, тихо)
Ты меня всю жизнь обманывать будешь?
(помолчав, не шевелясь, тихо)
Я тебе жизнь отдала… Я за тебя готова жизнь отдать… А ты… Мне… Врёшь… Всё время врёшь…
СЕРГЕЙ
(опускается на колено, спокойно)
Конечно, вру. Врал и буду врать.
(одну за другой снимает чёрные туфли Жасминки)
Вру, что люблю тебя до безумия… Вру, что…
(аккуратно поднимает Жасминку с банкетки и несёт по коридору)
Вру, что не представляю жизни без нас…
(толкает коленом дверь и вносит Жасминку в гостиную)
Вру, что хочу от тебя деток…
(опускает Жасминку на диван)
Вру, что в нашей с тобой жизни никогда и никого, кроме нас, не будет…
ЖАСМИНКА
(блестя глазами, тихо)
Так почему же она тогда…
СЕРГЕЙ
(улыбаясь)
Родная, я эту Кристину лет… Лет пятнадцать не видел… С начала века… Не видел и не слышал…
ЖАСМИНКА
(блестя глазами, тихо)
Так почему же ты тогда…
СЕРГЕЙ аккуратно снимает с Жасминки светлую джинсовую куртку.
СЕРГЕЙ
(улыбаясь)
И ещё сто раз по столько же не желаю видеть… Как она мой телефон нашла? Ума не приложу.
(целует коленку Жасминки)
А ты как оказалась на студии? Как в кафешку проникла?
ЖАСМИНКА
(помолчав, тихо)
Я соскучилась…
(помолчав, тихо)
Нет, я сначала… Я сначала к Пушкину пошла… В дом – его… На – Мойке…
(помолчав, тихо)
Нет, в сам дом не входила… Страшно стало… Увидеть квартиру его… Диван – тот… На котором он умер… Это же – тот самый диван? Настоящий? На котором Пушкин и умер?
(Сергей кивает)
Просто стояла… Перед – домом… И представляла…
СЕРГЕЙ
(опускается на диван, тихо)
Что – представляла, душа моя?
ЖАСМИНКА с ножками забирается на диван и опускается головой на бёдра СЕРГЕЯ.
ЖАСМИНКА
(лёжа, тихо)
Всё представляла… Так ясно-ясно представляла… Как – ранили его… На – дуэли… В живот… Его же в живот ранили?
СЕРГЕЙ
(тихо)
Пуля…
(помолчав, тихо)
Крупная свинцовая круглая пуля пробила ткани одежды Пушкина… Переднюю брюшную стенку… Ударила в подвздошную кость… С её вогнутой стороны… И разбила кость на много мелких осколков…
ЖАСМИНКА
(тихо)
Ой…
(прикрывает глаза, тихо)
Аж, самой больно стало…
СЕРГЕЙ
(тихо)
По пути пуля ушибла последнюю петлю тонкой кишки… И повредила её стенку… До – слизистой оболочки…
ЖАСМИНКА
(замерев, тихо)
Божечки…
СЕРГЕЙ
(тихо)
После повреждения кишечника и крыла подвздошной кости пуля ударила в нижний отдел крестца… Раздробила крестец… И застряла в мягких тканях малого таза…
ЖАСМИНКА
(открывает глаза, полные слёз)
Откуда… Откуда ты это знаешь, Серёж? Кто тебе это…
(переводит дыхание)
Кто тебе это рассказал?
(помолчав, тихо)
А потом везли его… По – колдобинам всяким… Я…
(помолчав, тихо)
Я представила… Как – он стонал… От – боли… Как – привезли его… Как – на диван положили… Как – он мучился…
СЕРГЕЙ
(тихо)
Пушкин однажды спросил жену… Спросил Натали: «По кому ты будешь плакать, если произойдёт дуэль: по мне или по Дантесу?»
(помолчав, тихо)
И Натали ответила…
ЖАСМИНКА
(блестя глазами, тихо)
Что? Что ответила?
СЕРГЕЙ
(тихо)
Натали помолчала. И сказала: «По тому, кто будет убит»…
(целует Жасминку в розовую мочку)
Давай-ка… В душик… Чайку глотнёшь… С мятой… И – байкать… Родненькая?
(Жасминка равномерно сопит)
Душа моя?
СЕРГЕЙ осторожно перекладывает ЖАСМИНКУ на диван. Тихо встаёт. Потягивается до хруста в суставах. Наклоняется. Поднимает с ламината футляр с диском. Достаёт диск. Смотрит на спящую ЖАСМИНКУ. Аккуратно вставляет диск в выехавшую панель серебристого музыкального центра. Аппарат мигает зеленоватым дисплеем и медленно проглатывает пластиковый кругляш. СЕРГЕЙ подносит бокал с коньяком к губам и замирает.
ГОЛОС КРИСТИНЫ
(из динамика музыкального центра, под ритмичную музыку)
Я кончаю разговаривать,
я кончаю суп доваривать,
чай заваривать кончаю,
я кончаю, я – в печали,
по ночам с тобой кончаю
разгова-а-а-ари-и-и-ивать…
СЕРГЕЙ оторопело нажимает на кнопку пульта. Оборачивается. ЖАСМИНКА, давясь смехом, сидит на диване и выпученными глазками смотрит на музыкальный центр.
ЖАСМИНКА
(заливисто хохочет)
Вклю… Серёж…
(машет рукой)
Включи…
(заходится смехом)
Я кончаю суп… В печали…
(хохочет)
Включи…
СЕРГЕЙ поводит пультом музыкального центра.
ГОЛОС КРИСТИНЫ
(из динамика музыкального центра, под ритмичную музыку)
Я кончаю все гламуры,
я кончаю перекуры,
даже чушь нести кончаю,
я кончаю, я – в печали,
и кончаю я ночами
шуры-му-у-у-уры-ы-ы-ы…
ЖАСМИНКА заливисто – во весь голос – хохочет.
ГОЛОС КРИСТИНЫ
(из динамика музыкального центра, под ритмичную музыку)
Я кончаю всех соседей,
я кончаю все котлеты,
чачу горькую кончаю,
я кончаю, я – в печали,
я с тобой одним кончаю
все бесе-е-еды-ы-ы-ы-ы-ы,
я конча-а-аю-ю-юсь вся-а-а…
ЖАСМИНКА в приступе безудержного хохота сваливается с дивана и, дрыгая ножками, катается по тёмно-вишнёвому ламинату.
ИНТ. КУХНЯ КВАРТИРЫ СЕРГЕЯ – НОЧЬ
СЕРГЕЙ – в полутьме, с полуоткрытым ртом – сидит перед ноутбуком. Касается пальцами клавиатуры и быстро набирает текст. Замирает. Некоторое время смотрит на экран ноутбука. Откидывается на спинку красного пластикового стула. Медленно закуривает. Правой рукой дотягивается до стеклопакета и чуть приоткрывает окно.
ЖАСМИНКА
(бесшумно отворяя дверь кухни, тихо)
Серёж… Ты опять не спишь?
(входит на кухню, тихо)
Ну, разве так можно?
(помолчав)
Надо спаткать… Хоть – иногда…
(потирает ступнёй правой ножки щиколотку левой)
А то ты заболеешь… А ты мне нужен здоровенький… Сильный и здоровенький… Серёж? Что ты молчишь?
СЕРГЕЙ
(заминает окурок в пепельнице, тихо)
А если я заболею, буду уже не нужен? А?
ЖАСМИНКА
О, Господи…
(садится на колени Сергея и обнимает его)
Что за глупости ты говоришь?
(помолчав)
Нет, это я глупость сморозила… Прости меня, родненький…
(целует лицо Сергея)
Прости меня, мой хороший…
(помолчав)
Ты работал… А я дрыхла… Ты весь день вчера работал… И всю ночь работал…
(помолчав)
А я какую-то чушь ляпнула…
(помолчав)
Ты ведь не можешь не работать…
(помолчав)
Потому что ты – гений…
(помолчав)
В тебе – столько сил… Столько таланта… Столько всего…
(смотрит на экран ноутбука)
Ты что-то сочинил? Что-то – новое? Стихи – да? Серёжик?
СЕРГЕЙ
(улыбаясь)
А жена гения будет кофеёк? С грецкими орешками…
ЖАСМИНКА
Ой! У нас же орешки грецкие есть! Ты же кучу орешков прикупил! Как я забыла?
(читает на экране ноутбука)
Сегодня – сорок дней, как нет
тебя со мною. Этот свет
отличен от того лишь тенью
меж здесь живущими и теми,
чьи души из мирской юдоли
однажды вырвались на волю.
Тень эта – за полночный стон,
когда уснул и видишь сон:
набат бессонницы звенящей,
себя, бессонного, – в парящих
бесплотных кущах иль владеньях
воздушных замков сновидений…
СЕРГЕЙ
(глядя на профиль Жасминки, тихо)
В моей руке твоя рука –
худа, беспомощна, хрупка –
дрожит немного, и боюсь я
запястья только лишь – без пульса.
А всё, что нынче есть меж нами,
мироточит уже слезами.
Закатной ржавчиной твой лик
облит, как золотом. На миг
инако мыслю – звёздной высью.
Да, богомаз-иконописец
тебе не нужен. Небу любы
и так молящиеся губы.
Мольба заломанных локтей,
людей молва – ещё лютей,
чем боль, рождённая любовью,
любовь, измученная болью.
И от казны сердечной разве
остались козни лишь да казни.
ЖАСМИНКА
(блестя глазами, эхом, тихо)
И от казны сердечной разве
остались козни лишь да казни…
СЕРГЕЙ
(глядя на профиль Жасминки, тихо)
Сегодня – сорок дней, как ты
ушла в пространство пустоты,
в непостижимые приюты,
где вечность сплюснута в минуты,
живёт мгновенье больше времени,
а время жизни – йоты менее.
Ты встала, щупая босой
ступнёй домашний тапок свой.
Волной взлетело одеяло
и успокоилось…
ЖАСМИНКА
(глядя на экран ноутбука, тихо)
Куда мы –
сегодня вечером? А если
нам отобедать, милый, вместе?
СЕРГЕЙ
(глядя на профиль Жасминки, тихо)
Орава пьяниц, строгий чин
метрдотеля. Сеть морщин
и склеротический румянец,
и глаз блестящих карих глянец
бледнели, таяли. Чудесны
оркестра джазового всплески.
Певуч и тонок хмель аи.
– Тс-с-с… Ничего не говори…
Как звать меня? Увы, не помню.
Спины изгибы под ладонью,
огня исполненное танго
и шёлка жаркого. Паланга.
ЖАСМИНКА, не мигая и не дыша, смотрит на лицо СЕРГЕЯ.
СЕРГЕЙ
(глядя на профиль Жасминки, тихо)
В моей руке твоя рука –
нежна, порывиста, хрупка.
Я нёс тебя сквозь залу. После,
витрины высвеченной возле,
ты обернулась с лёгкой,
зыбкой усталой, тающей улыбкой.
Ты обернулась, ёжась чуть,
и вдруг заколотила в грудь
мою ладошками наотмашь.
И тут же рухнула. – Не помнишь?
Как – лань, подкошенная выстрелом.
Не слишком, милая, я – быстр?
ЖАСМИНКА
(вдруг, тихо)
Не слишком, родной…
СЕРГЕЙ
(глядя на профиль Жасминки, тихо)
Не прошибаю ль крепким лбом,
хрустальной памяти альбом,
ограду каменную прошлого?
Дождя неспешного горошины
кропят нам лица. Или – звёзды,
в пути мерцающие слёзном?
По лицу ЖАСМИНКИ неудержимо катятся слёзы.
СЕРГЕЙ
(глядя на профиль Жасминки, тихо)
Сегодня – сорок дней, как нет
тебя со мною. Лунный свет
всего лишь – солнца отраженье.
Не прекращаемо движенье
во мне – с истока и до устья –
планет, галактик, прочих сгустков.
Открыть достаточно глаза
и явь рождает чудеса –
огонь небесный, точкой точно,
пунктиром зябким, многоточьем
рисует мне твой дивный абрис
и звёздной почты тайный адрес.
На коже матовой лица
фиалок шёлковых пыльца
благоухала. Декорации:
ажур затейливый акаций,
в окне распахнутом не тленна,
бледна, безоблачна – Селена…
ЖАСМИНКА
(смотря на экран ноутбука, в слезах, тихо)
Какая – дивная Луна…
СЕРГЕЙ
(глядя на профиль Жасминки, тихо)
Сказала ты. Обнажена
спина, вся – в родинках. Едва я
хотел сказать, что… Ты, вставая
с бокалом красного игристого:
– В вине, – мне улыбнулась, – истина?
ЖАСМИНКА
(улыбаясь сквозь слезы, тихо)
В вине – истина?
СЕРГЕЙ
(глядя на профиль Жасминки, тихо)
И в ночь июльскую ушла.
Заря, сгоревшая дотла,
к утру подёрнулась туманом.
Как сладко тешиться обманом
и упиваться послевкусьем
любви, вина, лаванды, устриц.
ЖАСМИНКА
(блестя глазами, эхом, тихо)
И упиваться послевкусьем
любви, вина, лаванды, устриц…
СЕРГЕЙ
(прикрыв глаза, тихо)
Мгновенье дивное спустя
точь-в-точь – капризное дитя –
весна меняла настроенье
который раз. И брызгал веером
неон реклам по чёрным лужам.
– Родной мой, что тебе – на ужин?
ЖАСМИНКА
(блестя глазами, эхом, тихо)
Родной мой, что тебе – на ужин?
(нажимает на клавишу ноутбука, смотря на экран, тихо)
Лисички – с брокколи? Суфле?
Сыр бри? Спагетти?
СЕРГЕЙ
(улыбаясь)
S’il vous plait.
До синевы небес был выбрит
двойник мой мартовский гибридный.
Ты – в платье лёгком, словно облако…
ЖАСМИНКА
(смотря на монитор, улыбается)
А я люблю, когда – чуть колко.
СЕРГЕЙ
(улыбаясь)
Берёзы выпунцовел верх
софит Светила и померк.
Осталась сизая окалина.
Твоя улыбка – неприкаянна,
душа моя, и чуть лукава…
ЖАСМИНКА
(смотря на монитор, улыбается)
Коньяк, мой милый, иль – какао?
СЕРГЕЙ
(прикрыв глаза, тихо)
Но ты была в уже дотла
сгоревшем прошлом. Не зола
тревожит нынче сердце – пламя
того, что было между нами.
И – с нами. А воспоминаньями
не оживить огонь желаний.
Обмолвился и ухватить
едва мерцающую нить
вспорхнувших слов невмочь уже мне.
В апоплексическом круженье
приставки, суффиксы да корни
в нагорный путь зовут. Доколе?
Как одинокий, чахлый чих
ушей казалось бы, ничьих
вовек не в силах потревожить,
так вызвать мор земной не может
отдельный exitus letalis.
Ты не ушла. Ты улетала.
ЖАСМИНКА
(вдруг, тихо)
А что такое – это, экзитус леталис? Я не поняла… Что-то – про лётчиков?
СЕРГЕЙ
(тихо)
Летальный исход. Смерть. С латинского.
ЖАСМИНКА
(тихо)
Ой…
СЕРГЕЙ
(тихо)
Ты не ушла. Ты улетала.
При созерцании грозы,
при осязании росы
босыми ножками – по клеверу,
от хлада юга к зною севера,
в моих объятьях или тайно,
ты то рыдала, то взлетала.
ЖАСМИНКА
(завороженно, тихо)
При созерцании грозы,
при осязании росы
босыми ножками – по клеверу…
СЕРГЕЙ
(прикрыв глаза, тихо)
Сегодня – сорок дней, как твой
нежнейший шёпот – не со мной…
ЖАСМИНКА
(смотря на экран ноутбука, улыбается)
Смотри, родной, какая малость
от зорьки утренней осталась…
СЕРГЕЙ
(улыбается)
В окно ты ткнула сонным пальчиком…
ЖАСМИНКА
(смотря на экран ноутбука, улыбается)
Такой стыдливой, но запальчивой…
СЕРГЕЙ
(тихо)
Увы, двор холоден и пуст:
уснувший «Опель», вербы куст.
Манишкой белой кот бродячий
блеснёт в песочнице. Не зрячи
глазницы окон. Жесть на крыше
горит огнём багрово-рыжим.
(улыбается)
И никому нет дела в час
зевотно-слёзный ни до нас,
ни до прикрас и ни до красок –
бемолей белого иль красного
диезов. В баре – только кьянти:
– Тебе налить, нагая пьяница?
ЖАСМИНКА
(сразу, живо)
Налить! Налить, родной мой! Налить!
СЕРГЕЙ
(чуть громче)
Я знаю: нет в вине вины.
Какие ж сны среди весны
тебе пригрезятся? Метели,
что только в мае отлетели?
В скрипучих охах сонных сосен –
дыханье тихо спящей осени?
(помолчав)
А что, коль каждый писк и всхлип
бороздкой крохотною влип
на грампластинку мирозданья
в подобострастном ожиданье
иглы соскока с оборотов?
Отгул внезапный – средь работы.
Но часто, только засбоив,
обмолвки призрачной мотив
в заворожённом повторенье
перерождается в творенье
самостоятельное, точно
ошибка есть предтеча творчества.
ЖАСМИНКА
(поворачивается к экрану ноутбука)
А теперь – я, Серёж! Можно, родной? Я почитаю!
СЕРГЕЙ кивает, приоткрывает стеклопакет окна и быстро закуривает.
ЖАСМИНКА
(смотря на экран ноутбука, тихо)
Сегодня – сорок дней, как мгла
тебя собой заволокла.
В моей руке была мгновение
рука твоя. Миг упоения
во взбаламученную воду
нырнул бытия обратным ходом.
В перекипевшие лета
безликих сует. Ни щита,
ни счёта нет рукопожатьям
да лобызаниям с объятьями –
обрядов прочих, лишь помеченных
прикосновением беспечным.
Поведать кто мне может: где ж –
обломки рухнувших надежд
и оговорок небывалых?
В каких архивах и подвалах –
неразделённые поныне
сердца влюблённых, подлых имя?
(помолчав, тихо)
Неразделённые поныне…
Сердца влюблённых… Подлых имя…
СЕРГЕЙ
(выпустив в сторону окна тонкую струю табачного дыма)
Ах, упованье на творца?
Творец, утри-ка пот с лица.
Рысцой – в мертвецкую. Там – бирки.
Галопом после – к Музе пылкой.
И в конуре сырой и душной
смерть отмени великодушно.
(стряхивает пепел в пепельницу)
Ошуюю – табачный прах.
И в перепачканных руках –
круговорот чернильной влаги
на девственном листе бумаги.
Одесную – журчанье лиры
на рифах моря, рифмах мира…
ЖАСМИНКА
(смотря на Сергея, заворожённо, тихо)
На рифах моря, рифмах мира…
СЕРГЕЙ
(потушив сигарету в пепельнице)
В дрожащем зыбко мираже
я утопаю и уже
дышу пучиною солёной,
как вдруг увижу опалённый
среди безумья океана,
пустырь – в оранжевых барханах.
Увижу в пене пядь земли
и караванов корабли,
плывущих в мареве багряном.
Прибоем рваным, нервным, рьяным
я буду выброшен на острый,
непроходимый, дикий остров.
ЖАСМИНКА
(смотря на экран ноутбука)
В моей руке – твоя река
уж обнажила берега
неполнокровных нынче русел,
и пальцев судорожных узел –
не больше, чем воспоминанье
о не случившихся свиданьях.
Несостоявшаяся жизнь
моя, пожалуйста, ужмись
в одно случайное мгновенье –
из впечатленья в упоенье –
что взором нас соединило…
СЕРГЕЙ
(глядя на Жасминку)
Родная, здравствуй.
ЖАСМИНКА
(глядя на Сергея)
Здравствуй, милый.
СЕРГЕЙ
(прикрыв глаза)
Сегодня – сорок дней. Окно
закрыто настежь. Пусто. Но,
лишь только справившись со вздором
сравнений, поисков, повторов,
с тобою умер я, чтоб вечно
жить ожиданьем нашей встречи…
ЖАСМИНКА, не дыша – глазами, полными лучистых слёз – смотрит на СЕРГЕЯ. СЕРГЕЯ, поднимаясь со стула, аккуратно приподнимает ЖАСМИНКУ и опускает девочку на своё место. Щёлкает конфоркой плиты. Ставит на огонь чайник. И отворачивается к тёмному ночному окну.
ЖАСМИНКА
(не шевелясь, тихо)
Серёж… О, Господи…
(помолчав, тихо)
Это я сейчас умру…
(помолчав, тихо)
Что ж ты со мной делаешь?
(помолчав, тихо)
Ты сам понимаешь, что ты…
(помолчав, тихо)
У меня сейчас сердечко лопнет…
СЕРГЕЙ
(закрывает окно стеклопакета и открывает холодильник)
О! У нас же маслинки ещё есть… Маслинки – для Жасминки.
(улыбаясь, быстро смотрит на Жасминку)
Забыла слямзить?
(достаёт из холодильника стеклянные ёмкости)
Давай-ка махонький перекус устроим: кофе, маслинки, орешки, сыр… А, родненькая?
ЖАСМИНКА
(не шевелясь, тихо)
Господи, Серёжа… Ты что…
(помолчав, тихо)
Действительно не понимаешь? Или притворяешься?
(помолчав, тихо)
Ты такое сочинил, что…
(помолчав, тихо)
Что я боюсь тебя…
(помолчав, тихо)
Нет, не – тебя… А – того, кто всё это чудо сочинил…
(помолчав, тихо)
Ой, я сама не знаю – что говорю…
СЕРГЕЙ уменьшает огонь конфорки под закипевшим чайником, насыпает в большую турку несколько ложек молотого кофе. Заливает кофе кипятком. Аккуратно добавляет в тёмно-коричневую жижицу немного потёртого имбиря, кардамона и корицы. И накрывает турку глиняным блюдцем.
ЖАСМИНКА
(не шевелясь, тихо)
Серёж?
СЕРГЕЙ
(достаёт из бара початую бутылку «Мартеля»)
Ты, кстати, прекрасно чувствуешь ритмическую основу поэтики… Рифму чуешь отменно… И цезуры расставляла там, где нужно…
(снимает с никелированных крючков две большие светло-коричневые прозрачные чашки)
А поэзия, между прочим, – самое сложное для чтения… Вслух…
(улыбаясь, быстро смотрит на Жасминку)
Ещё не передумала в актриски идти?
ЖАСМИНКА
(не шевелясь, тихо)
Я тебя люблю, Серёжа. Ты…
(помолчав, тихо)
Ты просто не представляешь – что со мной творишь…
(помолчав, тихо)
Нет, не – со мной…
(помолчав, тихо)
Ты меня творишь…
(помолчав, тихо)
Ты с самого того пляжика меня творишь…
(помолчав, тихо)
Каждый день… Каждую – ночь… Каждую секундочку меня творишь…
(помолчав, тихо)
Ты… О, Господи… Какая я – слепая дурочка… Ты мне первой…
(помолчав, тихо)
Первой из всех людей доверил… Такое чудо… Которое – сочинил… А я…
(помолчав, тихо)
А я тебя к каким-то дурочкам… Ко всяким Кристинам ревную… Как – идиотка…
(помолчав, тихо)
Ты – гений… А я – идиотка…
СЕРГЕЙ
(улыбаясь)
Ну-ка, жена гения, открывай ротик…
(кладёт меж губ Жасминки две крупных маслинки)
Вкусненько?
ЖАСМИНКА
(жуя)
Угу.
(помолчав)
Серёж?
СЕРГЕЙ
(аккуратно разливает кофе по чашкам)
Что – родная?
ЖАСМИНКА
(с ножками забирается на стул)
Серёж, а как…
СЕРГЕЙ
(добавляет в обе чашки несколько капель «Мартеля»)
Что – как, душа моя?
(быстро смотрит на Жасминку)
А где – твои трусики? Убежали?
ЖАСМИНКА
А зачем мне дома – трусики?
(пожимает плечами)
Я и маечку только затем надела, чтобы… Чтобы мы… Чтобы ты…
(кидает в рот ещё несколько маслинок)
А то мы с тобой как начнём…
(улыбается набитым ротиком)
Как начнём любиться… И – до вечера… Завтрашнего…
(помолчав)
А тебе отдохнуть надо… Обязательно отдохнуть… Пока не поспишь крепенько, я с тобой любиться не бу…
(помолчав)
Нет, буду, конечно… Я тебя хочу всегда, родной… Всегда-всегда… Очень-очень… Очень-очень-очень…
(помолчав)
Потому что – люблю… Больше жизни люблю…
СЕРГЕЙ
(ставит на стол чашки с кофе)
Вот что, родненькая… Давай-ка мы с тобой…
ЖАСМИНКА
(опуская ножки на пол)
Нет. Не мы – с тобой. А – ты. Идёшь байкать. В постельку. И крепенько байкаешь. Ты такое…
(разводит руки)
Ты такое огромное сочинил… Громадное… Волшебное… Такое – чудесное, что я дышать забыла…
(твёрдо)
А теперь надо отдохнуть, родненький. Безо всяких капризулек и Жасминок. Одному. Хорошенько выспаться. Я тебя никуда не пущу сегодня, пока не поспишь. Слышишь? Я, как жена, тебе приказываю: поспать. Да, родной мой?
(целует Сергея)
А я на рынок сбегаю… Синеньких прикуплю, помидорок, сулугуни, всякого-разного вкусного… И борщ нам сварю… Красный, да? Ой…
(шумно выдыхает)
Сейчас только дух переведу… От – волшебства твоего…
(помолчав)
А гений пока поспит… Пока я бегать буду… Пока приготовлю нам…
(улыбается)
Я же тебе – жена? Или – не жена?
СЕРГЕЙ
(тихо)
Ты – моё чудо…
ЖАСМИНКА
(обняв Сергея, тихо)
Родной, у тебя – круги под
глазами… И глаза – красные…
(помолчав)
Я не знаю – сколько надо сил отдать, чтобы такое громадное и волшебное сочинить…
(смотрит на Сергея)
У тебя даже лицо похудело за ночь… Столько сил ты отдал…
СЕРГЕЙ, улыбнувшись, нагибается и легко поднимает ЖАСМИНКУ вместе со стулом. ЖАСМИНКА тут же обвивает СЕРГЕЯ ручками-ножками и повисает на нём. СЕРГЕЙ опускает стул на пол.
СЕРГЕЙ
(в розовое ушко Жасминки, тихо)
Ручки подними… Крепко держись ножками… И подними ручки…
ЖАСМИНКА задирает загорелые руки, и СЕРГЕЙ медленно снимает с ЖАСМИНКИ бордовую маечку.
ЖАСМИНКА
(вновь обнимая Сергея)
У-у-у-ух…
(целует лицо Сергея)
Я тебя обожаю, родненький…
СЕРГЕЙ
(поддерживая Жасминку под попку, медленно выходит из кухни)
Нет, это я тебя обожаю…
ИНТ. КВАРТИРА СЕРГЕЯ – НОЧЬ
СЕРГЕЙ медленно проносит ЖАСМИНКУ по коридору. Входит в гостиную.
СЕРГЕЙ
(в розовое ушко Жасминки, на ходу, тихо)
Ты меня сейчас убаюкаешь…
(улыбается)
Несколько раз… Хорошенько убаюкаешь… А потом я чуток посплю…
(целуя лицо Жасминки)
А после мы будем есть твой красный борщ…
НАТ. АВТОБАН ПОД ЧИКАГО – ДЕНЬ
По светло-серому, горящему в лучах оранжевого солнца шоссе шустро несётся красный «Шевроле».
ИНТ. САЛОН «ШЕВРОЛЕ» – ДЕНЬ
ХУДОЩАВЫЙ ЮНОША
(оборачиваясь с правого переднего сиденья)
Lena, what kind of music do you listen to? (1)
ЛЕНА – на левом заднем сиденье – вынимает наушник из правого розового ушка.
ЛЕНА
Did you ask something, Bill? (2)
БИЛЛ
(улыбаясь)
I know Tchaikovsky and Stravinsky. Are you listening to Tchaikovsky? (3)
ЛЕНА
(улыбаясь, качает головой)
I listen to Vysotsky… (4)
БИЛЛ
(пожимает плечами)
Vysotsky – Russian composer? I’ve never heard of Vysotsky… (5)
ЛЕНА
(улыбаясь)
The bird Sirin I happily sneers –
Cheers, attracts visitors from the nests,
But on the contrary – are sad, sad,
Poisons the soul of a wonderful Alkonost.
If seven of the cherished strings
Rattled in its turn
This bird Gamayun
Hope gives! (6)
(помолчав)
Want to hear? (7)
БИЛЛ
(пожимает плечами)
Yes. (8)
(водителю «Шевроле»)
John, would you like to hear the Russian composer Vysotsky? (9)
ДЖОН кивает. ЛЕНА достаёт из левого ушка другой наушник и передаёт гарнитуру БИЛЛУ. БИЛЛ один наушник гарнитуры вставляет в правое ухо ДЖОНА, а другой – в своё левое ухо.
НАТ. АВТОБАН ПОД ЧИКАГО – ДЕНЬ
Правое переднее колесо красного «Шевроле» внезапно влетает в жирное, маслянистое пятно.
ИНТ. САЛОН «ШЕВРОЛЕ» – ДЕНЬ
От быстрого, резкого заноса вправо ЛЕНУ, БИЛЛА, ДЖОНА и ещё двоих пассажиров «Шевроле» бросает влево.
НАТ. АВТОБАН ПОД ЧИКАГО – ДЕНЬ
Красный «Шевроле», крутанувшись вокруг своей оси, вылетает на левую соседнюю полосу, сминает задок синему «Форд-эскорту», отбрасывается на крайнюю левую полосу автобана и тут же попадает под раскалённый никелированный бампер несущейся на всех парах громадной ярко-оранжевой фуры.
НАТ. РЫНОК – ДЕНЬ
ЖАСМИНКА, одной рукой держа белый полиэтиленовый пакет с баклажанами и помидорами, в другой пакет пытается втиснуть увесистый тёмно-зелёный, со светлыми полосками арбуз. Арбуз выскальзывает из рук ЖАСМИНКИ и, с глухим стоном шлёпнувшись об асфальт, лопается тремя рваными багрово-алыми ранами.
НАТ. АВТОБАН ПОД ЧИКАГО – ДЕНЬ
С водительского места кабины фуры медленно вылезает СЕРГЕЙ. Спустившись на бетон автобана, замирает. Не мигая смотрит на смятый, покорёженный красный «Шевроле».
НАТ. РЫНОК – ДЕНЬ
ЖАСМИНКА, стоя в каком-то ступорозном, недвижимом столбняке, завороженно смотрит на багрово-алые трещины тёмно-зелёного арбуза.
НАТ. АВТОБАН ПОД ЧИКАГО – ДЕНЬ
СЕРГЕЙ медленно подходит к покорёженному красному «Шевроле». Нагнувшись, смотрит внутрь салона и на заднем сиденье автомобиля видит ЛЕНУ, свою дочь. Череп ЛЕНЫ расколот, а по бледному – с удивлёнными, застывшими глазами – лицу мёртвой девушки стекает багровая, густая кровь.
ИНТ. ПРИХОЖАЯ КВАРТИРЫ СЕРГЕЯ – ДЕНЬ
Вторая дверь квартиры, чуть скрипнув, открывается, и силуэт ЖАСМИНКИ с полиэтиленовыми мешками – в руках протискивается в прихожую. Не выпуская из рук мешков, ЖАСМИНКА кончиком носа дотягивается до выключателя. Вспыхивает мягкий оранжевый свет, и вслед за ним квартиру, а после и весь дом пронзает нечеловеческой силы мужской вопль.
НАТ. ДВОР ДОМА СЕРГЕЯ – ДЕНЬ
Пожилой дворник-таджик роняет из рук метлу, задирает голову и, открыв щербатый, без двух нижних зубов рот, смотрит на верхние окна шестнадцатиэтажного панельного дома.
ИНТ. СПАЛЬНЯ КВАРТИРЫ СЕРГЕЯ – ДЕНЬ
ЖАСМИНКА, рванув дверь спальни, замирает на пороге. СЕРГЕЙ – дрожащий, потный, со спутанными волосами – сидит в помятых простынях постели и стеклянными глазами смотрит в светло-бежевую стену комнаты.
ЖАСМИНКА
(не шевелясь, в ужасе, шёпотом)
Серё…
(с трудом проглатывает комок – в горле, тихо)
Что… Что слу… Серёжень…
СЕРГЕЙ
(не шевелясь, вдруг, удивлённо)
Убил…
ЖАСМИНКА
(не шевелясь, шёпотом)
Кто?
(помолчав, шёпотом)
Кого?
По лицу недвижимого, дрожащего СЕРГЕЯ катятся слёзы.
ЖАСМИНКА
(не шевелясь, шёпотом)
О, Божечки…
(помолчав, шёпотом)
Серёженька… Что произо…
СЕРГЕЙ
(не шевелясь, вдруг, удивлённо)
Я убил Ленку…
ЖАСМИНКА
(осторожно подходит к кровати, тихо)
Родненький мой…
(помолчав, тихо)
О, Боже…
(опустившись на край кровати, осторожно обнимает Сергея, тихо)
Ты никого… Слышишь? Ты никого не убил…
(помолчав, тихо)
Твоя доченька…
(помолчав, тихо)
Ты – не виноват, Серёжа… Ты ни в чём не вино…
(крепче обнимает Сергея)
Это был несчастный случай… Ты не ви…
(осекается, помолчав, тихо)
Тебе что-то приснилось, родненький? Приснилось, да? Доченька твоя приснилась? Приснилось, что ты – виноват?
(вдруг, тихо)
Ой… Это я – виновата… Это я – дура… Какая же я – дурочка… Опять – дурочка… Не надо было тебя одного оставлять… Спать одного оставлять…
(чуть улыбается, тихо)
Видишь: забайкал один… Без – своей Жасминки… И сразу к тебе кошмарики полезли… А со мной – рядышком – боятся к тебе лезть… Меня боятся… Я их всех собой пугаю… Чтоб даже не смели к моему родному Серёженьке приближаться…
(целует лицо Сергея)
Ну, успокойся, хороший мой… Мой дивный… Мой чудесный Серёженька… Посмотри на свою Жасминку… Это – я… Твоя жена… Навеки – твоя… Ой…
(вдруг хихикает)
А я арбуз расколотила! Представляешь, Серёж? Выбирала-выбирала… Чтобы – хвостик был сухой… Чтобы попка – жёлтенькая… Чтобы – зрелый был, короче… Выбрала… Заплатила… А как в мешок стала засовывать… Рука правая соскользнула… И арбуз – ба-бах! Об – асфальт. И треснул… Такими – трещинами красными…
(помолчав)
Так – жалко… А брать с собой побоялась… Вдруг какая грязь с микробами в трещины попали… Чёрти что ведь на асфальте может быть! Правда, ведь? И люди по нему ходят… И собаки бегают… И птички сверху какают…
(пожав плечами)
Так и оставила его… Жалко было… А оставила… Чтоб мы с тобой какой гадостью не отравились бы… Этого нам ещё не хватало, да, родненький мой?
СЕРГЕЙ
(не двигаясь, тихо)
И как я в той фуре, что Ленку убила, водилой оказался? Ума не приложу…
(помолчав, тихо)
Громадная – такая, фура… «Мерседесовская»… Окорочка куриные куда-то везла…
(помолчав, тихо)
Я сначала даже не узнал Ленку… Из кабины фуры вылез… К «Шевроле» смятому подхожу… Смотрю: у девушки – на заднем сиденье голова расколота… Как – арбуз…
(помолчав, тихо)
А это – Ленка… Моя Ленка… Моя доченька… Моя родная доченька… Моя кровинушка…
(помолчав, тихо)
А у Ленки всё лицо – в крови…
(помолчав, тихо)
И глаза – открыты… Удивлённые – такие… Бирюзовые – чуть… С золотыми искорками…
(помолчав, тихо)
Прямо на меня смотрят…
(помолчав, тихо)
Нет, не на меня… В меня… Внутрь меня смотрят… Смотрят и спрашивают: за – что, папа? За что ты убил меня? Что я тебе такого сделала? Что меня убивать нужно было…
ЖАСМИНКА
(одними губами, шёпотом)
Серё…
СЕРГЕЙ
(пожимает плечами)
А я стою… И не знаю – что ей ответить… Правда – не знаю…
(помолчав, тихо)
Я до сих пор не знаю – за что я убил свою доченьку…
ТИТРЫ
Конец четырнадцатой серии
(1) Лена, какую музыку ты слушаешь? (англ.)
(2) Ты что-то спрашивал, Билл? (англ.)
(3) Я знаю Чайковского и Стравинского. Ты слушаешь Чайковского? (англ.)
(4) Я слушаю Высоцкого… (англ.)
(5) Высоцкий – русский композитор? Я никогда не слышал про Высоцкого… (англ.)
(6) Птица Сирин мне радостно скалится –
Веселит, зазывает из гнезд,
А напротив – тоскует-печалится,
Травит душу чудной Алконост.
Словно семь заветных струн
Зазвенели в свой черед –
Это птица Гамаюн
Надежду подает! (англ.)
(7) Хочешь послушать? (англ.)
(8) Да. (англ.)
(9) Джон, хочешь послушать русского композитора Высоцкого? (англ.)