После жизни
драма
сценарий телевизионного фильма
23-я серия
На фоне нарезок предыдущих серий звучит лейтмотив фильма.
ИРИНА
Богом тебя заклинаю, девонька! Оставь их в покое! Не рви сердце Сашке! Не мучай Катьку! Хочешь: я перед тобой на колени встану?!
ЧУМА
Тётя, тётя…
(подхватывает Ирину)
Сдурела, что ли? Ну-ка, подымайся…
ИРИНА
Оксаночка…
(обнимает колени Чумы)
Я тебя умоляю: оставь Сашу в покое… Ты же – умная девочка… Ты же видишь: жить они друг без друга не могут… Не ломай Катюшке жизнь… Ты – большая, сильная… И фигурка у тебя дивная… Ты хоть и побитая, а сложена… Как богиня греческая… Ты найдёшь себе парня… Полюбишь его…
Титры: ИРИНА КРУГЛОВА – АКТРИСА Х
Тени мелькают вновь. ВИТАЛИЙ утирает мокрые веки. И, когда совсем рядом под ногами людей глухо шуршат камешки, резко выкатывается из-за валуна. Короткой очередью опрокидывает двоих ближних. И тут же в ответ тихо стукают одиночные пистолетные выстрелы. Одна из пуль, срикошетив от валуна, сдирает кусок кожи на скуле ВИТАЛИЯ. ВИТАЛИЙ высовывает руку с автоматом и веером даёт длинную очередь. В то же мгновение вскакивает на ноги и, стреляя от живота, бежит вперёд. Из-за небольшой каменной гряды снова негромко хлопает. ВИТАЛИЙ падает и, когда над обломками камней начинают вырастать два тёмных торса, вновь нажимает спусковой крючок автомата. Торсы пропадают.
Титры: ВИТАЛИЙ ПЕРЕВЕРЗЕВ – АКТЁР Y
САША прикладывает марлевый квадратик под пупком КАТИ и тянется за полоской пластыря.
САША
Я её и не любил никогда…
КАТЯ
(шёпотом)
А она тебя любит… До сих пор любит… Я же вижу… У неё – такая попка… Закачаешься… И – грудь… И ноги – от ушей… Не то, что – я, заморыш… Я в бассейне этом… Рядом с ней… Себя какой-то уродкой чувствовала… Карликом… Она, хоть и побитая – вся, а столько в ней – силы бабьей… Красоты… Драйва… Мы случайно ногами под водой коснулись – меня аж, как током шибануло… Ей-богу… Саша…
(помолчав)
Ты с ней спал? Скажи честно: спал?
САША
Вот я и вижу, что ты нынче – какая-то…
(резко встаёт с кровати)
Шибанутая! Несёшь – чёрт знает что!
Титры: КАТЯ КРУГЛОВА – АКТРИСА Z в фильме…
ЧУМА
Ну, Катюха?!
(лукаво смотрит на Сашу)
Что загадала в Новому Году? Колись!
(Катя молчит)
Чтобы я скорей слиняла? Чтобы меж вами с Сашком не встревала, да? Достала я уже тебя? Да, малышка?!
КАТЯ
(тихо)
Чтобы папка вернулся…
В глазах ЧУМЫ вдруг блестят слёзы.
ЧУМА
Вернётся, девонька, вернётся… Обязательно вернётся… Ты не думай: отец не забыл о тебе!
КАТЯ
(шёпотом)
Знаешь – как плохо без папки? Плохо-плохо…
ЧУМА
(крепко обнимает Катю)
Чудочко ты моё маленькое… Тебя папка никогда не бросит… Он приедет к тебе, Катюшик… Вот свои дела мужские порешает и приедет… А пока у тебя есть мы! Я! Сашка! Виталик! Мамка твоя! Ну?! Утри-ка слёзки! Смотри: какой Чекан c Факиром кастрик смастерили!
Костёр, и вправду, пылает жарким, ярким, языкастым пламенем.
ТИТРЫ
ПОСЛЕ ЖИЗНИ
(двадцать третья серия)
НАТ. СКАЛИСТЫЙ КОЗЫРЁК – ДЕНЬ
ВИТАЛИЙ выкатывается из люка вертолёта. Подхватывает подмышку КАТЮ. Поскользнувшись на мокром камне, валится с девочкой на спину. Крутит указательным пальцем. Вертолёт медленно отрывается от козырька. Резко качается в сторону.
ВИТАЛИЙ, лёжа на спине, выхватывает пистолет и несколько раз стреляет в хвостовой пропеллер. Искря, брызгают куски металла. «Восьмёрку» крутит вокруг своей оси. Бьёт хвостом о скалу.
ВИТАЛИЙ
Всем – лечь!
Кабина с искажённым от ужаса лицом пилота на мгновение застывает и переворачивается. Вертолёт ещё раз с треском ударяется о гору, и в тот же миг оглушительно взрывается топливный бак. «Восьмёрка», полыхая, цепляется за трещину почти вертикальной стены. Секунду висит, отрывается и, чадя чёрным пламенем, летит в пропасть. Далеко внизу раздаётся глухой грохот.
ВИТАЛИЙ
(поднимает голову)
Все живы?!
ЧУМА
(лёжа щекой на мокром камне)
Бли-и-и-и-и-ин… Чтоб я так жила…
ИНТ. ДИСПЕТЧЕРСКАЯ АЭРОДРОМА – ДЕНЬ
ДИСПЕТЧЕР
(оборачиваясь)
С «двадцать первым» бортом пропала связь… Исчез сигнал…
К большому монитору быстро подходит грузный, крупный мужчина.
МУЖЧИНА
Что значит – пропала связь? Когда пропала? Терентьев?
ТЕРЕНТЬЕВ
Только что, Ираклий Георгиевич…
(не отрывает глаз от монитора)
Горный массив… К северу-западу… В двадцати семи километрах от Сочи…
Невысокий, плотный человек смотрит на руководителя полётов и поднимается со стула.
ИРАКЛИЙ ГЕОРГИЕВИЧ
Когда последний раз была связь?
ТЕРЕНТЬЕВ
(сразу)
В 9.36… «Двадцать первый» доложил, что эвакуировал c турбазы «Южная» раненую женщину… Берёт курс на городскую больницу… Потом связь с «бортом» прервалась…
ИРАКЛИЙ ГЕОРГИЕВИЧ
По маяку – что, Вахтанг?
(смотрит на острый профиль диспетчера)
Маяк работал после потери радиоконтакта?
ДИСПЕТЧЕР
Работал… Однако… «Двадцать первый» не пошёл в сторону города… Сделал несколько поворотов… Взял курс на северо-запад…
Невысокий, плотный человек медленно подходит к монитору диспетчера.
ИРАКЛИЙ ГЕОРГИЕВИЧ
(смотрит на человека)
Ничего не понимаю, Иван Александрович… «Двадцать первый» сделал штатную посадку на «Южной»… Через полчаса поднялся…
ИВАН АЛЕКСАНДРОВИЧ
Так…
(достаёт блокнот)
По секундам мне: с момента взлёта «борта» – до потери связи… От потери связи – до исчезновения сигнала маячка… Точные координаты… Что за массив? Какой рельеф местности? Быстро!
НАТ. СКАЛИСТЫЙ КОЗЫРЁК – ДЕНЬ
ИРИНА
(тихо)
Что мы будем делать, Витя? Боже… Где – мы?
ЧУМА
В Караганде!
(прикуривает помятую сигарету)
На скалах! Где… Катюха, настрой – как? Трясун прошёл?
КАТЯ
Ага…
(хлюпает носом)
Холодно – только…
ВИТАЛИЙ
(медленно проходит по краю козырька)
Саша, иди сюда… Вон там, видишь? За той грядой… «Зелёнка»… Что – там? Не знаешь?
САША
(пожимает плечами)
Без понятия, Виталий Степанович… Там…
(показывает рукой)
Там, вроде, должно быть море… А где мы сейчас… Ей-богу, без понятия… Скалы – кругом… Я как-то по горам – не спец…
ВИТАЛИЙ
Нас уже, наверняка, начали искать…
(смотрит вниз)
Сидеть здесь нечего… Надо спускаться в предгорье… И уходить… Как можно скорее…
ИРИНА
Да куда уходить?! Куда уходить?! С ребёнком! Как мы отсюда уйдём?!
ЧУМА
Ира, Ирка!
(суёт в пальцы Ирины сигарету)
Не истерии! На… Покури вот… Кури-кури… Сейчас мужики наши мозгой пораскинут… И решат: как быть… Виталичка твой – конкретный Рембо… Так что пропасть не даст… Да и Чекан – того же замеса… Мужицкого…
(Ирина несколько раз затягивается)
Во-о-о-т… Отпустит сейчас… Осмотримся спокойненько… И решим: как и куда… Да, Виталя?
ИНТ. ДИСПЕТЧЕРСКАЯ АЭРОДРОМА – ДЕНЬ
ИВАН АЛЕКСНАДРОВИЧ
Что – по объектам?
(подходит к большому трапецивидному окну диспетчерской)
Почему молчит группа Денисенко?
(закуривает)
Значит так, капитан: срочно мне сюда – наш «борт»! Немедленно! Группу захвата Шедько! Группу прикрытия Моисеева! Быстро!
ИРАКЛИЙ ГЕОРГИЕВИЧ вытирает большим клетчатым носовым платком мокрый лоб.
ИВАН АЛЕКСНАДРОВИЧ
Личные дела пилотов. Сюда. Спасатели хреновы… Ничего толком сделать не могут…
ИРАКЛИЙ ГЕОРГИЕВИЧ
За своих людей я отве…
ИВАН АЛЕКСНАДРОВИЧ
(шумно выпускает дым)
Вот и ответишь! По полной ответишь, спасатель!
Негромко играет телефон. ИВАН АЛЕКСАНДРОВИЧ прикладывает трубку к уху. Некоторое время слушает. Медленно тушит сигарету в пепельнице из панциря небольшой черепашки.
ИВАН АЛЕКСНАДРОВИЧ
(в телефон)
Да. В полной боевой. Все горные дела взять. Жду…
По окнам диспетчерской вдруг молотят крупные капли дождя.
НАТ. СКАЛИСТЫЙ КОЗЫРЁК – ДЕНЬ
ВИТАЛИЙ осторожно спрыгивает с низшего уступа. Приседает. Трогает раненую ногу. Хлопает по карманам куртки.
ВИТАЛИЙ
Оксана, цигарка найдётся?
ЧУМА
(протягивает мятую пачку)
Покоцанные только…
ВИТАЛИЙ
(медленно закуривает)
Значит, так… Вниз мы не уйти не сможем… Без верёвок, страховки… Там – метров сто голой скалы… Поэтому пойдём вверх… По уступам… Выше есть узкая перемычка… К другой скале… Оттуда, вроде, можно спуститься в предгорье… А там уже…
ИРИНА
(смотрит на Катю)
Витя… А как же…
ВИТАЛИЙ
Первым пойду я… За мной – ты, Ира… За тобой – Оксана… Страхуешь снизу Ирину… Далее – Катька… Замыкающий – Саша… Камень мокрый… Скользкий… Поэтому никому не падать… Упадёт один – погибнут все, кто – внизу… Всегда – три точки опоры… Две ноги – одна рука. Две руки – одна нога. Вниз никому не смотреть. Только – вверх. Ира, повтори…
ИРИНА
(машинально)
Две ноги – одна рука… Две руки – одна нога… Только – вверх…
ВИТАЛИЙ
(стреляет окурком в пропасть)
Правильно. Руки высоко не задирать – быстро устанут. Держать на уровне груди. Не спешить… Опора – на ноги… Кому что не понятно?
ИРИНА
(тихо)
Я боюсь, Витя… Я же никогда…
ВИТАЛИЙ
Тогда оставайся…
(смотрит на Ирину)
Через полчаса-час тебя найдут… Аккуратненько снимут с козырька… Доставят в тёплую комнату… Напоят горячим чаем… С коньяком… Принесут бутерброды… Только ты больше никогда не увидишь дочери… Не увидишь Коли… Не увидишь меня… Ты больше никогда никого не увидишь… Никого… Никогда…
ИРИНА
Боже…
(с блестящими от слёз глазами)
Витя… Как ты можешь так говорить? Зачем?
ВИТАЛИЙ
Затем, что нас уже ищут… И чем скорее мы отсюда уберёмся, тем больше у нас шансов остаться в живых…
ЧУМА
(хохотнув)
Блин! И с какого испугу я отлетела с Ибицы? Гарцевала бы щас на танцполе…
НАТ. АЭРОДРОМ – ДЕНЬ
ИВАН АЛЕКСАНДРОВИЧ, пригибаясь от хлещущего ветра с дождём, ныряет в чрево бело-голубого АНСАТа. Вертолёт начинает медленно подниматься.
НАТ. ГОРЫ – ДЕНЬ
ВИТАЛИЙ, морщась, закидывает раненую ногу на уступ. Подтягивается. Поднимается на обе ноги. Смотрит вниз.
ВИТАЛИЙ
Нормально, Ирка! Молодцом! Дай руку!
ИРИНА
Я…
(задыхаясь)
Больше… Не… Могу…
ВИТАЛИЙ
Через не могу!
(приседает, хватает Ирину за шиворот куртки и поднимает на уступ)
Вот так… Прислонись к камню… Плотнее… Опусти руки… Чтоб кровь в кисти пошла…
ГОЛОС КАТИ
(снизу)
Мама!
ГОЛОС САШИ
(снизу)
Спокойно, Катюха! Я держу тебя! Не смотри вниз! Ползи, Катька! Ползи тихонько!
На уступ медленно вылезает ЧУМА.
ЧУМА
Эверест, блин… Все коленки себе пошкрябала… Ещё – долго, дядечка?
ВИТАЛИЙ
(чуть отклоняется и смотрит вверх)
Нет. Ещё метров десять… Я полез… За мной, Ириш…
ИРИНА
Ой, я больше не могу, Витя…
(протирает слезящиеся глаза)
Я вся – мокрая… Оставьте меня здесь… Пусть меня хватают…
ВИТАЛИЙ
За мной, Ира! Я тебя сейчас схвачу! За – одно место! Осталось малость! Поднимемся – отдохнём! Сашка?!
ГОЛОС САШИ
(через паузу)
Да!
ВИТАЛИЙ
Мы – дальше! Отдышись чуть с Катькой и – за нами! Понял меня?!
ГОЛОС САШИ
Да…
ВИТАЛИЙ
Ира, за мной!
(оглядывается)
Освобождаем место для ребят! Пошли!
ЧУМА
Чекан, слышь?! Не потеряй дитё! И сам не навернись! Слышишь?!
ГОЛОС САШИ
Да!
ИРИНА смотрит вверх и ставит ногу на мокрый, скользкий выступ скалы.
ИРИНА
Боже…
НАТ. ТУРБАЗА – ДЕНЬ
Из густой молочной облачности выныривает вертолёт и зависает над домиком турбазы.
ТОЛИК
(задирая голову)
Олег Ашотович! Стреляй!
Из вертолёта вниз по тонким канатам летят несколько бойцов. ОЛЕГ, с пистолетом в руке, выскакивает из домика и тут же опрокидывается наземь короткой автоматной очередью.
НАТ. ГОРЫ – ДЕНЬ
ВИТАЛИЙ
Саша – руку!
ВИТАЛИЙ нагибается, хватает парня за запястье и подтягивает.
САША
Спа…
(валится на камень скалы)
Сибо… Я… Только…
ВИТАЛИЙ
Отдышись, парень, отдышись…
(смотрит на женщин)
Ну как, красавицы? Тяжко?
ИРИНА качает головой и закрывает глаза.
ЧУМА
Ничего!
(треплет Катю по мокрым светлым волосикам)
А где – твоя шапочка, а?
КАТЯ
Там…
(показывает пальцем в пропасть)
Я зацепилась… Головой… А шапочка…
ВИТАЛИЙ
Молодчинки, девоньки!
(улыбается)
А то: не могём, не хотим, не ходили, страшно… Все дошли! Все живы-здоровы! Сейчас подберём сопельки и дальше двинем… По перемычке этой… А там – вниз… К предгорью… Видишь, Саш, там склон какой пологий?
САША
Ага…
(поворачивается)
А вы… Даже… Не вспотели… А – нога? Наверно, рана…
ВИТАЛИЙ
Попотеем ещё, Саша…
(смотрит на свинцовое низкое небо)
Чёрт, опять полило… Ничего… Будем двигаться – не замёрзнем… Да, Ириш?
НАТ. ТУРБАЗА – ДЕНЬ
Один из бойцов толкает ногой ТОЛИКА. Тело убитого чуть шевелится.
ПЕРВЫЙ БОЕЦ
Товарищ майор…
(выходя из дверей домика)
Больше – никого. В гараже – подтёки масла.
К ИВАНУ АЛЕКСАНДРОВИЧУ подбегает другой боец.
ВТОРОЙ БОЕЦ
Вот…
(показывает автоматные гильзы)
За домом нашли… У валуна… И в метрах сорока от него ещё – несколько… На камнях – кровь…
ИВАН АЛЕКСАНДРОВИЧ
Лебедев!
(указывает пальцем на третьего бойца)
Встречаешь с Демидовым «вертушку» с собачкой. Всё в радиусе пятиста метров обнюхать. Ищем группу Денисенко. Оружие. Гильзы. И – прочее…
ТРЕТИЙ БОЕЦ
(кивает)
Понял.
ИВАН АЛЕКСАНДРОВИЧ
По фактам сразу – мне!
(утирает мокрое от дождя лицо)
Остальные – на «борт»! Живо!
Четверо крепких мужчин бегут к вертолёту. ИВАН АЛЕКСАНДРОВИЧ, пригибаясь от закипающего ветра, ныряет в чрево АНСАТа. Через секунду машина, грохоча, отрывается от земли и медленно тает в сизо-молочной взвеси январского неба.
НАТ. ГОРЫ – ДЕНЬ
САША, осторожно двигая коленями и локтями, останавливается и смотрит на спину КАТИ. Девочка замирает.
КАТЯ
Что, Сашик? Что случилось?
САША
Ничего…
(легонько шлёпает Катю по попке)
Ползи давай… Видишь: отстали мы… Дядя Витя с мамой твоей уже – на той стороне… И Чума – на подходе…
КАТЯ
Я ползу, ползу…
(оборачивается)
У меня уже все локотки подраны… О камешки эти…
САША
Терпи, котёнок, терпи…
КАТЯ
Я терплю, терплю…
(всхлипывает)
У меня уже вся терпелка кончи… Ой… Я, кажется, ещё и джинсики подрала…
ВИТАЛИЙ
(поднимает голову и прислушивается)
Давай быстрей! Быстрей, кому сказано?!
КАТЯ, сопя, начинает ползти. Из-за скалы поодаль появляется размытый туманной акварелью дождливого неба вертолёт. Гул становится гуще.
ВИТАЛИЙ
Быстрей!
(вытаскивает «стечкин»)
Нет! Замерли! Никому не двигаться!
САША с КАТЕЙ утыкаются лицами в мокрый холодный камень.
ВИТАЛИЙ двумя руками прижимает к мшистой скале ИРИНУ с ЧУМОЙ.
ВИТАЛИЙ
Не шевелиться! Никому!
Гул, нарастая, превращается в ревущий грохот. АНСАТ медленно проплывает над горным перешейком. У дальнего одинокого отрога разворачивается и идёт на новый круг.
ИНТ. ГАРАЖ ТУРБАЗЫ – ДЕНЬ
ФАКИР осторожно высовывает голову из-под джипа ВАЛЕНТИНА. Прислушивается к звукам дома. Оглядывается. Медленно выползает из-под машины. Поднимается на ноги. Снова прислушивается. Где-то, в глубине домика, глухо стукает дверь. ФАКИР стягивает с висячей гаражной полки чёрный резиновый шланг. Подкатывает ногой пустую пластиковую бутылку. Отвинчивает крышку бензобака джипа. Суёт один конец шланга в отверстие. Другой – себе в рот. Наклоняется, сильно потягивает горючее и быстро вставляет шланг в горлышко бутылки. Ждёт, пока пластик наполнится бензином.
ИНТ. КАБИНА «АНСАТА» – ДЕНЬ
ИВАН АЛЕКСАНДРОВИЧ
(смотрит на пилота)
Что видим?
ПИЛОТ «АНСАТА»
Да разве что увидишь?!
(пожимает плечами)
Видимость: метров тридцать… Как бы сами не навернуться…
ИВАН АЛЕКСАНДРОВИЧ
Давай – ниже!
(напряжённо всматривается в молочную сырую пелену)
Ниже, я сказал! Ниже!
ПИЛОТ «АНСАТА»
Да нельзя – ниже!
(запястьем вытирает мокрый лоб)
Сорвёмся! И так машина – на пределе! Еле тянет!
ИВАН АЛЕКСАНДРОВИЧ
Ниже, тебе говорят!
Туманная изморось за стеклом кабины вертолёта переходит во вьющийся снег.
ИВАН АЛЕКСАНДРОВИЧ
Ещё – ниже! Ещё!
ИНТ. КОРИДОР ДОМИКА ТУРБАЗЫ – ДЕНЬ
В коридоре снова гулко стукает дверь. Под тяжёлыми шагами скрипят половицы. ФАКИР осторожно выглядывает из-за угла.
И в то мгновение, когда боец подносит мобильную радиостанцию к губам, щёлкает зажигалкой и сквозь синий язычок пламени выплёвывает в лицо бойца тонкую, сильную струю оранжевого огня.
БОЕЦ
(полыхая)
А-а-а-а!
ФАКИР, что есть силы, бьёт бойца ногой в пах. Наклонившись, сдирает с короткого мощного торса АКСУ и наносит удар автоматом в горящую голову. Боец с грохотом опрокидывается на спину. Чья-то тень в коридоре заслоняет собой прямоугольник окна. И тотчас громыхает автоматная очередь. ФАКИР ныряет за угол. Передёргивает затвор АКСУ и, двумя руками высунув оружие в сторону окна, нажимает на спусковой крючок автомата. И лишь когда в «магазине» сухо щёлкает, медленно опускает оружие. Человек, изрешечённый пулями, навзничь лежит поперёк узкого коридора.
ФАКИР
(шумно вдыхает и выдыхает)
Уроды…
НАТ. ГОРЫ – ДЕНЬ
ВИТАЛИЙ
Никому не двигаться!
ВИТАЛИЙ чуть поднимает голову и прислушивается к близкому гулу вертолёта. Лёгкая вьюга превращается в бешеную метель. ВИТАЛИЙ, морщась, припадая на раненную ногу, поднимается и, прилипая спиной к мокрому камню стены, осторожно выглядывает из-за выбеленного снегом края скалы. Переступает угол. Заметив чёрный зев небольшого грота, медленно скользит по узкому уступу и входит в пещеру. Гул, нарастая, становится шелестящим грохотом. ВИТАЛИЙ выщёлкивает из «стечкина» пустую обойму. Вставляет – полную. Приседает на колено. И, слегка щурясь от бьющих по глазам снежинок, двумя руками поднимает пистолет.
Во вьюжной гремящей пелене появляется чёрное пятно вертолёта. ВИТАЛИЙ ловит в прорезь прицела лобовое стекло кабины. Вертолёт, бешено работая лопастями, зависает над заснеженным перешейком.
ИНТ. САЛОН «АНСАТА» – ДЕНЬ
БОЕЦ
(в шлемофон)
Товарищ майор!
(смотрит в небольшой прибор)
Тепловизор что-то проявил! Большой объект – на дне ущелья! Несколько объектов – меньше… Там же!
Метель бешено хлещет по стёклам и иллюминаторам машины.
ИНТ. КАБИНА «АНСАТА» – ДЕНЬ
ИВАН АЛЕКСАНДРОВИЧ
Вниз!
(смотрит на пилота)
Кому сказано: ниже!
ПИЛОТ «АНСАТА»
Я же сказал, что…
ИВАН АЛЕКСАНДРОВИЧ
Вниз, мать твою! Закрой рот и работай! А то по прибытии снимешь погоны! Понял?!
ПИЛОТ «АНСАТА»
Так точно…
(утирает мокрое от пота лицо)
Есть – вниз…
НАТ. ВЬЮЖНОЕ НЕБО – ДЕНЬ
АНСАТ начинает снижение.
НАТ. ГОРЫ – ДЕНЬ
ВИТАЛИЙ смотрит на АНСАТ в прорезь прицела «стечкина». Вертолёт, снижаясь, качается. Слегка набирает высоту. И, накренившись, уходит во вьюжную пелену. ВИТАЛИЙ провожает шум машины пистолетом. Ещё несколько секунд целится в молочную облачность. Опускает оружие и осторожно выглядывает из грота. Стрёкот АНСАТа уже – глухой и ватный.
ИНТ. КАБИНА «АНСАТА» – ДЕНЬ
ПИЛОТ «АНСАТА»
Ничего не вижу! Нулевая видимость!
ИВАН АЛЕКСАНДРОВИЧ
Ниже! Ищи место для посадки! Садись!
ИНТ. САЛОН «АНСАТА» – ДЕНЬ
БОЕЦ
(с тепловизором, в шлемофон)
Объект – справа по курсу! Отчётлив!
ИНТ. КАБИНА «АНСАТА» – ДЕНЬ
Из снежной, бешено вьющейся пелены внезапно выныривает быстрая, с блестящими, пенными бурунами, горная река.
ПИЛОТ «АНСАТА»
(дёргает ручку управления высотой)
Чёрт!
НАТ. ГОРНАЯ ДОЛИНА – ДЕНЬ
Вертолёт бросает в сторону. В ту же секунду огромный ствол вырванного с корнями дерева, влекомый мощным потоком воды, ударяет в правое полозье АНСАТа. Вертолёт разворачивает вокруг своей оси.
ИНТ. КАБИНА «АНСАТА» – ДЕНЬ
Пилот «АНСАТа», не выпуская из кулака ручку управления высотой, влетает головой в левое боковое стекло кабины.
НАТ. ГОРНАЯ ДОЛИНА – ДЕНЬ
«АНСАТ» задирает нос и цепляет хвостовым пропеллером чёрные прибрежные камни. Со страшным треском лопается металл. Хвост машины отрывается, и вертолёт, сделав сальто, рушится в реку. Ещё несколько поломанных древесных стволов бьют по машине. Из зияющего чёрного люка, как тряпичная кукла, вылетает человек. Стремительное течение несколько раз переворачивает вертолёт и несёт вниз. У края обрыва покорёженные остатки АНСАТа задерживаются и, наконец, рушатся к подножью высокого водопада.
ИНТ. ГОРЫ – ДЕНЬ
ВИТАЛИЙ
(смотрит на несколько снежных холмиков)
Эй, други-подруги?! Живые?!
Холмики шевелятся.
ИРИНА
Ой…
(вытирает заснеженное лицо)
Божечки… Катя? Ты – где? Дочка?!
КАТЯ
(поднимается)
Я – здесь, мама…
ЧУМА
(с ног до головы – белая, вдруг хохочет)
Блин! Конкретная жесть! А бомбить нас будут, Виталь?! Ядрёными бомбами! Мы им что: совсем – не люди?! Зайчики – в тире?! Озвезденеть!
САША
Вы и вторую «вертушку» завалили, Виталий Степанович?!
(смотрит на дно ущелья)
Здорово! Точно Чума говорит: на нас сейчас истребители нагонят! С ракетами!
ВИТАЛИЙ
(пожимает плечами)
Нет… Сама, видно, навернулась… Нулевая ж видимость…
ЧУМА
(хлопает ладонями по груди и бёдрам)
Фу, ты! Как – Снегурка снежная! Катюх, отряхнись! Что вся – белая стоишь?!
САША смахивает с плеч и спины КАТИ прилипший снег.
КАТЯ
Как в берлоге – было…
(хлюпает носом)
Только – мокренько очень… И – холодно…
ВИТАЛИЙ
Ну?!
(улыбается)
Все – в порядке? Сейчас двинем…
ИРИНА
Куда?!
(отчаянно)
Господи! Опять?!
ВИТАЛИЙ
(весело смотрит на Ирину)
Здесь ночевать будем? На скалах?
ЧУМА
Виталя…
(закуривает)
А эти… Вояки чёртовы… Не вернутся? Или – как? Не стрёмно нам ползти опять? Может, укрыться пока где? А?
ВИТАЛИЙ
Негде нам здесь укрываться…
(смотрит на далёкую полосу «зелёнки»)
Пойдём вниз. Двигаемся за мной. Никому не отставать. Не хватало вам ещё поморозиться…
ИРИНА
Витя, давай твою ногу посмо…
ВИТАЛИЙ
Идти осторожно. Смотреть – куда ступаете. Под слоем снега могут быть трещины. Ступишь и ахнешь. В расщелину. Метров на тридцать вниз. Верёвок нет. Никто никогда не достанет. Понято? Что молчим?
ИРИНА
Понято…
(дышит на ладошки дочери)
Не замёрзла, нет, котёнок?
КАТЯ
Чуть-чуть…
(оборачивается)
Сашик, давай ты впереди пойдёшь… А то я тебя не вижу… Теряю… А когда не вижу, мне страшно тогда… Сашик?
ВИТАЛИЙ
Идём так же!
(оглядывается на Катю)
За мной – Ирина. За ней – Оксана. После – Катька. Саша – замыкает. Пошли!
КАТЯ обречённо вздыхает.
НАТ. ГОРНЫЙ ПЕРЕВАЛ – ВЕЧЕР
На фоне угасающего пепельного неба пять чёрных силуэтов медленно спускаются по каменистому склону горы.
НАТ. СКЛОН ГОРЫ – ВЕЧЕР
КАТЯ
Дядя Витя!
(останавливается)
А вон там – что? Видишь?! Какие-то домики разноцветные!
ВИТАЛИЙ
(поворачивает голову)
Ух, ты – глазастенькая какая! Палатки – там… Гражданские – точно… Только вот – чьи?
ЧУМА
Ой, анекдот вспомнила!
(хохотнув)
В отеле – на ресепшине: «Фамилия?», «Чья?», «Имя?», «Чьё?»… «Та-а-а-к… Чья-чьё… Мексиканцы, что ли?»
ИРИНА улыбается.
САША
Туристы, наверно…
(смотрит вниз)
Чокнутые… Экстрим ловят… Мало им – лета… Ещё и в январь полезли…
ИРИНА
Так, давайте…
(утирает рукавом куртки потный лоб)
Уф… Зачем же мы? Круги… Наворачиваем… Давайте – вниз… Там же – люди… Тепло…
КАТЯ
А если там опять – эти?
(смотрит на Виталия)
Которые за нами гоняются… Мы к ним сунемся… А они нас – цап-царап! И – в клетку! Или – вообще…
ЧУМА
(хохочет)
Катюха! Блин! Да какие – эти?! Чекан же сразу их «пробил»! Психи городские! Нервишки щекочут! С жиру бесятся! Кто – в Таиланд, к бабам ихним, экзотам! На – массаж тайский! Кто в кабаках печень садит! Кто в Куршавеле фестивалит с баблом не мереным! А эти зимой по горам шастают!
ВИТАЛИЙ
(смотрит на пологий откос)
Так… Растянулись-ка по краю… В метрах трёх друг от друга… Спускаться будем цепью… Друг на друга смотрим… Чтоб никто вперёд не вылезал… А то как шибанёт камешком по затылку или хребту – мало не покажется…
ИРИНА
Как это – по хребту?
(косится на Виталия)
Кто?
ВИТАЛИЙ
Тот, кто выше будет!
(поворачивается)
Смотрим все на меня. Корпус чуть – назад… Вот так…
(слегка отклоняется)
Руки – в стороны… Для равновесия… И потихоньку… Пятками упираясь в камешки… Сползаем… Не спеша… Всем ясно?
КАТЯ
Ага!
(хватает Сашу за руку)
Сашик, держи меня… А то я…
ВИТАЛИЙ
Я кому сказал?!
(поднимает брови)
Никаких – «держи меня»! Сама держи равновесие… Иначе навернёшься… И парня за собой утащишь! Поняла? Нет?
КАТЯ
Поняла…
(насупливается)
Всё – сама… Всегда – сама… Я, между прочим, – женщина… А женщин надо обере…
ИРИНА
Слушай-ка, женщина!
(легко шлёпает дочь по попке)
Не выёживайся! Говорят тебе: три метра, так – три метра… Не спорь с дядей Витей!
ЧУМА
Ну, может, тронемся уже?!
(смотрит вниз)
Они там, чую, кашу гречневую с тушёнкой трескают… У меня уже кишка с кишкой фокстрот наяривают…
ИРИНА
Вот-вот…
(разводит руки в стороны)
Скоро мы все тронемся…
НАТ. ПРЕДГОРЬЕ – ВЕЧЕР
Из большой оранжевой палатки выходит крупный бородатый мужчина. Медленно закуривает. Чуть шурша камешками, проходит к зарослям тёмно-зелёных заснеженных кустов. Скидывает с плеч лямки синего зимнего комбинезона. Приспускает штаны. Приседает. Поднимает голову. И тут же, как ошпаренный, вскакивает. Прямо перед ним, в метрах десяти, возникают силуэты нескольких людей.
КАТЯ
(звонко)
Здрасьте! Мы – к вам! Вы не бойтесь – какайте, пожалуйста! Мы только согреемся и уйдём!
ИНТ. ПАЛАТКА – ВЕЧЕР
ИРИНА отхлёбывает из большой металлической кружки горячего чая и вдруг хохочет.
ИРИНА
(хохоча)
Ой… Вы простите дочь… Она, хоть и – большая, иной раз такое ляпнет… Хоть – святых выноси…
Бородач, кряжистый, с красным обветренным лицом, улыбается.
БОРОДАЧ
Ничего… Дитя… Что взять?
КАТЯ
(возмущённо)
Какое такое – дитя?! Я скоро паспорт получу! Замуж смогу выйти! Деток нарожать! Правда, Сашик?!
ИРИНА
(повышает голос)
Я тебе сейчас выйду замуж! Опять тебя понесло?! Опять – фантазии?!
БОРОДАЧ
Вы ешьте, ешьте…
(улыбается)
Пока – каша горячая…
ИРИНА
Простите…
(смотрит на Виталия)
Сергей…
БОРОДАЧ
Семён…
(подливает в кружку Ирины чая)
Семён Сергеевич… Можно – просто: Семён… Без церемоний…
Полог палатки приподнимается.
ХУДОЙ ЧЕЛОВЕК
Сергеич…
(смотрит на Виталия)
Гостя перевязать не мешало бы… Рану обработать…
ВИТАЛИЙ
(машет рукой)
Ничего… Заживёт…
ЧУМА
Виталь, ты рукой-то не маши на себя…
(приподнимается)
Попадёт грязь – начнётся гангрена… Ногу оттяпают… Тебе это надо? Вставай! Пошли!
ВИТАЛИЙ нехотя встаёт.
ХУДОЙ ЧЕЛОВЕК
Обработаем рану…
(смотрит на Чуму)
Наложим повязку… Зачем мучиться? Правда, Сергеич?
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
Кстати, прошу любить и жаловать…
(показывает ладонью)
Волков… Игорь Максимович… Историк… Завкафедры питерского университета… А по жизни: альпинист, бабник, грибник, доктор, сёрфингист, морж, бард…
ИГОРЬ
(смущённо)
Сергеич… Ну, что ты, право…
КАТЯ
А вы – кто?
(с шумом тянет из кружки чай)
Академик?!
ИГОРЬ
(удивлённо)
Тю! А как ты угадала, девочка? Точно. Академик. А по виду и не скажешь, правда? Один из ведущих учёных Российской Академии Наук… Почётный академик Кембриджского, Оксфордского и Гарвардского университетов… Лучший в мире специалист по дольменам черноморского побережья Кавказа… Вы не смотрите, что – такой большой и бородатый…
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
(смеётся)
А что – академики должны во фраках по горам ползать? Или – штаны в президиумах протирать?
КАТЯ
(отрывается от кружки)
По каким доменам? По сайтам, что ли? По этим всяким «ру», «орг», «ком», «нет»?
Учёные дружно громыхают раскатистым хохотом.
ИГОРЬ
Да нет, девочка…
(утирает влажные глаза)
Не по доменам, а по дольменам! Не слышала, что ли, никогда?
КАТЯ
(обиженно)
Нет… Я что вам – профессорша?
ИРИНА
И я тоже впервые слышу…
(приобнимает дочь)
Что тут такого?
ИГОРЬ
Пойдём, парень, пойдём…
(открывает полог палатки)
А то ночь – скоро…
ЧУМА
Я помогу…
(треплет волосы Кати)
Ну, кашки нанямалась?
КАТЯ
Ага!
(шумно допивает чай)
Вкусненько было! Кашка гречневая! С мяском!
ВИТАЛИЙ и ЧУМА, пригнувшись, выходят из палатки.
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
(блестя карими глазами)
Так вот… Дольмены… Или «каменные столы» у кельтов – это надгробные памятники каменного века… Обычно – в виде трёх-четырёх поставленных стоймя каменных глыб, на которых покоится большая каменная плита… Встречаются на побережье Балтийского моря, Атлантического океана… Также – в Алжире, Тунисе и Сирии… На Кавказе нашем – по черноморскому побережью…
КАТЯ
Там что – покойники каменные лежат?
(округляет глаза)
Страшно же!
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
(улыбаясь)
Нет, не совсем так… Дольмены – не только захоронения… Хотя их и использовали намного позднее как захоронения… А что? Удобно и дешево… Исследования установили, что некоторые народы использовали дольмены как вторичное захоронение. После первичного захоронения где-то через месяц кости впихивали в отверстие дольмена… В Греции примерно то же делали с костями умерших монахов-схимников: через месяц их выкапывали и вторично захоронили… Складировали, так сказать… В специальном гроте монастыря… Эти кости считались почти священными… Обладающими силой…
КАТЯ
(завороженно)
Какой силой?
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
(блестя глазами)
Высшей силой! Сила ведь – вне времени и пространства… Но дольмены появились именно сейчас… То есть, только сейчас они привлекли к себе внимание человека… Может быть, природа оставила их «на десерт» человеку… Ведь с дольменами мы жили и живем бок о бок не одно тысячелетие… Но только сейчас как бы их обнаружили… Или они дождались всё-таки соответствующего уровня развития сознания человечества для того… Быть может – для того, чтобы дать людям какое-то недостающее звено знания и опыта… И то, что заключено в дольменном камне, теперь может вырваться на свободу… Понимаете?
КАТЯ
(завороженно, шёпотом)
Ни фига себе… Это… Это, как джин – из бутылки?
ИРИНА
(шёпотом)
Веди себя прилично… Что за выражение – «ни фига себе»? Не стыдно?
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
(смеётся)
Да… Вроде того… Только джина надо просить… Выполнить желание… И так далее… А дольмены сами выполняют желания людей… Не всех, конечно… И – не все… И, к тому же, ещё излечивают… Дают волю к жизни… Тем, кто устал… Бороться с болезнью… Устал жить… Тем, кто потерял близких…
ИНТ. ПАЛАТКА – ВЕЧЕР
ЧУМА
Сквозное, слава богу…
(осматривает бедро Виталия)
И как ты, дядечка, по скалам с такой раной ползал? Болело же ведь? Терпел, что ли?
ИГОРЬ марлей, смоченной йодом, осторожно протирает кожу вокруг ран. Прикладывает к пулевым отверстиям два плотных тампона. ЧУМА ловко забинтовывает бедро.
ЧУМА
Вот…
(кивает Игорю)
Держи, парень, этот конец… Я сейчас выше закреплю, чтобы повязка не сползла… Ты чего – такой бледный, Виталь? Поплохело? Нет?
ВИТАЛИЙ
Нормально…
(тянется за джинсами)
Мерси – вам…
ИГОРЬ
Погоди-ка…
(роется в громадном рюкзаке)
Вот… Держи… Зачем опять джинсы кровавые напяливать? Надевай…
ВИТАЛИЙ берёт чёрные «адидасовские» тёплые спортивные штаны.
ИГОРЬ
Надевай, надевай…
(смотрит на Чуму)
И откуда это вы – такие?
ЧУМА
(хохотнув)
От верблюда! Так…
(смотрит на Виталия)
Сыворотка есть в аптечке? От столбняка. Обезболивающие – какие? Дай-ка, гляну…
(Игорь протягивает аптечку)
У-у-у-у… Молодчинки! Сейчас наколем тебя, Виталичка… Готов попку!
ИНТ. ПАЛАТКА – ВЕЧЕР
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
Так что у вас случилось-то?
Академик осторожно засовывает в печку два небольших берёзовых поленца и закрывает заслонку.
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
Нет, конечно, можете не говорить… Просто я вижу: спасетесь вы от кого-то… Или бежите от чего-то… Нет?
КАТЯ смотрит на мать и опускает голову на бедро САШИ.
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
Ну, не хотите говорить…
(поднимается)
И не надо… Сейчас принесу вам одеял ещё… Куртки у нас есть… Тёплые… Не замёрзнете ночью… А как надышите впятером к утру – вообще тропики будут…
ИРИНА
(вдруг)
Да, случилось…
КАТЯ
Даже очень случилось!
(зевает)
Ой… Нас все убить хотят… И наши, и ваши, и все прочие…
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
Как – убить?
(замирает)
За – что?! Кто хочет?!
КАТЯ
Мам, ну что ты молчишь?!
(поднимает голову)
Скажи! Ты что: не видишь, что это – хорошие люди?! Учёные! Зачем им врать?! Сашка!
НАТ. УЛИЦЫ ГОРОДА – ВЕЧЕР
Громадный чёрный «Линкольн-континенталь» со включённым синим проблесковым маячком мчит по вечерним улицам.
ИНТ. САЛОН «ЛИНКОЛЬН-КОНТИНЕНТАЛЯ» – ВЕЧЕР
БОРИС ПЕТРОВИЧ
(в телефон, вкрадчиво)
Да… Так точно, товарищ главноко… Как? Нет, мы принимаем все меры… Более ста наших сотрудников заняты в операти… Да. Так точно. Я гаранти… Я лично ручаюсь, что в самое ближай… Есть, това… Так точно… Как – оставить? На каком осно… Есть… Но я – боевой офицер, а не маль… Если на то пошло, то… Есть отставить… Кто займётся? Да он же не знает оперативной обста… Есть…
(опускает телефон)
Миша – в аэропорт! Разворачивай! «Отставить!» Веденеев! Да он такого нагородит – век не разгребёшь!
ИНТ. ПАЛАТКА – ВЕЧЕР
В палатку осторожно заходят двое: высокая смуглая девушка и кряжистый крепкий парень.
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
Прошу любить и жаловать!
(улыбается)
Дочуха моя и зять. Нина и Максим. Младшие научные. Вот… Для диссертации материал собирают.
МАКСИМ
(смущённо)
Ну, зачем вы так, Семён Сергеевич… Мы же корпим не для какой-то степени… И замеры проводим не для красного словца… Между прочим, энергетический уровень вокруг дольменов постоянно меняется… Как у живого человека – никогда не будет одинаковой температуры или давления…
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
А это – гости наши…
(ведёт рукой)
Ирина, если не ошибаюсь… Виталий…
ЧУМА
(смотрит на Максима)
Оксана, Катюха и Сашка… Нам бы – до утра… А там найдём место какое… Чтоб упасть…
МАКСИМ
Упасть…
(усмехается)
Ближайшая турбаза – в пяти километрах… Да и – заброшенная… Ни тепла, ни воды… И товарищ ваш – подраненный, вижу… Живите… Места всем хватит…
ИРИНА
Ой, можно?!
(оживляется)
А то мы этим проклятущим горам… Ползали… Ползали… Все руки-коленки себе содрали…
НИНА
(тихо)
Зря вы про горы – так… Горы они ведь – живые… И кров дают, и пищу… И своё сердце имеют… Только его услышать надо… И плохих людей горы не примут…
КАТЯ
Ага, мы видели…
(смотрит на Виталия)
В пропасть – ба-бах! И на мелкие кусочки!
НИНА
Кто – на мелкие кусочки?
(трогает руку Максима)
С вам ещё кто-то был?
ВИТАЛИЙ
(улыбается)
Были да сплыли. Плохие люди были. Туда им и дорога…
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
Нинка…
(смотрит на дочь)
Давай-ка: гостей – в эту палатку… А мы все – в другую… Намаялись вы, я вижу… Печки на ночь хватит… Уж что – не взыщите… Как говорится, в полевых условиях… Зато – на свежем воздухе… И место это – полезное… У тебя, парень, твои раны быстро затянутся…
ВИТАЛИЙ
Семён…
(помолчав)
Ты должен знать… Короче… Не самые приятные гости – мы… Если вдруг нагрянут эти тва… Короче, мало никому не покажется… А у меня боезапас – кот наплакал… Зачем тебе дочку подставлять? Мы сейчас оклемаемся чуть и двинем… А там… По обстановке, как говорится…
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
Ты ко мне пришёл…
(в упор смотрит на Виталия)
Я тебя принял… Закон гор не знаешь? Пришёл гость – прими гостя… Накорми… Обогрей… Кров дай… Что ж ты из меня сволочь сделать хочешь на старости лет, если дитя с бабой вон погоню? Да – и тебя, одноногого…
ВИТАЛИЙ
(помолчав)
Прости, Семён… Не хотел обидеть… Влипли мы просто… По самое не могу… Спасибо тебе за ноут… За всё спасибо…
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
Ты вот в любезностях не рассыпайся…
(поднимается)
Поели… И – на боковую… Завтра радировали: оборудование к нам на ишаках подвезут… Вертолёты не любят это место… Электроника шалит… И прочее… Там решим – как вас и куда… Воевал ты, что ли?
ВИТАЛИЙ
А откуда вы…
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
Ха! Тайна Мадридского двора. У меня двоюродный по Афгану носился, в Чечню полез… Пока руки ему не поотрывало… Будешь мне городить! А наган свой спрячь! Чтобы я его не видел. Женщины – здесь. Дети. Хочешь воевать – иди воюй. А женщин в это дело не сунь!
КАТЯ
(зевает)
А я, между прочим…
ИРИНА
(гневным шёпотом)
А ну, замолчи! Спать! Чтобы я тебя не слышала!
КАТЯ
(гневно всхлипывает)
Мама, ты мне рот не затыкай! Я, между прочим, – на равных! Как и все, с этими гадами воюю! И стреляла сколько раз!
ЧУМА
Ты как с матерью говоришь? Мать тебе что – подружка дворовая?
ИРИНА
Витя…
(вдруг смотрит на Виталия)
Ты что – опять? Опять эту гадость всякую в интернет повесил, да? Чтобы на нас бомбу атомную скинули?
ВИТАЛИЙ
Ириш…
(поправляет повязку на ноге)
Во-первых, всё сделано через пятые руки. Во-вторых, поверь: они не оставят нас в покое. Ты это понимаешь? При – любом раскладе. А то, что Коля нарыл, не может висеть у меня на флешке. За этим – судьбы людей. Наших солдат. Офицеров. И – нелюдей. Тех, кто на солдатской крови дворцы себе грохает. Тех, кто их покрывает. Миллионами ворочает. И нам обратного хода нет. А там, глядишь, откроются у людей глаза. Увидят, поймут, что нельзя так жить. Под себя. Всё под себя грести. Или что-то с нашей властью случится. Ведь есть честные, порядочные люди. Которые живут не по понятиям, а по совести. Которые о чести своей помнят. Которые ни за что мараться не будут в этом…
ИРИНА
(гневно)
Да где есть?! Жили бы они по совести, не сидели бы в золоте да в бриллиантах! Не имели бы особняки по всем миру! Что ты кому хочешь доказать?! Ну, угробят нас – тебе легче станет?!
ВИТАЛИЙ
Ирочка, послу…
ИРИНА
Да перестань ты ирочкать! У меня – дочь малая! Да и я ещё пожить хочу! Сколько можно, Витя?! Ты думаешь: вывесил ты несколько гадов всяких, их арестует, а все остальные будут белые и пушистые?! Наступит всеобщая справедливость?! Рай и благоденствие?! Да никогда этого не будет! Откупятся! Всё равно будут воровать! Обжуливать! Резать пирог, как им вздумается! Что мы сделаем одни?! Уж лучше сейчас нас пристрели с Катькой… Чтоб больше не мучиться…
ВИТАЛИЙ
Почему – одни? Не одни, Ира… Есть люди, которые нам помогают… И, в конце концов, мы сможем сделать то, что Коля хотел сделать… Хотел, но не смог… Здесь не смог…
ИРИНА
(запальчиво)
Ага, хотел! И поэтому нас с дочкой на все эти подвиги снарядил! А сам…
КАТЯ
Мама, мы сами снарядились…
(обнимает мать)
Никто нас не снаряжал… Подумай: если бы я не полезла в тайник, ничего бы не было… Жили бы, как жили… В этом проклятом городишке… Ты бы волосья красила… Я бы в школу дебильную ходила… А так видишь: сколько приключений!
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
Я как-то ничего не понимаю…
(смотрит на Ирину)
А растолковывать, видно, ни к чему… Давайте-ка спать… Завтра будет новый день…
НАТ. ПРЕДГОРЬЕ – ВЕЧЕР
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ вылезает из палатки. Вслед за ним появляется ВИТАЛИЙ.
ВИТАЛИЙ
(закуривая)
А что: брат твой в Чечне покалечился?
(смотрит на Семёна Сергеевича)
Извини, что спрашиваю…
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
Да-а-а… В первую кампанию… Полез со своим бэтээром, понимаешь, на рожон… А ты где бывал?
ВИТАЛИЙ
Да везде…
(улыбается)
Вот с её мужиком, Колькой… Вдоль и поперёк…
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
Ну, и ладно… Жив остался и – слава богу… Давай-ка спать…
ВИТАЛИЙ
Давай…
(улыбается)
А ты, значит, и своих к камням приобщил… И – дочь, и – зятя…
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
Сами приобщились…
(смотрит на соседнюю палатку)
Нинка – вон… Три года не могла зачать… Я её – сюда… Походила возле камушков – сразу тяжёлая стала… А Ирина… Она же тебе – не жена… А – ребёнок?
ВИТАЛИЙ
Катюшка?
(выдыхает сизый дым)
Катюшка, как бы – родная… Своя…
НАТ. ГОРНАЯ ДОЛИНА – УТРО
Раннее горное утро заволакивает долину слоистым туманом.
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
Ну, вот…
(останавливается)
Прошу любить и жаловать…
КАТЯ
Ой, что – это?
(замирает перед дольменом)
Кто это такую груду навалил? И дырочка – ещё…
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
(тихо)
Кавказские дольмены – сооружения, опережающие время… На территории Кавказа, предположительно в четвёртом-втором тысячелетии до нашей эры, существовала цивилизация, от которой до нас и дошли эти мегалиты… Дольмены… А их изучение началось ещё в шестнадцатом веке… Академик Пётр Симон Паллас, сотрудник Российской Академии наук, в 1803 году издал записки о своём путешествии по окраинам Русского государства и не преминул упомянуть о дольменах, обнаруженных им на Таманском полуострове…
КАТЯ зевает и смотрит на ИРИНУ.
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
(громче)
А в 1818 году географ Тауша и француз, служивший в русской армии, Тебу де Мариньи обнаружили и описали в бассейне реки Пшады группу дольменов…
КАТЯ
(строит унылую рожицу)
А по-русски – можно? Что вы – как в музее?
Все смеются.
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
Можно…
(чешет затылок)
Только… Чем больше я изучаю дольмены… Тем более понимаю, что сказать-то о них, по большому счёту, нечего… Дольменов в истории нет. Просто нет. Вот и вся история… Но, если честно, то речь идет об анонимности тех, кто построил эти мегалиты. Точнее, никто не знает – кто их создал…
КАТЯ
(вдруг)
Инопланетяне!
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
(улыбается)
Возможно… Скажем, строители других крупных сооружений мира, в основном, известны. По летописям. С мегалитами –
сложнее… В том числе и – с дольменами… А по сравнению с другими мегалитами… Пирамидами, каменными великанами и прочими… Дольмены обладают удивительным талантом – тысячелетиями не притягивать к себе внимания человека… Мы восхищаемся другими чудесами света, особенно теми, которые построил человек… Но удивляемся, когда узнаем о существовании этих «домиков». А ведь эти «домики» стоят, похоже, давненько. Со времён каменного века… Таким образом, у дольмена есть время, но нет истории…
КАТЯ
(шёпотом)
Обалдеть… Я же сказала: лунатики…
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
(воодушевляясь)
А само пространство дольмена не менее таинственно и загадочно, как и время дольмена… Многие исследователи пытались и до сих пор пытаются определить звездную ориентацию дольменов… Высказывались предположения, что дольмены могут нести функцию астрономических обсерваторий, на подобии Стоунхеджа… Возможно, это так, но дольменов слишком много, и бывает до шести сотен штук в одном месте… Завидный интерес к космосу был у тех, кто их строил, коли они понастроили так много обсерваторий! Другое предположение, что дольмены все вместе «толпой» и есть астрономическая постройка… С одной стороны, они могут стоять на так называемых геомагнитных меридианах, – энергетически активных зонах Земли… С другой стороны, они являются при этом и приемниками космической энергии, – отражая звездную силовую конфигурацию… Она же – эта конфигурация взаимосвязана с Землей энергетическими «столбами», на продолжении которых издревле строили храмы и культовые места. Таким образом, дольмен – не просто обсерватория, но и храм, а все дольмены вместе… А вместе с ними, не исключено, и другие мегалитические постройки образуют единую храмовую сеть… Так сказать, – энергетическое тело Земли, ее защиту… Но нам это точно не ведомо. Поскольку никто из современных исследователей так и не обнаружил чёткой закономерности расположения дольменов и по отношению к сторонам света, и по отношению к особенностям рельефа местности… Никто так и не смог четко зафиксировать эти «поля»… Приборами зафиксировать, естественно… Ясно только, что дольмены – не захоронения, хотя их и использовали намного позднее как захоронения… А что? Удобно и дешево. Интересно, что исследователи установили, что некоторые народы использовали дольмены как вторичное захоронение. В этом случае после первичного захоронения где-то через месяц кости впихивали в отверстие дольмена. В Греции примерно то же делали с костями умерших монахов-схимников… Через месяц их выкапывали и вторично хоронили… Складировали, так сказать, в специальном гроте монастыря. Эти кости считались почти священными, – обладающими силой. Карлос Кастанеда, кстати, в седьмом томе рассказал о подходе древних толтеков к проблеме бессмертия, который может показаться схожим… Но здесь есть отличие во времени: дольмены, скорее всего, были гораздо раньше… А значит, и их строители были гораздо мудрее… Действительно, в дольмены могли уходить в теле сновидения… Но не для того, чтобы уйти в нижний минеральный мир, а во имя сохранения знания верхнего мира – мира свободы… Роль камня в дольмене – это всего лишь роль кварцевого аккумулятора этой свободы…
КАТЯ
(завороженно)
Кварцевого аккумулятора…
МАКСИМ
По крайней мере, камень – очень тёплый…
(прикладывает руку Кати к камню)
Чувствуешь?
ИРИНА
(вдруг резко оттягивает дочь от камня)
А я не хочу в сновидения уходить. Мне наяву хочется. И никому не позволю уходить. Ты поняла меня, доченька?
КАТЯ
Мам…
ИРИНА
(сухо)
Помолчи. Вы, профессор, простите, наговорили чёрт знает что, а ребёнку сейчас крышу снесёт от ваших аккумуляторов…
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
Вы поймите…
(улыбается)
В мире – столько тайн… Столько непознанного, что…
ИРИНА
Вот занимайтесь этим вашим непознанным…
(держит Катю за руку)
А нам оставьте познанное… Чтобы мозга за мозгу не заворачивалась от… Дольменов ваших… Неизвестно кто что нагородил, а нам теперь голову ломать надо…
НИНА
Как раз ломать ничего не надо…
(приобнимает Семёна Сергеевича)
Папу иногда заносит… Думает, что он – на лекции в университете… В дольмене просто – энергия добра… И надо это добро принять… Мир, по суть, ведь – добр… Радушен… Щедр… Это мы его, люди, делаем жестоким, злым, противным… Вот… Просто прикоснитесь к камню… И не как к камню, а как живому существу… Которое просто имеет такой вид… Вы же не боитесь взять в руки ракушку или черепаху? Прикоснитесь, прикоснитесь…
(Ирина осторожно дотрагивается до камня)
Не бойтесь… И вы сразу почувствуете… Чувствуете? Тепло… Да?
ИРИНА
(обомлев)
Ой… Точно – тёплый… Тёплый-тёплый… Горячий – даже… Как – на солнце нагретый…
МАКСИМ
Значит, вы – хороший человек!
(улыбается)
Дольмен чувствует энергетику человека, и если человек злой, отвечает холодом… А если человек – позити…
КАТЯ
Мама, ты, оказывается, – хорошая! У меня тоже был тёплый камешек! Даже – горячий! Я тоже – хорошая!
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
(прищурившись, смотрит куда-то вдаль)
Вон и наш караванчик ползёт… Точно – по расписанию… Значит, завтра можно начать новую серию опытов…
ИНТ. ПАЛАТКА – УТРО
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
Ну, что, вояки?
(подаёт Ирине чашку горячего чая)
Караван разгружен… Лошади отдохнут… Напьются… И – в путь?
ИРИНА
(смотрит на Виталия)
Какой путь?
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
С вами снаряжаю Максимку…
(медленно размешивает в кружке сахар)
Нечего вам по горам бегать… В такой одёжке несезонной… Да – с дитём, к тому же… Мы ещё не скоро придём… Дай бог, к апрелю… Квартира – пустая… Так что заселяйтесь… И живите в тепле да уюте… Пока ваши войны не закончатся…
(подаёт Виталию связку с ключами)
Этот – от нижнего, этот… Короче, разберёшься… Там – нагреватель… На кухне… Шумит маленько… Так что не пугайтесь… Участковый – мой крестник… Беспокоить не будет… Да и вы, уверен, бушевать не станете… Люди – нормальные, тверёзые… Деньги есть?
ВИТАЛИЙ
(кивает)
Есть… Погоди… Как же так? Первому встречному даёшь ключи от своей квар…
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
Эх, ты…
(качает головой)
До седых волос дожил, а ума не нажил… Человек – ты. А не – первый встречный. А люди помогать друг другу должны. Понял? Или не слышал никогда? Надо было, конечно, вас здесь с месячишко подержать… Чтобы сердца набрались… Чтобы дурь из вас повыходила… Городская… Да вот оказия пришла… А сами вы год плутать будете…
ВИТАЛИЙ
(тихо)
Спасибо…
СЕМЁН СЕРГЕЕВИЧ
Если соседки полезут…
(отхлёбывает чая)
Любопытные крепко… Есть таких парочка… Так скажешь: из Караганды – родня. Живут у меня там… Седьмой год уже едут… Понял? Звонить будут, скажи: раньше апреля не ждите… Жив-здоров… И трубку клади…
НАТ. ГОРНАЯ ДОРОГА – ДЕНЬ
Караван из пяти лошадей и одного ишачка медленно движется по узкой горной дороге.
МАКСИМ
Скоро на грунтовку выйдем…
(оборачивается)
Там спешиться можно… Не устали?
КАТЯ
Нет! Только попка болит! Я же никогда на осликах не каталась!
МАКСИМ
Ты потише кричи-то… Камень на склонах – живой… Неровен час сыпанёт…
Дорога заворачивает за уступ, и тут же перед людьми притормаживает старенькая «Нива».
ЧЕРНОБРОВЫЙ ЧЕЛОВЕК
(вылезая из «Нивы»)
Ну, что?
(улыбается)
Туристы?
Из «Нивы» выходят ещё двое.
ЧЕРНОБРОВЫЙ ЧЕЛОВЕК
(подходит к каравану)
Быстро груз – на землю! Бери женщин. Не тро…
(ойкнув, сгибается)
Ты… Да мы тебя…
ВИТАЛИЙ
(спокойно)
Ружья бросаем.
Гремит выстрел. Чернобровый, воя, хватается за простреленную ногу и падает на мелкую щебёнку.
ВИТАЛИЙ
Иначе стреляю на поражение. И – не по ногам. Кому что не ясно? Ну?!
(люди бросают оружие)
Отошли от машины. Это – кто такие, Макс? Братва местная? От машины отошли! Мозги продырявлю, к чёртовой бабушке!
Мужчины пятятся.
ВИТАЛИЙ
Саша, оружие – в машину. И грузимся. Быстро. Жить хотите, абреки?
ОДИН ИЗ РАЗБОЙНИКОВ
(сразу)
Хотим!
МАКСИМ
(вдруг)
Что ж вы, сволочи, народ позорите? А, Гиви? Отец был уважаемый человек, а вы, пакостники… Мать – женщина добрая… Все люди, как люди… А вы разбойничать… Вот из-за таких, как вы, вас и ненавидят… Бандитами называют…
ВИТАЛИЙ
Грузимся, грузимся! Значит, так: я вас увижу или люди мои, будете – на дне ущелья… Шакалам – на ужин… А мать ваша мне спасибо скажет…
САША быстро закидывает в «Ниву» ружья и помогает ИРИНЕ забраться в автомобиль. ВИТАЛИЙ из «стечкина» медленно прицеливается в голову ГИВИ.
ГИВИ
Аллахом молю! Не убивай!
ВИТАЛИЙ
(тихо)
Запомни: из-под земли достану…
ВИТАЛИЙ садится в машину. «Нива» трогается.
ИНТ. САЛОН «НИВЫ» – ДЕНЬ
ЧУМА
Слушай, Виталик…
(поёрзав на тесном заднем сиденье)
Ты, конкретно, – Рембо какой-то…
НАТ. ГОРНАЯ ДОРОГА – ДЕНЬ
«Нива» вдруг отчаянно чихает и останавливается.
ИНТ. САЛОН «НИВЫ» – ДЕНЬ
ИРИНА
Ну, вот…
(смотрит на Виталия)
Всё – не слава богу… То – одни бандиты, то – другие, то – машина…
КАТЯ
Мам, не причитай ты!
(смотрит на Сашу)
Сашик, ты же… На – все руки! Ну?!
НАТ. ГОРНАЯ ДОРОГА – ДЕНЬ
САША
Ага…
(вылезает из «Нивы»)
Эту развалюху починишь! Небось, гринов за сто взяли… Вся гнилая… Да, Виталий Степанович?
ВИТАЛИЙ
(открывает капот)
Ну, Макс? Приехали, похоже…
КАТЯ
(выскакивает из машины)
Ха! Приехали! Здесь спать будем!
МАКСИМ
С грузом далеко не уйдём… А бросить нельзя… Радиологические пробы… Замеры по биополю… И – прочее… С декабря собирали… Меня батя убьёт… Бесценный материал… Никак нельзя бросить, понимаете?
ИРИНА
Ну, и что делать будем?!
(приобнимает Катю)
Здесь будем куковать?! Ребёнок есть хочет!
КАТЯ
(шмыгает носом)
Ребёнок потерпит!
САША
Если спуститься…
(смотрит вниз с обрыва)
Перейти речку… Дальше – по плато… Через перевал… Как раз выйдем к людям… Там огни мерцают, видите?
ИРИНА
Ага!
(вытирает Кате нос)
Через перевал. Хватит с меня этих перевалов. Зачем осликов бросили? Доехали бы потиху…
МАКСИМ
Да никто их не бросил. Они сами на базу придут. Наученные. Никуда не денутся.
Навстречу, лихо гремя, выезжает жёлтый милицейский «уазик».
ВИТАЛИЙ
(улыбается)
Вот и – транспорт…
ИРИНА
Витя…
(ёжится)
Ты это брось… Не надо… Я умоляю тебя… Ребёнок – с нами…
Из «уазика» выходят двое: толстый и тонкий.
МАКСИМ
Илларион!
(улыбается)
Ну, что ты будешь делать? Видишь: поломались… А тут девочка-пичужка – в группе… Свалились, понимаешь, на нашу базу… Как снег – на голову…
ИЛЛАРИОН
Туристы, говоришь?
(улыбается)
С какого такого зоопарка – туристы?
ВИТАЛИЙ
Ну, дорогой…
(улыбается и вытаскивает бумажник)
Договоримся… Нам бы только до городка какого добраться… Мы тебя отблагодарим… Какие хочешь: евро, доллары? У нас есть деньги… А сейчас…
ВИТАЛИЙ вдруг опрокидывает толстого ИЛЛАРИОНА на землю и приставляет «стечкин» ко лбу «тонкого».
ВИТАЛИЙ
Сейчас лежать тихо и не квакать. Ясно?
ИРИНА
Боже…
(прикладывает пальцы к вискам)
Опять…
ВИТАЛИЙ быстро достаёт из «уазика» АКМ. Из кобур милиционеров – табельные «макаровы».
ВИТАЛИЙ
Там, в километрах трёх ваши дружки кукуют… Из абреков… Рации, вы уж меня звиняйте, тоже вам особо не нужны… И «мобилы» конфискуем…
ИЛЛАРИОН
А ты хоть понима…
ВИТАЛИЙ
(резко бьёт человека по шее)
Понимаю. Давно всё понял. Или деток сиротами хочешь оставить? Сколько – у тебя, пузатый? Один, двое?
ИЛЛАРИОН
(лёжа лицом на гравии, тихо)
Трое…
ВИТАЛИЙ
Вот и не оставляй деток троих сиротами…
(проверяет «рожок» у автомата)
Закурить-то есть, начальники?
ТОЩИЙ МИЛИЦИОНЕР
В кармане…
ВИТАЛИЙ
Истосковался я по куреву…
(нагибается и быстро закуривает)
Уж извини, парень…
ЧУМА
(тихо)
Отпад, чё творится… Прям – триллер…
ВИТАЛИЙ
А будете квакать в отделе…
(выпускает дым)
Доложу, как отставной майор доблестных стражей разоружил и казённую «тачку» свистнул. Ребятки, в машину!
НАТ. ГОРНАЯ ДОРОГА – ДЕНЬ
«Уазик» гулко подпрыгивает на мелких камешках.
ИНТ. САЛОН «УАЗИКА» – ДЕНЬ
ИРИНА
Боже, Витя… Нельзя же так… Это же – власть, в конце концов… Государство…
НАТ. ГОРНАЯ ДОРОГА – ДЕНЬ
«Уазик» резко останавливается.
ИНТ. САЛОН «УАЗИКА» – ДЕНЬ
ВИТАЛИЙ
Государство?!
(оборачивается)
Это ты мне говоришь про государство?! Государство не гоняет женщину с ребёнком, как зайцев, по всей стране! Чтобы выманить мужа и отца из-за кордона! Который сначала мил был, а нынче… Вне закона – такое государство! Как мы – вне закона, так и ублюдки эти, которые на вас с Катькой травлю объявили, тоже – вне всяких законов! Потому что закон – не бумажка, а справедливость! Правда, понимаешь?! А правда на нашей стороне! На твоей с Катькой стороне! И наказывать и судить я их буду по своим законам! Человеческим! И другого закона для меня никогда не будет!
ТИТРЫ
МУЗЫКАЛЬНАЯ ТЕМА
(за кадром титров)
Горы цвета халвы.
Да ослиные визги.
Я родился, увы,
после жизни.
Кроет сумерек мглу
звёздным крепом…
Что отдать я могу,
кроме неба?
Припев:
Нет – не слёзы.
Лишь дождь
слепо косит.
Нам родиться пришлось
жизни после.
Время пущено вспять.
Поздно мыслить.
Нам пришлось жить опять.
После жизни…
Голоса – ни гу-гу
павших…
Знаете –
что отдать я могу,
кроме памяти?
И морозной
опять
веет свежестью…
Что могу я отдать,
кроме нежности?
Припев
Нынче снова кровать –
крапом крови…
Что могу я отдать,
жизни кроме?
Горы – в алом снегу.
Солнца брызги.
Что отдать я могу,
кроме жизни?
Припев
ТИТРЫ
Конец двадцать третьей серии