После жизни
драма
сценарий телевизионного фильма
11-я серия
На фоне нарезок предыдущих серий звучит лейтмотив фильма.
ИРИНА
Витя, ты можешь толком объяснить – куда мы опять сорвались посреди ночи?! Витя?! Ты меня слышишь?! Витя?!
(Виталий напряжённо смотрит на дорогу)
Мы что – опять от кого-то бежим?! Опять?! Это когда-нибудь закончится?! Нет?! Ты что – специально молчишь?! Чтобы меня довести до белого каления?! Чтобы…
КАТЯ
(громко)
Мама! Не приставай к дяде Вите! Не мешай ему рулить!
Титры: ИРИНА КРУГЛОВА – АКТРИСА Х
ВИТАЛИЙ
Значит так, бабонька…
(слегка прижимает голову женщины к стене)
Быстро трезвеешь, хахаля своего забираешь и валишь из квартиры, пока я тебе твои гроши в глотку не засунул по самый копчик…
(женщина моргает)
И чтоб я никого не видел эту неделю здесь. Ни – тебя, пьянь, ни – дружков твоих. Поняла, бабонька?
(женщина кивает)
Иначе тебе такой кирдык устрою, что забудешь – с какой стороны стакан наливать… Давай-ка… Мужичка своего… Выпроваживай по-быстрому… Нет у меня времени с тобой нянчиться. Давай-давай…
Титры: ВИТАЛИЙ ПЕРЕВЕРЗЕВ – АКТЁР Y
КАТЯ
Дядя Витя!
(перегибается через переднее правое сиденье)
А давай, как фильме: меня в мальчишку пострижём! И одёжку мальчиковую наденем! Помнишь: в кино одном так было?! Там отец с дочкой от полиции убегали! И маму тоже пострижём! И покрасим! В рыжую! А на тебя бороду с усами приклеим! Нас никто не узнает! Ни одна собака!
Титры: КАТЯ КРУГЛОВА – АКТРИСА Z в фильме…
Дверь внезапно отворяется.
ОПЕРАТИВНИК
(улыбнувшись)
Полковник портсигар забыл…
СЕРГЕЙ смотрит на стол.
ОПЕРАТИВНИК
Извини, что разбудили…
Проходит к столу, берёт портсигар и, повернувшись, стреляет СЕРГЕЮ в голову. Слегка наклоняется над кроватью и стреляет ещё дважды в затылок. Быстро откручивает глушитель от ствола «Стечкина». Суёт оружие в подмышечную кобуру.
Титры.
ПОСЛЕ ЖИЗНИ
(одиннадцатая серия)
НАТ. УЛИЦА ГОРОДА – ДЕНЬ
У забора рынка уже вовсю вертит головой СЕМЁН.
ВИТАЛИЙ
(останавливается за спиной Семёна)
Паспорт не забыл?
СЕМЁН
(вздрагивая)
Блин! Кондратий от тебя можно схватить… Я уже минут десять здесь торчу.
ВИТАЛИЙ
Пошли…
(слегка хлопает человека по плечу)
Не пил?
СЕМЁН
Не-не-не…
(семенит за Виталием)
Только душу промокнул. Соточкой. Чтоб внутри маленько отпустило… Знаешь – как хреново с похмелюги-то… Все кишки горят… Колотун такой, что…
ВИТАЛИЙ
Быстрей, быстрей!
(оборачивается)
Двигай ногами-то! Нет времени!
СЕМЁН
(прибавляя ходу)
А куда это – мы? Куда бежим? Мужик?
ВИТАЛИЙ
(останавливается)
Так… Вон там, видишь: салон сотовой связи?
СЕМЁН
(тяжело дыша, кивает)
Ага…
ВИТАЛИЙ
Вот тебе – деньги…
(достаёт несколько крупных купюр)
Здесь – двадцать тысяч…
СЕМЁН
Ё-о-о-о… Двадцать «косарей»! Блин! Давно уже таких «бабок» в руках…
ВИТАЛИЙ
Сюда слушай!
(разворачивает листок бумаги)
Заходишь в салон, говоришь: «Мне нужен телефон… Вот этих моделей…» Если точно таких нет, спрашиваешь: «А какие – есть? Чтобы – с выходом в интернет и формат три-джи поддерживал».
СЕМЁН
Какая – три-джи? Это – что такое ещё?
ВИТАЛИЙ
Не твоего ума дело. Просто дашь им бумагу. Здесь всё написано. И молчи. Ничего больше не говори. Оплачиваешь «трубу», подключаешь её… На любой тариф. Мне – без разницы… Оплачиваешь пакет 3G… Берёшь всё, что тебе дадут, и уходишь. Понял?
СЕМЁН
Ну…
(пожимает плечами)
Понял… Что – непонятного? А паспорт-то – зачем?
ВИТАЛИЙ
Оформлять договора будут на твой паспорт!
(смотрит на Семёна)
Что – никогда «мобилу» не подключал, что ли? Что ты на меня уставился? Нет у меня сейчас документов с собой… А телефон нужен! И сеть нужна! Ты никому ничего должен не будешь! Я за всё плачу. Я. Ты просто оформляешь на свой паспорт подключение… И – всё. А буду уезжать через пару-тройку дней, я тебе и сотовый, и твой нетбук тебе оставлю. Будешь дружкам звонить. Всё дошло, Семён?! Или – нет?
СЕМЁН
(изумлённо)
«Мобилу» мне оставишь?! С какого такого испугу? Задарма, что ли?! За «спасибо»?!
ВИТАЛИЙ
Задарма!
(хлопает Семёна по плечу)
Давай, Сеня! Не тормози! Время – дорого!
СЕМЁН смотрит на листок бумаги, на ВИТАЛИЯ, переходит дорогу и медленно открывает стеклянную дверь салона.
ИНТ. КВАРТИРА ВАЛЕНТИНЫ – ДЕНЬ
КАТЯ
Мам…
(водит по полу старым, потрёпанным веником)
Подними ноги… Мам!
(Ирина недвижимо сидит на краю дивана)
Мам…
(опускает веник)
Ну, мамочка… Что ты… Как… Не надо, мам… Всё будет хорошо… Что ты вся скукожилась? Холодно тебе? Да?
КАТЯ скидывает сапожки с расстегнутыми молниями, запрыгивает на диван и крепко обнимает ИРИНУ.
КАТЯ
Я тебя очень люблю, мам… Очень-очень… Очень-очень-очень…
ИРИНА
Если бы кто-то мне месяц назад сказал…
(улыбается)
Что я свой отпуск буду проводить то в подвале, то в бегах, то в «психушке», то в какой-то дыре с тараканами, я бы… Ей-богу… Не знаю… Расхохоталась, наверно…
КАТЯ
Мам!
ИРИНА
Просто – кошмар какой-то…
(тихо смеётся)
Бесконечный… Или – сон… И мы никак не проснёмся… Вокруг нас демоны кружат… Чертовщина – всякая… А мы никак не можем очнуться… И сами в этом бесовском хороводе пляшем… Как – заведённые… Как – бесноватые… Мне уже кажется, что всей моей прошлой жизни – как не было… Что я всю жизнь от кого-то бегу… Прячусь… Лгу… Боюсь… Кричу… И всю оставшуюся жизнь буду
от кого-то убегать… Прятаться… Вздрагивать…
КАТЯ
Мамочка…
(прижимается к матери)
Ну, не надо… Не надо меня пугать… Не надо так говорить… Мам… Это просто – приключение… Такой – экстрим, понимаешь? Кто-то сам даже лезет во всякие джунгли… На острова необитаемые… На Северный Полюс там… В океан – на лодке… Чтобы нервы себе пощекотать… Чтобы не скучно жить было… Да? Мы же с тобой смотрели по телику «Последнего героя»? И – другие передачки! И голодали там люди! И холодали! И всякие твари их там кусали! И мучили их: в грязи валяли, в море нырять заставляли за сундуками разными и валуны громадные на гору толкать! Ты же помнишь?! И так же – у нас! Только там – понарошку, а у нас – на самом деле…
НАТ. УЛИЦА ГОРОДА – ДЕНЬ
СЕМЁН, с жёлтым полиэтиленовым пакетиком, медленно выходит из дверей салона сотовой связи. Видит ВИТАЛИЯ – на другой стороне улицы.
СЕМЁН
Блин…
(едва не роняет одну из коробочек)
Замаяли… То – одна бумажка, то – другая, то – пятая! Задолбался подписывать! А девка другая всё на рожу мою косилась… Рожа моя, видно, не понравилась… Ну, не брился два дня… Что – с того?! Трезвый же! Почти…
ВИТАЛИЙ достаёт из коробки телефон, нажимает несколько кнопок.
СЕМЁН
Нормальная «мобила»?
(смотрит на телефон)
Сказали, что – последняя модель! С наворотами всякими! Всё то, что ты говорил – есть… Я им бумажку твою дал… Сказали: всё есть… И даже – больше! И ещё: 300 бесплатных минут – внутри сети, 50 смс – бесплатно… Ещё – какая-то «ботва»… Я уже и не помню… А это… Вот… Три-джи твоя… Что там куда подключать – я, вообще, не
Врубился… В коробке, вроде, инструкция есть… Сам разберёшься… Мужик?
(Виталий поднимает голову)
Нормально – всё?
(утирает потный лоб)
Что молчишь-то? Или я чего напортачил?
ВИТАЛИЙ
Нормально…
(суёт телефон в карман куртки, а коробки – обратно, в пакет)
Всё – путём. Деньги остались?
СЕМЁН
Осталось…
(вытаскивает из кармана мятые купюры)
Вот… Несколько тысяч… С копейками…
ВИТАЛИЙ
Оставь себе…
(достаёт бумажник)
Сколько я тебе обещал за труды? Пять? Даю десять… Не пропей только сразу… Одёжу себе хоть нормальную купи… Ходишь, как бомж какой… К сыну в армию съезди… Где он у тебя служит? Не в «точках», надеюсь?
СЕМЁН
Рядом служит…
(машет рукой)
Вёрст двести – отсюда… Во внутренних войсках… Зеков стережёт…
ВИТАЛИЙ
Вот и навести…
(хлопает Семёна по плечу)
Себя в человеческий вид приведи, с выпивкой завяжи и к сыну съезди… Тебя в городе – как потом найти? Когда я уезжать буду…
СЕМЁН
Так…
(морщит лоб)
Домой звони… Я сейчас свой… Или – погоди… Там же… На договорах этих – мой телефон домашний есть… И – адрес мой… И я тебе ещё дружка своего «мобилу» дам… На всякий случай… Куда записать?
ВИТАЛИЙ достаёт из пакета одну из коробок и щёлкает шариковой ручкой.
ВИТАЛИЙ
Здесь пиши.
СЕМЁН
(высунув кончик языка, пишет несколько цифр)
Вот… Другана Антоном зовут… Скажешь, что ты звонишь… Скажешь – зачем… Он мне потом передаст… Сосед – никак… Каждый день видимся… А ты вправду мне потом «мобилу» оставишь? Дорогая ж, блин! Пятнадцать тыщ
целковых!
ВИТАЛИЙ
Правда, правда…
(смотрит на дисплей «сотового»)
Пора мне, Сеня… Дела…
ИНТ. КВАРТИРА ВАЛЕНТИНЫ – ДЕНЬ
КАТЯ
Мам, ты спишь?
(поворачивается на бок)
Мам?
ИРИНА
(лежит на спине с закрытыми глазами)
Ау?
КАТЯ
Мам…
(прижимается к матери)
Мам… Ведь папку уже не вернёшь?
(Ирина медленно открывает глаза)
Ты только не плакай…
(обнимает мать)
Не надо плакать… Надо быть сильной… Папка как-то уже… Далеко… Очень далеко… И мы – далеко… От всего… От дома… От папки… Да? А дядя Витя…
ИРИНА
Что – дядя Витя?
КАТЯ
Дядя Витя…
(молчит)
Дядя Витя… Не такой уж и плохой, да?
ИРИНА
Да…
(закрывает глаза)
Да, котёнок…
КАТЯ
(опирается на локоток)
Он тебя любит, мам? Да? Скажи… Я же вижу, что любит… Он… Я не знаю… Я как-то к нему привыкла уже, что ли? Или мы подружилась? А ты его любишь? Мам?
ИРИНА
(вздыхает)
Ой, Катюш… Не знаю… Тоже – не знаю… Ничего не знаю… Витя – надёжный… Умный… Сильный… Всегда – рядом… Помогает нам… Очень…
КАТЯ
Не то, что – папка, да?
(пристально смотрит на мать)
Папки никогда рядом не было… Почти – никогда… Приедет… Побудет пару неделек… И опять исчезнет… Неизвестно куда… То есть, понятно – куда… Сейчас понятно… А мы одни кукуем… Ты – одна плачешь… Я – как сирота какая… Все пальцем тыкают… Ржут…
ИРИНА
(поворачивается)
Ну, что ты такое говоришь, доченька? Почему – сирота? Отец тебя очень любил… Очень был рад, когда ты родилась… Все мужики обычно сыновей ждут от жён… Сыновьям радуются… А Коля прямо… На седьмом небе от счастья был, когда я тебя ему родила… Просто… Просто работа у него была такая, котёнок… Такая работа… Будь она проклята… А он не мог не работать… Не уезжать… Не рисковать жизнью… Не мог жить нормально… Обычно… По-человечески… Как – все остальные живут… Я только сейчас это поняла… Только сейчас… Когда – уже поздно… Корила его, идиотка… Дулась… Истерила даже… Условия всякие дурацкие ставила: либо – я, либо – служба его проклятая… А он ничего не отвечал… Просто улыбался… Обнимал меня… Целовал… Говорил: всё, мол, будет нормально… Скоро всё изменится… Всё образуется… Мы поедем на море… В отпуск… Изменилось вот…
КАТЯ
(вдруг)
А дядя Витя, как мужчина, – лучше папки?
ИРИНА
(резко привстаёт)
Ну, что ты несёшь, Катька?! Не стыдно?! Как у тебя язык повернулся такое сказать?! Совсем стыд потеряла, девочка?! Я тебе что – подружка дворовая?! Как можно об отце такое
матери своей говорить?!
КАТЯ
(шёпотом)
Ой, мам, прости… Я не хотела… Мам? Ну, прости, пожалуйста… Прости, мам…
ИРИНА проводит рукой по лицу. Спускает ноги с дивана.
КАТЯ
Мам…
(трогает спину матери)
Не злись… Я папку тоже очень любила… И люблю… Просто нам с тобой очень тяжело одним будет… Без – никого… Вот и сейчас… Дядя Витя опять куда-то пропал… Снова мы – одни… И сразу ссоримся… Где он ходит? Куда пошёл? Когда придёт?
НАТ. АВТОСТОЯНКА – ДЕНЬ
АШОТ, коренастый, плотный, выбритый до чернильной синевы, медленно проходит вдоль «Мерседеса» ВИТАЛИЯ. Пинает ногой переднее колесо.
АШОТ
Ставь. Там…
ВИТАЛИЙ смотрит в сторону вытянутой, донельзя заросшей вьющейся шерстью руки.
ВИТАЛИЙ
Спасибо, Ашот… Хватит – столько?
АШОТ, не глядя, берёт деньги из руки ВИТАЛИЯ.
ВИТАЛИЙ
(улыбается)
Говоришь по-русски хорошо. Без акцента. Давно – в России?
АШОТ
Давно. На – три дня?
ВИТАЛИЙ
(пожимает плечами)
Да. Три-четыре. Не больше… Нравится «тачка»?
АШОТ
(гладит ладонью сверкающий чёрный капот)
Хорошая машина. Дорогая…
ВИТАЛИЙ
Меняю.
(лукаво смотрит на Ашота)
На твой «Q7». Года две тыщи шестого – джип? Бежит уже по второму кругу? И резина – лысоватая… А, Ашот? Как?
АШОТ
(выпучивает толстые губы)
Шутка?
ВИТАЛИЙ
(качает головой)
Серьёзно. Какие – шутки? Меняю. На твой джип или – на любую другую. Мощную. Ты не бойся: все документы – в порядке. «Мерс» – зверь. Разве только – не рычит громко…
АШОТ ещё раз обходит машину. ВИТАЛИЙ «квакает» сигнализацией и открывает водительскую дверцу.
ВИТАЛИЙ
Смотри сам… S-класс. Люксовый… 12-цилиндровый движок… 367 лошадок… Со всеми наворотами: коробка-автомат, бортовой навигатор, бар, холодильник, телевизор,
квадро-звук, GPS, видеорегистратор, климат-контроль, новая резина…
АШОТ медленно залезает в салон. Трогает волосатой кистью светло-бежевую кожу сиденья. Скребёт подбородок.
АШОТ
А зачем меняешь? В угоне? Краденая?
ВИТАЛИЙ
Почему это – краденая? Все документы – в порядке! Вот, смотри…
ВИТАЛИЙ распахивает переднюю дверь, нагибается, открывает «бардачок» и вытаскивает прозрачный файл с бумагами.
ВИТАЛИЙ
Техпаспорт… Только надо доверенность заверить… И снять с учёта. Делов-то… Машина – не «палёная». Чистая. Без биографий. В одних руках была. Сам видишь – в идеальном состоянии…
АШОТ медленно, внимательно просматривает документы.
ВИТАЛИЙ
Ну?
(закуривает)
Согласен? Ашот?
АШОТ
Не кури…
(ведёт головой)
Я не курю…
ВИТАЛИЙ прихлопывает сигарету каблуком ботинка.
АШОТ
Хорошо…
(аккуратно засовывает все бумаги обратно, в файл)
Не шутишь? Когда – хочешь?
ВИТАЛИЙ
(пожимает плечами)
Да хоть – сейчас. Держи ключи. Я буду здесь ещё пару дней. Всё переоформим… Бери ключи-то… Катайся… А мне – от «аудюхи» своей давай… Что тянуть? Если договорились… Мы договорились, Ашот?
АШОТ
(вылезает из салона)
Так зачем меняешь? Скажи. Я не понял. Тайна? Скажи, а то…
ВИТАЛИЙ
(смеётся)
Да нет никаких тайн! Я своего «немца»… «Восьмёрку»… Покалечил… Конкретно. Месяц назад. На «КАМАЗе» водила выпивший с трассы скинул… В кювет. Крылья – к чёрту… «Движок» посыпался… Крышу покорёжило… Скаты порвало… Вот друг один помог: «мерина» подогнал. У него в гараже ещё – «Land Rover», «Jaguar» да «Lincoln
Continental» парятся… Бери, говорит, катайся… Мне не жалко… Да оказалось: больно шикарная «тачка» – для меня… Не привык я к таким. Глазеют все… Да и прикипел я как-то к «аудюхам», что ли? Говорят: привычка – вторая натура… Так что – никаких тайн, Ашот. Машина – «чистая». Сам видишь. Почти – без прогона. А бумажки я за пару дней дооформлю. Чтобы всё чин чином было…
АШОТ снова забирается в салон. Заводит двигатель. Машина чуть слышно ворчит.
ВИТАЛИЙ
Ну?
(улыбается)
«Движок» не рычит. Шепчет, подлец… Слышишь? Причём – на всех оборотах… На любых скоростях…
АШОТ
(улыбается)
Хорошая машина. Богатая…
ИНТ. СЛУЖЕБНЫЙ КАБИНЕТ – ДЕНЬ
АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
Это, товарищ генерал, – тексты заметок в прессу…
Полковник кладёт на массивный стол несколько листков бумаги.
АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
Здесь – пять вариантов: для отечественных печатных изданий, для интернета, для телевидения, для информационных блоков радиостанций, для зарубежных СМИ… Это – фотографии к текстам… Все фото – подлинные… Двое из этих полевых командиров уже ликвидированы… Остальные будут приятно удивлены, когда узнают, что их в подобном ракурсе выставили… На всеобщее обозрение…
ПЁТР ЕВГЕНЬЕВИЧ
Евгений Павлович, мы получим определённый коридор для маневрирования, в случае чего…
(слегка привстаёт со стула)
Если, конечно, документы Круглова-Переверзева просочатся в сеть… И, естественно, – выиграем время для маневров… Самортизируем, так сказать, возможные последствия этих
Публикаций… Что с бандитов взять? Вот… Очередную пакость придумали, чтобы хоть как-то оправдать свои грязные делишки… Чтобы наркодоллары да иностранные подачки отработать…
ЕВГЕНИЙ ПАВЛОВИЧ, с листками – в руках, медленно проходится по кабинету. ПЁТР ЕВГЕНЬЕВИЧ присаживается и быстро смотрит на АНДРЕЯ ВЛАДИМИРОВИЧА.
ЕВГЕНИЙ ПАВЛОВИЧ
А что?
(останавливается)
Толково придумано. Очень даже толково. Твоя идея, Пётр Евгеньевич?
ПЁТР ЕВГЕНЬЕВИЧ
Наша – товарищ генерал…
(приподнимается)
Наша… Посидели с Андреем Владимировичем… Обмозговали…
АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
Идея – подполковника Буяльского. Исключительно – его. Не надо скромничать, Пётр Евгеньевич. Я же, со своей стороны, её целиком поддерживаю, Евгений Павлович. Всецело. Мы продолжаем разработку линии Круглов-Переверзев, а план Буяльского послужит гарантией того, что нам никто не помешает эффективно работать. Не станет дёргать. Отнимать время на рапорты, доклады, объяснения и прочие мозгоправки. В случае обнародования документов Круглова, конечно…
ЕВГЕНИЙ ПАВЛОВИЧ
Я, что ли, тебе мозги правил?
(улыбается)
Говори, говори… Тут все – свои…
АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
Товарищ генерал…
(встаёт)
Я не имел в виду лично вас. Я говорил, что…
ЕВГЕНИЙ ПАВЛОВИЧ
Ладно, ладно, полковник…
(жестом «сажает» Андрея Владимировича)
Я понял – кого ты имеешь в виду. Ты только учти, что я – не господь Бог. Я лично отвечаю перед Верховным. И перед народом – тоже. И – перед совестью своей…
НАТ. ДВОР ДОМА – ДЕНЬ
Белый джип медленно въезжает в проулок между рядами одинаковых серых домов, осторожно взгромождается правыми колёсами на узкую полоску тротуара и замирает.
ВИТАЛИЙ глушит двигатель, выходит из машины, открывает заднюю правую дверцу джипа и, крякнув, вытаскивает с сиденья несколько увесистых цветных пакетов. Закрывает дверь. Ещё раз смотрит в салон. Перехватив пакеты левой рукой, «квакает» сигнализацией и быстро идёт вдоль коробок пятиэтажек.
ИНТ. КВАРТИРА ВАЛЕНТИНЫ – ДЕНЬ
ИРИНА осторожно подходит к окну.
КАТЯ
Мам…
(по-турецки садится на диване)
Ты на меня не дуешься больше? Мам? Давай не будем друг на друга дуться? Хорошо? Мы же любим друг друга… Да?
ИРИНА
(смотрит в окно, тихо)
Господи, какое всё – серое… Небо, дома, деревья, люди… Зима, а снега нет… За что нам – такое наказание? Что мы такого натворили?
КАТЯ медленно сползает с дивана. Ступает босыми ножками на холодный пол. Ёжится. Быстренько подбегает к матери.
КАТЯ
Бр-р-р-р-р… Зябко как… А какой это – город? Где – мы?
ИРИНА
(пожимает плечами)
Какая разница? Какой-то… Маленький городишко… Не Африка – точно… И – не Австралия. Хоть бы снег, что ли, пошёл… Хоть светлее бы стало… Чище…
КАТЯ
(прилипает носом к стеклу окна)
Ой! Смотри, мам! Дядя Витя! Вон! Видишь?! Идёт!
ИРИНА
(крутит головой)
Где? Где идёт?
КАТЯ
Да, вон же!
(тыкает пальчиком в окно)
Вон! Из-за качелей вышел! С пакетами какими-то! Видишь?!
ИРИНА
Вижу…
(приобнимает дочь)
Не кричи так. И не бегай по полу голая. Надень носочки…
КАТЯ ещё несколько секунд смотрит на ВИТАЛИЯ и быстро проскакивает к дивану.
КАТЯ
Мам… Ты не обижай дядю Витю… Да? Он же старается, чтобы нам было хорошо… Чтобы нас больше никто не обижал… Всё ради нас бросил: работу свою, дела всякие… Ему, наверно, тоже плохо… Тоже грустно с нами бегать от всех…
ИРИНА
(поворачивается от окна)
Ты думаешь – мы нужны дяде Вите? Зачем? К чему?
КАТЯ
Ну, как – зачем?!
(замирает с носочком – в руке)
Как – к чему?! Что ты такое говоришь, мама?! Любит он нас! Тебя любит! Меня любит! Что тут непонятного?! Иначе ничего бы не делал! Не спасал бы нас! Не заботился бы! Своей жизнью бы не рисковал! Какая ты непонятливая, мам! Всё – так просто!
ИНТ. ЛЕСТНИЧНАЯ ПЛОЩАДКА – ДЕНЬ
ВИТАЛИЙ останавливается у двери. Осторожно ставит пакеты на бетонный пол лестничной клетки. Прислушивается. Тихо вставляет ключ в нижнюю замочную скважину. Два раза поворачивает. Стараясь не звякать металлом, вытаскивает ключ и медленно открывает верхний замок.
ИНТ. КОРИДОР КВАРТИРЫ ВАЛЕНТИНЫ – ДЕНЬ
КАТЯ
Дядя Ви…
ВИТАЛИЙ быстро прижимает ладонь ко рту девочки. КАТЯ удивлённо моргает.
ВИТАЛИЙ
(улыбается)
Тс-с-с-с… Не кричи. Не будешь?
(Катя отрицательно мотает головой)
Не надо кричать, котёнок.
(убирает руку)
Мы же – не дома. Возьми пакет…
КАТЯ
(нагибается)
Ой-ё-ёй… Тяжёленький… Что – там? Кирпичики?
В коридоре неслышно появляется ИРИНА. ВИТАЛИЙ затворяет дверь и закрывает нижний замок.
КАТЯ
Мам!
(оглядывается на Виталия)
Ну, что ты стоишь? Помоги! Мам! Куда – ты?
ВИТАЛИЙ, крякнув, нагибается, дёргает за кончики шнурков, снимает ботинки и проходит в комнату.
ВИТАЛИЙ
Ириш… Что случилось? Тебе снова – плохо? Что-то болит? Ир?
ИРИНА
Плохо…
(устало опускается на диван)
Очень плохо…
ВИТАЛИЙ
Что – плохо?
(приседает на корточки)
Что болит? Ириш?
(Ирина прикрывает глаза)
Ириш?
(трогает колени женщины)
Ну, что опять случилось? Вы снова поругались с Катькой? Да? Ты же знаешь – какая она шебутная… Никто ей – не указ. Растёт… «Ставит» себя по жизни… Характер
Показывает… Через годик-другой образумится… Она же ещё – ребёнок…
ИРИНА
(тихо)
Мне надо душ принять… Поможешь? Мне как-то не очень хорошо… Слабость – какая-то… Просто – ноги подкашиваются… А потом – спать… День… Месяц… Год…
КАТЯ
(из кухни)
Вау! Пицца! С грибочками! С «Моцареллой»! С курочкой! Мам! Пицца!
ИНТ. СЛУЖЕБНЫЙ КАБИНЕТ – ДЕНЬ
ПЁТР ЕВГЕНЬЕВИЧ
Вот, товарищ полковник…
(оборачивается)
Такая вот статеечка получилась…
АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ пододвигает стул к монитору компьютера. Присаживается.
ПЁТР ЕВГЕНЬЕВИЧ
Я полагаю – достаточно…
(трогает «мышку»)
Лучше – кратко, чем – чересчур. И фото хорошо встало. На своё место…
АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
(читает вслух)
В то время, когда антитеррористические подразделения российской армии продолжают ликвидировать главарей незаконных вооружённых формирований на территории Чечни, восстанавливают правопорядок, идеологи экстремистов всячески пытаются подорвать авторитет законной власти… Очернить наши Вооружённые Силы гнусными измышлениями…
ПЁТР ЕВГЕНЬЕВИЧ
Это, так сказать…
(смотрит на полковника)
Небольшая преамбула…
АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
(продолжает читать вслух)
Так в средствах массовой информации появилась очередная грубая фальшивка… Суть которой сводится к тому, что на протяжении последних лет некоторые высокопоставленные офицеры и генералы российской армии, Федеральной Службы
Безопасности, представители администрации Президента, правительства Российской Федерации, якобы, сотрудничают с боевиками… Продают террористам через своих доверенных лиц оружие, боеприпасы… Предупреждают полевых командиров о тех или иных тактических планах руководителей российских
Спецподразделений…
(Пётр Евгеньевич медленно закуривает)
Приводятся даже конкретные цифры… Счета, на которые, якобы, переводились миллионы долларов… Если верить этой лжи, многие наши генералы, министры, главы ведомств,
губернаторы не просто – предатели Родины… А – иуды без совести и чести… Делающие себе состояния на крови солдат и слезах матерей…
ИНТ. ВАННАЯ КВАРТИРЫ ВАЛЕНТИНЫ – ВЕЧЕР
ВИТАЛИЙ ещё раз протирает желтоватую ванну жёсткой губкой, ополаскивает клубящимся кипятком из душа, поворачивает синий краник, ждёт, трогает пальцем струйки воды, вешает трубку с дырочками на блестящий металлический стержень и оборачивается.
ВИТАЛИЙ
Вот, Ириш… Водичка – тёплая…
ИРИНА медленно входит в ванную, закрывает дверь, щёлкает кнопочкой на пластмассовой ручке. ВИТАЛИЙ выпрямляется.
ИРИНА
Не уходи, Витя…
ВИТАЛИЙ
(опускает глаза)
Ириш… Может, не надо?
ИРИНА
Помоги мне…
(поднимает руки)
Помоги снять…
ВИТАЛИЙ осторожно стягивает с женщины свитер и майку.
ИРИНА
Тебе неприятно на меня смотреть?
(медленно расстёгивает джинсы)
Такая – страшная, да? Как – смерть?
ВИТАЛИЙ
(шёпотом)
Ну, что ты, Ириш? Почему – страшная? Очень красивая… Очень… Просто… Как-то… Мне… И Катюшка – там…
ИРИНА выползает из джинсов и поворачивается спиной к ВИТАЛИЮ.
ИРИНА
Помоги, пожалуйста… Руки не слушаются…
(Виталий, затаив дыхание, расстёгивает бюстгальтер)
Катюшка всё знает…
(помолчав)
Давно всё понимает…
ВИТАЛИЙ
(тихо)
Да. Знает…
ИРИНА снимает трусики, опирается на руку ВИТАЛИЯ, забирается в ванну и встаёт под напористые прозрачные струйки.
ИРИНА
Я так похудела? Да? Почему ты на меня не смотришь? Тебе – неприятно, Витя?
ВИТАЛИЙ
(поднимает глаза)
Ну, что ты, Ириш? Ты не похудела… Просто мне… Я себя… Ириш… Может, я…
ИРИНА
(тихо)
Обними меня, Витя… Пожалуйста… Я так устала… Не бойся… Я не кусаюсь…
(Виталий осторожно садится на край ванны)
Пожалуйста… Ну, что же ты?
ВИТАЛИЙ неловко обнимает спину женщины. ИРИНА медленно тянет голову мужчины и прижимает её к мокрому животу.
ИРИНА
Крепче. Крепче, Витя…
(Виталий закрывает глаза)
Ещё…
(трогает влажные волосы мужчины)
Крепче… Вот так… Так…
(ванная наполняется густым молочным паром)
Витя…
(тихонько ерошит волосы Виталия)
У нас ведь… Будет всё хорошо? Да?
ВИТАЛИЙ открывает глаза и видит на блестящей коже бедра яркую бирюзовую жилочку.
ВИТАЛИЙ
Да, Ириш… Всё будет хорошо… Очень хорошо…
ИНТ. КОРИДОР КВАРТИРЫ ВАЛЕНТИНЫ – ВЕЧЕР
КАТЯ некоторое время стоит перед дверью ванной, потом тихо проходит на кухню и смотрит на картонную коробку с пиццей.
Моргает. Несколько прозрачных капелек гулко шлёпаются на красочный картон. И ещё – несколько. И – ещё.
ИНТ. КВАРТИРА ВАЛЕНТИНЫ – НОЧЬ
ВИТАЛИЙ осторожно приоткрывает дверь комнаты, смотрит на спящих ИРИНУ с КАТЕЙ, затворяет дверь. На кухне зажигает газ, осторожно ставит на конфорку закопчённый чайник, прихватывает из коробки треугольник пиццы, кусает и садится перед голубоватым монитором нетбука. Вставляет «флешку». Смотрит на мерцающий синий светодиод 3G-модема.
ВИТАЛИЙ
(очень тихо)
Ну, что… Товарищи генералы и маршалы… Это вам от Кольки – приветик… Начнём?
ИНТ. КВАРТИРА ВАЛЕНТИНЫ – РАННЕЕ УТРО
Белёсое пятнышко утреннего света мягко касается личика девочки. КАТЯ шевелится, чмокает, открывает один глаз.
ИРИНА вдруг громко вздыхает.
КАТЯ
Мам…
(зевает и медленно открывает другой глаз)
Мам? Ты спишь?
ИРИНА поворачивается на бок и обнимает рукой дочь.
ИРИНА
Катюш… Давай ещё поспим, да?
КАТЯ
(шёпотом)
Я писать хочу… Очень…
ИРИНА
(сонно)
Угу…
КАТЯ осторожно выбирается из-под руки матери. Чуть отворачивает тяжёлое, из верблюжьей шерсти, одеяло. Опускает бледные, сразу тронутые гусиной кожей ножки на пол. Ещё раз зевает. Зябко ёжась, встаёт. Открывает дверь комнаты и выглядывает в коридор. ВИТАЛИЙ, слегка размытый сизым табачным дымом, с чёрной щетиной на впалых щеках и отвисшей челюстью сидит перед открытым нетбуком.
КАТЯ
(толкая кухонную дверь)
А ты что – так и не спал?
(Виталий медленно поворачивает голову)
По инету «шарил», да?
(зевает)
Ой… Нашёл? Что-нибудь…
ВИТАЛИЙ
(«нахмуривается»)
Ты почему опять голенькая бегаешь? Застынешь ведь…
КАТЯ
(одёргивает короткую белую маечку)
Не-а… Я – на секундочку. В туалетик…
ВИТАЛИЙ
(шёпотом)
Ну-ка, быстренько – тогда… Заболеешь – кто с тобой возиться будет? Опять – мы с матерью? Давай-давай. Бегом. Туда и обратно…
КАТЯ
(переступает по линолеуму босыми ножками)
Дядя Витя…
ВИТАЛИЙ
А, ну – бегом!
(привстаёт с табурета)
А то сейчас по попке надаю!
Дверь комнаты медленно приоткрывается. ИРИНА, придерживая на груди одеяло, выглядывает в коридорчик. КАТЯ быстренько пробегает босыми ножками мимо матери. Громко стукает дверью ванной.
ВИТАЛИЙ
Не спится, Ириш?
(осторожно закрывает нетбук)
Ещё – рано. Поспите… Что ты поднялась?
ИРИНА
(зевает)
Ой… А который час?
ВИТАЛИЙ
Половина седьмого. Рано – ещё. Поваляйтесь… Я пока нам кофе сварю… Да?
ИРИНА, волоча край одеяла по полу, заходит на кухню. Смотрит в окно. Снова зевает.
ИРИНА
Смотри: опять – зима… Как всё засыпало… Белым-бело… Слава Богу…
Дверь ванной вновь громыхает. По линолеуму коридора гулко пробегают девичьи ножки.
КАТЯ
Мам! Мам! Я тоже в душ хочу! Я тоже хочу, чтобы меня дядя Витя искупал!
ИРИНА
(оборачивается)
Что-что? Что ты хочешь?!
ВИТАЛИЙ, чуть улыбаясь, смотрит на закипающий чайник.
КАТЯ
А что?
(останавливается в дверном проёме)
Тебя же дядя Витя вчера купал!
ИРИНА
Витя…
(оторопело смотрит на Виталия)
Ты слышишь – что она хочет?
ВИТАЛИЙ
(насыпает в две чашки молотый кофе)
Тебе – сколько, Ириш? Три? Или – четыре?
ИРИНА
(в одеяле, опускается на табурет)
Нет, ты слышал, что эта бесстыдница несёт?! Искупать её! Я тебя сейчас так искупаю, что месяц стоя спать будешь!
ВИТАЛИЙ опускает в третью чашку пакетик с чаем, закрывает конфорку, снимает чайник с плиты и заливает все чашки кипятком.
ВИТАЛИЙ
Салатики есть… Крабовый… Овощной… Колбаска… Порезать?
Дверь ванной снова грохает.
ИРИНА
Искупать её…
(берёт чашку)
Ни стыда, ни совести… Взрослая девка, а как – шлюшка какая…
ВИТАЛИЙ
(улыбается)
Ир… Что ты разошлась, ей-богу? Куролесит девчонка. Кровушка в ней играет. Буйная… Успокойся…
ИРИНА
Кровь играет…
(отхлёбывает кофе)
Ой, горячий… А ты где, вообще, спал? Или не спал? Вить?
ВИТАЛИЙ открывает пластиковые баночки с салатами. Ловко отодрав шкурку, режет сухую колбасу и мастерит несколько бутербродов.
ВИТАЛИЙ
Бери, Ир… Поешь…
ИРИНА
Витя…
(смотрит в глаза мужчины)
Что ты опять затеваешь? Я же вижу – ты снова что-то надумал… У тебя лицо меняется, когда… Когда ты какой ужас придумаешь… Скажи, Витя… Мы ведь с Катькой имеем право знать… Мы ведь тебе – не чужие…
ВИТАЛИЙ
Ириш…
(пригубливает кофе)
Никаких ужасов… Всё – в порядке…
ИРИНА
Витенька…
(ставит чашку на блюдце)
Не ври мне. Мы и так столько уже натерпелись. Намучились… И всё опять – заново? Да?! Ты опять полез на рожон? К этим… Всяким… Да? Что ты молчишь?
ВИТАЛИЙ
Ира…
(смотрит на чашку с кофе)
Да. Полез. Может – зря. А, может… Одним словом, я сделал то, что обещал. Они, видно, решили, что у меня кишка – тонка. Что я не посмею их художества на всеобщее обозрение
выставить. Что блефую…
ИРИНА
Боже, Витя…
(прикрывает ладошкой рот)
Что ты сделал? Я ничего не понимаю… О чём ты говоришь? Витенька…
(шёпотом)
Не молчи, ради Бога… Ты сделал что-то ужасное? Чтобы они совсем взбесились? Чтобы нас не просто нашли, а на мелкие кусочки порезали?
ВИТАЛИЙ закуривает, осторожно вытаскивает из нетбука модем, открывает его, подцепляет ногтем сим-карту, кладёт в маленькую металлическую пепельницу и тушит о кусочек пластика окурок.
ВИТАЛИЙ
Ира, я сделал то, что считал нужным… Да, наверно, взбесятся… Кому нравится, когда тебя в собачьих фекалиях валяют? Я полагаю… По крайней мере, трое из сайтов разместят у себя мою информацию… Если, конечно… Нет, «контора» не сможет им помешать… Просто не успеет, даже если захочет… Хотя… Если они контролируют провайдера, то…
ИРИНА
(дрожа губами)
Витенька… Господи… Это – те бумаги? Колины бумаги? Да? Те документы, о которых ты говорил? Из-за которых меня… Нас… Все…
ВИТАЛИЙ
Да.
(глотает кофе)
Не – все, конечно… Кое-что… Именно – документы: банковские выписки, собственноручные расписки некоторых вояк наших, несколько фотографий полевых командиров с людьми из ФСБ… Понимаешь, Ира: невозможно этот узел затягивать до бесконечности… Рано или поздно кому-то придётся его разрубить… Потому что просто так развязать его уже невозможно… Слишком туго затянут. Слишком далеко всё уже зашло. Очень далеко, Ира…
ИРИНА
(вдруг падает на колени)
Витенька! Я тебя умоляю! Не надо! Не надо, Витя! Отзови! Скажи, что ошибся! Что не хотел! Что заставили тебя! Витя!
КАТЯ
(внезапно возникает в дверном проёме кухни)
Блин! Только залезла – воды нет! Одна – холодная! Дядя Витя! Ну, сделай что-нибудь! Мам, ты чего на полу валяешься? В одеялке запуталась?
ВИТАЛИЙ
Ира…
(молчит)
Коля, кажется, жив…
ИНТ. СЛУЖЕБНЫЙ КАБИНЕТ – УТРО
АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
Ну, Пётр Евгеньевич?
(закуривает)
Что молчишь, стратег? Сделал тебя Переверзев? Сайты не достать, конечно?
ПЁТР ЕВГЕНЬЕВИЧ
Пока – Германия, Штаты…
АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
И что слил?
ПЁТР ЕВГЕНЬЕВИЧ
Кое-что, Андрей Владимирович… По – мелочам… Ничего страшного…
АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
Ну, и молодчина, что слил…
(улыбается)
По делу – хоть? Без «воды»?
ПЁТР ЕВГЕНЬЕВИЧ
Только – «сканы» документов…
(слегка поворачивает ноутбук)
Цифры, фамилии, даты…
АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
Молодец…
(смотрит на монитор)
По – нашему ведомству? По – «федералам»?
ПЁТР ЕВГЕНЬЕВИЧ
Так…
(водит курсором по экрану)
Всего помаленьку…
АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
Чудненько…
(тушит сигарету в пепельнице)
Это он нам пробный шарик закинул… Вот и ладненько… Хоть – что-то… Будет с чем идти к руководству…
ИНТ. КУХНЯ КВАРТИРЫ ВАЛЕНТИНЫ – УТРО
ИРИНА
(в оцепенении, испуганно)
Как Коля жив? Что ты такое несёшь?!
ВИТАЛИЙ
(тихо)
Ты меня послушай… Только – без визгов и криков… Хорошо? Давай я налью тебе кофе…
ИРИНА
Какой – кофе?! Что такое несёшь?! Ты – в своём уме?!
КАТЯ
(медленно поднимается с табурета)
Мама, я не понимаю… Что дядя Витя такое говорит?
ВИТАЛИЙ
(с размаху шлёпает ладонью по столу)
В конце концов! Вы можете помолчать?! Обе!
ИРИНА с КАТЕЙ притихают. ВИТАЛИЙ открывает форточку.
ВИТАЛИЙ
(закуривает)
Мне никак не удавалось сложить всю мозаику… Постоянно рассыпалось… Я-то и не понял сразу – почему во время последней встречи… Сидели у меня… Выпивали… Колька сказал: «Береги моих…» Странно как-то сказал… Каким-то чужим голосом… Ну, я отвечаю: «Всегда готов! Мол, что ты? Всегда берегу…» Знал он уже, что не вернётся… Пока не вернётся… Только говорить не хотел… Или не мог. Короче, я же был там… На месте взрыва… Все – в кашу… Обычно в Афгане мы, если собирать нечего… Пару мешков с землёй клали, «цинк» запаивали и – в Союз… Пытался по руке опознать… На руке у него – родинка… Помнишь? На запястье… Чёрта с два… Ничего не понятно… Сплошно месиво…
КАТЮ вдруг тошнит прямо на колени ИРИНЫ.
ВИТАЛИЙ
Полотенце возьми, Катюш…
КАТЯ отпивает из крана воды и тихо встаёт в углу кухни.
ВИТАЛИЙ
И документы эти…
(стреляет окурком в форточку)
Не липовые, конечно… Но большого шума тоже не сделают… Чего на войне только не было… Что – в Афгане, что – в Чечне… «Шишки» всё равно отмажутся… А простым смертным за пару ящиков с гранатами «вышку» не дадут… Да и сколько этих простых смертных осталось? Счета эти – тоже… Подлинников бумажных нет… А виртуальные копии тебе любой «юзер» смастерит… И никакой немецкий банк мне, российскому майору в отставке, никакой информации не даст… Кто будет этим заниматься? Генеральный прокурор? Начальник МВД? «Спецы»? Смешно… «Америкосы» вон что в Афгане творят… И творить будут… И в Пентагон их неизвестно кто влетел… Кто-нибудь что-нибудь внятно объяснил? Нет. Все молчат. Набрав крови в рот…
ИРИНА
Витя, я ничего не понимаю…
(прикладывает ладонь к губам)
О чём ты говоришь? Что ты знаешь о Коле?
ВИТАЛИЙ
Короче, думаю, что плевать им на эти документы…
(вытирает мокрый лоб)
Если они не сами их схоронили у тебя в гараже… Такой бы детский тайник Коля бы не смастерил… Так бы заныкал, что ни одна собака бы не учуяла. А нужны они, бумажки эти, для того, чтобы выйти на Колю… Вся эта канитель… Погони эти… Идиотские… Из – фильмов… Кошмар весь этот… Чтобы Коля себя проявил, понимаешь? Вышел на вас… Очень им он понадобился зачем-то… Очень… У них, у гэрэушников… Фээсбэшников… Тоже ведь… Свои группировки… Разные мнения… Конфликты среди своих… А вы с Катькой, вроде, как – приманка сейчас… Наживка…
КАТЯ
(тихо)
А я слышала…
(смотрит на мать)
Что генетическую экспертизу делают. Что по генам можно узнать – кто такой был человек…
ИРИНА
Боже…
(переводит дыхание)
Какой ужас… И что будет теперь? Ты думаешь – Коля жив? Что он специально скрывается? Ждёт чего-то? А зачем нас мучить? Зачем за нами всем гнаться-то? Чтобы поймать Колю? Да? Он же на них работает! Он же – свой! Наш!
ВИТАЛИЙ
Ириш…
(смотрит в окно)
Понятия не имею – зачем… Может быть, ему стало что-то известно… Или он – в какой-то схеме… Или на нём что-то завязано… Значит, так было нужно… Понимаешь? Нужно было исчезнуть. Легально. Погибнуть при исполнении. Чтобы никакой комар даже носа не подточил. Подрыв… «Чехи»… Орден – герою. Пенсия – вдове. У него связи были и с арабами, и с чеченами, и с «духами»… И – Бог знает с кем… Он ведь мне почти ничего не рассказывал. Хотя дружим уже сто лет… И прошли вместе такое, что…
В Афгане, кстати, у его подразделения меньше всего потерь было… Человека три, кажется, за четыре года… И то – по дурости… А на «боевых» почти вообще не было… Всё просчитывал до мелочей… Ему командование даёт одну ориентировку, а он другими тропами… По-своему переиначивает… И задачу боевую выполняет, и людей не
Гробит… А свой, чужой – всё относительно, Ир… Сегодня – свой, а завтра… Возникает конфликт интересов и тут уж…
ИРИНА
Господи…
(ёжится в одеяле)
Не зря ведь на кладбище это проклятое ходить не могла… Словно чуяла что-то… Что нет его там… В могиле… Не просто верила, а как-то чуяла… Сердцем, что ли? Понимаешь? Ты уверен, что Коля жив?
ВИТАЛИЙ
Да.
(молчит)
Уверен.
ИРИНА
(шёпотом)
Это он ко мне тогда ночью приходил? Что-то хотел…
ВИТАЛИЙ
Нет, что ты, Ириш?
(смотрит на босые ноги женщины)
Не мог он прийти. Наяву… У тебя просто расшатались нервы. Он не мог прийти. Никак. Ко мне батя покойный тоже пару раз приходил… После Афгана. Что хотел – не
знаю. Постоит, постоит в коридоре и исчезает… Это – нервы, Ириш, нервы… А вообще я себя последним гадом чувствую… Что – с тобой… За спиной Кольки…
ИНТ. КОРИДОР ЗДАНИЯ – УТРО
АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ быстро идёт по длинному коридору, останавливается, открывает дверь и, громко хлопнув ею, заходит в кабинет.
ИНТ. СЛУЖЕБНЫЙ КАБИНЕТ – УТРО
ПЁТР ЕВГЕНЬЕВИЧ
(осторожно)
Что-то случилось, товарищ полковник? Ценные указания руководства?
АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
(быстро закуривает и проходит к столу)
Разработку Круглов-Переверзев прекратить. Объекты ликвидировать. Как тебе это нравится?
(Пётр Евгеньевич пожимает плечами)
Ты мне объясни: мы когда-нибудь будет жить в нормальной стране? С нормальными дорогами? Без коррумпированной снизу доверху власти? От «мента» постового – до самого верха! Без откатов «чинушам»?! Почему я, полковник, катаюсь на старом драндулете, а уездный «ментовский» капитан – на последнем «бумере»?! И домик у меня – не на Канарах! Почему у нас всё решает один человек?! Один начальник! Один судья! Один чиновник! Это, по-твоему, – демократия?!
ПЁТР ЕВГЕНЬЕВИЧ
(улыбается)
Какая такая – демократия? Что это вы разошлись?
АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
Это – маразматия!
(медленно выдыхает сигаретный дым)
Мы почти год работали с Кругловым… Отличные результаты… И – по Ближнему Востоку! И – по югу! Ну, да. Взбрыкнул. Свою игру затеял. Все – живые люди… Так нет! Прекратить! Ликвидировать! Ликвидируйте лучше это позорище, которое у вас называется судами! Один мужик, одна тётка… Купленные-перекупленные решают… Почему в этой чёртовой Америке обычные люди решают?! Народ! Виновен ты или нет! Двенадцать человек вынь да положь! Ты знаешь, что вот сейчас я могу позвонить кое-кому… Из судей наших доблестных… И Петрова «закроют»… Просто так! Лет на пяток! Или – Иванова! Статью найдут. Налоговая, наркота, оружие… Вмиг соорудят. А я его бизнес по продаже бабьих трусов к себе приберу! Запросто! И тварей этих… Что деток насилуют – пожизненно! Без права условно-досрочного! А если больной на голову – в «психушку»! И чтоб никто его из нормальных людей больше не видел! И вот это – гуманный подход, Пётр Евгеньевич! Настоящий гуманизм! Человеческий! К опозоренным детям! К
несчастным родителям! К нам всем, наконец! Ибо если эти ублюдки будут знать, что за свою мерзость никогда из камеры не выйдут, и люди к государству по-другому отнесутся! Не плюя на него! Нос не воротя! Хоть чуть-чуть уважая! Если гордости оно не заслуживает… Ладно… На веку нашем такому, видно, не бывать… Разошёлся? Да… Напрягли меня сегодня генералы… Значит, так: с Переверзевым работать по той же схеме.
(Пётр Евгеньевич отрывает рот)
По той же, Петя.
ИНТ. КВАРТИРА ВАЛЕНТИНЫ – УТРО
ИРИНА
(тихо)
Никогда не думала, что в свой отпуск буду валяться неизвестно где на продавленном диване… Полуживая… Какой-то, действительно, – фильм ужасов…
ВИТАЛИЙ
Кать, ты не бойся…
(скрипнув пружинами, слегка поворачивается)
Ляг удобно… Что ты вся скукожилась? Я же не кусаюсь…
(Катя сворачивается клубочком на диване)
Я тоже не думал, Ириш…
(прикрывает глаза)
Не думал, что в 23 года окажусь среди змей, мин и песчаных бурь… Чёрти где… Что убивать придётся… Друзей терять…
(помолчав)
А ведь, вообще-то, шофёром хотел стать… Ты – один на один с машиной… А впереди – дорога, дорога, дорога… И никто тебе – не указ… Сам себе – барин…
КАТЯ
(вдруг)
А ты много убил? Страшно было убивать? Мне страшно было стрелять… В этих… Живые, всё-таки… Нет, не сразу… Потом стало страшно…
ИРИНА
(тихо)
О, Господи… Кать…
ВИТАЛИЙ
Не знаю, Катюш…
(приподнимается с дивана)
Война… Не – ты, так – тебя. Всё – очень просто. Очень. А потом… Как-то вдруг что-то щёлкнуло в голове. Нет, даже не привык… «Духи» как-то перестали быть людьми… С семьями… Мечтами своими… Просто – цели. Как – в тире. И ты их устраняешь. Как – учили. Даже злобы особой не было. За товарищей, что погибли… За зверства, что они чинили… А, может, душой зачерствел… Многие ребята потом себя так и не нашли… После Афгана-то… Кто спился, кто сел, кто в наркоте увяз… Человек меняется… На физическом уровне… Другим становится… По-другому смотрит на привычные вещи… А, вообще, по большому счёту не важно – где ты оказался: в бегах, в больнице, в тюрьме, на войне… Везде надо и можно оставаться человеком…
(помолчав)
Вы подремлите пока… А я машину загружу. И поедем скоро…
ИРИНА
(тихо)
Куда? Опять?
ВИТАЛИЙ
Да.
ИРИНА
Вить…
(трогает мужчину за плечо)
Ты ни чём не виноват. Никакой ты не гад. Что ты говоришь? Это я – дура. Последняя дура… Ты вправду думаешь, что… Что Коля… Что жив Коленька…
ВИТАЛИЙ
Да. Я же тебе говорил.
ИРИНА
(шёпотом)
Как я ему в глаза теперь посмотрю? Это я виновата… Одна… Во всём…
КАТЯ
Ну?!
(приподнимается на локотке)
Опять разборки: кто – дурак, кто – виноват?! Переспали! Подумаешь! Что такого?! Переспали, так переспали! Дети, что ли?! Дальше как будем?! Куда поедем?! Или до
конца жизни на этом диване будет лежать?!
ИРИНА удивлённо смотрит на дочь.
ВИТАЛИЙ
В Самаре у меня – знакомые…
(проходит по комнате)
Друзья отца ещё. Не думаю, что их «пробили»… И не виделись уже лет десять…
ИРИНА
Слушай, Вить…
(присаживается на диване)
Катьку ещё в прошлом году в Гурзуф звали… Подружка из класса. Там у неё, вроде, – бабушка какая-то…
КАТЯ
Не бабушка, а – тётка! А я заболела…
ИРИНА
(встаёт)
Ага, простуду подхватила в своём бассейне. Мы с ними тогда по скайпу поболтали – говорят, приезжайте. Ради Бога. Живите…
ВИТАЛИЙ
(улыбаясь)
Ну, какой Гурзуф, Ир? Зима – на дворе.
ИРИНА
Ну, и хорошо, что зима!
(смотрит на дочь)
Мы же не купаться, не загорать будем! Нас никто там не найдёт. Домик – в предгорье. Воздух. Тишина. Да?
КАТЯ
(вдруг)
Дядя Витя, а у тебя много женщин было?
ИРИНА
Катька! Я тебя сейчас выпорю! Что за вопросы?! Ты хоть понимаешь: Виталий Степанович тебе – не дружок школьный! А – взрослый мужчина! Даже я не смею об этом говорить! Что за – бесстыдство?!
КАТЯ
А – почему?
(поворачивает ангельское личико)
Что тут такого? Мы – вместе… Ездим… Кушаем… Спим… Почему я не могу спросить?
ВИТАЛИЙ
Семьсот тысяч четыреста двадцать одна…
(закатывает глаза)
Нет, двадцать две…
КАТЯ
(открывает рот)
Скока, скока? Где ты их всех взял?
ВИТАЛИЙ
Ириш, а, правда…
(присаживается на край дивана)
Давай махнём в Гурзуф? Горы, море, солнышко! Потом отдохнёшь немножко и салон тебе забабахаем! Красоты! Где-нибудь – в Сочи! Курорт, народу – тьма, все хотят быть красивыми!
КАТЯ
Правда, давай!
(вскакивает на коленки)
У – моря! Массаж, маникюр, педикюр, эпиляция, лифтинг! Наберём классных девочек! И – мальчиков! Мальчикам будут нравиться девочки, а девочкам – мальчики! Мам, ты же – классный стилист! Косметолог! А я потом рекламку придумаю! А какое название будет? Давай «Ирина-люкс»?! Правда, хорошо?! Звучит! «Ирина-люкс»! Ты же у нас – люкс?! Просто устала пока. От всех этой беготни. Раскрутимся! На – всё побережье!
ИРИНА
(чуть улыбается)
Катька, не выдумывай… «Ирина-люкс»… «Ирина-кошка драная», скорее всего… Люкс…
КАТЯ
А потом яхту купим!
(елозит по дивану)
Будем в море плавать! А я нырять буду! Я люблю нырять! А иногда будем туристов катать! Не за дорого! Все – дорого, а мы – нет! Да? А дядя Витя капитаном будет! В белой фуражке!
ИРИНА
(тихо)
Витя… Ты думаешь, что с Колей всё – хорошо? Что скоро он появится? Да? Когда? Где? Что с ним происходит? Он сам нас найдёт? У меня сейчас сердце лопнет…
ВИТАЛИЙ
(помолчав)
Ир… Я не хочу тебе врать. Я знаю лишь то, что он тогда не погиб. И чувствую, что он как-то – в курсе наших дел. Следит за нами, что ли… Откуда-то… И даже помогает… Как, через кого – понятия не имею… Моё чутьё меня никогда ещё не подводило… Коля жив. И скоро даст о себе знать. А нам… Нам, очевидно, надо пройти эту дорогу. Самим. Потому что прежней жизни уже больше не будет… А что будет после – никто не ведает… Никто, Ириш.
КАТЯ
(тихо)
После жизни…
ИРИНА
(нагибается к дочери)
Что ты говоришь, котёнок?
КАТЯ
(громче)
После жизни… Мы живём после жизни…
ИНТ. СЛУЖЕБНЫЙ КАБИНЕТ – ДЕНЬ
БОРИС ПЕТРОВИЧ
Ну?!
Генерал так швыряет газеты на стол, что несколько страниц гулко лопаются.
БОРИС ПЕТРОВИЧ
Видел?! Откуда?! Что ты обещал?! Читай: «Торговцы смертью»! «Купцы-генералы»! «Сколько стоит кровь?» От Верховного уже звонили! В три часа явиться в Кремль! Что молчишь, полковник?! Кто мне тут распинался?! Гарантии давал! Стратегии на уши вешал! Пять газет! Писаки, мать их! В сети тоже висит уже?!
АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
(тихо)
Так точно, товарищ генерал. Но это ещё – цветочки. Если будут ягодки…
БОРИС ПЕТРОВИЧ
Я тебе эти ягодки, полковник, засуну… Сам знаешь – куда…
Генерал быстро огибает длинный стол, распахивает дверцу шкафа, достаёт бутылку коньяка, откупоривает, наливает рюмку, выпивает и некоторое время стоит с бутылкой и рюмкой в руках.
БОРИС ПЕТРОВИЧ
Девка моя, Лизка, внучка, совсем взбесилась… Представляешь, Андрей Владимирович, втюрилась в какого-то хозяйчика компьютерного клуба. Гоняет с ним, понимаешь, ночью на мотоциклах по Москве… С байкерами этими спуталась… Кожу чёрную нацепила… Всю – в заклёпках…
Нет, девка – толковая… В семь лет лопотала уже по-английски, по-французски… В иняз сама поступила… Работает ещё… В фирме приличной… Переводчицей.
Я к этому… Как его… Своих ребят отправил… Поговорить… Так она, представляешь, взбрыкнула! Из дому ушла… Квартиру сняла… Как будто не знает – где я работаю, дурочка. Я сам приехал – дверь даже не открыла! Кричит оттуда: «Мне – девятнадцать лет, дед! Буду жить – как хочу! Не лезь в мою жизнь!» А я что – лезу? Я же о ней, дурочке, забочусь. А потом орёт: «Дед, а кого тебе родить – девочку или мальчика?!» На – весь подъезд! Соседи повылазили… Я, понимаешь, красный стою… Готов со стыда провалиться… Что смеёшься-то?
АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
(слегка улыбается)
Я не смеюсь, Борис Петрович…
БОРИС ПЕТРОВИЧ
Твои-то все – в порядке…
АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
Да, дочь с зятем – в посольстве Аргентины. Пресс-атташе по культуре. Родила вот недавно…
БОРИС ПЕТРОВИЧ
Знаю, знаю…
(вдруг останавливается возле стола)
Ну, вот какого чёрта?! Просил же с этими папками с заклёпками ко мне не… Зачем полировку царапать?! Хоть колом по голове чеши! После каждого совещания, как кошки по столу прошлись!
(слюнявит палец и осторожно трёт каштановую поверхность стола)
Знаю, Андрей Владимирович… Внука родила… А сын – в Дальневосточном… Майор – уже.
АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
Так точно. Месяц назад присвоили.
БОРИС ПЕТРОВИЧ
Не хочет под отцово крыло?
АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
Никак нет, Борис Петрович. Да я и не предлагал. Пусть идёт своим путём.
БОРИС ПЕТРОВИЧ
Ну, и правильно.
(закуривает)
Кури, Андрей Владимирович.
АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
Благодарю.
(быстро закуривает)
Я полагаю, что Переверзев…
БОРИС ПЕТРОВИЧ
Что – по Круглову?
АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
Вот здесь…
(достаёт из папки лист бумаги)
Здесь – некоторые соображения…
(генерал берёт лист и надевает очки)
Вы знаете, что операция по внедрению Круглова прошла успешно. Как говорится – без сучка, без задоринки. Американцы всё «проглотили». Круглов стал работать на границе Пакистана. Успешно работать. Чрезвычайно эффективно. Потом – провал Семашко… Не по его вине, конечно… Цээрушники ведь тоже, ребята, – с мозгами…
Пришлось Круглова с его группой «слить». Не вводить же снова войска в Афган? Третью Мировую начинать… Уже – с Америкой. Но Круглов, видно, сильно обиделся…
БОРИС ПЕТРОВИЧ
А ты бы не обиделся?
(кладёт лист на стол)
А, товарищ полковник?
АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
(помолчав)
Обиделся бы. Но из дела бы не вышел. Не в цацки играем. И он – не пацан трёхлетний. Понимать должен.
БОРИС ПЕТРОВИЧ
Да…
Генерал аккуратно складывает из рапорта полковника самолётик.
БОРИС ПЕТРОВИЧ
Не – в цацки.
АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
Перестал выходить на связь. В феврале объявился под Гудермесом. Зачем-то пошёл с колонной Зимина. Дальше вы знаете…
БОРИС ПЕТРОВИЧ
Ни черта мы не знаем, полковник!
Генерал резким взмахом запускает самолётик. Оба мужчины, не мигая, смотрят, как белая птичка плавно взмывает вверх, описывает круг и мягко падает в горшок со старым развесистым фикусом.
БОРИС ПЕТРОВИЧ
Ни черта. Да, факт гибели Круглова подтверждён пятью офицерами. Но что он делал там? И почему – не на броне, а внутри БТРа? А? Из тех, кто был на броне, двое выжили. Контужены, поломаны, но выжили. Ты можешь мне ответить, Андрей Владимирович? Как он перешёл границу? Где был три месяца? Почему его никто не видел? Хоть на один вопрос ты можешь внятно ответить? Молчишь?
АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
Пока – нет, товарищ генерал.
БОРИС ПЕТРОВИЧ
Не нравится мне всё это, полковник… Ой, как не нравится… Если он решил выйти из игры, ушёл бы… Куда – угодно. Лёг бы на дно. Или – Круглов свою игру затеял? Какую? Бумажки эти вшивые… Откуда взялись? Зачем?
Титры.
МУЗЫКАЛЬНАЯ ТЕМА
(за кадром титров)
Горы цвета халвы.
Да ослиные визги.
Я родился, увы,
после жизни.
Кроет сумерек мглу
звёздным крепом…
Что отдать я могу,
кроме неба?
Припев:
Нет – не слёзы.
Лишь дождь
слепо косит.
Нам родиться пришлось
жизни после.
Время пущено вспять.
Поздно мыслить.
Нам пришлось жить опять.
После жизни…
Голоса – ни гу-гу
павших…
Знаете –
что отдать я могу,
кроме памяти?
И морозной
опять
веет свежестью…
Что могу я отдать,
кроме нежности?
Припев
Нынче снова кровать –
крапом крови…
Что могу я отдать,
жизни кроме?
Горы – в алом снегу.
Солнца брызги.
Что отдать я могу,
кроме жизни?
Припев
ТИТРЫ
Конец одиннадцатой серии