После жизни
драма
сценарий телевизионного фильма
26-я серия
На фоне нарезок предыдущих серий звучит лейтмотив фильма.
ЧУМА
(внимательно смотрит в глаза Кати)
Проходит… Сейчас пройдёт… Подержи её ещё… Не отпускай… Сейчас отпустят бесы… Говори с ней, говори… Всё, что угодно говори… Не молчи только…
ИРИНА
(глядя на Чуму)
Мы сейчас костёрчик распалим… Сейчас тёпленько станет… Намёрзлась за ночку? А-а-а-а-а… Намёрзлась… А дядя Ираклий сейчас дровишек подкинет, и костёрчик снова большой будет… Согреется моя девочка… Согреется моя маленькая… Мой котёночек… И с горки спускаться будем… Осторожненько… Тихонько… Да?
Титры: ИРИНА КРУГЛОВА – АКТРИСА Х
ВИТАЛИЙ
(почти про себя)
Значит, два «борта» было… Десантировались, гады, пока я химичил на речке… Или «крокодил» их скинул на подлёте?
Люди бегут прямо в сторону кустов. ВИТАЛИЙ, поморщившись, достаёт пистолет. Прицеливается. И несколько раз стреляет. Люди падают.
ВИТАЛИЙ
Чёрт…
(мотает головой, тихо)
Какой-то бред творится… Со своими воюю… Скольких уже положил… И ничего во мне не колышется… Ни одна кишка не зудит…
Титры: ВИТАЛИЙ ПЕРЕВЕРЗЕВ – АКТЁР Y
КАТЯ заносит ножку над обрывом.
ЧУМА
(позади Кати)
Куда ты, ё…
ЧУМА хватает КАТЮ за полог куртки и тут же, поскользнувшись на мокром камне, опрокидывается вниз, с уступа. КАТЯ безмолвно, словно тряпичная кукла, болтается над пропастью.
ЧУМА
Саня! Са… Саня-а-а-а-а-а!
И почти сразу волосатая рука ИРАКЛИЯ сжимает предплечье ЧУМЫ и тянет вверх. Другая – заграбастывает ворот свитера. И тут же ещё две руки хватают ЧУМУ за плечо и руку. Едва ЧУМА, дрожа от напряжения, переваливается за край уступа, показывается бледное, безжизненное лицо КАТИ.
ИРАКЛИЙ одним рывком поднимает девочку на скалу.
Титры: КАТЯ КРУГЛОВА – АКТРИСА Z в фильме…
ГОЛОС ИРИНЫ
(с хохотком, в темноте)
Господи… Как будто не со мной происходит… Словно – в кино каком…
ГОЛОС КАТИ
(в темноте)
Ага, мам! Как – в триллере! Да, Сашик?!
ГОЛОС ЧУМЫ
(ворчливый, в темноте)
Кино, блин! Только этот… Который всё это напридумал, конкретно – чокнутый! И который наснимал, – звезданутый! Видала я в гробу такое кино…
ГОЛОС САШИ
(в темноте)
Да уж…
(глухой чих)
Кино… Что дальше-то будет? В кино этом…
Сверху вновь, будто кто-то сыпанул крупную дробь по жести, гулко грохочет.
ТИТРЫ
ПОСЛЕ ЖИЗНИ
(двадцать шестая серия)
НАТ. ГОРНОЕ ПЛАТО – ДЕНЬ
САША
Он-то знает про твои… Ну… Чувства… И – прочее… Или ты на него потом обрушишься? Холодным душем… Или – как?
ЧУМА
Да ни черта он не знает…
(хлопает по карманам куртки)
Чёрт… Ни сигарет нет, ни… Знает… Откуда ему знать? Я же держу себя… В голос не кричу на весь шарик… Так, постебались чуть… У Ираклия в доме… Я говорю: бери, коли – пришлась… Так излюблю, что… А он: я – из другого теста… Типа, мол, старый – для тебя… Как будто, я – писюха-школьница… А он – перечник древний… Но, сердцем чую, ёкнуло у него что-то… На меня… Ещё в купальне той, у Олежека, почуяла… Когда он меня голую, пошкрябанную всю, на руках нёс… Когда смотрел потом… В водичке той – с пузырьками… Не как кобель смотрел, которому только надо поиметь… Как мужик нормальный смотрел… На бабу, которая нравится… Такие дела нельзя не просечь… Вон, Катюха на тебя как смотрит… Аж глазки её лучатся… От счастья… А ты ещё не допёр – чего я за ней со скал прыгнула… Тебя ради, дурака… Ради вас с Катькой… Эх, ты…
САША
Слышь, Ксюха…
(улыбается)
Может, ты Ираклием займёшься? Тоже ведь мужик ещё…
ЧУМА
Ага!
(ржёт)
Он меня – в берлога! Копай берлога! И – в спячка! И – лапа сосать!
ИРАКЛИЙ
Вставай!
(поднимает руки)
Все вставай! Пойти надо! Потом – сидеть! Вставай!
ЧУМА
Опять – вставай…
(утирает слезящиеся глаза)
Медведь… Только медведя мне не хватало… С берлога…
НАТ. ГОРЫ – ДЕНЬ
У входа в чёрный зев пещеры ИРИНА останавливается.
ИРИНА
Да не пойду я туда… Не видно же ничего… Хоть – глаз коли… Тьма – такая… Тьмущая…
Впереди вспыхивает чадящий факел.
ИРАКЛИЙ
Во…
(смотрит на горящий, обмотанный вокруг длинного сука, свитер)
Был одежда… Нет одежда…
ЧУМА
(оборачивается)
Ирка, топай давай! Потом будешь стоять! Двигай ластами!
КАТЯ
Мам, пошли!
(смотрит на Сашу)
Я тоже боюсь… Правда, Сашик? Вдруг там – волки! Тут есть волки?
САША
(хохотнув)
Ага! И – волки! И – крокодилы! И – драконы!
ЧУМА
Виталя…
(касается руки Виталия)
Ты об меня обопрись маленько, слышь? А то, неровен час, на камешке в темноте поскользнёшься и ножки себе ещё поломаешь… Вдобавок к ранам своим всем… И автоматы c пистолями бы снял пока… Отдай вон Чекану… Он малый – здоровый…
ВИТАЛИЙ
Ничего…
(пожимает предплечье Чумы)
Ничего… Сдюжу… А обопрусь – так ты ляжешь подо мной… Как цыплёнок табака, станешь… Или – камбала…
ЧУМА
(хохочет)
Так я – согласная! Падай! Хоть табака, хоть махоркой буду! И я сдюжу! Не боись, главный генерал!
САША
Ксюха!
(слушает своё гулкое эхо)
Хватит чушь молоть! Двигай давай!
ЭХО
Ай-ай-ай…
ИРАКЛИЙ
Пошли!
Все, осторожно ставя ноги на скользкие камни, двигаются за факелом.
ИРИНА
Ой!
(по колено проваливается в ледяную воду)
Мамочки!
И тотчас хлопающий, тысячекратно размноженный эхом звук пронзает пространство пещеры.
ИРИНА
Мамочки!
КАТЯ
А-а-а-а-а-а-а!
Все застывают. Тучи мелких чёрных тварей падают на головы людей, бьют крыльями по рукам, взмывают, сыплют градом помёта.
ИРАКЛИЙ
Мыша!
(машет полыхающим факелом)
Кыш, мыша! Кыш, проклятый!
ЧУМА
(раскатисто хохочет)
Это – мышки! Мышки летучие!
ИРИНА
Мама!
(пытается стряхнуть с лица прилипшее мохнатое тельце)
Мамочки мои!
ВИТАЛИЙ
Руками не машите! Лица закройте! И – вперёд!
КАТЯ
Ага! Вперёд… Мне она за шиворот за… Ой! О-ё-ёй! Сашик!
САША
Стой смирно!
(изловчившись, хватает маленькое упругое животное)
Вот, зараза! Кусается!
ИРИНА
Кусается?!
(судорожно поднимает ворот куртки)
Больно?!
ВИТАЛИЙ
Идём, идём! Не телимся! Ирка, живо! Потом кричать будешь!
ИРИНА
Потом…
(машет руками)
Они сейчас… Господи! Сколько – их! Миллионы! Мамочки!
КАТЯ
Мама, пошли!
(тянет Ирину за подол куртки)
Пошли! А то они сейчас нас всех съедят! Всю кровь из нас выпьют!
ЧУМА
(ржёт)
Ну, от моей крови подохнут! Потравятся все! А кто не подохнет, так я их самих покусаю!
ИРАКЛИЙ
Мыша – хороший!
(оборачивается)
Не страшный… Мыша нетопыр зовут… В пещера живёт…
ИРИНА
Ага, хороший!
(ёжится)
Как вцепилась твоя мыша! У меня чуть сердце не лопнуло!
КАТЯ
(внезапно, громко)
Там – свет! Свет! Вон – там! Мам, видишь?!
Вдалеке появляется маленькая белая точка.
ИРАКЛИЙ
Да!
(помолчав)
Выход пещера! Какой зрение – твой! Выход!
ИРИНА
Слава тебе, Господи… Ой!
(проваливается в подводную яму)
Опять прова… Что же это такое делается?!
КАТЯ
Мам, надо смотреть – куда идёшь!
КАТЯ ждёт, пока ИРИНА вытянет ногу из ямы, скрытой шелестящей водой.
КАТЯ
Надо аккуратно идти, мам! Дай мне руку! Все нормально идут! А ты всё время ныряешь!
ВИТАЛИЙ
Немного осталось!
(останавливается)
Ну?! Подтянулись! Не растягиваться! Ирка, хватит ныть! Не по серёдке иди! К стене – ближе! Держись рукой о стену!
ИРИНА
Ага, о стену!
(утирает потный лоб)
Тут вся стена – скользкая! В какашках этих! Мышиных!
НАТ. ПЛОЩАДКА НА ВЫХОДЕ ИЗ ТОННЕЛЯ – ДЕНЬ
ИРАКЛИЙ глубоко вдыхает свежий морозный воздух и на мгновение зажмуривается.
ИРАКЛИЙ
Хорош-ш-ш… Хорош зима… Какой вкусный…
САША осторожно подходит к краю обрыва.
САША
(присвистнув)
Ни фига себе… Глубоко…
ИРАКЛИЙ
Мы там идти…
(ведёт рукой)
Там, видишь? Тропа… Долина…
САША
А это…
(прикрывает ладонью веки)
Это – что? Вон там! Видишь?
ИРАКЛИЙ
Море…
(улыбается)
Море – там… Чёрный море…
Среди двух оснеженных отрогов явственно проступает блестящее водное пятнышко.
САША
(оборачивается)
Слышь, Катюх?! Море! Вон та синяя полоса – Чёрное море!
КАТЯ
Да?!
(опирается о руку Саши)
Ой, какие камешки острые! Там – море?! Откуда?! Мы что – к морю пойдём?!
ЧУМА
(медленно выползает из зева пещеры)
У-у-у-у-ух… Свет божий, наконец… Тварей этих кусачих нет… Ирка, шевелись давай! Что ты там с Витечкой тянешься?!
ГОЛОС ИРИНЫ
(из тоннеля)
Да идём мы, идём! Сейчас!
ИРИНА и ВИТАЛИЙ медленно выходят на свет.
ИРИНА
(устало)
Боже… Неужели вышли?! Вить?!
ВИТАЛИЙ
Ну…
(улыбается)
Видишь: красота – какая? Неземная… А там – море… Вон… Между горами, видишь? Сейчас отдышимся чуть… И вниз пойдём… В долину… Там легче будет… А к вечеру…
ГОЛОС БОРИСА ПЕТРОВИЧА
(усиленный мегафоном и размноженный эхом)
Майор! Плечо – как?! Болит?!
Все замирают.
ГОЛОС БОРИСА ПЕТРОВИЧА
(усиленный мегафоном и размноженный эхом, хохочет)
Ну?! Думал: порешил меня, майор?! Ты это ловко там нагородил! На речке! Фугасы! Бочки! Думал: клюнет?! Волчина седой! На капкан твой?! Что молчишь?!
ВИТАЛИЙ
(тихо)
Как – только, так падать всем…
ГОЛОС БОРИСА ПЕТРОВИЧА
(усиленный мегафоном и размноженный эхом)
Ты башкой-то не крути! Не увидишь! Смерть свою! Не ожидал, да?! Думал: грохнул генерала?! Кишка у тебя тонка!
Во внезапной тишине где-то очень далеко свистит птица.
ГОЛОС БОРИСА ПЕТРОВИЧА
(усиленный мегафоном и размноженный эхом)
Короче! Майор! Оружие – в пропасть! Всё! Повторять не буду! Люди – на прицеле! Выход блокирован!
ИРАКЛИЙ
(шёпотом)
Под гора сидят… Справа… Под гора…
ВИТАЛИЙ чуть скашивает глаза и замечает в предгорье несколько тёмных точек. Медленно расстёгивает куртку.
Осторожно поднимает руки и снимает с шеи автомат.
ГОЛОС БОРИСА ПЕТРОВИЧА
(усиленный мегафоном и размноженный эхом)
Без фокусов! Оружие – в пропасть!
ВИТАЛИЙ улыбается, опускает АСКУ к ледяной площадке каменного скального пятачка и, левой рукой увлекая за собой вниз, на камни, остолбеневших КАТЮ с ИРИНОЙ, нажимает на спусковой крючок автомата. В ответ тут же бухают оглушительные выстрелы. Несколько пуль выбивают гранитную крошку над головой ИРАКЛИЯ. ВИТАЛИЙ резко поднимает автомат, и длинная очередь веером идёт вверх, под вершину заснеженный горы. Эхо некоторое время мечется в сыром, тяжёлом утреннем воздухе и затихает.
ГОЛОС БОРИСА ПЕТРОВИЧА
(усиленный мегафоном и размноженный эхом, хохочет)
Ну?! Пострелял, Виталий Степаныч?! И хватит! Не то гранатами шибанём!
Снег на склоне потревоженной горы вдруг идёт длинной, ломаной трещиной. Чуть медлит и, выдохнув густые молочные клубы, с глухим рокотом ползёт с вершины. Набирая скорость, лавина гулко врезается в скалистый козырёк, и гора внезапно исчезает в сплошной снежной пелене.
ВИТАЛИЙ
Всем лежать! Не двигаться! Лежать!
На низкой басовой ноте гул превращается в шипящий шелест и сходит на нет. Солнце внезапно выныривает из глубин кучевой облачности и зажигает миллиарды снежинок ослепительным лучистым огнём.
ЧУМА
(лёжа, тихо)
Ё-о-о-о… Бли-и-и-и-и-ин…
ИРАКЛИЙ
Такой…
(осторожно поднимает голову)
Такой – лавина… Бах-х-х-х…
ИРИНА
Боже…
(трогает рукой дочь)
Катюша? Ты – живая, девочка моя? Господи… Витя… Что это было?
ВИТАЛИЙ наклоняется над обрывом. Утирая мокрое лицо, смотрит вниз. Улыбается.
КАТЯ
(лёжа, тихо)
Ва-а-а-а-а-у… Как – в кино… Дядя Вить? Ты – этот… Рембо… Настоящий Рембо… Правда, Сашик?
САША
(поднимается на ноги)
А кто это был, Виталий Степанович?
(смотрит на засыпанную многометровой толщей снега долину)
Эти? Которые нас…
ВИТАЛИЙ
Даже не думал…
(помолчав)
Что получится… А вспомнил вдруг… Как боец один… На Гиндукуше… Из эрпэгэшки сдуру шибанул… Вроде, «духов» среди скал заметил… Так на нас как пошло-поехало… Весь склон… Тонны снега, камня… Еле успели в щель зашиться… А то бы лежали сейчас… Под снежком… Как – уроды эти…
(смеётся)
Даже не думал, что выйдет… Наугад по горке «рожок» весь выпустил… А горка, видишь, только этого и ждала, милая… Разродилась лавинкой… Кстати очень… Да – метко… В аккурат тварям – на головы…
ИРИНА
(поднимается)
Витенька…
(смотрит на Виталия)
Ты что – знал этого человека? Который орал… И он нас всех знал? Да? Это опять – они? Чекисты – эти?
ВИТАЛИЙ
(усмехается)
Знал… Живучий, гад, оказался… Хи-и-и-трый, поганец… На речке за спинами чужими хоронился… Вместо себя мне болвана подсунул… Я и купился… А он… Тем временем… Вёл нас, оказывается… Спутник они, что ли, твари, подключили? По нам работать…
ИРИНА
(обомлев)
Боже, какой – спутник? Из космоса?
КАТЯ
Ага, мам!
(округляет глаза)
Оттуда! Спутник всё видит! Можно даже звёздочки на погонах разглядеть! Не то, что… А на земле сидят и за нами секут! Через спутник этот! Ты что – в кино не видела разве?! Мам?!
ИРИНА
Какие – звёздочки?! Какое – кино?! Что зна…
ЧУМА
(зло)
Не вопи, Ирка! Достала ты уже своими воплями! А то ещё какая лавина на нас…
ВИТАЛИЙ
Так…
(осматривается)
Если они, и вправду, на входе в расщелину топчутся, нам лучше обратно не соваться… «Рожок» – пустой… А двумя пистолетами много не навоюешь… Потому будем спускаться… Перейдём седловину… А там…
ИРИНА
Да куда спускаться, Витя?! Снега – сколько! Как мы спустимся?! Ты об этом подумал?! С ребёнком!
КАТЯ
Мама, перестань!
(смотрит на Сашу)
Какой я тебе – ребёнок?! Сама ты – ребёнок! Нам что: сидеть здесь?! Ждать, пока опять эти придут?! Ловить нас?!
ИРАКЛИЙ
(смотрит вниз)
Да-а-а… Трудно пойти… А куда пойти? Мы – не птица… Летать – никак… Пойти надо, женщин… Надо пойти…
ЧУМА
Я так понимаю…
(помолчав)
Я так разумею, что опять обложили нас? Да, Виталя? Этих, вроде, похоронили… А другие что – на входе нас стерегут? Или третьи какие есть? Пятые? Двадцатые? Мы им как – враги номер один?! Чего они взъерепенились-то так?! Не утихомирятся, пока нас всех не кокнут? Так, что ли?
ВИТАЛИЙ
Короче…
(проверяет обоймы пистолетов)
Отставить трёп… Руки – в ноги… Идём вниз…
НАТ. ГОРНАЯ СЕДЛОВИНА – ДЕНЬ
Маленькие тёмные фигурки людей замирают на узком гребне ослепительно блестящей седловины.
НАТ. ГРЕБЕНЬ ГОРНОЙ СЕДЛОВИНЫ – ДЕНЬ
ИРИНА
(выдыхает)
Фу-у-у-у-у…
(зачерпывает ладонью снег)
Жарко – как… И пить хочется…
ВИТАЛИЙ
(рукавом куртки утирает мокрое лицо)
Не ешь снег!
ИРИНА
(замирает)
Почему? Это же – вода…
ВИТАЛИЙ
Потому что…
(смотрит на Ираклия)
Потому что попалишь себе губы… Гортань пожжёшь… Не сможешь потом ни пить, ни есть, ни дышать нормально… Нельзя снег есть… Поняла? Дорогой? Дай-ка флягу свою сюда…
ИРАКЛИЙ
Фляга?
(оборачивается)
Фляга – вот…
(ныряет в недра куртки)
Вот – фляга… Пустой фляга… Чача – всё… Нет чача…
ВИТАЛИЙ
(протягивает руку)
Давай-ка сюда… Набьём сейчас снежка туда… И – за пазуху… Между одеждой… Растает – попьём… А голый снег нельзя есть… Никогда…
КАТЯ
А я сосульки сосала!
(смотрит на Сашу)
Отломаю с ветки какой и сосу потихоньку… Так вкусненько… А ты сосал, Сашик?
САША
Нет…
(улыбается)
Не сосал… Это только всякие глупые девочки сосульки облизывают… А одна девчонка…
(смотрит на Виталия)
Это мне ваш друг байкальский рассказывал… В мороз лютый замок на калитке лизнула… Мигом приклеилась… Язычком своим дурным… Стоит и мычит… Как – коровка… Хорошо, что мать её увидала… Из окошка… Чайник горячий схватила и давай металл поливать… Отлипла, дурочка… Кожицу, правда, оставила чуть… На замке…
ЧУМА
(хохочет)
Во! Отпад полный! Не гонишь, Чекан?! В натуре – девка такая?! Звезданутая! Там же морозы – под сорок!
САША
А – под пятьдесят не хочешь?! А когда – ветрище, то кажется и все – сто пятьдесят! Меня насквозь выморозило! Пока был там… А люди живут! По улицам ходят! И – хоть бы хны!
ЧУМА
Чёрт…
(помолчав)
И что это я к вам прилипла? Точно, как дурочка та – языком… Ношусь с вами по горам этим… От бандюков всяких… Дела все свои похерила… Батьку бросила одного… А, может, нам всем разделиться? А, Витечка? Эти… Чекисты ваши… На всю нашу кодлу охотятся… Правда, ведь? И сподручнее – им, когда мы все вместе ползаем… А если разбежимся – кто куда? В разные, то есть, стороны… По одному ведь труднее будет ловить?
САША
А мы, Чума, с тобой им вообще не нужны…
(смотрит на Катю)
Им вон… Катюха нужна… Ирина Викторовна… Виталий Степанович… Если бы поймали, нас бы – и тебя, и меня, и Ираклия… Всех бы в расход пустили… Как – свидетелей не нужных…
ВИТАЛИЙ
Разбегаться нам ни в коем случае нельзя…
(качает головой)
Ни в коем случае, Оксанка… Во-первых, мы сейчас не просто – сами по себе, а – боевой отряд… Каждый друг друга прикрывает… Страхует, в случае чего… Во-вторых, по одиночке гораздо проще каждого прищучить… И никто знать не будет… Не поможет никто… Хоть ором ори… В-третьих, раз уж мы попали все вместе в карусель эту, то и должны вместе её разрулить… Покончить с ней… Раз и навсегда… Выпасть из обоймы, конечно, можно… Только как потом с этим жить дальше? Знать, что ты товарищей своих бросил… А сам в перину мягкую упал… Под крышей тёплой…
ИРИНА
(тихо)
Витя, а что если…
ВИТАЛИЙ
Нет, формально она права…
(чешет щетинистый подбородок)
Всегда удобнее одну цель вести, чем за несколькими гоняться… Но здесь – не тот случай, Оксана… В рейде иногда даже нужно бойцов раскидать по точкам… Каждому свою задачу поставить… Чтобы с разных сторон операция пошла… Внезапно… По флангам… Отовсюду… А здесь… Ну, разбежимся мы – кто куда… Ты думаешь, что проще будет? Нет… И себя погубишь, в конце концов… И мы без тебя, девахи такой – отчаянной, умной, дерзкой, отважной – пропадём… Или ты просто перетрухала чуть?
САША
Да ничего она не струсила, Виталий Степанович!
(смотрит на Чуму)
Городит чёрти что! За Катькой вон как в пропасть сиганула! Если бы не зацепила Катьку тогда, была бы уже девчонка на том свете! А – на серпантине том?! Мигом выкатилась из «попугая» своего! Когда сель пошёл… И Катьку никакую опять же вытянула! Когда та от пуль в моей кузне загибалась! Дважды ей жизнь спасла! А сейчас ляпает языком! Чушь всякую! Нельзя нам разбегаться! Ни в коем случае! Поняла?! Вместе мы – сила! И командир у нас – что надо! Сам весь израненный, а нас в обиду не даёт!
ИРАКЛИЙ
Да…
(приобнимает Чуму)
Надо – коллектив… Вместе… К море пойдём… Там – лодка… Друг мой – на лодка… Лодка – большой… Хороший… Куда скажешь, туда лодка пойдёт… Хоть – в Америка… Хоть – что…
ИРИНА
Девочка моя…
(трогает руку Чумы)
Ну, в самом деле… Куда ты одна пойдёшь? Зачем? Мы же, вроде, уже подружились… Нет? Я иногда сама всякие глупости болтаю… Что такого? Поболтаю, а потом прощения прошу… Вот уйдёшь ты… А у нас сердце за тебя болеть будет: как – ты, где – ты, что – с тобой…
КАТЯ
Ты думаешь, мы тебя отпустим?!
(смотрит на Сашу)
Чтобы ты там погибла без нас?! Чтобы тебя гады эти на мелкие кусочки покромсали? Ты же мне тоже… Как родная, стала… Как – сестра… Это ничего, что ты с Сашкой прежде… И сейчас иногда на меня смотришь косо… Я всё это понимаю… Сердцу не прикажешь… Но прощения у тебя просить не буду… Не за что мне прощения просить… Хочешь уйти? Уходи… Зачем только ты тогда меня спасала? Столько раз… Давай тогда я сама в пропасть прыгну? А ты стой и смотри – что наделала… А потом иди… На все четыре стороны…
ЧУМА
Ну, блин…
(вытирает влажные глаза)
Навалились… Со всех сторон… Слова сказать не дадут…
САША
Потому что нечего всякую чушь нести!
(обнимает Катю)
Да, котёнок?
КАТЯ
(кивает)
Ага! Мы тебя все очень любим! Очень-очень! Ты нам всем родная стала! Правда, мам? Что ты молчишь?
ЧУМА
(проводит ладонью по лицу)
Вот… До соплей довели девушку… Любят они… Как будто я вас не люблю… Как будто вы мне родными не стали…
(помолчав)
Чёрт… Укусить бы что не мешало… Да, Катюх? А то у меня уже пупок к позвонкам присох… А у тебя – вон… Какое – ушко… Розовенькое… Вкусное… Как цапну сейчас – ам!
КАТЯ
Ой-ё-ёй! Моё ушко мне самой надо! Ты вон у Ираклия кусай! У него оно – большое! А моё – маленькое! Да, дядя Витя?
ИРАКЛИЙ
Какой – большой? Ухи – большой? Да, большой… Но – жестокий… Нет… Не жестокий – жёсткое… Ухи – жёсткий… Долго кушать надо… Давай лучше твой попа есть… Попа – мягкий…
ИНТ. ЗАЛ КАФЕ – ДЕНЬ
Проходя по залу небольшого кафе, невысокий, смуглый официант опускает на маленький тёмно-зелёный столик длинный белый конверт. Загорелая мужская кисть ставит на блюдце чашечку с кофе. Медленно тянет по столику бумажный прямоугольник. Вытаскивает из конверта сложенный вдвое лист. Разворачивает.
ГОЛОС ИРИНЫ
(не громко)
Колик, дорогой мой… Любимый мой, Коленька…
Рука с листом чуть дрожит.
ГОЛОС ИРИНЫ
(тихо)
Сегодня к нам домой пришёл человек… Велел нам с Катюшкой одеться… Потом мы сели в большую машину… Куда-то приехали… В какое-то здание… Долго спускались по лестницам… Зашли в комнату… И этот человек… Он сказал, что ты не погиб… Что ты – жив… Жив… А чтобы все думали, как будто тебя нет – это надо было сделать… В твоих интересах… Твоей работы… Так он сказал… Я ничего не поняла… Ничего… Я чуть не потеряла сознание… Этот человек налил мне воды… А потом сказал, что это – тайна… Что никому об этом нельзя говорить… А после шепнул, что я могу тебе написать… Несколько строк… А я не знаю – что писать… Катька вчера опять не хотела есть манную кашу… У нашей машины барахлит двигатель… Скоро – зима… Мы, слава богу, – здоровы… Ты мне всё время снишься… Каждую ночь… Мы не можем без тебя… Слышишь? Не можем, Коленька…
Рука накрывает собой бумагу. Медлит. И комкает лист.
ИНТ. ЗАЛ ПИВНОЙ – ДЕНЬ
АРКАДИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
Разрешите, Святослав Ильич?
АРКАДИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ аккуратно опускает на деревянный, чуть тронутый светлым лаком, стол три полных пивных кружки.
АРКАДИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
Немецкое, однако… Вроде – свежее…
ФЁДОР АЛЕКСЕЕВИЧ
(оглядывается и пожимает плечами)
Забегаловка какая-то– худая… Могли бы куда поприличнее зайти… Аркашик? Мы тебе что: алкашики? Аркашик – алкашик? Куда ты нас привёл-то?
СВЯТОСЛАВ ИЛЬИЧ
А что?
(поднимает кружку)
Пивная, как – пивная… Чистая… Людей – не много… Тебе обязательно – ресторацию подавай? С девками голыми?
АРКАДИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
И раки – вот…
(кивает на блюдо с крупной красной закуской)
Шикарные…
СВЯТОСЛАВ ИЛЬИЧ
Ну, так как?
(слегка дует на белоснежную пену и отхлёбывает пиво)
Проглотил Круглов наживку-то?
ФЁДОР АЛЕКСЕЕВИЧ
(улыбается)
А куда он денется? Проглотит… Как миленький… Почерк Кругловой – один к одному… Небось, не забыл: какие каракули благоверная его выводит… К тому же, мы ясно дали понять, что жёнушка его с дитём – у нас… Так что…
СВЯТОСЛАВ ИЛЬИЧ
Ты, Федя, раньше времени не радуйся…
(ломает хвост огненно-красного рака и тихо высасывает нежное, белое мясо)
Наверняка, у чёрта этого и такой расклад предусмотрен… А мы ещё и блефуем, как фраера последние…
ФЁДОР АЛЕКСЕЕВИЧ
Должен, должен он себя проявить…
(смотрит на бокал)
Непременно проявит. Не может не проявить. Не бегать же нам, в конце концов, по всему миру за ним… И ждать, когда он опять какую-нибудь пакость смастерит… Как весной в Пакистане было…
АРКАДИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
(понижает голос)
И ликвидировать его сейчас нельзя… Пока не выяснится точно: с кем он работает, кто из наших ему подмахивает, какие планы – в разработке, что он должен…
ФЁДОР АЛЕКСЕЕВИЧ
Хотя была такая возможность…
(отпивает пиво)
И – не раз…
СВЯТОСЛАВ ИЛЬИЧ
(медленно, тихо)
Круглов пока – в системе… В системе наших прошлых задач, отчасти – нынешних… О перспективах я пока не думаю… Уберешь его и вся система даст сбой… Ощутимый сбой… Никто его место на сегодняшний день занять не сможет… Значит, будет дыра… Чёрная дыра… Которая волей-неволей засосёт в себя не только немерено времени… Но и – денег… Много денег и времени…
ФЁДОР АЛЕКСЕЕВИЧ
(вытирает пальцы салфеткой)
Свято место пусто…
СВЯТОСЛАВ ИЛЬИЧ
Бывает, Федя… Ой, как бывает… И здесь, увы, – как раз тот случай… Когда место Круглова никто занять не сможет… Так сразу… С кондачка… Неужели не понятно?
АРКАДИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
Оно-то – понятно…
(смотрит на Фёдора Алексеевича)
Только… Пока мы чесаться будем да замену искать, этот идиот на нас ещё столько всякого-разного повыливает, что…
СВЯТОСЛАВ ИЛЬИЧ
Так ты упреди его. Просчитай. Пораскинь. Пошевелись, наконец… Если ты уверен, что Круглов клюнет на баб своих, так работу построй, чтобы каждый шаг его здесь нам был известен… И ты – не мальчик давно… И наша контора – не дебильное отделение Кащенко… Этот чёрт…
(закуривает)
Не чёрт – он, Аркаша… Далеко – не идиот… А – хитрый, умный, изворотливый, удачливый, коварный дьявол… Для дела, конечно, этот винегрет – в тему… Важно только уксуса не переборщить… Чтобы сам повар с кислой физиономией потом не ходил… Понял?
(Аркадий Александрович кивает)
Готовить встречу Круглова… Параллельно активизировать поиск его жены с ребёнком. Оружие применять только в случае крайней необходимости. По всем, даже случайным контактам объекта, выставить людей, прослушку и прочее… Немедленно сформировать новые документальные данные по дискредитации Круглова… Аккуратно закинуть это через нашу агентуру… Заинтересованным лицам… На Ближнем Востоке… В Штатах… По Европе… Не надо, конечно, чтобы у Круглова земля под ногами горела… Но донести до конкретных людей информацию о том, что верить двойному, тройному агенту ни в коем случае нельзя, необходимо… Жизненно необходимо… Потеряет он доверие, финансирование, закрутится, как уж на сковородке – сам к нам прибежит… Своя-то шкура – всегда дороже, а?
ФЁДОР АЛЕКСЕЕВИЧ
Он думает, что руки у нас – коротки…
(бросает на тарелку высосанную клешню рака)
Ничего-о-о… Достанем… А не достанем, так френды его заморские его сами же оприходуют… Запрут в подвал цэрэушный, на яйца провода намотают… Посмотрим, как Круглов тогда зачирикает… Каким ором пищать будет…
СВЯТОСЛАВ ИЛЬИЧ
(делает мощный глоток)
Да-а-а-а…
(утирает с губ пену)
Толковое пиво… И раков, подлецов, давно уже не потчивал… Ну, господа хорошие? Ещё – по бокальчику?
НАТ. ГРЕБЕНЬ ГОРНОЙ СЕДЛОВИНЫ – ДЕНЬ
ЧУМА устало садится на чёрный, мшистый валун и вдруг начинает рыдать.
ИРИНА
(шёпотом)
Оксаночка, Оксаночка… Ну, что ты, милая? Устала, да? Замучилась с нами? Смотри: вот уже – море… Почти… Осталось чуть-чуть… И спустимся… Потерпи, хорошая моя… Ты же – сильная девочка, да?
В туманной белизне, кажется, уже явственно слышится глухой рокот невидимых волн.
ИРАКЛИЙ
(прикладывает ладонь ко лбу)
Да… Море… Холодный море… Ничего… Кунак найдём… В лодка сядем… Большой лодка…
ВИТАЛИЙ осторожно расстёгивает куртку. Снимает с могучего туловища автомат. Отщёлкивает «рожок» и швыряет его за серую каменистую гряду. Быстро разбирает оружие.
ВИТАЛИЙ
Саша… Будь добр, раскидай железки… Чтоб ни одна зараза не нашла… Ни к чему нам таскать с собой «калаш» пустой…
САША
Ага…
(засовывает части оружия под куртку)
Посею… Подальше куда… Чума, хватит орать. И без тебя тошно… Чего развопилась?
ЧУМА
Того! И что я, дура, в Голландии не застряла?! Предлагали ж! И – бабки! И – движуху! Чтоб салон свой забабахать! Сидела бы сейчас! И в ус не дула! Малевала бы на шкурах заморских! Что – закажут! Так нет же! Сюда рванула! В державу эту чёртову!
ВИТАЛИЙ проверяет обоймы пистолетов. Смотрит на ЧУМУ.
ВИТАЛИЙ
Так зачем рванула-то? Коль от страны своей тебя тошнит… Сидела бы в Европе… «Косячки» бы забивала… Татушки бы свои колола буржуям… Еврики бы лопатой гребла…
ЧУМА
Да плевала я на бабло ваше!
(вскакивает с камня)
А рванула… Куда мне ещё рвать-то?! Кому я где нужна?! В Голландии – той?! У немчуры сосисочной?! Чтоб на меня все, кто не попадя, стучали там?! За глотку бы брали?! На Александр-плац баночку пивка откупорила – ко мне враз менты ихние подкатили! Мол, распиваю! Не положено! Бли-и-и-и-и-н… На нас в сорок первом им положено было лезть! А мне горло промочить пивком ихним проклятым – не положено! Суки фашистские!
(Ираклий громко смеётся)
А на свадьбу их загремела…
(дышит на ладони)
Невеста, блин, – брюхатая уже! На месяце восьмом! Здоровая такая кобыла! Под метра два! Рыжая! Вся морда – конопатая! А женишок – малой! Прыщавый! Худющий! Во весь двор – с площадку волейбольную – столы понаставили! Фарши сырые всякие! Колбаски эти! Шнапса – залейся! Пиво своё! Домашнее! Из бочек! А как надёргались – песни орать стали! Типа «Мой милый Августин»… Грабли друг другу – на плечи и давай качаться туда-сюда! Блин, как – в фильмах про войну! Когда фрицы наклюкаются и также горланят! Ей-богу, аж колотун пришёл… Качаюсь с ними, рот открываю… Типа – пою… А саму трясёт! Мама не горюй! А потом Ганс какой-то клеиться стал… Шпрехает мне что-то… Лыбится, гад… Ну, понятно – чё ему надо… А я, хмельная уже, ору, блин… Ансамбль перекрываю… Я, я, мол! Шнель! Хенде хох! Яволь! Короче, чего вспомнила по-ихнему, то и лопочу!
Все хохочут.
ИРИНА
Ой, не могу…
(утирает мокрое лицо)
Девочка моя… Хенде хох… Как же тебя угораздило к ним?
ЧУМА
Так я – о чём?!
(округляет глаза)
В натуре: оккупация! Как – в плену! И не слинять! Зажали по бокам, фрицы! Шнапс по новой льют! Горланят – как железом лязгают! Потом в пляс пустились! И – деваха та с животом! И – женишок прыщавый! Как пошли дрыгаться! Меня тут хохотун пробил! А Ганса того обидки взяли! Решил, что я над ним хохочу! Рожей своей бугристой покраснел! Глазками налитыми багровыми буравит! Ну, блин, думаю: сейчас меня немчура шлёпнет! Я хозяйку высмотрела! Ахнунг, кричу! Пардон! Цурюк!
ИРИНА
И – что?!
(смеясь, смотрит на Виталия)
Отстал?
ЧУМА
Какое – отстал!
(садится на камень)
Еле слиняла от него! Гальюнчик нашарила в домине том громадном… Закрылась… А у самой от горилки их вонючей башка – кругом… Ну, блеванула… Фейс обмыла… До кроватки какой-то доползла… И повалилась… А утром, блин… Очнулась… В глотке – пожар… Очи продрала… Смотрю: на столе – бокал пивка… Громадный! Литровый… Запотевший аж… И сосиски с горчицей дымятся… Я к пивку приложилась… Отпустило немного… Тут в комнату та деваха-невеста брюхатая заваливает и давай при мне раздеваться-одеваться… Как будто меня – нет! Живот аж трещит… Сиськи – вон такие! Как вымя – у телушки! Меня в зеркало шкафное увидала – загоготала: гут, зер гут! Катюшик?
(смотрит на бледную притихшую Катю)
Ты чего приуныла-то? Опять я много болтаю? Снова надулась на меня? А? Котёнок?
КАТЯ
(пожимает плечами)
Не знаю… Животик что-то болит… И зябко очень… Ты так вкусно про сосиски с горчицей заговорила, что у меня… Ой… Что – это?
ЧУМА
Блин…
(опирается руками о камень)
И меня качнуло…
Ещё одна, более сильная волна ударяет из-под земли, и все женщины вопят. По заснеженному склону горы катятся ручейки камней.
ИРАКЛИЙ
Давай!
(машет руками)
Туда! Туда!
ЧУМА
Ё-о-о-о…
(смотрит вверх)
Сейчас нас…
ВИТАЛИЙ, подхватив за шивороты курток ИРИНУ с КАТЕЙ, скользит подошвами ботинок по скользкому склону.
ВИТАЛИЙ
Быстрей… Ну же! Девки!
Землю под ногами людей колышется ещё несколько раз.
КАТЯ
Мама!
(расставив руки в стороны)
Ой… Дядя Ви…
Небольшой голый кустарник поодаль вдруг дрожит и проваливается в чёрный скальный провал. В наступившей тишине громко всхлипывает КАТЯ. ИРИНА поднимает залепленное мокрым снегом лицо.
КАТЯ
Пусти меня…
(шевелится)
Саш… Мне тяжело…
САША слегка размыкает объятья. КАТЯ осторожно выползает из-под САШИ.
КАТЯ
Мам? Ты – жива? Мам?
ИРИНА
Да жива, жива…
(смотрит на Виталия)
Ты мне чуть голову не оторвал, Витька… Зачем же так дёргать?
ВИТАЛИЙ
Затем…
(ведёт рукой)
Видишь – как пропахало? Там, где ты только что зевала…
На том месте, где ИРИНА несколько секунд назад стояла, зияют глубокие рваные борозды.
КАТЯ
А что это было?
(встаёт с колен)
Саш?
САША
(тихо)
Что-что… Баллов пять, не меньше… Землетрясение… Не поняла, что ли?
ИРАКЛИЙ
Вах…
(отряхивает куртку)
Шайтан… Такой трясение… Как – море… На палуба…
ВИТАЛИЙ
(вдруг улыбается)
Вот, Оксанка… Землю свою стала хаять… Она тебе и ответила… Чтобы ты не забывала… Что ты на ней живёшь… Что ты по ней ходишь… А не она – по тебе… Взбредёт ей в голову – скинет она тебя с себя к чёртовой бабушке… Как пылинку… Мы есть никто, поняла? Песчинки…
КАТЯ
Да-а-а?
(оборачивается)
Земля всё слышит? И ругается так на нас? Когда мы плохое про ней говорим?
ВИТАЛИЙ
А как же?
(стряхивает с волос Кати сухую хвою)
Она же – живая… Ты разве не знала? И всё слышит… Всё чувствует… Делаем мы земле гадости или говорим о ней дурное – она сердится… Обижается на нас…
НАТ. АКВАТОРИЯ МОРСКОЙ БУХТЫ – ДЕНЬ
Блестящий свинцовый водяной вал, стремительно вырастая, достигает акватории небольшой бухты. Словно бумажные кораблики, приподнимает и швыряет о прибрежные камни пришвартованные яхты. И с глухим рёвом обрушивается на пляжную гальку.
НАТ. ПРЕДГОРЬЕ – ДЕНЬ
ЧУМА
(открыв рот)
У-ух! Что делается, блин! В натуре – цунами! Смотри, Катюх! Волна какая пошла!
Далёкая высокая чёрная вода внизу, на берегу моря, пенясь и клокоча, слизывает пластиковые прибрежные кафешки.
ВИТАЛИЙ
Наверно, сам толчок в море был… А до нас уже остаточное волнение дошло… Или – автошоки… Иначе бы…
ИРИНА
Мамочки мои!
(прикладывает пальцы к губам)
Гляди, Вить: машину перевернуло! Водой! И – ещё одну! Машину – водой!
ВИТАЛИЙ
А ты как думала?
(приобнимает Катю)
Страшно, Катюх?
КАТЯ
(мотает головой)
Нет, нет! Ой, страшно, конечно… А если там люди были? Их тоже смыло? Ой, смотри, дядя Витя: автобус подхватило! И потащило! Водичкой!
ВИТАЛИЙ
(смотрит вниз)
Ничего… Сейчас в склон упрётся… И назад всё потащит… То, что сцапать успела… Обратно понесёт… В море… И – машины, и – деревья, и – людей… Если попался кто…
ИРИНА
Да как же вода может машину утащить?!
(смотрит на Чуму)
Машина-то сколько весит!
ВИТАЛИЙ
Ир, поток – по колено всё, что хочешь, утащит!
(смотрит вверх, на заснеженную гору)
Мы раз ручеёк с бойцами на Гиндукуше переходили… Махонький такой… По щиколотку… А выше, вёрст за сто, может, ливень прошёл… Слышим: как будто турбина реактивная завыла… Аж воздух задрожал… Ручеёк вмиг набух… По колено… Едва успели с пацанами выскочить… А по руслу уже – тонны грязи, брёвна, сучья, камни… Размолотило бы нас на отбивные… Если бы клювами защёлкали… С водой шутки плохи…
Земля вновь колышется.
ИРИНА
(резко приседает)
Боже! Да что же это такое творится?!
ИНТ. ГОСТИНАЯ ДОМА ВАЛЕНТИНА – ДЕНЬ
ВАЛЕНТИН, позёвывая, опускает босую ногу на ступеньку лестницы и замирает. Из-под двери столовой пробивается узкая полоса жёлтого света.
ИНТ. СТОЛОВАЯ ДОМА ВАЛЕНТИНА
Молодой крепкий мужчина оборачивается на скрип двери.
МУЖЧИНА
Присаживайтесь, Валентин Арнольдович… Кофе будете? Тряхануло-то как… И часто у вас такое? А вы спали? И ничего не слышали? Хороший у вас сон… Крепкий… Ну? Что же – вы? Присаживайтесь…
ВАЛЕНТИН
(оглядывается)
А что, собственно…
(отступает к двери)
Вы… Что… У меня до…
МУЖЧИНА
Жену вашу так и не нашли…
(осторожно наполняет белую чашечку дымящимся кофе)
Как в воду канула… Не звонила вам? Не давала знать о себе?
(Валентин отрицательно качает головой)
И сын пропал…
(ставит турку на плиту)
Тоже не знаете: где – он?
(Валентин пожимает плечами)
Ничего не знаете…
(улыбается)
Ничего не слышали… Не в курсе, так сказать? Я правильно понял?
(Валентин кивает)
Ну, и ладненько…
(улыбается)
Присаживайтесь… Глотнёте горячего… Проснётесь…
ВАЛЕНТИН
(проглотив комок в горле)
А вы…
МУЖЧИНА
Я?
(поднимает брови)
Я всего-навсего хочу помочь… Вашему сыну… Вам… Чтобы он не натворил глупостей… Чтобы вы и дальше спали спокойно… В своём доме… Кстати, весь бизнес и всё имущество Галины Николаевны перейдут к вам? Если, конечно, она не объявится… В чём я очень сомневаюсь… Мотивы, так сказать, на лицо… Нет? Что вы молчите, Валентин Арнольдович?
ВАЛЕНТИН
(тихо)
Какие мотивы?
МУЖЧИНА
Мотивы?
(отхлёбывает кофе)
Более чем – убедительные. Для прокуратуры. Для суда. Мы попросили суммировать результаты расследования… Так вот: ваши отношения с женой были далеко не безоблачные… Это подтвердили и работники ваших салонов… И – общие знакомые… И подруги Галины Николаевны… По их словам, вы неоднократно скандалили… Выясняли отношения… Ваш сын неприязненно относился к вашей супруге… Вы кофеёк-то пейте… Пейте… А то остынет…
ВАЛЕНТИН
Вы – кто такой?
(медленно опускается на стул)
Что вам от меня надо? Я все показания дал… Я сказал, что не знаю – где находится Гали…
МУЖЧИНА
Я читал, читал…
(закуривает)
Я читал ваши показания… Однако, из всего её окружения вы – единственный человек, у которого были мотивы избавиться от своей жены… Устранить, так сказать, на корню конфликтную ситуацию… Стать единственным владельцем бизнеса… Денег… Недвижимости… Кроме того…
(аккуратно стряхивает пепел в кофейное блюдце)
Кроме того… Есть свидетели, что у вас недавно появилась другая женщина… Некто Круглова Ирина Викторовна… Молодая особа… Привлекательная… На семнадцать лет моложе вашей супруги… Вас видели вместе многие люди… Вы оказывали ей и её дочери, Кругловой Екатерине Николаевне, знаки внимания… Неоднократно бывали в их съёмном доме… Гуляли в ресторанах… Зачем отпираться? Кроме того, ваша жена даже приезжала к Кругловой… Хотела вас увещевать… Что бы вы одумались… Вернулись в семью… Есть показания людей, которые слышали скандал… И после всего этого Галина Николаевна внезапно пропадает… Бесследно… Кому это выгодно? Кто в этом заинтересован?
(Валентин сглатывает слюну)
Помимо этого, Валентин Арнольдович…
(медленно тушит сигарету и понижает голос)
Ваш сын, скорее всего, помогает этим Кругловым и их давнему дружку скрыться от следствия… Вы – в курсе, что вся их весёлая кампания находится в международном розыске? Нет? За целый ряд преступлений… Среди которых, кстати, и убийства, и покушения на жизнь работников правоохранительных органов, и незаконное ношения оружия, и подложные документы, и многое, многое другое… А вы их укрываете… Способствуете, иначе говоря, тому, чтобы они и дальше продолжали вою преступную деятельность… То есть, являетесь сообщником…
ВАЛЕНТИН
Я…
(утирает ладонью потный лоб)
Я просто…
МУЖЧИНА
Вы, вы…
(улыбается)
Так что, подумайте… Помимо участия – прямого или косвенного – к исчезновению вашей жены, вам светит ещё ряд статей… Особо тяжких статей… У нас уже есть доказательства вашей вины… И будут – ещё… Можете не сомневаться… Хотите в тюрьму? До конца жизни? Ради бога… Вы полагали, что с вами местные следаки побеседуют, показания снимут и – всё? И будете жить спокойно? Как будто ничего не случилось?
ВАЛЕНТИН
Я хочу…
(трёт грудь)
Мне надо…
МУЖЧИНА
А хотите выпить?
(приподнимается)
Тут у вас – не плохой барчик… «Мартель», «Джек Дениэлс», «Мартини»… Что вам налить? Виски?
(Валентин кивает)
Так вот…
(стукает дверкой бара)
Прежней жизни у вас уже точно не будет… Я вам это обещаю… Если, конечно, вы не будете благоразумны… И не поможете на-а-а-ам…
(наливает в бокал немного коньяку)
Во-о-о-от… Давайте… Залпом… И сразу голова прояснится… А сверху – кофейком…
ВАЛЕНТИН медленно выпивает коньяк.
МУЖЧИНА
Молодцом!
(улыбается)
Теперь – кофеёк! И будете, как огурчик! Голова прояснится! Мысли правильные пойдут… Вы ведь – любитель этого, а? Чего стесняться-то? Мы ведь знаем, что любитель… И вчера надёргались виски… И – позавчера… До потери сознания… Даже до постели не добрались… Там вот…
(машет рукой)
На диванчик свалились… Костюм даже не сняли…
ВАЛЕНТИН
А откуда вы…
Рука ВАЛЕНТИНА дрожит, и несколько чёрных капель кофе падают на бежевую поверхность стола.
ВАЛЕНТИН
Откуда вы знаете, что… Вы за мной следили? Кто вы – такой, чёрт возьми?!
МУЖЧИНА
Короче, так…
(аккуратно ставит белоснежную кофейную чашечку на блюдце)
Ты нам сто лет не нужен, парень… И баба твоя не нужна… Грохнул её, так бог тебе – судья… Никто твою супружницу-стерву искать не будет…
ВАЛЕНТИН
Да я…
МУЖЧИНА
Помолчи!
(утирает салфеткой губы)
Хватит ляпать языком… Тебе же сказано: никто тебя больше по поводу бабы твоей не будет тревожить… А вот где подружка твоя, Круглова, с кампанией – нам надо знать… И ты нам поможешь… А не поможешь…
(поднимается со стула)
А будешь кочевряжиться, вслед за жёнкой пойдёшь… В без вести пропавшие… И никто тебя тоже искать не будет… Ни – сынок твой рукастый… Ни – дружки его чумные… Это – ясно?
ВАЛЕНТИН
(помолчав)
Хорошо.
(наливает полный бокал коньяку и залпом выпивает)
Я… Я скажу…
НАТ. ПРЕДГОРЬЕ – РАННИЙ ВЕЧЕР
ИРИНА
Ну, слава богу…
(прижимает к себе дочь)
Вроде, утихло… Кошмар – какой… Аж дурно стало…
КАТЯ
А я тоже…
(высвобождается из-под руки матери)
Я думала, что у меня опять головка закружилась… Всё закачалось… И затошнило сразу… Бр-р-р-р… Сашик? Ты тоже напугался? Чуть под землю не провалились… Как кустики те… Ухнули… И нет их… А там, под землёй, наверно…
САША
Здесь часто потряхивает…
(отряхивает с куртки Кати прилипшие камешки и ветки)
Так… Чуть-чуть… Горы… Но сегодня что-то крепко…
ВИТАЛИЙ
Баллов пять-шесть…
(подмигивает Ираклию)
Ну, генацвале? Кораблик твой, небось, смыло? А?
ИРАКЛИЙ
(пожевав губами)
Лодка – большой… Сильный – лодка… Надо берег идти… Сядем лодка… Уйдём на море…
ВИТАЛИЙ
Чёрта с два…
(смотрит на пенную, бурлящую воду)
Чёрта с два мы куда уйдём по морю… Ни одно судно не подойдёт к пирсу… И не пришвартуется… Видишь – волнение какое? Какой дурак будет своей головой рисковать? Корабль калечить… В щепки же разнесёт о пирс…
ИРИНА
Господи…
(оглядывается)
Так что мы будем делать-то? Опять в снегу ночевать? В пещерах этих проклятых?
КАТЯ
(дёргает мать за рукав куртки)
Мам, ну не ругайся! Не кричи на природу! А то нас снова трясти станет!
ИРАКЛИЙ
Да, природа – живой…
(утирает мокрый лоб)
Не надо природа ругать… Природа…
САША
Нужно переждать, Виталий Степанович…
(помолчав)
Мы сейчас с Ираклием на разведку сходим… В город… Посмотрим: что там и как… Найдём местечко, где можно отдохнуть… Переночевать… Все равно никакие суда, ничего никуда пока ходить не будет… Пока не ликвидируют… Завалы эти… Грязь… Нагонят сейчас спасателей… Пожарников всяких… Начальники наедут краевые… Из Москвы, может… Смотреть-руководить…
ЧУМА
Ну?!
(смотрит на Ирину)
Что приуныла, подруга? Не морщи лобик! Сейчас Чекан с Ираклием по тылам пройдут… Пробьют: что да как… А мы пока одёжку в порядок приведём… Смотри: точно – после Мамаева побоища! Порванные-подранные – все! Как в таком прикиде на глаза людям живым являться?! И генералу нашему в больничку – не мешало бы… А то ходит, как решето… Дырявый – весь… А, Витечка? Пойдёшь в больничку?! В кроватку! Там за тобой сестрички будут ухаживать! Молоденькие! Укольчики в попку ставить! Перевязочки!
ВИТАЛИЙ
Нет.
(вытягивает из-за ремня джинсов пистолет)
Саша один сходит. Держи. Оружие – на предохранителе. Как обращаться – знаешь. Будь осторожен… Найди в частном секторе квартиру… А лучше – дом. Вот – деньги. Договоришься – сразу задаток дай хозяину. Скажи: на недельку снимаешь… Ты и мать…
САША
Какая – мать?
ВИТАЛИЙ
Ирка…
(кивает на Ирину)
Иришка побудет пока матерью твоей… Скажешь, что…
САША
Найду, что сказать. Не волнуйтесь, Виталий Степанович. У меня тыковка хорошо работает. Скажу, что…
КАТЯ
Сашик, скажи, что машинку вашу морем утащило!
(округляет глаза)
Мол, проездом – вы! А тут – потоп! И земля трясётся!
ИРИНА
(вдруг)
Погодите…
(смотрит на Катю)
Как это я побуду матерью Саши? А ты мне тогда – кто?
ЧУМА
(хохотнув)
А она мне – племяшка! Не возражаешь, Катюха?! А то у меня, конкретно, – никого! Ни сестричек, ни братишек! Одна – я! Как перст! Не захотели предки мне больше никого рожать!
ИРИНА
Ой, я что-то совсем запуталась…
(растерянно смотрит на Чуму)
Какая – племяшка? Почему я – мать Саши? Какую машину куда утащило?
ВИТАЛИЙ
(улыбнувшись)
Ириш, Ириш… Не волнуйся… Легенда всё – это… Понарошку, понимаешь? Не будем же мы людям чужим наши дела расписывать: кто, зачем да почему… Упадём на несколько дней… Отмоемся, отогреемся, отъедимся… Одёжу нормальную прикупим… А там уже решим: как – дальше… Привал необходим… Война – войной, а обедать надо… Боевая задача ясна, Саша?
САША
(кивает)
Так точно. Я всё сделаю. Не переживайте, Ирина Викторовна. Я – мигом. Сориентируюсь. И сразу – обратно.
ВИТАЛИЙ
Оружие возьми…
(протягивает пистолет)
Аккуратно с ним. На рожон не лезь. Помни, что мы тебя ждём. Здесь. Целым и здоровым. Понято?
САША
Ага…
(суёт оружие за пазуху и смотрит на Катю)
Катюшик, я – быстро, да? Не хнычь…
КАТЯ
(ёжится)
Хо-о-олодно… Найди нам домик… С постелькой тёпленькой… С душиком… Да, Сашик?
САША
Конечно, найду…
(осторожно дышит на ладошки Кати)
Потерпи чуть… Я – скоренько. Одна нога – там, другая уже – здесь…
ИРИНА
Нет!
(застёгивает выше куртку и поднимает воротник)
Я никуда тебя одного не отпущу! Я иду с тобой!
ВИТАЛИЙ
Ириш…
(улыбается)
Саша сам прекрасно смо…
ИРИНА
В конце концов!
(смотрит на Катю)
Я вам – мать или не мать?! Мало ли что?! Помочь! Подсказать! Или вы все меня за психопатку какую держите?!
ЧУМА
Никто тебя никем не держит!
(хлопает в ладоши)
Блин, морозит! А у Чекана самого котелок – что надо! Зачем тебе ещё лезть?!
ИРИНА
(мотает головой)
Ничего слушать не хочу! Ни-че-го! Я его никуда одного не отпущу! Чтоб у меня сердце здесь лопалось?! Чтобы Катька с ума сходила?! Кому мы там нужны? Видели: что там вода эта натворила? Кому какое дело до нас? Саша, ты готов? Идём? Или – как?
САША
Чума, за Катюхой смотри…
(треплет Катю по волосам)
Чтоб не прыгнула никуда… Да?
ЧУМА
У меня не пры-ы-ыгнет…
(крепко обнимает Катю сзади)
Никуда от Чумы не денется… Да, Катюшик? Не будешь от меня бегать?
ВИТАЛИЙ
Саш…
САША
Да?
(подходит к Виталию)
Не волнуйтесь, Виталий Степанович. Я всё пони…
ВИТАЛИЙ
Береги Ирину…
(помолчав)
Ты за неё отвечаешь, понял? Находите жильё. И мигом – назад. Как стемнеет – все спустимся. Смотри: чтобы – безо всяких фокусов. Мне бы самому пойти, да вот… Вышел из строя… Так что, придётся тебе, парень, принимать решения… Действовать по ситуации… И – так далее…
САША
И вы Катюху берегите…
(смотрит на Катю)
У меня, кроме неё… Она же… Ещё…
ВИТАЛИЙ
Ладно, ладно, парень…
(хлопает Сашу по плечу)
Без соплей – давай. Никто твою Катюшку не обидит. Чума вон… Порвёт любого за Катьку… Видишь – как сдружились? Твоя прежняя – с нынешней… Чудно… А ведь и так бывает… Что там у баб – в головах нам, мужикам, никогда не понять… То убить хочет, то за родную почитает…
Из-за дальней каменной гряды показывается ИРАКЛИЙ.
ИРАКЛИЙ
Вах… Дерево – нет… Но нашёл…
(тянет за собой сучковатый тёмный ствол)
Вот… Какой дерево… На топка хватит… Помоги, да? Все – стоят… Один Ираклий ходит… Дрова искать… Мне один – огонь? Мне один – тепло? А все – смотреть? Как Ираклий – дерево искать?
НАТ. УЛИЦЫ ПРИБРЕЖНОГО ГОРОДА – ВЕЧЕР
Глухо урча, громадный жёлтый грейдер медленно ползёт по заваленной илистой грязью улице. ИРИНА и САША прижимаются к мокрой выщербленной стене дома.
ИРИНА
(тихо)
Господи…
(поднимает ногу)
Прямо – на нас… Неужели нельзя было… Ой, смотри, Саш: рыбка!
Среди мутной, водянистой жижи мелькает серебряным бликом чешуйчатый рыбий бок.
САША
Ирина Викторовна…
(осматривается)
Давайте через вон тот переулок выбираться… Скоро стемнеет… А мы всё ползаем с вами… Надо – подальше от побережья искать… Здесь людям – не до жильцов… Свой бы дом спасти… Видите: что творится? Первые этажи подмыло… Фундаменты, может,– даже… Подвалы все затопило… А выше вода не поднялась… Там, наверняка, найдём… Пойдёмте… А то нас ждут… Мёрзнут… И Катька, и Виталий Степанович, и все…
ИРИНА
Боже…
(опирается о руку Саши)
Да, конечно… Надо идти… Надо искать… Пойдём, мой дорогой… Пошли, мой мальчик…
НАТ. ПРЕДГОРЬЕ – ВЕЧЕР
Отблески яркого языкастого пламени весело пляшут по гладкой поверхности громадного камня.
ИРАКЛИЙ
Хороший тепло…
(подкидывает в костёр чёрный толстый сук)
Добрый тепло…
ЧУМА
Витечка…
(отводит ладони от огня)
Дай-ка я твои ранки погляжу… Не бойся, не бойся… Не укушу… Что ты от меня шарахаешься?
ВИТАЛИЙ
Ничего я не шарахаюсь… Что там смотреть? Забинтовано всё…
ЧУМА
Ну, блин! Я тебя что: в койку тяну?! Весь – в дырках, а выпендривается! Перевязку не надо делать?! Раны осмотреть не нужно?! Катюх, что это у вас с Иркой такой друг – капризный?! Когда кровью истекал, покладистый был! Зубами скрипел, но молчал! А как легче стало, в отказ пошёл! Ну?! Что за дела?! Заражение хочешь?! Чтоб загнуться?! Ты загнёшься, и мы – с тобой! Такой расклад катит?! А?!
ИРАКЛИЙ
Надо рана смотреть…
(косится на Чуму)
Девушка правда говорит… Давай… Помогу куртка снять…
КАТЯ
Вот…
(поднимается с корточек)
Отправили Сашика… Волкам – на съеденье… И мама – с ним… Хотя вдвоём – не так страшно… Правда, Оксан?
ЧУМА
Правда, правда…
(аккуратно разматывает окровавленные бинты)
Чекан – боец ещё тот… Не из робкого десятка… Не писай кипятком, Катюха. Всё нормально будет. Найдут нам домик какой… Заночуем цивильно… В кроватках… А не камнях этих чёртовых… Витька, не дёргайся!
ВИТАЛИЙ
Присохло…
(скашивает глаза на раненое плечо)
Может, не надо отрывать? Потом… Намочу… Отмокнет… Тогда уж…
ИРАКЛИЙ
Темно приходит…
(крутит головой)
Холод пока нет… А дрова сгорит – холод будет…
ЧУМА
Та-а-а-ак…
(прищуривается)
Катюха, возьми из костра головешку какую! И свети мне… Ни черта не видать!
КАТЯ
Как взять?
(застывает над огнём)
Они же – горячие! Вон как горят!
ИРАКЛИЙ
(выхватывает из края костра горящий сук)
Давай! Светаю!
ЧУМА
(тянет бинт)
Во-о-о-от…
(Виталий глухо рычит)
А-а-а-а… Больно, Витечка? Терпи… Видишь: все – чёрные аж… Пойдёт гангрена – руку оттяпают! Тебе это надо? Сейчас раны промоем… Чистые бинты наложу… И будешь здоровенький…
ГОЛОС БОРИСА ПЕТРОВИЧА
(из темноты)
А он и так – здоровенький! Да, герой?
Все оборачиваются. На границе света и мерцающей темноты появляется большая фигура.
БОРИС ПЕТРОВИЧ
(тихо)
Майор… Без фокусов – только… Все люди – на прицеле… Дёрнешься – всех покрошат… На гуляш…
БОРИС ПЕТРОВИЧ медленно подходит к костру. Не сводя взгляда с ВИТАЛИЯ, опускается на выпуклый камень.
БОРИС ПЕТРОВИЧ
(улыбается)
Давай-ка, дорогой… Осторожненько… Двумя пальчиками… Достаёшь оружие… Видел, как – в кино?
(Виталий суёт руку за спину)
Без фокусов – только! Вмиг пулю схлопочешь! И девок в расход пустим! Вот… Молодцом… Бросай «ствол»… Туда… В темноту… Ну?!
ВИТАЛИЙ швыряет оружие. Металл звонко стукается о камни.
БОРИС ПЕТРОВИЧ
Да-а-а-а…
(медленно закуривает)
Набегались мы, майор, за вами, паршивцами…
(выпускает в свет костра толстую струю табачного дыма)
А что? Не век же в кабинете штаны протирать? Задницу мозолить… Вот… Молодость вспомнил… Оперативная – ух, как бодрит! Да, майор? Что неживой сидишь?
(смеётся)
Опять я воскрес? Ни с того ни с сего? Думал: у тебя одного тыковка варит? Думал: ты – самый умный тут? Эх, майор, майор… Парень ты – смекалистый, отважный, удачливый… Но ведь на каждую пробку свой штопор есть… Фарт – он пацан капризный… А вы, ребятки, против системы попёрли… Против государства, так сказать… Решили, что бога за яйца поймали? Шиш… У любой верёвочки конец есть…
Титры.
МУЗЫКАЛЬНАЯ ТЕМА
(за кадром титров)
Горы цвета халвы.
Да ослиные визги.
Я родился, увы,
после жизни.
Кроет сумерек мглу
звёздным крепом…
Что отдать я могу,
кроме неба?
Припев:
Нет – не слёзы.
Лишь дождь
слепо косит.
Нам родиться пришлось
жизни после.
Время пущено вспять.
Поздно мыслить.
Нам пришлось жить опять.
После жизни…
Голоса – ни гу-гу
павших…
Знаете –
что отдать я могу,
кроме памяти?
И морозной
опять
веет свежестью…
Что могу я отдать,
кроме нежности?
Припев
Нынче снова кровать –
крапом крови…
Что могу я отдать,
жизни кроме?
Горы – в алом снегу.
Солнца брызги.
Что отдать я могу,
кроме жизни?
Припев
ТИТРЫ
Конец двадцать шестой серии