Искры, огонь свирепят под ногами,
Все души во мгле освятились в тот час.
С одной, да последней, не брошенной капли
Весь мир пошатнулся, и сбился компас.

Сквозь крики и гомон, толпу очумевших,
Меж сотен дворов, меж рабов и патриций,
Пронесся стрелою, волной колебаний,
Тот звук, осужденный для них, как последний.

Привидится в крохотной яме из грома,
Телес и плевков, сотрясений, разврата.
И каждый не чувствовал брата изгоем,
И каждый повис в ощущении legato,

Что переходило с минорных мелодий,
Без устали плавно, безумно спокойно,
До самых мажорных, ликующих строчек,
Хохочут, впиваясь, кроваво и томно.

Лишь лира в руке левитирует над
Общим, тревожным чувством порога,
И, в роли светила с тяжелой улыбкой,
Коснется струны-
Да восславьте Нерона!