…Стоит над рекою погода хорошая,
Плывут облака в тишине голубой,
Как русская сказка, деревня Алёшкино
Вниз с берега смотрит, любуясь собой;
Дрожат поплавки, и рябит отражение,
И рыбка в полёте слетает с уды,
И лодка тюленем лежит без движения,
Шершавое брюхо суша от воды…
Но лето, как яблоко, терпкое, сладкое,
И царство куриное в досках двора,
Заборы, и мостик, – вдруг стали загадкою:
Сегодня их нет, а ведь были вчера,
Когда вон за полем, за этой околицей,
Коварно росли выше неба дома,
И эту деревню – невинную горлицу –
Ненужной сочли и решили сломать.
Москва не любила тогда непрактичности
В эпоху прогресса, и ей, деловой,
Хотелось другого – удобства, публичности,
Не грядки, да лапти в пыли вековой.
И там, где пустырные заросли дикие,
Где молодость слаще чем вишня цвела,
Площадки поставили, лавки безликие,
И больше Москва ничего не смогла, –
Стирала она, видно, плохонько прошлое,
Да так, что поныне трепещет душа,
О том, что былая деревня Алёшкино
Лишь в песни, да старые карты ушла.
…А птицы, казалось, здесь носятся те же,
И солнце всё так же глядит свысока,
Но то, что похоже, – не то же, что прежде,
И дважды в себя не пускает река…
Пылают, пылают деревья осенние,
Но тушит в воде рябь речная пожар.
Здесь любят гулять в одиночку и семьями,
И молодость вспомнить, чуть всхлипнув, кто стар.
И падает белым небесное крошево
На лёд Бутаково, в Захаркову сень…
Деревня Петрово, Деревня Алёшкино, –
Как много их было, таких деревень!
Теперь их, наверно, совсем не останется,
Всё время сожжёт, как поленья в огне,
Но с памятью встречи, – сердечное таинство, –
Оно не посмеет. Не тронет во мне.