Когда медленное течение жизни замирает, охлёстанное резким возгласом кого-то извне – кого-то, кто бродит, прячась в шелушащейся под ногами листве, шевелит чуткими ушками, испуская вовне ультразвуки, разбивающиеся о глухую броню непроницаемого неба, что бесшумно осыпается лоскутьями рвущихся облаков…
            Когда сгустившийся сумрак опутывает все явления бытия, растушевывая их контуры, пририсовывая причудливые тени строгим геометрическим фигурам торчащих из земли домов, превращая их в уродливых чудищ, жадно распахивающих пасти светящихся в темноте подъездов…
             Когда последний мультфильм испускает свой дух под сладкое посапывание самого стойкого из всех зрителей, облаченных в радужные пижамки, отплывающих на пиратских шхунах в райские земли непобедимых мутантов и неисчерпаемых киндер-сюрпризов…
Тогда мальчики нахлобучивают кепки, девочки чернят глазки, дамочки румянят щечки, дяденьки приглаживают волосики, дверки тихонько взвизгивают, машинки, фыркнув, отчаливают, цок-цок – каблучки постукивают. сдавленные смешки – ну, что, пошли!? лиц не разобрать – зато какие силуэты! ау, где ты?
Утихомирилось дневное шебушение,
Начинается ВЕЛИКОЕ БРОЖЕНИЕ…

– Привет.
–Привет.
– Ты чо?
– Ничо. А ты?
-И я. Пошли?
-Куда?
– Туда.
– Не-а.
– А чо?
-Ничо. Я не хочу и это всё.
– Тогда туда?
– Ну да?! Хотя… Пошли… Туда все ж не туда…
– Ага.

                      А на остановке куча народу толпилась в ожидании общественного транспорта, который уже часа два как принципиально не ходил ни в одном из имеющихся в наличии направлений. Весь транспорт бездыханным железом сгрудился на дворе автопарка, движущая сила его, состоящая из бесчисленных элементов живой природы, накачавшись пивом, свалила в разные концы сего города доживать драгоценные мгновенья, оставшиеся до начала следующего трудового дня. А люди бродили взад-вперед по остановке, греясь в лучах фонаря, исподтишка оглядывали случайных соседей, выискивая в близстоящих, близлежащих, и близ-непрерывно-ходящих телах признаки возможной совместимости и сокрушались о невозможности прочитать астрологический прогноз на грядущие пару часов своего существования. А вот и девчушка с русым хвостиком на макушке, сияя перламутровым блеском, теребит сигаретку, нарочито отрешенно таращась на проносящиеся мимо машины.
– Придут менты и меня посадят – Грустно прошептал ей на ушко тщедушный субъект, незаметно подкравшийся сзади. Печальный ботаник с чахлой грудью и усами, струящимися вдоль слюнявого рта.
– Что? – очи распахнулись, как плошки – молоко до краев, а посередке шоколада островки плавают.
– Вы такая юная – безнадежно покачал головой тот – Сколько – четырнадцать, пятнадцать?…
– Вот еще – манерно передернулась тоненьким телом, всунутым в самый центр мешковатого джинсового тряпья, перепоясанного всевозможными ремешками, по-женски прикусила нижнюю губу, подтверждая достоверность своих слов демонстративно презрительным прищуром глаз. – Мне восемнадцать. С половиной.
– Да? – оживился тот и деловито похлопал себя по бокам – Тогда, может, а…, скрасим одиночество друг друга в эту ветреную ночь…
– Да пошел ты.
– Да пошли лучше вместе… Всякого вкусненького накупим, шоколадок, мармеладок, пиццу закажем, посидим, поговорим, подружимся, может быть…
– С тараканами дружи, козел старый…
– Ай,яй,яй, какая грубиянка, ну ничего, тебе еще можно, это пройдет, просто молоденькая, ой какая молоденькая, а я думал, еще моложе, выглядишь – совсем девочка девочкой. А ты, кстати, девочка еще? – он суетливо потирал ладошки, поеживался, тревожно поглядывая по сторонам и с развязным подобострастием похихикивая.
             Девчонке тоскуется – раз, девчонка красуется – два, девчонка волнуется – три.
Фигурки, на месте замри! Стоп!
            Всё – проехали.