В тёмной комнате пустой

Был слышен звон стекла далёкий,

Завис от сигарет туман густой,

Раскатывался женский гогот звонкий.

 

В той забытой комнате пустой

Поэта уж давно не пела лира,

Философ здесь нашёл покой,

Романист не сочиняет для героев игр.

 

Среди уже привыкших остальных,

В комнате не спали только трое:

Задумчиво стояли Достоевский, Кант

И вечно молчаливый Фолкнер.

 

-Напомни, братец, чего он всё молчит?, –

Спросил угрюмо пожелтевший дед.

-Мой либэ фрёй’де, у него ведь рот закрыт,

Никак не снимут с головы пакет.

-Точно!

-Schreck!

 

Вдруг, разбив в осколки тишину,

Во свете ярком коридора,

Хлопнув громко дверью налету,

В комнату, в объятьях жарких, влетели двое.

 

-О, мой страстный великан,

От твоих шуток мои слабеют ноги;

Ты-дикарь, поставил мне капкан,

Ты всех хитрее, плачут обедневшие пройдохи.

 

-О, моя игривая тигрица,

Твоим телом я давно владеть желал.

Всех победив, желаю я тобой напиться.

Для этого я умников погнал.

 

-Мой дед, профессор умных знаний,

Всю жизнь по одной любви страдал.

И для грядущих счастий,

Её он всякий раз из дома отпускал.

 

-В этой комнате, я много книжек разных прочитал,

Но правды не найдётся ни в одной,

И бросил эту глупость на века,

Нашел для жизни порядок я другой.

 

По забытой книжной полке

Скользнул её туманный быстрый взгляд.

Достоевский, Кант и Фолкнер,

За голову держась, стояли, покрасневши, в ряд.

 

-А ты умён, – она сказала звонко;

Он подошёл и гордо вытер пыль

С неснятой книжной плёнки.