Баба Маня была женщиной простодушной и поэтому каждому и всякому резала правду-матку прямо по глазам
– … а я ему и говорю: чего ты здеся-то ссышь? Здесь же выставка! – рассказывала она Семёну Абрамовичу Шутову, вышедшему сейчас из городского выставочного зала. Сегодня здесь открылась экспозиция местных художников «Картинки с выставки» по бессмертному музыкальному произведению П.И. Чайковсого, и Семён Абрамович направлялся сейчас в редакцию, чтобы успеть дать в завтрашний номер информацию об этом, несомненно важном для города культурном мероприятии.
– … я ему говорю: вон же уборная! (и баба Маня показала рукой на противоположную сторону улицы). Заплати двадцать рублёв – и ссы себе на здоровье! Хоть весь уссыся!
Семён Абрамович морщился, но слушал. Он считал себя интеллигентом, поскольку работал младшим редактором отдела культуры в районной газете, причём интеллигентом именно русским. А русские интеллигенты, в отличие от западных, по глубокому убеждению Семёна Абрамовича всегда были близки к потугам и чаяниям широких народных масс, кои сейчас олицетворяла собою эта простодушная в своём стремлении к порядку женщина. Баба же Маня работала дворничихой, то есть, если не пролетарием, то приближённой к таковым по своему социальному статусу, и поэтому не догадывалась о роли русской интеллигенции в её отношении к широким народным массам. То есть, в данном конкретном случае, к ней, Мане.
-… а он не слушает и всё поливает и поливает, поливает и поливает! – продолжала она яростно обличать неизвестного Семёну Абрамовичу зассанца. – Пива, что ли, обпился? Канешна! Такая дудка! Из такой до самых окнов дошибёшь!
Сёмён Абрамович, услышав про пиво и простонародное название мужского полового органа, слегка покраснел. Он весьма уважал этот пенный напиток, отличавшийся удивительной мочегонностью. Впрочем, водку он уважал тоже, но признаваться в таких своих тайных пороках… Нет, это было выше его интеллигентных сил!
– А что, туалет… – и он кивнул в ту же сторону, в которую только что показывала рукой дворничиха, – … подорожал? Стоил же пятнадцать! Было же постановление городского Совета!
– А чего ему твой Совет? – услышал в ответ. – Говорят, что хозяин у уборной сменился. А раз сменился, то обязательно дорожает. Без всяких советов. К гадалке не ходи!
Семён Абрамович снисходительно усмехнулся. Логика дворничихи не могла не умилить.
-… вот ты, Абрамыч, и прописал бы в своей газете: чего подорожало-то? А если у человека нету двадцати, то ему чего же теперь, здеся, на стенку ссать? Оскорблять общественное мнение?
Последнюю фразу баба Маня наверняка где-то услышала. Может быть, от такого же интеллигента, как и Семён Абрамович.
– Да-да.., – пряча глаза, поспешно закивал Семён Абрамович и, деликатно обогнув дворничиху, побежал на трамвайную остановку, к которой подходил трамвай пятого маршрута…