БАГУЛЬНИК

Под соснами снег ещё солнцем не тронут,

Но ветер апрельский гуляет в лесу.

Пойду, поброжу по широкому склону,

В лиловое море, смеясь, окунусь.

Нет края звенящего лучшей приметы –

Слились все таёжные радости в нём:

Смолистая хвоя и солнце, и ветер.

Багульник напомнил о детстве моём.

 

Я сельской девчонкой с обветренной кожей

Дружила с берёзками, с каждым цветком,

Но мир открывал и мне душу тревожил

Багульник – и больше он сердцу знаком.

Он солнцем весенним, как соком, напитан,

Поэтому в мае так ярко цветёт, –

Весёлый, поющий, простору открытый, –

Душевная радость и сердцу – полёт.

 

И ты подружись с этой веткой пахучей, –

Не надо ломать, пусть растёт она тут –

Она полюбить Забайкалье научит,

Откроет тебе всю его красоту.

 

***

Купе – это камера пыток,

Такою ценой я должна

Сибири развёртывать свиток,

Столетья читать письмена.

 

Оправдано действо масштабом,

В пути оправданья полно,

И суткам, как курочкам рябым,

Нестись золотыми дано.

 

Оторвана – четвертью века,

Приближена – стуком колёс,

Твоя забайкальская Верка

Теряет горошины слёз.

 

Застигнута часом свершенья,

Как будто себе вопреки,

Ведь люди и их положенья –

Друг другу всегда чужаки.

 

И время – как гений злодейства:

Две вещи совместны при мне –

Мельканье и медленность действа,

Как разные планы в окне.

Мир скроен по меркам сибирским,

И сшит на сибирский фасон,

Становится дальнее близким,

И явью становится сон.

23 июня 2001

 

***

Племяннице Наталье Панченко

Люби, Наташа, Ульякан,

Забытый Богом и властями,

Тайгою прибранный к рукам,

Там время поймано в капкан

Тоской о доме и о маме.

 

Твой дядя и отец, и я –

Мы там намыливали пятки

От сладостной морковной грядки,

Послевоенные заплатки

Сменить на прочность бытия.

 

Там, как всегда, шумит река

На каменистом перекате,

И камня мокрая щека

Сверкала нам издалека,

Пока мотало нас, пока

Крутило кстати и некстати…

Люби, Наташа, Ульякан

За перевалами крутыми,

Там плёс и сопка-великан

Приладили к своим вискам

Не чьё-нибудь, а наше имя.

 

Там роща бережёт в тени

Лик величавый на эмали,

Покой не делится на дни.

Там вся земля тебе сродни,

И нас туда ведут ступни

Тоской о доме и о маме.

8 августа 2000, Чита

 

***

Все суставы у этого кедра

Непогодою скручены щедро,

Словно жизнь выжимать из нутра

Поклялись в Алханае ветра.

 

Сотни лет над замшелым курумом

Возвышался батыром угрюмым –

Голова одинокого кедра

Уходила в небесные недра.

 

По причине большого дупла

Верх у дерева буря сгребла

И скатила по склону крутому,

И оставила белку без дому…

 

Не сдаются кручёные жилы

И лохмотья зелёные живы,

И долинный простор золотой –

Под кедровою крепкой пятой.

 

На земле своей, силой туземца,

Велико забайкальское сердце,

И со временем станет сильней

От бессмертных таёжных корней.

30 августа 2001, Чита

 

***

Ильм, задумчивая крона,

Мелколистная корона

На челе Читы.

Ильм, живущий здесь исконно, –

В нем упрямого наклона

Веские черты.

 

Жизнь трудней, в своей основе,

У плакучих форм,

Держится на честном слове,

На сучке кривом.

 

На сучке кривом – при этом

Твёрдом, словно кость.

Шар ветвей, зимой и летом, –

Излученья горсть.

 

И даётся сверхзадача

Им, плакучим, не для плача,

Но для красоты,

Для характера – тем паче.

Ильм – природная удача

На челе Читы.

Август – 8 сентября 2001, Чита

 

***

Памяти Шавельской                                                                                                                                      Тамары Николаевны1

Время студенческой юности,

Жёсткий филфака насест,

Трудности были не трудности,

Радостей – с Эверест.

 

Томка стройна, словно деревце, –

Книжный знаток средь невежд…

Тайнами с нами не делится

Город потёртых одежд.

 

Прятались дети Моисеевы2

Здесь от отеческих глаз,

Это второе рассеянье

Было везеньем для нас.

 

Кладезь столичного уровня

Гуманитарных наук –

В уши таёжного увальня,

Драм неожиданный трюк.

 

Жил литератор без почерка –

Позже его перевод

Книжек французского лётчика

Крепко полюбит народ.

 

Зрила достоинства местные

Года, наверное, два,

Миру пока неизвестная

Автора «Камня» вдова.

 

Языковеды, историки,

Страх перемогшие тут…

Книги на Томкином столике

Знали такой же маршрут.

 

Я поняла запоздало,

Годы расставив повдоль:

Томкина юность сияла

Сквозь застарелую боль.

26 – 27 февраля 2012

[1] Шавельская Т.Н. (1934 – 2002), литературный редактор Читинского, затем Восточно-Сибирского книжного издательства. Редактировала книги Р.Филиппова, А.Белого, М.Вишнякова, Г.Граубина, О.Димова, С.Зарубина, Г.Кобякова, Е.Куренного, В.Лавринайтиса, В.Ляхницкого, Б.Макарова, В.Озолина, О.Смирнова, О.Хавкина, Н.Ященко и др. забайкальских писателей. Награждена медалью «За заслуги перед Читинской областью».

[2] От гонений в Москве еврейская интеллигенция искала убежища в провинции. Так, в частности, оказались в Чите Морис Ваксмахер и Надежда Мандельштам.

***

Где большая, где малая родина,

Различить не могу – и зачем?

Я нечаянно в жизни забродина,

И это – плачевно.

 

Помогала мне в качестве тыла,

И казалось: я вольный ходок.

Но когда моё время пробило,

На короткий взяла поводок…

 

Кто вернулся с чужими глазами –

Был несчастен, и взвесил слова.

Знаю, родина – высший экзамен,

И всегда перед нами права.

 

Для высокой созревшая боли,

Не имея нигде барыша,

Словно семя, упавшее в поле,

Возвратилась к истокам душа.

26 июня 2001

***

Россию спасёт нищета

От зорко глядящей обиды:

На роскошь имевшие виды –

В мешке получили кота…

 

Россию спасёт нищета

От худшего в мире разора,

Как лучшая в мире рессора,

Терпеньем душа налита.

 

Быть дальше бегущих карет –

Тихонько бредёт колымага.

Всем прочим так было во вред,

И только России – во благо.

25 – 26 апреля 2001

 

* * *

Вопрошая грозную реальность,

Перейдёт душа на твёрдый шаг,

Вопрошать – такая специальность,

Затыкать ответы за кушак.

 

Мифам не водить её вкруг пальца –

Не даётся трезвая душа,

Словно ткань, натянута на пяльцы,

И рисунком мира хороша.

 

И ни  чем на свете не владея,

Положила мир к своим ногам –

Только ей доступная затея,

Счастья неуёмный чистоган.

 

За свою вместимость благодарна,

В удивленье светится янтарно,

На сезонной ветке угнездясь,

С вечностью единственная связь.

27 – 29 декабря 2002 

 

***

Осознаётся запоздало –

И это, верно, благодать, –

Что, кроме нового удара,

Жизнь ничего не может дать.

 

И солнца, знаками потери,

На небосклоне дней висят.

Мои друзья уходят в двери –

Не возвращаются назад…

 

И где, и в чём найти опору?

Но таковой на свете нет.

Не надо много разговору –

Сама себе авторитет,

 

Душа, упорная жилица,

Свой вырабатывает ток –

И счастливо глядит на лица,

И ходит жизни поперёк.

7 июля 2009

 

***

Не срывай мои слезы – с их корешка,

Их давно не срывала ни боль, ни тоска,

там спокойно дремотное их существо,

И невидим их блеск – словно нет ничего.

 

Слёзы скатятся – вмиг станет мокрым платок, –

Но от боли застынет в груди кровоток

И бессильно опустится книзу рука,

И начнётся дорога в утробу песка.

 

Не срывай мою жизнь – с её корешка,

Не зови мою смерть – и без зова

Не задержится – где-то, наверно, близка…

Бойся неосторожного слова.

2008 – 8 июля 2009

 

***

Я живу в прожекторах Победы,

Их не гасит вереница дат.

Светит майский день – он заповедан

И мобилизован, как солдат.

 

Помню этой службы первородство,

В нашей школе – на линейку сбор.

Скорбь и счастье не имели сходства –

Стали нераздельными с тех пор.

 

Не пришёл с войны директор школы,

И начальствует – его вдова.

Слез её невольные уколы

Ранили счастливые слова.

 

После сбора не было уроков –

Радость разносили по домам…

Майский день работает широко,

Он эпоху возглавляет сам.

 

Наши силы, бывшие под спудом,

Он вобрал в себя – и сверх того…

Поколенья, кровные, – сосудом

Чувствуют Победы естество.

20 – 21 января 2010

 

***

Я начинаюсь с имени Россия,

С её отнюдь не благодатных мест,

Где бабушка моя Анастасия

Несла достойно свой тяжёлый крест.

 

Большой страны сосудик кровеносный,

Судьба и пыль просёлочных дорог,

Детей растила на земле несносной –

Богатство родине копила впрок.

 

Но отчина детьми не дорожила –

Она сама ощерена, как зверь.

Семья в тревоге сухари сушила,

Ночами стука ожидала в дверь…

 

Командует безжалостное время

И нами, и безжалостной страной,

Душа, свободная в любом яреме,

Живёт любовью за его спиной.

 

Она фильтрует – вольно и невольно –

Весь реквизит своих служебных дней,

Лишь вещь одна, как суть, краеугольна,

Дыханьем света остаётся с ней.

 

Дышу – не испугает гипоксия,

И где б ни теплилось моё жильё,

Я начинаюсь с имени Россия

И завершаюсь именем её.

26 – 28 декабря 2010

 

***

Дружба – как дырявое ведро,

Из которого – без всяких ссор –

Утекают честь и серебро –

Остаются боль и мелкий сор.

20 – 23 января 2012

 

***

Мы на земле ещё нужны,

Хотя и мало нас,

Рождённых до большой войны,

В совковый ренессанс.

 

Соткалось века суровье

Из наших крепких жил,

Всяк выживание своё,

Как орден, заслужил.

 

Но нету добреньких эпох –

Все держат на излом

И все хотят застать врасплох

И завязать узлом.

 

Терпения и сил запас –

Нам завсегда с руки.

Не мы, а – помоложе нас

Годятся в старики.

17 апреля 2012

 

***

Теперь они опять неправы,

Не присягнувшие царю,

Свою сомнительную славу

Подкинувшие октябрю.

 

Но жены их бесспорно правы,

Отправившись за ними вслед

За все заставы, переправы,

На все мытарства ссыльных лет…

 

Никто не выразил сомненья

Из двух враждующих времён –

Любви и верности знаменье

Надёжнее любых знамён.

2 января 2013

 

***

Сиреневые, с розовым отливом,

И синие, с оттенком прихотливым,

Лилово-розовым, – так нежен колорит, –

Весна цветком про нежность говорит.

 

Каким цветком? Ургуйками, конечно.

Поэтому и зацвели поспешно,

Лишь оголовок сопки потеплел, –

Не надо много им для добрых дел.

 

В густом пушке цветам тепло, как дома,

Цыплячий пух – головки клонит дрёма –

На стебле и корзиночке цветка,

И лепесток – ворсистый, как щека.

 

Без листьев – торопливая ургуйка,

Проткнула почву, быстрая, как струйка,

Оставив их надолго позади,

Им только лето скажет: выходи.

6–7 февраля 2013

 

***

Под сводами храма и звука внутри

Душа превращается в птицу

И зрит под собою пространств пустыри,

Где можно навек поселиться.

 

Сначала наполнит их светом, теплом –

Всё можно во чреве у звука,

Где каждая нота летит напролом

Сквозь фибры души, как из лука…

 

Звук медленно смолк, но с пути не свернуть –

С собою уносишь свеченье,

Позвать к созиданию – музыки суть,

А строить – души назначенье.

7 января 2016

 

***

У Победы – женское лицо,

Величавый облик россиянки,

Горожанки, может, поселянки,

Ореолом заключён в кольцо.

 

Мать, жена, сестра и дочь мужчин,

Жизнь и смерть познавших в громе боя,

Подпирали воинов собою,

Свой, победный, заложив зачин.

 

Мать-отчизна, родовой побег,

Суть Победы – сохранить родное

Нежное наличие земное,

Нас вплело оно в любовь навек…

 

Звёзды – на груди – и ордена,

А в груди – притихшие осколки,

Ждали их в каком-нибудь посёлке

Родина, Победа и жена.

26 января 2016

 

ПЕСЕНКА О ЦВЕТНОМ КРАЕ

Чернышевский район,

Это – край мой родной,

Он багульной волной

По весне озарён.

 

Колет острый осот

Разнотравный простор,

Движет солнца мотор

Бездну летних высот.

 

Осень строит мосты,

И сентябрь на бегу

Обряжает тайгу

В золотые холсты.

 

И потом, по лыжне,

Белоснежные, мы

На полозьях зимы

Покатились к весне.

 

Луговой и лесной,

Густо пахнет весной,

Это – край мой цветной,

Бесконечно родной.

3 марта 2016

Вера Панченко