У дороги, пересекающей обширную равнину, небольшой перелесок – один из немногих в этом краю. Листву с деревьев сдуло уже осенними ветрами, и ветви оголены. Неподвижен воздух, и полон влаги, моросящей с серого холодного неба.

Одно из деревьев стоит отдельно от перелеска, возле самой дороги. У его ствола сложена пирамидой куча камней, среди которых подношения путешественников: амулеты, стрелы, украшения и монеты разных стран. А на ветвях дерева множество лент различных цветов, и перья птиц. Всё это – знаки почтения и благодарности проезжающих Матери Земле-Воде, ветрам степным и Небу Всевышнему.

На ветвях дерева этого есть теперь и ленты, оставленные Армет-Ис и Исяном, а также и спутников их, идущих с ними от самого Запада. И не только ленты, но и монеты оставлены у пирамиды Аслан-багатуром, двумя старцами и Роксай-катун.

Каждое утро, на самой ранней заре, Армет-Ис осматривала местность, в которой они сейчас находились. Это она проделывала с тех пор, когда ещё была в Паннонии. Если поблизости оказывался холм, отдельно стоящий посреди открытого пространства, Армет-Ис седлала своего коня, Алакоша, и верхом отправлялась на его вершину.

Холодное, дождливое ненастье сменило ясные и тёплые дни месяца Длинной Паутины. По утрам не разглядеть было восходящего солнца из-за воцарившихся над этой страной тяжёлых мрачных туч. Люди, жившие здесь, перегоняли скот на зимние пастбища, где сено было заготовлено ещё летом. На одном из таких пастбищ, состоящем из лугов пожухлой травы, за стадами коров смотрели несколько совсем юных малаев. Извилистая речка протекала тут, и у её берега стояло деревянное жилище, крыша которого была покрыта пшеничной соломой. Кроме малаев, в этом строении жили ещё и старик, руководивший действиями молодых пастухов, и его старая жена, готовившая еду для всех.

Однажды ранним утром, ещё до зари, дверь жилища отворилась и наружу вышел самый молодой из пастухов, малай восьми лет. Всё казалось спокойным. Небо на востоке светлело, но уже ясно было, что и сегодня солнце не покажется. От дыхания выходил пар изо рта.

И тут он увидел призрак. На севере, за рекой, возвышался одинокий холм, чётко выделяющийся на фоне посветлевшего неба. Почти не дыша смотрел оцепеневший малай, как на его вершину поднимается медленно дух волка, сидящий верхом на коне.

Что значит это видение?

Малай начал пятиться назад – медленно, совершенно бесшумно. Оказавшись у двери, он тихо приоткрыл её и негромко позвал: «Бабай». Вскоре из темноты жилища в проёме двери показался седовласый старик. Внимательно изучив лицо малая, он стал оглядываться по сторонам, не говоря ни слова. «Там дух волка», – указал пастушок рукой на север. Старик повернулся в указанном направлении.

Долго рассматривал он одинокую всадницу на вершине холма. И тревога на его лице постепенно сменялась восхищённой улыбкой. Радостно заблестели глаза старика и он, приобняв малая одной рукой, сказал негромко: «Это не дух. Это настоящая Волчица, и она – Хозяйка Степи».

За рекой, на вершине холма, Волчица устремила взор на восток, встречая наступающий день. И уже разглядел малай, и остальные, что вышли все из жилища, её облик. Это девушка, покрытая накидкой из волчьей шкуры. И такой огромной силой веяло от этого образа, исполненного величия и достоинства, что действительно можно было сказать – это Дух Волчицы, хозяйки степей. Вот она повернулась к ним, и подняла руку в жесте приветствия. Юные пастухи взметнули руки кверху, и замахали, радостно улыбаясь, в ответном приветствии. А Волчица двинула своего коня и начала спускаться с холма, двигаясь на восток. Вскоре, когда она уже была внизу, к ней присоединились и другие всадники, появившиеся из-за холма.

Путь на восток продолжался…

Погода всё так же была ненастной, заставляя жечь вечерами большие, жаркие костры для просушивания промокшей за день одежды.

В пути Исян и Армет-Ис всегда ехали рядом, бок о бок. И всегда впереди них, не очень далеко, держался Аслан-багатур. Обычно возле него была и Роксай-катун, но иногда она ехала и рядом с Исяном и Армет-Ис, или с двумя старцами, которые всегда находились позади всех.

Теперь же впереди двигался отряд Ирул-атамана, сопровождая странников к стану Буртас-хана. Сам Ирул обычно держался возле гостей, но не задавал много вопросов, а более рассказывал о землях, по которым они сейчас проезжали, и о людях, что здесь живут. Исян, не очень хорошо разбиравший его язык, видел, что Армет-Ис прекрасно понимает ведущего их атамана. И однажды он спросил у неё:

– Послушай, Армет-Ис, ты хорошо понимаешь язык этого атамана, Ирула. Вы что, одного с ним рода?

– Наверное, нет, Исян. В наших улусах говорили не совсем так, как разговаривает атаман. Но очень похоже.

Егет смотрел вперёд, где в это время Ирул ехал рядом с Роксай-катун.

– А она понимает его хуже, чем ты, – сказал вдруг Исян.

Ответ девушки показался ему странным.

– Просто он ей не нравится. – Армет-Ис нахмурилась. – И он знает об этом…

* * * * *

Малай, тот, что увидел призрака в утренней измороси, подолгу с тех пор смотрел вдаль, на восток. Туда ушла Волчица, в сторону Великой Идели…

Утром, после одной из немногих ясных ночей, на востоке, за стелющимся низко туманом, показалось хмуро солнце в блеклом рассвете…

Старый бабай, воспев утреннюю молитву, рассказывал слушавшим его юным пастухам:

– Свет разгонит тучи. Солнце вновь засияет ярко над Степью. Это начнётся с востока, куда ушла Волчица. В сердце её дух, вобравший силу и славу Западного края, и она пронесёт его до Восточного Предела. Слава эта возродится там, и прогремит на все стороны, устанавливая Единый Закон.

До конца своей жизни я, Одан-бабай, буду молить Небо, чтобы это свершилось ещё при вашей жизни, внуки мои. Вам выпало видеть, как уходит на восток Волчица, Хранительница Духа Степи, и, если будет на то воля Тэнгри, вы увидите возвращение силы…

Надеждам старого Одан-бабая не суждено было сбыться. Уже и внуки, и правнуки юных пастухов, слушавших сейчас его торжественную речь, будут далеко на западе, когда свершится, наконец, возвращение объединяющего Закона…

Злые знамения, последующие за уходом Волчицы из страны курт-огоров, сменятся вторжениями врагов.

Заполыхает Степь: не мир наступит  после ухода гуннов, а воспылает раздор между союзными недавно народами. И перестанут понимать люди, где есть пожар, возгоревшийся из трусости и низости, а где – молния Тэнгри, какое копьё ведёт к раздорам и тьме, а какое – к миру и силе, какие песни ослабляют сердца, а какие – объединяют и возвышают. И долго не затихнут раздоры  и смуты…

Так продолжаться будет много десятилетий, и целые поколения не узнают о существовавшем когда-то Едином Законе…

Но свет, что рождается далеко на востоке, разгонит чёрный дым.

Сияние звёзд, луны и солнца укажет пути, и тюрки, что придут с востока, установят справедливое правление для всех, кто почитает Тэнгри. Вновь, как и в древние времена, вся Степь объединится, и воцарится в ней, под синевою Неба, Великий Единый Закон…

  Но случится это ещё не скоро. Наступят уже другие времена. В стране, являющейся сейчас владениями курт-огоров, не будет уже ни потомков Одан-бабая, ни потомков его юных пастухов…

4, 5, 6, 7, 8…  (КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ)

(ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ “К Золотым Горам”)