Вы можете меня не понять,
Но это не страшно, поверьте,
Ведь кто-то может частичку себя отыскать.
Но постарайтесь и на вопрос ответьте:
Как давно вы потеряли веру в добро,
Того что находится в людях?
Да, оно может быть глубоко,
Но это не право быть в судьях.
Вы часто не думаете о других,
Заботясь о себе любимом.
Но счастье может быть в счастье родных,
И оно не должно быть крикливым.
Знаете, у людей есть своё горе,
Но вы настаиваете на скорби своей.
Проливаете слёз целое море,
Говоря: “Твои проблемы моих не страшней”.
Видя радость и победу другого,
Завидуете ему все сильней.
И не скажите торжественного слова,
Ведь стоите за гордыней своей.
Лжёте без малейшего сомненья.
Делаете больно без всякого прощенья,
Сказав, что первым не вы должны идти на примирение.
И раздувая собственного эго затмение.
Мне стало неприятно от ваших слов «люблю»,
Поэтому не часто его произношу.
Вам привычно говорить так с каждым встречным,
Который показался чуть более сердечным.
И пренебрегать чувствами других легко:
Поговорив по душам, налив в бокалы вино.
Под звездным небом остались вдвоём.
Но будет ли та искренность потом?
Говорят, что молодость всё простит,
Но после на душе сильно заболит.
Ведь раны свои заличить очень сложно,
А шрамы чужих – почти не возможно.
Мы впитываем всё что окружает
Каждую секунду, минуту и час.
Не фильтруя то, что поподает:
Информация, пища или квас.
И не хотим отдавать ничего, никому.
Лишь себе одному, но почему?
Откуда в нас такая жадность?
Нужно проявлять к другому благость.
Но если упрекнёшь вас в этом или в чём-либо другом,
То сразу сделаете своим врагом,
После соберёте гостей полный дом,
Чтобы рассказать лишь о плохом.
И об стол ударите кулаком,
Ведь ваше сердце наполнено злом.
Прогоните всех, оставшись один.
Уставившись вверх, забыв все дела,
Пролежите так месяц, а может два.
И не вызволят вас ни друзья, ни подарки,
Потому что у лени и смерти такие повадки.
Но что ж говорить, все ведь знают давно,
Жить на этой земле не так уж легко.
Но я стараюсь верить в одно,
Что капелька света где-то в нас глубоко.