Принеси мне дедушка
Пряники нутра,
Принеси мне хлебушка
Тела двойника.
Принеси, пожалуйста,
Вечного угля,
Сделай не из жалости,
Принеси, любя.
Ты следил за числами,
Осенью грустил,
Занимался письмами,
Бороду растил.
Но не спят приемники
Развитых пород,
Топчут современники
Уходящий год.
Дедушка, давление
Унеси назад,
Сделай избавление,
Сделай город – сад.

Мы – тайные раскопки
Действительной вины,
Усталой драпировки
Рекламные щиты.
В нас легионы действий
Направлены в тупик,
Мерцает происшествий
Распахнутый родник.
Мечтательность и мера
С Олимпа прямиком
Недавнего Мольера
Поюзали силком.
Лицу – наполовину
Никто не подносил,
Коротенькую мину
Крем на себе носил.
Февральские апрели
Макают в акварель
Бесстрастные недели,
Танцующие «мель»,
Как будто безопасно
На льду и подо льдом,
Скупые зайцы властно
Ногами косят дом.
В щемящей эйфории
Пластмассовый каркас
Купает в энтропии
Соломенный Парнас.
Но сколько же хороших,
Прекрасных медвежат,
Их мокрые галоши
На солнышке лежат.

Стынут памяти провалы;
Дом огня;
Ты не требуй карнавала
От меня.
Я поеду в твои джунгли,
Только встреть,
Не хочу я, словно угли,
Замереть.
Я возникну из-за ширмы,
Дам салют,
А потом в какие фирмы
Повезут?
Катарсическое тело
Может там,
В пиджаке висит не смело,
Травит дам;
И находит мягкотелый
Первый снег,
Может чёрный, может белый
Человек.

Обнуляются народцы,
Трезво ходят по рукам,
И ползут первопроходцы
К фиолетовым холмам.
Что-то тихое тускнеет,
Забивая горизонт,
Электричество синеет,
И крушение терпит зонд.
Там за мягкими домами
Формируется портал,
Не сторонние, а сами
Ставят призраков в подвал.
Там за гущей мироздания
Облицовка не болит,
Коротает сострадание
Правомерный монолит.
Там ещё косички радуг
Ненавязчиво резки,
И космический упадок
Зеленее всей тоски;
Призывающим к ответу
– не к лицу,
Будет им конец и свету,
И концу.

Кто, увидев билеты эпохи, блистал контролёром;
Кто поехал на тонкий психический снег волонтёром;
Кто забыт, заколочен, задвинут, подавлен и брошен;
Кто в столе под стихами дождался питательных крошек;
Кто витальным испугом повержен, включив телевизор;
Кто в гипнозе с бетоном забыл пробуждающий вызов;
Кто на выборы шёл за большими призами снаружи;
Кто заметил у звёздочки кровлю из нескольких кружев;
Кто за вредные деньги на бирже подарков забрал идентичность;
Кто воспитывал строго в себе невесёлую личность;
Кто себе изменил и рыдал, как поборник диеты;
Кто ушёл от погони, блестяще запутав конфеты;
Кто подумал о вздохе внутри кислородной подушки;
Кто по комнате гнева расставил больные игрушки;
Кто висел вверх ногами, меняя инструкции мира;
Кто оправдывал меткие цели дешёвого тира;
Кто проснулся от выстрела в спину и заново водит,
Не выходит за рамки вселенной и туда же не входит…

Наставник пряники берёт,
Их не крошит, а намекая,
Что никуда не поведёт
Без чашки чая;
Без чашки славы, наконец,
Не в силах будет
Смотреть, как тянется творец
К своей посуде.
Синели смузи на лугу,
Густело блёклое единство,
Опять без чашки ни гу-гу,
Без чашки свинства.
Чугунным кажется уют,
Менять не хочется гражданство,
Но отставая, достают,
Глухой и полной чашкой хамства.
Мне предложили разойтись
До денег жадные букашки,
Не обойтись, не обойтись
Без глупой чашки.
Закрыт просторный магазин,
Костюм – для моли,
И заболоченность витрин
Без чашки соли.
Знамёна на ветру – в кредит,
Как чашка, к чашке,
Как будто чокнутый стоит
В одной рубашке.

Салюты салона, живые подмены
И занавес – вместе.
Течёт телевизор на липкие стены
Массовой чести.
Антискелеты в шкафу под прицелом
У сытого гетто.
Бежит, спотыкается частное в целом
Как-то и где-то.
Переобулся, имеющий виды,
Космос лохматый,
Вакуум зреет, молчат малахиты
Родом из ваты.
Ножницы лишних следят за сортами,
Дурнеют союзы,
Курит отписка, меняя местами
Вузы и ТЮЗы.
Лапы подняли служебные доги,
А мыльные примы,
Перемигнулись, встали на ноги,
Но обратимы.
Времена нормы шелеста клиньев
И запаха брома.
Не надо стесняться собственных крыльев,
Мы всё ещё дома.

Сонное корыто,
Щедрый мезозой,
Солнышко закрыто,
Заболел герой.
Пленники созрели,
Поменяли цвет,
Пошлые звенели,
Кто во что одет.
Форточки залиты,
Окна обнесли,
С головой пробитой
Корабли несли.
Намывались деньги
Из последних сил,
Встав на четвереньки,
Суррогат кислил.
Звёздочки моргали,
Замыкая круг,
А теперь медали
Ломятся из рук.

Пришла… Что? Время повернуть
Или сказать прошло?
Себя, играя, обмануть,
Искать, что не взошло?
Пытаться тронуть пустоту
Дыханием живым
Или склониться в глубину
Падением ножевым?
Не знаю, надо ли обнять
Гравюры прошлых встреч
И новые их создавать
Рассудком милых плеч?
Забарахлил во мне полёт,
Стабильные пришли мечты,
И я уже совсем не тот,
И ты уже – не ты.

Только руки и руки,
Ни чулка, ни ноги,
Натянули от скуки
На себя сапоги.
Что же, греясь блаженно,
Эти руки хотят?
Влюблены совершенно,
То ли, трогая, мстят?
Обживают пространство,
Гуталин разожгли,
Потекло постоянство,
Отреклись от Дали.
Их слепое участие
Обеспечило МРОТ,
Ежедневное счастье
– установленный код.
Провоцируя клинчи,
Обнажая испуг,
Отпустили Да Винчи,
Он отбился от рук.