Сергея я нашёл пасмурным будним утром. Я сразу понял что-то не то. К кисловатому амбре алкоголя, немытого тела и рвоты примешивался новый сладковатый запах. Как я позже понял, запах смерти. Сосед по комнате лежал странно, голова и грудь на матрасе, а ноги на полу, как будто он хотел сползти с кровати, но не хватило сил. Между небом и землёй – звучит так романтично, а между кроватью и полом – не очень.

Я тронул его за плечо. Он не пошевелился. Взял за руку – холодная… слишком холодная. Потрогал пульс. Сильно прижимал щепоть пальцев к его запястью. Ничего. Начал вспоминать что ещё делают в таких случаях, как проверить. Мысли путались. О, зеркало. А где взять. Принёс из ванны, отцепил от ржавого гвоздя. Большое со встроенным ящиком, еле снял. Повернул зарывшуюся в одеяло голову в сторону, поднёс зеркало к губам. Нет. Ничего. Зеркало было в крапинку от брызг пасты и мыла. Я тыкал ему в лицо это проклятое зеркало, но оно так и осталось – грязное, не затуманенное.

– Сергей, хватит! Не смешно! Вставай! – я тормошил его, так, что кровать издавала скрипящие звуки, словно просила о пощаде. Я испугался, что оторву ему руку. Позвонил в скорую.

С Сергеем мы познакомились в общежитии, куда заселили всех гастробайтеров, позже я узнал, что мы приехали в поисках лучшей жизни с разницей в несколько дней.

В Польше я оказался случайно, судьба вела меня к этому.

Через фирму решили устроить дочку в Варшавский университет. Всё получилось, я на то время уже был без работы. Промыкавшись год случайными заработками, решил переехать ближе к дочке. В Варшаве искать работу даже не пытался. Смущал меня этот большой непонятный город. Он требовал много денег. У меня было всего сто долларов.

Фирма обещала стопроцентное трудоустройство, и я попал в Блоне. На удивление, и работа, и само место мне очень понравились. У хозяина была ферма, и он держал лошадок. С гладкой блестящей шерстью, мощными копытами, здоровые и довольные жизнью. По большей части они спокойно бегали по огромному загону. Эти крупные животные завораживали меня.

В этом месте были правила: в конце недели расчёт. И вместе с расчётом меня ждал сюрприз…

– Пан, ты меня не устраиваешь, – заявил хозяин.

– Почему?

– Ты не говоришь по-польски.

Фирма предложила другую работу. В другом городе.

Прихожу на вокзал покупать билет. Диспетчер отвечает: «Такого маршрута нет». Пошёл искать. Что-то нашёл. На дереве в нескольких метрах от вокзала висела бумажка с расписанием, прикреплённая степлером.

Автобус отправлялся через полчаса. Приехал. Конечная станция, темно, весна. Куда идти, не знаю. Попросился остаться на вокзале. Не разрешили. Контактное лицо не берёт трубку. Водитель автобуса пожалел, вызывал такси. Вместе с таксистом раздался звонок из фирмы.  Парень рассказал, куда везти. Привезли в отель. Я переживал, может на работу ещё не возьмут, а как потом за отель и такси расплачиваться?

Привели в маленькую комнатку, два белоруса встретили меня неприветливо, им пришлось потесниться.

Однажды пришёл с работы. Отель гуляет, праздник. Похоже на пионерский лагерь только со взрослыми и алкоголем. Мужики вырвались из дома. И отрывались по полной.

Мне стало жутковато от этого дикого разгула. Взгляд остановился на компании, они сидели тихо и интеллигентно. Вместо очередной бутылки водки, на столе стояла пятилитровая бутылка итальянского вина. Так состоялась моя первая встреча с Сергеем.

Гастарбайтеров становился всё больше, отель не резиновый, начались волнения. Конфликт перерос в конфронтацию. На сто человек одна плита и холодильник. Я понял, что пахнет жареным и первый переехал, узнал где ещё есть общежитие. Выбрал себе комнату получше и считал себя хитрее всех. На следующий день привези молодняк. Парнишки около двадцати. А рядом жил Бык. Раза в четыре больше, чем я.

Как-то встретились с Сергеем, пили пиво на кухне, он пошёл спать, а я остался жарить котлетки. Вошёл Бык

– А чего ты ходишь к начальству, наверное, нас сдаёшь, – начал наезжать Бык.

Обвинения были беспочвенными, он просто искал зацепку. Я разозлился и, как учат в фильмах, пошёл в наступление первым. Он стоял возле окна с сигаретой, я обхватил его необъятную талию и попытался выбросить в окно. У мужика было неоспоримое преимущество, он был больше меня раза в четыре. Бык выкрутился и заехал по лицу. Удар получился не в полную силу, расстояние для размаха было маленьким, но достаточным. Я почувствовал, что глаз начал заплывать, но по-прежнему держал его очень крепко и всё толкал через подоконник. Силы придавала злость. И за то, что без вины виноватым сделали, и за то, что зрители- малолетки с моей комнаты, пришедшие на шум, были явно не за меня. Повалить не удалось, но отпор я дал.

На утро Сергей пытался нас помирить. Привёл Быка ко мне.

– Зачем ты меня ударил? – попытался я разобраться

– То мужику красиво, – заржал Бык.

– Что красиво, с фингалом ходить?

Когда я уехал домой, Бык стал наезжать на Сергея.

Стычки стали регулярными. Сергей сбежал от него в другой отель. Бык меня не трогал, но смотрел косо.

Сергей предложил жить с ним, и в канун нового года я собрал манатки и пешком через полгорода пошёл к нему.

В следующем отеле на нас стали точить зуб два брата. Наверное, не выплеснутый тестостерон бродит по телам мужиков, ища выхода. А мы, мирные и интеллигентные, раздражали особей такого типа. На этот раз зацепка была такая: я отказался везти на чемпионат мира по футболу. Один из турниров проходил в Калининграде, границы были открыты. Парнишки стали просить меня отвезти на чемпионат, я не захотел. И за это нам с Сергеем досталось по роже.

И мы опять начали искать жильё. Как-то зашли в бар. Сидит старичок. Разговорились, спросили, нет ли у него на примете кого, кто сдаёт жильё. Он ответил, что есть. Повёл по дороге к человеку. Остановился.

– А знаете, паны, живите у меня.

Дом планировался для сдачи туристам, а они не хотели приезжать в этот город. Комнаты хорошие, можно жить. Только завалены хламом. Всё было так неожиданно, что верилось с трудом.

На следующий день я позвонил, и всё оказалось в силе.

Вот так и зажили мы вместе, не то что бы очень дружно, но в душу с ногами не лезли и драться нам не хотелось. Иногда Сергей готовил, я знал, что это обязательно будет что-то с шампиньонами.

А почему его прозвали Итальянец? Он несколько лет прожил с женой в Италии. Любил её, а она пользовалась. Цинично. Придумала, что неизлечимо больна. Онкология. И ей нужны деньги. Он пересылал. Переживал за неё. Оказалась, врала. Сейчас она жива. А он нет. Не мог этого понять. Когда выпивал, только и разговоры были о ней. И вот. Она жива. А его нет. Не смог отпустить. Заливал горе. И на этот раз залил навсегда…

Серёга взял больничный, чтобы хорошенько отпиться. Такое с ним случалось не в первый раз. Мне, конечно, это не нравилось, но человек взрослый, сам должен выбирать свою дорогу. Затарившись как следует, он начал пить.

…

Я сижу в его комнате. Скоро приедет скорая. Смотрю на недоеденный кусок шаурмы, запакованной в фольгу. Ещё в начале запоя я принёс её. Он тянул её на всю бутылку, после рюмки откусывая небольшой кусочек, вытирая тыльной стороной ладони подбородок от томатного соуса. Я с ним немного посидел тогда.

Через неделю запоя он мне позвонил, голос был достаточно бодрым.

— Привет, Санёк. Ну это, я уже завязываю. Купи мне две бутылки колы.

— Хорошо, уже заканчиваю работу, через час будет тебе кола.

Из запоя Сергей выходил мучительно. Организм настоятельно требовал градусов, а не сладких пузырьков. Пузырьки не хотели удерживаться в желудке и мощными фонтанами и гейзерами выплёскивались из него.  Слабое тело плохо повиновалось хозяину, он не добегал до туалета, и бурое содержимое оказывалось на полу. Он потом извинялся. Убирал.

Завтра уже не уберёт, и послезавтра тоже. Слёзы больно надавили на глаза. Я заплакал.