У монитора сидит старик.
Два года скоро, как он привык
Смотреть на мир через экран
Без грусти, боли и прочих ран,
Смотреть на новости для дураков.
А он-то что же? Он не таков.
Он смотрит вглубь и забавы для
Меняет пешку на короля.

Или на даму. Была одна,
Светилась ликом, что та луна.
Он загляделся на этот лик,
Совсем забыв, что почти старик.
Он слал ей песни, писал стихи.
Она смеялась, что неплохи.
Он говорил с ней весь божий день,
Вот в этом кресле сидел, как пень,
И доброй ночи желал во сне
Бегущим точкам в её окне,
А просыпаясь, бежал на зов
К экрану в мир, где жила любовь…

Замена пешки – не шах, не мат,
А только выход в другой формат,
В другое время, в другую роль.
Всего-то надо – набрать пароль.
Исчезла дама. Её сюжет
С заменой пешки сошёл на нет.
Конечно, больно. Само собой.
А боль и в старости – всё та же боль.

…У монитора сидит старик.
Два года скоро, как он привык
Смотреть на мир через экран
Без лишней грусти и прочих ран.
Он смотрит в глубь, но молчит о ней.
А что с того, что ему видней?
Он экономит, не тратит сил,
Чтоб не просить, как не просил.
Бледна и хила его рука,
В ней нету силы для кулака.
Но то, что прожил, не отберут,
И потому он могуч и крут.

У монитора сидит старик…

Человек живёт внутри,
Как на это ни смотри.
Как ни шей ему одёжки –
Два крючка и три застёжки,
Как ни гладь ему морщины –
Есть на каждую причина,
Как судьбу ни вороши –
Не добраться до души.

Человек живёт один
Средь эскизов и картин,
Он мешает на мольберте
Краски жизни с краской смерти,
Он творит свои творенья
Просто так, из вдохновенья,
Без чудес и без борьбы –
Всё по прихоти судьбы.
…………………………

Человек живёт, как может.
Просто дышит невпопад.
Просто чувствует до дрожи
Одиночество Вселенной.
Просто видит, просто слышит
И шагает наугад
Всемогущий царь Природы,
Человек Обыкновенный.

Как на это ни смотри,
Человек живёт внутри…

Я родила себе игрушку.
Я не умела с ней играть
И всё, что пела ей на ушко,
Писала в толстую тетрадь.
Я строчки гладью вышивала,
Рифмуя жизнь одну – с другой,
Над колыбелькой колдовала,
Парила радугой-дугой.

Игрушка хлопала, как в бубен,
По переполненной груди
И улыбалась ртом беззубым
Всему, что будет впереди.

Игрушка, мальчик мой чудесный,
Учил меня счастливым снам.
Его игрушечные песни
Весь мир будили по утрам.
В его игрушечных объятьях
Я проводила день-деньской,
Боясь случайно разорвать их
Своей всамделишной тоской.

Я, подражая кукловодам,
Учила мальчика ходить.
Мы шли гуськом, не зная брода,
К тому, что будет впереди.

…Я родила себе сыночка.
Я научилась с ним играть.
Давно исписана до строчки
Моя заветная тетрадь.
А в детской спит без колыбельных
Забытый заяц–супермен,
И блики радуги на стенах
Дрожат от ветра перемен.

Как ветер в люльке ни баюкай –
Не удержать, не упредить.
…Мой сын ведёт меня за руку
К тому, что будет впереди.

И день и ночь, и ночь и день
мгновенья падают, как звёзды,
их ловят все, кому не лень,
спеша прожить, пока не поздно.

А я мгновенья напролёт
бегу куда-то без оглядки.
Но Поздно всё же настаёт,
пока я с ним играю в прятки.
Опять застигнута врасплох
обрывком памяти, деталью,
я успеваю сделать вдох,
а выдох – где-то в зазеркалье.

Я, как учёный световед,
ищу ответы в амальгаме,
лечу без устали  на свет,
а вижу – тени под ногами,
мечты, химеры, миражи…
Мне в этой блажи близорукой
ещё бы долго жить да жить…

И никогда не стать старухой.

Стреляй в меня, Cолдат!
Мне больно, но не страшно.
Смотри, летит душа
К тебе на огонёк.
Любовью – за любовь
Сойдёмся в рукопашной
В объятиях судьбы,
Hажавшей на курок.

Суди меня, Cудья!
Твой приговор щедрее,
Чем суета сует
Без крыльев за спиной.
Не обожгу души,
И сердца не согрею
Любовью – за любовь,
Покинутую мной.

Казни меня, Палач!
В твоём краю жестоком
Бесчинствует Cудьба.
Ты ей не прекословь.
Смотри, летит душа
В Прекрасное Далёко
И осыпает нас
Любовью – за Любовь.

Хочется правды –

а получается ложь.

Хочешь дотронуться –

тебя по руке: Не трожь!

Ищешь мужа –

вокруг одни женихи,

Хочется песен –

а пишутся только стихи.

Нет, безусловно,

порой это даже в плюс.

Страсти не вышло,

зато миновал искус.

Больше ли выиграть –

меньше ли проиграть?

Мы бы, конечно, выбрали.

Было бы, что выбирать.

Хочется снов – бессонница.

Хочется денег – грош.

Счастье за мною гонится.

Врёшь! Меня не возьмёшь!

Но хочешь или не хочешь,

несбывшееся болит.

Желаний, может, и меньше,

но каждое – монолит.

Хочется мира, да вот ведь –

у стен собирается рать.

Хочется жить ещё долго –

а уже пора умирать.

Ты опоздал на вечный бой,
Трубач давно сыграл отбой,
Давно затихли звуки канонады.
Кого настиг несчастный рок,
А кто в живых остаться смог,
Всё позади – и раны, и награды.

Ты опоздал. Ты был смешон,
Ты лез упрямо на рожон,
Чтоб совершить свой подвиг небывалый.
Ты рвался в бой всему назло,
Но время подвигов прошло,
И вoт тепeрь ты проcтo странный малый.

Что за мечта – сгореть дотла,
Шагнув за край добра и зла,
Мир пoделив на правых и неправых!
Добро и зло сплелись давно
В одно судьбы веретено,
Им дела нет до подвигов и славы.

А может, стать таким, как все,
Не жить на минной полосе?
На всех не хватит черно-белой краски.
Ты опоздал на вечный бой,
Трубач со старенькой трубой
Лабает рок и сочиняет сказки…

Убаюкаю свою душу,
Тишины её не нарушу.
Усыплю её, улетая,
Спи, мой ангел, спи, золотая.

Там во сне души стану душкой,
Мягкой розовой хохотушкой,
Беспечальной и беззаботной,
Птицей ветреной, перелетной.

Без души взлечу налегке я,
Пустоту на сердце лелея,
Четырём ветрам – свист да шалость,
Всю себя раздам, что осталось.

Вихри зависти, грозы мести,
Сладкозвучные песни лести,
Громы ревности, ливни грусти
Пошумят во мне и отпустят…

Так и ночь пройдёт. Будет утро,
Всё из белого перламутра.
Спи, душа моя, Бог с тобою.
Ты и я – одно, или… двое?

Отважным бекаром взлечу по ладам,
распутаю нить партитуры.
По-царски полтона на бедность подам
аккордам судьбы и сумбура.

Добавлю длиннот и созвучий иных,
гармонию скуки нарушу
балладой о жизни, где шансы равны
предать или выплеснуть душу.

…Так значит, либретто? А мне-то порой
казалось, не выйдет сюжета
из разноголосья крикливых хоров
и фальши случайных дуэтов.

Вся жизнь прозвучит, как подарок небес,
и крохи бесценного счастья
печальный бемоль и весёлый диез
поделят на равные части.

Из чаши терпенья и чарки вина
я выпью сполна. И, о чудо! –
такой сочиню бесподобный финал,
что мир и не ведал покуда!

Мажор ли? Минор? Да не всё ли равно,
когда уже песенка спета!
Не каждой мелодии счастье дано
дождаться смычка и либретто…

                   «…Как денди лондонский одет»

                    А. Пушкин  «Евгений Онегин»

Как денди лондонский одет,
Как йог индийский беспечален,
Умён, как питерский эстет,
Как грех Адама, изначален.

Прекрасен, словно Аполлон,
Высок, как Эйфелева башня,
Как герб российский, окрылён,
Неповторим, как день вчерашний.

Правдив, как фотоаппарат,
Как дно стакана, неизбежен,
Как принц саудовский, богат,
Как Украина, нэзалэжен.

Глубок, как лондонский туман,
И остроумен, как Жванецкий,
И плодовит, как графоман,
И справедлив, как строй советский.

Сентиментален, как романс,
Как Паганини, виртуозен,
Отчаян, как последний шанс,
Как царь Салтан, во гневе грозен.

Упорен, как стальная нить,
Как дети Спарты, лапидарен.

…Вам, верно, хочется спросить:
Так в чём он всё-таки бездарен?

Есть у него один порок –
Бальзам для мужеского уха:
ОН – сказка. Ложь. Да в ней намёк.
А добрым молодцам – наука…