Насте Некрасовой – с нежностью

– …Сигареты взяла? – спросила Валька.

Тома кивнула.

Айгуль посматривала по сторонам: все-таки здесь, по ее мнению, было не самое лучшее место. Поздние прохожие, идущие через школьный стадион для того, чтобы срезать, наверняка смотрели на них с недоумением – стайка хмурых девчонок, кучкующихся у старого вяза.

По мнению Айгуль, здесь они привлекали ненужное внимание.

– Какие у тебя? – спросила Валька.

– «LM» лайтс, – сказала Тома.

– Давай, хули.

Закурили, прикрывая дергающийся язычок зажигалочного пламени от ветра.

Машкин телефон запел голосом Тимати. Машка поднесла аппарат к уху, послушала, что-то коротко ответила, нажала отбой, но телефон разорался снова, на этот раз подражая мартовскому коту – пришла эсэмэска.

Маша углубилась в чтение сообщения с таким видом, будто это был как минимум новый роман Коэльо. Ее лицо, слабо подсвеченное экранчиком снизу, казалось Айгуль особенно милым и каким-то беззащитным, как на той картине, где молодая женщина идет по воздуху, неся на руках крупного пухлого младенца, а не менее пухлые ангелы поглядывают на нее, облокотившись на облако. И на минутку стало тревожно и празднично.

– Ну, блядь, скоро он? – Валькин вопрос ни к кому не адресовался, он скорее выражал общее настроение.

Тома выдохнула дым. Сигарету она держала на свой манер – между факером и безымянным. Когда Тома затягивалась, было похоже, будто она хочет залепить себе рот ладонью, чтобы не обмолвиться чем-то важным.

– Я в душе ебала еще покупать сигареты в «Стрите», – сказала Тома. – Там опять эта пизда на кассе.

Все поняли, что она хотела сказать. Тома в их компании была самая младшая, но выглядела взрослее всех. В свои тринадцать с половиной она вымахала под метр семьдесят, и лифчиками с мамашей менялась, и взгляд выработала соответствующий. Но действительно, в «Стрите» была такая пизда на кассе, которую не прошибешь никакими наглыми взглядами и которая запросто могла спросить: «Девочка, а где твои родители?».

Пизда и пизда, по другому не скажешь.

– Андрей написал, что хочет, чтобы я проколола пупок, – сказала Маша, убирая телефон в карман пуховика.

– Ты, блядь, не смеши меня, – сказала Валька.

Опять же все поняли всё. Машка-отличница реально достала, вторую неделю рассказывая, как занималась анальным сексом с троюродным братом из Змиева, приезжавшим погостить на Рождество. Теперь они переписывались.

ЕБАНАЯ ПРОСТИТУТКА.

– Ты, блядь, езжай к своему Андрею, и ебитесь уже по полной программе, и будет вам счастье, – сказала Валька сурово.

(Айгуль почему-то вспомнила, что у Вальки на внутренней стороне бедра есть родинка размером в десятикопеечную монетку.)

– Ага, нахуй. И очнуться под забором, – парировала Маша. – Не, блядь, до свадьбы – только в попу или в рот.

(Машка днями сперла у отчима бритвенный станок и попросила Айгуль сделать ей интимную стрижку. Сбривать там было особо нечего, но получилось прикольно, и опять они нарушили данное друг дружке слово, опять не смогли удержаться. Кстати, никакого троюродного братика не существовало в природе, как призналась Машка позавчера. Звонила и отправляла бесконечные эсэмэски бабушка, которой единственной в семье было дело, где Машка пропадает после школы.)

– А я такие колечки видела в Интернет-магазине, – сказала Айгуль, тщательно подбирая слова. – В стиле стимпанк. Типа вместо камешка – глаз, а оправа типа там кусок проволоки или кабеля. Только из серебра или платины.

Она вовремя остановилась, едва не сказав: «Хочу такое». С таким же успехом она могла поведать о том, что мечтает побывать в Черногории или Праге, или на Луне, или завести переписку с Эдвардом Калленом.

– Найди себе муслима, и пусть он тебе колечки дарит, – посоветовала Тома. – Они как раз овец любят, вроде тебя.

Айгуль только вздохнула: она знала, что подруги держат ее за дурочку. Начитанную и восторженную дурочку.

(Ну и ладно. Пусть хотя бы так.)

– Ну, где этот хуй? – Валька курила быстрыми нервными затяжками, «зобками», как говорили в ее дворе, по-мужски зажав сигарету подушечками указательного и большого. Это было похоже на интернациональный жест ОК, как будто Валька с каждой новой зобкой сигнализировала миру: у меня все хорошо, все хорошо, говорю, чего привязались.

– Может, он уже домой давно ушел, – предположила Тома.

– Свет в спортзале горит.

– Он заебал нахуй. Ебаный культурист.

– Я читала, у культуристов ни хуя не стоит, – сказала Айгуль.

– Где ты, блядь, читала? – все-таки Валька сегодня была явно не в настроении.

– На «мэйл ру». Там есть закладка «Новости».

– Ох ты, блядь. Ты читать умеешь. Ты, блядь, татарка ебаная, алфавит знаешь, в инторнетах ползаешь. Ты грамотная нахуй, да?

– Иди в пизду, – мирно посоветовала Айгуль. Валька определенно залупалась, но ссориться с ней сейчас не входило в планы Айгуль.

– Да какой он культурист, – сказала Маша. – Сейчас настоящих культуристов нету.

– Ну, просто бык охуевший.

– Пидарас он,- подвела черту Валька.

– О, свет погас, – сказала Маша.

– Заранее приготовь, – сказала Валька Айгуль.

(Эту замечательную, гладкую и увесистую штуковину они купили вчера в спортивном магазине вскладчину.)

– Вышел. Идет, – сказала Маша и зачем-то поправила черно-желтый значок Лиги Охотниц, приколотый прямо к куртке.

Валька выкинула окурок в сугроб, вся подобралась.

– Может, ну его нахуй?- в который раз предложила Айгуль.

– Не, блядь, он ответит, – процедила Валька. – Он за всю хуйню ответит. Маньяк, сука. Ч-чекатила. Я ему щас ручонки поотшибаю…

Высокий худой человек со спортивной сумкой на плече поравнялся с ними.

– Девочки?.. Иванова, Черневич, Макарская, Шарафиева… Вы чего не дома? Мальчиков ждете?

– Иди сюда, бес, – приказала Валька изменившимся, треснувшим пополам голосом.

…………………………………………………..

…потом они даже поревели немного – надо же было как-то разрядиться. Машу вывернуло на заляпанный черным снег. Валька извлекла из своего рюкзачка плоскую фляжку, наполненную сладкой обжигающей жидкостью. К тому времени, когда всем снова захотелось закурить, девочки уже смеялись. Биту перекинули через забор, на территорию заброшенного детского санатория – там, в колючей путанице неимоверно разросшегося терна, ее не найдут никогда. Айгуль смотрела на узкое лицо Томы, нежно белеющее в темноте, и думала о том, что Машка и Валька на вкус, вот что интересно, почти одинаковые, а дома у богатой Машки хранится прикольная короткая шотландская юбочка-килт, которую Машка одевает по определенному поводу, а заводится Машка вообще с пол-оборота, а срок им не дадут, по любому не дадут, потому что еще маленькие.

Эль, 2009-2010