Сад прогульщиков

И. Куберскому

I.

Есть в тайном городе запретный сад,
где птицы странные в каком-то отрешенье
целуют собственные отраженья
в тугой воде – и медленно скользят

под шатким мостиком. Там есть еще
скамейки с выраженьем виноватым,
и пестрые лотки с дешевой сладкой ватой
(потом не оберешь со щек

липучий этот прах).
Сутулые деревья
стоят и ангельской побудки ждут,
как батальоны, взводы, отделенья
немых солдатских душ.

II.

Сюда приходишь всякий раз
то с книжкой, то с воспоминаньем
о том, что где-то, может, жизнь иная
живет себе, не поднимая глаз.

То – сад прогульщиков, лентяев вечных сад,
чудес грошовых, леденцовой стружки
и мокрых детских губ, что тянутся друг к дружке
вслепую, наугад.

III.

И ты так беззаботно обречен
(совсем как в детстве, улизнув с уроков,
от изъязвленных стен, от окриков суровых –
НЕ ВЫУЧИЛ, НЕ ВЫЧЕЛ, НЕ ПРОЧЕЛ)

блуждать сомнамбулой в казенных коридорах,
потом слететь по лестнице, и вот –
запретный сад, чужой и милый город,
где счастье тихоглазое живет,

где все твое, ты слышишь – ВСЕ ТВОЕ:
и лебеди, и розовые хлопья
на палочке, и разве это плохо –
стряхнуть себя с себя, как школьное тряпье,

и, всю-то смерть на пустяки угрохав,
на липкие грешки –
(однажды дверью – хлоп!) –
как пятиклассник, что сбежал с уроков,
глазеть на Божьи чудеса взахлеб.

Стихотворение, написанное во сне

Колдовское кресло карлика Крейга
обито истертым красным плюшем,
украшено замысловатой резьбою
кресло карлика Крейга.

Это мерзкое богопротивное кресло
сработал мастер Иоахим из Вены
и снабдил его одним механизмом
по просьбе карлика Крейга.

Тот отсыпал десяток лишних цехинов
и сказал, усмехнувшись темно и криво,
что молчание – золото, но забвенье –
чистый алмаз о двенадцати тысячах граней.

Колдовское кресло карлика Крейга
было устроено дьявольски хитро:
когда в него садился ребенок,
он переставал быть ребенком.

Словно некая темная злая воля
выпивала его глаза и улыбку…
Глядь – и в кресле уже не Йенс или Марта,
а сморщенный, злобный, бесполый карлик.

Говорили мамы своим дочуркам,
говорили папы своим сынишкам:
«Не садись в колдовское кресло Крейга!» –
но напрасны были их уговоры.

Чертов карлик все рассчитал верно
(а помог ему старый мастер из Вены):
нет на свете силы, которая бы сдержала
детское любопытство.

Что наделал ты, мастер Иоахим из Вены!
Неужели задумал мстить всему миру
лишь за то, что прошлой промозглой весною
похоронил малютку-первенца Ларса?

Но молчит суровый седой мастер,
будто в рот набрал золотых цехинов,
а на рыночной площади есть палатка,
а у входа в палатку стоит зазывала.

И идут, идут в палатку детишки
и садятся, садятся в проклятое кресло…
…………………………………………
Вы и я, конечно же, тоже там были,
надо только все хорошенько припомнить.

Оттого-то земля давно поменялась местами с небом,
что обито кроваво-красным плюшем,
изукрашено дьявольскою резьбою
колдовское кресло карлика Крейга.