О, нет, я не вашего времени сын!
Кровь горной рекою несётся по венам,
Я вновь начинаю с собою войну.
Теперь жаркий полдень той битвы арена,
Мной сделаны ставки, я начал игру.
Несусь по асфальту, как в детстве когда-то
На внешние факторы мне наплевать.
В двух тысячи проклятом солнцем десятом*
Нельзя никогда ни пред чем отступать!
Мощь бёдер упруго несёт по дороге,
Разрезав июль задымлённой Москвы,
Я тест прохожу, как работают ноги,
И лёгкие с сердцем под властью жары.
Давно я с дистанцией бега не бился,
Сражаясь с повторами. Семь за подход.*
Но в бег я ещё до железа влюбился,
А то, что люблю я, во мне не умрёт.
А всё вроде ровно, дыханье ритмично,
Моторчик по рёбрам хронометром бьёт.
Всем функциям тела я ставлю отлично,
Исправно оно под нагрузкой живёт.
Ступни не бегут, а как будто танцуют
Под звуки волынки шотландской в ушах.
И кажется мне, что со мной торжествуют
Даждьбог, Один, Будда, Арес и Аллах …
Вот-вот за спиною расправятся крылья,
И боги подарят объятья свои.
Для этого рву я сейчас сухожилья,
На это работают мышцы мои.
Вот-вот эндорфиновый демон сознанья
Отправит мой мозг на загадочный пир,
Где всё для других лишено пониманья.
О, как же ты сладок, движения мир!
Мне вслед удивлённые пялятся люди,
Для них я – фантом, порождённый жарой,
Видение, в мрачном московском этюде,
Магнит, увлекающий взор за собой.
Потомки Олега, прошу вас, очнитесь
Работать над плотью пора начинать
На пару часов от забот отвернитесь
Нам должно быть предкам великим под стать
Прискорбно смотреть, на царёчков природы,
Что жопы растят за рулями машин
Вас в будущем ждёт вырожденье породы!
О, нет, я не вашего времени сын!
Пред нынешней верой главы не склоняю,
Иным божествам, отбивая поклон
Спартанцы! я вас за богов почитаю:
Алфей, Диенек, Леонид и Марон…*
Учили меня, уважать нужно старших,
Отец мой да матушка, прадед и дед
И как ни считай, но Христос будет младше
Лаконской отваги, на пять сотен лет!*
Когда ускорением в беге взрываюсь,
И кровь от нагрузки почти что кипит,
Я с душами древних героев сливаюсь,
С тобой я в Афины бегу, Филипид.*
И стоя средь братьев, закрыв Фермопилы,
Готовясь достойно сейчас умереть,
Я чувствую ветер, что дует нам в спины,
Разбившись о панцирей бронзовых твердь.
Вослед за Милоном Кротонским шагаю,*
С быком на плечах под восторги толпы,
И с ним же добычей волков погибаю,
Став узником пня, по веленью судьбы.
И нет ничего в мире небу подвластном,
С чем этот наркотик сравнить я могу.
Живу лишь в движении я не напрасно,
Не будет его – через день я умру!
Кровь горной рекою несётся по венам,
Я вновь начинаю с судьбою войну,
Теперь жаркий полдень той битвы арена
Мной сделаны ставки, я начал игру.
Закончено 4 Июля 2013 г.
Примечания:
Июль две тысячи десятого – пик аномально высокой температуры воздуха в Москве, усугублённый лесными пожарами в Подмосковье. Дым от лесных пожаров накрыл тогда столицу на долгих два месяца. Я действительно бежал тогда полтора часа, не на секунду не останавливаясь.
Количество от 6 до 12-ти повторений с максимальным весом, отвечает за гипертрофирование мышечного брюшка, то есть за набор мышечной массы атлета.
Леонид – Царь Спарты, возглавивший сопротивление греческих войск в сражении при Фермопилах . Погиб с личной гвардией из 300 спартанцев прикрывая отход союзников.
Алфей, Диенек, Марон – Спартанцы, отличившиеся в битве при Фермопилах.
Лаконской – Спартанской. Я взял отсчёт времени, отталкиваясь от битвы при Фермопилах случившейся в 480-ом году до веры Христовой. (Лучше брать отсчет в комментариях принятый стандартами – «до н.э.»)
Филипид.- легендарный воин, пробежавший расстояние 220 стадиев (42 с половиной километра) от Марафонской битвы до Афин и смертью своей увековечивший эту дистанцию.
Милон Кротонский – (Милон из Кротона , греч. Μίλων) древнегреческий атлет, Он шесть раз оставался победителем на Олимпийских играх и несколько раз на Пифийских. Однажды на Олимпийских играх он поднял на плечи четырёхлетнего быка и с ним четыре раза обошёл кругом олимпийское ристалище, а затем в течение одного дня съел всего этого быка целиком. В битве против сибаритов (510 г. до н.э. ) он со львиной шкурой на плечах и с дубиной в руках шёл во главе всего ополчения тем самым решив исход битвы. Уже будучи стариком, он захотел разорвать руками пень, который клиньями не могли разбить дровосеки, но при этом части пня так сильно стиснули Милона, что он не мог высвободиться и сделался добычей диких зверей.