Сообщение СМИ:
– В Петербурге появится «День Д», посвященный памяти Сергея Довлатова. Отмечать его будут 3 сентября, в день рождения писателя, сообщает петербургская газета «Бумага». –
Тема интересная. Обсудим. Собеседники: культуролог Сергей Коновалов и литератор Алексей Курганов.

Коновалов: Как вам, Алексей Николаевич, такая новость?
Курганов: Новость замечательная. Давно я уже не читал такого позитива.
Коновалов: И это при том, что Довлатов был в быту, мягко говоря, совсем не образцом для подражания…
Курганов: В житейском отношении – да. Но зачем лезть в чужие «быты»? В своих собственных бы разобраться… Творца нужно судить по его творениям, а не по количеству жён и остроте склок. Довлатов же в своих текстах ( большинство из них я бы назвал их покаянными) ИСКРЕНЕН. Он и подкупает-то не только великолепным литературным языком м неповторимым стилем, сколько именно этой самой искренностью.
Другой несомненный довлатовский плюс – его ПРАВДИВОСТЬ. Андрей Арьев во вступлении к довлатовскому трёхтомнику написал замечательно: « Любители отождествлять искусство с действительностью вдоволь смеются или негодуют, читая довлатовскую прозу. И эта естественная обыденная реакция верна — если уж и по Довлатову не почувствовать абсурда нашей жизни, то
нужно быть вовсе к ней глухим и слепым. Но парадокс его книг в том и состоит, что на самом деле вся их беззаботно беспощадная правдивость – мнимая, действительность в них если и отражается, то как бы сквозь цветные витражные стекла. К тому же увеличительные. Сквозь них видишь то, что обычный взгляд заметить не в состоянии.
Довлатов рад был, когда его истории пересказывались как случившиеся в жизни..» (конец цитаты).

Коновалов: Тогда нужно уточнить, что писал-то он не о богеме, не о чиновничестве и даже не о бандитах. Он писал о т.н. «маленьком человеке».

Курганов: Именно. Не помню, кто назвал его «певцом маленькой жизни». Несколько пафосно, но по сути верно. А сам Довлатов выразил свою житейскую философию в «Компромиссе» совершенно конкретно: «Трудна дорога от правды к истине. В один ручей нельзя ступить дважды. Но можно сквозь толщу воды различить усеянное консервными банками дно. А за пышными театральными декорациями увидеть кирпичную стену, веревки, огнетушитель и хмельных работяг. Это известно всем, кто хоть раз побывал за кулисами…» (конец цитаты)

Коновалов: Заметьте такой странный , при внешнем его сегодняшнем почитании, даже не парадокс, а скорее факт: наши сегодняшние т.н. «деятели культуры», в частности, литературы не очень-то его жалуют (признание сквозь зубы) и уж «своим» совсем не считают…
Курганов: А чего вы увидели в этом странного? Всё совершенно логично. Повторяется история с Владимиром Высоцким уже после его смерти. Точь-в-точь! Внешне – да, огромное горе: Поэт скончался, Человек с Большой буквы. Сразу после смерти, если помните, у Высоцкого появилось столько друзей и почитателей именно из этих самых «деятелей», именно из литературного официоза, что поневоле я тогда задался вопросом: чего ж они ему ПРИ ЖИЗНИ издаться-то не помогли? С их-то возможностями!
Коновалов: И почему же?
Курганов: Да ЗАВИСТЬ! Элементарная зависть! Плюс ЛИЦЕМЕРИЕ. Классическая чеховская цитата из письма Орлову: «Я не верю в нашу интеллигенцию, лицемерную, фальшивую, истеричную, невоспитанную, лживую, не верю даже, когда она страдает и жалуется, ибо ее притеснители выходят из ее же недр…».
И в отношении Довлатова они сейчас лицемерят. А ещё завидуют. Потому что распрекрасно понимают: все они, вся эта богемствующая публика, на фоне и Высоцкого, и Довлатова просто литературные пигмеи!
Коновалов: Чего ж они, скажем, Толстому не завидуют? Или Пушкину?
Курганов: Толстой и Пушкин уже ПАМЯТНИКИ. Завидовать памятникам глупо. А Довлатов в нашем восприятии до сих пор ЖИВ. Скончался всего четверть века назад. Ерунда, а не срок! А поскольку жив, то, значит, опасен. Всё как у того же Пушкина в «Борисе Годунове»: «Они любить умеют только мёртвых…». Потому что мёртвых – удобнее. Мёртвые не ответят, не настучат по морде и кроме того «сраму не имут»…
Коновалов: И последний вопрос. Довлатов уехал из эсэсэра – Довлатов вернулся в «эрэфию». А приживётся ли он, вернувшийся, у нас, сегодняшних?
Курганов: В качестве обязательного учебного пособия для школьников (как Солженицын) – нет. Будет определённый, строго очерченный круг его почитателей. Впрочем, что значит «будет»? Он и был и уже есть. Но мода на него наверняка пройдёт – и скоро. Потому что слишком уж он «ершист» для моды. Слишком неудобен. И лакировке ну никак не поддаётся.