Ранее утро. Кабинет начальника ЖОП – железнодорожного отделения полиции. Перед начальственным столом навытяжку стоят два сотрудника. В их глазах – одновременно тоска и почтение. Сам начальник с нескрываемой иронией (если не сказать – издевательским тоном) читает:

– Объяснительная. Сегодня, в два часа ночи, мы, полицейские патрульно-постовой службы Громов и Бунько, при патрулировании территории в районе железнодорожного депо заметили двух неизвестных, сливавших соляру из стационарной ёмкости, расположенной там же, на территории депо. Заметив нас, они стали убегать. Мы, соответственно, начали их преследовать. В районе отстойного парка электричек преследуемые разделились и побежали в разные стороны. Мы остановились и чтобы решить, кому за кем бежать, обратились к проверенному способу: Громов расстегнул ширинку, достал свой мужской половой член и начал мочиться в направлении, строго перпендикулярном линии разбега преследуемых. Согласно старинной полицейской примете, мочащийся должен был преследовать того, в направлении кого струя бы отклонилась, а напарник, соответственно, того, который был напарником первого. Но струя Громов никуда не отклонялась и вскоре иссякла по причине иссякания имевшегося на тот момент запаса самой мочи. Тогда на его место встал Бунько, но и его могучая струя, продолжавшаяся пять минут тридцать две секунды, искомого направления также не указала. Вследствие чего преступникам удалось скрыться, о чём и информируем. Полицейские патрульно-постовой службы Громов и Бунько».

Начальник (всё тем же издевательским тоном, потрясая в воздухе объяснительной): Это что?
Громов: Объяснительная.
Начальник: Вижу, что не пригласительный билет на блятки. Почему она написана сразу от двоих?
Громов: В целях экономии бумаги. Сами же говорили.
Начальник (свирепея): Что я говорил?
Громов: Чтобы бумагу экономили. И прочие канцелярские принадлежности.
Начальник: Когда говорил?
Громов: Вчера, на производственном совещании. Призывали, так сказать.
Начальник (осознав, что он действительно это говорил, но, не желая признавать свой промах, меняет тему): А что вы, товарищ Бунько, как в рот живот набрали?
Бунько (даже с некоторым вызывающим нахальством): А я согласен с товарищем Громовым.
Начальник: Я не об этом. Я спрашиваю: что вы можете сказать по существу данного факта?
Бунько( включает дурака. То есть, делает вид, что не понимает, о чём речь): Какого факта?
Начальник (понимает что Бунько включил дурака, но не показывает, что понял, чтобы не уронить своё начальственное достоинство): Факта упущения догоняемых расхитителей государственной соляры.
Бунько (понимая, что номер с включением дурака не прошёл, и от этого ещё больше наглея): Ну, что… Ветра не было, вот и упустили.
Начальник (возвращаясь к прежнему издевательском утону): Значит, стихия виновата? Природный катаклизьм? Так?
Бунько (показушно-обрадованно): Так точно! Если бы ветер был, то струя бы наверняка отклонилась. Но ветра не было. Из-за чего и произошло.
Начальник: Что произошло? Сказали «а» – говорите и «ху», Бунько! Не останавливайтесь на половине рельсы!
Бунько (уныло): Недогоняние, чего… То есть, упущение расхитителей бывшей социалистической собственности…. (и воодушевившись непонятно чем) Но если бы ветер был, то мы бы их обязательно догнали! Как два пальца об паровоз! Струя – это ж верная примета! Скока уж раз-то – и всегда!
Начальник: Я сам, гражданин Бунько, знаю, что верная.(помолчав) Надо было проходящего поезда дождаться. Он бы создал необходимое завихрение струевых потоков воздушных масс.
Громов( понимая, что клизмы он избежал, поэтому можно и расслабиться): А мы и дождались. И проходящий, конечно, создал! Только к тому времени и моя струя и струя товарища Бунько уже закончились. То есть, иссякли.
Начальник (возмущенно): Что значит «иссякли»? Как это так – иссякли?
Громов: По причине полного опорожнения мочевых пузырей. Моего и бунькового.
Начальник: Надо было потужиться! Что вы как дети!
Бунько (грустно): Мы тужились. Мы до того тужились, что даже это…
Начальник быстро и подозрительно сощурившись): Что значит «это», Бунько? Что из вас каждое слово надо как бульдозером выковыривать? Договаривайте!
Громов: Это… в общем. Пришлось возвращаться в ЖОПу и трусы стирать.
Начальник (благородно бледнея): Куда возвращаться?
Громов: В наше это самое… То есть, в железнодорожное отделение полиции.
Начальник: Во именно! В отделение полиции, а не в туда, куда вы только что назвали!
Громов: Это я сокращённо – ЖОП.
Начальник: Да? А где вы служите, товарищ Громов?
Громов (делает вид, что не понимает. Очередной вариант включения всё того же дурака.): Как где… В ней, где ж ещё!
Начальник: Конкретно!
Громов (опустив голову, но набравшись наглости): В ЖОПе.
Начальник: Вот именно! В ней! И причём с такими сотрудниками, как вы с Бунько – в полной и окончательной! Ну, и что мне с вами делать?
Бунько: Мы их поймаем… мы их обязательно поймаем… Я их запомнил. Один – толстый и курит, а другой – с чёлочкой и нервный. И оба смеются. Падлы.
Начальник (понимая, что перегибать палку не стоит, но и строгость надо держать): Не только падлы, но и наши с вами, товарищ Бунько, сограждане! Идите и ловите! А то, видишь ли, примета виновата! Мочиться надо вовремя и со смыслом, а не растрачивать понапрасну, с разбрызгом во все стороны! Тогда и никаких завихрений для этих падл не потребуется!