Эпиграфы:

– Чао, бамбино, сорри! –
( иностранная песенка. Кажется, итальянская. Кажется, про любовь. бамбино и сорри. В смысле, сор. В смысле, мусор. Которым не надо сорить. Потому что это не наш метод. Категорически и трансцедентально)

Гаррий Бонифатьевич с самого своего босоногого детства терпеть не мог бесхозяйственности и прочей расхлябанности во всем многообразии их отвратительных проявлений. У него и фамилия была соответствующая: то ли Отрезкин, то ли Обрезкин ( а может, Разворотов). Это в том смысле, что хоть как, хоть с кем, хоть каким образом, но хоть отрежь, хоть обрежь, а обязательно разверни самую беспощадную борьбу за наведение порядка, здоровый образ жизни, а также продвижение решений партии и правительства в эту самую нашу развесёлую до казуистичности жизнь! Чтобы она была не такой развесёлой. Чтобы просто казалась таковой.

А время, надо сказать, было ох каким беспокойным! То и дело то там, то здесь возникали непредвиденные сложности, осложнённые обстоятельства и соответствующие им непонятности. Вот, например, в тысяча девятьсот каком-то году в воздухе начали периодически появляться некие летающие предметы (это был то ли декадник воздухоплавания, то ли месячник, а может, и целая эра с эпохою). И их всех воздухоплавательных предметов чаще других почему-то летали или крокодилы, или мясо-колбасные изделия. Сам факт их появления в воздухе и дальнейшего барражирования там же (барражирование это такой лётчиский термин. Означает движение по небу туда-сюда, сюда-оттуда, оттуда-накой и куда, и зачем) моментально портил настроение нашему славному герою. Вот же чёрт, думал он, расстраиваясь и пригорюниваясь. Вокруг нашего населённого пункта полным же полно болот, в которых могут спокойно пастись эти пришедшие к нам из глубины веков здоровенные пресмыкающиеся рептилии (это он про крокодилов). А между болотами полным-полно продуктовых баз, заготовительных пунктов и продовольственных магазинов, в коих и положено находится всем этим мясо-колбасным изделиям. Так нет же! Летают! А крокодилы к тому же, наподобие птиц, ещё и гадят прямо со своей летательно-головокружительной высоты. И этим своим крокодильским калом запросто могут пропасть на мой новый чесучовый костюм, который я купил всего лишь прошлым летом и который дорог мне как память. И более того: уже два раза попадали…. Еле оттёр… Они же падалью питаются… В том числе, и человеческою… Поэтому ОНО такое и липучее… Такое и с неимоверным трудом оттирачее… Вопрос: что делать? Куда бечь? Кому жалиться? Как говорится в некоем фильме про любовь к автомобилям: «Жизнь состоит из одних вопросов. А хочется, чтобы она состояла из одних ответов…».

И вот так он однажды сидел на лавочке в городском сквере и предавался таким вот горестно-раздражительным мыслям, как вдруг откуда-то из-за кустов рододендрона (или не рододендро… Или просто кустов. У них на этом сквере этих кустов больше чем собак. И крокодилов в придачу.) прилетел не крокодил и не кусок колбасы, а самый настоящий здоровенный кирпич. И звонко щёлкнул Гаррия Бонифатьевича прямо по темечку. Чем нанёс ему сотрясение мозга в локальной форме и острой фазе, а также ограниченное повреждение головных черепно-мозговых кровеносных сосудов (что тоже совсем не подарок). Но к счастью, не до смерти. Так тоже бывает. Человеческая башка – объект загадочный. В нём далеко не всё можно объяснить. А вот сотрясти — запросто!

И пролежав полтора месяца в нейрохирургическом отделении местной больницы и по выписке пообещав на прощание тамошнему медицинскому персоналу вывести его на чистую воду за периодические хищения из корма лечащихся там больных, а также нерациональное использование бинтов, марли, марлевых тампонов и хирургических инструментов, он буквально на следующий день заявился к руководству кирпичного завода и устроил этому руководству настоящую козлиную морду. Что, дескать, вы себе, граждане кирпичные делатели, позволяете? У вас подведомственные вам кирпичи свободно летают не только по вашей заводской территории (это ещё куда ни шло, хотя тоже выдающееся безобразие!), но и свободно вылетают за её заводские пределы! Что это за такой совершенно недопустимый пердимокль? А как же свет последних правительственно-партийных решений по укреплению и регламентации прав и обязанностей? Хотя и определённых, но с трудом?

Но кирпично-делательное руководство тоже было не лыком шитое, не в кустах поймАтое и не на помойке найденное.
— Вы, гражданин-товарищ, не шибко тута, — сразу же осадило оно Гаррия Бонифатьевича. – Вы тута не в бане, не в пивной и не на пляжУ с дефками. А то критиковать нас вздумал, мерзавец… Молчать! — рявкнуло оно, увидев, что Гаррий Бонифатьевич опять открыл свой возмущённый ротик. – Критиковать и злобствовать большого ума не требуется. Это ещё Штирлиц сказал, Макс фон Отто Штурмбанфюль. А вы взгляните на проблему с эклектической стороны. А именно: мы не располагаем таким количеством соответственно оборудованной складской территории, чтобы каждый изготовленный кирпич, складировать именно что на складах. То есть, под крышею и в стенах. И поэтому часть выпускаемой продукции вынуждены хранить под открытым небом. Таки образом, поневоле появляются (но не специально создаются!) условия для свободного её улёта с последующим свободным же вылетом и соответствующим полётом. А работников, которые контролировали бы эти открытые участки хранения готовой продукции, у нас категорически не хватает из-за смехотворной зарплаты. Так что вместо того, чтобы наводить здесь свою язвительную критику, приходили бы к нам на работу кладовщиком тире смотрителем этих открытых участков складирования и содержания и пресекали бы кирпичные вылеты в самом начале ихнего летательного стремления. А то разгунделся как этот самый. Чего молчишь-то, дядя керогаз?

Таким коварно-язвительным предложением эти наглые люди рассчитывали смутить Гаррия Бонифатьевича, выбить из-под него, так сказать, наступательный клин и наступить на его, образно говоря, больную мозоль, но только не тут-то было! Наш герой был куда как опытнейшим полемистом-затейником! Его просто так, без каши и мыла, не сожрёшь!

— А я принимаю ваше предложение! — храбро ответил он этим кирпичным хитрованам. – И я наведу вам здесь порядок на предлагаемой мне складируемой территории. Интересуюсь, какой вы мне положите оклад?
— Договоримся, — обнадёжили его кирпичные руководители и ударили по рукам.

И стал Гаррий Бонифатьевич ответственным надзирающим с выдачей ему рабочей униформы, специального, весьма прочного сачка для пресечения вылета кирпичей, а также противогаз непонятно для чего, но согласно регламента. И он, орегламентившись и воодушевившись, тут же повёл решительную борьбу по пресечению и удержанию — и уже через полгода стал висеть на здешней Доске почёта как злостный победитель социалистического соревнования по недопущению. А когда соответствующие следственные органы собрались-таки посадить его из-за исчезновение пятидесяти пяти тысяч штук кирпича с подведомственной ему складской территории, то Гаррий Бонифатьевич сумел не опустить руки и не удариться в бега, а доказать, что он здесь совершенно не при чём. И что виноват в исчезновении его напарник, гражданин Блидяев Эм Пэ (Микаэл Пирамидонович), который по видом неконтролируемого кирпичного улёта скоммуниздил эти самые пятьдесят пять тысяч штук для возведения у себя на участке, расположенном на территории садово-огородного товарищества «Парашютист-мичуринец», двухэтажного кирпичного дома с мансардой, террасой, балконом, выносной спальней, отдельно стоящей сральней, а также гаражом для личного автомобиля марки «мерседес» (интересно, с каких же… неприличное слово… всё это приобретено?) . И эти следственные органы, уже приготовившие наручники специального гаррия-бонифатевичева размера (чтобы не особо жали, но и не слишком расслабляли. Наручники же, а не пряники медовые!) вынуждены были извиниться за их незаслуженные им подозрения и, таким образом, его незаслуженное оскорбление. Но он всё равно обиделся от греха подальше и с этой работы ушёл, потому что срочно женился на некоей Леопольдине Аркадьевне, прекрасной и совершенно порядочной женщине, матери двух удивительно развитых детей (старший, Петечка, к тому времени уже присел по соответствующей статье Уголовного Кодекса за организацию группового грабежа с применением огнестрельного оружия), заведующей буфетом местного аэроклуба. Леопольдину Аркадьевну в этот период тоже хотели посадить якобы тоже за исчезновение крупной партии свежеиспечённых пирожков с ливером и повидлою, а также за растрату казённых денег, но поскольку у неё всё был схвачено-прихвачено-прикормлено, а всевозможных ревизоров она щедро поила буфетным портвейном «Три семёрки» и укармливала буфетными же бутербродами и пончиками, то никто её в результате не посадил, а только лишь облизнулся. И стали она и Гаррий Бонифатьевич жить-поживать да добро наживать в виде пятикомнатной квартиры в центре города, автомобиля «мерседес» с откидным верхом, а также расположенного на территории садово-огородного товарищества «Мичуринец-парашютист», двухэтажного кирпичного дома с мансардой, террасой, балконом, спальней, сральней и гаражом.. На этом, как говорится, и сказке конец, а кто слушал — крокодил. И пролетает как фанЁра над Парижем. Вот.