Январский вечер. Катя и Маша сидят перед телевизором и внимательно смотрят очередной боевик про «крутых» спецназовцев. Дедушка сидит рядом, в кресле, и читает свои любименькие газетки. Бабушка, как всегда, готовит на кухне вечернее чаепитие.

         – Я прямо удивляюсь, – не выдерживает дедушка, поднимая голову от газеток. – И как вам не надоедает смотреть такую гадость! – и кивает на экран где шкафообразный, одетый в сплошной камуфляж, угрюмый детина, состроив зверскую морду лица, одновременно кричит, стреляет, бросает гранаты и бьёт своими огромными кулаками кому-то прямо в глаз (грустный глаз показывается отдельно, крупным планом).

         – Хороший фильмик, – не соглашается Катя, не отрываясь от просмотра. – Вот какой это скромный герой! – и кивает на шкаф, который, утомившись от своего разнузданного разбоя, присел на ящик из-под ядерных снарядов, чтобы перекурить и вытереть со лба трудовой пот (капли пота – крупным планом).

         – Ага, – иронично хмыкает дедушка. – Скромнее не бывает. Это же типичный уголовник! Ему в тюрьме надо сидеть, а не стрелять всех подряд без разбору.

         – Он не всех, а безжалостных врагов, – уточняет Маша, тоже от экрана не отрываясь. – А ты что, не любишь, когда стреляют?

         – Нет! –  решительно заявляет дедушка и в подтверждение своей жизненной позиции трясёт своей седенькой головой.

         – Ты же военный! – удивляется Катя. – Военные любят стрелять!

         – Я военный на пенсии, – уточняет дедушка. – И вообще, я всегда был за мир во всем мире.

         – Всё равно, – стоит на своём Катя. – Какие же тебе тогда фильмики нравятся?

         -Хорошие! Чтобы все, например, взявшись за руки, ходили вокруг ёлочки и пели весёлые детские песенки.

         – Ага, – охотно соглашается Катя. – Как дурачки какие.

         Дедушка в ответ потемнел лицом.

         – Ну, конечно, дурачки! – сказал он с вызовом и обиженно. – А умные – это как раз вот такие мордовороты!

         – Ваня! – тут же раздался строгий голос из кухни. Вот какая у них бабушка! Она, оказывается, не только чай готовила, но и  внимательно прислушивалась. Это надо же какая внимательная! Прямо как отважный разведчик в тылу коварного врага! Всё слышат! Всё видит! Всё знает! За всеми наблюдает!

         – Следи за словами!

         – … и вы чего же, думаете, что они такие вот на самом деле отважные? – дедушка делает вид, что предостережения не услышал (всё он услышал! Он тоже тот ещё разведчик с чуткими ушами!). – Они ведь в жизни-то, на самом, то есть, деле,  никогда в армии и не служили! Ни одного денёчка!

         – Как же не служили, если стреляют? – удивилась Катя, оторвавшись, наконец от экрана, где шкаф, отбросив мужественный жестом докуренный окурок, снова взялся за пулемёт. Как говорится, потехе – час, делу – время, а пулемёту –шкаф с глазами. То есть, хорошенького понемножку (это в том смысле, что опять пора приниматься за стрельбу, чтобы беспощадно разить бесчисленных врагов).

         – Потому что это же кино! – пояснил дедушка. – Такие вот «герои», они в жизни от военкоматов, как трусливые зайцы, бегают!

         – Куда?

         – Не куда, а откуда и отчего? От армии!

         – Изиритиры, что ль? – догадалась Маша.

         – Дезертиры, – кивнул, соглашаясь, дедушка. – Я уж таких перевидал, когда  дежурным пот комендатуре заступал. По таким.. – и он снова хмыкнул, -… «героям» тюрьма плачет горючими слезами.

         – Ваня! – раздалось с кухни очередное предупреждение. Бабушка, как всегда, была начеку, на посту и на слуху.

         … и вообще, – воодушевлённо продолжил дедушка, делая вид, что бабушку опять не слышит (ну, конечно! Не слышит он! Ещё как слышит, только притворяется, что не!), – …вместо того, чтобы смотреть всякую…хм…лучше бы почитали что-нибудь. Какую-нибудь умную мирную книжечку.

         – Ага! – хмыкнула Катя. – Про твою любименькую Крошечку-Хаврошечку.

         – А хотя бы и про Крошечку! – повысил голос дедушка, обидевшись за свою любименькую книжную героиню. – Всё больше пользы-то будет!

         – А у нас, между прочим, каникулы, – тут же напомнила ему Маша. – А каникулы даются, чтобы мозг отдыхал.

         – Позвольте спросил: от чего? – прищурился дедушка (какой же он всё-таки неугомонный! Да, прям настоящий разведчик! Они, эти разведчики если привяжутся,  никогда не устанут, пока сами!).

         – От изучения чтения, – не поддалась на провокацию Маша (её тоже просто так не смутишь! Она же дедушкина внучка! Правильно говорится: с кем поведёшься – от того и наберёшься!). – И от других всего.

         – Ух ты, ах ты! – закудахтал дедушка. – Как же вы в школе-то утомились! Прям падаете от усталости! – и неожиданно потвердел своим мурлыкающим голосом. – Значит, так! Ставлю вам условие: или вы немедленно выключаете этот дурацкий телевизор, который я когда-нибудь всё-таки выброшу на вашу любименькую помоньку, чтобы он не показывал разную гадость, и немедленно садитесь читать эту чудесную книжечку –  или с моей пенсии на ваш любименький зефирчик в шоколаде и пепсю-большую бутылочку можете не рассчитывать! Всё! Разговор окончен!

         – А когда у тебя пенсия? – быстро спросила Катя.

         – В пятницу. Через три дня.

         – А тогда чего ж спешить-то? – пожала она плечами. – Вот в  пятницу  мы тебе и почитаем слегка!

         – Я… –  начал наливаться благородным и справедливым гневом дедушка, но тут бабушка позвала, наконец, и очень вовремя всех пить чай. Да, бабушка – очень умная женщина! Она умеет благополучно гасить назревающие конфликты. А клубничковое варенье, которое она варит летом на «фазенде» с утра до ночи в неимоверных количествах, просто восхитительное по вкусности, жирности и витаминности , и его, конечно,  даже смешно сравнивать с  каким-то там зефирчиком, пятьдесят восемь рублей за одну коробочку, которая с каждой дедушкиной пенсии.