Архив за месяц: Сентябрь 2019

Огонь в груди. (Стихотворение)

Зажги огонь в моей груди.
Зажги его! И с ним сгори.
Туда ты брось и боль, и крах,
И весь ползучий, липкий страх.

Сгори в огне моей души.
В пустом краю, пустой глуши.
Лишь пепел по ветру летит,
Сгорела жизнь, кто запретит?

Не надо слов, слова сгорят,
И жизнь и смерть они творят.
И пламя вечного огня
Всех заберёт: тебя, меня.

Забудь людскую суету,
Они больны, они в бреду.
Лишь мимо жизнь моя течёт…
Побесится и вновь уснёт.

Два сердца

Два сердца нежно бьются в такт,
Рукою руку обнимая,
Любовный заключён контракт,
Мир замер, слов других не зная.

Века для них пройдут в разлуке,
Тысячелетье пролетит,
Сгорают оба в боли, в му́ке,
Что им двоим судьба сулит?

Вот снова вместе, снова рядом,
Вокруг война, вокруг разгром,
В тиши столкнувшись только взглядом,
Сольются падшие грехом.

Любовь живёт, любовь здесь вечна,
Полна и боли, и обид,
Но жизнь… она ведь скоротечна,
Она ждёт слов, а он молчит.

К чему слова? Слов здесь не нужно,
Когда сердца стучатся в такт.
Она дерзка и непослушна,
А он дурак. И это факт.

Вампир (Поэма)

Пролог

Нам чувств столь тонких не понять,
Нас боль скребёт, пронзает горло,
Им жажду крови не унять,
Но ночь воспоминанья стёрла.

Они живут в кромешной тьме,
Они охотники, убийцы,
Подобны смерти и чуме,
Созданья ночи, кровопийцы.

Живут они среди людей,
Им боль других созданий чуждо.
Дома у них полны костей,
Людей на кровь… на свои нужды.

Кто знает их? кто видел их?
Кто потерял любимых, близких?
От мыслей злых, от рук гнилых,
От их стремлений столь садистских.

Вампиры. Порожденья мрака.
Убийцы, что придут во тьме.
Страшится их бравый вояка,
В ночи живёшь, словно в тюрьме.

Кровь с горла медленно стекает,
Пара клыков пронзили плоть,
Жертва кричит и умолкает,
Сущность свою не побороть.

Но сей рассказ, не столь печальный,
Не все они столь мыслей злых.
Не каждый их поход фатальный,
Рассказ минувших дней иных.

Глава 1

На берегу реки Раструги,
В лесу средь елей и берёз,
Он, не подверженный науке,
Родился и всю жизнь там рос.

Жил в доме полном аскетизма,
Был не прельщён благом людей,
Наполнен горем эгоизма,
И защищён от злых мечей.

Его все звали как «Отшельник»,
Никто не знал сколь долго он
Жил в доме. Стар как можжевельник,
Что рос у дома под окном.

Всегда в плаще и капюшоне,
Никто лица его не знал.
А глас на низком баритоне,
Что по ночам детей пугал.

Дом не высок, десять аршинов.
Веранда, двор, уютный сад
Из яблок, груш и апельсинов.
И много кур, свиней, гусят.

Известен был он врачеваньем,
Будь хворь какая иль волдырь,
Мог излечить будь то желаньем,
А мог прогнать всех на пустырь.

Был нелюдим, был отчуждённым,
Он не любил людей, гостей.
Считали все его учёным,
Что скрылся в дебрях от властей.

Года летели незаметно,
Прошло не меньше сотни лет,
А он жил тихо, непреметно.
В глазах других был дряхлый дед.

В душе селян жило сомненье,
Ведь срок Отшельника истёк,
Лишь страх, сметенье и волненье.
Он колдовство на нас навлёк.

Жил страх в сердцах людей, но всё же
От хвори страшной и срамной,
От сыпи у детей на коже,
Шли в дом к нему лесной тропой.

Со временем к нему привыкли,
Уже прошло две сотни лет,
Среди селян волненья сникли,
Но предстоял у них совет.

В стране ходили предрассудки,
Что колдунов и ворожбу,
Всех извести велят за сутки,
Как по утру косят траву.

Куда податься? что поделать?
Отшельник не был с ними зол.
Но что поделать может челядь,
Приказ всю магию на кол.

Но вдруг, негаданно, нежданно,
Отшельник девку приютил,
На ней была смертельна рана,
– В лесу нашёл, – он объяснил.

Дружно решили выждать время,
Когда больная оживёт,
И лишь тогда примут решенье,
Может волнение спадёт.

Глава 2

В ночной тиши он был опасен,
Он хищник, беспощадный зверь,
Он смертоносен и прекрасен,
Он не считал чужих потерь.

Будь то медведь или волчица,
Он мог любого растерзать,
Он мог убить и тут же скрыться,
А мог убийством смаковать.

Он пил их кровь, животных диких,
В лесной глуши, где никого.
Бежал от путников безликих,
Что заблуждались далеко.

Он был вампир, вампир опасный.
Он хищник, он убийца, зверь.
Поступок не вершил напрасный,
Не шёл во тьме в чужую дверь.

На берегу он жил Раструги,
В лесу средь елей и берёз,
Пять сотен лет страдал от скуки,
Не принимал людей всерьёз.

Две сотни лет прошло с момента,
Как поселился у реки,
Среди селян словно легенда,
Хоть старше был чем старики.

Были волненья и тревоги,
Ходили злые языки,
Хоть не ломали дверь в чертоги,
И лишь бранили мужики,

Но сжечь грозили иль повесить,
А может утопить в реке.
Могли в саду накуролесить,
Подкинуть дохлых кур в мешке.

На материк пришла ЧУМА,
Косила старых или младых,
Селян затронула весьма,
Невинных или виноватых.

Отшельник им помог в тот год,
Он излечил чумы недуги,
С тех пор спокойно он живёт,
Ведь жизнь селян — его заслуги.

Его считали колдуном,
Что жизнь свою продлил безмерно,
Селянам стал он существом,
О ком не скажут слова скверно.

Он был не жаден, не скупой,
Но за леченье брал оплату,
Хоть откуп был и небольшой,
Подвержен был косому взгляду.

Года шли незаметно, быстро,
И наступил день роковой,
Когда эдикт от бургомистра,
Покрыл всю магию враждой.

Куда податься? что поделать?
Отшельник не был с ними зол.
Но что поделать может челядь,
Приказ всю магию на кол.

В ту ночь вампир был на охоте,
В ту ночь он был в своей стези,
Подвержен он влеченью плоти,
Увидишь цель — грызи, грызи.

Насыщен кровью до отвала,
Он был заворожён луной.
В дали вдруг девка закричала,
Та встреча стала роковой.

Она была на грани смерти,
Ей жить осталось лишь чуть-чуть,
Бежала, словно сзади черти,
И у неё пробита грудь.

Лицо взяла косая рана,
Не выжить ей одной в лесу,
Но пробежав ещё – упала,
Пустив последнюю слезу.

Во тьме ночной он видел чётко,
Уйти хотел, но не ушёл.
Заворожила та молодка,
С собой он девицу увёл.

Он раны обработал спешно
Чтоб жизнь не утекла во тлен,
Поднял её и быстро, нежно
Забрал к себе, в свой тёплый плен.

Глава 3

На берегу реки Раструги,
В лесу, средь елей и берёз,
Превозмогая боли, муки,
За жизнь боролась в мире грёз.

Ей снился лес, жизнь уходила,
Ей снился домик у берёз,
Она жила, но смерть кружила,
Но, кажется, всё обошлось.

Очнувшись в тьме от резкой боли,
Что жгла лицо и жгла в груди,
Собрав в себе остатки воли,
Чтобы слова произнести:

-Кто ты? Кто спас меня от смерти?
Кто мне помог в столь трудный час?
-Я не хотел, уж Вы поверьте. –
Голос возник и вновь угас.

Он тихо вышел дверью скрипнув,
Дом был наполнен тишиной.
Заплакав, головой поникнув,
Была разбитой, но живой.

Отшельник был не разговорчив,
Пока лечил, всегда молчал.
Он был умён, весьма находчив,
Вопросов ей не задавал.

Он скрытен был, всегда в перчатках,
Он плащ носил и капюшон,
Работал днём в саду на грядках,
Ночь проводил вне дома он.

Шли дни. И раны затянулись,
Грудь не болела от рубца,
Но шрамы красные коснулись
Её красивого лица.

В один из дней, набравшись силы,
Поднявшись на ноги пошла.
За дверью мужики — верзилы,
Грозились сжечь избу дотла.

-Ты ворожей, а может нежить,
Али колдун, что по ночам
Убьёт людей, что бы потешить
Тех кто перечит небесам.

-Георг, ты помнишь, прошлым летом,
Твоя жена была в бреду,
Я спас ей жизнь перед рассветом,
Помог попавшему в беду.

-А ты, Сильван? Забыл о сыне?
Кто в лихорадке пролежал.
В ногах ты плакал и поныне,
Сын внуков вскоре обещал.

-В чём виноват я перед вами?
В том что живу здесь двести лет?
Тогда зачем вы со слезами
Просили исцелить от бед?

-Да. Я живу, не умираю,
И у меня есть свой секрет.
Но вашу жизнь я уважаю,
Я не убью, я дал обет.

-Пока здесь мирно вы живёте,
Пока не тронете меня,
Вы в кровь свою не упадёте,
К чему здесь вся эта возня?

Все мужики остолбенели,
Не ожидавшие отпор,
Их лица разом побледнели,
Все вместе потупили взор.

Они ушли, волоча ноги,
В сердцах у них закрался страх,
От слов его все были в шоке,
Их смелость обратилась в прах.

-Вернутся. – вдруг сказал Отшельник,
И обратил свой взор на дом,
Где рос огромный можжевельник
Стояла дева за кустом.

-Сегодня всё спокойно будет,
Но может завтра, ты поверь,
Когда по пьяне всё обсудят,
Вновь постучатся в мою дверь.

-Теперь, когда в ногах есть сила
Тебе уйти нужно скорей,
Что бы жила и отомстила
За свои раны. Будь мудрей.

Отшельник, так его все звали,
Он жил один две сотни лет.
Все колдуном его считали,
Но в доме есть теперь сосед.

Она осталась, упросила
Чтоб взял её в ученики,
Селян от зла отговорила,
Не приходили мужики.

Учила травы, врачеванье,
Хозяйство в доме содержать.
Ведь прошлые воспоминанья
В лесу сумела потерять.

Глава 4

Шли дни, уже ушли волненья,
Но на границах деревень,
Посланцы «божьего» творенья,
Пришли бесшумно, словно тень.

Их инквизицией прозвали,
Они искореняют зло.
И ведьм и колдунов сжигали,
Да так, что небо запекло.

Нагрянув в местное селенье,
Искали всех, кто на их взгляд
В сердцах своих хранит смятенье,
Кто светлым умыслам не рад.

Пошли расспросы и допросы.
И виноватых здесь нашли,
Указывали все доносы
На дом в лесочке, у реки.

-Живёт колдун там или нежить,
Он пережил отцов, дедо́в,
И чтоб владык своих потешить
Лечил он местных дураков.

Служитель света аж опешил,
Не ожидал такой улов,
Доносчиков своих утешил,
Ведь избегут они костров.

Вооружились факела́ми,
Клинками, саблями, копьём,
Стилетом, шпагой, булава́ми,
И богословным словарём.

В тот час же выдвинулись к дому,
Что был в лесочке, у реки.
А всё могло быть по-другому,
Если б молчали мужики.

Вертелась в воздухе опасность,
Горели факелы в ночи́,
Была в них сила, воля, властность,
Все эти люди — палачи.

Там где росли берёзы, ели,
Где сотни лет он жил один,
Дымили факела́, горели,
Их дух возмездия един.

В ту ночь, ей было беспокойно,
В ту ночь предчувствуя беду
Ей снилась смерть, ей снилась бойня,
Ей снилось, что горит в аду.

В ночной тиши, раздались крики,
Пылал огонь в лесной глуши,
Шли люди страшны и безлики.
-Беги! И лучше поспеши.

Во тьме был слышен его голос,
Он был враждебен, отрешён,
От страха дыбом встанет волос
И мир весь будет потрясён.

Бежать? Куда? Она не знала.
И кто явился к ней в ночи́?
Рука костлявая мерцала,
И тьмы загробные лучи.

Остановившись перед домом,
И окружив его кольцом,
Пришли не просто молвить словом.
А чтоб расправиться с жильцом.

Из дома вышла незнакомка,
На вид ей было двадцать лет,
Промолвила она не громко:
-Сегодня не придёт рассвет?

-Кто ты? Колдунья, вороже́я?
И где хозяин сей избы?
Где нам найти отро́ка змея?
Здесь не помогут ворожбы́.

-Я здесь живу третью декаду,
Учусь лечить других людей,
Тружусь с утра и до закату,
Не знаю колдовских путей.

-Ты лжешь! Отродье упырицы,
Здесь двести лет уже живёт,
Кто должен быть у нас в темнице,
Кто знамя тьмы в себе несёт.

-И ты с ним вместе проживаешь,
А значит ты поклонник тьмы.
Свет божий по ночам ругаешь,
Виновник бедствий и чумы.

-И коль ты хочешь лёгкой смерти,
Скажи где прячется злодей?
-Невинна я, уж вы поверьте.-
Но не разжалобить гостей.

Её схватили, повязали,
Тащили волоком в село.
К бревну в селенье привязали,
Было привычно ремесло.

Один зачитывал молитву,
Другой нёс хворост для огня.
Угрюмы, словно шли на битву,
Цепями звонкими гремя.

Горело пламя и не гасло,
Она ждала… возможно чуда.
Сознанье девицы угасло,
Но мрак пришёл из ниоткуда.

***

В ночной тиши он был опасен,
Он хищник, беспощадный зверь,
Он смертоносен и прекрасен,
Он не считал чужих потерь.

Будь то медведь или волчица,
Он мог любого растерзать,
Он был опасен, он — убийца.
И ту резню не описать.

Глава 5

Она проснулась, на рассвете.
И молодой, но и седой,
Часть головы теряла в цвете,
Была в испуге, но живой.

Холодный пот, дрожали руки
И с сединою голова.
Подарена огню на муки,
И всё-таки была жива.

Лишь оглянувшись не узнала
Тех мест, где очутилась вдруг,
На простыне она лежала
Одна. И никого вокруг.

Под сенью вековых громадин,
Что прорастали тут и там
Стоял в крови, как камень хладен,
Кто шёл наперекор годам.

Он убедившись, что проснулась,
И вот хотел уже уйти.
Она тот час же обернулась
-Позволь с тобою мне пойти.

-Скажи, кто ты? Колдун? Волшебник?
С таким столкнулась я впервой.
-Я враг, я злой, я тьмы советник,
Кому не страшен свет дневной.

-Нет, ты не злой. Слова пустые.
Иначе б жизнь мою не спас.
-Я их убил. И все «святые»
Теперь охотятся на нас.

-Не человек я и не зверь,
Я не колдун и не сатир.
Войду в ночи в любую дверь
Безжалостный и злой вампир.

Он вышел молча на поляну,
Без капюшона и плаща,
Подобен злобному тирану,
Что рубит головы с плеча.

На вид он молод был и статен
Глаза красны словно рубин,
Весь грязный от кровавых пятен,
Недостижим, как пик вершин.

-Но если ты вампир ужасный,
Зачем ты жил среди людей?
Зачем лечил их в день ненастный?
Хоть и вампир, но не злодей.

-Теперь не будет мне покоя,
Я не вернусь в тот старый дом,
Я буду жить судьбой изгоя,
Не приживусь в краю людском.

-Я кровь людей не пил века́ми,
Но в эту ночь был насыщён,
И девками и мужиками,
Кого поймал, тот умерщвлён.

-Ты не пойдёшь со мной, покуда
Ты станешь жертвою моей.
Твоё спасенье — лишь причуда,
Беги, живи и не болей.

-Я зверь, охотник, я — убийца,
Не проживёшь со мной и дня.
Я — отрок тьмы, я — кровопийца.
-Но для меня теперь родня.

-В ту ночь, я память потеряла,
В ту ночь я словно умерла.
И от потери я страдала,
Но кое-что преобрела.

-Теперь, покуда кро́ви хочешь
Испей моей! Я вся твоя.
Быть может смерть мою отсрочишь,
Или погибель ты моя.

-Но если хочешь здесь оставить,
То лучше будет умереть,
Зарезать или обезглавить,
Чтоб лёгкой стала моя смерть.

Вампир задумался мгновенье,
Поднял на деву хищный взгляд.
-Жизнь тоже стоит уваженья,
Жизнь очень вкусный, тихий яд.

-Как звать тебя прекрасна дева?
-Не помню. Может назовёшь?
-Отныне имя твоё Ева,
Помни о нём, пока живёшь.

-А как мне звать тебя? Отшельник?
Теперь ни дома ни двора.
Сгорел тот старый можжевельник,
От рук служителей «добра».

-За те века, что жил в простое
Истёрлись в памяти моей
И дом и имя родовое,
Дай имя мне, ведь так честней.

-Тогда отныне будешь Лето,
Ведь этим летом жизнь моя
Твоим теплом была согрета.
-Но знаешь, хладнокровный я.

-Ты сделаешь меня вампиром?
Ведь кровь мою ты будешь пить.
-Лишь сказки созданные миром,
Вампир не может заразить.

-Укус не станет тихим ядом. –
Он подходил всё ближе к ней,
Был весь в крови, с кровавым взглядом,
Что напугал бы всех людей.

Не дрогнула не отвернулась,
Лишь набок голову склоня,
Глаза закрыла, улыбнулась.
Укус был не страшней огня.

-Открой глаза, кусать не буду,
В ночи насытился сполна.
Но буду рад такому блюду,
Ведь ты прекрасна и юна.

-Теперь принять нужно решенье
Где дом построить и где жить.
-На запад. – И спустя мгновенье,
Их след успел уже простыть.

Подобно ветру он помчался,
Столь ценный груз нёс на руках.
И в этот миг себе поклялся,
Что Ева не познает страх.