страницы истории
__________________________

ЕРМИШЬ

часть 1.

 

 

1.
Облик того села, затерянного в глубинке России вдали от железной дороги, остался лишь в воспоминаниях старожилов. Это было село с большими торговыми рядами, прямыми аллеями помещичьего парка и белостенной церковью, вокруг которой размещались купеческие здания добротной постройки. У речки, вытекающей из пруда, теснилось несколько примитивных кузниц, гвоздяных – свидетельство трезвого расчета и железной хватки иностранного предпринимателя, управляющего не плетью крепостничества, а изнурительной до седьмого пота работой. Избы и все другие постройки нехитрого крестьянского быта теснились в другой стороне на отшибе. Земли там плохие, в основном, песок и бедный подзол.

С приходом советской власти, тихо, без стрельбы и криков мужиков, иностранный предприниматель собрал свои драгоценности, никем не преследуемый, так как многие не понимали смысла происходящих перемен, и уехал к себе, за границу. Уехал, а жизнь ещё некоторое время протекала прежним чередом. Продолжал работать рынок, собирая люд отовсюду. А на церкви, поражающей людей своими размерами и красотой, звенели три колокола, извещая народ о празднике или беде.

Через несколько лет церковь закрыли, сбросили многопудовые колокола на переплавку. Церковь стала молодёжным клубом на многие годы. Потом и клуб перешёл в другое, новое здание. Остались только мощные стены, украшенные облупившейся краской икон, на крыше проросли берёзки и трава, крыша обвалилась. Потом и стены взорвали по решению райкома партии, который был построен рядом.

Церковь унесла за собой то, что сохраняет человеческая память, цепляясь за обыкновенные камни истории, по уничтожению которых стираются из памяти народной легенды. И уже сама История начинает свой распад и грозит навсегда кануть в ничто…
2.
Церковь, после того, как была разрушена, ещё три года лежала грудой красного кирпича на центральной площади под окнами определившего её участь райкома партии. К груде кирпичей время от времени подъезжал грузовик, и мы, школьники, по несколько человек, когда на субботнике, когда прямо с уроков, забрасывали в кузов обломки кирпичей. Этими кирпичами заваливали ямы на проезжей части, чтобы машины не вязли в грязи.

Ещё ни один год продолжалась разборка взорванной церкви. За это время уже и районное начальство поменялось ни раз. И каждое, вновь прибывшее, давало обязательство расчистить площадь как можно более в короткие сроки. Однако, текучесть больших и малых дел срывало планы, и работы по благоустройству посёлка продвигались крайне медленно.

Начальство преследовал злой рок. Может, в этом была мистика? А, может, совпадение. Многие секретари, чувствуя свою безнаказанность, превышали свои полномочия, устраивали пьяные дебоши в столовой, в отдельном кабинете. Кто-то стрелял в потолок из пистолета. Оскорбляли людей. Кого-то переводили в другое место. Кого-то освобождали от занимаемой должности.

Тем временем, урожаи на подзоле не хотели упорно увеличиваться. В почву вносилось необходимое количество минералов, но то засуха, то дождливое лето, то ранние заморозки были причиной неурожаев. Земля постепенно истощалась, лес от неправильной вырубки редел, рыбы и птицы становилось всё меньше.

 

Закажите перевод в печатный текст рукописей, аудиозаписей и видео!

 

 

Журнал «Новая Литература» предлагает вам такую услугу.

 

* * *

Эти места дороги мне. Здесь прошло моё детство. Здесь каждая складка рельефа, каждое озерко или ручей имеют своё название. Придуманные, будто не случайно, нашими предками названия, передавались из поколения в поколение. Знали ли они о том, что многое из того, что создавалось их трудом, окажется под угрозой забвения? Часто повторяю в мыслях эти названия Татарский бугор, Кормилица, Коренная, Заповедь, Ширяев овраг, озеро Лебяжье, Червонное, Марищи, есть речка на Калабаеве и Маламоновские заводи, ударница и Красная горка… Перечислять можно до бесконечности. А знают ли об этом молодые? Эти места не обозначены на карте, чего не отыщешь ни в одном справочнике. Нужно ли это? Можно и без этого прожить! Можно прожить и без многого другого, только вот не останется этих любимых с детства святых понятий, и пусто будет на сердце и нечего будет человеку беречь и защищать.

Едет дед из столицы, везёт внучонка. Говорит:

– Он ведь не знает, как яблони растут, как хлеб выращивают. Он ничего этого не видел. А мы в поле серпами жали пшеницу…

Опустели деревни. Не стало колхозов, не стало с ними и колхозных стад коров, не стало парного молока, не стало полей. На их месте растёт молодой лес.

Сначала из деревень ехали люди в посёлок, где благоустроенные дома.
Теперь из посёлка, где нет работы, выезжают в города. А в посёлке остались пожилые люди, которые уносят за собой свет и радость прежней жизни, уносят безвозвратно историю, культуру. Символом опустелости осталась церковь у дороги из Сасова в Ермишь. Здесь раньше была большая деревня с неслучайным названием – Богоявление. Теперь – ни одного дома.

Исчезли с лица земли многие деревни. Процесс обеднения личных хозяйств не прошёл бесследно. Теперь говорят, что крестьянин не держится на земле. Деревни Гарь, Прутки, Илемники, Богоявление, Елисеевский посёлок, Новинки, Пекчур и ещё и ещё, некогда цветущие, стёрты с лица земли. А места были удобные для сельского хозяйства и животноводства. Теперь нет ни коров, ни полей с пшеницей, ни яблоневых садов. Может, лучше от этого кому-то стало? Что привозятся заморские продукты. И бывшие крестьяне теперь получают пенсии и на эти деньги живут. А своё хозяйство вести нет ни желания, ни здоровья. Молодёжь уезжает в поисках лучшей жизни в города.
* * *

Почему уезжают?

И раньше бы уехали, да возможности не было. Жизнь всегда была нелёгкой. Так человек устроен. Он в постоянной борьбе за выживание. Если раньше основной кормилицей была земля, домашняя скотина. Были большие хозяйства. Были большие семьи.

Не было техники, не было дорог. Теперь у каждого машина. Доступность передвижения. И возможность заработать в городе.

Да и раньше, в прежние времена, уезжали в города на заработки. Например, бабушка моя по материнской линии работала в Орехово-Зуево в няньках, а дед ездил в Ленинград и даже в Ташкент на заработки.

Вспоминали, одна женщина на продажу пешком летом вела корову в город за сотни вёрст. По дороге корова ела, свежую траву и давала молоко.

Возможности уехать всем не было, не было денег. Пенсии были маленькими. Многие люди были без образования, без профессии, были и безграмотные. Это потом, с развитием науки, молодые в жажде к знаниям, почувствовали свои возможности.

Что касается посёлка, о котором идёт речь, то он находится на самом краю Рязанской области, вдали от железной дороги. Сообщение к нему было затруднено. Рейсовый автобус за 60 км от Сасова. Проезд через реку, где была паромная переправа. В весеннее время можно было доехать только до реки, а там, на лодках пересадка на противоположном берегу на другой автобус. Зимой заносы снежные. Опять проблема. Самолёт – нелётная погода. А по реке на ракете – не всегда возможно и удобно.
Потом, когда построили мост через Мокшу, сделали асфальтовую дорогу, появился, и частный извоз и пошли автобусы. Стало легче. Пустили дорогу в Мордовию и Горьковскую область. И что же? Проще уехать. Теперь не летают самолёты в областной центр, не ходит ракета по реке, нет и пристани Ватажка.
РАССКАЗ ИВАНА СЕМЁНОВИЧА СЕМЁРКИНА

Он рассказал о том, как начиналась советская власть.

 

Как издать бумажную книгу со скидкой 50% на дизайн обложки

Только для читателей
журнала «Новая Литература»!– Безвластие, шалман, были кулаки. 20-е годы. 2 года работал комиссаром. Беспартийный. “Или вступай в партию или освобождай место”.
Председатель сельсовета оказался недальновидным. Наломал много дров. Малограмотный, а партийный. Выгнал одного середняка с семьёй. Тот поселился в Выксе. Другой председатель оказался умнее: “За что?” Пошли к брату двоюродному – Медникову.
“Напиши, чтобы возвращался домой”. Тот возвратился и жил.
Были ужасные беспорядки. Были неграмотные и не на своих местах. Сельсовет, а потом район Елатемского уезда.
Вот какая история была.

Богатые люди имели заведения. Силкины – трёхэтажный дом, делали ручные гвозди. Гвоздяные. Гвозди шли в Саратов, а оттуда везли проволоку.
Был барский двор. Фомек – помещик, земля вся была его. У нас не было земли. Только усадьбы. Жили плохо.
А ещё раньше, когда мальцом был, делали гвозди, их потом в Саратов возили, а оттуда везли проволоку. Жили бедно. Отец, брат вставали в час ночи, работали до восьми-девяти часов… Завтрак, работа, обед и опять работа. С понедельника до субботы, до утра работа. Сколько пудов гвоздей сделал! За это рассчитывал их хозяин. По три рубля в неделю – лучший заработок, а так по полтора-два рубля выходило. Пуд муки стоил 50 копеек, 8-10 копеек – фунт мяса. Крупный рогатый скот на базаре торгаш из Выксы Щепкин скупал. Были заводы литейные в Ермиши, Мердуши, Вознесенске, Илёве, Выксе. На церкви, неслучайно потому висел колокол 800 пудов. Если случался пожар, звонили в колокола. В Ермиши – в большой колокол, в Надежке – во второй, в Катове – в третий.

Были кузни, гвоздяные. Кузни – другое дело. В них делали подковы, колёса. Было имение. Один помещик. А здесь жили купцы.

Англичанин уехал сам, взял, что нужно и уехал. Они все уехали добровольно. Их не раскулачивали, добровольно уезжали. У них был магазин. Распродали и уехали. Заведения гвоздяные они закрыли. Народу стало меньше.

Мальчиком крыл дома железом. Красили. В 12 году уехал в Коломну. В 15 – в войну взяли. В 17 году пришёл из армии. В 18 году выбрали комиссаром. Члены сельсовета утвердили, и уезд Темников утвердил. Председатель колбасил, приходилось разбираться…
Потом я работал подрядчиком в тридцатых годах. Семья у меня была большая шесть детей. Председатель была женщина, въелась на меня. Налог наложили за недоимки, взяли корову, и – конец. Детей нечем кормить. Один человек помог, похлопотал, и – вернули.
Женщина председатель тоже неправильно руководила. Но только вмешательство знакомых помогло. Была обида.

Базар был большим. Ездили из-под Выксы, Теньгушево, Кадом.
Базар работал так. В понедельник – в Сасово, во вторник – в Пителино,в среду – в Теньгушево, в четверг – в Азеево, в пятницу – в Богоявлении, в субботу – в Кадоме, в воскресенье – в Ермиши. И так каждую неделю, народ знал куда ехать.

В Вознесенске были заводы.

На агрономическом участке стояло два дома с куполами. Там жил Кугушев, барин, помещик. Всё барское…”
Он рассказывает о том времени, о “шалмане”, как выселили одну семью, а потом через несколько лет выяснилось, что нельзя было этого делать. Семья принадлежала к середнякам.
Процесс был спокойным раскулачивания. Отберут у него всё, и ступай – «живи, как хошь».

Была артель на ударнице, делали койки. Потом в наше время была бондарка – делали дубовые бочки. Раньше был барский пруд. Было “ужасно много” рыбы.

Люди были безграмотны, творили “бог знает что!”. Шалман. Председатель “колбасил”. А кого ещё ставить председателем. Если некого? Вот его и поставили.

Но местная власть была озадачена. Люди не могли никак понять, как они, преданные революции люди, и могут ошибаться?

Запишите аудиокнигу по своему литературному произведению!

Журнал «Новая Литература» предоставляет вам возможность создать аудиоверсию вашей книги.

 

* * *

 

Речка, на которой я с детства ловил рыбу, в очередной мой приезд немного изменилась. Течение подмыло берег, с которого удил рыбу. Обрушило вековую ольху, в другом месте обмелела. А если посмотреть за десятилетие, то речка изменилась до неузнаваемости, берега стали другими. Вот так и в истории. Идут годы. Меняется облик села. Меняются люди.

Меняется иногда в худшую сторону. От былого расцвета и величия этих мест ничего не осталось. Многие церкви разрушены, пруды, которые создавались рядом с кузнями, металлургическими заводами, обмелели. А промышленности нет вообще.
Всё переместилось в центральные регионы. Нет и сельского хозяйства. Вместе с переменами в жизни переменились и мы. Очерствели душой, многое забыли, а иное так и не узнали. Порой возвращаемся в прошлое, возвращаемся, как к роднику, от которого начали путь, но, пройдя много вёрст, поняли, что нет воды вкуснее, чем у того родника, которого по праву назвали святым. У родника своей земли, своего края, своей Родины и её истории.