ЧАСТЬ  II

              

                                                                  ГЛАВА I

 

 

Георгий оказался верным своему слову и ровно через неделю, когда заканчивалась у Миланы путёвка, счастливый и довольный нарисовался в проёме двери её номера с множеством в руках различных подарочных пакетов, коробок  и, фонтанируя восторгом в глазах,  воскликнул:

– Шагни же мне навстречу, сокровище моё! И крепко обними меня за то, что я настолько стремился к тебе, что отказался от многих предложений ещё недельку отдохнуть и отпраздновать с зарубежными партнёрами несколько крупных и выгодных для обеих сторон контрактов, – он улыбнулся, как настоящий вершитель судеб, и добавил, – и особо выгодных контрактов для моего стального гиганта. Я всем объяснял, что спешу к невесте, и они с пониманием отнеслись к причине столь поспешного отъезда.

Милана же, подходя к нему, невольно  подумала о том, что она правильно сделала, не сказав подруге, что  Милославский обещал прилететь за ней. Иначе бы Вера ни за что не отправилась бы со своим приятелем в очередное турне и обязательно  осталась бы, чтобы поглазеть на эту пламенную встречу.

Ибо чужие события, особенно таких выдающихся и ярких людей, как  Милославский и ему подобные, всегда кажутся для обывателя гораздо важнее своих собственных, даже личных, дел. Поскольку любое событие, связанное с особенной личностью, всегда кажется эксклюзивным и следует, по их мнению, всё бросить, только бы увидеть подобное событие собственными глазами, поскольку любопытство затмевает всё остальное. Эта мысль мгновенно пронеслась в сознании Миланы, и она радостно подумала, подходя к нему: «А сейчас этот эксклюзив только мой!»

Георгий крепко обнял её и закружился на месте со своей феей, со своей избранницей,  со своей красавицей. Затем сказал:

– Итак, сегодня мы проведём вечер здесь, – он не преминул сообщить ей, – для чего я сделал немало перелётов, а завтра отправимся в Москву. Я так счастлив, так безмерно счастлив, – радостно восклицал он, словно влюблённый юноша, – что всё так чудесно складывается, – но вдруг с тревогой спросил, – а ты не успела разлюбить меня за это время?

И посмотрел ей прямо в глаза своими зелёными из-за очков проницательными     глазами.

Милана ответила:

– Нет, не разлюбила. За это время я успела, кажется, полюбить.

Он с новой тревогой спросил:

– Так только кажется или полюбила?

Она призналась:

– Просто всё так неожиданно произошло, что я не успела до конца определить свою роль во всех этих столь стремительных событиях. Но то, что моё сердце не сказало мне «нет», а к нему я всегда прислушиваюсь, думаю, это означает твёрдое «да!».

Георгий, как умный и тонкий мужчина, видел и чувствовал, что она всё же на распутье. Тем более девушка с таким непорочным сердцем, которому вовсе не свойственна алчность. Было бы это иначе, любая другая сейчас бы изображала из себя столько «неподдельных» чувств, подделываясь под предстоящую райскую жизнь, что приходилось бы только внутренне охать и ахать. А эта чистая душа может всецело доверять только своим внутренним ощущениям. И он почувствовал в себе ещё большее уважение к ней,  именно как к свободной от алчности  личности.

Но это не помешало ему вновь крепко обнять её. Он прижимал её к себе с такой радостью и счастьем в душе, целовал так сладко и так долго, что у Миланы в его объятиях снова полностью улетучились всякие сомнения. Сквозь дорогой парфюм и лёгкий запах сигарет она улавливала собственный запах его кожи, и он нравился ей, что означало для этой неискушённой ещё девушки, что их интимные отношения должны быть гармоничными, как утверждается во многих умных книжках по этой тематике. Во всяком случае, она не чувствовала никакого внутреннего отторжения. Просто всё по-прежнему оставалось для неё слишком неожиданным.

Георгий ласково предложил:

– Сходим, искупаемся?

Милана согласилась.

Они, умиротворённые, лежали рядом и плавали тоже рядом. Георгий брал её на руки в воде и, нежно прижимая к себе, целовал её в шею и в загорелое плечико. А она наслаждалась тем, что он действительно любит её, причём любит искренне и по-юношески пылко.  Радовалась этому и позволяла любить себя. Хотя и ей самой хотелось бы именно разделять все эти восторженные чувства, всю эту прекрасную хмельную энергию, которая буквально переполняет сердце в период влюблённости, но ей всё время приходилось, как бы сознательно продуцировать её, чтобы создавалась видимость ответного чувства.

Но когда мужчина  влюблён и счастлив сам оттого, что получил нечто столь долго желаемое в виде согласия действительно очаровательной и совершенной во всех отношениях девушки, то чаще всего, будучи по натуре больше эгоистом, чем альтруистом, не склонен столь уж драматизировать ситуацию. Тем более вникать в тонкости, в мелкие и слишком незначительные для него нюансы, такие, как женские чувствования. Тем более что ни для кого из мужчин не секрет, что эти самые женские чувствования и внутренние состояния переменчивы, подобно форме лёгких облачков на ясном небе.

И действительно, лежишь иной раз на пляже, смотришь в бездонное голубое небо и на лёгкие белые облака, просто и естественно наслаждаясь этой живой картиной совершенной во всём природы. Поскольку и в этом случае неисповедимы пути Господа-творца. Только что облако было круглое и пышное, как большая порция сладкой воздушной ваты, и буквально через пару минут оно уже овальное, а то и вовсе  как бы совсем неразличимо разделилось на несколько равных частей и продолжает свой путь по небосклону уже именно в таком виде. Кто его знает, под действием чего, его ли облака собственной прихоти или под действием воздушных потоков. Да и имеет ли это  в данный момент какое-либо значение, отчего именно это произошло?

Так и с женскими настроениями, пока они  не превратились в тёмную грозовую тучу, от которой уже не скроешься и не отмахнёшься, вот-вот настигнет и полыхнёт неожиданной грозой…

Но поскольку здесь ничего подобного не предвиделось, наш герой энергично       заявил невесте:

– Всё, моя милая, сходили на пляж, теперь  пора отправляться домой.

Он сказал это естественно и непреклонно. Милана с радостью в сердце       отметила это, но всё же уточнила:

– Куда это, домой? Вы имеете в виду  Москву?

Он весело рассмеялся:

– Нет, моя дорогая, не только в Москву, но и ко мне домой, – он уверенно обнял её за плечи и не менее уверенно продолжил, – я не имею ни малейшего намерения больше расставаться с тобой, даже ни на одну минуту. У меня дивная квартира в Москве, увидишь сама, – довольным голосом завершил он своё очередное предложение.

«Опять-таки, без учёта моего собственного мнения!» – невольно отметила она.

Георгий, словно прочитав её мысль, поспешно обнял её, прижал к себе и заверил:

– Дорогая, над тобой не будет учинено ни малейшего насилия, обещаю. Просто ты будешь жить в отдельной комнате, а их там несколько штук, – с ноткой самодовольного превосходства подытожил он, – у тебя будет отдельная спальня. И пока всё будет связано со свадебными хлопотами, ты успеешь по-настоящему привыкнуть ко мне, – он снова улыбнулся, – я же понимаю, как взрослый мужчина, что я просто не даю тебе опомниться от вереницы поступающих одного за другим предложений. И ты ни физически, ни эмоционально не успеваешь даже осознать их, не то, что воспринять.

Она  улыбнулась на этот верный вывод и доверительно сказала:

– Благодарю за понимание. Что-то вроде этого. Я действительно не успеваю свыкнуться с одной мыслью, как на горизонте, точнее в эфире, появляется другая.

Он уже спокойно и серьёзно ответил на это:

–  Дорогая, мою чрезмерную экспрессию воспринимай лишь как тот факт, что от тебя, кроме твоего действительно драгоценного для меня согласия стать моей женой, больше абсолютно ничего не требуется. Ни малейших забот или хлопот с твоей стороны.

Твой будущий муж абсолютно всё берёт на свои, – он улыбнулся, – сильные мускулистые плечи, они ведь такие? Ты не сомневаешься, надеюсь, хотя бы в этом?

И он в шутку сжал кулаки, согнул руки в локтях, и  слегка приподняв их, изобразил        позу культуриста. Она улыбнулась:

– Вот теперь точно не сомневаюсь!

Он опять с прежней уверенностью ответил:

– Вот и ладушки! Ни о чём не заботься, просто постарайся насладиться тем, что тебе будет предложено.

Милана удовлетворённо подумала: «А вот это весьма неплохая перспектива». Но вслух всё же слабо возразила:

– Но ведь я не принцесса на горошине?

Будущий муж, ни секунды не медля, воскликнул:

– А кто тебе это сказал, что ты не принцесса? Именно принцесса! Я так считаю с самой первой минуты, как только увидел тебя, и как только ты появилась в моей жизни, – он снова радостно обнял её со словами, – кому же ещё и быть принцессой, как не тебе, моя дорогая? Где ещё можно найти такую красавицу? Уж ты поверь мне, что ты, без всяких преувеличений, и есть самая настоящая принцесса!

Вечером они вдвоём направились в аэропорт. Георгий старался предугадать каждое её желание, и она невольно снова подумала: «Хоть я ко всему этому  вовсе не приучена, ко всей этой предупредительности, но это кажется мне весьма приятным, когда о тебе так заботятся. Ни тебе проблем с билетом, ни с машиной, ни со всем остальным…»

В аэропорту Москвы г-на Милославского встречал личный водитель на блестящем, как говорится с «наворотами», джипе, где имелся кондиционер, бар и всё к нему прилагающееся. Только в этом дорогом  автомобиле, в котором ей прежде даже не доводилось бывать, она начала, пожалуй, по-настоящему всерьёз ощущать, что с ней и впрямь происходит нечто экстраординарное. Но, будучи по натуре сдержанным человеком, она просто тихо сидела рядом с ним, в знак благодарности за всё за это слегка прикасаясь к нему. К мужчине, своему будущему супругу, который, оказавшись в своей обычной среде, вдруг снова стал таким  вальяжным и важным на вид, но всё же неизменно внимательным по отношению к ней. Он спросил:

– Чего ещё желает моя принцесса?

Она поспешно ответила:

– Пока ничего!

Он весело рассмеялся, констатируя факт:

– Вот видишь, как ты быстро привыкла и адаптировалась к слову – принцесса!

И будущий муж, в ожидании её ответа, с радостью наблюдал за тем, что её внутреннее волнение выражается в том, что она своими нежными пальчиками слегка поворачивает его колечко на руке. А ведь неосознанные жесты гораздо больше говорят профессионалу о состоянии  другого человека, чем любые его слова, которыми он как раз- таки и старается это внутренне волнение скрыть.

 

Наконец они приехали к дому в самом центре Москвы и водитель, припарковав машину, взял их чемоданы,  а они пошли к лифту. Когда поднялись наверх и вышли из лифта, водитель поднёс к двери чемоданы и спустился вниз, ожидая по сотке следующих распоряжений. Он знал, что хозяину будет приятно самому понаблюдать за реакцией девушки, когда она увидит всё великолепие, которое ожидает её. Георгий с гордостью распахнул перед нею дверь роскошнейшего пентхауза. Действительно, такой богато обставленной квартиры и такого необычного дизайна Милана даже во сне ни разу не видела, не то, что наяву. Прежде всего, чтобы одна квартира занимала столько места, целый этаж! Во всей квартире, начиная от отделки и кончая мебелью, царила просто невероятная роскошь. Милана в нерешительности «притормозилась» на пороге. Георгий, польщённый произведённым на неё впечатлением от его жилища, ласково  взял её под локоток и сказал:

– Дорогая, теперь это и твой дом тоже. Добро пожаловать! Проходи и будь здесь полноправной  хозяйкой.

Но она нерешительно ответила на это любезное приглашение:

–  У меня снова такое чувство, что я, подобно комете, сама того не желая, просто врываюсь в чужую частную жизнь.

Он прижал её к себе и сказал:

– Отчасти ты права. Этот пентхауз и всё внутреннее убранство – это заслуга моей бывшей жены – большой любительницы роскоши. А вкус у неё, как видишь, и впрямь отменный. Это она в своё время мне все уши прожужжала, что у всех наших друзей есть пентхауз, а у неё нет – он улыбнулся и подчеркнул, – обрати внимание, у неё – нет. Но я же тебе говорил, что я полностью свободен от её каких-либо имущественных притязаний, – он крепче прижал девушку к себе, как бы защищая её ещё от одной информации, и добавил, – у неё теперь есть собственный верхний этаж, как называют нынче  пентхаузы, и тоже в престижном районе Москвы.

Милана только и вымолвила:

– Вот это да!

Георгий продолжил:

– Дорогая, в другое время я с удовольствием бы уступил тебе право первой принять душ с дороги, но в этот раз я предоставлю тебе возможность пока просто осмотреться. Или можешь пойти в другую ванную комнату. Решай сама. А я пока приму душ, хорошо?

Она охотно согласилась. Когда он ушёл в ванную комнату, Милана с немым изумлением начала свою экскурсию по этой роскошной и огромной квартире. Она невольно подумала: «Это что же получается? Достаточно быть смазливой принцессой, чтобы вот так, запросто стать владелицей, – затем тут же внесла корректировку в свою мысль, – совладелицей всего этого великолепия?» Она в жизни своей ничего подобного не видела. Начиная с такого огромного пространства. И  так же в первый раз видела такой тип освещения в квартире.

По всему периметру стен  специальные матовые лампочки находились на двух уровнях. Первый ряд шёл недалеко от пола, а второй ряд – примерно на уровне человеческой груди, не говоря уже о великолепном верхнем освещении. Отчего вся квартира просто излучала свет, подчёркивая все достоинства дизайна. Красивая дорогая мебель со светлой велюровой обивкой была расставлена в соответствии с функциональным назначением: в одной стороне на большом светлом ковре стоял уголок отдыха. Чуть дальше, на небольшом возвышении, что-то типа делового кабинета.

И всё в таком же духе и стиле. Напротив импровизированный бар с кожаными креслами, у окна светлый ковёр с креслом и красивым тоже светлым торшером, видно, уголок для чтения.  На стенах висели модные стильные и даже несколько «заумные» картины. Всё обставлено действительно с величайшим вкусом и изыском. И везде, к её удивлению, живые цветы. Она снова невольно подумала: «Живут же люди!»

Георгий, весело мурлыкая себе под нос, не стесняясь, вышел из ванной комнаты в белом пушистом халате, и с ноткой некоторого самодовольства в голосе сказал:

– Дорогая, не удивляйся, ты попала в мир богатых людей, – он многозначительно улыбнулся и продолжил, – даже очень богатых людей, а у них свои пунктики и капризы. В виде подобных жилищ. Но эту квартиру я держу просто как перевалочную базу. И бываю здесь только после своих международных поездок. А основное моё жилище на Матушке-Волге, – с особой гордостью подчеркнул он, – в пригороде знаменитого города N, как говорится. Там у меня огромный двухэтажный особняк с мезонином, который выстроен прямо в девственном лесу. И несколько сот гектаров леса выше по склону. Само же поместье находится недалеко от реки. Там такое красивое место, просто загляденье! Такая чудесная природа, – и он уверенно добавил, – как раз для такой романтической натуры, как ты.

Милана молча слушала все эти новые для неё подробности, а будущий муж           добавил:

– Туда мы поедем сразу после свадьбы. А сейчас иди в душ, моя дорогая. Всё необходимое найдёшь там. А я пока посмотрю, что там наши временные хозяева приготовили нам для романтического ужина. Дело в том, что в моё отсутствие, здесь живёт Василий с супругой Анной, хотя их квартира этажом ниже. Он у меня в роли водителя и мажордома. А его жена Анна в случае необходимости всё готовит к моему приезду или к приёму гостей, – он улыбнулся, – таких, как мы с тобой сейчас. После душа увидишь сама, что всё готово к ужину. А жена у Василия очень искусная кухарка, она просто отменно готовит, и в этом тоже убедишься сама. Я тебя жду.

Милана, оказавшись в роскошной ванной комнате, опять-таки со всеми возможными наворотами: с джакузи,  прочими мужскими и дамскими приспособлениями, разделась, вошла в прозрачную душевую кабинку, встала под тёплые ласкающие кожу струи воды и снова подумала: «Вот где действительно Судьба облагодетельствовала меня! Мне ни в каком, даже в самом сказочном и фантастическом сне не могло привидеться нечто подобное. А теперь я, судя по всему, чуть ли не владелица всего этого великолепия!»

Но тут же этот только что созревший в её голове меркантилизм поутих, стоило лишь появиться новой мысли: «Нет ничего более надёжного, милочка моя, чем что-либо нажитое своим собственным трудом и своими собственными усилиями. А чужое, как пришло, так и уйти может! Ведь здесь ты всего лишь  красивая декоративная вещь, призванная украсить и без того чрезмерно украшенный  чьими-то усилиями  быт. Так что особенно не разгоняйся!»

Она переоделась в белые, украшенные стразами, джинсы с белым ремнём, которые плотно облегали её совершенной формы бёдра. Надела свежую розовую короткую трикотажную кофточку, которая приметно на два сантиметра не доходила до ремня и оставляла видимой весьма пикантную полоску её прекрасного молодого и загорелого  тела. Кофточка весьма сексуально подчёркивала её юную грудь и тончайшую стройную талию. Чёрные густые волосы, высушенные и уложенные феном, оттеняли её несравненной красоты лицо. В таком виде она появилась перед своим будущим мужем.

Георгий даже руками всплеснул и, зачарованный, воскликнул полным неподдельного восхищения голосом:

– Боже мой! Да ты просто само совершенство! Ты с каждым разом приводишь меня во всё большее и большее восхищение! Я ли стану мужем (он предусмотрительно удержался от слова «обладателем») этого действительно божественного цветка? Милана, дорогая моя девочка, повторяю тебе ещё раз,   ты – само совершенство! Прошу к столу мою несравненную невесту!

 

 

В гостиной был сервирован роскошный стол для двоих, застланный белой скатертью и уставленный множеством всяких закусок. За ужином Георгий был само обаяние. Он был ласков, внимателен и предупредителен во всём, что касалось этикета. Но, выпив пару бокалов шампанского, он всё же не удержался от весьма тщеславной фразы:

– Да, выйти замуж за мультимиллионера, причём достаточно молодого и весьма привлекательного собой мужчину – это редкая удача для молодой девушки.

Милана тут же вспыхнула:

– Вы хотите, чтобы я немедленно отказалась? – выпалила она, не на шутку            сверкнув глазами.

От неожиданности ею сказанных слов, причём тоном, не вызывающим никаких подозрений в её искренности, он чего-то сильно испугался и начал тут же бурно извиняться:

– Милана, дорогая, прости меня за действительно неудачную фразу!

Милана сердито молчала, а он тут же с искренней тревогой в голосе спросил:

– Ты что же, совсем не любишь меня? Если готова,  а у меня нет сомнений в твоей искренности, поскольку я это вижу по твоим глазам, бросить мне вызов, – и у него хватило мужества закончить фразу, – а с этим вызовом и меня самого?

Милана, тут же почувствовав в нём чисто человеческую мужскую слабинку,         твёрдо ответила:

– Просто не стоит шантажировать меня своими миллионами. Для меня это  лишь чужая собственность и не более того. Так какой смысл методично напоминать мне об этом? И к тому же вы прекрасно знаете, что я ни за вами, ни за вашими миллионами не охотилась и не гонялась. По этой причине мне обидно это слышать, – и, не меняя искренне гневного тона, она добавила, – а если бы я вам в глаза сказали, что вы безродный и беспородный, вам бы это понравилось?

Георгий энергично согласился:

– Прости меня, Милана. Искренне прошу прощения за свой действительно никчемный и, теперь я вижу, даже глупый пафос.

Но Милана всё же довела свою мысль до конца, как она это всегда делала в своей жизни, особенно в критических ситуациях, если требовалось защитить себя:

– Или вы, уважаемый господин мультимиллионер, считаете, что сами вы недостаточно хороши, если вам необходим антураж из миллионов? – И так же твёрдо добавила. – А я, между прочим, обратила на вас внимание сразу, как только вы вошли в зал заседаний, в тот момент, совершенно не зная, кто вы и каков ваш счёт в банке. Так что предлагаю впредь эту тему опустить из нашего общения, если это возможно. Вы теперь знаете, по какой причине.

Он живо пообещал:

– Всё! Больше на эту тему не заговорю, тем более что она ведёт к таким      болезненным для обоих результатам.

С этим Милана согласилась:

– Хорошо. Благодарю. Но ведь вы умный человек и, судя по всему, действительно успешный бизнесмен. Однако, не только упоминание об этом, но и само наличие огромных денег в той или иной мере  может привести  к болезненным результатам. И в этом у вас уже есть свой печальный опыт в семейных отношениях, – и она, уже слегка смягчившись, добавила, – как бы мне хотелось, чтобы всё это не слишком  повлияло на наши отношения в будущем, поскольку я выросла в семье со средним достатком и  мне не привит ген денежной алчности.

Георгий сразу перевёл тему в более безопасное русло:

–Хорошо, я полностью с тобой согласен, тогда давай поговорим о предстоящем торжестве, – и он с некоторой осторожностью добавил, – завтра же едем в лучшие салоны красоты, хоть я, честно говоря, как и любой мужчина, не очень-то жалую подобные походы, но найти достойную оправу такому бриллианту, как ты, доставит мне немалое удовольствие.

Милана решила воздержаться от комментария. После ужина он бережно проводил её до спальни, пожелал ей доброй ночи и вернулся в гостиную.

Милана с удовольствием подумала о нём: «Надо же, какой джентльмен, никакого посягательства на моё тело!»  И эти мысли от его благородства придали покой её душе и благодарность сердцу. И, уже лёжа в постели, она подумала о нём: «Насколько корректно и в то же время со спокойной уверенностью он ведёт себя в любой ситуации, – затем додумала, – всё правильно, победителю не свойственно быть чересчур суетливым»

А г-н Милославский, оставшись один, хоть опять-таки с внутренним тщеславием, но честно по отношению к ней и к себе подумал: «Да, легко же она осадила меня! Что ж, вдвойне хорошо, что мне достанется не только красивая, но и умная женщина».

 

 

                                                                       ГЛАВА II

 

На следующий день Георгий Константинович с утра позвонил своим представителям и дал необходимые указания по работе, затем предложил Милане:

– Сегодня, моя милая, мы отправимся осматривать рестораны, свадебные салоны и салоны красоты.

Милана почти безразлично спросила:

– Вы считаете, что я недостаточно красива?

Георгий, помня вчерашний разговор, тут же уверенно уточнил:

– Краше тебя нет никого на свете!

Тогда она улыбнулась и сказала:

– Но я пока что не изнемогаю под бременем своего физического совершенства, как         вы изволите утверждать. И вполне буду рада скромному наряду. Ведь это всего на один день.

Георгий возразил:

– Но, дорогая, свадебное торжество всё же предполагает опредёлённый антураж. Что же это я (в этот раз он предусмотрительно удержался от слова – мультимиллионер), а сказал, – состоятельный человек и не предоставлю возможность своей невесте, лучшей и красивейшей из девушек, выбрать всё самое изысканное?!

И он начал перечислять названия известных в Москве ресторанов, тех, что у всех на слуху: «Метрополь», «Арбат», «Националь», «Космос», «Россия» и новые, ультрасовременные. Затем предложил:

– Давай, я тебя повезу туда, и ты сама посмотришь интерьер. Затем остановишься на том ресторане, который  выберешь сама. Я всё сделаю так, как ты пожелаешь.

Милана ответила:

– Георгий Константинович, у меня единственное пожелание, чтобы это было скромно и тихо. Без особенной, как вы выражаетесь, помпезности. Поймите, я к этому не привыкла, поэтому всё это будет страшно давить на меня. Я не умею да и, честно сказать, не испытываю особенного желания играть на публику. Это наше с вами торжество, а не шоу какое-то с софитами и тележурналистами. Поэтому у меня единственное желание, чтобы это было прилично, но в то же время скромно. На свадьбу приедут мои родители и брат с женой, я и о них должна подумать. Я не хочу, чтобы и они чувствовали себя ущербными.

Георгий согласился:

– В принципе ты здраво рассуждаешь, и я с тобой полностью согласен. От большого количества малознакомых людей торжество никогда не выигрывает, потому что, ты и в этом права, всякий чужой приходит туда со своими мыслями и со своей целью.

Милана добавила:

– А вы пригласите только самых близких друзей, всё будет достойно и благоразумно. А родители ваши где живут? – спросила она.

Он с горечью ответил:

– Отец у меня, красивый и умный, был лётчиком испытателем, настоящим асом, но он погиб при испытаниях нового военного самолёта, а мама так любила его, что пережила его всего лишь на год. Это семейная трагедия. Так что у меня и родственников-то особо не осталось. Есть один дядя в Греции, но отец, не знаю, по какой причине не очень-то поддерживал с ним связь. Так что я у тебя почти круглый сирота, – печально добавил он.

Она подошла, обняла его за талию, положила ему голову на грудь и с нежностью             сказала:

– Но теперь же нас двое? А это целая команда. Какой же вы теперь сирота?

Он поблагодарил:

– Спасибо за поддержку и за согласие быть в моей команде.

Она добавила:

– Отныне – в нашей команде. А что касается пышной свадьбы,  я с детства не приучена считать деньги в чужих карманах или кому-либо завидовать. Поэтому и сама не хочу, чтобы люди завидовали мне. Тем более  шептались за моей спиной: «дескать, девице привалило счастье», а это ведь отрицательная энергия, – добавила она уверенно, – и потом, пышная свадьба – это вовсе не залог счастливого брака, есть множество тому подтверждений, – решив довести свою мысль до конца, продолжила, – я буду счастлива, если мы пышно отметим нашу серебряную свадьбу, хорошо? Так пышно и с таким размахом, как ты пожелаешь.

Тогда он тоже приостановил напор свадебных предложений, видя, насколько искренне она говорит то, что думает на самом деле.

Милана  всё же высказала своё пожелание относительно места проведения свадьбы:

– Из всех ваших предложений я бы остановилась на ресторане, расположенном на первом этаже гостиницы «Националь». Там не очень большой и очень приятно украшенный зал. Мы как-то заходили туда с Аркадием пообедать, и мне понравился  интерьер,  скорее всего, этот ресторан с давними русскими традициями, и в нём наверняка обслуживали многих исторически значимых личностей, – и снова улыбнувшись, с оттенком лёгкой иронии в голосе добавила, – а вы ведь тоже значительная историческая личность, не так ли? Хоть и не новый русский, зато новый грек.

Он улыбнулся и продолжил:

– А ты обратила внимание, что у меня  русские имя, отчество и польская фамилия. Во мне ведь тоже достаточно смешанная кровь, как и у многих из моего поколения, поэтому родители решили, раз я живу в России, стало быть, проще и надёжнее для общения и для карьеры  иметь такие данные.

Она улыбнулась:

– У тебя родители дальновидные люди, она не стала говорить: «были», чтобы не делать ему больно, – зато с энтузиазмом добавила, – вот видишь, как легко, не тратя твоего драгоценного времени, мы определились с залом для свадебного торжества.

Будущий муж снова с благодарностью подумал: «Насколько благоразумная она девочка! И всё же сколь тверда во всех своих решениях, причём делает это спокойно и ненавязчиво, а мне ничего не остаётся делать, как элементарно согласиться с её обоснованными и логичными доводами».

Он не стал ни на чём настаивать, уже начиная понимать и чувствовать свою будущую жену: она несомненно уступит ему, но внутри у неё при этом обязательно возникнет дискомфорт, и она вынуждена будет просто терпеть его требования и желания. А ему вовсе не хотелось разрушать это пока что хрупкое равновесие в их отношениях. И он согласился на ресторан «Националь», при ней позвонил своим менеджерам и дал им указания уладить все формальности. Остались свадебные салоны и салоны красоты.

На это Милана ответила:

– Дорогой, раз уж ты сам назвал меня бриллиантом, то оправу для него в виде свадебного наряда будешь выбирать сам. Я надену именно то платье и украшения, которые будут радовать и ублажать именно твой взгляд.

Он ласково обнял её и сказал:

– Благодарю, что ты, моё сокровище, называешь меня уже менее официально.

Она уточнила:

– Только и здесь у меня есть маленькая просьба, давай поедем  в какой-нибудь большой салон, где есть большой выбор свадебных платьев, чтобы мы не тратили на это целый день.

На мужской взгляд, это предложение было вполне уместным, потому что даже самые богатые и даже самые щедрые из них только при условии определённого усилия согласятся присутствовать  при  бесконечных примерках и мельканиях невесты перед зеркалом. Но, тем не менее, они проехали несколько свадебных салонов, и, что было удивительно для Миланы, в глазах её будущего супруга не наблюдалось следов усталости. Наоборот, всякий раз, как она выходила из примерочной комнаты, он с неослабевающим восхищением наблюдал за своим  божественным сокровищем в свадебном наряде.

И, наконец, в одном из салонов он воскликнул с невольным восхищением в голосе:

– Вот! Наконец-то это то, что нам надо! В этом платье ты по-настоящему божественна! Просто обворожительна, поверь мне, дорогая!

Платье было всё белое и сидело на ней просто великолепно. Пышная, на обручах, юбка из тонкой кисеи в несколько слоёв. На верхний слой прозрачной тонкой ткани методом набрызга был нанесён  тончайший перламутровый блеск, так что под светом софитов подол платья отливал загадочным мерцающим светом. Но вся красота этого свадебного наряда заключалась в изумительно украшенном лифе платья. Он представлял собой белый атласный, с фигурным вырезом по верху корсет без всяких бретелек, то есть он полностью оголял её совершенной формы плечи. Передняя часть корсета была дополнительно украшена бледно-розовым дорогим кружевным полотном, причём все цветы на ткани были в свою очередь расшиты бледно-розовыми жемчугами и стразами. Нижняя, ажурная часть корсета, в виде плотных цветов на кружевном полотне, изящным полукругом ниспадая на белую пышную, отливающую мерцающим блеском юбку, придала свадебному наряду особую торжественность. Передняя часть юбки была украшена тоже расшитыми тончайшими стразами и жемчугами, кружевными элементами в виде удлинённых лепестков, которые свободно ниспадали на белый пышный подол.

Умелая женщина-стилист мягко и вкрадчиво кружилась вокруг очаровательной невесты, взглядом профессионала мгновенно оценив кошелёк будущего супруга, который не намерен был, судя по его восторженным возгласам, скупиться. Она проворно подобрала к этому платью белую трёхъярусную фату, каждый край которой был отделан тончайшей бледно-розовой, в тон лифа платья, атласной бейкой. Фата изумительно и загадочно прикрывала точёные девичьи плечи и изящные тонкие руки невесты. К этому платью она предложила тонкие белые перчатки с ажурным верхом  и бледно-розовой едва заметной вышивкой на внешней части перчаток. Белоснежные удлинённые перчатки с ажурным верхом заканчивались на уровне верхней части лифа платья.

Георгий Константинович невольно подумал: «Эта обходительная женщина точно знает своё дело». Сначала она предложила Милане диадему, но Милана от неё наотрез отказалась, считая, что это слишком вычурно. Тогда она приложила к её голове маленький бело-розовый изящный венок с длинными белыми похожими на колокольчики цветочками, которые изумительными капельками упали на  чёрные, как смоль, густые волосы Миланы. Затем работница свадебного салона предложила ещё в подарок маленькую свадебную круглую сумочку из белого атласа, расшитую розоватыми шелковыми нитками и украшенную розовыми мелкими жемчужинами.

Видя такое великолепие, даже мужчина не удержался: всплеснув руками от восхищения, он не менее эмоционально, как это сделала бы женщина,  громко воскликнул:

– Вот как раз то, что надо! Ни больше и не меньше! Даже я, мужчина, вижу, насколько  розоватые оттенки верхней части платья изумительно оттеняют твою юную кожу, а розоватые цветочки на фате, в венке и розоватый атлас фаты оттеняют всю красоту лица моей красавицы-невесты. Упакуйте, мы это берём. Теперь подберите белые туфли на каблуке, – распорядился он.

Так как сам Георгий был довольно высокого роста, около ста восьмидесяти пяти-семи сантиметров,  наличие каблуков в наряде невесты его ничуть не смущало. Милана даже на каблуках едва доставала ему до середины головы.

Им всё завернули, уложили в яркие свадебные коробки, и они отбыли к себе. В день свадьбы в элитном салоне красоты мужчина стилист-визажист сделал ей  макияж с учетом безупречного тона кожи невесты,  а так же бело-розовых оттенков на фате, на венке в её свадебном наряде. Губная помада тоже была слегка приглушённого розового цвета.  А её чёрные волосы закрутили в тугие локоны, которые ниспадали вдоль лица, подчёркивая и оттеняя всю неотразимую красоту девичьей кожи невесты. К этому наряду заботливый муж купил ей изящное колье из белых и розоватых бриллиантов и такие же серьги. Невеста была готова  к брачной церемонии. Именно бело-розовые оттенки составляли в этом наряде восхитительную гармонию. Корсет платья был туго затянут на её и без того тончайшей талии. А сверкающий лиф платья  великолепно подчёркивал  слегка смугловатую после моря красоту кожи лица,  высокой шеи, плеч и тонких изящных рук, едва  прикрытых белой кисеёй фаты.

Когда её будущий муж увидел свою невесту во всём блеске юности, красоты, наряда и бриллиантов, то словно потерял дар речи, и лишь спустя какое-то время  с восхищением произнёс

– Боже, как ты красива! Воистину, ты просто божественно красива! Ты, моё сокровище, и впрямь совершенна! Я ничего подобного в жизни своей никогда не видел, ты, словно с неба спустилась для меня!

Сам он был тоже одет с величайшим вкусом и присущим ему природным изяществом, включая сюда белую бутоньерку на лацкане его дорогого смокинга, Его строгий наряд тоже подчёркивал все достоинства его внешности и грациозной от рождения фигуры.

Они были поистине восхитительной парой.  Но и в период регистрации и позднее во время свадебного торжества все глаза гостей были устремлены именно на Милану. И не было среди гостей-мужчин ни одного, который не разглядывал бы без искреннего восхищения  юную красавицу – жену их влиятельнейшего босса. А Георгию, естественно, льстило, что именно ему досталось это несравненное сокровище.

После регистрации брака, когда свадебный кортеж из множества машин направлялся к «Националю»,  Георгий уверенно сказал жене:

– Запомни, Милана, слова, которые я тебе говорю в первый день нашей совместной жизни. Для меня никогда больше не будет женщины любимей и желанней, чем ты! И не только потому, что ты – само совершенство.

Она удивилась:

– А почему ещё, интересно?

Он уверенно продолжил:

– А потому, что это мне подсказывает моё сердце.

Она с улыбкой прикоснулась к его руке в белой перчатке невесты и добавила:

– Это приятно слышать, потому что сердце никогда не лжёт и не ошибается.

Всё было прекрасно, и всё было устроено по высшему разряду. Но всё же сам свадебный ритуал, вместе с подарками, свадебными тостами и многочисленными пожеланиями немало утомлял Милану, потому что её  достаточно застенчивой натуре не был свойственным интерес ко всем этим пышностям и чрезмерностям. Поэтому она без особого блеска в глазах дожидалась конца всему этому положенному свадебному великолепию. В то время как её муж, подогреваемый завистливыми взглядами многих респектабельных и состоявшихся, как личности, мужчин, наоборот, весь светился от счастья, излучая неиссякаемую и неукротимую внутреннюю энергию, которая  переполняла все  его ответные слова благодарности.

В отличие от Миланы он с удовольствием выслушивал тосты и пожелания в честь их молодой и красивой семьи, и его зелёные выразительные глаза за тонкой оправой очков сияли неукротимым удовлетворением теперь уже законного обладателя редкостной птицы счастья.

На этой свадьбе было на что посмотреть, так как Георгий Константинович нанял целый штат профессионалов  известной в Москве компании, обеспечивающей свадебные торжества, начиная от тамады и кончая различного рода шоу-менами, распорядителями, обеспечивающими комфорт и идеальный порядок.

 

Наконец свадебное торжество закончилось, и гости, довольные угощением и всем увиденным на этой пышной и богатой свадьбе, начали потихоньку прощаться и расходиться, точнее, разъезжаться.

И только поздним вечером ближайшие родственники Георгия, приехавшие из Греции,  родители Миланы и её брат с женой вернулись к нему. Хотя теперь уже к ним домой, в их роскошный пентхауз, где продолжали торжество уже в семейном кругу. К сожалению, время пребывания  всех близких им гостей было ограничено.  Родственники Георгия улетели в Грецию уже на следующий день, а родители Миланы – через день. Родители Миланы к тому времени переехали в г. Алма-Ата, где отец работал хирургом, а мать – искусствоведом, поэтому у всех были свои дела. И не мудрено, что все родственники заспешили домой, поскольку всем понятно, насколько молодым хочется быстрее остаться одним.

На второй день после свадьбы, когда Георгий поехал провожать своих родственников в аэропорт, а Милана осталась дома, чтобы пообщаться со своими родителями, она, теперь уже на правах хозяйки, водила своих родных по всему этому великолепному жилищу. И её матушка, женщина средних лет, всё ещё не утратившая стройности и дамского очарования шатенка с тонкими чертами лица, точно так же, как и Милана во время своего первого появления здесь, не переставала удивляться и восторгаться всем увиденным. Она то и дело восклицала, обращаясь к мужу:

– Ты только посмотри, дорогой, какое освещение! Это же надо было до этого        додуматься.

Отец Миланы,  седовласый и степенный хирург, мужчина с приятными чертами лица и  выразительными тёмными глазами, которые унаследовала его дочь, с положенным ему достоинством отвечал:

– Зато во всей квартире присутствует приятный для зрения  и  ровный свет.

Но мама Миланы, как всякая чувствительная по натуре женщина, (свою чувствительность Милана унаследовала от матери) не переставала восхищаться и оформлением окон, и картинами на стенах, и мебелью роскошного жилища.

Затем Милана предложила родителям подняться по винтовой лестнице на верхний этаж пентхауза, где был устроен хоть и миниатюрный, но настоящий летний сад, в котором всё было предусмотрено для созерцания и отдыха души. На этом этаже верхняя боковая часть стен была как бы  скошена, точнее, усечены углы, но центральная часть имела полную высоту. Когда Милана с родителями поднялись сюда, то матушка опять не переставала диву даваться, поскольку и здесь во всём царил идеальный порядок.

В нескольких местах рядом с журнальными столиками стояли кресла-качалки, где человек мог посидеть, отдохнуть, а его душа  могла расслабиться. Поскольку вокруг в идеальном дизайнерском порядке в многочисленных цветочных горшках, больших и малых, росло множество диковинных растений. А в кадках росли даже небольшие декоративные деревья. Кое-где были установлены небольшие искусственные, но естественно журчащие фонтанчики, чьё плавное и спокойное журчание любую живую душу настраивало на самосозерцание. К тому же они призваны были, по-видимому, выполнять ещё и полезную для растений функцию – увлажнять воздух в этом чудесном уголке, созданном руками человека.

Всё в целом составляло между собой такие великолепные цветовые композиции и выглядело настолько ухоженным, что мама Миланы, Ольга Даниловна, переходя от одного цветка к другому, от одной композиции к другой, а к некоторым растениям даже прикасаясь рукой, не уставала повторять:

– Ох, и живут же люди! И как только они умудрились доставить сюда, на самую верхотуру такое количество настоящего живого материала.

Отец Миланы, Константин Эдуардович, философски добавил:

– Деньги, дорогая, деньги! Они всё, что пожелает твоя душа, делают и сделают.    Только плати!

Милана согласилась с родителями:

– Да, здесь проделана немалая работа. Одно утешает, мои дорогие, что я теперь, вроде как хозяйка всего этого.

Отец, у которого как у мужчины и хирурга, лучше реакция, сразу же отозвался, поправив её:

– Почему это, вроде как? Ты теперь и есть полноправная хозяйка.

Милана улыбнулась, и  со всей сердечностью взяв родителей под руки и притянув их к себе, сказала:

– Но мы скоро уезжаем в основное поместье мужа на Волге, а за всем этим по-прежнему будет ухаживать его мажордом Василий и его жена Анна, которая приготовила для нас вчера роскошный свадебный ужин дома, помните? Это они вдвоём поддерживают дом в таком  идеальном состоянии. Всё, мои дорогие, сейчас идёмте пить чай.

 

Вскоре все гости разъехались по домам, и молодожёны остались одни. Георгий эти два дня как бы давал Милане возможность освоиться и привыкнуть к роли молодой хозяйки всего этого великолепия, а заодно и жены.

Эти два дня, пока были родственники, всё же посторонние люди, он откладывал близость, дабы насладиться ею в полной мере в то время, когда они смогут остаться одни. И, наконец, этот долгожданный для него момент наступил. Они остались одни в этом большом и предназначенном только для них мире. Георгий даже Василия с женой отправил отдохнуть в деревню, хотя водитель должен был по первому его требованию появиться перед домом.

И только сейчас, в их большую и не менее роскошную, чем вся квартира спальню вошёл Георгий. Он, весь трепещущий,  хрустящий от чистоты, свежевыбритый и пахнущий дорогим парфюмом, приблизился  к юной жене.

Милана, несомненно, эти пару дней внутренне морально готовилась к такому важному эмоциональному событию в своей жизни, как первая близость с мужчиной. Но здесь, сейчас, в объятиях мужчины, которому она добровольно вручила себя и свою судьбу, просто покорно ждала всего того, что должно было быть предпринято им, в том числе и как мужчиной. Когда не любишь на сто процентов, и сам не дрожишь от желания, то лишь доверяешься, и не более того, то есть как бы, образно говоря, сдаёшь себя в наём.

Хотя у Миланы не было ни малейшей претензии к Георгию, ни с точки зрения его поведения, ни с точки зрения его отношения к ней, ни с точки зрения его утончённых и деликатных ласк. Он же ласкал её нежно и страстно, в полную силу и безмерно наслаждаясь всем тем, что происходило между ними и, предвкушая всё то, что должно было произойти.

Он, не спеша, наоборот, подчёркнуто медленно раздевая её, ласкал и целовал столь совершенное молодое тело, которое неудержимо влекло его пылкое воображение ещё с момента их совместного отдыха на море. Он с упоительным трепетом целовал каждый участок тела юной женщины, открывающийся его взору, всецело наслаждаясь даже своими прикосновениями к ней, своими внутренними глубинными ощущениями, которые вызывали эти неописуемые и сладостные для него мгновения. Он внутренне восхищался каждым изящным изгибом, даже не изгибом, а скорее линией её тела. И тёплым ароматным атласом её молодой кожи.

Он наслаждался каждым поцелуем, если чувствовал, что она откликается на него своим телом. Он наслаждался каждым, даже самым незначительным ответным нежным  поглаживанием с её стороны. Несомненно, он любил её гораздо сильнее и самозабвеннее, чем она его. А Милана просто доверялась ему, и ждала,  как  всё это будет, и как это всё произойдёт…

Её муж перед предстоящей близостью был предельно внимателен и нежен, но она всё же в душе переживала оттого, что до сих пор  «засиделась в девственницах». И даже стыдилась этого, ожидая неминуемого комментария с его стороны.

Всё так и произошло.  Спустя какое-то время, к её явному неудовольствию, Георгий, ничуть не скрывая своей мужской радости, сказал:

– Сокровище моё, да ты, к величайшей моей радости, ещё и девственна. Какое счастье, что я у тебя первый мужчина!

Милана наоборот с лёгким вызовом сказала, претерпевая некоторые непривычные ощущения:

– Как-то не хотелось кому-то отдаваться по пьяни, как это делали другие девушки.          Всё ждала принца.

Муж самовлюблённо заявил:

– Но дождалась же! И я просто счастлив оттого, повторяю, что я у тебя первый     мужчина. Сейчас это такая редкость.

И тут Милана, в пику его мужской неделикатности в этом вопросе, заявила:

– В студенчестве я сильно любила одного парня. Мы с девчонками звали его «потрясающе», я даже один раз ночевала у него дома, когда его родители уехали в отпуск. Но такой разовой возможности мне тоже было недостаточно, чтобы решиться на подобный шаг, тем более  что этот повеса предложил мне лечь в родительскую постель, а я посчитала  это  кощунством и всё высказала ему. Он обиделся и не стал настаивать.

Георгий, обнимая её, внимательно слушал, внутренне завидуя тому парню, ибо Милана впервые за всё время их знакомства как бы слегка приоткрылась перед ним, как бы приоткрыла свои жемчужные створки при муже, несмотря на то, что сейчас было не время и не место для подобных признаний. В супружеской постели, после первой близости вспоминать это. Но это внезапное интуитивное признание жены яснее ясного доказывало, что ему будет довольно сложно достучаться до её сердца, хоть он и овладел уже её телом.

И всё же Георгий не перебивал её. Наоборот, с интересом молча слушал, потому что речь шла о её внутренней жизни, о жизни её сердца. Лишь спустя какое-то время он ласково положил руку на её красивую грудь и сказал с деланным гневом:

– Э нет, моя милая, не годится думать о ком-то ещё в постели со мной.

Она снова с лёгким вызовом ответила:

– Но ведь ты сам спровоцировал меня своей тоже не  вполне деликатной радостью по поводу моей девственности, – и она тем же тоном продолжила, – или тебе было бы приятно, если бы я отдалась кому-нибудь по «пьяни»?

Он с неудовольствием отозвался:

– Это уж совсем лишнее.

Она  уверенно добавила:

– Но и здесь есть один нюанс: я никогда не напивалась, даже в студенческие годы до такого состояния, чтобы лишиться разума.

Георгий же, невольно переполненный внутренним  мужским тщеславием, то есть весьма и весьма довольный тем, что он является первым правообладателем такой красивой женщины, закрыв глаза, гладил её нежную кожу ладонью, а она вдруг так отчётливо, причём с непонятной щемящей грустью в сердце вспомнила Олега и подумала, лёжа в объятиях мужа: «Интересно, кем и каким стал этот легкомысленный повеса? Этот баловень судьбы и вместе с тем единственный парень, которого я так сильно и по-настоящему любила? И с которым всё закончилось таким бездумным, как и он сам, образом?»

Георгий сразу же почувствовал, что она думает не о нём и более того, её душа совсем улетела из супружеской спальни, и тут же решил повторными ласками снова вернуть её в супружескую постель…

 

 

                                                                       ГЛАВА III

 

Милане надо было забрать свои документы об окончании аспирантуры. И когда они с Георгием явились к её руководителю, то он, зная, кто такой г-н Милославский и предполагая, каково его состояние, даже заикаться не стал о том что, ценя её трудолюбие, хотел бы предложить ей место на кафедре. Жена мультимиллионера в этом теперь совсем не нуждалась. Поэтому теперь уже бывший руководитель поздравил их с законным браком и дал распоряжение быстро уладить все формальности с выдачей документов.

 

И через несколько дней, супруги Милославские отбыли в свою вотчину, в своё поместье в одном из красивейших городов на берегу Волги. Когда водитель, встретивший их в аэропорту, подвёз их  к золотистой ажурной ограде, за которой, буквально утопая в зелени, возвышался  огромный бело-оранжевый трёхэтажный особняк с четырьмя колоннами по фасаду, Милана, всплеснув руками, восторженно воскликнула:

– И это наш дом?!

Польщённый Георгий важно ответил вопросом на вопрос:

– Что, нравится?

Милана, ничуть не снижая восторженной интонации, как ребёнок, увидевший нечто диковинное, продолжила:

– Я всю жизнь мечтала именно о таком доме! И именно с четырьмя белыми колоннами, надо же! Оказывается, если сильно мечтать, то мечта сбывается. Какой красивый дом! И мне так нравится, продолжала восторгаться она, – что парадная лестница расходится книзу как бы веером. Именно такой дом, дом моей мечты, снился мне. Чудеса, да и только!

Георгий, как полноправное олицетворение всех этих чудес, уверенно обнял её за плечи и так же уверенно, как хозяин своей и теперь её жизни, забыв об её предостережениях говорить на эту тему, всё же с лёгким пафосом в голосе произнёс:

– Как видишь, я оказался тем волшебником, который осуществил твою мечту, – затем не менее уверенно заверил её, – и впредь собираюсь продолжить начатое дело.

Она только и отозвалась:

– Да это просто грандиозно! У меня даже слов нет!

Георгий сказал:

– Хочу обратить твоё внимание, здесь уже не было моей первой жены. Я купил это действительно великолепное во всех отношениях поместье незадолго до того, как решил сделать тебе предложение, – он улыбнулся, – я, словно чувствовал, что дом тебе понравится. Он и мне понравился больше всех  вариантов, которые мне предлагал специально нанятый мной риэлтор, то есть агент по продаже недвижимости.  Его выстроил для себя один нефтяной магнат, но затем уехал жить на Кипр.  Так что всё делалось для себя и, как видишь, с размахом.

Они продолжали стоять перед домом и любоваться им.

Георгий  пояснил:

– Но не только внешний вид этого красивого дома привлёк меня как покупателя. Мне понравилось ещё и то, что целая огромная  полоса девственного леса, то есть всё это, – он сделал широкий жест рукой, указывая на прилегающий к дому лесной массив, – включается во владение этой собственностью, не считая этой уже вполне обустроенной парковой зоны перед самим домом, которую ты видишь.

Милана, видя всё это зелёное великолепие вокруг и всё ещё не веря в реальность всего очевидного, снова воскликнула:

– Это просто фантастика!

Они всё ещё стояли на светлой гравийной дорожке. Вдруг навстречу им выбежала большая жёлто-черная овчарка и, подбежав к хозяину, приветливо завиляла хвостом. Милана, которая всю жизнь боялась собак, инстинктивно прижалась к мужу. Георгий сказал ей:

– Не бойся его, милая,  это замечательный и очень умный пёс. Зовут его Риччи.

Тогда она улыбнулась и сказала:

– Надо же, даже собаку здесь зовут от английского слова «рич» – богатый.

Георгий улыбнулся и добавил:

– Щенок мне достался уже с  именем. Он от породистых родителей, когда друзья уезжали в Грецию, оставили его мне, – он ласково потрепал пса по голове и, почесав его за ухом, добавил, – и с тех пор он исправно выполняет сразу две роли: верного друга и отличного охранника.

Пёс со стороны посмотрел на свою новую хозяйку, пока что, не подходя к ней.

Для Миланы всё здесь было ново и диковинно, но сам дом – дом её мечты произвёл на неё просто неизгладимое впечатление. И въезд к дому и всё вокруг было чистым и на редкость ухоженным. К тому же чувствовалось, что к приезду хозяина с молодой женой здесь основательно готовились. А Милана всё тайком продолжала любоваться этим огромным бело-кирпичным зданием. Кроме  высоких окон с открытыми белыми ставнями  и на крыше было полно всяких белых порталов и портальчиков, балконов и даже небольших террас, украшенных декоративными, выточенными из дерева и покрашенными тоже в белый цвет, ограждениями.  Рядом был расположен небольшой флигель, где, по словам хозяина дома, жили  садовник Василий с женой Анной.

Милана, услышав эти имена, тут же воскликнула:

– Георгий, какое странное совпадение, у тебя же и в Москве живут супруги точно с такими же именами. Что-то невероятное.

Он улыбнулся:

– Я тоже удивился в своё время этому совпадению, но здесь у них несколько иная функция. Здешний Василий садовник, а его жена помогает ухаживать за поместьем. А дворецкого зовут Фёдор,  а его жену – кухарку зовут Екатерина, она отменно готовит не менее вкусные деликатесы, чем Анна, убедишься сама. И есть ещё горничная Настя, которая следит за чистотой в доме.

Довольный хозяин взял ласково жену под локоток и сказал:

– Идём, дорогая, я покажу тебе нашу спальню, где ты сможешь переодеться с дороги, затем мы  что-нибудь перекусим, а после этого я проведу тебе как молодой хозяйке экскурсию по дому.

Милана, всё ещё потрясённая всем увиденным, лишь согласно кивнула головой.

Георгий провёл её на второй этаж по довольно широкой лестнице, застеленной красивой светлой дорожкой с каймой по краям и ласковым голосом предложил:

– Прими душ с дороги, переоденься и спускайся вниз, моя дорогая.

Она так и сделала, приняла душ, переоделась в свои белые джинсы и розовую кофточку, которые ему так понравились в прошлый раз в  Москве, и спустилась вниз.

В просторной столовой было очень много света, потому что окна в ней выходили на площадку, полностью засаженную цветами. Посередине комнаты стоял большой овальный стол, застеленный белой вышитой скатертью. Вокруг стола стояли  стулья с высокими спинками из светлого дерева, сиденья которых были обтянуты серо-розовым гобеленом с изящным рисунком. На столе в этот раз стояли чисто русские блюда, расстегаи, уха из стерляди, фаршированные блинчики и разные другие вкусные блюда.

За стол были приглашены все домочадцы по поводу приезда их новой хозяйки. И все, кроме хозяина дома, чувствовали себя немного скованно, в том числе и Милана. Но обстановка разрядилась неожиданным для всех образом. К великому удивлению всех сидящих за столом, и  к полнейшему изумлению самой Миланы,  Риччи – этот огромный рыже-чёрный пёс, вдруг подошёл к Милане и доверчиво положил ей голову на колени.

Милана сначала испугалась, но Георгий поспешно  сказал:

– Не бойся, дорогая, погладь его по голове. Он это сделал в знак своей собачьей   любви и того, что он признал тебя  как хозяйку.

Милана встретилась взглядом с необычайно умными и выразительными глазами Риччи, в которых не было ни малейшей агрессии. Наоборот, его выразительные глаза  светились полной преданностью, только тогда она  решилась осторожно погладить его по голове и всё же с некоторой нерешительностью в голосе произнесла:

– Хорошая собачка, хорошая.

Риччи тут же с неподражаемым достоинством, как могут делать только собаки, спокойно отошёл в сторону и лёг, положив голову на передние лапы.  Все сидящие за столом начали наперебой выражать своё неподдельное изумление.

Кухарка Катерина воскликнула:

– Надо же! Чтобы Риччи так сразу признал кого-то, такого отродясь в его собачьей практике не бывало.

Георгий с лёгкой ноткой ревности тоже добавил:

– А ко мне он и щенком привыкал довольно долго, всё дичился, помня своих прежних хозяев, а тебя, Милана, сразу признал, – и уже примирительным голосом добавил, – ещё бы, собака ведь нутром чует человека.

И с этих самых пор Милана сама, будучи признательным и благодарным человеком по натуре, с большой симпатией относилась к своему верному другу, который почти ни на шаг не отходил от неё, когда Георгий бывал в отъезде. А если они возвращались откуда-то с мужем на машине, то первым пёс бежал приветствовать именно её, радостно виляя хвостом и повизгивая от радости.

 

В этот же раз, сразу после обеда, Георгий повёл Милану по дому, показывая ей все комнаты, расположенные на двух этажах, в которых царила идеальная чистота. На третьем же этаже, который представлял собой нечто вроде уютной мансарды, Милана отметила про себя, что здесь можно создать уединённый уголок, например, для чтения.

Юная жена с радостью держала мужа под руку, обходя всю их большую усадьбу. И в результате осмотра довольным голосом резюмировала:

– Так это получается, дорогой, что мы с тобой как бы помещики, если у нас есть такое большой поместье? Ведь в таких домах только они когда-то жили, верно?

Он ласково привлёк её к себе и ответил:

– Можешь всё это называть, как тебе угодно, дорогая. Для меня главное, чтобы мы были здесь счастливы с тобой. И особенно чтобы ты чувствовала себя здесь счастливой, потому что я – уже счастлив, – добавил он с некоторой грустью в голосе, – но я постараюсь сделать всё от меня зависящее, чтобы ты во мне не разочаровалась.

Она с подчёркнутым энтузиазмом подхватила:

– Я чувствую себя вполне счастливой, правда. Мне здесь всё нравится. И я тоже постараюсь не разочаровать тебя, дорогой.

Тогда он, блеснув своими зелёными глазами за стёклами очков, добавил:

– Благодарю за это сердечное намерение, в ответ на него мне остаётся добавить, что ты будешь иметь абсолютно всё, что только твоя душа пожелает.

При этих словах они вошли в довольно большой и прекрасно оборудованный тренажёрный зал на первом этаже, и Милана снова воскликнула от радости:

– Вот и ещё одна моя мечта сбылась – иметь собственный тренажёрный зал! Мы с подругой много раз записывались в различные фитнес центры. Но пока доберёшься до клуба, столько времени, сил и энергии от стояния в пробках потеряешь, что не рад уже никакому спортзалу и никаким занятиям.

Георгий согласился:

– Именно по этой причине и я решил оборудовать свой тренажёрный зал, чтобы не терять времени, хоть у нас тут не такие пробки, как в Москве, зато большие расстояния.

И она с радостью тут же начала пробовать различные тренажёры, а муж выступал в данном случае как  опытный тренер, затем с улыбкой сказал:

– Но учти, меня не привлекают женщины с большими бицепсами.

Она улыбнулась в ответ:

– Но, дорогой, я и не собираюсь делать столько подходов, сколько ты.

Муж смягчился:

– Ладно, я скажу своему тренеру, чтобы он для тебя чисто женские тренажёры подобрал и привёз. И у тебя будет своя программа тренировок, – он снова ласково обнял её и с улыбкой добавил, – я же тебе обещал быть добрым волшебником и исполнять все твои желания?

 

                                                              ГЛАВА IV

 

            И Милана с полным энтузиазмом и искренностью принялась строить семейные отношения. Не будучи по натуре лентяйкой, она уже на следующий день встала с мужем в шесть часов утра, надела, как и он,  спортивный костюм и отправилась с ним на пробежку в собственный парк. Затем они с  шутками и весёлыми комментариями действий и сноровки друг друга,  позанимались в своём тренажёрном зале. Искупались в своём собственном бассейне с голубой водой, который к неописуемый радости Миланы, тоже был устроен чуть левее дома.

После завтрака она проводила мужа до самых ворот и сказала ему:

– Я думаю, тебе будет очень приятно, дорогой, если я буду провожать тебя утром до ворот усадьбы, а вечером всякий раз буду встречать тебя здесь же.

Муж обрадовался:

– Ещё бы! Какому мужчине это было бы не приятно? Подобный знак внимания от любимой женщины!

Она улыбнулась и твёрдо сказала:

– Всё! Решено! Как только подъезжаешь вечером, звонишь мне, и я выхожу тебе навстречу с распростёртыми объятиями, – ласково и искренне добавив, – любимый!

 

И с этого самого дня она каждое утро провожала мужа, и как только он звонил ей на сотку, что подъезжает к дому,  встречала  его у ворот. И чаще всего они это делали вдвоём с Риччи.

Милана, проводив мужа на работу, вернулась в прекрасно обставленную гостиную, села в кресло и начала думать о том, чего бы пожелала её душенька. Затем решила, что недельку-другую может себе позволить просто понаслаждаться свалившимся на неё счастьем – быть женой мультимиллионера, который обещал к тому же исполнять все её желания. И с удовольствием предалась временному ничегонеделанию. Днём читала, бродила с Риччи по красивейшим аллеям ухоженного частного парка. Вечером встречала мужа, довольная, счастливая и умиротворённая. А Георгий, видя счастье на её лице, был счастлив уже только от одного этого.

Это было время их взаимного безоблачного счастья.

 

Но прошло какое-то время, и Милана, будучи активным и творческим по натуре  человеком, решила, что пора прекращать предаваться лени подобно какой-нибудь ленивой барыне. Вечером она сказала мужу, когда они после ужина вышли на прогулку по собственному парку:

– Георгий, вчера, сразу же после твоего отъезда на работу, я подумала о том, чего желает моя душа.

Он весело вскинул на неё свои зелёные глаза за стёклами очков и с живым интересом спросил:

– Интересно, чего же желает моя ненаглядная жёнушка?

Она серьёзно ответила:

– Георгий, если ты захочешь, то я как молодой специалист, закончивший аспирантуру, выйду работать на любой из твоих заводов. Я уже достаточно отдохнула, пора и честь знать.

Муж ласково обнял её за плечи, притянул к себе и сказал:

– Но, судя по интонации, это вовсе не то, чего желает твоя душа, верно ведь?

Она прижалась к нему и ответила:

– Спасибо за понимание. И, правда, это вовсе не то. Я училась. Да. Старалась. Да. Но сталь, это вовсе не то, чем бы мне хотелось заняться на самом деле, – и она, снова доверчиво прижавшись к нему, робко продолжила, – может быть, нам и одного стального человека в семье достаточно?

Он улыбнулся:

– Раз мне задан вопрос, я обязан на него ответить. Даю на него полный ответ: «Да, вполне достаточно!». К тому же ты ни по сути своей, ни по внешнему виду не похожа на стальную леди, как у нас на производстве принято говорить, – и он, побуждая её к откровенности, продолжил, – что ж, тогда выкладывай, чего желает твоя душа и обещаю тебе заранее – всё будет исполнено.

Милана ласковым голосом сказала:

– Георгий, я по сути своей  человек креативный, как сейчас принято выражаться, и         хочу создавать красоту.

Он одобрительно улыбнулся:

– Создавать красоту – это похвальное желание. Её-то как раз нынче очень многим и не хватает, но в какой сфере или области?  Давай, говори, ведь некоторые твои мечты уже сбылись, – добавил он с лёгким внутренним тщеславием.

Она в этом случае согласилась:

– Ты имеешь  в виду любящего мужа и дом с четырьмя колоннами? Это так, но можно ли мне организовать, к примеру, на мансарде этого и в самом деле великолепного дома,  небольшую художественную мастерскую? Я всегда мечтала писать картины.

Он прижал её к себе и весело ответил:

– Легко, дорогая. Завтра же скажу Василию, чтобы организовал всё, что надо, а ты поедешь сама с водителем в художественный салон и купишь всё, что для этого необходимо.

Здесь уж она с огромной радостью обняла его за талию и воскликнула, как ребёнок, ибо только дети способны на такие радостные возгласы:

– Спасибо тебе, родной, я так тебе благодарна!

 

И в самом деле, Милана вскоре начала писать такие пейзажи, что приводила в искреннее восхищение и даже изумление своего собственного мужа. Она же, в благодарность ему, во всём остальном старалась полностью соответствовать тому представлению сильного мужчины о женщине, которая должна быть рядом с ним.

Милана, обладая тонким внутренним чутьём,  старалась максимально отвечать  его представлениям о жене, поскольку собственного опыта у неё никогда не было. Она делала всё, что он желал. Например, она с великой готовностью сидела с ним по ночам, когда транслировались какие-нибудь мировые чемпионаты, особенно по футболу. Георгий был, как и всякий мужчина, страстным болельщиком, и она первое время, превозмогая в себе обычную женскую нелюбовь к этой немного диковатой, но всё же столь динамичной игре, садилась рядом с ним у экрана, поскольку все свои дела успевала сделать, пока он был на работе.

Доходило даже до того, что она  пила с ним  из маленьких бутылочек пиво, которыми был уставлен журнальный столик перед телевизором. Они вдвоём смотрели какой-нибудь футбольный матч и слегка захмелевшая Милана вскоре уже на полном серьёзе  «болела» вместе с мужем. Причём до самого конца игры с ничуть не меньшим азартом, чем Георгий, во всю  мощь «горланя» вместе с ним на какого-нибудь игрока – «мазила». Особенно, когда не  забивали гол, то есть его могли бы забить, но промазали. Футбол ведь обладает свойством затягивать и увлекать. И это невольное увлечение игрой кончилось тем, что она уже не хуже него знала имена всех форвардов и защитников, и могла не менее эмоционально, чем он, судить об их достоинствах или недостатках.

И это давало ему лишний повод любоваться своей красавицей женой. Бывало, щёки её раскраснеются, огромные чёрные глаза горят по-настоящему возбуждённым огнём…  Случалось даже, что он сам  настолько возбуждался, видя её неподдельный пыл, что впору было хватать её на руки и нести на некоторое время в спальню, даже рискуя пропустить лишний гол. Потому что во всё остальное время Милана всегда оставалась спокойной и уравновешенной и, казалось, редко что могло бы придать ей такой искренний азарт.

А Георгий, чувствуя, что ей действительно хорошо и комфортно в его обществе, всё с большей и большей радостью и готовностью делился с ней своими впечатлениями и мнениями. Как-то она сказала ему, когда они сидели вдвоём  после какого-то матча:

– Георгий, может быть, тебе стоит поделиться со мной какими-то своими событиями на работе? Хоть я и не в курсе всего происходящего у тебя на работе, но я окончила аспирантуру по этой тематике и вполне способна понять всё, что ты мне расскажешь. Возможно, тебе легче станет, если ты поделишься со мной какими-то специфическими вещами?

Он прижал её к себе и с признательностью сказал:

– Спасибо, моя милая, за желание поддержать меня. Я тронут твоей заботой и готовностью разделить мои, и в самом деле часто встречающиеся и подчас весьма непростые проблемы и трудности, которые свойственны любому бизнесу. Я знаю, что твоё желание искренне, но всё же будет лучше, если мой дом и моя семья будут для меня местом, где я смогу отдыхать душой, – он ласково улыбнулся, – видишь, как мы сегодня с тобой славно поболели за мою любимую команду, причём я обо всём полностью забыл.

А если я начну  рассказывать тебе обо всём, что происходит у меня и со мной, то стану тебя нагружать ненужной информацией и сам, говоря обо всём этом, буду вынужден повторно эмоционально переживать всё  это. Да и ты вдвойне будешь расстраиваться, в первый раз получая информацию и во второй – переживая за меня. Потому что, по большому счёту,  только ты и есть  моё самое драгоценное сокровище в этой жизни и на этой земле!

Она только радостно обняла его от признательности за эти слова, а Георгий уверенно продолжил:

– Нет уж, кесарю – касарево. Ты и так несказанно меня радуешь своим творчеством, своими светлыми и прекрасными пейзажами. Честно сказать, я даже подумать не мог, что ты настолько талантлива. Ты где-нибудь училась изобразительному искусству?

Она ответила:

– В школе я ходила в изокружок, – затем с лукавой улыбкой добавила, – но учитель  был влюблён в меня, видно его тайная любовь и породила во мне этот дар.

Георгий с зажигающимся  взглядом продолжил:

– Вот видишь, всё начинается с любви! Все великие творения человечества пронизаны любовью, ибо только она способна вызвать отклик в любом, смотрящем на шедевр, сердце. Вот и я  люблю тебя и ценю тебя с каждым днём всё больше и больше, – он искренне добавил, – и за твою цельную натуру, и за твою склонность к прекрасному, и за твою удивительную деликатность и женственность.

Он быстро встал, поднял её на руки и, со страстью целуя в шею, сказал:

– Что это я тебе всё объясняю, как недееспособный. Идём-ка, я тебе лучше             продемонстрирую, как сильно и как страстно я люблю тебя…

 

Семейная жизнь Георгия и Миланы проходила в идеальной гармонии, то есть в полном взаимопонимании. Милана в благодарность мужу, что он устроил ей в доме художественную мастерскую, в свободное от картин время с утроенной силой принялась устраивать и обустраивать дом, хотя и так в нём всё было в идеальном порядке. Но она создавала уют цветочными композициями. И преуспела в этом деле настолько, что многие уголки их просторного дома были украшены настоящими шедеврами из цветочных композиций.

И всякий раз она, встречая его у ворот, радостным голосом сообщала ему:

– Дорогой, сегодня тебя ждёт настоящий сюрприз.

И Георгий с истинным наслаждением отмечал  очередной результат усилий своей милой и трудолюбивой жены.

 

Так прошло два-три месяца. Время отпусков закончилось. Наступило время           корпоративных вечеринок. И Георгий как-то сказал жене:

– Милая, все мои сотрудники ждут, не дождутся, когда же я им, наконец, представлю свою красавицу-жену? Уже столько раз они мне откровенно намекали на это. Через неделю у нас как раз  намечается такая вечеринка. Так что, сокровище моё, готовься морально к этому событию, – и добавил с улыбкой, – то есть быть обстрелянной десятками глаз завистливых светских львиц.

Милана невольно внутренне поёжилась и произнесла вслух:

– О, только не это! Ты ведь сам сказал – под обстрелом, а думаешь, мне этого хочется? Ничуть не бывало!  Здесь я уже так привыкла, в этой тишине и зелени, то есть в настоящей божьей благодати, где моей душе комфортно и по-настоящему спокойно.

Георгий улыбнулся:

– Но, дорогая, правила игры есть правила игры. И в бизнесе они тоже есть, от этого никуда не деться. Так что бери завтра водителя с машиной и отправляйся в элитный салон выбирать себе сногсшибательный наряд, самый лучший, какой только пожелаешь. Кредитная карточка у тебя есть.

Милана энергично воспротивилась:

– Или с тобой или вовсе не поеду.

Он весело рассмеялся:

– Да ты что, моя дорогая, ты же была столичной штучкой. А сейчас что, одичала здесь маленько, что ли, в этом уединении? Тебе что, я же вижу это, совсем не хочется выходить в свет?

Милана снова возразила:

– Такой ли это свет, как все его называют? И светло ли там на самом деле? –  она  искренним голосом добавила, –  я тебя прошу, дорогой, давай завтра заедем в первый попавшийся салон, и ты сам выберешь для меня то, что сам посчитаешь нужным.

Муж искренне удивился:

– Вот так сюрприз! Ты что же, не любишь наряды? Ведь любая другая женщина на твоём месте из магазинов бы не выходила, занимаясь шопингом, как сейчас модно говорить.

Милана ответила:

– Дорогой, как ты видишь собственными глазами, на моём месте не любая другая, а именно я. Ты сам меня выбрал, и потом не забывай, что любая другая женщина, – повторила она его слова, –   возможно, не сбрасывай и это со счёта,  прихорашивается для кого-то другого. А для меня именно ты – самый лучший мужчина на свете и меня лишь одно заботит – нравиться тебе. Поэтому, исходя из вышеизложенного, – ласково улыбнулась она, – сам выбери для меня наряд, хорошо?

Георгий был тронут таким доверием и тут же согласился:

– Хорошо, договорились, раз так. Завтра у меня будет пара часов в послеобеденное          время, и мы с тобой сможем проехать в салон женской одежды.

С тех самых пор, так и было всегда: она позволяла мужу выбирать себе одежду. С учётом того, что у него и в самом деле был отменный вкус, благодаря чему у неё не было нужды без конца нырять в примерочную. Стоило ему  перебрать на плечиках несколько платьев, и он почти безошибочно извлекал оттуда то, что было надо. И этот наряд, будь то платье  или костюм, восхитительно шёл ей и по покрою и по цвету. Георгий тут же приходил в восторг, увидев это на ней, и говорил продавцу свою традиционную фразу:

– Упакуйте, мы это берём.

Выходя из салона или магазина и видя его довольное лицо, она говорила с улыбкой:

– Дорогой, по сути, ты тем самым делаешь презент себе, не так ли? Ибо я лишь дополняю тебя (она благоразумно промолчала: «и твои миллионы») и ты это знаешь, – только  добавила, – но отдай мне должное, я значительно облегчаю тебе задачу: каждый день, занимаясь в тренажёрном зале и плавая в бассейне. Ведь согласись, на хорошей фигуре любой наряд сидит отменно?

И он со словами: «Полностью согласен!» обнял её за тонкую талию и увлёк к машине. Милана же, зная, что он будет на любой вечеринке испытывать законную гордость за себя, за неё, и даже за то, что он в соответствии только со своим вкусом выбрал для неё такой восхитительный наряд, ничуть не противилась этому внутреннему необидному для неё тщеславию мужа.

 

Побывав на множестве подобных мероприятий, Милана всё же не испытывала особой радости, будучи по натуре более глубоким и содержательным человеком, чем многие женщины того круга, так уверенно именуемые себя светскими львицами. Хотя всякий раз она, входя в зал дорогого ресторан, где проходила та или иная корпоративная вечеринка и держа под руку своего идеально одетого и блистательного мужа, сама не менее эффектная и грациозная, старалась держаться там насколько это возможно независимо и отстранённо, сохраняя при этом, опять-таки насколько это было возможно, внутреннее душевное равновесие.

Будучи по природе без всяких ухищрений обаятельной, она дополнительно стремилась проявлять  любезность в общении с другими гостями,  только для того, чтобы ни в чём не разочаровать своего красавца-мужа. Чтобы во всём соответствовать именно его представлениям о тех или иных нюансах поведения жены в подобном социуме среди всех этих чужих ей по духу и по сути людей. И со временем ей удалось-таки выработать, то есть стабилизировать и укрепить в себе столь необходимый для её ранимой натуры созерцательницы тип определённой поведенческой независимости. Со временем ей эта роль стала  более-менее удаваться, хоть ей и пришлось внутренне пройти через многие минуты, и даже часы упорных внутренних тренингов, которые неизменно начинались внутренней дрожью и смятением. Но она вынуждена была играть эту столь не свойственную, скорее даже навязанную ей роль, поддерживая имидж точно такой же, как все прочие, светской львицы.

Но  в результате определённых усилий ей всё удавалось в жизни. И в этом случае – тоже. В качестве необходимого для этой цели внутреннего стержня она убедила себя в том, что на свете, а тем более среди всех этих людей, не существует мужчины лучше, красивее и достойнее во всех отношениях, чем её муж, а он по-настоящему любит её. И эта уверенность придала ей тот необходимый элемент именно спокойной уверенности в себе.

На какой-нибудь очередной вечеринке случалось даже так, что Георгий, окружённый сразу несколькими деловыми партнёрами,  вынужден был на пару-тройку минут оставить её и отойти в сторону, чтобы обсудить какой-либо вопрос. И Милана с бокалом коктейля в руке стояла одна. И даже тогда она чувствовала себя независимо, точно зная, что муж, невзирая ни на какие важные разговоры,  время от времени всё же бросает на неё свой нежный и любящий взгляд, который неизменно говорил ей: «Дорогая, я с тобой!» И ей становилось спокойно.

Сама же Милана была настолько красива внешне и настолько с виду неприступна, что даже мужчины-ловеласы из его окружения не решались, открыто пускаться на какие-либо мелкие интрижки или уловки по отношению к ней. А если какой-то залётный гость подходил к ней, когда она оставалась одна, со словами: «Что это такая очаровательная женщина скучает в одиночестве?», она вполне могла поболтать с ним минуту-другую, почти мгновенно располагая к себе мужчину  острым и пытливым умом в диалоге на любую тему, поскольку и сама забавлялась этим, никого ни к чему не обязывающим, коротким общением.

Но и тогда Георгий, видя её в окружении одного или двух мужчин, ничуть внутренне не беспокоился, зная её  отношение к подобным  мелким мужским афёрам. Тем более что двое мужчин оказывались рядом с ней только тогда, когда один из них не решался подойти сам.

Единственным её приобретением  на подобных мероприятиях, если можно так выразиться, применительно к данному случаю, было знакомство с женой приятеля Георгия – бизнесмена, равного по статусу её мужу, то есть тоже очень богатого стального магната. Её звали Аллой, а её мужа – Вячеславом. Георгий  с Вячеславом были не только деловыми партнёрами, их связывали не только подписание и исполнение общих контрактов, но и довольно добрые дружеские отношения. Как раз по принципу, что определённое доверие и даже мужская дружба может возникнуть только между равными в финансовом отношении партнёрами. Это был как раз тот случай.

После одной из таких корпоративных вечеринок Вячеслав с Аллой, по приглашению Георгия, приехали к ним домой продолжать веселье. Они отлично провели время и поближе познакомились их жёны, которым тоже пришлось по вкусу их общение, хотя Алла была полной противоположностью Милане. Она как раз и была такой дамой, какой и полагается быть при таком богатом муже, как Вячеслав. В их семье росла пятилетняя дочь, которую родители, в случае необходимости, оставляли на попечение бабушки и няни.

Алла тоже была тёмноволосая и очень привлекательная женщина, ни по фигуре, ни по внешнему виду, пожалуй, ни в чём не уступающая Милане. Может быть, на пару-тройку лет старше Миланы, но по её сногсшибательному виду можно было определённо сказать, что ей вполне знакомы элитные косметические салоны. Она тоже была одета с отличнейшим вкусом. С той только разницей, что она сама любила выбирать себе наряды и лично ездила заниматься в фитнес-центр под руководством опытного тренера.

Таким образом, и у женщин складывалась благоприятная почва для продолжения отношений: и статус, и внешность, и ум. То есть не было никакого основания для внутренней зависти, что вполне позволяло полноценно расслабиться в общении. Милана сразу из всех женщин, с кем ей приходилось знакомиться и кратковременно общаться, выделила именно Аллу, которая тоже отличалась острым умом и независимыми суждениями. Правда, Алла первая заводила разговор, чтобы посудачить о других женщинах. Она тихонько толкала Милану в бок и шептала ей с коротким смешком:

– Ты только посмотри, как вырядилась эта мымра?! Живописнее ничего  даже придумать нельзя.?

И Милана невольно обращала внимание на вышеупомянутую особу, хотя раньше она даже не посмотрела бы в её сторону. Зато от активной и энергичной Аллы Милана по телефону или при встречах  получала все последние сведения со всех светских тусовок, поскольку у Аллы было полно всяких телефонных приятельниц, но её почему-то больше всего тянуло к Милане.

Она с умилением говорила ей:

– Меня, Мила, всегда привлекали люди с креативным, как сейчас выражаются в тусе, характером. Ты только посмотри, какие изумительные настоящие шедевры ты создала из живых растений  по всему  вашему огромному дому. И в любом из этих уголков хочется, – она широко улыбнулась, – остановиться подумать и поразмышлять о жизни и о своём месте в ней. А вот у меня этого нет. Чего нет, того нет. Да и картины ты умудряешься просто потрясающие писать, ты только посмотри, любая из них – загляденье. Ты что, где-то этому училась?

Милана улыбнулась:

– Ты второй человек, который задаёт мне этот вопрос.

Алла улыбнулась:

– А первым ты, конечно, сразила мужа. Верно?

Милана  уклончиво ответила:

– Мэй би!  Но это всё потребность души.

Алла ответила:

– Жаль, что у меня подобные потребности души не проклюнулись.

Милана успокоила приятельницу:

– Проявятся ещё. Какие твои годы.

Алла была по характеру реалисткой:

– Нет уж, не успокаивай меня. Если до сих пор не прорезались, то и не       проклюнутся.

Даже зубки у ребёнка все по порядку прорезаются.

Милана снова возразила:

– Но ведь в истории известно немало примеров, когда и в семьдесят лет у людей открывался  какой-нибудь дар.

Алла хмыкнула:

– Так то у людей! Особенно, если их перед этим хорошенько саданула молния.

 

Но, в общем, общение с Аллой ничуть не угнетало Милану, поскольку та, догадываясь о несколько созерцательном характере такого творческого человека, как Милана, не особо досаждала ей ни своими звонками, ни своими визитами, не успевала ей надоесть и своим  присутствием, если заезжала к ней. И это обстоятельство всё больше и больше располагало к ней Милану. Всегда ведь приятен неожиданный, но ненавязчивый звонок или визит после звонка.

 

                                              

 

 

                                                           ГЛАВА V

 

Но столь искреннее восхищение Аллы этими и в самом деле удивительными зелёными уголками в доме Миланы и Георгия натолкнули Милану ещё на одну мысль. Как-то уже осенью Милана сказал мужу:

– Дорогой, я очень благодарна тебе за всё, что ты делаешь для меня…

Он радостно продолжил:

– Так, таа-к! Хорошее начало. Мне так нравится слышать в твоём голосе просительные нотки, что случатся крайне редко, поэтому у меня сию же минуту появляется стопроцентная готовность выполнить любое твоё  пожелание.  Потому что они в тебе, эти просительные нотки, – он улыбнулся, – просто физически не водятся, ни по отношению к одежде, ни  по отношению к бриллиантам. Ты только посмотри, Алла постоянно пропадает в элитных салонах, а тебя туда силком приходится заманивать.

Она улыбнулась в ответ на эту почти укоризненную тираду:

– Ты прав, дорогой, Алла настоящая новая аристократка. Она и меня постоянно подбивает на покупки, но я решительно не понимаю, зачем мне четвёртая шуба, если у меня есть уже три. Норковая коричневая, светло-серая, тоже из норки, которую ты привёз мне из Греции и из чернобурки. А бриллиантов и так уже целая шкатулка. Ты ведь привозишь их мне в подарок из каждой зарубежной командировки. В этом плане у меня всего – в преизбытке, – она ласково обняла его, – и всё это благодаря твоей любви и заботе, дорогой.

Он тоже ласково отозвался:

– Я всё готов делать для тебя, только чтобы ты была со мной по-настоящему счастлива.

Милана продолжила:

– Но ты верно почувствовал просительные нотки в моём голосе, хотя они в совершенно другом аспекте. Алле, как и тебе, очень нравятся зёленые композиции в нашем доме.

Георгий отреагировал:

– Кому же они могут не понравиться, если они действительно восхитительны, ведь они, как живые картины. И здесь тебе просто равных нет, говорю это даже не как любящий муж, а как человек, которому тоже свойственно чувство прекрасного.

Она ласково прижалась к мужу и сказала:

– Тогда отпусти меня в Москву, я хочу выучиться на паркового или, точнее,          ландшафтного дизайнера и создавать красоту уже на природе…

Он с улыбкой продолжил:

– … то есть на нашем огороде?  Такие же шедевры, как в доме?

Милана спокойно ответила, чувствуя, что муж ни в чём не может отказать ей:

– Просто я, ты уже знаешь сам, человек благодарный по натуре. Ты столько делаешь для меня, дорогой мой. Ты действительно самый лучший муж в мире и на всём свете, и в знак благодарности мне хочется создать вокруг тебя красоту, достойную твоей великой и благородной души. Чтобы твой взгляд и сердце радовались тому, на  что я способна и что я могу сделать для тебя. Я  чувствую, что в состоянии буду сделать для тебя нечто действительно совершенное, даже экстраординарное, сам увидишь, – энергично заверила она.

Георгий, видимо, размышлял нал её словами, а она заговорила более уверенным тоном:

– Я поживу в нашей квартире в Москве и закончу курсы. А весной начну создавать шедевры уже на нашей усадьбе, хорошо?

Георгий после небольшой паузы ответил:

– Хорошо, дорогая. Ты же знаешь, я ни в чём не могу тебе отказать, а тем более в стремлении к творчеству. Действительно даже у меня, у мужчины, проявляется интерес к этому виду деятельности, точнее, к этому виду искусства, когда я вижу по телевидению, какие прекрасные композиции делают специалисты этой удивительной профессии.

И Милана уже в следующую командировку мужа улетела с ним в Москву. Он заставил водителя отвезти её по адресу, где шёл набор на эти курсы, и подождал её там. Так Милана получила ещё одну творческую специальность. Она с увлечением училась на курсах, постигая тонкости и нюансы различных растений, их особенности, характеристики и их сочетаемость друг с другом и многое другое…

 

Но была ещё одна причина её поездки в Москву. Заканчивался уже второй год её счастливого супружества, но у неё не было даже намёка на беременность. И её как впечатлительного человека начали одолевать сомнения, которыми она ни с кем не могла поделиться. Ни с мужем, ни с Аллой, хотя эти мысли не давали ей покоя. Особенно после её встречи с бывшей женой Георгия. Однажды  управление Георгия арендовало целый теплоход, и все сотрудники вместе со своими семьями отправились в кратковременный круиз по Волге. А поскольку бывшая жена Георгия тоже занималась стальным бизнесом, то и она оказалась на теплоходе вместе со своими сыновьями-подростками.

И Милане пришлось целый день внутренне сжиматься под откровенно злобными взглядами его бывшей жены – яркой, крашеной экстравагантной блондинки. И её двоих сыновей, которые, как две капли воды, были похожи на мать, только с тёмными волосами. С Георгием в их облике не было ни малейшего сходства. У Миланы даже мелькнула невольная мысль: «А его ли это дети?»

Георгий в этой поездке был особенно внимателен к жене, зная крутой нрав своей бывшей. Он старался целый день оберегать её от возможного контакта или домогательства. Но негативные мысли бывшей жены никуда не закроешь, поскольку – это энергия.

И Милана именно после этой поездки на теплоходе задумалась над тем, почему у них нет собственных детей. Будучи по натуре фаталисткой, она и в мыслях не держала привязать его к себе таким образом. Просто – почему? Она размышляла: «Если у него есть дети от первого брака, то почему у меня не наступает беременность за такое уже довольно продолжительное время?

Всего один раз она решилась завести разговор на эту тему, и Георгий тогда           уклончиво ответил:

– Наверное, надо очень сильно хотеть малыша, другого способа и средства я не знаю. Может быть, ты, дорогая, сама ещё не созрела для материнства?

Милана тогда возразила мужу:

– А как же тогда беременеют совсем молодые девушки? Им-то беременность и вовсе не нужна при всех их беспорядочных половых контактах?

Но, видя, что муж уклоняется от обсуждения этой темы, и сама замолчала. А сейчас, будучи в Москве, она постаралась проконсультироваться у лучших специалистов.

И получила от старого профессора тот же самый ответ, что и от мужа:

– Вы, дорогая, совершенно здоровы и всё у вас в полном порядке, но ваш организм ещё как бы не разбужен для материнства. Для того, что бы зачать с мужчиной ребёнка, нужно очень сильно хотеть мужчину, испытывать к нему такое сильное влечение, так страстно желать его, чтобы быть готовой раствориться в нём полностью, без остатка! Вот тогда и желанный ребёночек получается!

Милана с подчёркнутым интересом слушала его, а профессор с лёгким полузабытым вожделением смотрел на юную красавицу, на  её совершенное  ненаглядное тело и с нескрываемым сожалением закончил мысль:

– Ну, вы понимаете, милочка, о чём я?..

 

Но она не совсем понимала, о чём он, поскольку у неё не было иного сексуального опыта, кроме как со своим мужем, которого она горячо любила, но ведь всё познаётся в сравнении? И всё же по дороге к дому, она ещё раз невольно вспомнила слова профессора, просто умом понимая, что он имел в виду что-то особенное, доселе неведомой ей, и невольно подумала: «Это что же получается? По его словам я не до конца разбужена, как женщина, что ли? Стало быть, бывают другие, более сильные мужчины? Может быть мне интрижку завести, чтобы понять, что именно имел в виду старый профессор? Это будет совсем несложно?» – но тут же с гневом  на саму мысль и ещё больше на себя отвергла её.

Потому что ни внешне, ни внутренне она не смогла бы поставить никого даже рядом со своим мужем. Тогда она по возвращению из Москвы со всей страстностью, присущей её творческой натуре, начала использовать знания, полученные на курсах. Милана работала так увлечённо, что все домочадцы, увидев первые результаты её труда, расцветшие уникальные оазисы из декоративных цветов и маленьких деревьев, сами приходили к ней и предлагали ей свои услуги. Каждому хочется прикоснуться к красоте! Это изначальная потребность души любого человека!

Милана постоянно экспериментировала, составляя различные композиции из разнообразнейших растений, благо, земля в их поместье на редкость плодородная и благодатная. Она просила садовника где-то сделать искусственный фонтанчик. Где-то выложить небольшую стенку из кирпича, по которой плавно, в виде ручейка, струилась и  стекала, подведённая по потайной трубе вода, образуя небольшой водоём, по краям усаженный специальными водными растениями. Например, маленькими декоративными кувшинками,  их нежно-розовые цветочки мерно покачивались на спокойной воде, а глянцевые и жирные листочки просто лоснились от удовольствия… Всё это, в свою очередь, ласкало и умиляло взгляд смотрящего на эту живую картину человека.

Любуясь сама своими творениями, она невольно вспомнила всего однажды услышанные  слова  какого-то поэта, которые сразу же остались в памяти:

 

Ты должен над цветами наклониться

Не для того, чтоб рвать  или срезать,

А для того, чтоб их увидеть лица,

Да и своё лицо им показать…

И, правда, сколько очарования и ни с чем несравнимой радости привносят цветы в жизнь, в сознание человека. Хотя он настолько  безжалостен к ним?! Но это был не её случай. Милана интуитивно придерживалась слов поэта, стараясь склониться над цветком

и понюхать его живой, а не умирающий аромат. Ведь только он способен принести истинную благость душе, как лучшее божественное творение…

Милана  просила садовника подрезать те или иные деревца до круглой, конусообразной или  овальной формы. Сначала она давала указания рабочим, но со временем сам процесс захватывал её настолько, что она надевала перчатки и сама принималась за дело. А во время  высадок цветов или декоративных кустарников Милана, помня о том, что Мать-Земля тоже любит, чтобы к ней прикоснулись ласковые и добрые руки, снимала перчатки и гладила  девственную, никем и никогда не осквернённую землю их поместья своими нежными руками, воздавая ей, таким образом, уважение и благодарность.

Затем шла, мыла руки и садилась за стол, чтобы что-нибудь перекусить. Сначала они работали с садовником Василием, но затем и все домочадцы  приходили поучаствовать в создании подобной красоты, ибо заразительно не только плохое, но и доброе, хорошее дело. А земля, ублажённая её нежными ладонями и впитавшая в себя часть её благотворной энергии, вскоре начинала ласкать её взгляд такими буйными красками  несказанно быстро растущих и тут же, словно по мановению руки, расцветающих растений, что все просто диву давались.

Так постепенно у Миланы выработался свой собственный режим дня. Первую половину дня она писала картины, а как только солнышко пряталось за высокие хвойные и лиственные деревья в парке перед домом, они все выходили трудиться для ублажения своёй души. И если Георгий уезжал куда-нибудь в зарубежную командировку, то, по возвращении домой, в полном смысле не мог отвести взгляд от какого-нибудь нового маленького оазиса истиной живой красоты, который Милана создавала своими собственными руками и словно наделяла его собственной энергией. Видя всё это,  благодарный муж не находил слов, чтобы выразить ей своё искреннее восхищение.

Даже пёс Риччи  уважительно относился к этой красоте и носился только таким образом, чтобы ничего не помять и не испортить, когда они все втроём отправлялись гулять по аллеям собственного парка. Или, если Георгий был в отъезде, Милана гуляла с Риччи вдвоём.

 

Так прошёл ещё один год  цельного семейного счастья. Георгий, видя, что его молодая жена трудится, как муравей, создавая их семейное гнёздышко, и сам всеми силами старался устроить ей какие-нибудь поездки на теплоходе или на собственной яхте, на которой они часто выезжали на рыбалку вчетвером. Их семья  и Вячеслав с Аллой.

И всякий раз Алла, улучшив минутку, говорила Милане:

– Повезло тебе, Мила, твой муж просто надышаться на тебя не может. Настолько он тебя любит, что всем это видно невооружённым глазом.

А сама Милана держалась с мужем как всегда ласково и приветливо, но как бы слегка отстранённо. И ему всякий раз приходилось так или иначе потрудиться, прежде чем на её очаровательном лице появлялась какая-нибудь по-настоящему искренняя эмоция. И Георгий невольно вынужден был постоянно что-то предпринимать и придумывать, чтобы увидеть истинный изумительный свет в её глазах и увидеть настоящее восхищение на её прелестном лице, потому что именно в эти минуты он сам  испытывал высшее наслаждение.

Милана обладала  редкостным даром, который свойственен далеко не каждой женщине, не делая никаких видимых усилий, вынуждать мужа снова и снова завоёвывать её. Потому что он уже не раз имел возможность убедиться, что от любого украшения с бриллиантами у неё никогда не загорались глаза, хоть она и принимала подарки с подобающей благодарностью. Но она принимала их как бы с внутренним смущением, лишь не говоря вслух: «Это не доставляет мне, как видишь, положенной радости, а лишь скорее напоминает об одной однажды обронённой обидной фразе – о редкой удаче выйти замуж за мультимиллионера».

Но когда она истинно радовалась чему-либо, то от её лучезарной улыбки всё начинало светиться, всё пространство вокруг и, самое главное, улыбка освещала его самого. Или, во всяком случае, так казалось его любящему сердцу. Поскольку подобные её улыбки случались не так-то часто. Хоть она имела  ровный, спокойный и добрый характер.

Но если, например, ей самой удавалось поймать большую рыбину на спиннинг, она хлопала в ладоши и с сияющими глазами восклицала:

– Вот это чудо! Вот это улов! Ты только посмотри, какой фантастический экземплярище!

И тут же просила мужа:

– Гера, давай отпустим её. Ведь рыбы уже есть на целое ведро ухи.

Или когда ей в лесу случалось самой найти гриб, и она точно с такими же сияющими глазами удивлялась:

– И как это ему удалось так ловко спрятаться под этой корягой?!

И нет слов, как она радовалась каждому появившемуся с утра цветку на ею же сотворённом пространстве. А в быту и в жизни она редко проявляла какие-либо особые, тем более бурные эмоции. Милана просто старалась быть отличной хозяйкой и хорошей женой своему заботливому мужу, со своей стороны не доставляя ему никаких хлопот, наоборот,  постоянно даря ему только радость. Но и его любовь воспринимала как должное, не выказывая при этом никаких особых эмоций.

 

Когда же к ним приезжали гости, то её творениями, и художественными и парковыми, словно своими собственными гордился муж. Он с неослабевающим энтузиазмом водил их по ухоженным дорожкам и тропинкам от одной композиции к другой и подобно заправскому гиду выдавал им информацию о чудесах дизайнерского вкуса своей ненаглядной жены. Со временем весть о зелёном даре жены Милославского разнеслась среди всего бомонда. А поскольку  новые русские деньгами, нарядами, круизами уже давно пресытились, то новая  весть  о том, что в их поместье есть настоящие чудеса, такие неописуемые красоты, сотворённые за короткий срок! По словам очевидцев чуть ли не сам волшебный аленький цветочек из сказки расцвёл и по вечерам источает неизъяснимый аромат, что  он единственный в  своём роде  и что он находится   именно в поместье Милославских…

Реклама – это вовсе не двигатель прогресса, как назойливо внушают нам с экрана, а всего лишь искусственный побудитель неуёмного и не всегда здорового любопытства к далеко не всегда качественной продукции. Ибо информация о высоком качестве чего-либо передаётся, как правило, из уст в уста. И в данном случае в точности по этой аналогии: все жёны богатых  банкиров и бизнесменов чуть ли не поголовно буквально сгорали от желания увидеть вовсе не бриллианты Миланы, а именно живое чудо, сотворённое  её руками.

А умелая устная реклама – она ведь всегда кому хочешь «крышу сорвёт».  Что и говорить о богатых бездельницах, которые ничем, кроме шейпинга и шопинга не занимаются, не зная, куда девать и где приложить свои недюжинные молодые силы. Вот и начали они сгорать  от нетерпения в ожидании, когда же и их пригласят посмотреть на  сказочное диво или просто попасть в поле зрения этой необыкновенной женщины – творца по натуре.

И если кому-то посчастливилось быть приглашённым в поместье Милославских, то «очевидки» с утроенный энергией расхваливали всё увиденное.  Вскоре Милане наперебой начали поступать выгодные предложения обустроить то или иное поместье.

Милана как-то за ужином сказала мужу:

– Вот видишь, дорогой, как стремительно идёт в гору мой рейтинг паркового или ландшафтного дизайнера, у меня сейчас просто отбоя нет от предложений, – и добавила, – видишь, оказывается, деньги не могут дать людям полного ощущения счастья, а редкостные цветы перед нашим домом стольких способны  чуть ли не свести с ума.

Но Милана помогла обустроить лишь одно поместье, это дом своих друзей Вячеслава и Аллы. Они наняли бригаду рабочих, а она только руководила работами. Когда всё было готово, и хозяева увидели результаты, то Алла  как большой специалист в этой области, имеется в виду в области искусственных соблазнов для богатых людей, сделала Милане ещё большую рекламу среди их окружения. Но чуть позднее эта реклама сыграла-таки для Миланы свою позитивную роль, когда муж организовал  выставку её картин.

Так прошло лето с различными увеселительными поездками  по Волге и на отдых в другие, не менее интересные, места.

А осень и зима прошли в посещении различных корпоративных вечеринок, которые устраивались у мужа на работе, либо их приглашали на различные  мероприятия, поскольку имя господина Милославского было широко известно среди деловых кругов. Его приглашали  на всевозможные торжества и городские власти и бизнесмены города. И везде, где бы Георгий ни появлялся со своей красавицей женой, к ним были прикованы абсолютно все взгляды.

 

Весной, к огромной радости Миланы, муж предложил ей сделать выставку её картин в самой известной художественной галерее города. Сначала она растерялась, хотя и Алла не раз озвучивала эту идею, любуясь картинами Миланы. Поэтому, когда Милана позвонила ей и сообщила о конкретном предложении мужа устроить выставку, Алла   горячо поддержала эту инициативу Георгия, в который раз уверяя  автора полотен:

– Ты что теряешься? Весь бомонд знает, что жена Милославского пишет прекрасные картины. Да все уже только из-за одного этого явятся поглазеть на них!

Милана грустно отреагировала:

– Значит, опять я только приложение к мужу мультимиллионеру?

Алла  весьма бодрым голосом переориентировала её мысль:

– Подруга, я предлагаю тебе не зацикливаться на таких мелочах. Ты – настоящий художник!  И тебе, как  всякому творцу, конечно же, хочется, чтобы твои картины, твои по сути детища, увидели свет. Так опусти  все духовные нюансы и душевные терзания и скажи мужу: «Да!». Разве ты мало потрудилась для того, чтобы всего-навсего дать согласие любимому мужчине?

Наконец Милана согласилась. Георгий быстро всё организовал через своих представителей, и для её работ выделили самый престижный зал в городской картинной галерее. Счастливая и нарядная Милана, в этот раз снова с сияющими от неуёмного счастья глазами, уже не как приложение к мужу, а как автор художественных полотен принимала поздравления и восхищение посетителей. Сложно сказать, приложил ли к этому руку её вездесущий супруг кроме, разумеется, обширной рекламы, или художественный уровень её полотен был настолько высок и по достоинству оценён покупателями, но к вечеру не осталось, ни одной картины. Все её полотна были раскуплены подобно горячим пирожкам, чуть ли ни одномоментно. Счастью её не было предела, потому что выставка прошла на ура, и никто даже не попросил снизить цену.

В результате получилась довольно кругленькая сумма. И Милана вечером сказала супругу с сияющим лицом:

– Вот видишь, дорогой, и я теперь внесла свой вклад в семейную копилку, возьми           деньги в шкатулке и положи их на счёт.

Муж тут же возмутился:

– Ещё этого не хватало! Эти деньги заработаны тобой, – он ласково при этом улыбнулся, – причём честным и упорным трудом, поэтому можешь смело внести их на свой счёт, который я открыл на твоё имя в банке. Этот факт не подлежит обсуждению. А что касается вклада в семейную копилку, то ты сама, моя дорогая, и есть самый ценный вклад во всю мою личную жизнь и за всю мою личную жизнь. Ибо, в какой бы трудной финансовой ситуации я ни находился, а у нас в большом бизнесе они бывают часто и густо, мысль о том, что ты у меня есть,  что ты меня ждёшь, и я смогу обнять тебя прямо у ворот, всегда согревала и продолжает согревать мою душу.

Милана с признательностью сказала:

– Спасибо, дорогой, за эти искренние слова. Я очень рада, что это так.

– Кстати, – произнёс Георгий, –  я так тебе признателен за твою удивительную традицию, встречать меня, как говорится, у калитки. Очень трогает на самом деле моё сердце такая замечательная  мысль! Как ты до этого додумалась? Вот ты молодчина у меня!

Милана ответила:

– На самом деле это совсем  не трудно. Для этого всего-навсего нужно любить. Вот и весь секрет. И я рада тому, что  как бы  помогаю тебе оставить за порогом дома все проблемы, – она тоже ласково улыбнулась мужу, – которые, так или иначе, увязываются за тобой.

Георгий с умилением обнял жену и сказал:

– Ты просто великий природный психолог, ты психолог по наитию, моя дорогая.

И точно, пока мы с тобой, обнявшись, идём от ворот  к дому, у меня  на самом деле возникает такое ощущение, что всё остаётся за воротами. Я так тебе благодарен за это грандиозное открытие и за этот ни с чем не сравнимый по результату семейный психотренинг.

 

Милана просто слушала мужа, не перебивая. Вдруг Георгий перевёл разговор, он            спросил:

– Милана, как ты относишься к нашим приятелям Славе и Алле?

Милана просто сказала:

– Это единственная пара, которую я воспринимаю полностью и во всех смыслах.             Мне нравятся оба, и он и она.

Муж продолжил:

– Тогда я сообщу тебе о предложении, которое мне сделал сегодня Вячеслав, он сказал: «А не отправиться ли нам в отпуск в Испанию двумя семьями?».

У Миланы от невольного интереса заблестели глаза, а Георгий уточнил:

– Он предложил это в расчёте на то, что и вам будет с Аллой не скучно вдвоём, и  мы отведём душеньку в отпуске за шахматами и за бутылочкой пива.

Милана сразу же согласилась:

– А что? Неплохая идея, – она одобрительно улыбнулась мужу, – каждому своё: мужчинам шахматы и пиво, женщинам – магазины и тряпки.

Георгий деланно обиделся:

– Ну, зачем ты сразу так обобщаешь? Вечером мы тоже вполне можем составить вам компанию и вместе посидеть  где-нибудь на открытой террасе.

Милана, осознав грандиозность предложения мужа, радостно воскликнула:

– Какое чудо! Я всю жизнь мечтала увидеть, как настоящие испанцы танцуют свой         знаменитый танец фламенко.

Георгий спросил:

– А бой быков тебя не привлекает?

Она живо ответила:

– Ты же знаешь, что я не кровожадна, – и она, с любовью посмотрев на мужа, добавила, – к тому же  мне нет нужды бросать на тореадора страстные взгляды и ждать в ответ от него подвига, чтобы ради меня он вонзил шпагу в лоб бедного животного. Потому что у меня уже есть самый лучший рыцарь на свете, – и без особой паузы радостно спросила, – а можно я позвоню и сообщу эту заманчивую новость Алле?

Только она произнесла это, как раздался звонок и Милана, взяв трубку, радостно отозвалась:

– Аналогично мыслишь: им пиво и шахматы, нам – магазины и тряпки, но если я и решусь покупать что-либо, то только для сувениров своим домочадцам, – она с улыбкой добавила, – поскольку собственных чад у меня пока что нет.

 

 

                                                           ГЛАВА VI

 

Наступило время отпусков, и в назначенный день они вчетвером прилетели в Барселону. А затем направились на побережье Коста-Браво, которое длинной лентой всевозможнейших санаториев, домов отдыха и прочих оздоровительно-увеселительных заведений тянулось прямо вдоль моря.

Они поселились в отеле Святого Георгия, буквально в паре сотен метров от берега моря. Потому что, проезжая мимо, Вячеслав вдруг воскликнул:

– О-о! Смотрите, господа, отель Святого Георгия, –  радостно озвучил он совпадение  имён:

Георгий поддержал его:

– Как раз то, что надо! Братцы, это название и мне по душе, давайте остановимся в этом отеле, названном в честь моего святого тёзки. Значит, это хороший и добрый знак, он будет беречь нас от всяких неожиданностей!

 

            НО ЕСЛИ БЫ ОН ЗНАЛ, ПРОИЗНОСЯ ЭТИ СЛОВА, КАКУЮ             НЕОЖИДАННОСТЬ ЗАГОТОВИЛА  СУДЬБА  ДЛЯ ЕГО СЕМЬИ!

 

А  пока что Георгий, весело потирая руки,  уверенно сказал:

– Возьмём номера люкс,  а всё остальное приложится.

И семейные пары поселились в номерах-люкс, почти рядом друг с другом. Отель выглядел вполне комфортабельно. Внизу имелся свой ресторан и бар, и даже небольшая сцена в баре, где два раза в неделю взгляды отдыхающих услаждали зажигательные танцы фламенко в исполнении профессиональных испанских танцоров.

Все быстро обустроились и отправились на пляж. Море есть море! Оно стоит того, чтобы к нему стремиться из любого уголка земли. Чтобы к нему  приезжать и приходить.

Мужчины взяли всё необходимое: лежаки, зонты, искупались в море и принялись загорать.

Георгий, ласково держа Милану за руку, энергично произнёс:

– Вот и снова, дорогая, мы с тобой на море, только в этот раз довольно далеко от дома!

Она расслаблено отозвалась:

– Да, это так! Надеюсь, что нам удастся хорошо отдохнуть здесь.

 

На пляже в это время было полно отдыхающих, но в основном слышалась  русская и немецкая речь.  Среди отдыхающих подавляющее большинство составляли немецкие бюргеры.  Все они, весёлые и, если очень мягко сказать, упитанные отдыхали целыми группами, а вечерами по-прежнему весёлые и сильно поджаренные на солнышке всё так же вместе сидели за кружками с пивом где-нибудь в баре или на открытой террасе. Наши же герои резко разделились по интересам на мужскую и женскую компании. После того, как за ужином Георгий предложил с весёлой улыбкой:

– Итак, девочки, есть предложение отдыхать полно и независимо. Позвольте нам с Вячеславом вволюшку посидеть за шахматами, а вы можете отдыхать, и ходить по магазинам сколько вздумается.

Алла прореагировала на это предложение:

– Милана, наши мужички по той лишь причине отпускают нас на длинные поводки, что ни ты, ни я не отличаемся повадками и особенной расположенностью к гулькам, а не то бы они поостереглись отпускать жён в свободное плавание именно здесь в Испании, которая  является родиной стольких знойных мачо.

Вячеслав с улыбкой сказал:

– Как в воду глядишь, ненаглядная моя. Мы именно по этой причине вполне спокойны за вас. Но отдых есть отдых. Вам вместе не будет скучно, а мы сможем хоть немного душой отдохнуть от изматывающего бизнеса, ведь нам ещё и отсюда приходится делать несколько звонков в день, чтобы дать ЦУ.

 

Так и порешили. Всего один раз мужчины пошли посидеть с ними на открытой площадке, где как раз в этот вечер выступали танцоры фламенко. Эти национальные испанские танцы настолько великолепны, настолько зажигательны, полны такой неописуемой грации и страсти, что их стоит увидеть собственными глазами. Хоть сколько сказано об этом истинном чуде испанского народа, но прочувствуешь танец только тогда, когда увидишь. Можно привести лишь одну деталь.

Обычно танец фламенко танцуют несколько пар, по очереди. Одна пара заканчивает своё выступление со своим собственным рисунком танца, затем уходит со сцены под  бурные аплодисменты, и на сцене появляется  следующая пара. Женщины, как правило, стройны и грациозны, одеты в платья с оголёнными плечами и пышными юбками, которыми они выделывают невероятные экстравагантные  виражи, устремляя вверх воланы юбок то руками, то ногами. А мужчины, как правило, одеты в тёмный облегающий фигуру костюм.

Милана всегда воспринимала подобные фантастически красивые зрелища на максимуме эмоций, потому что они обязательно берут человека за душу. Но среди танцоров ей особенно понравилась одна, можно смело сказать, выдающаяся пара. Может быть потому, что именно мужчина был красив именно божественной красотой. Стройный, высокий и несказанно пластичный. Её взгляд он привлёк ещё и тем, что при каждом взмахе его руки от неё в стороны летели капли воды.

Милана шепнула мужу:

– Смотри, дорогой, откуда столько капель воды берётся из его рук? Они прямо брызгами летят.

Он улыбнулся и сказал ей:

– Весь фокус в том, что это не вода, радость моя, это пот, источаемый внутренней страстностью танцора. Вот теперь только представь, сколько страсти в этом мужчине, – неосторожно заострил он её романтическое внимание на этом факте.

Не успел Георгий  договорить, как Алла громко подхватила:

– Нет, вы видели?! С какой страстью танцует этот изумительный мачо! Меня сначала заинтересовало то, что у него с кончиков пальцев летят брызги неизвестно откуда взявшейся воды, затем я присмотрелась и изумилась ещё больше, оказывается, это пот. И если он делает резкий поворот лицом, то капли пота летят в противоположную сторону  от его лица. Вы только посмотрите, всё это чётко видно под софитами. Вот это да! – Восхищённо продолжила она. – Вот это высший класс!

Милана согласилась:

– Да, это точно сильно впечатляет!

Пары танцоров сменяли одна другую, а Милане всё вспоминался тот единственный незабываемый стройный мужчина, способный на такую внутреннюю энергетику. Вскоре представление закончилось, и мужчины отправились в номер, чтобы засесть за свои шахматы. Каждому – своё!

И с этого времени женщины были предоставлены,  по сути, самим себе. Они ходили по вечерам в  диско-бары, но так, чтобы рядом с отелем, чтобы не найти лишних приключений. Или  часов до девяти-десяти сидели за бокалом коктейля где-нибудь на открытой террасе, тоже неподалеку от гостиницы, и наблюдали за местной публикой.

Алла сказала:

– Слушай, Милана, что-то я не вижу здесь такого уж большого количества самих испанцев, в основном только отдыхающие.

Милана ответила:

– Я тоже обратила на это внимание. Как я заметила, испанцы только среди обслуживающего персонала, да и то не скажешь, что мужчин полно. В основном одни женщины.

Алла перевела разговор:

– А ты обратила внимание, как бережно немцы-мужчины относятся к своим пышнотелым жёнам?

Милана ответила:

– И точно. Я тоже обратила на это внимание. Немцы отдыхают целыми группами, оттого им так весело вместе. Посмотри, как правило, их сразу несколько пар, группы до десяти и более человек, – она улыбнулась, – ты только посмотри, какие они все красные, изрядно обгоревшие, и почти все полные. А во время танца мужчина так бережно прикасается к тому месту, где когда-то была талия, и держит свою половину, как драгоценный сосуд.

Алла подхватила:

– И смотрит на неё с такой любовью, словно она не давно и бесповоротно располневшая матрона, а всё ещё юная девушка из его молодости. Это просто удивительно. Посмотри, как они все дружно сидят за столом и как весело реагируют на шутки друг друга, а?

Милана продолжила:

– Какие всё-таки молодцы мужички! Честное слово!  Любой русский муж, если бы пришёл на вечер с женой таких размеров, во-первых,  жутко бы комплексовал уже от одного вида своей второй половины…

Алла добавила с улыбкой:

– Даже, несмотря на собственный живот. Слышала же про таких мужчин, о которых сами мужики говорят: «Зеркальный мужчина».

Милана, как менее искушённая в подобных делах женщина, тут же спросила:

– А почему, интересно?

Алла  быстро ликвидировала её безграмотность:

– Да потому, что они своё сокровище только в зеркало и могут увидеть. А реально, то есть живьём, им живот мешает, – и она с улыбкой добавила, – кстати, я и для женщин подобный тест придумала, хотя нас  с тобой это пока не касается. Но, если ты, сидя на горшке, через свой живот видишь лобок, значит всё в порядке. Если нет, кричи: «Караул!»  Когда я женщинам на работе предложила этот простой и лёгкий тест своей стройности, который, естественно, не напечатают в глянцевом журнале, все бабоньки дома быстро побежали в туалет тестировать себя и многие вернулись оттуда с неутешительными результатами. Потом долго все хохотали на работе. Великое – всё просто.

Милана только изумлённо выдохнула:

– Вот это да! Разве так бывает? Я имею в виду мужчин.

Алла продолжила со знанием дела:

– Бывает, бывает, если они сами о себе так говорят.  А во-вторых, подобный экземпляр, придя на мероприятие с полной женой,  без конца шнырял бы по залу глазами в поисках какой-нибудь девицы, которой можно тайком построить глазки, предварительно во время танца, развернув  к ней задом свою необъятную жену.

Милана продолжила:

– А эти немцы, ты только посмотри какие молодцы, они даже на таких красавиц, как мы с тобой, ни разу не взглянули. Это действительно показатель их верности, порядочности и преданности.

Так, по вечерам, Милана с Аллой ходили слушать музыку, и пили коктейль в каком-нибудь близлежащем кафе. Если же кто-то из мужчин желал к ним подойти, то, не встретив расположения от столь красивых дамочек, переходил к другим, более доступным женщинам из отдыхающих.

А сами женщины, если уставали от грохота музыкальных инструментов, шли к своим мужьям, чтобы узнать, кто кого в ожесточённой шахматной баталии? Но истина в том, что эти заядлые шахматисты были настолько равны по интеллекту и настолько равны друг другу как партнёры по шахматам, что, несмотря на все усилия, чаще всего заканчивали партию вничью. Поэтому-то и был у них столько силён азарт и желание выиграть. Вот они и проводили всё своё свободное время за этой  всецело захватывающей их обоих интеллектуальной игрой.

Когда женщины вошли в номер, Алла тут же, прямо с порога спросила:

– Итак, уважаемые друзья, кто сегодня кого и чья жена  может аплодировать         первой?

Георгий удручённо констатировал:

– Пока что ничья!

Алла продолжила:

– Мы видим, что у вас равный интеллект, но спешу порадовать, точнее, огорчить вас сообщением, что самый высокий  коэффициент умственных способностей, когда-либо зарегистрированный на земле, принадлежит, увы для вас, уважаемые мужчины, именно двум женщинам. Это доказанный учёными факт. Сама читала. Эта информация настолько пришлась мне, как женщине, по сердцу, что я её даже запомнила, могу процитировать, хотите?

Её муж улыбнулся:

– Даже если мы сейчас замашем с Георгием руками в знак протеста, ты же всё равно процитируешь, так что дерзай, а мы постараемся пережить эту новость:

Алла, подбадриваемая подругой, процитировала:

– «Два самых высоких показателя IQ, когда-либо зафиксированных на Земле, принадлежат ЖЕНЩИНАМ!».

Милана добавила ей в тон:

– И ещё, дорогие мужчины, у меня есть одна, буквально выбивающая почву из-под ваших устойчивых ног, подробность. Согласитесь, и это всем известный факт, что мужчинам нравятся женщины с большой грудью, но не слишком, если мягко выразиться, умные, так?

Вячеслав с улыбкой уточнил:

– Но нам предпочтительнее слышать и произносить: « С большими грудями».

Милана продолжила:

– Так вот учёными доказано, что у женщин с большой грудью на целых несколько единиц IQ выше, чем у плоскогрудых, вот так-то!

Вячеслав улыбнулся и добавил:

– Что ж,  для нас отрадно то, что вы у нас обе в полном порядке.

Милана добавила:

– И, кроме того,  мы не только умные, но и красивые.

Алла продолжила:

– Мальчики, а вы не боитесь, что нас уведут или украдут страстные испанские тореадоры?

Георгий, не лишённый чувства логики, тут же ответил:

– Положим, страстные испанские тореадоры, как мы знаем, здесь, на побережье, не водятся. В прибрежных отелях в основном водятся отдыхающие бюргеры с жёнами, а они, как вы сами изволили заметить на пляже, все полные и пожилые. А если и попадается экземпляр, который может заинтересовать леди с прихотливым вкусом, таких, как вы у нас, так он уж обязательно обзавёлся подругой, которая вцепилась в него мёртвой хваткой и ни за что не отпустит, – и он, уверенно улыбнувшись, добавил, – вот так-то, дорогие мои. Так что у нас с Вячеславом как бы нет серьёзных поводов для опасений, – при этом он, посмотрев на Милану,  с улыбкой уточнил, – так, дорогая?!

Милана тоже улыбнулась в ответ:

– Точно так, дорогой! К тому же ты прекрасно знаешь, что ты у меня самый лучший и больше я никогда ни на кого не посмотрю.

 

На следующий день, сразу после завтрака, мужчины, как всегда уселись за шахматную доску, а женщины надели купальники, легкие платья, сложили в сумки всё необходимое и отправились на пляж. Благо пляж находился,  чуть ли не через дорогу. Милана с Аллой взяли напрокат лежаки и, накрыв лица шляпками, принялись загорать. Стоял тёплый и по-летнему ласковый день. Солнышко ещё не так сильно припекало, а море тихо и успокаивающе плескалось неподалеку своим вечно-одухотворённым прибоем…

Молодые женщины, обе идеально сложенные и ухоженные, были всем хороши и довольны: и собой, и богатством, и окружением достойных мужчин. Хотя самым значительным из всего перечисленного были, конечно же,  их тоже красивые и бесподобно успешные мужья, ибо и Георгий и Вячеслав были более чем  просто привлекательны, они были во всём состоявшимися мужчинами. И искать им замену было бы, как для одной, так и для другой, верхом неблагоразумия, в этом Георгий был абсолютно прав.

Поэтому женщины лежали спокойно, даже не поворачивая голов и не подглядывая тайком из-под полей шляп за проходящими мимо мужчинами, которые, естественно же, сразу же обращали внимание на  двух красавиц. Милана с Аллой лишь изредка переговаривались между собой на всякие пустяковые темы. Затем они поплавали немного и снова принялись загорать.

Милана разомлела под  лучами ласкового солнышка, и начала было дремать….

 

Вдруг, словно во сне, она услышала ясный и упругий  мужской голос:

– Так это же потрясающе! Это же потрясающая идея! И как только она нам сразу в голову не пришла?

Милану словно в сердце кольнуло! Словно лёгким током дёрнуло и от голоса и от столь давно не слышанного именно этого слова. От неожиданности она быстро, не осознавая даже до конца своих действий, снова надела шляпку и, резко сев на лежаке,  посмотрела в сторону, откуда донёсся этот голос.

Рядом, на постеленных полотенцах лежали двое молодых мужчин в очках и что-то оживлённо обсуждали, не обращая ни на кого, ни малейшего внимания, даже на красивых женщин рядом. И когда она в очередной раз услышала столько характерное только для одного человека на свете слово «потрясающе», ибо с таким оттенком в голосе и с таким вдохновением мог произносить его только Олег. Тогда, совершенно против её воли  всё в ней с невероятной силой буквально в одно мгновение рванулось  к нему: всё недосказанное, всё недоуслышанное, всё недолюбленное в её существе…

И она, не осознавая толком своих действий, встала  и, подобно сомнамбуле, пошла прямо на его голос. Алла только и успела окликнуть её:

– Милана, ты куда?

Но Милана уже подошла к мужчинам и произнесла всего одно слово:

– Олег?

Мужчины оба резко соскочили со своих полотенец и Олег, не менее изумлённо    ответил:

– Милочка? Ты! В Испании? Вот так встреча! Это просто потрясающе!

Она  в крайнем смущении сказала:

– Я тебя по этому твоему неизменному словечку  узнала.

Он стоял перед ней великолепный, молодой, полный сил в свои неполные тридцать лет, во всей своей полностью расцветшей мужской красоте. И лица и тела. Она невольно разглядывала его теперешнего, столь удивительно снова подаренного ей судьбой.

У Олега были точно такие же, как и раньше, русые волосы, только тогда он был коротко пострижен,  а сейчас  его густые волосы, расчёсанные на прямой пробор, двумя ровными густыми волнами обрамляли его высокий и открытый лоб, ниспадая почти до ушей. И теперь он  отрастил небольшие усики и небольшую бородку. И его улыбка!  По-прежнему обворожительная улыбка, при которой  довольно большой рот открывал чуть ли не все здоровые и белые зубы.

И даже его янтарные глаза не были скрыты очками. Он специально приподнял их на лоб. У него по-прежнему был слегка крупноватый мужской нос и приятный овал лица. Затем взгляд невольно падал на всю его стройную и возмужавшую фигуру. Своей идеальной осанкой он вполне был похож на фигуриста, настолько разворот плеч у него был красивый и раскованный, а живот подтянутый и по-мужски выхоленный… Ноги стройные и  сильные. Настоящая картинка, а не мужчина!

Его вечный и закадычный друг Стас, а Олег был на пляже именно с ним, тоже  более чем хорош. Два настоящих супермена! Судя по всему, они по-прежнему были друзья-неразлей-вода. Милана  и Олег разглядывали друг друга может быть лишь секунды… Затем Олег без малейших раздумий  схватил её на руки и закружился с ней по песку, радостно восклицая при этом:

– Милочка, как я рад снова видеть тебя! Если бы только знала! Ты  единственная девушка, о которой я жалел всю свою жизнь. Я так жалел, что потерял тебя, – вполне искренне проговаривал он, – правда, правда, спросил у моего лучшего друга, если не веришь!

Он по-прежнему продолжал кружиться с ней по песку и приговаривать:

– Ты – обворожительна! – Фонтаном выдавал он свои радостные эмоции. – Это просто невероятно, что Судьба подарила мне эту встречу! Понимаешь, мы ведь случайно здесь оказались со Стасом. Просто перед одной встречей нам надо было обсудить одно дело, вот мы и пришли на пляж, а должны были оказаться сейчас, хочешь – верь, хочешь– не верь, совершенно в другом месте!

Милана, оказавшись в его невольных объятиях, на его сильных и могучих руках, точнее в его сильных и могучих руках, вновь за доли секунды пережила острейшие, в одно мгновение снова ожившие в ней, захватившие всё сознание и тело, всю её без остатка, когда возрождённые им же чувства к нему…

Как могло быть иначе?!  В нём было столько экспрессии, столько пламенной  истинной жизни и сердца, и тела!  Столько весёлой бесшабашности, и вместе с тем уже  внутренней значительности, столько непередаваемой мужской притягательности, что у неё вновь не было никакой силы противостоять его мужскому обаянию, которое снова мощнейшей волной внезапной и прямо физически ощутимой радости разлилось по её сердцу и по всему её существу…

Затем она всё же с деланным возмущением воскликнула:

– Что ты делаешь, дикий деятель?! Сейчас же опусти меня на землю, я – замужняя            женщина.

Его друг рассмеялся:

– Это ты верно, Милана, подметила. Это определение «дикий деятель» более всего  подходит к нему.

Но Олег и не думал опускать её на песок. Он, сильный и молодой, продолжал держать её на руках, поскольку для него по-прежнему не существовало никаких законов, никаких запретов и ограничений, тем более собственных. И этот молодой наглец без тени смущения весело заявил:

– И что из того что ты замужем? Что это меняет? Ведь согласись, что по-настоящему ты любила только меня одного и продолжаешь любить, я это даже сейчас отлично чувствую! – уверенно добавил он.

 

На этот шум-гам-тарарам  поспешила Алла выручать свою подругу. Только тогда Олег опустил Милану на песок и деланно-галантно представился:

– Меня зовут Олег, а это мой лучший друг Стас, очаровательная незнакомка.

Алла тоже не могла устоять против его обаяния и подала ему руку для поцелуя. Затем, мгновенно, то есть чисто по-женски  оперативно, прояснив для себя, что к чему, обратила свой взор на Стаса.  Олег со Стасом были скорее ровесниками,  может быть Стас на пару лет старше Олега, но как всегда роль «перпетуум мобиле» у двух друзей выполнял именно Олег. Он тут же предложил:

–Девочки, идёмте куда-нибудь и отпразднуем нашу совершенно потрясающую     встречу с Милой на испанской земле.

Милана уже слегка пришла в себя от неожиданной встречи с Олегом и решительно заявила:

– Спасибо большое за приглашение, мальчики, но нам пора. Нас ждут мужья, мы им обещали вернуться через полчаса.

Олег и не думал сдаваться. Он, как всегда, тут же взял инициативу в свои руки и  решительно заявил:

– Подумаешь, часом раньше, часом позже. Милочка, я тебя не узнаю, неужели ты не рада видеть меня, сокровище моё? Если бы ты знала, как я счастлив видеть тебя снова, то ни одной минуты не задумывалась бы. Ты стала ещё красивее! Настоящая супермодель! У тебя фигура настоящей юной богини…

Из его яркого рта, как из рога изобилия, так и сыпались не менее яркие и впечатляющие женское сердце словечки. И она почувствовала, что у неё снова, как и в студенческие годы, почва уходит из под ног…

Но она всё  же, не меняя решительного тона, заявила:

– Да нет, Олег, встрече я рада. Я рада была  снова повидать тебя, но нам и вправду пора.

Олег не менее энергично воспротивился:

– Э нет, так не пойдёт! Если вы сегодня так заняты, то мы с другом приглашаем вас погулять завтра по Барселоне. Просто погулять по городу, – он лукаво сверкнул своими бесподобными глазами и добавил, – ведь днём-то даже замужним женщинам не возбраняется погулять по городу со старыми друзьями? Чего вам бояться? Мы же такие молодые и привлекательные мужчины, верно ведь? – со знанием дела подытожил он,  обращаясь именно к Алле и интуитивно надеясь на её поддержку, – в общем, девочки, завтра в десять часов утра мы ждём вас на остановке электрички, годится?

И тут почему-то именно Алла приняла решение, предварительно взглянув на Стаса:        – А почему бы нам и вправду не отправиться на экскурсию с молодыми и знойными мужчинами, – и тут же, как деловая женщина спросила, – а чем вы, мальчики, занимаетесь?                                                      

Олегу так хотелось увидеть Милану ещё и завтра, поэтому он охотно ответил Алле в благодарность за её согласие и поддержку:

– Мы, Аллочка, в ранней юности были со Стасом отменными шалопаями. Мила подтвердит это, но у шалопаев позднее, как уже доказано учёными специалистами, открывается как бы второе дыхание, поскольку у них, как у зубрил, озабоченных получением  пятёрок, не заорганизовано мышление. И эти бывшие бездельники, – радостно блеснул он своей бесподобной улыбкой, – в процессе эволюции находят в себе целый кладезь неиспользованных моральных и интеллектуальных ресурсов. В результате чего мой друг Стас имеет здесь, на побережье, несколько казино, а я прилетел к нему, чтобы поучиться у него. Я пока что не рискнул открыть казино за границей, но имею казино в Питере.

Стас поддержал друга, тоже обращаясь к понравившейся ему  Алле:

– Мы решили, что самый прибыльный бизнес – это нефть и алмазы, но до этого мы пока что не дотянули, решив временно остановиться на гостиничном бизнесе и на казино, а там видно будет, – точно так же, как и Олег, самовлюблённо добавил он.

Алла охотно согласилась:

– Да, этот бизнес, если с головой поставлен и с умом отлажен, действительно может давать неплохую прибыль.

Олег снова сказал, добавив самоуверенной прыти в голос:

– Поэтому мы для таких очаровательных девушек вполне подходящие кавалеры, так что не сомневайтесь. Итак, завтра в десять!

Алла опять ответила, видя, что Милана по-прежнему находится в полушоковом состоянии от встречи с Олегом:

– Я думаю, что мужья нас отпустят на экскурсию в Барселону, – она кокетливо улыбнулась Стасу, –  если мы предусмотрительно умолчим о вашем присутствии в нашей компании.

Олег радостно и самодовольно сказал:

– Тогда до встречи!

 

И Милана с Аллой направились к гостинице. Через некоторое время Милана всё же обернулась, но мужчин уже не было.

И тут Алла со свойственным ей энтузиазмом спросила:

– И чего ты так энергично, подружка моя, отнекивалась от экскурсии? Такие два мэна, даже супермена, хотя если ситуацию привязать к местному колориту, – улыбнулась она, – то два настоящих знойных мачо, хоть и не испанской крови.

Милана слабо улыбнулась:

– Дорогая моя, поверь мне, эти двое ещё похлеще будут самих носителей этого слова, то есть испанцев.

 

 

Милана в изнеможении присела на ближайшую скамейку и продолжила:

– Ах, Алла, ты даже вообразить не можешь, какой омут представляют собой эти два мальчика. Мы с подругой Ларисой влюбились в них с первого взгляда, как только они подошли к нам на университетском новогоднем вечере. Потом обе, места себе не находили от страданий, столько кровушки  попили тогда из нас эти два бесшабашных красавчика.

Алла легко согласилась:

– Да, они действительно оба очень хороши собой. Тут уж ни дать ни взять, как говорится.  И ничего к этому не добавить.

Милана чуть ли не со стоном продолжила:

– В том-то вся и проблема, что они и нас с тобой легко могут затянуть в тот же самый омут, – она чуть ли не обречённо вздохнула и добавила, – или тебе не хватает для остроты ощущений испытать погружение в  сугубо отечественный омут на испанской земле? В омут дикого  необузданного всепоглощающего влечения, на которое способны и которому более всего подвержены только русские мужчины и женщины, потому что наша кровь словно замешена на том же самом диком хмеле неуправляемых волей и разумом страстей. А эти мальчики, теперь уже зрелые мужчины, легко это могут устроить, уж ты поверь мне. Я всю  жизнь не могу забыть этого ловеласа, хотя вполне счастлива в браке, как ты видишь сама.

Алла энергично добавила:

– Ах, милая моя, если женщина не может забыть в браке другого мужчину, его только с большой натяжкой можно назвать счастливым. Лишь видимо счастливым браком. А настоящее подлинное счастье способно порождать, испытывать и хранить исключительно  наше сердце. Но мне кажется, он того стоит, ты только посмотри, сколько в нём весёлой мужской силы! Сколько экспрессии, сколько остроумного азарта и просто море обаяния. На самом деле, подружка моя, это редкостный экземпляр.

Милана продолжила:

– Да,  всё верно. Я это знаю, но и ты ещё можешь узнать. Ведь Стас только с виду менее экспрессивен, как ты выразилась, но Ларисе он мотал нервы с не меньшим успехом. Она тоже  ждала его, как ненормальная, уж ты поверь мне. Но так видно распорядилась судьба, что ты приняла решение за нас двоих. И теперь я сама чувствую, что у меня  не хватит силы отказаться от поездки, – и снова обречённо с видом животного, приготовленного для закланья, добавила, – а если у меня не хватит силы отказаться от поездки, то тем более не хватит силы устоять перед ним. Я точно потеряю завтра голову, я это чувствую, потому что он настолько искусен в любви, настолько ласков и нежен, как только он начинает целовать меня, я сразу теряю рассудок…

Алла, не снижая темпа, добавила:

– И что с того, что ты потеряешь голову? Я тоже готова потерять голову с тобой за компанию, Стас действительно более сдержан, чем Олег, но внутренняя сила в нём не меньше, я это уже сейчас отлично чувствую.

Милана улыбнулась:

– Пока не знаю, хорошо это или плохо, но получается, что всё возвращается на круги своя, – затем снова с обречённым раздумьем в голосе призналась  подруге, – сейчас, наверное, у меня самый сложный момент в жизни, когда я стою перед конкретным выбором. Если я не поеду завтра, то буду жалеть об этом всю свою жизнь, но если поеду, то тоже как бы не пришлось жалеть остаток жизни. Проблема в том, что я не знаю, как мне поступить?

Алла решительно заявила:

– В таких случаях, когда не знаешь, как поступить, особенно в сердечных делах, как у тебя сейчас, всегда нужно слушать своё сердце и полагаться только на него, оно точно знает, что для тебя лучше, – и уверенно добавила, – но согласись, это ведь неспроста ваша внезапная и действительно похожая на чудо встреча? Ты же сама слышала, как они оба в один голос утверждали, что их и близко не должны было быть на пляже в это время, когда мы с тобой пошли туда. Они оказались там по воле случая.

Милана добавила:

– Возможно, но Господь Бог говорит, что  ни один волос с головы не упадёт без Его ведома, что ты на это  скажешь?

Алла ответила:

– Да что ты себе душу терзаешь? Отнесись к этому спокойнее, тем более, если самому Господу Богу угодно, чтобы вы встретились. Тогда вообще без проблем, – она улыбнулась, – если Отец Небесный берет ответственность на себя, полагаю, тебе не о чем беспокоиться.

Милана искренне ответила:

– Был бы у меня другой муж, я согласна была бы отнестись ко всему этому проще, но Георгий – лучший из мужей,  я уже заранее чувствую себя изменницей по отношению к нему, но решительно ничего не могу с собой поделать.

Алла успокоила её:

– Но это ведь твоя первая любовь, а за первую любовь не судят, сколько угодно тому исторических примеров имеется.

Милана добавила:

– Знаешь, мне кажется, к слову любовь, если она настоящая, никак не подходит имя числительное: первая, вторая, третья… Не важно, какой она была по счёту, но настоящая любовь бывает только одна-единственная. Увлечений может быть несколько, в том числе и серьёзных, но вот любовь, на мой взгляд, может быть только одна. И любая женщина, если заглянет в себя поглубже и беспристрастно оценит свою жизнь и свои отношения с мужчинами,   согласится со мной…

 

 

                                                                    ГЛАВА VII

 

Весь этот вечер Милана терзалась между полярно-противоположными состояниями: поехать, не поехать.  «Чего же проще, – сокрушённо думала она, – взять и не поехать! Просто взять и элементарно отказаться от поездки в Барселону. Он ведь знает, что я замужем. Поймёт – хорошо, не поймёт – это его трудность…» Она вспомнила, насколько Олег сам был удивлён этой внезапной встречей. Милана отчётливо видела это.

Но по истечении какого-то времени, когда он осознал до конца всю серьёзность ситуации, а вместе с ней и важность встречи и для неё и для него, он, как истинный охотник, начал страстно желать продолжения. Тем более что Милана расцвела ещё больше и теперь нет преград к близости… Поэтому он, видно, уже на расстоянии так тянул её душу к себе, что она всё реже и реже думала о том, чтобы не поехать. По той простой причине, что у неё всё меньше и меньше оставалось сил не только для внутреннего сопротивления, но даже для самой  мысли об этом…

И она начала обманывать себя размышлением о том, что самой близости можно ведь избежать. Подумаешь, если они просто погуляют по городу и посидят все вместе в ресторане или на открытой террасе, как старые добрые друзья… И с этой мыслью она уснула.

Утром её выручила Алла, она пришла в номер и сказала Георгию:

– Георгий, отпустите нас с Милой  съездить в Барселону на электричке, мы хотим посмотреть, что там продают в их элитных салонах, ты не против? Муж меня отпустил. А к вечеру, часам к семи, мы вернёмся. Заодно прогуляемся по городу.

Георгий даже обрадовался, что целый день им никто не будет мешать за шахматной доской и с улыбкой, хоть и с деланным гневом, сказал:

– Можно подумать, девочки, что у вас есть хоть в чём-нибудь и хоть малейший     дефицит.

Алла философски молвила:

– Каждому – своё! Вам же тоже неплохо будет, если мы целый день не будем стоять над вашей душой.

Есть великий психологический принцип: если хочешь добиться от собеседника желаемого, то говори с ним о том, что важно для него, а не для тебя! И лишь только в этом случае он тебя услышит полно и всецело.  Это тут же сработало. Георгий согласился:

– Да, это так. Это я только для порядка слегка возмутился. Конечно, поезжайте. Только будьте осторожнее.

Алла тут же успокоила его:

– Но мы ведь поедем на электричке, тем более днём, когда вокруг полно людей. Мы не будем брать без вас такси. И обещаем, что постараемся быть предельно осторожными. К тому же нас двое. Так что, мальчики, играйте в своё удовольствие  и за нас не беспокойтесь.

 

Милана тем временем спешно собиралась в поездку. Наконец они вышли с Аллой из гостиницы и направились к остановке электрички.  Им надо было идти довольно далеко. Алла предложила:

– Может быть, такси возьмём?

Милана сама не своя от волнения перед предстоящей встречей с Олегом только и сказала:

– Но ты же сама сказала мужу, что такси брать не будем, давай лучше прогуляемся,          время ещё есть.

Милана была одета во всё белое и от внутренней взволнованности хороша как никогда. На ней были надеты белые джинсы со стразами по бокам и белая трикотажная кофточка, обтягивающая её идеальной формы  грудь и подчёркивающая  тонкую талию. Волосы она едва успела высушить феном, и сейчас они крупными волнами ниспадали ей на плечи. Спереди на лоб падала густая, зачёсанная чуть набок чёлка, её  блестящие чёрные волосы идеально оттеняли прекрасную молодую кожу  лица со слегка порозовевшими от волнения щеками.

Алла  была одета в светло-голубые джинсы и модную майку на тонких бретельках. Она тоже – очаровательная молодая женщина. Её  модно выкрашенные в цвет красного дерева и искусно уложенные волосы отлично подчёркивали горделивую посадку головы на высокой шее. И практически все молодые мужчины оборачивались им вслед, а то и на ходу делая предложения познакомиться поближе.

По дороге Милана нервно пошутила:

– Ладно, Алла, я волнуюсь  перед встречей с Олегом, это ясное дело, но ты отчего так невероятно похорошела? Никак тебе понравился его друг Стас?

Алла тут же, без утайки ответила:

– А ты знаешь, понравился! Он конечно, не столь словоохотлив, как Олег, но в нём что-то без сомнения есть. Какая-то внутренняя сила, что ли, которая таится в нём в виде сжатой пружины. И мне любопытно было бы посмотреть, что из этого выйдет, если она всё же разожмётся? – И добавила с улыбкой. – К тому же, согласись, слабак не смог бы открыть казино в чужой стране. Для этого точно нужно обладать недюжинной внутренней силой, если каждому известно, от скольких хвостов приходится отбиваться.

Милана добавила:

– А Олег обмолвился, что он ещё и процветает.

Алла улыбнулась:

– Так что этот молчун мне по душе и по нраву. Во всяком случае, в качестве партнёра для прогулок на один день.

 

Когда они подходили к платформе электрички, мужчины, тоже оба в светлой одежде, чистые, выбритые и благоухающие, с дорожными лёгкими сумками через плечо энергично направились им навстречу. Милана сразу заметила, что Олег тщательно готовился к встрече. Он с нескрываемой радостью и широкой улыбкой радостно выпалил:

– Девочки, какие вы молодцы, что сдержали слово! Нам тоже пришлось ради этой поездки отменить пару важных встреч. Какие вы умницы, что приняли правильное решение, – возбуждённо повторил он, – а выглядите вы просто потрясающе!

Милана,  со слегка смущённой улыбкой, уточнила:

– А ты уверен, что мы приняли  именно правильное решение?

Он сверхуверенно, уж чего-чего, а уверенности в нём было всегда хоть отбавляй,

произнёс:

– Абсолютно уверен! Видите, мы уже купили билеты на четверых до Барселоны.

И электричка будет по расписанию, мы узнавали. А вот и она, – радостно воскликнул он.

 

Они вошли в электричку и заняли свои места за столиком. Милана с Олегом сели друг напротив друга у окна, а Стас с Аллой рядом с ними. Стас, как верный Санчо Панса, быстро достал из сумки напитки, разовые стаканчики и множество маленьких вкусностей в упаковках – для дам. Мужчины быстро разлили сок, и Олег начал держать импровизированную речь с хорошими пожеланиями на сегодняшний день…

Электричка плавно катила по рельсам. Заводилой в разговоре, как всегда, был Олег. Милана по привычке отвечала на его достаточно колкие шуточки, а сама  бесконечно радовалась, так же полно, как и когда-то в юности, что снова просто видит его. Просто слышит его! Настолько он остался для неё не испитым. Этот, в  бывшем, взбалмошный парень, а теперь столько привлекательный молодой мужчина, которого она всем сердцем  любила  в юности…

И эта её внутренняя любовная нервозность легко передавалась ему, отчего он становился всё красноречивей и остроумней в её обществе. Он без конца острил, как всегда перемежая все свои высказывания словечком «потрясающе». Вскоре электричка начала приближаться к  морю. Рельсы шли прямо по самому побережью.

На пляжах было полно отдыхающих из прибрежных отелей. Пляжная картина везде одинакова: одни лежали на лежаках, другие на собственных полотенцах, третьи ходили по пляжу, четвёртые плавали.

Вдруг электричка подошла к довольно скрытому месту на берегу. Между двух каменных нагромождений затерялась небольшая бухточка, покрытая ровным и чистым, почти белым песком. И буквально на расстоянии пятисот метров от проходившей электрички, или чуть ближе, на глаз не определить, по этому уединённому пляжу ходили нудисты, зная, что буквально все лица в электричке в данный момент приклеились к окнам вагонов. Милана тоже впервые в жизни видела голых людей на пляже. А это зрелище явно не из простых, особенно когда ты видишь это в первый раз. Но нудистов, казалось, этот подчеркнутый к ним интерес мало заботил. Мужчины с поникшими головками их сокровенных достоинств мягко фланировали по песку, ничуть не обращая внимания на проходящую мимо электричку.

Милана, перехватив замысловато-испытующе-сексуальный взгляд Олега, тут же отвела глаза от окна. И больше в него от внутреннего смущения не смотрела. Она слышала и читала про нудистов. Само определение происходит от французского слова «nu» – обнажённый. И про вуайеристов, опять же от французского глагола «voir» – смотреть, видеть. То есть эти мужчины были идеально сложены и красивы сами по себе, но кроме демонстрации своей прекрасной внешности, вряд ли могли предложить даме что-либо более конкретное, а потому и более интересное.

Типа, смотри, любуйся, но далее воображение не распускай. Вот потому-то эти мужчины, выбрав именно такой, видимо внутри всё же  слегка их возбуждающий путь самодемонстрации, вальяжно разгуливали по песку туда-сюда, хотя рядом находились тоже идеально сложенные молодые женщины. Женщинам хоть в этом смысле легче: она хороша собой и ей нет нужды что-либо демонстрировать, кроме идеальных линий тела да красивой груди.

 

И надо же было такому случиться, что именно у окна  в этот момент оказалась по сути своей непорочная Милана и много чего повидавший и познавший друг её юности. Сначала она даже боялась посмотреть ему в глаза… Но когда она встретилась с его янтарно-возбуждающим взглядом, с его по-мужски хищными глазами охотника, она вдруг в одно мгновение почувствовала нечто такое, чего никогда ей испытывать не доводилось. Она вдруг почувствовала  неожиданный и невероятно властный   зов плоти. Её охватило внезапное и сильное желание, которого ни разу прежде она не испытывала и даже понятия не имела, что нечто подобное вообще бывает. Это было сильное, мощное, непреодолимое желание женщины к мужчине, случившееся с ней так внезапно и так наяву, что  она не на шутку растерялась. Всеми силами она пыталась овладеть собой, до предела сжалась всем своим существом, но желание не только не проходило, а, наоборот, усиливалось и требовало немедленного удовлетворения. И случись такое, что они остались бы сейчас в вагоне одни, пожалуй, она, ничего не осознавая, кроме своего неудержимого влечения, сама бросилась бы в его с таким неистовством влекущие её объятия…

Олег, будучи искушённым в этих делах мужчиной и, стало быть,  отчётливо чувствовавшим, что с ней происходит, внутренне не позволял ей справиться с этим, с фантастической скоростью,  нарастающим желанием. Скорее всего, это именно он возбудился и передавал ей этот импульс непреодолимого желания, а она, не будучи искушённой в таких делах,  с невольной готовностью так явно отозвалась, откликнулась на него…

Никогда ничего подобного, даже за несколько лет замужества, с ней не происходило, ничего подобного она и близко не испытывала. И теперь зрачки её глаз от неожиданности всего происходящего с ней невольно, от какого-то невнятного испуга, слегка расширились, словно она испугалась себя же и своё собственное тело, которое внезапно и столь властно заявило о себе.

Милана снова попыталась сжаться, но этот острейший сладостно-мучмиельно-манящий и невероятно влекущий зов плоти всё не проходил, а, наоборот, усиливался, побуждаемый напротив сидящим мужчиной, который, в отличие от неё, внутренне наслаждался её смятением, которое, скорее всего, сам же и породил.

В то время как она была в полной растерянности от этого доселе неведомого и столь сильного и странного ощущения, с такой силой довлеющего в эти минуты над её разумом и сознанием, Олег, будучи изощрённым знатоком всех этих амурно-постельных дел, по-прежнему продолжал полностью манипулировать её полным смятения состоянием. Он, ловко жонглируя словами в разговоре, тем временем ни на минуту не ослаблял своего внутреннего сладостно-агрессивного мужского напора…

Милана же вдруг замолчала и просто смотрела в окно, изо всех сил стараясь овладеть собой…

Наконец они доехали до Барселоны.  Недалеко от станции электрички находится огромный современный супермаркет, перед которым, переливаясь всеми  цветами радуги, красуется довольно большой фонтан. Щедро расточает  под солнцем свои весёлые брызги, облегчая в жару жизнь  женщинам с детишками.

Как только они слегка отошли от платформы, и Стас предложил зайти куда-нибудь         перекусить, Олег решительно заявил:

– Нет, ребятки, мы столько лет не виделись с Милой, вы простите нас за желание побыть вдвоём. Надеемся на ваше понимание. Вы сами погуляйте, пообедайте и пообщайтесь.

Стас и Алла понимающе переглянулись, а Олег, не снижая решительности в тоне,  добавил:

– Давайте встретимся в этом же самом месте в шесть часов вечера и затем все вместе вернёмся домой, точнее, в гостиницу хорошо?

Милана вдруг почувствовала себя, как агнец для закланья, но у неё не было ни сил, ни  желания сопротивляться его словам. По извечному праву мужчины он всё решил и за себя и за неё. И ей оставалось только покориться его воле – воле любимого, избранного ею самой и особенно её ердцем мужчины. И пока он решал её судьбу, она просто молча стояла рядом с ним.

Алла, отлично понимающая, как женщина, что в душе её подруги в сей самый момент происходят отчаянные природные катаклизмы, на решительное желание Стаса возразить не менее решительно подняла руку и сказала:

– Хорошо. В шесть, так шесть, – она тоже с заметным волнением в голосе продолжила, – я надеюсь, что мы тоже найдём со Стасом, чем заняться. Верно, Стас?

И она решительно взяла его под руку и увлекла в противоположную от  Олега и Миланы сторону.

Олег в ту же саму минуту поднял руку и лихо остановил такси. Он открыл дверцу такси и на чистейшем английском языке, без малейшего акцента, что вызвало невольное восхищение и даже изумление  Миланы, сказал водителю:

– Мы только что вернулись с супругой из поездки, везите нас в ближайший пятизвёздочный отель, нам надо немного отдохнуть с дороги.

Водитель, взглянув на Милану и поняв, что она вовсе не похожа на путану, но  вполне похожа на его супругу, только согласно кивнул головой и произнёс привычное для таксистов:

– О’ кей!

А Милана, услышав, видимо, столь желанное для него слово «супруга», лишилась последних внутренних иллюзий и постаралась просто расслабиться, приняв данность как должное.

Олег у стойки уверенно улаживал все формальности, а она сидела на ближайшем, обитом дорогим шёлком диванчике. И столь разные чувства вихрем проносились у неё в сознании… В эти минуты она, находясь в сильнейшем внутреннем  замешательстве, всё же пыталась вразумить себя, задавая себе почти один и  тот же вопрос: «Что ты делаешь? Остановись! Ведь ты собираешься изменить мужу? Остановись, ещё не поздно, он ведь всей душой любит тебя!..»

Но как только Олег, весело подбрасывая полученный ключ от номера, приблизился к ней и уверенно взял её за талию, это новое для неё, похожее на шквал ощущение,  неизъяснимо мощно выраженное в сильнейшем желании,  вновь охватило её с непреодолимой силой. И она опять,  с тем же самым шоковым удивлением внутри, дивилась тому, что никогда прежде ничего подобного ей испытывать не доводилось. И вот оно вновь охватило всё её существо точно с такой же,   абсолютно не поддающейся контролю разума силой, как и в первый раз в электричке. И с той же самой интенсивностью, поэтому все попытки самосознания, направленные на какое-либо ограничение или сдерживание, были мгновенно отметены этой неуправляемой внутренней стихией тела, так как  ей не были известны ни пути, ни средства борьбы с ней.

Милана прежде даже представления не имела, что такое вообще бывает, и как с этим бороться или противостоять ему. И поделиться не с кем, и не у кого спросить совета. Рядом был мужчина, любимый, сильный, крепкий, молодой и столь желанный… Теперь она уже внутренне, интуитивно догадывалась, что именно он и является тем самым мощнейшим генератором этой сексуальной целиком захватывающей  сознание энергии, справиться с которой неспособна никакая иная сила…  Теперь и она внутренне, что называется нутром понимала, что уже и сама не сможет остановиться. Она должна  испытать, что же это такое на самом деле, если уже на подступах  со всем этим нет никакого сладу…

 

Они вошли в номер. Едва за ними захлопнулась дверь, и он повернул ключ в замке,  Милана поняла, что и Олег тоже, несмотря на всю свою рисовку и браваду перед Стасом и Аллой,  очень сильно волнуется. Хотя он, как опытный мужчина, понимал, да и знал уже по собственному опыту, что с такой женщиной, как она, нужно быть предельно бережным и осторожным. Он снял свою сумку с плеча, опустил её на ближайший стул, осторожно взял из её рук сумочку и тоже поставил рядом. И только затем порывисто обнял её и, крепко прижав к себе, принялся за свои красноречивые уговоры, в искусстве которых ему ещё и в двадцать лет не было равных:

– Мила, дорогая моя, расслабься, хотя ты чувствуешь, что я тоже, как ни странно даже мне самому, очень сильно волнуюсь. Пожалуй, впервые в жизни, – с искренним удивлением повторил он, – я точно так же сильно волнуюсь, как и ты. Я прекрасно понимаю всё, что ты сейчас чувствуешь и ощущаешь, всё, что с тобой происходит, как будто ты и я – это единое целое. Невооружённым глазом видно, что ты чиста и непорочна, но согласись сама, госпожа Судьба подарила нам этот шанс, и ты это знаешь не хуже меня…

Милана просто слушала, а он продолжал свой страстный и убедительный монолог:

– Я весь вечер вчера и всё утро сегодня думал о том, что если ты не придёшь, я просто этого не переживу. Я понимаю, я не лучший экземпляр из мужчин и далеко не всегда вёл себя по отношению к тебе корректно, но то чувство, которое я испытывал и продолжаю испытывать к тебе, ни разу больше в моей жизни не повторилось. И я, это правда, всегда вспоминал тебя, потому что просто невозможно было найти другую девушку, равную тебе… Вот и получается, что ты единственное сокровище в моём сердце и другого уже не будет, я это знаю…

Он всё говорил и говорил, как и в юные годы, всё ладно и складно, и всё как всегда лихо у него получалось, а сам между словами начал так же бережно и нежно, как когда-то, целовать её сначала в шею… Затем всё быстрее и всё искуснее, будучи уже вполне опытным мужчиной, покрывать её лицо быстрыми поцелуями, а когда начал целовать в губы страстным и долгим поцелуем, она перестала ощущать и сдерживать себя, потому что всё её тело с новой силой охватило страстное желание к нему как к мужчине. Охватило таким неукротимым огнём, с таким неистовством овладело всем её существом, что она, полностью отметая все доводы рассудка, теперь уже сама желала только одного – далее узнать эту неизведанную, туманящую разум сладость, которая горячим соком начала изливаться из её собственного тела…

Олег быстро раздевал её… Между тем он,  откинув покрывало с кровати, уложил её в постель и начал целовать уже в постели… Он видел и понимал, что она желает его так же сильно, как и он её, поскольку её желание, возникшее в электричке, и которое он мгновенно почувствовал, всё это время только  усиливалось.  Он быстро разделся сам и лёг рядом с ней. Милана дрожала уже всем телом, по-прежнему не понимая, что с ней происходит и как с этим справиться, лишь сгорая от непереносимого и  нестерпимого желания…

И когда они, наконец, стали единым целым, и она почувствовала его внутри себя, то сама, тоже, впервые в жизни, от переполняющего каждую клетку её тела наслаждения и оттого совершенно не в силах более сдерживать себя, сладко  застонала. Теперь ей не нужно было уже таиться, скрывая свои чувства, копившиеся годами, которые теперь буквально вихревыми потоками сотрясали их молодые тела в страстном и восхитительном соитии…

Закрыв глаза, она ориентировалась теперь только на всепоглощающую полноту своих собственных внутренних пронзительно-сладких, почти непереносимых по силе, эмоций и ощущений, стараясь всеми силами утолить только их, насытить это первое в своей жизни просто физически, казалось ей, неутолимое желание…

 

 

Олег во время близости шептал ей ласковые слова:

– Милая моя, любимая моя, любимая…

Но и их ей не хотелось слышать в эти секунды. И она, сосредоточившись только на том, чего с такой неудержимой страстью алкало всё её тело,  всё сильнее и сильнее, чуть ли не оставляя царапины на его спине, прижимала его к себе…

Охваченная только одним стремлением – полнее, мощнее и глубже почувствовать и прочувствовать всё его существо… Инстинктивно насытить  и удовлетворить только своё собственное желание, столь стихийно сошедшее на неё, вошедшее в неё и теперь столь пламенно совершающееся в ней… А эта лавина внутренних непередаваемо-сладостных ощущений всё нарастала и нарастала. И когда, наконец, наступил пик, она, совершенно не осознавая себя, по-прежнему не открывая глаз от всей полноты неведомого ей прежде совершеннейшего всеобъемлющего наслаждения, снова протяжно застонала…

Эта близость была настолько искренней и всеобъемлющей для обоих, настолько восхитительной, а потому непрерывно-возбуждающей, что Олег, едва они пришли в себя и отдышались, сказал:

– Вот ты меня, Мила, удивила! Никогда бы не подумал, что в такой сдержанной на вид женщине может быть столько истинной страсти.

Милана с радостью ответила, обнимая его и нисколько не таясь:

– Может быть, она именно для тебя и копилась во мне все эти годы? И теперь, словно джин из бутылки, так неожиданно даже для меня самой вырвалась наружу?

Пока Олег пошёл в душ, поскольку у неё не было сил подняться первой, лежала и размышляла о том, что произошло. Прежде всего, в её сознании возникла мысль: « Так вот что, оказывается, означали на деле слова старого профессора о том, что нужно как-то особенно желать мужчину, чтобы зачать от него ребёнка».

И снова радостно подумала, применительно уже к ним с Олегом: «Как всё-таки хорошо, что я теперь об этом знаю, что это такое на самом деле – хотеть мужчину. А могла бы так никогда и не узнать, будучи, по сути, и по характеру, верной женой». Она лежала и по-прежнему дивилась всем своим, только что испытанным и невероятно сильным внутренним ощущениям. Она и понятия не имела, что близость с любимым,  столь желанным мужчиной, может быть такой, неописуемой никакими словами, сладостью.

О чём идет речь, может понять только та женщина, которой самим небом было подарено – испытать это редкостное, утончённое, высоко духовное наслаждение. Недаром одна из попыток описать его, звучит как «взлететь на седьмое небо». А обычные слова здесь бессильны. Да это и бесполезная затея. И вот по какой причине: если человек не испытал это сам, то даже по самым искусным описаниям он не сможет ни понять, ни тем более ощутить, что это такое. Ибо сколько бы ни были  точны любые описания, всё равно невозможно пережить эти удивительные, подаренные нам самим Богом и достойные только Его, поистине божественные эмоционально-чувственные моменты близости, которые могут иметь место только – и исключительно! – в слиянии с горячо любимым мужчиной.

К счастью, Милана теперь это знала. А Олег, как опытный и изощрённый в сексуальных делах мужчина, прекрасно понимал по её неподдельному и только что открытому в себе самой неистовству, что она впервые в жизни испытала  нечто подобное, и все силы прилагал к тому, чтобы запомниться  ей. Он был и в самом деле очень щедро наделён сексуальным даром от природы и, великолепно зная все особенности женского тела, мог столь же щедро дарить ей действительно неизгладимые и непередаваемые по силе ощущения, выражающиеся в каком-то тотальном физическом наслаждении и духа и тела одновременно…

Что само по себе является чудом, настолько это нечасто встречается и поэтому столь редкостно в потоке  бурной и часто абсурдной интимной жизни  современных мужчин и женщин.

 

Здесь она услышала голос Олега из ванной комнаты:

– Мила, иди ко мне!

Она обессилено отозвалась:

– Что, потереть спинку? Олежка, я от слабости даже встать пока не могу. Может, ты сам справишься с этим?

И этот сладкий самовлюблённый мерзавец «нарисовался» из ванной комнаты в невообразимом для её целомудренного ума, сознания и взгляда виде. На его подрагивающем от напряжения сокровище висели его белые трусы. И только увидев это, чего ей никогда бы не довелось увидеть дома, то же самое желание в одно мгновение снова яростным внутренним огнём охватило её. Живя спокойной, размеренной сексуальной жизнью, она и понятия не имела о том, что можно так, буквально в одно мгновение, возбудиться. А сейчас, только при  виде его крайне экзотического появления, она почувствовала, как новое желание внутренним огнём охватило всё её тело.  Она только и сказала, тут же  поднимаясь с постели:

– Да, разумеется, всё, что просто и естественно – это не для тебя!

И, будучи совершенно бессильной перед мужчиной, который способен был породить в ней все эти фантастические по силе ощущений чувства и эмоции, то есть буквально  в одно мгновение овладеть её сознанием и телом, устремилась к нему, тут же забыв о своей  слабости…

Он взял её на руки и понёс в ванную комнату. И они снова с упоением занимались любовью под чистыми и тёплыми струями воды, которая щедро стекала на их молодые и совершенные во всех отношениях тела, поскольку Милана только теперь поняла значение слова восхитительный и, главное, неутомимый  мужчина. Олег умело и уверенно шептал ей на ушко всякие волнующие непристойности, и она, как ни странно, без всякого внутреннего противоречия, даже с удовольствием внимала им…

А его практически постоянная готовность к близости  мгновенно будила в ней совершенно неведомый доселе импульс, отклик всего её тела, вызывая в ней точно такие же, адекватные его собственным, дикие и необузданные  желания. Потому что все его тело, казалось, каждой своей клеткой дарило ей такое неописуемое наслаждение, от которого просто невозможно было отказаться, от которого все чувства и желания сосредоточивались только в одном единственном магическом его и её месте

Вызывая и в ней самой какие-то непривычные для неё потребности. Например, ей хотелось просто лизать его кожу, не важно, на плече или на спине, слегка сжимая и покусывая её зубами… Целуя его нежное и молодое тело, она позволяла себе это тоже неожиданное для неё желание. Милана целовала его гладкий и накачанный живот чуть выше лобка, в знак великой женской благодарности за столь щедро подаренное ей наслаждение, стараясь каждой клеткой своего тела как можно больше вобрать в себя диковинного  чудесного зноя его восхитительного тела, чтобы помнить затем это как можно дольше. Тем более что Олег был в близости с ней на редкость нежным и деликатным.

После очередной, неописуемо сладостной для обоих, близости, он встал, подошёл к окну и, зная о том, насколько совершенно он сложен, поднял руки вверх и слегка потянулся, предоставляя ей возможность ещё раз полюбоваться своей на редкость привлекательной  фигурой  и всей своей исключительностью в целом.

Милана опять соответственно прореагировала:

– Да, насколько же мы изнемогаем под бременем собственного физического совершенства! – И ласково добавила. – Ты стоишь передо мной, прямо как памятник самому себе. Хотя я рада теперь воочию любоваться твоей красивой ляжкой, раньше только узкую полоску  я имела счастью «лицезреть» сквозь  прорезь в джинсах.

Олег тут же весело рассмеялся:

– А ты что, Мила, помнишь это?

Она живо отозвалась:

– Ещё бы не помнить! Помилуйте, сударь, как можно забыть такое восхитительное зрелище, которое девственница видела первый раз в жизни? Ты же для того и старался, чтобы это было – на века!

Он снова беззаботно засмеялся и добавил:

– Так это же я специально надрезал тогда новые джинсы, чтобы соблазнить тебя. Я же знал, что пока я буду готовить яичницу, стоя к тебе спиной, ты будешь неотрывно смотреть именно на эту обнажённую полоску моей аппетитной ноги, выглядывающей из этой дырки. Но ты оказалась стойкой, прямо как железный Феликс.

Милана снова сказала с большой нежностью в голосе:

– Ах ты, плут! Конечно, папик у тебя был богатый по тем временам, и мог позволить своему бестолковому сынку купить новые джинсы, – затем не удержалась и добавила, – ах, насколько же мы себя любим!

Олег, с уверенностью уже полученного жизненного опыта, добавил:

– Дорогая моя, запомни: и все остальные любят только тех, кто именно так любит себя! Это аксиома. Говоря другими словами, и все другие  станут любить тебя только адекватной любовью! Это факт. Переведу стрелку на тебя, чтобы тебе было более понятно. Обожай ты себя и блюди ты себя меньше в юности, разве остановил бы я своё внимание на тебе, хоть  внешне ты очаровательна, – он широко улыбнулся, – и обожала меня. Я ведь это точно знаю. Но разве мало красивых, но глупых девушек, а ты именно своей внутренней любовью к себе и бережным к себе отношением и рождала во мне те особенные чувства, в том числе и чувство уважения.

Милана улыбнулась:

– Которое в тебе, как выяснилось, не так-то легко было вызвать.

 

Глядя на его идеальную мужскую фигуру, Милана невольно подумала: «Вот уж верно сказано: «Любовь – это награда, которую мы получаем без заслуг». Я никогда в жизни своей не была так счастлива, как в эти минуты. Но разве этому повесе признаешься в этом?». Зато Олег повернулся, подошёл к кровати, сел и, нежно погладив её по ноге,  без всяких оговорок и внутренних размышлений искренне повторил почти её же слова:

– Я такого счастья, как в эти минуты с тобой, в жизни своей не испытывал.

Какое оно, оказывается, радостное и радужное это счастье с горячо и искренне любимой женщиной! – Он искренне добавил. – Знала бы ты, как ты прекрасна в эти мгновения, до краёв переполненная своей и моей, то есть нашей общей, нежностью. Мне кажется, что  я сейчас и сам впервые в жизни  свечусь внутри всеми цветами радуги, – он улыбнулся  действительно счастливой улыбкой и спросил, – скажи, ты это видишь во мне невооружённым глазом?

Милана улыбнулась в ответ:

– Но я ведь тоже сейчас смотрю вооружённым глазом, я ведь тоже смотрю на тебя через призму любви, я ведь тоже на всё смотрю через её грани.

Олег тут же тяжело вздохнул:

– Но почему истинное счастье всегда так кратко? Ты вернёшься к мужу и конец миражу, каким бы фантастическим он ни был.

Она добавила:

– К сожалению, это реалии жизни, но давай не будем о грустном.

Олег сказал:

– Хорошо, сменим тему на приятную. Ты, моя дорогая, настолько совершенна, что мне вспомнился афоризм: «Голая женщина – это вульгарно, а обнажённая женщина – это искусство».

Она улыбнулась:

– Мы что же, ещё и афоризмами балуемся?

Олег деланно возмутился:

– Обижаешь! Уважающий себя мужчина хоть парочку расхожих афоризмов о женщинах да знает. А перед тобой, как видишь сама, уважающий себя мужчина.

Затем он махнул рукой и, следуя своей природе, бросился к ней в постель со словами:

– Ты только что сказала, что мы только себя любим, но мы и тебя любим! Причём, заметь, нежно приговаривал он, целуя её так сильно и искренне, как никого в жизни не любили. И это, Милочка моя, неоспоримая истина. Хочешь – верь ей, не хочешь – не верь. От этого она не меняется. Но я сейчас говорю именно то, что у меня на сердце, то, что думаю и чувствую. Причём, пожалуй, впервые в своей жизни.

Она снова радостно повторила:

– Ах ты, плут! Правда, потрясающий при этом мужчина, если выразиться твоим же собственным определением. Причём знаешь какое, на мой взгляд, в тебе главное качество, кроме того, что ты просто восхитительный партнёр для занятий любовью?

Олег с готовностью сказал:

– Так, так, так! С этого места поподробнее, пожалуйста!

Она ласково поцеловала его в упругое плечо и искренне произнесла:

– От тебя невозможно устать. Ты подобно блику солнечного зайчика всё время стремишься куда-то. Только что он был на твоей собственной ладони и за доли секунды он уже на ближайшей ветке, то есть недосягаемо  далеко. И назад его уже никаким способом не вернуть. Так и с тобой, поэтому я всегда старалась всеми силами души цепляться за тот краткий момент общения с тобой, который выпадал мне. Пока я общалась с тобой, пока ты ещё был здесь и сейчас, на ладони, пока свет этого блика вполне полноценно сияет, греет и дарит радость и вместе с ней наслаждение для души. Пусть краткое, но зато настоящее, истинное наслаждение….

Олег крепко прижал её к себе и  с большой признательностью в голосе сказал:

– Спасибо, моя дорогая, за такое образное сравнение. Это, пожалуй, самое утончённое и изысканное признание от женщины, которое мне доводилось слышать.

Милана просто нежно гладила его по плечу, а Олег тут же с улыбкой добавил:

– Если я всего лишь блик, то ты для меня, пусть это и прозвучит несколько тривиально, как само солнышко, которое всегда притягивало меня, где бы я ни был и с кем бы я ни был. Я всегда вспоминал тебя, не знаю, почему, – искренне признался он, – может быть потому, что именно ты помнила обо мне? – вполне логично предположил он.

Милана воскликнула:

– Да ты что, Олежка, когда это сравнение с солнышком было тривиальным? Разве что применительно ко мне? – Затем добавила. – Олег, я вот думаю, рассказать тебе про свой сон или нет?

Он спросил:

– А он конструктивный? Если про нас с тобою, тогда валяй, рассказывай.

Она улыбнулась:

– Более чем! Ты прямо в десятку попал, сон именно конструктивный. Так вот ты, вместо того, чтобы казино возводить – гнездо для самоубийц, лучше построй ресторан для влюблённых «Аленький цветочек», который я видела во сне и который никак не могу забыть. Ты даже представить не можешь, какое это чудо! А я там была, прямо внутри ресторана и в точности могу всё описать. Хочешь, расскажу?

Олег живо заинтересовался:

– Ну-ка, ну-ка! Это уже интересно, опиши, конечно, я с удовольствием послушаю, ибо таким примерным девочкам, как ты, что попало не приснится.

Милана  начала:

– Этот ресторан стоит на окраине Москвы, поэтому к нему нет доступа обычной уличной толпе. И это, можно определённо утверждать, уникальное место. Ресторан, как я тебе уже сказала, называется «Аленький цветочек», словно он материализовался из детской сказки, на которой мы все выросли.

Олег воскликнул:

– Вот как! Ты даже и название видела?

Милана ответила:

– Да, так он и сделан в форме большого цветка, лепестки которого полностью раскрыты и составляют в высоту около пяти или шести метров, но это в самой верхней своей части. Внутри ресторан совершенно круглый, но и там всё устроено по-особенному. И знаешь, как там красиво внутри, я даже тебе передать не могу. А ты сам знаешь, меня не так-то легко чем-либо привести в такое изумление, которое я испытала, находясь внутри этого  во всех отношениях необыкновенного строения.

Олег охотно сказал:

– Так ты не медли, рассказывай быстрей, что там за чудеса такие внутри?

Милана продолжила:

– По всему периметру зала стоят столики. Один столик на шесть персон, а за ним следует два отдельных столика рядом, каждый для двоих, то есть на две пары. Столики стоят торцами к стене.

Олег заинтересованно спросил:

– А как же лепестки? Они где начинаются, от пола, что ли?

Милана ответила:

– Нет, они раскрыты где-то на уровне двух метров от пола, но ты не перебивай, слушай дальше. Над каждый столом висит большой монитор, но  на нём не показывают ни дорог, ни машин, ни людей, а только необыкновенной красоты различные цветы, например цветок и капелька росы на нём, или как он распускается, или целая поляна цветов… И так кадр за кадром, один краше другого! И когда ты видишь всё это чудо и великолепие на экране, то  душа сама, словно в унисон, раскрывается навстречу этой красоте.

Олег спросил деловым тоном:

– А между столами что?

– А между столами, на высоте примерно  50-60 сантиметров, зелёные фрагменты. То есть на подставках, ровно на ширину столов, вся эта поверхность засажена – это цветы и декоративная зелень. Все растения тоже необыкновенной красоты, а зелёные насаждения вырабатывают, как ты знаешь, кислород. Я их видела, какие это красивые цветы, если бы ты только знал. Стол со стульями, а с двух сторон каждый стол окружён цветами. Цветы либо в почве, либо прямо в горшках.

Олег с интересом спросил:

– А в середине этого твоего диковинного ресторана что, площадка для танцев, как          всегда и везде?

Она улыбнулась и добавила:

– Не спеши, я всё расскажу, что видела. В середине в этом ресторане не так, как всегда и везде. А в середине этого диковинного ресторана переливающиеся всеми цветами радуги поющие фонтаны. Они различными конфигурациями, в зависимости от темпа музыки, поднимаются вверх.

Олег усомнился:

– А разве они не брызгают на сидящих людей? Разве брызги не долетают до них?

Она уверенно ответила:

– Нет, не брызгают, они в нижней своей части отгорожены от сидящих за столами гостей прозрачным пластиком. Но в целом, я тебе доложу, там просто неописуемая красота. Этот ресторан специально для романтиков и для влюблённых. Там нет крепких напитков, там только лёгкие напитки, закуски и разнообразнейшие десерты. Мужчины и женщины едут туда, чтобы в уединении и в красивой атмосфере насладиться обществом друг друга. Скажи, ты хотел бы оказаться там вместе со мной?

Олег быстро отозвался:

– Милая, я хотел бы оказаться с тобой в любой точке земного шара, даже в шалаше,         но согласись, нам и здесь с тобой вполне комфортно?

Милана обиделась:

– Ты иронизируешь, а на вопрос не ответил.

Олег улыбнулся:

– Хотел бы, обязательно хотел бы там оказаться с тобой, моё сокровище, если под открытым небом меня  не заедят комары. Ведь этот ресторан наверняка где-то в лесополосе выстроен?

Милана радостно улыбнулась:

– Обрати внимание, ты уже и сам воспринимаешь его всерьёз, говоря о его реальном расположении. Однако, какой ты прагматик,  по лёгким трубам, которые одновременно служат и рёбрами жесткости для лепестков, постоянно подаётся воздух, а комары, как ты знаешь, из-за своих малых габаритов боятся любого ветерка. Так что сиди, наслаждайся обществом любимого тобой человека и дыши изумительным воздухом, потому что в него добавляется легкий аромат роз. Вся эта красота прямо под открытым небом, да ёще и музыка дублируется поющими фонтанами.

Олег уже серьёзно спросил:

– А внутри эти твои лепестки из чего сделаны и как выглядят?

Милана с готовностью ответила:

– А изнутри они затянуты алым шёлком, но не просто блестящим алым шёлком, а слегка матовым, и его фактура в точности повторяет структуру и поверхность лепестка цветка. А по бокам горят, повторяя форму лепестков, точно такие же алые маленькие лампочки, – и опять восторженно добавила, – если бы только видел, Олежка, как там красиво! Ведь я видела всё это собственными глазами.

Олег спросил:

– А где танцуют пары?

Она с готовностью ответила:

– Между столами и поющими фонтанами, пол выстелен красивым паркетом, это же дорогой ресторан. А пары, при желании встают из-за столов и тут же танцуют.

Олег уже без тени усмешки заявил:

– Да, чётко ты всё это живописуешь. Летом, всё понятно, а зимой? Или обильный            московский снежок падает прямо на твои алые лепестки, а гости сидят в алых    норковых шубах?

Милана обиделась:

– Олег, он не падает на мои алые лепестки, а если хочешь серьёзно дослушать, так слушай. И для зимы там всё продумано. В холодное время года, начиная с поздней осени, когда заканчивается бабье лето, створки лепестков плотно закрываются, и вместо алого шёлка натягивается натяжной потолок, называемый «Звездное небо» – тёмно-синего цвета  с мерцанием множества лампочек. То есть на синем фоне потолка много-много звезд.

Он спросил:

– А в центре что?

Она ответила:

– А как ты думаешь? Конечно же, в центре, где соединяются лепестки, огромная сияющая луна – спутница всех влюблённых, со всеми её атрибутами, то есть едва заметные материки и т.д.

Олег с лёгкой издёвкой спросил:

– А твои поющие фонтаны куда делись? Вроде бы зимой им не до песен, того и    гляди,  морозцем прихватит.

Милана серьёзно ответила:

– А зимой их вовсе нет.

Олег даже на локте приподнялся:

– Как это, нет? А куда они подевались?

Милана улыбнулась:

– Что, интересно стало? Это же волшебный ресторан для влюблённых, потому и имя ему «Аленький цветочек». А раз волшебный, значит, и волшебство в нём есть, – Милана улыбнулась и добавила, – не даром же я в старших классах мечтала архитектором стать, – вот и созрел в моём сознании такой невиданный проект. Этот волшебный ресторан родился в моём воображении и затем приснился. И  второго такого на всей земле нет. Так вот, зимой поющий фонтан убирается полностью. А вместо него поднимается круглая сцена в перерыве между танцами, и три пары выдающихся танцоров стоят по- периметру сцены, лицом к зрителям. Эти три пары исполняют каждый танец полностью синхронно. Чудо танцоры исполняют все самые восхитительные танцы мира:  испанское фламенко и разнообразные ирландские танцы, и латино-американские, и цыганские, и восточные… Короче, самые экзотические танцы мира. Один танец заканчивается, сцена опускается, затем поднимается снова и на ней – новые три пары.

Олег согласился:

– Да, наверное, это занятно. А песен что, нет?

Она ответила:

– Песен и так хватает. Полно везде всяких музыкальных шоу. И к тому же сцена круглая и рассчитана на то, чтобы гости не выворачивали себе шею, пытаясь смотреть на исполнителей с разного ракурса.

Он повторил:

– Да, это занятно.

– Олег, это не только, как ты выразился, занятно, зрители с замиранием сердца ждут, какой же их ждёт следующий сюрприз. И быстро по городу разносится слух: «Сегодня в «Аленьком» новая программа».

Он улыбнулся:

– Да, звучит, как в Большом.

Милана ответила:

– Вот-вот! Ресторан, конечно, дорогой, как и всё эксклюзивное, но он того стоит. Многие молодожёны стараются попасть в Аленький на подаренные, на свадьбу деньги. Это ведь настоящая экзотика, начиная от угощений и кончая представлением. Такого ещё нигде нет. И не было, – уверенно добавила она, – потому что этот ресторан только в моём воображении и ты первый, с кем я поделилась этой удивительной информацией.

Олег довольным голосом сказал:

– Да, интересная идея! Вот видишь, и повод для следующего контакта появился. И если я решусь выстроить его, то мне понадобится консультант. И ты обязана будешь присутствовать при его строительстве, тем более что ты уже знаешь, и даже видела, как всё это выглядит.

Она улыбнулась:

– Годится.

 

Вдруг Олег, как всякий мужчина, потративший много сил, спросил:

– Милочка, ты не проголодалась?

Она ответила:

– Спасибо за заботу, но не проголодалась, – и она с улыбкой добавила, – кстати о птичках, учёные доказали, что только организм влюблённых людей вырабатывает особый внутренний нектар, которым питается их организм. Ведь все влюблённые очень мало едят, ты не замечал?

Олег, как всякий молодой мужик, отреагировал на сообщение должным образом:

– А что же ты, моя милая, сама, питаясь  этим нектаром,  не могла встать с постели?  Пришлось тебя на руках в ванную комнату нести, – и тут же плотоядно и с большим чувством добавил, – эх, я бы сейчас к этому самому нектару  с удовольствием стрескал  на десерт целую зажаренную ножку молодого поросёнка!

Милана улыбнулась и спросила, обнимая его:

– Целую? Даже с косточкой?

Он тоже с улыбкой ответил:

– Нет, милая, косточку я бы отдал тебе обглодать. Зачем нарушать древний закон жития, ещё со времён мамонтов?

Она пошутила:

– Благодарю за великодушие, только во времена мамонтов и поросята, наверное, не водились?

Олег живо удивился:

– Как это не водились? Господь Бог ведь изначально создавал всех тварей по паре?

Она  обняла его, поцеловала в атласный бок и радостно сказала:

– Так ты, моё сокровище, не только своими виртуозными познаниями в сексе удивил меня, но ещё и обнаруживаешь столь глубокие познания в сотворении Мира?– затем немного помолчала и добавила, – хотя слово секс, применительно к нашему случаю, звучит, пожалуй, слишком поверхностно и даже, я бы сказала, приземлённо. Мне и само слово секс, честно сказать, совсем не нравится, ибо оно похоже  на шипение или на слабое, но грубое рычание. Ты не находишь, что эти две буквы «с» в начале и в конце слова звучат, как СМС или SOS, хоть они тоже звучат жёстко и обезличенно, но в них хоть конкретный смысл есть, а слово секс звучит  как-то унизительно и действительно донельзя примитивно. Ведь уже доказано, что секс и любовь – это совершенно разные вещи.  Даже мужчины говорят, что секс – это вовсе не повод знакомиться ближе и даже интересоваться именем друг друга. А я люблю тебя, только тебя одного все эти годы, – без всякой утайки сказала Милана, – и не считаю нужным скрывать это.  Если бы это было не так, – с внезапной печалью в голосе продолжила она, – меня бы здесь не было, можешь быть в этом абсолютно уверен.

Затем она взглянула на часы и воскликнула:

– Ой, Олег, уже половина шестого, пора в душ. Быстро собираться и бежать.

Олег неохотно встал и сказал:

– Боже мой, как быстро пробежало, даже пролетело время!

Милана заторопила его:

– Давай, Олежка, быстро!  Алла со Стасом уже, наверное, нас заждались.

 

Они  приняли душ, оделись и спустились вниз. Олег расплатился за номер и вызвал такси. С явным сожалением в душах и на лицах они сели в такси и направились к назначенному месту – к фонтану пред супермаркетом. Но Аллы со Стасом пока не было.

Милана мысленно спустилась с небес на землю и воскликнула:

– Олег, давай забежим в супермаркет, я хоть что-нибудь куплю. Иначе что я скажу мужу? Ездила за покупками и ничего не купила.

Они подошли к обувному отделу. Испанская кожаная обувь своим высоким качеством славится на весь мир, это всем известно.

Олег сказал ей:

– Выбери самые лучшие туфли, и я заплачу, пусть тебе будет сувенир.

Милана воспротивилась:

– Ни за что! Ибо я это буду воспринимать не как сувенир, а как какую-то плату, ты этого хочешь? Мне лично этого вовсе не хочется.

И у неё мелькнула внезапная мысль: «Если только ты не оставил мне настоящий сувенир. Потому что при том, просто безумном желании, которое я впервые в жизни испытала наяву, и это не исключено».

Олег возразил:

– Мила, ты всегда была излишне требовательна и к себе, и к другим. Брось эти предрассудки.

Но она упрямо повторила сказанное, примеряя изящные лодочки на высоком каблуке. У туфель была закрыта только пятка и передняя часть, а две тонкие кожаные перепонки как бы соединяли их крест-накрест.

Она надела туфли и повернулась к зеркалу.

Он только и сказал:

– У тебя отличный вкус.

Ей хотелось ответить: «И у меня отличный муж». Но это было бы неделикатно по отношению ко всему тому, что между ними произошло, поэтому  она вслух произнесла:

– Как видишь, не только на мужчин.

Она открыла кошелёк, который, к  внутреннему удивлению Олега,  был полностью до отказа заполнен крупными денежными купюрами, хотя у богатых людей кошельков почти не бывает, только кредитные карточки.  Милана сама заплатила за туфли немалую сумму денег. Взяв коробку, они быстрым шагом направились к выходу. Алла со Стасом уже ждали их.

 

                                                                  ГЛАВА VIII

 

По дороге домой Алла не удержалась и сказала вслух:

– Теперь я точно знаю, как выглядит портрет полностью счастливой и любящей женщины.

Олег только горделиво привлёк Милану к себе за плечи, но к её немалому удивлению в этот раз никак не прокомментировал сказанное. Видимо, просто думал о чём-то своём.

Когда они подъехали к их станции, вышли из электрички и, поблагодарив друг друга за прекрасный день, разошлись. Алла сказала Милане:

– Вот что, подружка, перед тем, как вернуться в отель, я тебе настоятельно рекомендую съесть парочку больших лимонов, – и с улыбкой добавила, – чтобы хоть слегка приглушить в тебе весь этот внутренний счастливый свет, который так и льётся изнутри. Хотя парочки лимонов, пожалуй, будет маловато, – с большой долей сомнения в голосе подытожила она

Милана ответила:

– Теперь ты, Алла, являешься единственным свидетелем моего грехопадения. Я впервые в жизни изменила мужу, достойному во всех отношениях мужчине и человеку, и надеюсь, что ты сможешь сохранить мою тайну. Я могла бы тебе соврать, что ничего не было, что мы просто целовались, никто ведь рядом не стоял и свечку не держал. Но я просто не в силах буду держать это в себе, и мне необходимо с кем-то этим поделиться, иначе я просто не выдержу и дойду до нервного срыва, настолько это всё сейчас переполняет меня.

Алла молча слушала исповедь подруги, а Милана продолжала:

– Понимаешь, то, что произошло сегодня, точно было выше моих сил, у меня просто  крышу сорвало. И если бы я не пошла на эту встречу, то всю жизнь жалела бы об этом, в этом я абсолютно уверена. Ты даже себе представить не можешь, как я любила этого парня, учась в университете. Ты даже представить не можешь, – грустно повторила она,– и сейчас мне выпало на долю это  огненное искушение. Вот это совершенно точное определение, именно – огненное!

Алла ответила:

– Так, ещё бы!  Такой мужик! Так он и сам как огонь! Перед таким мужчиной вообще невозможно устоять.  Ты верное подобрала к нему  сравнение, – и затем с улыбкой добавила, – радуйся тому, что случилось. Только подумай, что могло бы и не случиться, – и снова уверенно добавила, – знаешь, применительно к этому случаю, есть такой хороший, на мой взгляд, девиз: «…Если я гореть не буду, если ты гореть не будешь, если мы гореть не будем, кто тогда рассеет мрак?». А за первую любовь, повторяю, человек не подсуден!

Милана продолжила мысль:

– А ведь ты, Алла, только посмотри, какие виражи с ним и со мной сотворила  Судьба?! Мы ведь с тобой тоже совершенно случайно оказались на пляже в это же самое время, ведь мы с тобой могли бы  вчера туда не пойти, так ведь?  Вместо этого пойти по магазинам или на пляж, но в другое место, чуть левее или правее, верно ведь?

Алла согласилась:

– Да, это весьма и весьма символично, и этот факт невольно наводит на размышления. Или мы могли бы пойти туда чуть позднее, ведь парни, сам Олег говорил, уже собирались уходить оттуда, – и с характерной для заинтересованной женщины улыбкой добавила, – а знаешь, скажу тебе откровенно, мне тоже так понравился его друг. И если бы не опасение быть неправильно понятой им оттого, что бухнулась с ним в постель в первый раз, я бы тоже ни за что не устояла. Оба эти мужчины, словно магнитом притягивают к себе, вот это уж точно и определённо! Даже удивительно, – сказала она  как бы размышляя.

Милана слабо улыбнулась:

– История повторяется, хоть и в другом месте и даже в другой стране. Мы столько страдали с Ларисой по этим двум повесам-бездельникам, словно манны небесной ожидая их появления в общаге. Но они являлись, как те коты, которые гуляют сами по себе и вне всякой зависимости от различного рода установок и обязательств. Они появлялись всегда неожиданно и без всяких предупреждений извне, то есть звонков. Затем точно так же исчезали на неопределённое время, а мы как две дурочки опять, чуть ли не до потери пульса, ждали их. Но если бы ты знала, сколько радости они приносили с собой, и как она светилась в наших с Лариской глазах, когда после внезапного стука в дверь комнаты, появлялся, как всегда первым Олег, а за ним – Стас…

 

За разговором молодые женщины подошли к своему отелю и поднялись к себе. Их мужья ни о чём, не подозревая, по-прежнему сидели за шахматной доской и увлечённо доигрывали партию. Рядом на столике стояли несколько пустых бутылочек из-под пива.

Женщины приняли душ с дороги, переоделись и сели рядом со своими мужьями. Георгий, как более вежливый и внимательный муж, механически спросил, не слушая ответа:

– И как вы отдохнули, девочки?

Алла ответила с улыбкой:

– Да уж, отдохнули. Ладно, мальчики, доигрывайте спокойно свою партию, а мы спустимся в бар. Если будет желание, присоединяйтесь.

 

Милана с Аллой спустились в бар отеля. В этот вечер как раз давали представление танцоры фламенко. Различные артисты несколько раз в неделю развлекали отдыхающую публику. В этот раз с большой сольной программой выступала уже знакомая им танцовщица – высокая, стройная и великолепно сложенная молодая испанка. Она была настолько пластичной и грациозной в танце, что  от неё  невозможно было отвести глаз.

В баре было полно русских.

Вдруг она спустилась с небольшой сцены, устроенной в углу бара и подошла на глазах у всех к первому попавшемуся светловолосому, молодому и стройному русскому парню. Она вальяжным движением накинула ему на плечи свою ажурную тёмную шаль и жестом пригласила его составить ей компанию, надеясь потешить всех сидящих в зале его неловкостью в танце.

Молодой парень, слегка подвыпивший и, естественно, захмелевший, к несказанному удивлению отдыхающих, с подчёркнутой готовностью принял её вызов, хоть и брошенный не в виде перчатки, а в виде накинутой на его упругие плечи шали. Без малейших колебаний он встал и пошёл за ней к сцене. Тут же зазвучала зажигательная громкая музыка. И к великому изумлению всей публики, сидевшей в зале, он начал выдавать и выписывать вокруг неё такие кренделя, такие немыслимые виражи! Движения его были полностью  раскованы и потому по-своему грациозны, даже с оттенком профессионализма. Видя такой феномен,  публика просто взорвалась от восторженных аплодисментов в его честь и даже криков «браво».

Чего он только ни выделывал рядом с красивой испанкой: под испанскую музыку он умудрился станцевать и цыганочку, и фрагменты русских танцев в полуприсядку, и даже кавказское «асса». Короче, такой буквально феерический калейдоскоп из всевозможнейших движений сразу и одновременно, что привёл в немалое изумление и саму испанскую приму. А публика кричала «браво» и шумела не меньше, чем на каком-нибудь международном матче по футболу. Болельщиками русского парня мгновенно стали все  присутствующие в зале. Не говоря уже о русских, которые кричали громче всех и даже выкрикивали: «Знай наших!»

Испанская дива сама подвела парня  к столику и громко сказала:

– Грациас, маэстро!

Владимир, так звали молодого парня, разгорячённый танцем, присутствием и одобрением очаровательной испанки, громко отвечал на восторженные возгласы друзей.

Все вставали, подходили к нему и поздравляли Владимира. Подошли к нему и Алла с Миланой, чтобы тоже поздравить его. И на вопрос, где это он  научился так лихо танцевать, он весело, хоть всё ещё слегка запыхавшись, ответил:

– Так не зря же меня мама в своё время таскала на всякие бальные и прочие танцы? Вот и пригодился мне этот опыт.

 

Только слегка утихли восторженные возгласы одобрения, аплодисменты и поздравления талантливому танцору, как Милана сказала:

– Алла, я не хотела тебе по дороге говорить, в надежде выдержать и не пойти, но теперь опять изменяю себе. Олег приглашает нас с тобой завтра на рыцарский турнир в каком-то старинном замке, не слишком далеко отсюда. Его друг Стас утверждает, что это очень зрелищное мероприятие, потому что весь ритуал турнира проходит точно по такой же программе, как и в XVI– XVIIвеках, представляешь? И сам турнир и угощение.

Алла воскликнула:

– А его друг будет?

Милана улыбнулась:

– Конечно, будет. Если они приглашают нас вдвоём.

Алла, отчего-то тоже сильно оживившись, ответила:

– А что, давай сходим. Если наши мужья безвылазно сидят за этими своими  шахматами, так отчего и мы должны сидеть, как привязанные, рядом с ними? У нас ведь с ними был законный партнёрский уговор, что каждый отдыхает, как желает.

Милана слабо улыбнулась и добавила:

– Так в том-то и дело, что мы с тобой отдыхаем вовсе не так, как бы им хотелось, – и сокрушённо добавила, – знал бы Георгий, чего я уже успела натворить.

Алла улыбнулась:

– Да, когда  человеку есть что терять, он всеми силами старается скрыть своё грехопадение от второй половины, не даром же сказано в одном из определений нарушенной супружеской верности: «Верность – это когда хочется, чтобы твои измены оставались в тайне», – и тут же воскликнула, – ладно, подруга, сокрушаться будешь дома, когда поймёшь и полностью осознаешь, что к чему.

Милана с грустной улыбкой сказала:

– Если уж ты заговорила афоризмами, то и я добавлю: я где-то читала, что идеальная жена – «это жена, которая вам верна и так ласкова с вами, как будто она неверна». Наверное, так можно было сказать обо мне прежней и прежде.

Алла переориентировала её мысль, энергично возразив:

– Ты на всякий случай не забывай, что мы сюда приехали отдыхать, поэтому, повторяю, реагировать будешь дома, – и уверенно добавила, – знаешь же истину: «Выигрывает не тот, кто реагирует, а тот, кто действует!». Так что, милая моя, дома у тебя полно будет времени оценить  все происшедшее, а сейчас нам никак не стоит упускать шанс увидеть такое красочное представление, как рыцарский турнир, тем более что мы с тобой там будем ни много, ни мало, а в качестве  прекрасных дам. Я так рада, правду сказать, что и Стас пойдёт.

Милана повторила:

– Естественно, они ведь нас вдвоём пригласили. Не забывай, что эти сиамские близнецы почти не расстаются друг с другом.

Вечером женщины принесли и показали мужьям билеты на рыцарское представление, которые они купили в фойе гостиницы. И сообщили им, что вернутся в отель после двенадцати ночи.

Муж Аллы ответил:

– Ну, на рыцарей нам с тобой не пристало, Георгий, глазеть, ибо это сугубо дамское дело. Мы за это время с тобой как минимум три партии сыграем.

На что Алла философски молвила:

– Да, если у человека нет конкретного интереса к тебе, он остаётся полностью безучастным. И так, к сожалению, в мире мужчин  всегда, везде и во всём

Вячеслав деланно возмутился:

– Ты что такое говоришь?

Алла продолжила без всякого вызова, как бы просто констатируя факт:

– Дорогой, говорю только то, что вижу собственными глазами. Разве не получается, что вы партию в шахматы легко предпочитаете общению с нами.

Георгий спохватился:

– Но если вы хотите, мы пойдём с вами.

Видя, насколько изменилось лицо  Миланы, она быстро возразила:

– Но ведь мы договорились, дорогие мужчины, отдыхать без насилия над личностью. Так что продолжайте сидеть за своей любимой доской, а мы уж как-нибудь сами справимся.

Георгий всё же забеспокоился:

– Милана, а как вы будете добираться до гостиницы после представления?

За неё снова  быстро ответила Алла:

– Не волнуйся, Георгий, специальные автобусы будут развозить туристов в каждую гостиницу. Так что встречайте нас на остановке после полуночи.

Георгий тут же успокоился. А для пущей убедительности женщины ещё раз развернули перед их глазами красочные пригласительные билеты, выполненные в виде двойных открыток, которые они купили в холле гостиницы. На них был изображён сам древний замок,  и было прямо на его изображении написано золотистыми буквами: CastellMedieval– ComtedeValltordera.

В назначенное время Милана с Аллой вышли на остановку рядом с отелем. Вскоре подъехал большой красочный автобус со всевозможными яркими наклейками по бокам, обслуживающий туристов. Гид свесился с подножки автобуса и громко выкрикивал  название этого замка. Олег со Стасом уже ждали их в автобусе и заняли для них места.

Он, как всегда, сразу же начал с комплиментов:

– Милочка, как я рад тебя видеть! Ты выглядишь просто потрясающе!

Сам он тоже одет был в белую трикотажную летнюю рубашку и голубые джинсы. Тоже, как и она, весь переодетый к вечеру и благоухающий. Короче, весь белый и пушистый. «Пушистее и любимее нет, и не бывает на целом свете!» – с безграничной любовью подумала она.  И, главное, снова готовый к новым свершениям: ибо  стоило  ей сесть рядом с ним на сиденье, как он сию же секунду активно и беззастенчиво придвинул к ней свою упругую молодую и полную сил ляжку… И она вновь, буквально в одно мгновение почувствовала, насколько её тянет к нему, хотя всеми силами заставляла себя больше не «распоясываться»…

Алла со Стасом тоже о чём-то оживлённо болтали на следующем за ними сиденье.

И по довольному хихиканью Аллы Милана поняла, что её подруге тоже, мягко говоря,  очень хорошо и комфортно в компании Стаса. За незначительной болтовнёй доехали, наконец, до  старого графского замка. Внешний вид этого старинного графского владения производил действительно неизгладимое впечатление. Внешне это было огромнейшее строение из серого кирпича или, скорее, серых, гладко уложенных каменных плит с квадратными бойницами поверх стен. Боковые башни были намного выше центральной части здания и тоже завершались зубчатыми бойницами. Около замка росли многочисленные, наверное, вековые деревья. А сами стены замка, чуть ли не до самого верха, были увиты каким-то активно вьющимся растением, типа плюща или дикого винограда.

У входа в замок гостей встречали два всадника на лошадях. Причём и сами всадники и их лошади были в исторических доспехах. Лошадь левого всадника была покрыта жёлтой накидкой, которая доходила, чуть ли не до самых копыт. На этой накидке были вышиты гербы синего цвета, а сам левый всадник был одет наоборот – в доспехи синего цвета. А правый всадник и лошадь были одеты в одежду и накидку в зеркальном отображении. То есть всадник имел жёлтый костюм, а его лошадь была покрыта накидкой синего цвета с жёлтыми гербами по бокам. Всё это выглядело действительно крайне экзотично и невероятно зрелищно.

Но вся настоящая экзотика ожидала их ещё впереди. Как только они вошли, им выдали бумажные короны, повторяющие по форме настоящие. Когда Милана с Аллой  развернули подарки и лихо водрузили их себе на голову, то эти золотистые короны на их тёмных волосах смотрелись весьма правдоподобно. Зубчики каждой короны заканчивались круглыми, в виде монеты, элементами. Сама корона золотистого цвета и на ней крупным готическим шрифтом, как и на пригласительных билетах, тоже было написано «ComtedeValtordera». И с этой короной на голове все направились дальше. Далее их встречал сам граф, точнее, видимо, его наследник, который каждому протягивал руку для приветствия и радушно улыбался.

Молодой граф, как и требовалось по традиции шоу, тоже был одет в старинную одежду. На нём была парчовая рубашка с буфами, манжеты на рубашке были не застёгнуты, а завязаны  несколькими тонкими тесёмками. Верхняя часть рубашки была выполнена в виде кокетки из бархата болотного цвета. На  кокетке красовалось большое количество цепочек большего и меньшего диаметра и размера. Сверху на нём была надета длинная, почти до пола, накидка в тон кокетки, то есть из бархата болотного цвета. Верхняя часть этой специальной накидки была оторочена двумя тонкими полосками белого меха с коротким ворсом. И на голове у него была корона не из бумаги, какую выдавали всем сюда входящим, а настоящая золотая корона. Хотя  её тоже никто на зуб не пробовал.

Но самое главное, что молодой испанец, с правильными чертами лица и маленькой бородкой был дивно как хорош собой.

Алла, как только они отошли от графа, шепнула:

– Это же скольким людям он должен руки за вечер пожать?

Милана улыбнулась и тихо ответила:

– Сколько придёт! Столько и придётся. Почему бы не пожать руку, которая принесла тебе деньги?

Алла прокомментировала её ответ:

– Ты, мать, становишься меркантильной. С чего бы это?

Милана ответила:

– Я просто реалистка. Но ты лучше скажи, как хорош этот молодой испанский граф?

Алла опять шепнула:

– У тебя  неуёмные  и даже неукротимые аппетиты. И это ты говоришь при таких красавцах рядом с нами?!

Тут к ним подошли Олег со Стасом, и Олег предложил:

– Девочки, пока народ собирается, давайте зайдём в их ресторан, выпьем по стакану коктейля. У  них тут все очень необычно, в том числе и ресторан. Нам со Стасом там понравилось.

Алла улыбнулась:

– Ну, вы и шустрые ребята, уже и там успели побывать?!

 

Они вошли в ресторан, интерьер которого и впрямь выглядел очень необычно. Стены и потолок ресторана были затянуты полосатым шёлком: полосы жёлтого и зелёного цвета  примерно около пяти сантиметров шириной. Все это напоминало изнутри большой шатёр, хотя по центру зала висела большая роскошная хрустальная люстра.

Кроме шёлковой драпировки стены ресторана были украшены картинами испанских мастеров. Над камином и над дверями висели бархатные короткие гардины, примерно сорок сантиметров шириной, нижняя часть которых была так же выполнена в виде квадратных зубцов, как на стенах самого замка.

Стойка бара изобиловала всяческими напитками, в том числе спиртными в бутылках различных конфигураций. И по всему залу ресторана стояли достаточно живописные столы. Они все были круглые. Поверхность стола была красного цвета, точнее не сам стол, а скатерть красного цвета, которая лишь слегка свисала со стола. А из-под неё крупными воланами и почти до самого пола свисала  жгуче-чёрная скатерть.  Вокруг столов стояло по шесть стульев тоже совершенно чёрного цвета.

Такое цветовое дизайнерское решение было очень непривычным, и Милана  во все глаза рассматривала этот необычный интерьер. Пол был паркетным из светлых и тёмных элементов. Короче, особенная специфическая испанская экзотика.

Они выпили с парнями у стойки бара по коктейлю, сидя на высоких вращающихся  стульях, и направились в  зал представлений. Но и там их ожидало немало изумительного и необычного. Сам театр средневековых представлений  выглядел тоже весьма экзотично. Изнутри он был похож на стадион небольшого размера, но только не круглой, а вытянутой формы, в виде удлинённой подковы или типа магнита. По бокам и в закруглённой части этой подковы на нескольких ярусах сидели зрители. А там, где, условно говоря, подкова заканчивалась, была сделана импровизированная сцена,  затянутая чёрным шёлком. Во время представления занавес поднимался, и оттуда появлялись наряженные тоже в испанском стиле всадники на лошадях с копьями наперевес.

Там, где сидели зрители, было полутемно, и только внизу, по периметру самой арены, два ряда ярких лампочек освещали  театр действий, который находился как бы в углублении. Это была довольно широкая площадка, ниже самого зрительного зала примерно на средний человеческий рост. Таким образом, зрители смотрели вниз. Вся площадка театра представлений была засыпана слоем чистого мелкого песка. Настолько всё здесь было необычно, что Милана, на минуту забыв обо всём, даже о присутствии рядом  Олега, расширившимися от удивления глазами рассматривала всё внутреннее убранство.

Даже работники сцены были одеты по-особенному: в чёрные атласные накидки-плащи, обязательно с чёрным же капюшоном. И лишь у плеч нашита яркая атласная жёлтая полоса, а низ плаща тоже украшен  двумя яркими, тоже жёлтыми полосками. О невероятно красочном убранстве всадников и лошадей и говорить не приходится, настолько у них были разнообразные и разноцветные костюмы:  всадники и их лошади были  одеты в едином стиле. Причём даже головы лошадей были покрыты соответствующей номеру накидкой, оставлен только круглый вырез для глаз. Это были наряды и жёлтого, и зелёного, и красного, и синего цветов. Все были украшены всевозможными гербами, эмблемами и другими декоративными элементами…

Само театрализованное представление тоже было на редкость зрелищным. Из-за ширмы то и дело выскакивали то целые группы всадников, то один наездник-одиночка, демонстрирующий публике чудеса  ловкости и сноровки. Следующие группы всадников то   устраивали импровизированные бои друг с другом, то  метали по очереди копья в специальные кольца и т.д. Одна сцена сменялась другой, и каждая последующая не менее красочна и зрелищна, чем предыдущая. Женщины на трибунах не успевали охать и ахать от восторга и изумления. Короче, там было, на что посмотреть и чем восхититься! Испанские наездники сидели в сёдлах настолько величественно и прямо, что от них невозможно было отвести глаз.

Наконец, Олег не выдержал и сказал Стасу:

– Да, Стас, наши дамы и о нас полностью забыли, глядя на всё это великолепие. И зачем только мы их сюда пригласили, – продолжил он сокрушённо.

Милана дотронулась до его руки и тихо сказала:

– Да, милый, тебе трудновато приходится в подобной ситуации. Ты же привык к тому, что всё дамское внимание повсеместно приковано  исключительно к тебе, а здесь вдруг такая сильная отвлекаловка.

В ответ на это он под столом энергично сжал своей сильной и властной рукой её колено. Дело в том, что зрители сидели как бы за небольшими импровизированными столиками. А каждый ярус, где сидели зрители за своими столами, был несколько ниже, чем верхний. И только перед откидными столиками было немного места, чтобы официанты могли на разносах подносить угощения. Вскоре весь зал наполнил вкуснейший аромат жареных на гриле цыплят…

А официанты, двигаясь слаженно и бесшумно, приносили каждому гостю, будь то мужчина или женщина, по целому жареному цыплёнку. Причём всё, весь ритуал представления и угощения точно такой же, как и в былые века. На то и было рассчитано это экзотическое шоу. Мужчины на всех рядах, видя перед собой по целому цыплёнку, естественно, пришли в живейшее возбуждение, и так активно принялись за еду, что вокруг стоял, чуть ли не громкий хруст цыплячьих косточек…

Причём официанты разносили цыплят прямо на решётках, типа большого сита с крупными ячейками. К цыплятам принесли маленькие булочки, напитки и минералку. Когда публика справилась с цыплятами, вернее с  тем, что было на их косточках, официанты так же тихо и бесшумно каждому принесли воду для омовения рук и полотенца. Затем гостям был предложен десерт – большая порция мороженого со всевозможными добавками: нарезанными фруктами, ягодами, орешками и шоколадной крошкой…

Пока народ налегал на курицу, одновременно взирая на красочное зрелище, по рядам без конца сновали фотографы: всё облуживание у них было поставлено и на широкую руку и  на широкую ногу. Бизнес есть бизнес. В конце представления очаровательные девушки каждому присутствующему принесли по три красочных складных открытки с фотографиями. На центральном развороте каждый мог лицезреть свою собственную персону в тот момент, когда молодой граф пожимает твою собственную руку. И две другие уже с места события, то есть за столом во время представления, и всё это  на фоне живописнейших видов старого замка. Как тут можно отказаться от такой красоты, хоть и далеко не дешёвой?

Алла, отличающаяся аналитическим умом, тут же воскликнула:

– Интересно, а как они нас разыскали, где именно мы сидим? Здесь же такая уйма людей?

Стас ей с улыбкой ответил:

– Не переживай за это. Здесь же все схвачено. Мы же показывали свои билеты на входе. И как только граф пожимал твою руку, на этом кадре, скорее всего, автоматически ставился твой номер и место.

Олег восхищённо добавил:

– Ты только посмотри, какой размах у них носит это, казалось бы, безобидное мероприятие?! Как же тут не быть всему столь хорошо организованным?

Милана с улыбкой добавила:

– Какое уж оно безобидное, это мероприятие. Это как раз и есть гвоздь сезона. Они за одно лето себе обеспечивают безбедную жизнь на всю зиму. Испания ведь тоже, в основном, живёт за счёт туризма.

И тут же снова обратила внимание на фотографию, где она рядом с Олегом, какое у неё и в самом деле счастливое лицо!

Алла перехватила её мысль и тихо добавила:

– И как ты, моя дорогая, собираешься объяснять мужу присутствие такого красавчика, как Олег, рядом с собой? – Затем уточнила. – Как мы обе с тобой будем  объяснять мужьям присутствие этих двух столь привлекательных мужчин по обе стороны от нас с тобой?

Милана неуверенно отшутилась:

– Чистой случайностью.

Алла не унималась:

– Да ты на своё лицо внимательнее посмотри, тебя же убить можно, только взглянув на выражение твоего лица. Уже только оно и есть чистейший и стопроцентный  компромат.

Милана неопределённо ответила, бережно с нежностью укладывая фотографии в сумочку:

– Ладно, что-нибудь придумаем.

Когда представление подходило к концу, Олег принялся  её опять уговаривать:

– Милочка, я понимаю, что сейчас ты не сможешь остаться со мной до конца ночи.

Она решительно ответила:

– И правильно понимаешь, Олег. Теперь этого уже не может быть, потому что не может быть никогда.

Хоть ей было очень тяжело решиться на подобную твёрдость в голосе, но она дала себе слово продержаться. Хотя Олег постоянно во время  всего представления старался как можно плотнее прижимать к ней плотно обтянутую светлыми джинсами ту же самую мощную, молодую, аппетитную ляжку, завершающуюся столь возбуждающей женское воображение  квадратной коленной чашечкой… Лишь от одного этого его красноречивого прикосновения шальная истома снова целый вечер блуждала  по всему её телу…

 

Они вышли после представления на улицу, нашли свой автобус в целом ряду других больших автобусов и, в ожидании пока  подтянутся остальные отдыхающие, отошли в сторонку. Олег, получивший отказ, удвоил своё стремление уговорить её:

– Мила, почему это никогда? А что нам мешает встретиться завтра днём, как в прошлый раз, в Барселоне?

Милана твёрдо ответила:

– Ничто не мешает. Но этого больше не случится.

Олег съехидничал:

– «Но я другому отдана и буду век ему верна». Но у тебя и этот этап уже пройден.

Милана спокойно ответила:

– Не изгаляйся, Олег, ты знаешь, почему это произошло, – и уверенно добавила, – потому что в юности ты полностью заморочил мне голову.

Он с тем же выражением лица и лёгким вызовом в словах продолжил:

– Так, так, так! А теперь наша девочка может уже мыслить и самостоятельно принимать решения!

Милана спокойно добавила:

– Хорошо, скажу яснее. Потому что я в юности сильно любила тебя.

Олег, как ущемлённый мужчина, вскипел и заносчиво ответил:

– Можно подумать, что ты сейчас меньше любишь меня, – и даже крайне самоуверенно добавил, – сейчас, моя дорогая, ты любишь меня гораздо сильнее, ибо то, что было между нами, искусственно изобразить нельзя. Уж ты поверь моему опыту, я-то это знаю. А чудеса истинной страсти выказывала в этот раз  больше ты, чем я.

И этого уже никак не вычеркнешь ни из твоей, ни из моей памяти, не говоря уже о памяти тела.

Но, видя, что она непреклонна, Олег схватил её за обе руки, притянул её к себе и умоляюще прошептал:

– Милочка, ты меня уже немного изучила, так ведь? Да, я ерничаю, но по той простой причине, что сам слишком расстроен, я даже представить не могу, что через столько лет я встретил тебя и вынужден буду снова с тобой расстаться. Вспомни, как нам хорошо было друг с другом, я  никогда и ни с кем ничего подобного не испытывал. И поэтому можно смело утверждать, что мы созданы друг для друга.

Она грустно добавила:

– Вот что я скажу тебе, Олег, я и не думаю скрывать от тебя, что до краёв переполнена нашей встречей и своей любовью к тебе. И хоть ты съехидничал, что я теперь не могу сказать: «…но я другому отдана и буду век ему верна»,  ко мне вернулась всё же хоть часть благоразумия. По той простой причине, что я уже по своему опыту знаю, что  любовь к тебе слишком даже сладка и восхитительна в самом начале, но она, увы, слишком быстро становится горькой. А о своих пламенных чувствах, в чём ты горячо и достаточно убедительно уверяешь меня сейчас, раньше надо было думать.

Он поспешно ответил:

– К сожалению, раньше я больше не головой, а головкой думал, извини за откровенность, – и со специфической ухмылкой слишком уверенного в себе мужчины, добавил, склонившись к ней, – хоть она у меня  чудодейственная, и ты имела счастливую возможность сама в этом убедиться.

Как может мгновенно возбуждать желанный мужчина! Даже во время серьёзного разговора и столь, казалось бы, некстати обронённое им напоминание о его и впрямь чудодейственной головке чуть было не сбило её с воинственного настроя, стоило ей снова лишь на мгновение представить её…

 

В этот момент их позвали в автобус. В автобусе Олег снова продолжил свои         уговоры:

– Милочка, я просто не переживу, если мы больше не увидимся с тобой. Мне сердце раздирает мысль,  что ты теперь принадлежишь другому мужчине.

Она уже слегка пришла в себя от очередного искушения, которыми, как известно, вымощена дорога в ад, и ответила:

– А вот это очень сильно и образно сказано.  И что в этом плохого, Олег? – И довольно жёстко добавила. – Ты же сам даже в юности отмечал, что я не по годам серьёзная девушка. Стало быть, я не стану уподобляться тебе. Это ты, как перекати-поле мечешься, места себе не находишь. Сам сказал, что уже дважды был женат, и всё тебе не то. Почему я должна следовать по твоим стопам? У меня хороший, верный и действительно прекрасный муж, который очень любит меня. То, что случилось между нами, было стихийно, и я ничего не могла с этим поделать. На своём опыте проверила истину: «Лучший способ избавиться от искушения – это поддаться ему». Точно по этой аналогии всё и получилось, – и вполне искренне добавила, – на прощание хочу тебе сказать, что я ни о чём не жалею. Ибо если бы этого не произошло, вот тогда бы я жалела всю оставшуюся жизнь, ибо все эти годы ты, словно тень, незримо присутствовал рядом со мной. Теперь, надеюсь, эта тень исчезнет.

 

Олег с вызовом процитировал:

– «Свежо предание, да верится с трудом!» Так ли это? Да ты хоть сама-то веришь  в то, что сейчас говоришь?

Она всё так же твёрдо ответила:

– Посмотрим. Одно знаю определённо, что иначе у меня не было  сил поступить.

Впрочем, что я тебя в этом убеждаю, ты всё сам видел. Но теперь любая измена – это уже будет подлость с моей стороны. И иначе квалифицировать это нельзя.   В любом случае, я тебе очень благодарна, что ты был искренен и нежен со мной

Олег печально заметил:

– Да, это своего рода верность, когда мы тщательно стараемся скрывать от своей второй половины нашу измену. Но ты мне оставишь хотя бы номер своего телефона?

Она секунду  подумала, затем твёрдо ответила:

– Нет, Олег! И это лишнее. Зачем это? Я и так тебя не забуду, и ты это знаешь не хуже меня. Разве тебе этого не достаточно? И к чему мне адюльтер, к чему мне тяжесть на душе? Я и с этим не знаю толком, как справлюсь. Повторяю, то, что случилось между нами, видимо,  должно было случиться. Признаюсь, я потеряла голову, но это – только моя проблема. Я позднее разберусь с собой, права я была или не права. Но знай одно, я ведь не перед тобой не устояла, я именно перед собой не устояла. А теперь ко мне потихоньку возвращается разум. Мне было хорошо с тобой, – она чуть помедлила и, помня его всегдашнюю бесстрашную откровенность, тоже искренне добавила, – даже очень хорошо, но это больше не повторится. Я изменила не мужу, а себе. А я не хочу терять самоуважения.

Олег, чувствуя, что она действительно непреклонна, и одновременно внутренне чувствуя, дай она себе хоть на мгновение слабинку, опять задрожит от желания, тоже довольно жестко сказал:

– Что ж, раз такова твоя воля, то я уже завтра буду вынужден улететь. Меня ждут деловые партнёры.

Милана, несмотря на то, что её вновь, в одно мгновение, охватило  отчаяние,        твёрдо сказала:

– Да, так будет лучше для тебя и для меня.

А про себя подумала: « Я  поддалась искушению, но избавлюсь ли я от него?»

И она оба на время замолчали, обдумывая сказанное.

 

Олег, чувствуя, что его уговоры бессильны, внезапно притих. И только, пожалуй, именно в этот момент начал серьёзно осознавать, что снова теряет её, возможно,  теперь уже навсегда. И, вспоминая всё, что произошло между ними,  особенно остро начал переживать их  предстоящую разлуку. Если раньше из-за своего, во многом беззаботного и даже ветреного характера, он никогда по-настоящему не придавал значения подобным вещам, не говоря уже о пристальном внимании к его бесчисленным встречам и расставаниям с женщинами, то теперь, нежно держа её за руку в автобусе, просто тяжело молчал… Это настолько не было свойственно его бесшабашной и чрезвычайно активной натуре, что даже Милана почувствовала, насколько он действительно  расстроен и даже подавлен…

 

Когда автобус подъезжал  к их отелю, Олег уже буквально взмолился:

– Мила, прошу тебя, оставь мне номер своего телефона. Обещаю, я не буду звонить часто, но хотя бы в Новый год я могу позвонить и поздравить тебя?

Милана, хоть и сама была страшно расстроена предстоящей скорой разлукой, твёрдо ответила:

– Нет, Олег, ни за что! Не нужно этого ни тебе, ни мне. Потому как я отлично знаю твою феноменальную способность расшатывать любые устои. Эта встреча была случайной. Судьба зачем-то подарила нам её. Так пусть она и останется приятной случайностью. Со временем она сотрётся из памяти, во всяком случае, перестанет быть такой острой, как сейчас, – она слабо улыбнулась, – а ты и того быстрее утешишься. Так что всё в порядке.

Тут их автобус подошёл к отелю «SantJordi», где на остановке своих жён поджидали  Георгий и Вячеслав.

Олег напоследок спросил её:

– И который из них твой муж? – и тут же добавил  по-мужски честно, – впрочем, они оба хороши.

Он пожал её руку своей тёплой, нежной ладонью, прикоснулся к ней ласковыми, столько раз приводившими её в трепет губами и прошептал:

– Помни, я  любил, и буду всегда любить только тебя одну!

У Миланы мгновенно навернулись на глаза слёзы, но она молча пошла к выходу, вслед за Аллой.

 

                                                                  ГЛАВА IX

 

            Муж встретил её тревожным голосом, словно почувствовал, что что-то произошло, пока он был занят, точнее предавался своим бесконечным шахматным баталиям:

– Милана, дорогая, я весь изнервничался. Что вы так долго?

Она ответила, чувствуя свою вину перед ним:

– Гера, милый, ты же видишь, что нас развозит автобус. Наш отель стоит посередине побережья, а другие ещё позднее доберутся к себе.

Алла с мужем шли чуть впереди и о чём-то оживлённо говорили. Георгий  обнял Милану и прижал её к себе, как сокровище, которое ему удалось сохранить, и которое только что чуть не украл другой мужчина. Она шла к отелю, прижавшись к мужу, хотя очень сложные чувства обуревали её душу, сердце и тело. Ибо, как только она решительно отказала Олегу ещё в одной встрече, всё её физическое тело снова в изнеможении застонало от желания оказаться с ним, что было уже невозможно. Одновременно она чувствовала большую вину перед мужем, ведь он всегда и во всём вёл себя по отношению к ней как истинный джентльмен, и ей абсолютно не в чем было упрекнуть его.

Естественно в близости с мужем в эту ночь, она, закрыв глаза, представляла только Олега, одновременно желая в этот раз подарить и мужу хоть частицу той ненасытной страсти, той истинной и великой, полноценной  любви, которую только может испытывать женщина к мужчине, и  которую разбудил в ней именно Олег. Закрыв глаза, Милана желала подарить и мужу хоть частицу тех собственных упоительных ощущений, которые  женщина может вызывать в мужчине, порождая ответное возбуждение.

Изумлённый её внезапной  страстной раскрепощённостью муж только и    воскликнул:

– Милая, я тебя сегодня совсем не узнаю. В тебе столько страсти и огня! И если бы я не знал о твоей целомудренной натуре, я бы вполне мог предположить по  твоим действиям, что ты узнала другого мужчину.

Милана мгновенно сжалась в комок от страха и сдержанно ответила:

– Просто я на рыцарей насмотрелась.

Он, продолжая невольно откликаться на её активные и энергичные действия, снова сказал:

– Да ты и сама скачешь сегодня, как лихая наездница, чего раньше с тобой никогда не случалось…

Милана, занимаясь с ним любовью, стиснула зубы от опасения не назвать мужа Олегом. Подобное случается, увы, в тысячах семей.  Её собственная семья больше не была счастливым исключением.

Вскоре Георгий, утомлённый интеллектуальным напряжением во время игры  в свои незабвенные шахматы и теперь расслабившийся после близости с любимой женщиной, задремал. Милана, осторожно высвободившись из ласковых объятий мужа, легла на спину, положила руки под голову, потому что так ей легче думалось, и уже без помех предалась внутреннему анализу всего того, что с ней так стремительно произошло за последние два дня. И самым действительно потрясающим, если выразиться любимым словечком Олега, была та угнетающая теперь её сознание  разница между близостью с тем и с другим мужчинами.

В немалой степени она удивлялась своей же собственной, столь внезапной даже для неё самой, раскованности в постели с Олегом. «Оказывается, вот как это должно быть, – подумала она, – всё это должно происходить с ласковым, чистым и счастливым бесстыдством,  как это и было у нас с Олегом. Когда ты отдаёшься близости с действительно горячо любимым мужчиной, ты всем своим существом бессознательно внутренне стремишься доставить именно себе максимальное наслаждение, но уже одним только своим безмерным желанием и жгучей потребностью полнее удовлетворить и насытить его как бы автоматически даришь  ответное наслаждение и ему».

У неё вдруг в памяти возник ответ самого Создателя на вопрос, как Он понимает секс, и для чего Он дал его человеку? Тогда, когда она не имела точного представления обо всём этом, ответ Бога очень удивил её. Этот фрагмент из удивительной книги почти дословно всплыл в её памяти. На вопрос, как человеку следует выражать свою сексуальную энергию, Бог ответил просто и доступно для понимания. Милана теперь уже

на примере собственного опыта с радостью вспоминала набор тех определений, которыми оперировал сам Создатель, говоря о том, что сексом надо заниматься обязательно с любовью, открыто, весело, страстно и свято, неистово и чувственно, романтично и трогательно, без смущения и изобретательно…

Она теперь уже с удовольствием вспоминала  фрагмент из этого текста о том, как всё должно быть, как говорится и что называется – из первых уст.

 

Когда Создателю задали вопрос, не предназначен ли секс только для продолжения рода? И Бог, ни минуты не задумываясь над ответом, пояснил, что зарождение ребёнка – это лишь счастливый исход истинных любовных отношений, а сама идея о том,  что секс существует лишь для того, чтобы производить на свет детей, наивна. И что секс не должен быть прекращён с рождением последнего ребёнка, ибо это просто нелепо.

Теперь ей стало особенно понятно пояснение Бога о том, что  проявление человеком сексуальности – это лишь закономерный и неизбежный результат вечного процесса движения Энергии, питающей в жизни абсолютно все, начиная от простых существ и кончая людьми. И только сейчас, осознав это, она представила себе на мгновение, что было бы  на свете, если бы не было этого таинственного и столь мощного притяжения  людей друг к другу. И невольно содрогнулась от этой мысли, ведь тогда вообще ничего бы не было!?

Затем постаралась переключиться от сложных мыслей к более приятным. Она снова с наслаждением вспоминала, какой мощнейший, просто непреодолимый поток энергии  буквально притягивал их с Олегом друг к другу в электричке, и как легко ему удалось, умело используя эту энергию, расслабить  её тело и раскрепостить её сознание. «Но это больше никогда не повторится, – с неизъяснимой печалью подумала она, – отчётливо вспомнив, с какой стремительной готовностью, откликалась каждая клетка её тела на его повторное желание близости и как сама она неистово жаждала его…».  И, уже засыпая, она  ласково улыбнулась ему, снова  погружаясь в захватывающее сновидение…

 

На следующий день Алла сказала за завтраком:

– Верно, кем-то сказано, что если бы не женитьба, мужчины бы всю свою жизнь думали, что они безупречны, – и энергично добавила, – нам хоть и не в чем вас особенно упрекнуть, дорогие мужчины, но так всё же дело не пойдёт! Давайте все вместе хоть один раз поедем куда-нибудь, – и, интригующе улыбнувшись, добавила, – если не хотите, чтобы нас увели от вас какие-нибудь страстные мужчины, несмотря на все ваши миллионы. Ведь женскому сердцу миллионы как раз-таки не требуются, ему любовь нужна, не забывайте об этом. Тем более на испанской земле, где всё пронизано страстной любовью, – и со знанием дела добавила, –  да здесь, как мы видим, кроме испанцев и своих, не менее пылких гидальго, хватает.

 

Мужчины вняли предупреждению, и на следующий день они вчетвером направились в ближайший французский городок Кольмар, расположенный как раз на границе с Испанией, что им позволяла Шенгенская виза. Сначала побродили по его узким и чистым улочкам. Затем посетили старинный готический собор с великолепной каменной лепкой, любовались фигурами различных святых, искусно вырезанных из цельных гранитных блоков древними мастерами и украшающих весь фасад собора. Хоть мрамор кое-где уже потемнел и слегка осыпался, но в целом здание собора  выглядело действительно величественно, являя всем достойный образец готического стиля, сохранившегося, что называется, на века.

И что больше всего изумило Милану в самом соборе, это богатейшая, вся покрытая тонким слоем сусального золота, ризница с красивыми иконами и картинами из жизни святых. Но к ней даже близко нельзя было подойти, потому что она была огорожена от посетителей довольно высокой декоративной решёткой.

Сам  небольшой французский городок просто утопал в зелени различных деревьев. В том числе пальм: крупных и мелких. Везде на улице царила идеальная чистота, несмотря на толпы отдыхающих туристов, которые, как известно, не являются особенными блюстителями порядка. Кстати, почти повсеместно слышалась русская речь.

Причём русские обладают удивительным качеством – везде чувствовать себя, как дома.

Затем  мужчины пригласили своих жен в небольшой и уютный ресторанчик, объяснив им в шутку, что согласились на эту вылазку только из-за французской кухни.

Прямо из ресторанчика открывался живописнейший вид на морскую бухту, прибрежная полоса которой  была буквально усыпана небольшими рыболовецкими судёнышками  и яркими лодками, которые мерно покачивались на едва заметных волнах морского прибоя.

Этот вид был настолько живописным и ярким, что, подобно большой живой картине, украшал собою всё прилегающее пространство, захватывая и небо с лёгкими облачками, и изумрудную воду залива, и прибрежную зону с чистым и золотистым песком.

 

Мужчины, слегка осоловевшие от  вкуснейших и обильных блюд действительно

уникальной французской кухни, откинувшись в креслах, вяло переговаривались о том, что в испанской кухне ничего такого выдающегося они не увидели. Поскольку в ресторане, где они жили и питались, хоть и устраивались обильные так называемые шведские столы,

но набор блюд был скорее традиционным.

На  данный момент их  «разнеможенное» состояние говорило только об одном, что взбодрить их могла бы только очередная партия в свои любимые шахматы. А так бесцельно, по их мнению, болтаться по жаре им вовсе не хотелось. Оба мужчины настолько расслабились от выпитого и съеденного, что ни у одного из них на лице не было написано ни малейшего желания двигаться куда-либо ещё.  Тогда Алла, видя их более чем красноречивое состояние, в шутку сказала:

– Как ты думаешь, Мила, стоит ли нам брать с собой балласт в виде наших драгоценных мужей в следующую экскурсию?

Вячеслав слабо и бесцветно возразил:

– Скажешь тоже, балласт.

Алла на правах старшей из женщин энергично продолжила:

– Вот что я вам доложу, дорогие вы наши, занимайтесь-ка вы и дальше тем, что обожаете, а мы с Милой отправляемся завтра в музей Сальвадора Дали. Побывать в Испании, и не увидеть музей знаменитого художника было бы верхом неблагоразумия.

Который, кстати о птичках, – энергично продолжила она, – был влюблён в русскую красавицу, которую звал Гала и которая являлась  моделью для многих его картин. Они прожили в счастливом браке много лет, – она улыбнулась и великодушно добавила, – но было бы и верхом неблагодарности с моей стороны решить это за вас, уважаемые мужчины. Тогда мы решим проблему путём простого голосования, – решительно заявила она, –  пусть поднимут руки те, кто желал бы посетить музей Сальвадора Дали?

Руку подняла только Милана, у мужчин они оказались в этот момент то ли вялыми, то ли ватными, но их руки, как по команде, вверх не взлетели.

Алла прокомментировала с улыбкой:

– Что и требовалось доказать! Так что, наши дорогие, предавайтесь своему излюбленному отдыху, хоть ваши мозги при этом занятии явно не отдыхают. Да и сейчас, допивайте своё вино, а мы сходим с Миланой купим сувениры сами, чтобы вас лишний раз не кантовать.

Милана согласно кивнула головой, а Алла на всякий случай спросила:

– Верно, я рассудила, господа?

Вот уж здесь мужчины проявили завидную прыть и чуть ли не в один голос          ответили:

– Абсолютно!

Хоть Георгий и вяло добавил в своё оправдание:

– У нас настоящая активность начнётся сразу, как только мы вернёмся в свою вертушку. Ведь нам и сейчас, на отдыхе, приходится делать по два-три звонка в день и на такое же количество отвечать. Так что, девочки, не взыщите.

 

Женщины завернули за угол ресторана и направились вдоль многочисленных рядов с различными палатками, киосками и ларьками, буквально набитыми  разнообразными сувенирами.

Алла сказала с улыбкой:

– Эх, мужик, он везде одинаков. Что ему надо, кроме секса и еды? – И сама ответила. – А после этого им надо  только одно, чтобы их как можно меньше кантовали, – и уверенно добавила, – мы им легко сделаем это одолжение, только пусть потом пеняют на себя, если нас украдут-уведут другие, менее ленивые джентльмены. Верно ведь, подружка?

Милана ответила с расслабленной улыбкой, продолжая её мысль:

– Да нас и украли-то чисто случайно. Я ведь сама подошла к Олегу,– с невольным удивлением вспомнила она, – меня словно магнитом потянуло к нему, когда я услышала его традиционное «потрясающе», – и с внезапной нежностью добавила, – надо же, до сих пор это словечко его не оставляет. И не подойди я к нему там, на море, так на нашу с тобой девственность никто бы  не покусился и не позарился, несмотря на нашу молодость и привлекательность.

Алла в шутку возмутилась:

– Это как это так, не покусился бы? Просто мы с тобой такие примерные жёны, что не стреляем глазками по сторонам. А стоило нам хоть раз прибегнуть к излюбленной и результативной женской тактике – кокетству, так от предложений отбоя бы не было. Ты что, не помнишь, какие нам комплименты сыпались, когда мы шли с тобой на остановку электрички?

Милана в раздумье добавила, меняя тему:

– Я где-то прочитала, что «измена – это синоним страха». У кого-то, может быть,             это и так, но я изменила из-за большой любви.

Алла продолжила:

– А ещё говорят, что супружеская неверность – это единственное, что ещё связывает иную жену со своим мужем. К счастью, это не твой случай, муж тебя обожает, так что кончай терзаться. Я тебе уже говорила, что за большую любовь человека не судят. За это человек не подсуден, понимаешь? Тем более за настоящую любовь. А у вас с Олегом настоящая, причём взаимная любовь, я видела это на ваших лицах собственными глазами, когда мы возвращались из Барселоны.

Милана спросила в пустоту:

– Где он теперь, интересно?

Алла ответила:

– А вот об этом надо было думать именно в тот момент, когда ты твёрдо решила не давать ему номер своего телефона, голубушка. А теперь ты можешь утешать себя тем, что он где угодно, но где бы он ни был, он так и останется в твоей душе. Вот уж оттуда ему никуда не деться, –  заверила она подругу.

Милана призналась:

– Знаешь, когда я отказывала ему во втором свидании, даже сама не знаю, откуда у меня силы взялись, а в эту минуту сама бы улетела к нему на крыльях, да не знаю куда. Вот насколько он тянет мою душу к себе. И так было всегда.

 

На следующий день Милана с Аллой отправились в замок знаменитого художника. Ехали довольно долго. За окнами экскурсионного автобуса живописнейшие картины сменяли одна другую – на фоне яркой летней зелени виднелись крыши домов небольших селений и городков, что в целом, если посмотреть из окна автобуса вдаль, создавало впечатление сплошных живописных пейзажей.

По дороге они заехали в так называемый еврейский квартал, где проживало только это население. И где были  особенные каменные дома, выстроенные на еврейский вкус. Все дома были украшены пышной зеленью и обилием цветов. Везде у домов множество вьющихся растений, которые повсюду  увивали стены домов и беседок. Но самым примечательным в этом небольшом городке была главная площадь, в центре которой была  изображена еврейская звезда довольно большого размера, примерно шесть-семь метров в диаметре. Сама площадь светло серого цвета, а яркая звезда Давида – тёмно-серого, почти чёрного цвета,  и ширина граней составляла примерно пятьдесят сантиметров шириной.

Необыкновенное чувство охватывало душу при виде этой совершенной исторически-геометрической фигуры, символизирующей гармонию. И было это ощущение настолько эмоционально сильным, что вызывало невольный, хоть и трудно объяснимый в русской душе,  трепет сердца. Такой внутренне значимый и значительный, что даже наступать на неё не хотелось, хоть она и была выложена как символ прямо в центре площади.

Когда же они, наконец, приблизились к самому дворцу Сальвадора Дали, Алла невольно воскликнула:

– А это что ещё за чудо-юдо такое?

 

Перед ними стоял огромный замок с высокими стенами из жжёного кирпича и сверху стен, чередуясь, стояли то изящные фигурки, издалека невозможно разобрать то ли мужчин, то ли женщин, и все они перемежались огромными куриными яйцами. Даже сложно сказать, сколько метров высотой были эти огромные странные яйца. Во всяком случае, точно на высоту  человеческих фигурок на постаменте. Причём скорлупа у каждого яйца была натурального цвета, которая бывает у кур-несушек с тёмным опереньем.  А на высокой круглой башне замка, так там вообще стояли только одни такие огромные яйца, почти впритык друг к другу. Во всём мире известно, что Сальвадор Дали был великим испанским художником, но очень многие его полотна воспринимаются обычным, традиционным разумом с большим, мягко сказать, недоумением.  В том числе и его столь необычное для традиционного взгляда обывателя жилище.

Перед самим музеем куда как бойко шла торговля сувенирами в виде репродукций различного размера, до целых альбомов и наборов открыток. Во дворе музея стоял бюст художника из белого мрамора, огороженный чёрной ажурной металлической решёткой. Но и здесь не обошлось без яйца. На задней стенке мемориала какой-то барельеф был затянут длинной белой тканью, а сверху было поставлено что-то типа короны, из которой как раз таки и выглядывало это огромное яйцо, а рука сбоку как бы поддерживала его.

О Сальвадоре Дали известно также, что он был художником очень необычного дарования, наделённым мощнейшим воображением, но не совсем, а иногда и вовсе не понятным для простого человеческого, как уже было сказано, восприятия. Пожалуй, очень сложно давать этому великому художнику частную оценку. Вот что о нём написано в энциклопедии: «Сальвадор Дали (Dali) р.1904) испанский живописец. Ведущий представитель сюрреализма. В своих картинах (к примеру, «Пылающий жираф», 1935) – кошмарным фантасмагориям, бредовым видениям; противоестественным ситуациям и сочетаниям предметов Дали придаёт видимую достоверность, пропагандируя реакционные представления о бессмысленности бытия»

И действительно, его картины в немалой степени просто шокируют воображение. Например, в застеклённом небольшом дворике его замка,  под стеклянным куполом крыши прямо перед входом на стене висит картина. На ней изображена  то ли слишком плоская женская грудь, то ли выпуклая мужская с большими сосками. Понять это невозможно, потому что фигура без головы. Ровно посередине, грудь потрескалась и из неё растёт дерево. Нижняя часть груди завершается фигурой в виде рваного чёрного параллелепипеда.  Эта картина занимает почти всю стену. И за неё, как пояснил гид, американцы давали сорок миллионов долларов. В самом музее огромное множество подобных полотен.

Такая картина, например, в виде огромного желто-чёрного булыжника, в гротах которого изображены люди и звери. А целый потолок одного из залов, расписанный художником, вообще привёл Аллу и Милану в лёгкий шок. В самом центре сияет как бы огромное солнце, а с двух сторон от него, в клубах облаков две большие черные ступни и далее ноги, уходящие вверх. Причём ступни именно чёрного цвета, а отпечатки толстых и круглых пальцев ног находятся как бы на небольшом расстоянии друг от друга. А вокруг летают ангелы…

И, тем не менее, вокруг этой потолочной живописи толпятся люди и на разных языках восклицают: «Ну и воображение у маэстро!». С одной стороны, может быть, и болезненное для нормального восприятия, с другой стороны такое изобилие в картине действительно, казалось бы, совершенно несовместимых вещей. Например, сверху огромный купол неба, покрытый облаками, а внизу такое же огромное количество самых различных вещей, словно предназначенных для переезда в другое место. Слева большой огранённый куб, в нём же белое здание с колоннами, внизу здания целующаяся парочка, рядом светлое кресло прямо на улице. Ещё ниже – чёрный куб, в нём изображена ванна, в которой кто-то купается. Рядом такая же груда вещей и предметов непонятного ни происхождения, ни назначения. Сверху куба ещё одна целующаяся парочка. Справа от куба – женский бюст, из-за которого в свою очередь выглядывает огромная птица. Правее ещё один огромный чёрный куб с вырезанной внутренностью. Из неё выглядывает часть какого-то, похожего на восточный, города. А справа картина завершается частью простой улицы серого цвета, а на переднем плане тоже какая-то огромная коробка…

Алла сказала с улыбкой, глядя на эту картину:

– И надо же такое нагородить. И всё в одной и той же картине. Действительно, сюр реализм, то есть сверх реализм.  Ведь и в самом деле  в его картинах много чего такого, что далеко выходит за рамки наших обычных представлений о живописи. Хотя некоторые его полотна, написанные, если сказать прямо, по нормальным человеческим стандартам восприятия, и в самом деле великолепны, особенно обнажённые женские тела.

Милана добавила:

– А ты только посмотри, как он умудрился изобразить свой автопортрет.

Маэстро изобразил его в виде чёрных, жёлтых и голубых кубов, расположенных в виде мозаики, а вместо носа – обнажённая женская фигура, повёрнутая к зрителю спиной

А в батальных сценах чего там только нет: и люди, и звери, и страшные огромные птицы, чуть ли не в человеческий рост, но все эти картины нужно видеть,  описать, а тем более толковать их – никакого воображения не хватит.  Самого автора уже нет,  а что было реально в его душе при написании этих по-своему уникальных полотен, только он один и знал. Ибо все  остальные трактовки и объяснения искусствоведов в любом случае далеки от истины.

 

На всех этажах  этого огромного дома-замка выставлено бесчисленное количество его уникальных картин, глядя на некоторые из них, Алла тихонько шепнула Милане:

– Мне кажется, если я не ошибаюсь, где-то я читала, что Сальвадор Дали сам знал об  определённом своеобразии своей психики и сам говорил о себе: «Я – самый великий безумец!».

Милана ответила:

– И вправду, подобные вещи с обычным разумом создать просто невозможно. Ты только посмотри, среди его полотен лишь мизерное количество выполнено  в привычном для нашего глаза стиле.

Алла ответила:

– Но зато ты обратила внимание, с какой любовью выписаны женские тела!?

Милана с улыбкой добавила:

– С такой, какая была в сердце! Он же писал их с любимой женщины.  Кстати, ты            не знаешь, кем именно она была – танцовщицей или певицей?

Алла ответила:

– Точно не помню, знаю только, что была представительницей творческой богемы, и первым её мужем был Поль Элюар. А Дали она была  верной женой, несмотря на то, что вокруг неё вились толпы богатых поклонников.  А вот кто кого из них пережил, этого я  на сто процентов не помню. Кажется, Гала ушла раньше.

 

Они долго ходили по этажам музея то восхищаясь, то поражаясь. Иных эмоций здесь, пожалуй, и не водилось. Потому что многое было построено на действительно эпатажных моментах. А один эпизод им запомнился особенно. Они не менее двух-трёх часов осматривали экспозицию. И вдруг забрели в один небольшой зал, куда стояла довольно длинная очередь. Женщины, естественно, заинтересовались, куда ведёт эта очередь. Милана спросила по-английски ближайшую женщину, та пояснила ей, что в этом зале расположен один из самых экзотических экспонатов коллекции музея.

Они сразу же, как всякие женщины, встали в хвостище очереди. Женщина ведь по природе своей не столько любознательна, сколь любопытна. От этого никуда не денешься.  Надсмотрщицы-испанки, одетые в полицейскую форму (иначе их не назовёшь), довольно зычными голосами то и дело выкрикивали на трёх языках, что фотографировать экспонаты запрещено.

Когда подруги, наконец, приблизились к заветной комнате, Милана не увидела ничего особенного, кроме того, что над небольшим возвышением типа подмостков невысокой сцены с потолка свешиваются  какие-то пакли неопределённого цвета, причём свисают они до самого пола. На противоположной стене в рамах висят две картины, на которых изображены какие-то геометрические фигуры. В самом центре комнаты, чуть отступив от стены, лежит фрагмент, по-видимому из пластика, похожий на большой человеческий нос, и чуть ниже тоже прямо на полу лежат большие женские красные губы, сделанные тоже из пластика, только красного цвета.

Но и это ещё не всё. Весь секрет они увидели, когда уже вошли в сам зал. Очередь из всевозможнейших иностранцев двигалась, как в мавзолей. Когда они достигли, наконец, самого зала и вошли в него, то увидели, на противоположной стороне от всех этих непонятных ухищрений  макет огромнейшего верблюда. Между стеной и этим верблюдом была устроена небольшая смотровая площадка. А поскольку этот косматый гигант-исполин пустыни был невероятных размеров по высоте, до этой смотровой площадки вели несколько ступенек. И вся очередь двигалась к этим вожделенным ступенькам. Причём только для того, чтобы посмотреть в большую линзу, подвешенную к потолку и висящую прямо между двух больших горбов верблюда.

И только когда смотришь в эту большую линзу, то все отдельные фрагменты человеческого лица, разбросанные по полу, превращаются в довольно привлекательный женский портрет. То есть картины, висящие на стене, становятся глазами, нос и рот, лежащие на полу, выполняют свою функцию, а пакли, висящие по бокам комнаты, превращаются в волосы.

 

И надо же было такому случиться, что молодая немка, идущая впереди Аллы, всё же щелкнула фотоаппаратом со вспышкой. А надсмотрщица-испанка, не увидев точно, кто именно щелкнул, но увидев вспышку рядом с ними, подошла и тут же отобрала фотоаппарат у Аллы, идущей вслед за немкой по ступенькам.  Несмотря на то, что Милана активно уверяла её по-английски, что это вовсе не её подруга щелкнула фотоаппаратом, дежурная решительно направилась к выходу и понесла её фотоаппарат к швейцару, сидящему у входа. И Милане с Аллой ничего не оставалось делать, как следовать за ней, чтобы забрать свой фотоаппарат. Когда они его вернули и слегка успокоились, то уже не стали больше возвращаться в музей, сели за столик под ярким тентом  и, поглощая десерт, начали ожидать возвращения всей своей группы.

Алла сказала:

– Это надо же было додуматься до этого, чтобы из различных фрагментов лица, лежащих на полу, именно через линзу собирать женский портрет. Такое точно только с гениально-больным воображением возможно.

Милана добавила:

– Я только одного не могу взять в толк, причём здесь это огроменное чучело верблюда? Оно-то какую роль  во всём этом выполняет? – И сама добавила. – Разве что для экзотики, проще говоря, для «заманиловки», называемой нынче модным словечком эпатаж,  если линза висит именно между двумя горбами?

Алла улыбнулась:

– Скорей всего, именно так. А какой бы был прикол, если бы она просто так с потолка свисала? – Затем, всё ещё находясь под впечатлением от всего увиденного, добавила. – Ну и дела!

Милана подхватила её мысль:

– Ну и Дали!

Алла продолжила делиться только что полученными впечатлениями:

– Стоишь перед его картинами и почти перед каждой поражаешься. Такое действительно нагромождение всего и вся, как говорится. Такой, хоть и красочный, хаос, – она улыбнулась и сделала «профессиональное» заключение непрофессионала, – просто невообразимый суповой набор какой-то.

Милана тоже улыбнулась:

– С суповым набором, это ты того, слегка загнула, подруга. В суповом наборе всё предназначено именно для супа.

Алла продолжала изумляться:

– Нет, ты только посмотри, ведь почти во всех его картинах изображены совершенно не сочетающиеся друг с другом нагромождения именно элементов и фрагментов.

Милана согласилась:

– Это для тебя, моя дорогая, не сочетающиеся. А для него, как видишь, вполне сочетались, – и добавила, – хотя ты права, назначение каждого из этих элементов и фрагментов, как ты говоришь, было понятно, пожалуй, только самому художнику. И, тем не менее, всё это ничуть не мешает ему быть гениальным на все века. Ты же сама слышала, что за его картину на входе в музей, где из растрескавшейся не то женской, не то мужской груди с большими сосками, растёт дерево, американцы сорок миллионов долларов давали. Да и посмотри, какое человеческое море паломников со всех стран стремится сюда.

Алла продолжила:

– К этому тоже странному во всех отношениях дворцу-замку-музею с огромными яйцами по всему периметру стен  и на самой башне.

Милана продолжила с улыбкой:

– Так это же обычные ротозеи, типа нас тобой. Но, согласись, у него ведь  есть и обычные, так сказать, привычные для нашего понимания картины, и они действительно прекрасны, особенно обнажённые женские тела мне понравились.

 

Они сидели на зелёных пластиковых стульях за такого же цвета круглым пластиковым столиком под цветным тентом, и поглощали свой десерт, поджидая остальную группу. Сидели и делились полученными впечатлениями до тех пор, пока гид не объявил, что пора грузиться в автобус. Милана с Аллой везли с собой по целому пакету

различных сувениров.

По дороге их завезли ещё и в винный погребок, посещение которого, видимо, входило в стоимость  экскурсионного билета. Вот это неожиданное сообщение гида вызвало у всех мужчин, сидящих в автобусе, настоящий «оживлённый» ажиотаж, хоть и само слово ажиотаж уже предполагает определённое оживление, но сообщение о погребке вызвало в мужчинах именно ажиотаж с определением… Поскольку в погребке, как оказалось, можно было на халяву чего только ни попробовать: начиная от сухих и десертных вин и заканчивая различными марками шампанского, чему мужчины предались с большим воодушевлением.

По дороге к отелю, кто-то сладко дремал, а те, кто ещё сохранял трезвый ум, бурно обсуждали гениальное, хоть и во многом  непонятное искусство великого испанского художника Сальвадора Дали.

 

                                                                       ГЛАВА X

 

По возвращении в гостиницу Милана с Аллой так расписали в два восторженных голоса сам музей и картины художника, сопровождая свои восклицания показом репродукций картин, что впервые за весь отпуск вызвали в мужьях некоторую жалость по поводу того, что они остались в гостинице и не увидели все эти шедевры собственными глазами. Они, было, дернулись поехать завтра на эту же самую экскурсию, но не столько из-за картин, пожалуй, как из-за винного погребка, посещение которого так скрашивало всем мужчинам обратную дорогу, но к вечеру поостыли и уселись опять за свои драгоценные шахматы.

А Милана с Аллой приняли душ, переоделись и направились в бар гостиницы, чтобы посмотреть очередное представление танцоров фламенко, которое должно было состояться в этот вечер. Заодно выпить по коктейлю и послушать музыку. Каково же было изумление их обоих, когда среди посетителей бара они увидели Стаса, который явно поджидал именно их. У Миланы сразу же от неуёмной  радости ёкнуло сердце, и она мгновенно подумала: «Может быть, и Олег где-то здесь? Не улетел, как обещал, а остался?»

Но Стас, прекрасно одетый и благоухающий, рассеял все её надежды фразой:

– Мила, к сожалению, Олег улетел, но я хочу пригласить вас с Аллой в своё заведение на экскурсию. Это не очень далеко, на  побережье. И вся экскурсия займёт не боле двух часов, согласны?

Его приглашение означало одно, что ему понравилась Алла, и он хотел бы            провести с ней какое-то время.

Стас подтвердил своё приглашение словами:

– Девочки, моя машина рядом.  Я вас доставлю сюда через пару часов в целости и сохранности. Можете нисколько не сомневаться. Мы же свои, – добавил он уверенно.

У Аллы  мгновенно заалели щёки от радости и от предстоящей встречи с ним наедине, ведь все трое  сразу поняли, что речь идёт именно об этом. А ещё о том, что она понравилась Стасу, если он не смог забыть о ней.

А Милана, на которую тоже вдруг накатила острая волна тоски по Олегу, решила поехать с ними. Ведь Стас его самый близкий друг, и в его заведении, как он выразился, наверное, всё ещё витает дух этого «великого комбинатора».  И они направились к машине Стаса, которую он предусмотрительно припарковал чуть поодаль от отеля, во избежание каких-либо непредвиденных случайностей.

У Стаса была роскошная машина, марку которой Милана, не будучи ни любителем, ни тем более знатоком автомобилей, определить не могла и  даже не пыталась. Она судила просто по комфортабельности салона и массе компьютерных мигалок, расположенных у самого руля. Она просто сидела и спокойно смотрела на пейзажи, плавно появляющиеся за окном автомобиля. В то время как Алла нежно ворковала со Стасом на переднем сиденье. Милана, не будучи сама в этот раз подвержена каким-либо эмоциональным всплескам, просто дивилась тому, как мгновенно женщина, если нравится мужчине, а он – ей, превращается в образец женского обаяния.

Милана ехала со спокойной душой и мыслью, что увидеть казино собственными глазами – это тоже довольно редкая удача. И спокойно ожидала приближения к его заведению. Ведь в бильярд она тоже впервые играла в Испании. Хотя и дома ей не раз представлялась такая возможность, но разве переждёшь, когда разгорячённые и азартные мужчины уступят обычной дилетантке своё излюбленное место?

 

Когда они подъехали к казино и вышли из машины, Стас сразу проводил их в огромный холл казино, где на них буквально со всех сторон посыпались разноцветные огни. Вдоль длинного помещения, типа коридора, в два ряда стояло просто немыслимое количество всевозможных игральных автоматов, за которыми сидели в это время вечера в основном подростки и молодые люди. А чуть поодаль находился зал с рулеткой и настоящими игральными столами, покрытыми дорогим зелёным сукном, за которым  сидела уже более зрелая и солидная публика. Милана даже собственными ушами, проходя мимо, слышала звук вращающегося шарика.

Несмотря на то, что её муж был очень богатым человеком, такие заведения, как казино, он благоразумно обходил стороной, зная, насколько это чревато и как это, словно бумажку пылесос, безвозвратно, то есть фатально втягивает  любую азартную душу. А она сама никогда даже не приближалась к казино.

Официанты, молодые парни в белых рубашках, чёрных брюках и жилетах, с чёрными же бабочками, умело сновали среди богатых посетителей и, судя по всему, их молодыми отпрысками-подростками, восседающими за игральными автоматами.

А слева от входа был расположен довольно большой ресторан со сценой где, за накрытыми столиками, сидела тоже респектабельная публика в ожидании выступления знаменитых испанских комиков. В этот вечер как раз должно было состояться их единственное представление в этом казино.

Стас, обращаясь к Милане, сказал с дружеской ноткой в голосе:

– Мила, я распоряжусь сейчас, чтобы тебе сервировали столик рядом со сценой, – он ласково улыбнулся Алле и продолжил, – а я хочу показать твоей подруге, как устроено казино, ты не возражаешь?

Милана понимающе кивнула головой, а Стас продолжил:

– А вдруг ей, как и Олегу, захочется открыть в России своё казино? Верно ведь, Аллочка, – сказал он, – нежно держа её за талию.

Эта красавица тут же отозвалась, как эхо:

– Верно!

Стас добавил, снова обращаясь к Милане:

– Не волнуйся, Мила, отдыхай. Мы скоро вернёмся.

 

И Милана осталась одна за прекрасно сервированным для неё столом.

Она даже рада была этому вынужденному временному одиночеству под звуки страстных, щемящих сердце испанских мелодий и  песен, звучащих в зале. Упоительная испанская музыка рождала в ней одновременно приятные и странные чувства,  которые, словно невообразимый внутренний эмоциональный коктейль, переполняли всё её сознание своей почти физически ощутимой сладостной и в то же время замешанной на какой-то вселенской печали остротой. И она тут же принялась снова вспомнить свою недавнюю встречу с Олегом, подаренную ей Судьбой. И тот карнавал страсти, который она пережила и испытала  вместе с любимым мужчиной, когда они столь щедро дарили друг другу поистине феерические ласки, выстраданные и выношенные в сердце за многие годы, породившие и оставившие незабываемые ощущения…

Здесь к её столику подошёл официант и, зная, что она гостья хозяина, вежливо спросил, можно ли ему пригласить за её стол ещё одну молодую русскую пару? Милана решила, что втроём будет веселей, и согласилась. За её столик подсадили довольно приятную пару из богатых русских, которая тоже оценивающим взглядом окинула  Милану, по её одежде и имиджу стараясь оценить ситуацию и новую знакомую. Но ни мужчина, ни женщина, сочтя её вполне достойной для себя компанией, выпендриваться особенно не стали, выражая внешнее  радушие и полную готовность к общению. К тому же необыкновенная красота Миланы в таких местах была первейшей визитной карточкой. И поскольку женщина с такой внешностью никогда не бывает одна, они решили, что, если это так, то это особый случай и на это есть своя причина. И удвоили своё обаяние по отношению к ней.

Вскоре началось представление знаменитых комиков. Но оно шло только на испанском языке. И все гости в зале действительно буквально хватались за животы от несмолкаемого хохота. А нашим трём гостям ничего не оставалось делать, как улыбаться просто уже от  неподражаемо живой мимики лица исполнителей. Кроме того, в перерывах между выступлениями можно было вживую послушать несколько  песен испанских эстрадных певцов.

Молодой мужчина сказал:

– Да, без знания языка сидишь как пенёк с глазами.

Его подруга добавила:

– Хоть бы на английском выступали, можно было бы ещё что-то понять. Значит, дорогой, здесь тебе не там! Это одно обозначает:  чтобы горячие испанцы позволили на своей территории английскую речь?! Да ни за что! Ты только посмотри, почти все зрители понимают, о чём говорят артисты.

Комики были действительно настоящими профессионалами, если в таком тотальном внимании целый вечер держали целый зал зрителей. Некоторые люди даже слушали их с открытым ртом. И, несмотря на то, что за каждым столом было столько вкусной и аппетитной еды, почти никто и ничего не забрасывал в этот открытый рот. Зрители просто слушали их с открытым ртом, а потом заразительно хохотали. Так что никому не было дела до стоящих перед ними сервированных тарелок.

Наконец, где-то около одиннадцати часов, к ним присоединились счастливые Стас с Аллой. Они сели с ними за столик, и от них всё еще продолжала исходить страсть разгорячённых тел, и такая непомерная  сексуальная энергия, что даже Милане стало не по себе…

Стас улыбнулся ей и спросил, как у давно уже знакомого и чуть ли ни близкого человека:

– И что, Мила, понравилось тебе представление?

Она искренне ответила:

– Да, очень!– Затем с улыбкой добавила. – И если бы ещё я всё это понимала. Но, ребята, нам пора домой. Честно, Алла, нас могут хватиться.

Стас ответил:

– Не переживай, я же обещал, что в целости и сохранности доставлю вас к отелю.

Можете выходить, а я пока велю парковщику, чтобы подогнал машину. Стас и в самом деле довольно быстро доставил их к отелю.

Разгорячённая Алла предложила ей:

– Давай покажемся мужьям, что мы живы и здоровы, переоденемся во что-нибудь более лёгкое, купим в баре бутылку ликёра и посидим с тобой у бассейна за отелем. Ты только посмотри, какая испанская лунища! Просто класс, так и тянет на подвиги!

Милана рассмеялась:

– По одному из них мы уже совершили.

Алла воодушевлённо ответила:

–  Но ты только посмотри, какая и в самом деле луна! Точно, не такая, как у нас!

Так и зовёт насладиться  обществом прекрасных мужчин, или, уж во всяком случае, поговорить на амурные темы, – она заговорщицки улыбнулась, – тем более что амурная тема у нас с тобой, как ты это прекрасно понимаешь, теперь  общая.

 

Так и сделали. Показались мужичкам, что они живы и здоровы, переоделись в легкие сарафанчики, купили в баре бутылку шоколадного французского ликёра и через дверь, ведущую во внутренний двор отеля, направились к бассейну. Бассейн во внутреннем дворике был не слишком большим, но всё вокруг него было до предела благоустроено. Вокруг бассейна стояло множество больших горшков с различной декоративной зеленью: начиная от небольших деревцев и кончая вьющимися растениями и цветами.

Молодые женщины сели прямо у бассейна на лавочке, и Алла с улыбкой сказала:

– Наш с тобой пример – это лучшее подтверждение тому, что не в деньгах счастье. И мужья у нас с тобой миллионеры, и всего у нас в достатке, а всё же женщине хочется чего-то такого, чего за деньги не купишь. Вот этой самой сладостной влюблённости, которую мы обе испытываем в данный момент и которая так ласкает душу без всяких денег. Я же видела по тебе, что ты сегодня вечером снова была растревожена  ещё столь свежими воспоминаниями об Олеге, – она немного помолчала и добавила, – я решила тоже от тебя не отставать, и добавила в свои испанские впечатления толику южной чувственности. Так что мы теперь с тобой, подружка, повязаны одной и той же тайной.

Милана неопределённо произнесла:

– Да уж.

А Алла продолжала:

– Мне Стас ещё в первый раз, в Барселоне, очень сильно понравился, когда мы вынуждены были провести с ним вдвоём целый день, – она улыбнулась и добавила, – но с моей стороны было бы крайне неразумно бухаться в постель чуть ли не с разбега. А в этот вечер я так благодарна Стасу, что он тоже не забыл обо мне и пригласил нас, мы с ним отвели душеньку…

Милана отозвалась с улыбкой:

– Ещё бы! И не только её. От вас обоих, когда вы вернулись за стол, всё ещё продолжало исходить, как ты выразилась,  южное сияние. Даже зашкаливало!

Алла доверительно сказала:

– В Стасе – этом очаровательном тёмноволосом мужчине, действительно есть что-то таинственное, я бы даже сказала что-то по-цыгански магическое.

Милана понимающе улыбнулась:

– Вот-вот! И я о том же.  И в Олеге – светловолосом мужчине, есть что-то не менее  магическое. Я же тебе уже говорила, что история непостижимым образом повторяется и продолжается, хоть и несколько лет спустя. Мы точно так же с Ларисой, я тебе уже говорила, до умопомрачения ждали в общаге этих двух молодых бездельников. И только когда уже все силы теряли от бесполезного ожидания, мало помалу успокаивались и переставали их ждать, они всегда, как ни в чём ни бывало «нарисовывались»  поздним вечером, – она просветлённо улыбнулась и добавила, – даже не понятно, как они умудрялись мимо дежурных проходить в такое время? Так и идут эти два молодых барчука бок о бок по жизни, очаровывая, соблазняя и исчезая. Ты же понимаешь, Алла, что я не просто дико и бездумно гульнула с Олегом. Я его очень сильно любила с самой, считай, юности. Так любила, как никого больше, мне кажется, не полюблю.

Пока Алла возилась с пробкой, откупоривая или откручивая ликёр, она с раздумьем добавила:

– Он имеет над моим сердцем какую-то непостижимую власть, – она опять немного помолчала и завершила мысль, – а, может быть, потому, что я сама добровольно вручила ему эту власть.

Алла согласилась:

– Скорее всего, так и  есть, ибо подобное случается со многими женщинами, которые сильно любят. Чаще всего они любят именно свой фантом в мужчине, а не его самого.

У бассейна в это время было полностью безлюдно. Потому что вся молодёжь находилась в баре: им громкая музыка нужна, танцы, да по случаю, секс.  И ничего больше.

Милана же с Аллой открутили, наконец, пробку у бутылки с французским ликёром и, отхлёбывая по глотку потрясающе вкусный ароматный и довольно крепкий напиток, передавали бутылку друг другу.

Алла с энтузиазмом воскликнула:

– Вот где настоящая экзотика! Знойная Испания, вокруг дух потрясающе красивых испанских мачо, обалденная испанская луна и мы с тобой у бассейна шикарного отеля глушим по-русски из горла  французский ликёр, – она улыбнулась и добавила, – от своей сути никуда не уйдёшь. Есть такое хорошее выражение: «Можно вывезти девушку из деревни, но вывести деревню из девушки нельзя!».

Милана тоже уже, будучи слегка под хмельком, рассмеялась и охотно согласилась:

– Истинно сказано. Даже представить невозможно, чтобы какие-нибудь английские леди сидели в одиночестве у бассейна и глушили ликёр из горла.

Алла рассмеялась:

– Ну и пусть сидят эти чопорные чистоплюйки  у себя в поместьях без всяких       впечатлений! Это их личное дело. Зато душа у нас открытая, это весь мир знает. Вот как мы, русские, к примеру, приветствуем друг друга? Мы говорим: «Здравствуйте!». То есть, желаем здоровья. На Востоке говорят «Салам алейкум», что означает мир вашему дому, – и она нетрезвым голосом добавила, –  а вот что обозначает то же самое английское приветствие «Hello», если слово  «Hell» переводится – ад?!

Милана рассмеялась и согласилась:

– И точно. Я над этим как-то даже не задумывалась. И в самом деле,  интересно    получается, катись-ка ты в ад! Так, что ли?

Алла продолжила:

– Мне очень нравится моя собственная мысль…

Милана весело подхватила:

– О-о! Да у нас уже собственные мысли появились!  Уж не явилось ли это редкостное природное явление следствием осушенной с горла бутылки французского ликёра?

Алла не обиделась:

– Хоть как сбивай, но мысль свою я всё же озвучу, она формулируется так: «Если ты чего-то не знаешь, то это вовсе не значит, что этого нет на самом деле». Обрати внимание, ведь мы не придавали значения английскому приветствию, а кто-то обратил на это внимание. А  с каких пор существует оно? С незапамятных, моя дорогая. И вот что меня ещё интересует…

Милана рассмеялась:

– А не кажется ли тебе, что после бутылки ликёра у тебя появилось слишком много             разносторонних интересов?

Алла продолжила нетвёрдым голосом:

– Так меня именно выпитый алкоголь подвиг к данному вопросу, не будут ли у нас         завтра утром жабры, как у мужиков, гореть?

Милана грустно сказала:

– Да пусть горят. Тут душа моя нынче невиданно горит и саднит  без Олега, а       потушить или утешить её нечем.

Алла философски молвила:

– Так утешить, если обидел, или потушить пожар, если вызвал,  по-настоящему может только тот, кто это сделал.

 

И тут, видно для усиления всех этих экзотических впечатлений к женщинам направляется  красивый и высокий испанский полицейский, который дежурил в этот вечер в их отеле. Алла, когда увидела, что к ним направляется знойный мачо с пышными чёрными усами и крайне выразительным лицом, тут же сориентировалась и предусмотрительно задвинула бутылку с ликёром подальше за боковину бассейна.

Милана давно замечала, какими заинтересованным взглядом встречает и провожает её во время своего дежурства этот, судя по всему, знаток женской красоты. Молодой мужчина был высокого роста, прекрасно сложен и настолько хорош собой, что его появление женщины восприняли даже с некоторым энтузиазмом. К его молодой и стройной фигуре очень шла тёмная форма полицейского, которая просто лихо, почти щегольски сидела на нём. А кобура с пистолетом на боку и вовсе добавляла его имиджу невероятную мужскую значимость и даже импозантность.

При его приближении Алла ещё дальше засунула бутылку за горшок с небольшим деревцем.

Полицейский представился и спросил по-английски:

– Отдыхаете, уважаемые синьоры? А почему без мужей?

Алла сказала по-русски:

– Смотри, какой наблюдательный! Всё заметил, и даже то, что мы обе мужние жёны.

Полицейский спросил, обращаясь к Милане:

– А ваша подруга говорит по-английски?

Милана ответила:

– Нет, не говорит.

Тогда молодого мужчину словно прорвало: и он начал лихорадочно, поскольку  любовной лексикой полицейским не так уж часто приходится пользоваться, выбирать из своего довольно приличного английского языка самые восторженные эпитеты, чтобы выразить своё восхищение её несравненной красотой.

Он то и дело восклицал:

– Я такой красивой женщины, как вы очаровательная сеньора, давным-давно не видел! Вы – русская? – заинтересованно спросил он.

Милана ответила с весёлой уже довольно хмельной улыбкой на прекрасных алых            губах:

– Я, как видите, достойный гибрид из четырёх кровей.

Он с неослабевающим энтузиазмом выпалил:

– Значит, вы являетесь символом сразу всех самых красивых женщин на свете! Я постоянно любуюсь вами, синьора! И вы это не могли не заметить. О, прекрасная чужестранка, – не на шутку разволновался пылкий испанец, страстный на вид  и красивый гидальго, – я бы пошёл за вами на край света, чтобы доказать вам свою любовь! – с неподдельной страстью воскликнул он.

Алла молча наблюдала за этим романтическим, пылким  любовным признанием, ибо тут и без перевода было всё ясно, стоило только посмотреть на его одухотворённое лицо, высвечиваемое не менее пылкой испанской луной.

Вдруг в обычно крайне сдержанную и благоразумную Милану словно дух крайнего авантюризма на минуту вселился. И она, опять-таки понукаемая прилично выпитой порцией французского ликёра и, стало быть, побуждающей к авантюре подобного рода, смело и раскованно предложила ему:

– Зачем же так далеко, на край света ходить, сеньор? Чтобы доказать мне свою любовь, так далеко ходить не надо.

Испанец поняв, что Милана слегка под хмельком и почувствовав в ней слабинку, удвоил свои лексические старания, а его английский  был весьма неплох. У него в одно мгновение буквально запылали глаза,  он  весь даже подался вперёд  и с неподдельным азартом  почти речитативом проговорил:

– Что? Что я должен сделать, сеньора, о, прекрасная сеньора, – энергично добавил он пылу в свою интонацию, – чтобы доказать вам свою любовь?

Милана встала, подошла к нему. Вся такая манящая, стройная, соблазнительная и в этом момент показавшаяся ему неожиданно доступной, предложив ему с интригующей улыбкой на алых устах:

– А давайте, сеньор, сейчас возьмёмся за руки и спрыгнем в этот бассейн вместе. И я тогда поверю, что вы действительно любите меня!

Мужчина явно опешил, даже по всему его виду было заметно,  элементарно ошалел от такого предложения. Выкатив свои и без того большие глаза, он полным недоумения голосом, всё ещё надеясь, что он чего-то просто недопонял, спросил:

– Как?  В бассейн, сеньора? Прямо сейчас?

Милана, сама подзадоренная несколькими глотками ликера, энергично произнесла:

– Да, сеньор, а чего откладывать признание в любви? Любить, так любить по-испански! А если точнее, то по-русски – в омут с головой!

Полицейский попятился, сказав сразу отрезвевшим от любви голосом:

– Ноу, синьора, ноу! Я ведь на дежурстве.

Милана бескомпромиссно добавила:

– Вот так-то отрезвляют мужчину. Точнее избавляют его от страстной любви. А если вы на дежурстве, сеньор, так и продолжайте дежурить. У нас здесь, как вы видите, всё в норме. Мы порядка не нарушаем, противоправных действий с подругой, как вы уже успели убедиться, не совершаем. Просто сидим у бассейна и любуемся вашей луной.

Полицейский, сразу опустив плечи, поплёлся к себе в вестибюль. Когда он отошёл на приличное расстояние, Алла сказала:

–Да, с нахмуренным лбом удалился наш герой-любовник.

Милана беспечно продолжила:

– А,  и пусть! – затем, смеясь, добавила, – это у одного поэта есть такая выдающаяся и даже гениальная строчка: «Она нахмурила свой узенький лобок». У этого мы не знаем, какой лобок, да нам это и неинтересно.

Алла продолжила:

– Да, кстати о лобке. Я недавно купила толстенную книгу, где-то более 800 страниц. Представляешь, какое интригующее название «Женщины Цезаря».

Милана отозвалась:

– Ты не оригинальна, потому как любая из нас схватила бы её, не задумываясь.

Алла продолжила:

– Так и автор-то кто?! Знаменитая Колин Маккалоу, которая написала «Поющие в  терновнике». Помнишь,  мы все этой книгой зачитывались?

Милана согласилась:

– Да, было дело. Я сама закончила её читать, когда уже светало. А про женщин Цезаря интересная?

Алла улыбнулась:

– Знаешь, как ни странно, полный бред.  Вся книга практически полностью состоит из нудного описания бесконечных распрей между полководцами и правителями. Такое ощущение, что автор просто аккуратно переписала все исторические архивные документы по этой тематике, то есть о том, как конфликтовали между собой все эти цезари и прокураторы. А по интересующей каждую женщину тематике  я  запомнила всего пару тройку эпизодов.

Милана спросила:

– Интересно, каких?

Алла ответила:

– Что Гай Юлий Цезарь с уважением относился к матери и прислушивался к её советам, любил свою дочь…

Милана нетерпеливо перебила:

– Но это ведь не женщины Цезаря, а его близкие. Это вовсе не то, что анонсируется на обложке книги.

Алла сказала:

– Вот и я о том же. Из всех его любовниц  автор описала некую знойную Сервилию, с которой у него была довольно продолжительная любовная связь.

Милана уже с интересом произнесла:

– И чем же она привлекла его, интересно?

Алла рассмеялась:

– О, вот в этом и есть вся интрига. Оказывается у неё, прямо начиная от шеи по всей длине позвоночника, то бишь хребта, шла тонкая полоска словно причёсанных смоляно-чёрных волосков.

Милана  уже с живейшим интересом  воскликнула:

– Да ладно! Быть такого не может, я в жизни на пляже ни у кого никогда не видела ничего подобного, это уже атавизм какой-то – волосинки на позвоночнике. Да тем более у женщины.

Алла продолжила с улыбкой:

– А вот именно они-то и страшно возбуждали Цезаря, он прямо с ума сходил, когда видел их  или поглаживал их рукой, – затем рассмеялась, – но и этому есть объяснение в книге. Оказывается сама Сервилия была страстной и неутомимой любовницей.   Она изматывала Цезаря  до потери сил. И ещё одна пикантная подробность их любовной связи: она страшно негодовала оттого, что у Цезаря при огромных размерах его мужского достоинства совершенно отсутствовали лобковые волосы, и ей не за что было подёргать, чтобы не давать ему спать, если он, полностью измученный ею, отключался.

Милана рассмеялась:

– Да, обширная  и, главное, уникальная  информация, зачёрпнутая из 800 страниц текста, ничего не скажешь, – и продолжила относительно Сервилии. – А эту экзотику на хребте никак ведь не уберёшь без посторонней помощи, это тебе не нога, на которой можно сбрить волосы, а как ты их сбреешь на спине?

Алла отхлебнула очередной глоток ликёра и резонно добавила:

– А зачем их было сбривать, если именно они и возбуждали такого великана с не меньшим мужским достоинством? Только представь, как они манили мужской взгляд последовать за ними за вырез платья? Так давай вернёмся к нашему герою-испанцу, о чём это вы так оживлённо ворковали?

Милана  в тонкостях передала подруге весь диалог, и они уже вместе ещё довольно долго весело хохотали. Затем Алла произнесла:

– Что ты хочешь, качки есть качки, они везде одинаковы, в любой стране. И этот тоже – обычный  мент без воображения, затем она улыбнулась и добавила, – это есть короткий анекдот про качков. Один качок говорит другому: «А ты знаешь, что все люди произошли от обезьян?» Другой спрашивает: « И чо?». Первый спрашивает: «А ты чо ждёшь?».

Милана, вторя качку, спросила:

– И чо? И где здесь смеяться?

Алла с улыбкой отозвалась:

– Тебя что, ликёр тормозит что ли, подружка? – И пояснила. – «Ну, типа, не          происходишь…»

Только тогда Милана весело рассмеялась, а Алла добавила:

– Не переживай, я тоже с первого раза не врубилась, – затем со вздохом добавила, – это то же самое,  как говорится: «Ты же умный человек, но тупой».

 

Но про себя Алла не переставала удивляться необычной выходке обычно столь сдержанной Миланы. Затем она всё же спросила:

– Скажи, Милана, ты что на самом деле, взявшись с ним за руки, прыгнула бы  в бассейн? Это ведь, подруга, даже для моего более безрассудного характера и то поступок, а ты ведь во всём и всегда была такой благоразумной девочкой?!

Милана, отхлебнув очередной глоток ликёра,  ответила:

– А что? И прыгнула бы, особенно если бы он сам меня подзадорил. Как говорил один кино-герой в нашем известном фильме «Ирония судьбы…», мы перестали делать маленькие и приятные глупости, лазить в окна к любимым женщинам, – и она добавила захмелевшим голосом, – или, взявшись за руки, нырять в бассейн с красивыми мужчинами?

Алла только и молвила изумлённо:

– Ну и ну!

А Милана почему-то с особенной радостью в голосе добавила:

– У меня же богатое воображение, я сразу представила его в полностью мокрой форме, которой он так щеголяет, мало того, что мокрой, но ещё прилипшей к телу. Как бы он додежурил свою смену в таком виде? А что я? Ты бы сбегала, принесла мне что-нибудь переодеться и всё решение проблемы, наши мужики ведь ничего не замечают, кроме своей шахматной доски, даже того, что происходит под их носом, – она весело рассмеялась и добавила, – зато, только представь себе, какой героический поступок совершил бы этот мужчина в моих глазах?

Алла согласилась:

– Да, несомненно, это был бы реальный мужской  шаг с его стороны.

Милана с лёгким сожалением добавила:

– Вот именно, я бы на всю жизнь это запомнила. Что такой красивый испанец ради меня пошёл на такую жертву. А болтать, как все мужики делают во всём мире, это каждый дурак может.

Алла молча переживала очарование данного момента, а Милана  озорным голосом добавила:

– Олег мне в гостинице сказал, что мужчины считают, что «голая женщина – это вульгарно, а обнажённая женщина – это искусство». А вот если бы я, «вышед» хоть и не из морской  пены, а всего  лишь из бассейна, с полностью прилипшим к телу платьем, то как бы он это расценил, интересно?

Алла рассмеялась и тут же отреагировала:

– А он, будучи в большом затруднении квалифицировать это, просто с вожделением уставился бы на тебя. Вот уж в этом не сомневайся, – затем добавила, – слушай, подружка, а ты не подумала, как мы с тобой,  «высодив» почти весь ликёр до дна, в таком виде своим мужьям покажемся? Они же нас не поймут, – подытожила она уже совсем нетвёрдым голосом, – чем мы объясним им причину того, что мы с тобой, обычно такие трезвенницы, так прилично набрались?

Милана, не раздумывая, ответила:

– А тем, что мы с тобой со своей, точнее, с моей любовью прощались. Я буду смотреть на мужа и просто улыбаться. Как в том анекдоте: «Нет, я не жизнерадостный, это у меня истерика». Лично мне сейчас как-то всё равно, – с пьяной решительностью добавила она, – к тому же мы ведь через пару дней улетаем отсюда. Но у нас  с тобой хоть что-то появилось для души, о чём мы будем долго вспоминать. А что будут вспоминать наши мужья, интересно?

Алла беззаботно сказала:

– А, ладно! Пусть продолжают думать, что в деньгах счастье.

Милана добавила:

– Точнее, в их большом количестве. Хотя мне жаль, что муж увидит меня в таком виде. Он меня такой ещё никогда, ни разу в жизни, не видел. Но пусть он меня простит, – с горечью добавила она, – я действительно прощалась с самой большой в моей жизни любовью…

 

                                                                       ГЛАВА XI

 

Но проститься со своей самой большой любовью Милане так и не удалось. По возвращении домой она поняла, что беременна. Это было для неё и счастьем и шоком одновременно. Но врачи подтвердили её догадки. Вот тут и начались её настоящие душевные терзания и мучения, как это часто бывает у тысяч женщин – чей это ребёнок? Олега или Георгия? И столь долгожданное счастье предстоящего материнства было сильно снижено и даже омрачено точно таким же сильным ощущением раскаяния и постоянной тревоги.

Тогда ей пришла мысль об аборте, но она  тут же подумала: « А вдруг это ребёнок Георгия, о котором я так долго мечтала?» И опять-таки, как это бывает у тысяч женщин в подобной ситуации, она внутренне цеплялась даже за слабые доводы самообмана, хотя в её сознании опять же чётко всплыли слова старого профессора о том, что нужно сильно хотеть мужчину, чтобы наступила, наконец, долгожданная беременность. А поскольку столь неистово она желала только Олега, то и сомнений быть не могло, чей это ребёнок. «Конечно же, – сокрушённо теперь думала она, – ребёнок должен быть именно его».

Эта точная уверенность опять-таки сменялась усиленными самообманами, когда она пыталась думать иначе: «Но ведь может же быть, что ребёнок будет похож на меня? Ведь я сама читала, что ребёнок чаще всего бывает похож на того из родителей, который в момент его зачатия любил сильнее. А я любила его всю жизнь,  и даже в момент зачатия я любила  Олега несомненно гораздо сильнее, чем он меня».

Так во внутренних сомнениях и терзаниях проходили месяцы её беременности. Зато Георгий, ничего не подозревая, был на седьмом небе от счастья. Он обеспечил ей самый лучший медицинский уход и самых лучших докторов.

А Милана, всё-таки боясь огласки, даже с Аллой не могла поделиться своими внутренними тревогами. Единственно, с кем она могла поговорить о своих внутренних переживаниях вслух, это был пёс Риччи, который всё время сопровождал её в прогулках по аллеям парка в их поместье. Пёс был по-прежнему безмерно предан ей. И всегда старался лизнуть ей руку, выражая тем самым свою привязанность и преданность, словно чувствовал  её внутреннее смятение, поскольку не в радостном, а скорее в тревожном ожидании прошли все девять месяцев перед рождением ребёнка.

 

Когда в роддоме ей в первый раз принесли мальчика, сердце её снова дрогнуло, малыш хорошенький и чистенький, уже с самого рождения был точной копией отца – то есть, разумеется, Олега. И снова вместо радости её сердце охватила тревога: как она объяснит мужу его несходство ни с ней, ни с ним? Затем она разозлилась на себя: Бог ей подарил здорового и крепкого сыночка, тем более от любимого мужчины! И вместо того, чтобы радоваться всецело благополучному материнству, она тут же устраивает себе внутренние истерики!

«А было бы лучше, – гневно урезонивала она себя, – если бы у тебя вообще не было детей?»  И эта мысль ещё больше испугала её. Ведь теперь она понимала, что именно у Георгия что-то неладно со здоровьем. И она продолжала думать: «Ведь это же Олег разбудил во мне женщину».

Она вдруг вспомнила о нём с такой  щемящей сердце нежностью… И додумала мысль уже более сурово, применительно к данному моменту: «Но лучше бы он вообще не будил меня, этот прекрасный, но всё время ускользающий негодяй…»  «А кому было бы лучше? – вновь продолжала трезво размышлять она, – а вдруг у нас с Георгием вообще не было бы детей?».  Эта мысль окончательно урезонила её и снова вернула ей почву под ногами.

И она, наконец, взяла себя в руки, внутренне приняв твёрдое решение, что в случае неудовольствия Георгия заберёт сына и уйдёт от него. А всегда, когда человек принимает твёрдое и конкретное решение, ему становится гораздо легче. Когда ты уже полностью определишься, то со временем внутренне успокаиваешься, ведь тебя уже больше не одолевают сомнения, как это происходит, когда ты стоишь на распутье.

Вот и Милана успокоилась, вернув себе внутреннее равновесие. В конце концов, она родила сына не от случайного мужчины, а от желанного, которого, считай, всем сердцем любила всю свою жизнь. Крепкого прелестного малыша назвали Юрием.

Георгий был рад тому, что хоть глазки у Юрочки зеленоватые, как у него. Но вскоре глазки у малыша стали точно такими же янтарными, как и у его отца. Но Милана к этому времени уже полностью прекратила свои внутренние терзания и полностью наслаждалась радостью материнства.

Тем более что малыш, унаследовал от отца его отменное здоровье и жизнерадостность, день ото дня наливался и хорошел: он хорошо ел, хорошо спал и никому не причинял никаких хлопот. Он рос очень симпатичным мальчиком, и его, мягко сказать, специфическая для этой семьи внешность хоть и озадачивала отца, но Георгий никогда не высказывал вслух своей обеспокоенности, поскольку тоже никогда, за все годы счастливой семейной жизни, не мог даже заподозрить супругу в измене.

Всего лишь раз муж сказал ей о том, что цвет глаз у Юрочки не похож ни на его цвет глаз, ни на цвет глаз Миланы. В тот раз она отшутилась, сказав:

–  Дорогой, если коричневую акварель смешать с зелёной, то как раз и получится  янтарный цвет. Не веришь, попробуй сам.

 

Но Георгий эксперимент с красками проводить не стал, любуясь своей красавицей-женой. Ведь полностью расцветшая после рождения сына Милана, столь же стройная и ещё более очаровательная, по-прежнему считала мужа лучшим из мужчин, горячо любила его и заботилась о нём. А ребёнок только ещё больше внутренне обязывал её быть нежной и благодарной. Сердце Георгия полностью растапливало и то, что малыш всем своим сердцем любил отца. Милана по-прежнему сохранила свою привычку встречать мужа у ворот поместья. Как только он звонил о том, что подъезжает, и если это случалось тогда, когда малыш ещё не спал, она брала его на руки и встречала мужа у ворот вместе с ним.

Когда Юрочка подрос и стал ходить, то бежал ему навстречу и радостно прижимался к ногам отца, обнимая его за ноги до тех пор, пока Георгий точно с такой же нежностью не брал его на руки и не прижимал  к груди.

Георгий, надо сказать, был отличным отцом. Видя, насколько малыш привязан к нему, насколько он всем своим детским  чутким сердечком любит  и тянется к нему, Георгий с самого детства малыша, даже после работы охотно возился с ним на ковре в детской комнате. Азартно выкладывал вместе с ним мозаику или строил различные замки, собирал железную дорогу, позднее клеил с ним различные модельки самолётов, развивая у сына пространственное воображение. А так же умение и готовность доводить начатое дело до конца.

А летом они с весёлым гиканьем запускали различных воздушных змеев на открытых площадках парка. Или для Юрочки было настоящим праздником готовиться с отцом к рыбалке, когда один копал почву в саду, а ребёнок собирал червей в банку…  А сколько счастья было в его глазах, когда они возвращались с рыбалки и малыш, расставляя ручонки, показывал матери, какую большую рыбу они поймали с папой.

Их семейное счастье ничто по-прежнему не омрачало. А Юрочка только укрепил его своей жизнерадостностью. Всего один раз за всё это время, когда малышу было лет пять, Георгий сказал Милане за обедом:

– Милана, меня знакомые по-прежнему подначивают по поводу того, что наш сын не похож ни на тебя, ни на меня.

В это раз Милана, не дав ему закончить мысль, с лёгким металлическим блеском в           глазах сказала:

– Ты намекаешь на то, что это не твой ребёнок? Так нет ничего проще, дорогой, сделай анализ ДНК. И если Юрочка окажется не твоим сыном, я заберу его и уйду. Можешь быть совершенно спокоен, я не потребую у тебя ни завода, ни раздела имущества. Повторяю, я просто заберу сына и оставлю тебя.

Это был первый их разлад за несколько лет счастливейшей семейной жизни.

После этой фразы жены, произнесённой таким уверенным твёрдым голосом, Георгий, уже изучивший её, ни на минуту не засомневался, что она так и сделает. Именно так она и поступит. Сидя после работы в своём офисе, он долго размышлял после её такого твёрдого заявления. «И чего, – думал он, – я добьюсь, если  сделаю этот злосчастный анализ? И если не я окажусь отцом ребёнка, то одним махом потеряю и любимую женщину и малыша, который любит меня, и к которому я так сильно привязался сам?!» И он в точности повторил про себя мысль Миланы: «А если бы у меня не получилась сделать ей ребёнка? Что тогда? Тогда пришлось бы усыновлять или удочерять совершенно чужого ребёнка? А так хоть она сама, став матерью, настолько счастлива»

Но кто отец ребенка? Среди всех их общих знакомых не было ни одного мужчины, на кого хотя бы отдалённо походил этот прелестный малыш с большими янтарными глазками. Георгий опять размышлял: «Вот где загадка!  Ведь жена мне ни разу не давала даже малейшего повода для ревности. И я ни разу не мог заподозрить её в измене. Вот где загадка так загадка!  Загадка века! Точнее, семьи. И эту разгадку знает только одна Милана. Но попробуй, заведи ещё раз этот разговор. Вон как у неё вспыхнули глаза! Вон как гневно отреагировала она на мою безобидную фразу. Значит, тайна есть. Но станет ли тебе легче, дорогой, – размышлял он, – если ты узнаешь разгадку?»

Всё же некоторое время Георгий, внутренне снедаемый муками ревности и сомнениями, старался на всевозможных корпоративных вечеринках издалека присматривать за женой, не кокетничает ли она тайно с кем-либо из бизнесменов. Но Милана была, как всегда, ровна и очаровательна и одинаково приветлива со всеми, абсолютно не выделяя никого из мужчин, то есть по-прежнему не давала мужу ни малейшего повода для ревности. Хотя подавляющее большинство мужчин с тайным вожделением, но внешней почтительностью, смотрели на неё. Она продолжала быть просто образчиком женского очарования и при своих просто потрясающих внешних данных – примером  семейной верности. По-прежнему считая своего мужа лучшим и достойнейшим из мужчин.

И тогда Георгий решил успокоиться, не терзать себя и не тревожить своими мыслями жену. Он просто окончательно принял существующее положение вещей. После этого  решения он удвоил и даже утроил  заботу о жене, равно как и свою нежность. Он постоянно привозил ей дорогие подарки из заграничных командировок. Со временем у Миланы набралась целая шкатулка драгоценностей, которые по-прежнему лишь несколько минут радовали её, когда муж сам надевал на неё тот или иной комплект с бриллиантами, а вкус у Георгия был отменный. Она искренне восхищалась действительно изумительным украшением,  и пылко благодарила мужа за заботу.

 

У Юрочки же с самого детства была нянечка, да и все домочадцы души не чаяли в ребёнке. Каждая из женщин, работающих в доме, за огромную радость считали повозиться или понянчиться с малышом. Так что Милана была практически полностью свободна. И могла бы свободно проводить время в дорогих салонах, но она по-прежнему занималась зимой живописью и делала литературные переводы с английского, чтобы не забывать язык.

На вопрос мужа, почему она не пользуется своими возможностями богатой женщины, она отшутилась:

– Знаешь, есть такое выражение: «То, что женщине по душе, мужчине  не по         карману!»

Георгий деланно возмутился:

– Но ведь это не наш случай! – Он нежно обнял жену за тонкую талию и    продолжил, – ты у меня такая…

Милана не дала ему договорить и спросила с улыбкой:

– Какая, интересно?

Георгий поцеловал её в шею и нежно сказал:

– Милана, сокровище моё, ты – просто совершенная женщина! Да, да! Самая совершенная женщина из всех, которых мне доводилось знать или видеть, – и добавил с оттенком невольной грусти, – ты совершенная, как женщина, и совершенная, как мать нашему сыну.

И она оба поняли, почему  в этом перечне отсутствовало слово «как жена». Но оба как бы смирились с этим. Милана, в свою очередь, чувствуя в муже перемену в сторону покоя и умиротворённости, что ясно говорило ей  об отсутствии внутреннего напряжения, по-видимому, после принятия им какого-то внутреннего кардинального решения, тоже удвоила свою нежность и заботу о нём.

Она и раньше была всегда ровной и предупредительной к мужу, а сейчас ещё больше старалась оградить его от всех тревог, связанных с рождением сына. А теперь и вовсе всеми силами старалась создать ему в доме покой и уют. И пусть это была с её стороны,  скорее любовь-благодарность, но она вкладывала  в неё всю свою душу, так как рядом с ней рос сынок от действительно любимого мужчины, а Георгий был для него прекрасным отцом. Так что всё вроде устоялось и утихомирилось.  В их душах и вокруг.

 

Одно несколько смущало Милану, что Алла, с которой они по-прежнему поддерживали дружеское общение, все чаще и чаще засматривалась на Юрочку. И Милана видела и чувствовала, как она подавляет в себе желание поговорить с Миланой откровенно. Она-то знала, на кого, как две капли воды, похож их очаровательный сынок.

И вот однажды, когда они остались с ней наедине, когда после сытного обеда и нескольких рюмок спиртного их мужья уселись за свои любимые шахматы, а женщины вышли прогуляться, сказала Милане открытым текстом:

– Милая Милана, а не кажется ли тебе, что твой прелестный малыш – это точная копия своего папика?

Милана  хоть и с лёгким вызовом в голосе, но тоже открытым текстом ответила:

– Если тебе это доставит удовольствие, подруга, то сдай меня с потрохами, как говорится, мужу и всему бомонду. Эта новость чрезвычайно всех позабавит и сделает тебе честь, как блюстителю правды.

Алла не на шутку обиделась:

– Милана, как могло тебе прийти это в голову? А я думала, что у нас действительно дружеские отношения, зачем ты обижаешь меня? У меня и в мыслях ничего подобного не было.

Милана  с напряжённым лицом  слушала её, а Алла с обидой в голосе продолжила:

– Если я до сих пор никому ничего не сказала, а эта новость, сама знаешь, мгновенно бы разлетелась даже по воздуху. И если я молчала, это означает одно, что эта тайна для меня так же свята, как и для тебя, – затем она, увидев, что лицо Миланы несколько расслабилось, с улыбкой продолжила, – или ты думаешь, что твой прелестный Юрашка в одно мгновение стал похож на отца? А раньше за ним ничего подобного не замечалось? Да я как увидела его в первый раз, так у меня ни малейшего сомнения не осталось, просто тебя не хотелось лишний раз травмировать, зная, каково тебе.

Тогда Милана немного расслабилась и сказала:

– Если бы только знала, сколько я всего передумала,  перечувствовала и пережила   за эти годы. Думаешь легко жить с мужем, который, глядя на ребёнка, постоянно внутренне подозревает тебя в измене, хоть и ведёт себя как джентльмен? Это настоящая пытка, скажу я тебе, но, видимо, такова моя Судьба. И я терпеливо стараюсь нести свой крест. Никто меня тогда, на пляже, не тянул за язык спросить: «Олег, это ты?»

Алла улыбнулась и сказала:

– Применительно к этому случаю есть один анекдот, рассказать:

Милана ответила:

– Давай, валяй, всё равно ведь расскажешь.

Алла с улыбкой продолжила:

–  Приходит молодая баба в жене примерного семьянина и нагло заявляет: «Я являюсь любовницей вашего мужа». Жена в полном негодовании, недоумённо восклицает: «Но как? Когда? Да вы просто мерзкая самозванка! Мой муж всегда вовремя приходил с работы и приносил домой всю зарплату. А любовница поясняет ей: «А нам хватало его премии и обеденного перерыва».

Милана улыбнулась:

– Да, кто захочет, тот всегда найдёт возможность и успеет. Говорят же, что если женщина захочет переспать с мужчиной, то ей не помешают: ни война, ни наводнение, ни землетрясение.

Алла подбодрила её:

– Ты вот что, подруга, давай не будем кукситься и «чмукситься», а будем   воспринимать жизнь с восторгом!

Милана  улыбнулась и спросила:

– А это что ещё  за дикий каламбур?

Алла с гордостью ответила:

– Собственное изобретение! Хоть это и необычная на первый взгляд установка, но она очень действенна. Советую попробовать. Вот попробуй сама в любой, даже самой грустной ситуации, громко произнести эту, как ты говоришь, глупость и невольно сразу начнёшь улыбаться. Хоть даже неизвестно, откуда берутся при этом внутренние силы.

Милана продолжила свою мысль, она была рада хоть с кем-то поговорить, наконец,        на эту столь наболевшую в её душе тему:

– Но малыш платит Георгию за его привязанность такой любовью, таким искренним обожанием, которое способно растопить любое, даже хладное, сердце.

Алла согласилась:

– А что ты хотела? Каким же ему ещё быть? Он же – дитя настоящей, большой любви! – Она улыбнулась и продолжила. – Вот он теперь и излучает свой свет на всех обездоленных. Ты только посмотри на него, он ведь сам, как солнышко со своими яркими янтарными глазками. Всегда приветливый, всегда весёлый, просто чудный малыш!

Милана расслаблено улыбнулась, а Алла продолжила:

– Если честно сказать, то и я бы не отказалась от такого же подарка от Стаса, – и энергично добавила, – а что? Русским бабам исторически это не противопоказано, а точнее даже, показано. Все русские барыни при живых мужьях рожали деток от каждого красивого офицера, заблудившегося в пургу и прибившегося волей судеб к их поместью. И ничего! Все детки были – наши! И никто от горя не вешался.  Наоборот, все радовались здоровому потомству.

Милана улыбнулась:

– Ну и аналогия у тебя!

Алла улыбнулась и сказала:

– Я вот, знаешь, о чём сейчас  подумала? Его папик, наверное, в обморок бы от счастья упал, если бы узнал, что такая красивая женщина родила ему сыночка – это подлинное сокровище, да ещё и его точную копию.  Юрочка уже в этом году в школу пойдёт?

Милана ответила:

– Да, он у нас уже бегло читает и пишет. Он легко прошёл тестирование в лучший платный колледж, куда определил его Георгий. Видишь, как время летит.

 

По осени Георгий выделил для сына, чтобы его возили в колледж, даже специальную машину с водителем. Чаще всего Милана сама отвозила сына на занятия и встречала его после занятий, но если было у неё что-то срочное, то мальчика встречал водитель, которого тоже звали Юрий.

Юрочка и в колледже был одним из лучших учеников. Он всё легко схватывал и без всяких усилий отлично учился, что являлось особой гордостью для отца. За отличную успеваемость Георгий готов был покупать ему любые, даже самые дорогие игрушки. И электронные и простые. Но сын, унаследовав от матери удивительную сдержанность в покупках, отвечал:

– Папочка, у меня и без этого всего полно. Для меня самая большая радость – это общение с тобой, особенно, когда мы вместе  клеим модельки, – и он с лёгкой укоризной на прекрасном личике, добавил, – а их ещё несколько штук осталось.

Георгий с большой признательностью прижал сына к себе, а Юра доверчиво повторил:

– Правда, правда, папа, мне общение с тобой доставляет гораздо больше радости, чем любая новая игрушка.

Отец нежно погладил ребёнка по светлым густым волосам и с навернувшимися на глаза невольными слезами проговорил:

– Всё, сынок, намёк понял. Обязательно займёмся этим важным делом в ближайшие выходные.

Вскоре закончился учебный год, который Юрочка  окончил с отличием.

 

 

                                                                       ГЛАВА XII

 

Как-то за ужином Георгий сказал:

– Приближается время отпусков. Помнишь, дорогая, когда мы были в Испании, то по Шенгенской визе могли посетить во Франции только маленький, близлежащий городок. Через пару недель у меня намечена одна важная встреча в Париже, и мы могли бы эту встречу совместить с отдыхом, как ты смотришь на это предложение? – Он посмотрел на сына и добавил. – Да и сына надо как-то поощрить за отличную учёбу. Пора ему увидеть Париж, что скажешь, сынок?

Юрочка даже захлопал в ладошки от радости и воскликнул:

– Замечательная идея, папочка! Я хоть кроме Эйфелевой башни да Лувра ничего в Париже не знаю, но мне очень бы хотелось увидеть этот замечательный город, – и тут же, следуя своей природной деликатности, добавил, – а как мама? Она же ещё ничего не сказала?

Милана улыбнулась и ответила:

– Спасибо за внимательность, сынок. Но поскольку я оказалась в меньшинстве, то мне ничего не остаётся делать, как выбросить белый флаг.

Ребёнок, обеспокоено взглянув на отца, переспросил:

– А что это обозначает – белый флаг?

Георгий улыбнулся и ответил за неё:

– А это обозначает, что мама сдаётся, капитулирует, то есть подтверждает своё согласие.

 

Вечером довольный муж спросил в постели, ласково обнимая свою любимую жену:

– Дорогая, а где бы ты хотела остановиться в Париже? В каком отеле? Естественно, что мы остановимся в самом лучшем из них, это само собой, но выбор я оставляю за тобой. Назови мне отель, где ты хотела бы провести это время?

Милана ответила, нежно гладя его по плечу:

– Спасибо, дорогой, за любезное предложение. Я всегда очень высоко ценила и продолжаю ценить твою заботу и предупредительность, но раз уж мне выпала честь назвать отель, то давай остановимся в отеле «Ритц», – и тут же оговорилась, – если нам позволят средства.

Георгий обиделся:

– Милана, ты что? Шутишь, что ли? Я понимаю, скромность хороша, но не до такой же степени?

Она поспешно ответила:

– Хорошо-хорошо, извини. Тогда давай остановимся именно в этом отеле. Это ведь один из самых известных  отелей Парижа, где останавливаются почти все мировые знаменитости. А так хочется хотя бы прикоснуться к этому совершенному творческому миру, я ведь тоже в душе немного творец.

Георгий нежно прижал её к себе со словами:

– Ещё какой творец! Продолжай писать свои картины, мы ещё их выставим в одной из лучших галерей Парижа.

Милана сказала с улыбкой:

– Спасибо, дорогой, но я в душе патриот. Пусть мои картины здесь, в России, остаются. Их и здесь неплохо покупают.

Георгий не стал огорчать жену и признаваться ей, что несколько картин, которые остались после последней выставки, он приобрёл за собственные средства и велел повесить их в дальних офисах других представительств своей компании. Как и должен поступать истинный джентльмен и любящий мужчина.

 

Когда решение о размещении в Париже было принято, Георгий через своих представителей забронировал места в отеле «Ритц» для всей семьи. Они твёрдо решили взять с собой в поездку и Юрочку.

В назначенный день они всей семьёй прилетели в Париж, прошли таможенные формальности и отправились к месту назначения. Миновали «Гранд-Опера», и с трудом пробиваясь через плотную массу городских такси, направились к отелю «Ритц».

Милана с интересом смотрела на роскошные витрины  магазинов  фирм «Шомэ» и «Бушерона», но когда они подъехали к  самому отелю, то Милана даже несколько удивилась тому, что столь знаменитый отель имеет довольно обычный фасад.

Когда таксист остановил машину, к такси сразу же подошёл швейцар с такой радушной улыбкой, словно встречает своих самых лучших друзей. И незаметно дал знак носильщику взять их вещи.

Милана всё же шепнула мужу:

– Гера, а я думала, что отель «Ритц» – это нечто величественное, а фасад этого здания более чем скромен на вид.

Он с улыбкой шепнул ей:

– Не спеши с выводами, дорогая. Знаешь же нашу пословицу: «Не всё то золото, что блестит». Этот отель славен именно своими традициями и превосходным сервисом. А если хочешь знать, именно отель «Ритц» и есть самая главная примечательность на всей Вандомской площади. Отель «Ритц» – это воплощение утончённой роскоши, и ты в этом убедишься сразу, как только ступишь за его порог.

И верно, как только они вошли в вестибюль, к ним сразу же направился консьерж в ливрее, что само по себе было уже достаточно удивительным, и вежливым голосом предложил Георгию  уладить все формальности с поселением.

А Милана  незаметно осматривала интерьер отеля, который она не один раз видела в различных фильмах, но собственное присутствие «здесь и сейчас» радовало  и одновременно слегка обескураживало её. Пока муж беседовал с портье, они с сыном стояли чуть в сторонке, разглядывая детали внутреннего убранства. В воздухе витал едва уловимый аромат  дорогого мужского и женского парфюма.

К их немалому изумлению, мимо прошёл какой-то шейх с целой свитой охраны, а несколько минут спустя они увидели Катрин Денёв с каким-то, тоже известным по фильмам актёром, которого она, увидев, что называется, живьём, даже вспомнить сразу не могла, то есть не успела. И только с внутренним восхищением подумала про себя: «Чудеса, да и только!»

Затем они прошли мимо бутиков, витрины которых изобиловали роскошными товарами от самых дорогих модельеров Парижа, и мимо других витрин с изысканными драгоценными изделиями, также от лучших ювелиров Парижа, и подошли к лифту.

Портье сопровождал их до самого номера люкс. Он любезно открыл им дверь и, пожелав им хорошего отдыха в их отеле, степенной походкой удалился. Здесь настало время Милане, которая и сама жила в немалой роскоши, всё же удивляться.  Их номер состоял из двух больших комнат, обставленных великолепной светлой мебелью, обитой светлым шёлком. Гостиная, спальня, две ванные комнаты. В ванных комнатах – мраморные ванны, в шкафчиках  набор всех необходимых принадлежностей, от которых исходил тонкий аромат. Милану привело в восхищение оформление спальни, постель была застелена дорогим покрывалом. А в гостиной ей понравился камин, изумительной работы  великого мастера, в неподражаемом антикварном стиле.

В гостиной везде стояли вазы с розами чайного цвета на длинных стеблях. Она подошла к окну номера, которое выходило на Вандомскую площадь. Затем сказала мужу:

– Да, дорогой, убранство в нашем номере не может разочаровать даже самый притязательный вкус, а во мне  всё здесь вызывает  восхищение.

 

Несколько дней Милана с мужем и сыном провели в сплошном блаженстве и восхищении от всего увиденного, услышанного и съеденного. Юрочка был просто в восторге от десертов.

Вечером, перед сном, Милана нежно прижалась к мужу и сказала:

– Теперь я понимаю, почему говорят, что в Париж нужно приезжать только с любимым мужчиной.

Он, ласково обняв её за плечи, с признательностью ответил:

– Истинно так. И с любимой женщиной.

 

На следующий день, сразу после завтрака, они собрались пойти и немного погулять по городу. Георгий сказал Милане:

– Дорогая, вы спускайтесь с сыном вниз, подождите меня немного,  мне ещё нужно сделать пару важных звонков.

Юрочка, обрадовавшись тому, что теперь почти всё время можно проводить с отцом, просительно сказал:

– Папочка, а можно и я с тобой останусь?

Георгий, видя с какой нежностью ребёнок смотрит на него и ждёт от него только             согласия, с улыбкой сказал:

– Хорошо, сынок,  только тихо. У меня важный разговор.

Милана сказал мужчинам:

– Хорошо, тогда я спущусь пока одна, кое-что куплю в бутике.

 

Не успела она спуститься с последней ступеньки лестницы, как буквально обмерла от неожиданности, чуть ли  в соляной столб не превратившись в одно мгновение: прямо перед ней, буквально в двух-трёх шагах от неё стоял Олег. У Миланы даже радости никакой в душе не возникло при виде него. Её и без того огромные  глаза ещё больше расширились от единственной эмоции – мгновенно сковавшего её страха. Ведь с минуты на минуту должны появиться муж с сыном. А лицо  Юрочки – это точная копия отца. «Как объяснишь мужу, что эта встреча – чистая случайность? А не подстроенное свидание с любовником? Да и кто в это поверит? Ведь я сама выбрала отель «Ритц», – все эти мысли мгновенно за долю секунды пронеслись в её голове.

Ни жива, ни мертва от страха, она ступила на дорожку. Олег тут же, как ни в чём не бывало, шагнул ей навстречу со словами, как всегда расплывшись в обворожительной улыбке:

– Сокровище моё! Вот так встреча! Просто потрясающе! И ты теперь скажешь, что нас не сводит с тобой Судьба?

Милана с мгновенно побледневшим лицом, умоляющим голосом пролепетала:

– Олег, я тебя прошу, я тебя просто умоляю, исчезни! С минуты на минуту спустится мой муж с сыном. И что я скажу мужу? Прошу тебя, уйди!

Олег воочию видел, что единственная эмоция в ней – это только почти животный страх. И от этого она  ничуть не рада видеть его, не говоря уже о том, чтобы отвечать на его шутки, серьёзно сказал, уже без обычных своих штучек:

– Хорошо. Я вижу, что ты не только не рада видеть меня, но просто скована настоящим шоком. Я согласен уйти, но есть одно обстоятельство, из-за которого я не смогу этого сделать.

Милана взмолилась:

– Олег, быстрее, какое ещё обстоятельство?

Он, наоборот, хладнокровно ответил:

– Я должен с тобой поговорить. И если сейчас ты не можешь, поскольку я вижу сам, насколько ты испугана, обещай, что завтра мы встретимся на полчаса, и я тут же исчезну.

Милана уже с дрожащими от страха руками, лихорадочно проговорила:

– Хорошо, хорошо, завтра после обеда, часа в три, жди меня в первом же кафе по правую сторону от отеля, а сейчас умоляю тебя, уходи, если ты не хочешь погубить меня.

Получив согласие, Олег довольно ухмыльнулся и сказал:

– Да, сильный же ты шок испытываешь, он даже  реакции тебя лишил. Обычно все ходят в таких случаях налево, а ты повернула направо, – и добавил с сочувствием в голосе, – всё, не буду мучить тебя, исчезаю.

Он надел очки и вышел из гостиницы. Тут же сел в такси и уехал.  И не успела Милана даже дух перевести, не говоря уже о том, чтобы слегка успокоиться, буквально в эту же самую минуту она увидела, как по лестнице спускается Георгий, держа сына за руку и что-то оживлённо обсуждая с ним. Георгий спускался по лестнице, прекрасно одетый, высокий, стройный, красивый, холёный, респектабельный господин, по всему видно во всём состоявшийся мужчина – мечта каждой женщины. Но Милана в эти минуты ничего не чувствовала к нему, кроме дикого, только что пережитого ужаса.

У неё совершенно не было времени прийти в себя, а от такого сильного потрясения разве придёшь в себя за считанные секунды? Георгий подошёл к ней и с настоящей тревогой в голосе спросил:

– Дорогая, что с тобой? На тебе лица нет, ты такая бледная стоишь, и даже руки дрожат, кто тебя так напугал?

Милана отчётливо дрожала, он заботливо обнял её за плечи и ещё раз переспросил:

– Может быть, ты простыла в дороге?

Милана действительно всё ещё была вне себя от сильнейшего нервного потрясения и, не будучи лживой по натуре женщиной, не смогла  даже ничего придумать в своё оправдание. Она просто сказала:

– Не знаю, что-то меня и в самом деле знобит. Может быть, это акклиматизация?

Но они оба понимали, что на перемену климата её крайне нервное состояние никак не похоже, потому что несколько дней до этого момента она чувствовала себя прекрасно, была полна сил, весела и энергична, как всегда.

И Георгий сердцем понял, что с женой произошло что-то экстраординарное,  чего она ему никогда и ни за что не расскажет. Однако как умный мужчина он решил не заострять на этом внимания. Он молча обнял  её, и они втроём вышли из отеля. Милана все силы прилагала к тому, чтобы быстрее взять себя в руки, но внутреннее перенапряжение от внезапной встречи с Олегом было настолько сильным, что ей это с трудом удавалось. Хоть она и благодарила внутренне Бога за то, что Георгий не встретился в холле гостиницы с Олегом, иначе вся тайна была бы раскрыта в одно мгновение, и тут же пришёл бы конец её благополучной семейной жизни. Она внутренне старалась утешить себя тем, что всё обошлось, что Бог пощадил её семью, и эта сакраментальная встреча не состоялась. А это сейчас для них всех самое главное.

Но она так же не старалась быть внешне весёлой, не старалась искусственно создавать эту весёлость, которая всегда смотрится фальшиво, особенно со стороны. Тем более для такого отменного знатока человеческих душ, такого проницательного мужчины, как Георгий. Со временем ей удалось-таки с собой более-менее совладать, хотя мысль – как Олег оказался здесь и в то же самое время – не давала ей покоя. Весь день у неё прошёл во внутренних терзаниях, а с ними и наступил конец её безоблачному парижскому семейному счастью.

Из внутреннего равновесия её опять начала выводить мысль о том, что прошлая история опять оживает с новой силой. Всё возвращается на круги своя. «Обманувши раз, всё время приходится изворачиваться», – с горечью подумала она, – только всё в семье устоялось, только Георгий успокоился, стал по-прежнему внимательным, добрым и заботливым. И опять появился этот красавчик. Прямо как гром с ясного неба грянул! – уже с невольной неприязнью додумала она. Перед сном она снова спрашивала себя: «Интересно, что он имел в виду, говоря  о каком-то особом обстоятельстве? Что это за такое странное обстоятельство, которое возникло ни с того ни с сего?»

 

Как только ни старалась Милана скрыть своё внутренне волнение, Георгий всё равно чувствовал, что с женой что-то происходит неладное. И к нему мгновенно вернулась прежняя подозрительность.  Но, всецело уважая её, он не стремился всё же открыто домогаться ответов на тревожащие его вопросы. Кому, когда, довелось ли хоть одному мужчине на свете  силой вынудить женщину к тому, чтобы она сказала ему то, чего она желает именно скрыть от него, причём всей душой?!

И он решил просто последить за ней. У него даже мелькнула мысль нанять детектива, но затем он от неё благоразумно отказался, решив просто сам внимательно присмотреться к ней. Поскольку Милана никогда не давала ему каких-либо поводов или оснований для ревности. И он решил всё время проводить с семьёй, чтобы жена постоянно была на виду.

А Милана встала с утра с настоящей головной болью. Она всю ночь думала о том, как она скажет мужу, что ей надо отлучиться на некоторое время из гостиницы, если этого с ней никогда за столько лет не случалось? Сказать, что она пойдёт сама делать покупки? Так это будет явная ложь, и он обязательно предложит ей пойти вместе с ней, как это было всегда, потому что Георгий, имея великолепный вкус, с удовольствием сам выбирал наряды для красавицы-жены. И всё утро она лихорадочно размышляла о том, что придумать, чтобы на полчаса вырваться  из гостиницы и встретиться с Олегом. У неё была единственная цель для этой встречи, умолять его не ломать ей семейную жизнь, исчезнуть из её жизни навсегда. Других мыслей, после перенесённого шока, у неё и появиться не могло.

Находясь в ванной комнате и затем сидя за завтраком, она лихорадочно думала о том, как найти предлог. Но абсолютно никакого правдоподобного предлога так и не нашла. «А если я стану врать, Георгий, будучи очень проницательным человеком, сразу почувствует это, – сказала она себе обречённо. И тут же взмолилась про себя: «Господи, если на то твоя воля, чтобы мы встретились с Олегом, то дай мне такую возможность. Всё только в твоей власти, Боже.  Ведь для чего-то же мы встретились с ним снова? Только для чего?»

Произнеся эту короткую молитву, она странным образом тут же успокоилась, решив, что не станет искушать Судьбу, тем более не станет из кожи лезть вон, чтобы встретиться с ним. «Будь что будет! На всё воля Божья!» – окончательно решила она.

 

Время приближалось к обеду, а она и близко ничего не могла придумать, не будучи изощрённой в таких делах женщиной. Георгий же, чувствуя постоянное внутренне напряжение жены, не собирался больше ни на минуту оставлять её одну. Но у него заранее была назначена ответственная встреча с одним из самых важных зарубежных партнёров.

Однако, видя, что жена даже не притронулась к обеду, а все блюда в ресторане были такие, что пальчики оближешь, Георгий не на шутку внутренне забеспокоился. Он сам перестал есть, молча сидел и лихорадочно думал, как ему лучше поступить: остаться с женой или всё же встретиться с деловым партнёром? Он сокрушённо думал о том, что и в отель его нельзя пригласить по той причине, что  именно к этой встрече был подготовлен специальный макет установки, который находился в офисе пригласившего его бизнесмена. И, исходя из наглядности в работе этого макета, они  и должны  были обсудить некоторые детали.

Затем Георгий, будучи всё же деловым мужчиной, решил, что жена с сыном никуда за час  не денется. «Не бросит же она ребёнка одного!?» – подумал он и сказал:

– Дорогая, мне всего на час нужно отлучиться для очень важной встречи. Ровно через час я буду готов сопровождать вас с сыном, куда пожелаете.

Милана невольно подумала: «Боже, значит, это твой промысел, чтобы  мы встретились с Олегом? Только для чего это нужно? Если я от встречи с ним в этот раз испытала не радость, как прежде, а только один страх? Вот и получается, что обман всегда рождает только один страх».

Из задумчивости её вывел вопрос мужа:

– Дорогая, ты меня совсем не слышишь. Что с тобой?

Она быстро отозвалась:

– Нет, слышу, дорогой. Только я немного задумалась.

Георгий в этот раз крайне недовольным голосом спросил у неё:

– И давно это с тобой?

 

Пожалуй, впервые за все годы супружества  она видела его  в таком крайне подавленном и даже угрюмом состоянии, когда он поднимался после обеда  в номер. Она никогда ещё не видела у него такого напряжённого и отстранённого выражения лица.  И, уходя, он сказал ей довольно строго:

– Ждите меня в номере, посмотрите телевизор. Я ровно через час вернусь.

Но как только Георгий  вышел из гостиницы и сел в такси – она увидела это из окна – Милана начала лихорадочно собираться на встречу с Олегом. Но куда деть Юрочку? «Не оставишь же ребёнка одного в номере?» – лихорадочно металось её сознание. Этого она допустить никак не могла, и тогда решила: «А пусть будет то, что будет! Что предначертано!»  И сказала сынишке:

– Юрочка, надень вот этот костюмчик, мы с тобой пойдём сейчас прогуляемся.

Юра, всегда такой послушный, в этот раз неожиданно возразил матери:

– Но ведь папа строгим голосом сказал нам,  до его прихода оставаться в гостинице и ждать его. Ты же сама слышала, мама.

Милана ответила:

– Мы, сынок, быстро вернёмся. Мне хочется подышать свежим воздухом. Мне надоело сидеть в номере.

 

И они направились к выходу из гостиницы. Швейцар церемонно распахнул перед ними двери, с восхищением проводив взглядом очаровательную молодую даму. Но Милана никого и ничего не видела от  буквально сковавшего её волнения. Она, крепко держа сына за руку, повернула направо, усмехнувшись всё же внутри шутке Олега, что все ходят в этих случаях налево. Вскоре они дошли до ближайшего кафе с выносными на улицу столиками под яркими тентами. Таких маленьких кафешек  полным-полно в Париже.

Милана волновалась все сильнее и сильнее, хотя, казалось, и без того волнение её достигло пика, поскольку даже сердцебиение давно зашкаливало. Почти срывающимся голосом она сказала  сыну:

– Сынок, вот как раз хорошее местечко. Давай посидим здесь немного. Я куплю себе сок, а тебе  – мороженое и пирожное.

Мальчик, определённо чувствуя нервное перенапряжение обычно такой спокойной и уравновешенной матери, снова возразил:

– Мамочка, но ты же хотела прогуляться.

Она, уже вне себя от волнения, машинально ответила:

– Давай немного посидим, что-то мне нехорошо, затем прогуляемся.

Они сели за крайний столик. Официанты в Париже работают на диво энергично и проворно. Молодой парень тут же подошёл к ним и с вежливой улыбкой спросил:

– Чего желаете, мадам?

Милана заказала сок, пирожное и мороженое.

Заказ тоже очень быстро появился на их столе.

 

Олега она увидела ещё издали. Он, как всегда, энергичной походкой молодого, полного сил мужчины, приближался к кафе. Затем он подошёл к их столику  и, в этот раз тоже очень сильно волнуясь, вежливо спросил:

– Мадам, можно ли мне присоединиться к вам?

Милана, не имея сил даже говорить, что означало бы полностью выдать себя перед сыном, лишь молча сделала пригласительный жест рукой. Рука у неё заметно дрожала, и это не укрылось от взгляда ни мальчика, ни мужчины. Юрочка  с недоумением посмотрел на мать, затем перевёл пристальный взгляд на незнакомого мужчину.

И тут началась самая трагическая в её жизни немая сцена. Не в театре, не в книге, а именно в жизни, хотя не даром же сказано, что вся жизнь – это  театр, а мы все в нём – актёры. Это надо было видеть, с каким удивлением, даже изумлением на лицах молодой мужчина и мальчик, буквально не отрываясь и даже, казалось, не мигая, смотрели друг на друга, наверное, целых две минуты…

А Милане показалось – вечность. Олег, не отводя потрясённого взгляда, смотрел на Юру, а Юрочка – на Олега. Потому что эти два лица были точной копией друг друга. Только одно детское, а другое  лицо взрослого мужчины – его отца. Здесь и анализ ДНК не требовалось делать.

Милана впервые в жизни видела у Олега такое серьёзное и  по-настоящему взволнованное лицо. У него даже, точно так же как и у неё, слегка дрожали руки, чего за ним никогда прежде  не замечалось. И, тем не менее, он остался верен себе:  церемонно подал свою заметно дрожавшую руку мальчику и слегка дрогнувшим голосом произнёс:

– Можно ли мне по-мужски пожать руку молодому джентльмену и представиться?

Юра, внутренне чувствуя всю необычность ситуации и странную скованность матери и этого незнакомого мужчины, но, не понимая до конца, в чём дело, во все глаза продолжал смотреть на него, пока Олег не повторил, держа свою руку на весу:

– Меня зовут Олег Зленко, а вас?

Тогда Юрочка, услышав слово «а вас», тоже церемонно протянул ему свою руку и           сказал ему в тон:

– А меня – Юрий Милославский!

Олег с заметной для Миланы завистью сказал:

– Звучит!

Затем взрослые обменялись загадочным для ребёнка диалогом. Олег спросил:

– Барселона?

Милана ответила:

– Как видишь.

Разговор не клеился. Их обоих очень сильно смущало присутствие мальчика. Поскольку пытливые, умные янтарные глаза Юрочки очень внимательно передвигались от одного взрослого лица к другому, не по-детски пристально вглядываясь в них.

Тогда Милана сказала:

– Сынок, ты уже доел мороженое, пойди, покорми крошками от пирожного вон тех двух голубей, которые ходят сразу после ограждения.

Ребёнок с живостью собрал крошки в ладонь и направился кормить птиц.

Милана тут же взмолилась:

– Олег, почему у меня так получается? Как только всё установится в семье,  тут обязательно появляешься ты? Умоляю тебя, уйди из моей жизни, ибо каждая встреча с тобой несет мне только  одни неприятности, а затем страдания. Так было с самого начала наших отношений.

Олег сразу обиделся:

– А про приятности, стало быть, мы начисто забыли? Так, моя дорогая?

Милана промолчала, а он горячо заговорил:

– Мила, хочешь верь, хочешь – не верь, но я сам, как видишь, игрушка в руках Судьбы. Я должен был улететь за два дня до вашего приезда, но по какой-то совершенно незначительной, даже для меня самого, причине задержался. Для делового человека  это неслыханная роскошь – терять даром два-три дня.

Милана снова чуть ли не простонала:

– Так улетай быстрей, Олег.

Он продолжал, словно и не слышал её последних слов:

– Я первым увидел вас всех вместе, но спрятался, – и он с определённой завистью в голосе добавил, – а твой муж действительно респектабельный господин, и вы – красивая пара. Но я увидел мальчика и просто обмер на месте, он ведь – точная моя копия! И только тогда я определённо понял, что именно задержало меня здесь –  я должен был увидеть своего сына! За что благодарю Бога!

В эту самую минуту к ним подбежал Юрочка и радостно проговорил, как ни странно, обращаясь именно к ним обоим:

– Вы представляете, какие это потрясающе умные птицы?!

Милана невольно улыбнулась:

– И патология та же. Но ты не разгоняйся, Олег. Ты же сам слышал, что это Юрий           Георгиевич Милославский.

Олег заносчиво добавил:

– Да хоть сын Папы Римского! Это – мой сын! Я когда в первый раз увидел его, сразу понял, что он ни на тебя, ни на муже не похож. А пригляделся внимательней и прямо обмер от счастья.

Милана, снова слегка улыбнувшись, сказала:

– Именно эти слова и произнесла Алла, говоря о том, что ты в обморок бы упал от счастья, увидев, какой у тебя сынок растёт, – затем спросила, –  это и было то обстоятельство, о котором ты упоминал, и из-за которого я была вынуждена прийти сюда?

Олег ответил:

– Именно. А разве оно не настолько важное, чтобы не настаивать на встрече?

Милана, нервно посмотрев на часы, проговорила:

– Олег, у меня слишком мало времени. Через двадцать минут вернётся мой муж с деловой встречи, и к этому моменту я должна быть уже в номере.

Впервые за много лет их знакомства Олег проговорил просительным тоном, что  не        свойственно было ему никогда:

– Мила, ты пойми, что это значит для меня, увидеть собственного сына?! Такого очаровательного мальчика. Постарайся, пожалуйста, понять, какие чувства переполняют сейчас моё сердце. Увидеть такого прекрасного ребёнка, да ещё и от любимой женщины, – повторил он.

Милане было приятно слышать от него эти слова, но всё же, она возразила:

– Была бы действительно любимой, то была бы с тобой, а не с другим мужчиной.

Олег опять завёлся:

– Ты прекрасно знаешь, что я никого так не любил, как тебя.

Милана усмехнулась:

– Вот этого я как раз-таки и не знаю, потому что всё твоё поведение всегда            говорило об обратном.

Олег с правдоподобной горечью в голосе сказал:

– Так поверь мне на слово. Всё у меня сейчас складывается в бизнесе потрясающе удачно, – он вдруг спросил, – а тебе не интересно, почему я оказался именно в этом отеле?

Милана ответила:

– Это мне очень интересно, я этот самый вопрос задавала себе много раз, почему ты оказался здесь именно в то время, когда мы прилетели.

Олег с солидным выражением на лице ответил:

– Я изучаю ещё и гостиничное дело. Бизнес у меня, как тебе уже сказал, идёт в гору. Я открыл  казино в Москве и Питере, а теперь планирую открыть серию гостиниц для богатых туристов. Вот и прилетел во всемирно известный отель «Ритц» поучиться тому, что отличает этот отель от других гостиниц этого класса. Ибо здесь действительно обслуживают клиентов по высшему разряду.  Они обеспечивают своим постояльцам безупречный сервис при  просто фантастической роскоши.  Ты сама, имея богатого мужа, могла в этом убедиться.

Милана снова нетерпеливо напомнила ему:

– Олег, у меня совсем не остаётся времени.

Он, как это часто бывало, пропустил мимо ушей её нервное замечание и спокойно, поскольку его первоначальное волнение уже слегка прошло,   продолжил:

– Что ж, тогда перейдём к сути. Бизнес мой процветает, но моя личная жизнь так и не сложилась, поэтому давай договоримся так. Я не собираюсь разбивать твою семью, – он с лёгким коварством, свойственным крайне самоуверенным мужчинам, ухмыльнулся и добавил, – хотя я не сказал бы по тому страху, который ты испытываешь перед свом мужем, что ты слишком уж счастлива.

Милана нервно перебила его:

– Ты не ёрничай, Олег, давай, ближе к делу.

Он опять-таки уверенно и спокойно продолжал:

– Семью твою я не стану разбивать, но сына я своего должен  хоть изредка видеть. Это – однозначно, Мила. И если ты мои условия не примешь, я не отступлюсь, а ты меня достаточно хорошо знаешь. Я всегда добивался того, чего хотел, – он опять самодовольно ухмыльнулся и добавил, – если сильно хотел. Поэтому предлагаю тебе оставить мне свой номер телефона. Мы изредка будем договариваться о встрече с сыном. Пусть это будут краткие и ни к чему тебя не обязывающие встречи, как бы случайные встречи, типа этой, но я должен его видеть, – у него снова в голосе вдруг появились просительные нотки, – ты пойми меня, Мила.

Она снова лихорадочно посмотрела на часы и прежний страх перед мужем, так точно подмеченный Олегом, снова охватил её. Она нервно ответила:

– Но ведь я могу дать тебе ложный номер телефона?

Олег спокойно сказал:

– Ты этого не сделаешь.

– Почему?

– Потому что ты всегда была порядочным человеком.

Милана сказала:

– Хорошо, Олег, я дам тебе номер телефона, но при условии, что ты не станешь названивать мне домой, а сейчас мне нужно уже не просто идти, а бежать. С минуты на минуту вернётся муж, а мне эти разборки ни к чему.

 

И она  скороговоркой назвала номер своего телефона. Олег благодарно улыбнулся          ей и сказал:

– Милочка, прости, я тебе всецело доверяю, но вдруг ты на нервной почве перепутала какую-нибудь цифру, а мне ой как не хочется терять связь с сыном, поэтому, извини, я наберу его прямо сейчас.

 

И он быстро набрал номер её телефона,  и они  услышали, как в её в сумочке тут же раздался звонок. Тогда он быстро встал и заверил её:

– Спасибо тебе за всё, единственная любовь моя. Особенно за такого прекрасного сына. А я даже поцеловать тебя в знак мой бесконечной благодарности не могу, – он опять с полным самообладанием крайне уверенного в себе мужчины улыбнулся и сказал, – но ты отлично знаешь, настолько велика  была бы сейчас моя благодарность, и как хорошо  я бы выразил её! Но, увы, это при ребёнке невозможно. Вот что мне искренне  жаль. За остальное не волнуйся. Я вечером улетаю. И позвоню тебе только тогда, когда твой муж будет предположительно на работе. Ещё раз спасибо за всё. Я пошёл. Ты просто потрясающая женщина, настоящее сокровище, знай это! Я тебя очень сильно люблю. А за сына ещё сильнее, чем прежде! И в это раз в голосе Олега не было никой рисовки, ни пафоса, ни полупафоса, в обычном его любимом словечке «потрясающая».

И Олег упругой походкой пошёл в противоположную от отеля сторону, точно зная, что она несколько мгновений, несмотря на свой дикий страх перед мужем, будет смотреть ему вслед. Так и было. Она не могла не проводить взглядом единственного мужчину, которого любила всем сердцем.  Затем Милана снова нервно обратилась к сыну:

– Юрочка, мы уходим. Ты покормил своих потрясающе умных птичек?

Он подбежал к ней с особенным сияющим светом в своих ярких, как у отца, янтарных глазках и весело сообщил ей:

– Представляешь, мамочка, они все крошки от пирожного склевали! – И тут же спросил, – А где этот дяденька, который так похож на меня?

Милана с внутренней тревогой в голосе, оттого что у ребёнка осталось впечатление об их схожести с отцом, ответила:

– Да он уже ушёл.

Милана взяла сына за руку и быстро пошла по направлению к отелю. А Олег, стараясь делать это незаметно, тоже остановился за ближайшим газетным киоском и с невыразимой болью в душе провожал взглядом любимую женщину и своего сына, которые жили не с ним, а с другим мужчиной…

 

По дороге к отелю Милана лихорадочно размышляла о том, попросить ли ребёнка не говорить отцу о том, что она разговаривала с другим мужчиной или нет. Затем она решила, если попросить его об этом, будет означать, что она и ребёнка втягивает в свою ложь, связанную с ним же. И она предпочла промолчать, полагая, что так будет честнее по отношению к Юрочке. «Будь что будет!» – снова решила она.

Они благополучно вернулись в номер. Георгия ещё не было. И только здесь, как только миновал приступ страха, на Милану накатила такая тоска, такая внутренняя боль, что они не смогли с Олегом разделить их большую общую радость по поводу рождения их общего сыночка.  Настоящая радость только тогда бывает полной, когда её разделяют оба родителя. А у неё,  Миланы, эта радость всегда была пополам с горечью, потому что её всё время приходилось скрывать. И эти такие тяжкие минуты, когда Олег, наконец, узнал о сыне, точно так же свалились тяжёлым грузом только на её плечи, потому что она, как прежде, вынуждена будет продолжать скрывать эту тайну от собственного мужа.

Вскоре пришёл Георгий. Увидев, что они в номере,  в целости и сохранности,     довольно потёр руки и веселым голосом произнёс:

– Вот и всё, дорогие мои, вот я и вернулся.

Милана промолчала в ответ, а он, не обратив на это никакого внимания (когда мужчина занят своим эго, всё остальное для него перестаёт существовать) энергично продолжил:

– Итак, святое семейство, отправляемся на обед, а затем у нас будет большая культурная программа.

Юрочка  радостно воскликнул:

– Какая, папочка?!

Георгий, по-прежнему не замечая подавленности Миланы, весело сказал:

– Это пока секрет, сынок.

За столом в ресторане ничто не предвещало туч, пока ребёнок ни  с того ни с сего            ни сказал отцу:

– Папа, а я сегодня сам кормил крошками от пирожного парочку парижских голубей, представляешь?

Георгий недовольно вскинул глаза на Милану, а она ответила, надеясь на то, что остальные детали не попали в поле зрения сына:

– Мы с Юрочкой просто немного прогулялись, дошли до первого попавшегося кафе. И я там купила себе стакан сока, а сыну пирожное и мороженое.

Пока она это проговаривала, ребёнок сосредоточенно ковырялся в тарелке, но Милана почему-то сжалась от предчувствия. И оно её не обмануло. Ничего не подозревающий ребёнок, по-прежнему сосредоточенно перебирая ложкой пищу в тарелке, произнёс:

– А скажи, мама, как этот дяденька, который подошёл к нам в кафе, был похож на меня? Вот странно!  Разве это возможно, чтобы взрослый человек был похож на ребёнка, – с большой долей удивления в голосе  подытожил он.

Но если бы ребёнок знал или мог подозревать о том, какому стрессу он тем самым подверг мать, он бы никогда не стал этого говорить.

Георгий тут же, с уже вполне оформившимся подозрением в гневном взгляде, потребовал от неё объяснений:

– Может быть, ты объяснишь мне, что всё это значит? – обратился он к ней в первый раз за всю совместную жизнь, без имени.

Когда человек вынужден врать, он по неволе становится изворотливым, и она как можно более спокойно произнесла, тоже впервые в жизни испытав чувство неприязни к мужу:

– Георгий, надеюсь, я не под домашним арестом? – Затем пояснила. – К нам просто подсел молодой светловолосый мужчина, услышав, что мы говорим по-русски. Мы общались с ним ровно столько, сколько времени ребёнку потребовалось съесть мороженое.

Георгий всё же чувствовал сердцем, что здесь что-то не так, что-то не ладно, что-то явно скрывается, и недовольно сказал:

– Но ведь я сказал ждать меня в номере.

Тогда Милана, уставшая лгать, ещё раз, но уже с явным вызовом в голосе спросила:

– Так я что, под домашним арестом? Тогда так бы и сказал.

И опять Георгий, понимая, что ему никак не удастся докопаться до истины, поскольку Милана ничего и никогда не расскажет ему, а ребёнок, естественно, ничего не знает, внутренне сдался, и продолжил молча доедать свой обед.

Милана, увидев, насколько глубоко расстроен муж, попыталась как-то выкрутиться и сгладить ситуацию. Она сказала с натянутой улыбкой:

– Просто тот светлый мужчина, чтобы завязать разговор со мной, вольно пошутил, обратившись ко мне со словами: «Мадам, ваш мальчик так похож на меня, не я ли, случайно, его папа?» И уже полностью взяв себя в руки, уверенно добавила, – он же не знал, что я жена мультимиллионера и со мной шутить подобным образом непозволительно.

И странным образом это объяснение значительным образом успокоило Георгия. По принципу: «Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад». Так часто бывает в жизни, когда мы всеми силами стараемся сохранить уже однажды давший трещину семейный очаг. Мы с  подчеркнутой внутренней готовностью верим более-менее правдоподобным небылицам, высказываемым другой, более сильной в этот момент, стороной. Особенно, если ты ранее находился в ложном представлении, что ситуация под контролем.

 

Они вышли прогуляться. Георгий, помня о своей, возможно надуманной с его точки зрения, вспышке гнева, снова был предупредителен и любезен с женой. А Милану занимала только одна мысль, и это ей было интереснее и важнее всего в жизни на данный момент, как воспринял Олег появление в своей жизни такого очаровательного  сыночка, который был точной копией своего, доселе ветреного отца? Какие чувства родились в его душе, и испытал ли он отцовскую радость? И бесконечные сожаления по поводу того, что из-за своего поистине животного страха она не могла даже нормально поговорить с ним и задать ему все эти вопросы, чтобы разделить с ним ни с кем по-настоящему не разделённую  радость материнства…

Так или иначе, но все последующие дни их пребывания в Париже, несмотря на все увеселительные мероприятия и культурную программу, которыми щедро одаривал их с Юрочкой  Георгий, доминирующей у Миланы была только мысль об Олеге, в его новом качестве – в роли отца их сына.

Они всей семьёй посетили и Лувр, и многие другие достопримечательности  знаменитого города, обедали на Эйфелевой башне, отчего у ребёнка всякий раз загорались глазки от восторга. Милана уже полностью успокоилась, потому что точно знала, что Олега  в Париже нет, и он не предстанет где-нибудь снова, как привидение. Но она постоянно думала о нём, и лишь восторженные и по-детски искренние возгласы Юрочки по тому или иному поводу выводили её из задумчивости. А в остальное время она постоянно думала о том, зачем Судьбе нужно было снова чуть ли не лбами   столкнуть их?

«Ведь он же сам сказал, что должен был улететь за два дня до нашего приезда», – вспомнила она. И странная вещь, её душу начала непостижимым образом согревать мысль о том, что у него есть теперь номер её телефона. «Олег – весьма сведущий мужчина в амурных делах, – с вновь проснувшейся нежностью подумала она, –  и, разумеется, он не станет трезвонить мне тогда, когда, предположительно, муж бывает дома». Вот уж в этом она была уверена.

И уже перед самым вылетом из Парижа домой она подумала: « А лучше было бы, если бы я вообще не встретила Олега? И, стало быть, он бы не узнал, что у него растёт такой замечательный сын – точная копия своего ветреного в былом, но теперь, похоже на то, более остепенившегося отца»

И пришла к выводу что, несмотря на все крайне нервные моменты, связанные с подозрительностью и ревностью Георгия, самым наполненным и чудесным днём из всей её поездки в Париж был день, когда она встретилась с Олегом. И снова с невольной нежностью подумала: «Как хорошо, что я всё же оказалась в Париже – городе вечной  любви именно с любимым мужчиной, хоть нам и не удалось разделить эту радость. Но, так или иначе, это символично».

 

 

                                                                   ГЛАВА XIV    

 

Как только семейство Милославских вернулось домой, и Георгий вышел на работу, Милана тут же позвонила Алле:

– Алусик, приезжай быстрей! У меня такая потрясающая новость, которой я могу             поделиться только с тобой.

Алла, имеющая крайне острый ум, тут же выдвинула гениальную догадку:

– Судя по твоему ошалело-счастливому тону и по невольно вырвавшемуся любимому словечку нашего героя, ты встретила в Париже Олега? Давай, колись! Угадала?

– И сама же ответила. – Да это яснее ясного чувствуется по интонации в твоём голосе, ибо вряд ли что-либо иное способно было вызвать это восторженное придыхание в твоей пламенной речи.

Милана радостно сказала:

– Как в воду смотришь. Приезжай скорее.

Алла с не меньшим энтузиазмом ответила:

– Лечу на крыльях.

И где-то буквально через полчаса колёса её дорогого автомобиля плавно зашуршали у ворот особняка господина и госпожи Милославских.

Она влетела в комнату, уже изрядно разогретая по дороге этой действительно       фантастической новостью, и начала с порога:

– Давай, быстро выкладывай! Я сама вся в нервном шоке. Представляю, каково   было тебе!

Милана пригласила её за чайный стол и сказала:

– Слава Богу, хоть дома я ещё пока полноправная хозяйка и могу распоряжаться собой и домочадцами.

Алла предусмотрительно добавила:

– Кроме мужа, разумеется.

Милана согласилась:

– Это само собой. Но Юрочку я отправила сейчас с водителем за покупками, и мы с тобой можем, как минимум полчаса, поболтать спокойно.

Алла улыбнулась, высказав предположение:

– А ты уверена, что муж здесь «жучков» не понатыкал? Нынче это модно. Мужчины же считают, что они такие умные и всемогущие, – она  с улыбкой добавила, – я тут недавно интересный афоризм прочитала, один французский актёр, кажется его имя Саша Гитри, сказал: «Я бы охотно признал, что женщины выше нас, если бы это могло выбить у них из головы мысль, что они нам равны»

Милана сказала:

– Каков, однако! Да мужчины сами же из кожи вон лезут, чтобы быть выше нас. А нам это зачем? Разве нам не достаточно того, что мы совсем другие, чем они?! – И добавила. – А что касается «жучков», чтобы мой благородный муж до этого опустился,  вряд ли.  Но, если он желает именно таким образом получить правду, а не из моих уст, то пусть получает, мне уже, кажется, всё равно.

Алла со знанием дела подытожила:

– В порывах ревности именно бывшие благородные мужья, милочка моя, и пускаются во все тяжкие, чтобы уличить жену. И их на это не что иное, представь себе, толкает, как именно  бывшее благородство, которое не может быть, с их точки зрения, никоим образом попрано или поругано. Но давай, ближе к делу.

Милана всё в тончайших подробностях именно со всеми своими ощущениями  рассказала подруге. Сделав акцент на самой первой встрече с ним, когда она от страха перед мужем чуть было, не лишилась дара речи, и на втором эпизоде, кода Юрочка сообщил папе о том, насколько этот дядя в кафе был похож на него.

Алла согласилась:

– Слушай, а ведь он действительно точная копия Олега. Причём идеальная копия, – добавила она восхищённо, – вот чудеса!

Милана только и сказала:

– Да уж, копия. Если бы ты только видела, как они смотрели, буквально не отрываясь, друг на друга! Мне даже показалось,  бесконечно долго.

Алла продолжила:

– И зачем это Судьбе понадобилось снова столкнуть вас носом к носу? Вот что мне интересно.

Милана ответила:

– И не только тебе. Именно этот вопрос я  задавала себе с тех самых пор, как  встретилась с ним.

Алла улыбнулась:

– И он, конечно же, всё такой же обворожительный, этот коварный соблазнитель?

Милана ответила:

– Разумеется! Даже лучше, чем в прошлый раз. А что ему сделается? Он стал теперь ещё более уверенным в себе, заматерел и, кажется, слегка остепенился. Хотя такие мужчины до самой старости почти не меняются, – и добавила, – но знаешь, я была до такой степени напугана, что в этот раз кроме дикого ужаса перед мужем ничего не смогла почувствовать к Олегу. И уже в который раз говорю себе, что любая ложь неизбежно порождает страх. Теперь я в этом убедилась на собственном опыте.

Алла философски молвила:

– Да, богатые тоже плачут! Ведь само счастье есть только там, где есть любовь. С деньгами или без денег, – и тут же деловито добавила, – но если исходить уже из нашего жизненного опыта, то лучше, когда к любви есть достаточная сумма денег для того, чтобы достойно выразить её и создать приличествующий ей антураж.

Милана продолжила:

– Именно так. С этим нельзя не согласиться.

Алла задумчиво продолжила:

– Я тоже долго, как ни странно, вспоминала Стаса, – и озорно добавила, – а ты посмотри-ка, неплохой тандем получился из этих двух, в бывшем бездельников, как ты не раз выражалась. Видишь, оба встали на ноги и процветают.

Милана согласилась:

– Да, он подтвердил, что бизнес его идёт в гору.

Алла спросила:

– А зачем он был в Париже?

– Говорил, что изучает гостиничное дело. Собирается в России открыть несколько отелей с ресторанами для богатых туристов, – затем воскликнула, – но ты представляешь, он должен был улететь за два дня до нашего приезда, он сам мне это сказал, но даже себе не мог толком объяснить причину, по которой остался, поскольку для этого не было никакой явной необходимости.

Алла улыбнулась:

– Как это не было?! А увидеть своего красивого сыночка, разве это не причина? Да, подружка, в  непростой ситуации ты снова оказалась.

Милана ответила:

– Сама понимаю. К тому же он потребовал от меня номер телефона, чтобы хоть изредка видеться с сыном, пригрозив мне, что иначе не оставит меня в покое.

Алла снова философски молвила:

– Ты теперь, милая моя, готовься морально к тому, что он тебя и так не оставит в покое, вот увидишь. Только вообрази, какую бурю чувств и эмоций он пережил, в том числе и новых – отцовских! Только представь себе, какой переворот у мужика в сознании произошёл, когда он увидел не сопливого, вечно ноющего малыша, который так всегда раздражает мужчин его типа, а свою точную копию уже в нормальном для восприятия состоянии: умненького, красивого и воспитанного мальчика из хорошей семьи.

Не сложно представить, как в нём замоторило сердчишко,  особенно, когда есть такое мощное препятствие, как любящий муж-мультимиллионер, который ни о чём толком не знает. Это он сразу понял по тебе и по твоему страху, в этом можешь не сомневаться. Увидеть своего очаровательного наследника под чужим именем, это, я тебе скажу, новость тоже – не для слабонервного мужчины! От такой новости у кого хочешь, крыша поедет, – заверила она.

Милана сказала:

– Я не могла не дать ему номер телефона, потому что для отказа потребовалось бы время, а мне надо было срочно вернуться в гостиницу, пока не приехал Георгий с деловой встречи. А от страха я не додумалась дать ему ложный телефон.

Алла улыбнулась:

– Ага, держи карман шире! Олежка тебе не воробей! Его на мякине не проведёшь! Уверена, что он тут же тебе перезвонил, чтобы не было подвоха, хоть и придумал для это какой-нибудь более менее приличный оправдательный повод..

Милана с горечью добавила:

– Вот так и получается в моей жизни, только всё образуется, в том числе и в моей душе, только всё устаканится в семье и в отношениях с мужем, как тут же, так или иначе, появляется он. И снова начинаются тайфуны и цунами.

Алла сказала:

– Зато это настоящие истинные чувства, в которых нет фальши. А не какой-нибудь суррогат из денег и лицемерия, в котором живёт подавляющее большинство людей из нашего с тобой круга. Ты сама видишь на корпоративных вечеринках, сколько молодых баб живёт из-за денег со старыми импотентами. Ведь в этих семьях счастьем даже не пахнет! И что из того, что они, словно новогодние елки, обвешаны украшениями. А обманутые мужья, если что,  забрать брюлики легко могут.

Милана согласилась:

– Это так. Эту картину действительно можно наблюдать на любой вечеринке.

Алла продолжила:

– А ведь импотенты миллионеры ничуть не менее жалки, чем простые мужики. Простому мужику даже легче, – безжалостно продолжала она, – тот хоть может тихо незаметно отойти в сторону, если стал недееспособен. Он-то и раньше не выпячивался. А тот, кто раньше выпячивался, да продолжает трясти своей пустой мошной в прямом и переносном смысле, тот вообще до безобразия жалок! Ах, если бы он знал, бедолага, что думает о нём молодая женщина, хоть даже не может высказать свои мысли вслух! – она улыбнулась и добавила, – он бы тут же обратился к суициду! Если выразиться культурно, применительно к старым обветшалым хрычам.

Милана тоже улыбнулась и добавила:

– Это истина. Когда мужчина более не способен по-мужски  полноценно любить женщину, то ему ничего больше не остаётся, как её тихо или явно ненавидеть. Вот тогда-то и выявляются среди них настоящие моралисты, точнее морализаторы, а ещё точнее –узурпаторы.

Алла добавила:

– В этом и состоит, увы, вся сермяжная правда жизни. И для них и для нас. Ладно, вернёмся к нашим баранам, как говорят французы, и что ты теперь собираешься  делать?

Милана ответила:

– А что мне остаётся? Разве у меня есть выбор? Положусь опять на Судьбу, раз она уже дважды устраивала нам встречу. Для чего-то же она это делает?

 

И в самом деле, Олег начал названивать ей буквально каждый день. Во время каждого телефонного разговора он горячо уверял её, что вся его жизнь полностью изменилась с тех самых пор, как он увидел своего сына. Что у него теперь появился смысл жизни, что он окончательно убедился и утвердился в мысли, что Милана единственная женщина, которую он любил и любит по-настоящему всю свою жизнь.

Страстно и вполне искренне просил у неё прощения за все невольные обиды, которые он причинил ей по легкомыслию молодости, за которые он теперь так жестоко расплачивается тем, что они оба, самые любимые в его жизни люди, живут с другим мужчиной.  Уверенно и точно зная женскую душу, и её душу в частности, он утверждал, что тот страх, который  отчётливо прослеживался во всём её облике, вовсе не говорит о том, что у неё полностью доверительные отношения с мужем, иначе она бы не выказала такого испуга, который он увидел собственными глазами. И, стало быть, она не настолько уж счастлива, как всеми силами старается это представить…

И эти страстные уговоры продолжались изо дня в день. Как только Георгий уезжал на работу, буквально через три минуты следовал очередной звонок Олега. Всё более обдуманный и с всё более обстоятельными доводами, которые он успевал придумывать за остаток дня, вечер и ночь. Не говоря уже о страстных чувствах, которые он испытывает к ней. И о той великой любви, которая становится с каждым днём сильнее и крепче.

Он снова и снова убеждал её в том, что он теперь далеко не тот молодой шалопай, каким был раньше, а теперь он богатый и полностью состоявшийся мужчина, что он вполне способен теперь обеспечить достойную жизнь и ей и их сыну. Что ему нужен наследник, которому он смог бы передать своё состояние.

Слушая эти горячие и даже жаркие заверения, она и сама с каждым днём  всё менее настойчиво убеждала его оставить, наконец, её семью в покое, потому что она, якобы, полностью счастлива с мужем. К тому же сердцу, как говорится, не прикажешь, оно с каждым днём все более и более настойчиво ожидало его звонков. И всё её существо, уже против её воли,  всё более и более было расположено слушать его голос, всегда такой уверенный, энергичный и очень убедительный, заставляющий или вынуждающий, это уже не важно,  вслушиваться в его красноречивые обещания и заверения.

 

Всё это  продолжалось около полугода. Милана, будучи по натуре порядочным человеком, начала сильно внутренне переживать и мучиться от этой двойственной жизни. Она сильно похудела за это время, чего не мог не заметить Георгий.  Он снова начал догадываться, что с Миланой, точнее в его семье, снова происходит что-то неладное. И он,  начав опять подозревать её в измене, несколько раз пытался ей звонить на сотку по дороге в офис, и её телефон был подолгу занят, чего раньше никогда не случалось, поскольку с Аллой они общались по домашнему телефону. И это тоже вызывало в нём немалое чувство тревоги и  беспокойства.

А когда Олег однажды сообщил ей радостным голосом, что он выкупил землю для строительства  её «Аленького цветочка», и ему срочно нужен консультант, это и вовсе поколебало её внутренние устои. Он знал, чем запалить её  богатое воображение и тем самым склонить  к принятию окончательного решения.

 

Дома она была по-прежнему мила с мужем и абсолютно не выказывала никаких признаков явного отчуждения. И, по словам прислуги, никуда и никогда не отлучалась. Но Георгий, тоже чуя недоброе, всё же не решался завести откровенный разговор, внутренне опасаясь самому спровоцировать объяснение, которое он всем сердцем старался оттянуть. Тем более что Милана по-прежнему встречала его у ажурной ограды поместья, но ведь человек, который искренне любит, сразу чувствует, что энергия любимой женщины теперь направлена по другому вектору. Вот и он почувствовал, что физически она вроде бы дома, но её больше здесь как бы и нет.

 

Она реально осунулась и побледнела, и даже внешне немного потускнела от постоянных внутренних переживаний. И однажды она решилась на серьёзный разговор. После ужина, когда Юрочка отправился спать, она с заметным внутренним волнением сказала ему:

– Георгий, мне нужно с тобой серьёзно поговорить.

У него сразу дрогнуло от плохого предчувствия сердце, и он с невыносимой внутренней горечью подумал: «Вот оно – начало конца». Хотя внутренне он, пожалуй, уже готовился к этому разговору, сердцем понимая, что Милана больше не с ним.

Милана твёрдо продолжила:

– Понимаешь, мне нужно на некоторое время уехать в Москву, потому что мне нужно разобраться с собой. Я, как ты видишь сам, полностью измучена и больше так не могу. Ни физически, ни морально больше так не могу, – виновато призналась она.

Георгий тут же спросил:

– Ты едешь к отцу своего ребёнка?

Она ответила точно так же откровенно:

– Да.

Георгий сказал:

– Благодарю за честный ответ, наконец-то ты решилась на него.

Тогда она горячо заговорила:

– Георгий, на свете нет, наверное, ни одного человека, который смог бы понять меня, тем более одобрить моё решение, и никто не сделал бы иного вывода, кроме того, который давно бытует в народе, ибо обо мне в этом случае можно сказать лишь одно: «Дамочка с жиру бесится!»

Георгий удручённо и искренне ответил:

– Почему нет? Есть такой человек, который может понять тебя. Это я. Потому что люблю тебя ничуть не меньше, чем ты его. Я бы всё, что имею, отдал бы только за то, чтобы ты осталась.

Милана нервно и искренне заговорила:

– Ты красивый, ты блистательный, ты самый достойный во всех отношениях мужчина, только так я всегда и совершенно искренне считала и продолжаю так думать, но, к сожалению, у меня не было времени по-настоящему полюбить тебя.

Георгий с нескрываемой горечью в голосе отозвался:

– Ну да, понимаю, как не понять? Я слишком быстро и легко достался тебе,  не мотал тебе нервы, не заставлял до умопомрачения ждать себя, внезапно исчезая на неопределённое время, а женщина способна ценить только то, что ею выстрадано.

Милана согласилась:

– Примерно так, – затем продолжила, – я уважаю тебя всей душой, всем сердцем, и ты это знаешь. Мне столько раз хотелось рассказать тебе всё, не мучить тебя и себя.

Он усмехнулся:

– И что же тебя сдерживало или останавливало, интересно?

Милана ответила на удивление спокойно, глядя ему прямо в глаза, что означало её абсолютную честность:

– Ты вправе подумать, что деньги. Именно так бы подумал любой мужчина на твоём месте, но ты знаешь меня не один год,  и всё это время в финансовых вопросах я была с тобой абсолютно честна, поэтому я надеюсь на твоё понимание. Меня вовсе не деньги сдерживали всё это время, а угрызения совести. И это абсолютная правда, –   продолжила она свою исповедь, – ты всегда был столь добр, великодушен, ласков по отношению ко мне. Я все эти годы знала от тебя только любовь и заботу, а я поступила по отношению к тебе, как неблагодарная тварь, если выразиться конкретным языком, применительно к данному случаю. И это ужасное чувство угрызений совести мучило меня все эти годы, – Милана невольно смахнула набежавшую слезу и продолжила, – поверь мне, я так настрадалась. Единственное, что меня оправдывало в моих собственных глазах, что я  очень сильно любила этого парня все университетские годы. Я встретила его случайно в Испании, где мы отдыхали, и потеряла голову…

Георгий молча слушал наконец-то открывающуюся семейную тайну, а Милана вполне искренне, в этом у него не было ни малейшего сомнения, продолжала:

– Мы провели с ним всего один день в Барселоне. Я даже на второе свидание не согласилась, это правда. Я даже ему номер своего телефона в тот раз не дала, сказав ему, что вполне счастлива в браке. И это  правда. Тогда он отступился и не стал настаивать на продолжении отношений. Но тот факт, что я беременна, вызвал во мне настоящее смятение.  Если бы ты только знал, Георгий, сколько и как я тогда переживала, а мне абсолютно не с кем было даже поделиться этим, я вынуждена была всё это таить только в себе,  – и Милана искренне продолжала, – если бы я знала, что это ребёнок Олега, я бы, не задумываясь сделала аборт, но я так хотела ребёнка от тебя. У нас ведь тоже были с тобой в то время хорошие, удачные ночи, – Милана тут же осеклась, тут же поняв, что причинила ему боль.

И Георгий тут же среагировал на её слова, хоть и отозвался без обычной мужской            ярости в голосе:

– Вот как! Что ж, мне очень жаль, что я выслушал квалификацию наших с тобой интимных отношений, которые определяются лишь словом «удачные».

Милана невольно подумала: «Насколько, оказывается, болезненно мужчины воспринимают этот комплекс. Даже такие сильные, как Георгий».  Вслух продолжила:

– Ты даже не представляешь, что я пережила и сколько передумала в те дни, и поделиться мне не с кем было. Я вынуждена была, повторяю, всё держать в себе. Я настолько измучилась тогда, но решила всё же оставить ребёнка, в надежде, что ребёнок – твой. И каково мне было все эти годы видеть, что ты, прижимая Юрочку к себе, постоянно в душе сомневался, что это твой ребёнок. И какой пыткой, а не счастьем, было для меня это материнство. Какой пыткой для меня, – повторила она с непередаваемой болью в голосе, – было видеть, как ты играешь с ним, заботишься о нём и точно знать, что это не твой ребёнок.

Столько истинной глубокой боли  было в голосе Миланы, что Георгий на мгновение забыл о себе, полностью настроившись на искреннюю исповедь жены, ему даже удалось на какое-то время абстрагироваться от себя и проникнуться всей глубиной именно её переживаний. На то  и существует любовь, чтобы рождать сопереживание.

А Милана продолжала, ведь у неё впервые появилась возможность искренне         выговориться:

– Так что эти восемь лет, после появления Юрочки, как ты сам теперь понимаешь, не были для меня безоблачными. А представь, каково мне было, когда ты пару раз заводил разговор о том, что сын не похож ни на кого из нас. И ведь именно я тогда предложила тебе сделать анализ ДНК. Я уже даже внутренне  была готова к этому, чтобы, наконец, разрубить этот мучительный узел, который всё туже, как мне казалось, затягивается именно на моей шее, потому что мне уже нечем было дышать от этой постоянной лжи. Ты ведь знаешь, что по натуре  я не лживый человек.

Георгий опять внутренне проникся  состоянием жены и даже укорил себя за то, что был настолько слеп к её внутренним терзаниям и страданиям. Получается, что и он, как любящий муж, был в этом случае глух и нем, боясь потерять её. Он ведь и сам смалодушничал и не решился на анализ. А решился бы, узнал бы правду и вполне мог бы смириться с ней и сохранить семью, эти мысли тоже мгновенно пронеслись в его голове. А что это меняет, что он узнал всю правду только теперь, от самой Миланы? Но эта правда теперь стоит ему потери и самой Миланы и мальчика, к которому он так привязался и который всем сердцем любит именно его, Георгия.

А Милана вполне искренне,  с той же самой болью в голосе продолжала:

– Поверь, Георгий, я совсем измучилась, и мне нужно время, чтобы разобраться в себе и что-то конкретное определить для себя самой.

Георгий, подлинно зная нелживую натуру своей жены, внимательно слушая в данный момент её исповедь. И, прочувствовав всю глубину её слов, даже внутренне ужаснулся,  подумав: «А разве любил её я сам настолько сильно, что за её всегда ровным характером не заметил, или сознательно не хотел замечать всех этих страданий? Или я сам, как страус, пытаясь спасти себя и свой престиж, сознательно зарывал голову в песок, чтобы избежать любых объяснений? Во всяком случае, во всей этой, столь мучительной теперь для обоих нас ситуации, определённо есть доля и моей вины. Ведь по большому счёту мне не в чём упрекнуть её, потому что за все эти годы  она ни разу не давала мне повода открыто усомниться в своей верности, не говоря уже о каком-либо эмоциональном или нравственном вероломстве».

А Милана продолжала:

– Теперь я могу, слава Богу, всё открыто рассказать тебе и снять, наконец, со своей души огромный камень, который давил на меня все эти годы. Ты даже представить себе не можешь, Георгий, как он давил! В тот день, в Париже, в отеле «Ритц» ты сам видел, своими глазами, насколько я была напугана неожиданной встречей с Олегом. Если бы я играла, разве я смогла бы при своей неопытности сыграть столь правдоподобно? Когда Судьба снова свела нас в холле гостиницы, я была не просто напугана, я была в настоящем шоке, как ты помнишь. Он должен был улететь за два дня до нашего приезда, но почему остался и сам себе не мог толком объяснить. А я? Разве я могла тебе объяснить,  тем более убедить тебя, что это была чистая случайность, если я сама выбрала название отеля? Олег первый увидел нас всех вместе и сразу понял, что Юрочка – это его сын, потому что он – точная копия отца. Я тогда больше всего испугалась оттого, что если бы и ты увидел Олега, когда он пару минут стоял со мной внизу, то сразу бы всё понял. Вот отчего я так испугалась.

 

Георгий отозвался:

– Теперь всё понятно. Теперь всё встаёт на свои места.

А сам снова подумал: « Если бы я не проявил в своё время малодушие и вовремя объяснился  с женой, то и эта встреча не была бы столь роковой для меня же самого. Если бы я сам не смалодушничал и сделал  всё же анализ. Пусть бы тогда всё открылось, я бы смог убедить её, что люблю её и её сына. И тогда бы роковая встреча в Париже с отцом её ребёнка не разбила бы мою семью, ведь ей гораздо легче было бы признаться. Ах, если бы заранее знать, где упадёшь, соломки бы постелил, как гласит вековая мудрость» – горько додумал он.

А Милана продолжала:

– Скажу тебе откровенно, Георгий, что он мужчина ветреный, каким и был всегда, но он мужчина неистовый по характеру и в любое своё желание вкладывает всю силу страсти, на которую только способен, поэтому всегда добивается своего. Он уже около года не даёт мне спокойно жить.

Георгий заносчиво сказал:

– Поверь, у меня есть достаточно сил и средств  заставить его замолчать, – и тут же осёкся, – точнее, заставить его прекратить свои притязания и оставить тебя в покое.

Милана с горечью ответила:

– Но к моему сердцу ведь полицейского не приставишь. Он словно сердце моё тянет к себе какой-то неведомой силой, и я ничего не могу с собой поделать. Я столько раз просила его сама оставить мою семью в покое. Не получается.

Георгий только собрался ещё раз предложить ей раз и навсегда  прекратить его домогательства, как она добавила:

– Я провожаю тебя на работу и тут же жду его звонка. Ведь на проблему нужно смотреть не с того ракурса, который бы тебя устроил, а с того, который имеется в действительности, принимая во внимание существующее положение вещей, верно ведь?

И он окончательно сник от её признания.

Милана продолжала:

– Гера, я понимаю, я не имею права просить тебя об этом, но отпусти меня примерно на год в Москву. Конечно, если ты против этого, то мы можем сразу же развестись, я ничего не потребую от тебя. И ты это знаешь. Но если будешь великодушен и согласишься сохранить наши отношения, то дай мне возможность разобраться в себе. Я вполне допускаю, что это будет для меня какой-то очередной круг ада, ибо Олег всегда был ветреным гулёной, и я знаю, что меня ждёт с ним не сладкая жизнь. Но если ты согласишься на мою просьбу, (она не решилась сказать – условие) то это будет хоть какой-то выход из создавшегося и столь сложного для всех нас положения. Сейчас ведь не диковина, что некоторые супружеские пары живут какое-то время отдельно.

Георгий, убитый её словами, молча слушал, а она продолжала:

– Но если я вернусь сюда через год, то вернусь окончательно: то есть вместе с душою и сердцем. И буду тебе верной женой до конца дней. Я не могу больше разрываться. Прости меня и позволь мне прямо высказать то, что я думаю на самом деле. Один день близости с мужчиной, которого я всем сердцем любила в юности, это ещё не преступление, хоть ты имеешь полное право рассматривать это иначе. Но  провожать тебя на работу и ждать его звонка, это уже настоящее предательство, которого ты вовсе не заслуживаешь.

От этих её слов и от её твёрдого в этот раз решения, он сникал всё больше и больше… Георгий, казалось, физически чувствовал, как земля уходит из-под его ног. И самое горькое было то, что ему досталась женщина, любовь которой за деньги не купишь, даже за большие.

Георгий, внутренне цепляясь за последнюю возможность, сказал:

– Но ты ведь видишь, как ребёнок привязан ко мне:

Милана ответила:

– Именно это больше всего и сдерживало меня всё это время, но я всё равно должна разобраться в себе. Так уж я устроена, что я человек хоть и с незначительными, как ты сам убедился в этом, запросами и без особых амбиций, но со мной хорошо только тогда, когда мне хорошо. И это, наверное, нормально. Я не имею права портить жизнь сразу четверым людям: нам троим и Олегу. Совершенно искренне повторяю, что такого спокойного счастья, которое я знала с тобой, мне не видать. Я это знаю, но, тем не менее, я должна это сделать, – и она спросила у него со слезами, вновь навернувшимися на глаза, – я ведь тоже, наверное, имею право на счастье? Тем более такое выстраданное?

Георгий, практически никогда не видевший слёз Милана, как всякий мужчина, тут же сдался, видя, насколько искренне и с какою болью она  говорит это. Он тут же ответил, забыв даже о себе на мгновение:

– Несомненно. Ты более чем кто-либо имеешь право на счастье. Ты создана для счастья.

Милана, внутренне почувствовала, что теперь он готов на любые её условия, только бы не потерять её навсегда. В подтверждение её догадки он спросил:

– Но, надеюсь, за это время ты не сменишь фамилию и отчество ребёнка. Я ведь люблю его даже больше, чем родных сыновей, и ты это знаешь, – и слегка заносчиво добавил, – согласись, это звучит красиво Юрий Георгиевич Милославский. А у его отца какая фамилия?

Милана просто ответила:

– Зленко.

Георгий тут же, как всякий покидаемый и потому утративший в этом вопросе великодушие мужчина, с долей сарказма в голосе произнёс:

– Сравни Юрий Олегович Зленко.

Милана недовольно добавила:

– Дело не в сравнении, Георгий, а в сути. И я свою фамилию не поменяю на фамилию Зленко. Во-первых, мне действительно эта фамилия не нравится, а во-вторых, в знак благодарности за всё, что ты для меня сделал, я буду носить твою фамилию. Это моё право, – она слегка улыбнулась, – а свои права как ты видишь я, хоть и с опозданием, но отстаиваю.

Георгий спросил упавшим голосом:

– А когда ты собираешься лететь?

Милана безжалостно  ответила:

– А чего тянуть? Чем раньше, тем лучше.

 

После этого, по сути дела разрушившего их семейное счастье, разговора с женой, Георгий остался в офисе один, чтобы обдумать и осознать сложившуюся давно, но, как снежная лавина, обрушившуюся на него именно сейчас ситуацию. Он велел водителю ждать его в машине,  а сам налил себе коньяку и предался горьким и отчаянным размышлениям. Поскольку у него тоже была своя тайна, которой бы он, как уверенный в себе мужчина,  ни за что не поделился бы со своей молодой женой, чтобы не вызывать в ней сочувствия, смешанного с жалостью.

«Ещё только этого мне не хватало!» – горько подумал он, отпив глоток коньяку. Дело в том, что он ещё, будучи молодым и горячим юношей, гонял по вечерам с парнями-байкерами на мотоциклах. И все до одной девушки его окружения были влюблены именно в него –  зеленоглазого высокого красавца. И вот однажды перед восторженной толпой молодёжной тусовки он решил поднять супермодный мотоцикл на заднее колесо и проехаться перед зачарованными   поклонницами. Но уже на самом краю моста налетел на какую-то выступающую поперечную балку, и колесо мотоцикла заскользило по ней. А сам Георгий, от неожиданности не справившись с управлением, на большой скорости ударившись о стойку моста, рухнул вниз. Голову спас шлем, но он получил тогда очень серьёзную травму в паховой области. Пока его везли до больницы, он истекал кровью и чуть не умер.

И врачи, спасая ему жизнь, наспех (как ему пояснили медицинские светила  в лучшей западной клинике) не везде удачно сшили сосуды, что не давало возможности полноценно наполнять кровью столь необходимые для мужской силы сосуды. В молодости у него появились дети. Но затем в бизнесе возникла масса проблем, и  ему пришлось на время оставить заботы о собственном  здоровье…

После женитьбы на Милане он начал замечать ослабление потенции, хотя она-то этого не знала. Только тогда он, имея молодую и красивую жену, всякий раз уезжая за рубеж, консультировался у лучших хирургов. Они предлагали ему повторную операцию, но стопроцентной гарантии в связи с давностью травмы никто не давал. Так и мучился он от одной командировки к другой, переходя от одного мирового медицинского светилы к другому, между тем глотая на работе таблетки перед выездом домой.

И будь он полноценным, с его точки зрения, мужчиной, он ни за что бы не отдал свою жену другому. Ни за что! Он бы боролся за неё до конца всеми доступными для него методами и средствами. Но он сам стоял перед крайне печальной для мужчины перспективой, когда он вынужден сказать партнёрше, а тем более молодой жене: «Простите, но мне нечего вам больше предложить». А это для любого мужчины страшнее всего. Это как бы перестать полноценно существовать. Настолько это, на самом деле, нестерпимо болезненно для них.

Да плюс ещё  бесконечные, связанные с этим состоянием, мысли одолевали его.  Как известно, от самовнушения подобная ситуация не улучшается, а ухудшается. Георгий мог бы ещё какое-то время со всем этим справляться, пока Милана не узнала другого мужчину.  По всему видно, более сильного мужчину, если судить по рождению ребёнка с одной встречи. И ради которого она теперь  с такой лёгкостью бросает и его самого и его миллионы.

 

Но за всё – увы! – приходится платить. И вот теперь он так неотвратимо и тяжко расплачивается за ту, казалось бы, невинную юношескую шалость самым дорогим для него – потерей любимой женщины и сына. Наконец Георгий, полностью сломленный предстоящей разлукой, шатаясь, спустился в холл и пошёл мимо охранника к машине. Даже охранник ошалело вытаращил глаза, поскольку он впервые в жизни видел своего всегда такого подтянутого и энергичного босса в таком, чуть ли не в полном смысле, плачевном виде. Георгий нетвёрдой походкой подошёл к машине и велел водителю ехать домой.

В первый раз  за много лет он не позвонил Милане, чтобы предупредить её о своём приезде. Но она стояла и ждала его у ажурных металлических ворот их поместья. У него от радости дрогнуло сердце, но когда он понял, что теперь это только её долг, даже  мнимый долг, его радость тут же угасла. Георгий впервые, слегка покачиваясь, приблизился к ней и спросил нетвёрдым голосом:

– Спасибо, что встречаешь. Но ведь я тебе не звонил.

Милана, как всегда, обняла его за талию и ответила:

– Зато ты, наверное, заметил за эти годы, что я никогда и никому не уподобляюсь. Георгий, я всегда любила и уважала тебя. И никогда не перестану этого делать. Это я говорю совершенно искренне, хоть ты сейчас волен и не поверить в это.

У него чуть было не навернулись на глаза слёзы признательности, но он сдержался и только чуть дрогнувшим голосом сказал:

– Я очень ценю в тебе то, что, убивая, ты стараешься не ранить.

Она взяла его под руку и искренне продолжила:

– Но это правда, Георгий, что я не потеряла ни уважения, ни благодарности к тебе за всё твоё благородство и внимание, за твою нежную заботу по отношению ко мне в течение стольких счастливых лет. Я совершенно не против и дальше продолжать наши отношения, если ты не станешь возражать.

Наоборот, сейчас, когда ты знаешь всю правду, и с моей души снят огромный камень переживаний, я испытываю к тебе совершенно особенное, трудно объяснимое, потому что сложное чувство, в котором, поверь мне, есть не только благодарность, хотя мне и нелегко выразить это чувство словами, это – внутреннее…

У Миланы опять на глаза навернулись слёзы, она немного помолчала и добавила:

– Я безмерно уважаю тебя за то, что и в трудный для нас обоих и для тебя момент ты не изменяешь себе и продолжаешь вести себя как  порядочный человек, без истерик и оскорблений. И от этого моё чувство признательности к тебе только увеличивается. Скажу честно, именно после разговора, точнее, в эту самую минуту я, наверное, где-то жалею, что поддалась внутренней панике и раньше тебе всё не рассказала. Но ты же знаешь сам, что у меня не такой уж большой жизненный опыт, и я просто испугалась твоего гнева и упрёков.

Он промолчал, а она продолжила:

– Не переживай ты так. Мы всегда будем видеться в Москве в течение этого года. А Юрочку ты сможешь всегда увидеть, как только этого пожелаешь. Если захочешь, мы будем приезжать к тебе на целое лето, – и Милана  добавила совершенно уверенным, а не робким, как прежде, голосом, – я только сейчас вдруг почувствовала и осознала, что это только моё право – распоряжаться своей собственной жизнью.

Георгий спросил:

– А сын?

Она тем же уверенным голосом ответила:

– Не переживай, я скоро увижу, как ему будет лучше, и сделаю вывод в его пользу тоже. В этом можешь быть вполне уверен. Все эти счастливые годы, проведённые с тобой, несмотря на внутренние терзания, в которых нет никакой твоей вины, навсегда останутся в моём сердце. А ты знаешь, что я человек благодарный по натуре и мы всегда сможем, повторяю, продолжать наши отношения, если ты сам не против, – она слабо улыбнулась и добавила, – всё ведь так перепутано сейчас в этом мире. Супруги и в разных городах живут, и с бывшими семьями дружат,  всё что угодно можно наблюдать в нынешнем социуме.

Георгий, так и не раскрыв ей своей тайны, всё же  проникновенным голосом произнёс:

– Я хочу, чтобы ты знала, Милана, что ты была, остаёшься и навсегда останешься единственной женщиной в моей жизни и в моём сердце. И если ты решишь остаться с ним, то  у меня ничего не будет, кроме работы.

Ей тоже тяжело было выслушивать это его признание, затем Георгий вдруг спросил:

– Скажи, Милана, только честно, а если бы я тебя взял сразу в свой офис на работу, и ты была бы загружена так, как я, то есть по самую макушку, этого бы не случилось?

Она ответила совершенно искренне:

– Но ведь это была чистая случайность, Георгий, что мы встретились с Олегом в Испании. Ты ведь не можешь отрицать тот факт, что за все годы семейной жизни, я ни на одной из корпоративных вечеринок ни разу не давала тебе повода для подозрений, чрезмерно кокетничая с кем-либо из мужчин, всегда искренне считая тебя самым лучшим и самым достойным из них.

Он вынужден был ответить:

– Да, это так. Но я имею в виду его телефонные звонки, – всё же цеплялся он за соломинку, – ведь ты же была дома, а не на работе… Я имею в виду просто необходимость постоянно оставаться одной и предаваться своим мыслям.

Милана, видя, как он переживает, постаралась утешить его:

– Георгий, повторяю, я всегда тебя считала самым лучшим, самым достойным из всех мужчин, или ты и в самом деле считаешь, что этот случай в моей жизни произошёл от безделья. Но ты же сам видел, что я работала, а не бездельничала, – затем, как бы прекращая бессмысленную для неё дискуссию, твёрдо добавила, – что случилось, то случилось, и этого не изменишь. Я приняла твёрдое решение на время уехать.

 

                                                           ГЛАВА XV

 

 

            И, наконец, наступил день  отъезда Миланы с сыном в Москву. В джип переносили их с Юрочкой вещи. Всего один чемодан и дорожную сумку. Донельзя расстроенный Георгий вышел из спальни и сказал жене:

– Милана, ты забыла шкатулку с драгоценностями, которые я дарил тебе. Объясни мне, почему ты их не взяла, это ведь мои подарки тебе.

Она мягко улыбнулась ему и сказала:

– Благодарю тебя за великодушие, Георгий, но самое ценное я взяла, – она подняла руку с надетым на пальце его первым колечком, и добавила, – я ведь с ним не расстаюсь, как ты видишь, а остальные пусть останутся здесь, – она слабо улыбнулась и добавила, – чтобы у меня оставался повод вернуться сюда. Пошли быстрее, мы уже опаздываем

По дороге в аэропорт ребёнок всё время прижимался к отцу, обнимая его за шею двумя ручками, словно предчувствовал скорое расставание с ним. Ему ведь взрослые так ничего толком и не объяснили, лишь сказали, что они с мамой на время уезжают в Москву.

Но не даром же считается, что чувствительность у детей развита гораздо сильнее, чем у взрослых. Они не потеряли свою способность чувствовать, особенно настроение и состояние своих самых близких людей – отца и матери.

Мальчик всё время старался ласковым голосом спросить что-то у отца, постоянно сопровождая все свои вопросы словом «папочка» и уже только от одних интонаций в его ласковом детском голоске у Георгия постоянно подкатывал ком к горлу. Хотя Георгий старался отвечать ему, а самому было впору горько и прямо при всех  разрыдаться.

. Он только сейчас до конца осознал, насколько он привязал к этому малышу.  К тому же мальчик  всем своим искренним детским сердцем, всей своей непорочной детской душой привязан к отцу. Причём с самого своего рождения Юрочка  с всё нарастающей силой  тянулся к нему. И Георгию в эти по-настоящему отчаянные минуты уже было совершенно всё равно, его это сын или не его. Наоборот, открывшаяся истина убрала с его души ненужные подозрения и невольную внутреннюю настороженность по отношению к мальчику. И теперь оставалась только его собственная любовь к сыну, к которому он не просто привязался, а как выясняется сейчас, просто прикипел душой. Ведь в любом случае это был сын столь горячо любимой им женщины.

Милана молчала, глядя в окно, чтобы не лишать себя внутренней уверенности от того, насколько тяжело Георгию слышать ласковый голосок ребёнка, обращённый только к нему. А Георгий и в самом деле вдруг  ощутил такую пустоту в душе, такую неотвратимо надвигающуюся утрату.

И в эту самую пустоту вдруг волной накатило на него такое отчаяние от мысли, что он, вполне возможно, навсегда прощается с ними, несмотря на неопределённые обещания Миланы поддерживать отношения. И что у ворот он уже не будет видеть их радостные лица, лицо любимой женщины и слышать звонкий голосок сына. Отчаяние его было настолько велико, что у него даже мелькнула абсурдная мысль, что будь в него в данную минуту пульт от взрывателя, он бы ни секунды не раздумывая нажал бы на него, чтобы эта страшная роковая разлука взлетела бы в воздух вместе с ними, только бы не возвращаться одному в полностью осиротевший без них дом…

А Юрочка, чувствуя его состояние, всё теснее прижимался к нему.

 

В аэропорту, когда объявили посадку, мальчик кинулся к отцу, судорожно обхватив его за талию и ни на кого не обращая  внимания, громко зарыдал, приговаривая:

– Папочка, папочка, я не хочу расставаться с тобой! Я люблю тебя, папочка, мой дорогой! Папочка, не отпускай нас с мамой. Что я буду делать без тебя? Как я буду без тебя жить? – горько рыдая, приговаривал он.

И горькие слёзы отчаяния в три ручья лились по его  обычно такому радостному и приветливому личику,

У Георгия  у самого  мгновенно на глаза навернулись слёзы, и он даже не стал смахивать их. Он только смотрел на Милану своими большими зелёными печальными глазами из-за стёкол очков, как бы задавая ей безмолвный вопрос: «Вот видишь, что ты наделала? Опомнись, пока не поздно»» В эти минуты сердце Миланы тоже дрогнуло, и она задала себе тот же самый вопрос: «Что я делаю? Ты только посмотри, насколько ребёнок привязан к Георгию».

 

Но в следующую минуту она взяла сына за руку и  сказала:

– Юра, пошли, папа к нам скоро приедет.

Они отошли несколько шагов. Ребёнок, не понимая, почему это всё происходит, почему его отрывают от столь любимого им отца, почему его разлучают с ним,  почему вынуждают его испытывать  такое сильное страдание от разлуки с ним, вдруг, впервые за много времени ослушался мать,  вырвал свою руку и снова, рыдая, подбежал к отцу .

На них начали обращать внимание проходящие люди, видя, как на их глазах разыгрывается ещё одна человеческая трагедия.

А Юрочка уже ни о чём не просил отца, чувствуя, что и он, такой всегда сильный, в этот раз бессилен. Мальчик только повторял, крепко прижавшись к нему, словно прощался с ним навсегда:

– Папа, папочка мой… Любимый мой… Дорогой мой…

Тогда Милана энергично взяла сына за руку и строго сказала:

– Юра, нам нужно идти, мы опаздываем.

И только тогда ребёнок, словно у него в одно мгновение вынули изнутри стержень, опустив хрупкие плечики, вяло и покорно поплёлся за матерью. Он тут же перестал плакать и даже всхлипывать, словно застыл. Милана купила ему красивую модельку машины, которым он раньше так радовался. Они вошли в салон самолёта и сели на свои места. Но ребёнок с горя даже не посмотрел в окно, как это он всегда  и с удовольствием делал, восклицая то одно, то другое.

В этом он  полностью походил на свою мать: когда ему было плохо, то он просто замолкал. И сейчас он в своей бесконечной печали от разлуки с отцом безучастно держал модельку в своей вялой руке. Слёзы снова беззвучно покатились по его нежной щёчке, но он сидел молча, даже не всхлипывал. Просто сидел рядом, в одну минуту, словно отделившись от матери, к которой был всегда так привязан, видимо, таким образом выражая  ей свой молчаливый протест.

 

И здесь Милана снова подумала, видя такое глубокое недетское отчаяние на личике сына: «Что я делаю? Что я наделала? Ещё не поздно, одумайся! Ты можешь позвонить Георгию из Москвы, и он на собственных крыльях прилетит за вами!»

Но тут же сказала себе: «Но я должна пройти через этот круг или рая или ада, иначе никому со мной не будет по-настоящему хорошо. Это я знаю теперь определённо. Потому что у меня уже нет сил больше притворяться. Но, Боже Мой, как это прискорбно, что от игр взрослых людей так сильно страдают, ни в чём не повинные дети.  Но Ты – наш Великий Создатель, дал нал нам право выбора и никогда не забирал у нас это право. Вся  наша жизнь  в целом  есть ничто иное, как совокупность правильных или, увы, ложных выборов. Вот  и мне сейчас невыносимо тяжело видеть страдание двух дорогих мне людей – мужа и сына,  но это мой выбор.  Я должна пройти через это… Должна!»

А Юрочка сидел,  по-прежнему молча и безучастно.

И по его нежным детским щёчкам  бежали взрослые слёзы…

10.07.08.

г. Актау.