Р. Рябцовская.

 

                                            ВСТРЕЧА В СЕНТЯБРЕ.

(современный психологический роман)

 

Ветер  случайностей, как известно, небрежен. Иногда непредвзято, иногда наоборот – предвзято, шелестит он страницами событий в нашей жизни, в результате чего кому-то выпадает «орёл», кому-то – «решка». Хорошо это или плохо, опять же всё зависит от того, что каждый обозначает для себя этими понятиями, кроме общепринятого значения этих двух слов…

Но в этот раз случайность оказалась для Ларисы весьма привлекательной. Сразу же, как только она вернулась из своего не очень удавшегося отпуска на работу, начальник отдела предложил ей поехать на курсы повышения квалификации в г. Алма-Ата, вместо одного из сотрудников. Её коллега не смог поехать на месячные курсы в связи с какими-то семейными обстоятельствами, хотя «разнарядка» была получена именно на   его  имя.

Выбор начальника отдела пал на Ларису, потому что кроме своих прямых обязанностей – переводчика технической литературы, начальник отдела всё настойчивей «делегировал» ей в нагрузку ещё некоторые функции по НТИ (научно-технической информации). Курсы повышения квалификации были как раз на эту тему, и она подумала: «Отчего нет? Сентябрь – месяц золотой.  В Алма-Ате сейчас – бабье лето! Стало быть, в это время стоит чудная погода, на улице ещё совсем тепло. Да и сезон гастролей столичных театров начнётся, можно и культурную программу предусмотреть и осуществить И сами поездки в столицу не часто выпадают…»  И согласилась.

К её удивлению и муж не стал чинить особых препятствий. Может быть потому, что сам только что вернулся из сочинского санатория. Он предпочитал всегда отдыхать один и на лучших курортах. Это была прерогатива партийной элиты.

Все подготовительные моменты в связи с поездкой были быстро завершены, билет в кармане. В путь!  Ларису особенно радовало то, что для неё уже было оговорено жильё. Её муж, сам занимавший достаточно высокий партийный пост, позвонил  своему  бывшему коллеге, ныне секретарю партийной организации ВПШ (высшей партийной школы) г. Алма-Аты и попросил его поселить супругу  на период обучения в одном из общежитий ВПШ. Дело в том, что действия данного повествования происходили в ту пору, когда у руля и «кормила» ещё стояла коммунистическая партия. Но кормила она, в основном, себя. Остальные кормились сами, опять же – по возможности и обстоятельствам.

Лариса  летела в Алма-Ату уже целенаправленно, когда не болит голова за жильё  – это уже  хорошая предпосылка для любой поездки.

Прилетела, добралась до пункта назначения. Учебный корпус и все общежития ВПШ составляли единый комплекс, как бы целый городок.

По периметру шли здания, а в центре, среди живописных цветников и красивых аллей, находился корпус столовой. Из городка было два выхода с дежурными постами, один выход на одну из центральных улиц, а второй – сбоку.

Лариса поднялась в помпезно обставленный кабинет секретаря партийной школы. Навстречу ей поднялся светловолосый, светлоглазый, приятной внешности хорошо одетый мужчина.  После того, как она представилась, он уже  без недоумения осмотрел её. Дело в том, что по территории ВПШ женщинам запрещалось ходить в джинсах, как ей пояснили несколько позднее. А Лариса была одета в светло-голубой модный джинсовый костюм. И джинсы, конечно же, плотно сидели на её бедрах. Ларисе исполнилось 37 лет, но она выглядела максимум на  28. Она постоянно  занималась спортом, благодаря чему и сохранила свою  легкую фигуру и стройность. Ярко-каштановые  волосы оттеняли её светлое,  привлекательное для мужского взора лицо.

Большие светлые выразительные глаза смотрели на собеседника

с интересом и лёгким любопытством, готовым в любую минуту  внутренне перейти в едва заметную полуусмешку. Она относилась к разряду тех женщин, вслед которым мужчины, если и не разворачиваются на 180 градусов, чтобы проводить её взглядом, то обязательно останавливают на ней взгляд. И опять-таки встречный мужчина не просто скользнёт по ней взглядом, но обязательно на несколько мгновений остановит его на этой яркой шатенке, чтобы присмотреться к ней  внимательней за то время, пока она идёт ему навстречу.

Парторг задал Ларисе ещё несколько незначительных, касающихся работы её мужа, вопросов и дал распоряжение дежурному проводить её до второго корпуса. Дежурный  помог донести ей сумку  и распорядился насчет поселения. Лариса отметила и оценила про себя гостеприимство партийного хозяина ВПШ. Благодаря сану своего супруга, разумеется!

Она поблагодарила сопровождающего её мужчину, оформилась и поднялась на второй этаж в свой номер. Общежитие было пока полупустым, так как студенты начинают подъезжать несколько позднее, как пояснила ей дежурная тетя  Зоя, приятная пожилая женщина с добрыми зеленоватыми глазами. Когда Лариса осталась одна в комнате, она, не раздеваясь, села на кровать, стоявшую  у  окна: всегда на новом месте интуитивно определяешь «свою» кровать, то есть ту, что тебе  больше по душе…   Затем осмотрелась. Ничего особенного. Комната как комната. Как и во всех общежитиях. Две кровати, шифоньер, стол у окна, стулья, прикроватные тумбочки.

Вдруг Лариса загрустила. В комнату снова вошла тётя Зоя, она принесла ей           постельное бельё и приветливо сказала, словно отгадав её мысли:

– Да вы, Ларочка, не волнуйтесь. Тут у нас во втором общежитии очень хорошо: тихо, спокойно, никто не помешает вам заниматься. В это время общежитие почти пустует. Только неожиданно приезжающие делегации или участников какого-нибудь партийного слёта и поселяют здесь.

– Хорошо, спасибо тётя Зоя, – ответила Лариса без энтузиазма,– тогда я     начну  устраиваться.

Тетя Зоя тихонько прикрыла за собой дверь, а Лариса подумала: «Одиночество хорошо тогда, когда оно в охотку! Но проторчать здесь одной целый месяц – перспектива не очень уж и радостная. Не говоря уже о заманчивости. Да ещё и ночь одной в комнате проводить, зная, что в соседних комнатах пусто, так и вообще – страшновато».

                                                      ГЛАВА II

 

Наутро Лариса с двумя пересадками добиралась до своего института, где предстояло проходить курсы повышения квалификации. Вошла в аудиторию, села за один из столов и опять-таки без всякого энтузиазма оглядела  весьма разношёрстную публику их группы. Как выяснилось чуть позднее, в основном их группа состояла из алмаатинцев. Кому не хочется «поучиться»? То есть, целый месяц не ходить на основную работу? Занятия на курсах только до 14 часов, а дальше – свободен, как ветер.

Были на курсах и приезжие. Среди них Лариса обратила внимание на молоденькую девушку-казашку, сидевшую за одним столом с ней. Познакомились. Девушка сказала, что её зовут Алия.

Лариса спросила:

– А откуда Вы?

– Из Жетыбая. Я работаю ведущим специалистом в ПО          «Жетыбайракушечник».

Лариса радостно воскликнула:

– Да вы что?! А я  из Шевченко. Значит, мы  землячки! Первый раз в жизни испытываю такую радость от этого слова. Раньше мне как-то не доводилось встречаться с земляками и проводить вместе довольно продолжительное время,–– и она  спросила, –– так это значит, что мы и домой будем возвращаться вместе? Ничего, если мы сразу перейдём на «ты», поскольку мы – земляки.

Алия улыбнулась:

– Конечно, я не против. Я  рада, Лариса, что познакомилась с тобой, и        домой полетим вместе. Это очень приятно.

Лариса спросила :

– А где ты остановилась?

– Да пока нигде. Я только сегодня прилетела и сразу сюда приехала. Пока не решила, может быть, квартиру на месяц сниму.

Лариса воодушевлённо сказала:

– Слушай, Алия, у меня есть хорошая идея. Давай, я схожу к секретарю парткома ВПШ, где я остановилась. Может быть, он разрешит нам поселиться вместе: в  моей   комнате есть ещё одна кровать. И на занятия вдвоём веселее будет ездить по утрам.  Оказывается, две пересадки нужно делать, чтобы добраться сюда.

Алия  радостно  прореагировала на поступившее предложение:

– Да, это было бы неплохо! Желание-то оно есть, да как его осуществить? Первое движение души – самое искреннее и зачастую самое верное, но часто его  осуществление  зависит от бетонных обстоятельств и случайностей.

Лариса улыбнулась:

– Так давай и попробуем пробиться через эти бетонные обстоятельства. Их босс произвёл на меня впечатление приятного и мягкого человека. Вдруг что-то получится. Попытка, говорят, не пытка.

После организационного занятия Лариса с Алиёй вернулись в городок ВПШ и вошли в главный учебный корпус. Лариса оставила Алию на стуле в коридоре, а сама на полусогнутых от положенной почтительности конечностях подошла к заветной двери и легонько  постучалась. Долго, сбивчиво и «жалистно» мямлила о землячестве, излагая свою просьбу, пока  секретарь уяснил, наконец, суть её  обращения и на удивление поспешно и дружелюбно  сказал ей:

– Ну что же? Земляки – это святое дело, по себе знаю. Меня тоже часто выручали земляки.  Пусть поселяется, я сейчас напишу записку дежурному администратору,  он  распорядится.

Лариса просияла от радости:

– Ой, спасибо вам огромное, Сергей Андреевич! Как замечательно, что вы проявили такую доброту к нам. Теперь  мы  вдвоём сможем добираться до

института. Мы будем вести себя тихо-тихо и никому не доставим никаких проблем или хлопот, обещаю. Я так вам благодарна! Всё-таки не очень уютно чувствуешь себя один в чужом городе, да ещё в чужом коллективе, а вдвоём  всё же   веселее.

Сергей Андреевич доброжелательно улыбнулся, видя эту  неуёмную           радость на её просиявшем лице:

– Ну, всё.  Поселяйтесь и учитесь, но вы же понимаете, Лариса, почему я сделал исключение? Потому что ваш муж обратился ко мне. Он меня попросил позаботиться о вас.

Лариса, пятясь к двери, всё ещё продолжала энергично благодарить   его на  их привычном  партийном «жаргоне»:

– Да, да, я понимаю и осознаю свою ответственность.

 

Сергей Андреевич дополнительно позвонил и сделал  соответствующее распоряжение. Лариса с Алией в самом прекрасном настроении отправились вдвоём к месту своей теперь уже постоянной месячной дислокации. У Алии так вообще не сходила с лица блаженная улыбка:

– Слушай, Лариса, ты мне так здорово помогла. Спасибо тебе большое! Сразу камень с души спал, многие проблемы сами собой разрешились. Спасибо тебе, теперь с тобой мне будет  веселее, я это чувствую. А то я ехала сюда никакая, у меня так тяжело было на душе.

Лариса спросила:

– Что такое, дружочек?  Какие у такой красивой девушки могут быть          проблемы?

Алия печально и неопределённо ответила:

– Как-нибудь расскажу.

– Ну, хорошо,– не стала настаивать Лариса,– я думаю, у нас достаточно будет времени поговорить о многих вещах. Давай сначала оплатим наше жилище и окончательно устроимся.

А Алия всё продолжала по дороге приговаривать:

– Всё-таки как хорошо, что всё так устроилось!

– Ну, так это же замечательно,– как эхо вторила ей тоже довольная Лариса,– когда Судьба посылает нам  не только полезные, но и сами по себе хорошие встречи.  Теперь нам вдвоём всё не так будет сложно и страшно. Теперь и отбой, и подъём будет вместе, и дорога в институт. И впечатления будут общие, и культурная программа. Я не думаю, что учёба будет настолько уж  в тягость нам, ведь мы же с тобой  умненькие девочки?!

Алия улыбнулась и тут же сказала:

– Слушай, Лариса, ну с тобой-то всё понятно. Насчёт тебя муж договорился,  а я за тобой, получается, увязалась. Давай ему какой-нибудь подарок сделаем, отблагодарим его. Просто так жить мне совесть не позволит.

Лариса ответила:

– Что? Сказывается твоё восточное благородство?

– Ну да, конечно! Всё равно бы я эти деньги отдала за гостиницу или за квартиру. А за общежитие мы с тобой вообще мизер заплатили. Всё-таки человек доброту проявил, а мог бы спокойно отказать, и был бы по-своему прав. Порядок есть порядок, особенно здесь. Он же пошёл нам навстречу. Давай и ему сделаем что-то приятное.

Лариса на минуту задумалась, затем решительно ответила:

– Нет, ты что?! Мы же совсем не знаем этого человека, а вдруг ему это не понравится? Вдруг он с грохотом выставит нас из своего кабинета? Да ещё и из общежития выгонит, что мы тогда со своей инициативой будем делать?!

Алия всё же решительно возразила:

– Нет, Лариса, может быть ты и права. Но всё же давай купим что-  нибудь недорогое, просто чтобы выразить ему своё уважение и       благодарность.

Лариса улыбнулась:

– А может быть, здесь как раз  дорогому будут рады? Здесь, мать моя, видимо, только всё дорогое  в ходу! И признаётся всё только самое лучшее. Но до чего мы всё-таки приучены к слову «отблагодарить»?!  Без подарка,  даже за самую пустяковую услугу, жить спокойно не можем. Если не отблагодарим. Он же нас не к себе в гости на месяц пригласил. Мы же заплатили за жильё.

Алия упорствовала:

– Но ведь это не пустяк, целый месяц позволить жить в общежитии  такого           солидного заведения постороннему человеку.

– Но ведь ты же – не посторонний человек! Ты – очаровательная девушка и тоже приехала грызть новинки науки информатики. Ладно, уговорила, мне и самой хочется сделать для него что-то приятное. И только потому, что он сам очень приятный человек. Завтра после занятий пойдем в магазин подарков и, если нам что-то понравится чисто мужское и никого ни к чему не обязывающее, тогда  – купим. Ты сама понимаешь, потому как уже взрослая девочка, что это не тот случай, когда дарят коньяк. Хотя, не исключено, что «Оне» и балуются  в свободное время коньячком с друзьями. Но мы для такого презента, действительно,  слишком посторонние люди. Хоть это и есть чисто классический случай для подобного мужского презента. Но он не начальник ЖЭКа, поэтому будем думать…

 

Пару дней Лариса с Алиёй ломали голову над тем, что же купить в подарок, чтобы сделать ему приятное и не вызвать тем самым гнев или обратную реакцию. Обходили все окрестные магазины.

Лариса на ходу рассуждала:

– Надо подарить что-то такое, что он смог бы оставить на работе и не нести домой, чтобы не вызывать тем самым подозрений у своей дражайшей половины.

Остановились на красивом хрустальном наборе для коньяка. С изысканной огранкой хрустальный графинчик и шесть рюмок.

Алия удовлетворённо сказала:

– Ну вот, нормалёк! Если сам не пьёт, то будет держать его в шкафу,           чтобы угощать  друзей.

– И чисто мужской подарок,– подхватила Лариса,– такой красивый             набор каждому приятно будет получить.

 

Подарок куплен. Осталось вручить. Но как?

Алия улыбнулась:

– Лариса, мне кажется, что ты из тех женщин, у которых всё всегда получается легко и красиво, если только ты что-то задумаешь. Поэтому и с вручением подарка, думаю, не будет проблем. Ты справишься, я в этом уверена.

– Благодарю за доверие. Но как пройти с коробкой  мимо секретарши? Ладно, подождём в коридоре, не сидит же секретарша «сиднем» в своём кресле день деньской.

И вправду, минут через десять секретарша вышла и пошла куда-то по коридору. Лариса  с Алиёй вмиг «влетели»  в кабинет к секретарю парткома. Сергей Андреевич удивлённо вскинул глаза на Ларису с выражением: «Что, опять что-то не улажено?» А Лариса  опять скороговоркой начала объяснять причину их визита, а хозяин кабинета, выслушав её, гневно произнёс:

– Вы что, Лариса? Вы не знаете, где вы находитесь, что ли? Если бы я столько лет не знал вашего мужа, я бы так вас сейчас попросил из кабинета, чтобы  в следующий раз вам  неповадно было пускаться в подобные мероприятия.

Сразу после этой его гневной фразы Лариса осмелела: так как быть отправленной восвояси никак не хотелось. Она набрала в лёгкие побольше воздуха и сказала:

– Уважаемый Сергей Андреевич, если бы не вышеназванное вами обстоятельство, я бы ни за что не осмелилась на такой шаг! Но поймите  нас правильно, вы так нам  с Алиёй помогли, поэтому вполне естественным было наше желание сделать и вам что-то приятное. Если вам не нравится слово «отблагодарить», тогда просто доставить вам приятную минуту.

Видя его смягчающийся взгляд, Лариса без колебаний распаковала набор и           подчёркнуто энергично продолжила:

– Вы только посмотрите, какая прелестная вещичка! Мы же не купили вам просто бутылку коньяку. А такой наборчик каждому мужчине приятно было бы получить. Такой чисто мужской презент, да ещё от таких красивых  женщин, – смело продолжила она.

Словно в подтверждение её слов,  хрустальные грани  на графинчике и на рюмках заиграли всеми цветами радуги, невольно привлекая  взгляд своими изящными линиями.

Лариса повторила, не сбавляя энтузиазма:

– Полюбуйтесь, какая прелесть! И к тому же, это не какое-то там подношение или взятка, мы же здесь совершенно посторонние люди и не просим поставить нам в зачётки «хор» или «отл», мы просто хотим  вас, уважаемый Сергей Андреевич, от всей души поблагодарить. Вот и всё!

Но  партайбастык всё же упорствовал:

– Нет, девочки, заберите всё это и даже разговора на эту тему не ведите.

Лариса тоже упрямо подумала: «Что, я в свои блестящие женские годы, да со своими неотразимыми женскими чарами, мужика не смогу уломать, что ли?! Эка невидаль, вручить презент! А не уйти с ним, так сказать,  восвояси. Не ретироваться же, да ещё с позором?!»

И она молвила, загадочно улыбнувшись:

– Что же  нам, робким женщинам, остаётся делать? Как не прибегнуть к последнему аргументу? Уважаемый Сергей Андреевич, мы прекрасно отдаём себе отчёт в том, где мы находимся и с кем разговариваем. Но, тем не менее, вы же прежде всего  мужчина, джентльмен, несмотря на то, что занимаете  такой высокий пост! Подумайте, пожалуйста, о том, в какое неловкое положение вы ставите нас, –– и она, добавив особенной мягкости во взгляде, продолжила уже более решительно, – слабых барышень своим отказом?! Вы ведь уважаете в себе человека, так подумайте, пожалуйста, и о нас! Как мы будем выглядеть, выходя из вашего кабинета с этой коробкой? Мы ведь это делали с самыми искренними намерениями. Выбрали и купили именно такой презент, который никого и  абсолютно ни к чему не обязывает. Мы отдавали себе отчёт, – начала она снова говорить на его языке,– какие сложности нас могут ожидать. Но, тем не менее, желание сделать вам приятное пересилило доводы рассудка. Так что и вы, уважаемый Сергей Андреевич, будьте, пожалуйста, к нам снисходительны. Мы с Алиёй очень надеемся на это! Нам будет гораздо хуже, если мы будем вынуждены подчиниться вашему (она хотела сказать нелюбезному, но вовремя спохватилась) гневному решению. Это ведь всего-навсего ни к чему не обязывающий человека презент.

Как только Лариса поняла по его взгляду, что её слова, напоминающие ему о том, что он, прежде всего,  джентльмен, возымели какое-то действие, она тут же сказала:

– Так пить что-то хочется, давайте выпьем водички из этих славных стаканчиков за мировую, а? Вы не против, Сергей Андреевич? – и не дожидаясь ответа, спросила у Алии, –– ты ведь тоже хочешь водички?

Алия энергично закивала головой в знак согласия. Последний аргумент возымел действие. Когда дамы, изнемогающие от жажды, просят  джентльмена предложить им стакан обычной воды, как тут им откажешь?

И он направился к столу за графином  с водой.

А Лариса уже начала  энергично благодарить его:

– Спасибо вам большое за водичку и за вашу доброту. Вы же видите по нашим лицам, насколько неподдельно мы расстроились. Поэтому предлагаю, – Лариса добавила в голос лишь маленькую толику, да и то только почтительной, решительности, – не драматизировать ситуацию, испить до дна водицу и мирно распрощаться, идет? – и она выразительно посмотрела на него своими большими светлыми глазами.

Сергей Андреевич яснее-ясного, на то он и партийной босс, видя Ларисины          уловки, всё же смягчился:

– Ладно, не буду доводить вас до точки. Я вижу, что подруга  ваша готова расплакаться. Но нам всем надо, и как можно быстрее, избавляться от подобных привычек,– сказал он назидательным тоном, – бежать в магазин за подарком по поводу любого проявления простого человеческого участия.

Лариса с Алией с  повышенной готовностью заверили его, что   больше,   ни в коем случае, никуда, никогда не побегут и будут свято следовать его совету.

Сергей Андреевич сказал, внимательно посмотрев на Ларису:

– Лариса, вы не иронизируйте, если ваша взяла, то это ещё не  значит, что я           не могу переиграть ситуацию.

Лариса вмиг стала серьёзной и, взяв Алию за руку, со словами благодарности начала пятиться к двери. Когда вышли в коридор и немного отошли от посещения почтенного кабинета, Алия восхищённо сказала:

– Ну, ты даёшь, Лара! В жизни не думала, что тебе удастся переломить ситуацию. Глядя на него, я была  абсолютно уверена, что он выставит нас с этим подарком за дверь. А стыда бы сколько было!?

На что Лариса со смехом  заметила:

– Вот видишь, ни в чём нельзя быть уверенным на сто процентов. И к тому же учись у профессионала, как можно разговаривать с руководителем такого высокого ранга, а если серьёзно, – добавила она просто,– то эти мужики такие же, как и все остальные! Только  на них побольше налёта  значимости. Я на них насмотрелась дома. Они точно такие же, как все остальные, только «ставят из себя» больше, чем есть на самом деле… И потом мужику, если он действительно мужчина, как этот, никогда не лишне напомнить, кто он такой. Лишь это срабатывает безотказно.

Лариса и Алия, довольные своей победой, вышли из главного корпуса и    направились к своему общежитию номер два.

Алия предложила:

– Лариса, давай посидим немного на лавочке перед корпусом, цветы на      клумбах так пахнут к  вечеру, прямо надышаться не могу.

Лариса согласилась с её предложением. Когда сели на лавочку, Лариса       спросила:

– Хочешь, я тебе парочку коротких историй расскажу про таких же, как      этот почтенный хозяин ВПШ?

Алия, кивнув головой, ответила:

– С удовольствием послушаю. Тем более что нам всё равно нечего делать, заодно и этим божественным осенним воздухом подышим.

Лариса продолжила:

– Так вот, у нас дома их видимо-невидимо перебывало. Только и слышу мужнины команды по телефону: «Накрой стол, сегодня я не один приду». Но обычно я не сижу с ними. Накрою стол и лишь изредка заглядываю, как гейша, не нужно ли ещё чего-нибудь почётным гостям. Хотя настоящие гейши, насколько я знаю, и в других мероприятиях участвуют, если выразиться применительно к духу этого почтенного заведения. Значит, я чаще всего служу просто как убиральщица и подавальщица, – Лариса улыбнулась, – нечего приписывать себе несуществующие функции. Но  у меня самой, пожалуй, лишь несколько раз  гости вызывали интерес. Приехал как-то раз очередной гость из Алма-Аты, из ЦК.  Очень приятный мужчина-казах. Пришли они вместе с мужем вечером. Как выяснилось в разговоре чуть позднее, он ушёл в ЦК с поста министра авиации. Представляешь, какие для них сладкие слова ЦК Компартии Казахстана?!

Он оказался интереснейшим человеком и собеседником.  Я такой эрудиции никогда не встречала. На что мой муж, словно ходячая энциклопедия, но  он у меня – жуткий партийный зануда. А у этого, к его поистине блестящему уму, ещё и бездна обаяния, представляешь?  Я зашла в гостиную, чтобы что-то в очередной раз подать на стол, а он предложил мне выпить с ним рюмочку за знакомство. Я так и осталась за столом, несмотря на явное неудовольствие своего благоверного.

Причём мы так быстро нашли с ним общий язык, что даже я сама удивилась. Мужу-то надо было перед ним так или иначе заискивать, как перед более высоким должностным лицом, а мне-то этого не надо. Для меня он – просто обычный гость, да и только. И он постоянно обращался с вопросами именно ко мне, а не к хозяину дома. Мы с ним так отлично общались, с удовольствием переходя от одной темы к другой, так от души смеялись и шутили, словно грозного мужа и не было с нами рядом. За что он меня потом усердно полночи «пилил».

Мне было так интересно пообщаться с ним, что я даже на «красноречивые» взгляды супруга не реагировала, хотя я своего хозяина приучена понимать с полуслова и с полувзгляда, как вышколенное животное. Но с таким отличным собеседником мне совсем не хотелось смотреть на  уже откровенно свирепую физиономию супружника. Вот где отличный мужчинка, этот бывший министр авиации, всё при нём!  Я его долго вспоминала. Такой  уникальный экземпляр мужчины, словно музейная редкость. Вот где действительно образованность и  культура высшей, даже высочайшей пробы. К моему неописуемому удовольствию, и он  сделал мне хороший комплимент, сказав недовольному мужу:

– Ваша жена – удивительная женщина! Мне часто приходится бывать в незнакомых семьях, но нигде, ни на минуту я не забывал, что нахожусь у чужих людей,  а не дома. И только  Лариса так расположила меня к себе своим обаянием, что я на некоторое время  даже забыл, что нахожусь не у себя дома. А это очень редкий у женщин дар: доброжелательность, обходительность и тонкий ум… Вам очень повезло с женой…

Лариса продолжала:

– Я помню, с такой благодарностью посмотрела на него. Зато муж воспринял этот искренний комплимент  его жене  абсолютно без всякого энтузиазма и наоборот резковато сказал, что им нужно обсудить важные вопросы, и мне пришлось ретироваться на кухню.

Алия сказала:

– Да, культура и образованность человека во многом зависят от среды, в которой он находится. Что же ты хочешь, чтобы министр авиации был тупым? Это маловероятно.

Лариса возразила:

– Не скажи. Хочешь, я тебе ещё один случай про такого же  ЦКовского расскажу? Он же тоже как-то попал в их ЦК.  Того же поля  ягода, но только совсем глупая ягода.

Алия улыбнулась:

– Расскажи, интересно послушать про глупую ягоду, про неё мне слышать             не приходилось.

Лариса продолжила:

– Один раз приходит муж с работы и говорит: «Завтра я приглашу в гости потрясающего красавца, так что старайся накрывать стол, ты же любишь красивых мужчин». Я спросила у него: «Что это ты так откровенно рекламируешь его?! Неспроста это, наверное, он глуп, как пробка? Иначе стал бы ты своей жене так расписывать чужого мужика». Муж улыбнулся и только сказал: «Но он и в самом деле очень красивый, весь такой этакий… Завтра сама увидишь».

Лариса продолжала:

– И ты  веришь, я сама не знаю почему, но в этот вечер я и в самом деле более тщательно готовилась к приёму гостя. И тоже, не зная почему, слегка волновалась, ожидая звонка в дверь. И что самое удивительное, муж нисколько не преувеличивал, говоря о его внешности. Он и в самом деле оказался  мужчиной просто потрясающей красоты. И одет был с таким вкусом, словно только что сошёл с обложки последнего супермодного журнала. И тут уж, конечно, невзирая на мужнины предупреждающие взгляды, я уселась с ними за стол, села как раз напротив гостя, чтобы напрямую любоваться им. И откровенно не сводила с него глаз, потому что от этого лица действительно невозможно было отвести взгляд. Такая у него была великолепная кожа лица, большие карие глаза в потрясающих ресницах, яркий красивый рот… Веришь, нет – просто потрясающая внешность! И что ты думаешь, я лишь первые минуты  находилась под этим  неизгладимым  впечатлением от его внешности.

Буквально через десять-пятнадцать минут я начала замечать, что гость очень примитивен  в речи. Если затеял одну тему, то  будет топтаться на этом месте  до тех пор, пока окружающие не начнут откровенно зевать. Мужу-то по рангу приходилось  с подчёркнутым вниманием поддакивать ему, хотя при его интеллекте это было крайне затруднительно. Я же знаю уровень моего мужа и его образованность. А я через некоторое время начала подумывать о том, чтобы оставить их вдвоём. Особенно после того, как гость завёл нескончаемую тягомотину о том, как у его сына-подростка  кто-то из одноклассников стащил фирменные кроссовки «Адидас», и сколько он потратил усилий на так сказать «авторское» расследование. Я сидела и думала: « Когда же он сменит пластинку?»

Но он с небывалым жаром вспоминал, как он раскручивал одного подростка за другим… Эти воспоминания настолько, хоть и явно некстати, захватили гостя, что он не унимался ни на минуту… Тогда я подумала: «Когда же он, наконец, заткнётся?..» И его потрясающая красота  начала потихоньку меркнуть в моих глазах.

Алия сказала:

– Да, красота  без ума – это дешёвый товар. Хоть и привлекает взгляд, но по сути, ничего не стоит. Я тоже,  и не раз, убеждалась в этом. Причём красивая женщина выглядит всё же привлекательней, ею можно просто любоваться, даже не ожидая от неё особых изысков ума.

Лариса подхватила с улыбкой:

–  Да, хоть в этом природа снисходительна к нам, женщинам, ибо женщине достаточно быть просто красивой. И иные, сами слишком умные, мужчины вполне довольствуются этим, водя её за собой просто в качестве собственного дополнения или приложения, что в общем одно и то же.  Но вот мужская красота, при полном отсутствии ума – это  гораздо хуже. Так вот еще пару фраз о своём бывшем госте. Я представления не имею, как  ему удалось добраться до ЦК, – Лариса улыбнулась,– это знаешь, есть такой анекдот. У червяка спросили: «Как тебе удалось подняться так высоко на дерево?» Он ответил:  «Пресмыкаясь, друг, пресмыкаясь…»  Это точно, видимо, с него списано и про него сказано. Других объяснений нет.

Лариса рассмеялась:

– Так и это ещё не всё. Когда муж сказал, чтобы хоть как-то перевести стрелку в другое направление, что мы возили ребёнка в Туркмению, чтобы  восстановить ему простуженные почки… Вот тут-то он и вовсе сел на своего любимого «конька». К несчастью для  нас оказалось, что у него самого больные почки, у его супруги  больные почки да ещё и у его тёщи – больные почки. И как только он начал рассказывать в мельчайших подробностях, сколько белка в  его собственных анализах, сколько белка в анализах его жены и сколько этого злополучного белка в анализах его любимой тёщи,  мы оба уже чуть было не взвыли…

Алия весело рассмеялась, а Лариса продолжила:

– Тебе смешно. А я думала, что со стула сползу от скуки и удивления. Я никак не могла  взять в толк, как это вообще возможно, в абсолютно незнакомой компании собеседников быть таким полным идиотом, чтобы в таких подробностях смаковать результаты анализов своего семейства? Но ему и в голову  не приходило обратить внимание  на то, что  слушающие его люди уже откровенно зевнули, как минимум, по три  раза. Даже нет, я  уже   пять  раз зевнула.

Алия снова  рассмеялась, а Лариса закончила повествование:

– Знаешь, я такого парадокса в жизни не встречала, чтобы при такой, действительно потрясающей, внешней красоте мужчина был таким полным идиотом! Причём он вёл себя так, словно  цены  не знал своей внешности.  Ведь внешность тоже накладывает, как мне кажется, на человека определённую манеру поведения. А он нёс всякую ахинею и околесицу, ничуть не задумываясь о том, как он выглядит со стороны. Просто лупит и лупит одну глупость за другой!  Так и это ещё не всё. Когда муж вышел на улицу, чтобы вызвать по телефону-автомату обкомовскую машину для того, чтобы доставить гостя в гостиницу, потому что у нас дома из-за ремонта на линии временно не работал телефон, так ты представляешь, это чудак (вместо «ч» читай «м») вместо того, чтобы  сделать красивой женщине  комплимент, воспользовавшись  временным отсутствием мужа, взахлёб продолжал рассказывать мне,  какие травы заваривает и пьёт он, чтобы снизить белок в моче, какие травы заваривают  и пьют его жена и тёща для этой же цели… Можешь себе представить, как я, проводив этого полного придурка, целый вечер плевалась про себя после  визита этого красавца?!

Алия рассмеялась:

– Зато запомнила эту  встречу.

– Да уж! Как не запомнить?! Так что учись, друг мой, бывают разные варианты в общении с мужчинами высокого ранга. Равно как и сами эти мужчины  бывают абсолютно разными. Шучу, конечно.  А то можно подумать, что я сама только тем и занимаюсь, что  каждый день веду светский трёп с кем-нибудь из высокопоставленных чиновников. Но мне кажется, мужчина  в любой ситуации должен оставаться прежде всего мужиком, правда, приходится иногда напоминать ему об этом, как в нашем сегодняшнем случае. По сути дела, для Сергея Андреевича ни мы сами, ни наш подарок не имеет ровно никакого значения. Но каждый из этих самых  чиновников не преминёт подчеркнуть свою значительность, словно от его милостивого решения зависит чуть ли не твоя дальнейшая судьба. Здесь главное, вовремя выказать полную покорность, чтобы он не встал на рога и не пригвоздил  тебя этими самыми рогами к стенке, как чуть было не случилось с нами. Только так можно вывернуться из весьма щекотливого положения.

Алия подытожила:

– Хорошо, что тебе это удалось, а то бы мы сейчас держали в руках этот     набор и не знали бы, куда его деть.

– Как куда? – продолжила Лариса, – принесли бы его в комнату, поставили на стол, и он каждый день напоминал бы нам о нашей глупости. В конце концов неважно, как мы его вручили. Главное, что  душу твою облегчили. Отблагодарила ты его за жильё, теперь мы с тобой полноправные жительницы этого зелёного царства на целый месяц.

Алия сказала с воодушевлением:

– Посмотри, как здесь всё продумано, нет доступа для посторонних…

– Если точнее, – улыбнулась Лариса,– то он весьма ограничен. Мы же с тобой не совсем местные дамочки. А вообще-то действительно здесь красота! Такие красивые клумбы с цветами, мы здесь с тобой как  в санатории. Свой спорткомплекс имеют эти избранные. Но главное для нас с тобой, что здесь имеется своя столовка, где очень хорошо, разнообразно и что немаловажно, недорого кормят. Где бы ещё мы с тобой  могли позавтракать перед занятиями?!  А здесь всё предусмотрено, столовая начинает работать очень рано. Одним словом, всё  замечательно. А теперь пойдем что-нибудь перекусим.

                                                               ГЛАВА     III

 

К большой радости Ларисы и Алии, в городке ВПШ было много удобств. В учебном корпусе имелся междугородний телефон и можно было без проблем позвонить домой. Имелся и свой кинозал, так что все условия для проживания своих абитуриентов и студентов партия создала. И неплохие.

А все внутренние тонкости и правила  поведения, к счастью Алии и Ларисы, их не касались. Они могли, например, ходить в той одежде,  которая им нравилась. Поэтому они оделись понарядней и  в один из первых вечеров  своего пребывания в студенческом городке ВПШ отправились на  концерт, точнее, на творческую встречу с актёром Олялиным, где  могли осмотреть постепенно прибывающую на занятия публику. Как раз начиналась осенняя сессия и для заочников.  И сюда начали съезжаться и маститые партийные боссы-заочники. Все такие чопорные и важные. Лишь студенты высшей комсомольской школы отличались соответствующими молодёжными эмоциями.

Концерт-встреча не произвела на Ларису такого уж особенного впечатления, может быть потому, что сам актёр был явно не в форме, не говоря уже об его «ударе» на сцене. По неизвестной для них причине, артист был, скорее,  никакой.  Зато его лицо вызвало в Ларисе удивительные ассоциации. И напомнило ей действительно потрясающий воображение эпизод.

Когда Лариса с Алиёй вышли на улицу после концерта и присели на лавочку на центральной аллее у цветника, источавшего вечером просто дивный аромат, Лариса спросила:

– Ну, как тебе  встреча?

Алия ответила неопределённо:

– Да, так… Ничего, мне кажется, особенного. Мог бы и получше выступить.         Я, честно говоря,  ожидала большего.

– Вот-вот, и я о том же. Зато он напомнил мне встречу с одним красавцем-капитаном. Хочешь расскажу? Там действительно было на что посмотреть. Встреча была короткая, но очень эмоциональная…

Алия с готовностью откликнулась:

– Конечно, расскажи. Мне интересно слушать тебя, мне нравится, как ты    рассказываешь. Главное, я всегда всё представляю, о чём ты говоришь…

Лариса рассмеялась:

– Так потому что я всё рассказываю с картинками, а картинку легче мысленно увидеть и запомнить. Ну так вот, у меня есть  подруга у нас в Шевченко. Она работает в суде.  У неё было какое-то короткое выездное дело в Форту-Шевченко. И она просто  пригласила меня с собой съездить туда на  её служебной машине, на, так сказать, экскурсию. Знаешь же, где находится Форт-Шевченко?!

– Конечно, знаю.

Лариса продолжала:

– И там есть такое крупное предприятие «Рыбхолодфлот», так, кажется, оно называется. На этом предприятии был назначен какой-то  выездной  короткий  процесс, и ей надо было на этом процессе уточнить какие-то детали, но это не суть важно. Важно то, что в Форту стояла в это время целая эскадра военных кораблей, а значит и военных моряков, смекаешь?

Алия рассмеялась:

– Ещё бы! Конечно смекаю, как не смекать, если к этому весь   разговор и идёт?! Ты ведь сразу сказала о капитане.

Лариса улыбнулась:

– Видишь, какая ты у меня талантливая, даже одарённая девочка! Ну так вот, проблема оказалась в том, что водитель у подруги был таким страшненьким и прыщавым, что без слёз на него нельзя было смотреть.

Подруга уладила все свои дела и пригласила меня к своей  приятельнице  в гости. Тая, очаровательная, улыбчивая жена  начальника этого самого «Рыбхолодфлота», быстро накрыла на стол и пригласила нас к обеду. Посидели, попили чаю и начали собираться в обратную дорогу. Сама знаешь, от Форта  до Шевченко более двух часов езды.

Мы попрощались с хозяйкой, поблагодарили её за гостеприимство и  поехали обратно. По дороге Дина предложила мне  заехать в книжный магазин: «Лара, давай забежим в магазин, здесь бывают очень даже неплохие книги».  Я согласилась: «Давай зайдём. Мне тоже интересно посмотреть, что здесь есть». Мы зашли в магазин и подошли к книгам. Моё внимание, помню, привлёк большой женский календарь в красочной обложке. Я взяла его в руки и начала наскоро просматривать его содержание. Мой взгляд остановился на любопытном месте. На одной из предпоследних страниц  был помещён тест на определение женского характера по форме губной помады, которой пользуется каждая женщина. У одной, ты же знаешь, помада постоянно заострена, так и сохраняет изначальную форму, в виде конуса; у другой – скошена; у третьей вообще ровная, словно ножом её обрезали, потому что она её держит вертикально по  отношению к  губам.

Алия сказала:

– Слушай, а и точно!  Ведь у каждой женщины своя манера стачивать         помаду. Надо же, люди на всё обращают внимание.

– Девочка моя, так то не люди,– сказала Лариса, улыбнувшись,– а то – специалисты! Так мало того, что они обратили на это внимание, они еще  женские характеры распределили по типам, именно по этому принципу. Ну, вот и слушай дальше. Я увлеклась, читая свой случай. Пользуясь помадой, я «скашиваю» её  чуть-чуть наискосок. Вдруг слышу  как раз за своим плечом непередаваемой красоты и тембра бархатный мужской баритон:

– Так, так. Оставьте, пожалуйста, я дочитаю…

Я разворачиваюсь, и представь, чуть тут же в дамский обморок не упала от великолепия того, что  увидела прямо  перед собой. Передо мной стоял красавец-мужчина! Он лишь только типом лица похож на сегодняшнего артиста Олялина. Но лишь отдалённо, если только исходить из известной морской песни,  в которой поётся  «капитан, обветренный как скалы». Но этот, поверь мне, был настолько потрясающе красив и импозантен в своём капитанском мундире, в своей парадной форме, что я глаз не могла отвести от этого великолепия. И даже более того, при всей своей неплохой реакции совсем дар речи потеряла. К тому же я в жизни своей не видела живых капитанов. А он стоял высокий, стройный, необычайно величественный в своём парадном  мундире, фуражка с кокардой,  и все остальные знаки отличия на костюме, отделанные золотым тиснением! Золотые же погоны, разворот плеч, эта потрясающая стать моряка. Теперь я точно знаю, почему дамы на всех континентах  толпами погибают только от одного вида таких красивых мужчин. Да ещё в таком роскошном мундире. Сама неслабый шок испытала! Поверь, было отчего! Ведь он стоял прямо за моей спиной, правда я не почувствовала, когда он подошёл. И хоть я в принципе не могу пожаловаться на инертность мышления или реакции, но тут я словно затормозилась от неожиданности и  от его потрясающей красоты. Он вовсе не был обветренным, он был просто шикарным! И только по этой причине я всего-то что и сделала,  лишь невыразительно промямлила:

– А вы что, тоже интересуетесь особенностями женского  характера?

Алия! Ты себе не можешь даже представить какую дружелюбную улыбку он подарил мне в ответ! Он улыбнулся  мне так мягко, нежно, и чисто  по-мужски  великодушно! И только сказал:

– Разумеется.

– Представляешь, Алия, он сам подошёл ко мне! Сам! И сам заговорил со мной! И, если бы я не была настолько поражена его великолепием, то смогла бы в пять минут, как говорится у нас женщин, уболтать его. Хотя бы до той стадии, чтобы обменяться телефонами. Но не успели мы с ним обмолвиться и двумя фразами, как к нам подошла подруга со своим страхезненьким водителем. И тот, как назло, спросил: «Ну что, поехали домой?»

Капитан крайне недоумённо и разочарованно посмотрел на меня, а его взгляд яснее-ясного говорил: «Ба! С каким мужчиной знаются эти дамочки!» Молча развернулся и вышел. А я так и осталась стоять  в полном ступоре и с этим  календарём в руках.

А Дина, моя подруга, как ни в чём не бывало спрашивает:

 

–  Видишь, какие тут у нас капитаны запросто по улицам Форта-Шевченко разгуливают? Каков экземпляр, а?!  Дивно как хорош! Ты не находишь?

И Лариса крайне воодушевлённо (вот что значит для женщины сильное впечатление – оно всю оставшуюся жизнь будоражит ей душу) продолжала:

– Только тогда я словно вышла из оцепенения, выскочила на улицу, но его нигде не было. В какую сторону он пошёл, я так и не увидела. Ты веришь, всю дорогу, до самого дома его лицо стояло передо мной, а сама я только километров через двадцать пришла в себя и поняла, какую глупость я сделала. Может быть, это моя Судьба подходила ко мне?! А я её никак не задержала. Года три я не могла забыть эту встречу… Нежное, великодушное и доброе выражение его лица постоянно стояло передо мной.

Алия сказала с улыбкой:

– Да ты и сейчас говоришь о нём так, словно это было  только  вчера.

– Точно, представляешь,  подобные встречи каждая женщина  всю жизнь хранит в памяти. Как можно забыть эту  улыбку настоящего мужчины?! Мягкую, ласковую, лучащуюся добром, теплом внимания и окрашенную в то же самое время удивительной,  трепетной нежностью?! В жизни мне ни один  мужчина  так  не улыбался. Причём незнакомый мужчина, а улыбнулся так, словно самый родной мне человек, и я только что встретила его из плавания? Представляешь?

– Да, ты так расписала его, что невольно хотелось бы его увидеть, видимо, он и в самом деле выглядел, как настоящий мужчина,– сказала Алия мечтательно.

– А представь, какие я чувства испытывала? Я все уши подруге о нём прожужжала. Я  потом ещё пару-тройку лет моталась с подругой в Форт, если выпадала оказия, в надежде встретить его там. Мы наводили о нём справки у Таисии.  Но она сказала, что здесь очень много военных моряков, в том числе и капитанов, а о ком конкретно идёт речь, как узнаешь? Тая, жена начальника «Рыбхолодфлота», у которой мы несколько раз останавливались,  только и сказала с сочувственной улыбкой:

– Известное дело, как неотразимо действуют на богатое женское воображение мужчины в парадной морской форме, особенно в форме капитана.

Дина тогда подлила масла в огонь Ларисиного страдания:

– Да, а ещё если  он и сам хорош собой, как тот, которого мы видели в        книжном магазине.

Алия сказала прочувствованно:

– Да, Лара. Вот это история. Но как же ты сразу не  сориентировалась? Ты             же вроде шустрая?

– Э, девочка моя, на это счёт есть одна ключевая фраза из анекдота, я её вспоминаю всякий раз, как приключается что-либо подобное: «если бы я был такой же умный, как моя жена потом…». Чего только мне не лезло в голову после того, как уже ничего нельзя было ни  вернуть, ни повторить. Какие блестящие идеи для диалогов и для «зацепок»  его интереса…  И так могла бы начать разговор, и эдак… Первые месяцы я вообще ни на один день не могла забыть его самого, и особенно его  потрясающую улыбку, которая согревала меня всякий раз, как только я её вспоминала. Понимаешь, мужчина, способный так улыбаться, это само по себе – уже явление! Только за одной этой улыбкой можно было шагнуть  на палубу любого корабля, даже если ты сама плаваешь не лучше топора. А что же говорить о нём самом?!

Лариса продолжала:

– Но  со временем впечатления начали постепенно ослабевать и стираться. Как, к сожалению, и всё остальное в нашей жизни. Но всё равно, только представь, насколько сильное впечатление произвела на меня эта встреча, если ровно через три года я, причём без единого исправления, написала о нём стихотворение. Настолько он запал мне в душу, хочешь я тебе его прочитаю, если вспомню на память?

– Ещё бы, конечно хочу, особенно после такого впечатляющего рассказа о             нём.

И Лариса прочитала это стихотворение:

 

Теперь я знаю,

Есть на свете

Грей.

Живой, не вымышленный,

Настоящий!

И с неизменной

Добротой своей,

В мои глаза

Внимательно

Смотрящий.

 

В морской он

Форме,

Строен и холён,

Он возвращён и

Сохранён мечтою,

Но как красив

И как реален он,

И как легко

Владеет он

Собою.

 

Такого Грея

Видела и я:

Я с ним стояла

В книжном магазине.

Он сам заговорил,

Лицо ко мне склоня –

Лицо  Мужчины!

Что в глазах

Поныне…

 

Он что-то спрашивал

И говорил… А я,

В ответ на всё,

Потерянно алела,

И как потом,

Застенчивость кляня,

(Он уходил…)

Я вслед ему

Смотрела.

 

Не помню сколько,

Словно истукан,

У книжной полки

С книгой простояла,

Я не могла поверить:

Капитан! Да, это Грей!

И я его узнала.

 

Затем очнулась,

Выбежала вон.

 

По сторонам смотрела

Исступлённо,

Стояла на крыльце…

Но с трёх сторон –

Текла толпа,

Толкуя оживлённо…

 

 

Алия сказала:

– Хорошее стихотворение, мне понравилось. Главное, в  нём   выражено   всё то, о чём  ты мне только что рассказала.

Лариса ответила:

–– Да, видишь, как возникают ассоциации. Сам Олялин ничем особенно не удивил нас, но он всё же напомнил мне своим мужественным лицом того неотразимого капитана, который был, конечно же, в два раза интереснее и, несомненно, в несколько раз значительнее его. Хотя, разумеется, тоже только внешне. Главное, девочка моя, что мы начали с тобой осуществлять нашу культурную программу. А то, что это за дела? Месяц находиться в столице и не зарядиться интеллектуально и духовно?! Это было бы  большое упущение с нашей стороны. А сейчас пошли домой, завтра нам рано вставать.

 

                                                            ГЛАВА   IV

 

Лариса была старше Алии. Имела мужа и сына, короче, умудрённая опытом матрона. А Алия – незамужняя молодая девушка двадцати трёх-четырёх лет от роду. Лариса постоянно любовалась её милым, скорее  даже – красивым личиком. Алия просто великолепно сложена и выглядит,  словно хрупкая фарфоровая статуэтка. Тоненькая и прелестная девочка. Всё при ней, как говорится, и ум, и красота! Столько в ней природной грации и естественного очарования!

Движения её были несколько медлительны, но даже в этом был какой-то неназойливый шарм. Её речь, манеры  и тонкая застенчивая улыбка, всё говорило  о том, что она из хорошей и обеспеченной семьи.

Кожа лица – цвета розового персика, а лёгкий румянец молодости придавал  просто непередаваемое очарование этому личику. Глаза не очень большие, но славные и очень выразительные, если их украшала эта характерная для неё застенчивая улыбка. Носик словно выточен прилежным ваятелем. Прелестный алый рот и идеальной формы белоснежные зубы дополняли этот нежнейший образец женского молодого лица. И особую прелесть её лицу придавала маленькая, но яркая тёмная родинка  чуть сбоку от верхней губы. В театре её  называют  «мушкой» и лепят перед спектаклем  героине на щёчку или так же над губой, чтобы придать лицу больше шарма. Но в лице Алии всё предусмотрела сама природа. Лариса как-то спросила у неё:

–– Алия, тебе никто не говорил, что ты сильно похожа на очень       хорошенькую японочку?

– Что на японку, не говорили, но часто спрашивают чистая ли я казашка.

– И точно. В твоем лица есть что-то особенное, у тебя неординарное лицо.

Про себя Лариса подумала, что это личико если и не столько бросается в  глаза именно с первого взгляда, но уж точно, если ты всё-таки остановишь на нём взгляд, то тебе уже никогда не захочется отводить его…

Настолько это личико прелестно. Кроме того, у Алии были, что называется,  густющие волосы. Она сделала химию и коротко подстриглась. И ей достаточно было накрутить на верхнюю часть волос несколько бигудишек, утром причесать  волосы щёткой, и идеальная форма головы была ей обеспечена на целый день. Но что более всего привлекало взгляд, это её прелестная тёмная родинка над верхней губой, почти у краешка рта.

 

Лариса с Алиёй быстро подружились. Может быть, совместимость характеров способствовала этому, может быть, необходимость держаться рядом в чужом городе.  В любом случае, они ничуть не тяготились обществом друг друга, проводя вместе все дни,  с утра и до самого  «отбоя». Везде ходили только вдвоём.

По утрам Лариса старалась подольше не открывать глаза после того как однажды краем глаза заметила маленькие «манипуляции» Алии: как та стыдливо, тайком подкладывала в свой нулевой лифчик кусочки ваты, чтобы её маленькая грудь казалась немного больше. Когда они уже достаточно привыкли друг к другу, Лариса однажды не выдержала и сказала с улыбкой:

– Ты, радость моя, чем  придавливать грудку ватой, наоборот, нашла бы в своём цветущем возрасте хорошие нежные руки для ежевечернего массажа. Грудь, знаешь, как откликается на такую заботу и ласку?! Знаешь, с какой готовностью тянется за такой рукой, увеличиваясь по желанию в объемах?!

Алия улыбнулась:

– Тебе хорошо рассуждать и советы давать. У тебя с этим проблем нет, у     тебя  нормальная грудь.

Лариса возразила:

– Да ты, глупенькая, не понимаешь, насколько это красиво – маленькая грудь! Если хочешь знать, то некоторые  мужики ехидничают по этому поводу, говоря: та грудь, которая помещается в мужской  ладони – это грудь, а та, что не помещается – это  вымя.

Алия неопределённо отозвалась:

– Да уж.

Лариса улыбнулась:

– Поэтому, сама понимаешь, сколько усилий надо приложить женщинам с пышным бюстом, чтобы найти мужчину с большими  ладонями! А с такой изящной грудью, как у тебя, и показывают всех актрис в кино. Только такую грудь и показывают в обнажённом виде, а ты стесняешься. Зачем ты вообще лифчик носишь, не понимаю. Тебе  вообще  можно  без него ходить.

Но Алия возразила, продолжая свою ежеутреннюю «операцию»:

– Нет, ни за что. Без этого я вообще худой и плоской кажусь. И страшно от            этого комплексую.

– Ну, конечно!– согласилась Лариса,– если наш брат, женщина, втемяшит  себе в голову какую-нибудь мысль, то это непоколебимо, а если ещё точнее – «некаполебимо»! – с улыбкой подытожила она, –  никакая ты не худая, ты просто изящная, пойми ты это! Любая француженка была бы в полном отпаде, имея такую фигурку, как у тебя. Это же  классика!  Причём, чистейший образец классики! Ладно, делай, как знаешь и как тебе лучше, завершай свою скульптурную работу и побежали быстрей на завтрак.

 

Стоя в очереди в столовке, Лариса удовлетворённо сказала:

––Да, Алиюша, неплохо мы с тобой здесь устроились. Неплохо тут живётся слушателям и студентам ВПШ. Такую столовку вряд ли где-нибудь и в городе найдёшь. Недурственно здесь готовят, вкусно и разнообразно. А смотри, какой выбор салатиков, это же просто прелесть!

Алия добавила:

– И хорошо, что утром здесь очереди нет, иначе бы мы точно опаздывали   на занятия.

Лариса ответила:

– Так эти же господа  ещё почивать изволят  в это время, у них же занятия в девять часов, как у белых людей! И им до учебного корпуса пару минут ходьбы. Это нам нужно вставать в полседьмого, чтобы вовремя добраться до другого конца города. Одно и немалое утешение, что утренний Алма-Ата идеально чистый и одетый  в золото и багрянец осенней листвы, стоит того, чтобы  встать рано и по всему маршруту автобуса любоваться его непередаваемой  красотой и прелестью. Особенно для нас, жительниц морского, но безлистного Мангышлака. У нас есть чудесное море, но мало чудесного леса. Обрати внимание, как всё же этот  багряный осенний пейзаж поднимает с утра настроение.

Алия сказала с улыбкой:

– Особенно, если ты уже полностью проснулся и позавтракал.

Лариса спросила:

– Ты что это, мать моя, так быстро стала прагматиком и циником? Запомни, отныне наш с тобой лозунг – неудержимый романтизм. Мы должны воспитывать в себе только позитивный взгляд на все окружающие нас вещи и события. Так что не будем разводить вокруг себя мокроту заранее, ибо таким образом недолго и дождь накликать, а нам нужна сухая погода, как минимум, на целый месяц.

 

После занятий Лариса с Алиёй решили вплотную заняться своей культурной программой. В эту осень шли спектакли  ленинградского театра драмы. Сам главный режиссёр принимал участие в некоторых спектаклях. К тому же,  г. Алма-Ата  всегда славился тем, что знаменитые артисты и певцы охотно ехали в столицу Казахстана по той причине, что среди них существовала негласная закономерность: если выступили успешно в  Алма-Ате, значит уже можно уверенно ехать в другие города. Здесь они как бы получали путёвки в турне. Благо дело, в столице Казахстана всегда было что посмотреть и послушать, только не ленись!

 

А на занятиях Ларисе и Алие, особенно в первые дни, было тяжеловато, приходилось писать не очень интересные вещи 6-8 часов без перерыва. И пока это вынужденное студенчество достаточно утомляло. Да и к самой группе ни у Ларисы, ни у Алии не было ровно никакого интереса. Аудитория была и в самом деле «разношёрстная». Местные слушатели курсов пошли сюда, как уже упоминалось, чтобы полдня не тяготиться на работе, другие из близлежащих мест приехали, чтобы купить детям что-нибудь на зиму и беспрерывно бегали по магазинам, а на следующее утро бурно обсуждали свои покупки. А  Лариса с Алиёй решили посвятить всё своё свободное время культурной программе по причине свой отдалённости от центра.  Поэтому их больше интересовали новые концерты и спектакли. На это денег хватало. Они купили билеты сразу на три спектакля ленинградского театра драмы и на шоу-варьете из  Риги, которое должно было состояться в  ресторане гостиницы  «Ала-тоо».

А тут ещё прошёл слух, что Анне Вески приезжает с концертом. А чуть позднее  – Иосиф Кобзон, но билеты на эти концерты распределялись строго по предприятиям, в  виду большого спроса на этих артистов эстрады. Лариса с Алиёй попытались купить билеты на эти концерты с переплатой, но пока не получалось. Тогда Ларисе пришла в голову почти отчаянная мысль:

– Слушай, Алия, а что, если мы ещё раз обратимся к нашему благодетелю?

Алия с готовностью отозвалась:

– А что, и вправду! Так хочется попасть на эти концерты, – но тут же в ней сказалась стеснительность,– но, наверное, это неудобно. Итак он мне помог. Скажет, что  у  меня совести  нет. Попытайся один билет для себя у него попросить.

– Э, нет, так не годится!–– возразила Лариса,–– ты что же, меня за друга не считаешь? Либо вместе идти на концерт, либо никому не идти. Просить его, конечно, это не самый блестящий выход из положения и  не самое оригинальное решение. Но лучшего мы с тобой ничего не придумаем, других вариантов просто нет, потому что ни у тебя, ни у меня в городе нет знакомых. Ладно, может быть, что-то придумаем сами или госпожа Фортуна неожиданно улыбнётся нам, время до концертов  ещё есть. Тем более что впереди у нас  потрясающее зрелище – варьете!

 

Наконец наступил долгожданный вечер. Девушки принарядились и поехали в гостиницу «Ала-тоо». На улице стоял великолепный тёплый вечер. Лариса с Алиёй вошли в небольшое кафе-бар при гостинице, взяли себе по молочному коктейлю, сели за столик у окна и начали наблюдать за прибывающей публикой…

Но, как назло, буквально через несколько минут в кафе ввалился огромный детина-кавказец и с ним четверо разномастных «полинялых», скорее даже, несмотря на молодость, «траченных молью» парней. Сразу видно – «пахан» с шестёрками. Они бесцеремонно, как это обычно бывает у людей с нулевой культурой, но при «бабках», шумно уселись за стойку бара. «Пахан» оценивающим взглядом окинул «содержимое» зала и его неприятный  тусклый взгляд остановился на Ларисе. Она невольно съёжилась под этим взглядом-липучкой, напоминающим вонючую помойку.

Так уж получалось, что её никогда не обходили вниманием кавказские мужчины. Но когда смотрят красивые и достойные во всех отношениях – это льстит любой женщине, но когда такие –  не избежать  проблем. Хотя Лариса мгновенно отвела свой взгляд от этого  неряшливого детины. При его, в общем-то, приятной внешности, он  всем своим видом вызывал невольный страх, потому что кроме  относительно приятного лица, его  «внешность» составляло и всё остальное…

На нём были фирменные джинсы, но страшно потёртые,  скорее даже, откровенно затрёпанные на вид,  как минимум лет пять не видавшие порошка и воды. Трикотажная рубашка, но тоже полностью пожамканная. И кожаный жилет, но  выглядел так, что казалось, он на расстоянии «источает» запах несвежего тела.

Один-единственный раз Лариса невольно встретилась с ним глазами, а затем постоянно старалась даже не смотреть в его сторону. Но поздно!  Он «зарисовал» именно её, так как Алия была слишком хрупкой и слишком юной. Зато Лариса постоянно чувствовала на себе его отвратительный  и ненавистный для неё взгляд. Настроение у неё начало заметно портиться. Как женщина уже опытная, она понимала, что в человеческих отношениях, равно так же как и в физике, неоспорим закон действия и противодействия:  ты отводишь взгляд, потому что  человек тебе неприятен, зато тот, кто тебе не нравится, непременно станет этого взгляда домогаться.

Но, к сожалению, в человеческих отношениях к этому обычному закону добавляются ещё и колоссальные негативные эмоции, которые уже сами по себе имеют немалую разрушительную силу. Чем глупее сам человек, тем  действия его грубее и агрессивнее, и тем несноснее его домогательства…

Лариса, не выдерживая этот прицельный взгляд, тихонько сказала:

– Алия, давай выйдем наружу, подышим свежим воздухом, пока не  откроется ресторан и не станут  впускать публику – наверх.

Алия сразу поняла, чем вызвано её столь неожиданное желание покинуть это уютное местечко, где они так хорошо устроились, попивая свой молочный коктейль. Она допила содержимое стакана и быстро встала.

Когда проходили мимо верзилы, он даже попытался что-то «скокетничать», но Лариса, словно тень, проскользнула мимо него. И только на улице начала громко возмущаться:

– Вот посмотришь, этот козёл испортит нам всё представление, он не успокоится. Нужно молить Бога, чтобы у них не было билетов на шоу. Тогда у нас ещё есть шанс нормально отдохнуть, но почему-то интуиция мне подсказывает, что мы его ещё увидим.

Алия постаралась успокоить её дрожащим голоском:

– Лариса, да брось ты паниковать. До начала концерта они могут     подцепить каких-нибудь девиц и забудут про нас.

Лариса слабо улыбнулась:

– Твоими бы устами да мёд пить! Было бы здорово, если бы твой прогноз оправдался. Но я знаю ещё одну особенность своего взгляда, если мне не удаётся вовремя скрыть очень откровенное и оттого очень красноречивое отвращение к человеку при первом взгляде, этот мой взгляд  невольно  вызывает агрессию. Если мне не удаётся вовремя завуалировать своё отношение…

Наконец открыли ресторан и публика дружно двинулась к лестнице. Лариса и Алия поднялись в красивый нарядный зал и подошли к столику, указанному в их билетах. Ресторан был ярко освещён и выглядел по вечернему роскошно. Столики вокруг начали достаточно быстро заполняться зрителями. Публика в этот вечер была хоть и пёстрая, но весёлая и готовая к представлению, которому сделали очень хорошую рекламу.

В ресторане было много туристов из Прибалтики, если судить по разговорам за соседними столиками. Лариса расслабилась. Она, предварительно осмотрев зал и не увидев среди гостей неприятельских небритых физиономий,  немного успокоилась.

Подошёл официант и вежливо спросил,  чего  желают дамы. Дамы заказали фирменный салат, сок, бутылку минеральной воды и бифштекс с жареной картошкой, что называется,  фри. Когда официант принёс закуски, Лариса и вовсе успокоилась и начала разглядывать праздничную публику. В это время на сцене, за ширмой, точнее – занавесом, были слышны звуки настройки инструментов.

Алия сказала радостным голосом:

– Ларисочка, как хорошо, что нам так повезло, ведь мы сидим прямо в        центре зала, да ещё лицом к сцене, отдохнём с тобой на славу.

Лариса продолжила её радостную мысль:

– И столик перед нами пустой, никто не будет мешать,– затем снова встревожено продолжила, – если его не займут эти пьяные козлы. Но нет, не буду я «гнать» волну, призывая столь негативные события. Хватит предаваться дурным предчувствиям, станем-те, мадам, наслаждаться этим прекрасным вечером, не так ли?

Алия в ответ радостно кивнула головой. Здесь грянула музыка, и начался  концерт-спектакль. Ничего не скажешь, прибалтийцы могут делать красочные шоу, энергично используя при этом элементы западной культуры.

Это было нечто напоминающее шикарное представление, которое Лариса видела в Париже в знаменитом кабаре «Лидо» на Елисейских Полях.  Но и в этом выступлении было на что посмотреть, тем более подобные спектакли давались пока только в ресторанах, куда ходит более-менее готовая к таким представлениям публика.

Полуобнажённые,  стройные,  высокие красавицы в ярких и блестящих нарядах  порхали по сцене, словно экзотические райские птицы. Номера были один великолепнее другого. Многие даже жевать переставали, глядя на этот  фейерверк красок…

Но этой земной радости Алии и Ларисы вскоре был положен полный и окончательный конец. Шумно, нетрезвой походкой лавируя между столиками, приближалась к свободному столу, именно к тому, что как раз перед ними,  куча этих монстров. Чёрный верзила уселся как раз напротив Ларисы, то есть спиной к сцене (он так ни разу и не повернулся к спектаклю), зато уставил на бедняжку Ларису свой ещё более невыносимый взгляд,  тяжелее прежнего на пару выпитых в баре бутылок.  И она была вынуждена полностью опустить свои глаза. Какая там сцена! Только взглянёшь на сцену, но видишь перед собой эту рожу! И ничего больше! Удовольствие  малоприятное!

Шестёрки верзилы открывают одну бутылку водки за другой, а он только и знает опрокидывать в свой осклизлый  рот одну рюмку за другой, хотя и так казалось, что водка должна была уже выливаться назад.

Спектакль шёл полным ходом, и Лариса иногда всё же поднимала взгляд,  изо всех сил стараясь смотреть на сцену поверх  его головы, но цвета удивительного  и столь красочного шоу вмиг меркли от какой-либо его очередной выходки. Этот жутко тяжёлый взгляд начисто заглушал в её сознании все остальные впечатления. К тому же он уже опрокинул две рюмки, и они с визгом, явно непривычным для такого шикарного заведения, разлетелись по проходу и покатились к соседним столикам.

К ним подошёл официант с  замечанием. И верзила, рыгнув чуть ли не на весь зал, вызывающе громко  крикнул, перебивая музыку:

– Всё в порядке, шеф! За всё будет заплачено!

Алия  спросила, тоже находясь в шоковом состоянии:

– Лариса, что делать будем? Всё равно  эти скоты не дадут   до конца          концерт досмотреть, а если прицепятся, то не отобьёмся.

Лариса не менее затравленно, так как «августейшее» внимание было           направлено именно на неё, ответила:

– Верно, птенчик, говоришь. Здесь нас никто не защитит. К тому же этот гад, по-видимому, здесь завсегдатай. Что же делать?– сказала она голосом, набирающим тревожные обороты,– придётся смываться, не дожидаясь конца  спектакля. А если засидимся, то нам, явно, мало не покажется. А ехать назад нам далеко, да и здесь от такого не спрячешься.

 

После появления  и «проявления»  этой компании Алия с Ларисой уже больше ничего не видели и не слышали, хотя вокруг царило столько дивного оживления, и зал рукоплескал артистам. А для Ларисы это было уже другое шоу: этот клоун достал огромный нож, раскрыл его и, выразительно глядя на Ларису, начал ковырять им в своих жёлтых длинных и кривых зубах… Ковырял, а затем чавкал из тарелки. Она, в очередной раз подняв свой застывший от ужаса взгляд  на сцену, невольно видела только то, как пища: куски мяса и салата падают сначала на белоснежную скатерть, а затем  на пол.

От вида ножа в его руках ужас Ларисы и Алии становился просто невыносимым, потому что он был уже настолько пьян, что от него можно было ожидать чего угодно. Точнее, чего неугодно – любой выходки.  Например, он, уставившись на Ларису, громко спросил прямо посередине номера:

– Что, смотреть не хочешь?! Не по тебе?

Люди за соседними столиками начали оборачиваться, желая узнать к кому             конкретно обращён этот сакраментальный вопрос.

Тогда Лариса сказала Алие:

– Алия, дружочек, сходи расплатись тихонько, а я останусь. Так как он       пялится только на меня, может быть, он этого не заметит.

Алия, даже будучи полностью «зашуганной», не преминула всё же задать рациональный вопрос:

– И за горячее тоже? Нам же его ещё даже не принесли?

Лариса, не помня себя от страха, прошептала:

– Девочка моя, и за горячее и за холодное, а я буду молиться, чтобы нам удалось уйти отсюда тёплыми. Плати за всё, за что скажут. Только быстрее, мне кажется, этот гад что-то почуял… У этих же приматов сильнее остальных чувств развита интуиция, они всё привыкли своим поганым «нутром» чувствовать. Он даже своими  мутными мозгами понимает, что мы готовимся с тобой к стремительному старту и готовы в любую минуту взлететь. Ты только посмотри, как он на меня уставился.

Алия пошла и быстро расплатилась с официантом. А когда возвращалась  к           столу, этот верзила, рыгнув во всеуслышание, резко и громко сказал:

–Ты что, казашка, самая умная, что ли?

Лариса с Алиёй тихонько встали, взяли свои сумочки  и направились к выходу из ресторана. А по лестнице вниз уже бежали изо всех сил. Добежали до улицы. Машин неслось много, но никто, как на зло, не останавливался. Каков же был ужас женщин, когда они, стоя через дорогу, увидели, что из ресторана «вывалилась» вся эта пьяная компания.

Лариса с ужасом подумала: «У этого идиота явно в его «туманной» голове есть идея-фикс доказать мне свою силу и превосходство. Он же видел, с  какой ненавистью, отвращением и презрением целый вечер сверкали мои глаза».

А взгляд её светлых глаз всегда был очень выразительным, при любых обстоятельствах.

Лариса и Алия видели, как эта пьяная свора направляется в их сторону.      Стоя за деревом, женщины услышали, как один из них громко предположил:

– Да они не могли так быстро уехать.

Тут у беглянок вообще задрожали ноги от страха,  они метнулись к кустам и в ужасе спрятались за ними. Благо, свет от фонаря падал в другую сторону. К счастью, из переулка выехала какая-то машина. Тут уже Алия, понимая, что опасность грозит именно Ларисе, бросилась к машине. Машина остановилась и женщины, не спрашивая, вскочили в неё. Верзила увидел  их и  настойчиво свистнул водителю, но женщины в один голос взмолились:

– Пожалуйста, поехали быстрее, мы их боимся. Мы были на концерте, а     они к нам пристали…

Молодой парень-казах, видя, насколько женщины перепуганы, дал по газу, и машина рванула с места, даже шины заскрежетали, так как компания стремительно приближалась… Долго ещё им вслед неслись дикие свисты и ругательства…

Есть такое выражение или пословица: «Из огня да в полымя». Поэтому Лариса и Алия, не зная толком к кому они сели в машину, напряжённо молчали на заднем сиденье. Лариса с надеждой подумала: «Может быть, хоть Алия окажется, как добрый талисман». Они не переводили дыхания до самого места, пока не добрались до ворот ВПШ.   Расплатились с водителем, поблагодарили  своего спасителя и вошли в  ворота городка. Сели на лавочку у своего корпуса. И уже у себя дома, в безопасности, начали «поливать» этого козла на чём свет стоит…

Но любые слова и «обзывательства» не приносили им ни малейшего           облегчения.

Лариса гневно сказала:

– И сколько таких уродов  в нашем обществе, которые ни с того, ни с сего могут изгадить тебе  всё настроение только на том основании, что они просто физически сильнее.

Алия подхватила:

– Да, и ни на каком другом. Особенно, когда они чувствуют, какое презрение и отвращение испытывает к ним более слабый…

 

                                                   ГЛАВА V

 

            Сидя на скамейке, Алия с Ларисой еле отдышались и отошли от страха.      Затем Лариса предложила:

– Алия, давай сходим перед сном в душ, постоим под тёплыми струями воды, пусть водичка смоет с нас всю эту грязь и дурную энергию. Ни за что испортил, сволочь,  нам весь вечер.

Алия подхватила, как эхо:

– Да, такой замечательный концерт и такой шикарный ресторан. Я так вообще первый раз в жизни попала на шоу-варьете. Нам остаётся надеяться, что они всё-таки найдут приключения на свою задницу. Посерьёзнее, чем погоня за нами. Как свора псов,  бросились за нами, даже подумать противно.

Лариса была уже в состоянии улыбнуться:

– Истину глаголишь. Не всё им за слабенькими малюткам, как мы с тобой, гоняться. Найдут что-нибудь и посолидней… На каждого сильного ещё сильнее находится. А на каждого грубого ещё грубее находится, таков неумолимый закон природы… А на его нож – ещё больший нож, наверняка, найдётся.

Алия, едва улыбнувшись, замолчала. Лариса замечала все последние дни, что Алия, особенно по вечерам, чем-то очень сильно подавлена. Она рано ложилась спать и, отвернувшись к стене, долго и горестно вздыхала. Но Лариса никогда не имела привычки лезть человеку в душу. «Будет нужда и потребность, человек сам поделится»,–– рассуждала она.

Сходили в душ, вернулись в комнату. Алия продолжала оставаться с напряжённым лицом. Хотя Лариса абсолютно не видела теперь уже причин  для её беспокойства. Какие проблемы могут быть у столь прелестной девушки? Лариса, когда они ходили в душ, постоянно любовалась точёной фигуркой Алии и прекрасной нежной, слегка  смуглой, кожей её тела.

Видя, насколько Алия подавлена, Лариса всё же спросила:

– Алия, птенчик, я вижу, что ты чем-то ещё расстроена, кроме нашего сегодняшнего облома? У тебя какие-то неприятности? Ты что такая подавленная? Ведь опасность угрожала мне. Именно меня ожидала расплата за презрение, хотя не исключено, что нам бы обеим  досталось…

Алия ответила через силу:

– Да, так, ничего…

И вдруг она не выдержала, упала на постель и горько разрыдалась. Эта девочка  абсолютно не была истеричкой, это было видно по её ровному и всегда спокойному нраву. Они общались уже несколько дней и Лариса не замечала в ней даже признаков нервозности или раздражительности. Но сейчас её рыдания были настолько неудержимыми и горькими, что даже   Лариса, которой уже приходилось встречаться  в жизни с различными  ситуациями  и событиями, растерялась и не знала, как к ней подступиться. А Алия рыдала и рыдала, уткнувшись в подушку, и её хрупкие плечики конвульсивно вздрагивали под тонким халатиком.

Горе девушки было настолько неподдельным и глубоким, что надо было принимать какие-то меры, чтобы как-то успокоить её. Хотя Лариса и в самом деле пока не знала, с чего начать.  Она сама не на шутку растерялась, затем села рядом, обняла её, как мать, прижала к себе и начала, ласково покачивая её, уговаривать:

– Алиюшечка, миленькая, что с тобой случилось? Ведь с такой безысходностью, извини меня, только на похоронах рыдают. Я же видела, насколько ты все эти дни, внешне стараясь изо всех сил держаться, внутри  всё время была чем-то подавлена. У тебя что, какая-то беда случилась? И ты скрываешь её от меня? Расскажи, тебе же легче будет. Может быть, я смогу тебе чем-нибудь помочь? Успокойся, моя дорогая девочка, я обязательно помогу тебе, если только это в моих силах. Я всё сделаю, что смогу. Обещаю.

Но Алия продолжала безутешно рыдать, а Лариса молча гладила её по худеньким плечикам и ждала. Женщине надо полностью выплакаться,  чтобы ей стало легче. Это она знала по себе. Значит не нужно приставать с расспросами, пока не пришло время. Ведь Лариса ясно почувствовала, что за этими конвульсивными и безутешными рыданиями стоит что-то очень серьёзное, какая-то глубокая душевная драма, которая и вызвала этот кризис, хотя она пока не знала, чем он вызван.

Наконец Алия повернула к ней свой несчастное заплаканное лицо с            покрасневшим носиком и сказала:

– Лариса, я все эти дни думала, открыться тебе или нет, рассказать тебе или нет. Но я вижу, что ты хороший человек и умная женщина.

Лариса не стала ёрничать, прерывать её и говорить что-то типа: «Ещё бы!».  И только  молча ждала дальнейшего повествования. Тогда Алия продолжила:

– Я думаю, что ты сможешь понять меня, хотя помочь мне  здесь уже никто           не сможет..

– Да ты что, – не выдержала Лариса, – ты  что такое  говоришь? Ты сама и твои слова  полны такой безысходности, словно у тебя в жизни всё уже позади. И это в то время, когда у тебя абсолютно всё ещё  впереди! Абсолютно всё! И любовь, и счастье, и многочисленные радости. Я всё смотрела  на тебя и думала: «Отчего такая юная, прелестная девушка может так горько рыдать?»  Только из-за несчастной любви, угадала?

Алия села на кровати и молча кивнула головой. Затем, ещё немного            помолчав, добавила:

– Мне так не везёт, так не везёт в жизни!

Лариса, сразу поняв куда тянется ниточка, но не зная ещё, где сам клубок, уже более уверенно произнесла философскую фразу:

– Через это, мать моя, все мы, женщины, да и не только, проходим. Через эти самые, пресловутые, полосы невезения. Но зато можно утешиться замечательной истиной: сразу же за полосой невезения начинается новая полоса – полоса везения или даже счастья. Таков ритм жизни и  вселенского устройства. Жизнь учит нас терпению, надо быть терпеливым, чтобы научиться двигаться по этим жизненным полосам. А то и преодолевать их. Вот и вся наука. Как, опять же, учат нас умудрённые жизненным опытом и знающие люди,  надо научиться как можно дольше двигаться по светлой полосе, вдоль неё, и прилагать все усилия,  чтобы побыстрее пересечь тёмную полосу, то есть по тёмной  научиться двигаться поперёк. Вот и вся жизненная премудрость…

Лариса  размеренным голосом произносила эти привычные, обычные фразы, давая тем самым  Алие возможность собраться с мыслями и начать свою исповедь.  А сама продолжала обнимать Алию за худенькие плечики и вслух рассуждать:

– Золотко, птенчик, девочка ты моя маленькая, ну сама подумай, как такое вообще возможно, чтобы такому чудесному человечку, как ты, такой прелестной девушке могло долго не везти? Как такое вообще возможно? Так не бывает. Не должно быть! Ты посмотри, мы общаемся с тобой всего несколько дней, а ты уже стала мне словно родная, и я искренне сопереживаю  с тобой это твоё отчаяние. Ты только посмотри на себя. Фигурка у тебя как у изящной статуэтки, личико у тебя  как персик. Ты деликатная, умная девушка, прекрасно воспитана, со вкусом одета и причёсана, следишь за собой. Какие у тебя могут быть проблемы в столь юном возрасте?!

Все эти слова Лариса проговаривала от чистого сердца, потому что всё это так и было. Лариса каждое утро сидела и любовалась тем, как старательно Алия подводила свои пусть и не очень большие, но прелестные и нежные глазки чёрным карандашом и подкрашивала ресницы тушью, как тщательно причёсывала она свои пышные волосы. Сама Лариса красилась чуть быстрее Алии и поэтому ещё кипятила воду для кофе, если они не успевали забежать в столовку.

Через некоторое время Лариса, видя что Алия потихоньку успокаивается, сказала:

– Вот видишь, всё постепенно проходит. Как  начало проходить и твоё неудержимое отчаяние. Так, прелесть моя, перестаём разводить мокроту,– сказала Лариса уже более решительно,– чтобы не подавать тем самым  пример дождю. Встряхнись и расскажи мне всё по порядку, раз решилась. В чём же всё-таки дело? Я где-то читала, кажется великий Гёте сказал, что «потребность человека в исповеди не исчезнет никогда». Из меня, может быть, духовник и никудышний, грехи отпустить не смогу, но выслушаю очень внимательно и,  чем смогу, обязательно помогу. К тому же только женщины обладают чудесным даром Создателя, которого мужчинам не дано и который выражается в замечательном свойстве: если женщины делятся радостью друг с другом, то эта радость обладает способностью  вдвое увеличиваться, а если женщины делятся печалью, то она, соответственно, вдвое уменьшается. Так что я готова забрать часть твоей проблемы на себя.

Алия, хоть уже заметно успокоившаяся, но всё ещё всхлипывая, повторила:

– Не везёт мне в жизни, Лариса, знаешь, как не везёт!

Лариса осторожно  попыталась пошутить:

– Помнишь, птенчик, как поётся в песне: « Не везёт мне в жизни, повезёт в           любви».

Алия, не меняя горестного тона, ответила:

– В жизни у меня как раз  таки всё хорошо. И работа хорошая, я же тебе говорила, что я ведущим инженером работаю. И шеф ко мне отлично относится, потому что я, не имея семьи, охотно пропадаю на работе. И он, зная мою добросовестность в работе, даёт мне самые ответственные задания. Я ведь в Чимкенте закончила институт с красным дипломом. Но мои несчастья начались уже в институте. На четвёртом курсе я познакомилась с парнем, и через некоторое время он сделал мне предложение.

Лариса не стала её прерывать, но про себя подумала: « Ещё бы! Глупо было           бы такой красавице и умнице не сделать предложение…»

Но Алия печально продолжала:

– Но уже перед самой свадьбой моего жениха увела  подруга, которая         должна была быть свидетельницей на нашем бракосочетании…

Тогда Лариса сказала вслух, опять с философским оттенком в голосе:

– И это ни для кого не новость, так чаще всего и бывает.  Хотя я согласна, это  очень паршиво,  когда  это случается не с кем-то,  а конкретно с нами…

В ответ Алия снова разрыдалась, а Лариса, несмотря на уже столь позднее время, сидела и терпеливо ждала, когда у Алии пройдёт очередной приступ отчаяния. Она понимала, что девочка и в самом деле находится в глубокой депрессии, но, следуя видимо своей природной застенчивости, ни с кем не могла поделиться этой своей болью. И ей просто необходимо выплакаться.

Рыдания Алии постепенно затихли  и она сказала сквозь слёзы:

– Мне уже немало лет, и я решила после последнего предательства, что выйду замуж за кого угодно, за кого попало, даже за первого встречного, если он сделает мне предложение. За кривого, косого, горбатого,– в  искреннем отчаянии выкрикивала она,– я уже не могу по улицам у себя в городе  ходить! Уже глаз не могу поднимать от земли, мне дома уже все, как сговорились, каждый день задают один и тот же вопрос: «Ну, что? Ты ещё не вышла замуж?» Я уже из дому по вечерам не выхожу, только бы не слышать это ненавистный вопрос.

Лариса  крепче обняла её за плечи и сказала:

– Вот здесь я, мать моя, полностью с тобой солидарна! Потому что сама через это же самое прошла. На последних курсах университета  я сама была готова буквально рычать в ответ на подобные вопросы. Всякий раз, когда приезжала к родителям на выходные дни. Это ужасно неприятная вещь, согласна. Это беспардонное любопытство совершенно чужих людей кого хочешь достанет, хотя, по сути, им абсолютно наплевать, замужем ты или нет. Просто так «ляскают» языком, лишь бы что-то сказать. Но, милая моя, с твоей внешностью и выходить за любого, из так активно перечисленных тобой претендентов – это уже форменная глупость! И даже  подобные мысли – уже безобразие! За кривого она выйдет! Ты что?! Ты же на самый прелестный цветок во всей Средней Азии похожа! Я так вообще, сколько лет уже живу в Казахстане, а такой прелестной девушки, как ты, ещё ни разу не встречала и не  видела,– Лариса улыбнулась,– правда я, имея нормальную сексуальную ориентацию, не особенно-то  и обращала внимание именно на девушек. Но ни на работе, ни в автобусе – нигде не видела девушки более  хорошенькой, чем ты. Это чистая правда.

Лариса гневно продолжала:

– За горбатого она выйдет! Ты что, о красоте своего рода не думаешь, что ли? Ты что же это, свою красивую породу хочешь погубить? У тебя и детки должны быть такие же красивые, как ты сама. Так что брось отчаиваться, мы тебе здесь такого кавалера найдём, такого мальчика тебе здесь отхватим, – попыталась Лариса в три часа ночи  поднять Алие настроение,– нам ведь вдвоём легче будет это сделать, то есть справиться с этой задачей, согласись?!

Видя, что Алия немного успокоилась, Лариса продолжала:

– Кстати о птичках?! И чего это ты в своём, ещё младенческом возрасте, так рвёшься замуж? Ах да, существует же вековая традиция: «Бабы каются, девки  собираются!».

Но Алия, не обращая никакого внимания на  возрастающий  оптимизм Ларисы и всё ещё шмыгая распухшим от слёз носиком, сказала:

– Лариса, хотя и поздно уже, и такой у нас  с тобой ужасный вечер был, но мне так хочется поделиться с тобой своей последней и главной историей, которая и привела меня к такому отчаянию. Я думаю, что тебе можно довериться.

Лариса, видя, что Алия уже «выплакала весь, положенный на этот вечер, адреналин» и слегка пришла в себя, пересела на свою кровать, накинула на плечи одеяло и сказала:

– Чего уж там, давай, валяй! Слушаю тебя внимательно! Если завтра проспим, так на первую пару не пойдём.  То, что у женщины на душе, всегда важнее всего остального.

Алия начала рассказывать, всё ещё изредка всхлипывая:

– Ты же знаешь, у нас в Жетыбае, в основном,  казахи живут. И если девушку до двадцати пяти лет никто не взял замуж, значит все начинают считать, что она в чём-то неполноценная.

Тут Лариса не выдержала и вспылила:

– Это что? Ты что ли, неполноценная? Кому вообще такая дурь собачья может в голову прийти? Да я на сто процентов уверена, что во всём Жетыбае нет ни одной девушки красивее тебя! Даже равной тебе, и то нет! А про это, я извиняюсь, сволочное бабское общественное мнение я тебе уже говорила: им бы только языками чесать. Я же тебе уже говорила, что сама на последних курсах иной раз готова была в петлю лезть  от этого их ненавистного вопроса. И если на первых трёх курсах я готова была просто рычать в ответ, то на четвёртом и пятом курсах мне хотелось их уже покусать. Я сама только на пятом курсе вышла замуж, только тогда они и отстали, эти прилипалы. Но сейчас, золотко моё, совсем другое время. Сейчас девушка вполне может наплевательски относиться к этому досужему общественному мнению. Сейчас даже многие девушки-казашки чаще остаются одни, потому что при их уме, красоте и достойном образовании не хотят выходить за кого попало, как ты говоришь. Так что, котёночек, ты успокойся, эта ситуация вовсе не повод для отчаяния. Вот увидишь, тебе ещё встретится парень, именно достойный твоей руки и сердца, достойный твоей красоты и ума.

Алия сказала:

– Я встретила такого парня.

– Так в чём же дело? –– удивилась Лариса.

Вместо ответа Алия встала с кровати достала из чемодана и протянула Ларисе стопку писем, заботливо перевязанных розовой ленточкой с красивым бантиком, какой может изобразить только любящая женщина. Лариса сразу отметила про себя, что так  красиво может перевязать письма только женщина, для которой они очень дороги…

Алия словно продолжила   её  мысль:

– Это письма от Марата. Я получала их «До востребования» и хранила их, как зеницу ока. Никто не читал их, кроме меня. Тебе первой доверяю почитать их, – видя нерешительность Ларисы, Алия продолжила,– читай, читай, я для этого и дала их тебе. Прочитай хоть одно или два, и ты увидишь сама, что это был за парень…

Лариса спросила тревожно, беря в руки аккуратно перевязанную стопку     писем:

– Почему, был? С ним что-то случилось?

Алия сказала:

– Ты, Лариса, читай. А затем  я  тебе  расскажу  о нём. И потом, мне просто интересно, что ты о нём скажешь, ведь твой жизненный опыт не сравнить с моим. Ты ведь уже взрослая женщина.

Лариса всё ещё неуверенно сказала:

– Ну хорошо, если ты мне доверяешь… К тому же, я и сама – любитель       эпистолярного жанра, сама в жизни уйму писем написала…

 

Она аккуратно развязала ленточки и взяла в руки лежащее сверху письмо. Оно было написано на русском языке, ровным и очень красивым почерком. И ни единой ошибки: ни смысловой, ни грамматической. Оно было действительно красивым и по форме, и по содержанию. Такие письма пишутся, как правило, от всего сердца и чтобы порадовать душу любимой девушки. И эти письма вполне были достойны того, чтобы их так любовно перевязали розовой ленточкой с бантиком. Когда Лариса  внимательно дочитала второе письмо, Алия с нетерпением,  встревоженным голосом спросила:

– Ну, что теперь скажешь? Наблюдая за твоим взглядом, я ещё раз, словно в первый раз, переживала то, что там написано, хотя я все эти письма помню наизусть.

Лариса подняла глаза от письма и, внимательно посмотрев  на Алию,          сказала:

– Классные письма, просто замечательные! Иначе не скажешь, так в чём же дело?

У Алии снова потускнело лицо и она сказала  поникшим     голосом:

– Вот и я выпросилась у директора на эти курсы, чтобы выяснить этот вопрос. Я и сама не знаю, в чём дело? Для меня так важно, хоть что-то узнать об этом парне. И она приготовилась снова разрыдаться.

– Э, нет-нет, девочка моя,– с живостью затормозила очередной потоп Лариса,– мы уже  достаточно пролили горючих слёз! На сегодня – токта!  Я прекрасно понимаю, что такие письма заслуживают того, чтобы усиленно интересоваться их автором, но ты лучше, чем предаваться новому приступу отчаяния, расскажи мне всё по порядку. Что же произошло?

Вместо ответа Алия снова, чтобы продлить свою муку и радость, достала из          чемодана записную книжку, а из неё – фотографию:

– Вот, на, посмотри. Это и есть автор этих писем.

На фотографии был изображён очень симпатичный молодой человек в летней белой рубашке с открытым взглядом больших пытливых глаз, легкая полуулыбка обнажила ряд белоснежных зубов. Лариса с большим вниманием рассматривала фотографию: лицо чисто столичного холёного мальчика, и, судя по глазам, умницы и баловня судьбы. Такие парни имеют, как правило, целые толпы поклонниц.

Алия с тревогой  в голосе спросила:

– Теперь ты видишь, какой он красивый?!

– Да, теперь вижу, что вы были бы очень красивой парой! Вот он тебе, действительно, подходит. Теперь ты мне без очередных рыданий спокойно расскажи, что произошло? Как  вы познакомились и как, судя по слезам, расстались?

Алия начала рассказывать:

– Он закончил архитектурное отделение  в Алма-Ате и приехал к нам в Жетыбай  на практику. А я работаю в управлении. Он сам подошёл ко мне, и мы познакомились. Пока он был на практике, мы встречались. Всё было очень хорошо. Затем он уехал и целый год мне писал письма «До востребования». Целый год я только и жила этими письмами.

– Эта ситуация нам тоже знакома, это мы тоже проходили. Так, из вышесказанного следует, что письма есть, фотография есть, а самого Марата, судя по горючим слезам, нет. Что случилось? Нет, ты, Алиюша, не думай, я в душу тебе не лезу. Если не хочешь, не рассказывай, я привыкла уважать чужие чувства, потому что знаю на своём опыте, чего стоят некоторые из них. Хочешь, доверься. Не хочешь – не надо. Хотя, честно сказать, мне многие люди почему-то доверяются сразу, например, где-нибудь в аэропорту, во время ожидания вылета. Наверное, я вызываю доверие тем, что могу внимательно слушать собеседника и не прерывать его.

Алия сказала, уже полностью успокоившись:

– Да, Лариса, я тебе тоже почему-то полностью доверяю. Иначе даже письма тебе не показала бы. А потом, мне сейчас так тяжело, что мне просто необходимо с кем-то поделиться. На работе не с кем было поделиться. Сама знаешь, я боялась, что эта новость понесётся от одного к другому… Но, может быть, ты мне что-нибудь посоветуешь, ты же лучше меня знаешь жизнь.

– Да, что касается этого, то я её, эту голубушку-жизнь,  уже познала во многих проявлениях. Вольно или невольно, уже  во многих разных жизненных ситуациях побывала. Только тем, по большому счёту, и занимаюсь, что изучаю её в разных  ипостасях. Так что же  всё-таки произошло?

Алия продолжила свою исповедь:

– Сначала всё было очень хорошо, мы встречались, он очень красиво ухаживал за мной. Когда он был у нас на практике,  я, если судить по его бережному отношению ко мне, нравилась ему.

– Да, бережное отношение мужчины – это первый признак искренности. Да и письма это вполне подтверждают. К тому же как ты при твоём обаянии и деликатности  можешь не нравиться? Это было бы вообще противоестественно.

Алия продолжала свою историю:

– Затем у него закончилась практика, и он вернулся домой в Алма-Ата. Звонил мне почти каждый  день, несколько раз приезжал в командировку. И я видела, что он очень ждал нашу встречу. И  так же, как и я, радовался  каждой возможности  увидеться со мной. А как я его ждала, это передать не могу. И в глубине души  ожидала, когда же он сделает мне предложение, потому что всё шло к  этому. Я судила по тому, что он продолжал приезжать ко мне. Мы с ним вместе даже встречали Новый год.

Лариса вставила фразу:

– Да, и это верный признак того, что у парня серьёзные намерения. Если у             него есть желание прилететь для встречи праздника.

Алия продолжила  печальным голосом:

– И вот однажды он позвонил мне и попросил, чтобы я срочно прилетела в Алма-Ату. Я встревожилась, но он сказал, что это сюрприз. Я выпросилась на несколько дней у директора треста, он ко мне очень хорошо относится. Я  объяснила руководителю, в чём дело, и он позволил мне оформить командировку, –– по личику Алии снова пробежала тень отчаяния,– я так любила Марата, что летела к нему не на крыльях самолёта, а мне казалось, я лечу к нему на своих собственных крыльях. И счастливее меня никого не было  на свете. Так я его любила. Но своим пока ничего не сказала, а теперь вижу, что надо было сказать. Теперь я так жалею, что не сделала этого. Но я тогда просто побоялась. Дело в том, что мои родители умерли, и я живу у старшего брата. Он мне как отец. Я как-то заикнулась о том, что встречаюсь с парнем из Алма-Аты, но он даже слышать ничего не захотел и резко сказал мне тогда: «И даже не думай! Не отдам тебя за алма-атинца. Здесь себе мужа ищи!»  И сноха была против и родственники.

Тут Лариса не выдержала:

– Ну у вас и порядочки! Ты меня извини. Ведь он же – казах. Он же не другой национальности, когда та и другая сторона бывают против брака. К тому же, алма-атинские казахи – все очень красивые и белолицые люди. Вот смотри,  какой мальчик на фотографии, как картинка, всё при нём. Чего ещё брату надо?! Парень, сразу видно, из хорошей семьи. Он ведь свой! Ну и что, что из другого джуза, хоть я в этом мало чего смыслю, но самыми красивыми ведь считаются именно алма-атинские казахи. И правда, посмотри, сколько на улицах красивых парней и девушек. Особенно молодёжь, которая называется нынче  золотой. Ведь у них кожа, что называется, «кровь с молоком», бело-розовые лица, глаз не отведёшь! Да и сам Марат, посмотри, какой славный мальчик!

Алия, ещё раз  печально взглянув на фотографию, лежавшую рядом на        кровати, продолжила:

– Да, но тебе этого, Лариса, не понять, это – национальное. Это глубинные            течения. Эти законы с молоком матери впитываются.

Лариса снова не выдержала:

– Ты хочешь сказать, что если бы была жива твоя мама, она не хотела бы счастья дочери с таким красивым парнем?! Брат, конечно, мужчина, а мужики, как правило, в любой национальности, в большинстве своём, самодуры. Особенно, если он сказал это своё гнусное: «нет»! Попробуй переубедить его! Ничего не получится! А если ты в Жетыбае жениха не найдешь? А я так лично уверена, что там ни одного, равного тебе, мужчины нет, тогда что? Он же сам не станет тебе искать мужа?

Алия сказала печально:

– Я столько плакала, убеждала брата, но он ни в какую не соглашался. Хотя я знаю, что я – лишняя в его семье.  У него своих трое девочек подрастают, две уже старшеклассницы. И комнату, которую он выделил мне в доме, с удовольствием заняла бы любая из племянниц.

– Значит, он  вдвойне самодур,– безапелляционно заявила Лариса,– а как ещё можно назвать человека, который только из-за своего упрямства делает плохо сразу  нескольким людям!?

– Да, я в такой сложной ситуации оказалась перед вылетом в Алма-Ата. Брату я ничего не могла сказать о Марате, потому что он и слышать о нём не хотел. А Марату я боялась сказать о том, что брат против, потому что боялась потерять его. Боялась, что он раздумает жениться на мне.

–  Ну, украл бы он тебя, если так! Джигиты ведь не перевелись?

– Это несерьёзно, – сказала Алия со слабой улыбкой, –– и вот я получила его приглашение лететь к нему. Это было весной. В аэропорту меня действительно ждал сюрприз: он встречал меня не один, а со своей сестрой, и представил ей меня, как свою невесту. Хотя я уверена, что и его родители  были против невесты из Жетыбая.

Лариса невольно подумала: «Это было логичнее. Пока они не видели саму            невесту».

Алия продолжала:

– Но он, по-видимому, уговорил свою мать, потому что в одном из писем писал мне: «Моя мама спрашивает у тебя, какой размер обуви ты носишь?». Я тогда очень удивилась этому вопросу, но не придала ему значения. Но когда мы приехали к ним домой, меня уже ожидало красивое свадебное платье и туфли. Марат объяснил своим родителям, что мои родители умерли. Он привёл меня в дом и познакомил со своими родителями  и родственниками. Не знаю, как было на самом деле, но он мне сказал, что я понравилась его матери и  что он меня теперь никуда не отпустит. Подаем заявление в  ЗАГС и играем свадьбу. Я невольно у него спросила: «А как же быть с работой?» Он ответил: « Я уже всё решил, дашь телеграмму брату и на работу о предоставлении тебе трудового отпуска с последующим увольнением. А я уж сам позабочусь о трудоустройстве своей прекрасной жёнушки! У меня ведь старший брат – главный прокурор города. Что же мы, тебе общими усилиями работу не подыщем?»

Алия продолжала, чуть не плача:

– Ты знаешь, Лариса, я давно привыкла принимать собственные решения, а здесь я так растерялась, просто ужас! К тому же я такая правильная. Мне казалось непорядочным подводить своего руководителя, он мне без всяких условий пошёл навстречу, а я что же? Взяла и сбежала, что ли?! Я не могла так поступить, я бы себя перестала уважать. И потом, меня вдруг охватил такой страх, что я могу выйти замуж без согласия брата, он же был мне за отца и мать…

– Вот глупышка, у тебя ведь появился человек, глава семьи, который предложил тебе все решения по улаживанию этой ситуации?!  Он должен был всё уладить, а не ты.

– Но я так боялась сказать Марату, что брат против нашего  брака.                           Лариса согласилась:

– Да, ты действительно оказалась в сложной ситуации, но надо было делать          выбор в пользу жениха. Это ясно, как день.

Алия горестно продолжала:

– Сама не знаю, почему я заупрямилась. Может быть потому, что мне не     хотелось начинать свою семейную жизнь с обмана.

– Вот глупая, какой же здесь обман? Ведь начальник знал, куда ты летишь,            стало быть, такой поворот  событий предполагался сам собой?

– Знаешь, Лариса, я привыкла считать себя порядочным человеком. Меня директор отпустил, хотя у нас была такая жуткая напряжёнка на работе. Ты же уже знаешь, что я работаю на предприятии «Жетыбайракушечник». А летом у нас столько договоров, целая масса договоров, которые надо оформлять и доводить до ума. Я сказала Марату, что мне надо отчитаться за командировку. А затем я возьму отпуск за свой счёт и вернусь со спокойной совестью всего через несколько дней.  А он сказал, что всё уже готово к свадьбе и что даже ресторан заказан. Но мне так хотелось убедить брата, или хотя бы поставить его в известность о своём  окончательном решении. Ведь он заботился обо мне все последние годы, как отец. И мне было страшно делать что-то без его согласия.

– И Марат, конечно же, не одобрил твоё, с его точки зрения, ничем не         оправданное поведение,– подытожила Лариса.

– Да, именно так и случилось. Марат сказал: «Значит, ты меня по-настоящему не любишь, если у тебя есть вещи поважнее, чем я!» Мы расстались с ним довольно холодно. Хотя он всё же проводил меня в аэропорт, но на прощание довольно жёстко сказал: «Ну, ну, смотри! А я так хотел сделать для тебя приятный сюрприз! Но ты сделала свой выбор сама!» Причём сказал так, что у меня не осталось надежды. Я уже готова была вернуться и никуда не лететь, но он меня не стал уговаривать.  Я улетела, а он ни разу не позвонил и не написал ни одного письма. От отчаяния  я готова была сойти с ума…

Лариса подумала: «Да, я вижу собственными глазами, насколько оно          велико, это отчаяние…».

А Алия продолжала:

– Я проклинала себя последними словами. И себя проклинала, и брата, и работу, и всю свою жизнь. Я тогда до такого состояния дошла, до того истощала, что еле-еле доплеталась до работы. Меня даже ветром качало. Даже брат за моё здоровье, и, главное, за психику испугался. Я после работы вообще не выходила из комнаты. А в выходные, так целый день не подавала признаков жизни…

– Да, могу себе представить,– сказала Лариса с сочувствием в голосе,– если ты сейчас, как тростиночка, то какая же ты была в состоянии депрессии.

– Сейчас я уже немного поправилась, а тогда у меня совсем пропал аппетит.  Тогда даже сноха забеспокоилась, хотя она постоянно жужжит брату о том, как нужна моя комната для одной из их дочерей. Я закрывалась у себя в комнате и даже звука не подавала, тогда они начинали ко мне стучаться.

И Алия неожиданно снова горько разрыдалась. Женщины всегда себя так ведут, когда им до отчаяния жалко себя, а пожалеть их в этот момент некому.  Но здесь, даже Ларисе, по сути чужому для неё человеку, стало до глубины души жаль её!  Настолько неподдельным и тяжёлым было горе этой юной девочки. Ещё бы – расстроилась свадьба с любимым человеком! Кого это оставит равнодушным?! Она снова пересела на кровать Алии, чтобы утешить её.  Теперь она  хотя бы знала, что сказать и как утешить её. Лариса сидела, легонько поглаживая Алию по спине, пока та не успокоилась. Затем она сказала:

– Ну вот, милая,  на этот раз ты быстрее успокоилась. Видно, что ты уже    все свои слёзы для этого вечера выплакала, давай дальше рассказывай.

Алия потухшим голоском сказала:

– Знаешь, что меня убивает больше всего? То, что у меня уже во второй раз именно свадьба срывается. Я же тебе уже говорила, что у меня в институте подруга парня увела и тоже прямо перед самой свадьбой. Я всегда такая нерешительная…

Лариса неудачно пошутила:

– Ну, это тебе школа! Теперь ты станешь решительной и тоже у кого-нибудь уведёшь парня перед свадьбой. Хотя, извини за неудачную шутку. Зло – не дублируют.

Алия продолжила:

– А подруга очень шустрая оказалась. И увела его в самый последний момент. И опять точно такая же история. В самый последний момент всё рухнуло, когда уже всё было готово к свадьбе. Как рок какой-то. Как здесь иначе скажешь?

Лариса всё же нашлась:

– Почему нет? Здесь вполне можно иначе сказать. Значит у Бога для тебя какой-то иной план придуман, может быть в десять раз лучше, чем этот. Есть же такое выражение: «Если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах!» Может быть, он для тебя придумал что-то такое потрясающее, что тебе и не снилось? Ведь в этот раз никакой подруги вовсе не было, так ведь? – Алия кивнула головой.– Ну, так вот! Значит, просто не Судьба. Так все женщины утешают себя в подобных случаях. Ты думаешь, только у тебя одной расстроилась свадьба? У многих так же бывает. Не Судьба! Никакие другие доводы или утешения здесь не действуют. Ну, а ты сама  не пыталась его разыскать и спросить у него, в чём же всё-таки дело? Вдруг что-то случилось, ведь может же такое быть. Вдруг с ним что-то произошло, хотя не дай Бог!

Алия сказала:

– Он на всякий случай оставлял мне телефон старшего брата. Старший       брат у него главным прокурором города работает. Большой человек!

Лариса молвила с невольной почтительностью:

– Да уж! Главный прокурор города – это и в самом деле  величина! – согласилась она. А про себя подумала: «Такой шанс девочка упустила! Войти в такую состоятельную семью ».

Алия продолжала:

– Я  как-то во  время очередной командировки сюда в Алма-Ату, меня ведь часто шеф посылает с документацией в министерство, попыталась разыскать его в институте, но мне сказали, что он уже защитился, получил диплом и уехал по распределению.

– А ты не догадалась спросить, куда именно?

– Нет, где я буду его искать? Когда у меня  всего пара-тройка дней   командировки.

– Ну теперь, милая моя, я вижу твою полную непредприимчивость. Ведь    любимого не только на небесах, но и на земле ищут.

– Сама подумай, Лариса, – сказала Алия уже вполне рассудительно,– если он не написал мне ни одного письма и ни разу не позвонил, хотя прекрасно знал, как мне тяжело, значит это ему совсем не нужно. Так ведь? Что я буду ему навязываться?

– Логично! Но ведь могло же что-то и случиться, согласись?! Хотя, конечно, кто-то мог и от его имени позвонить, если опять же продолжить рассуждение. Но ему могло быть тоже обидно, что ты сама, по сути, расстроила свадьбу и даже не удосужилась выяснить причину его молчания. Значит и тебя устраивало то, что ты смогла оставаться в полном неведении. Вообще, конечно, тяжёлая это ситуация, от этого у кого хочешь может крыша поехать. Но не мог же он так сразу своё решение поменять? Если речь даже о свадьбе шла?! Мужики, как правило, стараются по любому добиться своего. Да и его родители были во всё посвящены. И родственники были в курсе. Слушай! – неожиданно оживилась Лариса, поскольку её воображение уже начало набирать обороты,– ты ведь знаешь, где он живёт. Давай поедем туда и спросим о нём у матери?

К Алие уже полностью вернулась рассудительность, и она спросила:

– Лариса, что ты  такое говоришь? Разве ты бы так сделала? После  стольких месяцев полного молчания?

Лариса осеклась:

– И вправду, весьма непростая ситуация.

– К тому же, – произнесла Алия,– я и адреса-то точно не помню. Мы же туда, к ним домой,  на машине приехали. Так что есть только телефон его брата. Но я ни за что не решусь ему позвонить, хотя у них вся семья очень интеллигентная!

Ларису осенило:

–  Слушай, мать моя! Давай тогда я позвоню и всё, что нужно, у братца о нём разузнаю. Всё спрошу, что тебя интересует. Слушай! – добавила она в голос энтузиазма,–– я ведь в шесть секунд могу всю интересующую и, столь волнующую тебя, информацию узнать! Всё, что ни пожелаешь?!  Как говорится: «Любой каприз за ваши деньги!». А здесь тебе и денег не надо платить: всю необходимую информацию бесплатно получишь.

 

О! Эта всегдашняя невообразимая, непостижимая и непредсказуемая  женская реакция на происходящее! У Алии мгновенно испарились слёзы, куда делись все  мучения и переживания?! Только что глаза были полны слёз и неподдельного, чисто женского, тяжелейшего отчаяния. Буквально – в миг! – они просияли надеждой, расширились и засияли эти глазки, излучая теперь точно такую же – неподдельную и искромётную  радость. Она с искренним восхищением выдохнула:

– Да ты что?! Разве это возможно?! Я только об этом и мечтала все эти дни. Просто узнать о нём.  Пусть всё, что  угодно,  но только не оставаться в неведении, в этой полной пустоте. А ты правда не побоишься позвонить? Ты  даже не представляешь, Ларочка, как ты поможешь мне.

– Милочка моя, – Лариса напустила на себя  перед малышкой побольше дутой смелости,– это для тебя голос твоего несостоявшегося родственника страшнее пистолета, а для меня это не более, чем  формальность!

Алия округлила свои хорошенькие глазки:

– Да нет, ты что, Лариса?  Это так страшно!

Тогда Лариса слегка поубавила ковбойской храбрости в голосе:

– Согласна, страшновато поговорить с самим прокурором города! Но для родной подруги  чего не сделаешь? Я думаю, мой кратковременный мандраж  будет стоить той информации, которую я постараюсь выудить из него. И потом, ты не забывай, что мы с тобой не преступницы, а влюблённые женщины. И к тому же,– Лариса  снова добавила немного ночного гонора в голос,– если он ещё и хороший мужчинка, как ты говоришь, то  в этом кратком общении я постараюсь совместить приятное с полезным. Ну, как?! Кажусь ли я тебе после этого решения героиней сегодняшней ночи? И можно ли мне уже выпятить грудь колесом, как у того петуха,– улыбнулась она,– чтобы ты  могла повесить на неё заслуженный орден?

Лариса проговаривала эти слова потому, что невооружённым глазом можно было прочитать по лицу Алии, что она, как и любой бы на её месте,  воспринимает Ларису как чудо, упавшее прямо с неба!

А Лариса, всё ещё сохраняя шутливо-назидательный тон,  подвела итог      ночи:

–  Итак, девочка моя, сегодня мы звонить ему не станем, потому что, мягко  говоря, несколько поздновато. В четыре часа ночи звонить прокурору города просто невежливо да и несколько рискованно. К тому же у меня есть все основания предполагать, что он  вряд ли согласится удовлетворить наше с тобой любопытство в такой неурочный час. Но завтра вечером, после занятий, мы предпримем все самые решительные шаги и меры по выяснению данного вопроса, как выразился бы любой обитатель этого почтенного заведения, где мы с тобой находимся. И ситуация с твоим любимым будет прояснена, а теперь ложимся спать хоть на пару часов. Утро, как известно,  мудренее вечера. Пусть тебе приснится хороший сон, как компенсация за перенесённые теперь уже  прошлым вечером страдания.

 

                                                         ГЛАВА VI    

Целый день Лариса наблюдала на лице Алии различные оттенки переживаний: от самых радужных до печальных и даже тоскливых. Вечером, после предполагаемого возвращения господина прокурора домой с работы, Лариса спросила у Алии:

– А как он выглядит? Он хоть симпатичный, этот старший братец твоего   возлюбленного? Ты его, как говорится, живьём видела?

Алия с готовностью закивала головой:

– Да, видела! Он очень симпатичный, лет сорока пяти, такой приятный,     представительный,– защебетала Алия.

– Тогда годится! Ну что, рискнём? – спросила Лариса голосом, слегка подутратившим былую ночную лихость и ничем не оправданное неуёмное щегольство, но всё же достаточно уверенно, – общение с красивыми и умными мужчинами – это моё хобби!

Алия горячо зашептала:

– Ой, Лариса, давай сначала подумаем, о чём ты будешь говорить?

– Не боись! Не «дрейфь», старушка! Я уже подумала, я прикинусь его сокурсницей и запросто спрошу у него о Марате. А если ты меня, красавица моя, и дальше будешь сбивать с толку, я ещё больше разволнуюсь и буду нести околесицу, – заторопила её Лариса,– называй  номер.  Я ведь тоже не железная и не каждый день разговариваю с главными прокурорами города. Мне лучше всего положиться в данном случае на интуицию, она меня всегда выручала. А задачка  у нас с тобой, как я понимаю, не в одном действии. Нам с тобой предстоит в коротком разговоре выудить у скрытной по должности и солидной “VIP” персоны  как можно больше информации о твоём любимом, правильно я понимаю задачу?!

Лариса ещё раз прикинула про себя, о чём будет говорить с прокурором,    вдохнула воздух и сказала Алие:

– Ну всё, я настроилась! Говори номер.

Алия, судя по виду, ни жива ни мертва от волнения, вместо того, чтобы     назвать номер  телефона, настолько разволновалась, что снова предложила:        – Ты что, так сразу, Лариса?! Давай лучше подготовимся, что будем    говорить!

Лариса нервно улыбнулась:

– Это ты хорошо сказала: «Будем говорить»! По принципу муха села на      вола и сказала: «Мы пахали»! Давай говори номер, быстрее!

– Но что ты будешь говорить? А вдруг он догадается? – скороговоркой       лепетала  Алия.

Лариса дала ей динамичный и исчерпывающий ответ:

– Девочка моя, в данной ситуации нас в равной степени ожидает и господин «пан», и его точный антипод – «пропал»! К тому же если я построю диалог, а он будет происходить в другом ключе, я просто от волнения не смогу быстро перестроиться, ты это понимаешь? Есть же даже анекдот про то, как  глухой построил  диалог: « Он мне это скажет, а я ему отвечу так! Он у меня спросит это, а я ему отвечу это…» А  на самом деле ему были заданы совершенно другие вопросы. А он, как ты понимаешь, отвечал заготовками, и получилась на самом деле  полная   абракадабра. Давай, говори быстрее номер телефона, пока ты и меня не довела до нервной дрожи, и я ещё могу членораздельно  изъясняться. Ты пойми, если я буду сильно волноваться, вот тогда  ему точно передастся моё волнение и именно это, наверняка, вызовет у него  подозрение.

Пока Алия доставала свою записную книжку, Лариса продолжила:

– Да не тяни ты, Алия, я постараюсь справиться. Не первый же раз с мужчиной по телефону  общаюсь. Мне часто муж, как и прочие мужья своим жёнам, делает замечания по поводу того, как  долго я  разговариваю по телефону.

Алия крайне напряжённым голосом назвала номер телефона и Лариса набрала его. Ей сразу повезло: действительно очень приятный, мягкий и доброжелательный баритон ответил на другом конце провода:

– Алло, слушаю вас.

Лариса защебетала, до краёв  наполнив  свой  «непринуждённый» голос     неуёмной лирикой:

– Добрый вечер! Могу я поговорить с Аскаром Валихановичем?

Приятный голос несколько секунд помедлил, но всё же  ответил:

– Слушаю вас.

– Добрый вечер, Аскар Валиханович, извините за беспокойство, меня зовут Светлана. Я однокурсница вашего младшего брата Марата.  Вчера вернулась из Москвы, учусь там в аспирантуре, – Лариса пару секунд помедлила, пока «трубка» переваривала информацию, затем продолжила, не сбавляя энтузиазма,– и мне так хочется что-нибудь узнать о наших ребятах. Со многими созвонилась, но вот о Маратике никто из наших ничего не знает, – и, чтобы предвосхитить его вопрос, откуда у неё этот телефон, быстро сказала, – ваш телефончик мне один из сокурсников дал. Как у него дела? Как он устроился?

В ответ на этот подчёркнуто-непринуждённый щебет приятный голос        прокурора всего-навсего сказал:

–– Слушаю вас, Светлана.

Он, видимо, соображал, знает ли она с кем говорит?! Хотя, к её счастью, он не «топил» её наводящими или уточняющими, то есть, своими «сугубо профессиональными» вопросами, к которым она, естественно, не была готова. Благодаря этому, она уже слегка вошла в роль и голос «сокурсницы Светланы» стал  несколько спокойнее  и, стало быть, убедительнее:

– Аскар Валиханович, вы можете мне сказать, куда его направили по распределению? Я знаю, что многие наши сейчас в, так сказать, свободном полёте. Мне просто повезло, что меня сразу пригласили в московскую аспирантуру, как красного стипендиата,– «набивала она себе очки», чтобы вызвать его доверие,– правда, несколько не по профилю,– быстро закруглилась она, ожидая ответа.

Снова последовало несколько секунд молчания. Видимо, брат размышлял,             стоит ли говорить. Но затем всё-таки удовлетворил любопытство Ларисы:

– Его направили в  …-сай, сейчас он там работает.

От волнения Лариса толком не разобрала, что за слово он назвал перед       словом «сай», но переспрашивать не стала. То ли «Каджи-сай», то ли «Ак-        сай»?

– Да, это хорошо, просто замечательно!– продолжала радоваться она,– это ведь недалеко от столицы. А хорошо ли он устроился, получил ли квартиру на новом месте?

Снова через маленькую паузу последовал ответ:

– Да, получил.

– А с семьёй как? Женился ли наш Маратик? Мы его все так любили на курсе, он всем нашим девочкам нравился. Отличный у вас, Аскар Валиханович, брат!  –  как могла, рассеивала его последние подозрения Лариса.

Старший брат снова на несколько секунд задумался. Но то, что Светлана – русская, видимо, сыграло роль в его решении ответить откровенно:

– Да, женился.

Лариса уже  справилась с волнением и вполне непринуждённо продолжала:

– Замечательно! Многие уже наши поженились и повыходили замуж. Время бежит, я тоже уже получила предложение руки и сердца, буду думать. А папой он ещё не стал?

Опять краткое молчание:

– Да, скоро ждут прибавления в семье.

– Замечательно, передавайте ему привет от Светланы, когда увидите его. Спасибо, что уделили мне пару минут. А позволите ли мне, – молвила Лариса уже своим собственным голосом и от себя лично,– сделать вам, уважаемый Аскар Валиханович, комплимент на прощание?

Трубка выжидательно замолчала, затем всё же отозвалась с лёгким, едва     заметным для солидного профи, кокетством:

– Кто же не позволит сделать комплимент юной аспирантке?! Точнее,         услышать его от юной аспирантки?!

Лариса искренне и с благодарностью за столь нужную для подруги информацию сказала:

– У Вас такой красивый голос, такой приятный и волнующий!

 

Её  искренняя реплика явно возымела своё действие. К тому же всё, что она говорила, было чистой правдой. Его голос и на самом деле был очень красивым и, главное, действительно – очень приятным! Этот его приглушённый, слегка медлительный и весьма располагающий к общению  баритон. А  искренность дамы-собеседницы ведь всегда чувствуется, хоть он может быть так до конца и не понял, чем именно она вызвана. Но «трубка» тоже стала более доброжелательной. Видно, дома никого не было, если он так свободно общался с ней. Поэтому Лариса и позволила себе лёгкую словесную и уже свободную «разминку», тем более что брат сказал:

– Если вы так хорошо разбираетесь в градациях голоса, то человеку какой профессии может принадлежать мой?

Она сразу поняла, что он забросил наживку, и нежно-лукавым голоском     произнесла, дав волю своему воображению:

– Такой неповторимый голос обязательно должен  принадлежать человеку из богемы, это уж точно! Потому что такой приятный, мягкий и деликатный  голос никак не может принадлежать какому-нибудь бездушному чиновнику. И уж, что совершенно определённо, этот голос принадлежит  уверенному в себе человеку, оттого, что он хорош собой и занимает достаточно высокое общественное положение. Вот вкратце и всё! Угадала?

Трубка понятливо и заинтригованно рассмеялась в ответ. Эта откровенная лесть ничуть не насторожила его, наоборот, он с готовностью заглотил наживку. Как мы одинаковы – мужчины и женщины! Говорят же, что «для лести наше ухо подобно широко раскрытой двери, а для правды, подобно  игольному ушку».

Брат спросил уже более заинтересованно:

– А вы, Светлана, чем вы занимаетесь?

–– Так я же вам уже сказала, учусь в аспирантуре. Грызу гранит науки, пока зубы молодые,– речь её стала уже вполне ровной и спокойной, поэтому интрига возрастала, судя по реакции брата.

Несколько секунд поразмышляв, он ответил:

–  Вот как! Это уже интересно! Может быть, мы встретимся и вы подробнее расскажете мне о своих занятиях, – он сразу нашёлся,– я тоже подумываю об аспирантуре.

Но Лариса, видя умоляющие глаза Алии (она ведь не знала до конца сути разговора и буквально «умирала» от нетерпения) решила, что пора закруглять этот словесный пинг-понг. Поэтому с готовностью сказала:

– А почему бы  и нет? Только через пару дней, хорошо? Я же вам сказала, что только позавчера прилетела из Москвы, и мне нужно срочно уладить кое-какие дела. Особенно одно очень важное дело, а затем я буду свободна и перезвоню вам, хорошо?

– Да, да, не возражаю. Я буду ждать ваш звонок.

– Хорошо, всего доброго. Извините ещё раз за беспокойство.

Будучи профессионалом, брат отлично понимал, что за этим звонком стоит что-то иное, чем простое любопытство сокурсницы, мысль ведь легко читается! Поэтому он подыгрывал ей в надежде на встречу. Он тоже  явно хотел выяснить истинную причину звонка. Но так или иначе трубка была уже повешена. А Алия, затаив дыхание, ждала новость.

Лариса не стала томить её и спросила:

– Ну что, птенец, есть две новости! С какой начинать?

Алия поспешно произнесла:

– С любой!

– Мудро сказано! Начну с первой:  задание по получению информации  выполнено!  И вторая – плохая. Он уже женат и ждут ребёнка. После распределения он живёт, вот  это я точно не разобрала, в каком-то «сае», то ли «Каджи-сае», то ли «Жеты-сае», но переспрашивать не стала. Ты ведь туда всё равно не поедешь?! Он получил там квартиру как молодой специалист.

Лариса слегка сжалась, ожидая очередного потока слёз. Но женщины, как  известно, непредсказуемые существа. Алия всего лишь откинулась на подушку, положила руки под голову и, глядя в потолок, на удивление совершенно спокойно сказала:

– Я знала. Точнее, я чувствовала, что так оно и есть. Потому что он как-то обмолвился, что родители присмотрели ему невесту, но она ему не по душе. А когда я уехала, то родные, видно, и настояли на  женитьбе.

Лариса чуть было не сказала: «Вот видишь, значит и свадьба не по твоей вине  расстроилась». Но решила не делать ей больно.

Алия, всё так же спокойно глядя в потолок, продолжала размышлять:

– Я ведь тоже проявила к нему неуважение своим отъездом и настроила тем самым его родственников против себя. Я это понимаю. Мне только это и надо было узнать. Ты не представляешь, Ларисочка, как я тебе благодарна! Спасибо тебе огромное, я бы целый месяц продолжала мучиться этой тяжёлой загадкой, не видя, по сути, белого света. Целый месяц переживала бы, надеялась… Но сама ни за что не решилась бы позвонить его брату. А ты всё сразу и выяснила. Теперь я буду просто привыкать к этой мысли, – Алия даже слегка улыбнулась, посмотрев на Ларису,– ты уже столько на мои слёзы насмотрелась, что наверное сжалась, ожидая очередного потока?

– Если честно, то  да! – подтвердила Лариса.

– Ларочка, я все свои слёзы по нему уже дома выплакала. Мне, как ни странно, наоборот, стало  немного легче. Теперь я уже точно знаю то, что я лишь предполагала. Он теперь чужой муж и этого не изменишь.

– Да, определённость всё же  легче,– согласилась Лариса.

Алия сказала:

– Хотя, конечно, очень больно сознавать, что любимый тобой человек теперь навсегда  чужой. Я и письма перевязала бантиком, мне хотелось ещё раз увидеть его и  вернуть ему эти письма.

Лариса, видя, что Алия всё же еле удерживается от очередного приступа    отчаяния,  пошутила:

– А что же ты мне раньше про письма не сказала? Точнее, не рассказала о своём намерении отдать ему письма? Мне его братец почти что свидание назначил. Я бы встретилась с ним и передала бы ему этот миленький свёрточек,– Лариса улыбнулась,– а заодно и пообщалась бы с интересным мужчиной. У него действительно необыкновенно приятный, такой, знаешь, обволакивающий  тембр голоса! И уровень! Сразу чувствуется уровень человека! Он, конечно же, интереснейший собеседник и большой психолог, это очевидно при его должности,– она уже слегка пришла в себя от пережитого волнения и могла, осмыслив ситуацию, спокойно продолжить,– я понимаю, что это звучит как каламбур, но я «чувствовала, что он, в свою очередь, чувствует», что мой звонок – с подвохом! Но он так охотно и приятно подыгрывал мне! А вот интересно, такой располагающий тембр его голоса, это отчего? От судебного романтизма что ли?! Так что, подружка, надо было раньше соображать! А снова звонить, это уже будет  не смешно. Такие звоночки должны быть только  в единственном числе!

Алия грустно согласилась:

– Да, второй раз звонить – это уже нужно как-то объяснять.

Лариса сказала:

– Но мы девочки умненькие и не станем этого делать. Давай лучше обработаем полученную информацию. Я вот что тебе, друг мой,  скажу, а точнее, приведу слова из известной песни:«…если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло…» Тем более что теперь уже всё решено, скоро он станет отцом семейства. Конечно, тебе очень тяжело. Как было бы тяжело и любой другой женщине на твоём месте, но это, явно, не судьба. Нравится нам это, женщинам, или нет. Если честно, то я считаю его поведение недостойным для такого человека, который был способен написать такие чудесные и искренние письма. Хотя не секрет, что восточные люди, в большинстве своём, способны красиво любить и красиво ухаживать. Но так, молча, уйти?! Не написав даже прощального письма, это недостойно его. Ведь он понимал, что ты была  вынуждена  временно уехать не из-за женского каприза или из-за  какого-либо другого «женского выверта», а  из-за своей порядочности. Ибо каждому уважающему себя и других человеку тяжело начинать  новую страничку свой жизни с обмана. И он даже ничего не написал, хотя прекрасно знал, как тебе будет тяжело переживать его молчание. А наказывать тебя фактически не за что…

Но Лариса, увидев, что сама своими собственными словами сгущает над сознанием Алии  тучи отчаяния, готовые пролиться новыми потоками слёз, мгновенно перестроилась:

– Хотя знаешь, написать красивые письма, это далеко не одно и то же, что создать семью и стать женщине надёжной опорой. Когда дороги у людей расходятся сами собой, это одно дело, а перед самой свадьбой – это совсем другое. И, хорошенько подумав, можно прийти хоть и не к утешительному, зато конкретному выводу: значит, недостаточно любил. И в этом, к сожалению, вся причина.

Алия подавленно сказала:

– Видимо, что так. Мы, женщины, хоть и алогичны, как считают мужчины, и способны делать неожиданные для них выводы и поступки, как в истории с моим отъездом, но в данном случае истина для всех едина: насильно мил не будешь.

Лариса с готовностью подхватила эту рациональную  мысль:

– Утешу тебя, девочка моя, лишь тем, чем и себя очень часто  утешаю, и не только в отношениях мужчины и женщины.  В этой  истине заключена, как мне кажется,  именно вековая мудрость: «Что не случается,  всё – к лучшему!» Хотя в момент самого душевного кризиса она кажется малоутешительной, но со  временем понимаешь, что так оно и должно было быть, как случилось. Вот увидишь, тебе встретится мужчина ещё более достойный. Мне, как взрослой женщине, вообще непонятна его линия поведения и его поступок, и если бы я сама не прочитала эти чудесные письма, которые адресованы именно тебе и которые действительно полны нежности и заботы, то сложно было бы вообще поверить в существование его искренности. Как же у него сердце выдержало, ничего не сказать и не позвонить? Вот этого я совсем не понимаю.

Алия печально выдохнула:

– Да, я каждый день на почту бегала. Уже от людей, кто там работает, неудобно было. Бегала до тех пор, пока они мне не сказали: “Если будет письмо, мы тебе его на работу принесём”. Мне казалось, что все на почте уже надо мной смеются.

Лариса продолжила:

– Ты знаешь, я часто, если это приходится к  месту, вспоминаю хорошее выражение применительно  к таким случаям: “ Над ранами смеётся только тот, кто не бывал ещё ни разу ранен”. Опять это вездесущее общественное мнение, которое умудряется буквально во всё совать свой нос и во всех областях отравлять нам жизнь. Не переживай больше. Постарайся, во всяком случае. Теперь мы знаем ответ. Каким долгим иногда бывает наш путь к истине, хотя сама она приносит  быстрый эффект: либо ранит, либо радует. Но мне кажется, сейчас ты гораздо быстрее успокоишься,– Лариса решила подбодрить девушку,– не переживай, мы тебе здесь такого красавчика подыщем вдвоём! Смотри, сколько приличных парней в высшую комсомольскую школу начинает прибывать. Просто нам надо почаще куда-то выходить, а не сидеть сиднем в комнате, в четырёх стенах. А сейчас давай постараемся заснуть и завтра встанем, как новенькие копеечки. Согласна?! Завтра выходной и никто не запретит нам подрыхнуть часик-другой. Хотя тебе теперь сложно будет уснуть. Будешь снова прокручивать и обдумывать полученную информацию…

 

                                                           ГЛАВА VII

На следующее утро Лариса с Алиёй проснулись чуть позднее обычного и на завтрак не пошли.  Они быстро выпили  кофе и занялись хозяйственными делами, уборкой и стиркой.

А в обед в полном порядке, пошли в столовую, пообедали и от нечего делать присели на лавочку у красивой клумбы подышать свежим воздухом. Стоял чудесный осенний тёплый день. Воздух был  буквально напоён ароматом цветов, которые с особенной нежностью отдавали пространству свой последний, а потому особенно томный и нежный аромат, словно загадочный дух последнего любовного свидания. А последнее всё, как правило, самое сладкое: как поцелуй, как объятие, как дыхание. Лариса сказала мечтательно:

– Всё прекрасно у нас в Шевченко. И климат замечательный, и море, и тёплая поздняя осень. Но мне как творческому человеку всегда не хватает этой осенней красоты. Этого ковра из ярких осенних листьев, который с такой готовностью расстилает Матушка-природа под ноги алмаатинцев. Хоть их и убирают с центральных аллей, но если ты захочешь, ты всегда можешь найти место в парке, чтобы побродить именно  по ним…. И почувствовать, как они нежно и даже сексуально, оттого что призывно, пружинят под ногами. Я помню, что самое первое стихотворение в своей жизни я написала на первом курсе университета именно о листьях.

Алия попросила с улыбкой:

– Если помнишь, прочитай его. Сейчас, особенно  после  такого сытного    обеда, так и тянет на лирику.

Лариса ответила:

– Да ты, мать, я смотрю, так быстро стала циником и прагматиком, как мужчины. Это  они только  после сытного обеда воспринимают  даже само слово – лирика!

Алия улыбнулась, но промолчала, а Лариса продолжала:

– Да оно такое незатейливое. Хотя  я написала его в таком же красивом месте, в центральном парке Фрунзе, там тоже такая же неописуемая красота осенью. Ну, если хочешь, расскажу. И она вспомнила его:

Не могу надышаться

Я запахом листьев,

Не могу я вобрать

Пестроту их наряда,

Не могу я поверить,

Что это продлится

Лишь недолго,

Что эта минута

рядом…

Мне тоскливо от мысли,

Что скоро исчезнет,

Разлетится покров их

искристый,

Что не будем бродить,

Становясь вдруг  счастливыми,

Оттого, что в плену мы…

у листьев…

 

Алия сказала:

– Слушай, это самое первое твоё стихотворение?

– Именно так.

– Ну так оно,  для первого стихотворения, мне кажется  неплохим.

– Девочка моя, первое или  тысяча первое – это лишь статистика, а качество стихотворения всегда зависит лишь от состояния души автора. В одном из моих стихотворений есть такая строчка: “чем сильнее впечатленье, тем сильней о нём слова,  пусть руки прикосновенье, ощутимое едва…”

– Слушай, и это ты верно подметила,– охотно согласилась Алия.

– Это не я подметила,– тоже расслабленно от сытного обеда улыбнулась Лариса,– этому жизнь нас учит. Да и первое своё стихотворение я написала тогда, когда была, так сказать, безмолвно влюблена в одного своего преподавателя…   В то время  была  такая жечудеснаяосень. Времена  года, особенно такие яркие, как весна и осень, вольно или невольно, но всегда  рождают у нас в душе какие-то ассоциации. Помнишь, как у Пушкина бывали дни особенной поэтической плодовитости в болдинскую осень. Я бы тоже не отказалась там, в “Болдино”, сначала  влюбиться  в кого-нибудь стоящего, а потом по полной программе излиться в стихах… –  она улыбнулась,– хотя я вполне была бы довольна, если бы у нас, в Шевченко, была шевченковская золотая осень, да ещё на берегу моря…

Вдруг взгляд Ларисы привлекли двое мужчин, идущих по боковой аллее в сторону столовой. На первый взгляд выглядели они как Дон Кихот и Санчо Панса. Потому и обращали на себя внимание. Зато  второй её взгляд – конечно же!– остановился только на высоком мужчине! И она, буквально затаив дыхание, продолжала рассматривать его, пока они  приближались к центральной аллее. Лариса видела его в первый раз. Высокий худощавый мужчина,  своей яркой, даже  броской красотой был похож, скорее, на кавказца. У него были густые пышные, аккуратно постриженные и зачёсанные наверх  вьющиеся  волосы.

Тонкий изящный нос с небольшой горбинкой хоть и придавал лицу несколько  надменный вид, зато огромные чёрные глаза с пронзительным взглядом полностью выравнивали впечатление от этого невероятно привлекательного,  правильной формы, лица. Неординарного лица!

Как известно, в портрете человека, равно как и в его живом воплощении, в первую очередь взгляд падает на глаза и рот. Губы она не рассмотрела, потому что они были прикрыты черными, как смоль, пышными усами. Одет он был, что называется,  с иголочки. На нём был надет светло-серый, отменно сидящий на его высокой стройной фигуре, костюм. Пуговицы пиджака были расстёгнуты и  слегка разошедшиеся полочки пиджака позволили её взгляду полюбоваться его красивой светло-голубой рубашкой и модным галстуком. Галстук доходил ровно до верхнего края пряжки на ремне! Всё, словно по рекомендации высоких кутюрье или специалистов по бизнес-этикету!  Всё в нём самом и в одежде соответствовало самому утончённому вкусу. Чёрный ремень стягивал его стройную талию и сочетался с цветом туфель, что особенно нравилось  Ларисе во внешнем виде мужчины. Он   не шёл, а можно сказать,  нёс себя!  Горделиво, щеголевато и высокомерно! Хотя это, как ни странно, выглядело вполне естественно, потому что полностью соответствовало всему его внешнему облику.

Пока они  подходили  к столовой, Лариса также, не переводя дыхания,  разглядывала его из-за очков, а он, проходя  мимо скамейки, где они сидели с Алиёй, едва удостоил их своим сановным взглядом!  Но всё же  поднимался он  по ступенькам подчёркнуто упруго и  молодцевато, точно зная, что две пары  крайне вдохновлённых женских глаз  восхищенно смотрят ему вслед…

Как выяснилось несколько позднее,  этот сорокалетний красавец – Станислав Константинович Лучинский, польский еврей, первый секретарь одного из горкомов партии какого-то близлежащего от Алма-Аты города, тоже был здесь, в ВПШ, на месячной осенней сессии. Но в тот памятный день, когда Лариса его увидела в первый раз, это был просто поразительной внешней привлекательности горделивый мужчина. И за те несколько минут, пока они проходили с другом перед её взором, она могла лишь догадываться, кем он может быть. Преподавателем этого учебного заведения? Партийным боссом? Но партийные боссы от долгого сидения в мягком кресле, которое именуется гиподинамией, как правило, имеют избыточный вес, но этот настолько строен, что сними с него всего  три-четыре килограмма, и он будет уже казаться худым.

Это говорило о том, что либо он  активно занимается спортом, либо – желчный и злой по натуре. Но внешне он выглядел – просто супер! Очень красивый и, главное, непередаваемо яркий мужчина! Недаром же он  внешне так похож  на кавказца.

Лариса несколько секунд сидела, что называется,  с   открытым ртом!  Затем          восхищённо  сказала:

– О! Ля-ля! Вот это  да! Откуда он,  интересно? Кто он такой?! Кем он может  быть? И как здесь оказался? Я в первые дни его не видела. Я, что называется, рот разинула от восторга и удивления, а “сзинуть” его, как видишь, не могу!

Алия улыбнулась:

– Ну как же?  Ты  его разве не заметила, я его уже несколько дней вижу, правда, они сидят в другом крыле столовой  и приходят в столовую немного раньше нас.

Лариса,  не сбавляя своего восхищения, повторила:

– Вот это  да! Я обычно на такие явления-появления, как датчик на взрывчатку, реагирую. А не глазела по сторонам я оттого, что мне даже мысль в голову не приходила, что меня здесь, в ВПШ, может ожидать такой, поистине сказочный, сюрприз! Теперь мне остаётся одно: молить Бога, чтобы он никуда не делся и не исчез.  Надеюсь, с этого дня и у  меня,  как мне думается и чувствуется, – сказала Лариса с крайним воодушевлением в голосе,– появится интерес!

А если точнее, то уже появился. Будет на кого внимание обращать. А раньше я и по сторонам-то не смотрела в этой столовой, не надеясь встретить что-то для себя интересное. Все спесивые партийные боссы, которые ещё могут вызвать какой-либо интерес, не станут питаться в обычной студенческой столовой, они, наверняка,  предпочтут ресторан или кафе. Но кто этот незнакомец? Он  замечательно недурён собой!

Алия улыбнулась:

– Недурён, это слишком слабо сказано. Он замечательно  хорош собой, я    бы так сказала.

Лариса продолжила, тоже с улыбкой:

– Вот теперь и я вижу, что ты начинаешь потихоньку исцеляться от своих прежних страданий, если уже в состоянии дать точную и ясную оценку мужской красоте.

 

И с этого дня все мысли Ларисы были направлены на,  пока что  неопознанный, объект.  Утром  “объект” с другом, которого, как тоже  выяснилось несколько позднее, звали Аман, на завтрак не приходили. Иногда Лариса слегка подшучивала при Алие над этими странными приятелями, потому что г-н Лучинский и Аман были полной противоположностью друг другу. Чисто как два вышеупомянутых литературных героя. Аман был как раз совсем невысокого роста, плотненький, даже с небольшим животиком. И костюм не сидел на нём так щеголевато, как на  его суперном приятеле. Но Аман имел внешность того восточного человека, глубина которого не во внешнем облике, а во внутреннем содержании. Внешне он имел обычное полноватое лицо, но чистое и приятное, обрамлённое обычной мужской короткой стрижкой. Но глаза! Почти всегда сощурены в доброй улыбке. Такие восточные глаза, как правило, всё видят, всё понимают и, главное, всё  замечают! Улыбаются вполне дружески, но в глубине глаз постоянно идёт напряжённая внутренняя работа мысли.

Одна добрая улыбка, предназначенная тебе, а за ней – фотографическая память и  размышления о том, кто ты? Что ты? Откуда, что из себя представляешь, чего от тебя  можно ждать и так далее…  По всему было видно, что Аман – очень  интересный собеседник и хороший приятель.

Как выяснилось некоторое время спустя, г-н Лучинский и Аман тоже жили в одном боксе, в двух отдельных комнатах. Потому и ходили  всегда вместе, что  учились тоже в одной группе.

 

Лариса с Алией мчались теперь каждый день домой, чтобы увидеть в столовке предмет столь глубокого обожания. Потому что г-н  Лучинский стоил этой поспешности по всем, как говорится, статьям. Даже Алию интриговал этот начинающийся интерес Ларисы.

Но внешне эта её симпатия, естественно, никак не проявлялась, интерес – на уровне мысли. К тому же, и  она с удовольствием и некоторым внутренним тщеславием отметила, что изо всех “завсегдатаев” столовой он,  теоретически, тоже выделил именно её. Потому что время от времени она чувствовала на себе его взгляд. Этому обстоятельству способствовала и её манера одеваться. Так как курсистки и студентки ВПШ все были одеты строго в юбки, а Лариса  привлекала к себе внимание, появляясь в модных, в обтяжку, джинсах или в брюках.  А после того, как она убедилась, что “объект” точно выделил её из толпы, естественно, старалась одеться привлекательней и являться в столовку именно в то время, когда туда приходили друзья. Раньше Лариса с Алиёй мчались в столовую чуть ли не первыми, а теперь слегка медлили, подгадывая ко времени появления в столовой г-на Лучинского и Амана.

К своей внутренней радости, она тоже отметила ускоряющиеся шаги друзей, когда они с Алиёй подходили к очереди. Но внешне это опять-таки никак не проявлялось. Это и был любимый стиль поведения Ларисы в отношениях с мужчиной – скрытая игра! Ибо внутреннее напряжение  и связанные с ним ощущения дают самый стойкий и длительный эффект  эмоционального удовольствия. Это она уже знала по своему опыту и  опять же внутренне гордилась этими  познаниями мужской природы и мужской сущности.

Это “присматривание” друг к другу продолжалось несколько дней. Затем она решилась на манёвр, который  входил в её расчёт. Лариса попросила Алию:

– Дружочек, давай постоим и как только увидим, что они идут из своего корпуса, пойдем к столовке. Мне так хочется постоять в очереди рядом с ним, точнее, сразу – за ним. Так и сделали. Лариса подошла и встала в очередь сразу за Станиславом.

В любой столовке, и эта не исключение, есть так называемая “зона сдерживания” голодных и страждущих очередников  в виде металлического или деревянного “ограничителя”, который ближе к раздаче позволяет, точнее,  вынуждает очередь двигаться к вожделенному изобилию строго по одному, плавно пододвигая свои пустые разносы уже к самому “забору” пищи…

Но сегодня Лариса радовалась только одному, что её замысел удался, и она несколько счастливых минут может находиться рядом со своим принцем, прямо за любимой спиной… Тут впервые она почувствовала не только свой настоящий интерес к нему, но и свое первое влечение… Причём, не только свой, но и его интерес, и его влечение…

Существует представление, что собственное  биополе человека имеет диаметр примерно около метра,  именно поэтому ряды стульев в конференцзалах и других общественных местах  расположены с таким расчётом, чтобы люди не сидели слишком близко друг к другу, а  у каждого сохранялось какое-то собственное пространство, чтобы хорошо работал “соображай”. Ведь каждый, если ему не комфортно  рядом с каким-то человеком, старается тут же слегка отодвинуться от него.

Но в  данном конкретном случае Лариса не только приблизилась к его биополю, но энергично вторглась в него, и, судя по всему, он  против этого вовсе не возражал. Она стояла сразу за его спиной, якобы подталкиваемая очередью,  а на самом деле, только своим собственным интересом и любопытством. Причём так близко, что могла бы легко коснуться губами его спины… А он точно знал, что она рассматривает его красивые блестящие волосы,  любуется формой его стройной шеи… Станислав заметно нервничал, переминаясь с ноги на ногу. Это было  не заметно для других, но яснее ясного говорило ей о его  собственном волнении, ибо есть такой красноречивый язык, как язык телодвижений, который невозможно скрыть или подделать. Ведь она стояла совсем рядом столько долгих  минут… Столько нежных минут!  И он точно знал, что она так же легко читает его, как и он  её…

Вот тут-то и начались “вихри”! Но не враждебные, а вихри непреодолимого стремления,  и они порождались  внезапно охватившим их обоих  влечением, этим сладким трепетом, который вдруг и одновременно, мужчина и женщина начинают испытывать друг к другу… Какое это сладкое  чувство – взаимный интерес и взаимное притяжение!

И какая там еда?! О чём речь?! Они могли бы сколь угодно долго насыщаться и наслаждаться друг другом!  Но  вместо этого, испытывая абсолютно одинаковые ощущения удивительной взволнованности, степенно двигались к раздаче. Ведь партийные боссы, особенно такого высокого ранга и принадлежащие к высшей касте, как правило, внешне всегда очень сдержанны.

Лариса подумала: “Да и мы, учащиеся леди, не лыком шиты! Посмотрим, как  дальше будет разворачиваться этот скрытый поединок!” Ибо она точно знала, особенно после сегодняшнего не противостояния, а “рядом стояния”, что  его интерес к ней столь же высок, как и её собственный.  Стало быть, обещает быть стойким.

К тому же Лариса боковым зрением наблюдала, что во время этого обеда у него был не такой уж активный аппетит, впрочем,  как и у неё. Они сидели за одним из соседних столиков, и она замечала, что он как бы несколько невпопад отвечал на вопросы Амана, хотя обычно за обедом они очень оживлённо о чём-то беседовали.

Но этими внутренними переживаниями особенно ни с кем не поделишься, потому что их сложно облечь в слова, да и стоит ли?! Алия слишком молодая девушка. Скорее всего, она ещё не ведала подобных страстей, испытывая только периоды  нежной влюблённости. Зато Ларисе так приятно было “ворошить” в себе  эти новые, но такие явные и захватывающие – истинные ощущения  женщины, которые пришли сами  или она взрастила в их себе, находясь  несколько минут за спиной  Станислава. Какие они сладкие! Она снова и снова мысленно возвращалась к ним, добавляя, тем самым, в них огня и эмоций. Она думала с томительным чувством:  “Боже мой, а ведь я могла бы даже приклонить свою голову к его спине… Или даже обнять его за  столь стройный стан… “   И всё это было бы захватывающе и чудесно! Ведь там уже сложно было разобрать, чья мысль была более обострённой и более настойчиво стремилась коснуться другого, его или её? И теперь они все ещё продолжают думать друг о друге. Ведь он находится не далеко, а всего лишь в соседнем корпусе, и завтра они снова увидятся! “Подумать только! Какая прелесть!”–  радостно думала она.

И что он тоже думает о ней, в этом она была уже уверена. Хотя бы потому, что он здесь, на курсах, более свободен, его многочисленные партийные дела не сваливаются на голову одно за другим. И у него тоже есть прекрасная и столь редкая возможность слегка помечтать, ибо во все века утверждалось, что в преддверии Любви, мужчины и женщины абсолютно одинаковы.  До такой же степени одинаковы, как и они со Станиславом. Она, даже не отдавая себе отчёта, была  в этом абсолютно уверена.

 

 

                                                  ГЛАВА VIII

 

Сама по себе лекционная жизнь Ларисы и Алии шла своим чередом. Простое посещение достаточно утомительных лекций, которые, однако, подруги не пропускали. Но в самой группе ни Алию, ни Ларису никто и ничто не интересовало. И  сразу после лекций они спешили домой, в своё временное пристанище, хотя и здесь они были, по сути, чужачки. Жили тихо, как и обещали секретарю парткома, полностью придерживаясь правил общего жития.

Этой осенью было особенно много заочников, наверное, как и каждую осень. И все они внешне вели себя степенно и благопристойно: не только в буфете, но и на лестнице уступая дорогу друг другу.

Однажды вечером Лариса с Алиёй, проходя мимо главного учебного корпуса, увидели  и прочитали объявление о том, что вечером в концертном зале состоится лекция-семинар для журналистов ВПШ. Поскольку приглашались все желающие, Лариса живо отреагировала на информацию, предложив Алие:

– Алия, давай сходим! Там уж точно  должно быть что-то интересное.

Алия живо согласилась:

– Давай! Всё равно дома делать нечего, глядишь, в чём-нибудь и      просветимся.

Лекция и в самом деле оказалась интересной и познавательной, потому что её проводили профессиональные журналисты, они рассказывали о секретах мастерства с примерами, перемежая их то смешными, то любопытными подробностями. Правда, она была всё же более интересной для Ларисы, потому что во второй её части речь шла о поэзии.

Лариса, слово за слово, как это обычно бывает на таких мероприятиях, познакомилась с рядом сидевшим молодым светловолосым мужчиной. Он оказался не только журналистом, но и поэтом. И вёл себя при этом вполне просто и дружелюбно. Он  с улыбкой представился женщинам:

–  Меня зовут Владимир. Я здесь на сессии, осталось всего два экзамена, и я          отстрелялся!  Я – заочник.

Лариса назвала  своё имя и сказала:

– То обстоятельство, что вы пишите стихи, особенно заинтриговало меня, Владимир. Я, честно говоря, очень сильно мечтала встретиться здесь с кем-нибудь из пишущих людей. Желательно, конечно, с кем-нибудь из профессионалов. Мы тоже здесь  на курсах повышения квалификации, только в другом институте.

Владимир улыбнулся:

– Так вот оно что! А то мы все здесь ломаем голову над тем, откуда вы взялись и что здесь делаете. Все ведь заметили, что вы учитесь не  у нас, – он окинул Ларису взглядом,– да и одежда у вас более вольная, чем у наших студенток. Все видят вас в столовке, но никто не знает, откуда вы.  Теперь всё выяснилось,  – и он  дружелюбно предложил,– ну что же, давайте посидим вечерком в красном уголке общежития, пообщаемся. Тем более что я тоже живу с вами в одном корпусе. Вы же ведь во втором общежитии остановились?

Лариса ответила:

–  Именно так. А почему мы вас раньше не видели?

Владимир улыбнулся:

– «Слона-то я и не приметил»!  Если не заметили, то причина одна, значит            – неприметен! Думается, мы сразу отмечаем тех, кто нам интересен.

«Это точно! Точнее не бывает!» – подумала Лариса о   Лучинском. Вслух сказала:

– Хорошо, давайте встретимся, мы согласны. Мы зайдем  туда после           буфета.

 

Вечером Лариса с Алиёй зашли в буфет, расположенный в их же общежитии, выпили по стакану кефира и направились в красный уголок.  Владимир уже ждал их. Стихи свои он читал размеренно и профессионально, но они, в большинстве своём, были на военную тематику, которая Ларису не сильно интересовала.  К тому же, она сразу заметила, что у него кое-где значительно хромает рифма, и дальше  слушала его стихи уже из чистой вежливости.  Но всё же чуть позднее она решилась дать почитать ему свои стихи.

Владимир  сказал после того, как прочитал свои:

– Теперь вы прочитайте мне что-нибудь из своих сочинений, если   помните что-нибудь наизусть.

Но Лариса читать свои стихи не стала и смущённо сказала:

– Не знаю, может быть, мои стихи не будут звучать серьёзно по мнению     слушателя этого солидного заведения, возьмите и сами почитайте.

Владимир  с улыбкой  сказал:

– Да, брось ты, Лариса, преувеличивать!  Читай!

Но Лариса возразила:

– Знаешь, не могу. Может быть, настрой не тот, почитай сам, – и она протянула ему стопку листов, – если тебе интересно, прочитай сам. Единственное, о чём я тебя, Володя, попрошу, и это я делаю всякий раз, когда даю свои стихи почитать какому-нибудь новому человеку. Отложи, пожалуйста, в одну стопку те стихи, которые тебе понравились или  затронули душу. А в другую – слабые, на твой взгляд, стихи.

Владимир взял  листки и начал читать. Лариса волновалась и сначала не понимала, в какой из стопок листков становится больше, но затем заметила по текстам стихотворений, которые она знала зрительно наизусть, что стопка постепенно растёт именно с теми стихами, которые ей нравились самой, что очень обрадовало её как автора. И она начала уже с удовольствием наблюдать за выражением его глаз, чтобы сразу интуитивно определить, какое стихотворение произведёт на него большее впечатление. И в этом случае, даже ещё не перемолвившись с читающим ни единым словом, могла уже с точностью определить, близок ли этот человек ей по духу или нет. Просто судя по тому,  в какие стопки он раскладывает её стихи. И если листки попадали в ту сторону, в которую по её представлению они должны были попасть, то  всё в порядке.  Ей уже становилось интересно наблюдать за глазами читающего. И она начинала ощущать симпатию и расположение к читающему, хоть и совершенно чужому человеку, только на основании внутреннего созвучия.

К её удовольствию Владимир, как она и предполагала, отложил в одну стопку  все нравившиеся ей самой стихи, а затем сказал:

– А ты знаешь, Лариса,– обратился он к ней после того, как прочитал последнее, – очень неплохо. Очень даже неплохо! Могу сказать определённо одно: ты пишешь лучше, чем я. У тебя очень убедительная и яркая рифма. А ты где-нибудь печаталась?

Душа Ларисы мгновенно расположилась к Владимиру, как к собрату по перу, именно оттого, что у него хватило  решимости откровенно признать чьё-то превосходство, что для пишущих весьма непросто. И она уже вполне доверительно   ответила:

– Нет, всё только пытаюсь. Мне так хотелось получить литературную консультацию у самого Олжаса Сулейменова. Я несколько раз спускалась вниз, чтобы позвонить ему, но его секретарша всё  время отвечает одно и то же: «Его сейчас нет». А на вопрос: «А когда будет?», отвечает, что она не знает. Так что у меня шансов практически никаких! Да к тому же сейчас к сожалению не то время, когда именитые и маститые  авторы оказывают протекцию новичкам  просто по широте душевной. Для выявления молодых и одарённых авторов.  Просто так, из благородных побуждений.

– Да, в этом ты права, – ответил Владимир,– на своей, как говорится, шкуре испытал  данное утверждение, но надо продолжать попытки. Во что бы-то не стало надо продолжать попытки. Постарайся встретиться с редактором журнала «Простор» – это очень значительный в республике журнал, да и редактор там толковый, насколько я слышал.

– Толковый-то толковый, да толку что? – проговорила Лариса нечаянный каламбур,– туда не попадёшь и не пробьёшься. Даже встретиться с ним вряд ли удастся.

– Так ты делай новые и новые попытки, ты же прекрасно знаешь, что нам, пишущим людям, более чем кому-либо нужно быть менеджерами в своем труде и деле. Кто за нас будет стараться? Это тебе не Запад, где у всех творческих людей есть, – Владимир улыбнулся,– по-нашему – толкачи!

Вдруг Владимир вскинул на неё свои большие серые глаза и воскликнул:

– Лариса, держись лучше за стул, а то упадёшь. Мне сейчас такая потрясающая мысль в голову пришла. Я собираюсь тебе такую новость сообщить – точно упадёшь!

Лариса сказала с недоверием:

– Да, ладно, Володь, не интригуй. Это мы, пишущие люди, быстро находим общий язык и начинаем беззлобно подшучивать друг над другом.

Владимир дружески опустил на её руку ладонь и проникновенно сказал:

– Нет, Лариса, я серьёзно. Отгадай, кто каждый четверг приходит к нам в спортзал, чтобы играть в волейбол?! Каждый четверг, зафиксируй это в памяти.

Лариса всё ещё с недоверием в голосе спросила:

– Кто?! Ты так таинственно и многозначительно говоришь, что можно        подумать,  сам Президент Республики Казахстан приезжает играть в этот             спортзал.

– Это ты уже слишком высоко взяла,– ответил с    улыбкой      Владимир, –

а с другой стороны, что здесь удивительного? Президенты что ли не тренируются? Им более, чем кому-либо необходимо быть в хорошей физической форме при таких сверхнагрузках. Вон американский президент бегает по утрам в такой же спортивной форме, как и все остальные. Спортивная одежда, как и сама спортивная форма, у всех мужчин независимо от должности и сана одинакова.

– Да, но американский президент бегает в собственном ранчо.

Владимир продолжил:

– А к нам сюда приезжает играть сам  Олжас Сулейменов. Вот ты и сможешь с ним встретиться после тренировки,– сообщил воодушевлённый  Владимир и гордо ждал её реакции.

– Ну да! – сказала Лариса крайне недоверчиво,–  станет он общаться со мной, когда он будет взмыленный и выжатый после игры. Как же, станет он делать передо мной реверансы политеса. Хотя, да! Эта новость стоит того, чтобы свалиться от неё со стула. Спасибо, друг мой, за информацию. Я обязательно по твоему совету приму это к сведению.

– А что? – не сбавлял энтузиазма Владимир,– вот возьми и подкарауль его! Вдруг тебе и в самом деле повезёт?! Вдруг он расположится к тебе в короткой беседе и назначит тебе встречу в своём офисе?  Ты неплохо выглядишь, так что тебе есть смысл рискнуть,– улыбнулся Владимир, – это у нас, мужиков, шансов нет встретиться с ним за чашкой чаю.  Он держится очень отстранённо и неприступно.

Лариса с искренней признательностью в голосе сказала:

– Спасибо тебе, золотко, за моральную поддержку! Но всё это, как мне не без «резону» думается,  из области фантазий. Я  слышала, что у него сейчас период творческого застоя. Он сам ничего сейчас не пишет и работает на киностудии. Я и туда ему звонила, но один и тот же скрипучий голос отвечает: «Олжаса Умаровича нет», – и как бы  предупреждая следующий вопрос о том, когда он будет, сразу же отвечает,–  а когда он будет, он не докладывает». Поэтому я уже совсем отчаялась. А здесь всё действительно прямо по пословице: «На ловца и зверь бежит».

Владимир рассмеялся:

– Ну, это такой зверь, которого голыми руками не возьмёшь! Здесь особый подход нужен. С ним пытались встретиться наши ребята из ВПШ, да и то у них ничего не получилось. Так что тебе, Лариса, остаётся уповать на благосклонность господина Случая. Но ты всё же постарайся его поймать. Я думаю, что с такими стихами, как у тебя, есть основание рискнуть! А шанс – это уже как выпадет?! Стихи явно неплохие. И если тебе повезёт, чтобы он хотя бы взял их в руки, то, мне кажется, он ими обязательно заинтересуется.

– Спасибо, Володя, за доброе слово. Так что в следующий четверг мы         будем с Алиёй на посту  у спортзала. Верно, мой  настоящий друг Алия?

Алия  быстро подхватила:

– Разумеется, мне и самой интересно увидеть такую величину в живом воплощении.

Лариса поблагодарила Владимира за встречу, за поддержку и за идею. А    сама, поднимаясь по лестнице на второй этаж, сказала Алие:

– Вот видишь, дружочек, госпожа Фортуна поворачивается к нам своей светлой стороной, своим праздничным лицом, предвещая встречу с такой знаменитостью.

 

                                                              ГЛАВА IX   

 

Что касается самих курсов, то там всё шло своим чередом, Лариса с Алиёй уже привыкли  к нагрузке, и рука уже не так уставала от шестичасового постоянного писания. В студенческом городке тоже постепенно наступило привыкание. Все уже  достаточно примелькались друг другу.  Хотя они и продолжали ловить  недоумённые взгляды  студентов ВПШ: «Кто такие, куда исчезают утром, откуда возвращаются днём?..» Лариса с Алиёй продолжали привлекать их взгляды своей яркой и свободной по форме и стилю одеждой. Правда, Алия из-за своей, как она считала, излишней худобы, всё же предпочитала носить платья, зато Лариса меняла одежду каждый день. Либо джинсы с яркими батниками, либо модные в тот сезон брюки «банан» с блузками. На их курсах это не возбранялось. Каждый одевался как хотел.

Лариса всё так же продолжала ловить на себе заинтересованные взгляды г-на  Лучинского, но он постоянно был в окружении своих «партайгеноссе». К тому же такие люди никогда прямо не знакомятся, они всегда, в соответствии со своим саном, идут кружными путями. Но иногда он всё же не успевал отвести свой красноречивый взгляд, который говорил, что он явно разглядывает её и присматривается к ней.  Случалось даже так, что они с Аманом, уже отобедав, продолжали сидеть за своим столом, поджидая появление Ларисы с Алиёй, если те запаздывали. Лариса, отметив это обстоятельство, тоже дарила ему ответные реверансы: иногда они с Алиёй тоже сидели и ждали их появления. Пока только таким образом выказывались акты вежливости и дружеского расположения  заинтересованных сторон друг к другу.

Лариса обратила внимание на то, как часто он меняет костюмы, которые один лучше другого сидят на его стройной фигуре. Она даже как-то сказала Алие:

– Интересно, этот господин целый гардероб сюда привёз, что ли?

На что Алия  предположила:

– Скорее всего, он где-то недалеко живёт от Алма-Аты и бывает  часто дома, оттого и выглядит, как настоящий франт. Тогда они ещё  не знали, кто он по национальности и постоянно гадали.

Алия сказала:

– Он явно – кавказец! Хотя, конечно, точно не определишь. Просто мужчины-кавказцы,  особенно если они занимают высокий пост, любят одеваться с шиком.

Лариса улыбнулась:

– Здесь ты, птенчик мой, не совсем права. Ибо мужик любой национальности, если  прорывается к власти, то уж абсолютно во всём обожает прелести своего статус-кво, то есть, своего престижного положения. Насколько я знаю, во всяком случае так у нас, все партийные боссы  на определённых складах могут купить всё самое лучшее, собираясь на очередной партийный съезд.  Я по своему  мужу это знаю. Уж чего-чего, но пыль в глаза пускать своим престижем – это их любимое занятие. Кто поважнее да посолиднее, так к тем и вовсе ни на какой козе не подъедешь. Но этот красавчик, кто бы он ни был, а он явно не из простых, мне очень даже по душе! Я просто обожаю взгляд его пристальных тёмных и загадочных глаз.

Лариса всякий раз, когда ей удавалось украдкой взглянуть на  Лучинского, любовалась его высоким лбом, идеально обрамлённым шапкой волнистых тёмных волос. И лишь у самых висков в его чёрных волосах  виднелось несколько  посеребрённых волосков, что придавало ему особый шарм. Ей всё больше нравился взгляд его больших выразительных – бархатных глаз. Просто замечательных, просто неотразимых глаз…

Плюс этот новый тёмно-серый костюм с едва заметной полоской придавал его облику  неповторимо-щегольской вид. Она обратила внимание и на рубашку, и на галстук, и ни к чему у неё не возникло претензий, всё идеально подобрано по тональности. Это явно говорило либо о его собственном вкусе, либо о вкусе его жены. Но бывает и так, что мужчина сам  подбирает себе одежду. И сам по себе  одевается со вкусом, тогда как его жена сама выглядит так, что без слёз не взглянешь.

Причём, не надо далеко ходить, у неё на работе имеется в наличии точно такая же метаморфоза: их главный экономист  Николай Евгеньевич всегда одет с иголочки, в то время как его жена, тоже занимающая довольно высокий пост, ходит всегда в одной и той же кофте-«лапше». Так она ещё умудряется  сушить её на  батарее, отчего  её спину, практически, до следующей стирки, украшает поперечный  рисунок рёбер батареи.

 

Но к внешнему виду г-на Лучинского, даже при самом придирчивом взгляде, придраться было абсолютно невозможно. Лариса с лёгким тщеславием подумала о том, что, может быть, это именно для неё он подаёт себя  в столь выигрышных вариантах. В последние дни к их с Аманом компании добавились ещё двое мужчин. Один, по внешнему виду, кореец, а другой – казах. Оба тоже симпатичные, хорошо одетые и представительные. По всему видно, что  этого же поля ягоды. Теперь они на обед уже ходили вчетвером. Но, и это вполне естественно, все присутствующие в столовой дамы не сводили глаз только с

г-на Лучинского. А Ларису приводило в полное к нему расположение то обстоятельство, что в его гардеробе всё продумано от цвета рубашки и галстука до цвета носков и туфель. Ничто не отталкивало её в его облике, наоборот, только всё притягивало и привлекало…  Причём, с каждым днём всё сильнее…

Алия, видя с каким  удовольствием Лариса  поглядывает на объект своего обожания, как-то сказала ей:

– Приятно, что нам начинает везти. Посмотри, на тебя обратил внимание самый красивый мужчина, с таким тонким вкусом в одежде, такой холёный и такой представительный, просто глаз не отвести.

Польщённая Лариса с готовностью ответила:

– Сама знаешь, если началась полоса везения, надо использовать эту возможность. Нам надо и для тебя присмотреть  приличного мальчика из высшей комсомольской школы. Тем более что кроме культурной программы, которую мы с тобой запланировали и приобрели на неё соответствующие билеты, здесь каждый вечер  крутят кино. Глядишь и познакомишься с кем-то. Нам надо только не сидеть взаперти,  а показываться на людях. Ладно, я – мужняя жена, а тебе обязательно надо использовать этот шанс. Было бы совсем непростительно упускать его. Здесь столько достойных претендентов на  твоё красивое личико и на твою прелестную фигурку, я же вижу, как на тебя заглядываются местные мальчики. Сюда самых лучших отправляют партийцы для получения знаний и для подготовки соответствующей смены для партийной элиты.

 

Но в этот вечер не было фильма, и Лариса с Алиёй спустились в буфет что-нибудь перекусить. Дело в том, что в общежитиях ВПШ запрещалось готовить пищу в комнатах для проживания. Это только они вдвоём потихоньку использовали кипятильник для чая  или кофе. А в остальных комнатах дежурные строго следили за порядком. Для того, чтобы  студенты могли поужинать вечером, в каждом общежитии до самого позднего вечера работали буфеты, где продавались  бутерброды, булочки, коржики, чай, кофе, кефир, молоко… Поэтому всегда можно было спуститься в буфет и что-то перекусить. И Лариса с Алиёй заходили иногда в буфет  выпить по чашке чаю. Вот и сейчас они взяли по чашке чаю с бутербродом и сели за столик.

Вдруг в буфет вошёл с приятелем высокий молодой человек в белой рубашке. Этот молодой казах сразу привлёк внимание Алии прекрасным цветом лица и своей яркой внешностью. Она шепнула Ларисе, сидевшей  вполоборота к входной двери:

– Лариса, ты только  взгляни, кто к нам пожаловал!

Лариса  посмотрела на  парней, подошедших к раздаче, и восхищённо         сказала:

– Вот видишь, как к нам благосклонна судьба?! Это как раз то, что нам надо. Это как раз и есть наш герой! Лучшего нам не надо, потому что лучше, наверное, не бывает. Каков!  Сразу видно – белая косточка!

Алия сказала, едва переводя дыхание от восторга и с мгновенно       порозовевшими щёчками:

– Ещё какая белая! Белее не бывает! Лариса, я кажется влюбилась с первого взгляда! Какой парень!

Лариса улыбнулась:

– Вот это по-нашему! Влюбляться, так сразу! Чего тянуть? У нас на это времени просто нет. Хоть повздыхать вволюшку – и то отрадно. Но у тебя, думается, гораздо больше шансов.  У молодых ведь всё  гораздо проще. Влюбляйся на здоровье!

Алия прошептала, ещё больше зардевшись, теперь уже как маков цвет:

– Я, кажется, так и сделала.

Лариса весело сказала:

– Вот и чудненько! Вот и славненько! Теперь вместе будем страдать! Не     всё же мне одной?! Теперь у каждой из нас есть свой объект для мечтаний.

 

Все последующие дни Лариса  с Алиёй видели этого парня и в столовой, и в кинотеатре, и просто на  аллеях внутреннего  двора в студенческом городке. Но весьма огорчало их то обстоятельство, что за ним буквально стайками ходили девушки-студентки. А он, естественно, зная о своей неотразимой внешности, небрежно шутил то с одной, то с другой. И у Алии началась новая полоса страданий, как это обычно бывает у оставленной любимым парнем девушки. Проходит прежняя боль и появляется новая. Но теперь она постоянно думала, как же с ним познакомиться.

Перед сном Лариса, улыбнувшись, сказала ей:

– Теперь у нас с тобой одинаковая задача, увидеть своих любимых во сне,  поскольку наяву у нас с тобой нет никаких шансов подступиться к ним. Потому что мы здесь с тобой, как бы сбоку на  припёке, но мы с тобой ещё себя покажем, –пошутила она, –  во всяком случае, мы себя в обиду не дадим.

И каждая из них, засыпая, думала о своём. Лариса с трепетом в сердце вспоминала, как она стояла  прямо за спиной г-на Лучинского. Вспоминала, как он нервничал… Даже несколько раз пытался встать к ней вполоборота, но так и не решился взглянуть ей прямо в глаза. «Значит, он всё-таки застенчив, – с нежностью подумала она, –  а если застенчив, значит неравнодушен, так как это, по вековым женским понятиям, первый и самый верный признак неравнодушного сердца…» Она снова подумала о том, что если бы она склонила свою голову к его спине, она как раз бы оказалась на уровне его лопаток…

 

Ах, сколько в нас бродит тайных желаний! Тайных, но таких – почти физически  ощутимых и явных! Не произнесённых, потому что – непроизносимых. Невысказанных, потому что их непросто сформулировать. Иногда самая прелесть этих тайных желаний и заключается именно в том, что они не облечены в слова, ибо, как только  попытаешься передать их  словами, они сразу перестают волновать воображение. И лишь будучи непроизнесёнными, они сами и даже  воспоминания о них продолжают волновать душу долгие годы… Потому что это и есть сокровенная жизнь души!

А к ней, как к самой драгоценной шкатулке с самыми  потаёнными мыслями, желаниями, образами, может подобрать ключик, даже мысленно, только сам владелец этой самой души. Но эти тайные желания, именно будучи непроизнесёнными и большей частью не сформулированными даже для себя, ибо в этом нет необходимости,  всё же продолжают жить в  нас и в наших воспоминаниях своей властной жизнью, диктуя нам порой свои  непререкаемые условия. Мы сами иной раз, по той или иной причине, рискуем попасть во всё большую зависимость от этих  невидимых деспотов. И лишь некоторые из них, опять же по их собственной прихоти, желают быть исполненными,  хотя бы в воображении…

Например, Лариса тогда не осуществила своего желания: не приклонила свою голову к его спине, но точно с такой же трепетной нежностью она вспоминала об этом своём желании спустя много лет, и именно – то! – чувство и связанные с ним ощущения, которые она пережила в те минуты, всплывали в её памяти, причём всякий раз  с удивительной отчётливостью и остротой.  Сейчас же, размышляя об этом, она всё больше укреплялась ещё в одном своём тайном желании – обязательно познакомиться с этим мужчиной!

Но тоже непременно и обязательно: каким-то достойным образом – без дешёвого кокетства.  К тому же  она была уверена в том, что их уже связывает невидимая и прочная нить хоть скрытого, но всё усиливающегося взаимного интереса друг к другу.

Если даже Алия, неопытная молоденькая девушка, почувствовала волнение этого надменного господина. Когда они вышли из столовой, Алия   спросила:

– А ты заметила, Лариса, как твоя симпатия  нервничал, когда он стоял впереди тебя с разносом? Это даже я почувствовала.

Лариса хотела  сказать ей:

– А ты не представляешь, что со мной творилось!

Но это уже были нюансы опытной женщины, которая на пути к самому моменту знакомства, как правило, не имеет привычки  афишировать  эти нюансы перед самим финишем. Так как имеет обыкновение сама  определять  свой результат. И непременно только в первые секунды  после финиша.  А Алия, несмотря на то, что Лариса промолчала, продолжила:

– Тебе, Ларисочка, повезло, на тебя обратил внимание самый красивый мужчина из всех тех, кого мы видим здесь. За эти несколько дней все уже друг другу примелькались. Слушай, Лариса, у меня есть хорошая идея! У меня здесь в ВПШ учится землячка. Она, как и ты, из Шевченко. Она учится уже на последнем курсе. Наверняка, у неё и связи есть в деканате или в ректорате. Давай наведём справки про этих двух красавчиков?! Пригласим её в столовку вместе с нами, пусть она их увидит, чтобы имела представление, о ком идёт речь. И она попытается узнать про них.

Лариса с готовностью отозвалась:

– Логично мыслишь, птенец! Это очень хорошая идея! Я бы тоже с удовольствием узнала что-нибудь об этом  «инкогнито»!

 

 

 

 

                                                        ГЛАВАX

 

И этим же вечером инициативные подружки, не откладывая идею в «долгий ящик», отправились к  Маншук. Она встретила своих землячек очень радушно. Достаточно высокая симпатичная молодая женщина, с открытой очаровательной улыбкой на приятном смуглом лице, сразу пригласила   гостей  к накрытому столу. Сказано, что глаза – это зеркало души, а всё лицо это, разумеется, зеркало всей сути человека. Лариса где-то читала, что порочные мысли человека, такие, как зависть, злость, гнев, постоянная раздражительность или внутренняя агрессия и так далее, с годами даже мимические мышцы натягивают в определённых направлениях, отчего всё лицо покрывается некрасивыми, но уже вечными, складками, красноречивее всего свидетельствующими о тех или иных скрытых пороках самой души. Даже если внешне человек и старается всеми силами и способами скрыть их.  Словесно, мнимым радушием  или как-то иначе….

И в самом деле иногда достаточно только взглянуть на лицо и по его крайне натянутому выражению  можно точно определить и сложить полное представление о том, с кем имеешь дело. Особенно характерно поджатые губы… А иногда одного взгляда на его лицо вполне достаточно, чтобы увидеть «пол и потолок» человека…

Маншук было на вид лет 28-30,  плотненькая, но вся такая до макушки – приятная, располагающая и домашняя. И всё в её комнате, точно так же, как и она сама, дышало чистотой, покоем и удивительной добротой. Она тут же подсуетилась и понаставила  на стол всего, что  по меньшей мере удивительно для обычной студенческой общаги.  Даже домашнее варенье успела сварить на днях. И теперь угощала их с полным радушием. Лариса сама внутренне удивилась, что чувствует здесь себя легко и комфортно, словно она находится у своих близких друзей. Посидели, выпили чаю с  её  вкуснейшим сливовым вареньем и постепенно изложили ей свою просьбу.  Но на предложение пойти с ними в столовую Маншук возразила:

– Ой, девочки, мы, старожилы, так сказать, вообще в столовку не ходим. Мы всё сами себе готовим. У себя. Но вам повезло: у меня есть одна хорошая девушка, она работает в секретариате партийной организации ВПШ. Я думаю, ей вполне по силам навести эти справки. Только как я ей объясню, о ком именно идет речь?

Тут в разговор вмешалась Лариса, она сказала с улыбкой:

– Маншук, дорогая, так это же проще простого. Скажи  ей, что речь идёт о двух самых красивых мужчинах в ВПШ. Один, тот что постарше – партиец, а тот, что помоложе – комсомолец. Вот и всё.  Один лет сорока – сорока двух, высокий и стройный, прекрасно одетый красивый брюнет со жгучими глазами, похожий на кавказца. Всё время ходит с коллегой, невысоким, приятной наружности казахом, примерно его лет. А красивый молодой человек, казах лет двадцати восьми, постоянно ходит только в белых рубашках с красивыми яркими галстуками и в  чёрных брюках. Да что здесь мудрить? Они же сразу бросаются в глаза.

Маншук  удивилась:

–  Неужели у нас тут, по территории ВПШ, такие особи гуляют? Ты так      ярко описала этих мужчин, что мне самой захотелось увидеть их.

Лариса, улыбнувшись, ответила:

– Так конечно! Вы тут сидите сиднем за своей  партийной наукой и не       знаете, что у вас под носом творится. Ты сама-то, Маншук, замужем?

Она просто, без выкрутасов, ответила:

– Какой тут замуж? С нашей работой разве можно устроить свою личную жизнь?! Когда одно партийное задание следует за другим? Не успеваешь одно партийное поручение выполнить, уже второе тебя ожидает. Я ведь до ВПШ первым секретарём комитета комсомола в Форту-Шевченко работала. Вся ответственность  за работу комсомольской организации на мне лежала.

Лариса невольно подумала: «А кому это, кроме той же партии, нужно было? Только она и может гайки другим внешне незаметно, но основательно,  подкручивать».  Вслух сказала:

– Ну, знаешь ли, друг мой, упускать  такую возможность, когда здесь такой выбор молодых мужчин?! Это, с моей точки зрения,  по меньшей мере – –  недальновидно.  Здесь в столовке такая молодёжная тусовка собирается, явно есть из кого выбрать. А ты вместо этого у себя в комнате варенье варишь,–Лариса улыбнулась,– спору нет, чудное варенье! Но надо сначала найти того, для кого захочется его сварить снова и снова!

Маншук  весело и искренне рассмеялась:

– Да, брось ты, Лариса, шутки шутить! Это для вас, новичков  в нашем городке кажется, что здесь потенциальных женихов – хоть пруд пруди. Это тебе, замужней женщине, понравился мужчина, и ты можешь себе позволить временно пококетничать с ним или даже пару раз встретиться. А если поближе присмотреться, так выбор-то и не очень велик. Ведь все они, во всяком случае в подавляющем большинстве, женатые люди. Или слишком молодые для меня мальчики, почти пацаны. Нет, я кажется своё время уже упустила. Да и те красавцы, которых ты так ярко описала, явно не наши, а заочники. Они приезжают сюда на месяц и затем снова уезжают к себе домой. К тому же приличные мужчины, на которых можно глаз положить, как сделали  вы с Алиёй,  если и выбираются от семьи да средства им позволяют, так они все вечера прожигают с толпой мужиков где-нибудь в ресторане. Все же здесь друг у друга на виду и каждый боится компромата, поэтому они и предпочитают тусоваться мужской компанией.

А те красавчики, на которых вы положили  глаз, если судить по описаниям, один заочник из ВПШ, а другой – из ВКШ. Завтра  я постараюсь предоставить вам исчерпывающую информацию, – Маншук улыбнулась, –  а у вас, девочки, губа –не дура! Самых лучших мужчин тут у нас отобрали!

Лариса  поспешила успокоить её:

– Маншук, то что мы их отобрали, как ты выразилась, это ещё ни о чём не говорит. Если бы мы отобрали их на самом деле, а то мы только их выбрали. И нет никакой гарантии, что они в свою очередь выберут именно нас. А сейчас мы над этим животрепещущим для нас с Алиёй вопросом только ломаем голову. Поэтому, успокойся,– заверила она её с улыбкой,– мы сами  ещё только – в «процессе»!

Алия  продолжила эту мысль:

– Но тебе-то что, Лара, волноваться? Тебя-то уже точно выбрали,  это у       меня шансов  почти никаких.

Маншук, улыбнувшись, сказала:

– Да, вы тоже здесь достаточно много шума своим появлением наделали. Так  это значит о вас мне девчонки говорили? У многих вызывает интерес, кто эти две залётные пташки, которые то появляются, то исчезают.  И позволяют себе такой вольный стиль в одежде, многие наши девочки о  вас говорят. Потому что никто не знает, кто вы и откуда здесь взялись. Свои-то уже все друг другу примелькались. И особенный интерес у всех вызывает вопрос, как вам удалось здесь поселиться? У нас ведь с этим довольно строго.  К тому же вы и одеты более броско, чем наши.

Лариса  сказала:

– Конечно, партия строго блюдёт чистоту cвоих рядов. Впрочем, и чужих тоже.

 

На следующий вечер позвонила Маншук и сказала Ларисе:

– Ну, записывай данные о своих кумирах.

Лариса быстренько записала данные, а немного позднее всё это подтвердилось «из первых уст»! Так она  узнала данные  Станислава Лучинского. Но он о ней таких сведений, думается, ниоткуда получить не мог, поэтому продолжал теряться в догадках, если  это его вообще  интересовало…

Хотя, скорее всего, всё же интересовало, потому что Лариса всё отчётливей чувствовала, как набирает силу их взаимная симпатия.  Теперь они старались приходить в столовую в одно и то же время. И если они с Алиёй приходили чуть раньше и не видели мужчин у раздачи, Лариса внимательным взглядом окидывала  обеденный зал:   ей уже просто необходимо было хотя бы мельком встретиться со взглядом этих жгучих чёрных глаз. А если она, проходя по залу, видела за каким столиком они сидят на этот раз и успевала сама сделать безразличное лицо, то, в свою очередь, видела, с каким интересом встречают её всякий раз эти  тёмные глаза…   Сопровождают её до самой раздачи и наблюдают за ней, пока она стоит в очереди…

Со временем  ей  вообще начало казаться, что все четверо мужчин охотно наблюдают за развитием их взаимных симпатий. А что ещё делать на досуге или во время обеда здоровым интересным мужчинам, вырвавшимся из дома, как не подтрунивать друг над другом?  Наблюдая, обсуждать чью-нибудь интрижку или заводить свою собственную?!

 

Лариса довольно успешно вела скрытую игру, если она уже начала  давать первые результаты.  Если им со Станиславом иной раз приходилось встречаться на аллее, она шагов за двадцать, и даже за десять до него, очень пристально смотрела ему в лицо, но как только он приближался к ней, она неизменно опускала свои глаза, и он не получал никакой информации. В то время как она чувствовала его всё более усиливающееся желание встретиться с ней взглядом. Он всё настойчивее стремился заглянуть ей в глаза.

Мужчины ходили все вместе, и вся их мужская компания, если и не принадлежавшая к  бомонду, то уж без всякого сомнения принадлежала к партийной элите, которой вовсе не чуждо было мелкое и крупное интимное баловство.  Стало быть, каждый из них  хоть один раз переживал нечто подобное в своей жизни, находясь, например, на курорте или в иной зоне отдыха.  Поэтому каждый знал, о чём именно идёт речь в этой скрытой игре.  А поскольку эта женщина всё ещё  удерживается от того, чтобы открыто повиснуть на шее у этого супермена, значит есть за чем понаблюдать. Примерно так рассуждали они….

Проходя по аллее к столовой, они обычно шли и дружно  смеялись, обсуждая, видимо,  какие-то моменты занятий или семинаров. Но как только «противоборствующие» стороны  встречались, равняясь друг с другом, то сразу после «разряда» этих страстных сердец, все  и разом, словно по команде, на несколько шагов замолкали.

 

А поскольку у нашей героини не было возможности приблизиться к нему иным способом, то она смаковала лишь те редкие мгновения, когда они оказывались рядом друг с другом в очереди. Ей так нравилось, хотя бы безмолвно, постоять рядом с ним.  Да в разговорах и не было особой нужды, потому что они отлично читали мысли друг друга и без слов. Когда начинают произноситься слова, как правило, возникает необходимость завуалировать то, что стоит за этими словами, а это намного сложнее, чем говорить душой и сердцем. В этом случае полностью исключается необходимость в вынужденной  лжи.

Но постоять в очереди рядом с желанным для тебя человеком?! Это и в самом деле очень приятные минуты…  Поэтому в следующий раз они с Алиёй, стоя у своего корпуса и наблюдая, когда появится Станислав со свитой, подгадали так, чтобы встать в очереди ровно перед ними. Алия встала в этот раз впереди, Лариса за ней. И в той группе мужчины, как по команде расступились, чтобы предоставить  именно Станиславу возможность встать сразу за Ларисой. В этот раз гораздо тяжелее пришлось именно ей. Теперь уже он стоял точно за её спиной и вдыхал аромат её духов. Она точно знала, что он, как и она в прошлый раз, рассматривает её блестящие, красиво уложенные феном волосы, осматривает её фигуру.  И, главное, что теперь уже он вторгся в её биополе…

Ей приходилось тяжелее. Потому что, насколько сильно в женщине развита игра фантазии и воображения, настолько же сильно в мужчине развит  именно хватательный рефлекс. Она точно знала, что он еле сдерживается, чтобы так или иначе не прикоснуться к ней. Особенно такие мужчины, как он. Кто ни в чём, никогда, нигде не знает никакого отказа. А тут рядом, ближе, чем на расстоянии вытянутой руки, находится та, что нравится (нравится всё сильнее!), а потрогать – не моги!  Лариса, абсолютно не помня себя от волнения, автоматически двигала свой разнос по металлической раздаче вперёд. Она до такой степени всё делала бессознательно, что прошла мимо тарелок с салатами.

Затем так же машинально, слегка развернувшись назад, протянула руку за тарелкой с салатом и невольно-специально  прикоснулась своим запястьем к внешней стороне его упругого бедра. В одно мгновение она почувствовала, что и он и она одинаково прореагировали на это её прикосновение к нему, закончившееся мощным электрическим разрядом, похожим на мгновенное воздействие микроэлектрошока, прошедшего по их телам одновременно. Когда люди так сильно нравятся друг другу, то взаимное притяжение, выражающееся даже в случайном прикосновении пальцев, вызывает разряд  невероятной  силы. А здесь прикосновение к бедру! Пусть с внешней стороны, сбоку, но – к бедру! К одной из самых чувствительных частей на теле, как у мужчины так и у женщины. Наверное, в этот момент у него на бедре воспламенилаь кожа… Поэтому она сдавленным от волнения голосом  сказала:

– Извините.

Но он ничего на это не ответил. Вероятнее всего,  в этот миг   он переживал         свои собственные ощущения…

Позднее Лариса подумала об этом мгновении: «Видимо, он наравне со мной волновался, что даже ничего не ответил на моё извинение…»

Что же касается самой Ларисы, слабо соображая что она поставила на разнос из еды, на непослушных ногах дошла до стола, за которым уже сидела Алия. От охватившего её волнения Лариса  абсолютно не ощущала, что ела и как ела, или вовсе ничего не ела. Этого она тоже не помнила.

Очнулась только от слов Алии, которая подвела итог их сегодняшней         встречи:

–  Ну, вы и даёте! Вы оба так волнуетесь, что даже мы все  почувствовали это. Слушай, это может вылиться в такую страсть! – прокомментировал это их состояние молодой эксперт по любовным отношениям,– мне так вообще кажется, что он уже на пределе!  Ты уже завела его так, что вот посмотришь, скоро он уже начнёт предпринимать какие-то шаги. Вспомнишь мои слова! Он же понимает, что деньки бегут, уже две недели осталось. Несложно догадаться, что мы здесь тоже на каких-то курсах. Слушай, Лариса, как быстро и в самом деле летит время! Кажется, только что поселились, а уже две недели проскочили.

Лариса, натянуто улыбнувшись, ответила:

– Особенно неадекватно воспринимают время влюблённые, для них оно всегда – либо слишком быстро бежит, когда они вместе. Либо тянется невероятно медленно, когда они врозь. Это каждому знакомо.

 

Вечером, лежа в постели,  Лариса снова и снова, но теперь уже в мельчайших подробностях,  прокручивала в сознании все нюансы их возможных взаимных ощущений. Когда само дикое волнение проходит и женщина уже способна чувствовать за себя и «за того парня»…

Алия, эта юная девочка, была однако права в своих прогнозах, предполагая активные действия второй стороны. Как-то Алия пошла звонить домой в главный корпус, прибегает оттуда с большими круглыми глазами и в крайнем возбуждении выпаливает с порога:

–  Ну что? Я же тебе говорила, что он начнёт действовать?!

Лариса,  видя насколько она взволнована, с улыбкой сказала:

– Кто бы спорил, а я молчу! Ты у меня теперь – главный прорицатель на всю оставшуюся жизнь! Так не томи, говори быстрей. Я же вижу, что у тебя есть архиважная новость  для меня.

И Алия начала взахлёб рассказывать:

– Стою я в вестибюле главного корпуса, жду, когда освободится кабинка, чтобы позвонить домой. Смотрю, они все вчетвером выходят на улицу,– выпаливала Алия, не снижая темпа,– вдруг Аман отделяется от них и подходит ко мне. Он  почувствовал, что я догадалась,  зачем он подошёл, поэтому начал напрямую: кто ты и чем занимаешься. Вот так-то! – подтвердила Алия  свою информацию сияющими глазами.

– Да ты что, правда?! –– воскликнула Лариса, еле сдерживая волнение.

– Чистая правда! Он сразу так и спросил, кто ты и чем занимаешься. Причём, что само по себе  интересно,– засмеялась Алия,– он вёл себя так, словно мы уже давно знакомы с ними. Вот удивительно!

– Ничего удивительного! Ведь мы общаемся на уровне мысли, а это самый достоверный и нелживый язык!  Мы же все неглупые ребята, ну и что ты ответила ему?

Алия снова округлив свои прелестные глазки, активно и в крайнем             воодушевлении  затараторила:

– Как, что?! Я сказала, что ты очень талантливая женщина, пишешь стихи, знаешь два языка и являешься женой крупного партийного босса, который и устроил нас сюда для проживания.

– Ну ты даёшь!

– Так конечно,– продолжила Алия не сбавляя эмоций,– я  же должна           была подать ему  товар  лицом!

Лариса улыбнулась:

– Ах ты, юная интриганка!

– Нет уж, Лариса, долг платежом красен! Ты мне так с Маратом помогла, вернула меня снова к нормальной жизни. Вот и я постаралась вовсю. Я сразу же поняла, что Аман буквально побежал сообщать ему эту приятную новость. А я быстро позвонила и побежала к тебе. Вот видишь, как всё замечательно! –  глаза у Алии сияли,  словно звёзды!

– Да, для него это самая приятная новость, что я тоже их поля ягода. Хоть и           б/п сама лично, что переводится, как беспартийная.

Алия всё так же была полна  радостного волнения:

– Мне кажется, Лариса, ему всё интересно о тебе узнать. У них же    нет возможности навести о нас справки. Не пойдут же они к секретарю парткома. А к дежурной по этажу, так тем более:  их положение им не позволит. Я даже наблюдала из окна, как  Аман  отвёл твою симпатию в сторону и начал ему всё быстро рассказывать. И я видела, как у него просияли от радости глаза. Мужчины же  как дети.

Лариса улыбнулась:

– Интересно, когда это ты успела сделать такие глубоко-жизненно-мысленные  выводы?  И на основании чего?

– Да ты лучше послушай меня! – продолжала Алия, – я ведь  собственными глазами видела, как он обрадовался. Затем, правда, телефонная кабинка освободилась, и я пошла звонить. А когда вышла, их уже не было, наверное,  куда-нибудь в ресторан рванули.

– Ты, Алия, уже как заправский студент на «сленге»   выражаешься! Разве про таких солидных господ говорят – «рванули»?   Да, мне чрезвычайно  приятна  эта новость! Становится тепло! Всё теплее и теплее…

– Подожди, скоро жарко станет! Вот увидишь! – сказала Алия, с       гарантией в голосе.

 

                                                          ГЛАВА XI 

 

Между тем приближался очередной заветный четверг – день тренировок знаменитого поэта. К этому времени Лариса познакомилась через Владимира, который, видимо, лестно отозвался о ней перед сокурсниками, ещё с несколькими слушателями курсов. В одной из бесед ей понравился  приятный парень с открытым мечтательным лицом. Его звали Арман. Лариса подумала: «Хорошее у парня имя – Мечта!» Он узнал от Владимира, что Лариса хотела бы встретиться с Олжасом Сулейменовым и пообещал представить её.

Лариса удивлённо спросила:

– А что, без представления нельзя к нему подойти?

– Конечно, нет! – ответил Арман убеждённо, – он даже разговаривать с      тобой не  станет.

– Да уж, – ответила Лариса неопределённо,– значит, ставки на встречу       возрастают. Каков Олжас! Высоко же он, однако, несёт себя!

– Конечно,– ответил Арман,– он же сейчас самый признанный авторитет по культуре в республике. А поклонницы ему и в городе надоели.

– Как горькие редьки, хочешь сказать? – разочарованно   уточнила   Лариса.

И  в её голосе заметно поубавилось энтузиазма. А главное – воодушевления          И она продолжила деланно-равнодушным тоном:

– Да я ни о чём его просить и не собираюсь.

На что Арман резонно заметил:

– Но сам факт твоего желания пообщаться с ним, разве   это  уже не             просьба?

– В общем-то, ты прав, – согласилась с ним Лариса,– тогда что мне остаётся? Может быть, мне просто отказаться от своего намерения встретиться с ним?

На что Владимир быстро возразил:

– Да ты что, Лариса?! Ты так быстро сдалась? Вроде на тебя это не похоже. У тебя такие стихи, на которые он, вполне возможно, обратит внимание. Ты ни в коем случае не отступайся. Тем более что уже есть человек, который согласился представить тебя Олжасу.

Тут и  Арман  слегка смягчился, встав на её сторону со    словами:

– Ладно, не переживай! Бери стихи и приходите с Алиёй  в спортзал, я тебя           представлю Олжасу, обещаю.

– О’ кей! – слегка воспрянула духом Лариса, мы подойдем  вечерком.

 

Вечером Лариса собиралась с такой тщательностью, с какою только юные девушки  собираются на своё первое свидание. Она надела для похода в спортзал своё нарядное розовое платье с ришелье и вышивкой, тщательно подкрасилась, причесалась и накинула на плечи белую курточку.

Алия всплеснула руками:

– Лариса, ты так классно выглядишь! Я не пойму почтенного Олжаса, если           он, увидев тебя, откажется пообщаться с тобой.

Лариса рассмеялась:

– Девочка моя, мне кажется, ему как-то всё равно, поймём мы его или нет. По сути дела, он и не таких видел. Внешнего эффекта  в нём самом, наверное, более, чем достаточно! В любом случае мои шансы на успех встречи весьма и весьма сомнительны. Так что нам с самого начала не стоит особенно обольщаться. Но раз я уже задумала что-то, то я уже, как правило, не отступаюсь,– Лариса улыбнулась, ––  есть такой анекдот, где алкаш говорит: « Ежлив я чего решил – выпью обязательно!» Так и я. Ты тоже надень что-нибудь поярче. Может быть, мы хоть своим внешним видом, как яркие бабочки, привлечём  к себе его  внимание. Ты же моя, так сказать, эмоциональная поддержка, мой спасительный тыл…  При такой колоссальной моральной защите, как твоя, мне ничего не страшно, даже встреча с неуловимым Олжасом!

Алия улыбнулась и тоже прихорошилась. И обе молодые дамы направили свои благородные стопы  к спортивному комплексу. Одеваясь поярче, они не учли одного: как только они переступили порог спортзала, все спортсмены поголовно уставились на них.  На этих двух незнакомок, разодетых, как две новенькие копейки. Но Лариса с Алиёй всё же прошли  под их любопытными взглядами через зал и сели на скамейку, сбоку от играющих.

Все волейболисты, все эти красивые молодые и рослые парни, то и дело поворачивали головы в их сторону. И в их удивлённых  глазах Лариса постоянно читала немой вопрос: «Откуда вдруг взялись здесь эти незнакомки, одна – русская, другая – казашка? И каково их назначение? Что могло привести их сюда?»

А они, в свою очередь, игнорируя взгляды игроков, следили за одним высоким и статным мужчиной, с полудлинной стрижкой на густых тёмных волосах, который легко носился по площадке в своей красивой спортивной одежде, не обращая на них абсолютно никакого внимания. Даже ни разу не взглянул в их сторону. «Такого добра у меня и самого – хоть отбавляй!» – яснее-ясного говорил его надменный взгляд. Судя по этому, полностью индифферентному поведению, Лариса догадалась, что это и был сам господин верховный литературный жрец!

Многих  игроков  из их команды Лариса с Алиёй часто видели в столовке, а некоторые из них даже приветливо улыбались им, со временем все они поняли цель их визита. Благо дело, от сидящих с противоположной стороны парней отделился Арман и направился к ним.

Лариса нетерпеливо спросила у него:

– Ну и где же сам Сулейменов? Я его никогда живьём не видела. Только по телевидению несколько раз, да и то я не приглядывалась к нему. Мне и в голову не приходило, что я могу когда-нибудь встретиться с ним.

Арман произнёс тревожным шёпотом:

– Да тише ты, Лариса, вдруг он услышит?  А-а-а, его уже здесь нет, игра закончилась и он пошёл в душевую комнату. Я сейчас подойду туда и скажу ему про тебя.

Лариса согласилась:

– Хорошо, мы тебя подождём.

И они с Алиёй продолжали сидеть на скамейке.

 

Вдруг резко раскрылась дверь, по всей видимости в раздевалку, и из неё энергичным спортивным шагом вышел тот самый высокий мужчина в спортивном костюме и со спортивной сумкой через плечо.  Он таким же быстрым шагом направился к лестнице, ведущей на улицу. Судя по тому, как активно несколько парней неслись за ним вслед, что-то быстро по пути спрашивая у него, Лариса догадалась, что это и есть вожделенный Олжас. Но Армана среди парней не было. Лариса быстро схватила Алию за руку со словами:

– Бежим, Алия, это, видимо, он и есть.

Алия, энергично увлекаемая Ларисой, жалобно проговорила:

– А Армана, как назло, нигде нет.

– Пошли быстрей! Он уже выходит из зала…

У самой Ларисы  всегда была более быстрая и результативная реакция на поступки, чем на слова. Она схватила Алию за руку и они бросились догонять светило. Не сидеть же истуканом на скамейке! Лариса, конечно же, сильно волновалась. Но когда они догнали его на лестнице, ведущей со второго этажа на улицу, Лариса поспешно обратилась к нему:

– Олжас Умарович, – здесь, неизвестно откуда появившийся ранее   пропавший  Арман, поправил  её: «не Умарович, а Омарович».

Лариса от волнения упрямо сказала  Арману:

– Нет, Умарович…

 

Потому что во время её неоднократных звонков на студию, ей постоянно слышалось, что его секретарша называет его именно так, говоря: «Олжаса Умаровича сейчас нет в кабинете…»   И только здесь! Слыша их незлобивую перепалку с Арманом, поэт снизошёл до безразлично-любопытного взгляда на неё, к тому же  они почти бок о бок спускались по лестнице. Лариса семенила, едва поспевая за ним, пока он своим размашистым спортивным шагом, да к тому же на своих длинных ногах, отмерял ступеньки…

– Олжас Умарович, – упрямо повторила Лариса,– простите меня за беспокойство, но я столько мечтала получить у вас литературную консультацию. Я сама их города Шевченко, и мне нечасто удаётся бывать в Алма-Ате, а сейчас я здесь на курсах повышения квалификации и живу в общежитии ВПШ. Мне выпал такой шанс увидеть вас! И показать вам, уважаемый Олжас Умарович, свои стихи….

Вместо радости по поводу предстоящей встречи с начинающей поэтессой, он, ни на секунду не замедлив шаг, продолжал так же энергично спускаться вниз по ступенькам и, лишь слегка, к тому же  крайне небрежно повернув голову в её сторону,  равнодушно спросил:

– Вы что, пишите стихи?

В этом вопросе, ничуть не меньше, чем в самом его голосе, было столько открытого пренебрежения к ней, даже как к женщине, что она тут же вскипела и ответила ему точно в тон:

– А что? Я не похожа на человека, пишущего стихи?

 

Ответа не последовало, так как его «кортеж» уже вырулил на улицу и  поспешно приближался к светло-серой «Волге», поджидавшей его недалеко от корпуса. Здесь только Лариса рассмотрела его лучше и удивилась про себя: «Сулейменов,  оказывается, такого высокого роста!»

Одетый в фирменную спортивную одежду, со слегка порозовевшими после занятий щеками, он выглядел довольно привлекательно. Нехарактерные для казаха,  достаточно длинные, почти до плеч,  волнистые волосы, обрамляли его крайне высокомерное, но бесспорно интересное и значительное лицо. Своей вальяжной небрежностью, даже  некоторой леностью движений, хотя это вполне можно было трактовать как полную раскованность и раскрепощённость, он напоминал ей больше европейца, чем восточного человека.

Поскольку г-н  Сулейменов был гораздо выше Ларисы, он достаточно быстро опередил её, идя к своей машине быстрыми шагами. А она, обиженная, молча следовала за ним. И это молчание с его стороны становилось крайне несимпатичным и ставило её в неловкое положение.

Затем он всё же полуобернулся и нетерпеливо бросил:

– Ну и что?

Лариса снова «заспешила»:

– Я столько мечтала встретиться с вами…

Он прервал её:

– У меня очень ограничено время…

 

Хотя  до Ларисы уже дошли слухи, что у него в это время нет настроения, потому что он переживает творческий застой. Оттого и ушёл на республиканскую киностудию.  Сам  Сулейменов тем временем подошёл к машине и открыл дверцу. У Ларисы мигом мелькнула мысль, что это и есть вся, столь долгожданная, «аудиенция»! Ни сама встреча, ни разговор с ним не получались. Но он не сел сразу в машину, а вытащил из «бардачка» расчёску и начал расчёсывать свои ещё влажные длинные волосы.   Лариса, стоя рядом с ним, ещё больше растерялась оттого, что ей никак не удавалось найти верный тон. И, полностью обескураженная его  небрежным отношением и полным безразличием, она выдала «пенку»:

– Можете причесаться! Но для меня это не имеет сейчас существенного      значения, причёсаны вы или нет.

И тут только он посмотрел на неё с оттенком интереса в глазах: парадоксы в поведении, как правило, обращают или привлекают к себе внимание.   Он произнёс с ироничной улыбкой:

– Нет, я всё-таки, с вашего позволения, – выдавил он ехидно,– приведу      себя в порядок.

Лариса так же, чисто  механически, ответила:

– Я не возражаю.

 

Она, будучи страшно расстроенной оттого, что встреча оказалась такой для неё неприятной, даже толком не осознавала, что  и как говорит. Она думала совсем о другом, понимая и видя лишь одно: от этой встречи ей  ждать нечего!  Ничего не будет. Она замолчала и только смотрела на него. Полностью подавленная и расстроенная, не говоря ни слова,  словно немая.

Тогда  он сказал без агрессии, но как и прежде без малейшего            расположения в голосе:

– Я занят.

 

Когда начинаешь делать глупости, то перевес – чуть больше или чуть меньше  в ту или иную сторону, уже не имеет существенного значения. И она снова «выдала»:

– Хорошо, я понимаю, что сейчас у вас нет времени. Но, может быть, когда вы освободитесь, позвоните мне?! Я живу во втором корпусе. Меня зовут Лариса.

Но он, естественно, воспринял не мольбу в её голосе, а  недостойную его особы просьбу и необходимость звонить «кому-то»…  И снова нетерпимо  и поспешно бросил:

– Я же сказал, что у меня нет времени звонить  «кому-то», –– и он тем         самым вслух в точности подтвердил её горестное предположение.

– Ну что же,– сказала она опять ему в тон, – теперь я отчётливо вижу,         что совершенно напрасно мечтала о встрече с вами.

 

Она резко развернулась и пошла к корпусу. В первые минуты, когда шла к себе, она была  до такой степени расстроена, что даже не воспринимала  семенящую рядом Алию. Почувствовала её только тогда, когда Алия взяла её под руку со словами:

– Ларисочка, да разве можно было так себя вести с ним? Ты что? Да разве такие люди привыкли к такому независимому обращению? Ты ведь вела себя с ним почти на равных.  Он же привык к поголовному поклонению и всеобщей почтительности, – Алия вдруг громко рассмеялась, – а когда ты сказала: «Мне всё равно, причёсаны вы или нет»,– даже я, хоть и стояла чуть в сторонке, чуть в обморок не упала от твой смелости.

Лариса удивилась:

– Да ты что?! Я так сказала ему? Самому Олжасу?! Просто я так сильно волновалась и толком даже себя не слышала, что я говорю. Впрочем, теперь, Аленький цветочек, уже действительно – всё равно. И потом, в чём моя провинность перед ним? А ведь я, когда начинала разговор с ним,  была – сама почтительность. Но ты же сама видела, как высокомерно он вёл себя. Если бы он отнёсся ко мне достойно его сану и по-человечески, и я бы проявила к нему должное  уважение. С его уровнем он мог бы  почувствовать, что моё поведение – это лишь издержки волнения. А раз он сам вёл себя совершенно недолжным образом, что я буду с ним «миндальничать»? Кто он мне такой?  Будем считать, что столь желанная для меня встреча просто не состоялась. Знаешь что, на мой взгляд, самое противное?

– Что? – спросила Алия с любопытством,  уже зная, что для Ларисы             свойственно делать какие-то неожиданные выводы.

– Что перед кем-то, например, перед тем же министром, от которого зависит его собственный успех или даже судьба, эти же самые сверхчванливые люди прогибаются – только так! Собственными глазами подобные случаи видела. И не раз! Почему-то и сейчас, хотя конечно это исходит от незаслуженной обиды и злости, отчётливо вижу эту крайне спесивую физиономию  угодливой! Чётко!

Существует же  мнение, что нет никого более жестокого и беспощадного, чем бывший раб. Или любой другой индивид под названием  «бывший»! Он ведь тоже был когда-то начинающим, только он почему-то очень быстро забыл об этом. Как бы там ни было, но я  этого человека больше не воспринимаю ни в каком виде и ни в каком обличии. Нормальный  поэт, прежде всего  – человек. И не может с таким пренебрежением отнестись к своему собрату по перу. Даже если он действительно занят или не в духе. И он мог бы отказать, тем более женщине, повежливей! А ещё говорят, что энергичная тренировка тела расслабляет дух. Но, как видно, от своей натуры никуда не денешься.

Алия улыбнулась:

– Не  к собрату, как ты сказала, а к своей сосестре.

– Вот именно. Мог бы отказать более дружелюбно. Да и меня, не скрываю, несколько того… Признаю, слегка «заносило». Просто, когда ты увлечён кем-то значительным и он обращает на тебя внимание, я имею в виду г-на Лучинского, то ты слегка как бы, пардон, борзеешь от этой  эйфории! Всё тебе кажется возможным и нет в другом общении преград. Оттого, что лишь предмет твоего обожания имеет для тебя значение. А всё остальное как бы само собой разумеющееся. Я понимаю, будь я в своём обычном состоянии, я бы больше, как говорится, стушевалась перед такой величиной, как Олжас. Тем более что внешне он и впрямь  великолепен. Но с сожалением приходится констатировать тот факт, что моей персоной он не  заинтересовался.

Алия предположила:

– У него, видимо, такой огромный круг знакомых, что новое лицо…

– Да   ещё с периферии,– добавила Лариса, – для него абсолютно ничего   не значит. Ты это хотела сказать?

Алия промолчала, а Лариса продолжила,  уже слегка расслабившись:

– Значит персона моя такова, если к ней применим термин  «абсолютно     ничего не значит».

Алия поспешила  успокоить её:

– Ларисочка, да и чёрт с ним! Подумаешь, тоже мне – выпендривался перед тобой! Из него же так и выхлёстывается его дутая спесь!  Ты не переживай. Да с тебя самый красивый мужчина во всей ВПШ глаз не сводит. А у него сейчас, говорят, творческий застой. У него ничего ни в литературе не ладится, ни в кино. Вот он от этого и  злой такой.

Лариса подвела черту:

– Зато всё конкретно. Хотела этой встречи и встретилась. Говорят же: «Лучший способ избавиться от искушения – поддаться ему». Поистине мудрые чьи-то слова. Знаешь, Алия, у меня бывали иногда моменты общения с подобными людьми. И честно, без хвастовства скажу, я выходила из них с неплохими показателями. Уверяю тебя, если бы  мне удалось пообщаться  с ним более десяти минут, я бы заметно поубавила его спесь. Просто на основе своего опыта говорю.  Не знаю точно как, но абсолютно уверена в этом. На том простом основании, что очень бы сильно постаралась.

Но, к сожалению, это опять же из серии: «Бодливой корове Бог рога не даёт». Вынуждена констатировать позорный факт: знаменитый поэт полностью проигнорировал меня. Обидно, досадно, да – ладно! Володе же мои стихи понравились, а он тоже человек для меня новый и, к тому же,  пишущий. Ладно, не будем впадать в депрессию. Я ещё постараюсь, по совету Владимира, с редактором журнала  «Простор» встретиться.  Одно фиаско не должно «подрезать» нам крылья, верно ведь? А теперь, душа моя, спать!  Что касаемо меня, я так ужасно устала от перенапряжения,– Лариса улыбнулась,– а ты ещё обещала мне, что  уже один мой вид произведет на него впечатление. Но суть такова, что плевать он хотел на залётную птаху, когда лучшие птички города день и ночь готовы петь ему сладкие трели…

На следующий день, перед сном, Алия сказала Ларисе доверительным        шёпотом:

– Слышишь, Лариса, я всё не решаюсь тебе сказать…

Лариса рассмеялась:

– Нашла ещё одного Олжаса Сулейменова! Не решается она сказать.            Говори всё, как есть, что там ещё дозревает в этой юной кудрявой            голове?

Алия начала издалека:

–Да тот парень, помнишь, высокий…

– Отлично помню, мой нежный птенчик,– с готовностью отозвалась           Лариса,– этот парень и мне, без всякого сомнения, запал бы в душу.  Да и не           только мне.

Алия продолжала, ничуть не убавляя загадочности в голосе:

– Знаешь, Лариса, мне кажется, что он обратил на меня внимание…

– Вы встретились глазами и твоя  душа вознеслась за облака, так?!               – Примерно так,– с готовностью отозвалась Алия, – давай почаще в           местный кинозал ходить, он часто там бывает.

– Какая проблема? «Вылезать» оттуда не будем,– засмеялась Лариса,– все фильмы наизусть выучим. Но,  Боже мой, что значит любовь: ты ещё больше расцвела! Прямо, как аленький цветочек! И то правильно! Что это нам да обращать внимание на  невзрачных?! Нам такие не по нраву, верно ведь?  «Спать, так с королевой» – некогда говаривали рыцари. И были правы. Любить, так такого, чтобы и  сама душа твоя цвела буйным цветом. Ну что же, понаблюдаем за ходом событий. Только учти, что этот красавчик – особый экземпляр, редкий. И не у одной тебя такой прихотливый вкус, можешь мне поверить на слово.

Наверняка, многие девочки сохнут по нему. Такой мальчик, где бы он только ни появился, мгновенно оказывается под прицелом притягательных женских глаз. И так бывает всегда, до самых седин. Кроме того, таких всегда приходится делить с кем-то. Эта простая истина каждой женщине знакома.  У нас на курсе, в университете, в параллельной группе учился  очень красивый парень Валера. То ли еврей, то ли грек. Он был такой красивый, что к нему не только подступиться, но даже подходить девчонки боялись. И он к тому же был ещё «ученый червь»: всё своё свободное время проводил в читалке. Так ни с кем  и не встречался, даже симпатичные девочки боялись примерять его к себе или себя к нему. Затем уже на последнем курсе одна страшненькая рыженькая невзрачная  еврейка с кривыми ногами смекнула, что он заканчивает университет с красным дипломом, пригласила его на вечеринку, переспала с ним, забеременела и  красавчик Валера загремел – «под фанфары»! – в вынужденные мужья.

Но я  до сих пор не пойму, зачем этой девице надо было до такой степени невыгодно подчёркивать себя? – продолжала Лариса,– ведь еврейские женщины считаются умными. Когда эта, мягко сказать, странная парочка шла по улице, буквально все оборачивались им вслед и каждый думал про себя одно и то же: «Вот дурак, женился на такой обезьянке»!  Или что-то в этом же духе.

Алия улыбнулась и предположила:

– А может быть про неё, наоборот, говорили: « Сама такая страшненькая, а            такого мужа отхватила!»

Лариса  ответила:

– Вполне может быть, что и так. Но что это меняет? Ведь по-любому речь шла именно о её внешности. Нет, друг мой, таких мужчин лучше всего любить на расстоянии. Как мечту, как идеал. В этом случае хоть  хорошие и красивые воспоминания  отсюда увезёшь по принципу «клин клином вышибают». То есть, когда у женщины появляется новое увлечение, старое  тускнеет. Я рада, что теперь и у тебя появилась мечта. Есть о чём поразмышлять перед сном. Значит наша командировка сюда не напрасна.  И это весьма отрадно.

Довольная Алия продолжила:

– Учиться будем лучше, если стимул появился.

–  А вот здесь я с тобой не соглашусь. Для нашей учёбы и стимул не нужен.  Мы с тобой девочки умные и просто обязаны со стимулом или без оного  вернуться в родной «колефтив» с пятёрками в свидетельстве об окончании курсов. Иного нам просто наше самолюбие не позволит, мне так « кааца», – и Лариса мечтательно продолжила,– но я такое чувство, как у тебя сейчас, на первых курсах университета переживала. Я тогда была  тайно влюблена в одного красивого преподавателя и часто ходила в парк недалеко от нашей общаги. Во Фрунзе точно такая же чудесная осень, как и здесь в Алма-Ате. Такая же необыкновенно красивая и яркая листва. Вот в то время я и написала своё первое стихотворение, помнишь, я тебе его читала?

Алия вдруг вернулась, так сказать, к  «злобе дня», переведя разговор на

г-на Лучинского:

– Лариса, а может быть твоя симпатия ждёт, что ты сама сделаешь первый шаг. Ведь такие мужчины избалованы женским вниманием, как ты сама только что сказала.

Лариса ответила:

– Мне нравится, как ты называешь его «твоя симпатия». Но даже несмотря на  это, в общем-то  милое, определение, могу  смело утверждать – не дождётся! На войне, как на войне! Должно быть сражение и тактика. Сражение умов  уже идёт. А что касается тактики, то всё должно быть выдержано в лучших романтических традициях. Иначе говоря, пусть дозревает!

Алия философски  вымолвила:

– А если он дозреет тогда, когда уже больше не останется времени?

– Логично мыслишь, птенец! Но, значит, так тому и быть. Знаешь, мне очень запомнились слова одного моего друга, большого интеллектуала, которому я дала почитать одну свою новеллу. Он сказал, возвращая её: «У тебя замечательно получается написать о том, что не сбылось».  Я задумалась над этими словами и пришла к выводу, что во многом он прав. Мне действительно это удаётся лучше всего. Но ведь, с другой стороны, любому из нас и запоминается всегда лучше всего то, что не сбылось. Мне отнюдь не хочется причинить тебе ни малейшей боли напоминанием, но разве ты не запомнишь случай с Маратом, и даже нашу афёру со звонком его брату, на всю жизнь?!

Алия согласилась:

– Да, ты права.

Лариса продолжила:

– И чем сильнее впечатления от встречи, тем более неизгладимый след они оставляют в нашей памяти. В душе каждого человека живёт парочка подобных историй, разве не так? Я, например, до сих пор помню выражение глаз одного молодого парня, хотя этот короткий эпизод произошёл ещё в пору студенчества. Хочешь, расскажу?

Алия ответила с готовностью:

– Очень хочу! Ты всегда рассказываешь что-то нетривиальное. Чаще всего твои истории, даже короткие, аж  за душу берут! С удовольствием послушаю  новую.

Лариса сказала:

– Спасибо. Ну так вот! Мы стояли с ним на остановке автобуса и уже несколько минут тайком смотрели  друг на друга. Затем подошёл мой автобус, и я  вошла в него, а он, видимо, должен был ехать на другом автобусе.  Но когда мой автобус уже отходил, он  решился тоже ехать со мной, рванулся к нему, но дверцы закрылись и автобус тронулся.  И тогда он подарил  мне такой прощальный взгляд, в котором он совершенно не скрывал своих чувств…

И стоит мне сейчас слегка сосредоточиться, как я тут же  могу вспомнить его лицо и главное – выражение его глаз. Оно до сих пор стоит в моей памяти. И сам он отпечатался прочно в подсознании. Вот так. Всегда помнится то, что вызвало сильные эмоции. Я тогда ехала к себе в общежитие и всё время думала  о том, что только моя Судьба могла посмотреть на меня такими глазами. Я уехала. А он не успел, потому что перед самым его лицом двери автобуса  закрылись. Но он не крикнул, ни о чём не попросил меня, не сделал никакого знака. Просто стоял и смотрел…  Но как?!  Может быть это и была моя половинка?! Кто знает?

Если я  столько лет помню о нём, значит, это же неспроста?   Так что и здесь неплохо разворачивается ситуация с господином Лучинским.  Конечно, кто же против того, чтобы познакомиться с красивым, и главное, достойным парнем или мужчиной?!  И погулять с ним по этим тёплым прекрасным улицам, побродить по этим золотым и алым листьям под их нежное и спокойное молчание….

Но эти партийные работники, особенно столь высокого ранга, приучены к тому, чтобы всё, что им любо, доставлялось на блюдечке с голубой каёмочкой!  Хоть я и сама, если честно сказать, подустала от ситуации: «Видит око, да зуб неймёт».