Архивы автора: ©ашко $оболевский

Полуночники

Этой ночью спать ложиться

Можно поздно или рано –

Завтра утром просыпаться

Будет снова тяжело!

И не лучше ли напиться

Не вина – воды из крана

И уже не волноваться,

Что одиннадцать прошло.

 

Зачитаться тем, что в личке,

Засмотреться на светильник…

То ли глупо, то ли мудро,

То ли нет, а то ли да.

И, скорее по привычке,

Завести на семь будильник,

Чтобы вспомнить лишь наутро,

Что за вторником – среда.

 

Бесконечная нелепость –

Склока следствия с причиной,

И смешно уже от мысли,

Что на улице темно.

Из квартиры сделав крепость,

Примоститься у камина,

Не увидев жизни в смысле,

Просто так глядеть в окно.

 

Или встанем на балконе,

Чтоб увидеть спящий город,

В эту зимнюю погоду,

В этот сумеречный век.

Быстро тая на ладонях,

Из тепла маня нас в холод,

Превратится просто в воду

Прошлогодний липкий снег.

 

Притушив в гостиной лампу,

При свече читать акафист,

А когда свеча истлеет,

Не надеясь на авось,

Мы продолжим жить без штампа,

Просто так, без обязательств,

Но вдвоём куда теплее,

Чем когда мы были врозь.

 

Этой ночью можно верить

Или в Бога, или в утро,

Если в Бога – значит свято,

Если в утро – как всегда.

День рабочий ровно в девять,

Время – старая лахудра,

В небе – сахарная вата,

А за вторником – среда.

 

Февраль

Пурга и вьюга замели дороги,

И день, и ночь таят в себе печаль,

Отбросив все союзы и предлоги,

Страдает, воет, мечется февраль.

 

Последний зимний месяц на подмостках

Играет предначертанную роль,

Рисует мне в эскизах и набросках

Печальную и лютую юдоль.

 

Седой старик, угрюм и неприметен,

Суров и мрачен, резок на слова,

Безапелляционнен, безответен,

Уверен, что зима всегда права.

 

А я смотрю на зимнее ненастье,

Достав колоду некраплёных карт, –

Какой бы он не крыл козырной мастью,

За февралём всегда бывает март!

“Сбылась заветная мечта…”

Сбылась заветная мечта:
Я стал похожим на кота –
Растут усы и борода,
Мне не хватает лишь хвоста!

Проснуться утром стало лень,
Зимой – в тепло, а летом – в тень
И пролежать так целый день,
Себе оформив бюллетень.

Дела оставив на потом,
Не покидать без цели дом,
Пусть несогласных за окном
Считает Центризбирком.

А если выползти за дверь,
Тихонько, крадучись, как зверь,
Туда – обратно, без потерь,
Но не сегодня, не теперь.

Поймав компьютерную мышь,
Весь день с ней так и просидишь,
Пускай вода стекает с крыш,
А этот город – не Париж.

Лишь только выйдешь – и пропал!
Не начиная дел, устал
И весь свой утренний запал
В сыром тумане растерял.

Под дождь случайно попадёшь,
И не поможет макинтош,
До нитки вымокнув, придёшь,
Часу в двенадцатом уснешь…

А утром – снова марафон,
Звонки. Будильник. Телефон.
В прихожей лопнувший плафон,
Внизу сломался домофон.

Кругом мышиная возня,
Дороги, улицы, сквозняк,
И обещаньями дразня,
Нас тут не милуют – казнят.

А мог бы взять и улизнуть,
Лениво морду облизнуть,
На подоконнике уснуть,
Проспать весь день и в ус не дуть.

“Часы идут, а я иду по улице…”

Часы идут, а я иду по улице,
Навстречу фонари лукаво щурятся,
Подмигивают мне, стоят, сутулятся.
Иду один.

Вокруг меня большие и высокие
Дома, деревья, арки одинокие,
Дворы-колодцы тёмные, глубокие.
На сердце – сплин.

Повисли в небе облака усталые,
В депо трамваи едут запоздалые,
Брожу весь день – и мало мне, и мало мне…
Замедлю шаг.

Отбросив суету ежесекундную,
Не поспешать за стрелкою минутною,
И пусть она с упорностью занудною –
Тик-так, тик-так.

Вот полночь, её Царское Величество,
Преобразует качество в количество,
На мегаполис льётся электричество
Из окон – в ночь.

А я опять, считая звёзды сотнями,
Один бреду пустыми подворотнями
И удаляюсь всё бесповоротнее
От света прочь.

Стоптавши башмаки в солёной извести,
Я был уверен, что не в силах вынести
Свою судьбу. Из омута не вылезти,
Коснувшись дна.

И вот, как будто бы пропавший без вести,
Потерян в прилегающих окрестностях,
Но слава вслед за полной неизвестностью
Придёт одна.

Заглянет в мою крошечную комнату
И вытащит из призрачного омута,
Круг замкнутый меняя на разомкнутый,
И я в долгу.

Часы идут, а я иду по улице,
Навстречу фонари устало щурятся,
Из них никто сегодня не простудится,
А я могу!

Город

Этот город уснул и увидел во сне,

Как живущих свистали наверх.

Их забрал, растеряв в голубой вышине,

Пролетавший над городом стерх.

Прекратился бессмысленный переполох,

И никто больше не пострадал,

Распростёрлись над городом небо и Бог,

Но такого он не ожидал.

Выпал снег и замёл все следы бытия,

В ледяные укутав шелка,

Город видел, улыбки своей не тая,

Как по небу плывут облака.

А потом, разыгравшись, стонала метель

Так, что было не видно ни зги,

Белоснежную нежно стелила постель,

Ни забот, ни тревог, ни тоски.

А когда поутру начался беспредел:

Беготня, суматоха, час-пик,

Какофония слов, вакханалия дел,

 Сон рукою сняло в тот же миг.

И опять разношёрстный собрался народ,

Размышлять о насущных грошах,

Кто-то ринулся вплавь, кто-то сплавился вброд,

Город снова стоял на ушах.

Как-то вмиг постарев, он погряз в толкотне,

Его сердце зажато в тиски,

Из витрин дорогих надевает пенсне,

Робко пряча седые виски.

“Дни каждой осени часто похожие…”

*   *   *

Дни каждой осени часто похожие:

Грусть и печаль в них, хандра и тоска,

Падают листья, мелькают прохожие,

Замыслов много, но цель далека.

Помнишь недавно – погода весенняя,

Вслед за ней лето, как будто пунктир,

Осень пришла, и ушло вдохновение,

Словно башмак, рифмы стёрлись до дыр.

Непреходящее бремя усталости,

Неуходящее время тревог,

Будто бы молодость клонится к старости,

Годы текут, как сквозь пальцы песок.

То ли на старте, а то ли на финише

Что-то случайно пошло по кривой,

Ты говорила со мною на идише,

Я удивлённо кивал головой.

Ночью, увидев своё отражение

В пыльной прихожей, где светится бра,

Я, доведённый до изнеможения,

Выключу свет и усну до утра.

Дни каждой осени часто угрюмые,

Кажется даже, что сходишь с ума,

И, как подспорье в грядущем безумии,

В самом конце наступает зима.

Осеннее ретро

Холодное время,

Восточные ветры,

Промозглая года пора.

Тяжелое бремя

Осеннее ретро,

Сегодня я пил. А вчера?

Заплаканный город,

Разбитое сердце,

Упасть бы в объятия сна

Под звуки минорных

Истерзанных терций,

Пока не наступит весна!