-Монгол, от девчонки надо отделываться. У Виктора окончательно из-за неё кровля поехала. Наверняка нас уже объявили в розыск, — Андрей раболепно всматривался в реакцию обаятельного головореза.
-Вот и отлично! Ты всецело займёшься этим. Принимал деятельное участие в идиотических игрочках? Принима-а-ал. А теперь затирай свои поганые следы. Сейчас вы с дороги шагаете в баню. Уже все готово. Ты производишь все так, чтобы он со своей кралей там очутился вместе… ну… далее знаешь. Что мне тебя учить? Чтобы обоих больше не видел. Я отбываю, а ты через час должен передо мной отчитаться. Имеешь сведения, где меня искать. Он уже давненько меня тяготит необоснованным своим высокомерием. Пора на место поставить. Да и должок передо мной висит неоплатный.

Юля стояла за дверью, ни жива, не мертва. Она хотела попросить Виктора отослать её домой, но их завезли в какую-то лесную красивую заимку попариться в бане. Нечаянно услышала разговор, от которого подкашивались ноги. Вжалась в себя, когда из маленькой комнаты вышел Монгол. Она засела за дубовой бочкой, с раскидистой пальмой и ясно слышала, как Виктор дал распоряжение Андрею немедленно привести её.
-Сегодня я окончательно поставлю точку на её непорочности, — самодовольно заявил. Ей не видно было его, лица, но по интонации голоса интуитивно чувствовала мерзкое приторное выражение. Оно ей хорошо знакомо. С таким лицом он всегда подступал к ней близко. Андрей стал громко её звать. Юля соображала лихорадочно, как выскользнуть на улицу, но одежда находилась в другой комнате, а проникнуть туда можно только через небольшой коридор, откуда доносились голоса помощников Монгола. Она слышала их голоса. Неожиданно все смолкло, и девочка высунулась из-за пальмы, а в это время из предбанника вышел обнажённый Виктор.

-О ты, уже тут! – грубо притянул к себе так близко что затуманилось в голове от его гадких касаний. – Нет, драгоценная, у тебя больше не пройдёт номер с тошнотой. Ну-ка, давай будем заниматься обучением, — грубо нагнул её голову к своим ногам и пытался всунуть в небольшой, пухлый ротик, восставший до вульгарных размеров половой орган. Юля выбивалась молча. Она понимала, что безумный крик усугубит положение. Те только поддержат его.
-Вас хотят убить. Я слышала. Выпустите меня. Я же вас спасаю.
-А мы вместе сейчас спасёмся, но сначала быстро доведу до конца начатое. Извини, но я уже не могу остановиться. И схватив на руки, понёс в баню. Там было уже очень жарко, и тогда бросил её на большой резной топчан в предбаннике, со звериной жадностью навалился всем телом. В это время вошёл Андрей.
-Шеф, а её нигде… Опаньки! Я её разыскиваю, а она уже под тобой. Ну вот и ладненько. Но вы хотя бы человеческую совесть поимели. Здесь же дядьки. Тащи деваху на полочку в баню, а то ребята на подходе. Ещё тебе начнут подсоблять.

Виктор с бешеной досадой выматерил друга и приказал шагать за ним. Юля пошла, оглядываясь на Андрея. Когда он вышел, она сказала Виктору, что сейчас снимет одежду и войдёт. Стала демонстративно медленно стягивать джинсы. Виктора это убедило, и он зашёл в баню. Юля схватила толстое полено, и что было силы, грохнула его сзади по голове. Он рухнул на пол. Прикрыв плотно дверь, накинула на себя чей-то полушубок и валенки – вылетела на улицу. Уже темнелось. Она шмыгнула за большущий джип Монгола, услышав, как он указывал своему помощнику, чтобы тот сразу же разобрался с Андреем, когда тот доведёт дело шефа и девки до конца. Юля, дрожа от ужаса, не испытывала холода, хотя постепенно начиналась метель. Она отступала, все дальше от деревянного строения. Голоса доносились все глуше. Девочка очутилась уже почти в лесу и неслась, что было сил. Ноги глубоко проваливались в снег, заполняя валенки. Она практически не чувствовало холода, но содрогалась и совершенно теряла силы с каждым шагом. Не помнит, сколько плелась, то бежала по снегу… Стала погружаться в сон, но вдруг услышала, как запела мама, а потом волк лизал лицо тёплым, шершавым языком… И она провалилась куда-то очень глубоко, но вдруг отчётливо увидала нависающий над своим лицом громадный уродливый орган Виктора. Юля истошно закричала…

-Ну, все, все милая! Тебе опять что-то померещилось страшное, да? — милая старушка, соседка по палате ласково проглаживала по голове. Юля, приходя в себя, раскрыла глаза. Из реанимации её уже перевели в общую палату.
-Извините, страшный сон.
Он неотступно преследовал её всякий раз, как только она пыталась заснуть: «Надо все рассказать Федору Васильевичу, чтобы избиться от этого ужаса. Он научит, как ей быть, и что со всем этим делать. – Решилась девочка».

Митяй, во главе дружной ватаги мальчишек, получил доступ к сестрёнке — так её уже нарекли в мужской семье. Девочка сразу почувствовала доверие к дружной, но немного необычной для её понимания семье. Она поделилась собственной историей с Фёдором Васильевичем и Валерием. Мальчишкам приняли решение ничего не рассказывать; оставалась опасность, что девочку могут выискивать, как невольную свидетельницу ужасающих злодеяний. Валерий, посоветовался с главным врачом, и они постановил не приковывать к девочке внимания полиции, но вместе с Игорем стали наводить справки о нелюдях: тех, о каких упоминала Юля. И он взял обязательство всё разузнать о матери.

Девочку окружили заботой и участием.
-Я как Белоснежка, а вы мои гномы, — улыбаясь, говорила мальчишкам. Митя багровел, глядя на неё. Чувствовалось, что ему вовсе не хочется быть гномом этого прелестного создания.
-Юленька, нам очень не хватает женской волевой руки и ясной головки в нашем мужском братстве. Так что, если не возражаешь, то мы тебя заберём к себе, — Федор Васильевич, погладил её по голове.
-Я очень хочу к вам, если только меня возьмёте, — у неё от взволнованности намокли глаза.
-Э, нет! Так, дело не пойдёт! Никакой мокроты. Ты же вояка, даром что юная девушка. Именовать меня как надобно? Кто я для тебя? — с шутливой суровостью отчитал взволнованную девчонку.
-Дедушка. Можно я вас буду так звать?
-Ну вот, это другое дело. Только так и будешь отныне называть. Мы скоро тебя забираем, а дома ожидает радостный сюрприз. Готовься морально. Я ухожу, а вы тут не сильно донимайте, — обернулся к Митяю, и ещё трём проказникам. Они сестрёнку навещали малыми стайками, чтобы не распугать шумной ватагой медперсонал. Но их уже тут неплохо знали и относились с пониманием. Простившись, дед уехал по делам.

Когда Митяй прогуливался с Юлей в больничном саду, она его спросила, откуда столько сводных братьев и почему нет матери… бабушки. Он рассказал все: и о них с мальчишками, и о том, что случилось в семье этих удивительных людей. Девочку, искушённую, горестями жизни потряс его рассказ до глубины израненной души. Но она даже не намекнула при встрече о том, что знает обо всём, хотя это, итак, было понятно, по её изменившемуся отношению. Теперь  ещё больше стала видеть в них близких и родных людей, взяв их судьбы под тёплое покровительство юной души. Через месяц Юля выходила из больницы.

Навстречу ей улыбалось новое семейство, и любимая красавица – мама. Они бросились  друг другу в объятия,  разрыдавшись счастливыми очищающими душу слезами. Валерий с помощью Игоря добился восстановление её в материнстве и вызволил из больницы, отдав во власть правосудия и директрису детского дома, и сестру «благодетеля» – сутенёршу.
-Девчонки, вас больше никто и никогда не обидит. Это я вам торжественно обещаю. Мальчишки садитесь в автобус, а вы с мамой в машину, — обратился он к рыдающим девочкам, — и домой. Там обо всём поговорим и порыдаем, если требуется. Нас уже ждут. Большущий дом, расстроенный в разные стороны и ввысь, встречал их в лице боевых друзей Валерия – Максима и Андрея с жёнами: Галиной и Людмилой, а дома суетилась у плиты Лиза, и новая хозяйка кухни. Игорь должен был приехать чуть позже, он занимался юридическими делами Юлиной мамы.
Когда, в конце концов, все перезнакомились, завершив эту процедуру дружеским объятием, и уселись за огромный стол, специально сооружённый хлопцами под наставлением деда, да ещё и на веранде, выстроенной теми же руками – решительно взял слов родоначальник.

-Ну вот! Теперь мы все в сборе, — особо тёплым взглядом обогрел Надю и Юлю. Добро пожаловать в свой дом,  девочки. Нам вас очень не хватает. Не так ли? – обратился к мужскому братству. На что утвердительно отозвался многоосный восторженный хор. – Мы, продолжая, начинаем снова жить. Вот такая каламбуристая абракадабра получилась, — за столом с пониманием рассмеялись. Выдержав паузу, Фёдор Васильевич продолжил:
– Я вам не могу обещать простой, а тем более — лёгкой жизни, да вы все не хуже меня знаете ей цену. Но должны твёрдо знать, и это будет придавать: Веру, Надежду, и Любовь… должны знать, что ОНИ вас всегда ждут в этом большом доме. Нас всех здесь собрал удивительный человечище, — обнимая Митяя, попросил встать. Тот, смущаясь, но всё-таки с нескрываемым удовольствием пристроился рядом с  дедом. – Так вот, именно наш «Мальчик со слоником» собрал здесь всех вместе, дав нам новый, живой, направленный вперёд – смысл жизней, наполнив самой ценной целью и сутью, если можно так сказать. А именно: «Чем хуже тебе, тем решительнее спасай другие души». И мы, все здесь сидящие – Спасённые ДУШИ нашим… слоником.

Вы все скоро разбежитесь по стране, а я буду вас ждать, пока жив… — вокруг зароптали… — да нет, я собираюсь жить долго. Мне сейчас не надо торопиться, да и не имею права.
-Деда! – Юля попросила разрешения его перебить. – Деда, ты не будешь ждать их один, а я?
-А мы? – добавила Надежда. Я-то уж точно буду всегда рядом. Вам больше не придётся возиться на кухне и, вообще, по дому. У вас пасека и руководство строительством.
-Что тут скажешь?! Вы хотите, чтобы я, в конце концов, разревелся, как девчонка? — улыбаясь, пошутил он. Я полностью отдаюсь в ваше распоряжение, мои родные, но только тебе Юленька, как и моим хлопчикам надо ещё учиться.
-А я и буду, деда. В больнице решила, что если останусь жива и будут целы руки после обморожения, то пойду в медицинское училище, чтобы лечить всех вас, а особенно…— она вопросительно со значением посмотрела на маму… Как ваша Наталья Евгеньевна.
-Как наша Наташенька, — поправил Федор Васильевич.
-Юленька, тебе не придётся меня лечить… о чём ты подумала. Я к этому больше не вернусь никогда, как сказал мой отец – Федор Васильевич: «У нас появился новый смысл и цель». Тут уже крепкий дед дрогнул, и сдался, а по мужественному лицу покатилась слеза.
-Спасибо, доченька! – он поцеловал Надю в лоб.

-Вы тут пока поплачьте радостными слезами, а я беру на себя смелость заявить, что Валерию довольно заниматься земными делами. Уже заждались глубины океана. Не каждому подвластные. Здесь все, как мы видим – налажено, а мы привезли распоряжение командования подготовить десять мальчиков в нахимовское училище. Мы с ними обсудили, кто собирается посвятить себя морской стихии. Кому исполнилось уже 14 лет, а другие на следующий год, пока они продолжат обучение в школе. Мальчишки шумно зааплодировали такой новости. Завтра их увозим в Санкт – Петербург. Но это, ещё не все. Валерий, тебя ждёт экипаж. Своим ребятам ты нужнее у руля лодки. Не так ли, кадеты?
-Так, точно-о-о-о-о-о! – зазвенел колокол юных голосов.
-Не подведёте, вашего отца своим поведением?
-Никогда. Сам головы отверну каждому,— ответил за всех Митяй. Сами же говорите, что я спаситель душ, но я могу и загубить, душонку, если начнёт брыкаться не в ту сторону, — строго, не по-детски оглядел каждого пристальным взглядом. И они поверили. Перед ними стоял уже взрослый и вполне понимающий, о чём говорит: красивый, высокий юноша

-Мальчики мои милые! — обратилась Лиза. У нас с дядей Игорем к вам большая просьба. На неё с удивлением уставились двадцать пар ребяческих глаз. Взрослые глаза уже знали, о чём будет идти речь. – Мы просим отпустить с нами Костика. Он будет нашим сынком и ему ещё предстоит долго учиться, а когда вы разъедетесь — он заскучает без вас, а в Санкт-Петербурге мы часто будем бывать у вас гостями училища, да и вы, на каждое увольнение будет у себя дома, то есть у меня и вашего дяди. Все уставились на Костика, но он уже давно полюбил эту милую женщину и всем маленьким, истосковавшимся по любви существом, тянулся в её объятия.
-Ах, хитрюга! Он уже приготовился от нас укатить, — неудачно пошутил Витя — его четырнадцатилетний брат. Костя расплакался. Лиза   обняла его, прижав к себе..

-Так, господа, прекращайте свои лясы-балясы. Пироги пышут жаром и просятся к вам в рот! — объявила Варвара Васильевна, полнотелая, с добрыми глазами соседка. Валерий ей предложил посильную работу в своей коммуне, а она с радостью согласилась. Тем более что ей это дело было не в новинку — она помогала и  родителям Федора. Теперь кухней управляет она, а все остальные вынуждены, с удовольствием ей подчинятся. Вот теперь Надюша — помощница появилась. Они вместе пошли за пирогами.
-Юля, я хочу добавить ко всему сказанному, что тебе больше нечего бояться. Твои так называемые опекуны, уничтожили самих себя, как животные каннибалы, поедающие собственных детёнышей ещё в утробе матери. Кого-то взорвали в машинах, а кого и сожгли в бане или расстреляли. Так, и должно было случиться в этом мерзком, отвратительном мире наживы, шагающем по трупам погубленных человеческих душ.

                                                   Эпилог.

Весенняя капель в Мурманске приветствовала Валерия Шахова и его дружный боевой экипаж. Пирс живописно бурлил радостью встречающих. В отдаление выстроился в шеренгу необычный отряд, во главе которого стоял Федор Васильевич, далее: Митя, избравший путь обучения у деда строительному мастерству, и взяв на себя руководство пасекой. Юля — студента Барнаульского медицинского колледжа, и молодцы в форме курсантов нахимовцев. Не хватало пятерых… Валерий с тревогой вглядывался в даль, но тут же его лицо расплылось в довольной улыбке. Оно выражало: «Ну, вот, теперь все на месте!» Из машины выходили: Игорь, Лиза, Костик и двое мальчиков, решивших посвятить себя юриспруденции. Пошли по стопам отца – Игоря. Большую семью командира окружил весь экипаж вместе со своими семьями. Сегодня в офицерском клубе для них был приготовлен торжественный обед.
Командование чествовало подводников, вернувшихся из похода, а заодно и «Сынков подводников». Ну и, дочерей, конечно же. И совсем заждался гостей зажаренный аппетитный поросёнок.

От автора: Да так бывает.
Три реальные жизненные истории вполне могут быть объединены в одну повесть.
Сценаристом, которой является сама жизнь – лучшая из писателей, направляющая наши судьбы в такие сюжеты, которые, по силе жизненной мощи, не могут сравниться ни с каким, ныне модным жанром «попаданцы».
Но только если вы не останавливаетесь.
Сказал же Федор Васильевич: «Чем хуже тебе, тем решительнее спасай другие души».