Жила-была Смерть.

Давно она жила на свете: многих людей знавала, и многие люди знали ее. Все боялись Смерти, всех Смерть одолевала – потому и была она всегда веселой и довольной.

Но прошло время, и почудилось Смерти, что не так уж  стали бояться ее люди, как раньше. Потеряла она прежний покой и решила, во что бы то не стало, восстановить свое право страшить всех и вся.

Собралась Смерть в дорогу – а собраться ей было: только подпоясаться – и полетела по белому свету, заглядывая в окна человеческих домов.

В одном из них она увидела, как Дети играют в похороны. Они только что оторвали пойманной мухе крылья и лапки, а потом закололи ее булавкой и теперь закапывали в цветочном горшке, положив в чашечку сорванной фиалки, как в маленький гроб. Посмотрела Смерть на Детей и решила, что здесь ей делать нечего…

В другом окне она увидела Старика. Он сидел в кресле по-младенчески голубыми глазами глядел в такого же цвета небо. От Старика пахло теплым свежим молоком, а для Смерти это был самый невыносимый запах. Испугалась она и решила, что и здесь ей делать нечего…

Долго-долго летала Смерть, заглядывая в дома к людям, пока не настала ночь. И тут она увидела еще одно окно, последнее, закрытое ставнями с вырезанными в них сердечками. Под ним стоял Юноша. Он играл на лютне и высоким чистым голосом пел о Любви. Старая Земля, затаясь, слушала эту чудесную песню, но не радовалась, а тихо плакала теплым ласкающим дождем, потому что песня-то была не совсем похожа на те, что выводят соловьи в июньские ночи и на те, которыми по веснам славят Бога лягушки – в ней были печаль и одиночество, те самые, которым, кажется, ничто и никогда не в состоянии помочь.

Дождь вымочил одежду Юноши насквозь, струны лютни лопнули, но ставни окна с льющимся  через вырезанные в них сердечки светом так и не раскрылись.

Обрадовалась Смерть: наконец-то она нашла повод показать свою силу! Подлетела она к Юноше, обняла его и крепко-крепко поцеловала прямо в нежные живые губы. Вскрикнул Юноша, хватаясь за сердце, и упал мертвым на землю… Да вот только Смерть просчиталась: она сама умерла вместе с ним.

 

С тех пор ее никто нигде не видел. Но, если она вдруг появится, знайте: Смерть там, где Любовь, но там же, где Любовь, конец Смерти.