Пятничный пригородный поезд. Вечер.

Я сидел во втором вагоне, уткнувшись в смартфон. На экране — лента Facebook. Рядом у окна плюгавенький мужичок, про себя прозвал его «Амёба». Такие обычно заикаются и живут с мамой до тридцати лет. Прилизанная пятью прядями светлых волос залысина, оранжевый свитер на рубашке в клетку, сверху порядком засаленный пиджак. В ногах потертый портфель, на спинке рыжее пальто.

Напротив бабка. Модели «Бабка классическая». Платок, стеганый тулуп, на соседнем кресле кошелка в полоску, очки с перемотанной скотчем оправой. Читает газету «Факты». Кажется, месячной давности. Я постарался сжать пространство до размеров экрана моего смартфона, но оно упрямо остановилось на наших четырех сиденьях.

Что ж, бывает и хуже.

У меня, знаете, привычка оценивать попутчиков на предмет потенциальных проблем. Ну там, чтобы пьяных каких не было или подозрительных. В электричке я езжу часто — всякого насмотрелся. Сегодняшние соседи казались мне не опасными, поэтому я постарался расслабиться и погрузился в чтение увлекательной статьи про новый вид мошенничества в супермаркетах.

— А на мне — невидимый костюм, — доверительно сообщил Амёба, наклонившись к моему уху.

Я слегка отодвинулся, сделав вид, что не слышу. Вот так суди «по одежке»! Мой сосед оказался психом. Я вонзился взглядом в смартфон, стараясь сделать максимально озабоченное лицо.

— Он, кстати, защитный. Я в нем полностью неуязвим. Представляете?
— Очень за вас рад, — сказал я, развернувшись в пол оборота, вполне очевидно намекая, что не намерен продолжать разговор.
— А тело в нем дышит, как будто его и нет вовсе! — не унимался Амёба.

Господи, только бы ты раздеваться тут не начал! Я с упорством, достойным восхищения, не реагировал.

— Вот вы, чем занимаетесь? — пошел в наступление Амёба.
— Пытаюсь читать научную статью, — соврал я. На самом деле, я начал проходить тест «Какой вы моллюск?».

Амёбу это не остановило.

— Нет, я имею в виду кем вы работаете?
— Младшим научным сотрудником в НИИ проблем освоения космоса, — снова соврал я. На самом деле, я работаю сисадмином в торговой компании.
— Так это же прекрасно! Вы знаете, в моем костюме можно и в космос выходить спокойно! — Амеба мечтательно причмокнул губами, — он даже летать может. Хотите я полетаю?
— ХОЧУ! — неожиданно громко ответил я.

Бабка слегка подпрыгнула и отложила газету, строго уставившись на нас. Я был уверен, что ответить на это Амёбе будет нечего. А значит, я спокойно вернусь к созерцанию Facebook , а он к рефлексии по поводу невозможности полетов в невидимых костюмах.

Я ошибался.

Амёба улыбнулся и посмотрел на нас с Бабкой взглядом, каким взрослый смотрит на неразумных детей.
— Вообще-то, в поезде летать запрещено. Вы разве не знали?

Бабку ответ явно удовлетворил, она снова подняла газету и вернулась к чтению.
— Послушайте, что вы от меня хотите? Вам больше заняться нечем? В окно вон смотрите!
— Ну зачем же нервничать? Не нужно нервничать. Как скажете, — Амёба примирительно поднял руки и отвернулся к окну.
Я вздохнул и удовлетворенно вернулся к ленте Facebook. Ехать оставалось еще часа полтора.

— А вот вы сами хотели бы полетать? — послышался знакомый голос.
Я начал осматривать вагон в поисках свободного места.

— Предъявляем билеты, — контролер нетерпеливо щелкнул компостером. Он был одет в ярко-красную форму с золотыми пуговицами. Сегодня какой то праздник у железнодорожников?
— Да, да, секунду, — я шарил рукой в правом кармане куртки. Билета не было. Я проверил левый карман — пусто.
— Странно, я точно покупал билет. Может выпал где-то? Я каждый день в этом поезде езжу! — начал оправдываться я.

Я точно помню как покупал билет. Кассу, запах пончиков в соседнем ларьке, продавщицу с красной помадой, она еще сдачу искала долго. Ох и денек…

— Молодой человек, я всех пассажиров помнить не обязан. И, уж тем более, на слово верить не должен. Нет билета — будем высаживать, — строго сообщил контролер.
— А вот у меня лишний билетик есть, — Амеба тянул два билета контролеру.
— Не положено. Только, если пассажир выразит согласие, — контролер вопросительно посмотрел на меня.

Я испытывал смешанные чувства. С одной стороны мне открывалась перспектива просидеть еще полтора часа в обществе психически больного человека с непрогнозируемым поведением. С другой — оказаться в минус пятнадцать мороза на каком-то полустанке в пятницу вечером.

— Да, да, спасибо большое. Я согласен! — я постарался улыбнуться Амебе. В конце концов полтора часа — это не так и долго. Дома ждал кот Бабай, плов в мультиварке, 2 литра пива и новая серия «Настоящего детектива».

Контролер еще раз строго посмотрел на меня, пожал плечами и прокомпостировал билеты. Он начал поворачиваться в сторону Бабки, но та была быстрее:
— Пенсионный! — отточенным жестом она предъявила пенсионную корочку. Контролер козырнул и отошел к следующему ряду.

— Давайте я вам денег отдам за билет? — я полез в карман за кошельком.
— Что вы, что вы! Не нужно! Я же от чистого сердца, у меня все равно лишний был, — запротестовал Амеба, — давайте лучше знакомиться. Азя, — он протянул руку.
— Азя? — я автоматически пожал теплую пухлую ладонь.
— Так мама назвала, — немного смущаясь сказал Азя. Я не слишком ошибся, назвав его Амебой.
— Юра. Спасибо, что выручили, — я кивнул и попытался повернуться к телефону, ожидая очередной попытки Ази меня остановить.

К моему удивлению, он радостно улыбался и молчал. Я уж было пожал плечами, как Азя подал голос:
— А что интересного там у вас пишут? — он пододвинулся поближе и посмотрел на смартфон так, как будто слабо представлял, что это такое.
Я чувствовал себя в долгу перед Азей и терпеливо начал показывать ему, что такое Facebook.
— Ну, тут всякое. Вот, например, про новый электромобиль Илона Маска, — я листал ленту, показывая экран Азе, — а вот про котиков. А это…

Я осекся.
— Ой, так это же вы, да? — Азя тыкнул пальцем в мою фотографию.
— Да, — из Facebook на меня смотрела собственная фотография, размещенная одним из друзей.
Текст под ней гласил «Максимальный репост! Юра Лапко нуждается в нашей помощи!».
— А что про вас пишут?

Я нажал на ссылку. Заметка была датирована завтрашним числом.
«Лежит в коме… Каждая минута на счету … Карта Приватбанка мамы».
Это типа он прикалывается так? Не смешно ни фига!
— Пишут, что я в коме.
— Так правильно пишут. Ну вы не переживайте, кома скоро закончится.
— В смысле? Что значит закончится? — я посмотрел на Азю округлившимися глазами.— Закончится счастливым и прогнозируемым финалом, — Азя снова расплылся в улыбке.
— Вы намекаете что я умру?
Азя радостно кивнул, а его улыбка, казалось, расплылась до ушей.

Так, стоп.
Я еду в поезде. Сейчас должен быть Фастов. Это розыгрыш какой-то!
— Какая следующая станция?
— А тут одна станция — Конечная. Она же Сортировочная.
— А Фастов?
— А Фастов этот поезд не проезжает, — Азя развел руками.
— Что это за поезд?
— Ооо, мы называем его «Последняя электричка». Помните, как в песне? «Опя-ять от меня сбежа-ала, последняя электри-ичка», — протянул Азя, фальшивя. Я кивнул.
— Вот! Эта от вас не сбежит. Как и вы от нее,— Азя хохотнул.
— Это что, типа поезда на тот свет?
— Абсолютно верно, — Азя продолжал улыбаться.
— Получается, я мог не взять ваш билет и остался бы жив?
Азя похлопал меня по плечу.
— Ну, ну. Почему так трагично? Вы сделали выбор! И, смею заверить, выбор абсолютно правильный.
— Но я не хочу умирать! Мне всего 37!
— Уже 37, милейший! Пожили ведь? Да и что вас там ждет? Кот ваш, Бабай, к соседке жить пойдет. Она и кормить его получше будет. Что еще? Сериал под пивко? Так я вам финал расскажу: убийца мальчика — дочь магната. Все вышло случайно. А девочка осталась жива.
— Да нет же! Вы не понимаете! Ну у меня же еще столько было планов!
— Не смешите меня, Юра. Какие планы? Вы зарядку даже делать так и не начали, хотя каждый вечер себе обещали.
— А семью завести?
— С кем, позвольте полюбопытствовать? С Леной из отдела сбыта? Она уже месяц спит с Кожуховым. Про вас забыла давно.
— Ну у меня есть друзья в конце концов!
— Вы про тот список из 390 имен в Facebook? Дорогой мой Юра, эти люди кроме “лайка” для вас вряд ли что-то сделают. Вот обновите страницу.

Я нажал refresh, дата изменилась на послезавтрашнюю. Пост про сбор денег набрал 12 «лайков», 3 «сердечка» и 5 «соболезнований». Ноль репостов.
— Странно, число почему-то стало послезавтрашнее.
— Это потому, что здесь интернет очень быстрый. Вы уже три дня в коме.
— Так неужели ничего нельзя сделать?
— Ну почему ничего? У вас обширный инсульт, вы все еще в коме. Может быть врачи что-то и сделают. Но я бы на вашем месте особо на это не рассчитывал — вам нужна срочная операция, палата интенсивной терапии. Это все деньги. А у вас вон, — Азя показал на экран.

Я вздохнул. Наверное, настоящих друзей у меня и правда не было. Колька, с которым мы дружили со школы, уехал куда-то в Россию еще после 10 класса и след его затерялся. В институте я как-то ни с кем не сдружился, а на работе были максимум собутыльники.

Я обновил Facebook. Шли четвертые сутки комы. К заметке добавилось новое «Соболезную». Я спрятал телефон и повернулся к Азе.
— Ну хорошо, а почему Сортировочная? Меня между «Адом» и «Раем» будут сортировать?
— Нет-нет, у нас все интереснее. 722 категории усопших. Вас определили в категорию №86. Там у нас холостые.
— Неженатые?
— Ну при чем тут это? Нет конечно! Холостые жизни. Знаете — ни целей, ни достижений, ни интересов. Впрочем, и без семей тоже. Сейчас идут дебаты в Управлении, чтобы вообще вынести эту категорию к Беспозвоночным, там как раз нехватка поступлений.

Да уж, прекрасно! Осталось меня к червям каким-нибудь засунуть, чтобы совсем уже гармония наступила!

— Юра, скоро уже туннель будет, давайте пока оформим бумаги, — Азя расстегнул портфель и достал папку, — вот заполните эту анкету и потом вот этот бланк подпишите.
Он протянул мне два листка и ручку, я уставился на первый. Азя внимательно наблюдал за процессом.

Это была типичная анкета удовлетворенности клиента:

I. Оцените уровень обслуживания сопровождающего в мир мертвых Ангел смерти 2 разряда Азраил по шкале от 1 до 10, где 1 это «адские муки», а 10 —«неземное блаженство».
Я обвел кружок с десяткой. Краем глаза я заметил, как Азя расплылся в улыбке.

II. С какой вероятностью вы порекомендуете нас друзьям, являясь к ним во снах?
Здесь я написал: «У меня нет друзей».

III. Как мы можем улучшить наше обслуживание?
«Сообщайте пассажирам, где они находятся, сразу, а не после контроля билетов!» — добавил я размашисто.

Я протянул анкету Азе, тот пробежал ее глазами и остановился на третьем пункте. Он повернулся ко мне с выражением глубокого сожаления на лице.

— Юра, вы извините пожалуйста, что я вам не сказал сразу. Вы поймите, у нас план. В этом квартале и так маловато поступлений, еще премии лишат. Надеюсь, вы войдете в положение?
— Конечно, Азя, я понимаю, — я вздохнул и взял второй листок.

Это был бланк согласия на обработку персональных данных и отказа от претензий по назначенной мне категории №86. Я занес ручку для подписи и поморщился от резкого запаха нашатыря. Я огляделся вокруг, интерьер поезда стал мутнеть.
— Скорее подписывайте! — истошно завизжал Азя.
— Ну уже нет, второй раз у тебя этот номер не про… — заплетающимся голосом начал я и зажмурился от яркого света.

***

— Вы меня слышите? — человек в белой повязке на лице светил в глаза фонариком. Я зажмурился и что-то промычал, рот не слушался.
— Не двигайтесь, вы отходите от наркоза.
Все провалилось в темноту.

Когда я открыл глаза в следующий раз, зрение восстановилось. Голова раскалывалась и жутко хотелось спать. Я лежал в одноместной палате, у окна на стуле спала моя мама, положив голову и руки на тумбочку рядом.

Уже потом, через несколько дней, от врачей клиники я узнаю, что моя мама подняла на уши пол-Киева. Это она нашла у своих институтских друзей контакт лучшего в городе хирурга. Это она заложила все свои украшения, продала отцовскую машину и собрала необходимую сумму. Это она днем и ночью сидела в палате у моей кровати, держа меня за руку и разговаривала со мной. Все это я узнаю позже.

Сейчас я увидел ее, спящей у моей кровати и мне стало спокойно. Мой сопровождающий в мире живых, мой Ангел жизни 80-го уровня, моя мама. Я вернулся.

Засыпая, я твердо решил начать делать зарядку по утрам. Пора выбираться из своей категории №86.