Были отчетливые очевидности, ради которых не стоило ворочать языком, типа “И снова дождь”, “А все-таки Ленка корова”, “Какая тоска – эта внешнеэкономическая коммуникация”… Иной раз сказать “Привет” было всё равно что садануть булыжником о ближайшее дерево – и лень, и все тело ломит от несуразности, и невнятно хочется вроде, а толку-то никакого – одно сотрясение воздуха и общественная девиация. Молчаливая я была девица, все больше безмолвствовала в кругу говорливых подруг, невнятными жестами отделывалась, да улыбками отпихивалась от досужей коммуникабельности. Мне “Здорово!” вопят, издалека помахивая конечностями – я лыбу чпок, ресничками хлоп, “Уффф!”, пронесло, далее топаю в тишине собственного неговорения.
А порой как прорвет, словно трещинка какая в большую дырень прорастает, и ширится и глубится в необозримой безграничности, и начинаю я лепетать чушь всякую несусветную – всю белиберду, по потайным карманчикам души распиханную, невпопад наружу повыплескиваю, да как-то вдруг и замолкну, ударившись об изумление собеседника… И снова – лыбу чпок, ресничками хлоп, невинно так плечиками пожму, ладошками перед лицом поведу, наваждение отряхивая: “Чур меня, фуу…” И вновь тишайшая благодать обезвреженного словоизвержения, и умирающие фразы, тихонько скворча, угасают в придорожных лужицах..
А ведь так хотелось тогда сказать что-нибудь. Поймать первого встречного и наговорить ему сотни две слов, громоздя одно на другое, сооружая на его голове шаткую пирамиду своего волнительного недоумения, а потом второго поймать, и третьего, десятого, сотого, тысячного мимопроходящего, мимопадающего во тьму ежеминутного забвения… И поведать им всем, что я умру, и они умрут, и, наверно, есть бог, а, возможно, его нет, и не известно, что хуже…. и если он есть, то почему же…, а если же его нет, то как же… а у теток в автобусах невыносимо пустые лица, смиренно самодовольные, пугающие своим безразличным мертвенным покоем … а у бездомных собак такие заведомо виноватые глаза, когда они боком, поджимая хвост трусят по обочине дороги… и пока я брожу по улицам, я могла бы выучить все диалекты китайского, и сдать кандидатский минимум, и, влюбившись, переспать с полдюжиной парней, и, разлюбив, разочароваться, наконец, в любви и самоутвердиться в работе… но так тошнотворно ничего не хочется, лишь бы отворились створки воздуха и высветился кусочек неба, стянутый пеленой облака…
А когда по утрам, вырождаешься из сна, порой не понимаешь где ты, словно бы нитки все поистерлись, прорехи зияют в пространстве и надо быстро наляпать заплатки, чтоб не выпасть изнутри НАРУЖУ. На обнаженную пустоту утра отчаянно натягиваешь вчерашние события, подмазывая щели смутными воспоминаниями, кое-как создаешь целостность времени, чтобы как-то идти дальше, опираясь на шаткие цели и призрачные ориентиры…
Я сейчас уже научилась общаться, в этом я стала дока: “Привет – я машу руками какой-нибудь неведомой тени – Однако, ну и погодка”….