Однажды, помню, был снег в октябре в моем вшивом зачарованном Узбекистане, который растаял вместе со снегом во мне, оставив комочки теплых воспоминаний.

В моей голове неведомые лабиринты, по которым, плутая, бреду – спотыкаюсь, падаю, встаю, раздраженно озираюсь и снова иду, Бог знает, куда.

Бог знает, куда – мне хочется верить. Не верю, но хочется. Такие дела. Бог знает, зачем придушила ребенка в лесу его мать – тупо глядя с экрана, сидит обреченно, смотрю на неё и даже жалко её отчего-то и тоже хочется придушить.

Да к Чёрту её, да к Богу ребенка, здесь что-то не то, а мне хочется спать. Блуждаю сомнамбулой в своих потемках, от которых не знаю, чего ожидать.

Пусто иль густо – немею пред мощью звучащей неистово тишины. И ёлка в таких нестерпимых блёстках, от которых в носу оживает колко моё сопливое ОРВИ.

Я торт покромсала, вино пригубила,сточила конфету, потом еще шесть. Мне вкусно весьма, тепло и уютно, вот только б не знать про того ребенка, Бог знает, о чем умолявшего мать…

Бог знает, Бог ведает, Бог разрешает…

Поэтому вкусненькое не ест,

оно застревает у него в гортани

спазмами боли, я точно знаю –

у меня так частенько случалось ранее,

когда я была добрей, чем сейчас…