Архив за месяц: Март 2020

Сокращение

Сразу после обеда зазвонил телефон. Женский голос сообщил Петренко, что он приглашается в отдел кадров, кабинет №2.

— Прямо сейчас? — робко спросил он, чувствуя неладное: слухи о возможном сокращении множились с каждым днём.

— Прямо сейчас, — подтвердил голос.

Петренко надел висевший на спинке стула пиджак, аккуратно сложил вчетверо лист бумаги, который вместе с ручкой (на всякий случай!) вложил в наружный карман.

Он спустился по лестнице на два этажа и оказался в длинном мало­освещённом коридоре. Кабинет №2 располагался в самом его конце, почему-то между мужским и женским туалетами. В другое время Петренко иронически бы улыбнулся, но сейчас было совсем не до улыбок.

Он робко постучал в массивную дверь.

— Петренко? — тихо спросил пожилой сотрудник отдела кадров, не поднимая глаз, спрятанных под кустистыми седыми бровями.

— Так точно, Петренко, — подтвердил Петренко и добавил для вящей убедительности, — Петренко Д.И.

— Д.И., — так же тихо подхватил кадровик, — Дмитрий… понятно.

Петренко продолжал стоять, переминаясь с ноги на ногу. Впрочем, второго стула в маленькой с голыми стенами комнате и не было.

— Вы уведомляетесь о том, что подлежите сокращению, — чуть повышая голос, сказал хозяин кабинета, впервые взглянув на стоящего перед ним.

— Как — сокращению! — вскрикнул Петренко, вплотную подскочив к конторке, за которой сидел кадровик.

— Вот так, любезный, вот так!

— Но ко мне же не было у руководства никаких претензий! — начал горячо доказывать Петренко, размахивая руками. — В прошлом году на пятидесятилетие я даже грамоту получил. К тому же у меня двое детей. Один — совсем ещё маленький. Жена постоянно болеет…

— Ну, что вы так разгорячились? — миролюбиво спросил кадровик. — Я-то здесь при чём? Это же руководство решает, кого сокращать, а кого оставить.

— Тогда скажите, какое именно руководство? Кто конкретно? — не унимался Петренко.

— А я откуда знаю…

— А кто должен знать? Вы меня приглашаете. Вы мне сообщаете. И вы же — ничего не знаете!

Кадровик послушно слушал, больше не поднимая глаз и, когда обессиленный Петренко иссяк, тихо предложил:

— Вот что я вам скажу, Дмитрий… ну, понятно. Вы криком тут ничего не решите. Не один вы тут на крик берёте. Вы успокойтесь и спокойно во всём разберитесь. Логически! Первое. То, что в нашем учреждении не должны работать сразу два Петренки, — это абсолютно ясно. Так сказать, аксиома. Закон о борьбе с коррупцией, семейственность и прочее другое…

— Да помилуйте, ради Бога, — взмолился Петренко, — Петренок же в мире — пруд пруди, это как Иванов-Петров! К тому же тот, другой Петренко уже глубокий старик, говорят, и детей у него нет и не было…

— Не надо так о людях судить, — резко перебил Петренко кадровик. — Раз нет детей, значит, всего себя работе отдавал. Не разменивался на жён, детей, тёщ! И возраст здесь не помеха. Вот актёр Зельдин — играл до ста лет. А как играл?

Петренко послушно кивнул головой, чувствуя, как рушатся все его аргументы.

— Второе, — продолжал сотрудник отдела кадров. — Чтобы что-то оспаривать, нужно иметь в руках то, что хочешь оспорить. Вот я даю вам документ, конкретную бумагу, которая свидетельствует о том, что вы подлежите сокращению, и которую вы, как уведомлённый в этом, должны подписать. И вот с этого момента вы получаете полное право обжаловать, оспаривать и так далее, и так далее. Причём, получаете целый месяц на эти обжалования. А так — завтра же вас могут уволить.

— Хорошо, я всё понял, — согласился Петренко, вытирая платком мокрый лоб, — давайте, я всё подпишу.

— Вот и молодцом, — улыбнулся кадровик, протягивая листок. — А теперь вам в кабинет №3, только поставить печать, и всё.

— Спасибо большое, — поблагодарил Петренко, пятясь к двери с бумагой в руках.

Кабинет №3 оказался точно таким же маленьким и неуютным. За такой же конторкой сидел пожилой мужчина, очень похожий на хозяина кабинета №2. Единственное, что отличало его от последнего, так это то, что он не мигая смотрел прямо вам в глаза. Второго стула в комнате опять же не было.

— Петренко? — бодро спросил владелец печати, листая толстый журнал. — Дмитрий…

— Дмитрий Игоревич, — поспешил добавить Петренко.

— Как — Игоревич? — удивился второй кадровик. — Здесь значится: Иванович. Петренко Дмитрий Иванович.

— Так, получается, сокращению подлежу не я, а…

— Получается, что да, — согласился работник отдела кадров.

— И что же мне делать? — спросил Петренко, чувствуя, как в душе возгорается слабый лучик надежды.

— Идите в кабинет №2 и всё объясните.

Петренко вышел в тускло освещённый коридор и прислонился лбом к холодной стене, по которой скользили тени блуждающих в поиске нужных кабинетов коллег, вероятно, также подлежащих сокращению.

Он снова постучал в дверь с маленьким металлическим кружком «2».

— Ну, что там ещё у вас, — взревел первый кадровик, самым неожиданным образом обнаруживая хорошо поставленный баритон.

— Извините, — решительно ринулся в переговорный процесс Петренко, — тут вышла ошибочка!

— Да что вы мне весь день морочите голову! — продолжал разъярённым барсом реветь хозяин кабинета. — Какая ещё на хер ошибочка?!

Петренко, весь мокрый, стоял, как вкопанный, силясь вспомнить, в чём же состояла эта проклятая ошибка, и никак не мог этого сделать.