Вам доводилось когда-нибудь общаться с гением? Не дутым, не сиюминутным, а настоящим, признанным во всём мире? Или, может, мечталось, или снилось что-то в этом роде? Представьте, подходите вы к сидящему в сквере на лавочке Тургеневу и говорите: «Иван Сергеевич, извините…» И вы уверены, что ноги не подкосятся, а голос не пропадёт?!
Сильвестров — гений. Его музыка звучит в концертных залах многих стран мира, где есть музыканты с консерваторским образованием. Ибо на слух тут не слабаешь. Здесь высшая математика.
Творчество Валентина Сильвестрова, выдающегося композитора современности, с одной стороны, тесно связано с музыкальной традицией, в первую очередь с немецким романтизмом (и здесь, конечно, особое место принадлежит Роберту Шуману), а с другой — являет собой один из самых ярких и самобытных образцов поставангардного мелодического языка.
И не спроста вышедший во Франции фильм о нём назван «Незаконные дети Веберна».
Напомним, Антон Веберн — знаменитый австрийский композитор. Последователь «атональной школы» Арнольда Шёнберга (атональность подразумевает частичный отказ от принятой логики гармонической тональности прежде всего за счёт «блуждающих» многозначных аккордов).
Вот такие, стало быть, композиторские гены у героя нашего (чуть не написал: времени, и не ошибся бы) очерка.
Как-то мне посчастливилось быть на юбилейном концерте Сильвестрова.
Опускаю подробности (битком забитый зал, море цветов и тому подобное) — не в них суть.
А суть — в фантастической стране звуков и её создателе. Признаюсь, что судил о его творчестве лишь по музыке к некоторым картинам Киры Муратовой, если совсем честно: к фильму «Настройщик».
Поэтому был в шоке. Описать космические миры Сильвестрова вряд ли кому-нибудь под силу. Это нужно слушать. И не раз.
Создатель запредельных гармоний сидел прямо передо мной. Застенчивый (даже не подумаешь, что своей педантичностью доводит музыкантов на записи своих творений до белого каления), в пуловере, длинные волосы спускаются к воротнику с оголённой макушки. Внимательно вслушивается в каждую нотку, время от времени поднося почти к самому носу какую-то электронную штуку типа планшета…
И надо же: в перерыве оказываюсь прямо лицом к лицу с классиком.
Его по-детски беззащитный взгляд невольно приглашает меня к извержению самых искренних восторгов.
И тут Сильвестров перебивает меня неожиданным вопросом:
— А вы заметили, что сегодня чисто играют?
Скажите, на милость: как он смог почувствовать, что я, совершенно незнакомый ему человек, которого он видит впервые, — слышу его музыку?
…Кстати, когда по окончании второго отделения начались овации, к сцене двинулись служители филармонии с громоздкими корзинами цветов и просто поклонники с букетами роз и гладиолусов всех цветов радуги, когда чиновники, поправив галстуки, умело извлекли из тонких чёрных портфельчиков подобающие для такого торжественного случая грамоты, именно тогда, когда закончилась музыка и привычным шагом входила проза, маэстро вскочил со своего места и стремительно помчался к боковой двери. Больше виновника торжества в зале так никто и не увидел…
Оказывается, слова поэта «быть знаменитым некрасиво» — это не только красивый образ.
В последний день сентября этого года маэстро встречает свой восьмидесятый день рождения.
Храни его, Боже!