Сергей Джугашвили
из серии рассказов
«ОНО»

Ночь

Глава 1

— «Опять я сижу здесь один; на подносе два каких-то бутерброда и кружка кофе. Из чего эти бутерброды, из чего я их делал? Опять забыл. Ну и память у меня стала – совсем ни к чёрту. Непонятная слизь, сыр с плесенью, интересно, это сыр с плесенью или просто он слишком долго валялся в холодильнике…а это что? И зачем я вообще себе приготовил эти бутерброды – совсем не хочу есть. Видимо, чтобы скоротать время…время…два часа ещё потерпеть и можно ложиться спать. Тогда зачем я пью кофе? Чтобы скоротать время, да…. Нудная картинка по телевизору – уже тошнит, и от еды тошнит, и от этого телевизора, от этих передач, которые стары, как скелет моей бабули в гробу. Чем себя ещё развлечь? Посмотреть на голых девочек? Нет, ужасные голые девки – только не сейчас, достало…. Шторы плотно завешены – отлично, ничего не должно произойти. А на кухне!? Неужели я забыл!? Быстрее на кухню! … Ну да, забыл, как же я мог…ещё убить себя не хватало…. Ну и память у меня стала – совсем ни к чёрту…. Душно, очень душно. Этот кондиционер, он что, сломан? … Вроде, работает…и окно не откроешь. Ужасная жара – мои мозги уже кипят, поэтому и с головой проблемы. Завтра обязательно нужно сходить на свежий воздух, хотя бы на часик после работы…если, конечно, у меня останется этот часик после работы…после работы…. Чего я застыл на кухне? Смотрю на всё, будто впервые вижу: эту электронику, голубые стены, блестящий пол, забитую посудомойку и пустой холодильник. Как мне это всё осточертело: есть вся необходимая мебель, техника, а веселее на душе не становится. Пора проваливать отсюда, пока в голову не стали лезть суицидные мыслишки…. И снова я у телевизора; на подносе недоеденный бутерброд и кружка недопитого кофе; совсем не хочу есть. Ай, опять по ноге – проклятый пылесос…прямо по пальцу! Что за вечер сегодня – как в заднице у кота! … Звонок! Звонок!? Кого там притащило в такое время! Наверное, соседи. Какого чёрта им нужно!? Так, нет, меня нет дома…надо выключить телевизор и не шевелиться. О, ещё этот пылесос. Куда же я подевал пульт. Главное, передвигаться тихо, совсем на носочках…. Выключил…но стало как-то тихо – это может вызвать подозрение. На кой хрен я его выключил. Опять звонок – неужели они просекли мою тупую «комбинацию». Убей меня господь, ещё свет на кухне горит! Сразу понятно, что я здесь, да даже если меня нет, всё равно понятно, что я здесь. Ну зачем же они притащились – теперь приходиться стоять тут на карачках и трястись, в собственной квартире…. Какие настойчивые – уже начали колотить. Как же громко…нет, они точно знают, что я дома – их не проведёшь. Придётся открывать. Но что же придумать? Сказать, что я спал…нет, это глупость – я же не самоубийца. Тогда скажу, что принимал душ…да, в самую точку. Иду открывать дверь. С очевидным мандражом поворачиваю ключ; открываю дверь…».
— Джонни, целую вечность до тебя не достучишься. Что такое?
— О, г-господь мой, с-Сьюзи….
— Ты не рад меня видеть? Хотя извини – я слишком груба….
— Я-я не могу злиться, Сьюзи, когда ты находишься где-то поблизости.
— Я войду? А, кстати, ты один? Я такая дура, что не спросила об этом сразу.
— Я один, и ты не дура. Зачем ты называешь себя дурой?
— Ты ещё не выбросил мои тапочки?
— Конечно, нет. Они т-там, в шкафчике для обуви….
— Надо было выкинуть – для чего тебе лишнее барахло в квартире.
— Я был уверен, что….
— Так в чём ты был уверен?
— Не знаю, уже забыл…у меня такая память стала последнее время – совсем ни к чёрту.
— А почему так долго не открывал, а, Джонни? Всегда добрый Джонни….
— Я был в ванной – всё просто.
— У тебя всегда всё просто.
— У меня всё сложно, Сьюзи.
— Куда мне пройти?
— Если ты не очень голодна, то пошли в гостиную….
— Нет, мне сейчас не до еды…. О, ты ужинал? Я тебя оторвала?
— Чёрт, этот паршивый бутерброд уже пора выбросить в мусорку. Ты подожди, я сейчас…. «Сьюзи – для чего она пришла? Моя крошка Сьюзи – я всегда робею перед ней. Эти трусливые заикания. О, твою мать, как воняет от этого бутерброда – неужели он уже протух, а может, я его и ел протухшим, проклятая жизнь, Сьюзи». Сьюзи! Ты что-нибудь выпьешь!?
— Что-нибудь покрепче!
— «Покрепче? Зачем ей алкоголь? Что же у меня тут есть…так… это дерьмо, это вообще полное говно…пожалуй, виски подойдёт. Порядок, налью и себе немного» … Я нашёл только виски, подойдёт?
— Отлично, Джонни, хотя, честно говоря, мне всё равно….
— Что-то случилось? У тебя такой злой вид.
— Да-да, прости, я только порчу тебе настроение. Не знаю, не стоило мне приходить сюда вот так просто, без спроса, со своими проблемами. Я такая эгоистка. Наверное, я пойду….
— Эй-эй, Сьюзи, успокойся и сядь. Уже почти десять.
— Ну и что, я успею обратно.
— Ты что, сдурела!? «Они» убьют тебя.
— Джонни, мне всё равно….
— О нет, ты что, плачешь? Пожалуйста, я не вынесу этого, только не плачь.
— Обними меня, Джонни….
— Моя Сьюзи, моя маленькая Сьюзи…кто тебя обидел? Или опять поругалась с Майком?
— Мгм, этот урод сегодня обозвал меня дурой.
— Сукин сын. Сколько ты можешь выносить этого обманщика? Я же давно тебе говорил, что он лицемер до мозга костей. Ты никогда не прислушивалась к моему мнению – теперь страдаешь из-за пустяков.
— Я знаю, я дура….
— Ты не дура – просто поступаешь всегда наперекор. Просто брось его, послушай своё сердце.
— Я хочу, Джонни, я хочу этого больше всего на свете. Но каждый раз, как только я собираюсь сделать это, мне срывает крышу. Словно мне заклеили рот, и я не могу сказать ни одного плохого слова ему – просто замираю, как тупая кукла с бессмысленным взглядом. Я, я не знаю, что делать…я в отчаянии…ты такой тёплый, Джонни…принеси ещё выпить.
— «О, Сьюзи, ты опять меня не слушаешь…». Я сейчас, присядь пока…. «Почему она меня так сильно обняла, чего она каждый раз лезет ко мне в объятия только ради того, чтобы поплакаться. Я что, похож на носовой платок? Надо быть жёстче, но со Сьюзи я не могу быть слишком жёстким…. Чёрт возьми, куда я подевал этот хренов виски. Что со мной? О, вот же он. Налью ей совсем немного, иначе она что-нибудь натворит с собой. Я убью себя, если она сделает себе плохо. Но до этого не дойдёт, я уверен. Что-то ещё? Нет, кажется, кроме виски она ничего не просила.» … Вот твой виски, Сьюзи, больше нет.
— Это только чтобы снять стресс.
— Я надеюсь….
— Как у тебя жизнь, Джонни? Ты нашёл себе девушку?
— Всё по-старому, всё дерьмово.
— Бедный, не понимаю, как ты можешь так жить….
— Давай не будем, Сьюзи…я ненавижу подобные разговоры.
— Прости…я знала это, но…не знаю, зачем начала спрашивать.
— Проехали….
— Опять смотришь это реалити-шоу. Какой раз уже?
— Раз пятый, наверное. А что ещё остаётся смотреть: фильмы, другие шоу, новости? Я пересмотрел весь кинематограф, созданный человечеством за то время, что он мог его создать. Я уже наизусть знаю все новости, произошедшие с людьми за последние двести лет, пока не случилась эта катастрофа, чтоб её все черти побрали. Цунами, землетрясения, войны, авиакатастрофы. Я никогда не полечу на самолёте, просто потому что самолёты теперь не летают. Я, знаешь ли, готов побывать в этой самой авиакатастрофе, только чтобы посидеть в каком-нибудь пассажирском лайнере…и потом разбиться вдребезги. Но зато я пойму, что такое летать самолётом.
— Ха-ха, Джонни, у тебя всегда было отличное чувство юмора. Впрочем, уж если тебе представится такая возможность, то, будь добор, зарезервируй и за мной одно местечко, о’кей?
— Обязательно, но это будет последний наш с тобой полёт.
— Я в курсе, и это не столь важно. Важно другое – это будет наш первый в жизни полёт.
— Полностью с тобой согласен. Ах, как бы это было здорово….
— Да, но это мечты…. Кстати, чем ты сегодня займёшься?
— Чем займусь? Сьюзи, без пяти десять – пора спать. Ты же в курсе правил.
— Да, но это так скучно. Неужели ты, действительно, собрался спать?
— Да, и, если уж ты пришла ко мне так поздно, то и ты тоже – это не обсуждается.
— Всё обсуждается, если этого захотеть. Как будто тебе вот так весело жить.
— Причём здесь веселье, Сьюзи. Я просто хочу ещё немного пожить – вдруг что-то измениться.
— Уже ничего не измениться, мы навсегда останемся в этих домах этого города, поэтому нужно искать яркие моменты из этих серых будней и выходных, по крайне мере, нужно пытаться делать это.
— Я с тобой согласен, чёрт возьми, но…Сьюзи, этого ни в коем случае нельзя делать ночью.
— Хватит нести ахинею – принеси-ка мне лучше выпить.
— Ты снова так быстро опустошила стакан? Я же тебе сказал, что больше ничего не осталось.
— Джонни, не будь таким занудой, принеси. Или ты просто боишься, что я напьюсь не смогу себя контролировать.
— Да, точнее, нет…это неважно, у меня нет больше выпивки, Сьюзи. И, прошу тебя, заканчивай эти разгово….
— Ай! Как больно…прямо по ноге….
— О, прости, блин, долбаный пылесос. Бывает, что он немного тупит.
— Он что, всё так же работает у тебя круглыми сутками? Как он до сих пор не превратился в кучу металлолома?
— Ты же знаешь, у меня аллергия на пыль – вдруг я буду слишком громко чихать во сне.
— Джонни, ты не исправим.
— Ну и пусть, зато я не рискую быть убитым.
— Ладно, вставай, пошли навестим Робинсонов.
— Что? Каких Робинсонов, ты уже пьяна?
— Кэролайн, Гарри, Мэгги, Билли – разве ты их не знаешь? Они твои соседи, Джонни.
— Может быть, и видел, но имена мне не о чём не говорят.
— Ты живёшь здесь уже пять лет и не знаешь своих соседей, которые живут у тебя за стенкой!? Да-а….
— Тсс, пожалуйста, не кричи, Сьюзи, я тебя умоляю. Посмотри на время – уже одна минута одиннадцатого.
— Хватит ныть, пошли…давай сюда руку, не упрямься.
— Что за разговоры.
— Обычные разговоры…открывай дверь.
— Подожди, мы должны это обсудить.
— Нечего обсуждать – тебе нужно проветриться.
— Вот же дерьмо, куда я сунул это ключ – чёртова память.
— По-моему, ты его положил в левый карман своих брюк.
— Да? Да, точно, ты очень внимательная. И всё же, ты уверена?
— Конечно, поворачивай ключ.
— О’кей….

Глава 2

— Так и думала, что вы ещё не спите, тётя Мэгги. Не против, если мы немного побудем у вас.
— О, да-да, детка, проходи. Можешь присаживаться у старого камина вместе со своим молодым человеком.
— Его зовут Джонни, неужели вы его не знаете?
— А, Джонни, как же-как же, знаю, загадочный незнакомец из триста второй. За всё время, что я здесь живу, я ни разу не слышала ни единого звука из его квартиры, как будто он там и не живёт вовсе…да и сам он ходит, как привидение.
— Да, Джонни такой.
— И ни с кем не здоровается никогда, только ходит с опущенным взглядом.
— Он стеснительный.
— Да-да, я стеснительный, но нельзя ли перевести стрелки на какую-нибудь другую тему.
— Мяу, Мррр….
— О, Фрэнк, как поживаешь, толстобрюхий приятель. Дай я тебя немного потискаю. Иди ко мне, кс-кс-кс….
— Мрр-няу….
— Только осторожнее, детка, он последнее время стал чертовски сильно линять.
— Ничего, тётя Мэгги, у меня он будет послушным мальчиком, правда, Фрэнк? Ууу ты, мой сладкий….
— О чём вы тут треплитесь?
— Привет, Гарри. Как жизнь?
— О, Сьюзи, какими судьбами, не ожидал тебя здесь увидеть, по крайней мере, сегодня.
— Отчего же?
— Не знаю даже, как сказать…просто не ожидал.
— А где твоя благоверная?
— Моет посуду. У нас только-что прошёл семейный ужин. Кстати, вы не голодны? У нас кое-что осталось.
— Я нет. Может быть, Джонни?
— Я тоже поужинал.
— Да, но только если это можно было назвать ужином.
— Что-то мне очень знакомо твоё лицо, парень. Мы, случайно, раньше не встречались? Подойди немного поближе – не могу толком разобрать твои черты.
— Это Джонни, Гарри, твой сосед.
— Сосед из триста второй. Гарри, тупица, ты же должен его знать.
— Мамаша, без оскорблений, я уже вспомнил. Да-да, точно, из триста второй. Мы же живём вон через ту стену.
— Да, ну ты и тупица, Гарри. Садись лучше, сыграем в преферанс.
— Ничего-ничего, Гарри, тётя Мэгги сама не сразу поняла, кто перед ней стоит.
— Ах вот оно что, мамаша. Значит вы меня намеренно тупицей обозвали, а сами не можете вспомнить, куда сунули свои вонючие панталоны.
— Гарри, полегче, не разговаривай так с моей мамой.
— Кэролайн, уже помыла посуду?
— Сьюзи, как жизнь! Дай я тебя обниму…. Моя дорогая Сьюзи, сколько лет, сколько зим. Давно ты здесь, почему не отправила письмо, не предупредила? Я бы подготовила праздничный стол.
— Я совершенно случайно оказалась у тебя сегодня. Просто мы с Джонни сидели перед «ящиком» и умирали от скуки.
— Джонни? Что за Джонни? А, это тебя зовут Джонни? Никогда раньше не встречала.
— Да меня тут никто никогда не встречал – мы это уже давно поняли, миссис Кэролайн. Хотя я тоже не особо-то вас всех знаю.
— Вот как?
— Он из триста второй, дорогая.
— Тупица.
— Помолчите, мамаша.
— А, из триста второй, надо же. Я и не думала, что тот парень из триста второй может говорить. Но ты же, Сьюзи, встречалась с другим, как его, Майком. По-моему, тот был более вразумительный мужчина, чем этот «себе на уме».
— Джонни просто мой лучший друг…и он гораздо лучше Майка.
— Довольно вам болтать – садитесь играть.
— Сьюзи, ты не хочешь с нами. Сегодня как раз нет Билли – он куда-то запропастился. Кстати, ты не видела его?
— Нет, Кэролайн, я думала, что он здесь.
— Да ничего с ним не будет. Наверное, опять бегает со своей Бетти по всем этажам.
— Ох уж, Билли, Билли. Молодость опасна, особенно, если её мешать с любовью.
— У меня уже вспотели подмышки, пока я слушаю ваши священные рассказы. Будем мы наконец играть сегодня в преферанс.
— Мама, у нас же гости.
— Закройте уши, если не нравиться, и берите карты. Сьюзи, садись за стол.
— Может Джонни хочет – я уступлю.
— Нет-нет, Сьюзи, играй ты – я посижу у камина, тем более я ни разу в жизни не брал в руки карты…. «Да уж, странная квартирка, и семейка странная. Откуда в квартире может быть настоящий камин, да ещё и с настоящими дровами. Где они их взяли, и куда выходит дым? А карты – я их видел только по телевизору. Может, это вообще мне сниться? Скоро я свихнусь, чёрт возьми!»
— Эй, Джонни, парень, подбрось-ка пару дровишек, а то как-то холодно стало…. Мамаша, дайте-ка мне сигаретку, кажется, я начинаю выигрывать.
— И мне тоже, тётя Мэгги, – сегодня как раз тот день, когда обязана выкурить хотя бы одну сигаретку.
— Кэролайн, принеси нам что-нибудь выпить…моя аппетитная Кэролайн.
— Гарри, оставь мою задницу в покое. Ты совсем не беспокоишься о Билли?
— «Подброшу дровишек, если кости свои не согреть. И всё-таки странная штука – этот камин. Почему же у меня в квартире такая жара? Чертовщина? Или…неужели у них открыто окно. Но как же они могут сидеть с открытыми окнами – это же убийство! Мм, опасно находиться в этом подозрительном семейном гнёздышке, окутанном седовласым стилем. И если окно открыто, то, значит, на улице зима, мороз. Однако я не помню, чтобы сегодня началась зима, да и до рождества ещё чёртова миля времени. К тому же Сьюзи пришла далеко не в пуховике. Отчего же они топят камин…семейка идиотов…. Ещё эта загорелая бабуля с морщинистым лицом и с повадками, как у итальянского мафиози, напялившая на себя поверх какого-то сарафана изношенный халат; сидит и только улыбается. А рядом её «любимый» зятёк Гарри с небольшим пузом, сукин сын, похотливый муженёк, который, бьюсь об заклад, имеет на стороне какую-нибудь неопытную студентку или коротает время в публичном доме после работы. И Кэролайн, ещё та стерва, виляющая перед каждым встречным своим упитанным задом, к тому же и белобрысая; она специально надевает облегающие джинсы и футболку, чтобы мужики почаще пялились на её сиськи и зад. А интерьер: за окном уже двадцать третий век, чтоб меня, а они живут, как моя прапра-прабабушка. Эти свисающие, тускло-жёлтые лампы, от которых уже болят глаза; узорчатые ковры, которые я видел разве что на картинке; деревянная мебель, набитая стеклянной посудой и какими-то глупыми статуэтками. Даже посуду моют руками. У них, наверное, и унитаз стоит со сливным бачком. Что за бред, на хрен, здесь происходит. Надо ущипнуть себя…. Ущипнул, больно, значит, не сплю. Зачем Сьюзи притащила меня в это дремучее логово? О, Сьюзи, ты ещё и куришь…и опять пьёшь…. Но как же я люблю тебя, Сьюзи. Посмотри на себя, насколько ты красива, чёрт возьми! Ну почему же я не могу прикоснуться к тебе! К твоим каштановым волосам, к твоим ванильным губкам. Сколько я могу ещё видеть твою развязную улыбку, чтобы не сорваться с цепи; и сколько я могу ещё терпеть эти загадочные взгляды, чтобы не содрать с тебя яркое платьице и не уложить прямо в койку! А этот твой вырез на спине – он сведёт меня в могилу, Сьюзи! Но ты же знаешь, что я не посмею сделать ничего этого, потому что люблю тебя, моя крошка Сьюзи».
— Эй, Джонни, парень, возьми себе выпивки – сегодня отличный вечер.
— По мне, так в нём нет ничего отличного, Гарри, но спасибо за предложение, и можешь больше за меня не беспокоиться.
— Что ж, дело твоё, парень…. Детка, твой ход.
— «Детка? Она тебе не детка, старый мудак! Какого хрена ты пялишься на Сьюзи, сукин сын! Я бы с радостью набил тебе морду прямо на глазах твоей жёнушки, а лучше, выдавил бы их пальцами! Какая же омерзительная квартира, и какая омерзительная твоя морда…».
— Билли! Эй, вы слышали, кажется, это был голос Билли на лестнице.
— Так сходи и посмотри – чего ты на нас уставилась, как статую Свободы.
— Билли! Подожди, мне нужно с тобой поговорить!
— «Какого чёрта она так орёт! Кэролайн, закрой пасть! Да, проваливай отсюда…иди кричи на лестнице, стерва.»
— Миссис Кэролайн?
— Том, Ларри, вы не видели Билли? Он обещал вернуться в десять, но его всё нет.
— Простите, миссис Кэролайн, но мы не видели его уже около часа – они куда-то спрятались вместе с Бетти. Мы играли в прятки, чтобы убить скуку. Тома я уже нашёл, а вот Бетти и Билли – нет. Целый час бродим вдвоём и не можем их найти. Возможно, они на верхних этажах, или на крыше – мы ещё там не проверяли.
— Как жаль. Но если вы всё же увидите его, то передайте, что я очень зла, и чтобы он немедленно возвращался домой, хотя нет, не говорите, что я зла, скажите, что я просто очень волнуюсь.
— Хорошо, мэм, обязательно передадим.
— И сами идите по домам – совсем не думаете о родителях. Ещё в игры вздумали посреди ночи играть.
— Хорошо, миссис Кэролайн….
— Теперь я и вправду начинаю беспокоится.
— Сядь, крошка, успокойся. Мы ещё не доиграли.
— Гарри! Ты совсем бесчувственный болван! Как можно быть таким сухарём! Это же твой сын, Гарри. Ты понимаешь, что это твой сын?
— Послушай, Кэролайн, не устраивай истерику. Я прекрасно понимаю, что он мой сын, и мне совсем не наплевать на него, потому что он мой сын. Но ты должна попридержать язык и слегка сбавить обороты, о’кей? Вспомни, когда мы были такими же ветреными, как Билли со своей подружкой, разве мы не бегали всю ночь, прячась от родителей по тёмным углам? Мы делали это, Кэролайн, мы прятались по тёмным углам. А теперь посмотри на нас, посмотри внимательней, моя дорогая. Ты видишь, чтобы мы валялись сейчас в чёртовых урнах в виде небольшой кучки кремированного песка, больше похожей на собачье дерьмо? Кэролайн, скажи мне, разве ты видишь это?
— Нет, Гарри, мы совсем не похожи с тобой на собачье дерьмо.
— Вот и я так думаю. Тогда тащи свой зад на этот чёртов стул, что возле меня, и хватит разводить сопли.
— Не смей назвать мою задницу задницей, Гарри, – только я могу делать это. Иначе я заставлю тебя краснеть прямо на глазах у гостей.
— Хорошо, крошка, хорошо, но и ты больше не называй меня болваном.
— «Что-то мне приспичило в туалет. Потерпеть? Слишком туго прижало, чтобы долго терпеть – неизвестно, сколько я пробуду в этом гадюшнике. Как же тогда…мм, Гарри? н-Нет, не то, Гарри полный проходимец – не хочу иметь с ним дела. Кэролайн? Пока я буду произносить её имя, мой мочевой пузырь лопнет к чёртовой матери. А спрашивать у Мэгги – опозориться до конца жизни…. Лучше встану и найду сам их долбаный сортир. Сделаю вид, что осматриваюсь, тем более тут есть что осматривать – давно я такого старья не видел…. Кругом одна рухлядь. Это что такое? Похоже на часы, только какого хрена они так стучат. Ну и дерьмо же раньше делали. Если бы у каждого в квартире были такие громкие часы, мы бы давно уже пели песенки на том свете…. Там кухня; на столе какая-то ваза с цветочком, который уже основательно завял; в углу стоит бейсбольная бита. Оказывается, они ещё и любители бейсбола, а может, это Гарри иногда поколачивает свою дорогую Кэролайн. Но вряд ли такое может быть: эта стерва способна скривить своё лицо так, что ни один отъявленный мерзавец не посмеет тронуть её даже и за миллиард долларов. Хотя какое мне дело до этой семейки, если я вот-вот напущу в штаны…. А это что ещё пищит…у меня в ухе или где-то неподалёку? Не могу разобрать…. Чёрт возьми! Прямо в ухо! Вот что пищало – комар. Какой же ты был жирный – крови на всю ладонь. Оу, ещё один…да тут их целый рой. Откуда они взялись? Точно открыто окно. Нет, насекомые, хрена с два, сегодня я определённо не буду вашим ужином…. По комнате за мной летают пьяные комары, но туалета я так и не нашёл…».
— Эй, Кэролайн, сходи-ка включи аппарат – снова комары прилетели.
— А самому трудно поднять свой….
— Кэролайн….
— Джонни, ты что-то ищешь?
— Нет, Сьюзи, вернее, да, да, я ищу туалет.
— Туалет вон там, парень, прямо по курсу.
— Как же я мог его не заметить. «Бежать не стоит, иначе буду выглядеть глупо. Главное, не торопиться…. Фу, наконец я здесь, теперь нужно торопиться…можно немного попрыгать. Твою мать, у них и правда унитаз со сливным бачком – никогда бы не подумал…. О, облегчение какое, словно я держал это в себе не один десяток лет…. Как же тут теперь смывать? Мгм…так-так, попробовать нажать на эту кнопку. О, хрень божья! Вот это звук, как будто взорвалась атомная бомба! Как же они тут живут с таким сливным бачком, от которого можно и речи лишиться…. Что это за шум там у них? Надо пойти посмотреть…».
— Хватит нести чушь, тупица, я не жульничала.
— Мамаша, вы ещё будете мне рассказывать? Я всё прекрасно видел.
— Давайте заканчивать с этим преферансом.
— Да, я тоже такого мнения – нужно заняться чем-нибудь другим. Ты как, Джонни, всё в порядке?
— Всё о’кей, Сьюзи….
— Тогда, тупица, принеси мне моё кресло. Не могу больше сидеть на это проклятом стуле: у меня уже вся задница в синяках.
— Может, вам, мамаша, ещё и панталоны ваши постирать.
— Было бы не плохо.
— Хватит паясничать, Гарри, принеси маме её кресло.
— Ну, мамаша….
— «вот это номер, у них настоящее кресло-качалка! Где они его взяли?.
—Не скрипи так по полу – разбудешишь соседей.
— Так вам надо это чёртово кресло?
— Тащи-тащи….
— А можно мне на нём посидеть, тётя Мэгги, хотя бы несколько минут?
— Конечно, детка, садись. Я пока, пожалуй, тоже схожу в ванную, припудрю носик. Гарри, ставь его поближе к камину – я люблю потеплее.
— Ну мамаша…. Давай, Сьюзи, садись. Это тебе не какая-то дешёвая табуретка….
— О, отлично, и как удобно. Целую бы жизнь просидела в этом кресле, покуривая папироски и попивая добротный виски. Хочешь попробовать, Джонни?
— Нет-нет, я пока лучше постою.
— Как знаешь, но, если ты никогда не попробуешь кресло-качалку, твоя жизнь так и останется совсем серой до самой смерти.
— Сьюзи, ты уже пьяна.
— И что? Что ты хочешь этим сказать?
— Тише, слышите?
— О чём ты, Гарри?
— Скрежет? Это «они», прячемся….
— Джонни, куда ты побежал, ха-ха, дурачок.
— Нет-нет, парень прав, это «они».
— О, боже мой, Билли, где мой Билли.
— Закрой свой рот, Кэролайн, это не шутки.
— Не смей мне затыка….
— Говорю же, замолчи, тсс….
— ….
— Ну, как-то скучно у вас тут стало. Неужели кто-то умер, пока я сидела на белом унитазе? И какого чёрта вы прячетесь за диваном?
— Тсс, «они», «они»…прячьтесь, мамаша.
— Мррр, мяу….
— Тише, Фрэнк, заткнись, чёртов кот.
— …
— Надо сходить закрыть окно.
— Так сходи, Гарри, и закрой – ты же его открывал.
— По твоей просьбе, Кэролайн, не забывай про это. Кому не хватало свежего воздуха? Эй, как там тебя, Джонни, сходи-ка, прогуляйся до окна.
— Чёрта с два, Гарри, я не желаю умереть в этой квартире. По-моему, нам лучше вообще заткнутся.
— Мы же шёпотом….
— Да наплевать, что шёпотом – «они» гораздо умнее нас.
— Если бы всё было так, то «они» бы давно уже сожрали тебя.
— «Они» не жрут людей – просто убивают. Это следует знать, Гарри, следует знать, как свои пять пальцев.
— Тогда чего же мы боимся?
— Что ты несёшь, Сьюзи?
— Если «они» просто убивают, то можно просто и умереть. По крайней мере, мне не жалко просто умереть.
— Сьюзи, ты пьяна. Выброси эти глупости из своей головы.
— Ты уже говорил мне об этом.
— Но ты опять меня не слушаешь. «Опять не слушаешь…».
— Кажется, «они» ушли.
— Я бы не был так уверен.
— А я уверен. Ладно, чтоб вы сдохли, пойду и посмотрю…заодно закрою это проклятое окно.
— Куда ты собрался, Гарри, ты совсем потерял рассудок.
— Отвяжись, Кэролайн….
— Вот дурак.
— Пусть идёт – без него спокойнее будет.
— Что вы такое говорите, мама.
— «И зачем же ты притащила меня в этот дурдом, Сьюзи…».
— Всё в порядке, кролики, можете выпрыгивать из своих норок.
— Ты уверен?
— Абсолютно, во всяком случае, окно я закрыл.
— Повезло нам.
— Очень сильно повезло. И какого чёрта вы открывали его – неужели вы полные отморозки. Ещё сидите и кричите тут посреди ночи, а это самое лучшее время для них. Нет, вы и в самом деле отморозки.
— Эй, полегче, приятель, ты уже переходишь грань.
— Перехожу черту? Да мы все могли умереть из-за какой-то…сраной глупости. Что с вами? Вы что, серьёзно не понимаете, что с нами могло произойти? «Они» повсюду на улице, в каждом тёмном уголке этого проклятого города. На каком мы этаже?
— Что? Джонни, ты живёшь с ними на одном этаже…ей, ау, ты что.
— Ну да-да, тридцатый этаж, я помню. «Они» уже добрались до тридцатого этажа! Вы представляете, что будет через год? «Они» легко будут шерстить по крышам….
— По крышам? О нет, боже мой, мой мальчик, мой Билли, он же постоянно сидит на этой крыше по вечерам…с этой Бетти, чёрт бы её побрал. Говорила я ему, что он не таскался за этой смазливой Бетти.
— Да, они часто сидят на крыше.
— Откуда тебе знать, Джонни?
— Я тоже бываю там, Сьюзи. Там очень красиво по утрам. Когда я прихожу, они идут спать.
— О, я не вынесу этого, бедный Билли. Я сейчас же пойду и разыщу его.
— Стой, Кэролайн, опять ты начинаешь истерику. Ты слышала, что сказал парень, они доберутся до туда только через год, поэтому Билли там даже в большей безопасности, чем мы за этими толстыми кирпичными стенами. Лучше сходи и сделай нам по чашке кофе.
— Да, верно, я бы не отказалась сейчас от чашки горячего кофе, а то что-то мои кости совсем продрогли от этой суматохи. А ты, Сьюзи, не желаешь взбодрится.
— С удовольствием, если, конечно, Кэролайн не слишком это затруднит.
— Хорошо, я принесу вам кофе.
— Давай, и не стоит так переживать – с нашим мальчиком всё в порядке, я уверен. Всё сидим мы здесь, сидим…чего-то ждём…а чего ждём, сами не знаем…грусно.
— Тебе никогда не было весело с нами, только и умел по ночам….
— Мамаша, циц. То вас совершенно не касается.
— Благослови господа, что я ничего не рассказала своей дочери.
— Да к чему вам это делать, мама. К тому же вы совершенно ничего не знаете, а только предполагаете, впрочем, как обычно. И начинаете попрекать потом тем, чего вовсе и не было.
— Чего не было?
— Ничего, дорогая. Это мы о своих делах давно минувших дней, которые для тебя не имеют никакого смысла.
— Ну-у, что ж, тогда разбирайте кофе. Только осторожнее, он слишком горячий….
— Там, там, там-та-там….
— Заткнись, тупица, дай в спокойствие посидеть….
— Славный кофе, Джонни, не так ли?
— Кофе отличный, Сьюзи, но уже начало двенадцатого ночи, а мне завтра на работу.
— Джонни, опять ты ноешь.
— Сьюзи, что за разговоры.
— Скажи-ка мне, парень, а ты бывал когда-нибудь на Ямайке?
— Я думаю, в этом городе никто не бывал на Ямайке, да и никогда уже не будет. С тех пор, как всё это случилось, любая поездка – это смертельный приговор. Хм, да и поезда теперь не ходят, и самолёты не летают.
— Да, да, никакой романтики не осталось, ха-ха. Что ж, но один-то человек в этом городе точно есть.
— Только не говори, что это ты, тупица.
— Именно так, мамаша, и нечего улыбаться. Мне удалось побывать там, правда это случилось тогда, когда я только-только снял с себя вонючие подгузники. Мы с моими родителями летали туда навестить дядюшку Фрэнка, дядюшку-пердуна, как я его называл. Кстати, моего кота я назвали именно в его честь, просто чтобы я никогда не забывал его тупую рожу. Он любил разыгрывать меня, постоянно пукая в разных местах, а потом убеждая всех вокруг, что это сделал я. Он был чёртовым обманщиком, но мне всегда с ним было весело. Даже не знаю, жива ли ещё его дурацкая физиономия…столько лет прошло….
— Враньё.
— Нет, мама, он мне рассказывал эту историю несколько раз.
— Но то, что он тебе что-то там рассказывал, не говорит о том, что он не врун.
— Вы не поверили бы мне, мамаша, даже если бы это было правдой. Да и мне плевать. Просто курите свою папиросу и помалкивайте…. Да, сегодняшняя жизнь совсем никудышная: сидим дома, потом бежим на работу, потом возвращаемся домой – никаких приключений, никуда не съездить. Но что самое паршивое, дальше будет только хуже. Хорошо хоть ещё по «ящику» можно включить старую запись и увидеть какие-нибудь чудо-места, других людей, которых, возможно, уже нет на этом свете, но даже этого достаточно, чтобы ощутить себя неодиноким в этом мире. Даже телефоны перестали работать – посылаем письма, как в старые добрые времена, чёрт бы их побрал. Интернета нет, радиосвязь ушла в небытие вместе с телевиденьем. Вот ты скажи мне, Кэролайн, когда ты в последний раз говорила со своей подругой? Давно, в таком старом году, что невозможно вспомнить; и я уже давно ни с кем не общался, кроме вас, мамаша. Как же вы мне надоели, мамаша…улететь бы от вас куда-нибудь далеко-далеко, например, на Ямайку…но, к великому моему огорчению, я могу сделать это только в своих мечтах. Да, я много чего могу сделать в своих мечтах, но разве есть от этого какой-нибудь прок. Пожалуй, просто нужно выпить – это единственное противоядие от ваших дурацких шуточек, мамаша. Кэролайн, будь добра, принеси ещё бутылочку – какой прок от этого кофе.
— Куда в тебя столько влезает, Гарри? Это уже вторая за полтора часа.
— Здесь нет ничего удивительного – просто у нас за столом сидят четыре жадных рта. Хотя признаюсь, что я к опустошению этой бутылке приложил руку в большей степени, чем все остальные.
— Вот тебе ещё одна – пей на здоровье. Мне больше не наливай – других дел хватает.
— Ценю твою заботу и сарказм, моя дорогая…. Сьюзи, пропустишь ещё по стаканчику?
— От хорошего виски я никогда не могла отказаться, к тому же нужно побыстрей забыть произошедшее.
— «Ну ты и дура, Сьюзи, зачем тебе напивать до белых чертей. Сукин сын, а ты куда ей столько наливаешь, старый мудак».
— Давайте, мамаша, и ваш стакан – чего зря ему на столе стоять…. Мм-ха, добротный виски…крепкий. Мм-хэ, даже крепче, чем мои носки изнурительного рабочего дня. Откуда ты взяла эту бутылку?
— Это последняя бутылка, которая у нас осталась.
— О, чёрт!
— Да тише вам, сколько можно повторять одно и то же.
— Всё-всё-всё, парень, больше не буду. Просто, х-ха, надо же…эта особая бутылка. Я даже совсем забыл про неё. Ещё в школе я учился с одним парнем по имени Боб, Бобби, мой старый приятель. Мы с ним частенько доставали наших учителей. Помню, нас даже хотели отчислить за плохое поведение, но у этих надзирателей ни черта не вышло – мы вовремя могли изменить ход событий в нашу пользу. И, только представьте, у этого прохвоста, точнее, у его отца (который к тому моменту уже умер) было бомбоубежище, настоящее бомбоубежище, оборудованное всей необходимой аппаратурой и жратвой. Там было вообще всё, и даже море выпивки. Мы частенько слегка опустошали запасы алкогольной продукции, пока его мамаша спала. Славные были дни. А когда всё началось, когда они пришли, с ним что-то случилось, словно крыша у него поехала. Он постоянно трезвонил мне, что нам необходимо запереться в этом бункере и прождать там до лучших времён. Естественно, я не желал оставаться в полном одиночестве от окружающего мира в какой-то хоть и бронированной, но коробке. В один из дней он пришёл ко мне и сказа: «Гарри, прощай, приятель. Я не могу так больше: вчера чуть не вскрыл себе вены, позавчера чуть не надел себе петлю на шею – мне пора». Но он бы не был Бобби, если бы не придумал что-нибудь оригинальное на прощанье. А поэтому Боб принёс мне бутылку виски из своего «погреба», которую мы должны были выпить, как только всё закончиться, как только он выйдет…но ничего не кончается – всё только хуже и хуже…хуже и хуже, чёрт возьми. Сколько лет уже прошло с тех пор. Я даже не смогу его узнать сейчас, да и он меня тоже. Интересно, как он там поживает.
— Да все эти байки, тупица, давным-давно просеяны через наше сито здравого смысла. Возможно, Джонни тебе ещё и поверит, но нам ты можешь лапшу на уши не вешать.
— Ай, ну вас, мамаша. Вот когда-нибудь я докажу вам это, и тогда посмотрим, на чьей стороне правда.
— Ну да, да, конечно….
— Тише…. О! Билли, Билли! Это он – я опять слышала его голос. Теперь точно нужно бежать за ним. Ну что же ты сидишь, Гарри, пошли скорее искать его.
— Иду, иду, чёрт возьми…. Эй, Сьюзи, пошли с нами, ты ведь лучше понимаешь их язык, чем мы с Кэролайн.
— Нн-нет, я останусь здесь, что-то у меня нет сил бегать по лестнице. Может, вздремну ненадолго. Ты возьми лучше Джонни. Джонни, сбегай с ними. Пожалуйста, Джонни.
— «Зачем ты взяла меня за руку, Сьюзи, к чему такое кокетство?» Так и быть, но это…о’кей, пошлите искать вашего Билли.

Глава 3

— Как тихо здесь. Наверно, все уже спят, кроме нас, шайки идиотов…. А тебе не послышалось, Кэролайн.
— Нет, Джонни, я точно слышала голос Билли и этой прохвостки Бетти.
— «Ты тоже, Кэролайн, очень сильно смахиваешь на прохвостку». Тогда, чует мой зад, нам нужно идти наверх.
— Только смотрите под ноги: сюда ночью собираются местные нищеброды, о которых можно легко спотыкнуться в темноте. И, вообще говоря, на этажах не менее опасно ночью, чем на улице. А ещё, кстати, тут прячутся и отъявленные преступники, которых днём не успела поймать наша «дорогая» полиция нашего «дорого» города.
— Откуда ты это всё знаешь, Гарри?
— Ну ты же не первый раз отправляешь меня на поиски нашего мальчика.
— Ааа-пчхи!
— Я что-то слышала.
— Да, это я чихнул.
— Да при чём здесь ты, я снова слышала чьи-то голоса, только это уже был явно не голос Билли.
— Ааа-пчхи!
— Эй, парень, что с тобой?
— Эта чёртова пыль – у меня на неё аллергия. Если началось, то теперь не отступит, пока не улягусь спать.
— Хватит вам о ерунде говорить – лучше хорошенько прислушайтесь…. Вот, ещё раз, слышали?
— Я ни черта не слышал.
— А я, чхи, слышал, точно слышал чей-то голос, и даже, не один, и, по-моему, они доносились сверху.
— Правильно, Джонни, ты абсолютно прав.
— Пчхи….
— Может, мы всё же зря поднимаемся наверх – это плохая идея, Кэролайн.
— Боже, Гарри, хватит говорить совершенные глупости. Если нам обоим послышались голоса сверху, значит, они послышались сверху, и здесь не может быть других вариантов.
— Да, но это могло быть эхо…или что-то в этом роде.
— Джонни, это могло быть эхо?
— Нет, миссис Кэролайн, планировка лестничных площадок устроена так, что всё, что мы слышим сверху, доносится сверху, а если бы кто-то чесал языком снизу, то мы бы поняли не только то, что он великое трепло, но и то, что он снизу.
— Логично. А я смотрю, парень, простуда твоя быстро прошла, да?
— У меня не простуда, Гарри, а аллергия, и какое тебе дело до того, что у меня прошло, а что – нет?
— Нет-нет, никаких дел, парень….
— «Ах ты сукин сын…нет, Гарри, тебе не стоит доставать меня, иначе я могу и врезать». Пчхи. «Я не посмотрю, что ты порядком крупнее меня; да-да, когда я в гневе, мне плевать, кто передо мной стоит, да хоть сам господь бог…. А Кэролайн не так уж и плоха, как я думал, и-и…даже очень симпатичная. Бьюсь об заклад, что у них с Гарри уже давно ничего не было в постели, оттого она и превращается иногда в отъявленную стерву, но, слава богу, не забила на себя и не превратилась в очередного бегемотика. Я бы не прочь был провести с ней ночь, но…жаль, что я не такой смелый, как остальные парни в моём возрасте, ведь Кэролайн определённо на меня запала». Ап-ап, чхи! «Чёрт, сколько соплей у меня в носу – и откуда они беруться…».
— Кхе-кхе….
— Джонни, какой-то странный у тебя кашель появился, прямо как у моего дедушки, когда он валялся в своей постели совсем при смерти….
— Это не я, Кэролайн.
— Ай, прямо по ноге, разуй глаза, коза.
— Бог мой, я обо что-то спотыкнулась.
— Это не что-то, Кэролайн, это бомж, о котором я тебя говорил.
— Какого чёрта тут ползаете посреди ночи. Не понимаю вас: есть уютные кровати, а вы бродите по всяким закоулкам, вместо того, чтобы дрыхнуть, разложившись, как короли. Проваливайте, только крыс пугаете.
— Извините, извините, ради бога. Вы не видели моего мальчика, Билли.
— Здесь ходит всякая нечисть, которую давно пора сжечь в печи, чтобы попросту не расходовали еду и кислород. Как пиявки присосутся и живут довольные. Ну а кто из них били, мне плевать, тем более я его не видел. Да даже, если бы я его и видел, как бы я узнал, что это Билли, милочка?
— Да он такой, светленький, худенький. Симпатичный мальчик такой же, как…Джонни, только светленький.
— А мне плевать на кого он похож, проваливайте. Джонни-Ронни – всё шлак, всему пора в печь на очищение.
— Отстань от него, Кэролайн, эти свиньи ничего тебе не расскажут – они вечно недовольны жизнью, как будто мы виноваты в их ущербности.
— Тьфу….
— Ах ты, свинья вонючая, какого хрена ты обслюнявил мой ботинок своим дерьмом?
— Проваливай, а то сейчас обслюнявлю второй.
— Что!? Получай, свинья!
— «Ничего себе, он его пнул…».
— Гарри, зачем же ты так его?
— Пусть помнит, что он обычная свинья, а свиньи должны уважать тех, кто их кормит. Не забывай, животное, что ты питаешься нашими объедками, а не своими. На-ши-ми, уяснил?
— Кхе-кхе, сукин сын, ты мне, кажется, ребро сломал.
— Могу сломать другое, если до тебя не дошло с первого раза. Рёбер у тебя достаточно, а у меня достаточно силы, чтобы врезать тебе хотя бы ещё разок.
— Нет-нет, Гарри, пошли отсюда, нам нужно двигаться дальше. Перестань измываться над бедным человеком.
— Это ты его называешь бедным?
— Ты должен думать о нашем сыне, а не о том, как расправиться с этим стариком только за то, что он слегка задел твою эгоистичную натуру.
— Ох, как же ты мне сломал ребро, сукин сын, как же ты мне сломал ребро, кхе-кхе….
— Интересно, доживёт ли он до утра?
— Если ты так за него переживаешь, Джонни, то можешь вернуться и провести остаток ночи вместе с ним в обнимку.
— Я уже не буду возвращаться к нему, но тебе следовало быть сдержанней. Откуда тебе знать о его судьбе, чтобы вот так пинать. Что, если он был доктором, который спас кучу жизней старикам и детям, а? Что, если у него просто сгорел дом и он оказался на улице, причём в такое время, когда оказаться на улице всё равно что пустить себе пулю в лоб, а?
— Пошёл ты со своими нравоучениями.
— Гарри, что это за слова….
— Мы идём искать Билли, всё, точка, довольно лишней болтовни!
— Гарри, Гарри….
— «Какая же тут помойка под ногами – никогда не думал, что может быть настолько грязно и настолько темно в этом доме». Пчхи, ааа-пчхи. «Разбросанные пивные банки, шприцы, пустые пачки из-под какой-то дряни. Почему я не наблюдаю такого дерьма по утрам? Кто всё это убирает? Судя по тому, что я вижу, ночью здесь становится весело. А ещё говорят, что преступников совсем не осталось, что вся мразь ушла в небытие морального прогресса, а тех, кто остался, уничтожили «они» – как же я глуп, что верил этому. Просто живу совсем в другом мире, днём, когда мы все такие милые идём на работу, как только солнце выглянет. Потом садимся за эти компьютеры и пялимся в монитор целый день, делая время от времени небольшие перерывы, чтобы набить свои бурлящие животы. И для чего всё это, ведь мы даже ничего не производим – за нас всё роботы делают, и им уже пора деньги платить за столь адский труд. Да и вообще, если бы не старые добрые «куски железа», то нас бы уже давно не осталось на планете Земля. Хотя, возможно, нас скоро не останется, судя по тому, что «они» уже добрались до тридцатого этажа. И это зверски печально, ведь я…ещё ни с кем не был в постели, ни с одной девушкой, я даже ещё не женат, не имею детей, – ничего у меня нет. Так ради чего я тогда умру? Какая-то странная жизнь, как в аквариуме: видишь такой огромный мир вокруг, а вылезти не можешь. Интересно, лет триста назад у человека было такое же ощущение? О чём он думал, когда валялся в своём кресле и смотрел «ящик» по собственной воле? Что все двери всего мира в одночасье раскроются перед ним и предложат хорошее местечко, отличную выпивку? Они даже не понимали, насколько интересным может быть мир за пределами четырёх стен родного дома. Они даже не представляли, что такое смотреть по «ящику» всякие развлекательные передачи не по своей воле, да ещё и в записи. Потому что им казалось, что они могут поехать, куда захотят. Им казалось, что они могут сделать всё, что захотят. Но это была иллюзия. Я бы готов был умереть девственником ради всего одного путешествия…пусть даже не в солнечные страны с голубыми морями, а в суровую заснеженную Арктику, где почти целый год одна только ночь. Но даже в этой бесконечной темени я чувствовал бы себя свободным. И я бы отказался от всех этих удобств, пылесосов, телевизоров – к чему это, если ты свободен…был бы…. Да, но сейчас я здесь, в этом чёртом доме, ищу человека, которого толком не знаю – и к чему это всё…. Ах ты…это что ещё за мерзость прилипла к моему ботинку…фу, чёрт бы меня побрал, это же использованный презерватив. Надо же так вляпаться было…мм, ещё и не отлипает…ну давай же…».
— Эй, парень, чего ты там застрял? В этих «джунглях» слишком опасно, чтобы пробираться сквозь них в одиночку.
— Иду-иду, только шнурок развяжу, точнее, завяжу…. «омерзительнейшая резинка, отвяжись от меня…. Фух, наконец-то. Ну и ночка сегодня, волкам на рассказ…. О, куда они подевались? Этот долбаный презерватив во всём виноват – теперь останусь здесь среди этой помойки. Ну на хрена я попёрся в эту дурацкую квартиру!? Проклятье! Проклятье! Нет, всё-таки лучше сидеть перед «ящиком» всю ночь, чем искать приключений на свою задницу…. Так, стоп, нечего паниковать, нужно просто идти наверх. Лестница одна и та же – я никак не смогу сбиться с пути. Вперёд…».
— Джонни, куда ты побежал?
— О, чёрт, как же ты меня напугала, Кэролайн. Я чуть не выплюнул своё сердце.
— Прости, но ты так решительно направился наверх, почти что побежал.
— Да, парень, куда это ты решил от нас смыться?
— Никуда…просто я подумал, что потерял вас, пока возился со своим чёртовым ботинком. Впрочем, это всё не стоит того, чтобы тратить наше время, так ведь?
— Так….
— Где же мой Билли, где же мой Билли…. С каждой минутой мне становиться всё беспокойнее и беспокойнее, с каждой этой проклятой ступенькой.
— Тебя никто не заставлял переться в эту срань, Кэролайн.
— Помолчи, Гарри, помолчи. Лучше, думай о нашем сыне.
— Я думаю, думаю….
— М-а, а….
— Вы слышали?
— А, а, о, а….
— Что это за звуки рядом со мной?
— Да нам откуда знать, откуда эти звуки, Кэролайн?
— Гарри, прочисти уши.
— О, чёрт, они…трахаются?
— Что ты зказал, Джонни? О, бог мой, они это по-настоящему?
— Нет, Кэролайн, искусственно….
— Помолчи, Гарри…. Фу, как омерзительно. Неужели они не слышат, что мы тут разговариваем. А может, это Билли и Бетти, а? Эй, Билли, это ты, сынок?
— Мамаша, отвалите, идите, куда шли. Здесь нет никакого сынка.
— Эй, я тебя узнала! Ларри, это ты!?
— О, матерь божья, миссис Кэролайн?
— «Ха-ха, уже надевает трусы».
— Миссис Кэролайн, что вы тут делаете?
— Ищу Билли, если ты ещё не догадался. Так ты видел его после нашего разговора? И, между прочим, я велела вам с Томом отправляться по домам, а не бегать по этажам и…играть во всякие дурацкие игры. Посмотрите сколько заразы валяется здесь под ногами – подцепите какую-нибудь «чуму». Неужели вы вообще головой не думаете.
— Мне очень жаль, миссис Кэролайн. И…нет-нет, я-я не видел его, вашего Билли.
— А почему дрожишь так – ты явно что-то скрываешь от меня, Ларри. Вы чем-то промышляете здесь? Говори, Ларри, иначе я пойду завтра утром к твоей маме и всё ей расскажу. Уж она-то устроит тебе прятки…. Подожди, подожди, а кто это с тобой?
— Это? Аа-мм, Это-о-о….
— Бетти?
— Доброй ночи, миссис Кэролайн.
— Доброй ночи? Ах ты, грязная потаскушка, куда ты дела моего Билли? Сейчас твоя густая шевелюра мигом поредеет, похотливая свинка….
— Э-э-э, тише-тише, Кэролайн, успокойся. Не нужно драть ей волосы…отцепись от неё…Джонни, помоги же их растащить, и ты, студент не стой на месте!
— «Да-а, ну и ввязался я в историю. Как же сильно она в неё вцепилась – трое идиотов не могу справиться».
— Кэролайн, дорогая, она же всего лишь девчонка, дорогая-дорогая….
— Ай!
— Дорогая, мать твою, ты вырвала ей целый клок волос. Ну зачем ты так с ней?
— «Ох-хо-хо-хо, Кэролайн просто стоит и разглядывает этот клок, как будто не понимает с чьей они головы». Пф-ха-ха-ха….
— Эй, парень, чего смешного ты здесь увидел?
— Всё-всё, Гарри, прости, но…не могу сдержаться, ах-ха-ха-ха….
— Ах-ха-ха-ха….
— Кэролайн, а ты какого чёрта заржала, как молодая кобыла? Ты чуть ей голову не оторвала – разве это смешно?
— Это самое меньшее, чего она заслуживает, ха-ха. Я бы с радостью разукрасила её «невинное» личико.
— Вообще-то я уже накрасилась и, знаете, мне совсем не хочется иметь такой безвкусный макияж, которым обмазано ваше…уже морщинистое лицо.
— Ах ты, смазливая су….
— Нет-нет-нет, Кэролайн!
— «Уже поздно…прямо в нос».
— За что? Кажется, вы сломали мне нос, хны…кровь идёт. Чёрт, Ларри, а ты чего стоял?
— Ну а что я мог сделать, Бетти? Это же миссис Кэролайн.
— Ты…неблагодарный урод, больше не подходи ко мне, хны-хны….
— Бетти, подожди же меня, позволь, я хотя бы посмотрю на твой носик….
— Только не вздумай догонять их, дорогая.
— Пусть уносит свои кривые ноги, пока я ей ещё не врезала!
— Ну и ударчик у тебя, Кэролайн, я думаю она до конца жизни запомнила, насколько опасными могут быть измены.
— По-твоему, Джонни, она не заслужила этого?
— О, нет-нет, таким испорченным девчонкам необходима хорошая порка. И, как по мне, хоть сегодняшняя ночь и послужит для неё уроком, эта Бетти опять возьмётся за старое через какое-то время – такова натура подобных вертихвосток.
— Х-хо, то есть ты считаешь, парень, что им нужно ломать носы почаще.
— Не обязательно ломать носы, но объяснять принцы нравственности стоит время от времени…можно и пару раз влепить пощёчину.
— Ну и принципы у вас двоих.
— Это принципы, Гарри, к которым нужно иногда прислушиваться. И давайте заканчивать обсуждение какой-то дрянной девки, которая шляется со всеми подряд….
— И которую наш Билли очень любит, между прочим.
— Уже не любит. После того, что я ему расскажу, вся дурь из его ещё молодой головы вылетит. И тебе я советую, мой дорогой, тоже не стоять в сторонке, когда я буду проводить с ним воспитательные беседы. Не забывай, что ты его отец. Я понятно сказал?
— Понятно, только не нужно мне указывать, что делать.
— Нет, нужно, Гарри, сейчас – нужно. Послушай моего совета хоть раз. Я уже достаточно отдала тебе столько лет своей жизни, чтобы быть услышанной. Хватит….
— Не хочу вклиниваться в ваш семейный разговор, но, чёрт возьми, уже столько времени, что даже человек, страдающий сильнейшей бессонницей давно храпит у себя в кровати вместе с подушкой и котом. Поэтому давайте двигаться вперёд.
— Джонни прав, мы пока ещё ничего не нашли, кроме бедолаги и вертихвостки.
— Да, Кэролайн, Джонни как всегда у нас оказался самым умным и правым.
— Не будь таким ревнивым.
— Х-хо, ревновать тебя к этому юнцу – это слишком большая честь для меня.
— Достаточно, просто идёмте вперёд, а то вы опять начнёте цепляется к каждому слову, лишь бы промыть друг другу кости.
— Как скажешь, командир.
— Гарри….
— «Пошёл ты, безмозглый Гарри. Отчего у тебя такой скверный характер? Видимо, в детстве твоей бледной заднице частенько доставалось встречаться с крепким отцовским ремнём. Только, сразу понятно, толку от этих процедур не было. Такие люди неисправимы. И что-то мне очень интересно, почему ты, сукин сын, так рьяно защищал ту вертихвостку? Неужели она и с тобой успела пофлиртовать? Да-а, похоже на то…ну ты и похотливый урод. Лапать девушку своего собственного сына, хотя я совершенно не удивлён, Гарри». Апчхи! «Снова эта чёртова пыль, как же она меня достала…. Мне вот только Кэролайн жалко. Она одна в своей семье по-настоящему переживает за сына, пока мозг её благоверного размышляет о том, как затащить юную Бетти к себе в постель. И как могла та малолетка назвать её старухой. У Кэролайн до сих пор всё лицо красное от стыда, как спелый помидор. Наверное, меня стесняется, стесняется, что я стоял рядом и всё слышал: про безвкусный макияж, про морщинистое лицо. Жаль, тут её муженёк трётся – я бы объяснил Кэролайн, что она в своём возрасте даст фору любой смазливой вертихвостке…и лицо у неё вовсе не морщинистое. Нет, конечно же Сьюзи есть Сьюзи, но это вообще другая история и другой разговор…да и зачем я об этом начинаю думать, идиот. Всё равно мне ничего не светит с Кэролайн, потому что я превращаюсь в отъявленного труса, стоит женщине подойти ко мне слишком близко. Как же избавится от этой…инстинктивной робости, чтоб её?! Впрочем, известно: просто нужно переспать хоть с кем-нибудь. Только, вот незадача, чтобы переспать хоть с кем-нибудь, надо избавиться от робости. И эта чёртова теорема разрывает мой мозг. И сколько там нам осталось идти?! Наверное, целый час тут ползаем бес толку…ползаем, ползаем. Да сколько можно уже ползать, чёрт возьми! Откуда берётся такая молодёжь, чего им не сидится на месте?! Что у них за манеры такие: бегать, пока собственную голову не потеряют в этой темноте? Как тупые олени носятся, куда ветер дунет, словно подстреленные. Ведь всё у них есть: мать, отец, бабуля, возможно, дедуля ещё, бесплатная еда, бесплатное жильё, бесплатное образование – лёг в свою кровать и спи, бегай днём, а не ночью! Но самое дерьмовое во всей этой истории то, что, когда надо бегать, когда нужно работать, их от экранов этих проклятых телевизоров не оторвать. Понятно, что пока они не пересмотрят все записи всех эфиров, все фильмы, то им это кажется интересным, но тем не менее меру надо знать…. И ведь ничего не боятся, даже чёрт им не страшен, только и делают, что играют в русскую рулетку. А ещё эти молокососы никого не уважают: толкнут плечом и даже прощения не попросят, точно не замечают, точно заняты чем-то слишком важным. Иногда так и хочется взгреть одного из этих прохвостов. Одни нигилисты среди них, никого не уважают, кроме таких же туповатых кумиров, как и они сами. Пинают всё, что можно пнуть, плюют на всё, что можно оплевать. Бесстрашие, и вправду, всегда ведёт к ужасным последствиям. Вот где он сейчас со своим бесстрашием, этот Билли? А если умрёт, что будет с его матерью? Я уверен, даже его чопорный отец не сможет сдержать слёз. И ведь если найдут этого молодого сукиного сына, то он сто процентов начнёт возмущаться, что мы ходим за ним по пятам. А если дать им, всем этим юнцам, полную свободу, если освободить от маминой опеки и суровых отцовских взглядов, то, бьюсь об заклад, они начнут обижаться, что им не уделяют должного внимания. И всё равно будут шляться по ночам, но уже по другому поводу. Мм, чёртова теорема…».

Глава 4

— Апчхи! Чёртова пыль. На каком мы уже этаже? Что-то мои ноги стали немного гудеть.
— Понятия не имею, но мне тоже совсем не хочется идти дальше. Может, вернёмся обратно, Кэролайн? Возможно, наш мальчик уже давным-давно дома играет вместе с мамашей в преферанс.
— Возможно, но, возможно, что его там нет, что он стоит один на крыше и хочет покончить с жизнью, спрыгнув прямо в самую тьму!
— Тише, дорогая, я же просто предложил. Не стоит впускать к себе в голову такие ужасные мысли – от них только будет хуже.
— Самое страшно, что он вообще может не долететь до земли.
— Только ты, парень, не лезь со своими «умными» советами.
— Это не совет, а реалии нашего времени. Лучше уж разбиться об асфальт и стать кучей свежего фарша, чем попасть к «ним» и умереть в муках.
— За такие сравнения можно получить по шее, парень. «Куча свежего фарша…».
— Я сказал это, чёрт возьми, только для того, чтобы сохранить нам всем жизни, чтобы вы наконец поняли всю серьёзность моих предостережений. «Они» вам этого не объяснят и ваши мольбы слушать не будут, ясно?
— Ну всё, парень, я устал слушать твоё словотрёпство, пора проучить твою молодою задницу. Только не смей лезть в это мужское дело, Кэролайн.
— Гарри, ты что, совсем умом тронулся, даже не вздумай его трогать.
— Всё нормально, Кэролайн, сейчас этот великий сказочник поймёт, что он ни черта не стоит за пределами своей квартиры.
— Вот это было последней каплей моего терпения, парень….
— О, какие люди пожаловали к нам сегодня ночью. Гарри, старина, ты решил размять свои заплесневелые кости, ах-ха-ха! В этот чудный вечер это самое верное решение. И ты абсолютно прав, что пришёл именно ко мне, Гарри, и, как я посмотрю, ты совсем не одинок сегодня.
— Кто это, Гарри?
— Зовите меня просто Антонио, мэм, если пожелаете, конечно.
— И чем вы занимаетесь, Антонио, если не секрет?
— Дорогая, ты задаёшь слишком много вопросов. Почему бы тебе не помолчать пока, а?
— Что-о?
— О, Гарри, это твоя жена. Надо же, мэм, я очень рад нашему знакомству. Никогда бы не подумал, что вы настолько прекрасно выглядите, в отличие от вашего муженька, ах-ха-ха…. Что ж, простите, я просто шучу. Не стоит обращать на меня внимания и уж тем более обижаться. Если вы позволите, мэм, в знак нашего с вами знакомства я поцелую вам ручку.
— Целуйте на здоровье, если вам так этого хочется.
— Определённо…чмок.
— Ладно, довольно тратить время на поцелуи, мы не для этого не спим уже который час. Лучше скажи мне, Антонио, не видел ли ты моего сы….
— О, понимаю, я слишком бестактен – нужно было сразу обеспечить вас отменной травкой….
— Чем?
— Нет-нет, Кэролайн, тебе просто послышалось. Дорогая, это он в шутку….
— Понимаю, мэм, каждый из нас хочет время от времени развлечься. Тем более вам с Гарри стоит разморозить ваши отношения. А что может быть лучше для этого, чем качественная травка.
— Гарри, ты употреблял наркотики? Ты в своём уме? Как ты….
— «Вот и открылась новая история из жизни мистера Робинсона, которую он так тщательно скрывал все эти годы. Жалко нашу намечавшуюся драку прервал этот странный Антонио в разноцветном костюме, как у звезды широкого экрана. Я бы врезал этому Гарри прямо по его наглой морде, который балуется травкой по ночам…в тайне от жены. Ах ты, сукин сын…но ничего, теперь дома тебя ждёт хорошая «порка». Безумная ночка, зато хоть наркоторговца увидел вживую. Льстивые парни…прямо, как в фильмах. Интересно, у него есть оружие. Вот бы взглянуть, только как спросить об этом. Этот тип не такой дурачок, каким притворяется, если уж ему удаётся выживать ночи напролёт. По-моему, он похож на мексиканца: смуглый, даже слишком. Только ростом немного высоковат для мексиканца». Апчхи!
— Друзья, друзья, давайте не будем ссориться, я вас умоляю. На этом этаже никто не ссориться. Вдобавок мы можем разбудить жильцов, а это чревато огромными последствиями: я последний в этом городе, у кого ещё осталась травка. Ну и-и к тому же нас может поймать полиция.
— Какая полиция? Сейчас ночь на дворе, поэтому я имею полное право узнать у своего мужа всю правду, которую он скрывал от меня все эти годы!
— Смею вас огорчить, мэм, но полиция находится прямо в этом доме, в квартире сто один «самого» первого этажа. И каждые два часа они делают обход, чтобы убедиться, что каждый из жильцов, каждый из нас пребывает в глубоком сне. А тех, кто решил прогуляться, забирают с собой и с рассветом увозят в нашу всеми известную тюрьму города. А потом, без объяснения, сажают на десять лет.
— Что за чушь? На десять лет!? То есть нас могут просто посадить на десять лет за то, что мы ищем нашего мальчика?!
— Ммм, вот почему в сто первой квартире всегда занавешены окна.
— Именно, брат.
— Гарри, и ты тоже знал об этом?
— Да, дорогая, знал.
— Ты знал и молчал? Если наш Билли из-за тебя попадёт в тюрьму, грязный урод, то я тебя вышвырну на улицу прямо из окна нашего дома! И сделаю это ночью, грязный свинья!
— Тише, Кэролайн, ты опять начинаешь паниковать раньше времени. Билли всё знает – я лично объяснял ему, как прятаться от полиции.
— Да, мэм, смею заметить, что Гарри спец в этом деле – я даже брал у него пару уроков, когда только приехал сюда со своими девочками. Ии, думаю, нам сейчас как никогда стоит выкурить хотя бы один косячок на четверых.
— У вас есть дети?
— Ах-ха-ха….
— Почему вы смеётесь?
— Эм, Бри, Дрю, идите сюда! Сейчас я вас познакомлю с моими девочками, а пока затянитесь слегка…не волнуйтесь, это будет совершенно бесплатно…маленький презент.
— Что? Нет-нет, я не желаю курить всякую дрянь.
— Дорогая, сделай это. Тебе станет легче, а то ты сейчас вся под напряжением, как электростанция.
— Ладно, только одну затяжку…. Аа-кхи-кхи! Кхи-кхи…кхи.
— Отлично, отлично, теперь дай и я сделаю одну….
— Джонни, ты будешь?
— Ааа, ну я даже никогда не пробовал этого, иии мне….
— Вот и попробуешь. Гарри, дай ему, и не налегай так сильно на эту ерунду.
— «Чёрт возьми, как её курить-то?». Ай, какая горячая, чёрт возьми…чуть не уронил….
— Горячая, как женщина. Осторожнее, брат, это ценный экземпляр. С ним нужно, как с женщиной: нежно, но крепко.
— Джонни, ты просто выдохни, а потом втянись, как будто пытаешься набрать полные лёгкие…и держи.
— Да-да, брат, самое главное, держи, иначе эффекта не будет. Это сложный процесс, прямо как наша жизнь.
— «Выдохнуть…втянуть…и держать…о. чёрт, как это трудно, как кашлять хочется…какая же она противная. Всё обжигает внутри, словно мои лёгкие охватило ярким пламенем. Чёрт, зачем я согласился…».
— Всё-всё, брат, ты можешь выдыхать, а то так и помереть можно.
— Ф-ууух…о-о-о….
— Ну как, брат, эйфория? Давай мне косяк – я добью его…. Давай-давай косяк, слышишь меня? Очнись парень, ты ещё не в раю, ха-ха-ха….
— Ах-ха-ха….
— Хи-хи-хи….
— Оу…да…на. «Мне стало так наплевать на всё, что я совсем не злюсь от их идиотского смеха. Даже самому хочется заржать, как сумасшедшему жеребцу». Пф-ха-ха…. «О, да нас тут целая шайка идиотов, готовых ржать до самой смерти. Нам уже совсем не нужен никакой Билли, не нужна никакая Бетти – только смейся до смерти. О, блин, как же легко мне, словно тысячи ангелов на своих невинных ручках несут меня прямиком в рай…. Но это всё дерьмо, чёрт возьми, без единого цветочка – уж я-то знаю об этом. Больше никогда не стану курить эту дурь, чтоб её. От неё никого толку, кроме ужасной вони изо рта. От неё разум мутнеет…и мутнеет, а потом покрывается паутиной, плесневеет, потому что становиться никому не нужен: ни окружающим, ни самому себе. Это лишь чёртов мираж…».
— Привет, мальчикам…и девочкам, хи-хи-хи…. У кого там сегодня настроение плохое?
— Да, у кого там сегодня плохое настроение? Всего пару минут наедине с нами – и ваше настроение стремительно поползёт вверх, мальчики, хи-хи-хи….
— Ооо, а вот и мои славные девочки подошли. Эм, Бри, Дрю, прошу быть с нашими гостями особенно учтивыми, особенно, вот с этой дамой.
— Эй, Гарри, как жизнь? Мы даже совсем не разобрали в темноте, что это ты. На этот раз решил провести ночь в кругу друзей?
— Нет, нет-нет-нет. Я ничего тут ни с кем…я по другому поводу, точнее, я ничего не буду, ведь мне ничего не надо от вас, и не надо было никогда….
— Мы всё понимаем, Гарри, но за групповуху всё равно нужно будет доплатить.
— «А девочки, извиняюсь, шлюхи, оказывается. И, оказывается, Гарри с ними имел не одно дело. Опять сейчас будет скандал, но мне плевать…. А та, что с белыми волосами, очень даже ничего, пусть и немного потасканная от постоянного пребывания в грязных мужских руках. Да о чём я говорю, чёрт возьми, мне сейчас любая из этих трёх сойдёт, лишь бы сам не оплошал. Узнать бы сколько они стоят. Ах ты! Деньги я с собой не взял, да и откуда я мог знать, что всё будет вот так…так просто. Может, попросить сейчас, а деньги занести потом? Тебе нужно решаться, трусливый ты урод, пока ещё под кайфом, ведь трезвым никогда не подойдёшь и на метр к этим трём славным созданиям. Надо спросить Антонио…да, но это не будет выглядеть слишком глупо, тем более здесь ещё и Кэролайн стоит…и Гарри, который точно раскусит меня, а потом будет насмехаться всю оставшуюся жизнь…. Нет, всё же я спрошу». Антонио….
— Я всё поняла, Гарри. Ты можешь не врать…ни к чему придумывать оправдания.
— Но, Кэролайн, мне…безумно стыдно перед тобой.
— «Чёрт, он меня не услышал. Впрочем, уже поздно…и даже хорошо, что он не слышал. А то сейчас бы заикался, как полный олень».
— Тем не менее не стоит стыдится своих низменных инстинктов, с которым ты никогда не умел бороться. Нам пора искать Билли. Возможно, когда я найду своего мальчика, мы с тобой хорошенько подумаем о нашем дальнейшем совместном проживании.
— Кэролайн, лучше бы ты сейчас на меня наорала, а от этих слов у меня начинает колоть прямо в груди.
— Мы что-то совсем не поняли, что тут происходит, Антонио. И вообще, мы будем сегодня тра….
— Девочки-девочки, вы сейчас здесь совсем некстати. Давайте, фьють, бегом по своим кроваткам.
— Антонио?
— Давайте-давайте, быстрее, я сказал…. Простите, мэм, моих девочек – слишком легкомысленные создания. За принесённые мне остаётся лишь предложить вам вот это….
— Нам не нужна ваша очередная «дурь».
— Понимаю, мэм, больше не буду. Однако если вы вдруг захотите (всякое в жизни бывает), то можете приходить в любое время. Я обеспечу вас любой травкой, любой выпивкой абсолютно бесплатно, но только вас, мэм, и только ночью, днём – я превращаюсь в призрака.
— Непременно, а сейчас мы, с вашего позволения, пойдём. Время поджимает.
— Ах да, время…нужно взглянуть на часы…. Убереги боже моих девочек, обход начался уже несколько минут назад! О, господь, зачем я кричу, идиот.
— Что это значит?
— Это значит, мэм, что полиция вот-вот нагрянет сюда, так как они однозначно слышали нашу болтовню. У полиции отменный слух, надо сказать.
— Э, так впусти нас в свою квартиру.
— Не могу, брат, извини, таковы правила. В этой квартире живём только я и мои славные девочки. Тем более у вас есть Гарри – он отменно умеет играть в прятки, особенно, с полицией. Поэтому всем гудбай….
— «Вот же льстивый мексиканец, даже дверь на ключ закрыл. Не хватало мне ещё в участок загреметь за обычную ночную прогулку. Почему полиция не предупредила всех жильцов об этом – они обязаны были сделать это. Однако сейчас нет времени искать виноватого». Ну что, Гарри, твои предложения, апчхи!
— Для начала, парень, тебе стоит перестать разбрызгивать свои сопли по всей лестничной площадки, иначе нас быстро вычислят эти ищейки с жетонами. Из-за тебя мы можем попасть за решётку на целых десять лет без возможности досрочного освобождения.
— И что теперь, мне остаться здесь и кинуться к ним с распростёртыми объятиями? Не забывай, Гарри, что мы все ищем Билли, которого я совсем не знаю, которого я мог не искать. Но тем не менее я ищу его так же, как и ты.
— Гарри, сейчас нам нужна твоя помощь. Ты можешь просто взять и отвести нас в безопасное место, или мы с Джонни много просим?
— О’кей, здесь нет ничего сложного. Дом довольно старый, и вряд ли кто-то из вас помнит, что раньше мусор бросали в мусоропровод, а не расщепляли его на «кучу» атомов прямо у себя в квартире.
— Да, но это практичнее….
— Джонни, что за ерундовая реплика. Это и нашему коту известно. Здесь дело не в том…впрочем, что я буду спорить по поводу какого-то мусора. Короче говоря, мусоропроводы, чтобы сэкономить время и деньги, убирать не стали, а просто закрыли их противопожарным житом, который очень легко открывается. Стоит только нажать на потайную кнопочку сзади. Вот и вся история, Кэролайн, которую я, естественно, поведал и нашему сыну, чтобы его, не дай бог, не упекли в тюрьму.
— Лучше бы ты просто запретил ему шастать по ночам и транжирить наши деньги на славных девочек и травку, спонсируя таких моральных уродов, как Антонио. Но ты не только не запрещал, ты ещё и сам бегал, когда становилось слишком одиноко.
— Я никуда не бегал….
— Не ври мне.
— Поговорим позже, сейчас нам нужно спрятаться. Идите за мной.
— А как мы там поместимся втроём?
— Раньше делали весьма и весьма вместительные мусоропровода, парень. Но ты лучше подойди поближе и посвети чем-нибудь – что-то не могу найти кнопку.
— Мне светить нечем – я ничем таким не пользуюсь, потому что по ночам сплю.
— Хорошо, что я взяла с собой фонарик…. Гарри, подвинься немного….
— Чик…готово. Так…так, давай мне фонарик. Когда полезете внутрь, придерживайтесь за вот эти выступы, видите? Так видите?
— Видим-видим, дальше что.
— Дальше…нет, мне нужно лезть первым, чтобы подстраховать Кэролайн на случай, если она вдруг сорвётся. Здесь слишком высоко, чтобы остаться в живых при приземлении. Поэтому фонарик держи ты, Джонни. Я думаю тебе хватит сил и мозгов, чтобы не долбануться прямо на мою жену.
— Я постараюсь. А-ап..чхи.
— Да ты уж постарайся и прекрати чихать – палишь всю контору. Ну что, я полез. Кэролайн, ты за мной. Джонни, когда залезешь, закрой щит, только, очень прошу, осторожнее, я всех вас прошу быть осторожнее…и не чихать.
— «Лезь уже, тупица, пока нас не поймали за задницы…. Чёрт, как же этот щит закрывать?». Гарри, как закрыть щит, за что тут браться?
— Неужели это так сложно – просто возьми пальцами за край и прикрой. Нет нужды закрывать этот хренов щит на замок.
— Понял-понял, достаточно истерик. «Мгм, так просто, но мне ведь нужно ещё держать в руках фонарик и держаться самому, идиот ты несчастный. Придётся пока закрепить его в рту. Так…ммм…увесистый щит…порядок. Теперь сидим и молчим. Только не так-то здесь и просторно, как говорил Гарри. Не плюхнуться бы прямиком в столетний мусор».
— Ну что там, всё в порядке?
— Д-да, а-а, хватай….
— Ай!
— Куда ты его, проклятье. Последний фонарик уронил, идиот.
— Какой лязг на весь дом. Вот же дерьмо, какого хрена ты меня спрашивал.
— А откуда я знал, что тебе «хватит ума» держать его во рту.
— Да ниоткуда, просто достал со своими идиотскими вопросами – это уже….
— Заткнитесь, мне чуть по голове не заехало из-за вас двоих. Слышите, как будто кто-то бежит сюда.
— Да-да, вот же…попали.
— Всё-всё, парень, закрой свой рот наконец.
— С этой секунды все заткнулись.
— «Правильно, помолчим…. Действительно, чьи-то шаги, словно намеренно бегут к нам. И так громко бегут, как будто вместо ботинок у них подковы. Может быть, это черти несутся к нам, чтобы представить нас перед судом, а потом, не дожидаясь покаяния, бросить прямо в ад. Только пусть попробуют поймать мою белую задницу – я им просто так не дамся. Вот Гарри забирайте на здоровье и делайте с ним, что душа пожелает, если, конечно, она есть у чертей. Хотя что-то меня от этой травки сильно потянуло не в ту гавань. Что я себе тут воображаю, какие черти? Надо заткнуться, заткнуть свои мысли, а то, не дай бог, стану вслух болтать сам с собой…. Что-то всё чересчур притихло, точно один здесь сижу. И вообще, это мусоропровод?» Ап…. «Только не чихать, не чихать…ммм, как же зудит всё в носу, и даже ведь почесать неловко – упаду. И сопли не вытереть – выгляжу, как маленькая свинья…. Проклятье, закончится это когда-нибудь. Где эти копы, разнеси их в пух и прах? Они наверняка что-то слышали, да и как они могли не слышать этого грохота посреди ночи. Видимо, Гарри с самого детства был полным придурком. Как можно было меня спрашивать, когда я держал во рту фонарик – все беды сегодня только из-за него…. Возможно, они прислушиваются. Стоят совсем рядом и светят фонариком. Хоть бы голос подали. Вот же, а если они заметят, что щит закрыт не до конца? И первым ведь буду именно я, именно я попаду в тюрьму. А Гарри, который, кстати, и должен был находиться на моём месте, преспокойно вылезет и будет хохотать от всей души. Вот же сукин сын…ну и хитрый…».
— Ведь мы не могли ошибиться, напарник?
— Вряд ли…тут стопроцентно кто-то был, и явно не крысы.
— Крысы не умеют грохотать, как человек.
— И с этим трудно спорить, напарник….
— «Вот они и появились…копы. Сколько же мы вас прождали в ржавой трубе, чёрт бы вас побрал. Я уже рук и ног не чувствую. Вишу, как в невесомости, только скафандра не хватает…. Надо же, странное дело, ведь мне совсем не страшно. Я гораздо сильнее боялся лезть в эту ржавую жестянку, чем сидеть тут и мило беседовать с вами, «служители закона». Но, к сожалению, я не могу предложить вам выпить по чашечке кофе, поэтому, будьте так любезны, проваливайте куда подальше…».
— Ты знаешь, мне кажется, что это был Антонио, чёртов наркоман.
— Возможно, но слишком не похоже на него шуметь как раз во время нашего обхода.
— Значит, это был один из его очередных торчков-малолеток.
— Но тогда где он?
— И тут ты прав, напарник. Одно понятно, дело дрянь. Давно надо было прижать этого таракана – только бегает по тёмным углам и разносит свою заразу.
— У тараканов отличная броня и ловкий ум. Не понимаю, как они становятся такими пронырливыми, словно гены у них особенные.
— Ладно, пусть живёт – всё равно ему осталось недолго. Теперь нет правила: убьёшь одну «тварь», на его месте появиться другая, причём ещё более живучая.
— Теперь остаётся лишь ждать.
— И с этим трудно спорить, напарник. Вымирающий вид, чёрт бы его побрал.
— Да-а-а…о, ты не замечаешь, что пожарный щит как-то криво висит?
— Пожарный щит?
— «Пожарный щит? Вот же ищейки…».
— Да, подойди сюда, с этого ракурса виднее….
— Действительно, криво…но что с них взять – они висят уже не один десяток лет. Мы что, в галерее искусств, чтобы поправлять теперь каждый щит, который криво висит.
— «Вот сейчас мне стало по-настоящему страшно. Вниз ползти? Согнуться, спросить, бежать? И опять этот Гарри подставил меня по всем статьям. «Нет нужды закрывать этот хренов щит на замок», – он что, совсем тупой. А если меня сейчас…о, чёртова ночь! Ну зачем я послушал Сьюзи, зачем мы попёрлись к этой семейке сумасшедших! Проклятье! Проклятье!».
— Давай уже сделаем этот долбаный обход, а то что-то я серьёзно проголодался.
— Но мы же ведь ели всего час назад….
— Ты же знаешь, что эта нервная работа отнимает много энергии – мой желудок уже мину тридцать шлёт мне различные сигналы.
— Куда в тебя столько лезет – худой, а сметаешь всё, как бульдозер.
— Таков организм, напарник, с этим трудно спорить.
— Уж это точно.
— А щит, пусть хоть отвалиться, здесь всё равно никогда не будет пожаров – греть нечему.
— Тогда смотаемся на крышу и вниз.
— Для чего нам эта крыша? Пройдём ещё пару этажей и бегом пить кофе. К тому же мне ещё и в туалет приспичило.
— Ну-у, я этому совсем не удивлён, напарник, ха-ха-ха….
— Ах-ха-ха….
— «Ну тупоголовые же копы служат в наше время в полиции. Как они умудряются вообще кого-то ловить? Таких можно обвести вокруг пальца, как пятилетних детей…».
— Эй, Джонни, ты живой там? Кажется, они ушли?
— Неужели ты сам не слышал, Гарри?
— Вы можете пока помолчать – вдруг они ещё тут.
— Ну да, это у них такой хитроумный план, чтобы усыпить нашу бдительность. Ты слышала, о чём беседовали эти два недоумка?
— Да как я могла слышать, если здесь внизу каждый их звук был похож на скрип заржавевшей машины. До меня всё доходило лишь обрывками.
— Вот именно, парень, мы ни черта не поняли, о чём они там скрипели. Можешь ты нормально объяснить, что у нас сейчас за обстановка.
— Обстановка такая, ааа…апчхи! Ух, хорошо чихнул. Аа-пчхи! Да уж, столько держал в себе, я даже думал, что упаду в обморок прямо здесь….
— Было бы лучше, парень, если бы ты перешёл сразу к делу, а не рассказывал нам о соплях. И вообще, что-то ты сильно разговорился, прямо как заядлый торчок.
— О’кей. Да, меня немного трясёт от той травы, но это вполне нормально. Что тут такого, если я впервые попробовал травку? Неужели я не имею право вести себя так….
— Джонни, ты опять поехал не в том направлении – вернись к нам и объясни, что делать дальше.
— Хорошо, Кэролайн, слушай меня…и ты, Гарри, тоже. Эти два безмозглых копа сказали, что сильно хотят есть, точнее, один сказал….
— Но это не столь важно.
— Да, именно, это я и хотел сказать, что это не столь важно. Важно то, что они обойдут ещё пару этажей и возвратятся обратно в свою…не знаю даже…в свой храм, что ли, в своё пристанище. Вернуться, чтобы как следует набить, я уверен, и без того круглые животы. Я не знаю, что именно они собрались есть, но одному из них приспичило в туалет. Поэтому не думаю, что пища у них здоровая….
— Поэтому они вот-вот снова окажутся на этом этаже, и поэтому нам снова стоит прикрыть свои рты, парень. Особенно, тебе. Если крышу сильно рвёт, лучше помолчи.
— С этого момента никто не издаёт ни единого звука.
— «Ну, тупица. Тогда получается, что все, кто покурил травку, полные идиоты, только потому, что они покурили травку. Нет, конечно, ты идиот, если куришь её каждый день, несколько раз в день, как ты это, впрочем, и делаешь, тупица, – но если ты попробовал её всего один раз в своей жизни и тебя слегка разморило, то какие могут быть вопросы. Я считаю, что это…».
— Давай быстрее, напарник. Боюсь, я не смогу так долго терпеть. Надо было бросать всё и бежать обратно. Как бы я тащил преступника, если бы он был сейчас у нас в руках?
— Вероятнее, ты бы просто бросил его и помчался к своему «верному» унитазу, ха-ха-ха….
— Мне совсем не до смеха, напарник, знаешь ли. Меня очень сильно крутит. Быстрее, быстрее….
— Ах-ха-ха….
— «Я думал, что кроме Гарри нет человека более тупее, но, оказывается, я заблуждался и, оказывается, их два, два безмозглых копа…. Наверное, стоит вылезать, а то мои руки и ноги скоро прирастут к этой жестяной трубе». Ну как вы там? Эти двое уже свалили пить свой грёбаный кофе, чёрт их возьми.
— Отлично, тогда выныриваем из этого куска ржавчины. Только осторожнее, Кэролайн, двигайся не торопясь. Было бы отлично, если бы кто-то нам с тобой мог посвятить, но, к сожалению, фонарика больше нет.
— «Хорошо, что вспомнил, идиот…. Ммм, оказывается, отсюда вылезти гораздо труднее, чем залезть…. Совсем ничего не вижу, хоть какой-то бы просвет…. Где этот хренов щит…. Кажется, нашёл…да, наконец-то, вот и наша свобода к нам пришла…правда какая-то она тусклая».
— Джонни, скоро ты там?
— Почти что вылез, Гарри. Я ведь тоже не могу тут на ощупь пробираться без фонарика.
— Конечно, ты же совсем не виноват в том, что уронил его.
— Если бы ты мне в этом не поспособствовал. «Идиот, идиот, идиот!».
— Ладно, ты лучше помоги Кэролайн – она всё-таки женщина.
— Я могу справиться и сама. Я же не одна из этих беспомощных девочек.
— Вот, наконец-то я вылез из этого проклятого «лабиринта». Ооп, держаться на ногах.
— Что там?
— Чуть не долбанулся – вот что. Ноги уже не держат из-за этого мусоропровода. Но это всё неважно – нужно убираться отсюда быстрее. Кэролайн, давай руку, только хватайся крепче.
— Не стоит, Джонни, я как-нибудь сама.
— Дорогая, всё же дай ему свою руку – не стоит зря рисковать. Тем более я сам еле держусь в этих жестяных стенах. Что поделать, моя молодость давно прошла.
— Вот так…осторожнее, только не берись за щит – он слишком острый. «Какая мягкая у тебя рука, Кэролайн, в жизни не трогал столь нежных рук. И что ещё нужно этому Гарри – тут от счастья прыгать нужно, а не по проституткам ходить. Ты же ведь легко можешь трогать всё это великолепие, созданное природой и только счастливой случайностью оказавшееся у тебя, безмозглый ты болван. Причём каждый день, каждый час, каждую минуту, – ты можешь целиком утонуть в этом чудном море женского тела. Посмотри же, какая красавица твоя жена…».
— Всё, хи-хи, я теперь стою на ногах, Джонни, можешь отпустить мою руку.
— Оу, прости, я п-просто задумался, пока поднимал тебя. Прислушивался, точнее, чтобы эти копы не прибежали снова.
— Дайте же мне руку, кто-нибудь, иначе я свалюсь вниз к чёртовой бабуле.
— Гарри, Гарри, неужели ты не можешь выбраться сам. Зачем тогда рвался «в самый низ» этой консервной банки?
— Это не твоё дело, парень. Ты способен просто помолчать и дать мне руку?
— Без проблем. «Если бы я был чуть менее сострадателен, то с радостью оставил бы тебя там – нечего таким наглецам и вдобавок обманщикам «грязь» свою разносить».
— Вот, отлично. Чёртовы копы свалили, поэтому можно идти дальше.
— Причём здесь копы, Гарри, мы до сих пор не нашли нашего мальчика. Я уже не могу выносить твоё безразличие.
— Ты опять начинаешь истереть, Кэролайн, хотя мы ещё не дошли до крыши.
— Да, пусть я истерю, но теперь у меня есть для этого весомый повод, Гарри, и теперь ты уже не посмеешь затыкать мне рот, в противном случае можешь проваливать из нашего дома к своим девочкам.
— То есть я совсем не думаю о нашем сыне? А ты думаешь? Только и делаешь последние несколько минут, что пытаешься уличить меня в измене. Но я не изменял тебе, будь оно всё проклято.
— Да, я женщина, Гарри, да, я твоя жена, Гарри, – но я отнюдь не дура. И если тебе не хочется больше бродить со мной в поисках Билли, ты можешь идти обратно на свой старый диван…попивать свой вонючий виски.
— Отлично, дорогая, в таком случае я не вижу смысла влачиться сзади за тобой, как послушный пёсик. Мне это всё осточертело. И тем более я уверен, что Билли давно уже дома. Непохож наш мальчик на суицидника, тем более он не станет прыгать из-за какой-то малолетней девки.
— Тогда чего же ты ждёшь? Проваливай! Катись на все четыре стороны, слабак!
— Истеричка….
— Пффф, неловкая история вышла. Апчхи! Чёрт бы побрал эту пыль. Почему по ночам здесь так грязно.
— А?
— Я говорю, что чересчур грязно на лестничных площадках. Знаешь, когда я иногда выхожу утром на крышу, я ничего подобного не замечаю, никой пыли.
— Да-а…у тебя, вон, рукав грязный. Наверное, в мусоропроводе испачкал…. Тише, не ёрзай ты так, дай отряхну.
— Я и не думал…й-ёрзать…. «Блин, Джонни, какого хрена ты трясёшься, как школьник. Это совсем глупо, девушкам не нравятся слюнтяи вроде тебя».
— Кажется, теперь всё чисто. А у меня? Посмотри, я не испачкалась?
— «М-да, по правде говоря, не знаю, на что и смотреть: на твои аппетитные формы, или на одежду, которая их облегает». Нет, Кэролайн, твоя одежда в полном порядке, как и ты сама.
— Тогда пошли. Я надеюсь, ты не бросишь меня, как мой муж, хотя теперь мне противно называть его мужем.
— Ни в коем случае, тем более осталось совсем ерунда.
— Если так, то веди меня на эту крышу. Я, честно, сама уже наелась этими ночными «приключениями» и падаю от бессилия….
— Это точно, я ещё никогда в жизни не бродил до столь поздней ночи….

Глава 5

— «М-ммм-мм, а-ааа-аа. Чего я иду и молчу, как горбатый верблюд. Хотя, чего я буду болтать с женщиной, у которой пропал сын – мы же ведь не на свидании с ней прогуливаемся…под ручку по цветущему парку. Но было бы здорово, мгм…. И сказать-то не о чем, ничего в голову не лезет, словно в голове что-то стопорит, словно я только что родился и вообще ничего не знаю, поэтому и не могу найти хотя бы крохотную тему для разговора. Поговорить о старых новостях, о фильмах, о пустяковом шоу? Но это всё уже избито, съедено и пережёвано тысячу раз, а сегодняшние происшествия не стоят и ломаного гроша…».
— Джонни, скоро мы уже дойдём до места? Я так устала, пока «сидела» в том мусоропроводе.
— Да-да, Кэролайн, тебе нужно потерпеть самую малость. Можно сказать, мы уже пришли…. Надеюсь, всё будет в порядке.
— И я на это надеюсь…. Честно говоря, Билли не первый раз пропадает.
— Потому что молодой, поэтому и не сидится дома. У них всё время в заднице что-то играет. И будет играть, пока лет тридцать не стукнет.
— Я ведь и сама в молодости гуляла до поздней ночи, но тогда мир не был таким ужасным, как сейчас. Мы пили, танцевали, курили травку – веселились до беспамятства. Нас ловили копы, вернее, пытались поймать, а мы всё равно брались за старые делишки и бежали в клуб, как только солнце начинало опускаться за свои горизонты.
— Ну-у, тогда не сажали на десять лет в тюрьму за распитие спиртных напитков.
— Это точно…. А у тебя, как вы проводили время? Ведь ты тоже был молодым, хи-хи. Сколько тебе лет?
— Двадцать семь, но…мы никак не проводили время, точнее, я его никак не проводил. Кто из моих друзей, которых не слишком опекали родители, ещё познал «прелести» свободной жизни. Когда стало понятно, что «они» становятся сильнее с каждым днём, что ни одно человеческое оружие не может справиться с «ними», – многие родители избрали путь, как бы это сказать, консервации, что ли, своих детей. К сожалению, и я попал в этот список, тем более что меня воспитывала только мать, и я был единственным её сыном. Поэтому я не побывал ни в одном клубе, который хоть как-то работали на тот момент, я не пробовал травки…хм, да что тут говорить, первую бутылку виски я открыл на своё день рождение, всего два года назад, как раз в тот день, когда умерла моя мать. Так что…не знаю даже, жил ли я всё это время.
— Ну-у, Джонни, зря ты так думаешь. Те годы, которые я провела в клубах, окружённая белым дымком и выпивкой, не сделали меня лучше – они были самыми бесполезными в моей жизни. Это всё мнимое счастье.
— Я тоже так думаю, но постоянно сомневаюсь в этом, особенно, глядя на Сьюзи.
— Сьюзи? Сьюзи просто оптимистка, которая дарит всем свою энергию. От этого у неё так много друзей. И, кстати, она отнюдь не бегает ночью по мальчикам и в поисках травки – ей просто нужно хорошее общение.
— Но ведь она частенько общается с такими людьми.
— Джонни, что за «но». Сегодня, когда её тошнило от жизни, она пришла именно к тебе, а не к какому-нибудь Антонио за порцией травки. Это о многом говорит, это говорит о том, что ты лучший друг, который у неё есть, ты лучший собеседник. Кстати, у вас уже с ней что-то было?
— Оу, н-нет, ничего не было. Мы просто друзья…ещё со школы.
— Я почему-то подумала, что у вас более близкие отношения, но, наверное, мне просто показалось. Но ты ведь уже завёл себе подружку?
— Пока нет. «Ну зачем она меня спросила, чёрт возьми, к чему этот дурацкий вопрос, как будто без девушки я умру, как будто мне осталось совсем немного…».
— Ммм, бедненький, надо тебя будет познакомить с одной девочкой. Правда она немного младше тебя, но это же совсем не проблема. А девушку тебе найти обязательно нужно – без партнёра тяжело приходится, особенно, при нынешней скуке. Так хоть в преферанс будет с кем играть по вечерам, хи-хи….
— «По мне, так можно обойтись без преферанса…». О, вот мы и пришли, только…
— Что-то не так?
— Только здесь замок висит…и это очень странно, тем более что я никогда не видел здесь замка, да и вообще, я никогда не видел замков…вот таких, навесных. Неужели их ещё выпускают?
— Даже не знаю, что делать: радоваться или плакать. Ведь Билли мы не нашли. Как же это всё осточертело – и почему ему не сидится дома, глупому сорванцу.
— Не переживай так, Кэролайн, я уверен, что он уже дома. Я уверен также в том, что запереть себя сам он никак не мог.
— Всё равно меня всю пробирает мандраж. Пока я его не увижу, не успокоюсь.
— В таком случае нам не стоит медлить.
— Да, ты прав, бежим вниз…хотя нет, если я побегу, то обязательно упаду и поломаю себе ноги. И вообще, я так устала. Давай мы просто пойдём.
— Как скажешь, Кэролайн….
— Кстати, ты уже отошёл от травки?
— Конечно, правда не помню когда именно, но….
— Хи-хи-хи…почему я смеюсь, как дура, почему я такая бессердечная. Мне бы сейчас снова сделать одну затяжку или хотя бы сделать пару глотков виски. Это не слишком пошло звучит?
— Учитывая твоё положение, это звучит вполне нормально. Однако, честно говоря, я бы не стал курить травку ещё раз – достаточно будет промочить горло хорошим виски.
— Ты абсолютно прав, наркотики сейчас – не самое лучшее решение. Но мне так плохо, что, боюсь, я могу просто сойти сума от сегодняшнего вечера. Вот бы только этот Антонио попался нам на пути. Он, кажется, что-то там нам обещал, так ведь?
— Да, бесплатную травку и бесплатную выпивку, если моя память не подводит меня. Павда только для тебя, Кэролайн.
— Ничего, этот хитрец не обеднеет от ещё одного стакана виски. Ты ведь выпьешь со мной, Джонни?
— Хоть я и не любитель часто употреблять алкоголь, но тебе я с радостью составлю компанию. Да и мне и самому требуется «успокоительное».
— Вот и отлично, этот хитрец обязательно стоит возле своей «таверны» и поджидает очередного клиента для своих девочек….
— «Чёрт, не хочу опять пить этот убогий виски, но как я мог отказать. Только задерживаться там не стоит, иначе можно снова нарваться на какую-нибудь беду. Да и сам Антонио не вызывает доверия, ведь бесплатный сыр только в мышеловке. Нужно быть бдительным с ним, впрочем, как и с его девочками…».
— О-о-о, рад снова видеть вас, мои друзья. Почему же вы только вдвоём, где Гарри?
— «Нарисовался, хитрый мексиканец».
— Как это ни странно, но мы тоже весьма рады видеть тебя. Только, прошу, не упоминай это отвратительное имя, пока я здесь, ладно?
— Твоё слово для меня – закон, Кэролайн. Тем не менее не нужно так сильно сердится на мужа – мужчины, к сожалению, никогда не были лучше.
— И всё же давай не будем о мужчинах – мне сейчас не до них. Ты, как мне помнится, обещал бесплатную выпивку. И если для тебя слово хоть что-то значит, то тебе придётся сдержать своё обещание.
— Непременно, мэм. Эм! Где ты там, принеси один стакан виски! Вы предпочитаете со льдом?
— Нет, лёд лишь убивает настоящий вкус алкоголя.
— Полностью солидарен с вами, мэм.
— Тогда не будь таким скрягой и предложи ещё один стакан Джонни, иначе это будет не вежливо с твоей стороны.
— Эм! Захвати и второй стакан. И без льда! Сейчас всё будет, мэм.
— Жаль, что у тебя тут негде присесть – я бы сейчас с удовольствием подремала полчасика на мягком диване.
— Я бы и рад предложить вам двоим зайти, но, как я уже сказал, это противоречит нашим правилам. Тем более у меня сейчас там клиент, а беспокоить клиента – это огромный удар по бизнесу.
— «А я ещё думаю, что это за звуки оттуда доносятся, как будто кто-то тяжело дышит и временами тихонько постанывает. Неплохой бизнес: стоять на стрёме, пока девчонка пыхтит в постели».
— Антонио, ты мог бы и сам сходить за парой порций виски. Держите…о, это снова вы к нам пожаловали. Всё же передумали и решили попробовать свои силы в групповушке…избавившись от нашего Гарри, как я посмотрю.
— Эм, ты бы прикрыла свой ротик и шла к себе в комнату. Мы просто мирно беседуем, а какая мирная беседа проходит без добротного виски.
— Мхм, как тебе будет угодно, Антонио.
— Ты слишком много болтаешь, Эм. Ступай бес лишних разговор, иначе поддам тебе по заднице…. Ох, знаете, уже полжизни проработав сутенёром, я понял одну простую вещь: все женщины делятся на проституток и дам – все без исключения. Но самое интересное то, что они такими рождаются и растут. И как бы ты не пытался их перевоспитать, у тебя ничего не получиться.
— Это точно, Антонио, но и мужчины делятся на свиней и джентльменов.
— Справедливо подмечено, мэм…. Как виски?
— Превосходно, правда я уже всё выпила, но зато чувствую себя гораздо легче.
— Я не держу паршивого виски у себя дома, а гостям – только самый лучший. А как тебе, брат, не слишком терпко? Я смотрю, ты лишь слегка отпил.
— Виски отличный, просто я привык пить мелкими глотками и сидя перед телевизором.
— Понимаю, брат, в этом есть свой кайф. О, простите, мэм, желаете ещё?
— Нет-нет, я лишь хотела слегка снять стресс – напиваться не входило в мои планы. Тем не менее спасибо, что предложил и что не послал нас куда подальше.
— Как я мог послать столь обворожительную женщину, настоящую женщину. Позвольте вновь поцеловать вашу ручку, дабы унять свой нарастающий трепет.
— Целуйте, но только в последний раз – мне ещё пригодится моя рука, хи-хи….
— Ну что вы, я не думал кусать вас, мэм…. Чмок, чмок…. Для меня это было лучшей наградой. По-моему, я даже остался вам должен.
— Нет-нет, Антонио, на этом мы квиты. Прости, но нам пора идти, к тому же не хочется отвлекать тебя от работы, распугивать всех твоих клиентов.
— Это точно, нам пора. Виски хорош, но мы чертовски торопимся.
— Но ты не допил, брат, я не могу отпустить вас, пока все стаканы не будут пусты, иначе мне станет стыдно за моё гостеприимство.
— О’кей. «Придётся вливать в себя это дерьмо. Думаю, мой желудок не очень обрадуется, но…». Ох, всё-таки он очень крепок, если пить его залпом, у-ух….
— Именно поэтому мне он приходится по вкусу, брат.
— Ну так что, мы пойдём, Джонни?
— Обязательно.
— Счастливо доработать очередную смену, Антонио.
— Надеюсь, я смог вам помочь. Рад буду снова повидать вас, мэм.
— Всё было отлично, но мы уже вряд ли увидимся. Да и если бы не мой сорванец Билли, то мы бы вообще никогда не познакомились.
— Что ж, не смею вас больше задерживать. Однако я всё же не прощаюсь…. Эй, брат, только стакан мне верни – это качественный хрусталь, таки тяжело сегодня достать.
— Оу, совсем забыл. Держи…. «Нужен мне твой стакан был, хитрый мексиканец. Он что-то явно скрывал от нас. «Таковы правила, эта квартира только для нас». Какие правила – всё враньё…».
— Слава богу, мы ушли подальше от этого пошлого места, да?
— Ты права на все сто процентов, Кэролайн. Мне совсем не понравился этот мексиканец и его странная квартира.
— Это точно, но с чего ты взял, что он мексиканец.
— Потому что он похож на мексиканца.
— Надо же, а я думала, что он мулат, хотя это абсолютно не имеет значения. Джонни, давай остановимся. Мне даже хуже стало от алкоголя: разные мысли лезут в голову, омерзительнейшие. Сейчас я приду домой и опять увижу эту отвратительную рожу Гарри, а мне хочется побыть как можно дальше от него. Как жаль, что сейчас нельзя уехать в какой-нибудь дешёвый мотель…повидать Билли и уехать. Я уже не могу так, Джонни. Я уже слишком стара, чтобы что-то менять в этой жизни. Бетти пусть и дрянная девчонка, но она была права. Как ты считаешь, Джонни, я старая, я уже ни на что не способна? Хны-хны….
— О, Кэролайн, что за глупости, о какой старости ты говоришь. Бетти ни в коей мере не права – она сказала это лишь из зависти. Ты прекрасна, Кэролайн, и чтобы убедиться в этом, тебе нужно просто посмотреть в зеркало.
— Хны-хны, обними меня, Джонни, хны-хны….
— Не убивайся так, Кэролайн. Из-за какой-то глупой девчонки и неверного мужа…Кэролайн, они не стоят твоих слёз. «О, бог мой, Кэролайн, я сам сейчас сойду с ума от твоих слёз. Не могу сдерживаться, ощущая так близко твоё жаркое тело, запах твоих золотистых волос. Или это я весь пылаю от желания». Кэролайн, взгляни, ты даже когда плачешь, выглядишь чертовски привлекательной. Да у любого мужчины отвиснет челюсть, стоит тебе только взглянуть на него.
— Джонни, ты говоришь это искренне?
— Ты можешь ещё сомневаться? Кэролайн, я не умею лгать.
— Джонни, я хочу тебя….
— «О, чёрт, она поцеловала меня. Что дальше? Почему она так вопросительно смотрит на меня? Святые угодники, какого хрена я встал в ступор после одного поцелуя. Ну же, Джонни, соверши хотя бы какое-то действие, ведь это твой шанс! Чего ты медлишь, идиот!?».
— Мм, прости меня, Джонни, я такая дура, такая пошлая. Зачем я тебя поцеловала. Просто решила, что между нами что-то может быть, но…прости.
— Нет-нет, я…просто я сам дурак. Я был бы совсем не прочь….
— Не нужно, Джонни, это я во всём виновата. Хватит обниматься…навоображала себе всякой ерунды. Пошли домой, а то я сейчас сгорю от стыда.
— Н-н, «ну куда же ты, Кэролайн…. Чёрт, чёрт, чёрт! Тупой, безмозглый кретин, идиот, тупица, тюфяк, трус! Может быть, остановить её и просто поцеловать, обнять, только ещё сильнее. Дать ей больше страсти, показать, что я по-настоящему хочу её…. Как я могу упустить самую сексуальную женщину, что я когда-либо видел – это же величайшая глупость в мире! Надо собраться, хотя бы один раз в жизни нужно стать настоящим мужчиной. Сколько же ещё это я буду влачить за собой эту проклятую невинность, которая никому не нужна! Мне осточертело всё это дерьмо! Я просто трус, обычный маленький трус…вот такой вот малюсенький, что даже в микроскоп не видно. Даже удавиться хочется от подобного позора. Кому-то девушки изменяют, а у кого-то их вообще нет, чёрт возьми. Надо было больше выпить…и выпить и накурится, пока бесплатно раздавали. Возможно, вёл бы себя гораздо более раскованнее, чем сейчас. Но вот пока я размышляю о пустых вещах, время уходит от меня всё дальше, как и Кэролайн с её превосходной фигурой».
— Ай!
— Кэролайн?
— Посмотри вниз, Джонни.
— О, это человек.
— Вот именно. И, по-моему, это тот самый бомж, с которым мы уже встречались.
— Он самый. «Как много на нём крови – невозможно смотреть на это уродство». Кэролайн, ты что делаешь, не трогай его – он может быть чем-то болен.
— Но мы же не можем просто стоять и глазеть, как он умирает. Эй, мистер, что с вами произошло? Поднимайтесь, мы не причиним вам зла. Кажется, его избили?
— Да, ты права…или кто-то избил. Может быть, один из копов…но они ведь торопились, к тому же им должно было быть наплевать на никому ненужного бомжа.
— Эээй, мистер, подъём. Джонни, взгляни, у меня такое чувство, что он не дышит. Ты умеешь проверять пульс?
— Да, это же совсем просто: кладёшь руку на запястье и счита…ешь. Но тут считать нечего, потому что он двинулся прямиком на тот свет.
— А ты всё правильно делал? Посмотри на этого несчастного, его как будто железной дубиной молотили по голове.
— Я вижу, но что с того – мы уже ему не поможем никакими средствами…. А на шее? На шее тоже ничего.
— А искусственное дыхание? Я в фильме одном смотрела, как искусственное дыхание делали, и человека ведь спасли.
— Чего-чего, а в рот я ему дышать точно не стану, тем более что это не поможет. Если тебе станет от этого легче, то я могу сделать ему массаж сердца.
— Конечно делай, Джонни, чего ты медлишь.
— Чуть в сторону, Кэролайн. «Мгм, кладём ладони на грудь, как же там, пальцы вверх…начинаем качать, сто нажатий в минуту. Это сколько раз в секунду? Так, ладно, не столь важно, поехали: раз-два, раз-два…».
— Ну что там, Джонни, есть какие-то улучшения?
— «Раз-два, раз-два». Проверь запястье, как я это делал. «Раз-два, раз-два…».
— Ничего не чувствую. А браться именно здесь?
— «Раз-два, раз-два». Короче, всё это бесполезно. Его кто-то убил – это факт, и от нас здесь толку не нет…. Ужас, я первый раз вижу убитого человека перед собой.
— Я тоже, и мне до сих пор не вериться, что он мёртв.
— Понимаю, в это трудно поверить, но…нам пора. Кроме того, сейчас могут вновь нагрянуть копы и обвинить нас в убийстве, а при таком раскладе мы попадём в тюрьму уже не на десять лет, а…влепят нам пожизненное без всяких церемоний.
— Боже, боже мой, как всё это страшно: недавно говорили с ним, а он уже мёртв.
— Я и сам не в восторге…. Пошли, Кэролайн, мы достаточно насмотрелись на его изуродованное лицо.
— Ты думаешь, это Гарри сделал? Ведь он был сильно зол на него.
— Я думаю, Кэролайн, что нам сейчас не стоит гадать, кто убил этого человека – мы же не сыщики. Если это не копы, то они найдут тело и что-нибудь предпримут.
— Но, Джонни, если это Гарри, то полиция может выйти на его след…понимаешь о чём я?
— И что ты предлагаешь?
— Мне неловко об этом говорить, и Гарри я сейчас ненавижу больше всего на свете, и хочу, чтобы его посадили на долгие-долгие годы, но…всё же он отец Билли. Как он воспримет информацию, что его отец убийца?
— Но это ещё не доказано, Кэролайн.
— Но вдруг это так? Билли может сойти с ума от такой новости. Я не буду больше жить с Гарри, это точно, однако я не могу отнять отца у моего сына. Поэтому…давай воспользуемся мусоропроводом.
— Кинем туда труп?!
— Я понимаю, что это звучит дико, но ты должен понять меня, как женщину, как мать. К тому же я совсем не настаиваю – я просто прошу помочь мне дотащить его до пожарного щита и бросить вниз. Если ты категорически против, то постой хотя бы в стрёме.
— Ну что ты такое говоришь, Кэролайн, я обязательно помогу тебе, хоть это и не лучшая затея, как по мне…. Итак, ты бери его за ноги, а я понесу за руки…. Что-то он чересчур тяжеловат для бомжа.
— В этом нет ничего удивительного, Джонни, они же не работают, как все остальные, следовательно, тратят меньше энергии.
— Прекрасная логика, Кэролайн, но тогда где они берут деньги на еду?
— Ну-у, ай….
— Осторожнее.
— Чуть не грохнулась прямо на него…. Открывай щит – я пока подержу.
— Вовсе не обязательно держать ему ноги – они вполне могут полежать пару секунд на полу. Ачхи!
— Ой, и правда, какая же я глупая. У меня сейчас такое состояние дурацкое, когда не соображаешь, что делаешь. Вроде бы человек умер, но всё равно стыдно перед ним за то, что мы сейчас вытворяем, точнее, я вытворяю, ведь это моя идея.
— О чём ты там говоришь?
— А, сама с собой разговариваю, как дура. Ты открыл щит?
— Да, всё, теперь надо кое-как затолкать его в этот трубопровод. План точно такой же: я – за руки, ты – за ноги…. Оу-оу, чёрт!
— Упал….
— Всего меня запачкал, ммм….
— Ничего, я кину это в стиральную машину, как только мы вернёмся. Может, нам лучше обоим взять его за руки?
— Я только что об этом подумал. Хватай…главное, загрузить его туловище, а потом он сам слетит…. Да, вот так, только не отпускай…почти готово. А вот теперь, пока я держу его, поднимай ему ноги.
— Ужас, какой запах.
— Не то слово, вонь, словно мы разворошили улей с дерьмом…. Давай-давай…оп, полетел, бедняга…. Интересно, это был последний бомж в городе? Оу, а это что?
— Свет вырубили.
— А может, это мы, вернее, бомж…пока летел, задел что-нибудь.
— Или полиция…если что, Джонни, то ты тут ни при чём.
— Сомневаюсь, что полиция сможет найти его где-то там, в куче мусора, если только он не оживёт и не посигналит им нашим фонариком.
— Как бы там ни было, я очень и очень благодарна тебе, потому что одна бы я никогда не сбросила такого огромного человека.
— Всё в порядке. Оп, вот и свет дали. Думаю, это была обычная случайность. А теперь нам нужно бежать обратно, чтобы не повстречаться с двумя безмозглыми копами.
— Тем более, что нас уже там заждались, я надеюсь….

Глава 6

— Эй, вы тут живы ещё?! Мама, Билли, есть кто дома?!
— Почему никто не отвечает? Какая-то странная тишина. Сьюзи, ты здесь?! Неужели спят…. А, вон, тётя Мэгги дрыхнет в своём кресле-качалке. А вот и рука Сьюзи свисает с дивана. Славно они устроились, пока мы там рисковали жизнями.
— Это всё прекрасно, но, кажется, Билли по-прежнему нет дома, да и Гарри я не наблюдаю. Надо проверить спальню….
— Да. ты иди, а я пока присяду вон на то обворожительно мягкое кресло – ноги совсем отваливаются….
— Мяу, мрр-мрр….
— О, Фрэнк, старый жирный кот, иди скорей сюда, я хоть тебя потискаю…. Сьюзи, Сьюзи, как ты могла развалится на диване, не дождавшись меня. Лучше бы это я спал тихонько посвистывая, пока бы ты гонялась за призраками, прыгая по этим жутким ступенькам то вверх, то вниз, прячась в жестяных банках от ночных стражей…. Знаешь ли, весьма навязчивая идея – пускаться в погоню за тем, кто вовсе от тебя не убегает, и только ради того, чтобы не спать, как все нормальные люди. Вот тётя Мэгги – нормальный человек, потому что она спит по ночам…и ты, Сьюзи, нормальный человек, а вот я – пффф, контуженый на всю голову. Однако это не честно: посылать меня за тридевять, а самой спать под тёплым пледом рядом с камином. И между прочим, как-то прохладно здесь стало – надо подбросить дровишек. Ну-ка, старина Фрэнк, поднимай свой дряхлый зад, пошли растоплять домашний очаг….
— Хр-р-р….
— О, тётя Мэгги, ну вы и храпеть, а какая вонища из вашего рта – без скафандра к вам опасно подходить…. Ммм, огонь совсем затух. Ну что ж, придётся накладывать дровишки и затоплять снова…. Одно полено пошло, другое…немного растопки не помешает, а где же зажигалка…. Может, они и спичками до сих пор пользуются – не удивлюсь, если это так. Только вот где их найти? Кэролайн!
— Хр-р-р….
— Тише бабуля, я не вас зову. Теперь уже и Кэролайн пропала – не хватало мне ещё и этого. Придётся будить Сьюзи, иначе через пару часиков мы все превратимся в бесхозные куски льда. И почему у них так холодно, при том что окно закрыто? Странно…. Сьюзи, ты…о, бог мой! О, бог мой, Сьюзи! Кэролайн!!! Быстрее иди сюда!
— Что такое, Джонни, чего ты так кричишь? Я никак не могу найти ни Билли, ни Гарри – это уже совсем не смешно, чёрт бы побрал этих идиотов!
— Кэролайн, тут Сьюзи, я даже не знаю, что с ней, иди скорей посмотри….
— О, помилуй её грешную душу, она же наглоталась таблеток. Что же сегодня за день – совсем меня решили в гроб вогнать.
— Так что же делать, Кэролайн? Нужно срочно что-то делать…. Вот, вот! я нашёл эти таблетки, видишь?
— Дай-ка сюда…да, это моё снотворное. И судя по тому, сколько здесь осталось, она выпила почти полпачки.
— О-о-о, не хватало мне этого…только не Сьюзи….
— Так, Джонни, будь с ней, а я пока кое за кем сбегаю. Хоть и неудобно тревожить человека посреди ночи, но другого выбора у нас нет…. О! Что же за день сегодня такой….
— Сьюзи, моя крошка, Сьюзи, зачем ты это с собой сделала. Я же говорил тебе: «Не пей ты этот чёртов виски». Почему ты меня никогда не слушаешь, Сьюзи? Теперь валяешься тут, как глупая кукла. Ты эгоистка, Сьюзи, ты полная эгоистка…. Так, что же я сижу и ничего не делаю – надо хотя бы пульс проверить…. Пульс есть…дышит – это уже хорошо, надежда пока с нами…. Глупенькая Сьюзи, посмотри на себя: вся в соплях и слюне, как маленький ребёнок. Я же всегда считал тебя ангелом, крошка, но разве ангелы кончают жизнь самоубийством. Наверное, теперь тебе отрежут крылья, и ты не сможешь летать…. Да, конечно, я буду любить твою смазливую физиономия, независимо от того, будут ли у тебя крылья или нет, и ты для меня навсегда останешься ангелом, даже если скатишься до уличной проститутки, – но это бесчеловечно, Сьюзи. Ты понимаешь, о чём я говорю? Сьюзи, скажи что-нибудь, умоляю тебя, скажи хоть пару грязных слов в мой адрес…Сьюзи, я тебя прошу….
— Ну что, Джонни, как вы тут? Доктор Уилмер, проходите…она вон там, на том диване…. Ещё раз извините, что так поздно, но, боюсь, до утра бы она не дотянула.
— Ничего-ничего, зато завтра крепче спать буду…если на работе не засну, хе-хе…. Так, где наша пациентка?
— Вот-вот, разве вы не видите, она лежит тут еле живая.
— Как мне кажется, доктор Уилмер, Сьюзи наглоталась таблеток.
— Да-да-да, да-да, да-да…это мы сейчас проверим….
— Апчхи! Извините.
— А вы, молодой человек, тоже больны?
— Доктор, она валяется при смерти. Причём здесь я? Помогите же ей быстрей.
— А почему у вас в таком случае рубашка вся в крови?
— Это-о-о…вино, просто вино случайно разлил, да и какая разница.
— Ну, я думал, что и вам требуется помощь. Хотя, знаете, это совсем не похоже на вино….
— «О, дедуля, давай не будем сейчас вести эти занудные вопросы – тебя сюда не для того пригласили, как я полагаю».
— Тааак, что тут скажешь, жить будет, но её «воскрешение», так сказать, лучше проводить в ванной, иначе вам потом долго придётся наводить здесь порядок.
— Я отнесу….
— А вы ей кто, позвольте спросить?
— Друг, просто друг, а какое это имеет значение, тем более сейчас.
— Просто мне придётся её раздевать и вряд ли ей понравится, когда она очнётся, что кто-то посторонний будет пялится на неё. Тем более я могу донести её сам.
— Что за чушь, доктор, давайте её сюда. «Чего он себе навоображал, старый очкарик с ослиной бородкой. Сьюзи, потерпи немного, моя крошка…».
— Отлично, молодой человек, раз уж вы вызвались добровольцем, то тогда раздевайте её до нижнего белья, пока я ищу нужное лекарство в своём чемоданчике.
— Джонни, давай я тебе помогу. Ты её держи, а я буду раздевать….
— Там, та-рам, там, та-рам, знаете, вам безумно повезло, что в нашем доме есть хотя бы один доктор. С того момента, как вызов скорой в ночное время не представляется возможным, довольно много народа умерло от несвоевременно оказанной медицинской помощи. Вот, к примеру, буквально прошлой ночью, в соседнем доме, что напротив, одному товарищу внезапно стало плохо с сердцем, а доктора под рукой не оказалось. Так и промучился человек до самого утра. Скорая, естественно, приехала, как только смогла, но, увы, бедняга давно уж был мёртв…. Так, теперь аккуратно усадите её в ванну и откройте ей рот. Зразу хочу предостеречь, что зрелище не для слабонервных, поэтому настоятельно рекомендую вам обоим отвернуться. К сожалению, приходится действовать старыми методами, потому как необходимого оборудования у меня дома нет, как вы понимаете.
— А почему тогда не сделать скорую в каждом доме, если столько людей погибают каждый день?
— Каждую ночь, молодой человек, ночь, а не день. Сделать это можно, но где найти столько врачей и столько денег, а? Время сейчас настало трудное – мы теперь, как на войне, точнее, как в блокаде, окружённые неизвестно чем. А я уже чувствую себя военным санитаром – это ведь мой третий вызов за ночь…. Впрочем, начнём…все отвернулись?
— Джонни, идём отсюда – не стоит отвлекать человека от работы.
— Да, как скажешь…. «Третий вызов за ночь, и так всё время. Когда же он успевает спать?». Давно ты знаешь его, Кэролайн?
— Уже лет десять, наверное. Он прекрасный, хоть и странноватый, мягко скажем. Я думаю, нам не стоит переживать по поводу Сьюзи, если доктор Уилмер разбрасывается шутливыми фразочками, то клиент будет жить, причём припеваючи. Между прочим, ты бы и впрямь снял свою рубашку. Пока есть время, она быстренько постирается.
— О, это было бы превосходно, а то мало ли что подумает Сьюзи, когда очнётся. А мне ни к чему все эти распросы – я абсолютно не умею врать. Даже доктор понял, что мы что-то от него скрываем.
— Нам теперь стоит забыть о случившемся навсегда, я имею в виду ситуацию с….
— Я прекрасно тебя понял, Кэролайн. Давай прямо с этого момента и не вспоминать.
— Отлично, тогда ты присядь, а я отправлю её в машинку….
— «О, Кэролайн, ведь я и забыл, что ты так и не нашла Билли. Неужели его схватили эти чёртовы копы. Мне кажется, эти мысли сейчас терзают тебя изнутри, разрывают всю твою душу. Ещё и Гарри страннейшим образом куда-то запропастился. А не он ли это был в квартире у Антонио, когда мы с Кэролайн распивали виски? Поэтому мексикашка и вёл себя с нами очень странно…. На чертовщину всё это похоже: сидел себе сегодня вечером, смотрел телевизор, ел протухший бутерброд, – а потом появилась Сьюзи, и всё стремительно закружилось…».
— Хр-р-р, хр-р-р, хр-п-п-п, ап…ох, кто-нибудь, подбросьте дровишек, мои дряхлые кости уже покрылись инеем из-за вашей халатности. Кто там должен был сегодня дежурить у нашего костра? Эй, а ты какого лешего делаешь здесь, студент?
— Тётя Мэгги, по-моему, вы ещё не совсем продрали глаза, раз не узнаёте меня.
— Кэролайн! Гарри! Билли! Караул! У нас вор в квартире! Скорее поднимайте свои отвисшие задницы и тащите их сюда!
— Мама, что за «пожар» ты тут устроила, какие воры.
— Протри свои «очки», Кэролайн! Вот же сидит один прямо перед тобой…или не один. Может, с приятелем решил заглянуть к нам на огонёк и прикарманить чужое. А он ещё и голый, святая богородица. Принеси быстрее мою биту – сейчас мы проучим этих фокусников.
— Успокойтесь, мама, у вас просто очередной приступ старческого маразма. Это Джонни, который пришёл сегодня к нам в гости…вместе со Сьюзи, которую сейчас откачивают в ванной, между прочим, из-за вашего недосмотра.
— Ах, это Джонни, привидение из триста второй. Тогда какого чёрта ты сидишь без рубахи, как будто тебе тут жарко – у меня уже зубы скрипят от холода.
— Да я бы и рад затопить камин и уже пытался это сделать, но, к сожалению, зажигалка куда-то запропастилась. Хотя, возможно, вы растапливаете спичками….
— Чем? Спичками уже давно никто не растапливает, потому что их невозможно купить. А вот зажигалка у нас всегда лежит в одном месте…. Кэролайн, а где наша зажигалка?
— Должна быть там…. Но тут её нет….
— Я и сама прекрасно вижу, что здесь её нет. Тогда кто её прикарманил. А может, ты, Джонни-привидение, и прикарманил нашу последнюю зажигалку.
— Ну-у, к счастью, мне нет необходимости топить камин у себя в квартире, тем более летом…и сигарет я не имею.
— А на столе, Кэролайн, посмотри на столе, мы же, по-моему, курили…. А где подевался этот тупица, дрыхнет, что ли?
— Мама, мы так и не нашли Билли, а с Гарри…я поругалась и теперь не имею никакого представления, куда запропастился этот обманщик. Кстати, на столе зажигалки тоже нет. Мне уже самой совсем не тепло в этой квартире….
— Нет, так мы долго не протянем в этом холодильнике.
— Понимаю, мама, но где я сейчас найду вашу зажигалку. У меня и так голова раскалывается от всей этой неразберихи.
— Неужели ты узнала….
— О чём вы, мама?
— Не бери в голову, просто бормочу непонятно что. А что ты говорила про Сьюзи? Я так ничего и не поняла.
— Сьюзи наглоталась моего снотворного, пока вы, мама, храпели от счастья в своём любимом кресле-качалке. Мне даже пришлось позвать доктора Уилмера.
— Не может быть…бог мой, чего же это она вдруг решила сотворить такое?
— К несчастью, на данный момент нам этого неизвестно…. Надеюсь, всё обойдётся, а пока я пойду посмотрю, что там с рубашкой Джонни….
— А у тебя машинка сломалась, привидение? Или это такой способ не платить за электричество?
— И снова вы не правы, тётя Мэгги, причём уже в который раз. Так сложилось…пролил вино, а Кэролайн предложила мне постирать рубашку. Я совсем не напрашивался, если что….
— А где Гарри? Рубашка, Гарри – что-то тут нечисто. Рассказывай, что тут произошло, пока я спала, и как ты со всем этим связан?
— Опосредовано…я связан. Бегали мы по лестничным пролётам, как трое дураков: встретили одного хитрого мексикашку, выкурили косяк, прятались в мусоропроводе – убогое зрелище, надо сказать. А потом пришли сюда, а тут вы храпите и Сьюзи без сознания валяется.
— А того мексиканца звали, случайно, не Антонио?
— Прямо в точку, тётя Мэгги. И откуда у вас такая проницательность.
— Если Кэролайн познакомилась с Антонио, тогда всё становится на свои места.
— По мне, нам сейчас не стоит заводить об этом разговор – на Кэролайн свалилось слишком много за этот вечер. Ей нужна небольшая передышка….
— Эй, дамы и господа, принимайте свою девчонку с того света!
— Оу! Доктор, давайте я п-помогу…. Ты вся дрожишь, Сьюзи.
— Естественно, молодой человек, она будет дрожать, ведь я изрядно облил её холодным душем…. Усаживайте её на диван…вот так, аккуратно…. Всё обошлось, как я и обещал, но ванну она вам измазала основательно….
— Сьюзи, ты зачем нас так напугала всех? Я чуть с ума не сошёл, пока Кэролайн бегала за доктором.
— Сьюзи, Сьюзи, моя дорогая, как я рада, что ты снова с нами. Глупышка, дай я тебя обниму….
— Детка, тебе жить надоело, а кто будет за лекарство платить. Между прочим, ты проглотила полпачки снотворного.
— Мама…без подробностей. Нашли чем утешить бедняжку….
— Хны-хны…я сама не знаю, что на меня нашло – не стоило мне пить столько виски, хны-хны….
— Интересно, когда вы принимали столько таблеток, вы ведь делали это отнюдь не для того, чтобы умереть, а чтобы хоть кто-то услышал вас, правильно? Так что же вы хотели сказать?
— Доктор Уилмер, спасибо за помощь, но эти расспросы совсем не к месту.
— Это лишь для науки, Кэролайн. Сейчас много людей стремятся уйти с этого света, толком не прожив и ничего не повидав. Надо же как-то обосновать данное явление.
— Ты, Уилмер, лучше кофе выпей…или стаканчик виски, если он ещё остался….
— О, нет-нет, Мэгги, признателен, но мне нужно поспать хоть несколько часиков, а от кофе и уж тем более от виски я буду летать по своей квартире, как мотылёк вокруг лампы. Завтра у меня серьёзная операция, поэтому….
— Господи, мне так стыдно, что я вас побеспокоила, доктор Уилмер.
— Ничего, просто окажите любезность и проводите меня до квартиры, а то, боюсь, я буду блуждать в темноте, пока не наткнусь на какие-нибудь неприятности. Если это не вас не очень затруднит.
— Что вы, доктор, я с огромным удовольствием доставлю вас, куда пожелаете. Давайте свой чемоданчик и пойдёмте….
— Апчхи! Доктор Уилмер, доктор Уилмер, подождите пару секунд!
— Слушаю вас внимательно, молодой человек….
— Доктор, нет в вашем чемоданчике чего-нибудь от аллергии? Проклятая пыль портит мне сегодня весь вечер.
— Найдём. Кэролайн, откройте чемоданчик…так, так, вот это, вроде они…да, точно они. Вот вам таблетка, запьёте её водой и через десять минут всё должно пройти.
— Благодарю, и ещё раз извините за беспокойство – в жизни всякое бывает.
— Я надеюсь, что больше здесь никому не нужна помощь?
— Пошлите, доктор, пошлите….
— А где Гарри? Вы же, как мне помнится, пошли искать Билли. Нашли его?
— Мхм…никого мы не нашли, Сьюзи, только пыли наглотались. Ты бы только знала, сколько пыли на лестничных площадках ночью, сколько всякого дерьма….
— Плевать мне на ваше дерьмо – через пару минут мы тут все замёрзнем. Надо срочно искать зажигалку. Детка, ты, случайно, не брала её?
— Нет, я даже не помню, как она выглядит. А, к слову, Джонни, чего это ты разделся? В квартире совсем не та погода, чтобы ходить в одних трусах.
— Рубашка стирается – так получилось…долгая история. У меня, как видишь, тоже мурашки по коже, поэтому и мне далеко не комфортно ходить раздетым. Однако назревает вопрос, тётя Мэгги. Почему вы топите камин, если на улице жара…и почему здесь так холодно, что эта за чертовщина?
— А ты пораскинь мозгами, призрак, почему у нас летом минусовая температура в квартире….
— Чертовщина.
— Кондиционер сломался, «дядя». Уже целую неделю обитаем здесь, как на северном полюсе. Надо мне самой посмотреть, что с твоей рубашкой, а то и вправду замёрзнешь тут и помрёшь прямо на нашем диване – я-то Уилмера вызывать не стану….
— Джонни, ты сильно на меня обижаешься?
— Сьюзи, оставим это, а лучше, забудем навсегда. Я верю, что ты так больше никогда не сделаешь. Не нужно себя осуждать и не нужно заставлять меня это делать. Могу лишь сказать одно, что твой поступок никак не изменил моего отношения к тебе. Ты была моим другом, Сьюзи, и ты останешься им навсегда.
— Нет проблем, Джонни. Ты, как всегда, зануда, но, как всегда, прав….
— Эй! Есть кто дома!? Собирайте все свои манатки – мы кое-куда отправляемся!
— О, тупица вернулся!
— Гарри, попридержи лошадей, мы вообще-то все тебя ищем. Куда ты пропал после того злосчастного разговора?
— Это не важно, парень, как и то, что ты ходишь по моей квартире без рубашки.
— У нас есть проблемы и поважнее, тупица. Пока ты где-то ползал, какой-то прохвост спёр нашу зажигалку, и скоро эту квартиру можно будет сдавать на свалку.
— Вот наша зажигалка, и теперь можете забыть про кондиционер – через полчаса он вновь заработает в нужном режиме. А сейчас нам всем нужно поторопиться.
— Да что, в конце концов, произошло, ты можешь объяснить? Чего ты строчишь непонятно что, как моя швейная машинка. Эй, привидение, лови…твоя рубашка готова. Надевай скорее, пока мы все в этой комнате не упали в обморок от жалости.
— Тётя Мэгги, это грубовато….
— Люди, вы слышите меня!? Собираемся и валим отсюда.
— Заткнись и сядь на кресло, тупица, всё мы прекрасно слышим, но никуда не пойдём, пока Кэролайн не вернётся. Я понимаю, что её отсутствие для тебя неважно, как и отсутствие Билли….
— Мамаша, как раз таки о Билли и идёт речь, поэтому…но без Кэролайн мы не сможем уйти….
— Неужели дошло, о мой бог, как же медленно у тебя соображают мозги. Ты лучше выдохни и расскажи, что заставило тебя врываться в эту квартиру и пугать нас своими загадками, а я пока всё же растоплю камин – вдруг ты врёшь.
— Тогда, после…нашего разговора, я сразу понял, что Билли нет на крыше, а когда я понял это, то побежал вниз к «кочегару». На самом деле, Билли часто сидел у него и трепался с ним на разные темы….
— Стоп-стоп, может быть, все в курсе, но абсолютно я не знаю, кто такой «кочегар».
— Парень, ты где живёшь? В каждом доме есть «кочегар», который следит за атомным котлом. Откуда по-твоему берётся вся эта энергия для кондиционеров, для роботов?
— Глядя на вашу квартиру, я бы не сказал, что она изобилует роботами и прочей техникой – вокруг только допотопные технологии и деревенский камин.
— Неужели, а ты врубаешься, сколько на сегодняшний день стоит антиквариат?
— Ах, так это антиквариат у вас такой. Теперь понятно, но всего несколько десятков лет назад за всю эту рухлядь не отдали бы ни гроша.
— Но сейчас такие правила. К тому же это была не моя идея.
— Верно, тупица, это была идея Кэролайн, впрочем, как и моя. Мы устали от всех этих новых технологий, всей этой роботизации так, что уж лучше мыть посуду руками, чем пользоваться чёртовой посудомоечной машиной.
— Да, но у вас даже унитаз со сливным бочком, как у пещерных людей.
— На этот унитаз, парень, тебе придётся работать несколько месяцев. Поэтому попридержи-ка язык и дай мне закончить.
— Это уж точно, тупица неплохо зарабатывает, несмотря на то, что он тупой.
— Мамаша, в вашей голове мозгов не чуть не больше, чем в моей. Однако это всем известно, а поэтому я продолжу. Когда я прибежал к котлу, «кочегар» во всю гонял слонов.
— Мне кажется, тогда все дрыхли в этом огромном доме, кроме, естественно, нас троих.
— Да и чёрт с этим. Самое главное то, что у него затух котёл.
— Вот почему свет отключали около получаса назад.
— А что, свет отключали?
— Да, Сьюзи, когда вы вдвоём дрыхли, его вырубали на пару минут.
— Именно поэтому света и не было, хотя свет лишь вырубился, когда резервный генератор перестал работать, но суть не в этом. «Кочегара» я быстренько разбудил, принёс ему зажигалку, которую вы все так сильно искали, и всё заработало….
— Это чушь какая-то, как возможно, чтобы атомный котёл растопляли зажигалкой.
— П-ха, а чем же его ещё растоплять, если не зажигалкой, парень? Так устроен этот механизм – чему тут удивляться. Тем более ты сам это увидишь, если вы все пойдёте за мной. А вы обязательно пойдёте за мной, потому как «кочегар» сказал, что наш Билли заказал чартерный рейс до….
— Тупица, ты так и скажи, что обкурился травы….
— Тише мама, он полетел туда на подземном самолёте….
— П-ах-ха-ха….
— Ах-ха-ха….
— Ох-хо-хо….
— Какого хрена вы ржоте, как стадо ополоумевших лошадей. Билли стащил мои деньги и купил билет на ночной чартерный рейс – за это его, конечно, придётся как следует выпороть, зато теперь мы точно знаем, что он на….
— Ах-ха-ха….
— О’кей, да, я понимаю, что это звучит фантастически, но это так. Я сам сначала не поверил своим ушам, пока «кочегар» не провёл меня на здешний «аэродром»….
— Подземный, ах-ха-ха….
— Да, подземный. Эх, мамаша, когда вы всё увидите, я точно так же буду ржать над вами. Пойдёмте, я всё вам покажу, я даже заплачу за всех….
— Ах-ха-ха….
— Сколько можно смеяться, прекратите….
— Ах-ха-ха….
— Нет, нет…всё, с меня достаточно. Мы тут уже несколько часов просиживаем штаны и пытаемся развлечь себя, но это бесполезно…бесполезно. Вы только ухмыляетесь, а я словно сижу в заложниках у какого-то маньяка, прикованный наручниками к батарее собственного дома. Как же осточертело это всё!
— Успокойся, Гарри, у тебя просто началась депрессия, и от этого все эти галлюцинации.
— Какая, к чёрту, депрессия, какие галлюцинации, Сьюзи. Это меня собственная семья терзает, это они меня приковали к этой батарее, чтобы я вёл себя, как послушный пёс. «Гарри, туда, Гарри, сюда». Я не могу оставаться рабом навечно, по крайне мере сегодня. Вы меня больше не увидите в этой чёртовой квартире. Хотите, оставайтесь здесь, но я сваливаю….
— Гарри, это же глупо, останься с нами.
— Не уговаривай его, Сьюзи. Пусть катится к своим развратным девкам. Проваливай, тупица!
— Но он же может что-нибудь натворить – его нельзя отпускать в таком состоянии. Джонни, чего ты сидишь, останови его.
— «Опять я делай грязную работу – ужасная мужская доля…. О, вот и Кэролайн вернулась. Как же она вовремя…».
— Гарри, где ты был, идиот несчастный!? Ты в курсе, что Билли до сих пор так и не вернулся? У тебя совсем нет никаких чувств к нашему сыну – ты просто скотина.
— Кэролайн, ты уже в который раз за сегодняшнюю ночь начинаешь делать из мухи слона, но в который раз без всякого на то основания. Между прочим, я искал Билли так же, как и вы с Джонни.
— А куда в таком случае ты намылился? Молодых девочек опять захотелось.
— О, чёрт! Кэролайн, хватит об этом! Сколько уже можно, я же просто…. Так, довольно! Хозяин в доме я, поэтому вы все сейчас встаёте и идёте за мной – это больше не обсуждается! Билли точно там, я в этом уверен….
— Я совсем ничего не понимаю. Так где Билли, и куда мы идём?
— Не идём, Кэролайн, а летим. Мы летим на Ямайку!
— М-мяу….

Глава 7

— Тсс, только двигайтесь без лишнего шума. Мы сейчас будем проходить через квартиру сто один, где обитают копы, поэтому не шумите и не прыгайте по ступенькам, как стадо кенгуру.
— В сто первой квартире живут копы?
— Да, Сьюзи, я сам сегодня впервые это узнал…даже ощутил на собственной шкуре.
— Джонни, потом выдашь все наши секреты Сьюзи, но, прошу, сделай это наедине, а пока давайте помолчим.
— А я, к примеру, знала, что там живут копы….
— Мама, вы как об этом узнали, и почему мне раньше не сказали?
— А для чего, моя девочка? Ты же не бегаешь по ночам, как угорелая, то вверх, то вниз. Это Гарри бродил ночью по квартире и плакался мне, что у него бессонница. Вот я ему и рассказала про Антонио и про травку, ну и, естественно, про полицию и про мусоропровод.
— Ах, так это ты, а мой муженёк втирал нам с Джонни, будто это он с самого детства знал про все эти секреты с мусоропроводом, с пожарными щитами.
— Кто, этот тупица? Ох-хо-хо, он даже гвоздя не может забить, а ты ему поверила.
— Подождите, что такое гвозди.
— Гвозди, Сьюзи, это такие железные штыри, которыми раньше прибивали что-нибудь к стене.
— Не только к стене, приведение. Гвоздями прибивали всё, что можно было прибить….
— О, святые угодники. Не могу понять, я что, не совсем доходчиво вам всем объяснил, что нам лучше попридержать свои языки за зубами?
— Всё в порядке, кроме того, что ты постоянно врёшь.
— Дорогая, тише.
— А чего это ты вообще взялся нас всех вести к своему «кочегару»? Моя мама гораздо более опытная в этих делах, как оказалось.
— Нет, я никого вести не собираюсь – идите, как хотите. Здесь каждый отвечает за свою шкуру. Мы не на поле боя, чтобы держаться друг за друга.
— Заткнитесь, мы уже на первом этажа. Вот она, квартира номер сто один.
— Квартира, как квартира, – ничего необычного.
— Зато в этой квартире, Сьюзи, свили себе уютное гнёздышко два жирных копа.
— Вы слышите? Мне кажется, или это у них телевизор работает на всю катушку?
— А ты ушастый, привидение. Но это не мудрено, каждый призрак видит и слышит то, что другие не разглядели бы и под микроскопом.
— Джонни совсем не приведение, тётя Мэгги. У него отличная спортивная фигура.
— Что-то я не разглядела в нём спортсмена, детка, когда он ходил голый по нашей квартире. Наверное, у меня со зрением большие проблемы.
— А почему это им можно нарушать покой спящих граждан, включая свой хренов телевизор на всю громкость, а нам – нет.
— Здесь нет ничего удивительного, Кэролайн, – такова политика.
— Наконец-таки услышала от тебя единственную умную мысль, тупица.
— Мамаша, хватит…. Ну и чего мы все уставились на их квартиру? Может, быстренько спустимся вниз, пока нас действительно не забрали на «богемные острова».
— Так веди нас быстрее, «профессор».
— «Тётя Мэгги сегодня в ударе на различные шуточки. Однако зря мы смеёмся. коллективный смех почему-то всегда заканчивается одним и тем же: полным фиаско…. А тут, кстати, также грязно, как и наверху: бутылки, шприцы и прочая дрянь – всё же полицейские ни черта не следят за порядком, м-ха-ха…».
— Мы пришли. Предупрежу, что вид у «кочегара» довольно своеобразный.
— У него, что, две головы и три туловища на шести ногах?
— Нет, просто он ходит в скафандре из-за обилия радиации….
— А как его зовут?
— Не знаю, Кэролайн, я «кочегаром» звал, а точнее, мистер «кочегар». Короче, звоню ему…без лишних слов, а то он может не пустить нас на рейс…. О! Снова приветствую тебя, мистер «кочегар»! Вот и моя семья к тебе пожаловала. Сможешь организовать для нас несколько билетиков?
— А-а, ты всё-таки полетишь за своим сорванцом Билли?
— Так вы его видели, моего мальчика? Целую ночь за ним гоняемся.
— Да, кажется, мэм. Я уверен, что сегодня он летал туда, но не уверен, что он не прилетел обратно. Понимаете, я немного вздремнул, ведь работа нелёгкая, а ещё в этом скафандре постоянно тянет в сон, – и, так получилось, заснул. Хорошо, что ваш муж меня разбудил, и котёл удалось разжечь, иначе бы нам всем пришлось несладко: долгий простой приведёт к сильнейшему взрыву и ужасным последствиям.
— А как он сам, я имею ввиду, Билли, как он выглядел, как вёл себя?
— Билли что-то изрядно расстроило – я это сразу понял, когда он отказался играть со мной в преферанс. На него это было совсем не похоже, ведь именно Билли научил меня преферансу и умудрился где-то раздобыть карты. Плюс ко всему он притащил целую пачку денег….
— Да, стащил у меня мою старую заначку.
— Я даже догадываюсь, зачем она тебе была нужна, дорогой.
— Вот только здесь не надо начинать свою истерику, дорогая….
— А правда, что у вас есть подземный самолёт? Просто, когда Гарри рассказал нам об этом, мы все подняли его на смех.
— Сьюзи, к чему эти подробности и расспросы – мы же договаривались….
— Это не мой самолёт, девушка, да и крыльев у него нет – мы просто соорудили из старого самолёта нечто вроде поезда на магнитных подушках. А я во всём этом лишь являюсь посредником, продающим билеты и нажимающим на кнопку. Кстати, о том, что в доме производятся подземные рейсы, никто из ваших знакомых не должен знать. Я вас пригласил только потому, что давно знаю Билли.
— Надеюсь, теперь вы поняли, что не обманщик.
— Лишь отчасти, тупица. Так полетим мы сегодня или будем стоять и обсуждать дела давно минувших дней, а? Я поскорее хочу увидеть своего внука, чёрт вас всех возьми.
— Да, пошлите, я провожу вас до «аэродрома».
— Слушайте, никогда бы не подумал, что у нас есть «кочегар» в доме. Я был уверен, что подобную работу давно делают роботы.
— Ну-у, юноша, ведь кто-то должен управлять роботами. Тем не менее, признаюсь, что нет надёжнее человека, чем робот.
— Это точно….
— «Какие лабиринты здесь под домом. Столько стальных дверей, словно мы попали в бомбоубежище. Постоянно что-то гудит, как будто мы вот-вот взлетим на воздух…наверное, это атомный котёл. Не знаю, как теперь спать спокойно, если в нескольких этажах под тобой есть настоящая бомба…. Мгм, заходим в лифт, спускаемся…страшновато мне, я даже перед Кэролайн так не боялся, как сейчас. Вот спустимся мы, а назад больше не вернёмся. И, что ещё хуже, до Ямайки так и не долетим…. Долго едем, так долго, что, можно подумать, направляемся к центру Земли. Такая тишина, все словно стесняются друг друга. Постоянно в лифте создаётся особая, скованная атмосфера, стоит только там оказаться кому-нибудь постороннему…. О, остановились…».
— Вот и ваш самолёт, друзья….
— Надо же, я почему-то представляла себе огромный пассажирский самолёт.
— Нам и этого достаточно, Сьюзи.
— Гарри прав, к чему большой самолёт, если вы у меня лишь вторые клиенты за ночь. А мы, между прочим, единственный «аэропорт» в городе.
— Печально это слышать. А в чём причина, неужели никто не хочет побывать на Ямайке? Или они все лишились рассудка?
— Нет, бабуля, всему виной страх. Люди разучились летать на самолётах, ездить на поездах – теперь это для них дико. Но не будем о грустном. Давайте сюда ваши деньги.
— Вот, мистер «кочегар», здесь за пятерых….
— А нас будут обслуживать? В кино пассажиров обслуживают какие-то красивые девушки…забыла, как их зовут.
— Стюардессы, Сьюзи.
— Всё-то ты знаешь, Джонни.
— Три восемьсот, три девятьсот…никаких стюардесс там нет…четыре, четыре сто…и выпивки тоже не будет….
— Эх, чёрт с ним, поскорее бы добраться. Там сейчас солнце жарит, а море так и хочет обнять тебя….
— Гарри, тебя не это должно беспокоить, а наш сын, чёрт возьми….
— Четыре девятьсот, пять тысяч. Всё верно – самолёт к вашим услугам. Когда сядете по местам, не забудьте пристегнуться, иначе вас здорово потрясёт во время поездки. Пилотов в самолёте нет, поэтому, как будете готовы, помашите мне ручкой, и я нажму вот эту красную кнопку. И вы полетите….

Глава 8

— Меня уже тошнит от этой поездки. Скоро мы прилетим?
— О, Сьюзи, если бы я часто летал чартерными рейсами на Ямайку, я бы тебе, скорее всего, ответил. Но я не летал чартерными рейсами на Ямайку.
— Спасибо за информацию, Джонни, только мне от неё ничуть не легче.
— Успокойтесь вы, кажется, самолёт начинает сбавлять ход.
— Но, Гарри, меня вырвет, если он сейчас же не остановится….
— Оп…прилетели, как по расписанию. Сьюзи, тебя слушаются даже самолёты.
— Джонни-Джонни, как отстегнуть это хренов ремень? Помоги же мне….
— Сейчас. Ты…просто дыши, дыши как можно глубже…. Всё….
— Открывайся же хренова дверь….
— Добро пожаловать на….
— Подождите со своим приветствием, где тут у вас мусорное ведро?
— Слева от вас, девушка, а что случило…а, понятно….
— Бедняжка Сьюзи, уже который раз за день….
— Да, Кэролайн, но я слышал, что так даже лучше, в смысле, когда стошнило. Говорят, что после этого уже тошнить не будет.
— Дай бог, Джонни, дай бог…. Извините, а мы на Ямайку прилетели?
— Ооо! Пулю мне в лоб! Да это же дядюшка Френк, чёрт бы его побрал!
— Что-то мне твоё лицо совсем не знакомо, дружок. Ты кто такой? И откуда вас столько много в этот день, вернее, ночь, а ещё точнее, утро?
— Как же, дядя Фрэнк, совсем тебе от старости память отшибло!? Неужели ты не узнаёшь своего лучшего племянника, которого ты постоянно доставал тупыми розыгрышами?
— Ох ты, мать моя герцогиня! Гарри!? Да быть того не может!
— Я и сам глазам своим не верю. Думал, что ты уже давно сыграл в ящик, а ты, вон, ещё на ногах стоишь и даже ходить можешь, ах-ха-ха!
— Ох-хе-хе, подколол меня, подколол. Ну иди уже ко мне, дай я тебя обниму покрепче…. Пук….
— Ну, дядя, ты совсем не изменился – старые дурацкие шуточки.
— Гарри, ты как был маленьким пердуном, так им и остался, ох-хе-хе….
— Ах-ха-ха, ну, дядя, ну старый проказник, ха-ха-ха….
— Так, послушайте, это прекрасно, что вы после стольких лет наконец-то встретились, но мы сейчас должны найти Билли, а не устраивать дурацкие розыгрыши друг другу.
— Кто это красивая женщина, Гарри, твоя очередная любовница?
— Нет, нет, что ты, дядя Фрэнк, это моя жена Кэролайн. Раз уж наметилась такая возможность, то представлю тебе всех. Вот ту девочку, что обнимает мусорный бак, зовут Сьюзи. Этого парня, вечно недовольного, Джонни. А эту «девушку» твоего возраста, я называю просто мамаша, но ты зови её Мэгги.
— Помолчи, тупица, меня никак не нужно называть, потому я ещё ни с кем тут не собираюсь трепать языками.
— Ну что вы, мадам, не будьте такой сердитой – вы же, в конце концов, на Ямайке.
— Дядя Фрэнк, теперь, когда вы со всеми познакомились, вы можете сказать, не прилетал ли сюда сегодня совсем мальчик, такой светленький, худенький?
— Да-да, конечно же, прилетал. Как только вы упомянули имя Билли, я тут же понял, о ком идёт речь. Вообще говоря, Билли уже целый год ездит ко мне время от времени. Я сам оплачиваю ему эти перелёты.
— Но зачем тогда он спёр мои деньги?
— Этого я сказать не могу, Гарри. Я лишь недавно узнал, что он твой сын, когда он мне сам рассказал об этом, упомянув как-то твоё имя, правда я напрочь забыл твою физиономии, оттого и не признал сегодня.
— Но почему он ничего нам не рассказал, чёрт возьми? Мы бы уже давно с тобой встретились и выпили по стакану виски.
— Я ему велел, Гарри. Понимаешь ли, так давно не видел никого из близких, что не хотелось разрушать всё это….
— Что «это», дядюшка Фрэнк? Я совсем тебя не понимаю.
— Вот это: твою семью, твоих друзей, работу, дом, в котором ты живёшь – это накапливается долгие годы, а рушится в одночасье. Только, когда рушишь, не понимаешь, что оно и есть самое важное в твоей жизни…уж я-то знаю об этом.
— Эх, дядя, дядя, всё бы было нормально…зря вы….
— Давайте оставим заунывные разговоры, дядя Фрэнк, и вы нас отведёте к Билли.
— Сожалею, Кэролайн, но Билли улетел обратно. Сегодня он прибыл сюда довольно раздражённым, всё хотел выпить и искупаться в море. Говорил, что сильно повздорил с девушкой, не знал, что делать дальше. Однако мне пришлось отправить его домой, так как у нас на тот момент была ещё ночь, да и виски ему ещё рановато. К тому же я подумал, что вы сильно беспокоитесь о нём, хоть Билли мне и сказал, что мама с папой сами отпустили его, но, по правде говоря, мальчик, абсолютно не умеет врать.
— Это даже к лучшему, значит, не в отца пошёл.
— Ох-хе-хе, это уж точно, Гарри ещё в детстве умело водил за нос всех взрослых, кроме меня, естественно. Я-то знал все его трюки….
— В таком случае нам нужно лететь назад, пока Билли не натворил глупостей. Гарри, надеюсь ты взял денег на обратный путь?
— Подождите, раз уж вы прилетели, то вам обязательно стоит побывать на нашем пляже, тем более что буквально недавно выглянуло солнце. А что касается Билли, то я объяснил мальчику, как нужно действовать с девушками, когда те нас нещадно бросают. Поэтому с ним всё будет хорошо, можете быть в этом абсолютно уверены.
— Да, Кэролайн, давай останемся хотя бы на полтора часика – мы же ведь на Ямайке. С Билли ничего не случиться – я тебе гарантирую, да разве ты сама не знаешь своего сына.
— А тебе уже лучше, Сьюзи, как я посмотрю? Не знаю, мне всё-таки как-то неспокойно на душе.
— Кэролайн, ты сама накручиваешь себе эти ужасы – тебе нужно просто расслабиться. А что, как не море, поможет избавиться от плохих мыслей в голове.
— Дядюшка Фрэнк прав, дорогая, нам стоит воспользоваться шансом.
— Всё, хватит кого-то уговаривать – все идите за мной. Я проведу вас на пляж, но по дороге мы обязательно захватим бутылочку виски и несколько стаканов.
— Как скажешь, «генерал». Мы всё в твоём распоряжении.
— Гарри, хватит прыгать от счастья – это всего на полтора часа.
— Конечно, дорогая, всего на полтора часа….
— Знаете, всё-таки отлично, что вы прилетели именно сегодня…. Вот сюда, пожалуйста….
— О, у вас лифт в два раза больше, чем у нас.
— Здесь нет ничего удивительно, Сьюзи, просто к нам прилетают ещё с пары городов, поэтому ме́ста должно быть больше.
— А вы тоже «кочегар»? Просто нас отправлял сюда «кочегар», и он был в скафандре.
— Нет, Сьюзи, атомный котёл у нас в другом здании, а я обычный проводник. Встречаю туристов, если можно вас так назвать, и показываю им дорогу до пляжа. Вообще говоря, изначально эти туннели строились только нашими силами, я имею в виду жителей Ямайки. Плюс, роботы помогали. Тяжело приходилось, особенно бурить землю под морем, но другого выбора, как говориться, не имели. Когда же путь до одного из городов был проложен, мы смастерили из старого самолёта то чудо, на котором вы прилетели сюда. Там и другие люди подключились к нашему, так сказать, проекту…сейчас направо. Вместе мы каким-то образом умудрились соорудить ещё два туннеля. И люди начали к нам летать, понемногу, но этого было достаточно, чтобы зарабатывать хоть что-то, чтобы хоть что-то можно было привезти сюда (какую-нибудь технику). Ведь после того, как «они» пришли, сами понимаете, туристы исчезли с пейзажных берегов нашего чудо-моря. А вместе с туристами исчез и доход. Тяжёлые тогда настали времена…. Сейчас весь род нашей деятельности заключается лишь в том, чтобы прокормить себя. Семьи только и делают, что с утра до вечера занимаются в своих фруктово-овощных садах, ухаживают за скотиной, – прямо как в старое доброе Средневековье. Поэтому мы все прыгали от счастья, когда наш труд не прошёл даром, когда всё заработало. Постепенно туристов становилось гораздо больше, они привозили сюда не только технику, но и инвестиции: мы планировали создать новые предприятия на острове. У нас даже была идея соорудить громадные подземные самолёты из «Боингов», что стояли без дела в нашем бывшем аэропорту, но…случилось ужасное…теперь налево. Случилась просто катастрофа, которую мы никак не могли ожидать: «они» прогрызли один из туннелей, которых на тот момент уже было, около десятка, и, само собой, перекрыли нам связь с одним из городов. А потом ещё один…и ещё. В результате, на сегодняшний момент их осталось два, всего два тоннеля…и связи потеряны, и никаких тебе инвестиций…всё пропало, мы вновь вынуждены превратиться в средневековых крестьян и лопатить землю проклятыми «мотыгами»….
— Как же «они» могли додуматься до этого? Мне всегда казалось, что «они» безмозглые, и ничего не умеют, кроме как сжирать всё живое.
— Все так думали, Сьюзи, но…ведь мы даже не знаем, как «они» выглядят, а пытаемся строить какие-то догадки об «их» поведении. Вот кто «они»? Или что? Мы только придумали им название «они», а дальше что? Ничего неизвестно, как в дешёвых сериалах, а соплей целая цистерна. Закрученный сценарий, в котором реальная жизнь всех её героев обыденна и пуста. Вот вы все, уверен, всю жизнь мечтали побывать на Ямайке, считали это величайшей мечтой на Земле. Я живу уже почти что целый век в здешних краях…и мене совсем не весело, и я не вижу никаких приключений на свою задницу – одна рутина кругом.
— Не знаю, дядя Фрэнк, как вы, а я с нетерпением жду того момента, когда наконец-то увижу море и упаду прямо в его объятия.
— Что ж, Гарри, тогда бери эту бутылку в руки, и добро пожаловать на Ямайку….
— Ваууу…я не верю своим глазам. Джонни, ущипни меня скорее.
— Давай вместе ущипнём друг друга, Сьюзи, потому что я сам сейчас упаду в обморок….
— Ай, Джонни, не так сильно.
— Оу, извини, просто загляделся. Ты посмотри, вон там, вдалеке, это же настоящие пальмы, чтоб меня. А звук, ты слышала что-нибудь подобное…в телевизоре всё совершенно по-другому. Хочется просто засунуть голову в песок, чтобы не мучить себя подобной красотой. А этот восход…такое громадное солнце…до него можно с лёгкостью достать рукой, если немного отплыть от берега. Бог мой, как же это превосходно.
— Так, народ, с меня достаточно, пора сбросить с себя дурацкую одежду и бежать купаться. Джонни, не отставай….
— «Чёрт, как-то неудобно раздеваться, тем более у меня трусы неподходящие…».
— Эй, куда вы все рванули!? А как же выпить виски за знакомство! Видел, как голодные псы рванули в это море. Как тебя там, кстати, зовут?
— Джонни.
— Ах, да-да, точно, ну и память у меня стала – совсем ни к чёрту.
— Такая же беда….
— Ты присаживайся на этот шезлонг. Он хоть и старый, но, бьюсь об заклад, проживёт нас с тобой…. Выпьем по капельке «эликсира»?
— Я вообще-то не пью, но именно сейчас это будет как нельзя кстати.
— Это мы мигом…. Держи…чокаться не будем – в наше время глупо за что-либо пить. Ты просто потягивай виски и наслаждайся пейзажем….
— «Как же я устал…хочется закрыть глаза и уснуть часов на десять. И пусть даже я превращусь в обгорелого лосося на этой жаровне, мне плевать. Всё, больше не желаю никуда бежать, никуда летать, не хочу ни с кем спорить, кому-то что-то доказывая…Вот только Сьюзи не хватает: легла бы она рядом со мной, обняла, что-нибудь прошептала на ушко – больше мне ничего не надо в этой жизни…».
— Джонни! Какого хрена ты там разлёгся! Опять проспишь всю жизнь!
— Я немно…ой, даже кричать не могу – здешнее солнце здорово расслабляет.
— Хе-хе-хе, это только с непривычки…. А что ты думаешь об искусстве, Джонни? Дело в том, что у нас как раз сегодня открывается выставка одного местного художника. Да-да, остались ещё глупые романтики, дрейфующие по волнам собственной наивности. Рисует он, конечно, паршиво и вряд ли руками, но в нынешнее время мы настолько голодны, что готовы проглотить любой шлак. Билеты у меня есть, так что можем пойти всей компанией….
— По поводу искусства? Помню как-то видел одного художника у нас городе, точнее, его картины. И на каждой из этих картин, в общем-то, ничего не нарисовано, кроме какой-то сюрреалистичной помеси разных красок. Однако, когда смотришь на эту помесь, хочется: либо смеяться, либо плакать, либо кричать во всё горло от страха, – картины такие. Сюжета в них нет, нет смысла, а только эмоции испытываешь и восхищение. Потом тебе хочется ещё раз всего этого, хочется с ужасной силой. И вот ты приходишь на выставку и смотришь на картины во второй раз – по-прежнему эмоции и восхищение. Так и в третий раз, и в четвёртый, и даже в пятый. Потом возвращаешься туда через месяц, смотришь, а плакать уже не хочется, смеяться не хочется – нет эмоций, но восхищение осталось. Тем не менее ты всё равно продолжаешь ходить туда, чтобы восхищаться, чтобы, возможно, вновь заплакать или засмеяться, но ничего не выходит. Проходит год, и ты решаешься вновь взглянуть на те картины в надежде насладится прошлыми моментами. Однако мало того, что чувства утрачены, но и восхищение куда-то улетучилось – осталось лишь уважение к художнику, к его ремеслу. И вот спустя пять лет, когда довольно жирный кусок твоей жизни отправлен в унитаз, ты каким-то совершенно случайным образом оказываешься на той самой выставке того самого художника, возле тех самых картин. И ты, естественно, начинаешь вспоминать те чувства, то восхищение, то уважение, которые в тебе когда-то были, а…ничего вспомнить не можешь. Более того, ты даже совсем не понимаешь, почему ты что-то чувствовал, чем-то восхищался, кого-то уважал. Да и вообще, картины-то посредственные и художник – дерьмо.
— Это так, любовь с первого взгляда всегда обманчива….
— О чём вы тут треплитесь, два «закадычных друга»?
— Хотел вас всех пригласить на выставку одного местного художника, Гарри, но Джонни отбил всю мою охоту идти туда, хе-хе-хе.
— А я бы, к примеру, с удовольствием сходил куда-нибудь…плесни-ка мне, старый разбойник.
— Никто никуда не пойдёт, по крайней мере, мы с тобой точно. Только полтора часа, как и договаривались, понял меня, Гарри?
— О’кей, мэм, в таком случае хотя бы прилягу на шезлонг, с вашего позволения.
— Не ухмыляйся, Гарри….
— Джонни, даже тётя Мэгги пару раз занырнула в море, а ты чего здесь ворон считаешь….
— Чтоб мне сквозь землю сегодня провалиться! Я что, сплю? Бобби! Бобби, старина Бобби! Чего ты уставился на меня, как облезший сурика, чёрт бы тебя побрал! Неужели не узнаёшь.
— А-п-а, п-п-п…не мираж ли это, чтоб его! Старина Гарри!?
— Вот именно, чёртов ты осёл, перед тобой стоит старый и верный друг Гарри!
— Так чего же мы оба стоим, как два плешивых пса, давай же обнимемся покрепче!
— Вот это встреча, друг, вот это встреча…. Прости, старина, но твой виски я выпил как раз сегодня, будто знал, что встречу тебя, ах-ха-ха….
— О, чёрт с ним, главное, что я наконец-то могу обнять тебя, Гарри. Столько лет уже прошло, столько лет….
— Я и сам сбился со счёта, Боб…. Однако нам обязательно нужно выпить за встречу. Дядя Фрэнк, угости нашего гостя одним стаканчиком….
— Джонни, не хочу я пить этот дерьмовый виски – пошли лучше купаться. Давай, не капризничай.
— Но, Сьюзи, как я пойду купаться, если у меня нет плавок?
— Джонни, ты снова начинаешь придумывать себе глупые отговорки. Я, по-твоему, в чём стою? Это разве похоже на купальник?
— М-кхы-кхы, нет совсем не похоже….
— Тогда чего мы ждём?
— О’кей, только…ты иди первая, пока я штаны снимаю. «Чёрт, я ещё, как назло, одел эти огромные трусы, словно старый-старый пенсионер, который такой старый, что ему даже отказываются платить пенсию. Хотя с тобой, Сьюзи, я готов плавать и голышом. Ну что ж, я разделся. Оборачиваться не буду: вдруг они все давным-давно смеются надо мной – просто побегу к Сьюзи…». Сьюзи, ты чего так далеко забралась!?
— Плыви ко мне, Джонни! Здесь лучшее место, чтобы побыть наедине с морем!
— «Чёрт, а как же я поплыву, если я толком нигде не плавал…. Ещё эти волны, чтоб их, уже отбили мне всё лицо. Так и захлебнуться недолго…. Главное, перебирать руками, чтоб не уйти под воду…». Сьюзи, это не шутки – так и утонуть недолго.
— Джонни, не ной, смотри, как я делаю: просто лежишь на спине и постоянно наполняешь воздухом грудь…ещё руками помогаешь время от времени – это так классно.
— Тебе легко говорить. «Так, как же это…. Оу, кажется, не тону…». А это неплохо: плавать под солнцем без всяких забот.
— Гораздо лучше, чем целый день смотреть телевизор. А давай заплывём ещё дальше, пока силы не кончатся.
— Сьюзи, ты что опять удумала? Нет, хватит с меня сегодняшнего фокуса. Поплыли обратно.
— Джонни, я ни о чём таком не думала – просто хотела слегка покайфовать. Ты ведь сам хотел достать до солнца рукой…. Ну Джонни, отпусти меня.
— Нет, Сьюзи, я же вижу, что ты опять начинаешь дурачится.
— И почему это ты так быстро научился плавать?
— Потому что я очень зол, короче, Сьюзи, мы плывём на берег и больше никаких купаний…. «Проклятье, это всё Майк, сукин сын. Какого чёрта он совсем не ценит это совершенство!? Что ему нужно в этой грёбаной жизни!? Как только встречу его, обещаю, врежу так ему, что он до конца жизни будет помнить о нашей встрече! Так, Сьюзи, как ты там? Теперь за тобой нужен постоянный контроль. Ммм, ясно, улыбается ещё…я её тащу, а она улыбается…моя крошка Сьюзи…».
— Джонни, всё, отпусти меня, мы уже на берегу, – я не маленькая девочка, а ты не мой папа. Пошли в таком случае выпьем виски.
— Ну конечно же, что ещё ты могла мне предложить, кроме стаканчика терпкого виски…. Так-так, чего они так раскудахтались.
— Да вы молодые ещё все, поэтому не понимаете. Сейчас вообще толком не разберёшь, где ты живёшь. Раньше у каждого человека была идея, была страна. А теперь ты сидишь на своём островке и думаешь: «А что такое родина?». И каких-то пару минут приходишь к выводу, что родина сегодня– это кусок на старой пожелтевшей карте…и не более того. В нынешнее время даже паспорт не выдают, потому что это занятие стало совершенно бессмысленно. Только и знаешь, что когда-то была страна, что ты был гражданином этой страны. Но это же ведь только те помнят, кто хоть какой-то кусок ухватил от былой жизни, хоть какие-то руины некогда великой «империи». Современная молодёжь только на картинка и видит это, но здесь ведь нужно прочувствовать, а не глазами моргать.
— Не все так думают, дядя Фрэнк, далеко не все. Я, к примеру, до сих пор являюсь патриотом Америки и предельно точно знаю, что живу именно в своей стране. В конце концов, не зря же мой отец строил бомбоубежище.
— При чём здесь бомбоубежище, Бобби, это до поры до времени, а потом твои чувства вместе с тобой канут в неизвестность, как когда-то прах моей прабабушки.
— А давайте спросим у самого молодого. Джонни, ты чувствуешь, что живёшь в Америке?
— Нет, Гарри, ничуть не чувствую. Порой просыпаешься и начинаешь вспоминать, а в каком ты городе живёшь, а на какой улице находится твоё дом. Когда я был маленьким в старых фильмах, из учебников истории ещё что-то такое просвечивалось, но сейчас – совсем ничего. Я даже не понимаю, честно говоря, каково это – быть патриотом.
— Вот видите, об этом я и говорил….
— Ладно, чёрт с вами, думайте, как хотите, а я всё равно верю в патриотизм….
— Так, я лично думаю, что мы достаточно посидели, и нам пора идти.
— Кэролайн, что ты такое говоришь? Ещё и получаса не прошло.
— Нет-нет, племянник, здесь на Ямайке время бежит очень быстро. Тем более, судя по моим часам, Кэролайн абсолютно права.
— Ещё чуть-чуть, дорогая, неужели ты не хочешь сполна насладиться моментом.
— Единственное, чего я действительно сейчас хочу, это найти нашего сына.
— Но дорогая….
— Нет.
— Что ж, одевайтесь, и я провожу вас обратно.
— Дядя Фрэнк, я тебя совсем не узнаю. Дядя, ты что, где тот старый разбойник, который постоянно подкалывал меня в детстве?
— Время бежит, Гарри, оно неумолимо бежит, подумай над этим….
— Так, ничего теперь у вас не выйдет. Бобби, старина, у тебя найдётся одно свободное место на каком-нибудь старом диване.
— Для тебя всё что угодно, дружище.
— В таком случае я остаюсь здесь. Это была моя мечта, дорогая, и я не намерен выбрасывать её в мусорный бак просто потому, что ты так решила. Прощай, Кэролайн. Билли, я уверен, поймёт меня, к тому же он совсем взрослый мальчик….
— Давай хоть обнимемся на прощание, племянник.
— С удовольствием, дядя Фрэнк…но постой, ты же никуда…. Чёрт! Какого хрена ты вытворяешь? Это что, твой очередной розыгрыш? Зачем ты нацепил на меня наручники?
— Дядя Фрэнк, в самом деле, чего вы удумали?
— Помолчи, Бобби, и ступай отсюда…живее, кому я сказал!
— Ладно я ухожу….
— Бобби, какого хрена, не бросай меня снова! Бобби, мы же только встретились! Бобби….
— Так и знал, что это произойдёт. Джонни, хватай его за другую руку, и я вас провожу обратно…. Думается мне, скорее всего это был последний рейс. «Они» стали слишком сильными, чтобы оказывать им хоть какое-то сопротивление. Я не стал говорить об этом сразу, но…на самом деле, у нас остался только один туннель. Буквально несколько часов назад «они» прогрызли другой. Сегодня прогрызут и этот. Поэтому летите скорее, проведите последний день рядом с близкими. Не совершайте того идиотизма, который совершил я. Потому что те, кто оставался с вами на протяжении всей жизни, – они и есть ваше всё, они и есть счастье. А это море, красивое небо над головой, закадычные друзья – блеф. Поверьте мне, уж я-то знаю об этом.
— Вы сошли с ума, дядя Фрэнк, не может быть, чтобы это была последняя ночь в моей жизни.
— Возможно, Сьюзи, возможно…возможно я сошёл с ума….

Глава 9

— Эй, всё, мы прилетели, отстегни мне наручники, Кэролайн, не будь садисткой.
— Гарри, я понимаю тебя, но это для твоего же блага…. А где «кочегар», почему он нас не встречает?
— Придётся самим добираться….
— Парень, хватит держать меня. Я не маленький ребёнок – могу сам дойти.
— Слушайте, всё не могу поверить, что сегодня мы доживаем последний день. Это что получается, конец света?
— Брось, Сьюзи, у дядюшки Фрэнка всего лишь старческий маразм. Подумаешь, какой-то туннель прогрызли – наши дома, судя по этому бункеру, гораздо прочнее всех их туннелей.
— Но разве он не был убедителен, Кэролайн?
— Совсем нисколько – я уж точно не верю в его сказки.
— Кстати, о старческом маразме, я могу умереть хоть сейчас, но из-за вашей суматохи, я забыла в квартире свои таблетки. Сердце у меня не железное, я не могу летать туда-сюда. Для чего, объясните вы мне, мы ездили? Чтобы поплескаться в солёной водичке пару минут? Скорее ищите выход из этого хренова «ящика».
— К сожалению, мама, у лифта только одна скорость.
— Вы хотите, чтобы я сдохла в этой железной коробке, чёрт вас возьми?!
— Мама, потерпите ещё немного….
— А теперь куда? Джонни, ты у нас самый умный, вспоминай.
— С памятью у меня не очень, Сьюзи, но, кажется, сюда….
— Кэролайн, теперь-то можно снять наручники.
— Пока довольствуйся тем, что есть, Гарри.
— Да вы не в ту сторону идёте. Мы сейчас окажемся внутри атомного котла и сгорим раньше, чем наступит конец света. Поэтому быстрее освободите меня от этих чёртовых цепей, иначе хрен с два я поведу вас.
— Дорогой, мы все уже устали от твоих дешёвых уловок, поэтому помолчи, будь так любезен.
— О, для чего ты, милый брат,
Покинул дом родной?
Не сто ведь жизней у тебя,
Чтоб жертвовать одной.
— Мама, снова вы со своими глупыми песнями….
— Сестра заплачет по тебе,
И зарыдает мать;
Когда придёт король-колдун,
Тебе несдобровать!
Когда придёт король-колдун,
Тебе несдобровать….
— О, бог мой, мы наконец-то выбрались. А ты говорил, Гарри, что эта не та дорога – врун.
— Кэролайн, не мучай меня, посмотри же, ты позоришь собственного мужа…Кэролайн, умоляю….
— Ты сам себя позоришь, Гарри…не я – ты сам…понимаешь? Ни черта ты не понимаешь…давай сюда свои грязные руки….
— Слушайте, а «кочегар» снова спит, вот же ленивый прохвост. Гарри, иди быстрее разбуди его, пока он не взорвал весь дом, а то мы и до конца света не доживём.
— Вот здесь я полностью с вами согласен, мамаша…. Эй, мистер «кочегар», эй! Что за чёрт! Его нет там.
— В каком смысле, тупица?
— В прямом, мамаша, скафандр есть, а его в нём нет, понятно объясняю?
— Да, действительно, пусто…ускользнул куда-то, а котёл без присмотра оставил….
— Я никуда не ускользал, бабуля. Просто сейчас придёт мой сменщик, и поэтому вам стоит побыстрее убираться отсюда. И почему вы так быстро припёрлись обратно?
— Это наше дело, олух, мы не должны посвящать тебя в него.
— Мама, можно повежливее. Простите её, мистер «кочегар», сердце у неё пошаливает, поэтому она сейчас совсем не в духе.
— Честно говоря, мне совсем плевать на её сердце и на то, почему вы уже здесь. Главное, чтобы через минуту вас тут не было.
— Понятно, шеф, считай, что мы ушли.
— «Ха-ха, Гарри, льстивый обманщик, так и хочет удрать от жены к своему приятелю Бобби…».
— Тётя Мэгги, зачем так на него, ведь он теперь ни за что не пропустить нас на «аэродром»…так хочется ещё раз окунуться в море….
— Тебе же сказали, детка, что конец света на носу.
— А можно об этом не упоминать, тётя Мэгги?
— А разве от этого что-то измениться: если нам суждено умереть сегодня, то мы обязательно умрём.
— И кто же так рассудил? Дядюшка Фрэнк?
— Заткнитесь на секундочку…кажется, я что-то слышу….
— Кэролайн права, мы, между прочим, проходим мимо сто первой квартиры.
— Нам это прекрасно известно, тупица, только, по-моему, эти тупоголовые копы делают не что иное, как спят.
— И вправду, это же храп…на весь подъезд. Свинья так не храпит, как они….
— Откуда тебе знать, Кэролайн, ты никогда не держала свинью дома.
— Из фильмов, мама….
— Не держи меня за дуру, свиньи в фильмах не храпят.
— Ладно, всё, достали уже со своими свиньями. Тётя Мэгги, сдаётся мне, вы уже пошли на поправку.
— Ничего подобного, приведение, так себе из тебя доктор.
— Тогда чего мы обсуждаем всякую хрень? Может быть, спокойно дойдём до квартиры и разойдёмся по домам?
— Не ворчи, мы почти что пришли. Кэролайн, доставай ключи….
— Подождите вы, мама. А что, если Билли так и не вернулся?
— В таком случае что ты предлагаешь?
— Быстренько сбегать наверх, Джонни….
— Ну уж нет, с меня достаточно сегодняшних прогулок – я иду домой.
— Иди, мы тебя совсем не заставляем….
— А говоришь, как будто заставляешь….
— Теперь и вы помолчите, толпа несносных обезьян. Для начала мне нужно сходить и проверить, не пришёл ли Билли домой, а заодно выпить лекарство. Кэролайн, я долго буду ждать ключи?
— Мама, Билли, никак не мог попасть домой, потому что у него нет ключей. Я уверена, теперь абсолютно, что мой мальчик на крыше.
— О, нет, только не на крышу, чёрт вас возьми….
— Джонни, чего ты ноешь.
— Потому что, Сьюзи, это полный абсурд.
— Так, вы можете уходить, куда захотите, но я с вами дальше и шагу не ступлю. Где мои ключи?
— Вот ключи, мама, и отправляйтесь пить своё лекарство….
— «Я точно врежу этому сорванцу Билли, как только мы найдём его. Скоро солнце выглянет, а я глаз ни на минуту не сомкнул. Даже безмозглые полицейские дрыхнут, а я всё ещё на ногах, словно сам коп…и разыскиваю чёртова беглеца; вот только собаки не хватает, но ничего, Гарри отлично подходит на данную роль…».
— Гарри, между прочим, сегодня, когда ты возвращался без нас, ты не заметил, был ли на этом месте тот самый бедняга?
— Не припоминаю, о каком бедняге ты ведёшь речь?
— Ну как же, Гарри, о том самом бедняге, которого ты до этого пнул.
— Ааах, ты имеешь ввиду ту старую, вонючую скотину, что лежала на тех столетних газетах. Понятия не имею, куда он делся, да и плевать мне на него. Была бы моя воля, я бы ещё раз ему поддал.
— Так всё-таки ты трогал его, Гарри!?
— Эй, Кэролайн, какого хрена ты разоралась. Я ударил этого бомжа всего один раз…при тебе. К чему ты завязала весь этот разговор? Что-то случилось в моё отсутствие?
— Всё, Гарри, проехали….
— «Да-а, из Гарри вытягивать правду – это гиблое дело, он может врать с закрытыми глазами, улыбаясь во весь рот…».
— Друзья мои! И снова я вас вижу у дверей собственной квартиры. Понравилась моя травка – да, у меня самая качественная травка в городе.
— Конечно же лучшая, Антонио, ведь ты единственный, кто продаёт травку в этом городе.
— Верно подмечено, Гарри, тем не менее качество всегда было моей визитной карточкой. Но учтите, друзья, скидок утром моя «фирма» не даёт.
— Антонио, вынуждена тебя огорчить, но мы пришли не за товаром, вернее, мы просто проходили мимо. Наш Билли по-прежнему где-то бродит. Ты его, случайно, не видел?
— Да, мэм, кажется, я видел вашего сына. Полчаса назад ко мне подходил белобрысый парень с какой-то смазливой девчонкой, более похожей на одну из моих девочек, у которой к тому же был слегка разбит нос….
— Он опять встречается с Бетти, с этой шлюшкой!?
— Извините, мэм, но имени её я не спрашивал – не тактично, тем более мои клиенты дают мне неплохие деньги за сохранность их маленьких тайн. Они просто расплатились за два косяка и отправились наверх.
— Нет, Билли точно получит у меня ремня – я обещаю!
— Что ж, мэм, это уже не моё дело….
— Что у вас тут произошло, Кэролайн?
— Ничего особенного, Сьюзи, обычные семейные страсти….
— Проклятье, куда вы все рванулись? Солнце ведь ещё не взошло; тем более, Кэролайн, ты сама прекрасно помнишь, что дверь на крышу была закрыта.
— Джонни, ты слышал, что сказал Антонио: «Они отправились наверх». Поэтому теперь Билли от нас не спрятаться.
— Снова вы рискуете, ну почему!? Что за день-то сегодня такой: мы больше похожи на кучку отчаянных каскадёров, чтоб вас всех!
— Джонни, потерпи, скоро ты вернёшься в свою постель, закроешь глазки и будешь спать до самого обеда.
— Эта ирония будет ни к чему, Сьюзи, когда «они» нас сож….
— Смотрите!
— Что ещё, Кэролайн?
— Джонни, мы же видели с тобой замок, не так ли?
— По-моему, пару секунд назад я говорил об этом.
— Но сейчас его нет….
— Действительно….
— В таком случае чего мы ждём? Гарри, лезь первый.
— С чего это вдруг?
— Потому что ты его отец. Или ты совсем об этом забыл?
— Лезу, лезу…. Ну что вы там, так и будете пялится, на мой зад или полезете следом?
— «Ещё не взошло солнце, ещё не взошло солнце, ещё не взошло солнце…».
— Билли!
— Кэролайн, потише.
— «Странно, здесь повсюду светят фонари. Почему я никогда не замечал их раньше?».
— А как я его, по-твоему, найду, если буду стоять и молчать, а, Гарри? Билли! Сынок, ну откликнись же ты хотя бы один раз! Разве я много прошу…. О! Чьи-то ноги.
— Где?
— Разуй глаза, Гарри, возле того воздуховода. Это точно его ботинки и туфли этой дрянной девчонки Бетти…. Билли, мальчик мой….
— Кэролайн, а вдруг они занимаются сек….
— А-а-а!!!
— Дорогая, что случилось!?
— А-а-а!!! Билли!!! Сыночек мой, мой родной, мой милый Билли….
— Джонни, давай скорее к ним….
— О…чёрт, Билли, Билли, сын, зачем же ты так?
— Бог мой, что с их лицами, Джонни, ты видишь?
— Я не вынесу этого, Гарри! Я не вынесу этого!
— Прости меня, Кэролайн, я дерьмовый отец….
— «Всё-таки дядя Фрэнк был прав…«они» уже добрались до крыши…. Искорёженные лица Билли и Бетти…буквально несколько минут назад они стояли здесь, возможно, целовались, возможно нашёптывали друг другу приятные словечки, а теперь это просто два трупа, валяющиеся в совершенно безобразных позах, как две выпотрошенные свиньи…омерзительно и жалко. Бедная Кэролайн, за что ей такое наказание…».
— Джонни, Джонни, эй, слышишь меня?
— Что?
— Нам лучше не смотреть на это, Джонни…Пошли домой…».

Глава 10

— Что дальше, Сьюзи? До рассвета осталось полчаса.
— Я не знаю, Джонни. Кошмарный финал вышел…хотя всё начиналось довольно приятно. Кэролайн…Билли был единственным сыном. Каково это, потерять смысл всей твоей жизни? К счастью, я не знаю об этом…наверное, я бы не вынесла. У тебя осталась выпивка, Джонни? Слишком паршиво на душе, чтобы оставаться трезвой.
— Сегодня я уже давал тебе выпить, и мы оба знаем, что из этого получилось.
— Это совершенно другое, Джонни, сейчас не тот повод. К чёрту это Майка – мы должны выпить и…принеси выпивку, Джонни.
— Ладно, иди в зал, я скоро буду…. «У меня никого не осталось из близких, тогда с кем я проведу этот последний день. Сьюзи права, нужно напиться до такой степени, чтобы было плевать на всё остальное. Однако мне даже выпить не с кем, кроме как с ней…но останется ли она в моей квартире сегодня? Я не решусь предложить ей этого, потому что трус, чёртов трус! Все предостережения дяди Фрэнка мы спустили в унитаз, но…каждый из нас прекрасно понимает, что он близок, конец света…».
— Джонни, скоро ты тут? Я устала сидеть одна, для меня сейчас каждая секунда в одиночестве – это мучение.
— Вот, нашёл. Двойной?
— Да, давай двойной, иначе меня вот-вот вырубит. Вообще-то ты мне соврал, Джонни…насчёт виски.
— Это так, но ты же понимаешь, Сьюзи, зачем я это сделал?
— Я понимаю, Джонни. Прости, что заставила тебя волноваться…ммм, может, пойдём приляжем? Бери бутылку и пошли.
— Как скажешь…. Включить телевизор?
— Нет, от него меня вырвет…просто полежим, поговорим о чём-нибудь, выпьем….
— Как скажешь….
— «Как скажешь». Джонни, ты так и будешь продолжать делать всё, что я скажу? Хи-хи…это ведь твоя квартира.
— Не знаю, Сьюзи, возможно…меня сейчас не это беспокоит.
— А что же?
— Конец света.
— Джонни, я тебя прошу…ты выбрал не лучшую тему для разговора. У меня на душе и без того кошки скребут, а ты со своими ужастиками. Но, ты знаешь…я как-то сомневалась до того момента, пока не увидела трупы Билли и Бетти; словно это было последнее доказательство, самое весомое. Ух, мурашки по коже, когда вспоминаю их лица, точнее, отсутствие этих лиц. Я хочу оставить эти мысли, но не могу…«они» стали сильнее, и теперь это неоспоримый факт. Но самое ужасно, что мы ничего не можем изменить – остаётся просто лежать и ждать своей смерти. Я не желаю в это верить, Джонни, я не желаю…я не хочу умирать….
— Вот так лежишь и думаешь, вернее, вспоминаешь, как все эти годы ходил на работу, делал какое-то однообразное движение, абсолютно тупое, лишённое всякого смысла конкретно для тебя, потом приходил домой, готовил себе пищу (так старательно и искусно, как будто на него, кроме тебя, ещё будет кто-то смотреть), а затем ты с лёгкостью съедал всё это и «швырял» грязную посуду в посудомоечную машину…каждый день ты смотрел телевизор, узнавая вещи, которые никогда тебе не пригодятся, а вечером шёл спать, и на следующий день всё начиналось заново…и ты не понимаешь, зачем всё это было…что тебе это дало….
— Джонни, это неперевариваемая пища для мозга; мы сейчас снова, как и двести лет назад, придём к тому, что лучшим выходом из такой тупиковой ситуации является смерть. Давай сменим тему и поговорим о чём-нибудь более приятном.
— Как скажешь….
— Это я уже поняла, хи-хи. Ты скажи, если бы я попросила остаться тебя на том острове, ты бы согласился?
— А разве ты не слышала, что говорил дядюшка Фрэнк?
— Он говорил, чтобы мы провели этот день со своими близкими, но, суть в том, Джонни, что у меня нет никого ближе, чем ты. Чем бы мы рисковали в таком случае?
— Сьюзи у тебя столько друзей, что это выглядит смешно.
— О, Джонни, дурачок, какие же они друзья. Да, с ними можно весело провести время: общаться, играть в карты, бегать по лестничным площадкам целую ночь, – но совершенно не означает, что они мои друзья. У меня есть только один лучший друг, Джонни, и это ты.
— А-а-а….
— И это не обсуждается, Джонни. Но я хочу знать, ты считаешь меня лучшим другом?
— Тысячу раз «да», Сьюзи, тысячу раз…и я безумно рад, что ты сейчас со мной.
— Приятно это слышать, Джонни, это успокаивает: знать, что есть кто-то в этом мире, кто тебя никогда не предаст…и что есть я, которая никогда не предаст тебя, Джонни. Однако ты не ответил на вопрос…так что, ты бы согласился?
— Тогда, наверное, нет, Сьюзи, но сейчас…я бы уничтожил себя, если бы не согласился.
— И что бы мы там делали?
— Не знаю, первое время пожили бы у дядюшки Фрэнка, стали бы выращивать помидоры с апельсинами, а уж потом купили бы себе небольшой домик на берегу моря….
— Ха-ха, Джонни, а как же конец света?
— Да плевать на этот конец света. Там, в маленьком домике, нас бы никто не нашёл, и мы бы просто вставали каждое утро и занимались полной ерундой: купались, загорали, ухаживали за своим садом, мы бы всё время меняли интерьер в доме, причём просто так, без всякой причины, ради самого процесса создавать что-то новое. А под вечер мы бы с лёгкой совестью ложились на старые шезлонги и любовались закатом, попивая свой любимый виски…и выкуривая один косячок травки….
— А потом бы у нас появились дети и эти проблемы, бессонные ночи, но нам бы всё равно бы было безумно хорошо. Ах, Джонни, как бы я хотела всего этого…обними меня, Джонни.
— «Моя Сьюзи, моя крошка Сьюзи, я люблю тебя! Останься со мной, Сьюзи, я умоляю! Ведь мы оба хотим этого…».
— Аа, Джонни, а который час?
— Н-не знаю, Сьюзи, надо посмотреть, подожди. «Отдёрну шторы, к чёртовой матери, к чему они мне теперь!» Солнце, Сьюзи, уже встало солнце!
— Мне пора….
— Что?
— Пора домой…извини за беспокойство, Джонни, извини, что вечер был таким…таким паршивым….
— Но, Сьюзи, как же «они», конец света? Ты же говорила….
— Да ерунда это всё, Джонни, мы просто с тобой большие фантазёры…. Ты проводишь меня? Можешь, конечно, не провожать, но было бы приятно, если бы ты это сделал….
— Хорошо…. «Что случилось, Сьюзи? Разве я сделал что-то не так? К чему делать такие поспешные решения?».
— Открывай, Джонни, не тяни резину – я тебе уже изрядно надоела сегодня.
— Нет, о чём ты говоришь, как ты можешь мне надоесть? Это же полный бред.
— Да-да….
— И куда ты пойдёшь в такую рань – осталась хотя бы ещё на пару часиков.
— К Майку….
— К Майку? К Майку!? Чёрт возьми, Сьюзи, что ты вытворяешь!?
— Успокойся, Джонни, ты же всех разбудишь. И чего ты так взъелся?
— Да потому что ты полчаса назад говорила, что ненавидишь этого урода, а теперь спешишь к нему, словно никакой ссоры не было, словно между вами цветочки всё время цветут.
— Возможно, и цветут. Во всяком случае, эти проблемы не должны касаться тебя. Я заварила эту кашу – мне и расхлёбывать…. А-а…дальше можешь не провожать, мы уже почти у выхода….
— Сьюзи….
— Прощай, Джонни…обниматься не будем, чтобы не…в общем, прощай….
— «Но это же абсурд, я-я совершенно ничего не понимаю. Надо крикнуть ей, нет, нужно догнать её и остановить – надо что-то делать!».
— Джонни!
— Да, Сьюзи!
— Почему ты не трахнул меня, Джонни…почему ты не трахнул меня?
— Что?
Джонни стоял на лестничной площадке и вопросительно смотрел на уходящую Сьюзи, он смотрел, как она медленно открывает дверь, впуская первые лучи солнца в этот уже потухший дом, как она неторопливо выходит; он смотрел на то, как всё уплывает, хотя он сам не мог понять, что это окончательно и бесповоротно. Вслед за этим дверь захлопнулась, и лучи солнца уже ничего не освещали. Джонни был настолько взволнован, что ему хотел незамедлительно спрыгнуть прямо вниз и догнать Сьюзи, но именно от этого он стоял недвижимо, как деревянный столб, он даже мыслить не мог. Тем не менее время шло, а Джонни по-прежнему надеялся: что Сьюзи вот-вот вернётся к нему, что жизнь вновь наполнится смыслом, этим дурацким, но приятным смыслом. Однако дверь казалась столь же окаменелой, как и физиономия Джонни — ничего не происходило. Спустя минут десять он наконец-таки дрогнул, хоть и одним лишь пальцем, но этого было достаточно, чтобы привести себя в чувства. Джонни тяжело вздохнул, огляделся вокруг и подумал о том, как здесь стало удивительно чисто, гораздо чище, чем было сегодня ночью. Затем он снова тяжело вздохнул, посмотрел на застывшую дверь внизу и отправился в свою квартиру, на которой висел блестящий номерок с цифрами 302.

«Пока человек не сознаёт себя,
он не знает живёт ли он или нет, и потому не живёт.
Когда же он сознаёт себя живущим,
он невольно задаёт себе вопрос: зачем он живёт.
Задав же себе этот вопрос, он ищет на него ответа;
найдя же ответ, он не успокаивается до тех пор,
пока не делает того, для чего он живёт».
Лев Николаевич Толстой