Светлана Чернышёва. Зачарованные (рассказ)

– Мм-ы, мм-ы-ы… – рыдал я, закрывая лицо руками.

– Тише, тише… – прошептал кто-то рядом. – Так невозможно и поговорить.

Я покрутил головой, но рядом не было ни души. Постоял, вслушиваясь – ни звука. Лишь одинокое дерево чуть покачивалось на ветру, шевеля листвой.

– Постараюсь… – обидчиво всхлипнул я.

– Тише, тише, – прошелестело снова. – Мы вполне можем разговаривать молча.

– Кто это? Почему я вас не вижу?

– Ну, конечно, кто же разглядит маленький листок на огромном дереве? – Ну, а с вами-то что случилось?..

От удивления я почти забыл свою беду.

– Подрался…За дыру на новых джинсах отругала мама…

– Ничего страшного! Это хорошо, что вы прочувствовали, – будто бы вздохнул лист-незнакомец. – Мне бы хотелось пригласить вас на радугу! Айда кататься!

Я взглянул на небо, там действительно были какие-то смазанные следы от бывшей радуги.

– А вы – сказочник! – воскликнул я.

– Тише, тише, – погрустнелголосок. – Я абсолютно ничего не слышу, давайте разговаривать молча.

– Хорошо, – сказал я про себя, – согласен за компанию.

Лист ловко подпрыгнул, я тоже, и мы взмыли на радугу. И пока он кувыркался и перекатывался, я стоял, будто зачарованный. Радуга оказалась очень тёплой и пушистой. Кругом плавали белые облачные человечки на воздушных лодочках. А солнечные искры были похожи на праздничный салют, огоньками вспыхивая прямо над головой. От восторга я упал в разноцветно-радужную траву и дышал её медово-малиново-земляничным запахом, так сладко, на полный вдох.

– Пора возвращаться, – кивнул мне зелёный приятель. – Хорошо, что вы такой маленький.

– Это ещё почему?

– Только маленькие умеют разговаривать молча, – ответил он. – Не торопитесь становиться большим.

Честно сказать, я давно устал быть самым маленьким в классе, во дворе и даже на спортивной площадке.

–Здорово, что не растёшь быстро, – «зелёненький» перешёл на «ты», видимо, услышал мои мысли. – Значит, ещё погуляем по радуге. Знаешь, она бывает двойной…

Читайте журнал «Новая Литература»

– Две чудесных радуги! – я был в восторге. И пообещал прийти завтра. Но в школе на следующий день репетировали танец «Листопад». Мои одноклассники крутили руками и дёргали ногами, а я включал музыку на синтезаторе. Для меня, с моим ростом, никогда не было пары. Из-за таких мыслей я быстро устал и забыл своё обещание – на целый месяц. Как назло, потом наступил настоящий листопад. Листья валялись под деревом, красивые и немые, и я ничего не смог услышать…

Однажды зимой я грустно плёлся домой с двумя двойками. А на улице было чудесно. Хлопьями валил мягкий, нежный снег, посыпая дорожки, вечно зелёные еловые лапы и бегущих мимо красоты прохожих. Мне же не хотелось убегать никуда. А взять и превратиться в снеговика. Я видел такого…

Не помню уж, когда в наш подъезд приехали соседи с мальчиком-инвалидом. Но около обеденного времени, в любую погоду, под нашим окном в инвалидной коляске сидел этот Мишка. Мы так привыкли к этому явлению, что почти не замечали его. Во дворе судачили, что Мишка не только не мог ходить, но был немым от рождения.

– Привет, снеговик Мишка, – сказал я мысленно. – Не замёрз, не двигаясь?

– Конечно, замёрз, – ответил он, так что я вздрогнул.

– Ты, что, тоже умеешь говорить молча?

– Может, махнём на радугу? – радостно ответил он вопросом.

Я пристально посмотрел на Мишку, а вдруг со мной что-то не то…

– Давай хватит сомневаться, радуга всегда есть, если в неё веришь, – позвал он.

Он взял меня за руку, и мы проскользнули сквозь снежные хлопья прямо в небо.

– Наперегонки! – закричал Мишка. – А хочешь, тройным кувырком…

«Интересно, – подумал я, – как это у него получается, я так никогда не смогу. Ну и ловкий же этот Мишка!»

– А ты, Витя? – позвал Мишка. – Я только на радуге самый быстрый, иногда же хочется…

А над нами было сливочное небо, молочные облака и ванильное солнце, которое освещало радужную, как драже, траву. А ещё там были пташки, очень похожие на зелёные листья.

«Опять возвращаться! – переживал я. – Зачем?»

Но всё-таки мы вернулись. Мишку увезла мама домой, а я поплёлся к себе – получать заслуженное.

И я стал каждый день встречаться с Мишкой, чего только мы не творили там, на радуге. И целый год нам было достаточно радости.

А потом они переехали. Мишкины родители не теряли надежды поставить его на ноги. Я не глядел на него, когда мы прощались, лил сильный дождь, и можно было плакать, не скрывая.

– Ты будешь туда забираться один? – спросил я.

– Ещё заберёмся вместе, к тому времени я буду ходить, так что будем кувыркаться на равных, – ответил грустно он.

И мы расстались…

 

Моя жизнь шла кувырком. Не закончил вуз, поменял сто работ, так и не создал семью. Очнулся – шестьдесят…

Признаюсь честно, что не раз пытался вернуться на радугу, но никто из моих знакомых не умел разговаривать тихо, а одного меня туда не пускали.

Как-то в автобусе я наблюдал, как красивая девушка едет стоя и читает книгу. Так как явление это редкое, решил хотя бы искоса глянуть на её чтиво. Я стоял рядом, как прикованный, и читал про себя, прежнего. И чувствовал, что мои руки начинают дрожать, хватаясь за поручень: «Нашёл!».

– Подскажите фамилию автора, – едва дыша, попросил я.

Красавица закрыла книгу и как-то недружелюбно ткнула пальцем в обложку. Я стал самым счастливым. А дальше всё просто: адрес через интернет, долгая дорога до вологодской заброшенной деревни – и вот мы вместе.

«Он ходит… – восторженно подумал я. – Не узнает теперь Витьку-снеговика».

–Точно снеговик, совсем белый, седой… – обнимая, как всегда тихо произнёс Мишка.

– Сколько лет прошло, а мы по-прежнему можем говорить молча! – ответил я. – Как думаешь, большой писатель, вскарабкаемся теперь на радугу?

– Ещё как! Ещё как!

И мы валялись в пушистой траве, прямо на радуге. Пели пташки, бывшие когда-то осенними листьями, манили чистотой плывущие мимо облака, которые тоже кем-то были в земной жизни.

– Что-то во рту пересохло… – признался я.

А Мишка не растерялся, сжал траву рукой и выдавил целую ладонь молочной росы.

– Пей, сколько угодно! А если гроза грянет, мы газировочки покрепче хлебнём.

И мы рассмеялись.

– А давай останемся на всю ночь, – попросил я. – Теперь нас никто отсюда не выманит.

– Будем смотреть на летающие звёзды и кричать «ура!», – улыбнулся Мишка.

Я привстал на коленках и посмотрел в небо.

– А вдруг нас зашибёт?

– Глупости, – засмеялся друг. – При жизни звёзды ещё никого не зашибли.

– А как же мы будем после… валятся на радуге? Пришибёт твоими звёздами, писатель!

– А ты сам пробовал творить? – спросил Мишка. Он, конечно, не знал, что я ни к чему не способный. – Ну, любишь что-нибудь очень сильно? – не унимался он.

И я вспомнил, что люблю топить печурку в лесной сторожке. Кругом непробудная ночь, и я открываю заслонку… И появляются блики, воображаемые картины. Я молчу, потому что счастлив. Хочется петь без голоса, рисовать пальцами на столе, плести что-нибудь из сухой травы… Да жить хочется, жить!

– Красиво! – молча произнёс Мишка.

– Миш, а знаешь, там, на земле, есть такое, чего даже здесь нет! Там листья есть, понимаешь! Они нас говорить учили! Придётся возвращаться…

–Вернёмся, обязательно вернёмся. – Сказал такой разговорчиво-молчаливый Мишка.

И я подумал: может, и неплохо, что ему приходится молчать всю земную жизнь. А то бы проболтал её без повода, как я.

– А почему мы с тобой никогда не были на двойной радуге? – уже зевая, спросил я.

– Не всем это удаётся, а разве нам на одной плохо?.. – ответил Мишка.

А я ему не ответил, он и так неплохо читал мои мысли.

Заходило солнце, румяня ярким багрянцем наши лица. На радуге было очень тихо. Всё ловило солнечные мгновения…

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.