Портрет

 

Выберу лучший рассвет,

взгляд удивительно томный,

выберу- сколько мне лет

будет в тот миг невесомый.

И улечу сквозь года

в мир, что не знает печали,

где до сих пор никогда

старость и смерть не встречались.

 

Так на картине портрет,

созданный чуткой рукою,

смотрит сквозь завесу лет

и не находит покоя.

 

Словно он ищет свой мир,

где пожелал бы остаться,

выйдя из толщи могил

в час, когда стукнет двенадцать.

 

Словно он хочет сказать,

встретившись с кем-то глазами,

как тяжело вечно ждать,

путая годы с веками.

 

 

***

 

Перевёрнута страница

новой книги бытия.

Спать пора, а мне не спится,

бодрствует душа моя.

 

Я смотрю: звезда мерцает,

и на фоне темноты

бледно-жёлтый бок свисает

скрывшейся за дом луны.

 

И мне кажется, что тоже

кто-то ночью, как и я,

на звезде заснуть не может,

в космос пристально смотря.

 

И уже не одиноко

мне одной в кромешной тьме,

когда думаю, что кто-то

шлёт свои сигналы мне.

 

 

 

***

 

Красивое платье, красивые мысли.

До срока объятья, лишённые смысла.

До срока надежды, что сплыли в ненастье.

А было так близко безумное счастье.

 

И дёргает за руку маму-подростка

малыш, что на свет появился без спроса.

Степенно шагает он с мамою рядом,

смотря на неё обожающим взглядом.

 

Красивое платье, красивые мысли.

И это не важно, что всё не так вышло.

 

 

 

Один

 

Опускает занавески вечер.

Только и всего.

Есть немало радостей на свете,

но не для него.

 

И другой запомнит много важных

в жизни встреч и лиц.

Ну а он кораблик свой бумажный

до сих пор хранит.

 

Опускает занавески вечер,

но не для него.

Просто время долго его лечит.

Только и всего.

 

 

 

Иммигрант

 

С акцентом мысля по-французски,

спокойно или на бегу

он жизнь свою живёт по-русски,

беря окопы на скаку.

 

И запивая сладким чаем

в кафе бургундское вино,

с невольной грустью замечает,

что водка лучше всё равно.

 

 

 

 

 

 

***

 

Жизнь со всеми ступеньками ада

в незакрытую прорезь окна

поливает покой своим ядом,

выливая все капли до дна.

 

В дверь стучится рассерженный голос.

Рвётся с космосом давняя связь.

На балкон залетев, бьётся голубь,

на свободу желая попасть.

 

Смотрит мир непридуманной сказкой

в незакрытую прорезь окна.

На глаза надеваю повязку,

исчезая из мрачного дня.

 

***

 

Это так бывает,

после ночи-утро.

Бред хмельной растает

облаком минутным.

 

Что вчера свербило,

всё поблекнет завтра,

как букет сирени,

сорванный украдкой.

 

Как цветы срывали,

будут помнить смутно.

Так всегда бывает,

после ночи-утро.

 

Утро

 

Крадётся свет за занавеской,

предутренний весенний свет,

и ночи сумрачной в отместку

глядит в окно живой рассвет.

 

Ещё болезненно не ранит

своею прозой новый день.

Когда он ночью прошлым станет,

всё будет утром, как теперь.

 

Весенний луч за занавеской.

За окнами живой рассвет.

А в комнату волной небрежной

вливается воздушный свет.

 

***

 

Когда правильно, лениво

мир встаёт в рассвете дня

и спокойно, молчаливо

за собой ведёт меня,

я нисколько не перечу,

и почти что не дыша,

следую ему навстречу,

наслаждаясь, не спеша.

Смотрит пристально и строго

в луже талая вода.

Птицы щебетом высоким

наполняют провода.

Мир спокойно, горделиво,

точно зная, что и как,

удивительно красиво

замирает в облаках.

Говорю я, миру рада,

слушая дыханье дня:

«Всё идёт сейчас, как надо.

Всё как надо, у меня».

 

 

 

Детство

 

Вновь протягиваю руки

к тому времени, когда

я девчонкой простодушной

вылезала  из окна,

где росли дикарка- вишня

и на клумбе георгин.

В кухне общей тётя Нина

допекала новый блин.

Там светило ярко солнце.

Продавался в бочках квас.

Обещали счастье звёзды

впереди  в который раз.

Тополиная аллея

уводила в тишину.

Бюст, на солнце бронзовея,

встречал раннюю весну.

Не спеша, тянулось время.

По дороге босиком

уходило моё детство

без оказии, пешком.

 

 

 

 

***

 

Искупаться в завтра, утонуть в закате,

ощущая время, позабыть вчера.

Отложив поездку, замереть на старте,

как бы не спешили вечные дела.

 

Из реки умыться, надышаться вдоволь

запахом внезапным скошенной травы.

И взглянув на небо, облаком пудовым

окунуться сразу в омут синевы.

 

Искупаться в завтра, утонуть в закате,

ощущая время, позабыть вчера.

И прослушав трели одинокой птахи,

сном заснуть спокойным прямо до утра.

 

***

 

Скомкав зелёное платье,

словно сырое бельё,

лето в последнем объятье

время  проводит своё.

 

И уже веет прохладой.

И уже дождь не унять.

Лето, иди, если надо,

и возвращайся опять.

 

 

***

 

Несмотря на погоду-

воплощение мести,

буду славить природу,

ждать хорошие вести.

 

Буду верить в удачу,

может, чуточку в чудо.

Даже если заплачу,

верить всё-таки буду.

 

Избегаю о смерти

я писать не случайно.

Дата в чёрном конверте

пусть останется тайной.

 

Если даже погода-

воплощение мести,

буду славить природу,

петь ей новые песни.

 

 

***

 

Спасенье в классике. Достану Пушкина,

чтобы по памяти, чтоб наизусть

читать стихи, не мучаясь безвкусием,

ведь это Пушкин всё ж, не кто-нибудь.

 

Прочту Толстого я и Достоевского.

Спасенье в классике. Правдива мысль.

Не зря же я тогда в эпоху Брежнева

скупить старалась лучшие из книг.

 

Я окружу себя стихов шедеврами.

Ахматова,  Есенин и Рубцов

вновь будут волновать своими песнями,

построив новый мир из старых слов.

 

Читая классику, отброшу лишнее.

Вернее нет картины за окном.

А после посижу на кухне с ближними.

А о спасении подумаю потом.

 

 

***

 

Ничтожна жизнь и всё-таки прекрасна.

В проёме лучезарного окна

синеет небо. Солнечно и ясно.

И даль по-прежнему отчётливо видна.

 

В такт музыки, улыбчивой и праздной,

гнёт ветер ветки, одурев совсем.

И в этой жизни, если что и ясно,

то только смерть, что нравится не всем.

 

Гнёт ветер ветки. Солнечно и ясно.

Жизнь состоит из сотни мелочей,

ничтожных иногда, но всё ж прекрасных,

хотя понятных до сих пор не всем.