Каков ни есть, а хочется есть (посл.)
Вторую неделю людоед ждал, когда подвернётся случай приготовить запеканку из картофеля и мясного фарша. Картошки в погребе с избытком, а до фарша всё как-то не доходили руки. Фарш на огороде не вырастешь, за фаршем охотиться надо.
Конечно, можно надеть пальто и шляпу и отправиться за мясной начинкой в магазин, но магазинный фарш неизвестно из чего делают и лучше не портить себе лишний раз желудок. Другое дело — человечина. Такой фарш на дороге не валяется и чтобы его раздобыть, следует хорошенько потрудиться.
Первым делом найти подходящую кандидатуру — мясо должно быть молодое и свежее, без посторонних запахов. Не единожды людоед прокалывался на том, что к нежно-розовому молодому мясу приставал запах алкоголя. Навести справки и поинтересоваться у соседей, каков из себя будущий обед, ведёт ли он здоровый образ жизни, хорошо ли питается и как часто бывает на свежем воздухе. Потом отследить маршрут его перемещений. Хорошо, если расстояние от дома до работы пролегает через лесополосу: свидителей никаких, да и на шум равнодушные люди всё равно не сбегутся. Останется взвалить жертву на плечи и унести в пещеру.
На этот раз всё сошло как нельзя лучше. Парнишка был симпатичный, темноволосый, с румянцем во всю щёку — девки на таких не налюбуются. Главное же, мясистый, без нездорового жира, в самую пору — так и просится в духовку.
Удалось даже разузнать, что попавшийся ему школяр прилежно учится в школе, никогда не хулиганит и не прогуливает уроки. Такую вкуснятину не сыщешь днём с огнём. Конечно, с голодухи он бы и старухой не поперхнулся. И даже приблудившийся пьяница сгодится на то, чтобы заморить червячка (а вы думаете, куда люди бесследно исчезают?). Но запеканка из румяного пленника будет — пальчики оближешь. Всё едино, что мёд, что калина, только мёд давай наперёд.
Людоед подбросил в очаг дров, начистил до блеска форму для запекания. Затем подвязал фартук и занялся готовкой.
— Ты что, съесть меня хочешь? — подал голос крепко связанный пленник.
— Конечно! Иначе стал бы я тащить тебя на спине в такую даль? Из тебя получится отличная запеканка из картофеля и мясного фарша.
Парнишка приуныл. А людоед, желая развеселить его и скрасить остаток жизни, пустился в объяснения:
— Видишь ли, я зажарил бы такой лакомый кусочек целиком, но у меня нет под рукой большой сковородки и придётся перемолоть тебя на фарш, довольствуясь запеканкой. У меня была сковорода, но она куда-то запропастилась. Запеканка тоже вещь вкусная. Жаль, что ты не сумеешь её попробовать.
Людоед нарезал картофель тонкими ломтиками, добавил барбарис и кумин в стакан молока, которым собирался полить блюдо, натёр сыр на тонкой тёрке.
— Так не бывает, — не сдавался парнишка. — Посмотри, какой я большой. Ты не сможешь меня съесть целиком.
— Говорю же, дурень, я из тебя фарш сделаю, — расхохотался людоед. — А целиком есть какой смысл? Удовольствие нужно растягивать по кусочкам.
Парнишка был смышлённый и спорить с людоедом не стал. Много ли толку объяснять что-то человеку, в чьё серое, заветренное лицо навеки впечаталось безразличие ко всему, что не касалось его брюха? За один присест телёнка съест — и не подавится. Попробуй вызвать у такого жалость. Уговорами его не возьмёшь, только хитростью.
— Послушай, а как ты меня через мясорубку проворачивать станешь? Разве бывают такие огромные мясорубки?
— У людоедов бывают. И не таких проворачивал.
— Но во мне много костей.
— Я тебя хорошенько разделаю, отделю мясо от костей и по частям запихну в мясорубку.
— Разве обычным топором можно разделать человека?
— У меня не обычный топор. Прошлой осенью я разделывал одну тушистую тётку и ничего — мигом управился, не вспотел ни капельки. А топор целёхонек. Вот им-то я тебя и разделаю.
Людоед вытер руки и призадумался.
— Ты один в семье? — спросил он мальчишку.
— Один.
— Хорошо. Погорюют малость и нового родят, а о тебе не вспомнят. Вот если бы у тебя были братья и сёстры, я, быть может, тебя бы и отпустил.
— Но во мне много крови. Тебе же нельзя употреблять в пищу кровь.
Людоед закусил губу. И правда, священный закон людоедов не велит есть пищу с кровью. Даже кровь, случившуюся во рту, необходимо отскребать от корки хлеба.
— Я выпущу из тебя кровь, а обескровленное мясо проверну на фарш. И будет запеканка. Так что помалкивай!
Дело близилось к вечеру. В животе у людоеда неприятно урчало. Нужно приготовить мальчишку и наскоро его слопать. На завтра у людоеда назначено два визита и дорогой гость — господин Шефтер, с которым они пьют красное вино и играют в шахматы. Господин Шефтер отличный друг, с которым можно говорить на любые темы, но он не людоед, а заурядный вампир. Вампиры, как известно, натуры чувствительные и если до завтра не схомячить мальчишку, господин Шефтер обязательно заметит остатки запеканки и устроит скандал. Кровь прекрасного юноши такая сладкая и его друг-вампир, настоящий лакомка, жутко рассердится, узнав, что где-то был сытный обед, а ему не довелось обмочить губ.
Людоед редко бывает в свете и, разумеется, его друзей можно пересчитать по пальцам. Вот почему он дорожит знакомством с господином Шефтером. Только ему он может признаться, убрав с пути слона ладьёй, что ради удовольствия охотится на прохожих в городском парке и за последние два года сожрал девятерых женщин и двух мужчин. Из человеческих языков получается отменный деликатес, а из глаз — наваристый суп.
— Ну что, малец, вот и пришло твоё время стать фаршем, — возвестил людоед, довольно отдуваясь.
Он отправился в чулан за специальными приспособлениями, вернувшись, разложил их на разделочном столе.
— А ты покажешь мне, как работают эти штуковины?
— Всё просто. Вот этой швайкой я сделаю тебе множество уколов, чтобы дать крови выйти, которая мне не нужна и которая годится лишь на то, чтобы поливать ею помидоры на огороде. А если будешь дёргаться, заставляя меня нервничать, я надену на тебя вот эти кандалы.
Людоед звякнул цепями, достав из загашника две крепко сбитые доски с отверстиями для рук и головы. Он ещё раз с грустью вспомнил про господина Шефтера, имигрировавшего во Францию и изредка навещавшего его ради партии шахмат. Угораздило же сдружиться с таким неряшливым субъектом! Господин Шефтер толст и безобразен, у женщин вызывает отвращение. К тому же за столом он без конца чавкает, а крошки еды застревают в его седой бороде. Но что делать, если только он может понять гастрономические предпочтения людоеда.
— Ну, пора и честь знать, — зловеще повторил кулинар, привыкший разделывать человечину.
Он развязал мальчика, по-отечески обнял его, спросил:
— Как тебе зовут?
— Никанор.
— Видишь ли, Никанорушка, мы, людоеды, своих не едим, мы едим только людей из другого племени. К несчастью, ты рождён в том племени, которое годно лишь на фарш. Вот поэтому я тебя и съем.
Никанор, к удивлению людоеда, покорно встал и попытался заключить себя в кандалы, просовывая в отверстия ноги.
— Нет же, дурачок, это мы наденем на голову, — людоед выхватил кандалы и нацепил на себя. — Вот так. Защёлкнем на замок. Теперь бери верёвку и свяжи мне руки за спиной.
Никанор схватил толстую бечёвку и опутал каннибала.
— Вот и готов мой будущий обед! — воскликнул он, радостно хлопнув в ладоши.
— Послушай, да ведь на обед ты сгодишься. А я слишком большой, во мне столько крови, что затопит весь дом.
— Нееееет, — поморщился Никанор, отстраняя швайку. — Я не буду тебя разделывать, лучше зажарю целиком. Видишь ли, я немного проголодался и не откажусь от бифштекса с кровью.
