Раиса Рябцовская. Земной рай (роман, часть II)

ГЛАВА I

 

На следующий день, как было условлено, Жан появился на причале. Хоть излишнее любопытство и несвойственно мужчинам, но всё же ему было интересно, как будет вести себя и как будет выглядеть святое семейство в купальниках. Что ни говори, но определённый тип людей в обществе обычно пользуется повышенным интересом.

Если даже в молодёжной среде поп-звёздам фанаты буквально не дают прохода, то что говорить о целом царственном семействе. И несмотря на то, что всю толпу фанатов составлял в данном случае всего один Жан, а остальные жители были настолько воспитанными в уважении к чужой частной жизни, что не позволяли себе ротозейничать, всё же его одолевало любопытство… Живой человек, куда от него денешься?! Ведь все чувства дал нам Бог, в том числе и любопытство.

Вскоре все шестеро появились на спуске. Все в светлой одежде, высокие, стройные, на удивление лёгкие, они шли, весело переговаривались между собой и шутили. Жан, глядя на приближающееся семейство Великого Правителя, невольно подумал, что в данную минуту он видит прямо перед собой один из впечатляюще-живописных и потрясающих воображение кадров какого-то сказочного фильма, настолько все они вместе смотрелись зрелищно и грациозно. И он с непонятной, щемящей душу тоской вдруг подумал: «Как бы я хотел стать членом этой великолепной семьи! – Затем он самодовольно, как всякий красивый мужчина, додумал. – Надо полагать, однако, что у меня этот шанс есть!»

Всё семейство быстро приближалось к причалу, у которого стояла белоснежная красавица-яхта с названием «Мария». Жан обратил внимание, что Великий Правитель хоть и одет в более простую и лёгкую одежду, но всё же чалму, знак своего отличия, не снял. Жан снова подумал: «Видно, так полагается по рангу». Всё семейство дружно и приятно для сердца Жана, как своего уже хорошо знакомого, приветствовало его. Все взошли на борт, и яхта отправилась в открытое море. Жан с Русалиной тем временем пару раз радостно взглянули друг на друга. Великий Правитель с супругой и Иса стояли у борта, а молодые женщины направились в каюты, чтобы переодеться и затем накрыть под тентом небольшой достархан, то есть разложить на столике закуски, которые в аккуратных прозрачных контейнерах заготовили им дома кухарки.

Через некоторое время появились три стройные красавицы в ярких купальниках, подчёркивающих их великолепные фигуры. У Магдалины с Исой тоже пока не было детей, поэтому фигурка Магдалины ничуть не уступала по красоте и стройности фигурам юных сестёр. Наконец и Великий Правитель весело сказал, обращаясь к Марии:

– Итак, дорогая, пора и нам принимать должный для отдыха и загара вид.

И они спустились в свои каюты, чтобы переодеться. Иса и Жан последовали в свои каюты для этой же цели. Когда все собрались на палубе в купальных костюмах, взгляд Жана вопреки тому, что он молодой мужчина и должен был бы в первую очередь обратить внимание на фигуры молодых девушек, обратил внимание только на фигуру Великого Правителя и его жены Марии. Жан, будучи сам из богатого рода потомственных аристократов, знал, какое большое значение на всех западных курортах придётся красивому телу. Дело в том, что время баснословных счетов за пентхаузы и за прочие чудачества богатейших людей мира практически миновало: их столько развелось, что все эти суммы со множеством нулей уже перестали кого-то особенно шокировать, а тем более впечатлять. Сейчас все власть предержащие перекинулись на демонстрацию красивого загорелого тела с эластичной кожей и стройной осанкой. Так сказать, собственный боди-арт, ибо лицо, доверив его дорогим пластическим хирургам, можно быстрее привести в порядок. А вот с телом, даже при наличии специальных тренеров, все равно приходится потрудиться самому, то есть попыхтеть и попотеть! Поэтому эта «самовыгулка», то бишь, самодемонстрация богатых людей на модных частных курортах стала на отдыхе приоритетом номер один.

Но что касается фигур Великого Правителя и его жены Марии, то у Жана просто не было слов, чтобы описать своё внутреннее восхищение. В этот раз Великий Правитель вышел на верхнюю палубу без своей обычной чалмы, он был в простой белой каскетке с козырьком и однотонных тёмно-бирюзовых плавках. Мария тоже была в каскетке и ярком открытом купальнике. Жан смотрел на их фигуры и не мог оторвать от них взгляда. Сразу по их телам чувствовалась приверженность к спортивному залу, их фигуры были идеально сложены и гармоничны. Ни на его, ни на её фигуре не было даже грамма лишнего накопления. Но самое главное было даже не в этом, и, на первый взгляд, даже сложно было определить, в чём именно. Но в одном Жан был внутренне уверен, пройди эти мужчина и женщина, держась за руки, по какому-нибудь западному крутому пляжу среди богатейших людей мира, и не было бы ни одного взгляда, который не устремился бы именно к этой паре.

Обычно считается, что аура человека не всякому видна. Но от них исходил такой необыкновенный внутренний заряд энергии, выражающийся в мощнейшей личностной харизме, который, казалось, издавал вокруг них даже определённое сияние. И эта большой силы концентрация позитивной энергетики могла бы быть заметна каждому – настолько эти люди были чисты и благородны душой. И именно это внутреннее высокой пробы благородство чётко прослеживалось и просматривалось в каждом их жесте и в каждом плавном и по-царски грациозном движении.

Жан всё же присматривался к телу именно Великого Правителя. Он был высок, идеально сложен, с совершенным разворотом мускулистых плеч. У него была высокая, слегка трапециевидная к плечам шея с красивой посадкой головы. На плечах и по всей длине рук хорошо развитые мышцы. Красивый, даже совершенный торс, довольно узкая для его возраста талия и стройные длинные ноги. Ноги и ступни тоже идеальной формы. Его сын Иса по фигуре был точной, только молодой, копией отца.

Великий Правитель знал, что Жан рассматривает именно его фигуру, потому что именно его фигура бывает обычно скрыта от посторонних глаз более всего. Когда осмотр, предположительно, закончился, Великий Правитель весело сказал:

– Ну, что? Настало время понырять, друзья мои?

Не дожидаясь ответа, он сбросил каскетку и почти побежал к задней части яхты, там, на перекладине, он подпрыгнул и, как молодой, в красивом прыжке ушёл под воду. За ним последовала Мария. Она тоже, к несказанному удивлению Жана, повторила прыжок мужа. И за родителями последовали все детки. Они с веселым визгом ринулись в воду.

Жан с удовольствием наблюдал за этим удивительно дружным семейством. Они весело и беззаботно играли в воде в мяч, перекидывая его друг другу с шутливыми комментариями. Сразу чувствовалось, что все они отлично умеют плавать, так как держатся на глубине совершенно уверенно даже девушки. Иса крикнул ему:

– Жан, идём к нам!

Но Жан, будучи от природы умным человеком, пока что не видел себя в их компании. Поэтому он, как можно более беззаботно, ответил:

– А можно я за вашей игрой сверху понаблюдаю?! Побуду, так сказать, временным арбитром?

Он осторожно не сказал: «Полюбуюсь!». Вслух тоже, как можно веселее, выкрикнул:

Читайте журнал «Новая Литература»

– Вы все так живописно выглядите! И так здорово держитесь в воде, – подбодрил он их, как маленьких детей.

Наконец святое семейство наплавалось и все они шумно, но без всякой показухи, один за другим начали подниматься на борт. Жан обратил внимание, как заботливо и ласково они вытирают друг друга яркими пушистыми полотенцами. Вот здесь Жан уже обратил внимание на красивую и стройную фигуру Русалины. На её юную высокую грудь и ноги. Причем мужчина никогда не будет смотреть на женские ноги ниже колен, если у него есть возможность смотреть на них выше колен, ибо взгляд его инстинктивно приближается к святая святых в каждой женщине. Хотя, чего греха таить, с женщиной та же картина. И это природа.

Жан невольно наблюдал за Великим Правителем. В этом человеке ему всё было интересно. Великий Правитель очень естественно снова надел на голову белую каскетку, из-под которой виднелись несколько седых волосков в его тёмной и густой, хоть и коротко постриженной шевелюре. Ему так шла эта лёгкая седина в волосах и слегка по бокам его короткой бородки. Держался он настолько естественно и в высшей степени приятно, что Жан невольно подумал: «Да, действительно, чем более человек значителен, тем меньше он нуждается в антураже!»

Женщины тем временем накрыли маленький достархан, и все весёлые и довольные пододвинули свои шезлонги и уселись за столик. И тогда Великий Правитель так же действительно по-дружески предложил:

– Итак, Жан, я готов ответить на очередную серию твоих вопросов, – он вполне расслабленным голосом добавил, – пока есть немного времени. Так на чём мы остановились в прошлый раз?

Жан сказал:

– Господин Великий Правитель, в прошлый раз я не решился задать вам вопрос, который интересует меня больше всего. В чём секрет этой изумительной изумрудно-чистой воды за бортом, то есть с вашей стороны, и чёрной, полностью безжизненной с другой стороны? Каким образом вам удалось не только восстановить воду в вашей акватории, но и очистить её до такой степени? С той стороны этой невидимой стены стоят целые эскадры кораблей с учёными со всего мира, и все они тоже безуспешно ломают голову над этим феноменом. Каким именно образом происходит эта поистине фантастическая, потому что очевидная, очистка воды? Расскажите мне, пожалуйста, если это можно?!

Великий Правитель снова улыбнулся, но несколько помедлил с ответом. Он, видимо, решал про себя, отвечать ли на этот вопрос откровенно или уклончиво. Но затем ответил откровенно:

– Что ж, отвечу. Всё равно тонкостей ты не узнаешь, а сам принцип, пожалуй, можно рассказать. Это был действительно самый тяжёлый период в нашей истории – восстановление экологии моря. И самое сложное дело, потому что учёные в те времена ещё не обладали столь сильной концентрацией коллективной мысли, чтобы материализовать любые явления, события или вещи. Они были не столь сильны, как мы сейчас. К тому же всё дно Каспия перековыряли иностранные нефтедобытчики, затем, когда их штрафы за причинение вреда экологии стали намного превышать прибыли, они все постепенно свернули свои производства и покинули страну. А само море осталось просто в плачевном состоянии.

Жан согласился с ним:

– Да, чтобы восстановить эту страшную и полностью безжизненную воду, немало нужно приложить усилий, это без слов понятно. Потому что плачевное, как вы выразились, состояние моря и по сей день можно наблюдать с другой стороны этой невидимой границы.

Великий Правитель сказал:

– А если точнее, то с другой стороны биохимической сети. Когда-то море и с нашей стороны было точно таким же. Да, тяжкое наследство нам оставили наши древние предки, позволив иностранным нефтедобывающим компаниям бурить и тем самым губить море у своих берегов. И само море, и всё живое в нём. Но они не учли одного, что Земля – это живой организм, не говоря уже о воде. Земля и вода полную информацию о себе несут. И не только о себе, ибо вода, какие хочешь, команды запоминает. Но наши древние предки не знали этого. И вот Земля не выдержала и взбунтовалась. На море начали возникать такие страшные шторма, каких и старожилы не помнили. Возникали даже небольшие цунами. А волны в шторм катили такие страшные и грозные, словно это не море, а целый океан! Против этой грозной стихии никакое оборудование бурильщиков не выдерживало, их трубопроводы лопались, как старые шнурки на ботинках. И эти специалисты начали роптать, видя, как легко море справляется с их, так называемыми, новейшими технологиями. Им приходилось платить огромные штрафы за причинение невосполнимого вреда экологии Каспия.

Жан согласился:

– Это беда не только Каспия. Нефтяные доброхоты по всей земле, как ополоумевшие рысачат в поисках нефти. Это чёрное золото у них все катушки срывает, если выразиться молодёжным сленгом. Они готовы мать родную и даже Родину продать за эти контракты.

Великий Правитель продолжил:

– Так вот, им всё чаще и чаще приходилось оправдываться за свои деяния. И наступило время, когда суммы штрафов стали намного превышать суммы инвестиций в процесс нефтедобычи, вот тогда-то нефтяные компании, терпя огромные убытки, одна за другой, как я уже сказал, начали сворачивать свои производства. Будто сама Матушка-Земля и море взбунтовались против узурпаторов. Тем временем, – горестно добавил он, – хоть это и было около семисот лет назад, а всё же тяжело об этом говорить, в море начало гибнуть всё живое. Сначала погибли детёныши тюленей – бельки, затем крупная рыба, а потом и сами тюлени. Не говоря уже о мелкой морской живности. В природе ведь всё взаимосвязано. Исчезла в море рыба, и тут же исчезли чайки. А что это за море без чаек? Это просто безжизненный и отравленный водоём. И после этого все море от тысяч погибших морских животных начало пахнуть не чудесным здоровым запахом морских водорослей, как, например, сейчас, а зловонной выгребной ямой.

Жан сказал:

– Ну и страшную картинку вы нарисовали, господин Великий Правитель, хотя, что удивляться. Я своими глазами видел деяния рук человеческих с той стороны. От одного только воспоминания о цвете той воды мне нехорошо становится. Тем более что я в ней ещё и вынужденно искупался, когда из-за своего недоверия попытался на моторной лодке проникнуть сквозь эту невидимую границу. Но расскажите, господин Великий Правитель, как же всё-таки производилась очистка воды?

Великий Правитель немного помолчал и продолжил:

– О, это был тяжёлый и длительный период, и наши лучшие умы много души, энергии и размышлений вложили в эту проблему. Все могущественные мыслители нашего молодого государства собрались и начали думать, как возродить море? На это ушло очень много усилий и бессонных ночей, – он с печалью в голосе добавил, – как известно, погубить что-либо гораздо легче, чем восстановить. Особенно это касается природных процессов, ибо в природе всё изначально гармонично. И самое большое количество физических сил и ментальной энергии им пришлось потратить на то, чтобы восстановить, точнее, вернуть дно моря в то состояние, когда оно ещё было никем не тронуто и когда его ещё не касалось безжалостное жало бурильщиков. Самое сложное в решении всей этой проблемы было заделать раны на самом дне, – он добавил, – представь, если постоянно размачивать кровавую рану грязной, а то и отравленной водой, разве она заживёт?

Жан невольно воскликнул:

– Ну и мастер же вы, господин Великий Правитель, приводить доходчивые примеры! Я сразу представил эти незаживающие раны земли, из которых вместо красной крови выходила чёрная кровь земли, потому что и тело земли такого же цвета.

Великий Правитель сказал:

– Это ты верно подметил. Из израненной земли, точно так же, как и из ран человеческих, продолжала вытекать в воду хоть и не кровь, потому что всё живое к тому моменту погибло, так нефть, а для земли это та же кровь. Пытались заварить эти язвы различными составами – не получалось. Затем взрывали скважины, ничего не помогало, нефть всё равно сочилась, а с нею и сероводород, который вообще губителен для всей морской живности, как для флоры, так и для фауны.

Жан задал наводящий вопрос:

– А как же всё-таки справились с этой проблемой? Как восстановили дно?

Великий Правитель ответил:

– Вот это и было, повторяю, самое тяжёлое. Потому что дно морское во многих местах было покрыто скважинами, словно незаживающими гнойными язвами. И они постоянно, как я уже сказал, выбрасывали в воду то остатки нефтепродуктов, то ядовитый для больших и малых морских обитателей газ. И все гибло в море, несмотря на все усилия по восстановлению морского дна. Наступит на короткое время улучшение, что-то из фауны пытается выжить и опять гибнет, – он добавил,– и у нас море было, как говорится в летописях времён нашего государства, точно такое же, какое ты видел за чертой, – Великий Правитель улыбнулся, – теперь мы с лёгкостью называем это чертой.

Жан переспросил:

– Так как же вы всё-таки решили эту нелёгкую задачу?

Великий Правитель продолжил:

– Конечно, отвечу. Я вижу, насколько ты жаждешь ответа. Наши старейшины, которые уже тогда лучше любых учёных разбирались в законах природы и экологии, испробовали множество, как я уже говорил, методов восстановления дна, но ничего не помогало. И это вызывало самую большую печаль в их сердцах. Видеть полностью безжизненное море, которое когда-то кормило своей продукцией жителей страны, было очень тяжело. Но ничего не менялось ровно до той поры, пока коллективное сознание мудрецов не окрепло до такой степени и стало настолько сильным, что они коллективным усилием мысли начали творить буквально чудеса. И самым первым большим чудом на нашей земле было то, что они при помощи колоссального усилия этой коллективной мысли заставили морское дно просто вернуться в то время, когда ещё ни один бур не касался дна Каспия. И ни одно жало ещё не было воткнуто в благословенную землю дна. Наконец они добились того, что естественный рельеф морского дна полностью восстановился. Оставалось решить проблему, как восстановить в полностью мёртвой воде флору и морских обитателей?

Жан снова невольно воскликнул:

– Да, не лёгкая это работа – исправить зло за кого-то!

Великий Правитель продолжил:

– И когда водолазы затем обследовали дно и увидели, что абсолютно все следы от скважин исчезли, и дно стало совершенно здоровым, они собрали со дна остатки брошенного туда оборудования, выбросили их на берег. После этого по всей нашей стране был устроен большой той – праздник! Люди плакали от счастья! Веселились всем миром, как говорится. По поводу возрождения Каспия во всех городах и селах прошли народные гуляния. Летописи очень хорошо описывают это всенародное торжество.

Жан опять спросил:

– А дальше что, господин Великий Правитель, дальше что было? Простите мне мою горячность, как дальше развивались события?

Великий Правитель ответил с улыбкой:

– Ну и нетерпелив же ты, друг мой! А дальше всё уже было гораздо проще. Хоть и прошло до полного восстановления Каспия несколько десятков лет, хотя погубили море за более короткий срок. Дальше опять наши учёные начали думать, как возродить само море и его обитателей. Затем по всему периметру нашего побережья, то есть принадлежащего только нашему государству, с интервалом примерно в километр поставили кислородные установки для постоянной закачки кислорода в воду, как это делается в детских аквариумах. После того, как начали закачивать кислород в воду, в эти места стали высаживать мелкие водоросли, выливать планктон и выпускать мальков. И сразу же вокруг этих установок начала возрождаться жизнь. Это чрезвычайно воодушевило наших учёных-экологов, и они изобрели более мощные кислородные установки.

Жан сказал:

– Да, теперь я улавливаю саму идею оздоровления моря. И что? Каков был результат?

Великий Правитель ответил:

– Идея идеей, но процесс этот был не таким уж и быстрым, в то время очень много сил и средств положило государство на, считай, реабилитационные процессы в море. И лишь постепенно вода начала выравниваться. Да! К величайшей нашей радости – да! Вокруг этого кислородного коктейля начали хорошо приживаться и размножаться водоросли, которые тоже стали поставлять кислород в воду. И вскоре появилась мелкая рыбёшка. Отчасти, те мальки, которых выпускали туда. И они приживались.

Жан снова спросил:

– Наверное, немало людей было задействовано при этом?

– Да что и говорить, – ответил Великий Правитель, – есть пословица про деньги. Говорят: «Берёшь чужие деньги и на время, а отдаёшь свои и навсегда!» Так и у нас примерно по этой аналогии получилось, море уничтожали другие и навсегда, а восстанавливать пришлось своим и очень долго. Восстанавливали море, как говорится, всем миром. Люди целыми семьями шли к специалистам и спрашивали, чем помочь? Настолько все хотели выздоровления этого чудесного водоёма, – он продолжил, – как только возродилась мелкая рыбёшка – появилась пища у чаек, постепенно возродилась и их популяция.

Великий Правитель продолжил:

– И, как ты видишь сам, эта работа дала результаты. Когда люди увидели, что появились креветки, это их настолько воодушевило, что они готовы были день и ночь по очереди закачивать кислород в море, – он улыбнулся, – и если бы ты смог увидеть в то время море сверху, то увидел бы следующую картину: овальные участки чистой воды словно гигантские голубые кружева начали украшать всё побережье. А поскольку морским обитателям не грозила больше гибель, наоборот, у них уже была в достатке пища, они всё охотнее заплывали уже и на соседние участки.

Жан с восторгом сказал:

– Несложно представить, насколько были счастливы рыбаки.

Иса, улыбнувшись, добавил:

– Не только рыбаки, но и рыбки! А вместе с ними все жители города и страны в целом.

Великий Правитель подтвердил:

– Да, именно так! Настолько было велико желание людей, особенно живущих в прибрежных зонах, восстановить море, которое испокон веков кормило их, что они готовы были всё свободное время проводить там и помогать, чем могли. Причём люди всю работу выполняли безвозмездно. Видишь, как в общем деле возрастает чувство общности людей, – и он продолжил, – но это было раньше. Теперь же наши ментальные силы, точнее концентрация коллективной мысли такова, что всё стало гораздо проще. Ведь вода, и это известно всем учёным, обладает свойством запоминать информацию. Стоит нам собраться на побережье всем вместе, и мы можем мысленно столько закачать кислорода в воду, сколько потребуется, – он с гордостью улыбнулся, – вот это и есть наша экология! Да постепенно и само море начало восстанавливаться, уже без нашей помощи. Теперь основная задача сводилась к тому, чтобы просто не вредить ему. А этого и в мыслях нет, ибо мы свято чтим то, что для нас изначально создал Творец.

Жан повторил:

– Да, не сложно представить, как сильно вдохновляло местных жителей возрождение моря! Сколько было радости у людей!

Великий Правитель продолжил:

– И ещё, как говорят летописи, очень большую помощь в восстановлении моря оказывали мудрецы. Их духовный уровень к тому времени стал настолько высок, что они ещё и на информационном поле работали с водой. Вода ведь – это живой организм. Она запоминает всю информацию, и в этом ей нет равных. Вот и нашли мудрецы способ обогащения воды особой энергией, тем самым увеличивая энергоинформационное поле между различными подводными потоками воды. И процесс очищения потихоньку пошёл с их помощью тоже. А если вода чистая и здоровая, то и живности в ней водится столько, сколько положено. И такую чистую здоровую живность моряки на судах, вереницей стоящих у наших границ, покупают без всяких разговоров.

Жан подтвердил:

– Это точно, даже взглядом невозможно окинуть вереницу различных, стоящих на рейде, судов.

Крайне довольный, Великий Правитель сказал:

– Раньше наши недальновидные предки на нефти хотели заработать, да не заработали, только море погубили, а мы теперь рыбу и икру тем же иностранцам за золото продаём.

Жан тут же спросил:

– Понятно. Но всё же, как удалось достичь такого действительно фантастического эффекта с той полосой на границе. Как так может быть, чтобы один и тот же природный водоём разделяли всего несколько метров невидимой преграды, где с одной стороны –полностью безжизненная вода, а с другой – изумрудно-чистая, буквально сияющая под солнцем своим здоровьем? И, главное, что в ней полно морских обитателей. Поясните, пожалуйста, господин Великий Правитель, что это за невидимая преграда, на которую я налетел собственной персоной и чуть не сломал себе шею?

Великий Правитель улыбнулся и ответил вопросом на вопрос:

– А-а-а, ты имеешь в виду невидимый биохимический заслон, в виде плотной информационной сетки, которая отфильтровывает загрязнённую воду остального моря настолько, что отравленная вода, попадающая на нашу сторону, уже не может принести никакого вреда, и с нею легко справляются уже сами очистительные процессы, внушённые нами воде?

Жан искренне ответил:

– Честно сказать, я и понятия не имею, что в действительности происходит в толще воды, но я собственными глазами видел это поистине чудесное превращение мертвой воды в живую. Только это я могу сказать определённо. Все учёные на судах и я в том числе, мы все задавались одним и тем же вопросом, неужели на таком малом расстоянии, всего в несколько метров, возможно осуществить очистку такой толщи воды? Неужели это возможно, чтобы вода так быстро очищалась и восстанавливала свою структуру?

Великий Правитель снова улыбнулся и продолжил ему в тон:

– Неужели это возможно, что моя мысль может долететь до другой планеты за считанные секунды, когда ваши ракеты летят туда десятки лет? Да и долетают ли? А мы спокойно общаемся с нашими соседями с других планет. Просто для вас, людей, не постигших и сотой доли всей силы мысли, это кажется, как вы часто изволите выражаться, полным бредом. А что касается самой очистки, так это всего-навсего ещё одно изобретение одного из наших Великих Служителей, которое позволило ему иметь это звание ещё несколько лет, потому что оно имеет, как ты сам видишь, огромное значение для всей страны.

Жан улыбнулся:

– За такое открытие и высшую международную премию можно получить.

Великий Правитель усмехнулся:

– А, это премия того, я извиняюсь, грамотея, который изобрел взрывчатку, чтобы убивать людей? И которого в конце жизни совесть замучила настолько, что он, дабы оправдаться перед человечеством, на свои капиталы организовал фонд? И теперь учёные всего мира ликуют, получив эту премию, зная, каким именно образом получены эти деньги? Нет уж, уволь! Нам такая премия и даром не нужна!

Жан сказал, с удивлением в голосе:

– Я тоже не придавал значения тому, на какие именно деньги создан этот фонд. Я знаю только одно, что это международный фонд, который присуждает премии за выдающиеся достижения в науке, технике.

Великий Правитель возразил:

– Да, но всегда ли и эти новые открытия, за которые присуждается премия, направлены только во благо человека? И никак не служат для его уничтожения тем или иным способом? Отдельно или вкупе с другими изобретениями? Нет, нам это не подходит! У нас все чудеса творит коллективная мысль и коллективное сознание. Со временем даже кислородные установки не будут нужны, всё будет делаться только мыслью. А в этой чёрной воде мы установили специальный энергоблок, который просто-напросто не пропускает отравленную воду, а та, которая всё-таки проникает, в толще этих нескольких метров, как ты видел, полностью очищается. Этой воде сделана именно такая энергоустановка. Теперь вода в этом месте настолько сильна, что способна очищать уже сама себя.

Жан воскликнул:

– Это настоящая фантастика! Далеко же вам удалось шагнуть в управлении невидимыми энергиями.

Великий Правитель добавил:

– Но именно они-то и действенны. Мы даже ничего особо важного не открыли, а просто глубже изучили сами законы Вселенной, научились понимать их мудрость и жить в гармонии с ними. Ведь Создатель всё уже продумал и придумал для нас, и нам лишь остаётся не упорствовать в своём природном анархизме и отрицании разумных вещей, созданных для нашего же блага. Вот возьми, к примеру, когда в живую клетку твоего организма проникает какое-нибудь химическое лекарство в виде таблетки, то даже тончайшая мембрана твоей клетки разворачивается внутри таким образом, чтобы хоть в оставшуюся часть клетки оно не проникло. Так всё живое настроено на самозащиту. А как же ты хочешь, чтобы целая толща чистейшей воды захотела принять в своё лоно мертвую, грязную и отравленную воду? Вот она уже и старается всеми силами защищаться сама.

Жан часто удивлялся деликатности и воспитанности всех молодых людей в семействе Великого Правителя. Когда говорил отец, все молодые люди почтительно молчали и только слушали, за редчайшим исключением, когда лишь Иса позволял себе вставить словечко в разговор отца и Жана. То же самое Жан наблюдал и по отношению сестёр к старшему брату. Они так же почтительно молчали, когда говорил он.

Жан с надеждой спросил:

– Господин Великий Правитель, а вы смогли бы таким образом очистить всю воду в Каспии?

Великий Правитель с улыбкой сказал:

– Легко! Да зачем? Если ваши люди из Отравленного Мира общими усилиями, вот уж в этом они абсолютно единодушны, за один год снова превратят море в гнилое и полностью безжизненное болото. А мы не привыкли делать бессмысленных вещей. Тем более прилагать значительные усилия там, где не будет никакого результата. Нет уж, увольте! У нас ещё и свои задачи имеются.

Искренне расстроенный его ответом, Жан сказал:

– Очень жаль, но, видимо, вы правы. Что ж, придется перейти к другому вопросу. Вы ещё говорили о том, что человеческая Душа изначально обладает всеми знаниями на свете, их только нужно вспомнить. И что обычный человек предпочитает жить как бы снаружи, но тот, кто идёт вовнутрь себя, только он и достигает больших успехов в любом виде человеческой деятельности. Ведь Душа человека уже изначально стремится к самосовершенствованию. И чем раньше ты сможешь понять свою душу и устремиться за ней, – он улыбнулся своей очаровательной улыбкой, – тем больших результатов ты в своей жизни добьешься.

Великий Правитель продолжил:

– Именно так! Ты, Жан, сделал хорошее резюме. Так вот теперь отвечаю на твой вопрос. Начну с простого примера. Раньше считалось утраченным искусство самаркандских мастеров, секрет этой удивительной, не выгорающей даже под жгучим южным солнцем, изразцовой плитки. Один из Великих Служителей вспомнил его. – Великий Правитель улыбнулся. – Может быть, в какой-то из своих жизней он и был тем самым мастером? И что ты думаешь, он вспомнил и полностью восстановил его. Теперь ремесленники в наших мастерских делают изразцовую плитку ещё лучше и краше прежней, потому что она ещё более устойчива к солнцу, – Великий Правитель с законной гордостью спросил, – и как ты думаешь, есть ли у наших соседей спрос на эту плитку?

Жан с готовностью ответил:

– Надо полагать, что та вереница кораблей, стоящих по ту сторону, ждут и этот товар тоже.

Иса вставил словечко:

– Да мы едва успеваем её делать. К этой плитке, – и тоже с законной гордостью продолжил, – точнее, к разработке новых восточных орнаментов приложили руку и обе мои сестрички.

Лолита сказала:

– Нам, конечно, приятно, наш дорогой брат, что ты похвалил нас при госте, но в производство идут только те наши эскизы, которые отбирает Великий Служитель.

Довольный скромностью своей дочери, Великий Правитель добавил:

– Мне вдвойне приятно, что ты у меня деликатная девушка, но – из множества выбрать легко! – Добавил отец с улыбкой, уже обращаясь к Жану. – А все эти плиточки мы продаём за золотые слиточки! Вот такой нежный для каждого нашего уха каламбур получился!

Жан воскликнул:

– Это так интересно! Неужели он и в самом деле смог вспомнить технологию, ноу-хау, как у нас говорят?!

Великий Правитель не обиделся, но сказал:

– Жан, ты первый человек, который сомневается в истинности сказанных мной слов.

Жан тут же осёкся, но всё же добавил:

– Нет, я нисколько не сомневаюсь в истинности ваших слов, господин Великий Правитель, но согласитесь, что это просто невероятно! Это я к тому, что в мире много практически утраченных знаний, стало быть, их можно как-то восстановить, если приложить усилия?! Я только это имел в виду.

Великий Правитель поиграл блеском бриллианта в перстне на своей руке и сказал:

– Искусство огранки этих красивых камешков тоже изобретение одного из наших Великих Служителей. Понимаешь ли, мой молодой друг, – молвил он философски, – только дело рук человеческих и человеческой души в виде стихов, поэм, хорошей прозы остается в памяти людской. Или вот этот красивый перстень, он намного переживёт меня. – И он с позитивной улыбкой добавил. – Зато в данный момент этот бриллиант ласкает мой взгляд! И я знаю, что он сделан нашими мастерами.

Жан согласился:

– Да, господин Великий Правитель, ваши слова наводят на размышления. Когда я остаюсь один, то всё, что вы говорите, обдумываю ещё несколько раз и осмысливаю.

Великий Правитель одобрительно сказал:

– Это хорошо, Жан, потому что во всех моих словах и высказываниях тоже есть определённый жизненный опыт и наблюдения. Так что мы всеми силами стараемся развивать и поддерживать ремёсла, которые граничат с настоящим искусством. От всего этого и душе мастера хорошо, потому что он получает двойное удовлетворение. Во-первых, от самого факта своего труда и, во-вторых, от признания своего труда. Тот чудесный фарфор, что ты видел на нашем столе, тоже изобретение наших мастеров. Он тоньше, чем китайский, и лучше по качеству. И тот голубой хрусталь, который так тебе понравился.

Мария решилась поддержать мужа, она сказала:

– О, Жан, ты ещё не видел наше производство по выделке тончайшего белого льна и шёлка. Мы сейчас производим не только однотонные шелка, но и с нанесением на них рисунка. И используем для этого не химию, а особые травяные составы, которые тоже не выгорают на солнце.

Великий Правитель добавил:

– И чудесные изделия из платины, золота и серебра с драгоценными камнями – всё это тоже работа наших мастеров. Причём работа высочайшего качества. У нас всё делается на совесть, всё делается так хорошо, как это только возможно, – он улыбнулся, – и корпусов для таких яхт нет нигде больше на свете. И таких изразцовых плиток, которыми отделаны наши дома, тоже нигде нет. Да я могу целый час тебе перечислять названия изделий, которых нигде больше нет. И всё это работа нескольких поколений наших Великих Служителей. Вот в этом и есть законная гордость нашего правительства. А отсюда и благодарность народа, ибо мы стараемся, чтобы каждый наш ребёнок с детства знал имя Мастера, которому принадлежит то или иное открытие или изобретение.

Жан согласился:

– Да, господин Великий Правитель, ваши слова впечатляют.

Великий Правитель сказал:

– А как же иначе?! Состав Правителей должен быть таков, чтобы они могли решить любые проблемы своего народа: защитить, накормить и обогреть. Хотя, конечно же, общество не может состоять из одинаково гениальных людей. Мы и не думаем, как говорили наши древние предки славяне «стричь всех под одну гребёнку». Ибо у всех с самого рождения совершенно разные интересы и способности. Самое главное, как я уже говорил тебе в одной из предыдущих бесед – обеспечить каждому человеку равный старт, а там уже всё зависит от него самого.

Жан тут же вспомнил о двух служанках, прислуживающих за обеденным столом в их резиденции.

И Великий Правитель, тут же прочитав его мысль, сказал:

– Ты только что подумал о двух моих молодых служанках, которые прислуживали у нас за столом. И что из этого? Это их выбор и их работа, такая же, как и везде. Мы им хорошо платим. Им у нас нравится. И они так же, как и все остальные служащие, получают зарплату в золотых монетах. Так же, как велорикши или портовые рабочие, или другие мастеровые.

Жан спросил:

– А если Великий Служитель не сможет больше придумывать одно изобретение в год, что тогда?

Великий Правитель улыбнулся:

– А вот это хороший вопрос. Тогда собрание Великих Служителей даёт ему ещё один год отсрочки. И если он и в этот год ничего не придумает, то он сам, без унизительного увольнения, подает в отставку. Вот и вся задача. С лёгким решением. Здесь я должен уточнить одну деталь. У нас только Совет Великих Служителей определяет, насколько любое изобретение полезное и долговременное. Если какое-либо изобретение дает стойкий и долгосрочный эффект, то оно дает автору возможность быть Великим Служителем от трёх до пяти лет. Но не было случая за всё существование нашего государства, чтобы хоть один Великий Служитель уронил своё доброе имя в глазах своего народа. Не было ни одного прецедента. Наоборот, имя каждого из них и его заслуги перед Отечеством заносятся в Золотую Книгу Истории нашего государства.

Жан улыбнулся:

– А она действительно золотая?

Собеседник ответил ему в тон:

– А разве мы можем допустить, чтобы у нас было что-то фальшивым? – И тут же слегка поддел его, – это у вас, в Отравленном Мире привыкли пыль в глаза пускать как отдельным личностям, так и целым нациям. Вы эту пыль умудряетесь даже в исторических фактах сохранять. Вот и получается у вас, кто кого ловчее обманет, а у нас нет такой нужды. Или ты хочешь сказать, что мы намерены обманывать собственных потомков?

Жан поспешно сказал:

– Простите меня, господин Великий Правитель, за неудачный вопрос, но я и вправду не хотел никого обидеть. (Не мог же он сказать: «Я просто засмотрелся на вашу дочь и на мгновение отвлёкся»). – И Жан виновато добавил. – Хотя я привык всегда контролировать свои мысли.

Великий Правитель тут же добавил:

– Ладно, прощаю. Тем более что я знаю, почему это случилось.

Жан искренне поблагодарил:

– Спасибо. Но вот что меня всегда приводило в изумление, с самой первой минуты, когда я встретился с вами, господин Великий Правитель, это ваша просто поразительная проницательность. Я это говорю совершенно искренне, а не для того, чтобы загладить свою оплошность. Я как-то лежал вечером перед сном и перебирал в памяти всех выдающихся людей, с которыми мне довелось, в бытность моей работы в правительстве, встречаться, но не мог вспомнить ни одного человека, подобного вам.

Великий Правитель уже расслабленно улыбнулся:

– Нашёл, о чем думать перед сном в свои двадцать восемь лет.

Тут вставил слово Иса:

– Мы, Жан, всей семьёй гордимся тем, что наш отец придумал и воплотил чудесный, невиданной красоты, храм для общения с Богом. И именно это дало ему право продлить свой статус на дополнительные пять лет.

Русалина добавила с улыбкой:

– Но наш папочка держит их в запасе и придумывает каждый год по новому изобретению.

Похвала приятна каждому человеку, тем более, заслуженная и от своих взрослых детей, уже знающих истинную цену многим вещам. Великий Правитель улыбнулся:

– Это так! Чтобы форму не потерять!

Жан тут же спросил:

– А можно увидеть этот чудесный, как вы говорите, храм?

Иса тут же добавил:

– К сожалению, нет! Даже свои, то есть наши люди его не видели. Это священное место. Простые люди его не знают. Его знают только Великие Служители. Туда можно невидимо перенестись. И всё. Мы сами там не бывали, – но тут он улыбнулся, – папа только своей помощнице и любимице Русалине показал его, и то всего один раз.

 

Великий Правитель тут же пожурил его:

– Скажешь тоже, любимице. Я вас всех люблю с одинаковой нежностью. Лола – моя не менее любимая дочь. Просто она, – сказал он, обращаясь к Жану, – больше занимается живописью, и была в тот день занята. А Русалина, как и сын, моя помощница, – он ласково посмотрел на дочь, – она чаще всего оказывается, что называется, под рукой.

Жан спросил у Великого Правителя:

– Да, кстати, раз уж мы заговорили о храме, как у вас относятся к религии? Я что-то не видел ни православных храмов, ни мусульманских мечетей, пока ехал к вам на трамвайчике, может быть они за городом?

Великий Правитель ответил:

– Верно, что не видел, у нас их вообще нет. Ни мечетей, ни православных храмов. Потому что все религии – это только яблоко раздора. И тысячи лет исторического опыта подтверждают, сколько кровавых конфликтов свершается на земле с подачи религиозных фанатиков различного толка. Мы их полностью убрали, и у нас просто нет теперь ни малейшего повода для какого-либо вида распрей. Ибо все мы знаем – каждый верующий в том числе, – что Бог един для всех! И что каждый человек может напрямую общаться с Богом в любое удобное для него время, по той простой причине, что у каждого из нас в Душе есть частичка самого Бога. А церковники разного толка только и знают, что всеми силами и способами стращают прихожан, чтобы держать их в повиновении. Они и ад придумали для устрашения. Самому Богу смешны такие страшилки.

Во-первых, Он говорит: «Получается, что Я создал таких несовершенных людей, что их надо жарить на костре, когда Я создал во всём только совершенный мир и таких же совершенных людей. Они сами уже по своему выбору оказались там, где оказались. Я дал человеку вечное право выбора. Но если ты выбрал гореть или кипеть, то ты сам запросто сможешь себе это устроить, даже без помощи Бога!»

Так что каждый может напрямую, в виде молитвы общаться с Богом. Без всяких посредников, ведь Он является Отцом Небесным для всех нас одинаково. А посредниками являются все бесчисленные религии и различного толка секты в вашем Отравленном Мире, и каждая считает и даже утверждает, что только через неё можно прийти к Богу, всеми возможными и даже недозволенными способами заявляя о своей исключительности. И только за одну эту исключительность проливаются реки крови, хотя практика у них у всех, по сути, одна – это метод тотального запугивания. И каждый сколько-нибудь здравомыслящий человек отлично понимает, что все эти лжеслужители заботятся не о душах людей, а только о своём собственном влиянии на них.

Но Жана из сказанного более всего заинтересовал следующий тезис, и он поспешно спросил:

– Так что, ада и в самом деле нет? Вообще нет?! – с невольным облегчением воскликнул он.

Великий Правитель улыбнулся:

– Это сам Бог утверждает. Но адом, – говорит Он, – может стать то состояние души, когда человек, например, в самом конце жизни полон мучительнейших сожалений о том, что он за всю свою жизнь никоим образом, ни в чём и никак не реализовал себя. Жизнь заканчивается, а он бы мог столько всего сделать! И он в величайшем душевном смятении осознаёт, что и это он мог бы сделать, и это завершить. И вот эти сожаления или угрызения от каких-то, наоборот, содеянных поступков постоянно и мучительно терзают его душу. Вот это состояние его души вполне похоже на ад, который он сам же и создал для себя. А котлов со смолой и огня для жарки людей вообще не существует, это лишь болезненная фантазия церковных фанатиков, которые только и знают, что выкрикивают на разные лады и в любой из стран: «Если не будешь с нами, то попадёшь прямо в ад!» – Великий Правитель снова улыбнулся и закончил мысль. – Можно подумать, что просто находиться с ними рядом, это не тот же самый ад. Но Бог нам говорит, что если тебе нравится думать, что ад есть, то ты его для себя обязательно создашь, ибо выбор всегда за тобой!

Жан произнёс:

– Господин Великий Правитель, с вами нельзя не согласиться. Но что и в самом деле возмутительно, на мой взгляд, те же церковники, как вы выразились, до такого абсурда доходят, что даже люди, ведущие полностью праведный образ жизни, могут попасть в рай только через них. Так и получается, – продолжил мысль уже сам Жан, – что это именно церковники придумали образ злого и мстительного Бога – карающего Бога.

Великий Правитель продолжил:

– Бог смеётся, слыша этот бред. Он сам говорил нам во время связи с ним, когда мы задавали ему этот вопрос: «До какого абсурда додумались люди, что Я готов жарить их на огне или кипятить в смоле. Зачем мне это делать, если по одному мановению моей руки вас никого, ни единой души не останется на Земле?» – Великий Правитель предположил, – конечно же, Богу обидно. Люди выдумали ад, и получается, что Бог создал таких несовершенных существ, которых нужно потом таким жестоким образом карать. В то время как Бог создал мир совершенным и красивым. Но стоило Ему дать людям право выбора, как они превратили мир в хаос. Но Бог никогда, в отличие от людей, не забирал данного слова. И Ему ничего теперь не остаётся, как наблюдать за тем, до чего довели люди совершенный, созданный Им мир. Ибо все земные потрясения есть не что иное, как результат негативной коллективной мысли отдельных сообществ. И что самое абсурдное, – сказал в заключение Великий Правитель, – огромная масса людей на земле это отлично знают, ведущие учёные всего мира это не один раз доказывали и предсказывали, не говоря уже о многочисленных духовных Учителях, посланных на Землю самим Богом, но до сих пор так ничего и не изменилось.

Жан задал вопрос:

– А почему же Бог всё это не исправит?

Великий Правитель улыбнулся:

– Этот же вопрос Богу задаётся тысячи раз, а Он нам отвечает, что тогда Он не был бы Богом, если бы лишил своих детей права выбора. И люди будут ошибаться ровно столько, пока сами, наконец, не поймут, что они делают и по доброй воле прекратят это делать, – он добавил, – недаром же есть пословица: «Бог правду видит, да не скоро скажет!».

Жан согласился:

– Да, сейчас столько в мире развелось всякого рода экстремистских сект, что и подсчитать их трудно. Это их лидеры подстрекают людей на то, чтобы они с именем Аллаха на устах подрывали себя и губили десятки ни в чём не повинных людей.

Великий Правитель спросил:

– Так разве это Богу угодное дело? Разве это Он, который является абсолютной Любовью на свете, подстрекает людей на подобные деяния? До чего дошли в вашем Отравленном Мире? Уже собственные «евангелия» и «кораны» пишут, в которых искажаются даже сами древние религии, которые учили раньше именно добру и миру между людьми и между народами. А сейчас даже эти религии подстраиваются под экстремистские цели. Богу это надо? Но истина вот в чём. Если ты попадаешь в какую-либо секту и понимаешь, что она не отражает твоих внутренних побуждений или чаяний твоей души, но у тебя не хватает силы воли сразу же выпутаться из сетей её идеологии, то её коллективное или групповое сознание со временем полностью поработит тебя! И ты пойдешь за нею туда, куда она принуждает идти уже вне зависимости от того, по пути вам или нет.

Жан согласился:

– Это так. Я видел это на примере некоторых знакомых парней. Действительно, коллективное сознание довольно быстро справляется с индивидуальным или личностным сознанием.

Великий Правитель продолжил:

– Богу вообще религии без надобности. Бог сам говорит о том, что если людям нужен злой и мстительный Бог, то ваши теологии имеют смысл, а если мы хотим иметь доброго и любящего Бога, каковым Он на самом деле и является, то любая теология просто бессмысленна.

Великий Правитель немного помолчал и сказал:

– Но это, опять-таки, только ваш выбор. Видишь же, у нас нет никаких посредников в виде различного рода церковников, иначе их не назовешь, и у нас в стране полностью исчезли все религиозные распри или даже трения. Если мы с Великими Служителями и общаемся с Богом, заметь, тоже напрямую, то только для того, чтобы спросить Его, правильно ли мы делаем то или иное задуманное нами дело или нет. Во благо ли оно пойдет? А что касается личного общения с Богом, то все мы считаем, что Бог и мы – это одно целое, то есть все мы вместе с самим Создателем – единое целое. Все мы дети одного Бога, через нас Он познаёт мир. Мы не пришли сюда для того, чтобы учиться, ибо каждая душа уже обладает в совокупности всем Великим Знанием, его нужно только вспомнить! Мы пришли на Землю с единственной задачей – совершенствовать свою Бессмертную Душу!

Жан воскликнул:

– Так почему же тогда люди такие разные? И гениальные, и глупые?

Великий Правитель ответил:

– Все верно. Просто не каждая душа может вспомнить Великое Знание. Особенно ещё пока несовершенная душа. Ведь все души находятся на разных уровнях своего развития: есть более совершенные души, есть менее совершенные, а есть и достаточно примитивные, которые ещё только в самом начале своего пути, то есть своей эволюции. В этом вся причина.

Великий Правитель немного помолчал и добавил:

– Как правило, это Великое Знание в состоянии вспомнить те, кто двигается не наружу, а вовнутрь. Вот эти люди и становятся Мастерами, Учителями, Наставниками. Да и то, не каждый учитель – Учитель. Если этот учитель заявляет тебе, что только он и способен быть твоим наставником, то знающие люди советуют подальше бежать от него. Душа сама выбирает себе Наставника, ибо видит его духовным взором. И когда твой духовный уровень возрастёт настолько, что ты способен будешь постичь уже более совершенное Знание, то этот Учитель сам появится в твоей жизни и не будет самозванцем.

Жан сказал:

– Это интересная мысль, я где-то читал об этом. Да и у меня там, в Тибете, был очень хороший Учитель. Я всегда с благодарностью вспоминаю его. Он мне действительно был как отец.

Все с интересом слушали беседу Великого Правителя с Жаном и не перебивали их. Великий Правитель добавил:

– Так что, видишь, у нас и в этом вопросе наведён порядок. В каждом доме есть маленькая комнатка, где каждый напрямую может обратиться к Богу, помолиться или поразмышлять. Или может пойти на берег моря. Разницы нет, потому что Бог не наверху, на небе, как вам внушают церковники. Бог абсолютно везде – и сверху, и снизу, и справа, и слева! Бог – это всё единое пространство, и мы в нём, как частички самого Великого Бога. Но главное для нас – во время своего обращения к Нему, во время молитвы, благодарить Бога, ибо Ему приятна молитва, как благодарность, а не как постоянное попрошайничество. Люди часто недоумевают, почему Бог не отвечает на их молитвы. – Великий Правитель уточнил. – Здесь есть один очень тонкий нюанс, который простым людям сложно понять, но: если ты только просишь, то не дано тебе будет! А если благодаришь Бога с Верой, как будто бы Он уже дал тебе то, что ты просишь, то дано тебе будет! – Великий Правитель подытожил, – есть вещи, которые сложно понять, их следует просто принять и делать так, как сказано, тогда всё быстрее получается.

Жан сказал:

– Благодарю за хороший совет, но вы сами сказали, что у вас всё же есть храм. Получается противоречие.

Великий Правитель быстро нашелся:

– Нет никакого противоречия, потому что мы никоим образом не выступаем в роли посредников. В наш храм не ходят прихожане. И даже более того, наш храм могут посещать только Посвящённые люди. От глаз простых граждан он просто скрыт. Но мы служим своим людям и обращаемся к Богу только в случае крайней необходимости. И то, мы делаем это не часто, мы не беспокоим Господа Бога всуе, то есть понапрасну, но это, Жан, уже тонкости.

Жан спросил:

– Вы обмолвились о том, что если Великий Служитель, мягко говоря, перестал быть дееспособным как государственный деятель, то чем он тогда занимается после своего добровольного ухода в отставку? Он занимает какой-то пост в правительстве?

Великий Правитель снова улыбнулся:

– Как вы привыкли, Жан, в своем Отравленном Мире жить по шаблону. В нашем же мире нет более высокого счастья для любого Великого Служителя, чем воспитание детей. И мы гордимся тем, – он улыбнулся, – когда, как говорится, считаем цыплят по осени, то есть, сколько выдающихся личностей воспитал каждый из нас для своего государства после того, как ушёл со своего поста. Ибо дети – вот наш самый большой клад и самый большой потенциал, – и он с гордостью в голосе спросил, – где в Отравленном Мире ты найдешь бывшего президента, который бы добровольно пошёл учить маленьких детей?

Жан охотно согласился:

– Честно сказать, я такого даже не слышал.

Великий Правитель продолжил:

– А для нас – это честь открывать таланты! Зато только представь, какое качество преподавания у наших детей, если их учат Великие Служители со своим опытом и объемом знаний? Что обозначает само слово – «образование»? Специалисты-языковеды считают, что ответ на этот вопрос заключается в самом слове – то есть воссоздание в сознании ребёнка образов. А кто способен порождать в ребёнке образы? Только тот, кто хорошо знает особенности детской психики. Ведь когда ребёнок в состоянии мгновенно запомнить материал? – Задал Великий Правитель риторический вопрос, – когда эта тема настолько интересна для него, что способна, рождая в нём эмоции, активизировать именно образную память. Без эмоций нет запоминания, а только чистая зубрёжка, – он улыбнулся и добавил, – а без создания образов обучение вполне можно назвать без образным, стало быть – безобразным.

Жан согласился:

– Это истина. Всегда запоминается то, что интересно. И даже с одного раза, как только услышишь что-либо интересное. Это я по себе знаю.

Великий Правитель продолжил:

– В том-то и дело, что если в сознании ребёнка не возникают образы, то откуда же в нём возьмутся эмоции?! А если материал не вызывает эмоций, то ему совсем неинтересно, и ребёнок постоянно отвлекается. Ни для кого не секрет, что именно сам учитель оказывает на ребёнка большее воздействие, чем материал, который он преподает. Не случайно ведь даже взрослые люди, спустя много лет после школы, отчетливо помнят именно любимых учителей, хотя частично утратили само знание того предмета, который он преподавал, не так ли?

Жан согласился:

– Именно так!

Великий Правитель сказал:

– Так, а кто может лучше Великого Служителя, который обладает просто колоссальным Знанием, лучше всех заинтересовать детей?

Жан улыбнулся и ответил:

– Единственное, что я могу сделать, это поднять руки вверх и сказать: «Сдаюсь!»

Ибо ответа на этот вопрос у меня нет.

Великий Правитель продолжал:

– Но работа с детьми, это очень серьёзная и кропотливая работа. Тем более, что у нас, скажу прямо, действует особая система отбора одарённых детей. И я могу смело утверждать, что эти дети на второй ступени обучения, а это примерно десять лет, получают знания более глубокие, чем ваши бакалавры и магистры вместе взятые, в свои двадцать лет. Потому что вы ведёте обучение по изученным, часто переделанным, затёртым и старым, – он улыбнулся, – причём, далеко не безупречным, программам. И, стало быть, эти затёртые знания, отнюдь не побуждают ученика или студента к свободному мышлению, не говоря уже о творческой фантазии. К тому же, вы поставили перед студентами цель не получение самих знаний, а получение диплома престижного университета.

Жан согласился:

– И здесь мне, пожалуй, нечего возразить.

Великий Правитель без всякой бравады продолжил:

– Жан, а ты, в принципе, заметил, что я только и говорю те вещи, на которые тебе просто нечего возразить. И вовсе не потому, что ставлю целью задеть именно тебя. Отнюдь! Ты – мой гость. А законы гостеприимства у нас на Востоке святы. Я просто рассуждаю вслух о тех вещах, о которых ты спрашиваешь меня, поэтому невольно возникают аналогии. Но ты сам подумай, до какого абсурда дошло ваше образование, если у вас можно купить диплом?! У нас нет никаких институтов, университетов, где за бесполезное обучение платят огромные деньги либо родители, либо государство или, что ещё сложнее, сами студенты. Они вынуждены брать кредиты, и потом – столько лет! – расплачиваться за бесполезное образование, потому что часто работают не по специальности.

Жан возразил:

– В этом месте я, пожалуй, не соглашусь. Как это бесполезное? У нас диплом ВУЗа, особенно престижного ВУЗа, даёт выпускнику большие возможности.

Великий Правитель улыбнулся:

– Вот-вот! Именно таким, как ты! У кого папа – Премьер в правительстве. А я речь веду о простой статистике. А сможешь ли ты назвать мне точный процент выпускников, работающих по специальности?

Жан немного растерялся:

– Просто у меня под рукой такой статистики нет, но смог бы! Если бы задался такой целью. Я имею в виду по Голландии.

Великий Правитель сказал:

– Голландия, это, может быть, более организованная страна. Но я имею в виду вообще?

Весьма заинтригованный подобным высказыванием, Жан спросил:

– А у вас, как поставлено образование?

Великий Правитель ответил:

– А у нас вместо институтов есть Храмы. Храм науки, Храм музыки, Храм искусств, Храм поэзии, Храм народных ремёсел, Храм живописи и т.д. И сюда попадают только самые одарённые дети. И когда они выходят оттуда, то их знания и профессионализм равняется знаниям и профессионализму самых лучших ваших профессоров. Причём стартовые возможности, повторяю, у всех детей абсолютно равны. Об этом уж мы, руководители государства, всецело позаботились!

Жан воскликнул:

– Так вы же сами только что сказали, что туда попадают только самые одарённые.

Великий Правитель улыбнулся:

– А в чём ты, Жан, усматриваешь в моём высказывании противоречие? Так и должно быть! В любой Храм должны приходить только самые одарённые дети. Я не добавил в свою речь, что приходят они туда отнюдь не по протекции. К тому же у нас равны стартовые условия и для юношей, и для девушек. Но у них должно быть стремление, именно страстное желание освоить избранную профессию, иного в нашем образовании не дано. Мы никогда не устраиваем абитуриентам стрессов в виде изнурительных экзаменов. Единственный экзамен – это их страстное желание! Да ещё небольшое подтверждение этому. То есть они обязаны предоставить приёмной комиссии какое-то готовое изделие.

Если ты хочешь стать физиком, ты должен представить хоть какую-то маленькую модель, в которой срабатывают физические законы. Если ты хочешь стать художником, принеси свои рисунки, и так далее. Мастера проводят только собеседование, на котором ребёнок должен убедить их в том, что он действительно всей душой желает изучить выбранное дело и заниматься им. Но у нас Наставники настолько хорошо знают способности и возможности детей, что, как правило, не возникает с профориентацией никаких проблем, ибо мы уже с самого детства знаем навыки и наклонности детей. Дети – это будущее нашего государства! Именно они и есть наш золотой фонд! И ничего для нас дороже этого нет, ибо именно они понесут в будущие поколения наш основной государственный закон.

Жан согласился:

– Да, это очень продуманная постановка вопроса в политике государства. С этим тоже нельзя не согласиться.

Великий Правитель сказал:

– Поэтому я с законной гордостью утверждаю, что основной закон нашего государства – Однажды Установленный Порядок продуман до мелочей уже многими поколениями наших предков. Есть такое выражение: «Одно поколение может ошибаться, десять поколений не ошибаются». И наша задача состоит в том, чтобы не только сохранить этот порядок, но и упрочить в сознании людей уважение к нему. А в нём одно из приоритетных направлений – это забота о детях! Мы в правительстве взвешенно подходим ко всем государственным делам. У нас даже молодёжью управляют не взрослые Великие Служители, а именно Молодёжные Служители, чтобы и в этих отношениях не было возрастных противоречий. И вот они-то, в дополнение к твоему вопросу о Великих Служителях, и становятся со временем Великими Служителями, предварительно набравшись опыта и мастерства в работе с молодёжью. И им остаётся лишь выдержать главное испытание, точнее, главный экзамен…

Жан тут же подхватил:

– Выиграть айтыс акынов? То есть импровизированное музыкальное состязание высоких умов?

Великий Правитель улыбнулся:

– А ты, Жан, способный ученик.

Жан ответил:

– Спасибо за искреннюю похвалу. Мне с детства это говорили. Хотя выиграть поэтический конкурс да ещё в виде импровизации, это, видимо, и в самом деле очень непростая задача. Не просто быть побитым в первом раунде словесного состязания, а с честью пройти несколько раундов, да ещё и выиграть?! Это и впрямь – архизадача!

Великий Правитель невольно подумал о том, что Жан почему-то постоянно возвращается к этой теме, и решил снова поддержать его в этом интересе, сказав:

– Но согласись со мной, что только в живой импровизации видны истинная глубина и гибкость ума человека, все его знания и, главное, реакция – способность сконцентрироваться в считанные минуты, а то и в секунды. В эти минуты он не просто на виду у целого зала зрителей, но в моменты творческого подъёма он полностью открыт для нас – во всяком случае, для Великих Служителей. Вот он и является настоящим лидером, как у вас говорится, – он с нежностью похлопал Ису по плечу и с гордостью сказал, – мой сын уже дважды выигрывал айтыс, но я его на правах отца держу пока в Молодёжных Служителях, потому что это тоже очень ответственный участок – работа с молодёжью.

Жан спросил:

– А Молодёжные Служители тоже обязаны делать одно изобретение в год для общего блага, как вы изволили выразиться?

Великий Правитель ответил:

– А как же? Обязательно! Каждый лидер должен работать головой, но у Молодёжных Служителей задача немного проще, им достаточно разработать какой-то молодёжный интересный конкурс или интересную для всех игру, или какое-то ещё общедоступное мероприятие.

В разговор осторожно вступила Русалина:

– Наш брат, например, придумал очень интересный подводный аквариум для детишек, который радует всех. И, я думаю, Жан, он ещё познакомит тебя со своим изобретением на очередной прогулке.

Иса тоже вступил в разговор:

– Да, у нас, у Молодёжных Служителей, тоже очень непростая задача – организовывать досуг молодёжи. Дело в том, что наш основной государственный закон – Однажды Установленный Порядок включает в себя непререкаемое правило, которое каждый гражданин нашего государства обязан выполнять неукоснительно. У нас после 24 часов ни один человек не имеет права оказаться на улице. А попробуй приучить к этому молодёжь?!

Жан воскликнул:

– Как?! У вас не существует ночной жизни? Но это же полная скука для молодых!

Великий Правитель отозвался:

– Вовсе нет! Нашим молодым людям даже неизвестно такое слово, как «скука». У нас столько работает спортивных комплексов до 23 часов, что молодёжь вполне успевает, как это говорится, выпустить пар. Никого подобный распорядок жизни не напрягает, потому что у нас никто из молодых людей не спит до 12 часов дня. Мы, практически все, и стар, и млад встаём в шесть часов. Подростки должны успеть зимой и летом справиться со своими задачами в оснащении напитками трамвайчиков, беседок в парках и на море. Так что работы всем хватает, у нас каждый работает во благо и для блага другого. Мы с детства приучаем детей полноценно заботиться о других.

Иса продолжил речь отца:

– Зато уж в субботу и в воскресенье мы активно отдыхаем, но на наших праздниках ты ещё побываешь! И всё увидишь своими глазами. Уверяю, Жан, тебе понравится.

Жан улыбнулся Исе:

– Нисколько не сомневаюсь, поскольку мне нравится практически всё, что я вижу у вас, что вы делаете, хотя и очень многие вещи для меня неожиданны, непривычны и даже необычны.

Великий Правитель, с большим удовлетворением в голосе, продолжил:

– Жан, ты, как правило, кроме вопросов задаешь ещё и много так называемых подвопросов или уточняющих вопросов. А почему ты, будучи молодым человеком, всё-таки не задал вопрос о столь раннем отбое?

Жан улыбнулся:

– Да, и в самом деле, почему?

– А потому что у нас после полуночи начинается мощнейшее оздоровительное мероприятие под названием воздухотерапия.

Жан воскликнул:

– Вот интересно! Это опять что-то новое? Я об этом даже не слышал. Живую вашу воду я уже пил. Вода действительно изумительная на вкус, как какой-то живительный бальзам. Пьёшь – не напьёшься, – он улыбнулся, – потому что вода насыщена не только золотом и серебром, но и какой-то особенной, я бы даже сказал какой-то космической энергией.

Великий Правитель рассмеялся:

– Так я же тебе уже говорил, что у нас с самого детства заложено осознание того, что Бог, Космос и мы – это единое целое. А что касается воздухотерапии, то где бы ты смог услышать о ней в Отравленном Мире, когда это тоже изобретение одного из наших Великих Целителей. А делается это вот для чего и как. Один из наших Великих Целителей разработал специальный воздушный состав, в который входят все необходимые для полноценного здоровья людей элементы. После 24 часов, когда все ложатся спать, во всех домах открываются на ночь окна. Великие Целители выводят над городом такие большие воздушные шары, точнее даже не шары, а целые воздушные зонды-контейнеры, покрытые специальной оболочкой, которая постепенно под действием атмосферы растворяется и специальный целебный воздух попадает в каждую спальню. И человек во сне глубоко дышит этим целебным воздухом. Утром встаёт рано, полностью бодрый и заряженный энергией и силой на весь день.

Жан сказал:

– Это замечательно! Даже я, наверное, ради такой цели тоже согласился бы слегка изменить свой режим сна, только бы избавиться от этой хронической усталости по утрам, которая стабильно преследует нас в мегаполисах – огромных городах с миллионами жителей и вдобавок с их машинами.

Великий Правитель спросил:

– Теперь ты, Жан, наверное, уже меньше сочувствуешь нам в том, что у нас нет машин, и мы не задыхаемся от выхлопных газов?

Жан согласился:

– Это так. Хотя с самого начала не видеть машин на улицах было для меня, – он смущённо улыбнулся, но всё же, добавил, – простите, почти что дикостью, во всяком случае, нонсенсом. А теперь я и сам, если сказать честно, чувствую себя так, словно на свет народился. Да ещё плюс, как вы сказали, воздухотерапия. Так вот отчего здесь с утра встаёшь с такой ясной головой, оттого что целебного озона надышался. То-то горничная у нас в санатории постоянно предупреждает: «Откройте на ночь окна!» Это очень даже замечательная чья-то идея, – он улыбнулся, – и сослужившая, видимо, хорошую службу самому Великому Целителю?

Великий Правитель улыбнулся:

– А мы никогда не берём, да будет тебе известно, на вооружение, – он оговорился, – хотя я даже само слово неверно использовал, не на вооружение, а к использованию плохие идеи.

Жан живо спросил:

– А какой состав этого воздуха?

Ответом была улыбка. Затем Великий Правитель энергично встал и сказал:

– Всё, мои дорогие, мне пора. Сотрудники заждались меня в центре испытаний. Если хотите, пообщайтесь ещё. А мне нужно поработать. – Затем он, обратившись к Жану, добавил. – Жан, если я не успел тебе ответить и в этот раз на все твои вопросы, сделаю это в следующий раз. У нас ещё будет время поговорить. Ты наш первый гость за всё время существования нашего государства. Поэтому и твоя настойчивость, и твоя целеустремлённость будут щедро вознаграждены. Ты узнаешь на нашей земле и о нашей земле всё, что пожелаешь, то есть много интересного.

Жан искренне поблагодарил его за действительно щедрое гостеприимство и за столь интересную для него беседу. И поскольку все тоже согласились отправиться домой, Великий Правитель дал команду направить яхту к берегу. Когда все сошли на берег и Великий Правитель с супругой направились к лестнице, ведущей к их особняку, Жан невольно снова проводил их глазами. Они шли, высокие, спортивные, замечательно стройные своею величественной походкой по своей родной земле. Мария взяла своего супруга под руку, этого во всём замечательного и даже выдающегося мужчину, который жил и управлял государством со знанием и пониманием сути и своей жизни, и вверенного ему государства в целом. А что может быть дороже, ценнее и почетнее, чем полная востребованность государственного Мужа своими же согражданами, полное доверие и любовь своей собственной семьи? А ей, женщине, как можно не любить такого мужественного и мудрого мужчину?!

 

 

ГЛАВА II

 

Оставшись в беседке на выступающем пирсе одни, Иса с сестрами и молодой женой, и Жан, все сразу почувствовали себя более раскрепощёнными. Все-таки хоть это и родной отец им и держится со всеми приветливо и дружелюбно, но все же он – Великий Правитель. И это обстоятельство накладывает определённый отпечаток на общение, особенно в присутствии чужого человека.

Иса – точная, красивая и совершенная копия отца, но всё же молодой и более раскованный мужчина, сразу предложил Жану:

–Жан, я хочу пригласить тебя уже на собственную экскурсию, не возражаешь?

Жан с готовностью ответил:

– Ты что, Иса, как я могу возражать? Я только бесконечно благодарен тебе за твоё внимание и участие.

Иса улыбнулся своей подкупающей, говоря проще, несравненно очаровательной улыбкой и сказал:

– Вот и договорились. Завтра я покажу тебе свое собственное изобретение – морской аквариум для детей прямо в природной среде. За это изобретение мне присвоили звание главного Молодёжного Служителя. Мне кажется, это действительно впечатляет, а затем мы снова покатаемся на яхте, но уже без родителей, – он приятно и загадочно улыбнулся, – только одна молодёжь. Я со своей любимой супругой и очаровательными сестричками и ты.

Жан с радостью согласился, зато Магдалина ласково дотронулась ладонью до руки мужа и сказала:

– Мне очень жаль, дорогой, но и я завтра не смогу, мне нужно помогать женщинам в подготовке праздника, скоро День памяти предков, ты же сам знаешь, сколько предстоит в связи с этим работы.

Иса нежно обнял жену и сказал:

– Что ж, тогда мы поедем вчетвером, раз у тебя дела, дорогая.

Пока супруги ворковали, Жан полностью отдался предвкушению снова пообщаться с девушками. Он вдруг поймал себя на мысли, что ему с каждым днём всё приятнее и приятнее видеть очаровательных сестёр Исы, которые, несмотря на свой юный возраст, отличались необыкновенным умом, образованностью, невероятно глубокими практическими познаниями во многих, если не во всех, сферах жизни. Это были далеко не те инфантильные, часто весьма избалованные благами жизни, девицы, которых он знал у себя дома и которых ничто более не интересовало, чем тряпки да модные молодёжные тусовки.

Эти же молодые сестрички могли поддержать, причём, на весьма достойном уровне, любой разговор, и что особенно удивляло в них Жана – в некоторых вещах их знания действительно во много раз превосходили даже его собственную осведомлённость, как подтверждение слов Великого Правителя о качественных преимуществах их образования.

Так же, как и их молодой брат, начинающий политик, они живо интересовались абсолютно всем, что касалось общественной жизни в их государстве. Жан с неожиданной нежностью подумал: « Вот уж истинно сказано про яблоньку и яблочко!»

 

Спустя некоторое время они расстались, и Жан поехал к себе. Он по-прежнему жил в санатории, где ему были выделены, как гостю, отдельные апартаменты со всем набором полагающихся услуг, начиная от полного шифоньера красивой одежды, до обслуживания и питания.

На следующий день, после завтрака, он подошёл к шифоньеру. В нём висело несколько комплектов нательных тонких рубашек и верхних туник. Молодые мужчины могли также носить и свободные брюки с рубашками. Это кому как нравилось. Что в этом незнакомом мире всё больше и больше привлекало Жана, так это действительно полный, а не мнимый демократизм во всём. И если бывали какие-то поначалу непривычные ограничительные правила, как, например, ранний отбой, он, понимая, что это только во благо его организму и здоровью, достаточно быстро смирился и с этим. А привыкнув, и впрямь уже воспринимал ранний отход ко сну, как должное.

Ведь специалисты утверждают: для того чтобы плохую привычку в себе поменять на хорошую, полезную и нужную, достаточно всего-навсего повторять её двадцать один день. И тогда она уже органично вплетается в твоё сознание и подсознание, становясь тебе как бы родной. А о старой и вредной привычке ты больше и не вспомнишь. Проверено! Работает!

Жан в этот раз выбрал из всей одежды лёгкие летние свободные брюки и белоснежную рубашку из тонкого льна, натуральная ткань которой, прикасаясь к телу, была настолько приятной, что как бы ласкала его. Он был в приподнятом настроении в ожидании очередной встречи с Русалиной, и эта внутренняя радость делала его нежное лицо одухотворённым, да ещё белоснежная ткань рубашки подчеркивала его неотразимую красоту.

Жан, что-то весело напевая про себя, направился к морскому терминалу. Он с этим же лёгким, приподнятым настроением подходил к прекрасно оснащённому морскому порту, где недалеко от берега стояла целая флотилия их собственных торговых судов, разных габаритов и разного назначения. Упругой походкой молодого и физически полного сил мужчины он подошёл к ожидающим его Исе, Русалине, Лолите и поприветствовал их. И тут же с радостью отметил про себя, что старшая сестра тоже внутренне ждала эту встречу с ним. Иса, радостно пожимая руку гостя, сказал:

– Ну что ж, начнём всё по порядку?! Для начала, Жан, я покажу тебе своё детище – аквапарк для детей, а затем уже яхта. Но нам сначала нужно туда добраться, аквапарк находится чуть дальше. Они сели в лёгкую лодочку и Иса, убедившись, что все уселись, погнал лодочку по волнам.

Изумлённый Жан спросил:

– Иса, ответь мне, за счёт чего так мчится лодка?

Он с улыбкой ответил:

– За счет энергии мысли, ибо нет ничего мощнее мысли, брат мой, я просто представляю, что она мчится именно с такой скоростью, и она мчится! Вот и всё!

Жан, не снижая изумления в своем голосе, переспросил:

– Но ведь это же противоречит всем законам физики!

Иса улыбнулся:

– Отнюдь! Я придаю лодке это ускорение, точнее, моя мысль есть мотор, в чём здесь противоречие?! Слышал же о том, что великое всё – просто! – Он снова рассмеялся. – А ты что, не помнишь? Я же тебя к нам именно на такой лодке доставил?

Жан, тут же перестав удивляться, ответил:

– Да? Разве? А-а, я тогда был так ослаблен и к тому же без сознания, что вряд ли мог делать какой-либо анализ, но насколько я запомнил до того, как потерял сознание, там был какой-то мотор.

Иса снова улыбнулся:

– Конечно, был мотор! И этим мотором был я, – и тут же добавил, – ах да, иногда у этих лодочек бывает моторчик, потому что не у всех такая сила мысли, как у меня. Это всё благодаря моему любимому отцу. Да ладно, – перевёл он разговор, – как тебе наша несравненная скорлупка, как мы её с любовью называем?

Жан с готовностью отозвался:

– На вид она такая лёгкая!

Иса пояснил:

– Так она и сделана из самого тонкого сплава, который тоже изобрёл один из Великих Служителей. Этот сплав во много раз превосходит прочность стали, хотя и во столько же раз легче неё. Он немного похож на сплав, которым вымощены наши улицы, но только во много раз прочнее. Эти скорлупки просто обожают все наши рыбаки-любители, потому что эта лодочка никогда не утонет, даже если перевернётся, она, как я уже сказал, прочнее металла, но плавает на поверхности, как пробка. И на каждом бортике этой замечательной маленькой лодочки обязательно есть маленькие скобки, за которые можно держаться, если что. Например, во время шторма.

Тут рассмеялась Лолита:

– Ты что, брат, не пугай гостя, – затем повернулась к Жану и сказала, – не пугайся, Жан, у нас на море не бывает сильных штормов, наши Великие Служители во главе с отцом полностью управляют климатом и погодой на нашей земле. А если и бывают волнения на море, связанные с фазами луны, то они не бывают больше двух-трёх баллов.

За разговором они приблизились к аквапарку, устроенному для детей почти на мелководье. Здесь было полно всяких горок и разной высоты небольших трамплинов, с которых дети весело прыгали в воду солдатиками, а те, что постарше, ныряли с них. Весь этот водный городок был настолько красочно оформлен, что и взрослому не сразу хотелось покидать его. Дети плескались, наперегонки прыгали в воду и с визгом взбирались друг за другом по лесенкам. Жан обратил внимание, что с детьми находится несколько взрослых тренеров и несколько подростков, направляющих игры детей. Жан невольно подумал: «У нас бы подростки ни за что не стали добровольно заниматься маленькими детьми, пренебрежительно считая их мелюзгой. А игру с ними не достойным для себя занятием».

Вскоре Иса подвёл Жана к входу в этот своеобразный аквариум для детей и взрослых, потому что в этом овальном прозрачном большом как бы рукаве люди смотрели на морских обитателей, а морские обитатели смотрели на людей. Это морское сооружение было похоже на довольно высокий, в человеческий рост, и метра три-четыре шириной туннель из прозрачного пластика. Нижняя часть которого, представляющая собой как бы пол, была залита составом из какого-то более тёмного пластика, который, видимо, слегка утяжелял конструкцию. Туннель был не слишком широкий, и люди двигались по нему как бы по цепочке, максимум по двое. И всё это сооружение погружалось под воду.

Жан спросил:

– А за счёт чего эта конструкция не всплывает, интересно? И как её не раздавливает толща воды?

Иса улыбнулся:

– Жан, в тебе сидит прирождённый конструктор.

Жан охотно согласился:

– Да, если бы я был рожден в вашем благословенном государстве и меня бы с детства спрашивали, кем я хочу быть, как это делается у вас, я бы с неизменной регулярностью повторял: «Я хочу быть конструктором!» – Он рассмеялся.– В моём же случае всё получилось согласно словам твоего мудрого отца: мои родители угрохали на моё образование кучу денег, а оно мне, как я предчувствую, вовсе не пригодится.

Иса продолжил:

– Так вот, отвечаю на твои вопросы. Конструкция из очень прочного пластика, и здесь не очень большая толща воды. А не всплывает потому, что мы её прикрепили ко дну.

Кроме того, сам пол, как ты видишь, является некоторым утяжелителем. Да плюс ещё и вес людей.

На верху конструкции примерно через каждые семьдесят сантиметров горели маленькие лампочки.

Жан опять-таки живо спросил:

– Иса, это что, электрические лампочки?

Иса улыбнулся:

– Ты что, Жан, кругом же вода. Как можно? Вода и электричество не совместимы. У каждой этой лампочки автономное питание, – он добавил, – да ты, как настоящий технарь, сразу деталями интересуешься. Лучше подводным миром полюбуйся!

И только тогда Жан увидел, какую радость доставляет малышам общение с морскими обитателями. Дети буквально облепили все внутренние поверхности, а один малыш приложил ладошку к прозрачной стенке, а снаружи рыбка тыкалась ему в ладошку, словно пытаясь что-то с неё взять. И это доставляло малышу неописуемую радость. Он громко восклицал от искреннего восторга, постоянно призывая маму посмотреть на это.

Иса провел Жана чуть дальше по туннелю, и здесь уже Жан во всей красе увидел подводную жизнь моря. Всю красоту подводного мира Каспия именно в районе их страны. Такую красоту, как в этом подводном аквариуме, Жан видел только в телепрограммах, посвященных природе. Повсюду вода была идеально чистой, настолько чистой, что даже голубизна от толщи воды не создавала ощущения мутного дна, как это бывает в обычных водоёмах. На дне было полно водорослей различных цветов и оттенков. Они нежно и плавно изгибались под действием легкого внутреннего волнения моря, словно кто-то невидимый ходил по дну и, мягко трогая их руками, придавал им эти красивые волнообразные колебания. По дну в изобилии плавно передвигались раки и креветки. Здесь было достаточно мелко для больших рыб, и мелкие обитатели безбоязненно осуществляли свои дневные дела и планы. Жан видел, как целые стайки небольших рыбешек носились туда-сюда, пока более крупная рыба, такая, как осетр или белуга, не нарушали их, в общем-то, мнимый покой – в природе всё, как в природе. Они-то ведь не знали, что живут в земном раю. Но их вполне устраивали и собственные законы, лишь бы человек не отравлял им жизнь.

Чуть в отдалении Жан увидел даже нескольких тюленей, но они, хоть и проявляли тоже свое природное любопытство, всё же старались держаться подальше от человека.

Иса с большой долей радости в голосе сказал:

– Вот видишь, этот специальный аквариум хоть и не заходит слишком далеко и глубоко в море, но он даёт детям полное представление о подводном мире. И когда я спрашивал детей, что они больше всего любят в аквапарке, они мне хором отвечали: «Подводный аквариум!» Хотя в аквапарке много чего, как ты видел сам, имеется для отдыха и оздоровления детей. А какая вода? – Он с гордостью переспросил. – Ты видишь, какая у нас водичка? – И сам ответил. – Чистейшая!

Жан ответил:

– Вот она-то меня больше всего и приводит в восхищение. Особенно с учётом того, что видел с другой стороны. Я видел собственными глазами, какая вода там, и мне есть с чем её сравнить. А здесь, у вас, когда смотришь на воду, то появляется такое ощущение, что вода настолько здорова, что самому человеку её можно пить.

Иса сказал:

– Русалина же показывала тебе наш водоём с питьевой водой?

Жан ответил:

– Да, она мне сказала, что это тоже изобретение одного из ваших Великих Служителей.

Иса продолжил:

– Представь, что он и в самом деле проделал немалый труд, когда в точности подсчитывал, какие именно элементы должна содержать вода. Именно он указал то самое место, где есть три больших живительных ключа с питьевой водой. Да ещё и своими силами улучшил её качество. Так как можно не уважать это его деяние, которое теперь служит долгие годы на благо всем? Точнее, для здоровья всех?!

Жан сказал с внезапной грустью в голосе:

– Я постепенно вникаю в жизненные принципы вашего социума. Это действительно те принципы, на которых возможно построить именно здоровое во всех отношениях общество. Хотя этот принцип, казалось бы, настолько прост. Делай всё для другого человека так, как бы ты это сделал для себя. Но в нашем обществе, к величайшему сожалению, этот основополагающий принцип полностью утрачен.

 

Во время разговора они продолжали стоять в этом изобретённом Исой аквариуме, где вокруг них плавало несчётное количество здоровых и, следовательно, чрезвычайно подвижных морских обитателей.

Затем Иса, как всегда со своей мягкой и очаровательной улыбкой, констатировал:

– Ну, всё! Думаю, первый шквал вопросов Жана прошёл, теперь пора отправляться на яхту, – и он всем весело скомандовал, – итак, друзья мои, грузимся все снова в скорлупку и отправляемся на яхту.

Они заняли свои места в этой лёгкой лодочке. А когда вышли в открытое море, их взгляды невольно упали на целую флотилию кораблей, стоящих в отдалении, у самой границы с их райским государством. Иса, проследив за взглядом Жана, сказал:

– Посмотри только, каким спросом пользуются все наши товары в Отравленном Мире. Суда стоят, чуть ли не целыми месяцами, ожидая товар, который покупается, даже не глядя, – и тут же добавил, – а мы ещё и суда для продажи строим вот из этого прочного материала, превышающего все известные в мире характеристики прочности. Потому и продаём свои товары только за золото и серебро, чтобы наши люди жили в довольстве и достатке.

Затем Иса указал рукой на причал, где на приколе стояло несколько великолепных белых яхт. Он осторожно подвёл скорлупку к огромной белоснежной яхте и, сделав пригласительный жест рукой, сказал:

– Прошу вас!

Они снова взошли на их семейную яхту под названием «Мария».

Жан невольно повторил:

– Какое красивое имя у вашей семейной яхты!

Иса согласился:

– Да, красивое. Но я сейчас разрабатываю новую конструкцию яхты, и первое чудесное творение назову в честь своей красавицы-жены «Магдалина». – И он с одухотворённым лицом счастливого мужа добавил.– Моя очаровательная спутница жизни того стоит! Надеюсь, что к тому времени она подарит мне долгожданного первенца – сына.

Когда все четверо молодых людей поднялись на борт яхты, Иса завёл мотор. Огромная красавица-яхта, сверкающая белой краской, была настолько великолепна во всех смыслах, начиная от дизайна и кончая внутренним оформлением и декором, что даже Жан, повидавший на своей родине немало красивых и престижных морских судов, и тот впечатлился, сказав:

– Яхта действительно достойна своего имени! Она – само совершенство!

А про себя подумал: «Наверное, шарма ей ещё придает и сам Дух её владельцев. Он как бы витает здесь и освещает всё вокруг дополнительным сиянием. Или наполняет всё здесь таким удивительным покоем и умиротворением, на который так отзывчива человеческая душа?!»

 

Хотя сияния и так сегодня было предостаточно. Стоял яркий летний день. Солнечные блики, подобно тысячам маленьких звездочек, играющих друг с другом в догонялки, легко перескакивали с одной мелкой волны на другую, создавая настолько нескончаемое, настолько феерическое сияние в целом, что оно невольно захватывало дух и воображение. Это была именно одна из тех природных картин, на которую нельзя было смотреть, не восторгаясь ею.

Кроме того, яркий лазурный день уже сам по себе создавал в душах прекрасное настроение. Все четверо быстро разделись. Мужчины до плавок, девушки до купальников. И поскольку среди них не было столь солидной пары, как Великий Правитель и его сановная супруга, которые, несмотря на всё свое обаяние и радушие, всё же невольно слегка сдерживали молодёжь своей серьёзностью и содержательностью. Жан, как и всякий молодой мужчина, не обременённый в данный момент необходимостью постоянно контролировать свои слова и поведение, с удовольствием предался созерцанию прелестных фигурок обеих сестёр. Их фигуры были абсолютно безупречны. Обе высокие, стройные, идеально сложенные, с прекрасной кожей лица и тела, они и в самом деле выглядели как два спелых персика. И уже можно было держать руку наготове, чтобы не дать им упасть. «А если и упасть на траву, то, желательно, со старшей из них», – невольно подумал Жан.

Но Лолита, девушка, воспитанная в традициях культурной и во всём идеальной семьи, отлично понимала, что она – младшая сестра, и что всё внимание этого красивого чужестранца должно принадлежать, конечно же, только её старшей сестре. Поэтому она охотно общалась с братом, которого всей душой любила и к которому не скрывала своей сестринской нежности.

Обе девушки были в ярких купальниках, которые едва прикрывали потаённые места. На Русалине был голубой купальник-бикини, а на Лолите – желтый, как солнце. Обе девушки сразу же побежали на кормовую часть, сели в шезлонги и о чём-то защебетали. Теперь настала очередь мужчин рассматривать друг друга. Это невольное любопытство тоже присутствует в мужчинах, видимо, подсознательно оставшееся со времён оценки самцом самца, когда каждый должен был внутренне определить, на какое место он может рассчитывать. Хоть в данном случае это не было столь конкретно и необходимо, поскольку эти двое мужчин не были соперниками.

К тому же и Жан, и Иса – оба были великолепно сложены, спортивны и необыкновенно привлекательны внешне, поэтому каждый внутренне доброжелательно отмечал только достоинства друг в друге. Иса был чуть выше и чуть крупнее Жана. У него были чуть более накачанные плечи и торс, и вся фигура чуть мощнее. «Не мужчина, а супермодель! Надо же, если бы я не знал, кто такой Иса, я вполне бы мог предположить, что это богатый светский повеса», – подумал Жан, невольно любуясь красивым телом Исы.

На крепком мускулистом теле Исы было меньше волосков на груди и на ногах. Но зато оно сразу бросалось в глаза своей молодой мощью. Глядя на его тело, создавалось впечатление, что атласная золотистая кожа идеально натянута на упругие, накачанные мышцы на его торсе, руках и мускулистых стройных ногах. Иса, в отличие от отца, носил короткую стрижку и был всегда гладко выбрит. Его горделивая голова на высокой шее даже без мужского украшения – без усов и бороды, выглядела более чем привлекательно. У него были красивые густые удлинённые и совершенно правильной формы брови. Глаза не слишком большие, темно-карие и прямые. Прямой, чуть удлинённый нос с идеально вырезанными ноздрями. Правильный, чуть удлинённый овал лица. Но во всем его неотразимом мужском облике взгляд сразу же приковывала поистине очаровательная и на редкость доброжелательная улыбка, которая подлинно отражала различные оттенки чувств на его лице. Стоило ему лишь улыбнуться, обнажая великолепные белые зубы, у него удивительным образом расцветало всё лицо, и любое человеческое сердце сразу же преклонялось перед его личностной харизмой.

Каждому тут же хотелось тоже ответить ему улыбкой, хоть даже и не такой очаровательной, как у него. Но его улыбка была действительно неподражаемой: настолько доброй, сердечной и располагающей, что, пожалуй, её невозможно было повторить. Недаром же говорят, что улыбка на лице свидетельствует о том, что ваше сердце дома! Кожа на его совершенном лице была тоже нежной и едва тронутой загаром. «Мужество и красота в одном флаконе! – снова невольно подумал Жан, глядя на него. – Да, такой денди, как Иса, со своей красотой да ещё с внутренней непостижимой на первый взгляд святостью в одно мгновение заморочил бы головы всем нашим светским красавицам, появись он хоть на одном дипломатическом приёме! Именно он мгновенно приковал бы к себе взгляды всех дам! Какой он, на самом деле, неотразимый и обаятельный мужчина и человек! И что самое удивительное – он выглядит очень респектабельно, как настоящий светский лев, даже не подозревая об этом, не делая никаких усилий и ничуть не кичась этим. Действительно, что значит – Порода!»

Вслух спросил:

– Иса, а когда ты отпустишь усы и бороду, как у отца?

Он тут же улыбнулся своей невообразимо трогательной улыбкой и ответил:

– Ещё успею. Я же работаю с молодёжью, зачем их подавлять своим слишком серьёзным видом? – Он рассмеялся. – Ещё испугаются и разбегутся, – и тут же признался, сделав и Жану неожиданный комплимент, – хотя, если честно сказать, то, только глядя на твои усики и бородку, мне хочется это сделать. Настолько они тебе идут, Жан, что я, как юная барышня, хочу польститься на то же самое и отпустить себе такие же усы и бородку. Вот ты, на мой взгляд, и есть точная копия Иисуса! И по красоте и мягкости характера, и по деликатности, – он снова улыбнулся, – разве что бородку чуть-чуть длиннее отпустить, а?! И ты будешь – вылитый его портрет. Тем более что ты еврей, как и он.

 

В Жане всё ещё была заметна некоторая худощавость – результат его неусыпного бдения на палубе корабля и в связи с этим физическая истощённость. Сейчас он уже слегка набрал вес, но всё же недостаточно для его высокого роста. Зато в его фигуре была некоторая утончённость и какой-то необъяснимый шарм.

Он имел высокий, идеально стройный горделивый стан, с чуть более тонкой талией, чем у Исы, тоже с красиво развёрнутыми плечами. И длинные, красивой формы ноги, в отличие от Исы, покрытые тёмными волосками. Иса обратил внимание на изящную идеальную форму ступни его ног. Но что сразу же приковывало взгляд смотрящего на фигуру Жана, это такие же жгуче чёрные, как и на голове, волоски на его груди и вокруг сосков, которые уголком опускались от сосков вниз и тоненькой черной, идеально ровной нитью по центру живота опускались ещё ниже…

Эта интимная деталь не оставляла равнодушным ни один взгляд, устремлённый на его торс. На правой стороне его груди у него были три маленькие очаровательные тёмные родинки. Они были нарисованы будто под линейку, одна на ключице, вторая чуть ниже и третья как раз с правой стороны его соска. Они тоже неизменно привлекали к себе, особенно взгляд смотрящей на него женщины. На мужском теле и такая пикантная деталь, как эти родинки, которые манили не только смотреть на них, но тут же, к каждой по очереди, прикоснуться губами, настолько они были очаровательны! И влекли… Неудержимо влекли к себе, не только взгляд…

Жан слегка смутился от того, что его тоже, не менее пристально, рассматривает Иса. Чуть помедлив, он с улыбкой отозвался:

– Я хоть и еврей, но мне ещё тридцати трех лет нет. Мне только двадцать восемь. Но имя Иисус именно тебе, дорогой Иса, дали твои поистине чудесные родители!

 

Иса, внутренне тронутый искренностью произнесённых Жаном слов, ответил:

– Что касается способностей, я многое тоже умею из того, что умел делать когда-то мой знаменитый тёзка, хоть я и не похож на него внешне, – он снова улыбнулся и добавил, – впрочем, не только я. Сейчас мы кое-что тебе продемонстрируем с сестрой. Итак, выходим в открытое море.

 

Яхта весело понеслась по волнам, и ласковый ветер в высшей степени нежно и сексуально овевал их молодые тела. Жан снова невольно подумал: «Наверное, нет ничего на свете изысканнее ласки ветра! Что, и впрямь, может сравниться с подобными касаниями теплого ветра? Эти благословенные потоки воздуха, как тысячи самых ласковых женских рук и губ на свете, то в одном, то в другом месте касаясь твоего тела, словно в предвкушении самой восхитительной близости, ласкают и возбуждают тебя, пусть лишь маня и обманывая твои надежды. Но всё же, ты невольно позволяешь этим воздушным потокам, незримо купаясь в их божественной ласке и неге, увлечь себя в неведомые дали на их невидимых, но столь завораживающих и влекущих крыльях! – И сам себе ответил. – Это точно! Нет ничего приятнее на свете, чем ласка морского ветерка, напоённого каким-то вселенским сладострастием…»

И, что самое удивительное, Русалина, стоя у борта белоснежной яхты, испытывала те же самые ощущения. Видимо, весь воздух вокруг был напоён их радостью оттого, что они снова видят друг друга… И эта радость незримо, вместо них самих, ласкала сейчас их тела лёгким и благословенно нежным ветерком…

Затем Лолита окликнула сестру, и они пошли накрывать на стол. Постелили на овальный столик под тентом белоснежную скатерть и поставили на него фрукты, напитки и множество различных закусок в маленьких, выпеченных из теста, корзиночках, наполненных красной и черной икрой, жареными грибами или фруктовыми джемами.

Все весело переговаривались между собой, а Жан тем временем тайком осматривал

идеальную фигуру Русалины. Открытый голубой купальник подчеркивал атласную молодую кожу её тела. Она была примерно сто семьдесят пять сантиметров ростом или даже чуть выше. А её талию Жан мог бы легко обхватить двумя руками. У неё были стройные крепкие, и именно высокие, ноги. По пластике линий в её фигуре можно было смело утверждать, что девушка, несмотря на молодость, немало времени уделяет спорту. Всё её тело было настолько гармонично и красиво, что, казалось, в нём нет вообще ни малейшего изъяна. Хотя так оно и было, поскольку в этом юном теле, как и положено, преобладали не формы, а линии.

Лолита полностью повторяла в фигуре свою сестру. С той только разницей, что Русалина была голубоглазой с пышными золотистыми волосами, а Лолита, в этом смысле, её полной противоположностью – зеленоглазая с вьющимися тёмными, ниже плеч, кудрями. Эта зеленоглазая красавица тоже, вне всякого сомнения, могла бы порадовать своим видом прихотливый вкус утончённого знатока женской красоты.

 

Иса остановил яхту достаточно далеко от берега и сказал:

– А теперь, Жан, мы можем вполне полюбоваться красотой нашего моря.

Жан облокотился о поручень яхты и посмотрел в воду. Вода была настолько чистой, что даже на глубине были видны стаи проплывающих рыб, то более крупные, то более мелкие стайки. При этой идеальной прозрачности, при достаточно большой толще воды можно было легко рассмотреть даже породу проплывающих морских обитателей, которые, как только заглушили мотор яхты, без всякого страха проплывали под дном судна и мимо. Жан, не скрывая почти детского изумления, то и дело выкрикивал:

– А вон смотрите, целый косяк рыбы! А прямо под нами – следующий! Ты смотри-ка! Вот это да! Даже рисунок на их спинках виден! А это что за крупный экземпляр?! Движется так солидно и медленно, словно никого не боится.

 

Иса улыбнулся:

– Так кого ему здесь опасаться?

Все охотно склонялись над водой, рассматривая очередную стаю крупных осетров. А Жан затем опечаленно продолжил:

– Да, это нечто абсолютно противоположное тому, что я видел с той стороны, – и вдруг он импульсивно воздел обе руки к небу, затем громко и с большим чувством в голосе произнес короткую молитву, идущую прямо из сердца:

– Благодарю тебя, Бог мой, за то, что Ты дал мне такую удивительную возможность увидеть эту благословенную землю своими собственными глазами. Благодарю тебя, Отче, за этот бесценный подарок! Благодарю тебя, Создатель, за этих чудесных людей, с которыми мне довелось здесь встретиться!..»

 

Жан стоял высокий, стройный в своей действительно какой-то мистической устремлённости в небо, что даже Иса растрогался, услышав его слова. Он понимал, что при родителях Жан, скорее всего, сдержал бы свой сердечный порыв. И чтобы подбодрить его, он произнёс:

– Что же, раз речь зашла о благодарности Богу, это очень хорошо. Теперь настала и наша очередь продемонстрировать тебе некоторые наши способности, которыми наделил нас Бог. Когда я тебе сказал, что могу проделывать те же чудеса, которые когда-то проделывал Иисус, я не преувеличивал. И вот почему. Духовная составляющая нашего народа настолько высока, что многие чудеса, как говорит нам сам Бог, может проделывать почти каждый просветлённый Мастер. Ведь все чудодейственные способности Иисуса заключались в следующем, как на этот вопрос отвечает сам Господь: «Иисус ни на секунду не сомневался, что Отец Небесный и он сам, Иисус – это одно целое! Второе, за каждоё свое чудо он предварительно благодарил своего Небесного Отца. И, в-третьих, он ни на секунду не сомневался в результате любого своего деяния. Он всё делал с непоколебимой Верой в конечный результат, потому и мысль его была животворяща». Иса продолжил:

– Иисус ведь часто говорил: «Делайте так, как я! Следуйте за мной!», да этого просто никто даже постичь в те времена не мог, за исключением нескольких, таких же, как Иисус, Посвящённых Мастеров.

Жан с интересом слушал, а Иса продолжал:

– Феномен Иисуса в том, что он один из первых поверил в то, что он и Отец Небесный – это единое и неразделимое целое. – Иса улыбнулся своей удивительной непостижимо-приятной улыбкой, – а феномен нашего Земного Рая в том, что у нас каждый и все мы вместе поверили, что мы и Отец наш Небесный – это единое и неделимое целое! Вот в чём секрет нашего успеха. Видно, Богу приятны наши деяния и Он, как видишь, во всём щедро благословляет нас, если на всей нашей земле нет ни одного вора, ни одного разбойника, не говоря уже об убийцах! Разве это не благословение Бога?!

С этими словами он подошел к борту яхты, поставил руку ладонью к воде и издал какой-то необычный и странный гортанный звук. Тотчас же из воды высунулись головы нескольких тюленей и уставились на них своими выразительными тёмными глазками. Жан с изумлением смотрел на эту картинку, так как тюлени и не думали уплывать, они явно ждали от Исы какого-то повеления. И их лоснящиеся темные головы слегка двигались над поверхностью воды. Затем Иса сделал знак рукой, и тюлени скрылись под водой.

Иса сказал:

– Человек напрасно считает, что животные неразумны. Эти тюлени, дай я им знак, тут же принесли бы мне рыбину, если бы я был голоден. Они бы обязательно поделились с человеком, хотя и живут только на одних инстинктах.

Затем он подошёл к другому борту и издал лёгкий свистящий звук. Но ничего не происходило. Затем Иса снова повторил этот звук и через некоторое время из воды показались три змеи-водянки. Он повернул ладонь вверх и снова присвистнул. Водянки стали из воды на одних хвостах и закружились как бы в хороводе. Жан глазам своим не мог поверить. Затем Иса отпустил водянок, и они скрылись под водой.

Он с улыбкой произнёс:

– Знаешь, почему они не сразу появились?

– Почему? – спросил Жан.

– Потому что они обитают ближе к берегу, и им пришлось плыть сюда.

Затем Иса снова издал какой-то, но теперь уже похожий больше на птичий, звук и одна из кружащихся над яхтой чаек опустилась на его ладонь. Затем Иса сделал лёгкий плавный взмах рукой вверх, и эта белоснежная красавица взлетела в воздух. Только лёгкий ветерок от её крыльев коснулся их обнажённых плеч.

Жан сказал изумлённо:

– Вот это да! Я такого нигде и никогда не видел в природе. Нечто подобное я видел в цирках, но там есть дрессировщики и это понятно, – он улыбнулся и продолжил, – хотя и Русалина мне демонстрировала нечто подобное с попугайчиками, когда мы сидели в беседке в парке, но чтобы змеи танцевали на одних хвостах в открытом море, такого не видел.

Иса сказал:

– На самом деле абсолютно всё живое подвластно человеку, если человек не несёт в себе никакой агрессии, а тем более угрозы. Ведь весь животный мир живёт на инстинктах, и любое животное инстинктивно чувствует опасность, а если оно её не чувствует, оно и само не агрессивно, а миролюбиво. Но это просто мелкие трюки, а на самом деле я и людей могу исцелять, как мой отец, ходить по воде, как Иисус, и совершать другие чудеса.

Внезапно он сделал веерообразное движение большим пальцем, начиная от мизинца, и на его ладони тут же появилась золотая монета.

Изумлённый взгляд Жана рассмешил его и он сказал:

– Жан, уверяю тебя, это не столь сложно, как кажется. Всё это вопрос Веры, послушания и благодарности Создателю. Ведь Иисус, как я уже сказал, благодарил Бога за каждое свое действие и ни на секунду не сомневался в результате своих деяний. Да только Вера и Дух эти были чрезвычайно высоки, вот они действительно дорогого стоят. Не каждому это дано осуществить, хотя каждый может этого добиться при высочайшем усердии и последовательности. Эти чудеса кажутся чудесами только для непосвящённых, а для любого Мастера – это обычное дело, уверяю тебя.

Жан согласился:

– Единственное, что я способен осознать, что за всем этим стоит огромный труд и усилия, которые не каждому дано выдержать. Вот это я уже по своей практике в Тибете знаю.

Затем Иса с видом заговорщика сказал:

– А теперь тебя ждёт самый главный сюрприз! И продемонстрирую его не я, а моя сестричка. Он ласково привлёк за плечи Русалину и сказал ей:

– Итак, сестричка, продемонстрируй номер, во все времена называемый –бегущая по волнам!

Жан тут же испуганно посмотрел на Ису и тревожно спросил:

– Как это, бегущая по волнам?

Иса ответил весело:

– Увидишь сам, какое это на самом деле изумительное действо. И будет оно лишним подтверждением того, что я говорил тебе правду. Это может сделать почти каждый. А в нашей семье так точно каждый, – и он с чувством гордости в голосе добавил, – недаром же мы – дети своего поистине великого отца. Он сам нас очень многому научил.

Русалина тем временем весело направилась к лестнице с задней стороны яхты, чтобы спуститься в воду. Жан затаил дыхание, как говорил Иса, инстинктивно ожидая чего-то необыкновенного. Вдруг Русалина со своими густыми золотистыми волосами, развевающимися ниже плеч, понеслась по волнам. Она легко перепрыгивала с одного гребешка волны на другой, а голубая вода, словно тут же, прямо под её ногами, превратившаяся в изумрудное твердое желе лишь слегка пружинила под её голыми ступнями.

Она бежала по волнам так легко и грациозно, разметав подобно крыльям свои руки, и рассекая ими воздух. Она знала, что ей ничто не угрожает, и, видимо, забыв обо всём на свете, кроме восторженного зачарованного взгляда Жана, наблюдающего за её феерическим полётом над водой, неслась по волнам. Она пробежала метров тридцать-сорок, с яхты расстояние точно не определишь, когда Иса весело крикнул ей:

– Эй, бегущая по волнам, не увлекайся и возвращайся!

Она легко развернулась и побежала по направлению к яхте. Жан во все глаза смотрел на это действительно потрясающее воображение действо и готов был не верить своим глазам. И только когда Русалина коснулась рукой поручня лестницы на яхте, она опустилась в воду. Затем медленно, подобно юной богине, начала подниматься по лестнице на палубу яхты. Жан зачарованно смотрел на крупные капли морской воды, которые попали на её тело уже у самой яхты, он не мог оторвать взгляд от этого, не менее завораживающего для мужчины, видения. Эти крупные капли, подобно большим алмазным вкраплениям, сияли под солнцем на её молодой коже, по мере того как она поднималась над палубой. Они сверкали сначала на её шее, затем на груди, затем на упругом животе… И когда она поднялась над палубой, и Жан увидел эти бриллианты на её стройных высоких ногах, то внезапно почувствовал странный трепет во всём своём теле.

Ему нестерпимо захотелось тут же – сию же минуту! – опуститься перед ней на колени и поцеловать каждую росинку выше колен на изумительно красивых ногах этой юной богини… Он вдруг почувствовал в себе непреодолимое желание именно языком снять каждую капельку с её ног… И каждая из этих капелек была бы для него не солёной, а непередаваемо сладкой. Он желал, словно божественный нектар впитать её в себя уже только оттого, что она побывала на её коже…

 

Жан вдруг почувствовал, что вся его душа зашлась в каком-то неописуемо-божественном экстазе, и он с всё более нарастающим внутренним смущением ощутил в себе страстное желание тут же обнять её и сильно прижать к себе её юное всё ещё влажное тело. Ему вдруг этого захотелось с такой непереносимой внутренней силой и страстностью, что Русалина это тут же почувствовала и тоже с непонятным волнением отправилась к сумке, взяла белое пушистое полотенце и интуитивно прикрыла им плечи и грудь.

А Жан, не осознавая, насколько глубоко и полно погрузился он в эту сладкую бездну желания, на несколько мгновений полностью потерял над собой контроль, всё ещё находясь во власти этого неожиданного наваждения… Которое, словно по мановению взмаха волшебной палочки Любви, прошло через позвоночник и устремилось туда, где оно обычно воплощается и в мужчине, и в женщине…

Это внезапное желание было таким сильным, что Жан невольно смутился. Ему показалось, что этот мгновенный разряд, только что случившийся между ним и Русалиной, достиг своей мощью и всех остальных, этих чрезвычайно чувствительных по натуре людей. Весь тот подспудный интерес, который зрел в нём давно, вдруг проявился так стремительно и неожиданно для него, что заметили это и Иса, и Лолита. А Жан, в крайнем смущении, отвернулся к борту и начал, ничего не видя, смотреть на воду, чтобы успокоиться, хотя желательно было бы выразить бегущей по волнам свое восхищение. Этот невольный импульс Жана был таким очевидным, таким ощутимым, словно подтверждал неоспоримый факт, что он уже любит её, да она об этом ещё не знает.

Иса, как тончайший знаток человеческой души и сам по себе мужчина, имеющий утончённую натуру, не проронил ни слова, он, точно зная, что произошло с Жаном минуту назад, деликатно давал ему возможность отдышаться и прийти в себя. Жан внутренне оценил его деликатность, потому что и сам Жан почувствовал, что этот его внутренний импульс не укрылся от Исы. Тогда Жан, слегка придя в себя и осознав, что и брат, и сестра легко считали его, смутился ещё больше, продолжая стоять, облокотившись на поручень, и смотреть на воду.

Таким образом, у него была возможность несколько минут, не будучи в этот момент так легко дешифрованным, погрузиться в себя и разобраться в собственных ощущениях. Жан отчётливо понял, что впервые пожелал её как женщину, и желание это было жгучим и нестерпимым… Но как устоять против своей природы? Самого Жана смущало то, что он никогда ничего подобного и именно с такой внутренней непреодолимо-мощной силой не чувствовал по отношению к женщине.

Хотя у него, разумеется, при его просто потрясающей красоте, были в юности мелкие интрижки в колледже и впоследствии даже на университетских вечеринках. Случались даже невнятные близости после дискотек или ночных клубов, но он, будучи сосредоточенным только на учёбе, как-то не заострял внимания на своём сексуальном опыте. Было и было. Были и были. Так вели себя все молодые люди его круга, которые, предпочитая свободу, никогда и ни в коем случае не связывали себя никакими обязательствами. К тому же у Жана было столько поклонниц, что он едва успевал запоминать их имена, не говоря уже о том, чтобы сосредоточить своё внимание хоть на одной из них. И если бы не старания его утончённой матушки-еврейки, а их матери, как правило, присматривают во всех отношениях хорошую партию для своих сыновей, то в его жизни не было бы и Астрид – молодой красавицы, престижного адвоката из буржуазной семьи потомственных дипломатов.

 

Жан, переполненный внутренним смятением, стоял у бокового поручня и смотрел на воду, продолжая всё ещё отчётливо чувствовать во всем своём теле отголоски этого мощнейшего, какого-то вселенского желания мужчины к женщине. Причём не просто к женщине, а к избранной женщине. Он мучительно размышлял о том, почему это произошло так стихийно. Может быть, столь долгое воздержание сыграло с ним такую неожиданную шутку? Или его древняя еврейская экзотически-прихотливая кровь устроила ему этот фейерверк смятенных внутренних желаний именно в тот момент, когда он увидел её, бежавшую по волнам?

Или впервые в жизни Жан так остро почувствовал свою сопричастность, даже общность с Богом, словно сам Создатель обратил его внимание на эту совершенную женщину – юную Богиню? Словно сам Бог увидел её глазами Жана, и оттого всё его существо пришло в такое смятенное состояние?! Или сам Создатель увидел их обоих в паре и возликовал вместе с ними?

Но факт оставался фактом. Жан продолжал испытывать лёгкую, ощутимую только для него, дрожь в ногах, которая всё ещё блуждала по тайникам его тела этой хмельной, дикой и внезапной страстью…

Он стоял у поручня до тех пор, пока не почувствовал на своём плече руку Исы. Тот по-дружески похлопал его по плечу, деликатно и тихо сказал:

– Не смущайся, Жан, своего состояния. Ни один мужчина на земле не устоял бы от того искушения, которое ты только что испытал. Ибо эта юная женщина действительно божественно красива. Хоть она и моя сестра, но я вполне готов поверить в то, что она способна уже одним своим видом вызвать в мужчине подобный шквал эмоций, – и весело добавил, – так что всё в порядке. Идём, нырнём ещё несколько раз, немного поплаваем и уже пора возвращаться. У меня тоже дела.

Когда они с Исой поднялись из воды на борт и подошли к столику, сестры уже надели свои сарафанчики и шляпки. Они, весело щебеча, разлили мужчинам напитки. Накрытый закусками стол стоял под ярким тентом. Но, как ни странно, Жан чувствовал себя смущённым более всех остальных. Исходя из его природной чувствительности, ему казалось, что брат и сестры продолжают незримо присматриваться к нему, потому что все заметили его внезапную вспышку страсти к Русалине.

 

Но Иса, как мог, старался разрядить, чуть ли не в полном смысле разрядить мину напряжения между молодыми людьми, он спросил:

– Жан, как ты находишь нашу семейную яхту?

Жан, слегка выведенный из своего внутреннего состояния, с готовностью ответил:

– Да она просто великолепна!

Иса задал следующий вопрос:

– А можешь ли ты догадаться, из чего сделаны её борта?

Жан подошёл и, постучав костяшками пальцев по внешней части корпуса, предположил:

– Это, видимо, какой-то твёрдый сплав, о котором я уже слышал.

Иса улыбнулся:

– Вот именно, сплав. А какой именно, я и сам не знаю. Это тоже изобретение одного из наших Великих Служителей. Он за это изобретение три премиальных года получил. И это действительно великолепное открытие. Этот состав похож по твёрдости на наше дорожное покрытие, да только определённые добавки делают его прочнее стальных листов. И прочнее этого сплава на земле просто не существует. А по себестоимости он во много раз дешевле стали. Поэтому корабли и яхты, сконструированные и выстроенные в наших морских доках, Отравленный Мир раскупает, что называется, с пылу с жару, как те пирожки. Не успеют специалисты достроить корабль, как на него уже есть несколько покупателей, – он улыбнулся, – как на аукционе: «Кто больше?»

Жан ответил:

– Вот уж в этом я больше ни секунды не сомневаюсь.

Иса спросил:

– И знаешь, какое самое удивительное преимущество у этого сплава?

Жан с любопытством спросил:

– Какое?

– А то, что не только скорлупка, но и корабль, сделанный из этого сплава, никогда не потонет.

Жан с недоверием переспросил:

– Как это, не потонет?! Таких кораблей, насколько я знаю, в природе не существует, чтобы они не тонули, хоть как нас конструкторы ни уверяют в их полной надежности, – Жан уже более расслабленно улыбнулся, – это же тебе не маленькая «скорлупка» из материала, похожего на пробку, как ты её мило называешь. Вот она действительно напоминает слегка вытянутую форму грецкого ореха. И я легко поверю, что она не потонет.

Иса с довольной улыбкой ответил:

– А вот и бывает! Что корабль действительно не тонет. Во-первых, это сам по себе умный материал, если только его так можно назвать.

Жан уже полностью отошёл от своего внутреннего напряжения и связанных с ним переживаний, он весело рассмеялся и без тени иронии сказал:

– Я думаю, тут у вас абсолютно ко всему подходит слово «умный»! Не только к людям, но и к материалам и различным жизненным процессам. И что же это за такой особенный материал, расскажи поподробнее.

Иса ответил:

– А уникальность его вот в чём. Если случается серьёзная авария на корабле, а это, к сожалению, иногда всё же случается, и если эта авария грозит потоплением судна, а на нём очень ценный груз, который не должен утонуть, то капитан, подчёркиваю, это только в случае крайней необходимости, нажимает на пульте управления определённую кнопку. Тем самым приводя в действие специальные программы, о которых даже сам капитан не знает, а они, в свою очередь, автоматически запускают процесс, при котором борт корабля в районе повреждения начинает стремительно превращаться в специальное трёхмерное вещество, похожее на пробку. Это вещество мгновенно автоматически закупоривает пробоину в судне, поскольку этот материал способен увеличиваться в объёме в несколько десятков раз.

Жан только и воскликнул:

– Вот это да! Вот это новые технологии!

Иса улыбнулся и продолжил:

– Это не наше изобретение. Это новшество наши братья по разуму подарили нам! Если же повреждение дна настолько велико, что есть прямая опасность потопления ценного груза, тогда капитан нажимает на аварийную кнопку, и все борта судна превращаются в это лёгкое и абсолютно непотопляемое вещество, которое, принимая форму гигантского пробкового плота с небольшими бортиками, рассредоточивается на поверхности воды. Конечно, в этом случае сам корабль уже непригоден к использованию, зато не тонут люди и ценный груз.

Жан с любопытством спросил:

– А с начинкой корабля что?

– Она просто-напросто возвращается к нам и идёт в новую переработку в качестве исходного сырья, – Иса добавил, – это делается только у нас, хотя иностранные фирмы предлагали нам просто космические суммы за это ноу-хау.

Иса весело рассмеялся:

– Как видишь, истинные «хай-теки» существуют только у нас. Но если сказать по правде, это тоже не совсем наша заслуга.

Жан тут же подхватил:

– А я думал, что ты пошутил! Что, правда? Опять помогли внеземные цивилизации, дружески расположенные к вам?

Иса улыбнулся, не желая вдаваться в подробности:

– Что-то вроде того! А если владельцы судна возвращают нам испорченный остов корабля, то мы, кроме исходного сырья, прессуем его по специальной технологии и используем в дальнейшем в качестве плавучих платформ по перевозке морских продуктов и грузов, – Иса добавил, – как видишь, у нас всё продумано.

Жан согласился:

– Как я вижу, у вас тут всё продумано, – он улыбнулся, – и сами вы все донельзя продуманные, если выразиться шутливым каламбуром.

Вдруг Иса встал от стола с угощением и все встали вслед за ним. Он ласково сказал:

– Что-то моя младшая сестрёнка заскучала, моя очаровательная маленькая Лола?

Он легко подхватил сестру на руки и закружил её по палубе. Лолита обняла брата за шею и весело рассмеялась. Затем он поставил сестру на пол и воодушевлённо сказал:

– Какой я счастливый, что Бог и родители подарили мне двух таких очаровательных и умных сестричек! – И он с гордостью продолжил. – А какие Лола пишет у нас картины! Ты, Жан, когда увидишь их, то удивлению твоему не будет предела.

Он снова сел между двумя сестрами и обоих обнял за плечи.

А Жан с восхищением сказал:

– Жаль, что у меня нет в эту секунду фотоаппарата, такой бы кадр вышел, просто загляденье!

Иса весело подхватил:

– Зато у меня есть! – он вытащил из сумки фотоаппарат и подал его Жану со словами, – сделай на память снимок со мной. А затем я сделаю на память снимок с тобой, когда ты будешь сидеть между этими очаровательными топ-моделями.

Жан сфотографировал брата с сестрами, но сам всё медлил садиться между ними, как предложил Иса. И согласился сфотографироваться с девушками, когда это ему предложила сама Русалина. И все сразу поняли, что она хотела бы иметь фото Жана у себя. Тогда он сел и по-дружески обнял их за плечи. И снова почувствовал внезапное волнение, но в этот раз оно уже точно исходило от Русалины.

 

По вечерам Русалина действительно смотрела на фотографию Жана перед сном и не могла налюбоваться его дивной красотой. Перед сном, насмотревшись на него, она всякий раз старалась снова вызвать в себе ощущение чего-то сладкого и непонятно тревожащего её юное сердце и тело. Ту короткую, но уже врезавшуюся в её девичью память вспышку их общего внезапного столь острого влечения друг к другу, которое мгновенным импульсом прошло через их молодые тела, когда она поднималась на палубу яхты из моря. Она, конечно же, не могла знать всех тонкостей интимных ощущений Жана, но у неё хватало и своих впечатлений от этого мгновения…

Она пережила это столь проникновенное событие по-своему, хоть и акварельно нежно, но тоже чрезвычайно сладко. Иначе стала бы она возвращаться к нему снова и снова?! А последующее смущение Жана только подтверждало не только его интерес к ней, но и его внутреннее стремление к ней. Начало девичьим грёзам тоже было положено именно с той минуты…

Русалина со всей страстностью юной девственницы вспоминала, однако, три восхитительные маленькие родинки на его груди, словно по линейке нарисованные на его молодом и нежном теле. И она мысленно представляла себе, как, должно быть, приятно прикоснуться к ним губами. Особенно к той, что у самого соска…

Она вспоминала в деталях красивое и стройное тело молодого мужчины, столь деликатного внешне и, по всему чувствуется, столь страстного внутри. Всякий раз после подобных фантазий она засыпала со счастливой улыбкой на губах, с улыбкой молодой женщины, которая уже любит, но пока не знает об этом или старается отдалить этот восхитительный момент признания в своей влюблённости даже самой себе.

 

 

ГЛАВА III

 

Приближался особо чтимый в государстве праздник. Они называли его «День памяти и благодарности предкам». Дело в том, что рузахский народ, начиная со своих истоков, старался взять всё самое лучше от своих славянских и от своих восточных предков. И поскольку память предков всё же больше чтилась на этой земле, то и праздник проводился по этому обычаю.

Иса заехал за Жаном на коляске велорикши, и они направились к остановке. Там они пересели на трамвайчик и поехали к театру представлений. Жан обратил внимание на то, что в честь этого праздника Иса одет в восточный наряд. И он сразу из молодого светского льва превратился по внешнему виду в молодого восточного хана. Он был точно в такой же, как и у отца, белоснежной чалме из тончайшей материи. И её спереди точно так же украшал алмаз, только меньшего размера. На нём была надета расшитая тонкая батистовая нижняя рубашка до пола и сверху парчовая белая накидка тоже полной длины, перехваченная в талии поясом с золотой пряжкой, на которую был нанесён маленький барельеф лотоса. Положение обязывает!

К этому одеянию, в течение нескольких дней до праздника, Иса отпустил усы и маленькую бородку. В белой чалме и в своем белом одеянии он выглядел настолько величественно и импозантно, что производил не менее яркое впечатление, чем сам Великий Правитель – его отец. Прежней осталась только его очаровательная улыбка, это его необыкновенное и даже уникальное украшение – совершенно неподражаемая улыбка буквально расцветала на его лице. Жан вдруг почувствовал к нему, как к единственному ровеснику, неожиданно теплое и ярко выраженное изнутри братское чувство. Он даже подумал: «Какое это было бы счастье иметь такого брата, как Иса! Вот какой должна быть настоящая мужественность!»

Ибо в самом облике Исы, кроме его чисто внешней мужественности, то есть высокого горделивого стана, от его мощного торса и всей фигуры уверенного в себе человека исходили необычайная внутренняя сила, умиротворение и покой. В его глазах так и светились доброта и понимание, милосердие и внимание к каждому, кто к нему обращался. И сам он словно бы излучал радость и свет. В то же самое время в нём четко ощущалась внутренняя непоколебимость, сила воли и отвага, точнее, решительность, потому что такое качество, как отвага, при их размеренной и спокойной жизни была как бы без надобности.

 

Жан снова невольно подумал, боковым зрением глядя на него: «За ним и с ним каждому спокойно, как за каменной скалой! Такой всегда придет на помощь ближнему своему в час нужды и утешит тебя в час печали или скорби. Такой всегда исцелит тебя от душевных ран. Такой легко успокоит тебя в минуты смятения, стоит ему только приложить свою тёплую руку к твоему лбу!» Таков был Иса, этот удивительной душевной щедрости молодой мужчина. При всём при том, в его облике так явно отражалась глубочайшая вселенская мудрость и истинная гармония между его внутренним и внешним миром. А сколько в его глазах было любви и нежной теплоты ко всем. И Жан в который раз подумал, в искреннем восхищении глядя на него: «Вот действительно достойный образ молодого мужчины, – и с улыбкой додумал, – нового, райского, типа!»

Жан не удержался и вслух восхищённо сказал:

– Иса, вот сегодня ты точно, как молодой хан! – Жан тепло по-братски ему улыбнулся и добавил, – мне кажется, что с усиками и бородкой у тебя и глаза стали чуть-чуть с поволокой.

Иса весело рассмеялся:

– Да это только игра твоего воображения, Жан, и не более того. Просто у тебя богатое воображение, как у всякого романтика, – Иса взял его под локоть и добавил, – это я к тому, что если бы ты не был романтиком в душе, то тебя бы здесь не было, уверяю! Что ж, позволю себе сделать комплимент и в твой адрес. Сегодня все местные красавицы не будут сводить с тебя глаз, – и он, по-дружески подмигнув ему, добавил, – не говоря уже о моих сестричках.

Жан улыбнулся и ответил:

– Что ж, мне остаётся только поверить тебе на слово.

Жан не видел себя со стороны, но он в нарядной золотистого цвета одежде, со своими черными, до плеч, кудрями, выглядел тоже более чем импозантно. Особенно для юных барышень.

 

Сам же театр праздничных представлений был похож скорее на большой стадион. Он представлял собой огромную круглую площадь. Над всем этим огромным пространством была натянута прозрачная голубая плёнка для защиты от солнечных лучей. Жан обратил внимание на конструкцию этого театра, и отметил про себя насколько всё и здесь продумано и удобно для человека. Сам он, в качестве приглашённого гостя, находился в специально предназначенном для правительства месте. В самом центре этого сооружения один отсек был отведён для Великого Правителя и для Великих Служителей с семьями. Это дополнительное сооружение и впрямь было похоже на правительственную ложу на открытом воздухе, сверху в виде балдахина была натянута голубая парча с декоративной каймой. Задняя часть и боковые части этой импровизированной ложи на пленере тоже были затянуты голубой тканью. И здесь в три яруса были установлены столы на шесть персон, накрытые белыми скатертями. Пища, которая готовилась с задней стороны праздничных юрт, была абсолютно одинаковой для всех, только столики для правительства, обслуживали специальные официанты, которые двигались ловко и бесшумно, принося закуски и унося использованную посуду.

А по всему периметру в виде ярусов стояли скамейки, но не сплошными рядами с узкими проходами, как это Жану приходилось видеть на обычных стадионах. А скамейки одна над другой возвышались не слишком высоко, ярусов семь, не более. И длина этого блока была тоже не больше 15-20 метров. Как бы секция. Далее следовала белоснежная юрта, украшенная белыми атласными лентами, расшитыми жемчугом и шёлком, с таким же богатым убранством изнутри.

Эти белоснежные юрты уже одним своим видом, словно праздничные белоснежные цветы, расцветшие к празднику, создавали всем приподнятое настроение. Затем снова секция-блок из скамеек и снова точно такая же белая юрта. В таком порядке они были расположены по всему периметру театра представлений. А за каждой юртой располагалась как бы полевая кухня. Здесь на мангалах жарились в огромных количествах шашлыки, и тут же в больших казанах готовился душистый плов. Рядом в казанах чуть меньшего размера женщины жарили бауырсаки, пирожки с различными начинками и другие аппетитные мясные блюда. Устроителям праздника хотелось, чтобы вся пища была только свежей, горячей и вкусной.

Затем свежеприготовленная пища, неподражаемый аромат которой разносился на многие километры вокруг, через откидной полог с задней стороны юрты на больших блюдах вносилась в саму юрту, где уже устанавливалась на многочисленные столы что-то типа шведского стола, да только со своими угощениями. Чего здесь только не было! И, главное, в изобилии мясные блюда. Не говоря уже о соках, напитках и фруктах. Сразу у входа на отдельном столике горками стояли разносы и довольно широкие розовые тарелки из тонкого пластика в мелкий цветочек и высокие стаканы. Каждый гость входил в юрту, шёл по периметру, выбирал и накладывал себе на тарелку всё то, что приглянулось его взгляду и душе. Хотя душа здесь ни при чём, тогда глазам и желудку. Затем он выходил с этим подносом, наполненным до краёв, садился на свой ярус, на своё место и ставил свой поднос на откидной столик в предыдущем ряду. Что самое важное, здесь не было никакой толчеи. Здесь люди уважают себя и другого точно так же, как себя.

Каждый выбирал себе любое место на трибунах. И в распоряжение любого из гостей было предоставлено на выбор по две юрты: он мог взять угощение хоть из той, хоть из другой стороны от своего яруса. Жан подумал: «Вот уж точно, хлеба и зрелищ! А здесь не только хлеб, а такое обильное праздничное угощение». Но и на этом его удивление не закончилось. Жан воочию убедился, как служащие умудрялись проводить в жизнь их традиционный тезис о не осквернении Матушки-Земли. Ему было даже странно, что на земле и в самом деле не валялось ни единой бумажки, ни единой обертки. Дело в том, что перед передним ярусом сидений на расстоянии 50-60 сантиметров от земли постоянно вращалась не слишком широкая транспортёрная лента, натянутая по длине нижнего яруса на барабаны. И люди спокойно могли просто поставить использованную тарелку или стакан на эту ленту, и весь мусор сбрасывался в специальные корзины, которые при наполнении тут же убирались служащими. Поэтому и не валялось нигде ни единой бумажки. Даже во время такого большого скопления народа везде была идеальная чистота.

Жан с улыбкой подумал про себя: «Конечно, если «бухариков» нет, то трезвому человеку совсем нетрудно выполнить это совершенно несложное для нормального человека действие – поставить тарелку на транспортёр!». Взгляд Жана постоянно привлекали действительно роскошно оформленные белые юрты. Они настолько оживляли общий вид всего обширного театра представлений, подобно большим белым розам, украшая собой весь периметр этого не совсем обычного для взгляда Жана сооружения. Входная дверь в юрту, выполненная в виде арки, по всему периметру была украшена золотыми кисточками, над которыми сверху тоже шла вышитая золотым шитьём отделка по белому атласу. Глядя на эти изумительные и, казалось бы, здесь не совсем обязательные и даже уместные украшения, Жан снова невольно подумал: «Да, поистине золотые руки у местных мастериц! Это сколько же надо было времени потратить на такие сложные орнаменты, если они и в самом деле смотрятся, как шедевры?!»

 

Иса перед началом праздника завёл Жана в ближайшую юрту, чтобы он мог не просто предполагать, что происходит в юрте, а увидеть всё своими собственными глазами и составить впечатление о том, как она была убрана внутри. Жан изумился тому, что и внутри вся юрта была украшена белыми атласными довольно широкими полосками с золотым шитьем. И эти широкие ленты шли от самого верха до самого низа на расстоянии примерно пятьдесят сантиметров друг от друга. А фон под ними был в каждой юрте разного цвета.

Иса сказал Жану:

– Ты, Жан, наверное, обратил внимание у нас дома на обеде, что мы не злоупотребляем мясной пищей. И только на таких больших праздниках, когда мы отдаём дань памяти нашим предкам, готовится такое обилие всякой мясной пищи. Тихонько разговаривая, они переходили от одного столика к другому, чтобы Жан просто мог увидеть, как всё это у них устроено. Рядом находились женщины в белых передниках и постоянно следили за порядком на столах, подкладывая и добавляя пищу на освободившиеся подносы или блюда.

Жан с улыбкой сказал:

– Да-а! Чем тебе не шведский стол? Здесь и впрямь есть, где и на чём душеньке разойтись! Столько тут пищи! А фруктов и соков сколько! На одном столе стояли все печёные изделия, на других – мясные, на третьих разного рода пирожки и их вкусные корзиночки с различной начинкой, дальше сладости и напитки, затем душистые фрукты…

Жан спросил:

– А вот интересно, на какие средства всё это организовывается, если я вижу здесь просто море разнообразных блюд, причём не из простых продуктов. Средства берутся из местного бюджета?

Иса с улыбкой ответил:

– На то у нас и Земной Рай, чтобы всё было у людей в изобилии и бесплатно! – затем уже серьёзно продолжил, отвечая на вопрос Жана, – за ту десятину, которую каждый охотно отдаёт для общего блага, – он снова улыбнулся своей неподражаемой улыбкой и добавил, – но тебе, как нашему гостю, всё бесплатно. – Затем серьёзно сказал. – Жан, сегодня у нас действительно один из самых больших праздников, сегодня мы отмечаем День памяти и благодарности нашим предкам. И мы должны быть щедрыми по отношению к их памяти, как они были щедры к нам – своим потомкам. Ведь это они построили для нас это общество благоденствия.

Жан сказал с улыбкой:

– Какой замечательный праздник, столько всяких угощений, да ещё и на открытом воздухе, – и он с непонятным даже для себя энтузиазмом в голосе искренне воскликнул, – ох, и благодать же всё это!

Затем Иса сказал:

– Ну, всё, Жан, я тебе пояснил процедуру раздачи праздничных угощений, а теперь идём к себе за столик.

Молодые мужчины подошли к своим местам, и Жан заметил, сколько открытой радости было в глазах Русалины, когда она увидела его. Она была, как всегда, обворожительна в нарядном белом платье до пола, украшенном рюшами и кружевами, и с золотой диадемой в золотистых пышных волосах. Жан поприветствовал Великого Правителя, затем остальных Великих Служителей и сел за свой стол рядом с девушками. Хоть весь стол был уставлен вкусной и аппетитной пищей, ему в присутствии Русалины всё же не хотелось особо предаваться чревоугодию, хотя его желудок, как желудок всякого здорового мужчины, активно реагировал на изобилие этой исторически обусловленной мужской еды, да ещё в таком количестве!

 

Затем последовала короткая поздравительная речь Великого Правителя. После своей речи Великий Правитель улыбнулся Жану и сказал:

– Сегодня ты увидишь, Жан, нечто грандиозное!

Жан ответил:

– Спасибо, господин Великий Правитель, что пригласили меня на этот праздник, – затем смущённо добавил, – что-то я не вижу вашей очаровательной супруги Марии и жены Исы Магдалины.

Великий Правитель ответил:

– Так вся наша семья находится на служении людям. Мария с Магдалиной возглавляют комитет по проведению праздника. Сегодня у них по-настоящему горячий денёк, они следят за тем, чтобы всего было на празднике в достатке. Хотя наша очаровательная Магдалина занимается в основном организацией свадебных торжеств, но сегодня она помогает Марии, – и он с улыбкой добавил, – так что они при деле. Они присоединятся к нам чуть позднее, когда убедятся, что всё идет, как надо.

Иса улыбнулся и добавил:

– Когда проведут полную инспекцию праздничного питания.

 

И вскоре началось само действо. Праздник начался с выездки породистых лошадей.

При виде этих просто фантастически красивых лошадей, Жан, как и всякий мужчина, забыл даже про очаровательных соседок. Он, невольно забыв обо всём, автоматически взял тарелку с душистым пловом в руку и, что называется, уплетая его за обе щеки, любовался этими чудесными творениями рузахских коневодов. Таких лошадей он и в самом деле нигде и никогда не видел, хотя раньше, в своей прежней жизни, он этому просто не уделял особо пристального внимания.

Но от этих лошадей невозможно было отвести взгляд. Лошади с наездниками шли по кругу этого большого поля. И каждый жеребец был истинным произведением искусства. Они – и рыжие, и иссиня-черные, и серые в яблоках, с блестящими выхоленными гривами, хвостами и такой же блестящей поверхностью всего корпуса, в праздничной, тоже нарядной, сбруе горделивой поступью проходили перед зрителями, точно зная, что тысячи глаз сейчас прикованы только и исключительно к ним. Они буквально играли своими накачанными, как у доброго мужика, мышцами, красуясь перед трибунами своей поистине царской лошадиной осанкой. Ни одна лошадь своим видом не оставляла зрителей равнодушными и они устраивали целые овации, приветствуя название каждого породистого жеребца. После парада-алле каждый наездник уже отдельно демонстрировал возможности своих питомцев. Затем последовали цирковые номера с участием лошадей.

Иса шепнул Жану:

– Разведение породистых лошадей – это давняя традиция наших предков. Мы тоже стараемся продолжать её, – он улыбнулся и сказал, – к тому же, каждая их этих лошадок стоит баснословных денег. Это, считай, золотой фонд наших коневодов. Их показывают только по таким большим праздникам.

Жан, склонившись к нему, с невольным восхищением в голосе произнёс:

– Вот это блеск! Какими, оказывается, красивыми и даже совершенными могут быть породистые лошади! Я в жизни своей ничего подобного не видел!

Иса с улыбкой прокомментировал:

– Ничего странного, их больше нигде и нет! Они только в нашем климате такие по-настоящему ядрёные получаются. Мы продавали за огромные деньги жеребцов коневодческим фермам Отравленного Мира. Но они, как ни странно, на их пище, в том воздухе и при той воде очень быстро хиреют и теряют свой потенциал, быстро превращаясь в обычных зачахнувших лошадей, – и он с улыбкой добавил, – нам всем непонятно, как у вас там сами люди выживают и не мутируют? А у нас, видишь, какие красавцы плодятся, что даже нам глаз радуют, – и он с воодушевлением в голосе добавил, – поистине, лошадь чудесное животное – мирное, доброе и надёжное. Недаром наши предки всё, что хочешь, за породистую лошадь отдавали. Ничего не жалели!

 

На этом празднике многие джигиты показывали своё мастерство. Затем последовало множество различных зрелищных игр, которые обычно показывают на скачках. После этого было представление силачей. Проводились состязания в различных видах борьбы. И русской классической борьбы, и восточных единоборств. Без этих зрелищных представлений не проходил ни один праздник, который особенно по душе молодым. У них, у каждого, был, естественно, свой собственный кумир.

Затем началась концертная программа. Жан обратил внимание, что этот вид искусства у них проводился уже по интересам. Для чего по всему периметру огромного амфитеатра рабочие в спешном порядке собрали импровизированные небольшие сцены. И молодые люди, ориентируясь по табличкам, устремлялись туда, где проходили представления, интересующие лично их. Где-то проводились конкурсы молодых исполнителей, где-то конкурсы молодых чтецов, где-то – конкурсы юмористов, где-то цирковые номера, где-то фокусы, то есть здесь, на этом народном празднике было представлено многожанровое искусство. Так что каждый мог отмечать праздник и веселиться на свой вкус. И весь день в белых юртах не пустовали народные скатерти-самобранки. Изобильное угощение ожидало гостей в каждой из них в течение целого дня.

Но Жан смотрел на всё это действо как бы издали. Потому что он постоянно находился со святым семейством. А перед самой серьёзной публикой вскоре начался айтыс акынов. Это было настоящее народное искусство, сотканное из вековой мудрости казахов. Жан с неподдельным изумлением слушал эти напевные импровизации под собственный аккомпанемент исполнителей на домбре. Он за это время настолько улучшил рузахский язык, который ему блоком передали Великие Целители в самом начале его появления здесь, что уже без всякого труда вникал в иносказания и истинную мудрость народной мысли. На сцене сидели два исполнителя в восточных костюмах, и они как бы на музыкально-поэтическом языке вели между собой диалог-состязание. Это было настолько захватывающе интересно для Жана, что он невольно подумал: «Да-а-а, победа в конкурсе, называемом айтыс акынов, это, видимо, и есть самый наивернейший отбор для государственного деятеля, ибо здесь всё, действительно всё, как на ладони: и ум, и душа исполнителя, его образованность, общая культура – что в целом способствует удивительной способности к мгновенной импровизации. А иногда в единой фразе его – истинное Знание.

Уже сменились несколько пар конкурсантов, а Жан с неослабевающим вниманием вслушивался в их напевную речь, похожую на речитатив. В этих песнях-диалогах-монологах затрагивались различные социальные, бытовые, исторические и межличностные темы, а иногда некоторые фразы исполнителей буквально прерывались целым взрывом аплодисментов.

Жан впервые присутствовал в этом социуме, в этой не совсем привычной для него среде, и его постоянно удивляла потрясающая организованность. И идеальный во всём порядок, даже в таком массовом мероприятии, как этот национальный праздник. Жан невольно подумал: «Видимо, совершенно трезвых людей проще организовать, чем даже подвыпивших». Он на мгновение представил, что было бы, если бы этот же стадион заполнить сейчас молодёжью из Отравленного Мира, как они говорят?! И тут же ужаснулся внутренней картине вакханалии, которую ему тут же услужливо нарисовало воображение. Какой бы это был мгновенный разор и крах!

Здесь же во всём был идеальный порядок, причём без каких-либо особенно видимых усилий. Хотя, разумеется, были люди, которые следили за порядком и направляли весь этот праздничный процесс. Жан снова невольно подумал: «Теперь я собственными глазами вижу, как неукоснительно работает их основной государственный закон – Однажды Установленный Порядок».

Всё у них работало там, где должно было работать. И всё у них везде крутилось там, где должно было крутиться. Рабочие по-прежнему тихо и бесшумно убирали с транспортёрных лент подносы и посуду. Все делалось действительно тихо и незаметно. В результате чего на земле не валялось ни одной обёртки от конфеты.

Когда конкурс акынов-мудрецов закончился, зрителям дали возможность просто пообщаться и поделиться своими впечатлениями. Великий Правитель спросил у Жана:

– И какое впечатление наш праздник произвёл на уважаемого гостя?

Жан принялся выражать ему своё восхищение в самых восторженных, и при том искренних, эпитетах.

Великий Правитель с довольным видом продолжил:

– У вас это, кажется, называется «хлеба и зрелищ»? Как видишь, у нас и то, и другое в избытке. И угощение на восточный манер в изобилии, – он улыбнулся и добавил, – мы ведь, как-никак, полувосточный народ, хотя мы с равным уважением чтим и своих вторых предков – древних славян, – затем он добавил, – а вечером нас ещё ждёт грандиозное морское представление, тоже посвящённое памяти наших предков.Это у нас самый большой народный праздник, ибо без наших предков не было бы и нас. Так что, Жан, вечером тоже будет на что посмотреть.

Жан, в полном потрясении от всего увиденного, услышанного и, немного разморенный от вкусной здоровой и чрезвычайно сытной пищи, умиротворенно сказал:

– Я никогда, ни разу в жизни не видел такого грандиозного и, главное, столь хорошо организованного праздника. Меня буквально приводит в настоящее восхищение, господин Великий Правитель, что у вас при таком большом скоплении народа абсолютно нет никакой суеты или толчеи.

Великий Правитель улыбнулся:

– Так у нас каждый знает, что всем всего хватит. И никто не будет обойдён вниманием или заботой, так какой смысл устраивать давку? Ты не забывай, что у нас каждый привык уважать другого, как самого себя.

Жан подхватил:

– Да-да! Я на это тоже обратил внимание, что у вас полностью отсутствует неуважение друг к другу, не говоря уже об элементах агрессивного поведения. Я вижу собственными глазами, что все люди у вас доброжелательны и невероятно терпимы друг к другу, как настоящие братья и сестры, – он улыбнулся, – хотя, согласитесь, и в семье бывают трения. Но именно у вас я впервые увидел, как на самом деле работает одна из основных божьих заповедей – про отношение к другому, как к самому себе.

Жан вдруг поймал себя на мысли, что ему настолько хорошо, настолько комфортно среди этих по духу и по культуре совершенно чужих, казалось бы, ему людей. Но их не мнимая, а истинная доброжелательность настолько расположила его сердце, что он перестал полностью противиться внутренне чему-либо, как это обычно бывало у него среди своих. К своему немалому удивлению, он даже смог полностью внутренне раскрепоститься и расслабиться, словно жил среди них уже долгое время. И больше всех, разумеется, его душу радовали Русалина и её старший брат Иса. Жан постоянно чувствовал их искреннее расположение и несказанно радовался этому.

Хотя у Жана пока не было в этот день возможности поговорить с Русалиной наедине, но они оба отчётливо помнили ту искру, которая промелькнула между ними на яхте, и постоянно радовались теперь присутствию друг друга, точно зная, что ни для него, ни для неё не существует более интересных молодых людей в качестве предположительных партнёров для сердечного диалога, чем они сами.

 

Как сказал Великий Правитель, этот поистине грандиозный праздник не заканчивался дневным представлением. Вечером их ожидало не менее грандиозное представление на морском берегу. Сиденья для зрителей были расположены точно по такой же удобной для всех схеме. Несколько ярусов и довольно широкие проходы между ними, для того чтобы люди, обслуживающие праздник, могли свободно подносить угощения. В этот раз на ярусе, расположенном ниже, не было откидного столика, а лишь точно такая же, сантиметров тридцать шириной лента транспортёра с небольшими бортиками по краям, чтобы не падала посуда.

И поскольку гости праздника ели днём столько вкусной и калорийной пищи, то вечером подавался только десерт. Служащие, пока не начался праздник, подносили специальные небольшие контейнеры, на них рядами стояли узкие пластиковые разносы меньшего, чем днём, размера с двумя углублениями. Одно для бутылки с напитком или соком, а во второе углубление ставился пластиковый стакан, наполненный орехово-ягодной смесью. Здесь было несколько сортов орехов: и фундук, и миндаль, цукаты, изюм, то есть восточная сладкая чайная смесь, чтобы можно было всё равно что-то забрасывать в рот, глядя на столь потрясающе красочное вечернее зрелище, ибо так уж считается, что больше получаешь удовольствия, забрасывая в рот что-нибудь вкусненькое. Такова уж природа человеческого чревоугодия, а здесь, во время этого грандиозного праздника, для всех чувств человеческих широко открывались двери.

Чтобы радовался не только дух, но и плоть, ибо разум, душа и тело неразделимы. И ни одна из этих субстанций не имеет в человеческом теле явного приоритета над другой. Поэтому, если уж праздник, то для всего святого триединства в целом.

Жан, тем временем, на всё обращал внимание. Он, в частности, обратил внимание на то, что этих самых контейнеров с угощениями ставится на движущуюся ленту ровно столько, сколько на этом ряду сидит человек.

Что касается святого семейства, то все они тоже вместе с Жаном сидели на центральной трибуне для почетных гостей и тоже, как на стадионе, в импровизированной ложе, но что по-прежнему больше всего удивляло Жана – вокруг Великого Правителя не было вообще никаких охранников. Да и во всём остальном не было никакого выделения их персон из общей массы гостей. Все сидящие в ложе получили точно такие же наборы, состоящие из бутылочки с водой, соком или напитком и пластикового стакана со сладостями.

Жан обратил внимание на то, что как только все получили свои тормозки, ленты прекратили вращаться и теперь служили только подставкой под напитки или сладости. А

поздним вечером, когда всё было съедено, выпито и установлено на транспортёры, ленты снова были приведены в действие, и пустая тара благополучно прибыла в специальные корзины, которые тут же убирались служащими. Жану и впрямь нигде и никогда не доводилось видеть такой идеальной организации массового досуга, причём при таком огромном скоплении людей.

У себя на родине, да и в других странах ему приходилось бывать на праздниках подобного типа, но после них и, особенно после молодёжных тусовок, оставалось столько мусора, что по нему впору было ходить ногами и его нужно было даже не сметать, а в буквальном смысле сгребать. Здесь же была точно такая же идеальная чистота, как и на стадионе. Жан снова подумал: «Вот ещё один работающий закон о неосквернении Матушки-Земли даже брошенной бумажкой! Чудеса, да и только! И ведь что интересно, – размышлял дальше Жан, – никто никому ничего не напоминал о том, что сорить нельзя. Всё это действительно происходит естественным образом, без всяких напоминаний извне. Вот оно – истинное уважение к себе и к другим!»

Вскоре началось само представление. И здесь Жану было чему подивиться. Первыми выступали воздушные акробаты. Они выступали прямо над водой, а держали их яркие воздушные шары большого размера. К этим красочным шарам, похожим на маленькие дирижабли, были прикреплены различные спортивные снаряды, на которых и выступали воздушные акробаты. Они выступали группами, синхронно исполняя номера, были и одиночные выступления. Девушки все были в сияющих под подсветкой костюмах, и на фоне тёмного неба создавалось такое впечатление, что они плавно и грациозно летают в воздухе, а то начинают кружиться, выделывая просто головокружительные трюки: то взмывая вверх, то падая вниз. Когда уже само это ощущение огромного воздушного пространства над морем создавало просто невероятный эффект полёта. Каждый знал, что здесь нет никакого купола цирка. Вместо купола цирка над ними простирался сам небесный шатёр, украшенный миллионами по-летнему ярких звёзд, которые, казалось, мигая и подмигивая артистам, тоже с большим интересом наблюдали за этим необычным и столь красочным представлением на пленере. Некоторые из них даже падали в пространстве, стараясь как бы приблизиться и рассмотреть его. А артисты тем временем продолжали совершать головокружительные виражи. Даже у Жана в иные минуты захватывало дыхание, когда они летели вниз, но затем воспаряли вверх. Это было так зрелищно и красиво. Жан тоже впервые видел подобное выступление акробатов над водой.

Затем начался концерт-шоу. И здесь Жана ожидал сюрприз. Дело в том, что сама довольно большая сцена была выполнена из абсолютно прозрачного материала, и создавалась полная иллюзия того, что действо происходит прямо на воде. Этот эффект нахождения артистов прямо на воде был создан, как ему пояснил Иса, именно его дизайнерским расчётом. Дело в том, что сама прозрачная сцена начиналась не от самого берега, а метра через три-четыре. И зрителям, конечно же, были видны легкие, набегающие на берег волны. А для артистов сбоку сцены была уголком сделана тоже прозрачная дорожка. И очень хорошо действовали осветители. Они то, что должно быть скрыто от глаз зрителей, слегка затеняли, а то, на что надо было сделать акцент, высвечивали различными прожекторами.

Жан отметил про себя, что в этой стране с одинаковым почтением относятся и к своим восточным, и к своим славянским предкам. Он сделал этот вывод на основании того, что всё дневные представления носили скорее восточный стиль праздника, а вот вечером на концерте большинство номеров составляли русские хороводы, песни и пляски. Особенно впечатлили Жана те номера, в которых группы девушек в русских сарафанах или в восточных нарядах исполняли свои танцы. Вот здесь создавалась полная иллюзия того, что они словно плавно скользят не по сцене, а прямо по морской глади. Песни исполнялись и под баян, и под аккордеон. Исполнялись песни и под домбру. Сцена и сама, в зависимости от исполняемых номеров, высвечивалась то по краям яркими звёздочками, то под всей поверхностью сцены.

И Жан, будучи среди совершенно чужих для себя людей, в который раз ловил себя на мысли, что ему свободно и радостно среди них. Настолько была благодатна их позитивная энергетика, что он, этот взрослый и умный мужчина, как ребёнок, беззаботно забрасывал орешки себе в рот и не спускал очарованных глаз с любого выступления, происходящего на совершенно прозрачной сцене. Он не мог просто глаз отвести от этого доселе невиданного зрелища.

Время приближалось к десяти часам. Звёзды на тёмном небе стали совсем яркими, необычайно яркими! На тёмном куполе неба они светились и блистали особенно праздничным огнём, как восторженные глаза влюблённых женщин! Когда Жан посмотрел на небо во второй раз, то у него снова возникло несколько мистическое ощущение, что даже звёзды с неба тоже с удовольствием взирают на это красочное действо, происходящее в Земном Раю. Вечер был настолько тёплый, настолько восхитительный сам по себе, к тому же напоённый томительным ароматом вечерних цветов, смешанный с пряным приятным запахом самого моря и как бы заряженный положительной энергетикой тысяч доброжелательных людей…

К тому же вдохновляло и несказанно тонизировало Жана присутствие Русалины – юной очаровательной принцессы. Поэтому Жан чувствовал себя вполне счастливым человеком. А когда в конце праздника начался ещё и фейерверк, Жан снова, как беззаботный ребёнок, радостно выкрикивал вместе со всеми, хотя фейерверку Жан не очень-то уж и удивлялся: чего-чего, а различных фейерверков он в своей жизни повидал немало.

Но и здесь не обошлось без сюрприза. В конце фейерверка на небе ярко высветилось слово Бог, затем большое красное сердце, которое во всём мире обозначает слово – «Любовь»! Причём все сердце было выполнено из ярких красных огоньков. И затем слово «нас». Жан широко раскрыл глаза от изумления, взирая на это чудо и не веря своим глазам. Он впервые в жизни видел прецедент, когда пиротехники смогли написать в небе слова: «Бог любит нас!» А народ буквально взорвался криками радости: «Бог любит нас!» «Бог любит нас!» – восторженно выкрикивали и взрослые, и дети. Жан шепнул тихонько Исе:

– Я первый раз в жизни вижу, чтобы пиротехники были способны на такое искусство, чтобы написать слова!

Иса, улыбаясь, спросил у него:

– Так разве это первое чудо, которое ты увидел здесь? Ты не забывай, где ты находишься, – и сам ответил, – в Раю, где для человека ничего невозможного нет!

И всякий раз, когда в небе высвечивались эти короткие, но напрямую попадающие в сердце каждого присутствующего слова «Бог любит нас!», трибуны буквально взрывались криками радости.

И через некоторое время на небе возникли слова в несколько ином порядке, сначала слово «Мы», затем снова большое красное сердце, и слово «Бога». И снова трибуны долго не умолкали, скандируя: «Мы любим Бога! Мы любим Бога!». Жан видел и чувствовал, что всё это действо происходит на экстазе чистейшей и великой радости сердца! И он невольно подумал: «Вот где работает Дух восприятия и воспитания одновременно! Вот где высшая духовная школа, особенно для детей! Когда полностью раскрыто сердце, когда всё твоё существо находится на самой высокой ноте и полностью готово каждой клеткой впитывать в себя наивысшую степень Духовной Истины. А Любовь к Богу – это и есть самая чистая и самая великая радость у человека, на которую только способно человеческое сердце!»

И ему вдруг вспомнились слова Исы, который как-то в одной из бесед сказал ему слова, тоже идущие из глубин существа: «Мы считаем, что Бог – это все мы! Только Он в тысячи раз совершеннее нас!»

Великий Правитель обратился к Жану, сквозь гул и восторженные крики детей:

– И как ты, Жан, находишь наш священный праздник – «День памяти предков»?

Жан с искренним восхищением в голосе воскликнул:

– Праздник выше всяких похвал, честное слово! Мне такого праздника действительно никогда и нигде не доводилось видеть! – Он улыбнулся и искренне добавил. – Честно говоря, я и не предполагал, что люди могут так веселиться, не выпив ни единой капли спиртного!

Великий Правитель ответил:

– Так алкоголь все истинные чувства, в том числе и радость, только подавляет в человеке, и поднимает со дна всё мутное и низменное, особенно в толпе! Это – аксиома!

Жан поблагодарил его словами:

– Спасибо, господин Великий Правитель, что вы позволили мне попасть в вашу действительно удивительную во всех отношениях страну, полную истинной доброты, настоящей любви, душевной щедрости и непоказного миролюбия.

Великий Правитель улыбнулся и сказал:

– Мы всё стараемся делать так, чтобы порадовать ещё и нашего Создателя, ибо только благодаря Ему создано и процветает наше государство. Мы и в труде стараемся следовать Его примеру. Он сам всю неделю трудился и позволял себе только один день отдыха от трудов праведных. Вот и мы, чтобы достичь такого расцвета абсолютно во всех сферах жизнедеятельности, всю неделю трудимся, не покладая рук, как говорится, – он снова довольно улыбнулся и продолжил, – с учётом того, что в нашем государстве каждый имеет полное право выполнять только любимую работу. Ибо нет ничего страшнее, чем выполнять не только нелюбимую, а отвратительную для души работу в течение многих лет. Вот это и есть настоящий ад для души. Помнишь, я тебе говорил о нашем основном государственном законе – Однажды Установленном Порядке?

Жан быстро сказал:

– Да, конечно помню! Как же можно об этом забыть? – Он улыбнулся и добавил. – Я ведь уже тоже живу в полном соответствии с этим законом, хоть и не являюсь гражданином этой страны.

Великий Правитель продолжил:

– Так вот сейчас, в одиннадцать часов, праздник закончится, и к двенадцати часам абсолютно все должны быть дома, – он снова улыбнулся своей доброжелательной улыбкой, – для непьющих людей это совсем не сложно, так как все уже порядком устали за день празднования. А завтра все в шесть часов встанут, и стар, как говорится, и млад. И снова начнут трудиться. Кто рано встаёт, тому Бог даёт! Между прочим, очень хороший принцип! – Добавил он. – У нас никто не спит до двенадцати после ночного бедлама, потому что у нас полностью отсутствует ночная жизнь, ибо человек такое же биологическое существо, как и всё остальное во Вселенной. И его организм не рассчитан на сбой жизненного ритма. Мы заботимся о здоровье наших людей, и у нас никогда не бывает ночных смен. Мы даже на морских верфях, где строятся корабли, и то делаем только три смены, без ночной. Ночью человек должен отдыхать, чтобы не только тело отдыхало, а душа могла за ночь укрепиться, подпитавшись силой из своего вселенского источника.

Жан спросил:

– Это как?!

Великий Правитель ответил:

– О, это довольно сложно для простого восприятия, скажу упрощённо. Тем более что абсолютно ни для кого нынче не секрет, что душа в состоянии легко покидать тело, да вот только не всякий знает, для чего именно. Когда человек засыпает, душа, зная, что с телом всё в порядке, всякий раз улетает в небесные сферы Великого нашего Создателя, чтобы именно подзарядиться дополнительной энергией, потому что именно душе очень тяжко приходится жить на Земле. Именно ей тяжелее всего! Если даже на нашей земле ей не просто, то, что тогда говорить о вашем Отравленном Мире? Поэтому, когда приходит время, она с великой радостью покидает свое надоевшее ей тело-рубашку! Даже сам Бог говорит о том, что если бы мы знали, как хорошо каждой ушедшей душе на небе, то ни один человек никогда бы не оплакивал ушедших. Ибо что такое мертвый человек? Это теперь уже просто бессмысленная постепенно разлагающаяся плоть. А люди рыдают над ней, больше всего, разумеется, жалея себя. Ибо это утрата именно для них, но никак не для той души, которая, наконец, избавилась от этого ужасающего для неё плена.

Жан поёжился:

– Да, мрачноватую вы мне картинку нарисовали, господин Великий Правитель! Особенно после такого веселья!

Великий Правитель опустил на его плечо свои длинные холёные пальцы и,улыбнувшись, сказал:

– Знаешь, Жан, некоторая информация очень хорошо запоминается именно при определённых обстоятельствах! Зато ты теперь точно будешь знать, что, где бы ты ни был, ты обязан дать ночью своей душе возможность подзарядиться. А теперь представь только на минутку тех молодых людей, которые днём спят, а всю ночь, как вы говорите, тусуются в ночных клубах, да ещё с наркотиками?! Только на секунду представь, в каком состоянии у них находится душа?! Это же живые трупы, живущие только за счёт потенциала или энергетического запаса молодости. А сами по себе они, даже будучи в молодом возрасте, сплошные зомби! По их глазам уже видно, что это нелюди.

Жан снова поёжился, сказав:

– Да! Это тоже информация к размышлению. И тоже кстати. Хотя я сам никогда не принимал наркотиков, – он смущённо улыбнулся, – хотя, конечно, пробовал. Не будешь же выпадать из обоймы? Особенно в колледже? Но я, по правде говоря, не знал, что ночью любая душа нуждается в подпитке.

Великий Правитель подтвердил:

– Конечно, любая! Ты же знаешь, что душа не имеет возраста. Это только человек молод или стар, а душа не подвержена старению. Почему гибнет столько наркоманов? Только на секунду представь, каково их душе? Да она ждёт не дождётся, когда оставит это ненавистное во всех отношениях тело! – Он улыбнулся. – Пусть я тебя несколько охладил этой истиной. Но поверь, я знаю, что говорю. А мы, люди старшего поколения, заботимся о здоровье нашей нации. И завтра вся наша молодёжь с утра пойдет трудиться. Даже подростки побегут убирать в трамвайчиках, беседках и наполнять мини-холодильники напитками. У нас каждый служит другому, как себе. Всю неделю трудимся, а два дня отдыхаем, – он снова улыбнулся и добавил, – хоть это уже несколько не по-божески, приписывая себе ещё один день отдыха, но хорошие результаты недельного труда дают нам на это право.

 

Жан радовался каждой возможности пообщаться с Великим Правителем, с этим мудрейшим и интереснейшим человеком. Вот и сейчас, пока Иса, Русалина и Лолита побежали вниз, чтобы в чём-то помочь устроителям праздника, Жан с большим удовольствием слушал Великого Правителя. Он спросил:

– Скажите, господин Великий Правитель, это сколько же лет понадобится обычной стране из Отравленного Мира, как вы изволите выражаться, чтобы до такого совершенства довести страну и ментально внедрить в сознание каждого человека ваш знаменитый – Однажды Установленный Порядок?!

Великий Правитель улыбнулся:

– У тебя, Жан, пытливый ум. Сразу чувствуется, что ты побывал на государственной службе. Ты постоянно задаёшь вопросы, как говорится, в тему, но ты не забывай одной, но важной, точнее даже основополагающей вещи, что у нас высоко духовное общество, где каждый искренне считает себя лишь продолжением другого. Мы все, не устаю повторять, воспринимаем себя как единое целое. Вот в чём состоит наша сила! А кто станет хоть в чём-либо вредить себе лично?! Это у вас говорят: «Своя рубашка ближе к телу!». У нас такая пословица не бытует. Для нас каждая рубашка близка к телу. Вот в чём вся разница. Я понимаю, тебе сложно всё это сразу понять и воспринять, но у нас каждый старается делать для другого хорошо, автоматически делая это для самого себя. Ведь даря, разумный и духовный человек получает больше радости, чем принимая. Вот главный принцип Бога, который он вложил в наше сознание, но мы это хоть и с величайшим опозданием, но всё же усвоили, а вы – нет. Вы до сих пор разобщены. Это только так кажется, что всё просто, а на самом деле, отвечаю на твой вопрос, на это уходят десятилетия! Но весь секрет всего: и процветания нации в целом, и общения, и братских, как ты сам заметил, отношений между людьми именно в этом. Опять-таки по божескому принципу – великое всё просто!

Жан с неподдельной грустью в голосе сказал:

– И одновременно настолько сложно! Попробуй-ка передвинуть целые пласты человеческого сознания, хотя оно ничего не весит! Оно невесомо, но попробуй его даже на дюйм подвинуть, когда оно находится в перманентной спячке?! – И он искренне добавил. – Как, например, у нас, где каждый, действительно, только за себя. Хотя некоторое исключение составляют семейные кланы. Да и то не всегда, – он смущённо улыбнулся и добавил, – да что далеко ходить? Вот он – мой личный пример! Отец дал мне блестящее образование в двух лучших ВУЗах мира. Я работал в министерстве иностранных дел, но всё бросил, укатил сначала в Тибет, а теперь вот я здесь. Разве этого отец ожидал от меня? Хотя в еврейских семьях более, чем где-либо сильны семейные традиции.

Великий Повелитель сказал с отеческой теплотой в голосе:

– Жан, не будь так строг к себе. Может быть, у тебя Великая Судьба – понести ростки нашего образа жизни по всей земле?! Кто знает? Может быть, сам Создатель избрал именно тебя для этой поистине великой задачи, учитывая твой пытливый ум, твоё упорство в достижении цели и твою последовательность?

Ободрённый словами Великого Правителя, Жан с неподдельным энтузиазмом в голосе воскликнул:

– Господин Великий Правитель, после того, как я увидел ваш миропорядок своими собственными глазами, одна мысль мне не даёт покоя, и я постоянно думаю вот над чем: это же, сколько лет потребуется неустанного, упорного труда, чтобы повернуть именно в нужное русло человеческое самосознание в целом?!

Великий Правитель весело рассмеялся:

– Вот видишь! Я же говорил, насколько масштабно ты мыслишь! Тебя интересует не только твоя страна, а всё человечество сразу.

 

Говоря с Великим Правителем, Жан боковым зрением наблюдал, как постепенно пустеют гостевые ряды. И все жители города, устремляясь к своим домам, начинают подниматься по ступенькам и рассредоточиваться на местности. Кто идёт пешком, кто-то пользуется услугами велорикш, кто направляется к трамвайчикам. Чтобы после такого, наполненного яркими событиями дня, принять дома душ, лечь в постель и начать дышать целебным воздухом, зонды с которым уже заготовили для горожан Великие Целители.

Жан тоже поблагодарил Великого Правителя за приглашение на такой великолепный праздник, попрощался со всеми и направился к себе в санаторий на берегу моря, чтобы точно так же, как и все жители этой великой страны, не нарушать их основной закон – Однажды Установленный Порядок. Тем более что сделать это никому не составляло никакого труда – уставшее тело любого человека требует свежести и покоя.

 

 

ГЛАВА IV

 

Великий Правитель и его сын Иса, понаблюдав за гостем и, посмотрев его сердце изнутри и сделав окончательный вывод, что намерения его и в самом деле чисты, полностью успокоились от мысли, что он не причинит Русалине никакого вреда. И, будучи сами людьми, занятыми важными государственными делами, совсем не возражали, чтобы Русалина была Жану гидом. Жан – мужчина деликатный, отменно воспитанный и с достаточным чувством меры, думали они. Они оба, хорошо зная свою девочку, образцовую во всех отношениях и вполне способную к тому же защитить себя, нисколько не тревожились за неё. Тем более что и нападать на неё никто не собирался. Поэтому отец и брат негласно предоставили ей право принимать собственные решения в организации досуга гостя.

Жан и Русалина всё чаще встречались и подолгу беседовали на различные темы. Она охотно отвечала на все вопросы гостя, выказывая поразительную осведомлённость во всех делах государства. Однажды Жан даже подумал про себя после одного из её блестящих ответов: «Недаром же отец назвал её в присутствии всей семьи своей помощницей? И даже своей правой рукой! Пусть даже в шутку».

Кроме того, они всё больше и больше проявляли симпатию друг к другу. Оба молодые, оба – красивые, яркие, талантливые и оба – невероятно обаятельные личности.

И этот их столь подчеркнутый внешний контраст всё больше и больше притягивал их друг к другу. Она всё чаще ловила себя на мысли, что ей хочется прикоснуться к его смоляно-черным кудрям и погладить их рукой. А он, как мужчина, шёл в своих фантазиях ещё дальше, перед сном он представлял, как должно быть прекрасно, когда – однажды! – это роскошное золото её волос накроет их обоих с головой…

Они были настолько красивой парой, что люди невольно оглядывались им вслед. Оба высокие стройные и так хороши собой – просто глаз не отвести! Жан и Русалина любили в послеполуденное время гулять по тенистым аллеям чудесного кедрового парка и вдыхать живительный аромат столетних кедров, который, смешиваясь с ароматом цветов, растущих на клумбах парка, невольно усиливал их и без того обострённые чувства…

Они всё больше привыкали к приятному во всех отношениях общению друг с другом. И вот однажды во время очередной прогулки он остановился прямо посреди аллеи, юная принцесса тоже остановилась. Жан, внимательно посмотрев на неё своими необыкновенной красоты бархатными глазами и улыбнувшись ей своими алыми губами, от которых просто невозможно было отвести взгляд юной девушке, сказал:

– Русалина, ты как-то в одном из разговоров обмолвилась, что твой отец получил право быть Великим Правителем дополнительные пять лет за какой-то потрясающе красивый Храм для общения с самим Богом. Расскажи мне о нём, пожалуйста.

Она, всё ещё украдкой следя взглядом за его губами, отозвалась:

– Так его никто не видел, этот храм. Он скрыт от всех посторонних глаз. Там можно просто оказаться, – она улыбнулась и добавила, – на всей Земле есть такие святые места, которые просто-напросто не доступны для обычных людей, ибо сама энергетика в подобных местах настолько сильна, что обычный человек не выдерживает и элементарно теряет сознание. Там оказываются только Посвящённые Мастера. Они интуитивно находят туда дорогу.

Жан повторил свою просьбу:

– Но у вас же нет, как вы все в один голос утверждаете, ни церквей, ни мечетей в обычном понимании этого слова. И что каждый из вас напрямую обращается к Богу, без всяких посредников, которые, как вы считаете, в нашем Отравленном Мире сеют только разор и раздор между людьми, тем более между различными религиозными концессиями.

Русалина быстро спросила:

– А разве это не так?

Жан вовсе не хотел обострять разговор и быстро согласился:

– Это так. Но зачем тогда Великому Правителю и Великим Служителям этот храм, если они точно так же могут обращаться к Богу напрямую?

Она ответила:

– Они обращаются к Богу в этом Храме, когда речь идёт об интересах всего государства. Это, как ты уже успел заметить, очень уважаемые всеми нами государственные люди. И этот Храм они используют, когда концентрацией силы коллективной мысли могут напрямую обращаться к Богу. Но, как я тебе уже сказала, не по личным, а по государственным вопросам. Когда им нужны советы и наставления нашего Создателя.

Жан и Русалина подошли как раз к одной из беседок в парке, вошли в неё, сели и Жан снова с всё возрастающим интересом в голосе спросил:

– Русалина, а как он выглядит, этот Храм?

Она сначала уклончиво ответила:

– Я не знаю.

Тогда Жан осторожно взял её руку, нежно поцеловал ладонь и, посмотрев ей прямо в глаза проникающим взглядом своих чёрных неотразимых, буквально завораживающих глаз (а он знал силу своего взгляда, действующую на молодых барышень!), умоляющим голосом попросил её ещё раз:

– Пожалуйста, солнышко, расскажи мне о нём, – Жан пустил в ход всё своё обаяние, снова улыбнувшись ей своей обескураживающей улыбкой, и продолжил, – ты же знаешь, я не террорист и не собираюсь совершать никаких противоправных действий или проявлять чрезмерное любопытство. Но я буквально спинным мозгом чувствую, что это действительно что-то необычное, – и он вкрадчиво добавил, – и как вы все умеете легко читать меня, точно так же и я сейчас чувствую, что ты видела его, этот Храм, собственными глазами. Хотя я помню и то, что непосвященные не могут попасть туда, но это так интересно! Как может обойтись моя будущая книга без такой пикантной подробности?

Она слегка вспылила:

– Жан, мы не привыкли в таком тоне и, выражаясь такими словами, как «пикантный», говорить о священных для нас местах! Туда, как ты сам только что сказал, даже никто из наших жителей попасть не может. Его не видно, там можно только оказаться.

Жан снова посмотрел на неё своим бархатным взглядом и попросил:

– Это так интересно! Расскажи мне, пожалуйста, как он выглядит?

Она невольно подумала: «На свете нет, наверное, ни одной девушки, которая бы устояла перед этими глазами! Просто нет силы, противостоять им!»

Жан взял её руку в свою нежную ладонь, снова поцеловал её со словами:

– Русалина, я же вижу, насколько тебя любит отец. Не может быть, чтобы он тебе – своей помощнице, как он сам сказал, не показал этот Храм. Расскажи, пожалуйста, о нём, девушка с золотыми кудрями, – добавил он ласково.

Юная принцесса вдруг почувствовала, что ей так не хочется убирать свою руку из его ладоней, но она всё же сделала это и сказала, как бы размышляя вслух и всё же постепенно сдаваясь:

– Я вот думаю, государственная ли это тайна или нет?!

Жан с горячностью развеял все её сомнения:

– Государственная тайна?! Девочка моя, как ты додумалась до этого? Разве Храм, который никто, кстати, ни разу не видел, может быть государственной тайной? Я понимаю, если есть в нём документы, которые хранятся там, то – да! Это государственная тайна. Но внешний вид Храма, помилуй, радость моя, какая же это государственная тайна?!

И юная собеседница сдалась, но вовсе не под напором его логики, а под действием его неподражаемых глаз, затенённых такими длинными и загнутыми ресницами, о которых даже девушкам иным мечтать не приходится. Наконец она сказала:

– Я и была-то там, в этом действительно великолепном Храме, всего один только раз.

Жан с удвоенной горячностью воскликнул:

– Вот видишь. Зная твои фантастические способности и возможности – ведь я собственными глазами видел тебя, бегущую по волнам – ни на минуту не сомневаюсь, что тебе достаточно один раз увидеть что-либо, чтобы запомнить все тонкости. Ну же! Русалина, сокровище моё! – взмолился он.

О, лесть! С какого бы боку она не подбиралась к человеку, обязательно подберётся! Особенно, если льстец столь дивно хорош собой, а жертва так юна. Даже в Земном Раю, даже с сильными духовно людьми она умудряется делать своё, точнее, нужное льстецу, дело!

И Русалина сдалась:

– Хорошо, я расскажу тебе, как это устроено, тем более что ты сам никогда этого не увидишь. Тут она невольно подумала: «Если не станешь когда-нибудь одним из Великих Служителей!».

И продолжила свою мысль:

– Этот Храм действительно такой сказочной красоты, что о нём стоит хоть кому-то поведать вслух, – произносила она, как бы размышляя, – чтобы кто-то ещё смог представить всю его красоту, ибо, как я уже сказала, его не видно никому из простых жителей.

Жан, чтобы быстрее приблизиться к теме, задал ей наводящий вопрос:

– Он стоит в лесу?

Русалина ответила:

– Нет, сам Храм стоит на открытой площадке, но вокруг кедровый лес – это само благословение Господа для нашей страны, но в каком месте точно, я не знаю, потому что мы с отцом оказались там сразу же, как только он взял меня за руку.

Жан уточнил:

– А как он выглядит снаружи? Как православный храм или как мечеть?

Русалина ответила:

– Нет, он не похож ни на то, ни на другое. Слушай, Жан, не перебивай. Представь себе восемь восьмигранников, соединённых между собой в окружность.

Жан не удержался и спросил:

– А почему именно восемь?

– Потому что восемь обозначает бесконечность. Так вот эти восьмигранники, величиной с дом, соединены между собою в замкнутое пространство.

Жан сказал:

– Представил, это несложно. Так, а где же входная дверь? Её что, нет?

Русалина ответила:

– Жан, зачем там дверь? Это же не действующая церковь. Туда не ходят прихожане, мы с отцом сразу во внутреннем дворике оказались. Так поступают и все Великие Служители. Они сразу оказываются во внутреннем дворике. Так ты представил эту конструкцию?

Жан ответил:

– Легко!

– Так вот, каждая внешняя центральная часть восьмигранника представляет собой высокое окно, сделанное в виде арки. Окно застеклено тонированным стеклом от солнца, а каждая внутренняя часть восьмигранника представляет собой раздвигающуюся в стороны дверь, которая ведёт во внутренний дворик. Это ты представил?

Жан ответил:

– Да, представил, это тоже несложно.

Русалина продолжала:

– Стены каждого из этих восьмигранных сооружений снаружи отделаны белой перламутровой с золотистыми искринками плиткой. Расстояние от пола до окна выложено плитками из белого мрамора. А пол по внешнему краю всего сооружения, примерно на метр шириной, выложен точно такой же изумрудно-зелёной плиткой с вкраплениями, какие ты видел на спуске лестницы, ведущей к морю.

Жан улыбнулся:

– Хорошо, что я хоть что-то видел собственными глазами, – и внезапно добавил, – слушай, Русалина, получается очень красивый вид сверху, ведь эти восьмигранники выглядят как очень красивый цветок, если смотреть сверху, да ещё, если он подчёркнут такой яркой плиткой, это очень интересно с точки зрения архитектурного замысла. Так, это всё я представил себе, и что дальше? Что внутри?

Она продолжила:

– Ты, Жан, точно заметил, что, видимо, сверху это сооружение выглядит как цветок, но оно и изнутри выглядит, как цветок, это я видела своими глазами. Потому что изнутри дворик выложен плитками из розового аметиста. Этот цвет плитки создаёт очень красивый контраст со стенами храма, которые облицованы тоже перламутровой, только белой, плиткой.

Жан согласился:

– Да, наверное, это очень красиво!

Русалина ответила:

– Поверь мне, это так и есть. Каждый восьмигранник изнутри разделён на две части, это комнаты для Великих Служителей.

Жан сразу воскликнул:

– Стоп! Это получается, только шестнадцать человек! А остальные пять где в это время находятся?

Русалина улыбнулась:

– Да ты не спеши, Жан! Самое интересное ещё впереди. Есть ещё центральная часть Храма. Она абсолютно круглая. Вот она и разделена на шесть частей. Пять составляют секции для Великого Правителя и Великих Служителей.

Жан снова воскликнул:

– А шестая часть для чего?

Она улыбнулась:

– Жан, обрати внимание, что когда ты разговариваешь с отцом или даже с Исой, ты проявляешь гораздо больше выдержки и терпения. Что скажешь?

Жан опять взял руку Русалины, нежно поцеловал её и молвил, изображая поддельную мужскую покорность:

– Что мне возразить, о свет очей моих, кроме того, что ты совершенно права!

Польщенная девушка продолжила:

– А в шестом отделении находится архив, где хранятся самые важные государственные документы, – она улыбнулась, – видишь, как надёжно хранятся они, хотя их и так никто не собирается брать.

Жан сказал:

– Так, на восьмигранниках, ясное дело, золотые купола. Это и мне понятно, человеку, немного знакомому с вашей архитектурой. А чем же венчается центральная башня композиции?

Русалина в восторге подняла свои синие глаза вверх:

– О, Жан, это даже сложно поддаётся описанию! Центральную часть завершает великолепный цветок лотоса, выполненный из чистейшего хрусталя! А когда он распускается во время самого сеанса с Богом, то все лепестки его по краям украшают точно такие же бриллианты, как на чалме Великого Правителя и Великих Служителей. Причём, на чалме Великого Правителя такой алмаз, который находится на самом кончике каждого лепестка, а в чалме Великих Служителей они чуть меньше, такие, которые украшают лепестки по краям. Только представь, когда цветок распускается во время сеанса, то, какое от него под лучами солнца исходит сияние?!

Жан попросил:

– Так, с этого места подробней, пожалуйста. На каком расстоянии друг от друга находятся алмазы и какова длина самих лепестков?

Русалина обиделась:

– Жан, подумай сам, я что, поднималась туда с линейкой, что ли? На расстоянии примерно тридцати или пятидесяти сантиметров расположен один алмаз от другого. Я же не измеряла. И потом, меня, как девушку, заворожила сама эта красота, а не детали. Этот цветок, этот лотос действительно просто волшебной красоты!

Жан тоже в крайнем изумлении воскликнул:

– Так, а где столько хрусталя и такого размера алмазы взяли для этого Храма?

Русалина рассмеялась в ответ:

– А ты говорил, Жан, что у тебя хорошая память. Да, ты довольно быстро освоил наш язык, не могу с этим не согласиться. Так вот поясняю, это элементарно, Жан! – Воскликнула она. – Их нигде не взяли! Всё это чудо, этот чудесный Храм отец придумал и материализовал! Я же тебе уже говорила. Самое главное, что этот Храм очень понравился самому Богу. Он сказал им во время первого сеанса общения, что всё это очень красиво смотрится сверху. Хоть сам Бог находится везде: и сверху, и снизу, и справа, и слева – везде! – она уверенно добавила, – главное, что частица самого Бога, напоминаю тебе, находится в сердце каждого из нас!

Жан сказал:

– Да, ты мне уже об этом говорила. Так я слушаю про Храм.

Русалина, недовольная тем, как легкомысленно Жан отнёсся к её сообщению, неохотно продолжила:

– Увидев этот великолепный Храм, Бог назначил отца Великим Правителем, а совет Великих Служителей, которым он тоже очень понравился, определил ему дополнительное пятилетнее правление. – Русалина добавила. – Жан, я считала тебя более глубоким человеком, но тебя почему-то больше волнуют материальные детали и подробности, такие, как количество алмазов на лепестках лотоса. А почему ты не поинтересуешься, как происходит сам процесс общения с Богом?

Жан недоверчиво воскликнул:

– Да ладно! Прямо-таки общение с самим Богом?! Ты шутишь!

Девушка обиделась:

– Ты что, Жан, мало видел здесь необычных вещей?!

Жан искренне сказал:

– Извини, Русалина, что-то я несколько того, забылся. А мне и в самом деле очень интересно, как же именно происходит общение с самим Богом? Просто это настолько невероятно, что даже трудно в это поверить.

Русалина снисходительно улыбнулась, слегка уколов его:

– Жан, но это же, нормально, что для одних это невероятно, а для других, я не хочу сказать обыденные, но совершенно естественные вещи.

Жан согласился с нею:

– Просто разумом сложно это понять абстрактно, хотя ты права, что может быть проще, чем общение с Богом, если Он сам находится в тебе же самом?! И я прекрасно помню, как ты мне рассказывала, что Бог постоянно говорит с нами то словами из какой-то книги, то словами услышанной песни, то шелестом листьев, то успокаивает нас ласковым дуновением ветерка, или какой-то верной мыслью, которая приходит к тебе, когда ты обдумываешь какое-то решение… Видишь, как точно я всё запомнил. Это так, с этим я согласен, но мне сложно разумом понять, что можно вот так, напрямую, общаться с самим Богом, честное слово! – искренне воскликнул он.

Девушка пожурила его:

– Так не перебивай, Жан, если хочешь дослушать до конца. Сам же просил, а всё время сбиваешь меня.

Жан с улыбкой поднял руки вверх:

– Всё, сдаюсь! Я глух и нем, и весь превратился в одно большое ухо! – с улыбкой констатировал он.

Русалина продолжила:

– Так вот, сначала в Храме появляется отец и спрашивает у Создателя, есть ли у него время и желание пообщаться с ними. И если получает согласие от Бога, то на небе появляется радуга, – она добавила, – ты же знаешь, что явление радуги до сих пор никем не изучено, но заметь, насколько каждый человек интуитивно радуется, увидев её. Так вот радуга – это прямая связь Бога с каждым из нас! И когда увидишь в следующий раз радугу, поблагодари Бога за общение с тобой и не забудь загадать желание, оно обязательно сбудется.

Жан улыбнулся:

– Хорошо, что сказала, теперь я точно не забуду загадать желание!

Она продолжила:

– Так вот, когда Великие Служители увидят радугу, они быстро все оказываются в Храме и начинается сеанс общения.

Жан снова спросил:

– А как они попадают в сам лотос, если там столько лепестков?

Русалина пояснила:

– В самом стержне, на котором держится этот хрустальный, как ты понимаешь, не совсем лёгкий цветок, есть узенькая дверца, которая ведёт к винтовой лестнице. Внутри хрустального лотоса есть небольшая площадка, в самом центре которой – небольшой люк. Все Великие Служители осторожно поднимаются по этой винтовой лестнице и занимают по кругу свои места на атласных подушках, садясь на них тоже в позу лотоса. Когда поднимется последний из них, люк в центре закрывается, и это служит сигналом к тому, что хрустальный цветок лотоса начинает на своем основании подниматься вверх.

Жан снова не выдержал и воскликнул:

– Но ведь хрусталь такой хрупкий, вдруг цветок ветром накренит и он сломается?!

Русалина успокоила его:

– Не волнуйся, в этом деле ничего не бывает «вдруг», тем более, что основание сделано из твёрдого сплава. Мой отец, – с гордостью сказала дочь, – такой великий человек, который всё продумал до тонкостей. Внутри есть прочный металлический стержень. Так вот этот цветок поднимается над всем храмом на заданную высоту, только тогда все лепестки как бы слегка раскрываются, начиная блистать своими бесчисленными бриллиантами на краях лепестков. И только внутренние лепестки остаются полузакрытыми, чтобы виднелся только узкий пятачок неба.

Жан удивился:

– А это для чего, именно пятачок неба? Для того чтобы смотреть вверх?

Русалина пояснила:

–Да, чтобы лучше и мощнее концентрировалась их коллективная мысль. Знаешь же, почему у египетских пирамид такая форма?

Жан ответил:

– Нет.

– Точно по такому же принципу мудрецы садились по периметру египетской пирамиды, только по внешней её стороне и устремляли свой коллективный взгляд вверх. А концентрация их коллективной мысли создавала, точнее, превращалась в луч такой силы, который был подобен силе лазера, и их мысль напрямую достигала Бога. Вследствие чего они точно так же могли задавать самому Богу вопросы. То же самое и здесь, только Великие Служители сидят по кругу и все вместе смотрят в небо, ровно посередине стоит мой отец, и рядом сидит один из Великих Служителей в качестве секретаря. Они это делают по очереди. Отец задаёт Богу вопросы, заметь, только важные вопросы, потому что у нас не принято всуе беспокоить Создателя. А ответы от Бога приходят к нему в виде мысли. Он проговаривает её вслух, а секретарь в точности, слово в слово записывает ответ.

Жан искренне сказал:

– Я представляю, какое чувство охватывает твоего отца, когда он напрямую разговаривает с самим Богом!! У меня только от одной этой мысли дрожь пробегает по всем телу.

Русалина неожиданно для него рассмеялась и сказала:

– Вот в чём разница между вами и нами. Настолько твоя церковь, твои родители и всё твоё общество заорганизовали тебя, настолько подавили твою собственную мысль, что ты полностью перестал верить таким для всех нас жизненно важным вещам, – она снова улыбнулась, – только представь, как тяжело жить человеку, который во всём сомневается и практически ни во что не верит?! Я же тебе уже говорила, что всё происходит именно так, но ты снова не веришь. Жан, может быть, ты не веришь, что и со мной общаешься, находясь в Земном Раю, куда ты первым из всех людей смог проникнуть? Ведь любому другому человеку из Отравленного Мира твоё присутствие здесь тоже могло бы показаться чудом, разве не так?! Но ты, уже находясь здесь, всё ещё продолжаешь сомневаться. Эй, проснись, ущипни себя!

Жан улыбнулся:

– Я не буду возражать, если ты это сделаешь за меня, – затем серьёзно добавил, – да, в чём-то ты права. Мне просто сложно сразу перестроиться, – он снова ей ласково улыбнулся, – ты же сама говорила, чтобы столь значительно эволюционировать, вам потребовалось несколько сотен лет, а ты хочешь, чтобы моё, как ты говоришь заорганизованное сознание, поменялось тут же.

Русалина смягчилась:

– В этом ты прав, нельзя так сразу давить на психику человека.

Жан сказал с улыбкой:

– Спасибо за понимание и за ослабление прессинга. Тогда давай вернёмся к теме. Мне вот что интересно, а когда этот лотос, якобы, распускается или расцветает, то не ломает ли он своей тяжестью золотые купола на восьмигранниках?

Русалина сказала:

– Обижаешь, Жан! Или ты думаешь, что только один ты такой умный? Успокойся, они на целый метр не достают до куполов, сама видела, – она улыбнулась и произнесла, – или в твоих размышлениях наличествует разрушительный вариант?

Жан тут же с интересом спросил:

– Почему именно разрушительный?

– Сразу же видно, что ты автоматически просчитываешь различные варианты. Ты же сам говорил, что в тебе умер, точнее, не умер, а не состоялся великий конструктор. Если тебя настолько интересует каждая деталь конструкции. Тебе мало, что я тебе просто описала, какой это красивый Храм. И какое это необычное, само по себе, сооружение, так ты ещё и к деталям придираешься.

Жан со всей серьёзностью в голосе ответил:

– Я вот думаю, Русалина, какой необыкновенно талантливый человек твой отец! И в нём явно присутствует воображение романтика, чтобы нарисовать в воображении нечто подобное и затем всё это воплотить, точнее, материализовать. Это и на самом деле сверхзадача и просто невероятный успех! И что потом, после сеанса?

Русалина ответила:

– Всё происходит по той же схеме. Как только открывается центральный люк, лотос плавно опускается и слегка собирается в центр. Затем конструкция тихо опускается на место, все выходят. Верхняя часть лотоса остается чуть выше куполов на восьмигранниках, а он сам служит как бы украшением внутреннего дворика.

Жан снова спросил:

– Так получается, что Храм сам по себе не слишком высокий?

Она ответила:

– Не слишком. А что, разве именно высота даёт красоте какое-то преимущество? – задала резонный вопрос Русалина. – Получается, некрасивого мужчину, но имеющего высокий рост, только на одном этом основании мы должны считать красивым? Или тебе обычные высотные коробки небоскрёбов кажутся красивыми? – парировала юная собеседница.

В ответ Жан нежно улыбнулся ей:

– В логике тебе не откажешь. И что же происходит дальше, после сеанса связи с Богом?

Русалина ответила:

– Знаешь, твоя, даже лёгкая, ирония здесь неуместна.

Жан ответил:

– Девочка моя, какая ирония?! Просто всё, что ты мне тут рассказываешь, для меня и в самом деле настолько невероятно, что мне с трудом удается всё это представить. Не говоря уже о том, чтобы осознать.

Она снисходительно улыбнулась:

– Вот именно, для вас это звучит примерно так, что этого не может быть, потому что это полностью выпадает из вашего жизненного опыта. Отвечаю на твой вопрос, после такого важного события, как общение с Богом, все эти великие люди нашего государства уединяются, каждый в своих комнатах, и проводят несколько дней в молитве и медитации. Они получают такой колоссальный заряд энергии от самого Господа Бога, что именно в это время к ним и приходят озарения, – она добавила, – причём великие озарения, которые, как правило, начинаются со слова: «Эврика!»

Жан согласился:

– Да, это несложно представить, какой взлёт мысли и всех способностей даёт общение с Богом! У меня уже от одной только мысли об этом словно крылья вырастают! Вот это точно! Это я могу утверждать определённо.

Собеседница добавила:

– Хотя, ты знаешь, наши древние предки очень давно использовали силу коллективной мысли. Это сейчас у нас настоящий рай, а когда-то на этой земле существовал засушливый климат. И когда не было долго дождей, мудрецы, их звали аксакалы, что значит белобородые, просто выезжали в степь, садились точно так же в круг, воздевали к небу руки, обращали к Богу взоры и просили Бога о дожде. – Русалина улыбнулась радостной улыбкой и с большим энтузиазмом в голосе произнесла. – Представляешь, тут же на небе начинали собираться тучки, и не успевали они на лошадях доехать домой, как им Бог посылал благодатный дождь. Вот видишь, какова сила коллективной мысли! А ведь это было ещё в древности. Это говорит о чём? О том, что каждая душа обладает Вселенским Знанием, да не каждый человек способен им воспользоваться и распорядиться!

Жан спросил её:

– Конечно, мне приятно, что ты такая горячая патриотка своей земли. Это и вправду удивительно! Сейчас люди всё больше становятся космополитами, есть много людей, которые мигрируют из страны в страну, и в этой необходимости всякий раз приспосабливаться к новым условиям полностью утрачивают свои корни. Про таких говорят: «Иван, не помнящий родства». А вот интересно, Русалина, все эти великие люди остаются в храме несколько дней, а кто в это время вместо них?

– Ты не забывай, что у нас очень мощная плеяда Молодёжных Служителей. И потом, у нас же не бывает внезапных потрясений, как это часто случается у вас, – поддела она его.

– Так, а кто их обслуживает?

В этом месте девушка весело рассмеялась:

– Скатерть-самобранка, естественно! Неужели ты думаешь, что лучшие умы Земного Рая останутся без должного сервиса?! Жан, не смеши меня! Неужели ты думаешь, что они будут брать из дома тормозки на три дня? Они действительно после трёх дней уединения выходят из своих комнат во внутренний дворик, садятся за роскошно накрытый овальный стол и прямо под яркими звёздами начинают обсуждать идеи, которые посетили каждого из них и коллегиально оценивают то или иное предложение, поступившее тут же. Или делиться своими соображениями насчет общего благоустройства страны. И здесь же они вырабатывают какие-то совместные решения, опять, чаще всего, со словом «Эврика!» То есть с каким-то неожиданным, а то и гениальным решением.

Жан сказал:

– Представляю, какой содержательной бывает беседа у этих Великих Мужей!

Русалина согласилась:

– Да, вот именно! Хоть в этом тебе удалось сделать точный анализ и вывод. Ибо все эти великие государственные мужи, как ты сказал, обладают способностью читать самые знаменитые книги Земли, если им нужно что-то уточнить для своих открытий. Но некоторые открытия требуют подтверждения. И в их распоряжении есть специальные лаборатории с новейшим для этого оборудованием, – она с гордостью добавила, – и руководит всем этим мой отец. Если тебе повезёт, и он пригласит тебя туда, вот ты тогда, Жан, удивишься! Мне особенно нравится процесс выращивания алмазов, – она беззаботно махнула рукой, – да какие чудеса они только там ни делают в этих своих лабораториях.

Жан резонно заметил:

– Видимо, излишне задавать вопрос о том, что никогда и никто из них не ворует и не присваивает себе чужие идеи или изобретения?

Русалина рассмеялась:

– Сказано, что каждый пропускает все события, всю информацию, прежде всего, через свою собственную призму! Не суди о таких вещах по своему прежнему опыту. Эти ухищрения, Жан, широко бытуют только в вашем Отравленном, в том числе и завистью, Мире. Ты ведь отлично знаешь истину, что выше своей головы не прыгнешь, даже если умудришься прыгнуть выше своего роста! То есть ты можешь превзойти в чём-то самого себя, это возможно, но никогда тебе не превзойти тех, кто выше тебя по разуму! Ведь всегда и во всём есть кто-то умнее, талантливее и одарённее тебя. И с этим ничего не поделаешь. Это нужно воспринимать как данность. А все Великие Служители в нашей стране – люди настолько уважаемые, настолько почитаемые как личности, что о них никто даже не подумает плохо, не то чтобы сказать что-то плохое.

Жан с улыбкой произнёс:

– Согласен, у вас тут всё продумано.

Русалина ответила:

– Вот именно – продумано. И если у нас Великий Служитель исчерпал себя, как тебе уже говорил мой отец или брат, то он никогда не бывает унижен. Он становится Великим Садовником. Поэтому слово Великий за ним остаётся пожизненно. А у нас учить маленьких детей считается не менее престижно, чем быть Великим Правителем или Великим Служителем. Но об этом тебе лучше расскажет Иса, он у нас специалист по организации образования.

Русалина вдруг сказала:

– Мне пора, Жан. У меня тоже есть ещё и свои собственные обязанности, хотя проводить с тобой время и беседовать мне очень приятно. Мне нравится, что ты лояльно, без излишней зависти воспринимаешь то, что видишь у нас и не видел у себя. Это отрадно.

 

Они встали с белых кресел в беседке и вышли из неё. Жан взял её руку в свои ладони, поцеловал её, посмотрев на Русалину тем нежным и необычайно выразительным взглядом, на который способны только такие бесподобно красивые мужчины. Он, как истинный гурман, несколько секунд выжидал, пока его завораживающий взгляд проникал прямо в её душу и сердце, внутренне наслаждаясь тем, что он производит в её сознании именно такое действие, на которое он рассчитывал, затем произнёс, медленно расставляя акценты в словах:

– Русалина, ты и впрямь необыкновенная девушка! Я такой в жизни нигде и никогда не встречал! И про себя уже додумал мысль: «… И был бы совсем не против, чтобы ты была со мной рядом всегда!» – Вслух продолжил. – Я благодарю тебя за этот необыкновенно яркий и образный визит в священный Храм.

Он проводил её до трамвайчика, а сам поехал в санаторий на берегу моря.

 

 

ГЛАВА V

 

Лежа вечером в постели в своих апартаментах, Жан старался снова мысленно побывать в этом необычном месте. Со всеми деталями, стараясь представить, как именно выглядит этот диковинный хрустальный лотос, украшенный по краям лепестков алмазами. Когда он был с Русалиной, присутствие молодой очаровательной девушки невольно привлекало к себе его внимание, но сейчас он старался в точности представить, как на атласных подушках сидят внутри этого необычного цветка люди, стоящего посередине Великого Правителя и его секретаря. Жан старался представить выражение его лица во время этого священного действа. Он даже мысленным взором видел, как именно и с каким выражением лица Великий Правитель задаёт эти вопросы и с какой почтительностью проговаривает вслух ответы Бога.

Он на секунду представил себя в этой роли, и у него даже что-то сразу задрожало внутри от невольного трепета, настолько это было волнительно. Вслух он сказал при этом:

– Чудеса, да и только!

В дверь тихонько постучали. Жан накинул халат и сказал:

– Войдите.

В дверь вошел один из Великих Целителей, которые так замечательно очистили его организм в самом начале. Жан пригласил его сесть и предложил ему фрукты и напиток, стоявшие на журнальном столике.

Великий Целитель сказал:

– У меня появилось немного времени, и я зашёл спросить тебя, Жан, как ты себя чувствуешь на нашей земле и каковы твои общие впечатления?

Жан сел в кресло напротив, закинул ногу на ногу, затем ответил:

– Спасибо, господин Великий Целитель, за заботу. Чувствую я себя здесь просто превосходно. Дышу не воздухом, а, считай, озоном. И мне даже кажется, что за такой короткий срок мой организм настолько очистился при таком хорошем и полноценном питании экологически чистой пищей и превосходной целительной водой, что мне сейчас действительно сложно было бы оказаться в любом из наших городов с тучами выхлопных газов от работающих моторов автомобилей в многокилометровых пробках.

Великий Целитель философски заметил:

– Да, всё познаётся в сравнении.

Жан с улыбкой продолжил:

– Честно сказать, поначалу мне было странно, с точки зрения цивилизованного человека, которым я, исходя из своей прежней и, надо сказать, ничем не оправданной амбиции считал себя, полное отсутствие автомобилей в вашем городе. Я это воспринимал как нонсенс. Мне это казалось даже диким с точки зрения современного человека, но теперь я вижу, какое это на самом деле благо для человека и даже блаженство. Я так быстро привык к их отсутствию, что даже не могу теперь представить на ваших чистых улицах этих ползущих и выделяющих бесконечный смрад монстров. Каковыми и являются в настоящее время машины в больших городах, полностью отравляющие жизнь человека, потому что они уже давно перестали быть средством передвижения, а стали именно средством удушения для их владельцев, сидящих в автомобиле и вынужденных часами дышать смрадом от работающих рядом двигателей.

И Жан, с явно неприятными воспоминаниями, произнёс:

– И тебе кажется, что уже не будет ни конца, ни края этой пробке. Так какое же это средство передвижения, и в самом деле, когда на велосипеде быстрее ты можешь доехать туда, куда тебе надо.

Великий Целитель сказал:

– И у нас ведь когда-то было полно автомобилей. Да мы, хорошенько поразмыслив, решили, что человек стал заложником и рабом машины. А сейчас, согласись, даже у тебя уже нет нужды сожалеть о том, что здесь нет машин, потому что на экологически чистом трамвайчике ты легко и с комфортом всегда можешь доехать туда, куда тебе надо, в любую точку города, дыша при этом чистым воздухом.

Жан согласился:

– Да, это так. И в автомобилях действительно нет никакой необходимости. Люди настолько привыкли у нас к автомобилю, что в ближайшую булочную, как вы точно заметили, ездят на нём. Люди совершенно отвыкли двигаться. И от этой самой пресловутой гиподинамии столько тучных людей у нас и не меньше инфарктов, но никого это серьёзно не заботит. А здесь поначалу у меня просто срабатывала инертность мышления, но теперь я вижу своими собственными глазами, что именно вы пришли к истине. И насколько хорошо у вас работает существующий порядок вещей, если всё сразу встало на свои положенные каждому явлению места.

Великий Целитель сказал:

– А всё потому, что руководители нашего государства, особенно Великий Правитель, заботятся о благе человека. Исключительно только о благе, чтобы сам человек, уверенный в завтрашнем дне и не озабоченный добыванием хлеба насущного, жилья и одежды, мог с удовольствием заниматься любимым делом и смог полностью раскрыть свой собственный потенциал, тоже, так или иначе, служа остальным людям. Ибо нет ничего страшнее для человека, чем самый настоящий ад – всю жизнь выполнять работу, которую он ненавидит.

Жан сказал:

– В этом я абсолютно с вами согласен, господин Великий Целитель.

Великий Целитель продолжал:

– Приоритетным направлением в работе нашего правительства вот уже много сотен лет является забота о развитии самосознания людей, – он улыбнулся и добавил, – веришь, Жан, но у нас нет даже кассиров, чтобы выдавать деньги. Каждый человек, работая в своей сфере, знает, во сколько серебряных или золотых монет оценивается его труд. И каждый сам подходит к автомату с деньгами, набирает свой код и получает свою зарплату.

Жан даже на кресле подскочил от удивления:

– Да вы что? Это правда? Вот невероятно! Стало быть, он может несколько раз набрать свой код и получить свою зарплату тоже несколько раз? – Он азартно добавил. – Неплохо два-три раза получить золотые монеты!

Великий Целитель улыбнулся:

– Разумеется, может! Но ты бы стал это делать?

Жан задумался и ответил:

– Извините, я немного бравирую, но коснись это меня лично, я бы тоже воздержался, ибо это уже квалифицируется по-иному. И называется это деяние, ни много, ни мало, а воровство.

Великий Целитель улыбнулся:

– Именно на это и был расчёт. И даже в автоматах не заложены программы фиксации и учёта, кроме собственной совести. Пусть никто и никогда не узнает, что ты взял чужое, но ты-то знаешь! Поэтому воровства вообще, как явления, не существует в нашей природе. Ты же сам видишь, что у нас нет ни судей, ни милиции, ни охраны, ни врачей.

Жан сначала молча слушал его перечисления, затем спросил:

– А вы?

Великий Целитель без тени смущения ответил:

– Но, надеюсь, ты обратил внимание на то, как мало у нас в санатории людей. Просто некоторые приходят, чтобы почистить организм или чтобы принять специальные оздоровительные ванны или сеанс массажа. Мы в нашем обществе пестуем здоровье, а не болезнь. Мы стараемся оздоравливать людей именно простыми природными, но очень эффективными средствами, в основном, травами. А ваши врачи, согласись, Жан, не очень-то жалуют народные средства?

Жан сказал:

– Вы недалеко от истины.

Великий Целитель сказал:

– Всё потому, что ваша медицина – это огромная, богатейшая индустрия, создающая и делающая всё более и более дорогие лекарства, даже не проверенные на людях. А при массированной рекламе, на которую медики и фармацевты не жалеют денег, губительная для человеческого организма система срабатывает без сбоев.

Жан согласился:

– И это присутствует.

Великий Целитель продолжал:

– Но всё это делается вовсе не для здоровья людей, а только для собственного обогащения, – он улыбнулся, – ради этого и на рекламу денег не пожалеешь. Не работает желудок, купи это лекарство, оно «запустит» тебе желудок. Не работает печень? Купи это лекарство, оно «запустит» тебе печень. Не работают суставы? Купи это лекарство, оно «запустит» тебе суставы и так далее, – он весело рассмеялся, получается, что у вас сам организм человека и работать-то без лекарств не может! Вот до чего вы докатились. Получается, для того чтобы запустить организм с утра, чуть ли не каждый из вас должен с утра проглотить целую горсть таблеток, рекомендуемых фармацевтами для обязательного использования, иначе ваш организм вообще не запустится, как мотор без бензина. До чего, право, дошли разнузданные фармацевты, что человеку в качестве горючего таблетки с утра предлагают.

Жан согласился:

– К сожалению, мне и здесь нечего возразить, потому что вы опять-таки очень близки к истине. Я помню, как мои родители глотают с утра эти самые таблетки, чтобы запустить, как вы пошутили, свой организм.

Великий Целитель сказал:

– А у нас ничего этого нет. У нас нет аптек. Потому что никто не болеет. А при необходимости люди обращаются к нам за травами, и мы им рекомендуем то, что необходимо. Ведь Создатель всё предусмотрел для нас, в том числе и лечебные травы, так зачем же подменять их химией? Ты ведь сам помнишь, сколько слизи выходило из твоего тела всего-навсего после простых ванн с очищающими травами. Разве химия могла бы так почистить твой организм?

Жан улыбнулся:

– Зато химия может элементарно вывернуть тебя, если что, наизнанку, – затем он продолжил, – да, это так. Я не видел у вас ни судей, ни врачей, но что меня удивило больше всего, я не видел ни одного милиционера, даже на празднике памяти предков. И везде был идеальный порядок. Приходится согласиться с тем, что ваша система по работе с самосознанием людей дала очень хорошие результаты и зрелые плоды.

Великий Целитель, довольный согласительными ответами Жана, на минутку замолчал, зато Жан вдруг спросил:

– Господин Великий Целитель, раз вы здесь все настолько здоровы, то, пожалуй, уместно будет задать вопрос о ритуальных услугах. У вас здесь всё настолько необычно! И мне хотелось бы знать, как у вас тут хоронят людей, – он улыбнулся, – или у вас тут никто не умирает?

Великий Целитель ответил:

– А у нас их вообще не хоронят.

Жан аж подпрыгнул в кресле и, даже забывшись, что перед ним солидный человек, воскликнул, как в разговоре с равным себе молодым человеком:

– Да ладно! Вы шутите?! Как это, не хоронят?

Великий Целитель ответил спокойно:

– А вот так. Элементарно. Во-первых, ты видел, насколько молоды на вид и стройны все наши жители, ни на чьём лице нет ни одной морщинки и ни одной, как говорится, жиринки. Поэтому все жители – и мужчины, и женщины до глубокой старости сохраняют своё здоровье и свой умственный потенциал. У нас все заботятся о гармонии тела, разума и души, о, так сказать, божественном триединстве, из которого каждый из нас состоит.

Жан с большим вниманием, не прерывая, слушал его речь. Великий Целитель продолжал:

– И у нас, как ты видишь, полно всяких спортивных комплексов, оздоровительных фитнес-центров и для молодых людей, и для людей более зрелого возраста. Везде есть инструкторы и везде всё бесплатно. Так что у нашего правительства одно из приоритетных направлений – это здоровье нации. Поэтому такое большое внимание уделяется здоровому образу жизни.

Жан вежливо перебил его:

– Простите мне мою нетерпеливость, я сам уже много видел и слышал о том, что вы мне только что сказали. А вот от вашего сообщения я до сих пор нахожусь в смятении, как это у вас не хоронят людей? Значит, их кремируют или сжигают на костре, как в Индии? Или у вас вообще не умирают люди?

Великий Целитель опять спокойно ответил:

– Вообще не умирают в том смысле, как ты себе это представляешь. Но мы все земные люди, мы не Боги. И если какая-то душа сама пожелает уйти из тела или придёт время ей уходить, то её уже никак и ничем не остановишь и не удержишь. У нас каждый человек знает о желаниях своей души и всегда исполняет их. Он также знает о желании своей души улететь обратно к Создателю и внутренне готовится к этому, причем заметь, без всякого страха.

Жан внимательно слушал, а Великий Целитель продолжал:

– Хотя, конечно же, для каждого живущего тяжёлая пора – дни тумана. Мы знаем, что на следующий день мы не увидим кого-нибудь из нас. У нас есть так называемый утёс печали. И в дни тумана человек уходит на этот утёс.

Жан испуганно спросил:

– Тогда это настоящий суицид, если он бросается с утёса?!

Великий Целитель сказал:

Ему нет нужды куда-то бросаться, ибо, только взойдя на этот утес, он переступает черту и сразу попадает в другое временное измерение. Это длится секунды. Его душа устремляется вверх к Создателю, а тело за считанные секунды распадается на молекулы. Когда туман рассеивается, на утесе ровным счетом ничего не остаётся. И человек даже не успевает испытать никакой боли. У нас это называется уйти в туман, и мы не делаем из этого никакой трагедии, доподлинно зная, что наше тело – это лишь временное пристанище для Великой Души и не более того. Ибо когда улетает душа, то останки не представляют собой абсолютно никакой ценности. Это только у вас так страдают люди, так убиваются, видя это «нечто», эту груду мертвой и абсолютно бессмысленной – то есть бывшей плоти.

Жан добавил:

– Вы правы. Здесь я с вами согласен, что люди, скорее всего, оплакивают своё собственное одиночество, свою собственную утрату, когда уходит из жизни дорогой им человек.

Великий Целитель продолжил:

– В Тибете ведь тоже умерших людей не хоронят, считая, что мёртвая плоть в полном смысле оскверняет землю, их вывозят высоко в горы и отдают орлам-стервятникам, и те обгладывают всё мясо, одни белые кости остаются, затем кости перетирают и удобряют ими землю. А ведь в Тибете очень сильно развита духовная культура, и если они так поступают с мёртвой плотью, то знают, что она не представляет, повторяю, никакой ценности. А у нас и этого нет, к нашей великой радости. Хотя, конечно же, близкие переживают, особенно преждевременный уход кого-либо из родных, но, в основном, мы к этому относимся философски, так как это каждому из нас предстоит. Наоборот, после такого сообщения: что кто-то ушёл в туман, каждый из нас активизирует свою деятельность, чтобы больше успеть. И уже через короткий срок всё становится на свои места. Мы ведь знаем, что когда-то эта душа снова вернётся к нам, в Земной Рай пусть даже в другом облике, и это утешает.

Жан сказал с улыбкой:

– Да, хорошо мы с вами пообщались. Вы зашли узнать о моём здравии, а закончили за упокой.

Великий Целитель улыбнулся:

– А ты привыкай тоже философски относиться к подобным вещам, ибо всё это часть жизни. А если принять во внимание, что смерти, как таковой, вообще не существует,

так и вовсе легко становится. Просто одна фаза человеческой Души переходит в другую фазу. А плоть, что плоть?! Ты же не рыдаешь над какой-нибудь старой рубашкой, которая порвалась? – И сам ответил. – Не рыдаешь! Ты идёшь и покупаешь взамен ей новую рубашку. Вот что такое плоть!

Жан уже улыбнулся:

– А так иногда бывает жалко старую любимую рубашку, с которой ты сжился. – Он улыбнулся и продолжил.– Почти врос в неё кожей. Если точнее, то она и есть твоя собственная человеческая кожа, что тогда?

Мудрый собеседник ответил:

– Пока, Жан, лично тебя это пусть не заботит. Тебе ещё, как говорится, дерево надо посадить, дом построить и сына вырастить. Все. Мне пора. Отдыхай.

И Великий Целитель, попрощавшись с ним доброй улыбкой, вышел из номера.

 

ГЛАВА VI

 

Как-то с утра Жан вспомнил, что в одной из бесед Иса пригласил его в свою, так сказать, вотчину. В свой, если можно так выразиться, офис в Храме науки и образования. Он спросил у Великого Целителя, как туда добраться и отправился к нему. Он подъехал на трамвайчике к нужной остановке, и далее уже отправился пешком по прекрасной тенистой аллее между высокими кедрами.

Надо сказать, что в столице Рузахского государства только храмы были высотными зданиями. Плюс к этому, своим великолепным внешним видом выделялись на фоне общих жилых массивов. Одними только роскошными голубыми куполами возвещая о том, что это священное место, куда даже входить нужно с определённым состоянием души. Храм есть храм, к какому бы виду искусства он ни принадлежал.

Что касается жилья, то архитекторы Рузахского государства считают, что самой по себе душе человека – этой чистой и безграничной субстанции, не слишком комфортно в высотных бетонных коробах, коими являются многоэтажные жилые комплексы. И лишь общественные здания и храмы имели пять или более этажей.

Этот пятиэтажный Храм науки и образования выглядел величественно. Он имел полукруглую форму, центральную часть каждого храма венчал красивый небесно-голубой купол. Над каждым государственным учреждением, а также и над куполами храмов всегда развевался государственный флаг – голубое шёлковое полотнище с кедровой ветвью посередине, из-за которой, как из-за горизонта, только что поднялось солнце. Стены этого здания были так же облицованы светлой перламутровой, не выгорающей на солнце плиткой тех же светло-пастельных тонов, что и все остальные здания города. В зависимости от общего дизайна здания цвет облицовочной плитки варьировался. От нежно розовых оттенков до голубоватых и бежевых. И получалось, что всех тех оттенков, которые можно увидеть на утреннем небе, когда появляются первые лучи восходящего солнца. Все окна здания были выполнены в форме арок с отделкой в виде резных наличников.

В каждом Храме обязательно имелись четыре круглые колонны, украшающие переднюю часть фасада Храма. Они, как и наличники на окнах, имели светло-серую серебристую поверхность. Жан обратил внимание на то, что практически всё здание буквально утопает в пышной зелени кедровых деревьев. Кроме того, вокруг здания, то есть по периметру, все площадки и дорожки, ведущие к нему, были выложены точно такой же, как и во многих других местах, изумрудно-зелёной с мерцающими то ли вкраплениями, то ли блёстками, плиткой. Причем размер этих напольных плиток был довольно большим, примерно метр на метр. И в целом эта плитка выглядела настолько красиво и нарядно, что Жан, уже привыкший к тому, что всё значительное у них имеет своего автора, подумал: «Наверное, и эта плитка тоже чье-нибудь изобретение, не иначе! Не будь она настолько хороша, её бы не положили во многих общественных местах!»

Это перламутровое здание с голубым куполом выглядело более чем презентабельно.

Везде была идеальная чистота. В самом центре полукруглого дворика бил большой красиво оформленный фонтан. В фонтане было несколько скульптур.

Чуть на расстоянии от фонтана росли на многочисленных клумбах великолепные, как и везде в их городе, цветы. Перед цветниками на скамейках, установленных с двух сторон от фонтана, сидело много студентов, которые весело переговаривались между собой. Но те обрывки разговоров, которые долетали до слуха Жана, не несли в себе даже намёка на грубую речь, не говоря уже о нецензурной брани. И Жан, уже своими глазами видя всё происходящее, невольно подумал: «Уж если в студенческом городке везде идеальная чистота, то это точно всерьёз и надолго!» Затем он проследовал дальше в здание.

Внутри здание выглядело соответствующим его названию образом. Храм есть храм, он уже сам по себе вызывает какое-то благоговейное состояние. Даже Жан, по сути, совсем посторонний человек, и то отчетливо испытал это ощущение лёгкого трепета. И здесь всё правильно рассчитали Великие Служители: если ты пришёл в Храм, то ты пришёл сюда не бездельничать, как в колледже или в ВУЗе, а учиться. Причём у лучших, самых просвещённых Учителей и Наставников в мире.

 

Жан нашёл Ису в его офисе. Офис был большой и просторный. Жан обратил внимание, что вся мебель в офисе тоже была сделана из удивительно красивого светлого дерева – кедра, а сиденья кресел и диванов были обиты уже привычной для Жана белой кожей.

Иса встал из-за стола со своей, как всегда, приятной, располагающей и необыкновенно доброжелательной улыбкой пожал руку гостю. Он опять был в своей европейской одежде, в которой Жан увидел его в первый раз. На нём были светло-бежевые летние брюки, облегающие его высокие и стройные ноги. И светлая рубашка в мелкую бежевую, в тон брюк, и голубоватую полоску. Бежевые кожаные летние туфли завершали его внешний вид.

Он снова был после праздника – Дня памяти, гладко выбрит, коротко пострижен и благоухал какой-то непередаваемо-приятной, но незнакомой для обоняния Жана, туалетной водой.

Его совершенно чудесные красивые карие выразительные глаза, от взгляда которых, казалось, совершенно невозможно ничего скрыть, с подчёркнутым вниманием смотрели на Жана и светились своей обычной добротой.

Жан, в невольном и полном восхищении от этого молодого мужчины, сказал:

– Иса, мне так и хочется снова повторить, если бы пребывание здесь не было для меня постоянным сказочным сном, я бы ни за что не подумал, что ты человек с восточными корнями, так как ты похож на красивого европейца. И если бы я не видел своими собственными глазами подтверждение твоим удивительным способностям там, на море, то твой внешний вид, даже сейчас, в твоём царстве, не смог бы вызвать во мне это впечатление.

Иса ничуть не удивился его выводу и с улыбкой произнёс:

– Ты не забывай, что во мне есть и славянские, как ты говоришь, корни и кровь. Вот такой я многоструктурный фрукт получился!– Улыбнулся он. – И к тому же внешность, друг мой, обманчива, ибо люди далеко не всегда таковы ни внешне, ни внутренне, какими мы их себе представляем. Чаще всего они бывают, к нашему удивлению, а иногда и разочарованию, полной противоположностью нашим первым впечатлениям, как бы это ни было прискорбно и ни огорчало нас, – и он сделал жест рукой, приглашая Жана сесть.

В его офисе было на удивление прохладно, и стоял устойчивый, неподражаемо тонкий и ненавязчивый аромат хвойного дерева.

Жан спросил:

– Иса, а этот удивительный аромат в офисе, что это такое, откуда он? Освежитель воздуха? Или опять запах вашего уникального поющего или танцующего кедра?

Иса рассмеялся:

– Жан, я просил бы тебя не иронизировать по поводу кедра. Это дерево для нас священно. А во-вторых, как вы все привыкли к химии. У нас во всех храмах мебель сделана исключительно из звенящих кедров. Они, как видишь, и после того, как отжили свой век на земле, продолжают служить людям. Только от одной сопричастности к этим удивительным деревьям, даже в виде мебели, человек испытывает особую благость в сознании и невероятную ясность ума. В этой атмосфере необычайно хорошо думается, ведь ты же сразу обратил внимание на этот необычный и действительно очень тонкий аромат?

Жан сказал:

– Да, я что-то слышал о звенящих кедрах.

Иса пояснил:

– Это те кедры, которые достигают пятисот лет, вбирая в себя энергию Космоса. А когда приходит время заканчивать им свой земной путь, они начинают особым образом вибрировать, как бы звенеть, давая тем самым понять опытным лесоводам, что их можно спилить, ибо они начинают тогда медленно погибать, постепенно теряя накопленную в себе космическую энергию. Тогда их спиливают и делают из них абсолютно всё – от мебели до украшений. Таким образом, эти священные деревья служат людям и после своей земной жизни, – Иса подчеркнул, – не в пример некоторым людям, которые и при жизни-то ничего никому не сделали хорошего, а ведь они не деревья, не так ли?!

Жан молча слушал, а Иса продолжил:

– Эту информацию мы узнали от своих славянских предков – ведрусов. Их мужчины издревле были непревзойдёнными мастерами по изготовлению мебели из кедра. А мы просто вспомнили их искусство, ведь всякая душа содержит в себе всё Знание мира, надо только идти вовнутрь, а не наружу, чтобы получить их.

Жан вдруг сменил тему:

– Иса, пока мы одни, можно мне задать тебе вопрос, который интересует меня с тех самых пор, как я услышал это имя и увидел твою очаровательную супругу на ужине у Великого Правителя, как так получилось…

Иса перебил его:

– А, я знаю, о чём пойдет речь. Мне этот вопрос постоянно задают, об этом странном совпадении библейских имён, да?

Жан ответил:

– Именно. Я ведь еврей, и меня это особенно волнует. Как могло случиться подобное совпадение, да ещё в Земном Раю?

Иса с улыбкой пояснил:

– Да и в этом ничего удивительного нет. Просто, когда я был маленьким, то уже в три года все взрослые удивлялись моим способностям, начиная от музыки и кончая математикой и поэзией, – он снова улыбнулся своей мягкой особенной улыбкой и продолжил, – короче, меня все считали вундеркиндом. Играя с конструктором, я легко рифмовал слова и, сам того не осознавая, сочинял стихи, которые тут же записывала моя мама, перемножал в уме немыслимые для ребенка числа и так далее. К нам приходили друзья моего отца, тогда он был Великим Служителем. И эти молодые муж и жена, видя мои способности, решили, что если у них родится девочка, то они назовут её Магдалиной. Ведь по информации древних свитков, Магдалина действительно была женой Иисуса. Вот друзья отца и родили, так сказать, мне жену.

Жан сказал, будучи снова в большом удивлении:

– Но что поразительно, Магдалина действительно немного похожа на еврейку, со своими выразительными глазами и тонкими чертами лица, да ещё и с чёрными кудрявыми от природы волосами, – он улыбнулся, – ах, да, я и забыл, что ваши молодые будущие мамы могут прогнозировать внешность ребёнка. Может быть, и она пару раз подумала о том, как именно в действительности выглядела Магдалина?

Иса спросил:

– Так что же тогда здесь удивительного? Каждое имя накладывает на человека свой отпечаток, есть целая наука, посвящённая тайне имени. А тут речь идёт о таком уникальном историческом имени.

Жан спросил с неослабевающим интересом:

– И что было дальше, когда вы выросли?

Иса снова улыбнулся и воскликнул:

– О, человеческая порода и природа! Всех и всегда больше всего интересуют сердечные дела!

Жан сказал:

– Прости меня, пожалуйста, за любопытство! Но ты же знаешь, что мое любопытство – не праздное.

Иса ответил:

– Друг мой, непраздное любопытство называется любознательностью. Впрочем, человек горазд находить объяснения абсолютно для всех своих чувств и эмоций, да вот не всегда он высказывает именно то, что его волнует на самом деле, но это я не к тебе. Что ж, отвечу. Будучи детьми, мы постоянно играли с ней. И, постепенно подрастая, стали юношей и девушкой, но Магдалина никак особенно не проявляла себя, кроме того, что она всегда имела ровный и дружелюбный характер и с детства любила заниматься благотворительностью, – он снова мягко улыбнулся, – уж этого у неё не отнять. А у нас, как ты видел сам, очень много всяких мероприятий делается для молодёжи. Летом мы устраиваем всевозможные водные праздники и соревнования, где молодые люди могут понаблюдать за ловкостью и сноровкой друг друга и поближе присмотреться друг к другу.

Жан согласился:

– Это бесспорно. У вас очень много возможностей для молодых людей завязать здоровые дружеские отношения. Совсем не то, что у нас. У нас в распоряжении молодёжи только одни вечеринки с выпивкой да дискотеки.

Иса продолжил:

– А мы летом, пусть тебе не покажется это примитивным, часто устраиваем игры молодёжи на природе. И как ни странно, очень многим молодым людям нравится игра ещё наших славянских предков под названием «ручеёк». Она, на мой взгляд, особенно ценна тем, что помогает очень застенчивым молодым парням и девушкам, как говорится, незаметно войти в общее веселье. И вот когда молодые люди, девушка с парнем, идут по этому своеобразному коридору из сомкнутых и поднятых рук, то они уже только по импульсам своей собственной руки могут определить, нравится ли тебе парень или девушка или нет. Для других это незаметно, но тебя, словно током иной раз дёрнет, если к тебе прикоснётся желанная рука. Это такое необъяснимое блаженство, вести её за руку до конца «ручейка»…

Жан сказал:

– Жаль, что мне ни разу не пришлось поучаствовать в молодости в этой поистине чудесной, хоть и на первый взгляд действительно очень простой игре. Я легко могу представить всю трепетность юношеских и девичьих чувств, возникающих при первом прикосновении, но, к сожалению, подобные игры нашей молодёжи кажутся слишком примитивными, а потому и невозможными.

Иса продолжил:

– Но, тем не менее, наши предки знали, что делали, ибо только одно прикосновение желанной руки дает тебе столько подлинных и божественно чистых эмоций, которые невозможно подменить чем-то иным. – И он со знанием дела уточнил. – Ведь современный мир не придумал этим, казалось бы, незатейливым играм достойной альтернативы, разве не так?! Разве они по сути своей и значимости могут сравниться с вашими забавами, которые предпочитает ваша молодёжь, они ведь способны больше разъединять людей, чем объединять, вызывая в молодёжи лишь явно нездоровый соревновательный азарт. Может быть тебе, как современному человеку, покажется, что мы, возвращаясь к своим истокам, возвращаемся как бы в каменный век, но я своими глазами вижу, насколько молодым людям приятны эти игры и различные молодёжные хороводы. А если молодежи нравится, то почему это не практиковать, верно ведь?!

Жан согласился:

– Здесь мне тоже нечего возразить.

Иса продолжил:

– А зимой мы всю площадку на стадионе, где ты был, заливаем водой, чтобы получился каток. Там молодые люди имеют возможность присмотреться друг к другу и выбрать себе партнёра для парного катания. Ведь что ни говори, но многие подростки во все века от природы стыдливы и целомудренны, пока их искусственно не развратили.

Жан напомнил ему с улыбкой:

– Ты, Иса, не уходи от темы, ближе к ней, пожалуйста. Ты знаешь, о чём я.

Иса продолжил:

– А если ближе к теме, то за мной увивались многие девушки.

Жан не выдержал и воскликнул:

– Глупо было бы не увиваться!

Иса сказал:

– Со временем мне начало казаться, что вся эта шутка с именем Магдалины так и останется шуткой, тем более что и она сама не проявляла ко мне такого подчеркнутого интереса, как другие девушки. А только день ото дня расцветала и хорошела. Ты же сам видишь, какая у нее необычная внешность, – он с нежностью улыбнулся, – в ней что-то действительно есть иноземное, как и в тебе. Между тем, я встречался и с другими девушками, и она знала это.

Иса немного помолчал, как бы вспоминая, затем признался:

– Пока однажды всё в том же молодёжном «ручейке» я не взял её за руку. И ровно за те несколько секунд, пока вёл её к выходу, я сам раз и навсегда решил, что именно она и есть действительно моя половинка. И когда мы снова встали во весь рост и посмотрели в глаза друг другу, я увидел, что она почувствовала и поняла моё решение и своими ясными и прекрасными глазами подтвердила своё согласие. И с этой самой минуты она стала так очаровательна, так божественно красива, что я и не подумал выпускать её руку из своей ладони. Я просто повёл её за руку с площадки. – Иса чуть застенчиво, словно юноша, улыбнулся и добавил. – У нас так всегда было заведено среди молодёжи, если пара уходила, держась за руки с площадки, все знали, что они, ощущая и предвосхищая гармонию во взаимных вибрациях, выбрали друг друга и понравились друг другу, пока остальные, проводив взглядом этих счастливчиков, продолжали, весело резвясь, играть в «ручеёк»….

Мы тогда долго гуляли с Магдалиной и в тот вечер впервые поцеловались в тенистой аллее. Она была просто обворожительна в своей белой одежде и с короной на голове, которые, как ты знаешь, носят все наши девственницы до венчания. Эта корона просто сияла в её черных вьющихся волосах, а глаза её сияли ничуть не меньше, чем алмазы в её диадеме.

Жан с неподдельной нежностью произнёс:

– Какая чудесная сказка! Какая чистая и действительно божественная история Любви!

Иса с улыбкой сказал:

– Затем мы вскоре поженились. Теперь у нас, как и у всех молодожёнов, есть свой дом. Всё своё. А Магдалина – лучшая из жён! – постоянно со мной!

Иса немного помолчал, затем добавил с уверенной улыбкой:

– Могу смело утверждать, что она – моя лучшая половина! Точнее даже, лучшая половина меня самого! Она понимает меня с полуслова и во всём поддерживает, как

самый бесценный и преданный друг! Час не увижу её родного лица, – дрогнувшим от внезапно возникшей нежности голосом добавил он, – и уже скучаю…

Жан невольно подумал: «Какое чудо это на самом деле! Я видел, с какой любовью она смотрит на тебя, Иса. Хотя на такого мужчину, как ты, и смотреть-то иначе нельзя…»

Иса прервал его мысль:

– И вот мы, всей своей большой семьёй, не уставая, служим людям. Хоть каждый – на своём месте, – он с радостью констатировал, – но вместе мы – сила! Матушка наша – активистка женского движения, возглавляет женский комитет по организации праздников, Магдалина организовывает свадебные торжества, а Русалина, моя сестричка, – тоже с особой теплотой добавил он, – это наш человек-оркестр! Мне даже кажется, нет ничего такого, чего бы она не могла, несмотря на свой юный возраст. Кстати, – спросил он, – тебе понравился наш праздник?

Жан быстро ответил:

–О, разумеется! Это поистине великое действо – превыше всяких похвал!

Иса улыбнулся и добавил:

– Наша сила в нестандартном мышлении и нестандартных решениях!

Жан ответил:

– Это тоже, прежде всего, бросается в глаза.

Вдруг Иса сказал:

– Раз уж речь пошла об именах, а ты обратил внимание, какое имя носит наша дорогая матушка?

Жан улыбнулся:

– Я только тем и занимаюсь с самой первой минуты, как только появился здесь, что на всё обращаю внимание. Конечно же, обратил внимание сразу, как только это имя услышал. Равно, как и имя Магдалина.

Иса искренне и мечтательно продолжил:

– Просто в самом этом имени уже заключена какая-то магическая красота, ты не находишь, Жан? Мария! Так вот, все женщины в нашей семье, повторяю, великие труженицы. А какая красивая у нас церемония венчания! Просто загляденье! У нас нет бракосочетания в привычном для тебя смысле этого слова. Оно проходит по-другому, чем это делается у вас. Мы проводим церемонию венчания по обычаю наших древних предков – ведрусов. Это у вас проводится церемония венчания в церквях, но у нас это торжество проходит совершенно иначе, когда-нибудь ты весь этот красивейший ритуал увидишь своими глазами. Уверяю, от этого ты тоже получишь сильное, даже неизгладимое, впечатление. У нас невеста сама венчает своего избранника!

Жан искренне сказал:

– Иса, мне так интересно общаться с тобой! От тебя исходит столько просто неописуемой доброжелательности и такой же доброй необъяснимой силы, что часами бы слушал тебя, не отрываясь. Но твоя сестра сказала мне, что ты специалист по образованию, не мог бы ты мне подробнее рассказать о процессе образования в вашем удивительном государстве?

Иса сказал:

– Охотно. Вот только, с твоего позволения, допью стакан напитка. Если хочешь, могу предложить и тебе.

Но Жан отказался. Он подумал о том, что этот достойнейший Служитель Молодёжи производил на него какое-то удивительное впечатление, скорее даже, ощущение. И сейчас, когда он молча продолжал пить напиток из стакана, Жану казалось, что он сам каким-то непостижимым образом как бы растворяется в загадочном обаянии Исы. Таков был этот молодой, но удивительно мудрый государственный муж. С его вполне европейской внешностью, с короткой стрижкой густых волос и гладко выбритый, он, тем не менее, заключал в себе какую-то вселенскую значительность и значимость. Во всём его облике и в его поведении, так или иначе, находил выражение его богатейший внутренний мир, не агрессивный, а наоборот, доброжелательный, вследствие чего его человеческое обаяние было огромно и непостижимо. Жану казалось, что Иса просто видит его насквозь, подобно рентгену, просвечивая его своими необычайной проницательности глазами.

Жан, слегка смутившись от этого молчания, сказал с улыбкой:

– Хорошо. Столько времени, пока ты допьёшь стакан сока, думаю, что уж как-нибудь смогу потерпеть.

Иса допил свой сок, затем, закинув ногу на ногу, заговорил:

– Сначала я тебе проведу небольшую вводную теоретическую часть, а затем покажу тебе всё это на практике. Должен сказать, что уже наши предки намеревались изменить всю систему образования, а мы её только слегка модернизировали и подшлифовали, как говорится. И теперь видим, что она работает. Прежде всего, мы убрали всю ненужную, так называемую «обязаловку» в самом процессе обучения, ибо образование – это сугубо личное дело каждого индивида, то есть каждой души! Второе. Возможно, это для тебя будет несколько шокирующе, но мы убрали все институты, все университеты и все другие никому, по сути, не нужные учебные заведения, на которые государство, абсолютно без всякой для себя пользы, тратило огромные средства.

Жан не выдержал и воскликнул:

– Ну, это вы уже, извини меня, явно перегнули!

Иса улыбнулся:

– Не торопись с выводом, Жан. Это примерно та же ситуация, что и с отсутствием автомобилей на наших дорогах. Сначала шокирует, затем кажется разумным. Вскоре я тебе докажу всю целесообразность нашей системы образования. – И он энергично продолжил. – Ибо что это за образование, если молодой человек, получивший диплом, в полном смысле не знает, куда ему податься, не говоря уже о работе по специальности. Где ему работать, если государство об этом не позаботилось? У вас ведь огромное количество молодых людей работает не по специальности, так ведь?

Жан согласился:

– Зачастую это так, если нет протекции.

Иса продолжил:

– А зачем тогда, скажи на милость, выбрасывать на образование такие деньги из

бюджета страны? Он же не бездонный?! Да и платное образование, заметь, ничего не меняет. Платят-то родители, а не дети сами зарабатывают. Вот и получается, что только дети дипломатов да чиновников высшего эшелона власти, как говорится, пристроены.

Жан воскликнул:

– Вот ты, Иса, меня удивил! А какая же у вас альтернатива всему тому, что ты сейчас так бескомпромиссно разгромил? Мне крайне интересно это услышать!

Иса продолжил с улыбкой:

– Будем-те, друг мой, терпеливы! Всё со временем узнаешь. Итак, если у нас нет никаких бесполезных, на наш взгляд, институтов и университетов, то у нас, стало быть, нет и точно таких же бесполезных дипломов. Ибо, что это за образование, если диплом можно купить, как у вас же утверждают, в уличных переходах? А поскольку у нас никуда устраиваться не надо, то у нас и дипломы не нужны. Все истинное преимущество нашего образования в том, что у нас каждый человек имеет право работать там, где он желает, точнее, где он чувствует себя комфортно и где душа его может спокойно реализовать свои планы и задумки, то есть полноценно самосовершенствоваться.

Жан воскликнул:

– Круто ты, брат, загнул! А если той душе захочется всё попробовать?

Иса заметил, что Жан в горячности назвал его братом и, внутренне порадовавшись этому, продолжил:

– И что ты находишь в этом странного? Пусть пробует! Но у нас это бывает крайне редко, и позднее ты поймешь почему. Хотя уточню уже сейчас, у нас примерно к десяти годам каждая душа уже в точности определяется со своим выбором, за редким исключением. Повторяю, преимущество нашего образования в том, что каждый гражданин нашей страны может работать в той сфере, работу в которой любит всей своей душой. Я тебе уже говорил раньше, что у нас нигде нет отделов кадров и, следовательно, нет необходимости ни в каких резюме. Единственное резюме у нас – это качество его труда. И если он настоящий художник, то он напишет настоящую картину, если он настоящий поэт, то он напишет настоящие стихи, если настоящий писатель – то книгу, если настоящий специалист по огранке алмазов, то будут приобретаться только его изделия.

Иса продолжил:

– Единственным дипломом у нас считается тот факт, если можно так выразиться, когда Наставник, а это, как правило, специалист высочайшего класса, позволит ученику на своё изделие ставить личный знак качества, то есть его личное клеймо – вот это и есть высшее достижение обучения. Согласись, Жан, что получить его не так-то легко?! – Он добавил с улыбкой. – Поверь мне, одобрение такого Мастера в переходе не купишь. И надо очень сильно постараться и приложить максимум усилий, чтобы получить свой собственный знак качества.

Жан сказал:

– Хоть мне и неведома подобная система оценки, но у меня нет основания, не доверять тебе, Иса. Только ты ответь мне тогда, где же все ваши ученики и студенты учатся, если у вас нет ни институтов, ни университетов?

Иса улыбнулся:

– Жан, у вас все так нетерпеливы? Если хочешь вершки – изволь!

Жан смущённо сказал:

– Нет, Иса! Всё, слушаю. И корешки тоже!

Собеседник продолжил:

– А корешки у нас начинаются с детского сада. В этом моменте образования мы ничего не изменили. В детском саду у нас дети получают начальное образование. Мы разработали специальные методики, при которых дети легко и просто получают тот объем знаний, который даётся в ваших средних школах. То есть к пяти годам они постигают основные знания. Причём по многим наукам, а не только по определённой программе. Конечно, надо сразу отметить, что далеко не все дети обладают равными способностями, – Иса улыбнулся, – например, таких детей, каким был в детстве я, немного.

Жан тоже ответил ему в тон:

– Если бы это было так, и все дети были бы такие, как ты, тогда у меня даже воображения не хватает представить, что было бы у вас, кроме того, что есть!

Иса продолжил:

– Об этом, Жан, не стоит беспокоиться, у нас таких детей немало. Так вот, у вас, насколько я знаю, тоже спрашивают у ребёнка: «Когда ты вырастешь взрослым, кем ты будешь?» И все взрослые с нетерпением ждут ответа. Когда ребёнок отвечает: «Я буду космонавтом или президентом», все взрослые довольно смеются. А если ребёнок отвечает: «Парикмахером, дворником или уборщицей…», то все крайне недоуменно переглядываются, особенно если ребёнок из престижной семьи.

Жан улыбнулся:

– Да. Так точно. Такие казусы случаются. Я этот пример уже слышал от Великого Правителя.

Иса сказал:

– А истина в том, что каждая душа уже заранее знает о своём назначении, а также о своих возможностях и о своих способностях.

Жан удивился:

– Надо же! И у нас, когда мы были детьми, тоже часто, но только в шутку, спрашивали об этом.

Иса продолжил:

– Вот видишь! А это более чем серьёзная вещь – ответ ребёнка. У нас очень внимательно работают с детьми в этом плане. Мы основательно изучаем запросы ребенка с детства, чтобы он, когда вырастет, любил своё дело, свою профессию всей душой, – он улыбнулся, – это как раз ответ на твой довод о том, что молодой специалист всю жизнь будет переходить с одного места работы на другое. Вот поэтому в нашем государстве каждый идет на работу, как на праздник, потому что любит её! И мы считаем это одним из самых великих достижений нашей социальной системы.

Иса неожиданно встал и сказал:

– А вот теперь, после небольшой вводной части, я покажу тебе, как проводятся занятия с детьми после садика и до десяти лет, – и он опять с особой гордостью добавил, – наши дети в десять лет получают образование гораздо выше, шире и глубже, чем ваши бакалавры.

Жан не выдержал и усомнился в хвастовстве Исы:

– Да ладно, Иса! В этот раз ты явно преувеличиваешь.

Молодёжный Служитель спокойно ответил:

– Отнюдь! Сомневаешься? Можно легко провести тестирование. У тебя же два высших образования, вот и пообщайся с детьми, если не веришь на слово. Ты будешь задавать вопросы, а наш ученик отвечать, желаешь?!

Но Жан почему-то осмотрительно спасовал, не желая быть посрамлённым, прежде всего, перед Исой. Он точно не знал, какие именно вопросы следует задавать экзаменуемому ученику, потому что всё здесь выходило далеко за рамки его обычных представлений. И он решил не рисковать, примирительно сказав:

– Ладно, великий педагог, поверю тебе на слово.

Иса улыбнулся, прочитав его мысли:

– То-то и оно, что некоторые наши дети знают то, о чём даже ты, взрослый мужчина, не имеешь ни малейшего представления, – он весело рассмеялся и добавил, – я не секс имею в виду, а совсем другие вещи.

 

Они прошли по светлому коридору с высокими, в верхней части в виде арок, окнами и вошли в просторную и светлую аудиторию, посадочные места в которой были выполнены в виде ярусов так, как это бывает при обучении аспирантов в ВУЗе. Но вместо аспирантов на них сидели мальчики и девочки. Дети встали для приветствия. Один из Великих Служителей пригласил вошедших сесть, но Иса сделал отрицательный жест рукой, слегка поклонился ему, и они вышли из аудитории, чтобы не мешать занятиям.

Когда они вышли, Жан не удержался и снова воскликнул:

– Вот диковинка! В таких аудиториях, сделанных в виде ярусов, у нас только аспиранты занимаются в университетах. И ещё, что меня невероятно удивило, ни перед кем из учеников нет ни учебников, ни тетрадей, как такое возможно?

Иса улыбнулся со знанием дела и сказал:

– На это тоже расчёт, все наши Великие Служители, в том числе и мой отец, считают, что детская память, особенно до десяти лет, подобна выгравированному на граните тексту, настолько она крепка. И если ребёнка не отвлекать на учебники и на записи, то его активная память увеличивается многократно. А когда он отвлекается от запоминания на те же записи и по ходу друг на друга, то это значительно ослабляет процесс усвоения.

Жан воскликнул:

– Вот это да! Это что, проверенные методики?

– Проверенные, перепроверенные многократно. А аудитории сделаны в виде ярусов, как для аспирантов, это ты верно заметил. И вот для чего это сделано, чтобы дети не прятались друг за друга, не шалили, с тем, чтобы Учитель видел полную картину перед собой. А книжки, зачем они им? Всё это уже пройдено в начальной школе. Здесь ученики получают настоящие знания.

Эту систему образования тоже разработал один из наших Великих Служителей. Это ему принадлежит фраза о том, что детская память подобна буквам, выгравированным на граните. И она не нуждается ни в каком письме при условии, что ребёнку это интересно. Но ты только представь себе, Жан, каково качество обучения у этих детей, если им даёт знания сам Великий Правитель или Великий Служитель?! Они, давая знания, стараются рождать в сознании детей яркие образы, тогда процесс усвоения становится намного эффективней, – он улыбнулся и добавил, – как говорят наши специалисты, преподавать знания без образов, это значит – преподавать безобразное знание. А Великие Служители, с их знанием психологии вообще и детской психологии в частности, являются настолько прекрасными педагогами, что дети сидят на их уроках так тихо, что слышно, как листья шелестят на соседних деревьях и каждое слово Учителя ловят.

Жан сказал:

– Да, несложно представить! Я бы сам с удовольствием в такой школе позанимался, – он улыбнулся, – и тоже сидел бы тихо.

Иса продолжил:

– Причём все знания Учитель даёт только в вопросах и ответах. Дети сами задают вопросы, которые им интересны. Учитель отвечает на любые вопросы, и только в процессе ответа он дает им те знания, которые необходимы, по ходу корректируя ответы и переводя их в то русло, которое нужно. Всё обучение проходит в виде игры.

Жан воскликнул:

– Но ты же сам сказал, что у детей далеко не равноценные способности.

Иса спокойно ответил:

– А вот это хороший вопрос. Здесь и в самом деле есть нюанс. Когда мы вошли в аудиторию, ты, скорее всего, обратил внимание на то, что за спиной преподавателя висят яркие, красочные детские картинки. Дети к ним привыкли, и они не отвлекают их.

Жан согласился:

– Да, я это отметил, как только окинул взглядом аудиторию в целом, и что?

– А то, что где-нибудь под веткой или в глаз животного встроен «глазок». И это означает, что Великий Служитель работает с ассистентами. Он, не отвлекаясь, проводит занятие, ориентируясь на тех детей, которые усваивают материал. Они активно задают вопросы и с интересом слушают на них ответы Учителя.

С этими словами Иса открыл дверь в соседнюю аудиторию, где действительно на маленьких подставках стояли молодой парень и молодая девушка и смотрели каждый в свой «глазок».

Иса снова вывел Жана в коридор и пояснил:

– Эти молодые люди – ассистенты преподавателя. Они наблюдают за детьми. И если ребёнок стабильно отвлекается в течение месяца, значит, этот материал сложен для него. Этих детей, не обижая и не унижая их достоинства, тихонько переводят в другую группу, где материал легче и где им становится интересно.

Жан согласился:

– В этом есть резон.

Иса продолжил:

– А как же? Такой ребёнок и сам ничего не усвоит из материала, и других будет отвлекать. И, плюс к этому, ассистенты почти еженедельно проводят для таких детей экскурсии на всевозможные производства, и внимательно наблюдают за детьми, даже за выражением их глаз. Если, например, у ребёнка загорелись глаза, когда он увидел, как строят корабли, то его постепенно переводят в ту группу, где идет эта специализация. И этот же ребёнок, который отвлекался, теперь ловит каждое слово о кораблях.

Или ещё пример, другой ребёнок увидел, как происходит огранка алмазов, и тут же приклеился носом к окну – не оттащить. И детей уже невозможно отвлечь от получения знаний по этому предмету, они ловят каждое слово Наставника. Или ребёнку понравилось как делают обувь. Короче, мы очень плотно работаем с каждым ребёнком, в тонкостях изучая возможности и способности каждого из них. Так у нас взрослые помогают ребёнку определиться с профессией и выбрать любимое дело, которое он будет любить всю свою жизнь. Таких детей постепенно определяют в группы обучения к соответствующим мастерам.

Жан предположил:

– И все довольны. А у вашего Великого Садовника, этим именем можно назвать у вас учителя, остаётся только группа успешных учеников, верно?

Иса улыбнулся:

– Именно так. Зачем сапожнику или уборщице Высшее Знание? – Он снова улыбнулся. – Разве мало у вас примеров, когда люди с высшим образованием работают на рабочих местах?

Жан согласился:

– Сколько хочешь!

– Вот то-то и оно! Теперь сам подумай, сколько при всей этой бессмысленной «обязаловке», например, с обязательным средним образованием, преподавателям вымотали нервов абсолютно необучаемые лентяи?! Ведь учиться надо тоже любить, не так ли?! Есть много людей, которым вполне достаточно, элементарно уметь читать, писать и считать. Всё равно ведь кроме этого они ничего не знают, сколько бы ни учились.

Жан с улыбкой подхватил:

– Особенно деньги! Это дело и без всякой школы все умеют!

Иса продолжил:

Так вот, тем детям, которые остались после естественного, если можно так выразиться, отбора, Великие Учителя уже дают знания целыми блоками. И эти дети способны их усвоить! Вот это и есть настоящее Чудо нашего образования! Когда ты получаешь Знания, но тебе не надо ничего зубрить, тебе достаточно только внутренней способности, чтобы ты был готов и в состоянии усвоить это Высокое Знание целым блоком. Проснулся утром, и ты это знаешь! Но повторяю ещё раз, не все способны их усвоить.

Жан с сожалением в голосе сказал:

– Мне сие не ведомо!

Иса воскликнул:

– Как это неведомо? А язык наш ты как выучил? Зубрил, что ли? – воскликнул он, затем улыбнулся и добавил, – просто наши специалисты проэкзаменовали твой коэффициент умственных способностей и пришли к выводу – он таков, что ты способен усвоить язык одним блоком, вот ты и получил знание языка одним блоком.

Жан сказал:

– Это замечательно! Я это сказал к тому, что для получения красных дипломов в двух университетах мне пришлось все годы обучения провести в читальных залах и именно, как ты выразился, зубрить. Иного мне никто ничего не мог предложить, – и добавил, – по твоим словам получается, что души тех детей, которых деликатно отсеяли, уже заранее знали, что им это не откроется, поэтому и не пригодится?

Иса сказал:

– О, это уже духовные тонкости! Ведь каждая человеческая душа находится на своем уровне эволюции, и с этим ты не можешь не согласиться. Для нас самое главное, – добавил Иса очень серьёзно, – чтобы каждый человек чувствовал себя комфортно в нашем социуме.

Жан спросил:

– А есть дифференциация между мальчиками и девочками?

Иса с готовностью ответил:

– Нет! Никакой! Просто по характеру девочкам больше нравится моделирование одежды, золотошвейное дело. Они охотно идут в мастерские, где расписывается посуда, это тоже творческий процесс. Но если девочка или девушка проявляет чисто мужской, как говорится, склад характера и ума, то до конца остается в группе одарённых детей.

Жан уточнил:

– Стало быть, она и Великим Служителем может быть?

Иса ответил:

– Вполне!

Жан спросил:

– И дальше? Какова судьба ваших одарённых детей?

Иса ответил:

– Вот с ними уже работает сам Великий Служитель. И я могу с уверенностью сказать, что ни в одном университете вашего Отравленного Мира нет профессора с тем объемом знаний, которым обладают наши Великие Садовники, – Иса предложил, – давай немного отвлечемся от темы детей и поговорим вот о чем. Согласись, что преимущество любой системы образования – это её конечный результат?! Против этого ты ничего, надеюсь, не можешь возразить?

Жан улыбнулся:

– И даже не подумаю, ибо против этого вывода нечего возразить.

Иса продолжил:

– Так вот, из вашего огромного количества университетов всех видов, толков и направлений выходит лишь небольшая группа учёных-исследователей, так?

– Допустим! – сказал Жан.

Иса улыбнулся:

– Тут и допускать нечего, когда это тоже именно так. И у нас из Храма науки выходит тоже энное количество учёных, заметь, с той разницей, что на образование наших учёных государство не тратило огромных средств из бюджета. И вот мы имеем две группы ученых – талантливейших людей, цвет, как говорится, и гордость нации, мозги вашей или нашей нации. Так в чём же между ними разница?

Жан тут же воскликнул:

– Интересно, в чём же?

Иса снова улыбнулся и просто ответил:

– В духовной составляющей! Ты не забывай, что ваши учёные добрую половину жизни проводят в сомнениях и поисках истины, так как большая часть из них, воспитанная на вашей идеологии, изначально отвергает духовную составляющую в любых изысканиях, – он снова мягко улыбнулся, – а наши учёные изначально ею вооружены. Говорят же: «Осведомлён, значит, вооружён!», хотя мы даже слово такое не используем в своей речи, значит, изначально – укреплён!

Жан сказал:

– Честно сказать, мне сложно спорить с тобой в этом вопросе, наверное, ты лучше знаешь, о чём говоришь.

Иса весело рассмеялся:

– Так мы и с тобой общаемся по этой же схеме, о которой я тебе только что говорил!

Жану эта тема показалась действительно малознакомой, и он перевёл разговор:

– Итак, вернёмся к образованию детей. Далее как это происходит?

– А дальше, как я тебе уже сказал, у нас идёт образование в соответствующих храмах. За пять лет обучения Великие Садовники, как мы их уважительно называем, помогают детям полностью раскрыть их потенциал путём тщательного выявления способностей каждого ребёнка и путём завораживающих детское воображение рассказов о красоте каждой профессии. И дети уже точно знают, кем они хотят быть.

Жан сказал:

– Вот и получается, что я вынужден во всех этих, столь ярко нарисованных тобой, Иса, аналогиях постоянно с тобой соглашаться. Потому что, к величайшему сожалению, у нас такая работа с детьми не проводится. Хорошо, если ребёнок сам с раннего детства упорно проявляет интерес к чему-либо и родители, заметив это вовремя, одобряют и способствуют развитию его увлечения.

Иса сказал:

– С другой стороны, Жан, мне бы не хотелось, чтобы у тебя сложилось такое впечатление, что у нас имеется какой-то дефицит в знаниях или в преподавателях. Могу с уверенностью повторить, что на всей Земле не существует ни одного преподавателя с таким объёмом знаний, каким обладает любой наш Великий Садовник. У нас, как я уже сказал, есть Храмы науки и астрономии, Храм мудрости, Храм прикладных искусств, Храм живописи, Храм художественных ремёсел и так далее.

И поверь мне, когда десятилетний ребёнок приходит в избранный его собственной душой храм, то он не потеряет даром ни одной минуты своего времени. Он будет впитывать каждое слово Наставников. И всей своей душой постигать избранную им самим профессию или ремесло. Там тоже на начальном этапе есть несколько Наставников, каждый из которых ведёт свою тему, но затем дети небольшими группами определяются к своему Наставнику, который уже более глубоко обучает их избранному ремеслу. Причём, хочу, Жан, отметить, что каждый такой Наставник, равно как и Великий Садовник, обладает колоссальным запасом знаний не только по избранному предмету, но и в целом.

И ребенок, равняясь на большого Мастера, всю свою душу старается вкладывать в избранное дело. Если бы ты только видел, какие изумительные украшения из золота и серебра делают эти маленькие руки. И апогей обучения – конечно же! – свой собственный знак качества! И ты обратил внимание, что они уже работают по избранной их душой специальности?!

Жан слабо возразил:

– Да, но не есть ли это эксплуатация детского труда?

Иса с улыбкой ответил:

– Дорогой мой Жан, эксплуатация – это когда труд ненавистен, а когда он любим, то это большая радость! И потом, ты не забывай, что наши десяти двенадцатилетние подростки, тинэйджеры, как вы говорите, вполне равняются по уровню интеллектуального развития вашим восемнадцатилетним, я извиняюсь, недорослям, которые всю юность только и знали, что отлынивали от занятий, где бы то ни было, в школе, в колледже или в ВУЗе.

Жан воскликнул:

– А ты откуда знаешь?

Иса с улыбкой ответил:

– А здесь простая логика вещей. Ибо бесконтрольность со стороны родителей и безответственность со стороны преподавателей всегда порождают только хаос. И ничего больше! А наш ребёнок, как ты говоришь, мало того, что с упоением трудится над чем-то в Храме, еще и домой работу берёт, а если бы он уставал, то он бы бегом бежал от неё. Разве не так?! Представь себе, например, юного художника, да он в рот Мастеру будет заглядывать, когда тот станет рассказывать ему о методах грунтовки холста и о различных составах грунтовки. И о преимуществах той или иной грунтовки. Ведь от всех этих знаний в немалой степени зависит и качество его будущей работы. Причём это ему уже завтра может пригодиться! Если ты, Жан, заметил, то у нас всё базируется на самой великой вещи на свете, применительно к труду – на рождении образа и интереса! На интересе не только детей, но и взрослых! Вот в чём наш успех. Когда человеку действительно интересно делать что-либо, он всегда будет это делать с удовольствием. И это аксиома.

Жан возразил:

– Да, но ты же сам сказал, что дети у вас работают даже на судостроительных верфях.

Иса улыбнулся:

– И что плохого в том, если они уже с детства постигают любимую профессию? Ты что же думаешь, их там заставляют непосильно трудиться? Ошибаешься! Они работают в специальных мастерских и занимаются в основном тем, что проектируют и строят собственные модели будущих кораблей, набивая, так сказать, руку на индивидуальных проектах. Вот где у них включается воображение! Это у вас считается, что дети неспособны на такое творчество. Но это глубочайшее заблуждение взрослых, – воскликнул Иса, – у нас подростки сначала рисуют модели кораблей, и затем делают их макеты. Разве для ребёнка, будущего судостроителя, это не интересно?! Иногда дети выдают такие решения, что даже специалистов приводят в изумление. Уж ты поверь мне.

Жан спросил:

– А бывает ли так, что ребёнок вдруг почувствовал в себе способности музыканта?

– Почему нет? Бывает, конечно. Тогда он идёт в Храм музыки и проходит тест у соответствующих специалистов. И если он проходит тест, то остается и учится. Главное, чтобы человек мог чувствовать к избранной профессии настоящую страсть. Понимаешь, Жан, не одержимость, а, в хорошем смысле, страсть. Хотя, что говорить? Чаще всего, человек добивается результата или победы только тогда, когда трудится на пределе своих возможностей. Да тебе ли, Жан, это объяснять?! Почему, например, евреи считаются лучшими музыкантами, потому что они способны вкладывать в музыку такую страсть, на которую способны только они, и не способен на неё в той же степени никто иной. Именно страсть, похожую на одержимость при сильнейшей концентрации всех сил разума, души и даже тела. Вот в чём их секрет! Если еврей решил, что он должен играть лучше всех, то он обязательно этого добьется, положив на это все свои силы.

Жан согласился:

– Да, это есть в моей нации. И не только в музыке.

Иса продолжил:

–Так вот, был же такой пример, когда отец одной невероятно талантливой девочки-еврейки, когда она играла, никому не разрешал открывать окна, хотя окон в их большом доме было целых двадцать штук. А на просьбу самой девочки открыть окно, отец отвечал: «Милая, всё, что ты хочешь увидеть, ты можешь увидеть в музыке!» Так вот даже не страстности, а именно страсти подвластно извлекать из музыкальных инструментов звуки такой действительно божественной красоты.

Жан с радостной благодарностью в голосе сказал:

– Спасибо тебе, Иса, ты хоть немного порадовал мне душу. А то мне всё время приходится чувствовать себя здесь несколько ущербно, хотя, поверь, дома я всегда был лучшим, среди равных.

Иса улыбнулся:

– А вернёшься и станешь лучшим среди лучших! Так это того стоит, я думаю, – он улыбнулся, – и ещё один пример пришёл мне в голову. Это в венской консерватории, где были невероятно строгие порядки в плане развлечений, один еврейский юноша советовал другому: «А ты представляй, что тело скрипки – это тело женщины, а смычок – это твой орган и ты делаешь с этим телом всё, что только пожелаешь!» Только представь, при тех порывах страсти, на которые способен молодой мужчина, какие звуки можно извлекать из скрипки, имея к тому же богатое воображение?!

Жан сказал:

– Это мне не сложно представить.

Иса продолжил с улыбкой:

– Видишь, сколько мы всего обсудили попутно с темой нашего образования. Итак, ты понял, что дети после обучения у Великих Служителей далее идут уже в Храмы знаний для дальнейшего обучения к лучшим в своем деле Мастерам. К тому времени дети уже полностью определяются с выбором профессии и получают её у величайших специалистов своего дела.

Жан спросил:

– А у вас все Храмы сделаны по такому же проекту, как этот?

Иса ответил:

– В принципе, да. За исключением специфических особенностей. Храм музыки спроектирован, например, с учётом акустики. Этот проект всех нас устраивает. Но чтобы завершить тему образования, скажу, что самое главное преимущество его в том, что у нас не существует абсолютно никаких ограничений ни по классовым, ни по мужским, женским или иным признакам. То есть абсолютно каждый обладает правом выбрать для себя любимое дело – это одно из основополагающих правил нашего Основного государственного закона. Ибо только тогда государство получает от гражданина отдачу, когда комфортно в этом государстве самому гражданину. – Иса улыбнулся и спросил. – А что может быть лучше подобного консенсуса? – И сам же ответил. – Да ничего! Что может быть лучше предоставленной возможности выбирать? Опять же – ничего! А в нашем обществе каждому гражданину, повторяю, гарантируются одинаковые стартовые возможности. У нас такое богатое государство, что мы вполне можем себе это позволить, – с гордостью подытожил он.

Жан его слегка поддел:

– Но всё же не все равны в вашем обществе.

– Верно, но даже сам Господь Бог утверждает, что уравниловки в любом земном обществе нет и даже не должно быть, ибо тогда не к чему будет стремиться, если не будет примеров для подражания.

Жан рассмеялся:

– Иначе эволюционировать возможности не будет, так что ли?

Иса продолжил:

– А какой смысл лепить одинаковых людей? Даже горшки, и то гончар разные лепит: и большие, и маленькие, кувшины с узким горлышком и с широким производит. Это нормально, что все люди разные, для нас главное, повторяю, чтобы каждый нашёл именно себя в нашем обществе. А когда он будет доволен своей жизнью, то без малейшего ропота станет придерживаться основного закона нашего государства – Однажды Установленного Порядка. Но это происходит только в том случае, когда ни в чём не ущемлены его права. Итак, я думаю, что ты получил представление о принципе нашего образования.

Жан поблагодарил его:

– Да. Спасибо большое за понятную мне вводную часть. Я думаю, что теперь я

действительно имею представление, как всё это у вас устроено и происходит в реальности.

Затем Иса продолжил:

– А теперь я проведу тебе, Жан, небольшую экскурсию по самим храмам, чтобы ты увидел, по твоим же словам, как всё происходит. Но прежде, чем посетить святая святых нашего государства – Храм науки, вотчину, так сказать, моего отца и Великих Служителей, сначала мы посетим Храм живописи и художественных ремёсел. Ты увидишь там много интересного, – он загадочно улыбнулся, – и заодно мне хотелось бы похвалиться работами своей младшей сестрёнки. Ты сам увидишь, какая она у меня молодчина, какая она у нас талантливая девочка! Просто сокровище!

 

Они подъехали к Храму живописи и художественных ремёсел. Жан обратил внимание на то, что этот храм построен по типовому проекту. И с таким же красивым фонтаном посередине, который был окружён нарядными клумбами цветов и скамеек для отдыха. Они вдвоём легко поднялись по ступенькам и вошли в просторный холл здания, затем поднялись на второй этаж. Иса уверенно открыл третью слева дверь. Это была творческая мастерская Лолиты. Жан подумал: «Вот тебе и акселераты! Видно, недаром Иса говорил, что их десятилетние подростки равны по знаниям нашим взрослым студентам. У девушки в шестнадцать лет собственная мастерская. Круто!». Иса, тут же прочитав его мысль, сказал:

– И можешь мне поверить, Жан, вовсе не потому, что её папа – Великий Правитель. Сейчас ты в этом сам убедишься.

 

Это была большая светлая комната, полностью обустроенная для нужд художника.

Чтобы создавать ровный матовый свет, верхняя часть окон была оборудована откидными створками, выполненными из рифлёного стекла. Их можно было поднимать, когда светило яркое солнышко, и тогда освещение становилось ровным и матовым, чтобы не бликовали картины. Стена налево от входа была оборудована креплением, на котором, подобно листам в книге, были прикреплены большие и малые картины юной художницы.

Сама Лолита ещё не успела переодеться в рабочую блузу художника. Увидев своего горячо любимого брата, она вскрикнула от радости и, как малое дитя, бросившись к нему и повиснув у него на шее, воскликнула:

– Ой, Иса! Мой любимый брат!

Она это проделала искренне на правах младшей сестрёнки. Жан обратил внимание, с какой нежностью Иса приподнял её над землёй и поцеловал в щёку со словами:

– Итак, моя дорогая, я привёл к тебе нашего гостя на экскурсию. Будь добра, покажи ему свои работы, – и с гордостью за неё, добавил, – свои шедевры.

И, уже обращаясь к Жану, уточнил:

– Эти удивительные полотна, особенно пейзажи, охотнее всего покупают моряки других государств, потому что на них изображены дивные уголки нашей природы, а это для них самое интересное.

Иса снова с нежностью посмотрел на сестрёнку и, погладив её по щеке как маленького ребёнка, добавил, – так что по вашим меркам моя малышка была бы уже давно миллионером, да трудится она, как и все мы, во благо всего нашего народа. Без всякого самолюбования, ибо, что есть для творческого человека дороже, чем признание? А её работы в первую очередь покупают и наши жители, и иностранцы.

Лолита, немного смущаясь от внимания Жана, подошла к своим работам и начала один за другим демонстрировать холсты, прикреплённые за край подрамника. Они легко поворачивались на шарнирах, как листы у книги. Она уверенно, как зрелый мастер, с короткими комментариями демонстрировала гостю свои действительно необычайно яркие и удивительные картины, слегка кокетничая перед красивым мужчиной, от чего не удержалась бы ни одна живая душа в её возрасте. К тому же её старшей сестры, сдерживающего фактора, не было рядом.

Некоторые картины Жан просил её не переворачивать так быстро. Он, как зачарованный, смотрел на её полотна, живо представляя себе, какой огромный интерес вызвали бы они на какой-нибудь международной выставке, помести их туда все сразу. Ибо во всех этих полотнах чувствовалась рука не юной шестнадцатилетней девушки, а рука зрелого и умелого художника со своеобразным видением сути вещей и событий.

Лолита с гордостью сказала:

– А эти держатели для картин, Жан, я придумала сама. Сама сделала к ним эскизы, только изготовили их для меня уже в наших мастерских, нравятся?

Тут уж Жан и сам не поскупился на похвалы. И ему не было нужды даже особенно преувеличивать свой неподдельный восторг, потому что в этом юном даровании его бесконечно удивлял столь впечатляющий диапазон творчества. Лолита с лёгкостью работала и маслом, и акварелью, и какими-то неизвестными Жану техниками, здесь было много картин, выполненных по шёлку. Она показывала Жану свои удивительно самобытные гравюры, гобелены и даже мелкие статуэтки.

Жан сказал, не скрывая искреннего восхищения:

– Лола, да ты просто настоящий универсал! Прими мои искренние поздравления!

Иса сказал:

– И что теперь скажешь об эксплуатации детского труда, когда её силком не оттащишь от работ, даже поесть иногда забывает.

От искреннего комплимента Жана нежные щёки девушки заалели, как яркие краски на полотнах, но она, как честный человек, ответила:

– Мне, конечно, приятно услышать от вас, Жан, признание моей эксклюзивности, но у нас каждый художник старается попробовать свои силы в разных жанрах и техниках, чтобы затем остановиться на чём-то одном, имея остальные в качестве хобби. – Она улыбнулась и добавила. – Это только на первый взгляд может показаться, что у нас узконаправленное образование, но на самом деле каждый Мастер является настоящим специалистом по многим направлениям в своём деле или в своём виде творчества.

Иса сказал:

– Сестричка, я рад был тебя повидать, но нас ждёт отец. А я хотел бы ещё показать Жану мастерские художественных ремёсел.

Лолита улыбнулась:

– Хорошо. Я понимаю. Спасибо, что зашли, – и тут же добавила с лёгким кокетством, поскольку, опять-таки, не было старшей сестры рядом, – а можно, я тоже пройдусь с вами по зданию художественных ремёсел?

Старший брат обнял её за тонкую талию и сказал:

– Хорошо. Пошли, любимая моя девочка.

 

Жану никогда прежде не приходилось видеть такого изобилия и такого великолепного подбора художественных ремёсел в одном и том же здании. Причём здесь разрабатывались лишь опытные образцы различных художественных изделий, а массовое изготовление их осуществлялось уже, как пояснил Иса, на специальных фабриках и заводах. Это был так называемый мозговой центр многочисленных видов прикладного искусства.

Везде работали Наставники с небольшими группами молодёжи от десяти до четырнадцати человек. Прямо при этих мастерских имелись небольшие аудитории для теоретической части, и тут же полученные знания осуществлялись на практике. Когда они переходили из одной мастерской в другую, Жан не успевал даже удивляться, насколько великолепные изделия делают молодые девушки и юноши. Здесь были и различные деревообрабатывающие мастерские, где, кстати, изготовили для Лолиты держатели картин по её эскизам.

Здесь были мастерские по обработке золота и серебра, по огранке алмазов, мастерские по обработке различных самоцветов. Жан видел такие диковинные и такие совершенные украшения, которых ему нигде не доводилось видеть. У него буквально глаза разбегались, когда он видел огранку алмазов, и он даже поймал себя на мимолетной мысли – ему вдруг захотелось сию же минуту сесть за станок и всё попробовать самому, настолько это было захватывающее зрелище.

Дальше шли мастерские по росписи глиняной и фарфоровой посуды в восточном стиле, огранка хрустальных изделий и выдувка стеклянной посуды, затем – мастерские по обработке кожи и различных образцов из кожи, небольшие производственные цеха по изготовлению обуви, золотошвейные мастерские, где работали золотошвейки. В конце коридора располагались мастерские, где из белой пушистой шерсти верблюдиц готовили шелковые одеяла, расшивали их бисером, украшали мелкими самоцветами и за огромные деньги продавали в холодные страны. А верблюжье одеяло не только теплое, но и целебное.

И везде, куда бы они не заходили, весело и дружелюбно переговаривались между собой Мастера и ученики. Невооружённым глазом было видно, что они любят не только друг друга, но и обожают свою работу. Жану показали и мастерские по изготовлению образцов одежды. Здесь уже Лолита замолвила словечко за свою сестру:

– А вот эти все красивые модели делаются по эскизам Русалины!

Здесь тоже работали золотошвейки. Они стрекотали на своих машинках или вышивали что-то вручную. Жан только и успевал восхищенно повторять: «Вот это да! Это просто потрясающе!» Он это проговаривал то про себя, то вслух. А Иса, крайне довольный тем, какое впечатление на Жана производит всё увиденное в каждой мастерской, напомнил ему, когда они вышли в коридор:

– Помнишь, я тебе говорил, что у нас каждый счастлив тем, что может выбрать дело по душе и делать его с любовью, служа таким образом, всему обществу. Ибо только вложенная в любое изделие настоящая Любовь Мастера и придает ему тот шарм, который отличает его от бездушно изготовленной вещи. А всякое изделие, выполненное с любовью, покупатель будет носить или пользоваться им с радостью и удовлетворением.

Иса добавил с улыбкой:

– А если, как ты говорил, у кого-то проклюнется какой-то иной талант, то он спокойно может прийти на месячную стажировку в любую из этих художественных мастерских и либо остаться там, либо вернуться на прежнее место. Но такие случаи у нас крайне редки.

Жан сказал с улыбкой:

– Что касаемо меня, то я бы с удовольствием стал учеником самой Лолиты.

Её щеки тут же залились ярким румянцем от удовольствия, а Иса сказал:

– Это хорошо! Учиться никогда не поздно! Бывает же иногда, что талант художника просыпается в человеке в преклонном возрасте, и человек, научившись беречь своё время, успевает написать множество прекраснейших полотен. Подобные прецеденты случаются довольно часто. А сейчас, Жан, я думаю, нам пора. Я не успел тебе показать и половины всех диковинных мастерских, которые работают у нас в этом Храме художественных ремёсел, как-нибудь в другой раз мы завершим эту экскурсию. Но я думаю, даже увидев часть наших художественных промыслов, ты уже в состоянии представить, насколько богата народными талантами наша благословенная Богом земля! Просто нас ждёт отец, а мне не хотелось бы его заставлять ждать, если уж он нам выделил время при его занятости.

Старший, причём любящий брат поцеловал сестру в щёку, и они с Жаном направились к выходу.

 

ГЛАВА VII

 

Выходя из корпуса, Иса сказал:

– Чтобы добраться туда, нам нужно проехать несколько остановок по кольцевой линии.

Жан с тревогой спросил:

– Иса, а твой отец точно не будет против нашего визита?!

Собеседник улыбнулся ему опять своей неподражаемой мягкой улыбкой и сказал:

– Не переживай. С ним всё согласовано. Мне кажется, он даже сам будет рад показать тебе самую знаменитую на свете обсерваторию. По уровню оснащённости такой нигде на земле больше нет.

Жан сказал:

– Да, я ещё ничего не видел, но мне, честно сказать, не сложно представить, видя у вас столько всего необычного, какова оснащённость вашего Храма науки. Как ты выразился, святая святых, – он улыбнулся, – хотя всё это недалеко от истины, ибо как назвать ещё всех ваших Великих Служителей во главе с твоим отцом, как не святыми?!

Только такие люди и способны воплотить в жизнь те действительно великие преобразования во всех сферах жизни, которые я наблюдаю у вас.

Иса улыбнулся:

– Уверяю тебя, то, что ты увидишь там, даже представить прежде не смог бы. Вот мы уже и приехали.

 

Они вышли из трамвайчика и вскоре подошли к овальному, в виде полумесяца, зданию, похожему на все остальные Храмы, только это здание было намного выше за счет средней его части. Жан, взглянув вверх и увидев на крыше несколько сверкающих на солнце дисков непонятного назначения по обеим сторонам от голубого купола, венчающего здание, подумал: «Это, наверное, и есть сама обсерватория».

Когда они подошли к двери, Иса что-то сказал на непонятном для Жана языке, он произносил это речитативом, подобно скороговорке, только тогда тонированная дверь открылась, и они вошли в холл здания. Жан с едва заметной издёвкой сказал:

– Так ты же, брат мой, говорил, что у вас нет секретов и вам ничего ни от кого не нужно скрывать.

Иса отшутился:

– Если рядом пасётся корова, то это не значит, что она не может случайно забрести в здание.

Жан обиделся:

– На меня намекаешь?

Иса рассмеялся:

– Друг мой, видишь, как важно не задавать лишних вопросов в незнакомых местах! Каков вопрос, таков ответ! – Он дружески прикоснулся к его плечу. – Ладно, не обижайся. Но ты же понимаешь, что это центр научной мысли. И здесь всего-навсего существует дверь, которая реагирует только на звук голоса определённых людей.

Жан сказал:

– Я рискую опять нарваться на достойный ответ. Видишь, какой я любопытный, если не воспользовался разумным советом и снова хочу спросить, а если неопределённый человек, типа меня, подойдёт, что тогда?

– Тогда его прямо у двери охватит такой ужас, какого он в жизни своей не испытывал.

Жан усомнился:

– Но я же ничего подобного не испытал!

Иса снова загадочно улыбнулся и сказал:

– Это только потому, поясняю для особо одарённых, я ей заранее объяснил, что ты со мной, – и вдруг предложил, – хочешь повторить эксперимент?

Жан в интуитивном страхе отшатнулся:

– Нет, ты что! Я тебе верю на слово! И больше не открою рот. Обещаю.

Поднимаясь по лестнице, Иса снова весело рассмеялся:

– Жан, это не более чем психологический трюк. Видишь, разум воспринимает только то, что слышит. А от невольного страха у человека полностью отключается способность анализировать, потому что организм автоматически, точнее, инстинктивно настраивается на защиту.

Жан только тогда улыбнулся:

– Получается, что ты просто купил меня, как ребёнка? Ох, и опасный же ты человек!

Иса мягко сказал:

– Уж и пошутить нельзя.

Тем временем они подошли к кабинету Великого Правителя и, постучавшись, вошли в него. Великий Правитель встал, подошел к ним и пожал Жану руку. Он был одет здесь, как хирург или как Великий Целитель, в светло-бирюзовый халат, такую же шапочку и завязанные на тесёмки гольфы.

Жан невольно подумал: «Ого, как в центре космических исследований!»

Великий Правитель обратился к нему со словами:

– Итак, Жан, хотел бы ты увидеть самый оснащённый на Земле центр для всевозможных исследований?

Жан выдохнул:

– Ещё бы, господин Великий Правитель. Мне даже сложно представить, насколько здесь всё серьёзно. При одном уже взгляде на то огромное количество объемных папок, стоящих во всех этих шкафах у стены.

Великий Правитель улыбнулся:

– А ты наблюдательный! Так вот, это центр, где проводятся самые серьёзные научные испытания и исследовательские разработки буквально во всех областях нашей жизни. И по физике, и по химии, и по биологии, по микробиологии, – он с гордостью улыбнулся, – здесь мы научились выращивать свои собственные алмазы, характеристики которых во многом превосходят натуральные, потому что натуральные алмазы иногда болеют, а нашим камешкам не ведомы никакие звёздные, – он улыбнулся и добавил, – или алмазные болезни. Здесь мы получаем золото и серебро. Есть у нас и специальные лаборатории, которые занимаются здоровьем человека, потому что оно у нас на первом плане. Короче, в этом здании сосредоточен весь конгломерат нашей научной мысли. И если, например, к кому-то из Великих Служителей приходит какая-то блестящая идея, но она требует научного обоснования, то мы уже все вместе трудимся над её разработкой.

И он пригласил Жана жестом руки следовать за ним. Они шли по коридорам, которые были выкрашены светло-серебристой краской, и Жан, идя за ним, вдруг почувствовал себя будто бы в отсеке какого-то космического корабля.

Жан спросил:

– Господин Великий Правитель, раз уж я удостоился этой чести, чтобы оказаться в святая-святых вашей научной мысли, так не позволите ли мне пошутить?

Великий Правитель весело отозвался, энергично шагая по длинному серебристому коридору:

– Отчего нет, Жан? Позволяю, шути. Люблю остроумные шутки, поскольку и сам отменный шутник, как все говорят.

Жан сказал:

– С самого начала, как только я появился здесь, меня все убеждают, что у вас всё сотворяется с помощью мысли, но у вас тут, как я вижу, центр посолидней даже, чем центр космических исследований.

Великий Правитель сказал без тени улыбки:

– Это вовсе не шутка, Жан, а хороший вопрос. Видишь ли, так оно и есть. Однако, как я тебе уже сказал, у нас с Великими Служителями возникают иногда блестящие идеи, но некоторые из них требуют подтверждения на практике. И нам, а также всем нашим учёным приходится иной раз проводить соответствующие опыты или испытания, причём неоднократно, для полного подтверждения значимости своих замыслов или открытий, с тем, чтобы осуществить свою идею уже на практике. Без точной уверенности никак нельзя, впрочем, без неё, – добавил он, – в любом аспекте жизни никак не обойтись!

Великий Правитель завёл Жана в высокое, чуть ли не в два этажа, помещение, разделённое прозрачной перегородкой, которое хозяин назвал центральной лабораторией для химических и физических исследований. Стены здесь тоже были покрашены светло-серебристой краской. Между огромным количеством всевозможных аппаратов и приспособлений были только узкие, а где-то чуть шире, проходы. Жан, не будучи специалистом ни в одной из этих областей, только внутренне дивился, глядя на всевозможные предполагаемые ускорители, на эти разного рода печи, большие и малые, на многочисленные приборы, назначения которых он не знал, потому что видел их первый раз в своей жизни. А когда не знаешь что-либо глубоко, то всё видимое оборудование, не вызывает должного внимания.

Великий Правитель, прочитав его мысль, сказал:

– Вот видишь, мы не боимся показывать тебе свою самую секретную лабораторию, – он слегка снисходительно улыбнулся, – нам нужды нет после посещения стирать у тебя из памяти всю эту информацию. Потому что ты, не будучи специалистом, не сможешь точно описать ни одну из этих установок, назначение которых даже не знаешь, верно?

Жан пошутил:

– А вдруг я хорошо притворяюсь?

Великий Правитель ответил в таком же тоне:

– Не переживай, с нами эти шутки не пройдут!

Великий Правитель сказал это, отчетливо видя, что Жан не в состоянии своим, в данном случае непрофессиональным разумом даже осознать всё увиденное. Затем он с шутливой иронией в голосе добавил:

– Если бы хоть один учёный из вашего Отравленного Мира был в состоянии хотя бы внутренним взором проникнуть сюда и убедиться в том, что здесь происходит, то только из уважения к его разуму мы бы провели ему полную экскурсию и рассказали о назначении каждой установки. И даже показали бы, как она действует, абсолютно не тая своих знаний. И даже, можешь поверить мне на слово, поделились бы с ним своими секретами, но, увы, для вас – это утопия. Хотя мы спокойно посещаем все ваши секретные лаборатории.

Жан сказал с несерьёзной интонацией в голосе:

– А я? Я же проник!

Великий Правитель улыбнулся:

– Если точнее, то не проник, а тебя за руку привели сюда! Не обижайся, Жан, но тебя мы не можем воспринимать всерьёз в этом разделе знаний, ибо для несведущего человека это не более чем организованные груды металла. Идём лучше в обсерваторию. Там тоже есть много интересного, там ты, скорее всего, оживишься.

Когда они поднялись на верхний этаж под купол здания, Жан, как маленький ребёнок, впервые увидевший все эти дорогостоящие микроскопы и телескопы, переходил от одного к другому, куда ему позволяли посмотреть, хоть и с небольшими, но специальными комментариями для него, и не успевал, что называется, закрывать рот от удивления и изумления. В результате всего увиденного он воскликнул:

– Я ничего подобного никогда и нигде не видел. Но, господин Великий Правитель, позвольте мне быть до конца откровенным, и как только вы не боитесь мне, чужестранцу, показывать всё это?

Великий Правитель весело рассмеялся. Смех у него был такой же заразительный, как и у его сына, слегка отсмеявшись, хозяин всего этого сказочного великолепия молвил:

– Ох, Жан, и насмешил же ты меня! Вот уж здесь-то всё, в большинстве своём, и работает на уровне мысли. И мне приятно наблюдать, например, за чистотой твоей памяти без ущерба для твоего здоровья. Да и потом, мы уже несколько раз смотрели твоё сердце, в нём нет какой-либо корысти, поэтому ты не представляешь для нас обеспокоенности.

Жан с благодарностью в голосе произнёс:

– Спасибо за доверие. У меня и в самом деле нет никаких задних, то есть тайных мыслей.

Великий Правитель снова улыбнулся и произнёс:

– Так вот у нас нет никакой настороженности ещё и потому, что ты открыто задаёшь все свои вопросы, – и добавил, – а сейчас держись, тебе предстоит немного расстроиться, – и он многозначительно продолжил, – когда мы были в основной лаборатории, там стояло несколько установок, подаренных нам братьями по разуму, выражаясь иначе, инопланетянами. Они сами помогали нам устанавливать, настраивать их и приспосабливать под наше напряжение, будь ты специалистом, ты бы обязательно обратил на них внимание, а ты лишь взглядом скользнул по ним, равно так же, как и по всем остальным приборам и установкам.

Жан чуть ли не подскочил на месте от изумления:

– Да вы что?! Неужели, правда? А можно их снова увидеть? Я не буду задавать вопросы об их назначении, обещаю! Мне бы просто увидеть, как они выглядят!

Великий Правитель улыбнулся:

– Э нет, Жан, ты их уже видел! И теперь тебе остаётся только журить себя за невнимательность. Иначе я и сам бы начал считать себя величайшим шутником, если бы специально стал привлекать твоё внимание к этому оборудованию.

Жан спросил:

– Скажите, господин Великий Правитель, если судить по той, действительно фантастической оснащённости вашего национального научного центра и всех этих лабораторий, то получается, что все ваши Великие Служители занимаются ещё и научной деятельностью?

Великий Правитель ответил:

– Несомненно! А как же иначе?! Все самые очевидные и приоритетные направления и достижения в нашей социальной жизни есть, чаще всего, результат нашей совместной научной работы.

Жан спросил:

– А скажите, пожалуйста, существуют ли у вас какие-то государственные награды за их труд?

Великий Правитель, хитро улыбнувшись, начал свой ответ как бы не по теме:

– Сначала я приведу пример более понятный тебе как человеку, близкому к литературе. Какова ценность для автора хорошей книги какой-нибудь государственной награды? Это лишь слегка потешит его Эго, но не более того. В то время как у настоящего Мастера своего дела есть не одна, а целых три награды! Пусть и не такие, казалось бы, важные, как государственная. Это когда ты первый увидишь, что у тебя получилось что-то действительно стоящее. Эту радость ни с чем не сравнить по значимости. Вторая, это когда человек сам испытывает тоже ни с чем не сравнимую радость истинного творца, когда он предчувствует, что его творение понравится читателям. Хотя в данном случае больше всего ликует душа, потому что она полностью свободна от всякого постороннего влияния, хотя в творческом процессе участвовали и остальные две ипостаси триединства: и разум, и тело. Именно так семена, превращаясь в творческом процессе в цветы большой и чистой радости, достаются тебе первому.

А это чувство высочайшего эмоционального подъёма и есть чувство от Бога. Ибо эта самая высокая, самая искренняя радость и есть награда Неба за твой великий труд, если он действительно велик и достоин твоей бессмертной Души! И, в-третьих, это уже любовь и признание читателей, для которых ты пишешь и которым ты служишь. Так что может быть значительнее в творчестве вышеназванных моментов? А иные награды – это, чаще всего, лишь возможность потешить своё тщеславиё. Настоящий Мастер всегда довольствуется только вышеперечисленными тремя.

Жан согласился:

– Вы привели хороший, главное, очень убедительный пример.

Великий Правитель улыбнулся и продолжил:

– А теперь я отвечу на твой вопрос. Приходит однажды к кому-нибудь из нас гениальная идея. Она пришла тебе в голову, и ты чувствуешь, что она может сослужить твоему народу хорошую, даже прекрасную и долгую службу. Вот это и есть первая радость по той аналогии, которую я только что тебе привёл. Затем ты начинаешь её дорабатывать практически в нашем научном центре, пробуешь её на зуб, так сказать, и с той и с этой стороны, иногда не спишь ночами, обдумывая, как претворить её в жизнь. Долго трудишься над ней, ломая голову над тем или иным её аспектом, иногда прибегаешь к коллективной мысли. Как я тебе уже говорил, у нас все Великие Служители высоко духовные люди, и никогда ни один из нас не позволит себе присвоить чужую идею. Наоборот, мы всячески поддерживаем каждого из нас и помогаем друг другу. И вот когда твоя идея доработана, засияла гранями подобно обработанному умелым мастером алмазу, и ты видишь, что она будет приносить людям долгосрочный эффект, ты испытываешь такое счастье исследователя, которое просто невозможно описать словами. И третья радость в этом случае – это когда ты видишь, что твоя идея уже реально служит людям и приносит первые плоды. Так что может сравниться с этими внутренними ощущениями – своеобразным ликованием и истинным счастьем творца?! Вряд ли что-либо может сравниться, любые бумажки грамот или каких-то иных видов наград.

Жан сказал:

– Я очень хорошо понимаю то, что вы сказали, и полностью разделяю вашу точку зрения.

Великий Правитель продолжил:

– Единственное, за чем мы неукоснительно следим, чтобы наши дети и внуки точно знали, кому принадлежит то или иное изобретение или открытие. Чтобы знали, помнили и чтили своих великих предков. Чтобы наши внуки, правнуки знали, кто из Великих Служителей создавал для них те или иные блага. Поэтому все значительные открытия и их авторы заносятся в «Золотую книгу великих сынов и дочерей Отечества». Уже только попасть в неё – означает, что ты не напрасно прожил свою жизнь на земле.

Жан попросил:

– Господин Великий Правитель, а вы можете привести хоть один пример того, что именно дорабатывалось в ваших знаменитых лабораториях? Я имею в виду те открытия, что я уже видел в реальности?

Великий Правитель сказал:

– А у тебя, Жан, пытливый ум, если ты не шпион, конечно. Но я шучу. Да что только не обкатывалось в этих лабораториях. Тот же удивительный голубой хрусталь, тот же фарфор, состав его менялся многократно, пока мы не получили именно тот образец, который нас полностью устроил. И золотые, и серебряные сплавы. Даже та знаменитая облицовочная плитка, которая, как ты знаешь, не выгорает на солнце десятки лет. Далее, состав сплавов для корпусов кораблей, аналогов которых вообще на земле не существует. Да много чего. Вот как работает сила коллективной мысли, доволен ли ты ответом?

Жан с готовностью ответил:

– Вполне.

Великий Правитель сказал:

– А теперь после этой познавательной и полезной экскурсии пора вернуться снова ко мне в кабинет, я заказал кое-что перекусить, и там мы сможем побеседовать на отвлечённые темы.

Они снова вернулись в кабинет Великого Правителя, а в сознании и перед глазами Жана все ещё стояли все эти диковинные и непонятные приборы и аппараты, которые ему посчастливилось увидеть своими глазами в знаменитом научно-исследовательском центре Рузахского государства. Больше всего он сожалел о том, что не обратил внимания на инопланетные установки, но благоприятный момент упущен, и его тебе никто, увы, не собирается возвращать.

В кабинете Великого Правителя Жан снова обратил внимание на многочисленные тома, стоящие за стеклом в книжных шкафах. Он тут же спросил:

– Господин Великий Правитель, а что это за тёмные тома в кожаных переплётах?

Великий Правитель, улыбнувшись, ответил:

– Что, боишься снова упустить возможность? А, так, пустяки! – Он загадочно улыбнулся, затем пояснил. – В них содержатся абсолютно все важнейшие научные знания

Земли. Хоть наша основная сила в коллективной мысли, но иногда нет смысла изобретать велосипед, когда можно получить любую консультацию в этих умных книгах. Мы ведь все земляне, почему бы не использовать чей-то опыт и знания себе во благо? Нам ведь тоже приходится постоянно сталкиваться и с химическими, и с физическими законами. И нам не лень посмотреть, как именно решались те или иные задачи учёными мира.

Жан воскликнул:

– Но ведь это же получается воровство чьей-то интеллектуальной собственности?

Великий Правитель возразил без всякого негодования в голосе:

– Ничуть не бывало! Здесь собраны все опубликованные и изданные самими учёными научные разработки. А если это так, то пользоваться ими никому не возбраняется. Просто мы тщательнейшим образом их обработали и классифицировали. И потом предосудительным действием или, как ты выразился, воровством интеллектуальной собственности можно считать тот факт, когда эти знания обращаются во зло другим людям или целым сообществам. А мы никому не причинили никакого зла и не имеем таких намерений.

Великий Правитель кивком головы поблагодарил двух молоденьких девушек, которые внесли им в кабинет пищу на разносах и бесшумно удалились.

Жан спросил:

– Скажите, пожалуйста, господин Великий Правитель, а какая причина того, что вы настолько основательно отгородились от внешнего мира, который презрительно называете Отравленным Миром?

Великий Правитель сказал:

– Ответ, Жан, содержится в самом твоём вопросе. Причина эта очевидна, потому что люди в вашем Отравленном Мире живут с отравленными мыслями, вот отсюда и все их проблемы. Творит лишь Любовь, а не ненависть. А у вас на ненависти воспитываются даже маленькие дети, или ты думаешь, то, что они видят на ваших телеэкранах, воспитывает в них нечто иное? А дурной пример для подростка – это похуже заразной болезни. Ты видишь собственными глазами, что практически все люди у нас до глубокой старости здоровы, красивы, полны энергии и сил, а у вас столько болезней, – он кивнул на тома, стоящие в шкафах, и добавил, – что всех этих томов не хватило бы, чтобы только перечислить и описать их симптомы. А всё это результат неправильных, точнее, отравленных ненавистью, злобой, завистью, корыстью и т.д. мыслей. А зачем, скажи на милость, нам впускать в свою здоровую жизнь столько всякого рода истинной заразы, от которой мы избавлялись веками?

Жан промолчал, потому что ему нечего было сказать, а Великий Правитель добавил:

– Ты что же, Жан, думаешь, мы только из эгоизма отгородились от всего остального мира железной стеной? Даже если она и невидимая. Неужели ты и впрямь думаешь, что мы не поделились бы с Отравленным Миром своими знаниями и своим опытом, если бы этот самый Отравленный Мир перестал бы уничтожать всё живое на Земле? Ведь все знания, которыми мы располагаем, они все есть во Вселенной, весь опыт человечества хранится на Матрице, и при желании эти знания всегда можно получить. Но никто ведь из Отравленного Мира этим до сих пор не озабочен. Отравленный Мир только одним озабочен – получением сверхприбылей, как в личном плане, так и в государственном масштабе.

А если это так, то нет абсолютно никакого смысла что-либо менять. До тех самых пор, пока они сами не увидят, что стоят на краю самоуничтожения, и только когда что-то поменяется в их приоритетах, будет иметь смысл общение с ними. Ибо все преждевременные отношения будут означать для нас лишь одно – добровольно уничтожить все завоевания личного и социального плана, на которые ушли сотни лет эволюции нашего общества. А на это мы никак не можем пойти, – он улыбнулся и продолжил, – по той простой причине, что мы ещё не выжили из ума.

Жан с горечью в голосе сказал:

– Вы пояснили мне причину. Но на душе почему-то так тяжело от того, что и у нас могло бы быть такое, или похожее на ваше общество всеобщего благоденствия, государство. Но, судя по всему, нам ещё долго ничего, даже отдалённо подобного, не видать.

Великий Правитель сказал:

– А что ты хотел, Жан?! Если у людей отравленные мысли, они всегда будут порождать одни проблемы. Это аксиома.

Жан возразил:

– Но ведь не у всех же людей отравленные мысли, даже в Отравленном Мире, как вы говорите? Им-то что делать? В каждом обществе ведь есть люди, которые ведут праведную жизнь. Они порядочны сами по себе, никогда никому не делают зла, помогают ближнему своему и так далее…

Великий Правитель сказал:

– Что ж, могу сделать один-единственный прогноз, чем больше в обществе будет таких людей, тем быстрее оздоровится общество в целом, иного пути нет. Ты ведь обратил внимание, хочу ещё раз подчеркнуть, что все наши граждане до глубокой старости абсолютно здоровы, красивы и полны сил. И теперь сделай сравнение со своим обществом, – Великий Правитель улыбнулся и с азартом спросил, – ты что же, хочешь сказать, что в вашем обществе нет достаточных сил и разума для того, чтобы прекратить поставку одной отдельно взятой страной до 400 тонн героина в другие страны? Чепуха! Никогда в это не поверю. Просто у нужных для этого людей нет должного желания. И в этом вся причина. Финансовая агрессия с одной стороны и финансовая зависимость с другой – опасные и разрушительные вещи.

Жан тяжело вздохнул и искренне признался:

– Что-то так тяжело на душе от ваших слов.

Великий Правитель снова улыбнулся:

– А хочешь, я поясню тебе причину твоего состояния?

Жан быстро отозвался:

– С удовольствием послушаю ваше мнение.

Тогда Великий Правитель продолжил:

– Тебе, как представителю вашего Отравленного Мира, одномоментно захотелось всего того, что ты видишь здесь, но только у себя в стране. И чтобы для этого ничего не нужно было делать! По мановению, как сказать, волшебной палочки, но ты не забывай о том, что у нас на всё это благоденствие, достигнутое, разумеется, с помощью Бога, но всё же, построенное коллективными усилиями людей, ушли сотни лет. А у вас, повторяю, все самые лучшие завоевания, даже нашей цивилизации, очень быстро превратятся, сам знаешь во что. Мне не пристало произносить бранные слова. И зачем, скажи на милость, нам открывать город для всякого рода, извини, вируса саморазрушения, коим является любой сколько-нибудь продолжительный контакт с кем-либо из вашего общества?

Жан впервые обиделся:

– На меня намекаете, господин Великий Правитель?! Так я ещё ничего у вас не разрушил и не испортил.

Великий Правитель не обиделся на слова гостя, он миролюбиво возразил:

– Ты не передёргивай, Жан, ты прекрасно понял, о чём я. Поскольку не хуже меня знаешь, что у вас даже мысли детей настроены на разрушение, а не на созидание. А если точнее, то на махровый экстремизм. У вас все только кричат о свободе слова, праве выбора, да вот только совесть, извини, до сих пор сидит у вас под замком.

Жан молчал, ему просто нечего было возразить, а Великий Правитель продолжил:

– Или возьмём такое выдающееся изобретение, как Интернет, который действительно давал человеку неограниченные возможности – за считанные секунды связаться с любой точкой мира. И во что он у вас превратился? Вы его сразу превратили в выгребную яму, куда сбрасываются все помои общества, все шизофренические идеи рекой хлынули в него: как самому покончить жизнь самоубийством, как вернее убить, как изготовить бомбу, как её пронести, теперь всё самое мерзкое, что есть в жизни, ты можешь найти именно там. Не говоря уже о моральном разложении любой вашей нации.

Жан возразил:

– Но ведь есть же по-прежнему и явные преимущества этой международной сети?

Великий Правитель сказал:

– А не пробовал ли ты смотреть на Интернет с другой стороны? Обрати внимание, как незаметно Интернет снова, причём гораздо эффективнее, превращает человека в обезьяну? Несложно представить следующую картину. Сидит, как это обычно и бывает, молодой человек сутками, согнувшись за монитором. По Интернету он получает образование. Таким же образом он получает диплом и начинает свою трудовую деятельность. Много лет он осуществляет те или иные финансовые или банковские операции, те или иные услуги по бизнесу, по Интернету получает зарплату. По Интернету переводит свои сбережения в банк. А когда приходит время умирать, он по Интернету же оплачивает услуги похоронного бюро… И всё! Жизнь прошла в согбенном, то есть в весьма приближенном к обезьяньему, состоянии. Но обезьяна хоть по деревьям прыгает да свежим воздухом дышит, а у него и этого нет. И было у него всего два именно человеческих момента в жизни: рождение да смерть. Так и получается, что он прожил всю свою жизнь, по сути, с компьютером, не создав семьи, не вырастив сына, не посадив дерева, потому что он его и сам-то не видел, не говоря уже о постройке дома.

Жан с горечью сказал:

– К сожалению, часто это именно так. Особенно молодёжь не в состоянии контролировать время пребывания в сети, и их досуг часто сводится к посещению порносайтов.

Великий Правитель согласился:

– Да и вне Интернета засилье порнографии чего стоит! Вот только поэтому у нас нет ни телевидения, ни Интернета, ибо в этих двух моментах невероятно сложно будет проконтролировать ситуацию, и молодёжь тайком станет развращаться. У нас есть радио и кинотеатры, где демонстрируются фильмы по строжайшему отбору. И мы этого не скрываем. Даже из вашего Отравленного Мира мы разрешаем к показу те фильмы, которые не насаждают в молодом восприимчивом разуме агрессию или насилие. Мы разрешаем к демонстрации фильмы о великих музыкантах, художниках, учёных. Мы показываем музыкальные и весёлые фильмы. Но мы, ни в коем случае не разрешаем к показу фильмы о войне, о международном разбое, ибо мы, руководители Рузахского государства, хотим сохранить своё общество здоровым, именно изнутри. К тому же ты и сам видел, у нас развлечений для молодёжи вполне хватает, – и он с удовлетворением добавил, – у нас переполнены спортивные залы и библиотеки. А книга лучше всего тренирует разум и активизирует воображение.

Жан сказал:

– Я согласен, что молодёжь у вас отдыхает активно и не имеет нездоровых привычек. Здесь не возразишь.

Великий Правитель добавил:

– И зимой, кроме катка, наши Молодёжные Служители очень хорошо, должен отметить, продумывают отдых молодёжи, чтобы молодые люди могли общаться друг с другом и извлекать из этого общения какую-то нравственную пользу для себя. И, как ты видишь сам, у нас здесь ни у кого нет несчастных лиц. А всё это ещё раз подтверждает, что наш основной закон – Однажды Установленный Порядок работает, а ваши законы, – он рассмеялся, – создаются и не меняются десятки лет, хотя никакого толку от них нет, если та же преступность продолжает расти. А это означает только одно, что существующее положение вещей кого-то устраивает.

Жан опять удручённо произнёс:

– К сожалению, я вынужден с вами во многом согласиться.

Великий Правитель сказал:

– Если хочешь знать, Жан, мы и тебя решили впустить в наше государство только из благих намерений. Мы, как ты видишь сам, построили нормальное здоровое общество. Даже сам Господь Бог нами доволен. Он сам нам сказал об этом во время сеанса связи с Ним. Но Он же сам и пожурил нас за то, что мы, якобы, окопались в своём мирке, а всю остальную Землю, которая погибает на наших глазах, спасать не стремимся. Вот ты и есть наш первый опыт. К тому же, ты обещал написать обо всём, что здесь увидишь. Скорее всего, твоя книга вызовет интерес, а мы, в свою очередь, сможем дальше увидеть, чем всё это обернётся.

Жан горячо заверил его:

– Да, я обязательно напишу обо всём, ничего не преувеличивая и ни в чём, не умаляя ваших заслуг.

Великий Правитель уверенно добавил:

– Но что касается нашей священной Земли, мы по-прежнему никого не собираемся впускать сюда, однако мы готовы послать в Отравленный Мир своих эмиссаров, чтобы они могли давать консультации заинтересованным лицам, если только мы будем услышаны. Не иначе. Но вот что не укладывается в любом человеческом понятии, особенно в нашем понятии, это ваше отношение к лесу. Ты уже в курсе, что благоденствие нашей рузахской земли началось с высадки кедровых лесов, и мы буквально как зеницу ока бережём это достояние, которое несёт благословение нашей земле. Каждый человек у нас полон безмерного уважения к этим величественным и мудрым деревьям, мы даже опавшие иголки вокруг них не убираем, чтобы у них был на нашей земле свой микроклимат, настолько бережно мы относимся к ним. Так как же у ваших людей поднимается рука поджигать леса, которые росли десятки, а то и сотни лет?! Собственноручно устраивать лесные пожары, которые оставляют после себя сотни гектаров голой выжженной, ни к чему не пригодной земли? Только за одно это злодеяние я ни одного человека не впустил бы на свою Землю.

Жан воскликнул:

– Господин Великий Правитель, я ни разу не поджигал лес!

Великий Правитель примирительно сказал:

– То-то и оно! Вот только поэтому ты здесь! – И он обратился к ним обоим. – А сейчас, мои дорогие, извините меня, но мне ещё нужно поработать.

Жан поблагодарил его за встречу, за интересную экскурсию по научному центру, и они с Исой вышли из кабинета.

 

ГЛАВА VIII

 

Как только они вышли из кабинета Великого Правителя, Иса предложил Жану:

– Жан, давай вернёмся в мой офис, выпьем чаю и поговорим. Наверное, у тебя ещё остались вопросы, которые ты хотел бы задать, да задать их отцу не решился?

Жану было очень приятно, что Иса не спешит с ним расстаться, не говоря уже о том, чтобы элементарно отделаться от человека, когда он надоел. И с радостью согласился. Поскольку эта внутренняя, пусть даже невысказанная вслух, симпатия каким-то непостижимым образом, словно братьев, сближала их. А Жана к тому же переполняло ещё и чувство признательности к нему. И они с этим тёплым чувством друг к другу снова подошли к трамвайчику. Только тогда Иса, улыбнувшись ему своей неподражаемо-тёплой улыбкой, которая мгновенно располагала к нему любого собеседника, сказал:

– Жан, я понимаю, у тебя есть ещё такие вопросы, которые так запросто не задашь никому из взрослых мужчин, верно?

Жан, тоже с братской доверительностью в голосе, сказал:

– Друг мой, давай хоть до офиса доберёмся, что же ты меня прилюдно заставляешь краснеть?!

Иса опять только понимающе улыбнулся в ответ.

 

Когда они вернулись в офис Исы, тот вдруг, к большой радости Жана, вполне откровенно признался первым:

– Знаешь, Жан, мне очень приятно, что твоя душа расположилась ко мне более чем к кому-либо. Я тоже, скажу прямо, испытываю к тебе очень тёплое чувство, словно ты мой кровный брат. Мне даже самому это странно.

Жан улыбнулся и с благодарностью в голосе сказал:

– Раз так, то мне, думаю, легко будет задать тебе, как старшему и более умудрённому опытом человеку, свои сокровенные вопросы.

Иса нажал кнопку, вызвал секретаршу, попросил её принести им закуски и напитки. Когда всё было принесено и расставлено на столике, они удобно устроились в белых кожаных креслах за накрытым столом, и тогда Иса снова обратился к Жану, улыбнувшись, он спросил:

– Среди всех прочих вопросов, тебя, конечно же, интересует вопрос о том, как у нас обстоят дела с сексом, и есть ли он у нас вообще, угадал?

Жан весело рассмеялся и согласился:

– Как в воду смотришь!

Иса ответил:

– Есть! И очень даже свободный. И не осуждается, и не загоняется в тёмные углы.

Жан даже слегка подскочил в кресле:

– Да ты что! Вот бы ни за что не подумал!

Иса улыбнулся:

– Видишь, как сказывается в мужчине долгое воздержание, тебя аж током дёрнуло!

Жан слегка смутился и сказал:

– Да нет, просто мне показалось, что вы здесь все такие пуритане, настолько вы здесь все донельзя правильные во всем, без всяких моральных или телесных отклонений.

Иса рассмеялся и ответил:

– А вот и нет! И, думаю, что ты приятно этим удивлён. Секс, как считает сам Господь, это одна из самых приятных радостей тела. И если бы это было греховно, то Он бы изначально лишил нас этих телесных радостей, если бы речь шла только о простом продолжении рода. И если бы сам Создатель был против секса, как Он сам утверждает, то он просто не создавал бы его, не привносил его вовсе в человеческий опыт. Он бы не дал человеку этой радости. Ведь животные, например, спариваются только один раз в определённое время, и больше они не испытывают друг к другу никакого сексуального влечения. И далее уже идет воспроизводство и воспитание потомства.

Жан молча слушал, а Иса, отпив глоток сока, продолжил:

– А человеку сам Бог подарил эту телесную радость, ибо человек может заниматься сексом когда угодно, сколько угодно и получать при этом ни с чем не сравнимое на Земле по силе ощущений удовольствие и даже наслаждение. Наоборот, в сам момент, когда оргазм охватывает всё тело, он как бы в одно мгновение приближается к самому Создателю. Недаром же люди используют искреннее удивление, восклицая: «Я словно на седьмом небе побывал, или побывала, или оба побывали!» – Иса улыбнулся и добавил. – Потому что седьмое небо и на самом деле существует, да попасть простой смертный может туда только так, через оргазм!

Жан сказал:

– Так-так! Да, интересная теория! С этого места поподробнее, пожалуйста!

Иса рассмеялся:

– Не сочти, что я кощунствую, но если эту теорию слегка продолжить, принимая во внимание, что все мы лишь частички самого Бога, то только представь весь оргазм мужчин и женщин вкупе, какой оргазм может испытывать сам Господь Бог?! Какой кайф Он получает от всех нас и через всех нас?! Он ведь сам так хотел, наш любвеобильный Отец!

Жан ужаснулся:

– Иса, уж тебе-то не пристало богохульствовать!

Иса снова отпил глоток напитка и продолжил:

– Если сам Господь не ханжа и спокойно рассуждает на эти темы, то у меня и в мыслях нет богохульствовать или кощунствовать. Ведь оргазм – это только Его собственное изобретение, и это неоспоримый факт. Откуда бы мы о нём вообще знали? Разве человек смог бы сам до этого додуматься? Ему ведь это дано изначально – испытывать при достижении определённого состояния экстаза подобную сладость?! Почему многие инопланетяне завидуют землянам, несмотря на свой колоссальный интеллектуальный и творческий потенциал? И даже, несмотря на все изуверства и зверства, не только терпят, но и защищают землян от самоуничтожения?

Жан воскликнул:

– Да, интересно, почему?

Иса пояснил:

– Потому что они так любить не могут, как мы. Только за одну эту нашу уникальность, которую, кстати, Бог подарил только землянам. А инопланетяне, несмотря на то, что в сотни раз превосходят нас по разуму, не могут так воспроизводить потомство, как мы. Когда две маленькие клетки в организме матери за девять месяцев проходят всю эволюцию человечества.

Жан внимательно слушал, а Иса уже очень серьёзно добавил:

– Но у Бога есть только одно очень важное пожелание ко всем нашим любовным играм и, в частности, к сексу.

Жан подался вперёд от нетерпения:

– Какое?

Иса продолжил с улыбкой:

– Чтобы мы никогда и ни при каких обстоятельствах не опошляли сам секс. Он считает, тогда секс угоден Богу, когда в нём участвует триединство в человеке, когда ему радуются и душа, и разум, и тело. Когда в нём участвуют все семь чакр человека, а не одна только нижняя. Только в этом случае секс во благо человеку и даёт каждому то, что он только пожелает. И только тогда секс действительно в наслаждение.

Жан спросил:

– Иса, поскольку у нас пошла такая доверительная мужская беседа, то позволь узнать, с какого возраста у вас юноши и девушки занимаются сексом?

Иса ответил:

– Сейчас поясню. Ты видел наших юных прекрасных богинь, таких, как мои две сестрички? Так мы их называем-величаем. Это девушки с 16 до 18 лет. Они носят белые платья и корону на голове. И это означает, что они девственны. И те молодые мужчины, которые хотели бы посеять своё семя в благодатную почву, выбирают себе в жёны одну из них на всевозможных молодёжных праздниках и затем женятся на них.

Жан спросил:

– А почему это так важно, жениться именно на девственнице? Почему у вас так чтится сам факт девственности?

Задавая вопрос, он невольно вспомнил, что у них уже в колледже молодые девушки по нескольку раз меняли партнёров, и никто не придавал этому особого значения. Для них главное – «не залететь»! А скромные девушки всяческими способами стараются скрывать тот факт, что они девственны. Это считается среди их молодёжи чуть ли не предосудительным. И трактуется это как тот факт, что ты никому не нужна и никому не нравишься, если у тебя нет бойфренда.

Иса ответил:

– Да не сама девственность чтится, как таковая. Просто ещё наши предки ведрусы знали, если у женщины был первый мужчина, да если у них была взаимная любовь, а их потом разлучили, то её биополе полностью запоминает его. Это явление называется телегонией. И если ты затем женишься на ней, то даже если семя будет твоё, ребенок будет точной копией её первого мужчины, если к тому же она во время зачатия и во время беременности постоянно думает о нём, о своём первом мужчине.

Особенно, если она любила первого мужчину. И даже в близости с тобой она будет думать о нём, и представлять именно его вместо тебя, таким образом, ребёнок будет не твой. Во времена наших древних предков, когда, случалось, при набегах воины-захватчики насиловали юных девушек, то только знаменитым мудрецам древности – волхвам было по силам путём специальных ритуалов стирать из их памяти образ другого мужчины – насильника, и она могла родить ребёнка своему мужу без опасения этого ненужного дублирования.

Жан воскликнул:

– Я даже не знал об этом, – он улыбнулся и добавил, – и наши девушки этого не знают, иначе и они бы поостереглись беспорядочно менять партнёров.

Иса добавил:

– Так вот, повторяю, только мудрецам наших вторых славянских предков, ведрусов было подвластно специальными методиками стирать из биополя юных девушек первый сексуальный, особенно нежелательный, опыт. Так что, Жан, тонкие поля каждого человека, особенно женщины, фиксируют абсолютно всё, что с ней происходит в течение всей жизни. Поэтому все молодые мужчины у нас знают об этом и тот, кому небезразлично продолжение его собственного рода, выбирает себе жену из истинных невест.

Жан сказал:

– Но у нас эти браки, когда мужчина и женщина ещё столь молоды, оказываются такими непрочными. И именно среди них очень большой процент разводов.

Иса сказал:

– А у нас и это продумано. Дело в том, я немного забегу вперёд, что у нас в обществе есть категория женщин типа восточных гейш. Вот они и обучают мальчиков искусству любви.

Жан энергично воскликнул:

– Так-так-так! Вот и с этого места опять-таки поподробнее, пожалуйста! И с какого же возраста можно получать эти чудесные уроки, которые, я уверен в этом, нравятся всем без исключения? Вот куда, судя по всему, мальчиков не нужно заманивать!

Иса ответил серьёзно на шутку Жана:

– Жан, это не самоцель! Не забывай. Всё это делается для того, чтобы молодой муж был внимателен и умел как мужчина. Только в этом случае брак распадается крайне редко. Если жена была девственницей и ей хорошо с мужем, она ни на кого из мужчин впоследствии даже смотреть не станет.

Жан снова улыбнулся и сказал:

– Друг мой, я не маленький мальчик и могу сам догадаться, для чего это делается, ты не уводи разговор в сторону и ответь, с какого возраста начинаются эти чудесные экзерсисы?

Иса ответил ему в тон:

– Как только в том появляется необходимость. Как только юноша чувствует, что он становится мужчиной. Ну, ты сам знаешь эти признаки. Причём, в нашем обществе всё это вовсе не осуждается. И эти женщины не проститутки в общепринятом смысле этого слова. Они не продаются за деньги. Они очень образованы, начитаны, они могут поддержать разговор на любую тему. Это их работа, если хочешь, они, таким образом, готовят для нашего общества здоровых полноценных мужчин, которые затем создают такие же здоровые и полноценные семьи. Они деликатно обучают юношей не только музыке и искусству вести беседу с женщиной, чтобы быть интересным ей, но и как ласкать женщину, с чего и как начинать эти ласки, учат их незаметно отыскивать на теле женщины эрогенные зоны… Короче, учат их тонкому и умелому искусству любви.

Жан произнёс:

– Судя по твоему рассказу, это действительно серьёзная школа. Впрочем, эти знания, полученные от профессионально подготовленных в своем деле женщин, наверное, намного полезней, чем те беспорядочные знания, когда подростки обучают друг друга тому, чего и сами не умеют, оттого что не знают.

Иса спросил с улыбкой:

– Вот ты, Жан, уже точно не девственник, а знаешь ли ты, что в верхней части женского лона есть так называемая точка «Г»?

Жан искренне признался:

– Нет, даже никогда не слышал ни о чём подобном.

Иса ответил:

– Так вот, а она очень важна в ласках. Умелым любовником считается именно тот мужчина, кто знает о её существовании. И я не знал бы об этом, если бы в своё время не обучался этими женщинами. Они очень бережно и даже трепетно обучают нас любви. И за это мы потом всю жизнь внутренне благодарим их как мужчины. У нас с большим уважением относятся к ним. И когда уже обученный и, стало быть, опытный мужчина женится на девственнице, он точно знает, как и каким образом доставить ей удовольствие, имея в своём мужском арсенале столько различных утончённых ласк!

Жан воскликнул:

– Ты так вдохновенно говоришь об этом, что мне хоть впору самому иди и записывайся в эту школу для ликвидации безграмотности.

Иса ответил серьёзно:

– Ты всё шутишь, а на самом деле эти молодые пары в супружестве очень счастливы друг с другом. В частности, муж, ведь это он обучает свою юную жену искусству любви. Уже он несёт полную ответственность за их общее интимное счастье. Самым главным достижением этой школы, – здесь рассказчик улыбнулся, – является то, что женщина в интимных отношениях настолько счастлива со своим мужем, что другой мужчина, повторяю, ей просто не нужен.

Жан согласился:

– Да, я собственными глазами видел, с каким обожанием Магдалина смотрит на тебя. Я даже как-то невольно подумал: «Это, каким же счастливым должен быть муж и мужчина, если молодая жена смотрит на него взглядом, полным такой любви, обожания и неподдельной нежности!»

Иса довольно улыбнулся и ответил:

– А всё это результат того, чему я научился в Храме Любви.

Жан воскликнул:

– Что, у вас есть и такой храм?

Иса ответил:

– Да. Он так и называется – Храм Любви. Но это нечто иное, это более возвышенное место, отличное от того, где нас обучают любви физической. Место, где нас обучают плотской любви, называется Дом свиданий.

 

При этих словах, лёгкая на помин, в кабинет вошла Магдалина и, не стесняясь Жана, подошла и нежно прикоснулась своими алыми губами к щеке мужа.

Иса налил ей напиток и ласково спросил:

– Как дела, моя милая?

И Магдалина, как всякая счастливая женщина, с сияющим от радости лицом начала объяснять ему, как активно готовятся они к сезону венчаний. И что у них сейчас полно хлопот в связи с этими праздниками. Но, будучи воспитанным человеком, поняла, что мужчины что-то бурно обсуждали, а она помешала им. И она тут же заторопилась домой.

Иса встал, обнял жену, нежно поцеловал её в шею и, проводив до двери, сказал ей:

– Магдалина, девочка моя, мы сегодня немного с Жаном задержимся. Так что ты не волнуйся. Хорошо, милая?

И эта кареглазая, как и её муж, красавица с длинными вьющимися волосами и необыкновенно красивым жемчужным ободком на лбу, оттеняющим чистую и нежную кожу её лица, помахав им рукой, сказала на прощанье:

– Хорошо, не стану мешать вам, уважаемые мужчины, – она улыбнулась, – ибо по крайне наэлектризованной атмосфере в этом кабинете можно легко судить о том, что тема вашего оживлённого разговора достаточно пикантная!

Проводив жену, воодушевлённый вниманием Жана, Иса с улыбкой продолжил:

– Итак, продолжим ликбез? Ликвидацию безграмотности, как ты выразился?

Жан ответил уже чисто по-дружески:

– Да, очень жаль! Я получил в этом плане лишь поверхностное образование. Правда, в соответствии с нашими традициями. Но меня интересует такой вопрос, а если так получится, что девушка всё же не выйдет к этому времени замуж, что тогда? В этом случае она может предаться свободной любви, которая у вас, как я понял, не возбраняется?

Иса ответил с улыбкой:

– И здесь всё немного не так. Дело в том, что в нашем государстве больше всего чтятся старики и дети. Дети – будущее нашей земли, и это для нас не пустая формулировка, и это помнят все, от Великого Правителя до простого рядового гражданина. А старики за то, что отдали все свои силы служению людям. Поэтому и те, и другие получают у нас полное и полноценное внимание со стороны государства и общества.

Жан согласился:

– Это первый показатель здоровья общества.

Иса продолжил:

– Старики у нас востребованы полностью, потому что они до глубокой старости воспитывают детей. Причём, заметь, им не нужно их нянчить, для этого есть молодые сестрички, а именно воспитывают. Ты сам видел, что все, даже пожилые люди, у нас крепкие и здоровые, им и близко не ведома старческая немощь. А вот родители часто молоды, им и самим иной раз хочется порезвиться и отдохнуть, поэтому у нас ещё существуют и вечерние садики, куда можно по вечерам, как выражаются молодые родители, «закинуть» детей и пойти отдохнуть. Кроме того, у нас пожилые люди ещё востребованы в качестве консультантов по семейным отношениям, – он улыбнулся, – поскольку лучших психотерапевтов, чем эти умудрённые опытом женщины, просто не найти. Они никуда не спешат, у них всегда есть время внимательно выслушать собеседника и, если надо, вразумить. Затем ненавязчиво и спокойно вывести из создавшейся ситуации.

Жан добавил:

– Да, как говорится, из любой ситуации есть, как минимум, два выхода.

Иса продолжил:

– Вот так и у нас получается, что два выхода, ибо почтенные мужчины занимаются образованием детей, а почтенные дамы их воспитанием. У них ведь гораздо больше мудрости, терпения и выдержки, чем у молодых родителей. Эти дамы никогда не повышают на ребёнка голос, как это может сделать молодая мама, и потому воспитательную часть детей берут на себя именно взрослые почтенные дамы.

За эту неоценимую помощь они пользуются безграничным доверием и уважением не только молодых, но и взрослых людей, но в особенности, конечно же, со стороны молодых родителей. И сами люди почтенного возраста, будучи востребованными таким достойным образом, чувствуют свою полезность, и их самооценка не снижается до самой глубокой старости. А что ещё нужно для пожилого человека?! Забота о нём, ощущение своей полезности и неутраченное чувство достоинства и, стало быть, самоуважения.

Жан согласился:

– Это прекрасно, если у вас так всё поставлено. А если они становятся совсем немощными?

Иса улыбнулся:

– Они никогда не становятся немощными, а если они начинают ощущать то чувство усталости, о котором ты говоришь, они уходят в туман гораздо раньше того времени, когда их туда позовёт душа. Запомни Жан, у нас всё устроено таким образом, что в нашем обществе никто никогда и никому не бывает обузой. И потом, когда душа уже отработала свою задачу на земле, она уходит на небо к своему Отцу. И это событие встречается без всяких сожалений со стороны близких, потому что каждый знает, что происходит. Таков закон и порядок жизни, и его все воспринимают у нас, как данность. Жители нашего государства живут очень, очень долго, – он улыбнулся, – так что они успевают пожить и сделать всё, что они наметили и запланировали. Но когда наступает время уходить, то никто не делает из этого трагедии.

Жан сказал:

– Что-то мы перешли на минорную тему. Разговор-то начали с молодых девушек.

Иса сказал:

– Э, друг мой, без минора не бывает мажора. Иначе как бы ты знал, что такое мажор. У нас хоть и Земной Рай, но все наши действия обусловлены. У нас точно так же работает закон причины и следствия, и всё познаётся в сравнении. Не познав горького, не узнаешь, что такое сладкое и наоборот. Ты спросил у меня, что же происходит с девушками, которые не смогли выйти замуж. А ведь я тебе не случайно рассказал сначала о том, что у нас детям уделяется очень большое внимание и каждому ребёнку рады. К тому же, в нашем обществе существует абсолютное равенство между мужчиной и женщиной. Единственный закон каждого человека – это его внутренний выбор, если он, конечно, не вступает в противоречие с нашим основным законом государства – Однажды Установленным Порядком, то каждый человек вправе удовлетворить его во всех отношениях. И это справедливо.

Жан улыбнулся и спросил:

– И какова же свобода этого выбора, в чём именно она заключается?

Иса пояснил:

– А в том, что если девушка по какой-либо причине не вышла к двадцати годам замуж, она может выбрать себе мужчину для зачатия ребёнка – своего первенца. Если этого, разумеется, желает она сама.

Жан воскликнул:

– Это уже что-то новенькое! И как же, интересно, это происходит? – Жан слегка подколол его, – или ваши друзья-инопланетяне научили вас зачинать детей в пробирках, как они это делают сами?

Иса не обиделся:

– Ничуть не бывало, у нас и своего, живого мужского материала достаточно! – И он продолжил. – Так вот, чтобы не зачинать ребенка от случайных мужчин, у нас предусмотрено следующее: отбираются красивые и здоровые мужчины, – он улыбнулся, – так сказать, штучные экземпляры из тех, у кого почему-то не сложилась семейная жизнь или из просто молодых мужчин.

Жан удивился:

– И что, находятся такие, так сказать, жеребчики?!

Иса продолжил:

– У нас каждый служит обществу, как может. И этот момент вовсе не осуждается. В нашем обществе считается, что каждая молодая женщина имеет полное право выбрать достойного отца для своего первого ребёнка, – Иса с некоторой иронией ответил Жану, – это у вас молодые женщины вынуждены бегать за актёрами или известными людьми в шоу-бизнесе, умоляя их сделать им ребёнка. А те отталкивают их, а то и унижают, опасаясь затем вещественных домогательств. А у нас всё по-иному.

Жан спросил:

– И как же, весьма интересно?!

Иса ответил:

– Расскажу, если интересно. За тонированным стеклом один раз в месяц в Доме свиданий выстраивают примерно двадцать мужчин, раздетых до плавок и с номером на груди. И молодые женщины тоже около двадцати минут могут ходить и разглядывать их.

Жан поёжился:

– Да, не хотел бы я оказаться на их месте.

Иса рассмеялся:

– Вот видишь, везде речь идёт о праве выбора! Ты не хотел бы, но уверяю тебя, с твоей внешностью очень многие девушки и даже женщины, наоборот, очень бы желали, чтобы ты там оказался. Но ты не переживай, не захочешь, не окажешься. Это дело добровольное, – Иса снова улыбнулся, – ты так говоришь только оттого, что ты был бы среди них, что называется, нарасхват!

Жан спросил, не отвечая на это утверждение:

– И дальше что?

– А дальше, у нас есть так называемые дома свиданий. Это два стоящих рядом корпуса, соединённые между собой переходом. В каждом из этих корпусов есть прекрасный ресторан. Мужчины входят в свой корпус и идут в женский ресторан.

Жан улыбнулся:

– Чтобы снять женщину.

Иса ответил ему точно с такой же улыбкой:

– Это у вас так говорят, а у нас, чтобы познакомиться и провести вместе время, доставляя друг другу максимум удовольствия. Разные входы сделаны для того, чтобы избежать подчеркнутого интереса, ведь все эти интимные вещи всегда вызывают в обществе ненужное партнёрам любопытство. И от этого никуда не деться. Поэтому, чтобы избежать кривотолков, мужчины и женщины входят в свои корпуса, а по переходу они уже идут в тот корпус и номер, где им назначено свидание, но это касается обычно любовников. О них чуть позже.

Жан подхватил:

– Ах, так у вас тоже узаконена свободная любовь!

Иса отпил глоток сока и продолжил:

– Давай сначала я тебе расскажу о девушках, как ты меня просил.

Жан согласился:

– Хорошо, я с удовольствием послушаю.

– Так вот, что касается молодых девушек, если её душа и тело выбрали себе претендента для отцовства, то этому мужчине вручается номер комнаты в женском корпусе.

Жан снова воскликнул:

– А если она ему не понравится?

Иса ответил:

– Здесь речь об этом не идет, хотя бывали и такие случаи, что эти короткие отношения, наоборот, заканчивались браком. Но по правилам этой игры, если можно так выразиться, происходит следующее. Если женщина сама выбрала мужчину, то он обязан отнестись к ней со всей почтительностью, ибо он знает, что она никогда не станет претендовать на его отцовство и никогда не станет навязывать ему ребёнка. Ибо для нашей страны каждый ребёнок – это истинное сокровище. И у нас в государстве полно средств для того, чтобы сделать его полноценным гражданином нашей земли. Такие дети воспитываются в специальных интернатах, где им предоставлено всё самое лучшее, на субботу и воскресенье их забирает мать, если среди недели она работает. Да и в будние дни она может увидеть ребенка, когда пожелает.

Жан спросил:

– Так получается, что эти девушки тоже девственны?

– Именно так! И мужчины эти обучены, как вести себя с девственницами. Они ведут себя деликатно и достойно, уважая её право иметь от него ребенка. Он встречается с нею до тех пор, пока она не узнает, что беременна. – Иса улыбнулся. – И в этих случаях бывают романтически-эротические истории, когда мужчина из признательности, что она выбрала именно его, настолько привязывается душой к этому чистому и светлому созданию, что не желает больше расставаться с ней и делает ей предложение. И они женятся. Так бывает, если ей удаётся отгадать и найти свою половинку. Если же нет, то мужчина надевает в очередной раз табличку и ждёт другую женщину. Не все любят возиться с девственницами. Но те, кто любят, делают это охотно и становятся отцами здоровых малышей.

Жан спросил:

– А если ему захочется увидеть своего ребёнка от какой-то женщины?

Иса сказал с улыбкой:

– Всегда, пожалуйста! Только у него их несколько получается, но если какая-то женщина действительно запала ему в душу, то он может жениться на ней и после рождения ребёнка. Они создают семью и дружно живут все вместе. Во всяком случае, у нас каждая девушка имеет законное право выбрать достойного во всех отношениях отца для своего будущего ребёнка. И мужчины, повторю, охотно идут на это, зная, что к нему не будет предъявлено никаких ни имущественных, ни каких-либо других претензий.

Жан воскликнул:

– Всё это весьма неплохо, если партнёру не надо скрываться от притязаний. К тому же генофонд его разрастается! А что может быть главнее для мужчины, чем продолжить свой род?! – Затем он задал каверзный вопрос. – А как ведут себя девушки, которые не созрели для материнства, попросту говоря, ещё не желают иметь ребёнка?

Иса ответил:

– Они попросту, как ты выразился, идут в дома свиданий и ищут мужчин для занятий любовью. Кстати, у нас в обществе нет проституции как таковой. Потому что у нас мужчина не платит деньги женщине. И эти женщины находятся на полном государственном обеспечении, они абсолютно ни в чём не нуждаются. Может быть, это и звучит несколько фривольно, но они, таким образом, тоже служат обществу, в частности, мужчинам. Есть ведь женщины, которым очень нравится заниматься сексом, они это делают искусно и охотно, доставляя удовольствие себе и другим…

Жан улыбнулся:

– Так, с размножением, точнее, с продолжением рода мы вопрос прояснили, а про свободную любовь можно узнать поподробнее?

Иса ответил:

– Можно. Почему нет? У нас тоже, как и в любом человеческом обществе хоть и не часто, но случаются неудачные браки. И самым большим грехом у нас считается не свободная любовь, как ты изволил выразиться, а та семья, в которой есть маленькие дети, но нет любви между родителями. Они, таким образом, дают обществу детей с неполноценной психикой. При первом же охлаждении они просто обязаны расстаться друг с другом, чтобы не травмировать ребёнка. И даже сам процесс распада семьи у нас никоим образом не осуждается. Люди и так несчастны, так за что их ещё и осуждать?!

Жан согласился:

– Это очень хорошая практика, очень хороший подход не осуждения, а именно терпимости со стороны общества. Супруги действительно и так надломлены семейными неурядицами.

Иса продолжил:

– Поэтому у нас при первых же признаках охлаждения в семье, повторяю, они просто обязаны расстаться, чтобы не травмировать ребёнка. Ты уже, наверное, обратил внимание на то, что все семейные пары живут у нас в отдельных благоустроенных коттеджах, но если супруги разводятся, то они переезжают в гостиницу с одноместными номерами, а их коттедж достаётся молодой семейной паре. Хотя перед этим в данном коттедже проводится как бы ритуал освящения, чтобы новый брак не стал похож на первый.

Жан тут же спросил:

– А если они вновь найдут пару?

– То получат коттедж уже в другом месте.

Жан предположил:

– А до той поры, пока они найдут себе новую пару, у них начинается разгульная жизнь, угадал?

Иса спокойно ответил:

– Если тебе больше нравится такая формулировка, то – да! Причём, заметь, мы таких людей не осуждаем. Мы просто говорим, что они – в поиске. Мы считаем, что молодые мужчины и женщины не должны лишать себя естественных радостей только на том основании, что у них не сложилась семейная жизнь. Всё это делается у нас совершенно открыто, хотя в нашем обществе очень высоко чтится семейный очаг и семейные традиции. Прежде всего, потому, что в полноценной семье, где муж и жена любят друг друга крепко и искренне, обязательно вырастают полноценные для общества дети. Они этот пример трепетного отношения родителей друг к другу обязательно переносят и на свои семьи. Единственно, что осуждается и недопустимо у нас, это разбивать семейные пары. Вот это запрещено. И это неукоснительное правило.

Жан воскликнул:

– А если всё же такой прецедент случился, и кто-то полюбил замужнюю женщину?

Иса улыбнулся:

– Нет проблем! Пусть любит на здоровье, но тайно, пусть страдает и пишет стихи!Жан опять задал провокационный вопрос:

– А если до свадьбы девушка любила кого-то другого?

Иса уверенно ответил:

– Такие случаи у нас крайне редки, потому что у нас никто и никогда не помешает молодым людям соединиться.

Жан снова спросил:

– Но если бывает так, что он любит, а она нет? Иса улыбнулся:

– Уж не собираешься ли ты стать консультантом по семейным вопросам? Если случается такая ситуация, то молодым предоставляется такое право терпеливо ждать, пока ситуация сама по себе не разрешится тем или иным образом. Но у нас мужчина никогда не станет насильно склонять женщину к сожительству, он её уступит тому, кого любит именно она, потому что мужчину испокон веков выбирает женщина и она лишь искусно делает вид, что это – наоборот.

 

Вдруг Иса резко встал со своего кресла и, потянувшись всей своей высокой стройной фигурой так, что даже хрустнули косточки, сказал:

– Итак, Жан, наступил вечер. Теоретическая часть завершена, теперь переходим к практической, – он загадочно улыбнулся и продолжил, – я специально сказал Магдалине, что задержусь. И хочу пригласить тебя в дом свиданий, чтобы ты сам увидел, как всё это у нас обстоит и происходит.

Жан с деланным возмущением возразил:

– Уж не желаешь ли ты, друг мой Иса, сдать меня во временное пользование

какой-нибудь опытной гейше? Я, знаешь ли, к этому пока не готов, несмотря на столь долгое воздержание.

Иса в ответ рассмеялся и пошутил уже, как мужчина:

– Что, уже заранее предвидишь и предвкушаешь острые ощущения?

Жан всё же, слегка смутившись, сказал:

– Да ладно тебе! – И вдруг заметно оробев, добавил. – Иса, может быть, не надо ходить туда?

Иса, наоборот, уверенно ответил:

– Надо, Жан, надо! Ты же решил познакомиться со всеми аспектами нашей жизни, – и он снова улыбнулся своей мягкой располагающей улыбкой, – а перед таким важным моментом пасуешь, так не годится!

 

Они вышли из офиса Исы и направились к трамвайчику. Иса снова был одет в европейскую одежду, поскольку ему вне национальных праздников дозволялось, даже как Молодёжному Служителю, носить ту одежду, которая ему больше нравилась. Они шли оба высокие стройные молодые и красивые до такой степени, что не было ни одной девушки или молодой женщины, которая не обернулась бы им вслед.

Конечно же, в городе мгновенно пронёсся слух, что впервые за семьсот лет Великий Правитель допустил на их землю иностранца. И все жители, как бы они ни были воспитаны и деликатны, хоть и не так подчёркнуто, но всё же обращали на Жана своё внимание. А, тем более, что сейчас он шел с сыном самого Великого Правителя.

Они вышли из трамвайчика неподалеку от дома свиданий и вошли в мужской корпус. Жан невольно обратил внимание на то, насколько раскованно ведет себя в этой ситуации Иса, хотя по двум причинам он должен был бы стесняться своего появления здесь. Во-первых, он – женатый мужчина, а во-вторых, Молодёжный Служитель. Но в Исе, видимо, сказывалась восточная, предрасположенная к гаремному обращению, кровь, и он чувствовал себя здесь, как крупная рыба в чистой воде. Причём, зажатость или наигранность ведь сразу чувствуется в человеке, но Иса был действительно то, что надо! «Хозяин страна!» – с восхищением подумал о нём Жан.

Рядом с ними шли и другие мужчины, некоторые даже здоровались с Исой, и он со своей обычной приветливой улыбкой отвечал им на приветствия. Некоторые из мужчин сразу же по переходу шли в ресторан женского корпуса, а другие поднимались по лестницам мужского корпуса.

Жан тут же спросил:

– А что, у вас и однополая любовь допускается?

Иса, улыбнувшись, сказал:

– А у тебя, Жан, хорошая реакция! Ты быстро схватываешь ситуацию.

Жан ответил:

– Так ты же мне сам сказал про мужской и женский корпуса, но если мужчина начал подниматься по лестнице вверх, то здесь только один вывод напрашивается.

Иса тихонько ответил ему:

– Да, у нас допустима и такая любовь, она хоть и не преследуется, но всё равно очень тщательно скрывается. Мужчины встречаются, но в обычной жизни никак не афишируют свои отношения.

 

Иса и Жан прошли в женский корпус и вошли в роскошно обставленный ресторан.

В убранстве интерьера царила удивительнейшая роскошь и неподражаемый вкус дизайнеров. Жан несказанно удивился всему, что увидел здесь, хотя ему довелось побывать в различных, в том числе и роскошных европейских и американских ресторанах в бытность свою в качестве министра в правительстве Голландии.

Зал был настолько торжественно украшен, словно здесь предполагалось свадебное торжество, повсюду, как и везде у них, было множество живых цветов. Они стояли рядом со столами в больших перламутровых вазах. А на столах – в небольших вазочках, чтобы не мешать общению. Столы накрыты тоже необычайно торжественно. Посадочные места были рассчитаны в основном на две или на четыре персоны. С одной стороны от прохода стояли овальные столики на двоих, а с другой стороны – на четыре персоны. Поверх нижней белоснежной скатерти с кружевами была постелена ещё одна – тёмно-бордовая однотонная скатерть, которая покрывала только поверхность и слегка спускалась с краёв стола. Через равные промежутки она была схвачена темно-бордовыми ленточками, заканчивающимися бордовыми бантиками, что создавало впечатление воланов. Жан даже про себя присвистнул: «О-ля-ля!! Вот это антураж для любовных свиданий!» На самой поверхности скатерти лежали белые кружевные салфетки из тонкого пластика или из плотной бумаги. Все столовые приборы в ресторане были из тончайшего фарфора.

Жан невольно подумал: «Конечно, если здесь никто не пьёт, то никто такую красивую посуду и не перебьёт!» Вслух сказал:

– Иса, но это шикарное на вид заведение вовсе не похоже на публичный дом в нашем понимании этого слова. Это заведение похоже на ресторан в какой-нибудь из самых фешенебельных гостиниц в любой европейской столице. Да и там мне не приходилось, если быть до конца честным, видеть такого убранства залов, такого обилия цветов в самом зале и на столах. Здесь всё так выглядит, словно зал готовился, как минимум, для свадебного торжества. Даже колонны, ты только посмотри, увиты белыми цветами. У нас только на свадьбу так украшают залы.

Иса улыбнулся:

– Только надувных шариков нет. Не забывай, что на свадьбу ещё надувные шары целыми гирляндами вешают, – затем серьёзно продолжил, – но скажи мне, друг мой, а разве сама Любовь не достойна подобного антуража? У нас уважают и чтят Её, поэтому всё делается для того, чтобы понравившиеся друг другу мужчина и женщина не чувствовали себя ущербными от того, что им Бог пока что не дал пару.

Жан спросил:

– И что, женщина каждый вечер может менять партнёров?

Иса спокойно ответил:

– Видишь ли, у всех людей – и у мужчин, и у женщин, разное отношение к сексу. Одни его любят больше, а другие меньше. А третьи без него вообще не могут обходиться, даже жить без него не могут, такая уж потребность их организма. Так вот они и доставляют себе радость, одновременно даря её другим, ибо все эти женщины и мужчины очень искусны в любви. Это и есть, если можно так выразиться, – Иса улыбнулся, – их служение обществу, ибо у нас не принято, как я тебе уже сказал, отдавать деньги женщине.

Жан рассмеялся:

– Тогда это можно рассматривать действительно как служение в чистом виде.

Иса продолжил:

– Ты, друг мой, иронизируешь, но если бы ты только мог представить, насколько они искусны и изобретательны в ласках! Чтобы тебе было понятнее, скажу, что эти женщины, подобно еврейским виртуозам-скрипачам в классической музыке, являются настоящими профессионалами в любовной игре, можешь мне поверить. И мужчины уходят от них полностью обласканные и умиротворённые. Поэтому мужчинам всегда хочется вернуться к ним. Они настолько довольны полученным здесь, если можно так сказать, сервисом, что, выходя, добровольно бросают золотые монеты в специальный сейф, стоящий на выходе. Это и есть плата за полученные здесь удовольствия: от еды, музыки и умелого секса.

Жан уточнил:

– Так всё же в этом заведении самоокупаемость?

Иса воскликнул:

– Ну и вредный же ты, Жан! Ты зри в корень! Ты думай о том, какие качественные услуги здесь получают мужчины, а не о том, что бывает потом, когда они их уже получили. Какая разница, что бывает потом?

Жан согласился:

– В принципе – да! Ты, как всегда, прав!

Иса добавил:

– Эти женщины, они живут здесь же в отличных номерах и полностью обеспечиваются государством. И питанием, и одеждой, и абсолютно ни в чём не нуждаются. Никто и никогда не чинит над ними никакого насилия. Каждая из этих женщин может в любое время уйти и заняться каким-то другим делом. Или она остаётся здесь, пока не встретит того мужчину, с которым ей захочется создать семью. Ведь нас, мужчин, обычно женщины выбирают, это ни для кого не секрет. Главное, что мы чтим женщину, как богиню, причём делаем это совершенно искренне и по её законному праву, ибо только ей сам Бог доверил право зарождать и дарить жизнь, ведь все мужчины тоже выходят из её лона. Вот поэтому за ней и выбор!

 

Тем временем в зал ресторана начали входить мужчины, нарядно одетые женщины и занимать свободные столики. А у Жана почему-то невольно начало нарастать внутреннее напряжение и неизвестно откуда взявшееся волнение. Может быть оттого, что его, изголодавшееся по женской ласке тело начало невольно улавливать волны женского интереса.

Иса тем временем слегка отвлёк его, повторив однажды сказанное:

– Смотрю я на тебя, Жан, и в который раз удивляюсь. По всем признакам именно ты должен был бы быть жителем нашего государства и носить моё имя, потому что ты выглядишь, как Иисус. Твои вьющиеся чёрные до плеч волосы. Твои бесподобной красоты глаза и бородка даже отца несколько встревожили, он сам, будучи в большом удивлении от твоей внешности, сказал мне однажды: «Надо же! Я даже не мог предположить, что позволяю ступить на нашу землю человеку, точь-в-точь, один в один повторяющему внешность самого Иисуса!»

Жан смущённо пожал плечами, а Иса продолжил:

– Так что твоя библейская красота, чего уж греха таить, даже самого отца впечатлила, скорее даже, поразила. Он сам мне сказал об этом. А я хоть и ношу его имя, но как ты сам заметил, по всем меркам имею, чуть ли не европейскую внешность, коротко стрижен и во мне нет явных внешних признаков какой-либо избранности.

Жан быстро возразил:

– Уж не скажи, Иса! У меня до сих пор стоят перед глазами трюки, которые ты проделывал на яхте. Но к твоему сведению, твоё лицо обладает редкостным свойством удивительно преображаться. Я это увидел собственными глазами на празднике, посвящённом Дню памяти предков, когда ты отрастил небольшие усы и маленькую бородку и мгновенно стал похож на какого-то восточного принца. Так что имидж твой полностью соответствует твоему высокому статусу молодого государственного мужа, – Жан искренне улыбнулся, – а что же я? Зимой и летом одним цветом!

Пока они вели этот неспешный разговор, попивая вкусные тонизирующие охлажденные напитки, в зале постоянно звучала негромкая приятная музыка. Служители этого заведения делали всё, что необходимо для привлекательности интимных встреч.

Все здесь располагало к приятному общению, от приглушённых отблесков зари, которые последними стыдливыми лучами заглядывали в большие окна этого роскошного ресторана, до приятного внутреннего освещения, которое становилось более очевидным изнутри, чем снаружи, и до восхитительного, тонкого, слегка возбуждающего аромата цветов, расставленных в красивых вазах по всему залу ресторана.

Жан с некоторым внутренним волнением в голосе сказал:

– Такая приятная, располагающая к беседе музыка.

Иса, наоборот, улыбнулся:

– В таких местах всё продумано, Жан! Особенно, относительно музыки. Музыка, она ведь везде – музыка. – он со знанием дела продолжил, – а знаешь ли ты, например, почему на восточных базарах обычно так громко играет какая-нибудь лёгкая и в тоже время бравурная музыка?

Жан ответил:

– Нет, не знаю. Я же не восточный человек, так почему?

Иса снова улыбнулся:

– Под такую музыку всё гораздо вкуснее кажется, даже пирожки! И те, кто их печёт, отлично знают об этом!

Жан удивился:

– Вот это да! А я и не знал. Я тут попытался вспомнить, а играет ли в наших ресторанах музыка в вечернее время? И точно, играет! – Он тоже улыбнулся. – Хоть и не такая бравурная, как на восточных базарах, но где-то в глубине зала музыка звучит всегда. Значит, тоже по этой же причине, чтобы еда вкуснее казалась?!

 

Женщин в зале становилось всё больше и больше. Они уже заняли все соседние столики. Все эти стройные молодые красавицы, сидящие вокруг, разумеется, знали Ису и также знали, что он счастливо женат на Магдалине. Их брак все считали исторически освящённым уже только из-за самих их имён. И, стало быть, они знали, что он привёл сюда на экскурсию молодого иностранца, но не были уверены в том, оставит ли он гостя здесь для ночи любви с какой-нибудь из них или нет. Молодые горячие женщины сидели вокруг, в опасной близости от их столика, и особо уверенные в себе алчными сверлящими взглядами смотрели на этих двух молодых и неотразимых посетителей. Ибо оба они были настолько хороши собой и соблазнительны, что будь воля женщин, они, каждая, пошли бы на что угодно, чтобы хотя бы потанцевать с любым из этих невольных соблазнителей. И хотя бы в танце прикоснуться к любому из них. И, пусть только руками, почувствовать любое из этих двух стройных горячих тел восхитительно красивых мужчин…

 

Уже вовсю играла нежная призывная музыка, и некоторые пары вышли танцевать. А Жан и Иса просто сидели в просторном зале и беседовали. Хотя Жан почти физически чувствовал на себе вожделенные взгляды опытных в любви, сильных и действительно красивых женщин. Он против своей воли ловил себя на мысли, что низ его живота невольно находится в постоянном и сильном волнении…

Он уже слабо владел собой. Всё чаще задумываясь над тем, не вкусить ли ему хмельного мёда с одной из красавиц Земного Рая, о которых столь красноречиво и столь возбуждающе мужское воображение рассказывал ему Иса, который сам, как молодой мужчина, был выпестован и не раз пьянел от чудесного зелья этих опытных жриц любви.

Тем более что три женщины за соседним столиком, одна лучше другой, уже совершенно очевидно для его мужского глаза, а тем более для его мужского естества, томными и манящими взглядами смотрели в его сторону, оценивая ситуацию и прикидывая, можно ли при Исе подойти и пригласить этого необыкновенно красивого иностранца на танец?

Жан из последних сил осознавал, останься он здесь ещё хоть на некоторое время, то просто-напросто потеряет контроль и над собой и над ситуацией. А своим еврейским умом он заставлял себя продолжать думать головой… Он понимал, что Иса устраивает ему своего рода проверку, и он должен её, во что бы то не стало, выдержать. Одно дело, Иса у себя дома, и совсем другое дело он, Жан. Он горестно вздохнул про себя и сказал себе мысленно: «Эх, что позволено Юпитеру, не позволено быку!». И он, чувствуя, что уже колени начинают предательски дрожать от желания, из последних сил стараясь сдерживаться, сказал Исе:

– Друг мой, спасибо тебе, – он слегка натянуто улыбнулся, – за столь интересную и познавательную экскурсию и за предложение воспользоваться услугами одной из этих красавиц, но я чувствую, что мне лучше всего от этого воздержаться, потому что я…

Иса закончил за него фразу:

– … влюбился в мою сестру Русалину! И не хочешь изначально быть предателем!

У Жана от удивления, что называется, отвисла челюсть, но, видя в глазах Исы доброе братское участие, согласился:

– Вот видишь, от тебя ничего невозможно скрыть!

Иса весело рассмеялся:

– Да, Жан, дорогой, видел бы ты свои глаза, которыми смотрел на капельки воды на ногах моей сестрички, когда она поднималась на яхту! Скажу тебе, это было очень выразительное и запоминающееся зрелище. .

Жан невольно подумал: «Надо же! Наверное, все заметили?»

Он решительно встал из-за стола и сказал Исе уже твёрдо:

– Всё, Иса, уходим, – и добавил, улыбнувшись, – все необходимые впечатления мною уже получены! Можешь мне поверить!

Когда они выходили из зала, эти два красавчика, то женщины готовы были рыдать от огорчения. И это было видно по их прощальным взглядам. Но Жану, как ни странно, стало намного легче от того, что он всё-таки выдержал испытание, которому подверг его брат Русалины. Он знал, что Иса оценил его поступок, ибо молодому мужчине особенно понятно, что значит столь долгое воздержание.

Когда они вышли из дома свиданий, на небе светила огромная полная луна и воздух был буквально напоён пьянящим ароматом цветов, которые раскрываются после захода солнца. И даже сам этот пряный вечер настолько располагал к любви, что Жану долго пришлось обретать разумные грани…

Некоторое время они молча шли к остановке трамвайчика. Наконец Жан, чтобы не продлевать невежливое молчание, произнёс:

– Я просто восхищён вашей культурой во всём! Надо же, насколько красиво и достойно всё выглядит у вас. Даже такого рода общение мужчин и женщин возведено в вашем обществе в ранг вполне пристойного и цивильного заведения. Я бы даже сказал, возведено на некий пьедестал искусства, ибо вся интимная сторона как бы внешне скрыта от глаз, лишь предполагается. И про себя додумал: «Не то, что в наших борделях с дешёвыми девицами, одетыми в яркие безвкусные шмотки».

Иса ответил:

– Что ж, Жан, ты сам не захотел остаться, – он по-мужски раскованно улыбнулся, – хотя у столь многих молодых женщин текли слюнки, сам знаешь где, глядя на тебя, ты думаешь, я не видел? Но это твой выбор, а право выбора у нас особенно чтится и уважается. Идем, я провожу тебя до санатория, а затем вернусь домой. Моя красавица-жена уже заждалась меня.

 

Они быстро добрались до санатория, и Иса, отлично чувствуя измождённость другого мужчины, решил не мучить его долгой беседой. Потому что Жану, скорее всего, нужно было принять ванну и заняться самоудовлетворением, чтобы хоть слегка сбросить это адское напряжение для организма, ибо он как мужчина понимал, каково приходится Жану.

На прощание Иса крепко пожал руку Жана и сказал:

– Что ж, брат, (Жан отметил, что Иса не в первый раз называет его братом) я ценю твою мужскую верность моей очаровательной сестре, но ради такой девушки, как она, стоит потерпеть, поверь мне. Я на твоём месте поступил бы точно так же, – при этом Иса действительно по-братски положил свою руку Жану на плечо и с улыбкой добавил, – хотя я отлично понимаю тебя, как важно нам, мужчинам, снять это лишнее напряжение и расслабиться. Но женщины, особенно мои сестрёнки, они совсем другие существа, они живут своими эмоциями и фантазиями. Им не до конкретики, особенно, если они ещё не вкусили сей запретный, – он улыбнулся, – и столь сладкий плод. Ну, что ж, спокойной ночи, Жан, я побежал, меня Магдалина уже заждалась. Однако мне кажется, что ты получил достаточно впечатлений от нашей познавательной экскурсии.

Жан уже слегка пришёл в себя от внутреннего волнения и снова, как всегда вежливо, ответил:

– Более чем! До свидания!

Иса ещё раз пожелал ему спокойной ночи и быстрым шагом пошёл к остановке

 

 

ГЛАВА IX

 

На следующий день Русалина пришла к нему в санаторий. Её прекрасное лицо светилось неуёмной трепетностью и нежностью. Жан сразу догадался, что Иса рассказал ей о героическом поступке Жана. Хотя она сама и не была в ситуации Жана и воспринимала этот его поступок только в эмоциональном плане, как и говорил Иса, но от этого она светилась ничуть не меньше, ведь это было ещё одно подтверждение его расположения к ней, кроме той искры, которая случилась между ними на яхте и о которой ни он, ни она ни на минуту не забывали.

Она обратилась к нему почтительно, как к господину их маленького государства всего из двух подданных, которому добровольно отдала бразды правления:

– Жан, ты уже позавтракал?

Он ответил шутливо, тоже чрезвычайно довольный от изрядной порции её внутренней благодарности:

– Да, о, королева моего сердца! Я выпил сок, больше пока ничего не хочу, – он искренне рассмеялся, – вы тут совсем отучите меня от вредных привычек, а заодно и от серьёзной мужской пищи, – добавил он

Русалина воскликнула:

– Зато посмотри, какой у тебя цвет лица! – И тут же, смутившись, добавила. – Что ж, тогда пошли, сегодня я запланировала для нас совершенно удивительную экскурсию. Надеюсь, она тебе понравится более всех остальных.

И он, и она тут же отметили это её «для нас».

Она, как всегда, была мила, легка и грациозна в своём белом нарядном сарафане на тоненьких бретельках, который открывал её идеальной формы высокую шею, тонкие изящные руки и плечи, к которым тут же хотелось припасть губами и понежить их поцелуями за их неповторимую прелесть. Девушка была настолько совершенна во всем! «Действительно, как юная богиня!» – с невольным восхищением подумал Жан. Её белый сарафан, пышный подол которого был украшен золотым шитьем и тонкими складочками, только подчеркивал её тончайшую талию. Она была в белых изящных босоножках на тонком каблучке. Жану всё труднее и труднее было сдерживаться, чтобы тут же не прижать это подлинное сокровище к своей груди. Её синие глаза сверкали, как море под голубым небом, а нежное юное лицо, обрамлённое в этот раз не золотистыми волосами: её волосы отливали слегка серебристым, похожим на космический, блеском.

Изумлённый Жан невольно воскликнул:

– Русалина, ты что сделала со своими золотыми волосами, от которых я не мог оторвать взгляд?

Она весело рассмеялась от его невольного комплимента и сказала:

– Да это просто оттеночный шампунь, он смоется очень быстро, – и тут же огорчённо спросила, – а тебе что, не нравится этот цвет волос? А я для тебя старалась! – призналась она.

И Жан, успокоенный информацией, что этот цвет скоро отойдет, нежно взял её под локоток и не совсем уверенно сказал:

– Да нет, нравится…

Русалина подхватила:

– Ах, Жан, ответ твой содержится в этом двойном «да-нет»!

Он поспешил заверить её:

– Просто он несколько необычен для меня. А со своими золотистыми волосами, моя милая, ты просто настоящий эксклюзив! Ты же знаешь, что людей со светлыми волосами на земле почти не осталось. Таких людей можно по пальцам пересчитать. Так что ты – редкостный, даже редчайший экземпляр!

Жан прекрасно понимал, что этими двойными словами утверждения он энергично усиливал не только своё, но и её внутреннее восхищение.

Он немного помолчал, затем искренне добавил:

– Я и так нахожусь в постоянном удивлении, как так может быть, чтобы у темноволосых родителей родилась дочь с золотистыми волосами?

Девушка успокоилась и улыбнулась:

– Мама говорит, что такие же волосы были у моей бабушки, видишь, всё-таки изредка выявляются, как на мне, славянские гены.

 

Они, беззаботно беседуя, спустились по лестнице от санатория к морю и шли вдоль цветущих клумб. В этот день солнышко не так сильно припекало, потому что на небе появились лёгкие облака. Жан и Русалина шли вдоль моря, настолько охваченные радостью встречи, что им ни о ком и ни о чём больше не хотелось говорить.

Жан невольно подумал: «Да, Иса был полностью прав, ради такого сокровища стоило вчера потерпеть, чтобы изначально не лишиться её расположения и, главное, доверия. Ибо останься я вчера в доме свиданий, она бы сразу восприняла это, как предательство и, стало быть, ненадёжность. А сейчас она полностью открыта! – И он с нежностью додумал. – словно райский цветок, полностью открыта. И только для меня! Как это отрадно!»

Ответом на эту его мысль, которую она тут же естественно прочитала, было следующее её действие. Русалина сама взяла Жана за руку и сказала:

– Сейчас, Жан, я покажу тебе нечто на самом деле удивительное и прекрасное! Я решилась показать тебе Храм Божественной Любви! Туда так же, как и в Храм общения с Богом может попасть далеко не каждый, а только тот, кто достиг Духовного Просветления. Вспомни, чтобы попасть к нам, сколько часов ты проводил в медитации, стараясь материализовать белую голубку с конвертиком на ножке?

Жан охотно согласился:

– Да, мне пришлось немало тогда потрудиться! Здесь я с тобой полностью согласен! – Он чуть было не добавил, – моя голубка! Но воздержался.

Русалина продолжила:

– Так вот, представь, сколько я провела времени в медитациях и молитвах, чтобы добиться такого духовного совершенства, при котором сам Бог позволил мне бывать в этом действительно божественном месте. И я хочу тебе сделать этот поистине ни с чем не сравнимый подарок. Увидишь сам! – И она искренне добавила. – В знак благодарности за твою вчерашнюю верность!

Жан в искреннем недоумении уставился на неё, а она, улыбнувшись, добавила:

– Ты не думай, что это брат рассказал мне. Я просто внутренним взором видела всё это сама и даже чувствовала твои колебания, хоть я и не мужчина, но могу предположить, что это было для тебя нелегко. И всё-таки ты, несмотря на твои внутренние переживания и сомнения, принял решение вернуться в гостиницу. Твоё решение, Жан, наполнило мне душу такой радостью, и за твое благородство и верность я плачу тебе удивительным во всех отношениях сюрпризом! А сейчас, закрой глаза и ничего не бойся. Ты – со мной!

И всё же он успел сказать:

– Как я счастлив буду сказать тебе когда-нибудь то же самое: закрой глаза и ничего не бойся. Ты – со мной!

 

При этих словах он закрыл глаза и тут же почувствовал ощутимую прохладу.

Русалина произнесла:

– А теперь можешь открыть глаза.

Жан открыл глаза и с изумлением увидел, что они находятся высоко в горах. Отсюда и эта прохлада. Они стояли на каменной насыпи. Он посмотрел влево, далеко внизу находилось изумрудно-чистое горное озеро. Он невольно воскликнул:

– Русалина, так это ведь не море?!

На что она с улыбкой ответила:

– Нет, это горное озеро, как видишь. Ты не ошибся. Затем он посмотрел вперёд. Создавалось впечатление, что почти на самой вершине горы кто-то взял и аккуратно срезал часть горы ножом, и на образовавшемся выступе красовалось довольно длинное, метров 30-40 на глаз, сооружение с круглым верхом. Своей воздушностью внешне похожее на дикий горный улей из какого-то белого воздушного материала, из которого вьют обычно свои ульи дикие горные осы. Но не подвешенный улей, как это обычно бывает, а уложенный набок. Или это сооружение было похоже на длинный валик из воздушного материала, уложенный на этот выступ в горе.

Жан только и спросил:

– Русалина, разве это похоже на храм, как ты сказала?!

Она спокойно ответила:

– Жан, старайся не делать поспешных выводов, ибо даже люди, чаще всего совсем не похожи на тех, какими мы их себе представляем, а что же заранее говорить о том, чего ты ещё не видел. Ты понимаешь, высоко в горах только такая конструкция и способна выдержать натиск стихии. Подожди, ты увидишь, какая красота внутри.

 

Они поднялись по трем ступенькам. Жан удивился, глядя на эти слегка шероховатые ступени, вытесанные неизвестно кем и когда из какого-то тёмного камня с мелкими кварцевыми вкраплениями. Их было всего шесть штук, каждый из них был примерно два метра шириной и примерно сорок сантиметров в высоту. Они были аккуратно сложены по склону один над другим и по бокам присыпаны мелким тёмным щебнем. Сами они как будто вросли в гору, а в середине, между этими большими тёмными камнями, точнее, в стыках между ними робко, но упрямо пробивалась какая-то высокогорная не слишком яркая трава с маленькими листочками. В мгновение у Жана мелькнула мысль, что эти ступени странным образом напомнили ему те камни в горном монастыре, на которых они сидели со своим Учителем. «Вот чудо! – невольно подумал он, – как такое вообще возможно?»

Затем они поднялись на не слишком широкую, примерно три на три метра, закруглённую к ступенькам площадку. От камней её отделял похожий на серебро ободок сантиметров пять высотой. Вся эта небольшая площадка была выложена серо-белой мраморной плиткой. Вход в это странное строение был овальным в верхней его части. Но что особенно удивило Жана, по обеим сторонам от входа стояли два стража – два высоких грациозных павлина с невероятно пышным оперением. Их помпезные распущенные веером хвосты с ярко-зелёными, отливающими перламутром, так называемыми, глазками создавали диковинный контраст с тёмно-серым и, казалось, безжизненным фоном горы. Жан обратил внимание на то, что не только их хвосты торжественно расправлены, но и хохолки на их горделиво посаженных высоких головах, а когда они с Русалиной проходили мимо, то ему показалось, что они даже кивнули им головами, как бы приветствуя их.

Вся овальная арка входа была сделана из светло-серебристого листа, похожего на серебряные пластины. Жан только и успел подумать: «Чудеса, да и только!» Но основные чудеса были впереди. Русалина взяла Жана за руку и ввела вовнутрь. Сначала это было похоже на туннель, все стены которого были даже не облицованы, а именно сделаны из плиток, похожих на чистейший горный хрусталь. Но на каждую плитку был нанесён и выточен геометрический орнамент. Свет, преломляющийся через грани этого голубого хрусталя, создавал внутри какое-то необычное и поистине чудесное свечение. Пол этого туннеля с круглой крышей был выложен плитками из розового аметиста. Всё внутри было бело-розовым и необыкновенно торжественным. Жан в полном изумлении смотрел по сторонам, ему и впрямь ничего подобного никогда и нигде не приходилось видеть.

 

Они прошли несколько шагов, и странный туннель превратился в более объёмное и совершенно круглое помещение, скорее, круглое пространство, в центре которого стояла большая, примерно метр в диаметре, ваза из зелёного малахита. Она была похожа на рюмку с довольно высокой ножкой. Малахитовая ваза стояла в центре ещё одной окружности, точнее, углубления чуть большего диаметра, углубление завершалось небольшим бордюрчиком. Вокруг основания вазы были рассыпаны камешки-самоцветы необыкновенной красоты и совершенства, чудесных расцветок и конфигураций. Сначала внимание Жана привлёк необычайно яркий ковер из самоцветов. Края бордюрчиков круглого углубления были тоже украшены удивительным образом. На расстоянии примерно вытянутой ладони на бордюрчике росли – ландыши! Листья которых были сделаны из чистейших и ярких изумрудов, а сами цветочки ландышей были сделаны из жемчужин большего диаметра внизу цветка и уменьшались к верху.

Вся малахитовая ваза до самого верха была наполнена аметистовыми самородками разной величины, формы и размера, от самых крупных, величиной с кулак, до более мелких, которые были горкой насыпаны друг на друга и заполняли всю вазу. В самом верху аметистовых самородков откуда-то бил маленький фонтанчик, и чистейшая вода, стекая по аметистовым камням, переливалась через край вазы и стекала на самоцветы, увлажняя их и заставляя сверкать. Это было настолько необыкновенное и завораживающее зрелище, что даже Жан, мужчина, не мог оторвать от всего этого взгляда и подобно маленькому ребёнку, попавшему в сказку наяву, смотрел на всё широко раскрытыми глазами. Он невольно подумал: «Вот это пещера сокровищ!»

От яркого света самоцветы горели и переливались всеми цветами радуги. Жан, как ребёнок, только и спросил:

– Русалина, всё это – настоящие камни?

Она, как мать дитя, взяла его за руку и тихо сказала:

– Жан, здесь всё настоящее!

Камни сверкали ещё от какого-то дополнительного света. Жан повернул голову к стене. По всему периметру круглой комнаты на высоте груди человека были прикреплены удивительной формы, тоже хрустальные, светильники на расстоянии примерно пятидесяти сантиметров друг от друга.

Но что больше всего удивило и даже поразило Жана – в каждом светильнике горело по три лампочки, причем не сам этот факт, что именно три лампочки, а то, что на этих лампочках не было стёкол в обычном понимании этого слова – лампочка. А нити накаливания на этих условных лампочках сами по себе излучали совершенно необычный для человеческого глаза яркий свет. Такой яркий, что Жан невольно выдохнул:

– Просто невероятно, такого света в человеческой природе даже не существует! Это, видимо, тот свет, который видит душа, когда летит по туннелю или по трубе, устремляясь на небо, потому что такого света, повторяю, в природе просто не существует, – и он добавил с некоторой оторопью в голосе, – Русалина, а мы с тобой сейчас живые?

Она просто улыбнулась:

– Живые, живые! Я же тебе говорила, что это необычный храм. Пошли, Жан, дальше.

Она невольно, как мать берёт маленького ребенка за руку, взяла его за руку и повела дальше. Она ощутила, что ладонь Жана от некоторого нервного напряжения стала немного влажной и почувствовала к нему, эта юная девушка, действительно какую-то материнскую нежность. Затем спросила:

– А ты чувствуешь, какой здесь стоит аромат?

Жан, автоматически идя за ней, согласился:

– Да, просто необычный аромат. И тоже мне неизвестный. Это запах ладана, что ли? Настолько приятный, но совершенно неясно, откуда он исходит и что его порождает?

Она спокойно ответила:

– Ниоткуда. Он просто есть и всё. Ладно, чтобы идти дальше, нужно три раза обойти вокруг этой вазы с аметистами, которые орошаются святой водой, она приносит человеку счастье невиданной силы, – Русалина улыбнулась, – вот видишь, ты уже постепенно привыкаешь к чудесам и не спрашиваешь, откуда на самой вершине горы вода.

Жан послушно шёл за ней, ведомый её надежной и уверенной рукой. Они обошли вазу три раза и направились по такому же узкому коридору, выстеленному аметистовой плиткой и сделанному из таких же хрустальных блоков с нанесённым на них узором. А с двух сторон этого необычного коридора горели точно такие же лампочки без стекол. Эти невиданные светильники освещали им дорогу необычным, каким-то действительно божественным светом. Они прошли коридор и вошли в следующую круглую комнату. Она была чуть больше диаметром, чем зал с аметистами. У Жана возникло такое ощущение, что он находится в каком-то неведомом космическом корабле или точно в таком же космическом сне. Он отлично понимал, что одна из сторон этой круглой комнаты как раз обращена к открытому пространству, внизу которого и находится небесно-голубое озеро.

Стены этой диковинной комнаты точно так же освещались по периметру необычными светильниками, но самое, как оказалось, интересное было в центре. Ровно посередине комнаты находилась какая-то розовая ровная площадка, тоже примерно метр, метр двадцать в диаметре, но на ней не было никакой вазы, хотя она точно так же имела ободок, примерно на восемь-десять сантиметров выступающий над аметистовым полом. И весь этот ободок тоже примерно на расстоянии ладони был украшен такими же ландышами, листья которых были сделаны из сверкающих изумрудов, а сами цветы из алмазов. Бриллиантовые цветы были крупнее внизу и мельче вверху, точно так же, как и в природе.

Яркий свет от необычных светильников отражался многочисленными алмазами и приводил Жана в неописуемое изумление. Он никогда ничего подобного в своей жизни не видел. Но здесь была ещё одна особенность, в крыше этого необычного на вид Храма было сделано круглое отверстие, прямо над розовой площадкой и точно такое же по диаметру. Сама площадка была застелена каким-то лёгким прозрачным покрытием, похожим на розовый поролон, только более воздушный, чем обычный. И из этого отверстия в крыше ровно по диаметру розовой площадки падал вниз какой-то прозрачный столб розового цвета, словно розовый прожектор светил в это отверстие в потолке Храма.

Русалина заметно волновалась, волновалась так, что даже Жан это почувствовал. Она с замиранием сердца произнесла:

– Вот мы и в самом Храме Божественной Любви!

Жан, не понимая, что происходит и, не осознавая до конца важности события, спросил:

– И что?

Она ответила:

– А вот что!

Она сняла босоножки и, переступив босыми ногами через бриллиантовые ландыши, встала на розовый прозрачный коврик.

Она стояла лицом к нему, согнув руки в локтях и обратив ладони вверх, словно лепестки цветка. Вот тут и Жан пришёл в не меньшее изумление. Весь этот розовый поток света проходил через всю Русалину сверху донизу, и она стояла в этом розовом свете, словно настоящая Богиня, настолько божественная и недоступная для него, что Жан даже слово боялся произнести, глядя на её глаза, закрытые длинными ресницами. Её лицо, и тело – все стало розовым. Она постояла там неподвижно несколько минут и вернулась к Жану какая-то действительно наполненная неземным светом. Затем она тихо сказала:

– Вот так мы поддерживаем всех землян в определённом душевном равновесии, – она со значительностью в голосе добавила, – и из вашего Отравленного Мира в том числе. В этот Храм Божественной Любви вхожи только Посвящённые люди, Великий Правитель, Великие Служители и мы с Исой. Вот смотри, что мы дальше делаем. Она повернулась к прозрачной стене лицом и громко сказала, обращая руки в пространство:

– Люди всей Земли! Я посылаю вам частицу Божественной Любви, которую мне дал сам Бог! Живите мирно и дружно. Будьте терпеливы и терпимы друг к другу и, по возможности, счастливы!

Она продолжала стоять, обращая свои руки в невидимое пространство, а Жану и впрямь начало казаться, что розовая энергия лучится из кончиков её пальцев и чудесными розовыми потоками устремляется за пределы этого удивительного Храма.

Через некоторое время она обратилась к нему:

– Вот так мы, Жан, отсюда, из Земного Рая, помогаем Богу, в силу своих возможностей и способностей подпитывая людей и поддерживая среди них равновесие. И ты сейчас сделай точно так же, как я. Но ты затем подожди, когда ответные огоньки любви вернутся к тебе от людей, из каждого человеческого сердца, потому что ты пока не так силён, как мы.

И она снова подбодрила его:

– Не бойся, Жан, вставай теперь ты!

Он с искренней опаской в голосе произнёс:

– Как-то боязно мне, Русалина!

Она воскликнула:

– Ты что, Жан?! Как ты можешь так говорить? Ведь это свет Божественной Любви!

Это свет любви самого Бога! А кто может любить нас больше и сильнее, чем Он? – Она улыбнулась и сказала: – Вот до чего люди недоверчивы! Даже самому Богу не верят, отказываясь от Его Любви, хотя легко могут довериться какому-нибудь проходимцу! Вставай быстрей, ничего не бойся! – И она спросила. – А ты чувствуешь, какой в этом храме запах?

Жан ответил:

– Да, здесь стоит чёткий и знакомый с детства запах роз. Действительно божественный аромат роз!

Русалина воскликнула:

– Именно так и пахнет Божественная Любовь. Она пахнет розами. Бог дал запах своей Любви самому божественному цветку на свете – розе. Вот видишь, у Любви Бога розовый цвет и запах розы. Она сама розовая и пахнет розами!

Жан в изумлении воскликнул:

– Ты смотри-ка! И, правда! Вот где Чудо! Настоящее Чудо!

Юная принцесса снова подбодрила его:

– Так как же может быть иначе? И как же можно бояться Божественной Любви? Жан, тебе одному оказана великая честь, заметь, единственному человеку из всего остального мира, испытать Божественную Любовь в чистом виде и даже понюхать её! Вставай быстрей, только босиком.

Жан сделал то, что сказала Русалина, и встал босыми ногами на розовый коврик. И вмиг его охватила какая-то неведомая божественная легкость и действительно неземное блаженство, словно он попал в нирвану, хотя доселе не знал, что это такое. Он чувствовал себя таким невесомым и счастливым, словно летал, как ребёнок, во сне. И это действительно божественная благодать проходила сквозь него, начиная от макушки через всё тело, дальше через ноги и ступни, вынося и унося вниз из всего тела и сознания какие-то накопившиеся негативные силы и наполняя его сверху совершенно новой: мощной, целительной и живительной силой…

Русалина тем временем не могла оторвать взгляд от самого прекрасного из всех смертных мужчин на земле! Он стоял в розовом свете Божественной Любви, во много раз усилившем его и без того неземную красоту, и уже совсем отчётливо понимала, что любит его этой самой неземной любовью. Его чёрные волнистые волосы, усы и бородка стали ещё чернее, лицо стало розовее, а губы ещё алее. Жан тоже стоял с закрытыми глазами, и она не могла оторвать от него своих зачарованных глаз…

В эти мгновения, скорее всего, и свершался на небесах их союз!

– Затем он открыл глаза и шагнул за ободок.

Русалина, счастливая, любящая и любимая стояла рядом. А у него отчетливо мелькнула мысль: «Вот оно – моё счастье! Словно сам Бог только что сказал мне об этом!»

Она произнесла, пересилив внутреннее волнение:

– Ну, что, Жан, теперь настала твоя очередь поделиться с другими Любовью, только что полученной от Бога.

Но он вдруг сделал решительный шаг навстречу и сказал:

– Русалина, милая моя, а можно я всю любовь, которую только что получил от Бога, отдам в этот раз только тебе одной?

Жан стоял совсем-совсем рядом, и его алые губы были как раз на уровне её синих, как небо, глаз. Вместо ответа она просто без сил склонила ему голову на грудь. И Жан, почувствовав как мужчина, что она слабеет, изо всех сил прижал её к себе, полностью осознавая, что с этого мгновения они – единое и неразлучное целое! Сначала Жан просто страстно прижимал её к своей груди, эту тонкую, изящную, очаровательную девушку – сказочную фею! Он всё ещё не мог поверить, что именно её он держит в своих объятиях. Именно её! Ту, о которой мечтал и грезил столько дней и ночей!

Затем в этой божественной мелодии любви стали всё явственней звучать страстные мужские нотки, у него в сознании вдруг снова засияли бриллиантовые капли воды на её выточенных бедрах… И он с той самой страстью, которая молнией пронзила его на яхте, опустился на колени и начал покрывать жгучими даже через ткань поцелуями её ноги… Её ноги с атласной кожей и сияющими на них каплями воды в мгновение снова возникли перед его внутренним взором, а здесь они в одно мгновение стали вдруг такими родными, такими своими – ноги столь горячо любимой им юной женщины. И он то и дело припадал к ним лицом и продолжал целовать их, всё сильнее прижимая к себе руками… И в эти мгновения он испытывал такую любовь, такой экстаз счастья, что у него не было, как и у любого другого мужчины в подобной ситуации, даже таких слов, чтобы выразить все эти чувства словами. Но самое главное и для него, и для неё, что эта сильная любовь переполняла его сердце и всё его существо. И он, и она без всяких слов чувствовали её истинную силу!

 

Затем он слегка тряхнул головой, как бы приходя в себя и боясь испугать её своей страстью. Он слегка затих, затем, подняв к ней свои божественные библейские глаза, произнёс:

– Русалина, вот сейчас я отчётливо чувствую, что мы с тобой находимся в самом романтическом месте на земле – в Храме Божественной Любви! Теперь я вижу и ощущаю на себе, что это именно так. Я люблю тебя каждой клеткой своего сердца, каждая клетка моего существа любит тебя, и я даже не знал до того, как попал на вашу действительно священную землю, что способен испытывать такое сильное чувство. Я люблю тебя такой сильной любовью, на которую только способен, и мне кажется, что сильнее любить уже просто невозможно. Русалина, стань моей женой! – Он нежно улыбнулся ей. – Видишь, я прошу тебя об этом, стоя на обоих коленях, хотя положено делать предложение невесте, стоя на одном колене. Он по-прежнему смотрел на неё, подняв к ней своё прекрасное лицо, и лишь когда увидел, что по её щекам бегут счастливые слёзы, понял, что она согласна стать его женой.

Он по-прежнему стоял перед ней на коленях, тогда Русалина, до глубины души растрогавшись столь романтическим предложением руки и сердца, тоже опустилась рядом на колени, и они обняли друг друга страстно и неистово. Жан уже по-мужски уверенно прижимал к себе её юное хрупкое тело. Затем они поднялись на ноги, и Жан, хоть уже знал ответ, но всё же снова спросил:

– Русалина, так ты согласна быть моей женой?

Она доверчиво, как маленький ребенок, прижалась к его мужественной груди и прошептала:

– Ах, Жан, какое это для меня счастье стать твоей женой! Я только об этом и мечтала с самой первой минуты, как только увидела тебя, я тоже тебя люблю всей душой. И Бог это видит! Недаром же он соединил наши любящие сердца именно здесь, в Храме своей Любви. Это добрый знак, поверь мне. Значит, мы будем с тобой очень счастливы!

И Жан впервые поцеловал её страстным и долгим поцелуем, Русалина всем своим юным телом откликнулась на прикосновение его тела, даже не осознавая этого. И в этом поцелуе слились не только их губы, но и их души, и их тела. Жан всё сильнее и сильнее прижимал к себе её стройное гибкое тело, как самую драгоценную в своей жизни находку, боясь отпустить её хоть на секунду. И их блаженству, казалось, не было конца…

Затем Русалина предложила:

– Жан, давай снова встанем на колени, поблагодарим Господа Бога за то, что он подарил нас друг другу, и уже пора уходить.

Так они и сделали, стоя на коленях и держась за руки, они благодарили Создателя за Его чудесный подарок. Они оба чувствовали, что в эти минуты получают благословение от самого Бога. Затем в знак благодарности друг другу Жан ещё раз поцеловал Русалину прямо у этого розового потока Божественной Любви.

Она искренне сказала:

– Жан, я люблю тебя точно с такой же силой, как и ты меня. Но я люблю тебя ещё больше за то, что ты смог понять мою душу и сделал то, о чём я мечтала все последние дни. Я ведь предполагала, читая твоё сердце, что ты готов и скоро сделаешь мне предложение, но ты догадался о самом моём сокровенном желании и сделал мне предложение именно здесь, в Храме Божественной любви, то есть в самом священном месте на Земле. Считай, что мы именно поэтому получили Божье Благословение. Только за одно это, мой любимый, я буду всеми силами стараться отгадывать и твои желания тоже, ибо очень высоко, – она повторила, – неизмеримо высоко ценит женщина мужчину, способного угадывать её желания, особенно сокровенные желания! А теперь нам пора, любимый.

Они взялись за руки и пошли к выходу. Жан шёл уже без всякого опасения или предубеждения, теперь ему всё казалось нормальным и целесообразным. Жан даже приветливо помахал павлинам рукой на прощание, а они покивали ему своими высокими горделивыми головами и веерами распущенных необыкновенно красивых ярких хвостов. Как только они подошли к ступенькам с теми же самыми блестящими кварцевыми вкраплениями и растущей между стыками мелкой травой, Русалина попросила Жана снова закрыть глаза. И, спустя несколько мгновений, они оказались на прогулочной дорожке у самого моря, где было по-летнему тепло.

Но с этой минуты всё в их жизни изменилось, теперь и они сами стали другими, отныне они будущая счастливая пара – муж и жена. Вдруг Жан спросил у неё с тревогой в голосе:

– Русалина, а согласится ли твой отец Великий Правитель отдать тебя за меня, чужестранца?

Она улыбнулась:

– Не беспокойся об этом, Жан, самое главное, что я тебя люблю всем сердцем. Ты – мой избранник, – она многозначительно улыбнулась, – это ведь я уговорила отца впустить тебя к нам, когда ты день ото дня слабел на корабле. Стало быть, ты – моя Судьба – не иначе! А потом, какое у него основание отказать тебе? – Вслух и уже с полным доверием к нему рассуждала она, – ты точно так же, как и я, из хорошей семьи, вежливый, образованный, деликатный, красивый, и самое главное, любимый мной. И потом, ты только посмотри, какое имя тебе дали родители – Жан Голднер. Что в переводе на наш язык означает – золотая душа, – она доверчиво прижалась к нему и сказала, – а ведь у тебя и в самом деле золотая душа, – и с полной уверенностью в этом добавила, – я знаю!

Жан с признательностью и нежностью прижал её к себе и всё же повторил свой вопрос:

– Русалина, а вдруг он не согласится?

– Не беспокойся, я уговорю его! Или припугну его тем, что уйду в туман на утёс печали.

Жан сказал уже с улыбкой:

– Ах ты, юная шантажистка!

Она пошутила:

– Так как нам, слабым женщинам, ещё защищаться от вас, от сильных и могущественных мужчин, как не шантажом? Не беспокойся, отец так любит меня, что не станет препятствовать моему счастью.

Довольный и сразу успокоенный её словами Жан снова привлёк её к себе за тонкую талию и сказал:

– Сокровище моё, ты самая удивительная девушка на свете! Это я тебе совершенно искренне говорю. Тебе всего восемнадцать лет, но в тебе столько мудрости, что я иногда сам чувствую себя рядом с тобой так, словно не я твой защитник, а ты – мой. Вот ты только что сказала, что ты слабая, а кто водил меня за ручку, как малыша, по Храму Божественной Любви? И в тебе самым счастливым образом заключено всё то, в чём только есть у меня потребность как у мужчины. И красота, и ум, и я обожаю, когда ты заботишься обо мне, как мать или как сестра, – он ласково шепнул ей на ушко, – и надеюсь, что скоро, как жена.

Русалина ответила с деланной обидой:

– Скажешь тоже, как мать!

Он прикоснулся к ней своими алыми, как спелая и сладкая малина, губами и сказал, как настоящий еврей:

– Запомни, сокровище моё, что сравнение с матерью – это высшая похвала мужчины женщине, какой бы ни была она юной.

Обнявшись, они, переполненные своим счастьем, эмоциями и всеми дневными событиями и впечатлениями, поднялись по ступенькам к санаторию Жана.

Русалина сказала:

– Жан, мне нелегко тебе это говорить, как мужчине, но должна тебя предупредить, что та страстность, с которой мы обнимались в Храме Божественной Любви должна прекратиться, пока мы не получим официального благословения от родителей. Причём, не только моих родителей, но и твоих, – и она немного подсластила пилюлю, – но наши души, наши сердца и наши тела ведь помнят наши объятия, не так ли?!

Жан улыбнулся:

– Хоть это утешает. Хорошо, моё сокровище, всё будет только так, как ты скажешь.– Он улыбнулся и добавил. – Есть такой маленький анекдот. У молодого мужа спрашивают: «Как это вам удаётся столько лет быть такой идеальной парой? Он отвечает: «Все просто. По утрам она делает всё, что она хочет, а вечером я делаю всё, что хочет она…»

Русалина обняла его, поцеловала в щёку и сказала:

– Ты иди, переваривай полученные за день впечатления, а я побегу улаживать важнейшие межгосударственные и межличностные дела! И она, легкая, как белый мотылек, и счастливая, как поцелуй солнечного зайчика, побежала к остановке трамвайчика.

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.