Безбрежное свежевспаханное поле, по которому плывут два фрегата в форме людей – это явь или мираж?
Чем дальше уплывают они от меня и чем ближе подплывают к горизонту, тем больше я сомневаюсь в реальности из существования.
Один из них идёт чуть впереди другого, а тот, другой, – чуть позади первого. Первый бросает в землю семена. Взмахнул рукой – высыпал горсть семян в почву. Ещё один взмах – ещё одна щепотка летит в голодную землю, готовую, кажется, поглотить что угодно. Сколько веков человечество кормит её…то полезной, то ядовитой пищей. И она безропотно принимает всё. Вбирает в себя, впитывает, глотает, переваривает, а потом даёт плоды. Полезные или ядовитые – в зависимости от того, чем её накормили в то или иное время.
Тот человек, который идёт чуть позади первого, тоже чем-то занят. Пытаюсь всмотреться в удаляющуюся от меня фигуру, чтобы понять, чем именно. Хотя что мне даст это понимание? Пока не знаю. И всё равно напрягаю зрительный нерв, чтобы разглядеть детали. Странно…Тот, второй, время от времени наклоняется и что-то поднимает с земли, но не сразу, а через несколько десятков секунд. Всматриваюсь, присматриваюсь, рассматриваю…Не может быть. Это нонсенс какой-то! Судя по тому, что мне удалось разглядеть, он подбирает с земли семена, посеянные первым. И аккуратно высыпает себе в карман. Что за абсурдный тандем?
Интересно, они заранее согласовали между собой действия друг друга? Или впереди идущий не ведает, что делает у него за спиной его попутчик? Точнее, последователь. Если верно первое, то тогда я помимо своей воли стал зрителем какого-то немыслимого театра абсурда. Если же второе, то…какое изощрённое коварство! Того, второго «сеятеля». То есть собирателя. Но против кого оно направлено? Против его спутника или против тех, кто по его милости лишится хлеба насущного? А какая невообразимая глупость и неосмотрительность! Это я уже о впереди идущем. Неужели ему ни разу не пришла в голову мысль обернуться? Надо быть или очень самоуверенным, или совершенно отчаявшимся, чтобы идти вперёд, не оборачиваясь, чтобы делать своё дело без оглядки на возможные последствия.
Меня вдруг начинает сжимать в тисках непреодолимое желание догнать этих двоих и выяснить, кто они такие и чем и во имя чего они занимаются. Нет никакой гарантии, что в ответ на мой вопрос они просто не рассмеются мне в лицо. А то ведь могут и вовсе прогнать. Но я чувствую, что, вопреки всем своим опасениям, должен если не вмешаться, то, по крайней мере, прояснить ситуацию. Или даже разрешить её. А может, даже разрубить некий узел некоего (пока неведомого мне) конфликта. И, испытывая это желание, этот импульс, я понимаю, что дело тут не только и не столько в моём любопытстве. Мною движет ещё и чувство ответственности за всё, что происходит сейчас у меня на глазах – потому что именно я (и никто другой) являюсь свидетелем этого. Значит, за последствия отвечать мне. А моё невмешательство может спровоцировать гораздо более тяжкие последствия, чем мои попытки понять суть происходящего. Да-да…вот он: тот самый повод бояться не друзей и врагов, а равнодушных и безучастных. Возможно, я призван открыть глаза первому на действия второго, которых он просто не видит, поскольку не оборачивается; или убедить второго в противоестественности и даже зловредности его деятельности; или продемонстрировать обоим всю абсурдность их тандема.
Я начинаю медленно, но решительно приближаться к тем, кто от меня с такой же скоростью удаляется. Нет, так я их нескоро нагоню. Ускоряю шаг. Дыхание учащается. Не выпускаю из поля зрения две фигуры, которые продолжают совершать те же действия с той же нерушимой монотонностью, не оборачиваясь и потому не видя меня. Опасаюсь, что стоит только отвернуться или моргнуть лишний раз – и оба они исчезнут, а значит, я никогда не узнаю, чем и зачем они занимались. А без этого знания и понимания (в чём я уже почти уверен) я не смогу достойно исполнить свой долг: долг наблюдателя.
Стоп. Кажется, кое-что просочилось сквозь моё сознание: что-то не менее важное, чем то, что я уже успел обдумать. А может, даже более. Интересно, кому-то хоть раз удалось удержать просачивающуюся сквозь пальцы воду? Или собрать по капле уже просочившуюся? А мысль, просочившуюся сквозь сознание?…Нет? Тогда я буду первым, успевшим и сумевшим удержать неудержимое – то, что чуть было не ускользнуло от меня навсегда. А именно – мысль. Точнее – догадку. Или предположение. Суть которого вот в чём: а что, если моё вмешательство не предотвратит катастрофу, а приблизит её? Что, если я что-то нарушу? Оборву незримую нить, которая удерживает маятник-сердце какого-то неведомого мне закона мироздания? Стоит только понять суть происходящего – и оно рухнет, исчезнет, испарится; а может, что ещё хуже, выродится в какой-то необратимый процесс, в какое-то злокачественное образование. Но, кажется, уже поздно опасаться последствий. По той простой причине, что…что я уже догнал второго «сеятеля». То есть «собирателя». И сейчас – какой, опять же, абсурд! – мне придётся говорить, хочу я этого или нет. Да, теперь я уже точно часть его, этого самого абсурда.
-Добрый день. Я понимаю, конечно, что это не моё дело, но…могу ли я узнать, что вы тут делаете?
Не оборачиваясь, продолжает собирать посеянные первым семена. И еле слышно цедит сквозь зубы:
-По-моему, это более чем очевидно: я ни от кого не скрываюсь.
-Но позвольте полюбопытствовать: зачем?
-Вас это и вправду интересует? Это вопрос из разряда риторических.
-Не думаю. Если бы не Ваш попутчик (или соучастник?), идущий впереди и совершающий совершенно противоположные действия, вопроса у меня не возникло бы вовсе, пожалуй. Но учитывая присутствие и деятельность впереди идущего…
-Разве мы тут не одни? В данный момент. Лично я вижу только Вас. В данный момент. И никаких иных «попутчиков», а тем более – «впереди идущих».
-Как? А как же…?
И тут я усомнился в том, что я видел то, что видел…вернее, утвердился во мнении, что постепенно становлюсь не просто частью, а неотъемлемым звеном всей этой нелепости. Потому что, устремив сейчас взгляд в сторону горизонта, я не увидел никого! Значит ли это, что я…Нет, не может быть. Я же совершенно отчётливо видел две фигуры, движущиеся одна за другой. Возможно, пока мы тут разговаривали, первый удалился на такое большое расстояние, которое уже не позволяет мне его разглядеть сейчас.
-Ваш попутчик, видимо, Вас, то есть нас, обогнал. Я задержал Вас своими расспросами…
-Никак не могу понять, почему Вы уже столько времени пытаетесь убедить меня…нет, скорее, заставить меня помочь Вам удостовериться в присутствии кого-то третьего.
-Дело в том, что ещё несколько минут назад я его очень отчётливо видел. И Вас – тоже. Видел, когда был вдали от Вас…от вас обоих. И ваши с ним действия производили в совокупности своей весьма странное впечатление! Поэтому я, собственно, и решил нагнать вас, чтобы выяснить…
-Чтобы выяснить что? И зачем? Послушайте…
Выпрямляется, высыпает очередную горсть собранных семян в карман, стряхивает остатки земли с ладоней.
-Послушайте, Вы настолько бесцеремонны и настойчивы, что я не могу Вас не спросить: зачем Вам всё это нужно? Вторгаться в чужую двухмерность, задавать неуместные вопросы, своим вторжением и любопытством нарушать целостность не принадлежащего Вам двухмерного пространства, в которое Вы ворвались без приглашения, разрушать его и создавать свою, новую двухмерность (не получив предварительно на всё это ничьего согласия, кстати)?
-Двухмерность?
-А сейчас мы где, по-Вашему? В нашей с Вами (да, уже нашей с Вами) двухмерности. И как, по-Вашему, может называться пространство реальности, в котором умещаются только двое? Или, может, Вы станете утверждать, что существует ещё и трёхмерное или вообще…многомерное?
Может, в Ваших фантазиях или на какой-то другой планете они и существуют, конечно, но…
…Но я его уже не слушаю. Я разворачиваюсь и бегу без оглядки обратно. Куда? В своё двухмерное. Чтобы успеть догнать своего неведомого последователя или впереди идущего, без которого моё двухмерное погибнет, исчезнет с лица Земли…своего «сеятеля» или «собирателя», пока к нему не вторгся какой-нибудь «наблюдатель», который вытеснит меня из моей…из нашей двухмерности навсегда.
