Пора было уезжать. До отъезда оставалось немного времени, и она попросила посидеть на прощанье в новом ресторане. Хотя есть мне не хотелось, но на лице ее я прочитал такую тоску, что немедленно согласился. На стол принесли рыбную солянку из сига и осетра, свежую сливу огромных размеров и жареный картофель с завяленным мясом домашнего оленя,и азербайджанским соусом из сладкого граната.
На десерт была свежая морошка в хрустальной вазе, посыпанная сахарной пудрой, отчего ягода сразу дала розовый сок и это ярко украсило наш стол.
Время было обеденное и посетителей было много, некоторые ее знали и подходили, здоровались и знакомились со мной. Несмотря на то, что она была взволнована моим отъездом, вела себя уверенно, рассказывала мне: кто есть кто, большинство из них были ее однокурсниками и выглядели значительно моложе меня.
Времени у меня было мало, но по всему было видно, что отпускать меня ей не хотелось, и мне это передалось: от нее исходила та энергия, которая обычно заканчивалась для нас взаимным магнетизмом и страстью, для которой не было никаких преград.
Это уже было опасно, и мы стали прощаться. Дальше был длинный путь в Дудинский порт вместе с начальником порта и другими лицами из его окружения.
Полярная ночь за полярным кругом отличается полной темнотой, небо обычно плотно затянуто черными облаками, и только ослепительный белый снежный покров тундры был единственным источником света под завесой таинственной тьмы.
По городу было объявлено штормовое предупреждение: сильный ветер и снежные заносы на дорогах при температуре минус 32 градуса.
Преодолеть расстояние до порта в 90 км, при такой погоде на машине невозможно, но начальник порта человек, который знал все трудности такой поездки, решил, что мы проедем, для чего впереди нас будет идти грузовой «Урал». Наши машины были приспособлены для езды по зимнику, всего за «Уралом» должны были идти утепленные войлоком три автомашины марки УАЗ 469 с брезентовым покрытием.
Для меня это была первая поездка на автомашине по зимней тундре, до этого я передвигался на поезде зимой или на вертолете летом и получал удовольствие от неожиданных встреч с геологами или рыбаками, и видения сказочной картины за окном. На вертолете начальник порта показывал мне тундровый ковер из голубики и карликовых сосенок, небольшие речки и крупные карстовые озера, образовавшиеся от разрушительных действий человека на нежную поверхность, которая была тонкой и чистой как кожица младенца после купания. Нужно сказать, что ранимость тундры легко объяснима тем, что под растительным слоем находится вечная мерзлота из пылеватых песков и мелкой глины, которые скреплены замершей водой. При малейшей нагрузке поверхность почвы уплотняется и прогибается, а неровность заполняется водой. Вот оно и готовое озеро. Но и это не все: под мерзлотой на глубине более 100 м находятся огромные подземные озера, образовавшиеся из растаявших ледников остатков «ледникового» периода на земле.
Но вернусь к нашей группе машин и людей, которые остановились около шлагбаума на выезде из города. Нужно отметить, что запрет на выезд отменить было невозможно, стояло патрульное охранение, а само устройство напоминало противотанковое заграждение, прорваться через которое было нереально.
Но наш главнокомандующий переговорил по телефону с кем надо и нам разрешили проезд в Дудинку. С начала все было хорошо, дорога была чистая, скорость около 60км/ч и через полчаса мы увидели огни домов Кайеркана, города угольщиков.
Хочу рассказать анекдот, который мне рассказывали про местного охотника. Дело в том, что этот городок стоит особняком, хотя к нему ведут три дороги и по легенде, а может и правда в него зимой забегают покормиться полярные песцы. Так один местный добытчик угля и песцов решил поставить капкан из трехлитровой стеклянной банки, положив внутрь кусок сала. Идея была осуществлена блестяще: песец учуял сало и полез в банку, схватил добычу зубами, скулы напряглись и стали больше, вынуть голову из банки он уже не мог. Таким образом, он стал ловить песцов и богатеть, сначала сшил шапку, затем воротник, а потом и шубу песцовую жене. Это всем понравилось и все захотели быть охотниками.
Проехали этот веселый городок, и погода стала ухудшаться, на дороге появились заносы и стало еще темнее, видимость три метра. Двигались в два раза медленнее, но все равно машины отставали от «Урала» и тому приходилось ждать пока соберутся вместе. Так проехали больше часа и скорость снизилась до предела, снега намело на дорогу много, машины ползли по нему на брюхе и стало ясно ,что легковушкам не пройти.
Тогда бросили две машины, люди перебрались в один уазик, который тросом зацепили за «Урал», теперь у нас движение зависело от ведущего.
Отопление в машине перестало работать, скорость движения на буксире стала не больше 10м/ч, перспектива была непредсказуема, настроение напряженное.
Через полчаса пришел водитель с «Урала», вид у него был довольно мрачный, сказал, что при таком передвижении на прицепе, у него кончится бензин через несколько километров.
Он предложил два варианта выхода из создавшегося положения: либо тащить нас несколько километров на прицепе и тогда мы встанем все и будем ждать помощи до следующего дня , или мы остаемся в уазике на дороге ,а он будет прорываться один в Дудинку, и вышлет за нами вездеход. Оба варианта были экстремальными, если он уедет, то наша судьба будет зависеть от скорости нашего замерзания в холодной машине и от водителя урала, его опыта и оперативности работников порта в организации нашего спасения. Мы отпустили водителя, а сами остались в холодном уазике.
Надо сказать, что теплых вещей в машине не оказалось, кроме одной пары валенок, остальные были одеты и обуты довольно легко и через 15 минут холод стал проникать под одежду, положение было безвыходным.
Что произошло дальше ,я могу отнести к Богу: его великодушию, прощению наших грехов, и надежде, что благодать Его будет возмещена верою в нашего Спасителя и Заступника и вечной благодарностью и любовью к Нему. Сейчас я могу об этом говорить, в тот момент я почему-то не вспомнил о Боге, а он видел все и знал, что мы будем спасены, а ведь многие из нас были коммунистами и неверующими. Слава тебе Господи,Слава! Я хочу, чтобы те, кто и сегодня не верует в Бога не рассматривали. это, как призыв к отказу от своих убеждений. Верить в Бога надо сознательно, когда тебе хорошо живется или плохо, это только две стороны реальной жизни. Наличие нескольких религий, только подтверждает, существование Разума и Спасителя человеческого, для всего населения планеты.
Я продолжаю рассказ о том, что было дальше. Мы остались сидеть в машине, температура воздуха была около 30 градусов, ветер со скоростью 40 км /сек, заносил машину снегом, надежда на спасение таяла с каждой минутой.
Кто не был в Заполярье, тот вряд ли знает, что при низкой температуре снег превращается в ледяную крупу, а с встречным ветром двигаться можно только несколько минут, потом сознание перестает ощущать окружающее и человек останавливается, теряет ориентацию в пространстве.
Мы замерзали в полном смысле этого слова, за окном жуткая метель, холод и мрак. Мы готовились к самому худшему, тело уже было холодным, согреться было нечем, куда передвигаться не знаем и в каком направлении, кругом снежное море.
И вдруг на какой-то миг ветер изменился, снег полетел в другом направлении и где-то вдалеке блеснул свет, только на миг, затем метель вновь закрыла всю видимость, но нам этого было достаточно – мы видели свет электрической лампы! Это обожгло сознание и дарило надежду на спасение, ведь мы увидели электрический свет от фонаря на железнодорожном разъезде, ведь железная дорога на Дудинку шла параллельно с автомобильной и до нее было примерно 1 км. Мы все выскочили из машины и бросились бежать навстречу ветру и снегу по направлению увиденному свету, который был сохранен в нашей памяти. Кругом был снег и наша память напряглась на виденный минутой назад ,на мгновение маяк, больше мы этого фонаря не видели никогда. Мы побежали, каждый рассчитывал только на свое сознание и на свои силы. Я не видел никого, кто-то убежал вперед, а кто-то отстал, и соединиться было уже невозможно. Сначала я бежал, ветер и снег бил прямо в лицо, а голова постепенно поворачивалась вправо от нужного направления, И тут я понял , что нужно брать левее, иначе меня как- бы относит в сторону от цели, но бежать стало трудно по нетвердому насту, ноги глубоко проваливались в снег, тратились силы на то, чтобы выдернуть их из сугроба.
Нужно быть более экономным. Я перешел сначала на шаг, но через некоторое время понял, что ноги получили какие-то травмы или вывихи, надо дать им отдых, и я встал на четвереньки и пополз, стало легче, но скорость упала, а ноги в мокрых ботинках стали замерзать.
Я опять встал, резкий ветер диким свистом пролетел через воротник под пальто, а затем прошел под рубашку, обжог все тело. Я стал двигаться еще быстрее и, отворачивая лицо, шел левым боком, максимально наклоняясь вперед.
Главное не терять веру в достижении цели, сохранять спокойствие, сосредоточиться на дыхании: вдох через нос, выдох сквозь губы. Так я думал, на самом деле была еще тревога и страх, я был один и малейший промах мог быть последним. Я думаю, что страх гнал меня довольно быстро передвигаться, я не так замерз, чтобы это мешало идти, и потому я вскоре вышел к железнодорожному полотну. Оно было почти чистым от снега и можно двигаться на ногах, но в сильный ветер устоять на полотне железной дороги почти невозможно.
Когда проектировщики создавали проект дороги, они применили ветрозащиту, которая позволяла очистить полотно от заноса с помощью деревянных щитов, поднятых на высоту более пяти метров. При этом сами щиты находились высоко, а пространство между полотном и низом щита продувалось ветром, причем скорость ветра в этом промежутке увеличивалась в несколько раз, и ветер выдувал весь снег за полотно дороги.
Я пошел вправо понимая, что меня занесло в сторону , идти стало еще труднее ветер просто сбивал с ног, а под ногами ураган ледяной крупой отполировал дорогу и она превратилась в длинный каток. Наклоняясь и балансируя под струей ветра, я прошел это препятствие и увидел свет. Хочу сказать, что это был очень сильный свет, такие фонари из ртутных ламп освещают Дудинский морской порт и город Дудинку и там светло в полярную ночь как в аэропорту Домодедово. Это была маленькая станция и это было большое спасение, я вошел и сел на лавку, мне дали воды, я услышал: мне сказали все хорошо, за Вами уже вышел вездеход. Сознание мое уходило, последнее, что я помню, это был звон курантов, в Москву пришел новый год. У нас уже час ночи нового года, а до дня рождения младенца оставалось семь дней.
