В отглаженных черных брюках и белоснежной рубашке, поверх которой была надета чистенькая замшевая курточка с отложным воротником, с алым галстуком, узел которого красовался на тонкой мальчишеской шее и портфелем-рюкзачком из кожзаменителя за плечами пионер Павлик Гаврилов стоял в очереди к Ленинскому Мавзолею.
Крепко держась за мамину руку, он вместе с ней постепенно приближался к входу в мраморный склеп. С площади слышался равномерный тихий гул, прерываемый перезвоном курантов и отдельными звуками – чей-то зов, аплодисменты, отрывки непонятной иностранной речи
Иногда мама мягко тянула его вперед если он отставал, а толстый мужчина в шляпе и темном плаще слегка подталкивал его сзади, каждый раз извиняясь перед мамой, которая не обращала на это внимания.
Павлик очень любил Ленина. Из всех десяти томов Детской Энциклопедии в ярко-желтом переплете он полностью прочитал только восьмой том – с рассказами о героической истории страны Советов.
Враги революции изображались в Энциклопедии уродливыми толстяками, мрачными и раздражительными, готовыми за копейку разорвать любого и получающими истинное наслаждение от издевательств над рабочим классом.
Трудящиеся были святыми мучениками, с утра до вечера пребывавшими или в тесных шахтерских забоях с киркой в руке или согнутыми в три погибели в поле на барщине.
Отдельной прослойкой выделялась интеллигенция – живущая в заблуждениях и ошибках, на которые без устали указывал Великий Ленин, сочетавший в себе любовь к угнетенным и ненависть к неисправимым угнетателям. Как утверждала Энциклопедия, он был всегда и во всем прав, вызывая восхищение всего передового населения планеты. Его идеи завоевали уже полмира, а оставшаяся половина пока еще не последовала им только потому, что этому мешали все те же толстые злодеи богачи.
И задача подрастающего поколения и Павлика в том числе – воплотить в жизнь мечты и планы великого Ленина, гения и путеводной звезды для всего человечества.
По мере приближения к Мавзолею Павлик волновался все больше и больше. Он вертел стриженой головой по сторонам, вставал на цыпочки и нетерпеливо дергал маму за руку. У самого входа по обе стороны от дверей стояли двое часовых. Издали они казались совершенно неподвижными но подойдя вплотную Павлик с удивлением увидел как ветер шевелит полы их шинелей и что один из них, молодой солдат с веснушками на круглом лице, смотрит на проходящих мимо людей неприветливо и хмуро.
Павлик чуть не споткнулся на пороге. Мама удержала его за руку и вместе они шагнули в небольшой вестибюль где было полутемно и звучала тихая печальная музыка.
Под сводом из красных стягов на белом саване в большом золотом гробу, похожем на сказочный корабль, лежал Ленин. На груди он держал почему-то только одну руку, скрывая другую под покрывалом. Лицо казалось живым, только глаза были закрыты, как у спящего. На бледной коже островками росла рыжеватая борода.
Забыв обо всем на свете, Павлик изумленно смотрел на вождя. Меньше всего Павлик ожидал, что на деле Великий Ленин окажется рыжим, совсем как Илюха из параллельного 5-б, хулиган и задира, которого побаивались все мальчишки из его класса.
Не спуская глаз с золоченого гроба Павлик сделал несколько шагов по залу след за взрослыми.
Он настолько был поглощен зрелищем, что не заметил, как вплотную подошел к невысокому человеку в сером пальто, стоявшему около выхода.
Павлик едва не столкнулся с ним.
Серый человек бросил на Павлика холодный колючий взгляд и чуть слышно прошептал, почти не размыкая губ:
– Быстрее, быстрее!
Этот шопот показался Павлику громким и пугающим, заставив очнуться. Он вновь услышал медленную и торжественную музыку, стал замечать окружающих и, шагнув вслед за мамой, продолжавшей вести его за руку, оказался за пределами мраморного склепа.
Люди выходили молча. Торжественные и печальные звуки скрипок умолкали, обрываясь на полуфразе.
Мужчины надевали снятые перед входом головные уборы, женщины лезли в сумочки за носовыми платками.
-Ну что, Павлик, понравилось? – спросил кто-то из попутчиков.
Павлик удивленно поднял глаза, но не увидел спросившего, только мама скосила на него глаза, словно ожидала ответа.
Дома все занялись своими делами. Мама отправилась на кухню, отец принялся читать газету, а Павлик взялся за свой пластилин.
Из головы у него не выходила странная печальная музыка и лежащий в гробу Ленин.
Вечером, когда Павлик уже лежал в кровати в своей комнате, к нему пришла мама и, поцеловав в щеку, строго заметила:
– А где же наши ручки?
Павлик покорно вытянул руки поверх одеяла, мама еще раз поцеловала его и ушла, погасив свет.
Только они вдвоем знали, чем Павлик иногда занимается в кровати. Сам он утверждал, что делает «это» во сне, а мама делала вид что верила и только просила принимать меры, чтобы «это» не повторялось.
Павлик давал торжественные обещания, которые, конечно, регулярно нарушал.
Вот и сегодня, дождавшись, когда наступит тишина и за стенкой в родительской спальне послышится папин храп, он тихонько повернулся набок. Правая рука бесшумно скользнула вниз.
Дело шло к привычному финалу как вдруг в голове юного сладострастника появился отчетливый образ спящего в Мавзолее вождя.
Павлику показалось, что Ленин только притворяется мертвым, а на самом деле он живой и, неожиданно открыв глаза, строго скажет ему:
-Так вот вы чем тут занимаетесь, молодой человек! Ай-ай ай….
И укоризненно покачает головой, отчего мальчик немедленно умрет от стыда.
Это представилось Павлику так ярко и отчетливо, что его только- только начавшее разгораться возбуждение мгновенно исчезло.
Конечно, Павлик любил Ленина, но не настолько же. К тому же, как и все юные онанисты, он стыдился своего занятия и даже под страшными пытками не признался бы никому в этом своем пристрастии.
Павлик попытался сосредоточиться на недавних воспоминаниях – стройные ноги прохожей девушки на улице, краешек белого бюстгальтера, который он подсмотрел в вырезе кофточки учительницы рисования.
Но рыжая борода и готовые вот-вот подняться ресницы не давали сосредоточиться.
Привычное дело, обычно занимавшее не больше пяти минут, затягивалось. Павлику пришлось перевернуться на другой бок. Убедившись, что за стенкой в родительской спальне все спокойно, он вновь принялся за дело.
На этот раз Павлик думал о короткой юбочке своей соседки по парте, ее круглых мягких коленочках и оттопыривающихся под белым фартуком волшебных холмиках.
Все вроде стало налаживаться, но в последний момент рыженькая бородка опять встала у него перед глазами.
Всю неделю Ленин не давал Павлику покоя.
Ночью он неизменно появлялся в самый ответственный момент, а когда пионер попробовал совершить преступление днем, запершись в ванной, вождь всего человечества подстерегал его и там.
Павлик пытался отвлечься картинками из шестого тома все той же Детской Энциклопедии, но коварный вождь то выглядывал из-за плеча Андромеды Рубенса, стыдливо снимающей с себя покрывало, то из-под педъестала Роденовской «Весны» и его борода грезилась на всех других картинках, доступных развратным советским пионерам.
Павлик испытал настоящую панику, когда Ленин стал являться средь бела дня: в момент, когда он любовался девушками из окна или заглядывал в чье-то смелое декольте.
Идя по улице он не мог отвести взгляда от встречных дам. Все они казались неотразимыми. А когда Павлик однажды увидел, как сидевшая на скамейке незнакомая красотка закинула ногу на ногу показывая волнующий изгиб бедра, то чуть не взвыл от отчаяния.
Журнал “Здоровье”, в котором Павлик по совету мамы прочитал статью о вреде постыдной привычки, предупреждал своих читателей о страшной угрозе для советских пионеров.
«На Западе подростков оболванивают безудержной рекламой, использующей изображение обнаженных тел, провоцируют на занятия онанизмом, приучают к ранней половой жизни, что наносит непоправимый вред их здоровью.»
Землистый цвет лица, угнетенное состояние, болезни половой сферы – вот что ждало малолетних преступников. Самых закоренелых настигали неудачи в семейной жизни, неотвратимые болезни и как результат – преждевременная ужасная смерть.
После этого предупреждения авторитетного издания Павлик стойко противостоял искушению целых три дня. И если бы не случайно задравшийся подол продавщицы в магазине, когда она наклонилась за коробкой пластилина, чтобы продать ее Павлику, он держался бы и дальше.
Теперь наказание настигло его – справедливо и неотвратимо.
Ничто не могло помочь – Ленин чутко стерег его молодую невинность и с присущей большевикам упорством и настойчивостью защищал пионера от греховных соблазнов.
Павлик не обижался на любимого вождя, ибо понимал, что Ленин действует в полном соответствии с инструкциями советской науки. Но организм упорно требовал свое.
В субботу родители ушли в гости и Павлик остался один в квартире до самого вечера.
Он принялся было лепить из пластилина очередной полк своей армии, но это ему быстро надоело. Поужинав и сложив тарелки в кухонную раковину, он зашел в родительскую спальню. Подойдя к комоду Павлик замирающим сердцем открыл выдвижной ящик, в котором мама хранила свое белье, и достал оттуда бюстгальтер с узкими бретельками – самый любимый из всех.
Павлик уже предвкушал приятное окончание вечера как вдруг заметил толстый синий том, лежавший на комоде.
Он узнал один из томов полного собрания сочинений Ленина из шкафа в гостиной, какими-то тайными путями оказавшийся в родительской спальне в такой неподходящий момент.
Павлик отложил бюстгальтер и взял ленинский том в руки. Открыв тисненую обложку, он прочитал на первой странице название, поразившее его в самое сердце:
«Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов».
С ужасом Павлик понял, что Ленин предвидел его появление в родительской спальне и принял меры, явив таким образом свое мистическое послание.
Павлик с трепетом перевернул страницу и увидел Ленинский портрет.
С фотографии на него в упор смотрел вождь – строго, не улыбаясь, вонзая взгляд как нож. Плотно сжатые губы и непреклонное выражение лица не сулили пионеру ничего хорошего.
Павлик целую минуту вглядывался в лицо Ленина. Наконец он поставил книгу раскрытой на поверхность комода, так, чтобы смотреть вождю прямо в глаза.
Прямо перед книгой Павлик аккуратно разложил мамин бюстгальтер, затем отступил на шаг назад и медленно расстегнул ширинку.
Ленин с фотографии взирал на отчаянный бунт. Казалось, что его брови изогнулись, а глаза округлились от увиденного позорного предательства.
Павлик отважно трудился правой рукой. Сейчас он представлял себя белым офицером, статным красавцем, взятым в плен красными войсками (эту сцену он видел в фильме про гражданскую войну, но немного изменил сценарий).
Дерзкого белогвардейца ждал неминуемый расстрел, но офицер воспринимал неизбежное с достоинством и бесстрашием..
Через минуту Павлик со страхом почувствовал, что вождь побеждает – разве такому железному борцу может помешать какой-то там бюстгальтер и жалкие эротические фантазии обычного пионера?
Но тут взбунтовавшийся диссидент обрел неожиданную поддержку.
Серый человек из Мавзолея возник из пустоты рядом с ленинским томом, и, мгновенно оценив ситуацию, с неприязнью и равнодушием, как и в момент их реальной встречи, повторил свою старую реплику негромко, но совершенно отчетливо:
-Быстрее, быстрее!
От неожиданности все зажимы и плотины рухнули и Павлик отчаянным движением в последний раз дернул рукой, отворяя дверь в запретный сладостный рай.
Ленин изумленно смотрел на бунтовщика, вырвавшегося на свободу, а серый человек, заслонив собой вождя, мрачно зафиксировал поражение самого прогрессивного учения в истории человечества.
А Павлик летел и летел вверх, млея и нежась в волшебных облаках наслаждения, купаясь в восхитительном бело-розовом молочке сладостного забытья. Озорные ангелочки щекотали ему подмышки своими упругими перышками, все тело пело и вибрировало от радости долгожданного избавления от бремени.
Сладкая волна в конце концов принесла его, обессилевшего, на пустынный берег родительской кровати, на которой он распластался, слепой и неподвижный от усталости, а Великий Ленин, так и не подняв ресниц, наконец-то уплыл от него в бесконечность в своем золотом ковчеге.
В последнее мгновение на резной порог гроба вождя вскочил человек в сером пальто и повернувшись к Павлику, произнес еще раз, все так же торопливо и негромко, почти не разжимая тонких губ:
-Быстрее! Быстрее!
И Павлик понял что теперь у него все будет хорошо.
С этими словами он будет зачинать детей, ласкать любовниц, они будут звучать у него в голове, когда, пьяный, в каком-то борделе он будет обнимать случайную проститутку, они же будут вспоминаться ему в теплом старческом кресле у камина.
Эти слова и Ленин теперь будут неразлучны с его обычными мужскими тайнами, какие, если честно признаться, есть у всех пионеров – как нынешних, так и бывших.
И, мысленно посылая салют уплывающему из его грез любимому вождю, он чуть слышно прошептал:
– Пионер! К борьбе за дело Коммунистической партии будь готов!
